И огонь, и вода

14 февраля 2022 Известие о том, что после долгих совещаний его всё-таки решили выкинуть из олимпийской эстафеты, не било обухом по голове. Это было слишком очевидно. Матвей бы хотел заспорить, размахивая руками, но, как на зло, ни руки, ни язык его уже не слушались. Бобик, кажется, сдох. — Разве я могу оспаривать ваше решение? — только глаза, горящие уже до болезненности ярким огнём, его оживляли. Впрочем, похоже, и язык немного зашевелился. Сезон перед Олимпийскими играми и сам олимпийский сезон дались ему особенно тяжело. Всё смешалось в кучу: проблемы со здоровьем, личного тренера отдали юниорам, общий язык с новым тренером Каминским не нашёлся даже в зародыше. И последнее, конечно, стало фатальным. Матвей посмотрел на Эда, выглядевшего отрешённо, и подавил вздох. Вот у него всё пошло в гору. Каминский оказался во всех смыслах его тренером, и Латыпов стал по-настоящему сильным спортсменом и раскрыл весь свой потенциал. Нет, Матвей даже не собирался начинать ему завидовать. Однако собственное медленное увядание сделало его излишне ранимым, да и сам Эд это чувствовал и лишний раз не тревожил. Они не отдалились друг от друга, но могли, если ничего не изменилось бы. Эд, переводивший взгляд с Матвея на Каминского и обратно, понял: момент настал. И от этого внутренности тут же завязались узлом и засосало под ложечкой. Впрочем, к этому всё с самого начала и шло. Рано или поздно ему пришлось бы выбирать: или тренер, который привёл к успеху, или любимый человек, переживающий тяжёлые времена. Теперь, когда условия задачи прорисовались настолько чётко, насколько возможно, решение вышло единственным. Единственно верным. Биатлон закончится, а Матвей нет. А вот остаться без медали, возможность получить которую только одна ещё и держит его на плаву, очень даже может. Если у него есть призрачный шанс, чтобы что-то сделать, нужно попробовать. Эд положил руку Матвею на плечо и произнёс, не сразу поняв, что подражает много раз слышанным интонациям Елисеева: — Юрий Михайлович, вы сами всегда говорили, что хотите ставить более мотивированных спортсменов. А Матвей сейчас мотивирован больше, чем кто-либо другой. Матвей едва успел скрыть изумление, хотя бровь всё же удивлённо дёрнулась — уж больно это были несвойственные для Эда слова и жесты, как на другое его плечо легла рука Карима Халили, ещё одного члена их разношёрстной гоп-компании: — Каждый заслуживает ещё одного шанса, этому вы нас тоже постоянно учили, — пожалуй, его голос звучал издевательски елейно. Карим был прилично младше их, только вышел из юниорского возраста. Однако в нём уже тоже проглядывался полный свободолюбия и непреклонности характер. Неудивительно — они с Матвеем выступали за один регион, и Эд всегда подозревал, что тот приложил руку к некоторым суждениям Карима. Взгляды всех в тренерской обратились к Саше Логинову, что спокойно наблюдал за развернувшимся действом со стороны. Лидер сборной и спортсмен с непререкаемым авторитетом, он обычно отмалчивался и не вступал в конфликты, но тут он поднялся и холодно произнёс: — Олимпийские игры — не время для экспериментов, нам это внушали всю карьеру, Юрий Михайлович. Мы выступаем этим составом не первый сезон, а слаженность — хороший фундамент для успеха. Поскольку мнение трёх участников эстафеты было единогласным, не поставить Матвея Каминский уже не мог. Даже если бы это оказалась проигрышная стратегия. А она такой не стала бы. — Это просто чудо какое-то, — пожал плечами Матвей, когда они, наконец, покинули тренерскую. — И вовсе не чудо, — Эд остановился так резко, что они едва не влетели друг в друга, — просто маленькое восстановление справедливости. Ты это заслужил. — Тебе, наверное, сложно было выбирать между мной и тренером, который тебя сделал? — очень осторожно и даже вкрадчиво спросил Матвей. — А не было никаких мук, — Эд досадливо поморщился, словно от его недогадливости, — Потому что я давно тебя выбрал. И всегда буду выбирать.