Брак во имя королевства

За окном началась гроза. Тяжёлые капли дождя барабанили по камню, размывая очертания пейзажа за окнами. Рейнира медленно протянула руку к тумбе рядом с кроватью и взяла расческу. С усилием поднявшись на локте, она начала расчесывать свои длинные серебряные волосы. Каждый её жест был будто задумчивым, словно ей хотелось чем-то занять руки, чтобы отвлечься от собственного состояния. — Сядь ближе, — вдруг сказала она, не глядя на него. Эймонд слегка нахмурился, но подчинился. — Что-то не так? — Нет, просто мне нужно отвлечься. — Она бросила на него короткий взгляд и добавила с едва заметной усмешкой: — Ты ведь хотел рассказать мне о свитках. Можешь взять один из них на столе рядом. Он замолчал на мгновение, затем кивнул: — Хорошо… Один из них касается Мейгора Жестокого. Рейнира подняла бровь: — Мейгор? Любопытный выбор. Что ты хочешь рассказать мне о нём? Эймонд, держа свиток в руках, начал читать: — «Мейгор Первый, прозванный Жестоким, обладал силой, которой многие восхищались, но не меньше людей её боялись. Он воздвиг Красный замок и установил законы, которые держали народ в страхе. Однако в его сердце всегда была пустота…». Рейнира отложила расческу, её глаза стали задумчивыми. — И что он получил за всю свою силу? Ни наследников, ни любви. Только трон и одиночество. Эймонд поднял глаза от свитка: — А разве трон — это не всё, что имеет значение? Она покачала головой, её волосы мягко скользнули по плечам: — Сила без любви — это тяжёлая ноша, Эймонд. Даже для Таргариенов. Ты не согласен? Он закрыл свиток и посмотрел на неё: — Может быть, я и правда знаю, каково это — выбирать силу вместо того, чего действительно хочешь. Она молчала, изучая его взглядом. — Покажи мне. — Что? — Эймонд нахмурился. — Твой глаз. Покажи мне сапфир. Он напрягся, но его рука тем не менее машинально потянулась к повязке. — Зачем? — Просто хочу увидеть. — Её голос стал мягче, почти просящим. — Разве я не заслужила этого? — Это… — он хотел отказаться, но её взгляд был настойчивым, почти гипнотизирующим. — Пожалуйста, Эймонд, — произнесла она, и в её голосе прозвучало нечто, от чего он не смог отвернуться. Неохотно он медленно снял повязку, обнажив сапфировый глаз, который переливался в свете факелов, как драгоценный камень. — Это… — она потянулась к его лицу, её пальцы едва касались его шрама. — Это не делает тебя уродливым, знаешь? Это делает тебя… необычным. Он задержал дыхание, её прикосновение было мягким, но жгло сильнее огня. — Ты не должна… — начал он, но дверь вдруг открылась. Вошёл мейстер с подносом. — Прошу прощения, моя королева, — сказал он, подходя к постели. — Мне нужно осмотреть вашу ногу. Эймонд быстро отвёл взгляд и вернул повязку на место, словно закрывая часть себя вместе с сапфиром. Пока мейстер осматривал лодыжку Рейниры, в комнату вошёл Эйгон. Его появление было, как всегда, шумным: — Брат мой! — воскликнул он, застыв в дверях. — Что случилось? — Королева подвернула ногу, — спокойно ответил мейстер, не поднимая глаз. Эйгон подошёл ближе, скрестив руки на груди, и усмехнулся: — Ты всегда рядом, брат, — сказал он, глядя на Эймонда с лукавой улыбкой. — Случайно, конечно. — Хватит, Эйгон, — отрезал Эймонд, но в его голосе не было прежней холодной уверенности. Мейстер поднял взгляд на Эйгона: — Её величеству нужен покой. Эйгон вздохнул, покачав головой: — Конечно, сделаю всё, как вы скажете. Мейстер и Эймонд поклонились Рейнире и начали покидать комнату, но Эйгон остановил брата лёгким жестом: — Не переживай, брат, — прошептал он. — Я позабочусь о ней. Эймонд стиснул челюсти, но ничего не сказал, прежде чем выйти, оставив Рейниру наедине с мужем.

***

Эйгон, закрыв дверь за уходящими мейстером и Эймондом, потянулся, лениво разминая плечи. — Ну что, милая жена, — начал он, направляясь к шкафу в углу комнаты. — Думаю, тебе нужно немного расслабиться после такого насыщенного дня. Он открыл дверцу, откуда тут же потянуло запахом вина. Эйгон достал небольшую бутылку, с явным удовольствием разглядывая её содержимое, и взял кубок, стоящий рядом. — Знаешь, это вино привезли из Простора, — продолжил он, наливая густую красную жидкость. — Говорят, оно прекрасно снимает боль и напряжение. Рейнира наблюдала за ним со своего места на кровати, её лицо выражало усталость. — Спасибо, но я обойдусь, — произнесла она ровно, скрестив руки на груди. Эйгон приподнял бровь, сделав большой глоток из кубка, затем подошёл ближе и протянул ей: — Ну же, всего один глоток. Это поможет. Или ты собираешься страдать всю ночь? Она покачала головой: — Я и так достаточно страдала, чтобы знать: вино не решает проблем. — Но оно делает их приятнее, — улыбнулся он, держа кубок перед ней. — Давай, не заставляй меня пить в одиночку. Её взгляд был холодным, но под его настойчивым взглядом она сдалась и взяла кубок, сделав осторожный глоток. — Вот так, — сказал Эйгон, удовлетворённо наблюдая, как она возвращает ему кубок. — Видишь, ничего страшного. Он поставил кубок на тумбу и вдруг заметил свитки, лежащие рядом. — Это ещё что? — спросил он, поднимая один из них. — Ты что-то интересное нашла? Рейнира откинулась на подушки, прикрыв глаза. — Эймонд принёс их, мы с тобой привезли их с Драконьего Камня. Там истории о наших предках. Эйгон фыркнул, разглядывая свиток: — Наших предках? Звучит скучно. Если только там не написано, как они проводили свои ночи. Она резко открыла глаза, её взгляд потемнел: — Не всё в нашей семье — повод для шуток, Эйгон. — Ты слишком серьёзна, как всегда, — бросил он, не глядя на неё. Он положил свиток обратно на стол и вновь повернулся к ней. Его движения стали более нетерпеливыми, как будто он наконец решил, что игра окончена. — А теперь, милая жена, давай займёмся тем, что действительно важно. Прежде чем она успела ответить, он быстро подошёл к ней, схватил за плечи и повернул её спиной к себе. — Эйгон… — начала она, но её голос был слабым, лишённым той уверенности, с которой она привыкла говорить. Он не слушал. Его движения были быстрыми, резкими. Для него это было скорее обязанностью, чем чем-то, что он хотел сделать для неё. Она чувствовала его руки, его тяжесть, но внутри неё нарастало ощущение отторжения. «Почему это кажется таким… неправильным?» Он завершил всё так же быстро, как и начал, тяжело рухнув на кровать рядом с ней. — Вот и всё, — сказал он, улыбаясь самодовольно. — Ты можешь быть уверена, что делаешь своё дело как королева. Рейнира лежала неподвижно, глядя в потолок. Её тело было тяжёлым, но не от усталости — от внутреннего дискомфорта.

***

Тишина наполнила комнату, нарушаемая лишь ровным дыханием Эйгона. Рейнира лежала на краю кровати, её взгляд был устремлён на кубок с вином, стоящий на тумбе. Она протянулась к нему, пальцы обхватили холодный металл. Сначала она просто держала его в руках, но затем поднесла кубок к губам и сделала большой глоток. Вино обжигало горло, но она выпила его до дна, поставив пустой кубок обратно. Эйгон заметил это движение, приподнялся на локте и ухмыльнулся: — Вот это я понимаю, — сказал он, лениво растягивая слова. — Может, всё-таки начнёшь наслаждаться нашим браком? Рейнира молча отвернулась, но Эйгон уже сел на кровати, его взгляд загорелся. — Ты мне нравишься такой. Тихой, послушной, — произнёс он, подходя ближе. Его рука грубо обхватила её за плечо, разворачивая. Она оказалась на коленях, спиной к нему. Эйгон провёл ладонями по её бёдрам, сжимая их так сильно, что наверняка оставил следы. — Ты только посмотри на себя, — его голос стал ниже. — Как ты можешь быть такой красивой? Рейнира не ответила, не двинулась, но её молчание только ещё больше заводило его. Эйгон навалился на неё, толкая своим членом. Его руки крепко держали её, не оставляя ей возможности отстраниться или хотя бы поменять положение. — Вот так, — прошептал он ей в ухо, его дыхание было тяжёлым, почти животным. — Ты чувствуешь это? Рейнира смотрела перед собой, её волосы закрывали лицо, скрывая выражение глаз. Но по тому, как напряглось её тело, было ясно: это доставляло ей только дискомфорт. Эйгон, напротив, полностью отдался моменту. Его движения становились всё более резкими, каждое из них сопровождалось хриплым стоном. Он наслаждался своим браком, как будто это было его право. В какой-то момент его рука случайно задела её травмированную лодыжку. — Ах! — вскрикнула она, дёрнувшись вперёд. Эйгон замер на миг, раздражённо спросив: — Что теперь? — Ты задел ногу, — прошептала она сквозь сжатые зубы. Эйгон усмехнулся, не отступая: — Ну, извини. Я же не знал, что ты такая нежная. Он быстро сменил положение рук, но продолжил своё дело. Рейнира осталась неподвижной, её спина была напряжённой, словно она старалась выдержать всё это без единого слова. Эйгон, напротив, с каждым мгновением становился всё более довольным. Его хриплый смех наполнил комнату, пока он, наконец, не закончил, тяжело рухнув на кровать рядом с ней. — Вот это было что-то, — сказал он, самодовольно улыбаясь. — Ты меня начинаешь удивлять, жена. Рейнира медленно легла рядом, её волосы закрыли лицо, и она не ответила. Эйгон ещё какое-то время лежал, потягиваясь, затем засмеялся, словно всё это было просто частью очередной забавы. Вскоре он уснул, оставив её в тишине. Она осталась лежать рядом, не двигаясь, словно её тело принадлежало кому-то другому, а её мысли витали где-то далеко за пределами этой комнаты.