Брак во имя королевства

Темнота ночи в Королевской Гавани укутывала замок, погружая его в непривычную тишину. Лишь иногда где-то вдали слышался крик чайки или шум моря, разбивающегося о скалы. Эйгон, опустошив свой кубок с вином, резко поднялся с места. Его взгляд метнулся к Рейнире, всё ещё стоявшей посреди комнаты. На её лице читались вызов и уверенность, словно она ожидала от него очередного хода. — Надень мантию, — холодно бросил он, не отводя от неё взгляда.   Рейнира подняла одну бровь, но подчинилась. Её движения были неторопливыми, почти демонстративными, как будто она хотела напомнить ему о своём контроле над ситуацией. Когда мантия окутала её фигуру, Эйгон кивнул в сторону двери:   — Идём.   Она не стала спрашивать, куда они направляются, но её глаза внимательно изучали его лицо, выискивая хоть намёк на его намерения. Эйгон шёл впереди, уверенно преодолевая длинные коридоры замка, пока они не остановились перед массивной дверью. Рейнира узнала это место — покои Эймонда.   — Ты, должно быть, шутишь, — прошептала она, но Эйгон не ответил.   Он толкнул дверь, не обращая внимания на возможный протест своего брата. Эймонд лежал на кровати, его длинные волосы спадали на плечи, сапфир в глазу тускло поблёскивал в свете единственной свечи. Увидев брата и Рейниру, он резко сел, напряжённо сузив глаз.   — Что за безумие на этот раз, Эйгон? — спросил он, в голосе сквозило раздражение.   — Просто… семейное дело, — протянул Эйгон, ухмыльнувшись, но его улыбка была далека от дружелюбия.   Не давая Эймонду времени на реакцию, он подошёл к Рейнире, резко стянув с неё мантию. Её обнажённое тело, освещённое тусклым светом, заставило Эймонда замереть на долю секунды. Его взгляд стал тяжёлым и настороженным, но он не произнёс ни слова.   Эйгон развернул Рейниру спиной к себе и заставил её наклониться над массивным столом, стоявшим в центре комнаты. Он смотрел на брата, словно наслаждаясь каждым моментом его смятения.   — Ну что, Эймонд, — произнёс Эйгон насмешливо, — ты же всегда любил делать вид, что лучше нас всех. Посмотри, как королева знает своё место.   Эймонд молчал, его кулаки сжались, но он не двинулся с места. Его напряжённый взгляд скользнул от Эйгона к Рейнире, а затем обратно. В комнате повисло напряжение, воздух казался плотным, наполненным эмоциями, которые могли взорваться в любой момент.   Рейнира молчала, но её взгляд, устремлённый на Эймонда, выражал смесь вызова и достоинства. Она не собиралась показывать слабость ни одному из них.   Эйгон продолжал действовать, словно демонстрируя свою власть не только над ней, но и над своим братом. Весь этот спектакль был направлен на то, чтобы утвердить его контроль, как над ситуацией, так и над всеми присутствующими.   Наконец Эймонд нарушил молчание:   — Ты хочешь доказать что-то мне или себе, брат? — произнёс он сдержанным, почти презрительным тоном.   Эти слова заставили Эйгона на мгновение замереть. Его глаза вспыхнули гневом, но он ничего не ответил. Он знал, что брат подмечает его слабость.   Рейнира горько улыбнулась уголками губ, её взгляд оставался прикованным к Эймонду. Она знала, что в этом безумном противостоянии её сила заключалась в способности сохранять контроль над собой, несмотря на всё.   Эйгон усилил хватку, удерживая Рейниру за талию. Её тело напряглось, и она резко попыталась вырваться. Её глаза вспыхнули гневом, а голос зазвенел, как сталь:   — Ты сошёл с ума, Эйгон! Отпусти меня!   Её сопротивление разозлило его ещё больше. Его лицо исказилось, и он прижал её к столу сильнее, но Рейнира оказалась не такой уж покорной. Она развернулась всем телом, оттолкнув его с неожиданной силой. Эйгон, пошатнувшись, выпустил её из рук, а она сразу же выпрямилась, сверкая гневным взглядом.   — Ты думаешь, что можешь унижать меня ради своих игр? — выпалила она, отступив на шаг назад.   Эйгон злобно усмехнулся, но теперь в его глазах читалось больше замешательства, чем уверенности:   — Ты сама согласилась играть, Рейнира. Разве это не то, чего ты хотела?   Она бросила короткий взгляд на Эймонда, который всё это время наблюдал за происходящим с холодной, почти безразличной маской на лице. Но его взгляд на мгновение пересёкся с её, и в его единственном глазу мелькнуло что-то похожее на уважение.   Рейнира резко наклонилась, подняв с пола мантию, и накинула её на плечи.   — Если ты думаешь, что можешь манипулировать мной, чтобы доказать что-то себе или ему, ты ошибаешься, Эйгон, — сказала она, её голос дрожал, но не от страха. — Ты только показал свою слабость.   Эйгон открыл рот, чтобы ответить, но замер, не находя слов. Рейнира повернулась к двери, её шаги звучали уверенно, когда она покидала комнату, оставив братьев наедине.   В наступившей тишине Эймонд, наконец, нарушил её, голосом холодным, как лед:   — Ты хотел унизить её, но в итоге унизил только себя.   Эйгон зло выдохнул, схватил кубок с вином и с силой разбил его о стену, не сказав ни слова.  Рейнира уже направилась к двери, когда Эйгон, словно очнувшись от собственного ступора, резко шагнул за ней и схватил её за руку.   — Ты никуда не пойдёшь! — прорычал он, дернув её обратно.   Рейнира попыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной. Он притянул её к себе, схватив за плечи, его дыхание обжигало её кожу.   — Ты думаешь, что можешь так просто оставить меня здесь, как побежденного? — прошипел он, в его голосе слышалась злость, смешанная с болью.   Рейнира ответила лишь молчаливым, ледяным взглядом, но внутри она чувствовала, как её ярость нарастает.   В этот момент Эймонд, который всё это время наблюдал за происходящим со своей кровати, поднялся. Его единственный глаз с сапфировым блеском замерцал в тусклом свете свечей.   — Эйгон, отпусти её, — холодно произнёс он, но в его тоне сквозила угроза.   — Ты что, защищаешь её? — бросил Эйгон, не ослабляя хватки. — Она же твоя соперница, Эймонд. Или ты уже забыл, что она всегда ставила себя выше нас обоих?   — Отпусти её, — повторил Эймонд, делая шаг вперёд. Его движение было плавным, почти бесшумным, но в нём ощущалась опасность.   Эйгон только усмехнулся, но в следующую секунду не успел даже осознать, что произошло. Эймонд, приблизившись, нанёс резкий удар рукоятью кинжала по его затылку.   Эйгон охнул, его тело ослабло, и он рухнул на пол у ног брата.   Рейнира стояла в оцепенении, её сердце бешено колотилось. Эймонд, как ни в чём не бывало, отложил кинжал и бросил взгляд на неё.   Эймонд подошёл к Рейнире, которая всё ещё стояла обнажённой, её тело слабо дрожало от напряжения и эмоций. Она посмотрела на него — её глаза были полны противоречий. В них горела благодарность, смятение, и что-то ещё, более глубокое, не до конца осознанное.   — Эймонд, — прошептала она.   Он замер на мгновение, будто не веря, что она зовёт его по имени. Затем, медленно, сдерживая внутренний трепет, он протянул руку, и Рейнира, словно забыв обо всём, сделала шаг вперёд и обняла его.   Его обнажённое тело было горячим, натренированным, с рельефными мышцами, которые выделялись в свете ночных свечей. В отличие от Эйгона, чьё тело давно потеряло форму, Эймонд был воплощением силы и дисциплины. Его крепкие руки легли на её спину, мягко, но твёрдо, словно защищая её от всего, что происходило вокруг.   Её взгляд задержался на его статной фигуре. Он был настолько другим — благородным, угрожающим, но в то же время странно успокаивающим. Даже сапфир в его глазу, сверкающий холодным светом, не пугал её. Наоборот, он завораживал.   — Ты знаешь, почему он всё это сделал? — тихо, почти шёпотом, произнёс Эймонд, склонившись к её уху. Его голос был глубоким и немного хриплым. — Он, вероятно, знает, что было между нами.   Она замерла, её дыхание участилось. Его слова пронзили её, заставив сердце забиться быстрее. Эймонд скользнул рукой по её плечу, затем кончиками пальцев слегка коснулся её груди. Прикосновение было осторожным, почти мимолётным, но достаточно смелым, чтобы её кожа покрылась мурашками.   Он посмотрел на неё внимательно, изучая её реакцию, а затем дотронулся пальцем до её губ.   — Ты думаешь, он простит это? — прошептал он, его взгляд теперь был наполнен не только решимостью, но и чем-то более глубоким, почти болезненным.   Рейнира посмотрела на него, её глаза остановились на его лице, на сильной челюсти, на распущенных волосах, которые струились по плечам, придавая ему дикость и магнетизм. Она почувствовала, как что-то тёплое и неясное просыпается внутри неё.   Эймонд сглотнул, будто пытаясь подавить собственное желание. Он осторожно отстранился, накинув на её плечи свою мантию. Она почувствовала тяжёлую ткань на коже, которая пахла его запахом, оружейной смазкой и чем-то чистым, почти природным.   Затем он накинул другую мантию на своё тело, прикрывая его, словно скрывая свою уязвимость.   — Я провожу тебя в твои покои, — сказал он мягко, его голос всё ещё звучал напряжённо.   Они вышли из комнаты, ступая в темноте коридоров, пока Эймонд не остановился перед её дверью. Он взял её руку, посмотрев на неё с такой нежностью и страстью, что она едва не сдалась под его взглядом. Затем он медленно поднёс её руку к своим губам и поцеловал её, позволяя своим губам задержаться на ней чуть дольше, чем нужно.   — Спи спокойно, Рейнира, — тихо сказал он, прежде чем отпустить её.   Он повернулся к стоящему неподалёку стражнику — тому самому, которого совсем недавно использовал Эйгон.   — Усиль охрану её покоев. И следуй за мной, — скомандовал он твёрдым голосом.   Стражник кивнул и последовал за ним. Эймонд остановился перед одной из пустующих комнат замка, открыв дверь.   — Перенеси Эйгона туда, — велел он, указывая на тело брата, которое всё ещё лежало на полу в его покоях.   Стражник подошёл к Эйгону, его взгляд задержался на лице лежащего без сознания короля. В его глазах мелькнула мысль о возмездии за унижение, но он лишь крепче сжал челюсти. Не сказав ни слова, он поднял Эйгона и понёс его к указанной комнате, оставляя мысли о мести позади.  

***

Эймонд внимательно следил за тем, как стражник поднял тело Эйгона. Его лицо оставалось непроницаемым, но глаза выдавали напряжённое ожидание. Стражник поклонился принцу и направился в пустую комнату, не произнеся ни слова. Он аккуратно уложил Эйгона на кушетку, словно выполняя привычную обязанность, но в его взгляде всё ещё горел огонь обиды. Последние часы оставили глубокий отпечаток на его душе: унижение перед королевой и издевательский контроль короля. Стражник остался наедине с бессознательным Эйгоном. Он огляделся, проверяя, не наблюдает ли кто-то за ним, и дверь за ним мягко закрылась. Взгляд его остановился на лежащем перед ним Эйгоне. Король, пусть и бессознательный, выглядел беззащитно, словно пародия на свою власть. — Что ж, Ваше величество, — тихо проговорил стражник, его голос дрожал от сдерживаемого гнева, — теперь вы в моих руках. Он медленно приблизился, его глаза задержались на лице Эйгона, на расслабленных чертах, которые сейчас не выражали ничего, кроме слабости. Стражник, который только что вынес физическое и моральное унижение, почувствовал прилив злорадного удовлетворения. Пальцы стражника медленно потянулись к застёжкам на одежде короля. Он остановился на мгновение, будто раздумывая, готов ли он переступить черту. Но воспоминания о том, как Эйгон использовал его перекрыли остатки здравого смысла. Он наклонился ближе, намеренно нарушая личное пространство короля, словно пытаясь вернуть себе контроль. Его рука грубо скользнула по груди Эйгона, задерживаясь на мгновение, прежде чем двигаться дальше. Но вдруг он остановился. Внутри что-то словно вырвало его из этого состояния — не страх, а осознание того, что, поддаваясь низменным желаниям мести, он становится ничем не лучше того, кто его унизил. Стражник медленно выпрямился, глубоко вдохнув. Он посмотрел на Эйгона ещё раз, теперь уже без злобы, а с презрением, которое было куда сильнее. — Вы не стоите того, — прошептал он холодно, обернувшись и направившись к выходу. Закрыв за собой дверь, он столкнулся с ожидавшим неподалёку Эймондом. — Всё сделано, Ваше высочество, — сказал стражник, отдавая честь. Эймонд коротко кивнул, словно понимая больше, чем стражник хотел показать. — Хорошо. Ты свободен. И помни: ты должен защищать Рейниру любой ценой, — твёрдо произнёс Эймонд, его голос звучал строго, но в нём слышалась скрытая благодарность. Стражник лишь кивнул, скрывая на своём лице бурю эмоций.

***

Эйгон проснулся с тяжёлой головной болью. Комната казалась особенно тёмной, а воздух — тяжёлым, как перед грозой. Он поморщился, пытаясь собрать свои мысли воедино, но воспоминания ускользали, словно песок сквозь пальцы. Единственное, что оставалось — это чувство стыда и смутное беспокойство.   С трудом поднявшись на ноги, он натянул халат и вышел из своей комнаты. Его шаги были неуверенными, но он всё же дошёл до покоев Рейниры. Когда он открыл дверь, её фигура тут же привлекла его внимание.   Она сидела у окна, расчесывая свои длинные светлые волосы. Её взгляд был направлен наружу, туда, где за горизонтом вставало солнце. Она выглядела спокойно, но её поза была словно застывшая — в ней не было ни тепла, ни лёгкости.   — Ты не спишь? — пробормотал он, подходя ближе.   Она ответила не сразу, но, наконец, повернула голову к нему. Её лицо было непроницаемым, но в глазах светилась насмешка.   — Ты выглядишь так, будто ночь была тебе не в радость, — сказала она с лёгкой улыбкой.   — У меня голова раскалывается, — проворчал он. — И я ничего не помню.   Рейнира чуть склонила голову, изучая его:   — Как удобно, — холодно произнесла она, возвращаясь к расчесыванию своих волос.   — Что вчера было? — спросил он, его голос звучал напряжённо.   — Ты должен знать это лучше меня, — отрезала она, её тон был полон скрытой злобы, но на её лице сохранялось выражение странного спокойствия.   Эйгон нахмурился, но не стал настаивать. Что-то в её поведении заставило его почувствовать себя неловко, как будто он был чужаком в собственном доме. Он вышел, оставив её одну, и направился в коридоры замка.  

***

Тем временем Рейнира, оставив свои дела, решила отдать Эймонду его мантию. Она помнила, как он накинул её ей на плечи той ночью, но не успела вернуть. Её мысли были неспокойными, и она решила воспользоваться моментом, пока он не занят. Подойдя к его покоям, она постучала, но в ответ была только тишина. Немного поколебавшись, она толкнула дверь. В комнате Эймонда царил идеальный порядок. На столе ровными стопками лежали карты, рядом — перо и чернильница. Письмена были аккуратными, с чёткими и размашистыми буквами, явно отражая его сосредоточенность и дисциплину. Рейнира медленно вошла внутрь, оглядываясь. Кровать была аккуратно заправлена, ни одной складки, а на стойке у стены висело его оружие. Каждый меч и кинжал были идеально вычищены и размещены под правильным углом. Её взгляд задержался на столе. Она подошла ближе и наклонилась, чтобы рассмотреть карты. Это были подробные чертежи флотов, отмеченные пути Триархии и даже схемы возможных атак. Эймонд, похоже, уделял этим планам много времени, и его серьёзность вызвала у неё лёгкое чувство восхищения. Она провела пальцами по краю стола, чувствуя гладкость дерева. Её взгляд остановился на большом сапфире, лежащем рядом с одной из карт. Он напоминал ей о глазе Эймонда, который её больше не пугал, а, напротив, притягивал своим холодным блеском. Всё в комнате отражало его характер: строгую дисциплину, решительность и скрытую мощь. Рейнира не могла не сравнить его с Эйгоном, чьи покои всегда были в хаосе. — Ты часто заходишь в комнаты других, чтобы изучать их? — раздался низкий, спокойный голос из-за её спины. Она резко обернулась и увидела в дверях Эймонда. Его длинные волосы были распущены, он выглядел свежо, несмотря на утро. На нём был только простой чёрный камзол, плотно обтягивающий его торс, подчёркивая его рельефную фигуру. — Я принесла твою мантию, — сказала она, стараясь не выдать смущения. — Мою мантию, — он подошёл ближе, забирая ткань из её рук. Его пальцы невзначай коснулись её руки, задержавшись на мгновение дольше, чем нужно. — Ты оставил её у меня, — ответила она, глядя прямо в его лицо. Её взгляд скользнул вниз, к его груди, затем обратно к его глазу. Она не могла отвести взгляд от сапфира, который, казалось, мерцал в свете. — Если бы я знал, что ты придёшь её вернуть, я бы остался ждать, — сказал он с лёгкой усмешкой, делая шаг ближе. Её дыхание стало чуть чаще, но она не сдвинулась с места. — Чем ты собираешься заниматься сегодня? — спросила она, на удивление спокойно, но в её голосе прозвучало искреннее любопытство. Эймонд чуть приподнял бровь, а затем положил мантию на спинку стула. — Сегодня? — повторил он, подходя ближе, его голос звучал мягко, почти ласково. — А что, ты хочешь предложить мне свои планы? Рейнира напряглась: — Конечно нет, — возразила она, но её голос слегка дрогнул. Эймонд наклонился ближе, его сапфир и серый глаз пристально смотрели на неё: — Ты уверена, сестра? Она не смогла скрыть смущения от его тона: — Не называй меня так, — пробормотала она. — Почему? — его губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Разве это неправда? Ты моя сестра. Он протянул руку и осторожно поправил выбившуюся прядь её волос, проведя пальцами по её щеке. Рейнира почувствовала, как её дыхание сбивается, а его прикосновение, казалось, оставляет огненный след на коже. — Ты всегда так напряжена рядом со мной? — шёпотом спросил он. Она хотела ответить, но слова застряли у неё в горле. Его взгляд удерживал её словно в ловушке. — Брат, — произнесла она чуть громче, чем собиралась, пытаясь напомнить ему, что они не могут позволить себе ничего подобного. Но он лишь приблизился ещё ближе, его голос стал тише: — Сестра, — прошептал он, почти нежно, глядя прямо в её глаза. Его пальцы скользнули ниже, задержавшись на её запястье, а затем поднялись к её подбородку. Он легко приподнял его, заставляя её смотреть ему в глаза. — Ты ведь знаешь, что могла бы просто позвать меня, если хотела увидеть, — сказал он с лёгкой усмешкой, отпуская её. Рейнира почувствовала, как её сердце бешено колотится. Она повернулась к двери, готовая уйти, но, сделав шаг, остановилась и обернулась: — Эймонд, ты ведь что-то замышляешь? — спросила она, решив немного прощупать его намерения. — Я всегда что-то замышляю, сестра, — ответил он спокойно. — Но если ты хочешь узнать мои планы, тебе придётся присоединиться. Он шагнул ближе, но на этот раз его жесты были мягкими, он аккуратно накрыл её руку своей: — Ты ведь не против... немного задержаться, правда? Рейнира молчала, чувствуя, как его слова обволакивают её, а прикосновениями Эймонд будто читают её мысли. Она отступила на шаг, пытаясь собраться, но с каждой секундой ощущение, что Эймонд каким-то образом контролирует её чувства становилось всё сильнее. — А если я откажусь? — произнесла она, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо, но в нём всё же проскользнула тень сомнения. — Тогда я не буду настаивать, — ответил он, чуть отстранившись, но его взгляд остался таким же пристальным. — Однако, мне кажется, ты всё-таки захочешь послушать. Он медленно прошёл мимо неё, двигаясь к окну. Тонкая ткань занавесок слегка задрожала от лёгкого движения воздуха. Эймонд выглянул наружу, затем повернулся к ней: — Королевский лес. Сейчас там туман, но он скоро рассеется. Мне кажется, прогулка была бы кстати... Ты выглядишь уставшей, — сказал он мягко, но в его голосе ощущалась скрытая настойчивость. — Прогулка? — переспросила она, поднимая бровь. — Освежись, сестра. Иногда полезно оставить все формальности и просто... быть собой, — сказал он, внимательно наблюдая за её реакцией. Она колебалась. Мысль о том, чтобы остаться наедине с ним в таком месте её одновременно тревожила и притягивала. — Ты говоришь так, будто мне можно просто выйти из замка, — заметила она, чуть прищурив глаза. — Можно, если ты знаешь, кого попросить, — ответил он, его губы тронула лёгкая усмешка. — Я поговорю с Отто. Скажу, что королева желает тайной прогулки. — И ты так просто всё устроишь? — не веря, уточнила она. — Я, сестра, никогда не делаю ничего просто так, — признался Эймонд, едва заметно пожав плечами. Рейнира вздохнула, ощущая странную лёгкость от его слов, и вдруг, словно ребёнок, которому пообещали редкую радость, она резко кивнула: — Хорошо. Но только ненадолго. — Ты сама решишь, как долго, — сказал он спокойно. Её сердце вдруг наполнилось лёгким волнением. Она быстро развернулась и направилась к двери. — Тогда я переоденусь. — Я буду ждать, — бросил он ей вслед, а его голос, казалось, оставался с ней даже после того, как она покинула комнату.