Брак во имя королевства

Качка. Бесконечная качка. Деревянные переборки скрипели, как кости старика, а солёные брызги проникали сквозь щели в каюте. Рейнира сидела на койке, вцепившись в края матраса, пропитанного запахом плесени и рыбьей чешуи. На столе мерцала свеча в медном подсвечнике — подарок от «заботливого» незнакомца. Рядом лежал свёрток: платье из чёрного тряпья с капюшоном, одежды простолюдина. Дверь открылась без стука. В проёме замер тот самый мужчина, его чёрный дублет сливался с тенями. — Переоденьтесь. Потом у вас не будет возможности это сделать. — А если я откажусь? — Рейнира провела пальцем по шелку. Ткань была холодной, как кожа змеи. Дверь захлопнулась. Слишком тесное в груди, слишком длинное — подол волочился по полу, собирая грязь. Сны пришли сразу, как только свеча догорела до конца, но Рейнира проснулась почти сразу с криком, который застрял в горле. Платье прилипло к телу, смешав пот и солёную воду. Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. На палубе её встретил ветер — резкий, с примесью серы. Корабль продирался сквозь туман, словно плывя по молоку. Матросы, обмотанные грязными тряпками, избегали её взгляда. Незнакомец стоял у борта, наблюдая, как волны лижут обшивку. — Скоро прибываем, — сказал он, не оборачиваясь. — Советую съесть. — Он кивнул на миску с рыбьей похлёбкой. Рейнира подошла к краю палубы. Где-то в тумане мерцал огонёк — маяк или горящий корабль. — Ваш господин... — начала она, сжимая перила. Мужчина хрипло рассмеялся: — Он знает, что вы принесёте ему головы врагов на серебряном блюде. Внезапно туман рассеялся. Вдали, на скалистом берегу, вырисовывался замок — чёрный, с башнями, словно когти, впивающиеся в небо.

***

Солнечный свет лизал края карт на столе, где красные восковые пятна застыли, как кровь. Эймонд стоял у окна, спиной к собравшимся, пальцы сжимали край мраморного подоконника. За его спиной — стол, окруженный тенями: Отто, Алисента, Кристон Коль, Ларис Стронг, Корлис Веларион. И Лейнор, сгорбившийся на краю кресла, будто пытался стать невидимым. — Лейна Веларион, — голос Эймонда сорвался в тишину, резкий, как удар кинжала. — Была обещана мне. Теперь её кости лежат на дне моря, а Дрифтмарк оплакивает наследницу. Рейнис Таргариен также оставила нас. Он повернулся, и закатный свет высветил шрам под глазом, будто драконий коготь. Но море не прощает слабости. Пока мы рыдаем, Триархия душит наши порты. Корлис вскинул голову, серебряные волны волос дрогнули: — Мой флот разорвёт их, как паутину! — Ваш флот останется здесь, — Эймонд ударил кулаком по карте, где синие чернила изображали Узкое море. — Пираты — наживка. Дэймон хочет, чтобы мы метались между огнём и водой. Но я не позволю ему диктовать танец. Он провёл пальцем от Штормового Предела до Харренхола, остановившись на озере Божье Око. — Мой дядя бежит от своей тени. Покинул штормовые земли, спрятался в руинах Харренхола... как крыса в щели. Но озеро — не защита. Оно отражает лишь страх. Ларис Стронг, сидевший справа от Алисенты, медленно поднял глаза. Его голос, словно шелест змеиной чешуи, вполз в паузу: — Странно, что принцесса Рейнира исчезла именно тогда, когда Дэймону понадобился козёл отпущения. Эймонд резко обернулся к нему, плащ взметнулся, как крыло: — Ищут ли её? Или все уже решили, что она только предатель? Алисента внезапно вклинилась в разговор, её ногти впились в дерево стола: — Хелейна будет обручена с Лейнором Веларионом. Союз должен быть заключён до конца луны. Тишина стала гуще. Эймонд медленно опустился в кресло, уставившись на Лейнора, будто впервые замечая его присутствие. Юноша съёжился под этим взглядом. — Помолвка... терпит, — произнёс король, играя перстнем с трёхголовым драконом. — Я лично поговорю с лордом Лейнором. Отто замер. Его взгляд, острый и тяжёлый, впился в Эймонда при упоминании Хелейны. Но король лишь усмехнулся, подняв руку, словно отсекая дальнейшие слова.

***

Эймонд остался в зале, а Лейнор, словно прикованный невидимой цепью, замер у двери. — Садись, — приказал Эймонд, обходя стол по кругу, как Вхагар над добычей. — Ты знаешь, зачем нужен брак с Хелейной? Лейнор опустился на край кресла, пальцы сжали подлокотники. — Чтобы объединить дома. — Чтобы засунуть птицу в клетку, — Эймонд остановился за его спиной, положив руки на спинку кресла. — Но ключ... можно потерять. Или подарить. Он наклонился, губы почти коснулись уха Лейнора: — Я видел, как ты сбегал в конюшни с пажом Ланнистера. Таоя кожа и сейчас пахнет сандалом и страхом. Лейнор задрожал, но не ответил. Эймонд продолжил, обходя его, как хищник: — Женись на Хелейне. Спи в её покоях. А потом иди... к кому захочешь. Но если кто-то узнает — я сожгу их. Вместе с твоим драконом. — Почему вы предлагаете это? — голос Лейнора треснул. Эймонд достал из складок плаща перстень и бросил его на стол. Лейнор потянулся к перстню, но Эймонд перехватил его руку, сжав запястье: — Скажи «да», и я сделаю тебя самым свободным пленником в истории. — Да, — выдохнул Лейнор. Эймонд отпустил его, улыбнувшись так, будто только что проглотил тайну целиком.

***

Ларис Стронг прижался к стене, слушая каждый звук. Его пальцы нащупали в кармане смятый пергамент — письмо от Дэймона, адресованное Рейнире. Он уже знал, кому его передать. А в зале совета Эймонд поднял кубок с вином, наблюдая, как Лейнор целует кольцо на его руке.

***

Лошадиный топот, голоса людей, приглушённые стены. Она пыталась различить, куда её везут, но внутри было темно, и со временем это движение убаюкало её. Рейнира закрыла глаза, и память подхватила её, унося в другой день—день, когда она была ещё ребенком, когда солнце было ярче, а воздух пах морем и сандалом. Она помнит, как Деймон тогда держал её за руку. Они были на Драконьем Камне, и солнце плавило берег. Волны лениво катились на песок, а ветер пах солью и чем-то горьким. Рейнире было десять, и отец впервые разрешил ей сопровождать дядю в поездке по острову. Это было нечто большее, чем просто прогулка — это было приключение, где она могла быть рядом с ним, а не под пристальным взглядом матери и нянек. Деймон был моложе, не старше двадцати восьми, и уже тогда в нём чувствовалась та небрежная, хищная грация, за которую его любили и боялись. Он был её героем, её защитником, её драконьим принцем. И он знал это. — У тебя волосы такие же, как у матери, — сказал он, когда они шли по берегу. Рейнира запрокинула голову, светлые пряди тут же запутались в ветре. — Они лучше, чем у неё. У неё темнее. — И ты гордишься этим? Она пожала плечами. — Мне нравится, что я похожа на тебя. Он усмехнулся, но не ответил. Они шли дальше, пока не добрались до скалистого уступа, с которого открывался вид на море. Деймон уселся прямо на камень, потянул её за руку, и она, не раздумывая, залезла к нему на колени, словно это было самым естественным на свете. Он не сдвинул её. Её детское тело было лёгким, теплом прижимаясь к нему, а она, не осознавая этого, вторгалась в его личное пространство с наивной непосредственностью. — Ты скучаешь по Королевской Гавани? — спросила она, болтая ногами. — Иногда. — Почему ты уехал? Он усмехнулся. — А ты почему хочешь знать? — Потому что ты мне нравишься. Она сказала это так просто, как говорят дети, не зная, какое действие могут произвести слова. Деймон посмотрел на неё. Светлая кожа, чуть раскрасневшиеся щёки, волосы, запутавшиеся от ветра. Глаза такие же, как у её отца, но куда живее, куда ярче. Взгляд, в котором ещё нет сомнений. — Мне тоже нравится быть с тобой, маленькая принцесса. Рейнира улыбнулась и прижалась к нему крепче, её руки обхватили его шею. — Ты тёплый, — заметила она. Он усмехнулся. — А ты нет. Совсем замёрзла? — Немного. Он закутал её в свой плащ, и Рейнира довольно вздохнула. — Знаешь, — пробормотала она, — иногда я думаю, что если бы ты был королём, всё было бы лучше. — Лучше? — Да. Отец говорит, что ты слишком непредсказуем, но, мне кажется, это не так. — Ты многого не знаешь, малышка. — Но ты же не плохой. Деймон не ответил сразу. Он смотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло нечто такое, чего она тогда не могла понять. Она вдруг потянулась к нему, невинно и бездумно, как это делают дети, и поцеловала его в щёку. Ему хватило доли секунды, чтобы осознать тепло её губ, прикосновение, которое для неё ничего не значило, а для него было чем-то совершенно другим. Он почувствовал, как что-то внутри дрогнуло. Рейнира не заметила. Она спрыгнула с его колен и побежала к воде, её платье белым пятном мелькало на фоне чёрного песка. Деймон провёл языком по губам, сдерживая странное чувство. Она была всего лишь ребёнком. И всё же... Он смотрел, как она резвится, как ветер играет её волосами. Слишком хрупкая. Слишком чистая. Ему нравилось быть с ней. — Деймон! — окликнула она его, смеясь. И он поднялся, позволяя себе забыться, хотя бы на этот миг. В повозке было темно, и когда Рейнира открыла глаза, она почти ощутила на коже тепло его плаща.