В плену собственных фантазий

      Том сидел в пыльном гостиничном номере, на окраине Лютного переулка. В комнате царил полумрак, тусклый свет, от нескольких свечей отбрасывал тени на стену. Все здесь напоминало молодому человеку о его прошлом. В приюте у него была почти такая же комнатушка, с тем же набором мебели — стол, стул, платяной шкаф и кровать. От этих воспоминаний он нахмурился. «Слава Мерлину, я больше не вернусь туда»       Реддл подошел к окну и посмотрел на заснеженную улочку, в столь поздний час мало кто решился бы бродить здесь. Но вот на противоположной стороне улицы появилось три фигуры. А на лице Тома расцвела кровожадная улыбка.       Двое в Черных мантиях втолкнули в номер мужчину средних лет, их лица скрывали капюшоны. Мужчина пытался сопротивляться и угрожал своим похитителям, но замолк увидев у окна фигуру молодого человека. Освещение не позволяло разглядеть его, и пленник нервно сглотнул, понимая, что его неприятности только начинаются. От незнакомца исходила темная аура, и Маркус сравнил парня с дементором, ощущая ту же безысходность и отчаяние, которые внушают стражи Азкабана. — Кто вы? — осторожно спросил Гамильтон. — Зачем я здесь? Думаю мы сможем решить это дело, договорится…       Двое в капюшонах отобрали его палочку, и мужчина понимал, он находится в невыгодном положении, поэтому старался быть дипломатичным, сначала нужно понять с кем он имеет дело. — О, время разговоров кончилось. — Том взмахнул рукой и Маркус рухнул на колени. — Теперь придется расплачиваться. — Если вам нужны деньги…       Мужчины за его спиной рассмеялись сбрасывая с головы капюшоны. И Гамильтон узнал их — Малфой младший и Орион Блэк. — Я не понимаю! Это какая-то шутка? — он переводил взгляд с одного на другого, в попытке разобраться в происходящем. — Вы понимаете, что с вами будет после этого? — теперь волшебник начинал злиться.       Том подошел ближе и ласково улыбнулся: — Тебе стоит побеспокоиться о себе. — Ты Реддл, не так ли? — Гамильтон слегка расслабился, кучка школьников его не пугала, они ничего ему не сделают. — И? Что ты хочешь? — Видишь ли, Маркус, — Том крутил между пальцев волшебную палочку, — Недавно ты совершил чудовищную ошибку, за которую нужно отвечать. — Не совсем понимаю, о чем ты говоришь? — Тон мужчины был презрительным, он попытался подняться на ноги, но заклинание Реддла было слишком сильным, сбросить его не получилось. — Ты причинил боль Элле. — объяснил Том.       Маркус рассмеялся: — Я лишь наказал свою дочь, это не твое дело мальчишка! — Ошибаешься, Элла принадлежит мне, а ты пытал ее, наложил темное проклятье. — голос Темного Лорда был пропитан ненавистью. — Решил отомстить? Влюбленный идиот! Когда в министерстве узнают об этом… — Когда я с тобой закончу, ты никому ничего не сможешь рассказать.

***

      После возвращения в Хогвартс, Элла погрузилась в учёбу с головой. До выпускных экзаменов оставалось совсем немного, и профессора удвоили количество домашних заданий. Плюс ко всему этому, Том обучал Эллу приемам защиты без использования палочки, на случай если она вновь попадет в беду. Еще она старалась найти время для общения с братом. После выходки их отца, Эллиот перебрался в дом Артура и оборвал все контакты с родителями. Это ударило по нему, больше чем он показывал окружающим, Элла это чувствовала, поэтому старалась быть рядом и поддерживать своего близнеца. Возвращаясь вечером в общую спальню девушка падала без сил и засыпала, стоило лишь закрыть глаза.       Спустя несколько месяцев волшебное сообщество потрясла новость о пропаже Маркуса Гамильтона.       Элла влетала в пустой класс где ее ждал Том, и бросила на стол последний номер «Ежедневного Пророка», где на первой странице красовалась статья под заголовком — «Маркус Гамильтон бесследно исчез» — Скажи, что это не твоих рук дело! Ты дал мне слово… — голос девушки предательски дрогнул. — Ты обещал, что не тронешь его! — Во первых, я обещал не убивать его, а тут ни слова не написано о его смерти, — Реддл был спокоен, и с улыбкой продолжил. — Во вторых, я сказал, что не прощу того, кто посмеет навредить тебе! — Что ты сделал? — Элла внимательно посмотрела на возлюбленного. — Стер ему память, внушил что он беглый каторжник, и должен держатся как можно дальше от Англии, если не хочет быть казненным за свои преступления. — … — Элла не могла подобрать слов, и лишь кивнула, прося Тома продолжать. — Я надел на него браслет блокирующий магию, министерство не сможет его отследить. Сейчас он где-то в Южной Америке, работает в порту за гроши и влачит жалкое существование магла. — Для отца всегда во главе угла стояло его положение в обществе… Он всегда гордился статусом своей крови. — Поэтому, это лучшее для него наказание.       Элла не понимала, что чувствует — с одной стороны Маркус получил по заслугам, с другой поступок Тома пугал и восхищал одновременно. — Вдруг кто-то узнает, что ты к этому причастен? — это вопрос волновал ведьму больше всего. — Не тревожься об этом. — Том подошел к ней и прижал к себе. — Я достаточно умен, никто не свяжет меня с этим делом. — он поцеловал ее в макушку. — Ты знаешь, я умею заметать следы. — Спасибо! — Что? — Реддл отстранился и заглянул в ее глаза. — Спасибо, что отомстил за меня! То, что он заставил меня испытать… такое не прощают. — на глаза навернулись слезы. — Я хотела об этом забыть, не выносить сучившееся на всеобщее обозрение. Хотела просто вычеркнуть его из своей жизни, из жизни Эллиота, но каждый раз засыпая, я желала причинить ему боль, заставить страдать. — она больше не старалась сдержать слезы. — Тише… — он обнимал ее, гладил по волосам. — Никто больше не посмеет, так с тобой обращаться, обещаю! Я ни кому не позволю навредить тебе!

***

      Вальбурга Блэк стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение — свадебное платье идеально ей подходило, подчеркивая изгибы ее стройного тела. — Ты прекрасна, — Элла смотрела на подругу и улыбалась. — Наконец этот день настал! — Я не верю… это кажется сном. Я ужасно нервничаю. — на бледном лице проступил румянец. — Это нормально, сегодня ты выходишь за муж, за того, кого любишь. — Я наверное первая женщина в роду, которая выходит замуж по любви. — Вальбурга мечтательно улыбнулась. — Я так рада за тебя, милая. — Девушка осторожно обняла подругу, чтобы не помять платье.       В комнату впорхнула Ирма, сияя гордостью. — Девочка моя, ты выглядишь по королевски, последний штрих, — женщина открыла бархатный футляр с семейными украшениями Блэков. — Мама они прекрасны! — Это ты прекрасна, дочь моя! Нужно поторопится гости уже собрались.       Тени старинного особняка Блэков сгущались, будто сама тьма решила облачиться в праздничные одежды. Готические шпили Гриммо-плейс-12 пронзали хмурое небо, а чёрные розы, вплетённые в железную ограду, источали горький аромат, словно предупреждая: здесь красота и смерть — сёстры. Внутри, под взглядами портретов усопших, собрались те, чьи фамилии веками красовались на страницах «Священной двадцати восьми».       Воздух дрожал от звона хрустальных люстр, чьи осколки бросали на стены узоры, похожие на паутину. Гобелены шептались о былой славе рода — на одном из них прабабка Вальбурги, Мелюзина, застыла в вечном танце с василиском, обвившим её шею. Букеты из чёрных лилий и шиповника стояли в вазах из серебра, их лепестки, словно капли засохшей крови, осыпались на мраморный пол. Они появились в дверях одновременно — будто их движения синхронизировала невидимая нить судьбы. Орион, высокий и прямой, как клинок, в мантии, расшитой призрачными рунами, что мерцали, как звёзды в безлунную ночь. Его лицо, бледное и резкое, напоминало маску из слоновой кости — ни трещинки эмоций. Вальбурга шла рядом, её платье из чёрного атласа струилось, словно смола, а фамильная тиара впивалась в волосы алмазными шипами. Её улыбка была тоньше лезвия бритвы — совершенная, безупречная, и таинственная.       Гости замерли, как под гипнотизирующим взглядом змеи. Малфои, Лестрейнджи, Розьеры — их шёпот напоминал шелест страниц в запретной библиотеке.       Арктурус Блэк III возвышался у алтаря, сложенного из чёрного мрамора, где вместо свечей горели синие огни — пламя, вырванное из глубин магического льда. В его руках трепетал древний фолиант. — Кровь — выше сердца, род — выше личных желаний. — голос старика резал тишину, как нож пергамент.       Орион и Вальбурга протянули друг другу руки, но не коснулись ладоней. Вместо этого серебряный шнур, пропитанный кровью десятков поколений Блэков, обвил их запястья, оставив на коже рубцы в виде созвездий. Шнур испарился с шипением, а раны тут же затянулись, оставив лишь бледные звёзды — клеймо, которое не скрыть даже под мантией.       На столах, покрытых бархатом цвета воронова крыла, блюда менялись сами собой. Эльфийское вино, тёмное, как сама ночь, лилось в кубки с гравировкой «Toujours Pur». Тосты звучали как заклинания: «За чистоту крови», «За тишину, что сильнее крика».       Вальбурга и Орион кружились в вальсе, их тени сливались с тенями на стенах в единое целое. Арфа играла мелодию, которую Блэки называли «Песней Увядания» — говорят, её написал фамильный призрак, оплакивающий невесту, сбежавшую с магглом. — Они выглядят счастливыми! — с улыбкой сказал Долохов. — А как иначе? Они любят друг друга. — рассмеялся Малфой. — Кто будет следующим? Абб, как насчет тебя? — Антонин по-доброму рассмеялся.       Абраксас не ответил, лишь указал кивком головы на другую пару, которая кружилась в танце. Девушка в темно-зеленом платье и юноша в черной мантии, смотрели друг на друга влюбленными глазами. — Похоже наш повелитель. — Долохов сам ответил на свой первый вопрос.