Красные руины

Рейнис выводила круги на спине Эймона, стараясь не рассмеяться, глядя на страдальческое выражение лица того, которое почему-то идеально сочеталось с такой же мученической миной Призрака. — Если бы людям было предназначено плавать по морю, мы бы родились с жабрами, — простонал он, сворачиваясь в ещё более плотный клубок. — Не волнуйся, братишка, не успеешь оглянуться, как мы уже прибудем в Браавос. Он только снова простонал, уже без слов, и она не стала пытаться вытянуть из него что-то ещё. Это был его первый раз на корабле в открытом море, и, хотя шторм за бортом был слабым, качка оказалась сильнее, чем обычно. Даже ей, несмотря на весь опыт плаваний, было не по себе. — Как только мы причалим, сразу отправимся в чудесную гостиницу. Там будут ванны и большие кровати с мягкими матрасами. Говоря с ним, чтобы отвлечь от недомогания, она прокручивала в голове детали, которые ей нужно будет организовать: его одежда явно не подходила для Браавоса, Призраку придётся надеть поводок и ошейник — хотя бы для вида, а знание Эймоном каких-либо языков, кроме общего, оставляло желать лучшего. Но совсем скоро к ним присоединятся Лемор и Халдон, и она наверняка сможет уговорить Эйгона на время отложить свои планы завоевания, чтобы заняться обучением их младшего брата. Он, пожалуй, даже больше, чем она, жаждал встречи с Эймоном. У Рейнис хотя бы были сны, где она видела и слышала его, а у Эйгона — только обрывки информации, полученные из вторых рук. — Жаль, что ты не рос с нами, — прошептала она, ласково перебирая его кудри. — Жаль, что я не видела твоих первых шагов, не слышала твоих первых слов. Эймон повернулся так, чтобы щекой прижаматься к койке и видеть её лицо. Его кожа была бледной и влажной, но, похоже, худшее уже миновало. — Почему? Если всё, что ты говоришь, правда… — Она с трудом удержалась от хмурого взгляда: он всё ещё относился к их родству как к вероятности, а не к факту. — то ты ведь должна ненавидеть меня. Я причина, по которой твой отец умер. — Что?! Нет, даже не думай так! — воскликнула она. — Какие бы причины ни были у нашего отца, чтобы сбежать с твоей матерью, это не твоя вина. И даже война началась не из-за этого — если бы наш дед не был безумцем, никакой войны не случилось бы. Их дед оставался самым страшным кошмаром в жизни Рейнис. С самого детства она была убеждена, что он убьёт её. Пережить его стало для неё величайшим достижением, даже если от неё само́й это мало зависело. — Мама любила бы тебя, я это точно знаю, — тихо добавила она. Несмотря на некоторую ревность к Элии, Джон признал, что не может представить, чтобы она осудила Эймона за его происхождение (хотя он умудрился произнести это как оскорбление). — Ты рос бы рядом с нами, нашим младшим братом. Никто из нас не смотрел бы на тебя свысока из-за того, что ты «единокровный брат», как это было в Винтерфелле. — Твои… твои шпионы рассказали тебе об этом? — Он закрыл глаза, боль на мгновение исказила его черты лица. Она пододвинулась ближе, чтобы лечь рядом, и обняла его. — Тебе не за что стыдиться, Эймс. Это они должны стыдиться. Его губы приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но затем, видимо, передумал. Вместо этого он просто лежал молча, позволяя ей продолжать его обнимать.

* * *

В порту Браавоса солнце ярко светило, а ветерок приятно освежал. Младший брат оглядывался по сторонам с восхищением, точно турист, но Рейнис не собиралась упрекать его за это (по крайней мере, пока). — Идём, осмотр достопримечательностей оставим на завтра! Он послушно последовал за ней. Рейнис всё ещё ждала знака — паники, сомнений, чего угодно, что заставило бы его решить, будто он сделал ужасный выбор, и попытаться сбежать. Она оставила с ними несколько людей, ссылаясь на обеспечение безопасности, но в действительности знала, что не сможет позволить ему убежать в незнакомой стране только ради его душевного спокойствия. Она была старшей, а значит, обязана защищать своих глупых младших братьев, даже от них самих. Они прошли через рынок, где Рейнис купила несколько угощений, которые, как она надеялась, успокоят его желудок, если тот всё ещё расстроен. Однако, похоже, он больше оценил покупку куска свежего мяса на кости для Призрака, который весь путь до гостиницы жалобно поскуливал, глядя на свёрток. Убедить владельца пустить в номер молодого лютоволка оказалось непросто, но те знали Рейнис и, в конце концов, согласились. Призрак остался на балконе с ужином, пока они купались и переодевались. — И вот это мне придётся носить? — нахмурился Эймон, теребя новую одежду. — Если ты, конечно, не хочешь выйти в своих мехах. В таком случае тебя просто хватит тепловой удар, а это ужасная участь для дракона. В новой одежде он выглядел хорошо, его телосложение напоминало Эйгоново теперь, когда она могла видеть его без тяжёлого северного одеяния и несвернувшимся калачиком в каюте. Эймон подошёл ближе, собрав волосы, чтобы завязать их, но она жестом пригласила его сесть. — Тебе когда-нибудь заплетали волосы? — поддразнила она, проводя пальцами по влажным прядям, чтобы распутать их. — Я вырос с двумя младшими сёстрами, как ты думаешь? — Ох, так ты потакал им! Эгг никогда не позволяет мне трогать свои волосы. — Она склонилась ближе, шёпотом добавив: — Хотя, если честно, это не было большой потерей. Но не говори ему об этом. Эймон неловко хихикнул, не зная, как правильно вести себя в такой ситуации. — Его… его волосы такие же, как у нас? — О, нет. У него волосы отца — светлые, более прямые и тонкие. Обычно он их окрашивает, Джон переживал, что они слишком заметны, хотя Эгг вполне мог бы сойти за выходца из Лиса. — Ты имеешь в виду того самого Джона Коннингтона? — Мм, да. Он причудливый человек, но он был другом нашего отца. — Она начала заплетать волосы Эймона, раздумывая, что ещё рассказать. — Он одна из наших главных связей с домом. Есть ещё, конечно, несколько изгнанников… ну, иногда нам приходится играть разные роли для разных людей, так что большинство даже не подозревает, кто мы на самом деле. Эймон задумчиво хмыкнул: — Как со мной? — …на самом деле, в некоторых случаях почти именно так. — Что ты имеешь в виду? Она поморщилась, размышляя, как лучше объяснить. — Люди, с которыми мы работаем… один из них свёл нас с Золотой Ротой и заявил, что Эйгон — Блэкфайр. Неуютная тишина повисла между ними. — Всё не так плохо, как кажется. Они думают, что он Блэкфайр, который будет выдавать себя за Таргариена, а не наоборот. Так что Эгг всё равно использует своё настоящее имя. — Она облизнула губы, оглядываясь, как будто жалела, что затронула эту тему. — Мы не Блэкфайры. Или… кто-либо ещё, притворяющийся Эйгоном и Рейнис. Я помню Красный замок, помню мать и отца, помню, как нас увезли вместе с Эггом. Я даже несколько раз встречалась с нашим дядей, принцем Оберином Мартеллом. Он сказал… сказал, что я выгляжу в точности, как мать. — Если он в курсе, что ты жива, то почему ты не живёшь в Дорне? — Это опасно. Я могла бы, но Эгг — нет. А я не оставлю его. Эймон задумчиво кивнул, и она даже не стала ругать его за то, что он дёрнул головой. Рейнис подумала, что все те дни, что они провели вместе на корабле, пошли на пользу. У них было время сблизится без отвлечений. — Есть ли что-то ещё, что ты хочешь узнать? Ты можешь спросить меня обо всём, что тебе интересно. Он хмыкнул, и они несколько мгновений посидели в тишине. — Имя… «Эймон»… Это то, как Рейгар хотел меня назвать? — Это имя дала тебе твоя мать. Но да, наш отец выбрал его. Один из наших родственников — Мейстер по имени Эймон, брат Эйгона Невероятного. — Должно быть, он древний. — Скорее всего. Я никогда не встречалась с ним лично. Но отец общался с ним, посредством воронов. Его семья… думаю, она была ещё меньше, чем наша. И он старался поддерживать связь с теми немногими, кто остался. Она завязала косу лентой и развернула его к себе. — Нас сейчас шестеро. Мейстер Эймон ещё жив, и есть ты, я, Эгг, а ещё наша тётя и дядя — Дейнерис и Визерис. Они тоже в Эссосе, но… мы не можем встретиться с ними. Эймон нахмурился: — Почему? — Потому что о них знают все. А о нас — никто. За ними следят шпионы, и, если хоть один из них найдёт нас и узнает, кто мы… это будет очень, очень плохо. Призрак доел свой ужин и подошёл к ним за лаской. Рейнис знала, что некоторые из их людей будут недовольны тем, что она привезла вместе с братом и лютоволка. Но она также знала, что именно Призраку она обязана тем, как быстро Эймон стал ей доверять. — Ты говорила, что у вас есть планы. Какие? Рейнис прикусила губу, раздумывая, что ответить. Она перебрала в голове множество вариантов с тех пор, как решила разыскать младшего брата, но так и не остановилась на одном. Он вырос в доме, где почти боготворили Узурпатора, и ему уже пришлось пережить слишком много потрясений. Заставлять его осознать, что он находится на совершенно противоположной стороне, было бы слишком. — Думаю, лучше, если Эйгон объяснит их сам. Или мы расскажем вместе. Это слишком много, чтобы воспринять за раз. Он глянул на неё, затем на Призрака, потом снова на неё и, поколебавшись, нехотя согласился подождать. — А теперь… почему бы нам не пойти и не поужинать самим? Призрак не единственный, кто сошёл на берег голодным! Шагая к двери, Рейнис заметила, что Призрак уже спешит за ней, а Эймон медленно плетётся позади, погруженный в раздумья. Совсем скоро они встретятся с Эйгоном, затем отправятся на корабль, и даже если Эймон захочет сбежать, будут другие люди, чтобы этому помешать. В том числе и река.