Брак во имя королевства

Харренхолл встречал её тяжёлым, пропитанным гарью воздухом и стенами, похожими на окаменелые рёбра мёртвого исполина. В этом месте всегда витал дух разрушения — история, запечатлённая в трещинах камня, обугленных балках, в тени, что ползла по коридорам, словно змея. А затем она увидела его. Деймон стоял, склонив голову набок, изучая её взглядом, в котором пряталась насмешка — та, что всегда была в нём, но теперь казалась глубже, осторожнее. — Вот и ты, маленькая королева, — лениво протянул он. — Я уж думал, ты утонешь по дороге. Рейнира молчала. Она давно не видела его. Долгие дни в изгнании стерли с её лица юношескую мягкость. Глаза стали жёстче, черты заострились, осанка — выверена до совершенства. Она больше не та глупая девочка, которую он мог соблазнять, не тот ручной львёнок, что заглядывал ему в глаза. Она теперь королева — пусть и без трона. — Ничего не скажешь? — Деймон усмехнулся, позволив голосу звучать слишком близко, слишком интимно. — Где твои громкие речи о праве и долге? Рейнира холодно посмотрела на него. — Ты привёз меня сюда. Что дальше? Он чуть прищурился. — Дальше? — Он сделал вид, что размышляет, потом лениво выдохнул: — Дальше ты спросишь, что стало с твоим драгоценным троном. Она почувствовала, как сжимаются кулаки. — Ты думала, что я — твой враг? О нет. Настоящие враги отправили тебя в рабство, а я тебя выкупил. Рейнира едва заметно вздрогнула, но не позволила эмоциям прорваться. — О, это лишь начало, дорогая. Он шагнул ближе, и воздух между ними стал гуще, тяжелее, почти осязаемым. Запах дыма, металла, вина — всё в нём казалось неуместно знакомым. — А знаешь, кто тебя продал? — Голос стал мягче, почти ласковым. Она не ответила. — Отто, — продолжил он, наблюдая за её лицом. — Твой драгоценный Отто Хайтауэр. Решил, что королева, о которой забыли, лучше, чем мёртвая королева. Он не просто хотел убрать тебя. Он хотел сделать это так, чтобы ты никогда не вернулась. Мир сжался. — Ты лжёшь. — Хотел бы, — Деймон склонился ближе, его губы почти коснулись её уха, а голос прозвучал тёплым и скользким, как ядовитый мёд. Рейнира едва заметно пошатнулась, но удержалась. — И зачем тебе это? Он пожал плечами. — Может, решил, что ты мне ещё пригодишься. А может, просто захотел посмотреть, как ты будешь выкручиваться. Она сжала губы. — И что теперь? — Теперь ты здесь. В Харренхолле. Он обвёл рукой мрачный коридор, где сквозняк колыхал пламя факелов, отбрасывая пляшущие тени на камень. — Могу отвести тебя в конюшню. Там как раз есть свободное место на сене, среди солдат. Они, конечно, немного дикие, но, думаю, ты справишься. Она метнула в него взгляд — острый, как кинжал. — Я бы предпочла камеру в башне. — Увы, башни заняты. Его взгляд задержался на ней дольше, чем следовало бы. Деймон развернулся и, не оборачиваясь, пошёл по коридору. — Идёшь или нет? Рейнира последовала за ним.

***

Деймон толкнул дверь, и она со скрипом распахнулась, впуская их внутрь. Комната была небольшой, но здесь, по крайней мере, было тепло. В камине плясал огонь, отбрасывая золотистые отсветы на каменные стены. Запах дыма и прогретого дерева смешивался с тонким ароматом старых трав — где-то в углу тлели засушенные листья. Влажность, пропитавшая Харренхолл, здесь ощущалась меньше, а в глубине комнаты, под балками, раскинулась широкая кровать, покрытая тёмным мехом. — Спи здесь, — лениво произнёс Деймон, прислоняясь к косяку. — Ведьма говорит, что чар-древо защитит тебя. Рейнира молчала, осматриваясь. — Или выбирай сено в конюшне, — добавил он с усмешкой. Она вскинула голову. — Если уж ты потратил столько сил, чтобы вытащить меня из рабства, могу предположить, что у тебя есть ко мне дела. А раз так, я должна быть в состоянии ответить. Она прошла вглубь комнаты, не взглянув на него, хотя чувствовала на себе его взгляд. — Разумно, — Деймон склонил голову, и в уголках его губ промелькнула слабая улыбка. — Видишь, мы можем договариваться. Он закрыл за ней дверь. Спустя несколько минут появилась служанка — молодая, темноволосая, с внимательными глазами. Она принесла таз с горячей водой, кусок мыла, чистую одежду. Рейнира дождалась, пока та выйдет, и затем опустила пальцы в воду, ощущая, как жар разливается по коже. Её руки были исцарапаны, на запястьях остались бледные следы от верёвок. Она смотрела на них, но не позволяла себе сожалеть. Рейнира опустила ладонь ниже, черпая воду, и потёрла пальцами запястье, стирая грязь. Потом сбросила с себя испорченное платье. Грязь въелась в кожу, смешавшись с потом и пылью дорог. Она поднесла влажную ткань к шее, к ключицам, и начала осторожно стирать с себя остатки прошлого. Тёплая вода стекала по изгибам её тела, капли скользили по обнажённым плечам, спине. Она мылась долго, методично, пока не почувствовала, что снова принадлежит себе, а не дороге, не тем, кто когда-то держал её в цепях. Рейнира взглянула в мутное отражение в воде. Чужая. Но сильная. Когда она закончила, кожа была чистой, розоватой после горячей воды и лёгкого трения. Волосы распустились по плечам, и, отжав их пальцами, она заплела их в нетугую косу. Она больше не была пленницей. Теперь ей предстояло вспомнить, как быть королевой. *** Когда дверь снова отворилась, Рейнира не сразу повернулась. Шаги были едва слышны — лёгкие, бесшумные. Деймон вошёл, как тень, растворившись в комнате, как если бы он всегда здесь был. Она лежала в постели, укрытая мехами, но, услышав звук, резко села. Он не сказал ни слова. Только расстегнул пояс и сдёрнул перевязь, бросив её на стол. Рейнира напряглась. — Ты что… — Сплю, — беззаботно ответил он, расстёгивая куртку. Ткань скользнула с его плеч, обнажив рубашку, слишком тонкую для сурового холода Харренхолла. Она нахмурилась. — Здесь полно комнат. — А мне нравится эта. Рейнира почувствовала, как в ней вскипает раздражение. — Ты специально. Он усмехнулся, небрежно стряхивая с рук перчатки. — Ты ведь сама выбрала. Она стиснула зубы, но промолчала. Деймон лёг рядом, заложив руки за голову. Свет от камина отбрасывал на его лицо тёплые отсветы, подчёркивая жёсткие линии скул. Он смотрел в потолок, будто разглядывал что-то невидимое. — Не думала, что вот так всё обернётся, да? Рейнира усмехнулась, но в её голосе не было лёгкости. — Ты не представляешь, сколько раз я это повторяла про свою жизнь. Деймон хмыкнул. — Глупые мальчишки дерутся за трон, а их матери и сёстры остаются в стороне. Разве не забавно? Она повернулась к нему, опершись на локоть. — Не забавно. Жалко. Он скосил взгляд, чуть прищурился. — Хочешь поговорить о них? О всех? Она провела пальцем по узору на покрывале. — О ком именно? — О твоём муже. О его брате. О Хелейне, Алисенте, обо всех, кто плетёт эту паутину. Она задумалась. — Эймонд всегда хотел корону. Я знала это. Он ждал момента. — Но он не должен был получить её так, — тихо ответил Деймон. В его голосе звучало что-то почти ленивое, но взгляд был внимательным. — Хайтауэры и Веларионы давно плели заговор. Их план обернулся против них самих. Рейнира провела языком по губам. — А ты? Что ты хочешь? Он усмехнулся, слегка склонив голову набок. — Сейчас? Она кивнула. Деймон медленно протянул руку, пальцем заправляя выбившуюся прядь за её ухо. — Хочу спать. Она не отстранилась. Но и не двинулась ближе. В комнате снова стало тихо. Только потрескивание огня заполняло пространство между ними. — Спи, маленькая королева, — сказал он негромко. Рейнира закрыла глаза.

***

Дейрон проснулся в предрассветной тишине. В комнате стояла гнетущая, густая темнота, словно ночь не собиралась сдавать свои владения. Глоток холодного воздуха обжег легкие, но он не почувствовал пробуждения—скорее, лишь осознал свою беспокойность. Сон не возвращался. А может, и не пытался. Он натянул плащ, зашнуровал сапоги и, избегая скрипучих досок, покинул покои. В коридорах Красного Замка царила странная жизнь—не такая, что видна днем, но напряженная, затаенная. Слуги мелькали призраками в темных углах, охранники клевали носами. В этих стенах некогда жила Рейнира, почти ставшая женой его брата. Здесь правил Эйгон. А теперь его не было. Его тело так и не нашли. Дейрон не знал, что искал, пока не услышал чужие шаги—не торопливые, не крадущиеся, но слишком легкие для человека, несущего оружие. — Ваше Высочество, — голос был мягким, как шелк, но в нем скользил оттенок насмешки. Из тени вышел Ларис Стронг. Он держался в привычной манере—как человек, который знает слишком многое и говорит слишком мало. — Редкое зрелище, принц Дейрон, — продолжил он. — Вы решили исследовать свой новый дом? Дейрон не ответил сразу. Он смотрел на Лариса, оценивая его, пытаясь разгадать, что скрывалось за этими внимательными глазами. — Я не мог спать, — наконец произнес он. — Тогда мы с вами похожи. Красный Замок будто дышит по ночам. Днем он лжет, а ночью—шепчет правду. Дейрон шагнул ближе. — Вы многое знаете, лорд Ларис. Возможно, вы знаете и то, куда исчез мой брат. Ларис сложил руки в рукава, словно примеряя этот вопрос на себя. — Исчез? — он покачал головой. — Это слишком громкое слово. Иногда люди просто ускользают, как песок сквозь пальцы. — Тело не нашли. — Но нашли его дракона. И пепел. Дейрон нахмурился. — Вы считаете, что он сгорел? Ларис усмехнулся. — А вы? Дейрон промолчал. — Вы сказали, что ночью замок шепчет правду, — он сузил глаза. — Какую правду он шепчет о Рейнире? Впервые Ларис посмотрел на него с искренним интересом. — Вы интересуетесь королевой, которую никогда не встречали? — Я хочу знать, что она значила для Эймонда. Ларис чуть наклонил голову. — Она могла стать его женой. Могла изменить его судьбу. Но судьба—это тонкая ткань. Иногда достаточно одного движения, чтобы она разошлась по швам. — Что он о ней думал? — Думал ли он о ней? Или о себе, когда смотрел на нее? — Ларис улыбнулся краем губ. — Восхищение опасно, принц. Иногда оно перерастает в любовь. А иногда—в ненависть. Дейрон задумался. — Вы говорите, будто знаете его лучше, чем он сам. — Я знаю, что воины, которым отказывают в том, чего они жаждут, не забывают этого. Слова Лариса повисли в воздухе, как затяжной отзвук гонга. — Как и те, кто теряет власть, — добавил Дейрон. — Разумеется. Дейрон не был удовлетворен этим ответом, но чувствовал, что с Ларисом всегда так—он давал не знания, а направление, куда их искать. — Моя мать, — он резко сменил тему. — Как могла исчезнуть королева, пока весь замок спал? Ларис опустил глаза, словно размышляя. — А кто сказал, что все спали? — Тогда кто был с ней? Ларис улыбнулся, как будто услышал риторический вопрос. — Вы задаете слишком правильные вопросы, принц Дейрон. Это опасная привычка. Дейрон скрестил руки на груди. — Вы так любите загадки, лорд Ларис, но что, если я задам вам прямой вопрос? — Попробуйте. — Где сейчас Эймонд? Ларис медленно наклонил голову, будто восхищаясь его смелостью. — Вы уже ответили на этот вопрос, принц. Вы просто не поняли, что сделали это. Дейрон смотрел ему вслед, когда тот растворился в темноте, оставляя после себя лишь ощущение зыбкого, тревожного знания—как шаги, исчезающие в песке. Он стоял в пустом коридоре, чувствуя, как внутри поднимается любопытство, похожее на голод. Эйгон. Эймонд. Рейнира. Красный Замок жил своей жизнью. И если замок шептал по ночам, значит, он был готов открыть свои тайны. Но какой ценой?