Брак во имя королевства

Комната была освещена мягким светом свечей, который дрожал от слабого ветерка, проникавшего сквозь массивные окна. Аромат свежих простыней и железа наполнял воздух. Боррос Баратеон уже успел снять свой тяжелый плащ и теперь стоял перед Хелейной, расправляя широкие плечи, будто готовился к битве. Она сидела на краю постели, руки сложены на коленях, как у куклы, которую забыли оживить. Её золотое платье ещё висело на её фигуре, чуть помятое после долгой церемонии. Брак был скреплён клятвами и вином, но её разум был далеко от событий минувшего дня. Принцесса ощущала, как её тело становится всё более неподвижным, как будто цепи нового статуса сковывали её. — Ты выглядишь слишком тихой, леди, — сказал Боррос, усмехаясь. Его голос был грубым, но не злым. — Это твоя первая ночь, и она должна стать ночью счастья. Хелейна не ответила. Она медленно поднялась, позволяя платью соскользнуть с её плеч. Под ним она осталась в белой сорочке, которая казалась хрупкой, как паутина. Она знала, что должна сделать. Каждый момент этого вечера вбивался ей в память за годы подготовки. Когда Боррос подошёл ближе и грубо обнял её, Хелейна ощутила, как её руки дрожат. Он не заметил, что она сжала маленький нож, спрятанный в складке платья. Когда он увлёк её на постель, она осторожно выскользнула из его объятий, будто играя роль покорной жены. Затем она скользнула лезвием по ладони, чувствуя резкую боль, и позволила каплям крови упасть на белую простыню. Боррос, сосредоточенный на своём удовольствии, даже не посмотрел на случившееся. Для него это был ритуал, не более. «Ты не смотришь, но я вижу», — подумала она, стиснув зубы. Её мысли были словно вьюга. Хелейна чувствовала, как каждая клетка её тела отталкивает этого человека, как её внутренний мир разрушается под его грубыми руками. Но она знала: эта ночь — лишь ещё одна битва, и она должна выжить.

***

Коридоры Красного замка были холодными. Камень, насквозь пропитанный временем, отдавал прохладой, и эхо шагов Эйгона и Рейниры рассыпалось по стенам, словно шёпоты. — Ты всегда так делаешь, — начал Эйгон, его голос был низким, но резким. — Что именно? — она бросила на него взгляд через плечо, её глаза блестели от раздражения. — Слушаешь всех, кроме меня. Даже к Деймону ты подходишь, чтобы поговорить, а меня игнорируешь. Её шаги замедлились: — Это потому, что ты всегда напиваешься до того, как я успеваю открыть рот, — ответила принцесса. Эйгон остановился: — А ты всегда знаешь, что сказать, чтобы ударить. Рейнира развернулась: — Эйгон, это неважно. Ничего из этого неважно! Я пешка в этой игре, и ты это знаешь. — Пешка? Ты? — его лицо исказилось. — Значит, ты считаешь, что я даже не фигура? Эйгон бросил на неё тяжёлый взгляд, но, не дожидаясь ответа, резко развернулся и ушёл. Рейнира закрыла глаза, прислонившись к холодной стене, но через мгновение почувствовала, как кто-то приблизился к ней. — Ты эмоциональна, — раздался голос Эймонда. Она повернулась к нему: — Это не твоё дело. — Возможно. Но ты же позволишь мне тебя выслушать? Её взгляд дрогнул. Они оказались на балконе, скрытые в тени колонн. Рейнира опустилась на парапет, её руки крепко сжимали камень. Она выглядела, как птица, загнанная в клетку, ищущая, куда бежать. — Я не знаю, что делать, — призналась она. — Все чего-то хотят от меня, но я не могу найти ответов. Эймонд молча приблизился. Его рука осторожно коснулась её плеча. — Ты ищешь ответы не там, — тихо сказал он. Рейнира подняла глаза. Её колени коснулись его ног, когда он приблизился. Его движения были медленными, как у змеи, которая знает, что её жертва не убежит. Он склонился ближе, и их лица оказались так близко, что их дыхания смешались. Рейнира прикоснулась к ветвям розы, растущей у колонны. Её пальцы ощутили шипы, но она не отдёрнула руку. Она не сопротивлялась. Она знала, что это неправильно, но всё равно позволила себе быть самой собой. Рейнира чувствовала, как мир сжимается вокруг них: холодный воздух, аромат солёной воды, шорох листьев розы у её ладони. Эймонд стоял слишком близко, его фигура казалась тёмной тенью, поглощающей свет. Она видела, как его глаза следят за каждым её движением, изучают, проверяют, испытывают. — Ты боишься меня, — сказал он, его голос был низким, но мягким, словно шёпот ветра. — Я боюсь не тебя, — ответила она, стараясь звучать твёрдо, но в голосе дрожала неуверенность. Его рука скользнула к её щеке, пальцы касались кожи так осторожно, будто он боялся нарушить эту хрупкость. Она не отстранилась. Она не могла. Её сердце стучало слишком громко, заглушая разум. — Тогда чего? — спросил Эймонд, его лицо стало ближе. Её взгляд метался между его глазами и губами. — Себя, — выдохнула она. Он больше не ждал. Его губы мягко коснулись её, как пробный шаг, как предложение. Она почувствовала его тепло, как если бы ледяной ветер вдруг обернулся пламенем. Рейнира не знала, сколько времени прошло. Это мог быть миг или целая вечность. Она ощутила, как его рука соскользнула к её талии, а пальцы на мгновение задержались, словно решая, двигаться дальше или остановиться. Она сама приблизилась, чувствуя, как что-то тянет её к нему. Это было неправильно. Она знала это. Но правильность исчезла из её мыслей, когда она почувствовала, как их дыхания сливаются. — Ты всегда была сильной, — прошептал он, отрываясь на секунду, его голос звучал низко, почти интимно. — Но сила — это не одиночество. — А ты всегда знал, как говорить правильно, — она отвела глаза, её ладонь всё ещё касалась розы. Его губы снова накрыли её, но в этот момент удар колокола разорвал их связь. Рейнира резко подняла голову, её сердце дрогнуло. Эймонд отвернулся к морю, и его глаза сузились. Она проследила за его взглядом и увидела корабли. Множество кораблей с парусами Веларионов, которые стремительно приближались к Королевской Гавани.

***

Звук колокола гремел, отзываясь в каждом коридоре, в каждой колонне. Эймонд и Рейнира, едва успевшие понять, что произошло между ними, уже бежали по лестнице, их шаги эхом отдавались по каменным ступеням. — Это Совет? — спросила она, глядя на него. — Конечно, — бросил он через плечо. Они ворвались в зал Малого совета, где уже собрались остальные. Деймон стоял у стола, его руки упирались в тяжёлое дерево, а лицо было суровым. Алисента сидела на своём месте, с напряжённым видом, скрестив руки. — Где Эйгон? — бросил Деймон, оглядываясь, как будто мог призвать племянника взглядом. — Снова где-то пьёт, — ответил Эймонд с лёгкой насмешкой. — Естественно, — Деймон вздохнул и посмотрел на остальных. — Визерис в таком состоянии, что не может принимать решений. Но мы не можем ждать. Флот Веларионов у гавани. Что они здесь делают? — Они ваши союзники, — заметила Алисента, её голос был жёстким, но хрупкость всё же сквозила в нём. — Союзники, которые приходят без предупреждения, — отрезал Деймон. — И что ты предлагаешь? — спросил Эймонд, подходя ближе, его тон был спокойным, но твёрдым. — Если они пришли с угрозой, мы должны быть готовы. Если с просьбой, пусть объясняются. В любом случае, их намерения нужно прояснить, — Деймон посмотрел на Эймонда, будто бросая вызов. — И ты хочешь сразу предложить им войну? — Эймонд прищурился, его взгляд был холодным. — Я предлагаю защиту, — ответил Деймон. — Или ты думаешь, что разговоры всегда решают всё? — Разговоры решают больше, чем клинки, когда знаешь, как их вести, — тихо сказал Эймонд, его голос звучал как сталь, едва касающаяся шеи противника. — Если они хотят мира, — неожиданно вмешалась Рейнира, её голос был спокойным, но твёрдым, — мы должны дать им возможность его предложить. Но не на их условиях. Мы диктуем правила. Все взгляды обратились к ней. — Пусть приплывают, но их встретит не король, а его представители, — продолжила она. — И пусть их проверяют перед входом. Без оружия, без угроз. Если они хотят мира, то они это примут. На мгновение повисла тишина. Деймон изучающе посмотрел на неё, затем кивнул: — Она права. Эймонд промолчал, но его взгляд не отрывался от Рейниры.

***

Рейнира вошла в покои Визериса. Воздух был тяжёлым, пахло травами и дымом. Король лежал на кровати, его лицо было осунувшимся, а дыхание — хриплым. — Рейнира… — его голос был слабым, но в нём ещё была жизнь. Она подошла ближе, её пальцы осторожно коснулись его руки. — Отец, — тихо сказала она. — Ты должна знать… — его голос дрожал. — Пророчество. Песня Льда и Пламени. Она нахмурилась, её глаза заблестели. — Отец, не надо… — Это важно, — перебил он. — Ты должна это знать. Всё… ради семьи. Он передал ей кинжал, который лежал рядом. Металл был прохладным, а рукоять тяжёлой. — Сохранить мир… значит сохранить дом. Ты… — он не договорил, его дыхание оборвалось. Рейнира зажмурилась, чувствуя, как слёзы жгут её глаза. В этот момент дверь отворилась, и вошла Алисента. — Король… — её голос замер. Рейнира повернулась к ней, её лицо было спокойным, но взгляд полон боли. — Король умер. Повисла тишина, прерываемая только шумом ветра за окнами.