Пятая сказка

Знай, с кем красть: а вдруг тебе с ним и сидеть?

Мечислав Шарган

      — Дай мне минуту, — скомандовал развсезнайский голос, когда Драко материализовался в камине.       И он сразу помножил это на десять.       Если зубрилка справится за пять, то он на ней... женится!       Ничто так не раздражало Малфоя, как ждать. Ведь чем дольше это длится, тем сильней разочарование. И как мечты всегда краше реальности, так и расплата — только страшнее. А представить, что ему грозит в случае неудачи, не сложнее сложного:       Его посадят.       Прям вместе с Грейнджер!       И прихорашиваться для Азкабана вовсе не обязательно.       Драко осторожно ступил в гостиную, облачённый в чёрную мантию, наверное, на размер больше, в такой же свободной одежде, с ложной серьгой в левом ухе и в лучших ботинках отца, как какой-то хлыщ с сомнительным вкусом и отнюдь не серьёзными намерениями. Смотрелось это довольно странно, если не смешно, потому что с каждым шагом он напоминал себе ребёнка, что нацепил шмотки старшего брата в попытке выглядеть круче или хотя бы значительнее.       Семеня по ковру чуть шаркающей походкой, Малфой всё не мог поверить, что очутился в квартире Грейнджер по собственной воле — не чтобы позлить её или соблазнить, а согласно злодейскому плану. Конечно, он вынашивал его не один день, но прочувствовать весь риск и неблестящие перспективы до сих пор не сумел. Зато не сомневался, что Робардс — любой из них — не скажет ему спасибо за наглый грабёж. Конечно, несчастный стеклянный шар — невесть какое сокровище, однако увести у Главы Отдела тайн даже банку с мозгами — в своём роде медаль "За заслуги перед Волшебным Отечеством".       Драко приложил руку к карману и, коснувшись плоского пузырька, в очередной раз внушил себе, что достойные цели требуют жертв, даже если в какой-то момент выставляют его маленьким клоуном.       Всё на свете требует жертв...       Особенно ложь — самому себе.       — Как ты живёшь в этой коробке? — спросил он, топчась у окна тесной гостиной размером с его гардеробную. — У меня стойкое ощущение, что твою, кажется, кот выбирал, — он взглянул на улицу, где среди домов и "железных коней" суетились ничего не подозревающие "мыши".       То есть маглы.       Гермиона говорила с ним прямо из... спальни?       — Во-первых, это не коробка, а мансарда, — в проёме ненадолго показалась лохматая голова. — И ты даже не представляешь, чего мне стоило заполучить её в Брайтоне! Зачарованные этажи здесь по пальцам можно пересчитать...       — А во-вторых? — спросил Драко, не представляя, чем Грейнджер привлёк городок, лет пятьсот назад сожжённый одним криворуким волшебником в огне Адского пламени.       Вроде бы Гербертом Крэббом.       — А во-вторых, тут светло, довольно уютно, до побережья рукой подать, но главное — Малфоев и за милю не видно! — поддела она.       — Ты считаешь, уютно? — он обвёл глазами скромную комнату со столь же скромной, неновой мебелью. — Грейнджер, ты живёшь в скворечнике! У тебя в пределах моей видимости и кухня, и кабинет, и читальня... Если ещё скажешь, что спишь на диване, я решу, что вещаешь ты из личного шкафа.       — Не из шкафа, — строго отчиталась она.       — Из-под кровати? — подтрунивал Драко. — У тебя же злой волшебник в квартире! — он угрожающе выпучил глаза.       Но никто его спектакль не оценил.       Опять.       — Их не существует, — шутливо подыграла Гермиона, отчего он почувствовал себя лучше. На пару секунд. — А вот злые мальчишки — да.       — И где это уродливое рыжее животное? — спросил Драко, едва заглядывая под диван. — Про него ещё со школы легенды ходят! Я не про Уизли сейчас.       Грейнджер улыбнулась.       Он понял это по волнам голоса:       — У них с тётушкой Мюриэль любовь.       — Я же сказал, я не про Уизли! — представив их вместе, хохотнул Малфой.       — Для справки, — неспешно просвещала Гермиона, — Рон тоже Живоглота не жаловал. Но так уж вышло, что пока мы с Гарри прятались по лесам, мой книзл умудрился и достать, и очаровать его тётку. А уж с тобой... — Грейнджер снова улыбнулась, — он бы точно справился.       — Поспорим?.. — не поддавался он. — И почему нельзя было встретиться в Мэноре? — не удержал Малфой, не гордясь своим непрезентабельным видом — с чужого плеча.       Только гардероб Драко никак не соответствовал Робардсу: ни по фасону, ни по телосложению. Не секрет, что при необходимости магией можно немного поправить брюки, рукава — чуть-чуть удлинить, но перешить... короче, сварганить приличный костюм не в состоянии даже Старшая палочка.       — Всегда хотела затащить тебя к маглам! — не показывая носа, съёрничала Гермиона. — И давай по фактам: ты не сотрудник Министерства — это раз. Мой, а не твой камин соединён с сетью — это два. Насколько мне известно, у тебя на всё про всё только час — это три...       Под его тихое передразнивание список неизбежно разрастался:       — Я синий чулок — это четыре.       — А четвёртое, — не расслышав его ворчание, продолжила Гермиона, — Робардс, уж прости, через вход для посетителей не ходит! Нет, чисто теоретически можно было встретиться у тебя, проделать кое-что там, потом вернуться ко мне, потом...       — Стоп-стоп-стоп! — прервал тираду Драко. — Сразу пропустим в-седьмых и в-десятых. Что значит "проделать кое-что там"? На бал меня не пустить?       То бишь в Отдел тайн.       — Нет, Золушка, это значит, что я кое-кого жду.       Что?!       Драко напрягся:       — Золушка?.. Замарашка, что ли? — он отмахнулся, ведь было что-то намного важнее: — "Кое-кого" — это кого? Сову? Или твоих распрекрасных авроров?! — съязвил он, будучи не в восторге от таких неожиданностей, и уставился на Тайную комнату, где до сих пор пряталось одно гриффиндорское чудовище.       Нет, он не исключал, что однажды очкарик про их делишки всё узнает, но лучше б спустя сотню лет.       — Вот бы ты удивился, да? — из-за закрытой двери поддевала Гермиона. — Скажем так... По части дерзких вылазок лучше довериться профессионалам. Всякие пакости — это у них семейное!       — Чёрт, Грейнджер!.. Мне не нравятся твои фокусы, — не скрывал раздражения Драко.       — Я и не пыталась тебе понравиться, — неприятным дежавю отзеркалила она.       — Что ты там задумала? — Драко шагнул к дивану и стиснул диванную подушку. — Какого лепрекона?.. У меня же был план!       — А я его доработала, — спокойно отрапортовала она.       — Ты — что? — её точно прокляли за зазнайство. — Что ты ещё растрепала?! А ничего, что тайна ни хрена не тайна, если о ней знают трое! В Хогвартсе это каждая собака знает, — колко выпалил он, намекая на их Избранную секту.       — Волдеморт с тобой бы поспорил, — хмыкнув, не согласилась Гермиона.       Малфой злился:       — Ты пробовала, хотя бы чисто теоретически, — полурычал он, — держать свой бесподобный язык за зубами?! Или тебе все зубы эльфы повырывали?       Грейнджер ожидаемо взбунтовалась:       — Если ты вдруг забыл, я не могу колдовать!       "Железный" довод.       — А ничего, что я могу?! — прикрикнул Драко.       — Я взвесила риски, — типично занудно поучала она. И бесила: — Уж извини, но я видела твои результаты ЖАБА...       — Ты на что намекаешь? — почти закипал он, чуть не ворвавшись в её клетушку.       — Мы, между прочим, оба рискуем! — жёстко перебила она. — Или ты принимаешь помощь, — выставила условие Гермиона, привыкшая доверять не его мозгам, — или вперёд, штурмуй Отдел тайн сам!       Малфой внутренне зарычал. А "кое-кого" — далеко послал. Плохо, что иногда, дабы победить, нужно и врагу довериться. Он решил, что разберётся со свежей проблемой потом, когда сотрёт "кое-кому" память отсюда и до рождения.       Дверь распахнулась.       Но Драко отвернулся...       Он разглядывал стену с камином, по бокам которого пестрели заставленные полки, и, дав волю бурной фантазии, нарисовал себе что-то лохматое, в строгом сером костюме, с облезлым хвостом и рожками, ведь деловой ужин, как сие назвала Гермиона, не предполагал горячего продолжения.       — Ты ограбила книжную лавку? — костеря её самоуправство, Малфой отсчитал "раз, два, три" и на каблуках развернулся.       До ушей едва долетело:       — Планирую, — подхватила иронию Гермиона, — но сегодня я граблю Говарда Робардса.       Если он и злился на Грейнджер, то она его только что окатила — без магии и ушата с водой. Потому что...       Никакого костюма, рожек и тем более никакой непослушной копны!..       Платье.       На ней было чёртово элегантное платье!       Цвета... его грёбаного стыда.       Осанка, полуулыбка, голые плечи.       Линия талии... и ни сантиметра бедра. Его изгибы скрылись за благородной тканью.       И какие-то... безобразно-изящные... туфли.       Оттенка... её голых ног?.. Неприкрытых на безупречные дюймы — согласно приличиям.       А где настоящая Грейнджер? В тапках. В мантии. В противной до каждого стежка форме?       Что ещё за хрень?!       Порой мир жесток... Как кто-то однажды прекрасен.       Дыхание малость перехватило, английская речь на секунду забылась, превратилась в нечто бессвязное, и Малфой определённо порадовался, что на нём — мать его! — балахон.       — Грабить буду я, — поправив ремень, Драко понизил огненный тон. И судорожно сглотнул. — А ты — напиваться с Робардсом и болтать о погоде.       Грейнджер, видимо, заметила его замешательство, но предпочла вернуться к взрывоопасной теме:       — Об истинных мотивах я умолчала, Малфой, — цокая по гостиной, сообщила она. — Просто сказала, что у нас сделка. Мол, ты мне — портрет, а я тебе — прикрытие, — далёким мягким голосом успокоила Грейнджер.       Однако его к её открытым плечам почти пригвоздило:       — Красное? — обронил Драко, не зная: ему по-тихому сматериться или стукнуть себя по лбу — за невербальное "обалдеть!".       Малфой даже не сознавал, что больше его задевало: её непонимание, как она сейчас выглядит, или как раз — её понимание.       — Не красное, а амарантовое, — как истинная зануда, смущённо-уверенно поправила Грейнджер.       Хотел бы он сказать, что амарант пахнет яблоком, а она — соблазном, но вернулся к самой очевидности:       — Как ни назови, оно — красное. Только, Грейнджер... Ты забыла надеть... — он замялся. — Слушай, это не лиф, это — фартук! — он рывками обрисовал свою грудь.       Прямоугольный отрез на тонких бретельках, может, и оставлял простор для воображения, но её полуголая спина — нет.       — Не неси ерунды, — улыбнулась его реакции Гермиона. — У фартука нет юбки, а эта даже скрывает колени.       Малфой звучно выдохнул:       — Когда я просил на всякий пожарный отвлечь одного индюка, то не ждал, что он ощутит все прелести полового созревания! Зачем ты так разоделась? — не хуже моралиста разглагольствовал он.       — Малфой, у меня с Робардсом деловой ужин, а не свидание, — напомнила Гермиона.       На который она его пригласила.       — Робардсу только об этом скажи, — метнул он. — У тебя платье — "Грейнджер в поисках приключений!".       — Говард — взрослый мужчина, и он понимает разницу между коктейльным платьем и попыткой его соблазнить.       — Не будь наивной! Любое пристойное платье на девушке — это попытка соблазнить. А если эти спагетти на плечах упадут, то полресторана точно порадуется!       — Не уверена, что ты понимаешь, что такое драпированное платье, — она, огладив плечо, спустила бретельку, — но как видишь, ему есть на чем держаться.       Его "созревание" тут же оценило картинку.       И вот ни хрена не полегчало!       — А я не уверен, что Робардса не хватит сердечный приступ, — он потёр ногу, пока Грейнджер возвращала себе чуть менее соблазнительный вид. — Должен же быть какой-то закон, который ты сейчас нарушаешь!       Гермиона едва нахмурилась:       — Малфой, не переигрывай.       Он бы и сам рад...       Грейнджер вдруг обрела серьёзность:       — Знаешь, чем славится Говард Робардс? Поверь, не умением накладывать защитные чары.       Драко ляпнул наугад:       — Надеюсь, дальтонизмом!       — Интуицией, — без проволочек сообщила Гермиона. — Наверное, потому что он Прорицатель... Без неё он бы раз двадцать погиб! Именно за его интуицию Бруствер назначил Робардса главой Отдела тайн. Хотя он, надо признать, не глупее брата.       — И ты думаешь, что лучший способ заглушить его чутьё — твоё платье, — сдавшись, рассудил Драко. — Ну ты и штучка, Грейнджер... Септимус Малфой как-то сказал, что интуицию имеют многие, а вот слышат — единицы. И кстати, меня она не предвидела! — гордо подметил он.       Факт.       — Этого ни ты и ни я не знаем, — занервничала Гермиона. — Интуиция не всесильна... А моя так нередко молчит!       Драко расправил мантию:       — Потому что интуиция не в голове, Грейнджер.       — Боюсь спросить: где? — она предчувствовала подвох.       — Ты на этом месте сидишь, ты им не думаешь, — непрозрачно намекнул Драко. — И у меня есть одно маленькое желание... — он показательно свёл пальцы. — Если Поттер вас интуитивно застукает, сделай одолжение — дай повод врезать по морде Робардсу!       Гермиона мельком осмотрела его прикид:       — Гарри сегодня занят, — между делом доложила она и указала на пусет с чёрным камнем: — Очень надеюсь, что твоя серьга — обманка... — она помаячила тонким колечком на руке. — А если бы у Говарда был пирсинг, что бы ты сделал?       Малфой невольно коснулся мочки, проверяя фальшивку. Ему как-то не хотелось через час стать собой и ощутить "радость" обратного превращения даже от дорогого гвоздя.       — Я бы на месте Робардса проколол себе не только ухо, но и язык! Чтобы отбить у воров охоту пить Оборотку, — ответил Драко и извлёк из кармана непустой пузырёк. — Не хочу думать, какой он на вкус, — и раскрыл ладонь.       Почти сразу ему на пальцы лёг тёмный волос.       — С кого ты его сняла? — по спине Драко пробежал холодок. — С Гавейна или с Говарда?       — Думаешь, есть разница? — ухмыльнулась она, не отрицая их поразительного сходства. — Они ж однояйцевые!..       — Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, — спошлил тот и чуть не выронил зелье, получив по плечу слабый шлепок.       — Дурак!       Драко со щелчком открыл крышку флакона и не удержался:       — Может, я в ресторан — за инфарктом, а ты — в министерство?       Страх неудачи медленно накрывал.       А Грейнджер не слишком помогала:       — Хочу напомнить, что матагот подчиняется приказам, так что не мямли! Внешне он не отличит тебя от хозяина, это всегда на руку, на слух — тоже. Матагот практически не чувствует запахов, он не собака и не нарл, — будто незнайку, просвещала его Гермиона. — И если ты всё-таки попадёшь внутрь, не вздумай его разозлить! — к концу лекции предупредила она.       Дожился... Им командует Гермиона Грейнджер. И его это... не бесит!       — Что ещё за "если"? — насторожился Малфой, опуская в зелье заветный волос.       — Понимаешь, я ничего не смогла узнать про загадку, — сжав губы, повинилась она.       Он вскинул взгляд.       — А без неё в кабинет никак не попасть, — продолжила Гермиона. — С этой защитой я тебе не помощник. Хотя... — она наморщила лоб, явно сооружая запасной план. — Если кое-кто не перемудрит...       — Опять долбаное "если"?! И что значит твоё "не смогла"? — возмутился Драко, тряся пузырёк, будто маракас. — Просто сунуть нос в кабинет ты не пробовала? — когда тот, естественно, заперт. — Запомнить её, например? — издевался он. — Чтоб поискать озарение в какой-нибудь книжке?       Он ткнул в череду полок.       И прочёл ответ — по прикрытым глазам.       — Ты что, никогда не пыталась влезть в гостиную Когтеврана?! — злился Драко.       — Об этом я не подумала... Чёрт! Но зато я узнала про водопад, — смягчала удар она. — Не пройдёшь барьер в течение пяти минут — возвращайся! — посоветовала Гермиона. — Иначе на тебя с потолка обрушится Гибель воров.       — И я стану собой, — Малфой вытянулся по струнке. — Ну и что?!       Только пять минут — это чертовски мало.       — А то, что на мини-потоп сбегутся авроры, — оповестила Грейнджер.       — Так наколдую им цветочки! — съязвил он. — Допустим, я вошёл, — размышлял вслух Драко, — чтобы выйти, ломать мозг не нужно?       — Неизвестно, — повела плечами Гермиона. — Ты плохо представляешь, во что ввязываешься! Скорее всего, как и в Круглой комнате, закроешь изнутри дверь, — она хлопнула в ладоши, — и сработают чары. Говард не раз говорил, что любой вор покинет его кабинет только под конвоем. А если он вдруг почувствует опасность... — она развела руками. — Я ничего не смогу сделать. Разве только предупредить...       — И как?       — Протеевы чары, — просветила она. — И есть кое-кто, кто справляется с ними лучше меня!       — Сложно в это поверить, — не шутил Малфой.       — Сама в шоке, — Гермиона взглянула на гостинные часы. — И она скоро будет здесь.       — Она?.. — только успел спросить Драко, как камин на миг вспыхнул изумрудным туманом, и в гостиную вся такая тёмно-зелёная влетела...       Гарпия-Уизли.       В обнимку с метлой.       Её рыжие волосы были собраны в хвост, щёки мерцали янтарными каплями, глаза отражали солнечный свет, а форма Холихедских гарпий делала её и опасной ведьмой, и... приятной добычей.       Эх, прям двойное свидание!       — "Кое-кто" — это твоя подружка? — Драко присел на локотник дивана. — А я-то думал, что колдует она кое-как, — привирал он в надежде позлить, как и прочих Уизли. — А ещё — может кое-кому кое-что разболтать, — сквозь зубы подвывал он.       — А при желании — стукнуть, — предупредила Уизли. — Шесть старших братьев, Малфой... — доходчиво объясняла она. — Не один, не два — шесть!       — И ноль, — передёргивал он, — ноль мозгов! — Драко чуть не ткнул девчачий тандем своей перепиской с Розмертой. — Вылететь из команды за комплот* не боишься?       — Я за любой кипиш, если это поможет Гермионе, но учти... — она наставила на него кончик метлы. — Обманешь её — наложу порчу. Будешь пахнуть как колония летучих мышей! И спать так же — вниз головой.       Воистину будет.       Драко скрестил руки:       — На тебе порча пострашней, — подковырнул он, отгибая палец на её форму, как и зелёную мантию с золотым когтем, и уточнил: — Слизеринская.       — Да неужели? — не спасовала Гарпия. — На крокодилах и огурцах, видимо, тоже. Ты вот слизеринец, а из зелёного у тебя только... — она выдержала паузу и непушисто прибавила: — Хвостик.       Этим бы хвостиком ей по губам!       Малфой усмехнулся:       — В слизеринце всё безупречно: и рога, и копыта, и хвост, — развлекался он. — Поэтому твой Поттер ко мне ревнует.       — Он не ревнует, — не велась на его приёмы Джинни, — он злится на меня. И не будь ты столь самовлюблён, увидел бы разницу.       — Нет, он ревнует! — спорил Драко.       — Тебе, конечно, сложно представить, что твои серые глаза, и необычные волосы, и, возможно, вполне себе умелая палочка не сдались и даром, но, когда прозреешь, не слишком переживай.       — Так значит, у меня умелая палочка? — с намёком похлеще он подмигнул.       Уизли даже растерялась:       — И это всё, что ты услышал?       — Нет, ещё что-то про глаза... Но палочка важнее!       Гарпия показала зубы:       — Ты болен.       Малфой не унимался:       — Зато палочка нужной длины!       — Гермиона, — повернулась к ней Джинни, — ты абсолютно уверена, что он нормальный?       Настолько нормальный, что с наглыми девчонками справляется лучше прочих:       — Да, малыш, — он ненадолго прикрыл глаза. — Билетик на матч не достанешь?       — Не раньше, чем ты обгонишь меня на метле! — смущаясь, отбрыкнулась нахалка.       — Как насчёт завтра? — победно подхватил Драко. — Я про метлу.       — Когда тебя сцапает Робардс, — предрекла Джинни, — метла тебе грозит только в одном месте...       В чём Малфой себе не отказывал, так это со спокойным лицом выводить на эмоции:       — С неспортивными фантазиями — только к Поттеру! Максимум могу подарить ошейник. У каждой прелюдии свои украшения... — он вспомнил про злосчастный кулон.       — Гермиона, членовредительство ещё незаконно? — не уступала в дерзости Джинни.       — Не всегда, — бросила она.       — Обожаю пустые угрозы, — отбил "подачу" Малфой. — Так что там насчёт метлы? Струсила? Если я выиграю, ты не слишком переживай... И да, ставлю на твою форму!       Он хищно смерил её взглядом.       Ровно настолько, чтоб донести — он стянул ту безнаказанно.       В своей порочной башке.       Даже если это не так...       — Удивляюсь, как Гарри тебя не прибил, — неожиданно вставила Гермиона.       — Ты мерзкий, — пустилась в банальности Джинни.       — Сказала та, что хотела меня соблазнить, — Малфой по-своему припомнил кулон и услышал шиканье Гермионы, которая — какое коварство! — про плодородие не раззвонила.       Или он — Поттер.       — Обожаю пустые мечты, — передразнила Гарпия. — А тебя, ходок, соблазнит даже метла!       — Новенький Нимбус? — не удержался Малфой, пропустив шпильку.       — А то! — Джинни сжала блестящее древко. — В этом сезоне Осмингтонским осам Кубок не светит, — задорно выпалила она.       — Если ты отрастишь себе глаза на затылке, — поддел он. — Их ловец быстрее, чем стриж.       — Наш тоже ничего, — подмигнула она Гермионе. И похвасталась: — Наконец-то я прошла отбор в охотники! Со школы одно точно не изменилось: забивать голы приятней, чем искать снитч.       — Поставьте в ворота бегемота, — издевался Драко. — Чтоб кольца своей тушей закрыл. Ой, бегемотиху!.. Парней-то у вас отродясь не было!       — Обязательно, — саркастично согласилась она. — Как только поймаем Гойла! Платье и бантик ему пойдут, — Уизли скривилась.       — Даже спорить не буду, — Драко отёр зажившую шею. — Мне приплатить?       — Нет, — открестилась та. — Теперь ты мой должник, Малфой, — бесповоротно заявила рыжая фурия, сняла перчатку и протянула ему жетон с гравированным когтем.       Дешёвый карманный брелок на перекрученной цепочке не вызывал доверия.       — Что? — не понял Драко. — Давай без взяток.       — Бери! — скомандовала Джиневра и, не дожидаясь согласия, влепила жетон ему в грудь, и тот свалился Драко на ноги. — Некогда мне тут расшаркиваться, у меня тренировка.       Она нырнула под щиток и вытащила оттуда очередной презент — такой же символ Холихедских гарпий.       — Гермиона, будь осторожна, — просила Джинни, пока волшебная подвеска опускалась на ладонь Грейнджер. — Если что-то пойдёт не так, коснись когтя, скажи, к примеру: "Беги!", и у этого самоубийцы на обороте появится надпись. Тебя, лазутчик, — спрятав в жилет побрякушку, Малфой навострил уши, — фишка с жетоном тоже касается. И палочку свою береги! — приложив ладонь к груди, театрально помянула она.       — Все десять дюймов! — повторил её жест и интонацию Драко.       — Гермиона, а ты уже сказала этому идиоту, что в Азкабане ему не понравится?       Малфой сжал флакон с зельем, загадал наудачу и бросил сердобольной Гарпии уже вдогонку:       — Я сбегу оттуда, как только ты решишь меня навестить.       Уизли исчезла в камине, оставив после себя странное чувство. После которого понять ревность Поттера было несложно... Коротышка, конечно, повзрослела, обзавелась вздорным нравом и нужными формами, но при мысли хотя бы коснуться её прелестей чесалось зарядить в себя воспитательным бладжером.       — Не передумал? — потирая пальцем подвеску, спросила Гермиона.       В кармане потеплело.       Вместо ответа Драко отщёлкнул подпружиненную крышку и отхлебнул Оборотку:       — Гадость редкая... — он обтёр губы. — Как арбуз с солью. — Его передёрнуло, но он, не мешкая, опрокинул всё зелье в рот.       Через секунду внутренности скрутило, будто в Драко закопошилось с десяток змей, и от живота к ногтям побежало адское жжение.       Малфоя скрючило пополам, и, задыхаясь, он выстонал: "Чтоб я сдох..."       Лицо начало плавиться, а мышцы — течь. Его руки стали больше, кожа — темнее, и отцовские ботинки уже не болтались, хотя внутри всё так же горело. Спустя сотни жутких мгновений одежда села, как по указке, потому что кости болезненно растянулись, в росте прибавилось и плечи расширились. Корни волос закололо, и во рту появилось скверное послевкусие.       Захотелось сплюнуть.       Драко сглотнул слюну, а заодно и дрожь, когда превращение вдруг закончилось. Он нащупал серьгу — та держалась будто влитая, даже не отвалилась — и выпрямился. Уложил волосы — чужими руками, оправил мантию и жилет и, как полный придурок, проверил пах.       Малфой взглянул на сообщницу, такую настоящую в своём безрассудстве, и замер в ожидании чудо-пинка.       Она, чуть дрогнув губами, приободрила:       — Всё будет хорошо, мистер Робардс.       Боясь впустить в себя безграничный страх, Драко поправил палочку, пристегнул к жилету блестящий жетон, прошёл твёрдой походкой через гостиную и, вступив в камин, бросил взволнованной Грейнджер самое простое и, наверное, важное:       — Спасибо.

* * *

      Малфой трижды оценил все привилегии главы Отдела тайн ещё до того, как спустился на лифте. В первый раз — в Атриуме, когда какой-то олух из Отдела магического хозяйства столкнулся с ним у фонтана. И хотя Драко был без всякой таблички, тот сгорбился в извинениях, пообещав впредь ходить другой дорогой, и скрылся со скоростью Чистомёта. Во второй раз — когда не спеша миновал золотые ворота и ни одна живая душа его не окликнула. Охранник не только не попросил палочку, он вообще заткнул рот, делая вид, что Говард Робардс как минимум невидимка. А в третий — когда вошёл в один из бесчисленных лифтов и никто не посмел ступить следом, даже разноцветные самолётики будто ветром сдуло. Тесная кабина ещё не закрылась, а женский голос любезно сказал: "Приветствую вас, мистер Робардс", и он, на автомате чуть не нажав кнопку, выдал вполне властным тоном:       — Отдел тайн. Мой кабинет.       Не каждый знал, что лифт притормозит между уровнями восемь и девять, но друг Нотта и тот, кто побывал там стараниями Грейнджер, определённо в подробностях не нуждался.       Коробка-клеть тронулась, и Малфой обругал свою должность. Потому что, вероятно не желая растрясти неюные телеса, этот зачарованный гроб осторожненько пополз вниз, включив звуки — чтоб его! — леса.       Хорошо, не журчащей воды.       В мозгу что-то неприятно затикало.       Когда министерское судёнышко, разбивая штиль, пришвартовалось, томный голос сообщил:       — Прошу вас, мистер Робардс... — и Драко, резко сдвинув решётку, выскочил на скрытый этаж, чувствуя противную дрожь и Его Величество Время.       Малфой нервно взглянул на часы. Они, как и положено часам, тихо ходили, и шесть разноцветных стрелок спешили не к цифрам, а к миниатюрным планетам, но его интересовала лишь одна — ярко-жёлтая, напротив Сатурна.       Он достал жетон, и аккуратная надпись: "Ты не передумал?" — его не удивила. Это именно то, что Драко слышал от Грейнджер, прежде чем испробовал сущность Робардса.       Только Малфой давно усвоил, что любой риск оправдан, если хуже уже не будет. Даже фарс оправдан — если хуже уже не будет! Не секрет, что нелепая ошибка может стоить свободы, но когда ты в получасе от оваций, давать задний ход — глупо.       "Не передумал", — шепнул для неё Малфой и вернул средство связи в карман.       Висящие на цепях лампы освещали широкий кривой коридор, и вор шёл знакомой дорогой, пока ботинки отстукивали тяжёлый ритм. Отец подбивал носки защитными набойками, и сейчас эти "бам-пам-пам-бам" вроде бы играли против него... Однако именно такой жёсткий, мерный звук должен был заглушать трусость и убеждать всех непосвящённых, что никто в здравом уме не крадёт Пророчество под "конный марш". Драко понимал, что уймы попыток у него не будет, только, кто бы из братьев ни наложил чары, он давно далеко не школьник...       Но и не Дамблдор.       Драко насчитал пару-тройку мелких дверей, среди которых были подсобка и туалет, и — слава везунчикам! — не встретил ни уборщиков, ни невыразимцев и ни просителей. Он остановился в самом конце коридора у иссиня-чёрного полотна с невидимой ручкой — явным знаком, что здесь не понарошку заперто, и напоследок цокнул об пол ботинком, словно копытом.       Теперь между охотником и добычей стояла дверь.       На несколько секунд Драко забыл всё, что нажужжала ему Грейнджер: и про загадку, и про защиту, и про облезлого кота... и чувствовал только своё сердце. Оно билось в висках, в животе, у горла и даже на кончиках пальцев. Обрисовав беззвучный барьер, Малфой пристроил на пояс палочку, стал нащупывать дверную ручку и, едва коснувшись её, разбудил защитные чары.       Сирены не было.       Зато на тёмной, словно ночь, двери проступили горящие львиные глаза, и раздался интимный шёпот, согревая искристым дыханием из мнимого рта:       — Большая, как слон, но ничего не весит.       Что?..       Малфой застыл.       Большая чего?..       — Большая, как слон, но ничего не весит, — громче, чем прежде, повторил "лев" — призрак вшивого факультета его владельца.       Он издевается? Здесь что, детский сад?!       От неверия Драко оглянулся.       — Большая, как слон... — набирал обороты рычащий голос.       А значит, впереди — дикий крик.       — Тень... тень слона! — спохватился Драко и выдохнул. Загадка времён Хогвартса.       Лев скрылся, одобрительно прикрыв веки, и невидимое стало не только осязаемым.       — Получи, подлый индюк! — порадовался под нос вор.       Но стоило Драко взяться за ручку двери и надавить... Его накрыл тихий ужас.       Потому что кисть будто присосало.       Её обвили чёрные липкие путы, угольно-серая маска льва выступила на полотне, глаза хищника налились кровью, и гордый степенный рык атаковал преступные уши:       — Как быль за сказкой не угонится,       Так вор и враг уже не стронется,       Коль не услышу я в ответ,       Чей свет храню я как обет.       ...Малфой малость присел.       Картинка поплыла.       И его мир только что рухнул.       А мозг кое-как начал догонять, что это и есть настоящая загадка, и при хорошем раскладе у него минут пять, дабы выдать нечто приличное, пока этот гриффиндорский лев не оттяпал ему грешную руку, если не голову.       Он плохо соображал, бросая в никуда варианты:       — Свет солнца, свет огня... Свет дня. Свет фонаря!       Но кисть лишь крепче сжимало.       — Свет души, свет... Свет лампы. Свет жизни!       Ничего.       Малфой зарычал, как безумный. Попытался вырваться из ловушки... Но проще было отрубить себе руку! Он чуть не настучал льву по башке и понёс несусветную чушь:       — Свет луны, свет молнии, свет улыбки! Мать его, чёрт!..       В кармане вдруг потеплело.       — Вот дура, нашла время! Свет костра, блин!.. Свет света!       Тепло в кармане только усилилось.       Он выругался и полез за жетоном, прижал пальцем коготь и послал:       — Иди к чёрту, а-а!       Перевернув брелок, он случайно заметил: "Сказка".       Ровно шесть букв.       И замер.       — Что значит "сказка"?       В руке опять потеплело, и фраза изменилась: "Я не могу".       — Что ты не можешь? — затрясся он.       Но Грейнджер писала, не чтоб поболтать, только он, как болван, никак не улавливал суть:       — Что за сказка? Где сказка?       Здесь не сказка, здесь — ...опа.       — Какая сказка? У неё сказка?       Грейнджер, ау-у!       Но она бы не рисковала... вот так. Без причины.       — Пятая сказка, — ударило в грудь. — Волосатое сердце? Да нет же!.. При чём тут оно?       Драко судорожно вспоминал всё, что видел тогда в кабинете у Робардса, нарисованное колдовской акварелью, и, ощущая бег времени как бешеный пульс, вдруг понял, что именно сделала Грейнджер.       Почти невозможное.       Она выудила из Говарда... чёртов стишок!       А... отгадку?       Известную только двум братьям.       И наверняка Грейнджер...       Как, к счастью, и Драко.       — Свет мориона! — выпалил он. — Свет — мать его! — мориона.       Настоящее название Пятой сказки.       Драко не успел толком ничего осознать, как лев утонул в какой-то вязкой воде, колдовские оковы исчезли, и дверь, переливаясь синим оттенком, сама отворилась.       Малфой сжал прохладный жетон и ляпнул страшное:       — Ты лучшая!       Он проскользнул внутрь, отставив пятку в просвет.       "Я знаю", — ответила Гермиона. Он хмыкнул, простив ей разом и подружку, и ЖАБА.       И почти простил шашни с Робардсом.       Когда дверь захлопнется, обратного пути уже не будет. Что его ждёт — знают лишь Мерлин и грёбаный Прорицатель. Только насколько ж всё просто, если выбора нет...       Убрав ногу, Драко шагнул глубже, врезал по двери, и раздался хлёсткий щелчок. Он засунул брелок в карман, выдернул палочку и с подачи Грейнджер воскресил защитные чары:       — Репелло Инимикум, — чтобы шестёрки снаружи его не просекли.       Или того хуже — клювом не влезли.       Ручка опять стала прозрачной, а лев на двери — по-своему разговорчивым.       Матагот, запрыгнув на стол, встретил Драко светящимся взглядом и... злобным оскалом. Огромные выпученные глаза без зрачков горели неоновыми фонарями, отчего в полутьме его чёрная гладкая шкура отдавала голубым отливом.       — Люмос, — парящие сферы зажглись огненной пылью, и Драко приказал злобному фамильяру: — Замри!       Матагот подчинился.       И Малфой здраво решил, что он — гений...       Ваза на тумбе безлико пустела, и "гений" суетливо полез в карман брюк — за наградой.       Лакричные конфеты расчётливо слиплись, но не растеряли аромата и вкуса. Сунув палочку под мышку, он отломил порцию сладостей, их хвостики завиляли, а одна анисовая пиявка, оторвавшись от друзей, даже умудрилась прикусить кожу.       — А-ай! — взвизгнул Малфой и, уронив бесценное имущество, сбросил следом "зубастую нечисть".       Та хаотично запрыгала по полу.       Матагот, завидев лакомство, спрятал клыки, прижался к столешнице, опустил уши и приготовился к атаке.       Не на Робардса, конечно, — на шустрый гостинец.       — Лови! — велел Малфой, поднял палочку и пнул к двери лакричную приманку. — Угощаю, киса.       Далеко не киса с прищуренными глазами отпружинила от стола, сиганула на пол и, пришпилив когтем добычу, важно задвигала хвостом из стороны в сторону. Сцапав конфету, матагот перескочил к сладкой горстке у входа, отфутболил ту к Драко, будто сдувшийся мяч, и, догнав, прижал её уже двумя лапами — довольный собой.       — Прости, что я без цветов, — он почесал фамильяра за ухом. — Но в душе я ромашка!       Осмотрев убранство злачного кабинета, он не нашёл банки с мозгами, но всё остальное было на своём месте, включая тысячи ящиков разных форм и размеров, уходящих в мерцающий потолок. На стене, как и прежде, возвышалась мрачная картина, чернея тем же длинным туннелем, где не видно ни зги, а моток магловской верёвки на старом крючке смотрелся молчаливым намёком, что незваным гостям тут не рады. Где-то под ногами Драко простиралась Круглая комната с вереницей дверей, и он подумал, что если все лампы враз рухнут, то он разовьёт свою "интуицию" до девятого уровня!..       В лепёшку её расшибёт.       Вместе с башкою.       Ой, плевать!       Он отправил в вазу остатки лакомства. И отсчитал нужный ящик. Вспомнил:       — Диссендиум.       И тот отскочил, открываясь.       Матагот урчал, как заглот, поглощая аптечные сласти, а Драко беспокоился о том, сможет ли он взять Пророчество.       Ведь одно чуть не стоило жизни.       Отцу.       А страшная ошибка — стоила.       Грейнджер сказала, что, наверное, да. А заблуждалась она реже, чем злила. Пророчество, как ни прискорбно, сбылось, оттого окрасилось серой дымкой, а такие нередко уничтожали... И Драко ещё повезло, что у Робардса пунктик на своё (выражаясь стенанием Трелони) Вездесущее Око.       Малфой соорудил из ящиков подобие лестницы, по которой взойдёт не тонну весящий маг, и осторожно поднялся к желанной цели. Шар лежал в ближнем углу, полный льда и тумана, и вдохновлённый подвигом вор подхватил его, абсолютно не думая.       — Ша!..       Пророчество не взбрыкнуло и не ускользнуло, а просто легло в его ладонь. Драко спрыгнул на пол, бросив: "Фините!" — и ящики тут же вернулись в стену. Дым в сфере пришёл в движение, закружил, но, испугавшись, Малфой сунул её в карман мантии.       Ему бы сплясать, да радости не было.       Или её не хватало.       И только матагот, как котёнок, гонял несколько конфет из угла в угол и уже не скучал в одиночестве.       Драко взглянул на часы, время ещё не кончилось, но какая разница, если он заслужил больше чем похвалы...       И не меньше чем удовольствие.       Он уселся в хозяйское кресло и, отстегнув, положил перед собой счастливый жетон.       Грейнджер до сих пор болталась на свидании. Пила. Качая стройненькой ножкой. Притворялась. И наверняка улыбалась старому упырю. Заманивала его обнажёнными плечами. Загружала героическими речами. И Драко захотелось похвастаться и поиграть немного на её неамарантовых нервах.       Что же она сделала, чтобы услышать стишок?       Поцеловала этого индюка? Как Уизела.       — Не-ет, — не сомневался Малфой.       Значит, пообещала нечто другое.       — Завтрак? — окрысился он.       Схватил жетон, потёр холихедский коготь и произнёс:       — Всё. Оно у меня.       Ответная надпись не вдохновила:       "Я рада, что..."       Малфой сразу представил, как Грейнджер прячет жетон в складках целомудренной юбки, изредка прикасаясь, и магия ловит обрывки слов, адресуя их... именно ему.       Он бы многое отдал, чтобы на это взглянуть.       Лучше из-под стола.       Драко сказал Протеевым чарам спасибо. И решил подразнить Грейнджер:       — Скучаешь по мне?       Ответ проступил слишком быстро: "Говард, ты шутишь?"       Вот ведь заноза!..       Он разошёлся:       — Скажи моё имя.       И не сразу получил: "Клоун".       Но он — шут.       — Скажи.       И тут же: "Рон".       Он хохотнул:       — Кретин.       Драко терпел целое мгновение...       "Ты тоже".       Но никак не ожидал, что жетон опять потеплеет и перевернул его:       "Навредишь Гермионе — убью. Д.У."       — Что? — оторопел он. — Что за Д.У.?       Чёрт! Это Гарпия!.. Она что, за ним шпионит?..       Ну а что мешало заколдовать третий жетон?       Это разозлило. Но не остановило. Он огладил брелок.       Рыжий надзиратель!       Ну, погоди, мартышка...       Драко улыбнулся. Желая кое-кого проучить:       — Ты в трусиках?       А нечего следить!       Жетон запылал так, что он его выронил.       "Хам!"       А Драко даже не понял, кто его отбрил.       Он рассмеялся.       Ох ты ж... Малфой влип.       Он... флиртует с Грейнджер? Нет, не флиртует — он её дрессирует.       Не её — их:       — Я бы взглянул на твою грудь.       Он живо представил, как спустит бретель.       Скорая ответка не удивила:       "Никогда".       Драко зачастил ногтём по зубам и нашёлся:       — А если я попрошу?       Тик-так-тик-так-тик...       "Я подумаю", — поддразнивала она.       Только кто? Хорошо бы... Грейнджер.       Вот чёрт!       Он неслабо завёлся.       Мысленно Малфой искал что-то покороче и понахальнее, но всё, что хотелось, — видеть не её послания, а насмешливые глаза.       — Я серьёзно.       Он, как мальчишка, забарабанил рукой по столу, проклиная азартную натуру и... дурное либидо.       "Размечтался!"       А это кто? Снова Д.У.?       Он не сразу поверил, когда брелок вновь обжёг пальцы. Надпись гласила:       "Беги, Малфой! Бе..."       И Драко сглотнул что-то огромное... будто шар.       Он забыл про Грейнджер. И вскочил как ужаленный.       — С... сука! — чуть не потерял чёртов жетон!       Тот стукнул о пол с раздражающим "бряк".       Драко со второго раза подхватил его, дёргано запихнул цацку в жилет и, как сайгак, рванул через стол, пальнув в дверь простое: "Аберто!".       Однако та не открылась.       Он старался вспомнить что-то похлеще. К примеру, как сорвать долбаные ворота с петель:       — Сезам, мать твою!..       Но заклятье отрикошетило, и на башку чуть не упал тяжёлый стеклянный шар...       Бах-х!       Лампа-сфера впечаталась в пол, пошла трещинами, выпуская ручейками огненную массу, и разбила пополам древний камень.       Драко чудом отскочил, а матагот взвился на грохот.       Малфой завертелся юлой: тумба, стол, картина, моток верёвки...       И стена из мини-гробов. Хоть ложись в них...       Или лаз — на хрен! — рой.       Он ударил заклятьем в пол, но Дефодио с тихим треском поглотила магия. А через секунду Драко услышал львиный рёв, окружавший его со всех сторон:       — Большая, как слон, но ничего не весит.       И значит, за дверью... его срок.       Или смерть.       Если его на той верёвке повесят.       Малфой попробовал наложить чары невидимости, но его отвлекло угрожающее шипенье. Фамильяр, словно взбесившийся кот, петлял, наступая, и сверлил его убийственным взглядом.       — Назад! — приказал Драко.       Тот ощетинился.       И встал в боевую стойку.       — Стоп! — снова попытался осадить его он и метнулся за хозяйское кресло.       Вцепившись в сиденье, Драко сразу понял, что это конец.       Потому что...       Одна его рука была белее другой.       "Малфой, ты идиот!"       Он налажал с Обороткой. Или время что, истекло?..       Драко пальнул в матагота заклятьем. И тут же пожалел об этом:       Хищных котят стало двое.       Ещё более опасных и злых. И звери будто ждали приказа, чтобы вцепиться ему в горло.       Теперь точно... конец.       И настоящая:       "...опа".       — Так вор и враг уже не стронется... — вторил Драко за грозным раскатом.       Он, трясясь, отступил к стене с рамой в человеческий рост и, сжимая палочку, видел лишь один выход — дуэль.       Всё.       Зачарованный лев получил отгадку, дверь приоткрылась, раздался голос настоящего Робардса, матаготы помчались на Малфоя, он инстинктивно отшатнулся и...       ...провалился в тёмный туннель.

* * *

      Драко пару раз крутануло, и он выпал из кирпичной колонны, нещадно пропахав задницей совсем не песок, и, конечно, выронил палочку. Зажмурившись, он затормозил не раньше, чем мечталось, и чуть не сбил какого-то прохожего с ног. Уши тут же наполнили гул голосов, свист, шаги, шум и гам далёкого города, а мозг — подобие понимания:       Он сбежал.       Непонятно как, но... сбежал!       За миг до расплаты.       Грейнджер будет счастлива... Он ведь счастлив!       Не обращая внимания на гуденье вокруг и свою неаристократичную позу, он открыл глаза и, коряво привстав, задрал голову.       С облегчением прочёл:       "Платформа 7 и 1/2" .       — Блеск.       Значит, Кингс-Кросс. А под ним — обычный перрон. И рельсы по бокам это утверждали.       Драко не успел толком расправить плечи, как услышал за спиной голос Поттера:       — Со свиданьицем, Малфой... Ну, и далеко ты собрался, змеёныш?       Он, как колонна, застыл.       Его настигла чёртова карма.       И полный... звездец!       Драко, не отряхиваясь, развернулся на каблуках, забив на свой шутовской вид, и не придумал ничего лучше, чем сострить:       — Я без цветов, котик, — он развёл руками. И чуть склонился в поклоне. — Потому что я и сам хренов нарцисс!       Поттер, сияя, как ёлка под Рождество, наставил на него палочку:       — Замри, арестантус обыкновенус! — и дураку ясно, не время для глупостей. — Твою неблагодарную морду мечтает лицезреть мистер Робардс. _________________________________       * Комплот — преступный заговор, союз против кого-нибудь.