Брак во имя королевства

На тренировочном поле царила тишина, нарушаемая лишь звуками клинков, встречающихся в ожесточённом поединке. Эймонд двигался с грацией охотящегося зверя, его удары были быстрыми, но точными. Густой утренний туман стелился у его ног, а солнце лишь начинало подниматься над замком. Алисента появилась неожиданно, её светлое платье и строгая осанка резко контрастировали с грубым окружением поля. — Эймонд, — голос её был ровным, но достаточно громким, чтобы перекрыть звяканье мечей. Эймонд отбросил противника в сторону, одним движением отняв у него оружие. Стражник поклонился и поспешил уйти, оставляя принца наедине с матерью. — Матушка, — холодно произнёс Эймонд, не убирая меча. Алисента приблизилась, внимательно изучая сына. В его облике было всё, чего она желала: сила, контроль, решимость. Но в нём также была и холодная отчуждённость, которую она не могла сломить. — Ты становишься всё лучше, — начала она, чуть мягче, чем намеревалась. — Жаль, что твоё умение сражаться не может защитить нас от политической слабости. Эймонд усмехнулся, но не от удовольствия: — Политика, матушка? Вы пришли сюда говорить о политике? Но Алисента не отступала: — Мне не нужно объяснять тебе, как важно заключить союз с Веларионами. Их влияние на море… — Достаточно. — Эймонд перебил её, его голос звучал резко, словно удар меча. — Мы снова будем выкупать лояльность людей, которые давно отвернулись от нас? — Это не выкуп, это стратегия, — парировала она. Эймонд усмехнулся, обнажая оскал: — Вы не устали? Всю жизнь отдавать приказы, рассчитывать ходы, как будто мы пешки в чужой игре. Её глаза сузились, в них мелькнула тень гнева. — Всё, что я делаю, — это ради вас, ради вашего будущего! — Моего будущего? — его смех был низким и горьким. — Когда вы скажете правду, что каждый ваш шаг — это отчаянная попытка удержать власть, которую вы боитесь потерять? — Ты забываешься, — холодно ответила она, но в её голосе дрогнула боль. Эймонд шагнул ближе, и между ними стало меньше пространства, чем позволяла бы вежливость: — Нет, матушка, это вы забылись. Вы видите в нас не людей, а инструмент. Хотите, чтобы я женился на дочери Веларионов? Поставьте её на колени перед троном, и я выполню ваш приказ. Алисента покраснела, но сохранила контроль над собой: — Ты говоришь как ребёнок, который ничего не понимает, Эймонд. Его лицо оставалось непроницаемым. Она медленно вдохнула, её пальцы нервно сжали ткань платья. — У тебя есть долг, — наконец произнесла она, уже тише. — И ты его исполнишь. — Мой долг перед самим собой, — бросил он, разворачиваясь. Алисента хотела сказать что-то ещё, но замолчала. Она поняла, что разговор окончен.

***

Эймонд остался один. Меч всё ещё был в его руках, но теперь он казался ему странно тяжёлым. Его мысли прервал звук шагов. Он поднял взгляд и увидел Эйгона, лениво опирающегося на одну из колонн. — Как мило, — протянул тот. — Ты снова споришь с матушкой? Эймонд не ответил, лишь потёр переносицу. — Знаешь, ты мог бы просто послушаться. Она ведь права. — Эйгон усмехнулся. — Женись на дочери Веларионов, и будет тебе счастье. Эймонд бросил на него тяжёлый взгляд, но не успел ответить. — Хотя, честно говоря, я бы на твоём месте выбрал кого-то вроде Рейниры, — продолжил Эйгон, наслаждаясь каждой своей фразой. — Она сегодня утром так… вдохновенно показала себя. Эймонд напрягся, но промолчал. — Что, брат? Тебя задевает, что она моя? — Эйгон подошёл ближе, его голос стал тише, но не менее насмешливым. Эймонд резко остановился, развернулся и бросил в лицо брату резкие слова: — Если ты пришёл сюда, чтобы раздражать меня, Эйгон, найди кого-то другого. Эйгон усмехнулся, вытянул из оружейной стойки меч и взмахнул им в воздухе, как будто это было перо. — Или, может, ты хочешь выяснить, кто из нас лучший мечник? — сказал он, делая вызов звучным и весёлым. Эймонд прищурился, затем коротко кивнул и достал свой меч. — Уверен, ты этого хочешь, брат. Братья вышли на тренировочное поле, и напряжение между ними стало почти осязаемым. Эйгон начал с лёгких, ленивых выпадов, явно не воспринимая бой всерьёз. — Ты знаешь, — заговорил он между ударами, — ты слишком серьёзен. Всегда таким был. Даже когда мы были детьми. Эймонд парировал удар и сделал выпад, который заставил Эйгона резко отступить. — Кто-то должен компенсировать твоё бессмысленное существование, — бросил он. Эйгон рассмеялся, уходя в оборону: — Бессмысленное, говоришь? Забавно. А я-то думал, что моё существование приносит немало удовольствия. Например Рейнире. Эймонд ответил серией быстрых ударов, заставив брата с трудом удержаться на ногах. — Это тебя раздражает? — спросил Эйгон, уклоняясь. Его тон был всё ещё насмешливым, но в глазах появилось что-то острое. — Или… тебе завидно? Эймонд стиснул зубы, но не ответил. Его меч продолжал двигаться, выбивая силу из рук брата. — Если ты так хочешь, — неожиданно произнёс Эйгон, отступая, — я могу поделиться с тобой. Эймонд замер, его дыхание стало тяжёлым: — Что ты сказал? Эйгон приподнял брови и сделал вид, что говорит совершенно серьёзно: — Ты же мой брат. Мы должны делиться всем, не так ли? Если ты хочешь, то можешь трахнуть её со мной. Я уверен, она не будет против. Эймонд застыл, его меч чуть дрогнул. На миг в его глазах вспыхнула смесь ярости и боли: — Ты… Но прежде чем он успел закончить, Эйгон рассмеялся и сделал шаг назад, опуская меч. — Ты серьёзно подумал, что я это предлагал? — усмехнулся он. — Боги, Эймонд, ты слишком чувствительный. Расслабься, это была шутка. Эймонд медленно опустил меч, его лицо было бесстрастным, но пальцы сжимали рукоять так сильно, что побелели костяшки. — Ты отвратителен, — сказал он тихо. Эйгон снова рассмеялся и похлопал брата по плечу: — Расслабься, брат. Ты всё равно всегда слишком напряжён. Эймонд ничего не ответил. Он развернулся и ушёл с тренировочного поля, но внутри него бушевали мысли: «Он всё превращает в игру. Даже то, что должно быть священным. Даже её. А я? Я — тень, на которую никто не смотрит, пока она не начнёт сжиматься вокруг их горла». Эйгон остался на поле, наблюдая за уходом брата. — Ты такой серьёзный, Эймонд, — пробормотал он себе под нос, снова поднося бутылку к губам. — Может, это и к лучшему.

***

Эймонд шёл по длинному коридору Красного замка. Звуки шагов гулко отражались от холодных каменных стен, перетекая в тишину. Мягкий свет факелов скользил по его лицу, подчеркивая его резкие черты. Он думал о недавнем разговоре с Эйгоном, о шутке, которая, как нож, резала его душу. «Он ничего не понимает. Для него это игра. Для меня же…». Но мысли принца прервал вид в конце коридора: Рейнира и Отто Хайтауэр, стоящие рядом, погружённые в разговор. Рейнира выглядела спокойной, но слишком равнодушной для того, чтобы это было искренней эмоцией. Эймонд не слышал их слов, но, приближаясь, заметил, как её глаза мельком скользнули в его сторону. В них вспыхнула короткая искра — тревога? Он замер на мгновение, а затем сдержанно поклонился обоим. — Милорд, королева, — произнёс он, как всегда, с холодной вежливостью. Рейнира, не дожидаясь ответа, произнесла: — Простите, мне нужно… Я чувствую себя неважно. Она поспешно удалилась, и Эймонд успел заметить, как её пальцы слегка дрожат. «Что с ней?» — мелькнуло у него в голове, но он не успел обдумать это, так как Отто уже обратился к нему: — Эймонд, — начал Хайтауэр, поднимая глаза. — Мы должны поговорить. О твоём будущем. Они поднимались по винтовой лестнице, когда Эймонд заметил, как Рейнира спускается с другого конца пролёта. Её шаги были осторожными, но внезапно она оступилась, потеряв равновесие. — Рейнира! — первым вскрикнул Отто. Эймонд рванул вперёд, опережая деда, и успел подхватить её, когда она уже едва не упала. Её дыхание было тяжёлым, но не из-за боли. — Всё в порядке? — спросил он, с тревогой заглядывая ей в глаза. Она попыталась улыбнуться, но её лицо оставалось бледным: — Просто подвернула лодыжку. Отто нахмурился: — Её нужно отнести к мейстеру. Эймонд, помоги. Эймонд без колебаний поднял её на руки, хотя она протестовала: — Это ни к чему… Но он твёрдо сказал: — Тише, королева. По пути они встретили Рейнис. Её тонкая улыбка, полная скрытого смысла, заставила Эймонда напрячься. — Милорд, леди, — приветствовала она их с тонкой вежливостью. Эймонд лишь коротко кивнул, не останавливаясь.

***

Вскоре Рейниру уложили на кровать в её покоях. Отто вызвал мейстера и вышел из комнаты, оставляя королеву на попечение Эймонда. — Прости, что задерживаю тебя, — слабым голосом произнесла Рейнира, глядя на Эймонда. Он опустился на край кровати, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. — Ты не задерживаешь, — ответил он, глядя на неё. Она подняла руку ко лбу. — Утром я чувствовала себя нормально, но сейчас мне нехорошо. Возможно, это из-за всего… — её голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. Мейстер вошёл, быстро осмотрел её ногу и прописал отвар. Эймонд, пока ждал конца осмотра, прошёлся по комнате, разглядывая убранство. Несмотря на тщательность работы слуг, он заметил, как некоторые вещи выдают хаос, свойственный Эйгону. Он машинально провёл пальцами по подоконнику и испачкал их в белой пыли. Мейстер, поклонившись, вышел, оставив их наедине. — Ты хочешь чего-нибудь? — спросил Эймонд. Рейнира медленно подняла взгляд: — Останься.