Пятая сказка

Танцуя с дьяволом — сосредоточьтесь на ритме шагов.

Пётр Квятковский

Драко поджидал Грейнджер в холле, совершенно не сомневаясь, что она явится вовремя и, как положено дочери маглов, — через дверь. Ничего удивительного... Привычное часто держит нас на плаву, если за окном шторм. Малфой и сам это ощущал. Он сидел на парадной лестнице, разглядывая паркетный пол, выложенный лучами как свет тёмной рукотворной звезды, и думал о том, что Уизел его явно не ждёт. Ни он, ни его брат, ни всё его многочисленное семейство. Но что влекло туда Драко — это даже не тайна Грейнджер, это заповедник Харви Риджбита. И если бы он мог, он бы и сам поработал в Румынии среди десятка других волшебников со всего мира, наблюдая за силой и величием крылатых рептилий, что завораживают не смертельной опасностью, а мощью и почти недостижимой верностью — тому, кого выбрали. И местный длиннорог, и Гебридский чёрный, и Валлийский зелёный, и особенно Опаловоглазый Антипод вызывали страстное желание прикоснуться к прекрасным созданиям, а ещё лучше — полетать на одном из них, разрезая, как птица, ночное небо, и почувствовать себя кем-то, кто так же силён и внушителен. — Поттер не с тобой? — спросил Драко, когда дверь наконец приоткрылась. Грейнджер осторожно нырнула в холл, словно случайная гостья. Прошла внутрь, мельком взглянув на портрет Алейны Астории Малфой, что родила старинному роду аж пятерых сыновей, и встала в центре паркетной звезды далеко не яркой звездой. Обтянув стройные ноги дешёвыми джинсами, которым по-сиротски не хватало длины, и защитив декольте такой же дешёвой белой футболкой, она, видимо, пыталась скрыть энное число шрамов и щегольнуть магловским происхождением перед Малфоем. — Несмешно, — всерьёз упрекнула Гермиона, встретившись взглядом с хозяином дома. Расправив плечи, он вытянулся во весь рост, спустился на пару ступенек и просветил Грейнджер как ни в чём не бывало: — Я про Её Колючее Величество, — Драко поискал глазами вредную носатую морду. — Эта предприимчивая сволочь утром утащила мой завтрак! — Какая отчаянная, — чуть улыбнувшись, похвалила её Гермиона. — Не знала, что Малфои, как нарлы, предпочитают мокриц и жуков. — Нет, они предпочитают кровь невинных младенцев, — изгалялся он. — Что ты сказала настоящему Поттеру? — Вряд ли её отсутствие на работе — привычное дело. — Что штурмуешь мою библиотеку? Гермиона покачала головой: — Нет, что мирю его с Джинни, — солгала она. Наверняка что-то иное соврав. Портрет со стены будто очнулся: — Библиотека налево по коридору, мисс, — Алейна всегда была излишне гостеприимна. — Но вы это уже знаете. А вот что Драко ждал вас долгих десять минут — нет. Женская солидарность — страшная сила... Порой она не различает крови, поддаваясь личным порывам, и цветёт пышным цветом, даже если разносортные барышни не терпят друг друга. — Минуты грусти тянутся длиннее прочих, — галантно адресовал ей Малфой, уже подозревая, что одна белокурая особа сдала его вчера со всеми потрохами. — Я ждал чуда, а пришла — она! — Ждать хоть кого-то приятней, чем ждать смерти, — пустилась в банальности Алейна. — А пустой дом, Драко, всё равно что мёртвый. — Ждать, когда вы прикусите язык, — самый безотказный способ загнуться, — вполне вежливо послал её Малфой, пресекая новый намёк, что "семья — это не живые портреты". Он давно не ребёнок, а Алейна — не мать. Не его мать. — Ты достал портал? — пропустила их диалог Гермиона, сжимая в руке лёгкую кофту. — Зачем? Я же позвал тебя на свидание! — продолжил язвить Драко, потянувшись к штанам. Он извлёк странную, похожую на карманные часы вещь — без арабских цифр и стрелок — и, показав Гермионе, сразу предупредил: — Учти, это односторонний прыжок, в заповеднике нас ждёт обратный портключ, трансгрессия там точечная... — Астролябия? — поражённо перебила Гермиона, шагнув навстречу и стараясь разглядеть тонкую работу мастера из медных колец и витиеватых фигур с "паучьей сетью" на исчерченном диске. — Между прочим, её изобрели почти две тысячи лет назад. Вот эта штука, — она указала на маятник, — называется алидада, сплетение линий внизу — тимпан, а вот этот зажим — лошадка. Астролябия помогает определить положение небесных тел, продолжительность дня и ночи, а также... — В стране зануд ты была бы богиней, — поправив рубашку, закончил мини-лекцию Драко, не желая углубляться в изощрённый вкус Грэхема. Он и без того дурно пах. — Сколько ты заплатил Монтегю? — спросила Гермиона, закрывая глаза на его подпольные делишки. — Я всё верну, — без промедления заявила упрямица, наблюдая за последними приготовлениями и неугодным молчанием. — И не приму возражений. Так сколько? — настырно повторила она. Драко был бы не Малфой, если б не вывернулся: — Всего ничего, — развлекался он. — Я с ним переспал. — Дурак! — сорвалась Гермиона, раздражаясь и от пошлых шуток, и от его приступов щедрости. — Я всё равно узнаю! — Интересно как... — не поверил Драко, возвращаясь к более насущным проблемам: — В Румынии нас ждут? Или мы свалимся им как снег на голову? — Как снег, — подтвердила Гермиона, спешно облачаясь в кофту, но не в броню. — Я решила, что так будет лучше. — Тогда береги желудок, — распорядился Малфой и выставил на ладони портал, что, вращая зачарованной алидадой, уже отсчитывал секунды до прыжка. — Надеюсь, ты не беременна? — отшутился он, боясь представить, насколько нежным окажется её тепло, и смежил бледные веки. В последний момент, тронув лишь пальцы, Гермиона накрыла рукой астролябию, в кишки Драко будто что-то вцепилось, дёрнуло, и всё заверте...

* * *

...лось. Драко не любил порталы — они выворачивали нормальных людей наружу. Его — наизнанку. Даже уши закладывало. В такие минуты он не жалел, что позавтракал достаточно давно и, благодаря Поттер, не слишком сытно. Но что с первого взгляда полюбил Драко... Это — горы. Исполинские грозные гребни, покрытые в непогоду сизым туманом, будто тяжёлым облаком, они прятали заповедник от магловских глаз наряду с тучей заклятий разных форм и мастей, защищая что волшебников, что чудо-зверей от алчности обычных людей, от их зависти, от потребности разрушать всё, что им недоступно. Море мха и травы, ползущее по каменным склонам жёлто-зелёным захватчиком, вместе с красотой густых острых деревьев и нешироких долин за несколько вдохов превратили Драко в поборника дикой природы. Дышалось здесь иначе, чем в Англии, воздух казался по-дождливому свежим, и со своего места Малфой видел, как то там, то сям огненные вспышки освещают горную пелену заповедника под далёкий гомон и рык. Рай для драконов. Не рай для глупцов. Ему уступал даже хвалёный Дурмстранг! Отец что-то не совсем понимал, когда хотел отправить его учиться в Болгарию в окружении озёр и снежных вершин, подальше от Поттера, от почившего Волдеморта, Нотта и даже Грейнджер и поближе к Тёмным Искусствам. Но сейчас Драко взволновало не это... Стоя на бугристом плато, он абсолютно не представлял, где их выбросило. А хренов портал почти сразу исчез! Конечно, трансгрессировать внутри заповедника можно, пусть и по магическим меткам, но куда важней хотя бы попытаться отыскать Грейнджер, которую чёрт его знает где скрючило. Он потерял её тепло за миг до приземления и не придумал ничего лучше, чем, приложив палочку к горлу, заорать: — Ау-у, ма-ать ва-ашу-у! Драко повертелся на месте. Однако заметил лишь бело-синий знак на валуне — двойной треугольник со стрелкой, убеждающий маглов, что им нужно брести в ином направлении. — Ну и где твоя задница? — обратился он в никуда, и кто-то свыше услышал его молитвы. В воздух взмыл сноп красных искр, и Малфой в который раз обматерил Грейнджер за непокорный и вздорный нрав. А заодно решил, что такого заклятья нет в списке... О чём зазнайка, бесспорно, знала. Он зашагал по склону — вниз, дальше от петроглифа и ближе к сигнальной вспышке, посылая тощего Монтегю на кол к горным троллям, а себя — к праотцам! — за хроническое начхательство. Кто тут снабжает Грэхема алкоголем, не слишком интересовало, но как не пролететь мимо сторожки Уизелов — интересовало и того меньше. Куча охранных заклинаний делала даже легитимный портал не всегда точным (чего уж говорить о незаконном!), и платить лиге Исключительных за исключительную задницу вполне в духе Исключительных идиотов... и Малфоя. Оставалась надежда, что готовая помереть ни за что ни про что Грейнджер позаботилась о проблеме с присущей ей кропотливостью. Он устал плестись черепахой и потому придал ногам конное ускорение, щёлкнув палочкой по берцу ботинка, и заметил спокойную Гермиону уже через пару минут. От нового промаха его спасло то, что надвигающийся слишком быстро ствол был остановлен им же — резким "Фините!". — Ты в курсе, что опасно так шустрить? — по привычке отчитала она. — Нет, — с безразличием соврал Драко, вынув изо рта нелавровый лист, и стряхнул с одежды румынский лес, обещая себе впредь больше "не бегать". — Ты же мог убиться! Или покалечиться, — недоумевала Грейнджер, доставая из хаоса его волос сухую торчащую ветвь. — В незнакомой местности, когда деревья вокруг отнюдь не резиновые, среди сотен камней, пней, разделительных барьеров... И как бы я тебя воскресила?! — Воткнув в себя новый шип, — юродствовал Драко, возвращая копне человеческий вид. — Ни за что! — помотала головой Гермиона. — Есть большая разница между "быть идиотом" и "вести себя как идиот"! — Какого чёрта ты соскочила? — злился он. — Не в первый раз прыгала! — В Румынию — во второй, — отчиталась она, — но я кое-что не учла... — Что портал это херов магнит и держаться за него — правило для неумных? — Вот это, — Гермиона извлекла из кармана какой-то жёваный помпон. — Из-за него я забуксовала. Чарли презентовал, — пояснила она. Шарик из пряжи выскочил из рук, отрикошетил от земли резиновым мячиком и, подпрыгивая от нетерпения, будто чего-то ждал. — Видишь, мы близко... — тут же просветила Грейнджер, указывая на "создание" в духе Молли Уизли. — Пуф покажет дорогу. В прошлый раз мы с Гарри неслабо так промахнулись... Пока нашли дом Чарли, чуть не разругались. — Уизли дал ему имя? — хохотнул Драко. Но она, не ответив, уже спешила за нелепым помпоном, мохнатым лишь в счастливые моменты своего существования, и Драко еле успевал следить за её стройными ногами и тем, о чём Тео приходилось только мечтать. Хижина "дяди Чарли" показалась довольно быстро, ведь за лицезрением её невиданных прелестей под треск веток, шуршание кустов и крик перешуганных птиц время, как и Малфой, заторопилось. К невзрачному каменному домишку на неровном отшибе с гладкими ставнями и одинокой трубой вела дорожка, мощённая булыжником, и чем действительно хотелось здесь любоваться — так это сказочным видом. На покатом зубе, вдали от всех, в плену тумана и бездонного неба восседал чёрный дракон и был для Драко не крупнее коня. С тёмной грубой чешуёй, с шипами вдоль спины и хвостом со стальной пикой на конце он смотрелся ещё грандиознее, чем на картинке. Его ярко-фиолетовые глаза в серой мгле будто светились сиреневой дымкой, а крылья, как у огромной летучей мыши, раздувались плащом. Гебридский дракон полурычал-полудышал так громко, что этот звук походил на раскаты грома и вызывал приятную оторопь у всех, кто его слышал. На тёмно-зелёном склоне бродило стадо овец, и пастушьи собаки, лая, кружили вокруг них в стороне от зевак и горных троп, не подозревая, что охраняют чей-то обед. Гермиона впорхнула по ступенькам к порогу и, прежде чем войти, обернулась: — Ты зайдёшь? — спросила она, отдавая дань вежливости, и спрятала в джинсы подскочивший помпон. Драко топтался позади, отираясь у стены с румынским крестом, служившим зачарованной меткой, и не слишком рвался в свидетели: — А надо? — уточнил он, не желая потом слушать упрёки. — Портал в Англию где? — прищурилась Гермиона. Сунув руки в карманы, Драко пожал плечами: — Должен быть где-то, — доложил он, пиная полено носком высокого ботинка. — У Монтегю здесь свои ходы... И один бобрик на посылках. — Решай сам, — отмахнулась Грейнджер и... постучала. Маглу в ней не изжить. Дверь открыл коренастый детина с широким добродушным лицом. Рыжий, как и прочие братья, он был конопат, и его веснушки сливались в огромный загар, а густые длинные волосы и амулет из шерсти обычной лисицы украшали Уизли как откормленную деваху. — Гермиона? — удивился он, делая шаг за порог, словно старался быть ближе. И прикрыл узкую дверь. — Что-то случилось? Ну, кроме того, что Рона пытались убить? — спросила детина, двигая тяжёлую челюсть. — Мне надо поговорить с ним, Чарли, — Грейнджер не выкручивалась, а смотрела живо и искренне, греясь в его мягкости и доверии. — Прогуливаешь работу? — аккуратно допытывалась она, внося в спонтанный план некую ясность. — Да нет, зашёл вот перекусить... И Рона проверить, — поделился Чарли и взглянул ей за спину, не слишком уступая другим Уизли в нелюбви к Драко. У старых грехов долгие тени... Длиной в его прошлое. Но Драко привык. — Может, ему лучше в Нору? — осторожничала она, проявляя почти родительскую заботу. — Всё-таки сотрясение... — Тебя не мама прислала? — насторожился Чарли. — Рон вырос, не фиг торчать у юбки! Мы здесь справляемся сами, — он показал ей косой шрам на виске. — Если в сознании. — Нет, Молли ни о чём не просила, — спохватилась Гермиона. — Это я так... Дома и стены помогают. — Он уже дома, — чётко напомнил брат. — А зачем здесь Малфой? Где Гарри? — держась с "нерыжим" благоразумием, закидывал вопросами он. — Что, никаких новостей? — Пока никаких, — не расшаркивалась она. — Гарри занят, — приврала Гермиона. — И ты не мог бы не рассказывать ему, что... — она сбилась и покраснела. — Это только между мной и Роном. Поджав губу, Грейнджер вся съёжилась, как нарл — в защитный клубок, и бодрящемуся под холодным ветром Драко захотелось сбежать. — Как он? В целом, — нервничала она, наплевав на невольных свидетелей. — Молоток! — подбадривал Чарли. — Поправится... Только колдомедик запретил ему трансгрессировать, — он собрал волосы в хвост, мелькнув шрамами от ожогов. — Заповедник обнесён стоп-барьерами, чтобы ни один балбес не рвался погладить дракона и без спасибо свинтить, но внутри-то прыгать не запрещено — пусть и не везде, — он ненадолго обернулся, шепнув: — Учу Рона магии, будто школьника, — Чарли вздохнул и, видимо, понимал её больше Драко: — Не принимай это близко к сердцу, ты не Кассандра Трелони. — Я знаю, — обронила Гермиона. — Так я могу войти? — С конвоем или без? — бросил Чарли. — С конвоем! — рявкнул Драко, не прочь взглянуть на того самого школьника. — Я не голодный, его не съем. — Рискни, и я скормлю тебя Китайскому шару, — предупредил дородный детина. — Это такая крылатая ящерица весом в четыре тонны, — подзуживал он. — Обожает свиней и подлых людишек. — Тогда почему ты ещё жив? — Малфой растянул губы, забыв, что укротитель живых драконов прекрасно укротил бы и с десяток Драко: — Просто моя кровь чище твоей. Чарли повернулся к всезнайке: — Не дави на него, Гермиона, — посоветовал он заботливой нянькой. — Гарри прав, рано ещё. Рону нужен я... и покой, — он приобнял её и, трансгрессировав, скрылся из виду. Грейнджер проскользнула внутрь, толкнув дощатую дверь, и поискала глазами дружка, не дожидаясь флегматичного Малфоя. Миновав узкую лестницу, он заметил, что жилище больше походило на охотничий домик, не впечатляя захудалой утварью: грубым столом, такими же грубыми стульями, неказистым креслом и угловым камином, где мог поместиться разве что эльф. Нескончаемое число накидок, половиков, вязаных подушек в стиле свитеров всех рыжих Уизли кричали: "Я с Гриффиндора!", и Драко чуть не ляпнул, что угодил в жёлто-красный ад. Одна изумрудно-зелёная лампа, висевшая на цепи над столом, хоть как-то разбавляла это великолепие и наводила на мысль, что её сюда тупо подбросили. Грейнджер не торопилась: — Привет, Рон, — долетело до Драко её ломким голосом, будто собранным по кусочкам, пока он, ступая по полосатым "знамёнам", искал прибежище за окном в гордых горных вершинах. Жаль, что немытое стекло растушевало пейзаж кривыми разводами и за ними нельзя было разглядеть крылатого ящера. — Угу-у, — прогнусавил кто-то в ответ. Повернувшись на звук, Драко наконец увидел, что, сидя у стены и размахивая палочкой, словно маленьким топором, почти слившийся с половиком Уизел колдует над пустым котелком и бубнит заклинание с натужной миной, пытаясь заставить его парить. — ЛевиОса, а не ЛевиосА, — поправила его Гермиона и прикрыла рукой дрожащие губы, что не смягчало горесть момента. — А есть разница? — брякнул Рон, подняв осуждающий взгляд. — Ге... Гермиона, — напрягая лоб, конечности и извилины, выпрямился он. — К... конечно же, есть, — отрывисто поучала она. — Рассечь воздух, взмахнуть и... ВингАрдиум ЛевиОса! Доказывая свою правоту палочкой, Грейнджер забыла об осторожности, вычеркнув ещё одно заклинание из персонального списка Драко, и чугунок упорхнул под потолок, уперевшись в деревянную балку: Тук. — Она всегда такая? — спросил Уизли у Малфоя, сбивая с толку дружеским приёмом. — Чаще чем всегда, — сообщил тот, уже жалея, что — на хрен! — пришёл. — Фините, — выпалил Рон, и котелок, отвесно упав, брякнул изогнутой ручкой. — Извини, не помню, как тебя... — Аврор Малфой, — зачем-то приврал Драко и заметил на тумбе арсенал из зелий. — Как тебе драконы? — отвлёк его Рон, качнув головой в сторону окна. — Офигеть, да?! Заросший, неуклюжий, с опалёнными бровями и клокастой бородой, смотрелся он не краше Хагрида, и всё, что осилил Драко, — показать ему жест одобрения. После чего тот вернулся к муштре: — ВинкАрдеум ЛевиОса! Котёл даже не дёрнулся. Драко с тоской ощутил, что в доме приятно тепло, не в пример погоде — светло, а воздух пропитан запахами небольничной еды и леса. В животе малость заурчало, неловкость только усилилась, и слушать показания "подозреваемого" снова расхотелось. — И на морду — лесничий, и колдует как первокурсник, — под нос выдал Малфой и вдруг понял, что шутка на грани фола. Даже они хороши вовремя. — Диссоциативная амнезия, — чуть склонившись, шепнула Грейнджер и двинула острослова ступнёй. — Навыки частично сохранились, но воспоминания... — Отправить бы его в школу... — мечтательно ёрничал Драко. — Он её полюбит! Хогвартса-не-помнящий дожимал: — ВингАрдиУм ЛевиОса! — Зачем мы здесь? — недоумевала Гермиона, переминаясь возле Драко растерянной и смущённой. — Я для него просто имя! Ещё одно чужое лицо. — Тогда я — просто раздражитель! — блистая сарказмом, не отступал Малфой. — Может, ещё раз по башке? — он изобразил удар молотком, за что получил от Грейнджер острый тычок и сердитую угрозу по сюжету Чарли Уизли: — Скормлю... Нищеброд не зыркал на него исподлобья, а был тошнотворно приветлив и мил, не видя в её "конвое" явной угрозы. Ни ревности. Ни злости. Ничего. — Ты сдашься? Или сделаешь что-нибудь?! — надавил Драко. — Что-нибудь, — сквозь зубы выбрала Гермиона, сдёргивая старую кофту, и отвернулась. — Чарли сказал, что мы с тобой того... — бросил тренироваться Рон, обращаясь к Грейнджер, и, постукивая кулаком по ладони, выдал: — Отжигали. Так ты теперь с ним? — с ноткой зависти спросил он, пригвоздив Драко и выбив у неё почву из-под ног. — Не-е-ет! — возмутилась Грейнджер и сразу остудила. — Я ни с кем... — Тогда зачем он здесь? — не понимал Уизел, обводя Драко взглядом. — Мы тоже типа друзья? Как с Гарри? — Ни за что, — открестился тот, выставив холёные руки. — Учились вместе. — Ты что-нибудь вспомнил? — вклинилась Гермиона, и воздух в комнате словно пошёл волной. — Кажется, да... Я помню про "бесчувственное животное, с которым ты имела несчастье познакомиться", — хмурился Рон, вероятно цитируя недобрую Грейнджер. — Но это же было ещё в школе, — кое-как сглаживала она. — Про нас... после... ты совсем ничего не помнишь? — аккуратно пытала его Гермиона. — Ни то, как уволился от Джорджа? — она почесала край роста волос. — Из-за меня. Ни эту футболку, ни?.. — она прижала пальцами веки и продолжила: — Ни тот день, когда обещал меня разлюбить? Грейнджер еле держалась. И Драко без труда уловил, что за сложной фразой, за привычными шмотками, за её искренностью стояли не только вопросы, а ментальные крючки: нюансы, ссоры, обиды... Уизел почти не моргал, стараясь перетряхнуть выбитые мозги, шмыгал носом, ходил желваками, поправлял потрёпанные штаны и будто копил переживания. — Похоже, что получилось, — брякнул он, и Драко сглупил, шикнув: — Кретин. А допрос свернул совсем не туда. — Почему мы расстались? — заводясь, напирал Рон, будто искал себе оправдания, и незваная ревность лизнула Драко. Прелести Грейнджер цепляли не только Тео... А чужое лицо не всегда постороннее. Кое-кто рыжий желал очертить границы и не желал просто так её отдавать. Став зрителем, Малфой не выдержал: — Я лучше пойду, — он указал на дверь. — Побуду снаружи, потом его сдашь... Грейнджер кивнула. — Так кто кого бросил? — Уизел бил побольнее, не зная того. — Кто?! И уже на пороге Драко услышал: — Я, — сорвавшись на всхлип, призналась Гермиона. — Я бросила тебя. Во всех смыслах. Прозвучало именно так. И Драко лишний раз почувствовал, что слизеринцем жить проще. — Тогда хорошо, что я этого не помню, — огрызнулся Рон, оголяя гордыню и нерв. — Но ты, видимо, не байки слушать пришла, так? — Нет, — не щадила его она. — Мне нужно узнать вот про это. Где ты её взял? Драко даже не повернулся. Он покинул здесь-его-не-ждут дом. Встряв на дорожке, он мысленно заткнул уши, пытаясь представить, что там за "это" подарил ей Уизли... Но в голову ничего не шло. Важно только то, что он подарил ей смерть. Ненамеренно. Сам. Старый друг и нестарый любовник вручил ей билет на тот свет. Как полный кретин. Кто-то использовал рыжего... Как сову. А этот дурак наверняка ничего не понял! И что ещё хуже — теперь ничего и не помнил. Грейнджер рискнула — расставив, как сеть, "записки из прошлого". Она старалась разворошить этот улей, и Драко нравилась её жестокая смелость. Когда неважны эмоции или способ — важен лишь результат. Угроза жизни толкает обычных людей на злые поступки, и только долбаных героев — на смерть. Вроде Поттера. Конечно, можно исподволь разжечь ревность, можно разбудить фантазию, как и похоть, можно задеть правдой, воскресив боль, но нельзя предсказать, станет ли этот шаг правильным или роковым. И Грейнджер ещё не знает, чего будет стоить ей ложь. Как и его помощь. Малфой ходил взад-вперёд, обрисовывая дракона вдали волшебной палочкой, и не прислушивался к двум голосам, но вдруг... Спутанный возглас. И крик. Крик испуганной Грейнджер. Малфой не думал, когда рванул в дом, трясясь от ветра и страха, но всё равно рванул, повинуясь инстинкту. Влетел, грохнув о стену некрепкую дверь, и... Оторопел. Перед ним в боевой стойке застыла змея. Две змеи. Три. Может, пять... Или сто. Сложно было понять окружённым постоянным шипением и лёгкой паникой. Ползучие чёрные твари, блестя ребристой чешуёй и переливчатым брюхом, выпускали длинные языки и, чувствуя тепло своей жертвы, петляли хвостами с жёлтыми концами, как сигнальным лучом. Заострённый, что шип, нарост на морде напоминал вздёрнутый нос, а неестественно оранжевые глаза — янтарные капли, которые не слишком уступали глазам зловещего Грима. Пасть раскрылась, показались острые зубы... Палочка Драко оказалась быстрее. Или змеи — медлительней. Две первые твари исчезли, ещё три — отползли, и Малфой, прошмыгнув мимо лестницы... ...охренел. Не меньше. Даже мат застревал в пересохшем горле. Змеи — нет, десятки-десятки-десятки змей! — устилали собой и каменный пол, и циновки, и красно-жёлтые дорожки, шипели, переплетались, прыгали и — мать его за ногу! — плевались. Ядовитая каша двигалась густой тёмной рекой средь безродной мебели, угрожая жалким людишкам шипящим роем. И они здесь явно не по ошибке! Рыжий дурак, вскочив на единственный стол, с меткостью вратаря швырял направо-налево заклятьями, а Гермиона, согнувшись в дугу у окна, бледная, со сбившимся дыханием, бездумно двигала губами: — Я уронила... уронила её. Топчась на стуле, она указывала на какой-то сатанинский клубок из опасных магических змей. — Список! — заметив Драко, выкрикнула она. Но Малфой даже без Грейнджер знал: это полчище рептилий не ради пищи сюда притащилось — ради чьих-то преступных желаний... Потому что змеи не нападали скопом. Настоящие змеи. А эти были созданы чьей-то рукой. И уж точно не нищеброда! Не для... нищеброда. Список не совпадение. — Випера Эванеско, — пальнул Драко вслед за Уизли, и ближайшая змея стала чёрным туманом. Ещё одна. И ещё. И ещё! Пока Уизел на пару с ним палил заклятьями, крутясь, как на сковородке, Гермиона, держась за грудь, обнажала очевидную истину: В неё вонзился новый шип. Обороняясь, она стала к смерти ещё ближе. Чёрт! Всё летело в тартарары: допрос, хитрые помыслы, планы. Но змеи хотя бы не множились. Вились вокруг Грейнджер толстым чёрным кольцом и, кажется... ...ликовали. Она снова тыкала в пол: — Я уронила закладку! Блеск! Чего она уронила? — Достань её! — скомандовала она. — Почитать решила? — взорвался Драко и рассеял новую змею. — Она мне нужна! — выпалила Грейнджер. — Рон!.. — искала она помощи и поддержки. И тут Уизел удивил всех. Даже себя: — Ш-шайа-ахас-с са-эф-ф... Ш-шайа-ахас-с са-э-э... На парселтанге. Как грёбаный Лорд. Драко опять прихренел. Злобные твари внезапно застыли, покачиваясь, словно Рон — заклинатель змей, а Гермиона, спрыгнув как шальная, схватила с пола потерю — металлическое перо, — снова вскрикнула и, пока Драко расчищал путь, приказала: — Портал, Малфой! Нам нужен портал. — Откуда я это знаю? — истерически выдал не Лорд, а рыжий балбесина. Рептилии уменьшались и уменьшались, Драко задыхался, Уизел уже не блистал, кашляя, и на каком-то подъёме продолжал убивать: — Я вспомнил, Гермиона! Про закладку, — уточняя, пританцовывал он на столе. — Я её нашёл. Когда ты меня поцеловала, я вспомнил! — Что ты сделала? — опешил Драко, шаркая к ней и боясь наступить на ползучего гада. — Неважно, — отбрила Гермиона, запихивая улику в карман. — Ты что, ничего не понимаешь? Нам надо уходить! — она ткнула в малопросвещённого друга. — Твари Рона не тронут, а Гарри... Гарри скоро узнает. Добивая очередную змею, Рон ликовал: — Быть волшебником — круто! — Как скажешь, кретин, — буркнул Драко и чуть не споткнулся о половик. — Мне надо домо-ой... — кривясь, выдохнула она и назвала адрес: — Брайтон, Норд-стрит, 12. Грейнджер переступила. — Тебя что... — он заметил на ступне след от клыков и кровь, что размазалась по полупрозрачной коже. — Тебя укусили? Она поджала губы. И не ответила. Пока множились только проблемы... Игнорируя островки змей, Драко вцепился ей в запястье. Смыться — просто необходимость: — Акцио портал! — разбивая окно, в дом влетел сломанный зуб дракона. Драко перехватил его, вжал в её раскрытую ладонь, внутренности поддело крюком, краски поплыли, перемешались в дикой карусели, воздух вместе с аспидной дымкой стал ветром, и их потащило куда-то во тьму.

* * *

Тьмутаракань. Ни черта не было видно, хоть глаз выколи. А тишина стояла — хоть тресни! Зубы сцепило... Ик-к. — Где мы? — слабо спросила Гермиона, пока Драко, застыв рядом, ощущал под ногами что-то (слава богам!) неживое и твёрдое, в носу — шлейф прохлады и сырости, а в животе — дохлых бабочек и... крутой, как яйца, завтрак. Есть по-прежнему не хотелось. От звука её голоса сработала магия, и несколько масляных ламп зажглись, осветив тяжёлый потолок, подвальную лестницу, утоптанный земляной пол, ряды полок, бочки, ящики, с три сотни пыльных бутылок и... двух недругов. Под колпаком. Как двух бестолковых мышей. Причём одна наглоталась воздуха. Чей-то ад — ни больше ни меньше. Портал, как и ожидалось, исчез, и в груди неприятно сжалось. — Может, выпьем за спасение? — икнув, Малфой потянулся к ближайшей бутылке и повернул её, не снимая и читая название: — "Глаз дракона", пятик... кратная перегонка!.. — с характерным "ик-к" прорекламировал он. — А кто кого спас? — не оценив иронии, уточнила она, склоня лохматую голову. — Нет, мне нельзя пить, — не сдвинулась с места Гермиона, тенью ощутив новый шип. Так себе, конечно, спасение... Просто ещё одна ошибка — как тонкий и острый нож. И её уже не исправить. Никак. Она вошла в неё вместе с проклятьем, словно яд неизвестной змеи. Чтобы убить. А такое не забыть, не залить... И очень сложно смягчить: — Без шуток, мне жаль, — он указал на её грудь, изо всех сил стараясь удержать новый спазм. — Мне тоже, — вздохнула она и, наверное, могла бы сознаться... Если бы он спросил. Сознаться молча, показав на пальцах. Или губами — неслышно. И он бы понял всё — по мерному движению губ. Слишком тяжела стала на миг эта ноша... Но сейчас Драко не хотел знать, сколько их. — Ты всё-таки беремен... ик.. ная? — проикался он и прошёл дальше, изучая ассортимент при свете неряшливых ламп. — Тебе пить нельзя, а мне не помешает, — он до предела высунул язык. — Что?! — возмутился он, заметив её озадаченный вид. — Ты знаешь другое средство? Малфой громко икнул. — Задержи дыхание и пересчитай бутылки, иногда это помогает, — улыбнувшись от абсурдного зрелища, состряпала свой рецепт Гермиона. — Гарри теперь всё узнает... — взвыла она. — О змеях ни Чарли, ни Рон не станут молчать, чёрт! — Соврём что-нибудь. В первый раз, что ли! — он обтёр о штаны пыльные пальцы. — Кстати, что за хрень? — Малфой передразнил недоЛорда, обнажая зубы. — Чего этот болван шипит, как?.. Ик! — он набрал воздуха, отсчитывая: "Один, два, три..." — Забыл человечий язык, — увиливала от объяснений Гермиона. — Мы что, под землёй? — оглашала она саму очевидность, рассматривая высокий каменный свод. — Мы в ловушке?! Семь, восемь, девять... — О бритве он тоже забыл? В тайнике Грэхема, — догадался Драко, приподняв пустой, не слишком ароматный сосуд. — Этот м... чудак никого не предупредил, — с облегчением разговорился он. — Торгаш в Румынии, очевидно, решил, что портал для кого-то из шайки, и отправил нас в винный погреб. Или вроде того... — Ты вполне сносный, когда не дуришь и не икаешь, — полукомплиментом обронила она. — Мне надо домой, — повторила Гермиона, глядя на необычную лестницу, что вела к выходу, и нацелила на дверь палочку. — Я сам, — вмешался Драко и пальнул в тамбур Алохоморой, чтобы впустить солнечный свет. — Вообще-то я не думаю, что меня пытались убить так скоро, — развеяла опасения она. — Испугать — да, даже укусить, но не убить. Ей вертели. Как в дьявольском танце. Вынудив играть по чужим правилам. Что даже Драко взбесило. Её — на секунду добило. — Что, блин, там произошло? — допытывался Драко. — Что за подстава? Откуда вообще взялись змеи? — восклицал он, будто бы в пустоту. — По-моему, ты и без меня всё понял, — с тревожным лицом выдала Гермиона. — Их наколдовали из-за проклятья. Чёрт, при прыжке я потеряла лофер! — вновь расстроилась она, и Драко заметил, что Грейнджер почти босая. Её голая ступня покраснела и припухла, отчего укусы змеи стали пурпурными точками в две полосы. Раны наверняка жгло, а нога безобразно ныла, но подружка Поттера, вероятно, родилась мученицей, она не истерила и не жаловалась. Только облегчить её боль — не показатель слабости: — Тебе нужен безоар, — вслух заключил он, подозревая, что на Норд-стрит таковой имеется. — А что, туфли у замминистра единственные? — поддевая, недоумевал Драко. — Но никто не знал, что ты в Румынии... Никто? — разумно рассуждал он. Пряча палочку, Гермиона покачала головой. — Только ты, — прихрамывая, она засеменила вперёд. — А значит, кто-то, кто знал о Шипах мантикоры, следил за Роном. И значит, другой лофер остался в Румынии, — она, как на иголках, скинула вторую туфлю. — Гарри будет рад! — Поттер твой... лоферы от тапок не отличит, — для парней всё, что не шлёпки, — туфли. — Кто-то — это кто? Мысли есть? — злясь, напирал Драко. — Дверь не открылась, — забеспокоилась Гермиона, расписываясь в своём неведении. — Там вообще нет замка! — Значит, разнесём её в щепки! — Драко пальнул Бомбардой. Но дверь так и осталась стоять. — А вот это хреново, — сглотнул он. — Может, она не заперта? — Драко разглядывал наполненный склад, прикидывая, на сколько тут алкоголя. — То есть зачарованная ручка только снаружи? — Гермиона хмыкнула. — Слишком умно для Монтегю. — Просто практично, — доложил он, изучая бочки и ящики, которые при плохом раскладе нужно тащить. — Чужак всё равно не войдёт. А почему Чарли считает, что его братца пытались убить? После встряски в Румынии выдумки Монтегю — не основная проблема... — Бусинка не напала бы без причины, — Гермиона указала на шахматные ступени, словно намеренно — ёлочкой, разделённые пополам. — Малфой, ау-у!.. Это ведьмина лестница. Ни балясин, ни перил. Готова поспорить, она настоящая! — "Бусинка"? — переспросил Драко и подхватил этот странный разговор: — Что за лестница? — Так зовут Хвосторогу, — просветила Гермиона. — Рон не настолько глуп, чтоб злить самку на сносях. Ведьмина лестница!.. Лестница с сюрпризом. Если покороче, чужая магия здесь не работает. Ни твоя. Ни моя! У него пересохло в горле. — Это Исключительно неприятно, — с апломбом протрубил он. — И что? — убрав палочку, Драко изображал спокойствие. Малфоя сюда тоже не звали. — Ты бы хоть читал... для разнообразия, — отчитала его Гермиона, шлёпая босой по полу. — Ведьма не может по ней подняться. Ни одна! В лиге Исключительных дев не водилось, Монтегю им не доверял. И в чём-то Малфой его поддерживал: тайное логово — не для подружек и шлюх. — Так я и не ведьма, — он лихо прошмыгнул к первой ступени. Поставил на неё ведущую ногу и, повернувшись к Гермионе спиной, расставил руки, как чёрные крылья, задрав свой самоуверенный нос. Поднялся на вторую, третью... — Зато ведьма я, — Гермиона наступила следом, и лестница тотчас сложилась, превратившись в покатую горку, отчего Драко упал, кое-как развернувшись в воздухе, ударился боком и, съехав вниз в позе дерева, чуть не сбил Грейнджер с ног. Она отскочила, и ступени обрели свой привычный вид. — Вот брюхозадый слизень! — будто в Хогвартсе, выругался на Монтегю Малфой. Возвращая себе достоинство в полный рост, он потёр свежий ушиб и сместил со своего падения фокус: — Так ты поцеловала рыжего? — Эт... это тебя не касается! — застигнутая врасплох, возмутилась она. — Не касалось, пока он тебя не проклял, — не согласился Драко, вспомнив резное перо с подвеской. — Он только подарил мне закладку, — Грейнджер разоткровенничалась: — В тот день, когда мы расстались. — Так себе прощальный подарок... — заметил Драко, сконфуженно морщась и отряхивая испачканные штаны. — Он же не знал, — повела плечами Гермиона и, присев, обхватила укушенную ногу. Потом нажала на отёк кончиками пальцев, отпустила, снова нажала, поводила немного ступнёй и удивила Малфоя: — Я заранее всё решила, — она перешла на шёпот, — но он меня не остановил. — А должен был? — Наверное, — терзалась она, не спеша выпрямляясь. — Логика у вас, мисс, — Драко искал выражение повежливей. — Никуда не годится! Зачем вообще что-то решать, чтобы потом говорить вот это своё "наверное"? Грейнджер умела убивать своей честностью не хуже Поттера: — Хотела почувствовать, что нужна ему. Где логика, блин? — Ты хоть понимаешь, что это глупо? — теперь отчитывал Малфой. — С парнями так не работает. Мы ваших проверок не понимаем. Ты сказала — он ушёл. Всё! Как дважды два. — Выходит, я виновата. Я его бросила, он уволился, его чуть не убили, и теперь он полжизни не помнит! Что ж, всё прекрасно! — с полунадрывом резюмировала она. Ведь, мечтая о яркой вспышке, получила... херню. — А зачем ты мне всё это говоришь? — Драко отступил, будто Грейнджер могла заразить его своей откровенностью. — Моя фамилия Малфой. Не Поттер. — Потому что он не спрашивает. Он всё понимает без слов. И Джинни, и Гарри не судят меня за ошибки. Может, в душе ворчат. Но не судят. А ты мне не друг... Блин. Ей была нужна не его поддержка — его осуждение. — Ты меня в прокуроры прочишь? — скривился он и, задев локтем полку, чуть не свалил полупустую бутылку. — Звучит паршиво даже для Грейнджер. — А мне нравится, — с потворством и придыханием поделилась она. — Для меня ты... — Гермиона, похоже, тоже искала выражение послабей: — ...попутчик. — Кто? — хотя Драко уже знал подтекст. И болит у неё не столько нога... Поэтому ей хочется покаяться. Покаяться тому, для кого ты — никто. И кто забудет обо всём ещё до рассвета. Не дожидаясь ответа, он отрубил: — Грехи я тоже не отпускаю. Он — Пожиратель. Он — злодей. Он — врун. И чувствует только то, что себе позволяет. — И у тебя в груди камень, я в курсе, — полуулыбнулась она, превращая его во всех сразу, а по сути в бесчувственного козла. Шрам в боку заболел, и "козёл" удивил Грейнджер не меньше: — Так скажи ему, — он смотрел на неё, проклятую и смелую, не желая остаться в памяти как попутчик. — Скажи, что ты хотела на самом деле. Рано или поздно твой рыжий балбес всё вспомнит. И будет знать. Гермиона ненадолго прикрыла глаза и проронила: — Беда в том, что я не хочу его возвращать. — Но целуешь?.. — слегка обомлел он — от того, что ему не по фиг. — Не отвечай. Мне начхать! Грейнджер едва не коснулась его руки: — Я только сказала ему: "Прости". — Целуя? — не понимал он. — По-взрослому или так, в лобик? — его передёрнуло. — Главное, что сработало. Драко завёлся: — Стоп! Мне по боку, — он указал на лестницу: — Грейнджер, нам надо идти... Бежать, если точнее. — Есть одна мысль, — уловив его метания, Гермиона переключилась: — Теоретически я могу встать тебе на ботинки, — она подошла ближе и ненадолго приподнялась на носочках. — Лучше, наверно, спиной... Прижаться покрепче, — едва развернувшись, жестом она обхватила себя вместо Малфоя, — и если тебе хватит сил... — Что?! — мысленно шарахнулся тот. Перебирая ногами, кажется, чокнутая Грейнджер изображала гусиный степ и, как малышу, объясняла: — Топ-топ, топ-топ, топ-топ... — Большего бреда я в жизни не слышал! Он подхватил Грейнджер на руки. И в первый момент не почувствовал ни её веса, ни собственной слабости, а лишь то, как разогналась чистая кровь и мышцы налились беспримерной храбростью. За мгновение до этого, обхватив её стан, он присел, по наитию чуть потянув растерянную зануду вниз, и, разжав ноги живою пружиной, поднял Гермиону до уровня своего сердца. Которое замерло. На один полувдох. И на один волнующий вскрик. Будто Малфой проник в её боль и смятение. И он вдруг понял, что оказался к Грейнджер ближе, чем прежде. Настолько близко, что мягкость её волос воздушной волной легла на его плечи. Он держал Гермиону, почти не веря себе, ощущая наглость и гордыню и не ощущая биение пошлых мыслей. Её тепло и девичья тяжесть лежали в его руках, а он всё никак не мог вспомнить, позволял ли он себе чувствовать кого-то... вот так. Невинно. Порывисто. Почти случайно. Конечно, он знал, как трахать не-леди стоя, в плену её ног. И, стараясь не потерять лицо, искать хоть какую-то опору и нужный ритм... Но сейчас он не помнил, чтобы держал кого-то, кто ранен и уязвим, не мечтая завалить её или присунуть, а просто держал — хрупкую девушку, став её проводником и опорой. Грейнджер, будто сражённая, не пыталась сбежать или спрыгнуть, а, коснувшись рукою его груди, подчинилась ему — бывшему Пожирателю — растеряв все слова. Она молчала. Её неспокойное дыхание ложилось Драко на кожу, и казалось, что Гермиона вручает ему и нереальность момента, и свою жизнь, пока яд змеи отравляет её тело. Она — в его объятиях. Что может быть ещё безрассуднее? Наверное, это: — Будет сложно, — на выдохе предупредил он, не отводя взгляда от нескладной лестницы и не давая себе карт-бланш на сомнения. — Но всё будет хорошо. — Н... надеюсь, — дважды сморгнула Гермиона, оголяя внутренний разлад и шатание, и опустила левую руку ему на плечо. И вместе с обычной близостью в него проник её запах. Отец всегда говорил, что душа женщины — в её аромате... Но Драко сейчас сказал бы, что в нём её сила: — Нет, правда, Грейнджер, — успокаивая, почти шепнул он, бросив короткий взгляд на её оплывшую ногу. — Всё будет хорошо. Ведьмина лестница была шириной с метр и достаточно глубока, чтобы ступня Драко уместилась там целиком, но от отсутствия половины ступеньки в груди немного потряхивало. Он боялся подумать о том, как брякнется и сломает свои не — мать его! — волшебные кости, а потому решил, что главное — лишь бы не шею. От двери их отделяли не сотни метров, а ровно столько, чтобы Малфой имел-таки шанс не ударить в грязь лицом. Напрягая торс, Драко шагнул к лестнице, полный здоровой злости и не ощущая себя злодеем из сказки. У нижней ступеньки он чуть задержался и подбросил нежданную ношу, чтобы взять её поудобнее, и махнул на то, что от победы (или от позора) его отделяет не так много времени. Первый шаг дался довольно легко, но уже на нём Малфой понял, что держать равновесие, когда он переминается неплавной походкой ежа, сложнее, чем хотелось бы. А потому есть только один шанс подняться — не останавливаясь. По лестнице придётся "аккуратно взбегать", вроде как в школе, забывая, что мышцы может свести, а выносливость — подвести, и потому — левой, правой, левой, правой... Задыхаясь и не сдаваясь. Не думая. Не чувствуя. Матерясь. Желательно про себя. И он — "побежал". Как новобрачный — к тёплой постели. На середине пути он готов был поклясться, что Вселенная его ненавидит. Потому что лоб вспотел, мышцы гудели и неважно слушались, а руки казались сучками. Грейнджер, должно быть, уже видела его поражение... Но всё ещё молчала. А Драко смотрел только вперёд — на заветную дверь. За которой — свобода. Потому что если это не так... Он достанет Монтегю даже с того света. Драко терял темп, дышал как великан, в глазах, вероятно, прыгали мушки, в боку то ли кололо, то ли болело, под рёбрами жгло, а ноги громыхали по финальным ступеням, грозя их сломать. Заскочив на площадку, как в последний вагон, он всё-таки толкнул треклятую дверь — та распахнулась, и Малфой вышел из тамбура, чувствуя себя... Человеком. Не хорошим и не плохим. — Всё! — с триумфом выдохнул он. Даже отпустило. Солнце слепило, согревая лицо и поросшую травой высокую насыпь, шотландские просторы впечатляли, а природа и адреналиновый кайф обступали со всех сторон. Прежде чем поставить Грейнджер на землю, он взглянул на её бордовую ступню и, стараясь не паниковать, едва не выкрикнул: — Так, попутчица... Тебе надо в Мунго. — Драко, — начала Гермиона, взволнованная то ли его поступком, то ли именем: — Это всё не... нелогично, — запиналась она. — Гарри меня убьёт. Прямо в Мунго. — Пошёл на хер твой Поттер, если он не целитель! — разозлился Драко, принимая её бесконечные "не" за упрямство, мигом забыв, что он не носильщик. — С такой ногой домой тебе нельзя. — Ты не дослушал, Малфой, — её голос дрогнул. — Я не боюсь Гарри. Я ничего не вижу. _______________________________________ * Петроглиф — выбитое или нанесённое краской изображение на каменной основе. ** Ведьмина лестница (лестница ведьм) — лестница с переменным шагом, её ступени расположены в шахматном порядке и по форме напоминают крылья мотыльков. Якобы ведьмы не могут подняться по ним и поэтому, по легенде, используют мётлы. Иногда их можно найти в старых домах Новой Англии.