Empathy for the Devil

Сансет Шиммер дрожала с головы до ног и не могла скрыть этого, даже если бы попыталась. А она попыталась. Если бы она могла избежать того, чтобы её друзья видели её такой, она бы это сделала. Это происходило спазматическими рывками, с секундами контроля между ними, начиная с её ног или рук и поднимаясь к её ядру. Она делала неглубокие, тоскливые глубокие вдохи, чтобы успокоиться, но, словно восставая против неё, её тело не слушалось. Конечно, она могла бы списать это на холод, проникающий в школу, словно термостат перевели на режим зимней сказки, но мальчики рядом с ней не дрожали, а поскольку они сидели у входа в кабинет психолога, это должно было быть до смешного очевидно. Флэш и Тимбер разговаривали между собой, приглушённо, но не шепотом. Казалось, они включили её в разговор, позволив ей услышать, что именно Флэш хотел сказать. Это заставило её полюбить их за попытку — серьёзно, на уровне, который она только недавно считала возможным — но она также была ужасным слушателем в данный момент, всплывая и исчезая из своей головы только достаточно долго, чтобы уловить окраины их разговора. — ... так что я думаю, что поговорю с отцом... — сказал Флэш в какой-то момент. — ...какой-то эмоциональный супергерой в наши дни, — сказал Тимбер своему парню в другой раз, — Типа, серьёзно, ты сводишь меня с ума... — ... и я думаю, я не знаю, я просто так хочу помочь... — ... эй... Сансет? Она вздрогнула. Сцепление её липких рук между её больничными желатиновыми коленями, должно быть, было явным признаком, но это не означало, что она хотела, чтобы это признали. Каким-то образом, это было даже хуже, чем если бы вся школа услышала её мысли. — Что? Вместо того, чтобы наброситься на неё с лайковыми перчатками, Флэш ждал рядом с ней с лёгкой, облегчённой улыбкой. — Солстис помог мне понять, почему моя сила работает так, как она работает. Он хороший. Я думаю, мы наконец-то решим эту проблему. Сансет чувствовала холодный пот между воротником куртки и шеей, но кивнула. — Ладно. Это здорово, — она ненавидела то, что не могла подделать нормальный тон. Флэш сунул руки в карманы и пожал плечами. — Мой отец научил меня, как солдаты успокаиваются, когда я сильно нервничаю на экзамене по правописанию в четвертом классе. Боевое тактическое дыхание. Это полезно для нервов. Если у тебя когда-нибудь были нервы. — Да? — спросила Сансет, — Ты выиграл? Флэш секунду смотрел на неё, перематывая барабаны в его голове почти так инстинктивно, что она могла услышать прерывистый визг, а затем он улыбнулся. — О. Я занял третье место. Они поставили меня в тупик со словом «рокировка», потому что я думал, что в нём где-то есть буква «а», но я был очень горд, что могу быть таким смелым. Мой отец потом повёл меня есть мороженое. Когда Сансет жила в замке (с буквой «е»), она технически могла получить мороженое, когда бы ни захотела — технически это означало, что личные повара дворца знали её трюки, и что она не могла есть мороженое, когда бы ни захотела, по королевскому указу — но пойти за мороженым с принцессой всей Эквестрии? Так не получалось, по крайней мере, когда Сансет была маленькой. Но её наставница была ненасытной сладкоежкой, поэтому время от времени, когда Сансет сдавала практический экзамен по пиромантии или выписывала нужные знаки в алхимической формуле, принцесса Селестия решала позволить им двоим съесть торт в тронном зале. Иногда принцесса даже позволяла ей сидеть на троне. Холодные, липкие пальцы Сансет потерли ей лоб. — Твой папа очень классный. Флэш воспринял это как разрешение начать монолог вслух о тактическом дыхании: вдох на 4, задержка на 4, выдох на 4, задержка на 4. Конечно, музыкальный ботаник внутри него отсчитал это как размер 2/4. Он даже продемонстрировал, как это может выглядеть, дыша в ритме собственного сочинения. Сансет позволила ему. Она думала, что справлялась с дыханием сама все эти годы, ей не нужно было руководство. Хотя дрожь не прекратилась полностью, ей удалось успокоить её до уровня, который, как она надеялась, не будет ощутимым. Затем, раньше, чем ожидала Сансет, но позже, чем она надеялась, Твайлайт наконец вышла из кабинета, поблагодарив консультанта на выходе. Сансет была почти слишком напугана, чтобы посмотреть своей девушке в глаза. Дверь распахнулась за ней, как зубастая пасть василиска, выплескивающего нити яда и готового поглотить новую жертву целиком. Новый виток дрожи пронзила её ноги. На этот раз у неё не было никакой надежды её скрыть. — Было приятно, — сказал консультант. Он предположил, что это Твайлайт, но Сансет даже не взглянула, чтобы проверить, как будто сам факт взгляда мог привлечь внимание к ней и её трясущейся, жалкой фигуре, — Вы сказали, что вы здесь только для того, чтобы поддержать своих друзей, но… кто-нибудь из вас изменил своё мнение? И Сансет была бы рада продолжать смотреть куда-то вдаль, в недосягаемость, но тут Тимбер Спрус хлопнул себя по коленям, встал со стула и сказал: — Знаешь что? Почему бы и нет? Давайте займемся волшебством. Мне есть что сказать. Сансет подняла глаза и увидела, как Тимбер устало ухмыльнулся, прежде чем исчезнуть. Дрожь снова прокатилась по её ногам. Что он скажет о ней там? О чём они говорили? Закрытие портала не займёт много времени. Рэй и Скраффлс хотят, чтобы я их принесла, мне нужно будет сначала их заполучить. Если я закрою портал, это всё? Сможет ли кто-нибудь снова его открыть? Будет ли разорвана связь? Исчезнет ли трещина в небе? Что происходит здесь, когда она исчезает? Из своих лекций и исследований по «Корням магии» Сансет знала с холодной уверенностью, что всегда есть источник. Происхождение, причина. Иногда это могло быть связано с магически наполненным артефактом, который когда-то много значил для кого-то пони, или рунами, которым столько лун, что пони называли их рунами возраста луны, или значимыми местами колдовства и любви; но большая часть магии исходила изнутри, как кровь жизни. Ранние ученые, эксперты по отношениям и таумалоги воспринимали это довольно буквально, в том смысле, что если у пони отнять слишком много магии, она умрёт. Слава Селестии, они ошибались в этом отношении. Хотя Сансет знала, что магическое понимание с тех пор прошло долгий путь, она видела доказательства того, что магия откуда-то пришла. Так что мир, подобный этому человеческому, с её друзьями, и Кантерлотской старшей школой, на самом деле всей Северной Америкой и всем, что лежало за её пределами (подобно человеческой экономике, Сансет Шиммер мало что понимала или вообще ничего не понимала в человеческой географии — и теперь, вероятно, никогда не поймёт)... Весь этот прекрасный, непредсказуемый, лишенный магии мир продолжал бы существовать без неё. Любая оставшаяся магия исчезла бы. Жизнь продолжалась бы, ничем не примечательная. Сансет думала об этой идее дольше, чем она сама осознавала. Ей не хотелось думать о том, как это будет выглядеть для её друзей, но она задумалась. Она не хотела думать о том, что Твайлайт движется дальше, но она думала. В маленьком холодном месте она почти обнаружила, что взволнована ими. Вы идёте, девочки. Вы будете восхитительны. Настоящая проблема с мыслями о вещах, о которых она на самом деле предпочла бы не думать, заключается в том, что это, по-видимому, был ужасно эффективный способ скоротать время. Она не успела сказать ни слова своей девушке или Флэшу, как перед ней появился Тимбер с протянутой рукой. Сансет вздрогнула и посмотрела на свою девушку, которая сидела рядом с ней и в какой-то момент взяла руку Сансет, возможно, чтобы успокоить её. Маленькие круги, которые она вращала большим пальцем, резко остановились. Солстис вышел из кабинета, и из его глаз вырвался жуткий пар, похожий на газ. Его треск особенно напугал Флэша, который вскочил со своего места, но ни Твайлайт, ни Тимбер не отреагировали. Солстис ждал её, как паромщик на опасных берегах реки Стикс, с фонарем и ровной улыбкой наготове. Сансет знала, что она должна сделать это ради своих друзей, прежде чем уйти. Итак, при поддержке друзей Сансет Шиммер последовала за Солстис Шивер в его кабинет на свой первый приём у психолога. Дверь закрыла их обоих вместе. Хотя его кабинет был в лучшем случае скромным, Солстис провёл Сансет к её месту на фиолетовом диване. Он положил руку ей на плечо. Удостоверился, что она не рухнет по пути, что в тот момент было вполне возможно. — Я хочу, чтобы тебе было максимально удобно. Начнём с этого. Сердце колотилось о пределы её грудной клетки, Сансет пришлось признать, что «комфортно» звучало так приятно. Пытаясь стабилизировать одну из своих липких рук с её партнером, она кивнула, бормоча: — Да, хорошо. Конечно. Это заставило его улыбнуться, зубы стали бледными, как полная луна в тени ночи. В сочетании с его всё ещё демонически прищуренными глазами, Сансет боролась с мыслью, что Солстис выглядит почти как животное, и вместо этого сосредоточилась на мягкости его голоса. — Ты можешь застегнуть куртку, моя дорогая, я не хочу, чтобы ты замерзла. — Нет, со мной всё хорошо, — сказала Сансет, хотя холод, вероятно, действовал ей на нервы, из-за чего она оставалась шатающейся и трясущейся развалиной. Солстис замахал обеими руками. — О, нет, правда, я не обижусь. — Ттт. Нет, понимаете, Я бы обиделась. Это как бы мой стиль, так что... Она указала на свою расстегнутую кожаную куртку в знак открытого протеста. Странно было видеть мужчину с докторской гримасой. — Но... на самом деле довольно холодно. По крайней мере, я так полагаю. Так и должно быть, — он дважды проверил термометр у окна, а затем кивнул сам себе, — О! Да, это должно быть ужасно холодно. Она впитала его в себя сполна. Ей самой было легче на нервах видеть, как её большой и плохой противник носил мокасины, словно опоздал на церковную службу, носил рубашку на пуговицах, не совсем заправленную в брюки с поясом, и от него пахло как в кофейне, если бы там ещё и дровяная печь топилась. — А.. Тебе правда не холодно? Солстис сунул одну из его рук в карман. — Не так уж и ужасно, нет. Ты не чувствуешь собственную приятную температуру тела в 97°, но это была бы безрадостная волна тепла, если бы ты спроецировала её, скажем, на всю атмосферу трёх штатов вокруг вас. Он пошевелил пальцами вниз, и вот, если бы Сансет увидела, мелкая морозная пыльца сверкнула с его пальцев. Он остановился, чтобы нахмуриться на свои руки. — Бог знает, что центральное отопление можно было бы обновить, пока я рядом, чтобы бросить ему вызов, ну что ж. Государственная школа. Кивнув, Сансет спрятала дрожащие руки под бёдрами. Но Солстис это уловил. — Правда, ты уверена насчёт своей куртки? Я бы не хотел, чтобы ты простудился в моём офисе, я бы себе этого никогда не простил. Глаза Сансет закружились. — Думаю, я найду способ выжить в вашем офисе. Солстис замер достаточно долго, чтобы посмотреть на молнию своей куртки, словно испытывая искушение застегнуть её самому. Если бы у него была телепатия или просто сила воли, все ставки могли бы быть отменены. С паром, всё ещё клубящимся из его демонических глаз, он выглядел гораздо более злым, чем он, вероятно, был на самом деле. Или, может быть, это действительно так его раздражало — Сансет не могла сказать. В любом случае, он двинулся к чайнику и корзине с печеньем. — Хорошо, это твоё решение. Но говоря о тяжёлом выборе: могу ли я хотя бы принести тебе что-нибудь? Горячий напиток, чтобы согреться? Сансет сомневалась, что школьный психолог с готовностью предоставит ей доступ к тому типу напитка, который она действительно хотела бы пережить. Огонь в горле всегда согревал её, так сказать (особенно если это был Нектар Богов, любимый напиток Сансет в мире пони; она никогда не забудет, как впервые попробовала его из прудов Олимпа во время дипломатических миссий с принцессой. Хорошие времена). Она поёрзала на пухлой подушке дивана. — Чай подойдёт, если у вас есть. Кэмелмайл? Всякий раз, когда у Сансет было расстройство желудка ⁠— честно говоря, это не кодовое слово для нервозности или чувства расстройства — в детстве принцесса Селестия заваривала ей превосходный чай. Троттингемский чай, зебраафриканский ройбуш, даже хороший гриффонстонский улун после долгого дня. Дошло до того, что звука кипящего в очаге чайника было достаточно, чтобы снять любое раздражение. Кивнув, Солстис улыбнулся ей через плечо, повернувшись к ней, расставляя кружки, как бармен. Дымящийся чай струйкой стекал в керамику. — Знаешь, ты одна из немногих любителей чая, с кем я сталкивался. Честно говоря, я немного удивлён, я бы предположил, что у студентов самые изысканные предпочтения в отношении кофеина. По правде говоря, возможно, так и было бы, если бы не StarBucks. Его маленькая деревянная палочка для помешивания хаотично взбивала содержимое чашки. — Деформируют умы молодежи своим дорогим... кофе с пирожными. О, это звучит восхитительно, но на самом деле вы испортили отличную кофейную чашку и убедили толпы невинных подростков, что они купили себе предмет роскоши! Он ещё больше проворчал в свою кружку, отпивая, чтобы избежать переполнения, прежде чем понял; он проглотил своё бормотание вместе с кофе. — У меня… много чувств по поводу напитков. Особенно вина. Но, полагаю, смысл в том, что приятно знать, что я здесь не единственный бывший студент, который хочет работать. Сансет запнулась. — Я ничего тебе о себе не рассказывала. — Это правда. Я извиняюсь. Я не знаю. Тогда назови это обоснованной догадкой, — сказал он ей, неся её кружку, — Зрелость обычно даётся с трудом, как и дипломы и образование. Или прощение, — Солстис улыбнулся, когда он протянул ей напиток, — Твои друзья очень хорошо отзываются о тебе, Сансет. Твоя история — это что-то вроде легенды здесь. Ты и есть. Сансет взяла кружку в руки, тепло просачивалось сквозь керамику, и сделала глоток. Тепло вернуло ей немного жизни. — ... Хороший чай. — Хорошо. Я рад, — Солстис, ворча, сел в серое кресло напротив неё, стараясь не пролить кофе, — Я знаю, что ты, возможно, никогда раньше не сталкивалась с консультационным кабинетом, так что вполне естественно немного нервничать. — Да, для глупых детей, возможно, так и есть, — сказала Сансет Шиммер, сторонница консультирования. Его губы изогнулись, и Солстис прозвучал так, будто ему было очень трудно сохранять профессиональный тон голоса. — Ладно, — выдавил он, не смеясь, — Но даже если предположить, что кто-то боится , и он не глупый ребенок. Это всё равно было бы нормально. Мы все склонны время от времени бояться. Э-э, например, я боюсь экзистенциального ужаса потери контроля над своей «демонической» половиной. И высоты. Я плохо переношу высоту, не фанат. — Будет ли драматично сказать, что у меня фобия страха? — подумала Сансет, — У меня фобия страха. Единственное, чего я боюсь, это самого страха, понимаешь? Так что если ты думаешь о своих глазах, это нормально, не беспокойся об этом. Я тебя не боюсь. — О-о, ну, спасибо. Я... ценю это, — выражение на его лице могло быть смущённой или неловкой улыбкой, было трудно понять. Особенно потому, что он всё ещё не опустил демонические глаза, — Прежде чем мы начнём, нужно немного поразмыслить. Я всегда начинаю с признания мужества, которое требуется, чтобы поделиться своей тьмой. Это не остается незамеченным, и если бы всё было справедливо, этого бы никогда не было. Это то, чем я восхищаюсь в вас, учениках. Кивнув, Сансет почти улыбнулась. Она действительно могла бы поддержать эту идею консультирования, если бы это было посланием, которое её друзья получат от неё. — Тем не менее, — продолжил Солстис, надев очки для чтения на свои демонические глаза, чтобы просмотреть некоторые документы в своём маленьком планшете, — первый сеанс обычно проводится в целях приёма, чтобы мы могли установить терапевтические цели, к которым будем стремиться во время нашего совместного времени. Обычно это ключ. Я полагаю, что это немного отличается, учитывая твои обстоятельства. Сансет отставила чашку в сторону. — Да. Моя единственная «терапевтическая цель» — помогать моим друзьям. — Тогда я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе добиться этого, — Солстис вручил ей какой-то отказ вместе с планшетом и ручкой, — Всё, что ты здесь скажешь, будет полностью конфиденциальным. Единственными исключениями из этого являются случаи, когда мне потребуется раскрыть детали, имеющие отношение к делу, в суде или, и это важно, если ты представляешь непосредственную опасность для себя или других. В этом случае я бы связался с соответствующими органами по соображениям безопасности. Не то чтобы у неё были планы снова терроризировать школу или подвергать жизни всех находящихся там людей опасности, но Сансет буквально слышала, как двери камер с лязгом захлопываются перед ней. Что бы он ни увидел в выражении её лица, Солстис, похоже, всё понял. — Никто не узнает, что ты здесь сказала, если только это не будет необходимо, — пообещал он, снимая очки для чтения, — У тебя есть какие-нибудь вопросы по этому поводу? Власти? Селестия, отец Флэша убил бы меня, если бы узнал, что я снова планирую оставить Флэша. Если Шеф Магнус убьет меня, Флэш может узнать, что я ухожу, и попытаться остановить меня. — Нет. Она подписалась своим именем. Солстис забрал планшет, посмотрел один раз и улыбнулся. — Хм. Ну, это место для начала, — он повернул его обратно, чтобы она могла его увидеть, указательным пальцем постукивая по волнистому солнцу, расставляющему точки над «и», — Я видел это на твоей одежде или в блокнотах, даже когда ты была не в себе. Я старый. Я не узнаю новые логотипы брендов, но если это в твоей подписи, я бы подумал, что это личное, не так ли? Что для тебя значит солнце? — О-хо, нет. Нет. Мы не будем этого делать, нет, — сказала Сансет, скрестив руки на груди, словно в роскошном учреждении для несовершеннолетних в Тартаре, — Я здесь не для того, чтобы говорить о себе, я здесь, чтобы помочь моим друзьям вернуться в прежнюю форму. Солстис откинулся назад. — И как далеко ты зашла, держа всё в себе? Помимо твоих феноменальных способностей эмпата, единственное, что ты мне рассказала — это то, что ты ничего не рассказала мне о себе. Даже если твоя репутация опережает тебя, тебе придётся дать мне немного больше, с чем можно работать, чем это. Так чтооо… — он дважды постучал по планшету. Скрестив руки. Сансет набрала воздуха и выдохнула его обратно, словно песок, утянутый обратно в море. — Сила привычки, вот и всё. Этот символ больше ничего не значит, — она подняла бровь, — Если вы думаете, что эта проблема с переключением тел как-то связана с моей старой жизнью, мне не хочется вас расстраивать, но я бы знала об этом, если бы у меня была возможность менять тела. Солстис отложил планшет и идею вместе с ним. — Конечно, ты бы так и сделала, если бы это было так очевидно, не пойми меня неправильно, но причина этой новой силы, вероятно, коренится в том, кто ты, не так ли? — Я бы сказала, что магия в этом мире основана на эмоциях. Дружба создает магические реакции из-за сильных эмоций. Совместное исполнение музыки довольно похоже. Или действия, которые вы отдаете себе подражанию. Корни — это то, как вы себя чувствуете. — Да, именно так! — он наклонился вперёд к краю своего сиденья, — Но точный эффект зависит от тебя! Любой может чувствовать любовь к своим друзьям или радость, гнев, страх — на самом деле, я верю, что ты права: интенсивность твоих эмоций коррелирует с интенсивностью вашей магии. Но если сила исходит от тебя напрямую, я также верю, что то, как именно она проявляется, связано с твоей индивидуальной психологией. Кто вы, что эти эмоции значат для вас лично. Сансет уставилась на него, её разум спотыкался о примеры из прошлого года её жизни. — Это... погоди, я думаю, это имеет смысл. Ты только что сделал магию человеческого мира не отстойной? — вопреки себе, она рассмеялась, — Тартар, я должна была увидеть это раньше! Ты сам во всём этом разобрался? Глупый смешок вырвался на поверхность. — У меня были теории годами, — почти взвизгнул Солстис, его глаза снова стали зелёными, хотя и на мгновение, и снова, — Только когда я пришёл сюда, чтобы помочь вам, студентам, у меня появился способ наблюдать за другими образцами, кроме себя! И самое замечательное в том, что я, возможно, и направлял студентов к ответам, но именно они должны были это понять! И теперь они могут научиться использовать эти силы во благо! Эмоциональная терапия встречается с магической теорией! Сансет выпрямилась. — Какого чёрта??? Это так круто! Вот чем ты тут занимаешься весь день? И тебе за это платят? Солстис пожал плечами, и над его аккуратно подстриженной бородой проступил румянец. — Это не та работа, которая существовала, когда я был в твоём возрасте, магический советник, но ты знаешь. Увидел потребность, удовлетворил её и всё. — Хмм.. — на её лице появилась лёгкая улыбка, словно мерцание дров возле полена. Он улыбнулся в ответ и снова нырнул в свои заметки, щёлкая ручкой. — Ну ладно. Твои чувства к одной Твайлайт Спаркл. Зрачки Сансет сузились. — Мои что? — Твоя девушка, я полагаю? — Солстис щелкал ручкой туда-сюда, пока говорил руками, — Она сказала, что, по её мнению, твоя история свиданий и, ну, настоящее могут быть вовлечены. Поэтому я задам очень общий вопрос: как ты относишься к Твайлайт? Потирая шею, Сансет почувствовала, как пот проступает там. Метафорические поленья загорелись и вызвали лесной пожар на её щеках. Она хихикнула. — Нам... нам действительно не нужно вникать во всё это. Он что-то записал. — Ладно, отсутствие новостей — это хорошие новости. Дай мне знать, если эта девчонка Спаркл доставит тебе неприятности, — он оторвался от своих записей, — А как ты относишься к Тимберу Спрусу? Сансет держала себя за руку, плечи напряглись. — Не стоит в это вдаваться. Солстис что-то ещё записал, и скрип его ручки начал разъедать Сансет. — Ладно, более нейтрально: как ты себя чувствуешь сегодня? — Серьёзно, не стоит в это вдаваться... — Что ты чувствуешь, когда используешь свою эмпатическую способность? — О, хороший вопрос: сочувствие! Я сочувствую людям, когда сочувствую им, — она откинулась назад, подняла руки за голову, и единственное, что могло бы сделать её более комфортной, это если бы перед ней был стол или табурет, на который можно было бы закинуть ноги, — Всё, что нужно, есть? Фантастика, давайте вернёмся к моим друзьям. На улице свистел ветер. — ... Сансет? Ты же знаешь, что мы ещё не закончили. Она уронила руки, одна из которых лежала вдоль спинки дивана, а другая свисала с него за локоть, конечность. Сансет сверлила взглядом в сторону. Она заставила дрожь прекратиться, прежде чем она возобновилась. — Я консультант, — сказал ей Солстис, — Сейчас я твой консультант. Я здесь не для того, чтобы выпытывать подробности, которыми ты не готова поделиться, но если ты хочешь понять, как использовать эту силу, как помогать своим друзьям, как ты сказала, ты должна разобраться, что является причиной твоей роли в этом. Проще говоря, это помогло бы мне помочь тебе помочь твоим друзьям, если бы ты ответила на некоторые из моих вопросов. Не чувствуя себя слишком полезной, Сансет направила на него острый взгляд, словно деловой конец фехтовального меча. — У меня тоже есть к тебе вопросы, Док. Тебе не обязательно на них отвечать? Солстис уставился. Часы над дверью щелкнули. Раздался смех. — Обычно консультирование так не работает. — Но вы ведь не типичный консультант, не так ли? Он моргнул и покачал головой. — У меня уникальная специализация, можно сказать, да. — Правильно, потому что в мире нет университета, который бы присуждал докторскую степень по магии, но ты приложил все усилия. Или демонологию. Но ты приложил все усилия, чтобы изучить и это тоже, — Сансет села вперёд, уперев локти в колени, — Ты знаешь, о чём я спрашиваю. Он опустил свои звериные глаза в пол, а затем снова посмотрел на неё, приподняв подбородок. — Откуда мне знать, с кем я сейчас разговариваю? Солстис? — спросила Сансет и постучала себя по виску около глаз, где клубился пар, — С Властелином Теней? Он усмехнулся, покачав головой. — Это был нелепый сценический псевдоним, который у меня был в подростковом возрасте. — Но у тебя есть демоническая форма, — сказала она низким и грохочущим голосом, — Ты теряешь сознание. Ты часто теряешь сознание? Поднялся ветер. — Я бы предупредил тебя, если бы это произошло. Сансет подняла бровь. — Вы всё ещё можете это контролировать? Он сделал царапающий жест своими поднятыми вверх ладонями. — Ты думаешь, я не могу? — Вы вообще можете заметить разницу? — Ты думаешь, я бы рискнул всеми вашими жизнями таким образом? — А вы бы сделали это? Солстис уставился на неё. Часы над дверью отсчитывали, громко стуча, и он закрыл глаза. Из них выползал пар. Когда он снова их открыл, зелёный оттенок испортил фиолетовый. — Нет, — сказал он ей почти беззвучно, — Никогда. Взглянув ему в глаза, гримаса Сансет смягчилась. — Мои друзья и их безопасность превыше всего. — Твои друзья в безопасности со мной, — сказал он ей, постукивая себя по груди. Края его козлиных глаз блестели, — Здесь ты в безопасности, Сансет. Это безопасное место. На улице бушевали арктические ветры. Она кивнула. Рассматривая волокна плюшевого ковра на мгновение, Солстис нахмурился. — Ты права, — затем он встал со стула и сделал вид, что предлагает ему его, — Тебе задолжали некоторые ответы. Сансет подняла бровь. — Я думала, что консультирование так не работает. — Индивидуальное консультирование работает для каждого отдельного человека, — сказал он ей, — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь комфортно, и если тебе будет удобнее сначала задать мне несколько вопросов, я говорю, давай займёмся этим! — он сердечно пожал руку. Её закатанные глаза были заранее упакованы с ухмылкой, вставая с дивана. Садиться в кресло консультанта было почти церемонно, но это потому, что Солстис полупоклонился, когда она это сделала. Она рассмеялась над ним. Пока он садился на фиолетовый диван, у Сансет уже был готов первый вопрос. — Ладно, если уж мы это делаем, то давайте сразу скажем: что ты знаешь о своей демонической половине? Солстис сжал чашку кофе в ладонях. — Хороший вопрос. Он опасен, но, полагаю, ты уже догадалась об этом. Сансет кивнула, сжимая подлокотники кресла. — Моя магия сильнее всего, когда она основана на страхе, — сказал он, поглаживая свою кофейную кружку, — Я трус. Всегда боюсь того, того или другого. И когда я больше всего боюсь, он появляется. Он питается этим. Возможно, не только моим собственным страхом. Я не осознаю, когда он в сознании, поэтому не знаю в полной мере, на что он способен; но если он питается моим страхом, чтобы проявиться, я должен представить, что он захочет большего. Я думаю... Я думаю, именно поэтому он нападает на людей в показной, непрактичной манере. Снежные бури — это просто его способ устроить истерику. Он считает себя лидером. Кульминационные фронты сражений — его сцена. Никогда не давай ему их. Выпив кофе, Солстис наконец поднял на неё взгляд. — Тебе также следует знать, что он называет себя Сомбра, что на латыни означает Тень. Он претенциозная королева драмы, и тебе никогда не следует верить в его чушь. — Ццц. Ладно, может быть, — Сансет подперла щеку ладонью, — Но ты слишком строг к себе для кого-то настолько крутого. Солстис Шивер, похоже, не знал, как это воспринять. — Крутого? — Ну ладно, ты большой придурок, но ты хороший человек. Это удивительно. У тебя есть эта ужасная демоническая сторона, которой ты боишься до смерти, но ты не позволяешь ей причинять боль людям. Как я могу не равняться на это? — она покраснела и пожала плечами, отводя взгляд, — Я-я-я не знаю, это просто круто, я бы никогда не смогла сделать то, что сделал ты. — Да, можно, — сказал он, но его тон говорил «спасибо». Сансет рассмеялась, указывая на него. — Но, видишь? Ты заботишься о людях! Ты веришь в них! Ты даже веришь в меня. — Совершенно верно, — сказал он сразу же, без всяких условий. Слёзы навернулись на глаза Сансет. — Хотя тебе серьёзно не следовало бы этого делать. Но потом, по какой-то причине ты это делаешь, и это... это ощущается... приятно, — ветерок свистел снаружи. Она усмехнулась, потирая руку, — У меня давно не было такого приятного. Каждый раз, когда я это чувствую, это как вау. Я так много упустила. Даже несмотря на то, что его глаза дымились, его тёплая улыбка заставила её почувствовать, будто они сидят друг напротив друга у костра. — Я точно знаю, что ты чувствуешь. Я купил билеты на двоих в Bridleway впервые за много лет. Я прихожу в эту школу, и она переполнена такими людьми, как я, — он рассмеялся, — Этого почти достаточно, чтобы заставить меня думать, что я так хорош, как ты говоришь, если я могу быть в таком месте. — Ну, нет, ты здесь. Конечно, ты здесь, — давление в её груди ослабло во вздохе, — Мне жаль, но ты хороший парень, — она пожала плечами, покачав головой в сторону круглого ковра, — Все, кого я здесь встречала, хорошие. Студенты здесь хорошие. Их семьи хорошие. Мои друзья такие, такие хорошие. Солстис кивнул, когда он взял не совсем белый, запечатанный конверт со столика у своего кресла. Он улыбнулся ему. — Ты воспитала целое сообщество, — он отложил конверт в сторону на своём Г-образном столе, чтобы заняться им позже, и вернулся на своё место. — Да, и я их люблю. Правда, — сказала она, сгорбившись, — И это проблема, потому что я знаю, что не заслуживаю хороших людей. Солстис схватился за планшет в руках. — Это, должно быть, болезненно для тебя, — признал он. На его лице снова появилась мягкая улыбка, — Что ты думаешь о том, чтобы исследовать источник этого чувства немного глубже? — В ужасе, — не задумываясь, сказала Сансет и скрестила руки на груди. Она собиралась отругать своего консультанта за то, что он снова пытался дать ей совет, но потом у неё перехватило дыхание, а брови приподнялись, — Подождите… — Это всего лишь возможность, — признался Солстис, подняв руки, чтобы подавить эту мысль. Но он улыбался, и более широко, чем привыкла видеть у него Сансет, — У меня есть и другие теории, одну из которых я хочу проверить. Но я думаю, если ты хочешь узнать истоки вашей магии с Тимбером, тебе нужно найти между вами двоими что-то общее. Это не всегда так очевидно. Это одна из главных причин, по которой я предлагаю индивидуальные встречи перед групповой консультацией: я хочу, чтобы вы могли сказать что угодно. Я могу помочь вам расшифровать связь оттуда. Сансет кивнула, даже если пот, липнувший к её шее, вызвал мурашки по спине. — Ладно... хорошо. Если это то, что нужно. — Если тебе нужно подумать, не торопись, но я бы хотел начать с того, чтобы остановиться на том, что ты только что сказала: почему ты считаешь, что не заслуживаешь хороших людей в своей жизни? Не встречаясь с ним взглядом, Сансет уставилась в зернистость половиц и бросила: — Провокационный вопрос. Но она остановилась. Часы заполнили пробел. Сансет поморщилась: — … Знаешь, я бы так не подумала, пока не приехала сюда. Не то чтобы CHS так со мной поступил, не то чтобы я была такой чертовски тщеславной — я думала, что я выше всех. Честно говоря, я всё ещё гораздо более эгоцентрична, чем, как мне кажется, даже осознают мои друзья. — Трудно понять, где проходит граница. Это уже не просто моё прошлое или моя трансформация в демоницу. Магия сама по себе становится опасной. Люди страдают. Я больше не могу убегать от этого, мне нужно встретиться с этим лицом к лицу, потому что я не единственная, на кого это влияет. Вся магия и все бедствия, которые она вызывает в этом измерении, исходят от меня. Солнцес Шивер сидел напротив неё, уставившись на неё на мгновение своими дьявольскими глазами. — Боже мой, ты когда-нибудь говоришь как я? Э-э, также следует отметить, что магические события происходили до того, как ты прибыла в Кантерлотскую школу. Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты не создавала портал между нашими мирами. Я также слышал от других учеников о каких-то бродячих сиренах, которые приходили в этот мир до тебя? И артефактах, как… — он проверил свои записи, — ...Мемориальный камень? Извини, Камень памяти. — Ладно, может, не все, — допустила она, потирая запястье, — Но большая часть этого начала влиять на жизни людей, когда я прошла через зеркало в статуе. Ты исключение, а не правило. Э-э… — Сансет Шиммер обнаружила себя говорящей, — без обид. Солстис взял ещё одну записку. — Ничем не обидела, моя дорогая. Мне так больше нравится, — он посмотрел на неё, — Итак, до того, как ты пришла сюда, этот эгоцентризм, о котором ты беспокоишься, как ты думаешь, была ли причина, которая могла развиться изначально? — Ну, этот символ солнца в моей подписи — хорошее место для начала… — Сансет колебалась, наблюдая за ним, — Вы знаете, что такое кьютимарка? Советник наклонился вперёд на своём месте. — Какой-то эквестрийский иероглиф? Единица языка? — Не совсем так, — Сансет ухмыльнулась, — Знаешь, мне кажется, я раньше не слышала, чтобы вы произносили слово «эквестрия», — она даже сквозь магию видела, что он не хотел этого говорить, — А вообще, как много ты знаешь о другом мире? — Обрывки, — сказал он, дёргая себя за воротник и садясь прямо, — Ничего существенного до недавнего времени. На самом деле, за время учебы в Кантерлотской средней школе я узнал больше, чем за почти двадцать лет собственных исследований, — он покачал головой, — Думаю, к этому моменту я уже немного усвоил основы: я знаю, что есть другой мир, параллельный этому. Я знаю, что магия из того мира вырывается наружу. В том, что она делает с людьми, есть странный хаос, но мне не нужен был кто-то здесь, чтобы сказать мне это. Лично я нахожу самым захватывающим то, что, так сказать, ты тоже сбежала наружу. — Сбежала? Да, я вырвалась, но я не сбежала — мне не нужно было бежать, — сказала ему Сансет, голос снова стал нейтральным, чтобы сказать: — Принцесса Селестия хорошо обо мне заботилась. Румянец залил поверхность его щек. — ... О-о. О, это имеет смысл, — пробормотал Солстис и прочистил горло. Его глаза вернулись к своему обычному зелёному цвету, магия испарилась, — Извини, я... не слышал точно, какой была другая Селестия. Молодец она. Королевская особа, — сказал он, запыхавшись, — Твои друзья упоминали Селестию твоего мира, но всегда в связи с тобой. Как с твоим наставником? — Да, я была её протеже. — Протеже принцессы, боже мой. Ты каким-то образом находишь способы быть всё более и более впечатляющей, чем больше я узнаю о тебе. Каково это было? — спросил он, его глаза снова загорелись. Так же нервирующе, как и в прошлый раз. Она сердито посмотрела на его терапию, поэтому он махнул рукой, — Помни: это исключительно в интересах помощи твоим друзьям. Где-то в моём безумии зарыты методы. Сансет провела рукой по волосам, просто чтобы хоть как-то избавиться от пота, а затем пожала плечами. — Это было... хорошо. Солстис Шивер уставился на неё, из глаз валил пар. — Сансет. — Ладно! Ладно, — она смотрела на метель с дивана, — Кантерлот, из которого я родом, находится на вершине горы. Он великолепен. Я имею в виду, что весь город построен на этих балконах рядом с водопадом , с которого открывается вид... на целые деревни, холмы и долины во всех направлениях. И в центре всего этого — и в центре всей Эквестрии — стоит дворец. Больше и красивее, чем почти всё, что вы когда-либо видели. И именно там я выросла. Это мой дом. Принцесса Селестия дала мне всё это. А мой знак отличия, который представляет собой… представление того, что тебе суждено делать в жизни, в чем твой величайший талант, — для меня это было как вытатуировать слово «Особенный» на предплечье ребенка, понимаешь? Когда Солстис, казалось, не знал, она потерла шею, пробормотав: «О, точно, я думаю, ты упускаешь какой-то контекст...», прежде чем снова повысить голос и сказать: — Тебе нужно знать, что я получила своё, будучи мастером магии, а это редкость. Может быть, сейчас не такая уж редкость, но я была одной из немногих пони, у которой не было просто одного навыка, которым мне было суждено заниматься всю оставшуюся жизнь. У меня был потенциал. У меня было королевство потенциала! Солстис ткнул ручкой в воздух над планшетом. — Итак, что бы случилось с Эквестрийцами в этой другой вселенной, если бы они не стали развивать это предназначенное им умение, в котором они наиболее талантливы? Сансет запнулась, откинувшись на спинку дивана. — ... Можно, но кто захочет? Он посмотрел на потолок, а затем протянул руку. — По сути, я имею в виду, что бы случилось с вами, если бы вы не реализовали этот огромный, огромный потенциал? Если бы у вас была совершенно счастливая жизнь, не делая того, что, как вы думали, вам суждено делать? Сансет уставилась на него и рассмеялась: — Эээ, нет, ладно, тут нужно больше контекста: у каждого пони есть кьютимарка, потому что это то, в чём они лучше всего преуспевают в жизни. У каждого пони есть что предложить по определению, даже если я… — она потёрла руку, — …не всегда видела ценность в талантах других так же, как в своих собственных. Но если ты не эгоистичный мегаломаньяк — ты уважаешь пони за их страсть. Это важная часть того, кем они являются! День, когда каждый жеребенок получает свою кьютимарку, празднуется — их празднуют. — Если я правильно понял, пони получают свои отличительные знаки… в детстве? — Угу. Он наклонил голову набок. — И с этого момента их жизнь, по сути, уже распланирована? — Это верно. Он на мгновение прикрыл рот рукой, а затем наконец сказал: — ... И вы не думаете, что это немного предписывающе, а не описательно? Сансет отмахнулась от него. — Ты не понимаешь. Думаю, тут есть культурный барьер. Я знаю, что в человеческом мире есть странное отсутствие судьбы, так что, возможно, ты не привык к этой идее, но в Эквестрии, где всё имеет смысл, день, когда ты получаешь свою кьютимарку… это меняет всё. Солстис оторвался от записей. — Так значит, в тот день, когда ты получила свою кьютимарку, ты стала тем, кто ты есть? — Точно! — сказала она, как учитель, гордящийся своим учеником, — Я тоже получила свой рано, — Сансет постаралась не выпячивать грудь так сильно при этом, — До того, как у меня появилась кьютимарка, я боялась темноты. Глупо, я знаю. Я не могу сказать вам, почему. Могу сказать, что я жила в приюте, но на самом деле я не помню, как жила там. Не совсем. Если я что-то и знала о своих родителях или семье в то время, то сейчас всё это исчезло. Кто помнит дошкольное образование? Всё, что у меня есть, это… — её глаза встретились с его глазами, — Обрывки. Он кивнул. — Я знаю, что я была маленькой. Может, рядом не было никого, кто бы сказал мне, что все будет хорошо. Должно быть, по ночам был директор или смотритель, верно? Но даже если бы он был, я думаю, я была очень напугана. Однажды ночью, не помню почему, но той ночью я запаниковала. Я не собиралась мягко входить в эту хорошую ночь. Моя магия, должно быть, отреагировала на это, но в ту ночь она сделала это в большой степени, и единственный способ, которым я когда-либо могла описать то, что я сделала, — это то, что я немного дольше держала солнце рядом с собой. Солстис уставился на неё. — У тебя была сила перемещать целые небесные тела. В детстве. Несмотря на себя, несмотря ни на что, Сансет не смогла сдержать ухмылку на лице. — Ладно, мне, наверное, стоит упомянуть, что это было один раз, меньше минуты, и я чувствовала, что меня раздавливают. Серьёзно, тогда я была в несравненно большей опасности, чем когда пряталась под одеялом от темноты. И для контекста, большинство пони и мечтать не могли о том, чтобы поднимать или опускать солнце так, как принцесса Селестия делает каждый день. Это магия уровня аликорнов. Обычные старые единороги так не могут. — Увлекательно. Как тебе удалось поднять вес солнца на своих плечах? Сансет остановилась. Её спрашивали, как ей это удавалось раньше, но она никогда не испытывала искушения сказать правду. Она всегда объясняла это какой-то истерической силой или всплеском скрытой детской магии. Но на самом деле? Ничто не должно было дать ей эту божественную силу. — Я... я не знаю. Консультант откинулся на спинку сиденья. Руки Сансет тряслись на коленях, сами по себе дрожали из-за её ног, и она ничего не могла сделать, чтобы скрыть это. — Я-я никогда не могла объяснить столько силы. Я пыталась убедить себя, что это потому, что я особенная, но я больше никогда не смогу этого сделать. Может, я украла магию у принцессы Селестии. Может, я такая ужасная. Если я это сделала, то не хотела — то есть, это была моя вина, я сама так решила, но не так. Я просто хотела, чтобы солнце светило дольше! Я не думала, что чуть не убью себя! Я должна была знать, что не стоит этого делать, но когда принцесса приехала в Дом Её Величества для подкидышей, мне в голову пришла глупая идея, что она должна остаться подольше, поэтому я просто… заставила её! Сансет подняла дрожащую руку, чтобы вытереть глаза и прикрыть их. Солстис протянул ей коробку салфеток, которую она взяла обеими руками, уставившись на него. Она измученно вздохнула, вместо того чтобы взять салфетку. — Не знаю, что взбрело мне в голову. Но я точно знаю, что если ты жеребенок и остановишь закат солнца, даже на короткое время, то, как правило, привлекаешь внимание. Очень много внимания, — ей снова удалось сдержать голос, — Были репортеры, я думаю. Мне интересно, какие заголовки в газетах, понимаешь? Чудо-кобылка останавливает ночь! или Маленькая неприятность держит всех в Кантерлоте; граждане капризничают! … наверное, зависело от газеты. — После того, как принцесса Селестия взяла меня под своё крыло, я переехала в замок вместе с ней. Она очень хорошо обо мне заботилась, я имею в виду, что я никогда ни в чем не нуждалась. Она была занята? Ну да. Ей нужно было править королевством. Она не могла бегать и гоняться за маленькими кобылками весь день, чтобы присматривать за ними, но мы с ней знали, где мы находимся друг у друга. Я думаю. Я имею в виду, может, это говорит и моё глупое эго, но… — Вы очень много значили друг для друга, — мягко заметил Солстис, — Мне это кажется очевидным. — ... Спасибо, — она чувствовала, как румянец заливает её щёки, и не могла этого скрыть, — Итак, да. После того, как я стала протеже Принцессы всей Эквестрии, всё изменилось. Все пони всегда знали, кто я и на что я способна. Сила. Потенциал. Красота. Тартар, мне так нужно было внимание, что я думала, что заслуживаю целого королевства. Я хотела, чтобы все увидели, кто я. И они это сделали. Сансет поморщилась, говоря краем рта: — Возможно, через некоторое время я захотела, чтобы эта версия меня стала тем, кем я являюсь на самом деле. Прочитав его записи, Солстис поморщился, словно расстроенный за неё. — Это более чем понятно. Это не обговаривает и не оправдывает твоё поведение, которое, как ты считаешь, является результатом этого раздутого чувства собственного достоинства, но мы — наши самые суровые критики. И ты в этом очень преуспела. Слушая то, что ты сказала, кажется, что слишком много ожиданий возлагается на плечи ребёнка. Сансет пожала плечами и бросила коробку с салфетками рядом с собой на диван. — Ну, кто-то же должен был это сделать: нам нужно было предотвратить войну. Найтмер Мун, демоническая форма принцессы Луны, должна была вернуться в самый длинный день тысячного года. «Звёзды помогут ей сбежать», — продекламировала Сансет, — и она принесёт вечную ночь. — Высокие ставки, — пробормотал он. Она издала что-то среднее между насмешкой и смехом. — Да, без шуток. — Почему именно тебе выпало помешать этому случиться? — спросил он, разглядывая её, — Потому что ты теоретически могла бы поднять солнце? Сансет кивнула. — Это, и часть о звёздах. Это самая важная строфа в пророчестве, она была перепечатана в книгах по всей Эквестрии. Иногда такое пророчество может быть метафорическим, это не обязательно должна быть буквальная звезда, но моей кьютимаркой было солнце. В наши дни мы знаем, что звёзды относятся к принцессе Твайлайт. Её кьютимарка — это буквально созвездие звёзд. Это имеет смысл. Солстис оживился. — Оо, я слышал об этой Принцессе Твайлайт. Помимо всего прочего, она помогала тебе преодолеть превращение в демоницу, да? — Ага. Украла её корону. Заманила её в школу Кантерлота. Лгала. Обманула. Провалилась. Спасли мои друзья, включая её, — не то чтобы она когда-либо отрицала важность того, что сделала для неё принцесса Твайлайт, но Сансет не могла заставить слова звучать правильно из-за горечи на языке. Она вздохнула и потерла лоб, — И теперь её собираются короновать королевой Эквестрии вместо Селестии, как раз там, где я и думала, буду я. Самое интересное, что она этого заслуживает, а я — нет. — Я понимаю, как это тяжело для тебя, — сказал её консультант, напугав её до глубины души. — Д-да, ну⁠. Её коронация сегодня вечером, — она пожала плечами, — Весь Кантерлот увидит, какая она удивительная пони, если они каким-то образом это уже пропустили, — её брови нахмурились, — Я рада за неё. Давно пора. И это всё, что я ей скажу, потому что я не могу сказать остальное и всё ещё оставаться тем другом, которым она меня научила быть. — Хотя с твоей стороны было бы благоразумно учитывать её чувства, ты также знаешь, что у тебя есть свои собственные чувства, — перефразировал Солстис, слушая, — Даже учитывая, сколько лет становления ты потратила на обучение тому, что она делает, я бы сказал, что вполне естественно быть более чем просто счастливой за свою подругу. — Последнее, чего я хочу — это снова оказаться неблагодарной ученицей. И, честно говоря, шансы на то, что я спасу мир от Найтмер Мун, были всего пятьдесят на пятьдесят. Звёзды, помогающие ей сбежать — вот где всё либо правильно, либо неправильно. Когда я училась у принцессы, были обоснованные пророческие аргументы, что либо принцесса Селестия, либо я вместе остановим Найтмер Мун, — она прикусила губу, затем уставилась вперёд пустыми глазами, — ... Или мы обречём Эквестрию. Доброе и понимающее выражение лица Солстис разбило ей сердце. Сансет потёрла руки, отводя взгляд, прежде чем её глаза наполнились настолько, что она потеряла зрение. — Я так старалась не думать о том, что случится, если я подведу всех. Консультант встал и налил ей стакан воды из кулера. Он протянул ей стакан. — Твои эмоции — это не то, чего стоит стыдиться, Сансет. Если тебе нужно поплакать или выразить эмоции, которые тебе неприятны, ты можешь сделать это здесь. Это единственный способ понять, что скрывается под ними. Взяв стакан в руку, Сансет посмотрела на него. — ... Что ты имеешь в виду под моими эмоциями? Консультант сложил руки перед собой. — Иногда то, что мы чувствуем, является симптомом. Не всегда: такие осложняющие факторы, как наша генетика, химия мозга и обстоятельства, не зависящие от нас, играют важную роль, и нет смысла это отрицать. Но могут быть и другие факторы, которые мы скрываем от себя. В некоторых случаях, какими бы огромными, трудными и реальными они ни были, эмоции, с которыми мы живем изо дня в день, являются симптомами. Убеждения о том, кто ты есть, и о мире вокруг тебя — это болезнь. Будучи эмпатом, Сансет чувствовала страх, витавший в воздухе между ними. Происхождение неизвестно. — Это мужество — делиться тем, что у тебя есть, и это не преувеличение. Это правда. Я знаю, что твоя цель — помогать друзьям прежде, чем себе, и я всегда буду уважать любую твою терапевтическую цель. Но как твой консультант я хотел бы бросить тебе вызов, чтобы ты подумал об этом и о том, что это может значить для тебя, — он пошевелился, широко улыбнувшись, чтобы показать острые резцы, — Потому что я верю, что у меня есть хорошие новости: я знаю, как ты и Тимбер Спрус меняетесь телами. Её глаза сверкнули, насторожившись. Она чувствовала, как её сердце колотится в груди, предупреждая её бежать и бежать сейчас же. — Что? Как это может быть тем, что у нас общего? — Дело не в содержании ваших историй. Вы прожили совершенно разные жизни, вы довольно разные люди, даже если у вас есть общие близкие, но магия, как вы знаете — это эмоции, — сказал он, проходя по ковру, что означало рассечение его инь-янского узора пополам, затем остановился с улыбкой, которая почти кричала: «Да это же элементарно, моя дорогая Сансет!» — Как ты справляешься со своими эмоциями? — Честно говоря, я... я не видела, — Сансет нахмурилась. Осознание ударило, словно граната, застрявшая под подушками дивана, на котором она сидела. Она выскочила из своего места, взорвавшись вперед. — О боже мой, о боже мой Селестия! Ты прав! Мы с Тимбером не имеем дела со своими чувствами! — где-то в глубине школы, на доске с кругом стилизованных голов, которые должны были представлять её и её друзей, магические силы, Сансет почти могла увидеть слово, обозначающее линию, соединяющую её с Тимбером Спрусом: Репрессия. Или, может быть, ещё лучше: Эмоциональный побег. Схватившись за лоб, Сансет Шиммер закричала: — Блядь! — она отшатнулась, расхаживая взад-вперёд, — Это всё моя вина. Я-я делала это всё время! Никто из нас не знал, как обращаться друг с другом в ресторане, или с Флэшем и им за нашим обеденным столом! Я всё время убегаю от своих проблем. Я всё ещё убегаю, я… — Я думаю, важно признать, что ты вернулась в своё тело, — сказал он ей, — Что касается твоих друзей, мне пришлось бы провести больше встреч с каждым из них, чтобы выяснить, есть ли связь между чувствами, которые они ещё не приняли, и телами, в которых они оказались. Это можно оставить на другой раз. Давайте вернёмся к тебе. Тогда вопрос становится довольно обманчиво простым: от чего ты бежала? Ноги Сансет подкосились под ней. Она схватилась за руки, когда холод просочился сквозь её куртку. Термометр на стене опустился до перевёрнутых высот. — Я... я-я не знаю, я... — Да, ты это делаешь. Я верю в тебя. Позволь мне перефразировать, — сказал он, и она обнаружила его стоящим с другой стороны, теперь ближе к дивану, чем она, — Почему ты думаешь, что не заслуживаешь своих друзей? — Потому что я не такая хорошая, как они или принцессы, — сказала она тоном мёртвым и низким, — Я краду магию и короны, которые мне не принадлежат. Я мошенница. Я причиняла боль своим друзьям и людям вокруг меня, даже когда я не старалась. У меня нет шансов. Я забрала их всех, и посмотрите, что я с ними сделала. Я всё ещё как яд для них. Рано или поздно они все это поймут. — Почему ты думаешь, что так должно быть? Сансет покачала головой, сдвинув брови так сильно, что стало больно. Её дыхание завихрялось перед ней. — Все эти катастрофы — причина, по которой люди должны приходить к тебе в первую очередь — это из-за меня! Магия не должна существовать здесь — я не должна существовать здесь. Миднайт Спаркл, Гайя Эверфри — ничего из этого не произойдёт, если меня не будет! Ни у кого из демонов нет такой силы. Ради всего святого, Сомбра никогда бы не напал на них в парке! Вы напали на них из-за меня. Солстис Шивер замер. Она схватилась за край куртки и потянула её. — Они не должны проходить через это. Никто не должен — они заслуживают гораздо лучшего. Они все заслуживают лучшего. Он прикрыл свой зубастый рот и, спотыкаясь, отступил назад, чтобы сесть в кресло. Сансет обошла кресло, остановившись там, где он её не увидит. Покачав головой, она издала звук, который не мог сдержать гнева. — Я действительно хотела уйти, пока я их не подвела. Она приглушила себя. Подняв глаза к звёздам, которые не могли помочь ей в побеге. Она моргнула, глаза жгло, а вместе с ними и кожу от холода. Она грубо вытерла глаза, прежде чем схватить руки и опустить взгляд в пол. — Я изменю всё на прежний уровень и уничтожу портал. И тогда я никогда не вернусь. Мне жаль, если это прощание. Было приятно знать тебя, пока это длилось. Часы намертво застыли на стене. — ... Как ты думаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? Сансет медленно повернулась к нему. Клубящийся пар почти заслонил единственный узкий глаз, уставившийся на неё через плечо. Её глаза дёргались взад-вперед по нему. — ... Солстис? — Откуда ты знаешь? — спросил он, — Откуда кто-то может знать? Я — всё, чего ты боишься. Есть ли разница между нами? В этом нет ничего общего с «мы» — это всё я. Это всегда был я, — он схватился за края кресла, — Тебе нужно бежать. Я не думаю, что ему нравится твой план забрать всю магию с собой. Из всех раз, когда Сансет Шиммер давался шанс бежать, она никогда не хотела этого больше. Её тело кричало на неё. Инстинкты, как сирены, эхом разносящиеся по городским улицам перед стихийным бедствием или надвигающейся атакой. Сансет украла нервы, которых у неё не было, откуда-то ещё, чтобы встать перед ним. — Какого чёрта… всё так. Я точно знаю, с кем говорю. Рычание, вырывающееся из его горла, разрывало нервы в её животе, но она держалась твёрдо. — Послушай меня. Это не предложение застегнуть куртку от холода. — Я слушала. Ты сказал мне, что это безопасное место, — сказала ему Сансет, ненавидя едва скрытую дрожь в голосе, — Я знаю тебя. У тебя больше самообладания, чем у кого-либо, кого я когда-либо встречала. Ты веришь в людей, даже когда это трудно. Ты драматичен и хороший слушатель, и ты любишь кофе слишком сильно для одного человека, — вздрогнув, Сансет похлопала по воздуху, прежде чем броситься к кофейной станции, — Кофе. Я могу принести тебе кофе! Она схватила кружку из шкафа и засунула её под носик кофеварки. Красный огонек замигал, раздался звук внутреннего механизма, работающего над кипячением воды. — Чёрт возьми, давай… Опустившись в кресло, консультант снова зарычал. — Это не принесёт тебе никакой пользы. Тебе нужно уйти. — Ты этого не знаешь. Ты боишься, — сказала она, почти задыхаясь, ища подсластитель, — Я понимаю. Ты думаешь, я тоже не боюсь? С тобой всё будет в порядке. Сансет слышала, как он бормочет, и сначала она подумала, что он говорит с ней, пытаясь привлечь её внимание, но голос звучал достаточно тихо, чтобы можно было предположить, что это был разговор, который он вёл в одиночестве. — Спокойная, мирная сдача… спокойная, мирная сдача… — Верно, — Сансет кивнула, хватая свою кружку Bee Positive, — Вы находитесь в спокойном поле. Или на пляже — и там есть спа на берегу моря. Там всегда есть спа. И там тихо, и вы можете слышать волны, — она не могла понять, откуда доносился шум океанских волн в последний раз, когда она была в этом офисе. Она подозревала, что он, должно быть, включил его со своего телефона, — Тебе больше не нужно бороться. Здесь с тобой всё будет в порядке. Ты нужен студентам. Здесь твоё место. Оставайся с нами. Ты должен отвезти свою девушку в Брайдлвэй. С кружкой в руке она подошла к нему и предложила кружку обжигающе горячего кофе. Он взял её в руки и выпил, словно из реки Стикс или реки Лета. Пока он это делал, Сансет отшатнулась назад, усевшись на пурпурный диван. Она наблюдала за ним. Давай, Солстис. — Спасибо, дорогая, — сказал он, слегка посмеиваясь. Он улыбнулся, успокоившись, — Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня таким. Мне никогда не было легко, знаешь ли, подавлять эту сторону себя... Мне требуется много сил, чтобы даже прожить день. Но вы, дети, — засмеялся он, — вы замечательные! Вы необыкновенные. Невообразимые. У вас даже есть слово для этого теперь... целая школа... — сказал он, звуча запыхавшимся, — И если... и если бы они взяли меня тогда... возможно, демонам этого мира нужен король. Сансет уставилась на него, выдыхая перед собой. — Тебе это не нужно. Я была там, где ты сейчас, — выдохнула она, дрожа, — Я совершила эту ошибку. — О, я знаю, что ты это сделала, — советник поднялся со своего места, и лёд потрескивал на половицах от каждого шага. Температура упала до арктических глубин горных высот. Снаружи бушующий шторм бился о запотевшее, фрактальное стекло. Его тёмные волосы распускались и развевались, словно на арктическом ветру, — Сколько раз… одному Богу известно, но я точно знаю, кто ты. Сансет похолодела. Такой холод, от которого она не могла избавиться, как бы сильно ни старалась. Каждая мышца её тела чувствовала себя лишённой энергии, побуждая её отдохнуть, подождать здесь, умереть здесь. Если её не убьёт Солстис Шивер — это сделает холод. У неё оставалось мало времени. — У меня никогда не было слова для того, как меня называть, когда я был в твоём возрасте, — он говорил и обходил её, грациозный и гибкий для человека, достаточно старого, чтобы иметь докторскую степень, — Но у тебя есть лексикон, не так ли? Разочарование. Дезертир. Упадок. Демоница. Воровка. Мошенница. Яд. Вполне себе судьба, которую ты ведёшь. — Я… — холод проник в её кости, в её сердце, в её лёгкие, затем в её пустую, лишённую судьбы душу. Она потеряла силы стиснуть зубы, — Ты лучше этого. — Жаль, — изумился он, сверкая зубами, вытягиваясь изо рта, — Такая ненадёжная. Сильный ветерок может отправить тебя в пучину хаоса. А что же тогда с твоими маленькими друзьями, хм? Обречены на катастрофу, — он мультяшно хихикнул, довольный. Если бы только у него был плащ, чтобы развеваться, — По крайней мере, ты наконец-то осознаёшь себя, хм? Началось учащенное дыханье, и Сансет не поняла, что это её собственное. Слёзы хлынули потоком. Её зрение запятнано тьмой и искрами. Может быть, она уже умирала. Может быть, она вообще никогда не доберётся до зеркала. Может быть, она умрёт здесь. Никакой судьбы, никаких причин, по которым она этого не сделает. Пустое будущее. Никаких гарантий. Сансет Шиммер знала, что она погибнет напрасно в школе Кантерлота. Я умираю... Я умираю… Её грудь взорвалась в замедленном темпе, сжавшись. Дымок поднялся из её глаз. — Портал… Я должна… Я должна закрыть портал… — Тишина, — сказал он ей, — Ты не в форме. Ты потерпела неудачу. Но это нормально. Я всегда здесь, чтобы выслушать, и я услышал всё, что мне нужно знать, — она могла слышать, как улыбка растет в его голосе, — Я сделаю так, чтобы все увидели, кто ты на самом деле. Сомбра положил руку ей на плечо. В последующие мгновения, тошнотворные головокружительные мгновения, Сансет уже точно осознала, чего он хочет от неё. Их связь и желание подавить этот момент были достаточно сильны — её и Тимбера Спруса магия отреагировала вовремя. Оказавшись в теле своего консультанта, Сансет упала. Она услышала, как её собственный голос захихикал от восторга. — Ну, ну. Теория доказана. Доктор был прав, — он безумно рассмеялся над собственной шуткой, — Страх действительно притягивает страх. Жаль, что он поглощает тебя, иначе я бы пригласил тебя присоединиться. — Где к вам присоединиться? — Где Сансет Шиммер, конечно, и место. Разрушать всё для тех, кого она любит больше всего, сеять страх и массовую панику, куда бы она ни пошла, — Король Сомбра поднял воротник своей кожаной куртки, — Кажется, мне предстоит коронация. Тени поглотили её зрение, когда демоническая Сансет Шиммер ворвалась в коридоры школы Кантерлота.