Брак во имя королевства

Эймонд шагнул в потайной проход, скрытый за гобеленом. Камни были холодными, но его кровь кипела. Он знал, что должен уйти, что не должен смотреть, но ноги не двигались.   В покоях Хелейны лился тёплый свет свечей, и с ним — звуки. Приглушённые, влажные, наполненные страстью.   Эймонд приблизился к скрытому глазку в стене.   На огромной постели с балдахином, среди рассыпанных подушек, Хелейна двигалась, выгибаясь над Дейроном. Светлый шёлк её ночной рубашки был спущен с плеч, груди подрагивали в такт движениям. Дейрон лежал под ней, его ладони впивались в её бёдра, помогая двигаться глубже, быстрее.   — Sȳz… tolī sȳrkta…(Хорошо… но ещё глубже…) — простонал он, и Хелейна засмеялась, цепляя ногтями его грудь.   — Ao vēttan. (Ты жадный.)   Она наклонилась к его лицу, их губы встретились в поцелуе — медленном, влажном.   Эймонд чувствовал, как пересыхает в горле. Дыхание сбилось, пульс сотрясал виски. Он должен был уйти. Должен был развернуться и шагнуть в темноту коридора, но…   Хелейна застонала, запрокидывая голову, а Дейрон сжал её талию, удерживая в глубоком толчке.   — Ao gūrēnna…(Ты хочешь меня…)   Эймонд сжал кулаки.   Какого чёрта?   Какого чёрта его тело отзывалось на это?   Тепло разлилось внизу живота, болезненно-сладким, почти унизительным.   Что-то громко стукнуло — может, он сам невольно ударил ладонью о стену. Хелейна дёрнулась, её глаза на секунду расширились. — Kessa... (Кто-то...) — выдохнула она, но Дейрон взял её за подбородок и повернул к себе. — Nyke gīmigon skoros iā sagon. (Я знаю, кто это.) Эймонд замер. — Daor arlī. (Не останавливайся.) Он отошёл от стены, его шаги были бесшумны, но сердце билось громче, чем когда-либо. Эймонд снова взглянул в глазок.   Дейрон вонзился в Хелейну глубже, чем прежде, его пальцы с силой вонзились в её талию, удерживая на себе. Она задыхалась, пальцы сжимали его плечи, ногти оставляли алые следы на его коже.   — Issa, Dērion… issa… (Да, Дейрон… да…) — её голос был срывающимся шёпотом, наполненным жаром, которого Эймонд никогда не слышал в её голосе.   Дейрон приподнялся, крепко прижимая её к себе, сжал её шею ладонью.   — Āegen kostilus? (Ты просишь меня быть милостивым?) — прошипел он, толкаясь в неё снова, заставляя выгибаться в сладком агонии.   Хелейна застонала, прикусив губу.   — Skoros otāpus? (Что, если нет?)   Дейрон сжал пальцы на её шее чуть сильнее, вынуждая её смотреть только на него.   — Ao issa ñuha. Issa se iā morghūljagon. (Ты моя. Моя до самой смерти.)   Её глаза затуманились от наслаждения.   — Ñuha issa…(Твоя…) — прошептала она, и в этот миг Дейрон задрожал, запрокидывая голову.   Эймонд видел, как его мышцы напряглись, как он вонзился в неё до предела, и понял, что происходит.   Дейрон кончал в неё.   И Хелейна не остановила его.   Эймонд почувствовал, как в висках застучала кровь, как пальцы сжались до боли.   Она не может быть его женой.   Больше никогда.

***

Дейрон выскользнул из постели Хелейны, стараясь не разбудить её. Она дышала ровно, её золотые волосы рассыпались по подушке, губы чуть приоткрыты. На её коже остались его следы — лёгкие красноватые отметины от поцелуев и укусов, следы от его пальцев на талии. Он натянул одежду, застегнул пояс и вышел, осторожно притворяя дверь. Коридоры замка встретили его прохладой. Он провёл ладонью по шее, будто стирая с себя остатки жара, но ощущение не проходило. Вино и секс всегда оставляли в теле приятную истому, но сегодня к этому примешивалось что-то ещё. Мысли об Эймонде. О том, как он посмотрел бы на него сейчас. В пиршественном зале пахло подгоревшим воском и кислым вином. Он схватил яблоко с подноса — твёрдое, как сама Староместьская скала. Первый укус заставил моргнуть: сок оказался слаще, чем ожидалось. Хруст яблока гулко отозвался в пустом зале. Дейрон собирался откусить ещё раз, когда заметил её. Рейнира сидела у окна, вращая почти пустой бокал. В лунном свете её светлые волны казались серебром. — Скучаешь? — спросил он, плюхнувшись на скамью через стол. Намеренно громко — пусть знает, что не крадётся. Она не подняла глаз. — Здесь все вечно скучают. После пиров. — Но не ты. — Он отложил плод, вытирая сок о штаны.  Наконец взгляд. Зелёный, как болотная тина. — А ты обычно не прячешься по углам. Он усмехнулся, наливая себе вина. — Я? Прятаться? Да я вот сейчас готов станцевать на столе. — Толкнул кубок в её сторону. — Если попросишь. Рейнира фыркнула, но пальцы разжали бокал. — Ты пьян. — Нет. Простаиваю. — Он откинулся, демонстративно осматривая её наряд — простое платье, перехваченное ремнём с потёртым серебром. — А ты... другая. Она напряглась. — Что это значит? — В детстве ты носила эти колокольчики в волосах. — Он щёлкнул пальцами, имитируя звон. — Раздражали, но хоть характерно. Неожиданно она рассмеялась — коротко, сдавленно. — Их украл Деймон. Говорил, мешали спать. Дейрон поднял бровь. — Вот как. Значит, твой жених ворует побрякушки. Интересный способ ухаживать. — Не жених. — Резкость в голосе заставила его замолчать. — А ты чего почему здесь? — Решил проветриться. Она кивнула, будто этого объяснения было достаточно. — А ты? — Думаю. — О чём? Она не ответила сразу. Повернула бокал в руке, наблюдая, как алое вино оставляет тонкие следы на стекле. Затем глубоко вдохнула, словно решаясь. — О том, как быстро всё меняется. Дейрон внимательно посмотрел на неё. — Это плохо? Рейнира усмехнулась. — Это… непонятно. Он оперся локтями о стол. — Люди боятся перемен. Особенно те, кто привык стоять в стороне и шептаться. — Они не просто шепчутся. Они судят. — Конечно, судят, — Дейрон ухмыльнулся. — У них же нет ничего лучше. Рейнира взглянула на него чуть пристальнее. — Ты говоришь так, будто тебе всё равно. — Потому что так и есть. Она кивнула, но задумчиво. — Ты не похож на того, кем я тебя считала. — И кем же ты меня считала? Она чуть улыбнулась, но не ответила. — Пойдём на свежий воздух, Рейнира. Здесь пахнет страхом и прокисшим вином.

***

Воздух пахнул мокрым камнем и распустившимся жасмином. Она шла, обнимая себя за плечи, пока он намеренно замедлял шаг, давая ей вести. — Когда я была ребёнком, — заговорила она внезапно, — то представляла, что страх — это чёрная птица. Если не смотреть, она улетит. — А теперь?  — Теперь знаю — он гнездится под рёбрами. И клюёт. — Она остановилась у статуи, где вода целовала ступни каменной богини.  Дейрон прислонился к оливе, скрестив руки. — Тогда научись кормить его смехом. Даже если придётся давиться. Бояться можно только того, что действительно важно. Рейнира повернулась. Лунный свет упал на её лицо, выхватив следы на щеке — не от слёз, а от усталости.  — Почему ты... — Потому что ты смотришь на меня, а не сквозь, — перебил он мягко. — А это редкость. Она замерла. Неожиданные слова. Потом Рейнира резко обернулась к кустам, сорвав веточку лаванды.  — Вот. — Сунула ему в руку, не встречая глаз. — Чтобы перебить запах Хелейны.  Он поднёс цветок к носу, скрывая улыбку. Рейнира остановилась у фонтана, перегнувшись через край, чтобы зачерпнуть воды. Её платье съехало вперёд, обнажив полоску бледной кожи над поясом. Дейрон замер, случайно наступив на хрустнувшую ветку. Звук заставил её обернуться, но она не выпрямилась — словно не заметила его взгляда, скользнувшего по изгибу спины. — Здесь вода слаще, — сказала она, протягивая ладонь с серебристой влагой. — Попробуешь? — Боюсь, утону.   — Ты? Судя по слухам…— Рейнира фыркнула, выпрямляясь. Влажная ладонь коснулась его руки, оставив прохладный след. В её глазах мелькнула искорка вызова. Дейрон почувствовал, как напряглись мышцы спины. — Слухи — как ветер, — он взял её руку, поднеся к губам. Не поцеловал — просто почувствовал пульс на запястье. — Меняют направление, когда им скучно.   Рейнира не отдернула ладонь. Её дыхание участилось, сбиваясь в такт плеску воды. — А правда что? — Она приблизилась так, что веточка лаванды зажалась между ними. — Ты действительно танцевал с сестрой на столе в этот вечер?   — Только если стол считать партнёром. — Дейрон улыбнулся, но голос дрогнул. Её колено случайно коснулось его бедра.   Она рассмеялась — звонко, неожиданно искренне. Потом резко отступила, будто испугавшись собственной реакции. — Мне пора.   — Рейнира. — Он поймал её за локоть. Лаванда упала к их ногам. — Колокольчики... Они тебе шли.   Она замерла. Луна подсветила белые пряди, выбившиеся из косы. — Тогда найди их, — прошептала она, вырываясь. — Если осмелишься.   Когда её шаги растворились в темноте, Дейрон поднял цветок. Прижал к губам, вдыхая смесь лаванды и её солевого парфюма. Вода в фонтане успокоилась, отражая звёзды — холодные, равнодушные, но уже не такие одинокие.