Ведьмочка из Когтеврана

      После недолгого молчания Минчи захотела поведать Кли, какие вообще существуют факультеты в Хогвартсе, но не успела. В купе, как ни в чём не бывало, вошли Альбедо, Сахароза и Мона. Последняя торжественно протянула Кли дневник в кожаной обложке. — Не теряй его больше, — перебила Мегистус громкую радость подруги. — Я наложила на него защитные чары. Все, кто захочет прочитать, что там написано, увидят пустую тетрадь. Поэтому не переживай, твои мысли под охраной, — она гордо вскинула волосами и уселась поближе к окошку, задёрнула шторку, чтобы в купе воцарилась приятная тень и спросила у Лизы: — Еду ещё не разносили? — Вот-вот должны. Вы как раз вовремя пришли. Я хотела рассказать Кли о факультетах в Хогвартсе. — Боюсь, мы сможем рассказать только о Когтевране и Пуффендуе. Об остальных судить будет некорректно, — подметил Альбедо. — Однако о Слизерине предупредить будет нелишним. — Вы только потише, — Сахароза протирала свои очки. Кли наконец смогла рассмотреть цвет глаз милой незнакомки. Они были медовыми и напоминали будущей первокурснице сердцевину ромашки. — Через стенку как раз слизеринцы сидят, не хотелось бы вновь всех успокаивать. — Я уже сказала им пару ласковых, — Мона скрепила руки на груди и фыркнула в сторону, в которой предположительно сидели слизеринцы. — И не побоюсь повторить свои слова. — Мона, не при Кли, пожалуйста, — взмолился Альбедо и сел рядом с подругой. Сахароза заняла свободное место у входа.       Кли поняла только то, что за стенкой сидели плохие ребята из Слизерина. Само название этого факультета вызывало у девочки смешанные чувства, но она была слишком неопытна, чтобы понять это сразу. Для неё было непривычно видеть Мону такой раздражительной, а Альбедо – таким уставшим. Дома они всегда были весёлыми и дружелюбными, а здесь им приходилось будто бы защищаться от всех и вся. — Так и с кем мы воюем на этот раз? — Лизу совершенно ничего не смутило. Она села в позу лотоса, предвкушающе потерев ладошки. — Вы поэтому и задержались, я права? — Ни с кем мы не воюем, — поправил Альбедо, бросая обеспокоенные взгляды на Кли. — Всё у нас хорошо, просто нужно было кое-что прояснить, вот и всё. — Клянусь, я подолью ему сок ядовитой тентакулы в тыквенную кашу за завтраком… — Мерлинова борода, Мона, никаких тыкв, пожалуйста, — пискнула Лиза, закрыв уши. — Ничего не хочу о них слышать! — Мона, а кого ты хочешь отравить? — мысль, что ученики имели доступ к чему-то ядовитому и опасному, пугала Кли и одновременно будоражила. Это значило, что её гипотетическим обидчикам может очень сильно не поздоровится, ведь она дружит с Моной Мегистус. — Никого! Кли, не слушай её. Никого она травить не будет, — строго перебил Альбедо. — Оглохни! Оглохни!       Кли вздрогнула от резкого и властного голоса Сахарозы. До этого момента ей казалось, что эта девушка не может так кричать. Вскинув волшебную палочку и направив её на стены вокруг, она приказала кому-то оглохнуть. Видимого эффекта не последовало, и Кли взволнованно взглянула на Альбедо, ища в его глазах объяснения. Для остальных действия Сахарозы не вызвали ни малейшего удивления. — Вот теперь можете спокойно обсуждать план восстания против слизеринцев, — Сахароза спрятала палочку в карман своего плаща. Из всех друзей только она была одета в школьную одежду. — Что ты только что сделала? — с глазами на выкате Кли придвинулась к Сахарозе. — Ты только что колдовала? — А? Да, немного, — девушка внезапно засмущалась. — Это моё авторское заклинание. Я его придумала, чтобы нас меньше подслушивали. В Хогвартсе очень сложно удержать какой-то секрет. Хочешь я научу тебя этому заклинанию? — А можно? — спросила Кли быстрее, чем Альбедо успел возразить. — Точно, у меня ведь тоже есть палочка…       Кли толком не понимала, как ей пользоваться. Хоть её представления о волшебном мире были весьма примитивны, самую суть она могла понять и без объяснений. Волшебная палочка нужна была, чтобы волшебник мог через неё высвобождать свою внутреннюю силу, а для того, что стопроцентно достичь желанного эффекта, произносил заклинание. И вот – Кли смогла увидеть это воочию. Почему только Мона и Альбедо никогда при ней не колдовали?       Девочка достала из чемодана палочку, что принесли ей Альбедо и Мона вместе с остальными школьными принадлежностями. Сахароза заинтересованно подвинулась к девочке, чтобы рассмотреть древесину. — Кхм… Это явор? — спросила она у Кли. — Э-э-э, наверное? — Что значит «наверное?» Олливандер не сказал тебе? — Кто? — Сахароза, мы купили палочку без участия Кли. Олливандер подобрал нам её по описанию. — По какому описанию? — возмутилась Сахароза, словно Альбедо сказал какую-то несусветную глупость. Хотя, судя по ухмылке Лизы, так и было. — Олливандер должен был лично подобрать Кли палочку. А если она будет неправильно работать? — Палочки могут работать неправильно? — Кли взглянула на палочку, как на живое существо и мысленно спросила её: «Ты ведь хорошая палочка? Ты не будешь плохо себя вести?» — Сахароза, не умничай, пожалуйста, — вступила Мона за друга. — Во-первых, Кли болела и не могла выходить из дома, а палочка нужна была позарез. Во-вторых, мы заплатили Олливандеру вдвое, потому что Альбедо был уверен, что эта палочка идеально подойдёт для Кли. И в-третьих, Альбедо идеально описал Олливандеру характер и внешность Кли, после чего он сразу же выбрал именно эту палочку. Олливандер — мастер! — В том, что он мастер, я и не сомневаюсь, но подбирать палочку по описанию… — девушке стало смешно от того, что она говорила. — Кли, давай проверим, работает ли твоя палочка исправно. Итак, возьми-ка палочку в руку, ага, и вытяни перед собой. Вот так, только не направляй ни в кого. А теперь сосредоточься на конце палочки. Представь, что он должен зажечься ярким светом и произнеси «Люмос». «Зажечься ярким светом» —повторила для себя Кли и зажмурилась, представляя, как на конце палочки загорается алое пламя.       Пальцы ощутили странное тепло. Кли осмелилась открыть глаза и увидела, как все удивлённо глядели на кончик её волшебной палочки, из которой мерцал небольшой огонёк. Неужто она подожгла свою палочку?! Девочка испуганно потрясла ей, но пламя не угасало. Тогда она растеряно накрыла кончик ладонью, надеясь затушить огонь и ничего страшного, что обожжётся, это же просто крошечное пламя, как от свечи. Но пламя не потушилось. И даже не обожгло руку. — Это не совсем то, но… — промямлила Сахароза, поправляя сползающие очки. — Кли, а попробуй сказать «Нокс». Перед этим кончиком палочки нарисуй мёртвую петлю, вот так, — Сахароза показала на своём примере.       Кли выполнила движение без особых трудностей, но забыла произнести заклинание. Неловко хихикнув, Кли повторила вращение палочкой и на этот раз сделала всё верно. После того как она произнесла «Нокс», огонёк на конце палочки потух. — Это вообще можно посчитать за дефект? — Мона взглянула на Сахарозу, погрузившуюся в тяжёлый мыслительный процесс. — Просто вместо света, как от фонарика, у Кли огонёк. По-моему, это даже изюминка. — Мне не даёт покоя то, что Олливандер подобрал палочку просто по описанию… И, кажется, не прогадал. Он и правда лучший из лучших. Кли, — девочка вздрогнула от обращения Сахарозы. — Даже если палочка будет исправна, нужно посетить Олливандера, поблагодарить его. Встреча с ним явно пойдёт тебе на пользу.       Примерно к половине первого из тамбура начали слышаться громкие взволнованные голоса. Сахароза, сидевшая ближе всех к двери, приоткрыла её и впустила в купе улыбающуюся женщину с ямочкой на подбородке. Кли показалось, что похожая женщина работает у них в школьном буфете. — Хотите чего-нибудь перекусить, ребята?       Только сейчас Кли осознала, насколько же она проголодалась. За всеми этими переживаниями голод временно померк, но стоило расслабиться и предаться веселью с друзьями, как в животе протяжно заурчало. Альбедо встал со своего места и вышел в коридор с мешочком, наглухо набитым золотыми и серебряными монетами. Лиза не соврала, он оказался зависть как богат. Настолько, что смог купить на всех всевозможные сладости и батончики. Даже стола не хватало, чтобы уместить на себе такое количество незнакомых вкусностей. Кли осмотрела всю гору и поняла, что ничего из этого никогда в своей жизни не пробовала.       Кли ухватила красивую розовую упаковку «летучих шипучек». Они выглядели как крашеные шарики шербета, поэтому не вызвали никаких опасений. Девочка проглотила несколько шариков, даже не успев разжевать и толком определить, каковы они на вкус. Стоило Кли потянуться за следующей сладостью, как сиденье под девочкой куда-то пропало. Она вскрикнула и поняла, что оторвалась от кресла на пару дюймов и повисла в воздухе. Вот это волшебство! Ей было совершенно не страшно, она смело пробовала зависнуть в различных позах, а Лиза и Альбедо контролировали, чтобы малышка ни обо что не стукнулась. Они продолжали делиться друг с другом сладостями и болтать ни о чём. Поезд всё ехал, а еда уменьшалась. Наконец, опустившись на сиденье, Кли добралась до «шоколадных лягушек». — Как будешь есть, вкладыш не выкидывай, — предупредил Альбедо, уминая какой-то батончик. — Там внутри коллекционные карточки «Знаменитые волшебники и волшебницы». Многие ребята твоего возраста их собирают. — И я буду! — пообещала Кли и раскрыла упаковку. Шоколад её несильно волновал, особенно после других съеденных сладостей. Девочке хотелось узнать, кто же ей попался. — Геспер Старки, — произнесла она вслух. — Волшебница, которая занималась изучением свойств лунных фаз и исследовала их роль в производстве зелий, — на Кли смотрела красивая темноволосая волшебница с хитрым взглядом и бледно-зелёными глазами. — Красивая какая. — Очень редкая карточка, — заметила Лиза. — Старки совсем недавно ввели в список знаменитых волшебников и волшебниц. Ты очень везучая, Кли! — Ой, а куда она делась?..       Стоило девочке отвлечься, как карточка опустела, осталась только надпись с именем и кратким описанием личности Геспер Старки. — Не расстраивайся, они все уходят рано или поздно. Будешь ещё конфетку?       Они здорово повеселились, кидаясь друг в друга сладостями и нередко попадая кому-то в рот. Звонче всех смеялась Кли. Ей давно не было так весело. Мона и Альбедо хоть и дружили с ней с самого детства, но никогда не были такими открытыми, как сейчас. Кли начинала частично понимать, почему. Тем временем поля и луга сменились лесами и холмами. — Так, ладно, моя очередь, — Сахароза перехватила сахарное перо, беря на себя бремя рассказа. Все навострили уши и развернулись к ней. — Меня зовут Сахароза Вайзманн, мне шестнадцать лет, но двадцать шестого ноября будет семнадцать. Родилась в деревне Тинворт, но потом с родителями переехала в Лондон. Мама и папа у меня лекари, работают в больнице Святого Мунго, лечат магические болезни, травмы, сглазы даже бывает… Вот, — пристальные взгляды начали девушку постепенно смущать, и она опустила медовые глаза на свои колени. — Мне нравится Травология, но больше всего люблю Защиту от тёмных искусств. Мне хочется, как мама и папа быть лекарем, когда вырасту. Или учёной. Вот… Люблю сладости. Могу просто так есть кубики сахара, когда нужно собрать мысли по полочкам. А не люблю грибы. Грибы растут на мёртвом, а это напоминает мне о разных других подобных вещах, и аппетит мой сразу…       Чтобы не продолжать мысль, Сахароза втюхала перо Кли, а та с радостью отгрызла его верхушку.       Они ехали ещё несколько часов, безмятежно болтая обо всём и ни о чём. Вздремнуть удалось только Лизе и Моне. Минчи прижалась к своей личной подушке, а Мегистус сначала билась о стену, а потом облокотилась о плечо Альбедо. Парень густо раскраснелся, когда сонная Мегистус слегка приобняла его за руку. Кли еле удержалась, чтобы не вскрикнуть: «Тили-тили тесто, жених и невеста!»       Небо тем временем окрасилось в тёмно-фиолетовый. В купе загорелся свет, все спящие наконец очнулись и, заметив, что ничего толком не изменилось, ухватили ещё несколько сладостей со стола, оставив только крошки на белом пластике. «Внимание-внимание! Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут… Просьба переодеться в школьную форму и оставить свой багаж, его доставят отдельно» — разнёсся по вагонам громкий голос машиниста.       Кли так разволновалась, что её начало укачивать. Всё съеденное предательски полезло наружу, пока поезд медленно сбавлял скорость. Когда он остановился, девочка осознала всю неизбежность своего положения. Альбедо взял её за руку и молча повёл за собой, защищая от образовавшейся в коридоре толчеи. Они одни из первых вышли из вагона на свежий воздух. На улице было холодно и влажно, но от поезда шёл приятный жар. Как раз возле него и столпились все первокурсники. Остальные же ученики спокойно пошли вперёд вглубь леса, держа в руках светящиеся от заклинания палочки. Кли от страха сжала руку Альбедо, когда в нескольких метрах послышался чей-то низкий повелительный голос. Девочка с трудом могла рассмотреть лицо огромного мужчины через крючковатую гриву и копну спутанных волос. — Первокурсники, ко мне! Иди ко мне, давайте! Первокурсники! — Великан… — пропищала Кли, чувствуя, как Альбедо подталкивает её идти за ним. — Кто это? — Наш лесничий и преподаватель ухода за магическими существами. Хагрид только кажется грозным, на самом деле у него не только огромные лапищи, но и сердце, — Мона спрыгнула с перрона и помахала лесничему через толпу испуганных первокурсников. — Давай же, Кли, иди за ним. Вот, встань с этой милашкой.       На удивление Кли, Мегистус где-то выловила плачущую девочку, видимо, тоже первокурсницу. У неё был узкий разрез глаз, забавные гульки по двум сторонам и очень красивые заколки. Кли она так понравилась, что девочка напрочь забыла о друзьях и принялась утешать новую знакомую: — Привет, меня зовут Кли Фэйрчайльд! Мои родители маглорождённые, поэтому я мало что знаю. Давай пойдём вместе? — Д-давай, — шмыгнула девочка и протянула Кли свою маленькую ладонь. — Меня зовут Яо Яо. Мои родители тоже маглорождённые… — последнее слово она кое-как прожевала, но Кли всё поняла по губам. — Как здорово! Я не одна такая. Пойдём вместе за этим великаном! — она взяла новую подругу за руку и перед тем, как ступить следом за лесничим, развернулась к друзьям и крикнула: — Увидимся!       Мона, Альбедо, Сахароза и Лиза, оставшись позади, махали девочке, что есть сил, запускали в небо небольшие салюты, поддерживая её боевой дух. Больше всех, если судить по виду, волновался, конечно же, Альбедо. Он ведь обещал её матери, что всё будет в порядке. А что если нет? Конечно, неприятности не обходят никого, но парню безумно хотелось, чтобы в этот раз они сделали исключение. Беспокойства в его душу добавил и недавний разговор с Моной в коридоре поезда о ловце Слизерина, Скарамучче. Он предупредил Мегистус, что в этом году ей стоит воздержаться от попаданий в неприятности. Альбедо был уверен, что если в Хогвартсе и существует некая неприятность, то это сам Скарамучча.       Вчетвером они добирались до Хогвартса не спеша, понимая, что до банкета и распределения ещё полно времени. При желании они успели бы даже сбегать в гостиную своих факультетов и переодеться в пижамы. В это время, пока выдалась возможность, Мона решила обсудить со всеми то, что произошло перед отбытием поезда между ней и Куникудзуси. Она кратко пересказала его предостережения и продолжила рассказ с того места, как запрыгнула в вагон и приставила палочку к его горлу. — Я кричу на него: «Гнусный червяк! Что ты задумал?! Если навредишь мне или моим близким, я превращу тебя в слизня и раздавлю задницей Хагрида!» — В этот момент мы с Альбедо выходим из купе старост. За нами ещё Альберих был. Он как начал голосить «Драка! Драка!», так все и столпились в коридоре, — продолжила Сахароза за подругу. — Я ничего не слышала, — расстроилась Минчи. — Потому что ты была в другом вагоне, — Мона жестом попросила всех замолчать и продолжила сама: — Так вот, этот индюк голыми руками хватает мою палочку и пытается её сломать! — Мне показалось, он просто отодвигал её… — Нет, Сахароза, он пытался её сломать! Я испугалась, а он воспользовался моментом, приставил свою палочку прямо на мой лоб, — для достоверности Мегистус коснулась того самого места. — Вот даже след остался, я чувствую. — Ничего там нет, не драматизируй, — фыркнула Сахароза. — Куникудзуси кстати вырос по сравнению с прошлым годом. Я помню, на пятом курсе он был ниже Моны, а сегодня, когда он палочку выставил, заметила, что он почти на голову выше стал, — увидев испепеляющий взгляд Мегистус, Вайзманн умолкла. — А что потом? — Лиза сгорала от нетерпения. — Они подрались? Мона расцарапала ему лицо? Превратила в слизня? — К сожалению, всё очень прозаично, — Альбедо взял на себя дальнейшее повествование. — Скарамучча при всех обозвал Мону идиоткой и сказал, что, если она будет в опасности, он скорее съест слизня, нежели станет спасать её задницу. А ещё посоветовал побольше помалкивать и брать пример с меня, не отсвечивать. — Он назвал тебя «дружком блондинчиком», — напомнила Сахароза. — Это не самое худшее из моих прозвищ. Куникудзуси явно растерял хватку в оскорблениях. В прошлом году, видимо, был его пик. — Чтоб на него василиск плюнул… — не унималась Мона, но всячески оглядывалась.       Впереди и сзади было ещё несколько групп учеников, и все шли со светящимися палочками. Куникудзуси поблизости не было. Они медленно, но верно приближались к замку, глядя, как чуть позади, на пристани, горят множество лодочных фонариков. Первокурсники готовятся отплывать. — И всё же, несмотря на скверный характер ловца Слизерина, он никогда не предупреждал об опасностях. Думаете, ему что-то известно? — рассуждала Лиза, когда всем казалось, что тема исчерпана. — Может, его родители работают в Министерстве? Альбедо, ты ничего не знаешь? — Точно не в Министерстве. Но я слышал, что они чистокровные волшебники, его отец сотрудничает со школой чародейства и волшебства Махотокоро. Может, Скарамучча имел в виду, что эта школа доставит проблем Хогвартсу? — предположил парень, хотя очень слабо верил в эту теорию. Зачем тогда Куникудзуси было предупреждать о проблемах школы именно Мону и просить её не лезть в неприятности?       Такой противоречивый акт заботы не мог позволить Моне наконец отпустить ситуацию. Создавалось ощущение, что слизеринец, с одной стороны, хотел защитить Мегистус и её друзей, а с другой — потребовать закрыть рот и не высовываться. Они ведь почти не общались, так, несколько раз пересекались, и эти встречи не заканчивались ничем хорошим. Мона даже не сразу выучила его имя и каждый раз после спокойного лета была вынуждена запоминать его снова. У них не было мест, где враждовать. Конечно, Хогвартс имел свои границы, но даже в нём они встречались разве что за трапезой, на каких-то мероприятиях или экзаменах. Сам же Куникудзуси был ловцом, играл в квиддич, а Мегистус относилась к игре весьма равнодушно и часто пропускала матчи. Девушка больше любила пропадать с подругами в Хогсмиде или же экспериментировать над зельями с Альбедо. Эти границы Скарамучча ещё ни разу не пересёк.       Несмотря на это, ненависть прогрессировала с каждым годом. Если на первых курсах можно было сослаться на незрелость и случайность, то, начиная с четвёртого курса, это уже была закономерность.       Гигантский замок с башенками и бойницами, будто дракон, восседал на вершине скалы, и друзья медленно приближались к нему, лишь ненамного обгоняя будущих первокурсников. Сколько же сокровищ и тайн охранял этот замок? Скарамучча действительно думал, что Мона не захочет это узнать? Всю оставшуюся дорогу они разговаривали о Кли, делая ставки, в какой факультет она попадёт. Альбедо и Мона настаивали на Пуффендуе, Сахароза металась между ним и Гриффиндором, а Лиза и вовсе была уверена в Слизерине. «Хоть бы не Слизерин» — забеспокоилась Мегистус. Мало ей проблем и загадок в этом году, а тут ещё придётся ломать голову, почему Распределяющая шляпа выбрала для Кли именно этот факультет. Хотя девушка сама не понимала, почему её распределили на Когтевран, она ведь не такая умная, как Сахароза, не такая способная, как Альбедо. Но Мегистус искренне радовалась, что шляпа уберегла её от бесконечных расприй Слизерина и Гриффиндора. — Профессор МакГонагалл, добрый вечер, — первым поприветствовал Альбедо, а девушки повторили следом.       Задумавшись, Мона и не заметила, как они преодолели лужайку у подножья замка и уже были внутри. Они прошли в знакомые стены, миновали лестничный пролёт и остановились у дубовой двери, у которой черноволосая волшебница в изумрудно-зелёном плаще ожидала первокурсников. Многие считали её очень строгой и оттого боялись, но это было правдой лишь наполовину. Минерва МакГонагалл, преподаватель трансфигурации, была очень опытной и могущественной волшебницей, у которой Мона каждый год училась чему-нибудь новому. Но отношения у них строились исключительно на уровне преподавателя и студента. Ближе всего она была с Гриффиндором, ведь являлась деканом этого факультета и горячо болела за него на каждом матче по квиддичу. — Рада приветствовать вас всех. Мистер Рейндоттир, я слышала вы блестяще сдали экзамены. Мисс Вайзманн, мисс Минчи, о ваших успехах я тоже была наслышана, — МакГонагалл взглянула на Мону, рефлекторно отступившую за спину Альбедо, когда речь пошла об оценках. Она, в отличие от друзей, была не так хороша в учёбе. — Мисс Мегистус, профессор Снегг упоминал вас. Он назвал ваше зелье на экзамене приличным. — Правда?! — у девушки чуть челюсть не отвесила. Тот, кто не учился в Хогвартсе и не знал профессора Снегга, вряд ли смог бы разделить такое же удивление и радость. — Вы не шутите?! — Мисс Мегистус, вам действительно кажется, что я шучу над вами? — Прошу прощения, — она коснулась красных щёк. Ах, как они горели от восторга. Мона даже не заметила проходивших мимо слизеринцев, уловивших детали разговора. Один из парней смотрел на Мегистус особенным взглядом. — Значит, профессор Снегг разрешил мне изучать зельеварение на шестом курсе? — Мисс Мегистус, не хочу вас обнадёживать. Дождитесь завтрашнего расписания, — профессор МакГонагалл взглянула студентам за спину. — Мне нужно встречать первокурсников. Прошу вас пройти в зал. Церемония распределения вот-вот начнётся.       Все четверо поклонились профессору и вошли в огромный зал, в который с лёгкостью мог поместиться дом Кли. Мона шла чуть впереди, остужая красные щёки прохладными пальцами и не видя толком куда идёт. За мраморной лестницей следовало ещё несколько однообразных коридоров, смыкающихся в огромном зале, в котором, судя по голосам, собралась вся школа, ожидающая лишь первокурсников. Мегистус опомнилась только тогда, когда нужно было искать свой стол. Девушка чуть не села к слизеринцам и, уйдя оттуда под противные гоготания, села за соседний стол. Лиза отправилась к друзьям из Пуффендуя, находящимся у противоположной стены. По центру сидел факультет Гриффиндор, где Сахароза, Альбедо толком никого не знали. Присев на своё место, Мона заметила две знакомые светлые макушки. Брат и сестра, двойняшки, помахали ей из центра и отвлеклись на разговор с однокурсниками. Зал погрузился в громкое ожидание. — Мастеру для подбора только первой палочки требуется тщательное измерение множества параметров: рост, размах рук, расстояние между различными частями тела… — Альбедо достал из-под мантии небольшой блокнот со спиральным корешком, на котором уже была припасена ручка. — Я тут собрал немного информации… — Рейндоттир, погоди-погоди, ты что, записываешь параметры своих друзей? Вплоть до расстояния между разными частями тела?.. — Да, я ведь так и сказал, — блондин непонимающе изогнул бровь, глядя на своих поразившихся одногруппников. — Я так Кли палочку и подобрал… Секунду, где-то у меня была страница с ней. — Кли - это дочь подруги твоей мамы? — замудрённо переспросила смуглокожая когтевранка. — То есть, ты измерил и записал параметры одиннадцатилетней девочки? — Ну да, что за глупые вопросы? — когда Альбедо повысил голос, Мона легонько пнула его под столом. Парень повернулся на подругу, увидел её красное от стыда лицо. Рейндоттир поджал губы, понимая, что Мегистус краснеет именно из-за него и его увлечений, поэтому парень прокашлялся и признался когтевранцам на курс младше их: — Хотя Кли я похоже не записывал… И не буду. Олливандер уже подобрал хорошую палочку. — Клёво…       Пятикурсники отвернулись от старосты факультета и продолжили разговор о чём-то своём. Альбедо оставалось лишь прятать своё смущение в пустой начищенной золотой тарелке, в которой отражалось его грустное потерянное лицо. Опять он наговорил глупостей. Опять он о своих палочках. Парня радовало лишь то, что Сахароза сидела чуть в отдалении, ожидая первокурсников, которых распределят на Когтевран, и не увидела его позора. Но то, что Мона услышала этот разговор от начала и до конца, до невозможности удручало. Ещё не успев спрятать блокнот, Альбедо увидел, как к нему игриво тянутся девичьи пальчики и пытаются его схватить, однако реакция блондина оказалась быстрее. Мегистус в сдающемся жесте подняла руки: — Я лишь посмотреть! — призналась она сразу, не дождавшись обвинений. — А про меня там есть? — Зачем тебе? — Альбедо попытался выглядеть не заинтересованным в продолжении диалога, но его сбитое дыхание говорило само за себя. — Может, ты и мне палочку подберёшь? — Зачем? У тебя же и так есть. — Мне кажется, она мне не подходит. Олливандер мне не подбирал, — было видно, как Мегистус стыдится того, что говорит. — Первый раз я была у Олливандера именно с тобой. В тот момент я поняла, что, возможно, мамина палочка мне совершенно не подходит. Она не слушается меня. Может, поэтому мне так тяжело даются заклинания и трансфигурация?       Альбедо слушал, практически не моргая. Что-то отчаянно не хотело сходиться в его голове, оттого на лице парня проступило едва заметное непонимание. В один момент он раскрыл ладонь перед Моной и попросил: — Давай сюда свою палочку.       Мегистус сначала неуверенно вложила палочку в ладонь друга, а потом с интересом стала наблюдать, как он разглядывает её, хмыкает и выглядит при этом весьма профессионально. Было в его взгляде что-то от Олливандера — заинтересованность или лучше сказать страсть. — Акация. Одиннадцать дюймов. Твёрдая. Какая сердцевина? — Папа говорил, крыло феи. — Редкая сердцевина…       Рейндоттир взглянул на палочку практически вплотную. Не было ясно, что именно он пытался в ней рассмотреть. Может, парень искал повреждения или какие-то тайные надписи, оставленные создателем? Спустя ещё некоторое время, когда от волнительного ожидания студенты в зале совсем расшумелись, Альбедо придвинулся к подруге и указал на палочку: — Я думаю, что эта палочка не может принять тебя как нового хозяина. — Что? Она мне действительно не подходит? — Дело не в этом. Ты сказала, что палочка ранее принадлежала твоей матери. Акация – весьма капризная древесина, нередко палочки из неё отказываются творить волшебство в руках тех, кто не является их хозяином. — Но я использую её уже шесть лет! И она меня до сих пор не приняла? — Думаю, что так. Если бы ты позволила, я бы мог взять мерки и попробовать подобрать тебе новую палочку. — А я не нагружу тебя этим?.. У тебя ведь много предметов в этом году, наверное, будет. — Я думал взять столько же, сколько и ты — пять. Не переживай, мне и самому хочется тебе помочь. Если ты позволишь… — Альбедо мельком взглянул на ухоженные девичьи руки. Для того, чтобы правильно подобрать палочку, придётся взять мерки, а чтобы взять их, нужно будет держать Мегистус за руку… — Идут, они идут!       Массивные двери открылись, заглушая голоса учеников и завывания привидений. Летевший в их сторону Почти Безголовый Ник уступил первокурсникам дорогу, и они под предводительством Минервы МакГонагалл прошли через столы Гриффиндора и Слизерина, озираясь и дыша друг другу в затылки. Волшебница попросила всех выстроиться к залу лицом. Альбедо и Мона начали активно махать Кли. Другие студенты тоже это заметили, из-за чего Кли густо покраснела, но на глазах у всех помахала в ответ. И пока будущие первокурсники пытались справиться с волнением, приближался любимейший момент большей части студентов, если не считать самого банкета и еды — МакГонагалл должна была вынести остроконечную шляпу. Все поступившие уже знали, что она распределяла всех первокурсников на факультеты и никогда не ошибалась в собственном выборе. По крайней мере, ошибку шляпа точно не признает. На несколько секунд все в зале замолчали, даже взволнованные первокурсники, не знаю, что и ждать. А в следующее мгновение шляпа запела.       Шляпа пела обо всех факультетах, о храбром Гриффиндоре, трудолюбивом Пуффендуе, любопытном Когтевране и хитром Слизерине, а в конце предложила надеть себя, чтобы определить собственную судьбу. В этот момент стало видно, как многие первокурсники облегчённо выдохнули. Они-то думали, что им кролика из шляпы надо вытянуть или колдовство какое-то продемонстрировать со шляпой. Однако Кли всё равно волновалась, хоть и старалась улыбаться. Яо Яо вообще стояла белее полотна. Должно быть, сама перспектива делать что-либо на глазах у стольких людей вызывала у неё ужас.       Мона с улыбкой вспоминала тот год, когда она сама была такой же маленькой и пугливой. Тогда её успокаивала мысль, что мама тоже здесь когда-то училась. Альбедо внешне выглядел смелым и даже безразличным, но через несколько лет парень признался, что от волнения у него сковали мышцы лица, а спина не могла разогнуться даже когда он уже лёг в постель. Так сын знаменитой в узких кругах Рейндоттир прошагал весь вечер с ровной спиной и гордым выражением лица, за которым скрывались крики ужаса и восторга. Сахароза, чтобы не волноваться в первый день, постоянно болтала. Она рассказывала о родителях, об их работе, различных интересных ситуациях и даже смертях пациентов. Многим это казалось жутким, но саму Сахарозу это волшебным образом успокаивало.       Профессор МакГонагалл вышла с длинным свитком пергамента. Сейчас она начнёт произносить имена, а ученик, коего назвали, должен выйти, сесть на высокую табуретку и надеть шляпу. Мона от волнения сжала рукав Альбедо между пальцами. Парень одарил подругу мягкой улыбкой и повернулся в центр зала, откуда на него глядела Кли. — Оливер Харингтон! — произнесла профессор МакГонагалл.       Белобрысый парень с неестественно большим носом вышел из толпы первокурсников. Он бодро преодолел расстояние до табурета, но садился на него неуверенно. Стоило шляпе опуститься на его макушку, как она почти сразу же провозгласила: — Пуффендуй!       Мона увидела, как Лиза удивлённо подняла брови и начала аплодировать вместе со всеми. Их стол радушно встретил нового пуффендуйца, который, судя по лицу, с выбором шляпы был более чем согласен. — Амелия Вудхаус! — Когтевран!       Стол Сахарозы, Моны и Альбедо радостно загудел. Кто-то из рядом сидящих с Мегистус даже пустил из палочки маленький фейерверк. Девочка с большими зелёными глазами, полные слёз радости, села на свободное место, и Сахароза, что была напротив, заботливо вытерла ей слёзы. — Генри Эштон!       Шляпа думала дольше, чем над предыдущими студентами. Она что-то бормотала мальчику под нос, но в конце концов решила огласить вердикт: — Слизерин!       Позади Моны что-то громыхнуло. Это группа парней слизеринцев начала синхронно стучать по столу приборами, и под этот возбуждённый гул первокурсник с тонкими бровями и губами начал отдавать всем новым товарищам пять. Мегистус наблюдала за этим и заметила, что они с Куникудзуси сидели буквально спина к спине. Когда Генри подошёл к нему, Скарамучча также дал ему пять, сжал его руку и что-то уверенно прошептал, а потом вдруг взглянул на Мону. Их взгляды встретились, но тут же разорвались, ведь профессор МакГонагалл продолжила церемонию: — Яо Яо!       Девочка встала как вкопанная, и Кли слегка подтолкнула новую подругу. Она чуть не запуталась в собственных ногах. Со стола слизеринцев послышался противный смешок, и это ещё больше подорвало уверенность Яо Яо. Мегистус она казалась такой крохотной. И действительно, она была ниже и меньше многих своих сверстников. Шляпа практически полностью скрыла её голову, и Яо пришлось в срочном порядке поправлять её, пока та что-то задумчиво бубнила под нос. И вновь все замолчали в ожидании. Оно длилось около минуты или чуть больше. Мегистус почему-то была уверена, что девочку определят в Гриффиндор, а Альбедо шёпотом настаивал на Пуффендуе. В конце концов шляпа прокашлялась и объявила: — Гриффиндор!       Мона только успела увидеть красные как огонь пряди. Староста факультета Гриффиндор вышел из-за стола и помог маленькой дрожащей леди усесться за стол. От этого все аплодировали ещё сильнее. Яо Яо стала первой, кого определили в Гриффиндор в этом году, а значит, внутреннее чутьё Моны всё-таки не подвело её. Может, и насчёт Кли не подведёт?       Следующих студентов шляпа распределяла почти сразу. Сложно было сказать, в каком факультете было больше первокурсников и первокурсниц, но по внутреннем ощущением Моны в этом году лидировал Пуффендуй. И только девушка начинала об этом думать, как следующих шляпа распределяла куда угодно, только не в Пуффендуй. Может, она просто игралась? Что если Мона попала в Когтевран не потому что должна была попасть, а для того, чтобы уравновесить число первокурсников?       Оставшихся можно было пересчитать по пальцам. Среди них была и Кли. Она продолжала в минуты волнения одаривать Альбедо и Мону натужными улыбками, но это было всяко лучше, чем просто стоять и зеленеть, как другие первокурсники. И вот их осталось пятеро. Эмили Картер, Джеймса Риверс, Лилиан Блэйк уже распределили в Слизерин и Когтевран, и вот наконец… — Кли Фэйрчайльд!       Она с готовностью вышла вперёд. От волнения Мона сжимала ткань мантии Альбедо, а сам парень не мог перестать теребить ногой. Сахароза оборачивалась к друзьям, но была слишком далеко, чтобы как-то поддержать, поэтому продолжила смотреть, как на Кли надевают шляпу. Не успела она опуститься на светлую макушку, как на весь зал разнеслось: — ГРИФФИНДОР!       Шляпа выкрикнула это громче, чем в прошлые разы. Благодаря Моне, Альбедо и Сахарозе, Когтевран и Гриффиндор кричали и хлопали сильнее всех. Кли на ватных ногах двинулась в сторону стола своего факультета, оглядываясь на друзей. Мона почувствовала, как около сердца что-то кольнуло. В глубине души она понимала, что Кли не будет учиться вместе с ними на Когтевране, но надежда всё же была. Яо Яо обняла свою новую подругу и двинулась слегка в сторону, освобождая той место. Было видно, как обе рады, что попали на один факультет. — Вот чёрт…       Мегистус повернулась к Альбедо. Он склонился над своей пустой тарелкой, напряжённо разминая виски. — Что такое? — Кли в Гриффиндор определили… — Это же не конец света. В Гриффиндоре вроде много добрых и хороших ребят. Вот Кли уже подружилась с Яо Яо. — Я понимаю… Просто не хочу, чтобы Кли как-то пострадала из-за постоянного соперничества со слизеринцами. — Эй, выше нос. Нашу малышку так просто не сломить! Помнишь, в первый год, когда мы поступили, то команда Когтевран победила в чемпионате по квиддичу? Как нас слизеринцы тогда ненавидели… — Может, ты и права.       Вдруг вновь все замолчали. Друзья повернулись к преподавательскому столу и увидели, что Альбус Дамблдор поднялся со своего трона, лучезарно улыбаясь сидящим перед ним ученикам. — Приветствую всех вас! Добро пожаловать в Хогвартс! Я понимаю, вы все также голодны, как и я, некоторые даже больше. Да, Хагрид? — он метнул хитрый взгляд на своего коллегу, и великан аж раскраснелся. — Но перед этим я хотел бы сказать несколько слов… — Дай угадаю: простофиля, шарик, обрезок, хитросплетение… — договорила за него Мона, шепча в ухо Альбедо. Парень еле сдержал смешок. Пришлось прикрыть рот кулаком и слегка толкнуть подругу локтем. — Запомните то, что не способы понять многие взрослые: те, кто стоит рядом с вами в трудные моменты, — это люди, чья поддержка бесценна. Дорожите теми, кто верен вам, даже когда остальные сомневаются. Любовь и дружба — самая трудная из магий, которую вам предстоить постичь.       Мона молча наблюдала, как Дамблдор садится на своё место под радостные крики и аплодисменты. А секунду спустя пустые тарелки наполнились всевозможной едой, соблазняющей своим ароматом есть до отказа. Мегистус и правда была голодна, особенно после всех предыдущих переживай, однако сладости в её желудке позволили съесть лишь ростбиф, немного жареного картофеля, гороха и моркови, а на десерт — пудинг. Альбедо несколько раз испуганно взглянул на подругу, когда та пыталась запихнуть в себя немного бекона, но, конечно, безрезультатно.       За столом все с энтузиазмом делились планами на этот год. Кого-то ждало СОВ, других ЖАБА, а всех остальных — безоблачная школьная пора, где найдётся место и квиддичу, и различным кружкам, и даже безделью. Альбедо при всех не стал раскрывать свои планы, но Мона уже догадывалась, что он хотел попрактиковаться в изготовлении палочек. Сахароза желала подтянуть знания в лечебных растениях и травах, потому хотела записаться к мадам Стебль на дополнительные уроки. Лиза, наверняка, будет отсыпаться и пропадать где-то рядом с Хогвартсом, валяться на солнышке и помогать мадам Стебль и Хагриду. А Мона… «Ты сделаешь так, как я попросил, проживёшь ещё один год в Хогвартсе спокойно и счастливо. Никто из друзей не пострадает, а ты вернёшься к своему папочке маглу домой целой и невредимой».       Мона не удержалась и обернулась к Скарамучче, борясь с желанием прямо сейчас вытянуть из него правду. Шутил он или же говорил серьёзно? Мегистус прожигала его спину, но от этого лишь ловила на себе странные взгляды слизеринцев, сидевших к девушке лицом. Один из них даже отвлёк однокурсника от разговора, чтобы тот обернулся, но Мона быстро переключилась на еду, совсем позабыв, что уже наелась. Настала её очередь ощущать на себе внимательные взгляды парня. Странное чувство. Будто Мона совершила нечто ужасное, хотя этот слизеринец сам виноват. Они оба обходили друг друга стороной все эти года. Зачем начинать открыто враждовать, когда до окончания школы осталось всего два года? Спину продолжало жечь от чужого внимательного взгляда. Стоило этому чувству утихнуть, Мегистус быстро обернулась. И встретилась со Скарамуччей лицом к лицу.       Он сидел вполоборота, придерживая рукой голову. Парень не обращал внимание на разговоры и празднование одногруппников, на сползшую на глаза чёлку. Всё, что он делал — молча и неотрывно, без единой эмоции глядел сначала на фигуру Моны, а после – её лицо. Тень усмешки пробежала по сомкнутым губам слизеринца, и он приоткрыл их, чтобы что-то сказать, но кто-то потянул Мегистус за локоть, и она вернула внимание к столу и одногруппникам. Оказалось, банкет подходил к концу. Вся еда куда-то волшебным образом пропала за исключением той, которую кто-то успел распихать по карманам. А это значило, что старостам пора провожать первокурсников в их спальни. — Встретимся перед сном? — уточнил Альбедо прежде чем уйти к Сахарозе и первокурсникам. — Поболтать немного. — Я, наверное, сразу спать. Очень устала. — Понимаю. Тогда до завтра, — улыбнулся Альбедо и неосознанно начал искать в толпе макушку Кли.       Мона неуверенно поднялась, стараясь как можно быстрее слиться с толпой. Не успела она встать в пару с одногруппницей, с которой посещала астрономию, как сзади кто-то ощутимо и намеренно толкнул её в плечо. Мегистус дёрнулась и увидела лицо Куникудзуси рядом со своим. Прошла буквально секунда, и он уже прошёл мимо, держа руки в карманах, но этого вполне хватило, чтобы успеть шепнуть девушке на ухо: — Понравился?       Нога стукнулась о табуретку. Мона чуть не грохнулась на неё коленом под ехидные взгляды слизерницев, повезло, что одногруппница успела подхватить за локоть и помочь подняться. Лицо Мегистус горело от возмущения. Она пыталась скрыть его за волосами, но даже сквозь них девушка видела, как Скарамучча посмеивается со своими безмозглыми дружками. Между ними было не такое большое расстояние, и оно соблазняло в ту же секунду догнать парня и заколдовать в червяка. Толпа подтянула девушку бурным потоком, впереди которого старосты и их первокурсники пытались организованно выйти из Большого зала и двинуться в свои гостиные. Лиза была где-то позади, пробираться к ней против течения не было никакого смысла. Оставалось лишь попытаться успокоить дыхание и не выдать ни перед кем своего волнения. Он подумал, что понравился Моне? Какой нахал…

***

      Увидев спальню, Кли потеряла дар речи. Дома у неё был небольшой раскладной диванчик, а теперь в её владении была большая кровать с тёмно-красными бархатными шторами, что позволяло закрыться от всех, чего Кли делать совершенно не планировала. Ей было всё так интересно, её радость и энтузиазм постепенно перепрыгнул и на Яо Яо. Она наслаждалась видом из их комнаты, в которой ещё три девочки утомлённо натягивали пижамы. День был поистине сумасшедший, и никто не стремился продолжать празднество или знакомство. В конце концов их ждал целый год, полный новых знаний и возможностей. Уже в поезде Кли убедилась, что она способна колдовать, поэтому не удержалась перед сном удивить своих одногруппниц. — Как у тебя это получается? — вскочила с подушки полная и веснушчатая девочка. — Вместо обычного света ты создаёшь небольшой огонёк! Это какой-то фокус? — Нет, обычное заклинание Люмос, — с еле скрываемым превосходством ответила Кли, погружая ноги под одеяло. — Им нельзя согреться или поджечь что-то, а светит он также ярко. — Так красиво… — зевнула Яо Яо, опустившись на кровать. — Надеюсь, у меня тоже получится создавать волшебство… — все девочки в комнате молча согласились с этим желанием. Для каждой было важно проявить себя хоть в чём-то. — Кли, а ты собираешься ложиться? — Я немного задержусь, мне нужно заполнить дневник, — она достала кожаную тетрадь, которую чуть не потеряла сегодня и оставила палочку светиться на комоде. — Это не займёт много времени, и я не буду мешать. — Хорошо… спокойной ночи, Кли. — Спокойной ночи, Яо Яо.       Кли понимала, что из-за переполняющих её эмоций в ближайшие часа два она не сможет уснуть, не успокоит безудержный поток мыслей и чувств. Девочку восхищало в Хогвартсе всё, ей хотелось встать и обойти его вдоль и поперёк и плевать, что уже почти ночь и завтра им рано вставать на учёбу. Кли не беспокоилась о том, что проспит, ведь теперь она сдружилась с милой девочкой Яо, скромной и замкнутой, но и в этом была своя прелесть. Чувствуя, что мысли смешались, Кли решила хоть как-то выплеснуть эмоции в дневнике. И начала она так:

«Дорогой дневник, хочу поделиться своим счастьем. В этом году я не вернулась в класс к страшной и усатой миссис Кейган. Я поступила в новую школу! Поначалу я думала, что меня здесь не примут, но я уже подружилась с одной девочкой. Её зовут Яо Яо, она из Чэнду. Мне очень нравятся её причёски! Завтра попрошу, чтобы она помогла сделать мне похожие.

Меня пригласили учиться в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Мне даже прислали настоящее письмо с печатью (я такая важная :))

Распределяющая шляпа распределила меня в Гриффиндор! Мне нравится староста этого факультета. Он красивый! А ещё от него вкусно пахнет. Но вот декан, профессор МакГонаггал меня пугает… Мне кажется, если я буду плохо учиться, она заколдует меня.

Альбедо говорил, что все факультеты хорошие, кроме Слизерина. Но я не понимаю почему. Я видела, как Мона и один мальчик постоянно переглядывались. А ещё я видела, как ребята из Слизерина поддерживали первокурсников и давали им советы, смеялись и даже пели. Мне кажется, они хорошие! Просто глубоко внутри».

      Кли отвлеклась, услышав, как одна из соседок неспокойно перевернулась. Фэйрчайльд понимала, что свет от палочки и скрежет пера могли мешать спокойно уснуть, но ей ещё о стольком хотелось рассказать, стольким поделиться с куском пергамента, который будто слышал и слушал её. Кли закрывала глаза и представила, что мама в эту самую секунду читает то, что она пишет, и от этого становилось теплее. Как она там? А как папа? Скучают ли они?       Кли шмыгнула носом, смахнула одинокую слезу и несколько раз прошлась пальцами по волосам, приглаживая их и будто готовя ко сну. Пора было ложиться. Но ей никак не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. Если бы хоть кто-то, хоть одна живая душа могли её выслушать сейчас…       Кли проморгалась, неотрывно глядя в дневник. Сначала она думала, ей просто показалось от усталости, но чуть ниже собственных мыслей, кто-то чёрными чернилами написал размашистыми буквами:

«Привет, Кли, меня зовут Буревестник. Давай дружить?»