Finis initium

Трус тот, кто боится и бежит; а кто боится и не бежит, тот ещё не трус.

22.07.1961 22:43

      Посмотрев на настенные часы, парень тяжело вздыхает и прикрывает уставшие глаза, откидываясь на спинку кресла. В библиотеке, как всегда, тихо, слышно лишь, как тикают часы и в этой тишине весь вечер его преследует какое-то дурное предчувствие, тревожное ощущение того, что скоро произойдет что-то непоправимое, будто он в который раз совершает ошибку.       Давящие чувства еще больше утомляют. Юноша продолжает сидеть в кресле, открыв глаза и смотря в потолок, нервно постукивает ногой. Он пообещал себе сегодня покончить с этим, а времени с каждой минутой становится всё меньше.       — Нужно сосредоточиться, — делает вдох, выдох и снова продолжает работать.       Несколько минут он, в который раз, перечитывает свитки, так ничего и не поняв, не моргая смотрит на медальон перед собой. Всё должно быть точь-в-точь, нельзя допустить, чтобы малейшие различия артефактов в итоге испортили его план.

23:49

      Внимательно рассматривая медальон в руках, Регулус откидывается на спинку кресла, в этот раз, с улыбкой. Грудь распирает от гордости за сделанную работу. Впервые за долгое время он настолько доволен.       — Получилось… — тихий шёпот, полный восторга. Если быть честным, то он особо не верил, что всё-таки сможет создать копию медальона самого Салазара Слизерина.       Над ней Блэк работал с того самого момента, как Кикимер, на грани жизни и смерти, вернулся с задания Волон-де-морта.       В ту ночь Регулус почти не сомкнул глаз, оставаясь рядом с Кикимером. Он долго ухаживал за старым эльфом, тщательно накладывая заклинания, вспоминая все, чему когда-то научился. Что-что, а целебные заклинания, они с братом освоили очень давно.       На миг ему показалось, что все это бесполезно, что эльф просто не справится. Но он не позволить себе опустить руки — Кикимер был частью его мира, куда более важной, чем когда-либо были Блэки. Он и другие эльфы всегда были рядом, когда он нуждался в поддержке, тишине или молчаливом сочувствии. Они действительно сочувствовали ему, знали, понимали его, как ни одно живое существо в этом мире, которое когда-либо хотело бы его узнать. Они были не просто слугами, как это считали многие, — они были его семьёй, пусть это и казалось кощунственным в глазах чистокровных магов.       Ближе к утру Кикимер, наконец, пришёл в себя и слабым голосом начал рассказывать о том, что произошло. Его речь, сбивчивая и прерываемая хрипами, оказалась ясной: он с Волон-де-мортом был в страшной, губительной пещере, из которой едва ли кто-то мог выбраться и тот приказал ему выпить непонятную жидкость, чтобы спрятать медальон в чащу. Выпитая жидкость с каждым новым глотком приносила агонию. После всего этого Повелитель просто ушел, оставив эльфа там. Кикимеру удалось спастись лишь благодаря магической связи с хозяевами, и теперь он из последних сил искал защиты у Регулуса.       Когда рассказ был окончен, в голове крутилась одна мысль: как можно так легко, так хладнокровно отправить на заклание магическое существо? Назначить ему смертельную миссию, зная, что шансов вернуться нет? Эльфы по праву рождения из поколения в поколения обладают магией, в отличие от маглорожденных. Неужели для Волон-де-морта разницы нет? Это заставило его взглянуть на Повелителя Тьмы по-новому. Тот, кого он считал воплощением величия и силы, оказался равнодушным палачом, для которого даже верные слуги были расходным материалом. Если эльф, преданный и верный, не заслуживает уважения, да даже сочувствия, то что мешает завтра отвернуться, отправить на смерть, убить, запытать кого-то ещё? Уже чистокровного последователя?       Идея чистоты крови, которую он до этого принимал как неоспоримую истину, вдруг показалась ему ложной. В чём разница между магглорождёнными, которых унижали за их происхождение, и домовыми эльфами, которых веками использовали как прислугу? И разве это действительно величие — строить «идеальный мир» на страданиях тех, кто не может себя защитить?       Той ночью Регулус впервые почувствовал, как что-то ломается внутри него. Стена убеждений, которые внушали ему с детства, дала трещину.       После этого случая, он, в который раз, просматривал воспоминания эльфа о том дне. Ему не давала спокойной жизни эта ситуация. И еще больше мысль о медальоне Салазара. У него были подозрения, что это Крестраж. Регулус углублённо изучал этот артефакт, конечно же, благодаря библиотеке Блэков. Вряд ли, он смог бы сделать это в другом месте, не вызвав подозрений. Общество всегда смотрело на Блэков сквозь призму страха и недоверия — их уважали за могущество, но за спиной шептались о темных делах, с которыми их род связывали веками. Лишнее внимание ему ни к чему.       Факт того, что Волон-де-морт сделал крестраж и возможно не один, не удивило. наоборот, от Лорда, Регулус ожидал чего-то подобного.

23:56

      Аккуратно, выйдя из библиотеки, Регулус идёт к чулану, на ходу надевая мантию и дойдя, тихо постучал. Нужно делать всё, как можно тише, если разбудить кого-то с картин, то уже утром матушка будет знать обо всём.       Естественно, он никому, ничего не рассказывал о своём главном разочаровании, он давно стал замечать несоответствие в словах и действиях Темного Лорда, но усердно закрывал на них глаза, а случившееся с Кикимером открыло ему глаза полностью.       Скрипя, дверца открылась и оттуда выглянул сонный эльф.       — Хозяин Регулус? — на него удивлённо смотрит старый эльф. — Чем Кикимер может Вам помочь?       — Кикимер, — парень присел на одно колено и теперь когда их глаза были на одном уровне, шёпотом заговорил. — ты можешь сейчас отвести меня в ту пещеру?       — В ту, где Киким…       — Да. В ту, где ты был с ним. — шёпотом проговорил Блэк, оборачиваясь по сторонам.       — Молодой Хозяин, простите Кикимера, но я не могу. Там очень опасно. — тараторил эльф. — Вы можете пострадать, а завтра Ваш день рождения, организовано торжество, Вам исполняется семнадцать лет, а это очень важный возраст для любого волшебника, Хозяйка рас…       — Прости, что перебиваю, Кикимер, но прошу тебя… Это очень важно, я должен это сделать, — эльф с сомнением смотрит на него, — чего бы мне это не стоило.

00:01

      Регулус стоит в коридоре, собираясь с мыслями. Убеждение заняло чуть больше времени, чем могло, если бы он использовал статус Хозяина. Но только одна мысль об этом вызывает отвращение. Ещё давно Регулус решил, что прибегнет к этому, только в самой чрезвычайной ситуации.       Эльф неуверенно протягивает ему руку и юноша сжимает ее.       Первое, что Блэк ощущает, — это холод. Жгучий, режущий, он обрушивается безжалостной волной, проникающей сквозь одежду, кожу, будто оставляя ледяные следы на самых костях. Холод невыносимый, заставляет дрожать даже от мысли о том, сколько времени придётся провести здесь. Ветер рвёт воздух, его вой перекрывает даже гул океана. С каждой новой вспышкой воды Регулуса падают ледяные брызги, их солёный привкус липнет к губам. Море перед ним — живое, темное, словно чёрное зеркало, и в его глубинах будто кроется нечто большее, чем просто вода. Оно было как сама ночь, с волнами, что вздымались и рушились, будто готовы были поглотить всё на своём пути.       Он щурится, пытаясь хоть что-то разглядеть в обволакивающей его мгле, но мир растворяется в густом мраке. Безуспешные попытки различить очертания скал или пещеры. Но ночная мгла поглощала всё. Ночь кажется плотной, давящей, как будто пытается слиться с ним воедино. Регулус на мгновение тянется к скрытому карману за палочкой, но тут же одёргивает себя, сжав кулак. Он оставил её дома. Слишком рискованно. Если кто-то сможет отследить его, всё будет напрасно. Все закончится прежде, чем начнётся.       Ему нужно больше света. Не просто слабая искра Люмоса, а нечто сильнее, мощнее, способное пробить эту тьму. Регулус делает шаг вперёд, разглядывая очертания скал и шумящую кромку волн, и вытягивает руку. Его пальцы дрожат, не то от холода, не то от чего-то другого, но он сосредотачивается, словно собирает в себе что-то неуловимое, невидимое. И в следующую секунду его голос звучит глухо, но твёрдо:       — Люмос Максима.       Свет вспыхивает яркой молнией в его ладони и мгновенно расширяется, разрывая плоть тьмы вокруг и заливая всё мягким золотистым ослепительным сиянием. Свет взметнулся высоко, отразившись от шипящих гребней волн и вырисовывая зловещие очертания скал впереди. Он чувствует, как тепло пробегает через его тело, словно тьма на мгновение отступает. Ветер ревёт ещё сильнее, как будто пытается заглушить магию, но свет не меркнет. Его рука остаётся твёрдой, ни на мгновение не дрогнув, несмотря на напряжение, требующегося, чтобы удерживать заклинание без привычного фокуса палочки.       Тьма медленно расползается, и перед ним проступают очертания пещеры, угрожающие, будто пасть огромного существа. Регулус смотрит на неё, сжав губы. Теперь, когда путь виден, отступать он не собирается.       Наконец разглядывая место, они проходят дальше и попадают в небольшой грот. Но там понимают, что наткнулись на тупик. Со стены Регулус переводит озадаченный взгляд на Кикимера.       — Хозяин, Тёмный Лорд произнёс заклинание и в этой стене открылся проход.       Юноша внимательно рассматривает стену и видит очертания запечатонного входа.       — Ты помнишь, что именно говорил Лорд? — с надеждой спросил Блэк.       — К сожалению, нет, Хозяин. Кикимер не расслышал, он всё говорил шёпотом и неразброчиво. — видя, как его горячо любимый Регулус становится еще более подавленным, он старается вспомнить хоть что-то. — Но Кикимер отчётливо слышал «сангвис».       — Сангвис? — нахмурившись переспросил, в ответ получил кивок от эльфа. — Кровь?       Теперь понять, как открыть вход не составило труда. Способ «смазать вход свежей кровью» вызывает у Блэка чувство брезгливости и некоторого разочарования: такой грубой и примитивной магии он никак не ожидал от Лорда.       Парень думал, что Волон-де-морт не сможет разочаровать его ещё сильнее, но как оказалось дно всегда можно пробить.       Регулус сжал ладонь, и через секунду там появляется кинжал. Холодный, отливающий металлическим блеском, с тщательно выгравированными рунами: Уруз, Йер, Эолх. Неконтролируемая сила, мощь, удача, трансформация, защита. Этот кинжал Лорд подарил ему в шестнадцатый день рождения, когда мир казался другим. В тот день Лорд долго говорил — о том, как Регулус может использовать это оружие в своем блестящем будущем, которое ждет его в рядах Пожирателей Смерти, когда тот возглавит новый мир — мир чистокровных, мир, где Блэк станет частью великого движения, о том, как это оно станет символом его силы и значимости в рядах Пожирателей Смерти.       Тогда, глядя на эту идеально выстроенную картину, Регулус уже чувствовал неясную, мучительную фальшь, которую юный Блэк еще не мог объяснить. Лорд казался всемогущим, но в его словах что-то раздражало, не сходилось. Он подавил это раздражение, как подавлял всё, что могло испортить гордость матери, блестящей хозяйки торжества. Под аплодисменты и восторженные речи гостей он ощущал лишь пустоту и раздражение. Особенно его злило, как мать расцвела от гордости, а отец, обычно молчаливый, одобрительно кивнул. Только ради этого долгожданного взгляда он тогда подавил свои мысли и чувства, а теперь… Теперь, держа этот кинжал, он чувствовал что-то другое — темное удовлетворение от мысли, что он собирается использовать его против того, кто вручил ему это оружие.       Занося кинжал, чтобы сделать порез, на мгновение проскользнувшая мысль его останавливает. Пути назад не будет.       Эта мысль не давала ему покоя с самого начала. Если его опасения верны и ему не удастся выбраться отсюда живым, то что будет с его семьей? Родители разочаруются в нем, как разочаровались в Сириусе и скорее всего будут искать, чтобы самостоятельно избавиться от позорного пятна на их репутации, то Сириус… ему будет всё равно, они уже как два года не разговаривают. Опять.       Образы последней ссоры всплыли в сознании: Сириус, полный презрения, с обвиняющим взглядом, снова и снова бросающий в него язвительные слова. Регулус вспомнил, как тот называл его жалким, покорным, рабом семьи. Как его побег разрушил иллюзию, что когда-нибудь они смогут понять друг друга. Это был такой же переломный момент, как его распределение на Слизерин. Кем только он не называл младшего брата в те злосчастные вечера. Он, тогда, так и не смог почувствовать обещанного волшебства первой ночи в Хогвартсе.       Сириус, как и тогда, постоянно одаривает его презрительными взглядами.       В обеих историях он уходил к Поттерам. К своей настоящей семье. К настоящему брату.       Он всегда ставил тупого Поттера выше него. Всегда называл его своим самым близким человеком. Всегда сравнивал их. Всегда. «А вот Джеймс…»       В памяти звучало это имя — снова и снова, с оглушительной силой. «ДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймсДжеймс» «Почему ты не можешь просто быть как Джеймс?»       Горло сжалось. Ком подкатывает, не давая вдохнуть. Мне всё равно. И на него и на Сириуса. Мне всё равно.       Но это было неправдой. Твоим самым главным и сильным врагом, всегда будешь ты сам, Регулус, пока ты не научишься справляться со своими эмоциями. — голос матери звучал где-то в голове, холодный, обжигающий.       Ему вдруг становится душно, как будто стены грота сдвинулись, пытаясь его поглотить. Сердце билось так громко, что он почти не слышал ничего вокруг. Всё тело словно окаменело. Влажный, сырой воздух пещеры давит на грудь, затрудняя дыхание. Он судорожно пытается сделать вдох, ещё один. Ладонь с кинжалом дрожит. Запомни, Блэк не может позволить себе быть слабым.       Кинжал внезапно выскользнул из его руки, звонко ударившись о каменный пол. Этот звук вывел его из мыслей. Он смотрит на оружие, лежащее у его ног, как будто оно предало его, обнажив слабость, которую он боялся больше всего.       Регулус сорвался.

♧♧♧

      В лицо ударяет раз за разом резкий порыв ветра, ледяной и злой, но он ему благодарен. Морозное дыхание океана отрезвляло. Он замер на обрыве, чувствуя, как ветер царапает кожу, и машинально провёл рукой по лицу, словно пытался стереть слёзы, которых не было. Он не может понять почему именно сейчас нахлынули воспоминания по давно ушедшим делам. Возможно осознание грядущей смерти так влияет на него, заставляя пошатнуться годами выстроенное равновесие.       Восстанавив дыхание, он поднимает взгляд на небо, желая отвлечься от воспоминаний и взгляд тут же натыкается на ярчайшую звезду ночного небосвода — Сириус.       — Да вы издеваетесь надо мной. — раздраженно вздыхает Регулус, бросая последний взгляд на воду, он возвращается к Кикимеру.       Развернувшись, он снова вошел в пещеру. Эльф обеспокоенно наблюдает за ним. Взгляд Регулус жестокий, сосредоточенный, как будто всё сомнение выжгло холодом снаружи. Подняв кинжал с пола, он не дал себе времени на размышления.       Резкое движение. Острие клинка прорезало кожу.       Кровь закапала на камень. Увидев твое слабое место, тебя уничтожать.       Но слабость была не в этом моменте. Слабость была в тех, кто так старался отнять у него выбор, в тех, кто говорил ему, кем быть. И сейчас он сделает выбор сам.

01:19

      Стоя возле чаши он осознает, что перепробовал всё. Зелье не подпускает к себе руку, Заклятию исчезновения не поддается, раздвинуть, вычерпать его невозможно, трансфигурировать, зачаровать или заставить как-то еще изменить свою природу — тоже. Ничто не работало. Зелье словно смеялось над его попытками, оставаясь неподвижным, как сама смерть.       — Остаётся только одно, — пробормотал он, почти шёпотом, словно боялся, что, произнеся эти слова громче, они станут неотвратимой правдой.       Регулус наколдовывает хрустальный кубок. Ему придётся выпить всю жидкость и судя по рассказам это будет нелегко.       — Кикимер, — его голос дрогнул, но он тут же выровнял интонацию, — не дай мне остановиться. Заставь выпить всё до конца.       Эльф вскинул на него полный отчаяния взгляд.       — Хозяин… давайте всё же я… — голос Кикимера сорвался, и слёзы крупными каплями скатились по его щекам.       Регулус сжал зубы, стараясь не смотреть на маленькое существо. Эта картина была невыносимой. Он знал, что Кикимер не бросит его, знал, что тот готов умереть ради него, но не мог позволить. Он достает предметы из карманов и расставляет их по краю чаши.       — Нет. — голос стал твёрже. — Пожалуйста, Кикимер, пообещай, что заставишь меня выпить это, а когда чаша опустеет, если не смогу я, то ты поменяешь медальоны местами.       Эльф не отвечал, его лицо исказилось от мучений, но Регулус не дал ему времени для возражений. Он берет в руки лже-крестраж из кармана, повертел его в руках, обдумывая стоит ли это делать, следом аккуратно складывает в несколько раз пергамент и вкладывает в медальон и вручает его эльфу.       — А когда вернешься домой, ты уничтожишь его. И никогда не расскажешь и не покажешь этот случай ни Блэкам, ни кому-либо ещё. Хорошо? — несмотря на мягкий тон, было понятно это не просьба, а приказ.       Кикимер долго смотрел на лицо любимого хозяина, как же Кикимер хочет, чтобы он был счастлив и доволен, если победа над Волон-де-мортом сделает Молодого Хозяина таким, даже на короткий срок, то Кикимер согласен.       — Хорошо, Хозяин. — кивнул эльф.       Регулус улыбнулся, как мог, чтобы ободрить его, но улыбка вышла слишком слабой.       В одной руке он держит кубок наполненный зельем, а другой нервно проводит по волосам. Мыслям не хватало порядка. Нужно закончить начатое. Я должен стать, тем кто остановит этот хаос. Кто если не я? Кто в ближайшее время догадается о крестраже? Догадается ли? Кому можно доверять? Дамблодору? С его недоверием ко мне, ко всем, кто не является гриффиндорцем? Если я отступлю сейчас, то Волон-де-морт останется бессмертным, непобедимым. С каждой секундой, минутой, часом, буквально с каждым мгновением его влияние и мощь растёт. А шанс победы над ним уменьшается. Я зашёл слишком далеко, чтобы сейчас отступить.       Он поднёс кубок к губам и сделал первый глоток. Изумрудная жидкость с обманчиво приятным цветом оказалась на вкус невыносимо горькой. Она обожгла горло, будто раскалённый металл, и Регулус тут же закашлялся, вылив несколько капель обратно в чашу. Гадость. Немного отдышавшись, он, не давая себе времени на лишние раздумья, выпивает второй полный кубок, этот даётся чуть легче первого. Но выпив третий, появилось ощущение, что это зелье разъедает и сжигает все внутренности. Внутри нарастала угнетающая жара и дарила те же ощущения, как если бы он находился в огне. Его словно начало разрывать на части. Внутренности горели, будто в огне, каждый нерв натянулся до предела. Каждый новый глоток давался ценой огромных усилий. Ещё один кубок и ещё один. Перед глазами появились странные тени, сознание начало мутнеть. Он падает на колени, кубок всё ещё был в руке. Голова раскалывается, в помещении резко становится в разы холоднее и тело бросает дрожь. Его пальцы ослабли, и кубок с глухим стуком ударяется на каменный пол.

♧♧♧

      Первый глоток воды вызвал облегчение и медленно возвращал в нормальное состояние. Открыв глаза, Регулус увидел перед собой испуганного Кикимера, но не успел слизеринец толком прийти в себя, как заметил странные движения на поверхности воды. Он аккуратно встаёт, придерживаясь за край чаши и обращает внимание, что медальон внутри.       — Кикимер, — охрипшим голосом обращается к эльфу и немного покачиваясь, он осторожно идёт к нему, стараясь не отводить взгляд от воды надолго. — настоящий крестраж у тебя?       — Да, Хозяин.       — Что происходит?       — Кикимер пробовал наколдовать воду для Хозяина, но она исчезала, Кикимер решил зачерпнуть ее из озера, а там… — он остановился с ужасом глядя на озеро.       Из воды один за другим начинают выходить мерзкие на вид существа. Тощие с мертвецки бледной кожей, впалыми белыми затуманенными глазами. Мрак пещеры делает это зрелище поистине ужасающим. Они начинают выползать на сушу и окружать остров. Он пытается поставить щит, но твари даже не замедлили шаг. Каждое его заклинание лишь ненадолго отбрасывало их, но они продолжали лезть, не отвлекаясь на падающих собратьев, но они медленно лезут к цели, пытаясь схватить Регулуса. Чем ближе эти твари подходят, тем яснее становится кто они. Инферналы.       Он делает еще один шаг назад и спина упирается в чашу. Отступать больше некуда.       Регулус застывает на месте. Вспоминай.       Трупы, оживлёнными с помощью заклинания, не имеющие собственной воли и разума, подчиняющиеся лишь велению хозяина, управляющего ими. Знания поверхностные, но хоть что-то. Очевидно, что они оживлены, благодаря тёмной магии, а все порождения тьмы, должны боятся света и тепла.       — Коньюнктивитус. — выкрикивает Блэк, направив заклинание на одного инфернала. Ярко-красная вспышка света врезается в существо, но оно даже не покачнувшись, продолжает наступать, будто ничего не произошло. Putain, они же незрячие. Остаётся огонь.       Не успел он вспомнить нужное заклятье, как в его ногу вцепляются и тащат вниз. Парень вздрагивает от прикосновения не просто холодной, а ледяной кожи. Подняв руку в сторону инферналов, он пускает в них первое пришедшее на ум заклинание.       — Аппарируй! — кричит Блэк эльфу, осознав, что наделал. Адское пламя.       Огонь быстро распространяется по всей пещере, сжигая всё на своём пути.       — Хозяин…       — Я приказываю!       Эльф хватает его за руку и он исчезает в ту же секунду, но Регулус остается здесь. В этот момент Регулус, смотря на свою руку, осознал свою правоту с горечью и тревогой. Кровь. Ему не суждено выбраться отсюда.       Крики инферналов заполнили пространство, но даже они не могли заглушить собственный страх Регулуса. Паника захлестнула его. Он попытался аппарировать, но магия не сработала. Ещё одна попытка — и снова ничего.       Руки дрожат, но он пытается сохранить концентрацию и контролировать пламя, абстрагировавшись от истошных криков инферналов. Они в бешенстве.начали быстрее двигаться в его сторону.

♧♧♧

      В голове шумит. Он отбивается от этой твари и плывёт вверх, но вдруг его резко опять тянут вниз, он оборачивается и понимает, что лучше бы этого не делал. Глаза расширяются от несчитанного количества инферналов, которые плывут к нему со всех сторон. Невыносимо, до ужаса не хватает кислорода. Неожиданно со спины его хватает тварь за руку. Воздух разом вырвался из легких. Пузырьки, летучими шариками устремляется вверх, ударяясь о щеки, о глаза, скользя по ним. Он старается вырваться, но мерзких рук становится всё больше, несколько из них до боли сжимают горло. Он кричит, но его криков никто никогда не услышит. Никто никогда не узнает о нем. Эти страдания — не смерть.       Эта мысль билась в меркнущем сознании. Смерть не страдание. Это страшное удушье — последний удар, который наносит ему жизнь. Упрямые руки и ноги слабо, судорожно задвигались, предпринимая последнюю попытку освободиться. С каждым движением, рук становится всё больше и давят они всё сильнее. Надежды — нет. Он уже слишком глубоко. Теперь выбраться на поверхность — невозможно.       Казалось, его неспешно несет по морю сновидений. Краски и отсветы играют вокруг, омывают его, переполняют. А это что? Кажется, маяк, он вспыхивает, слепит своим ярким светом. Белые вспышки появляются все чаще и чаще. Долгий гулкий грохот, и кажется, что он катится вниз по громадной, нескончаемой лестнице. И вот где-то внизу, Регулус рухнул во тьму. И в миг, когда он осознал это, сознание оборвалось.

♧♧♧

      Оглядываясь по сторонам, не понимая, что происходит, он не может разобрать где находится. Его окружает туман, собственно, это и на туман не похоже. Я жив?