Брак во имя королевства

Эйгон опустил кубок на стол, но его взгляд был прикован к каплям вина, стекающим по плечу и ключице Рейниры. Алые дорожки контрастировали с её бледной кожей, будто кто-то специально нанёс их, чтобы подчеркнуть её совершенство.   Он приподнялся, схватил её за запястье и мягко потянул ближе.   — Ты выглядишь слишком вкусно, чтобы просто сидеть и смотреть, — пробормотал он с хриплой усмешкой, поднимая её руку, чтобы посадить её на край кровати рядом с собой.   Рейнира позволила ему это, её губы изогнулись в слабой, почти насмешливой улыбке.   — Ну же, Эйгон, ты знаешь, как быть излишне драматичным.   — Возможно, — ответил он, проводя рукой по её плечу, собирая винные капли пальцем. — Но это, милая, не излишне.   Он наклонился ближе, его губы коснулись её ключицы, мягко втягивая кожу и вино. Жидкость была терпкой, а её кожа — тёплой и чуть солоноватой.   — Знаешь, — прошептал он между поцелуями, его дыхание щекотало её шею, — я могу пить это вино только так.   Его язык скользнул вверх, следуя за каплей, задержавшейся у её шеи. Он продолжал, двигаясь медленно, почти лениво.   — Ты когда-нибудь думала, что это значит? Быть королевой? — его голос был низким, глухим. — Это значит, что я могу иметь тебя, как хочу.   Рейнира смотрела на него сверху вниз, её дыхание стало чуть глубже.   — И как же ты хочешь? — спросила она, в её тоне смешались вызов и любопытство.   Эйгон улыбнулся, его руки скользнули вниз, обхватывая её талию.   — Я хочу, чтобы ты лежала здесь, передо мной, полностью покорная. — Он наклонился ближе, его зубы слегка прикусили её плечо. — Хочу слышать, как ты зовёшь меня.   Он накрыл её живот ладонью, слегка надавив, и продолжил:   — А потом я хочу взять тебя так, чтобы ты запомнила эту ночь. Чтобы ты никогда не смогла думать ни о чём другом, ни о ком другом…  Рейнира прищурилась, её взгляд стал более острым, но она не отстранилась.   — У тебя странные желания, Эйгон.   — А у тебя странный вкус, — ответил он, проводя языком по её ключице, собирая остатки вина.   Он поднял глаза, его взгляд стал тёмным, почти одержимым.   — Но это нас и объединяет, не так ли?   Его губы опустились ниже, он поймал винную дорожку, стекающую по её груди. Его руки прижали её к себе, пока он наслаждался каждым мгновением.   Эйгон продолжал водить губами по коже Рейниры, но его движения становились всё более ленивыми. Он остановился, отстранившись, и посмотрел на неё с едва заметной ухмылкой.   — Знаешь, жена, — произнёс он, облокотившись на подушку, — я вдруг подумал: а почему я должен быть единственным, кто наслаждается твоей красотой?   Рейнира нахмурилась, её взгляд потемнел:   — Что ты хочешь сказать?   Эйгон лениво махнул рукой, в его глазах сверкнуло что-то недоброе.   — Почему бы не сделать эту ночь... интереснее? — Он повернулся к двери. — Стража!   Рейнира замерла, её тело напряглось:   — Эйгон, что ты собираешься делать?   — Всего лишь хочу развлечься, милая, — ответил он, его голос был напевным, почти насмешливым.   В дверь вошёл молодой стражник, высокий и широкоплечий, с явным смущением на лице.   — Ваше величество? — спросил он, бросая быстрый взгляд на Рейниру, которая поспешно натянула покрывало на плечи.   — Подойди, — велел Эйгон, его тон стал более твёрдым.   Стражник сделал несколько неуверенных шагов, а Эйгон продолжил:   — Ты ведь предан своему королю, не так ли?   — Конечно, Ваше величество, — ответил стражник, опуская взгляд.   — Тогда у меня для тебя задание, — произнёс Эйгон, его улыбка стала шире. — Сегодня ты окажешь мне услугу. Ты разделишь ложе с королевой.   Рейнира резко поднялась, её глаза сверкнули гневом:   — Ты сошёл с ума?   Эйгон рассмеялся, облокачиваясь на локоть:   — Нет, моя дорогая. Я просто изучаю новые грани брака.   Стражник, явно ошарашенный, посмотрел на Эйгона, затем на Рейниру.   — Ваше величество, я не смею...   — Ты будешь делать то, что я сказал, — резко перебил Эйгон, его взгляд стал угрожающим. — Ты ведь не хочешь потерять голову, правда?   Рейнира встала с кровати, сжимая покрывало вокруг себя.   — Ты унижаешь не только меня, но и самого себя, Эйгон.   — О, милая, — усмехнулся он, — ты всегда так серьёзна. Может, тебе стоит расслабиться?   Она бросила на него яростный взгляд, но он лишь подал знак стражнику.   — Начинай, — велел он, устраиваясь в кресле у окна. — Я хочу посмотреть.   Рейнира замерла, её взгляд был холодным, словно ледяной клинок.   — Ты действительно думаешь, что это сделает тебя сильнее?   Эйгон усмехнулся, подняв кубок с вином:   — Это просто развлечение, моя дорогая. Ты же королева. Развлекайся.   Королевская спальня наполнилась напряжением, когда Рейнира стремительно двинулась к двери. Её дыхание участилось, а пальцы крепко сжали край юбки, чтобы не запнуться в своём порыве к выходу. Но прежде чем она успела дотянуться до дверной ручки, Эйгон шагнул вперёд и резко позвал стражника:    — Запри дверь, — приказал Эйгон с едва скрываемым злорадством.   — Что ты делаешь?! — воскликнула Рейнира, разворачиваясь к нему.   Стражник молча запер дверь, а затем протянул ключ Эйгону. Король с ухмылкой взял его и лениво покрутил между пальцами.   — Ты что, совсем спятил? — шепнула она, её голос дрожал от ярости и страха.   — О, я в своём уме, — ответил он, сев на край кровати. — Ты хотела сбежать, не так ли? Но я подумал, что тебе стоит остаться… развлечься.   — Развлечься? — Рейнира шагнула к нему, её глаза пылали гневом. — Что за игру ты затеял, Эйгон?   Он усмехнулся, показывая ключ, затем указал на стражника:   — Видишь его? Он здесь, чтобы помочь тебе.   — Помочь? — Рейнира почти задохнулась от возмущения.   — Да. — Эйгон поднялся и подошёл ближе, нависая над ней. Его голос стал ниже, угрожающим. — Пока ты не разделишь с ним ложе, ты останешься здесь.   Рейнира отступила, чувствуя, как её спина упирается в холодную поверхность двери.   — Ты не посмеешь… — прошептала она, но её уверенность колебалась.   — Я посмею всё, Рейнира, — сказал он, его улыбка исчезла. — Ты думала, что можешь играть со мной, подсовывать свои лживые улыбки, пытаться усыпить мою бдительность?   Она метнула взгляд на стражника, который оставался неподвижным, словно статуя.   — Ты хочешь унизить меня, сделать из меня игрушку? — проговорила она, её голос был полон презрения.   — Игрушку? Нет, — он наклонился ближе, его дыхание обжигало её кожу. — Я хочу, чтобы ты поняла, кто здесь главный.   Рейнира стиснула зубы, стараясь не показать страх.   — Ты чудовище, — прошипела она.   Эйгон засмеялся, этот звук был полон злобы:   — Может быть. Но, моя королева, ты сама выбрала играть с огнём. Стражник шагнул ближе, его лицо было напряжённым.   — Миледи, — произнёс он тихо, явно не зная, что делать.   Рейнира не отводила глаз от Эйгона, её губы сжались в тонкую линию.  — Если ты думаешь, что можешь сломить меня, Эйгон, — произнесла она, её голос дрожал от гнева, — ты ошибаешься.   Она повернулась к стражнику, её взгляд стал твёрдым:   — Делай то, что тебе велено.   Стражник замер, затем медленно протянул руку, чтобы коснуться её плеча. Рейнира не дрогнула, но её лицо стало маской, скрывающей всё, что она могла чувствовать.   Эйгон наблюдал из кресла, его взгляд блестел от возбуждения и власти.   — Вот так, Рейнира, — произнёс он, поднимая кубок.  Рейнира смотрела на Эйгона с неподвижным лицом, но в её глазах появилось что-то новое — холодное спокойствие и неуловимый отблеск вызова. Она прижала покрывало к своему телу, обдумывая слова мужа, словно оценивая их вес.   — Ты хочешь этого? — спросила она тихо, но в её голосе не было страха, только странное спокойствие.   Эйгон откинулся в кресле, его улыбка стала шире:   — Почему бы и нет? Разве король не может позволить себе немного свободы в своём браке?   — Ты служишь королю, а значит и мне, — произнесла она твёрдо, поднимая голову. Её слова прозвучали не как приказ, а как предложение, которым она полностью владела.   Эйгон наблюдал за ней с явным удовольствием, но в его взгляде появилось что-то новое — нотка уважения, смешанного с удивлением.   — Ты удивляешь меня, — сказал он, слегка склонив голову. — Не думал, что ты согласишься.   Рейнира подошла ближе к стражнику, её движения были плавными, почти величественными.   — Ты думаешь, что знаешь меня, Эйгон? Возможно, тебе стоит лучше присмотреться, — сказала она, бросив на мужа лукавый взгляд через плечо.   Она остановилась перед стражником, её взгляд стал мягче.   — Продолжайте, — произнёс он, его голос был ленивым, но глаза горели интересом.   Рейнира стояла перед стражником, её дыхание было неровным, а сердце билось быстрее. Она слегка потянула край платья, позволяя ему соскользнуть с её плеч, открывая себя под мягким светом луны, проникающим через окно. В её взгляде было напряжение, но и что-то ещё — лёгкий вызов и осознание момента.   Стражник, высокий и крепкий, заметно смутился, но, словно подчиняясь её тихой силе, сделал шаг вперёд. Его пальцы осторожно коснулись её лица, едва уловимо, словно он боялся нарушить ту хрупкую магию, что витала в воздухе.   — Ты не обязан, — прошептала Рейнира, её голос был почти неслышимым, но её глаза искрились уверенностью.   — Нет, миледи, я хочу, — ответил он, его голос был низким и тёплым.   Эйгон, сидя в кресле у окна, лениво потягивал вино, его губы тронула ухмылка:   — Любопытно, как ты раскрываешься, жена, — произнёс он с тихой насмешкой. — Но я должен признать, ты великолепна, даже когда решаешь принять мою дерзость.   Рейнира бросила на него быстрый взгляд, но затем вновь сосредоточилась на мужчине перед собой. Она подняла руку, коснувшись его шеи, и слегка потянула к себе. Их губы встретились, сначала осторожно, как пробный шаг, но вскоре поцелуй стал более глубоким.   Руки стражника обвили её талию, прижимая ближе. Его движения были нежными, даже трепетными, словно он почитал её, как Богиню. Его губы скользнули по её шее, оставляя за собой едва ощутимые следы тепла.   Эйгон наблюдал за ними, его взгляд блестел от смеси удовлетворения и интереса.   — Ты красива в своей свободе, Рейнира, — сказал он, пригубив очередной глоток. — Но скажи мне, неужели это приносит тебе больше радости, чем я?   Рейнира повернула голову, её глаза встретились с его:   — Может, ты сам ответишь на этот вопрос, муж мой? — её голос звучал мягко, но в нём ощущался скрытый вызов.   Эйгон усмехнулся, откинувшись на спинку кресла.   Стражник склонился над Рейнирой, его ладони мягко провели по изгибам её тела. Он был осторожен, словно боялся её обидеть, но её лёгкий кивок и прикосновение пальцев к его плечу дали понять, что она принимает это.   Их движения стали плавными, почти танцующими. В воздухе витал аромат вина и жара, а лунный свет делал всё происходящее похожим на сон. Рейнира позволяла себе раствориться в этом моменте, её глаза время от времени встречались с глазами Эйгона, в которых читалось странное сочетание ревности и восхищения.   — Скажи мне, Рейнира, — прошептал Эйгон, наблюдая за тем, как она касается стражника, — это то, чего ты хотела?   Рейнира позволила себе полностью раствориться в происходящем, но при этом ни на мгновение не теряла контроль над ситуацией. Её движения с каждым мгновением становились более уверенными, её прикосновения к стражнику — намеренными, а её голос — мягким, но чувственным.   Она слегка наклонилась, её губы прошептали что-то на ухо стражнику, что заставило его улыбнуться и склониться к её шее. Эйгон заметил это, и его расслабленная поза в кресле изменилась. Он приподнялся, поставив кубок с вином на подлокотник, и наклонился вперёд, как хищник, почувствовавший угрозу.   — Что ты ему говоришь, жена? — его голос прозвучал лениво, но в нём чувствовалась едва уловимая резкость.   Рейнира, не отрываясь от стражника, обернулась через плечо, её губы изогнулись в лёгкой улыбке:   — Просто немного хвалю, милорд. Ты ведь знаешь, как важно быть внимательной.   Она вновь повернулась к стражнику, её пальцы скользнули по его плечу, затем по шее. Её взгляд задержался на мужчине, но её голос вновь обратился к Эйгону:   — Ты ведь всегда говорил, что я должна быть благодарной за всё, что имею. Вот я и выражаю благодарность.   Эйгон напрягся. Её слова звучали как вызов, как попытка проверить, насколько далеко она может зайти. Он усмехнулся, но в его глазах появилось что-то острое, болезненное.   — Благодарность? — произнёс он, поднимаясь с кресла. — Кажется, ты находишь в этом процессе больше удовольствия, чем я ожидал.   Рейнира, будто не замечая его тон, провела рукой по щеке стражника, её голос стал ещё мягче, почти интимным:   — А разве не в этом смысл, мой король? Чтобы всё было искренним.   Её слова, её движения, её тон — всё это вызывало у Эйгона чувство, к которому он не привык. Она осмеливалась наслаждаться, забывая о нём.   — Рейнира, — его голос стал ниже, более жёстким. — Ты действительно хочешь заставить меня ревновать?   Она медленно повернулась к нему, её глаза блестели:   — Разве я делаю что-то, что тебе не по нраву? Ты сам предложил, ты сам наблюдаешь. Может быть, ты боишься, что я найду то, чего ты не можешь мне дать?   Её слова были как удар. Эйгон сжал зубы, но его взгляд не отрывался от неё. Она играла, но играла умело, зная, как задеть его.   Тем временем стражник продолжал её обнимать, его руки мягко скользнули по её спине, но его движения стали чуть более неуверенными. Он чувствовал напряжение в комнате, но ничего не говорил.   Рейнира, замечая это, приподняла его подбородок пальцами и улыбнулась ему, как будто хотела его успокоить.   — Не бойся, ты всё делаешь правильно, — произнесла она, её голос был наполнен теплом.   Эйгон сделал шаг ближе, его лицо стало жёстче:   — Ты смеешь забавляться таким образом? — его голос был тихим, но грозным.   Рейнира подняла на него глаза, её улыбка стала шире:   — Разве ты не хотел, чтобы я наслаждалась, муж мой? Или тебя смущает, что я действительно могу это делать?   Тишину комнаты нарушило прерывистое, горячее дыхание Рейниры. Её тело двигалось с грацией, наполненной страстью и смелостью, словно она хотела слиться с пламенем, которое охватило её. Она обхватила плечи стражника, притягивая его ближе, её пальцы оставляли красные следы на его коже. Каждое движение было откровенным вызовом — миру, себе, ему. И Эйгону.   Эйгон стоял, наблюдая за происходящим, сначала с легкой самодовольной улыбкой, будто предвкушал свою победу. Но вскоре его самоуверенность начала таять, сменяясь растущей ревностью. Глаза, которые раньше светились интересом, теперь потемнели, их наполнило напряжение, будто его собственная игра обернулась против него.   — Ты слишком увлеклась, дорогая, — хрипло произнёс он, стараясь придать своему голосу холодный, надменный тон. Но натянутость виднелась с каждым словом.   Рейнира, словно не услышав его, запрокинула голову, позволяя своему телу говорить вместо неё. Громкий, чувственный стон вырвался из её губ. Её движения стали более рвущимися, страстными, как у женщины, полностью поглощённой моментом. Эйгон напрягся. Он видел, как стражник, ошеломлённый, подчинился этому, его касания стали осторожными, но точными, как будто он боялся нарушить что-то священное.   — Достаточно, — резко бросил Эйгон, поднимаясь со своего места. Его голос прозвучал громче, чем он хотел, пронзая пространство комнаты. Но Рейнира его проигнорировала.   Её глаза на миг встретились с его взглядом, и в них читался вызов. Она словно говорила: «Смотри, это твоя работа, и я доведу её до конца, на моих условиях». Эйгон ощутил прилив злости, которая смешивалась с бессилием.   — Рейнира! — ревность прорезала его голос, и он ненавидел себя за это.   Она только улыбнулась — дерзко, почти снисходительно. Затем её тело выгнулось в последнем рывке, её пальцы впились в плечи стражника, а губы разомкнулись в глубоком, вибрирующем стоне. На мгновение она застыла, затем тяжело выдохнула, расслабляясь, но её глаза оставались закрытыми, а выражение лица — довольным.   Эйгон стоял неподвижно, его челюсть сжалась. Это была его идея. Его план. Но теперь он чувствовал, как теряет власть над ситуацией, а вместе с ней — и над собой.   — Ты превзошла мои ожидания, — проговорил он после долгой паузы, его голос дрожал от ярости, смешанной с растерянностью. — Но, Рейнира, скажи мне... это ради меня или ради тебя?   Она повернула голову, её глаза сияли от пережитого, а голос звучал мягко, но дерзко:   — Это было ради меня, Эйгон. Неужели ты думал, что я делаю это ради твоих игр?   Он смотрел на неё, потрясённый её откровением. Ему казалось, что это он всё контролирует, но она только что доказала обратное. Её сила заключалась не в подчинении, а в способности принять правила и переиграть его.   — Ты не перестаёшь меня разочаровывать… и восхищать, — пробормотал он, отвернувшись.   Стражник, осознав, что его роль завершена, сделал шаг назад, бросив на Рейниру последний взгляд, полный уважения и смятения.   — Останься, — неожиданно сказал Эйгон, повернувшись к нему. Его голос звучал спокойно, но в глазах всё ещё горел огонь. — Ты не думаешь, что за столь тесный контакт с королевой ты должен чем-то заплатить?   Стражник застыл, его взгляд метнулся между Эйгоном и Рейнирой. Она слегка кивнула, всё ещё тяжело дыша, но её лицо выражало что-то среднее между усталостью и любопытством.   Эйгон шагнул ближе, его губы изогнулись в хищной усмешке.   — Не волнуйся. Это будет быстро, — произнёс он.  

***

Тишина в комнате становилась всё тяжелее, но в ней звенело что-то невысказанное, неразрешённое. Эйгон смотрел на стражника, стоящего перед ним. Мужчина был моложе, чем он ожидал, с сильными чертами лица, высоким лбом и чёткой линией подбородка. Его кудрявые волосы прилипли к коже, влажной от напряжения, а бледно-голубые глаза казались замерзшими от волнения. Под туго обтягивающей тканью доспехов угадывалась крепкая, сильная фигура — тело, тренированное годами службы.   Эйгон молча указал на пол. Стражник колебался лишь на миг, затем подчинился, опускаясь на колени. Его взгляд не отрывался от короля, словно он искал хотя бы крупицу одобрения или намёк на милость.   — Хорошо, — только и сказал Эйгон, откидываясь на спинку кресла. Его рука скользнула к поясу, расстёгивая застёжки своей одежды с ленивой уверенностью. Он всё ещё чувствовал, как горела его ревность, но теперь эта эмоция перемешивалась с чем-то более грубым, более низменным. Он хотел доказать самому себе, что всё ещё держит власть в своих руках.   Когда ткань распахнулась, стражник замер, его взгляд скользнул вниз. Член Эйгона был уже напряжён, горячий и нетерпеливый. На лице парня промелькнуло смятение, но он быстро подавил его, опустив глаза.   — Начни, — сухо бросил Эйгон, не позволяя себе лишних слов.   Стражник осторожно дотронулся до него, его пальцы были холодными, но твёрдыми. Он провёл по всей длине, изучая каждую жилку, прежде чем губы приблизились, оставляя мягкий, почти невесомый поцелуй на головке. Эйгон издал тихий, сдавленный выдох, его рука машинально сжалась на подлокотнике кресла.   Рейнира всё это время лежала на постели, наблюдая за происходящим. Она приподнялась на локте, её обнажённая грудь вздымалась от недавно пережитой страсти. Её взгляд был направлен исключительно на Эйгона. В её глазах читалось странное сочетание триумфа и любопытства.   Между тем стражник начал двигаться более уверенно, его губы плотно обхватили член Эйгона. Тёплый, влажный рот вызывал волны удовольствия, которые король сначала пытался подавить, но затем позволил им захватить его. Его бедра невольно двинулись вперёд, заставляя стражника взять больше.   — Быстрее, — проговорил Эйгон сквозь стиснутые зубы, его голос был низким и хриплым.   Стражник подчинился, его движения стали глубже и ритмичнее. Его руки, ранее безвольно лежащие на коленях, теперь сжали бедра Эйгона, удерживая равновесие.   Рейнира тихо хмыкнула, её губы изогнулись в слабой, загадочной улыбке. Она видела, как напряжённо двигался её брат, как его лицо исказилось смесью удовольствия и всё ещё кипящей ревности.   Когда всё закончилось, Эйгон откинул голову назад, его грудь тяжело вздымалась. Он молча смотрел на стражника, который сидел перед ним, опустив взгляд к полу.   — Можешь идти, Харвин, — наконец произнёс он, голосом, который не терпел возражений.   Стражник поднялся, его лицо было красным, но он лишь коротко кивнул, не говоря ни слова, и вышел из комнаты.  Рейнира, наблюдая за ним, всё ещё улыбалась. А затем произнесла:   — Думаю, ты нашёл новый способ держать подданных в покорности.   Эйгон бросил на неё мрачный взгляд, но ничего не ответил.