Фрагменты

У Багиры темные круги под глазами, въевшийся в самые губы запах крепкого кофе вперемешку с валокордином и сильнее прежнего леденеющий взгляд. Новое место службы располагает. Их новый Центр — единственное в своем роде учреждение, в котором хранится вся существующая информация, направленная на защиту внешней и внутренней безопасности. Отдел Багиры — безупречно отлаженный механизм, в котором разрабатываются самые тщательные и самые рискованные операции — и право на ошибку не предусмотрено в принципе. Имена, фамилии, позывные, места учебы, службы, лечения, отдыха, одноклассники, однокурсники и соседи, друзья и враги, объекты разработки, засекреченные спецоперации и еще миллионы деталей и фактов — все это служит единственной цели: безупречной работе под прикрытием. Никаких случайностей, совпадений, нежелательных встреч, старых приятелей или заклятых врагов — они обязаны предусмотреть все.       — Обязаны, слышите? — безапелляционно чеканит Рита, холодно глядя на молоденького амбициозного старлея по виду чуть старше Кота, когда тот впервые появился в их группе. — Я не желаю слышать ни о каких случайностях и непредвиденных ситуациях! И о том, что агент разоблачен, перевербован, убит — тоже! Вы обязаны предвидеть все! Это, черт возьми, ваша работа! Здесь — никаких свойских «ты», лишь отчужденно-ледяное «вы», неважно, кто перед ней — зеленый сержант или суровый контр-адмирал. «Вы» — чужие. И своими не станете никогда. Свои — это те, что раскиданы сейчас по всей огромной стране, по самым разным организациям. Те, с кем сидели у мониторов и бились плечом к плечу. Те, с кем переживали потери и радовались удачам. Свои. Родные. А сейчас из своих у нее — только Кот, бросивший все ради… Ради чего?

---

      — Так нельзя, Рит. Он смотрит на нее не ласковым Котенком — строгим, серьезным и невероятно встревоженным офицером. Ставит на стол забавные цветастые чашки, исходящие душистым травяным паром — никакого кофе гостье не предлагается.       — Скачки давления, плохая кардиограмма, хроническая бессонница, — перечисляет сухо, словно зачитывая анамнез. — Дальше что? Багира возмущенно вскидывается — есть вещи, которые не дозволены даже безоговорочному любимчику.       — Товарищ майор из медсанчасти накапал? — хмурится. Как Кот умудрился не только расположить к себе сурового немногословного доктора, но и выпытать врачебную тайну, остается загадкой. — Васька, ты!..       — Я просто прошу тебя немного себя поберечь. Вон, пульс даже на ровном месте зашкаливает. Рука у Риты совсем ледяная — Кот бережно ведет пальцами от линии пульса к запястной косточке, очерчивает проступающую жилку вен. Это движение — неожиданно мягкое, успокаивающее, своей невесомостью убаюкивающее будто бы. Багира резко высвобождает ладонь, усмехается, вдруг вспоминая мельком услышанные обрывки слухов про «новую начальницу, стерву жуткую».       — Между прочим, некоторые в Центре уверены, что мы любовники, — хмыкает почти весело. Кот только усмехается. Осторожно тянет ее к себе, прижимая к самому сердцу, бережно поглаживая по напряженно-прямой спине.       — Да что они вообще понимают? — выдыхает, тихонько целуя в висок.       — И правда, — смеется Багира. У нее самая теплая в мире улыбка, волосы пахнут дождем и жасмином, а сквозь привычный лед в глазах плещется синее солнце.       — Пообещай мне. Пообещай мне, пожалуйста, что будешь хоть немного себя беречь. Ради себя. Ради меня. Потому что… Потому что, черт возьми, можешь считать меня эгоистом, но я не выдержу, если что-то случится с тобой. Багира долго не отвечает. Слышит это молчаливо закипающее отчаяние четче, чем если бы он кричал.       — Ты ведь не отстанешь? — улыбается сухими губами.       — Нет, — у него улыбнуться не хватает сил.       — Тогда обещаю. И, в золоте догорающего дня обнимая ее, Кот яснее прежнего понимает самое важное. Его смысл — во что бы то ни стало беречь эту женщину.