Перед падением

Ярко-оранжевая рыбка с перламутровой чешуей, переливающаяся в свете ярких ламп аквариума при каждом резвом движении маленького тельца, неожиданно юркнула в проём декоративного убежища, имитирующего дворец на дне океана, пустив за собой порцию бурлящих пузырьков. Пару раз моргнув, с трудом приходя в себя от гипноза светящегося в коридоре больницы аквариума, Белла, наконец, подставила под голубой кран кулера пластиковый стаканчик, который умудрилась слегка помять в сжатой ладони, пока пялилась на плавающих рыбок с туповатым выражением лица. В последнее время она стала «зависать» намного чаще, хотя это и без того всегда являлось её весьма раздражающей отличительной особенностью. Карлайл заверил её, что это абсолютно типичные последствия серьёзной травмы головы, и со временем всё придёт в норму. Ей очень хотелось верить, что это произойдёт как можно скорее, поскольку сегодняшний день в больнице был её последним днём перед выпиской, что означало лишь одно — экзамены. Ей придётся сдавать все предметы, которые она пропустила, отдельно от одноклассников, в особом, индивидуальном, ускоренном режиме, чтобы успеть до выпускного без каких-либо отсрочек, задержек и других лишних проблем. К счастью, благодаря Эдварду, который настолько сильно увлёкся репетиторством, что в их совместных уроках частенько замахивался аж на программу университета, Белла не слишком сильно переживала о своих знаниях — за неполный месяц больничного «заключения» Каллен умудрился заполнить даже те пробелы, о которых она не подозревала. Осушив стакан воды в несколько крупных глотков, Белла сделала пару шагов в направлении дверей спортивного зала, откуда и пришла изначально, но внезапно отшатнулась назад, прижавшись спиной к стене. — … поэтому, если этот чёртов мутант представляет опасность — а он представляет, — стая обязана… — … под нашей защитой, и мы не позволим… Она слышала лишь бессмысленные обрывки фраз, поэтому тихо придвинулась ближе. — … прекрасно справились с защитой в последний раз! Браво, блять! — … должен ли я напомнить, что именно он был тем, кто предоставил информацию о её местонахождении? Если бы… Обратившись в слух, Белла даже машинально прищурилась, стараясь сосредоточиться на разговоре. — … ага, скажи это Клируотер, которая лежала на полу с разодранной глоткой, пока вы плелись в хвосте! Если бы мы не пришли первыми, Свон бы умерла, ёбаный ты клоун! Прямо за углом, на достаточно большом расстоянии, посреди больничного коридора о чём-то яростно спорили Эдвард и Джейкоб. Белла была уверена, что они слышали постороннее присутствие, возможно, даже догадывались, что это именно она, но вмешиваться в их разговор было ужасно неловко — наверняка, это бы выглядело так, словно она стояла и подслушивала с самого начала, а не случайно обнаружила их обоих вот только что. — Я не собираюсь больше обсуждать это, — стальным тоном отрезал Эдвард. — Мы благодарны за помощь, но ваше вмешательство отныне не требуется, поэтому… — Давай, строй из себя героя, в то время как сам сделал для её спасения ровное нихуя. — Я сказал, — прошипел вампир сквозь зубы, — Тема закрыта. — Ещё раз… заговоришь со мной в подобном тоне… — Джейкоб плавно переходил на рычание. Кажется, самое время вмешаться. — Эй, — Белла вышла из-за угла и подняла руки в примирительном жесте. — Что у вас происходит? Эдвард резко обернулся на неё, словно искренне не ожидал здесь увидеть. Джейкоб злобно усмехнулся и покачал головой. — Белла? — моментально сменив тон, осторожно произнёс Эдвард. — Я думал, ты в спортзале. — Эксперт по дипломатии явился, — Джейк закатил глаза, — «Давайте жить дружно» и прочая поебень. Она поравнялась с Эдвардом, но вышла слегка вперёд, чтобы занять условную позицию «между» конфликтующими сторонами. Да, это именно чёртова дипломатия — кто-то ведь должен этим заниматься, сварливый ты засранец! — Джейкоб был у Карлайла. Уже уходит, — с вызовом подняв подбородок, Каллен не отрывал прищуренных глаз от индейца. — Ага, — фыркнул тот с демонстративным безразличием. — Счастливо оставаться. — Джейк… — открыла она было рот, едва протянув к нему руку, но сразу же замолчала, сжав ладонь в кулак. Он пренебрежительно махнул в ответ, развернувшись, и зашагал по коридору в сторону выхода. Его шаги были громкими и широкими, а спина так и вибрировала от напряжения. Он сжимал кулаки до побеления, пока не скрылся в лестничном холле. Дверь за ним громко, с дребезжанием хлопнула, и Белла невольно вздрогнула, не отрывая глаз от странного зрелища. — Что с ним? Эдвард повернулся к ней: его поза моментально расслабилась, а на лице заиграла лёгкая улыбка. — Просто Джейкоб, — лаконично объяснил он, пожав плечами. — Глумливый и агрессивный. Разве это не его обычное состояние? — хмыкнул Эдвард. Белла вновь перевела встревоженный взгляд в сторону хлопнувшей минутой ранее двери и вздохнула. — Не совсем… — печально прошептала она. — Ну, что, — проигнорировав её ответ, Эдвард чересчур энергично сменил тему. — Продолжим? Он кивнул в сторону дверей в спортивный зал, и Белла захныкала, изобразив страдальческую гримасу. Может, если она достаточно убедительно сыграет усталость, то… — Не поможет, — словно прочитав её мысли, с усмешкой предупредил Эдвард. Он мягко подтолкнул её вперёд, проведя ладонью по пояснице. Даже сквозь ткань высоких спортивных лосин Белла почувствовала прохладу его прикосновения. По спине пробежали мурашки, и она с трудом сдержала приятное вздрагивание.  

***

— Белла, это несерьёзно, — в очередной раз отчитывал её Эдвард, когда она демонстративно уселась на гимнастический коврик, сложив руки на груди, и надула губы. — В этом нет смысла, — пробурчала она. — Завтра уже домой, а в понедельник — в школу. — Тебе всё равно придётся продолжать заниматься лечебной физкультурой, — напомнил он, стоя возвышаясь над ней. — И ходить на массаж. Даже после выписки. Такие условия. Он смотрел на неё сверху вниз, и она старалась избегать его взгляда, чтобы как можно эффективнее выразить ноту протеста. — Я почти полностью восстановилась! — по-детски капризничая, настаивала Белла. — Ноги ходят даже лучше, чем раньше! Это была чистая правда. Благодаря месяцу упражнений, регулярному, сбалансированному больничному питанию и «лечению» на квилетской крови, её тело было в наилучшем состоянии, чем вообще когда-либо в жизни. Если бы не следы многочисленных швов и шрамов, частая одышка, нестабильное состояние психики и некоторая заторможенность мышления, невозможно бы было сказать, что эта же девушка была на грани смерти совсем недавно. Она заметно прибавила в весе: фигура округлилась в «нужных» местах, делая её настолько непривычно женственной, что, порой, смотреть на себя в зеркало было неловко. Только сейчас она начинала понимать, что её излишняя худоба, вечные недоедания и прочие проблемы с «женственностью», если рассматривать их с общепринятой в социуме точки зрения, могли быть своеобразной «защитой» от окружающего мира. Она всегда старалась занимать как можно меньше места и как можно меньше бросаться в глаза, от того теперь, когда она лишилась этой «брони», достигнув своего идеального, по словам Карлайла и всего медицинского персонала, веса, ей часто казалось, словно она выглядела вульгарно, вызывающе, а то и вовсе была обнажённой. Дополнительные палки в колёса вставляла Элис, которая решила, что обновлённые пропорции тела лучшей подруги автоматически дают ей зелёный свет и на обновление её гардероба. В результате этого «аттракциона неслыханной щедрости» на Белле красовался новый спортивный костюм известного бренда, стоящий, вероятно, как её полугодовая зарплата в магазине Ньютонов. Главная проблема костюма состояла в том, что он… обтягивал. То есть, иными словами, делал именно то, что было нужно Белле, ну… меньше всего на свете? К сожалению, другой спортивной одежды у Беллы, по понятным причинам, не было, а самостоятельно посетить магазин она не могла. Перед началом первой же тренировки она всерьёз хотела отправить за «нормальной» спортивной формой Эдварда, но потом случилось кое-что интересное. Случился его взгляд. Делая на тренировке свои первые движения после комы, Белла старательно выполняла все его требования, приседая и наклоняясь с поддержкой его крепких рук, пока, в один прекрасный момент, не завершила упражнение преждевременно, резко потеряв силы. И тогда, подняв глаза раньше, чем он рассчитывал, она увидела, как он на неё смотрит. Сперва ей показалось, что он просто беспокоится за неё, но потом она заметила этот, без труда различимый, лихорадочный блеск золотистых радужек — она уже видела его прежде, совсем недавно. Когда они целовались. Застигнутый врасплох, он моментально отвёл взгляд в сторону, но было поздно. Как только она заметила этот взгляд, пути назад уже не было. Она стала замечать его постоянно. Эдвард хотел её. Она не была экспертом в отношениях, парнях и сексуальных делах, да и воспринимать Эдварда в подобном контексте было крайне странно, словно «Эдвард» и «секс» — названия двух параллельных, не пересекающихся Вселенных, но спутать такое с чем-то другим было довольно сложно, особенно, когда объект наблюдения тебе настолько хорошо знаком. После того, как Белла очнулась, он почти её не касался. Сначала она решила, что таким образом он красноречиво давал понять, что продолжения их «интрижки» не будет, но потом, изучив его поведение подробнее, поняла, что он просто… Боялся? Это читалось в его взгляде, в непривычных, несвойственных ему дёрганности и нервозности, которые он теперь часто испытывал в её присутствии. В том, как старательно он пытался не касаться её даже в тех ситуациях, когда это было необходимо. Как, порой, одёргивал себя на полпути к прикосновению, думая, что она не заметит. Она и не осознавала, насколько быстро привыкла к постоянной тактильной коммуникации в их отношениях, пока Каллен не решил резко оборвать её. С тех самых пор, отчаянно нуждаясь в теплоте, любви, ласке и нежности, наверное, как никогда прежде, Белла решила наслаждаться хотя бы этими невинными мгновениями. Так она чувствовала себя желанной, пусть совсем немного, и это помогало. Помогало пережить то, что ей довелось пережить. После их долгожданного поцелуя в её спальне, случившегося словно вечность назад — такого страстного, такого необычного для целомудренного Эдварда — было в сотню раз сложнее сдерживать себя. Тогда она, вопреки всем доводам здравого смысла, позволила себе поверить в то, что этот поцелуй может стать началом чего-то нового, а не концом всему. Что ж, можно было гордиться: хотя бы чутьё всё ещё оставалось с ней, даже несмотря на то, что она частенько пренебрегала его наставлениями. — Белла, я… — он вздохнул и устало потёр переносицу. — Я просто хочу, чтобы ты поправилась. — Я и поправилась, — фыркнула она в ответ. — Видел, какие окорока отросли? Она вытянула ногу вперёд и демонстративно «прищипнула» себя обеими руками за верхнюю часть бедра. При этом, наклонившись, она совершенно точно знала, как выгодно в таком положении выглядела её «новоприобретённая» грудь, крепко обтянутая тканью серого спортивного топа. Наиглупейшая, вульгарная манипуляция в духе клише из бульварных романов про «Графиню и садовника», но остановить себя она уже не могла — зная, что он сдерживает себя специально, пусть и неизвестно, почему, попробовать «расколоть» его ощущалось буквально делом чести. В этот раз он не сможет так просто от неё отделаться, когда сам же и перешёл ранее прочерченную им же грань — можно сказать, он создал этого «монстра» сам. Округлив глаза и задержав взгляд на её фигуре немного дольше, чем считалось приличным, он поспешно отвёл его в сторону, словно увидел что-то поистине непристойное. — Я не это… — запнулся он и прочистил горло, приложив кулак ко рту, — …Не это имел в виду. В груди что-то приятно нагрелось и затрепетало. Кажется, впервые за всё время ненавистные бабочки-убийцы стали её сообщниками. Лукавую победную улыбку сдержать не получилось. Она закусила губу и опустила глаза. А вот на его лице отразилось недовольство и уже знакомая нервозность. — Я просто… шучу, — её улыбка погасла. Она смутилась и покраснела. Ну почему с ним так сложно?! Он поднял на Беллу взгляд и какое-то время напряжённо молчал. — Если действительно устала, можем закончить, — бесцветно произнёс он. Не дождавшись ответа, Каллен неожиданно развернулся и штормовым вихрем удалился из спортзала, хлопнув дверью. Ещё несколько минут она сидела, замерев, и прожигала взглядом дверь, захлопнувшуюся за, очевидно, здорово вспылившим, Эдвардом. Она не сделала ничего плохого. Не сделала ничего, что могло бы вызвать такую бурную реакцию. Тогда почему она чувствовала себя так паршиво? Она не сказала ничего обидного, пошлого или непристойного. Не бросалась на него с поцелуями, не лезла к нему в штаны — или что там ещё делают отчаявшиеся и обезумевшие без близости женщины? Ей казалось, что совсем скоро, окончательно сойдя с ума от «воздержания» рядом с объектом своих самых постыдных фантазий, она точно станет одной из таких. Обессиленно простонав, она откинулась назад и легла спиной на резиновый коврик. Рассматривая узоры на плиточном потолке, она услышала тихий щелчок открывшейся двери. Она не стала поднимать глаза: зал был в её с тренером-Эдвардом распоряжении ещё как минимум час, поэтому мимо проходящим незнакомцам делать здесь было нечего. Он бесшумно прошёл обратно к ней: о его возвращении возвестило лишь шуршание другого конца её коврика, на который он молча сел. Белла не смотрела на него. Она продолжала выискивать в узорах на потолке фигуры, как делала это дома с плиткой в ванной. Раньше это помогало ей справляться с тревогой. Раньше помогало. Внезапно она почувствовала на своей ноге прохладное прикосновение пальцев. Сперва он просто провёл рукой по её икре, после чего начал умело разминать её, прикладывая силы ровно столько, сколько необходимо для нужного эффекта. От его прикосновений внизу живота затянулся мучительный узел — она уже просто слетала с катушек. — Что ты делаешь? — нахмурившись, она приподняла голову и всё-таки на него взглянула. Одетый в белую футболку и черные спортивные штаны, он сидел, сложив ноги в позе лотоса, и продолжал старательно массировать её ногу обеими руками. — Лечебный массаж, — с деланным безразличием ответил он. — Должна же от сегодняшнего дня быть хоть какая-то польза. — Его делает медсестра, — приподнявшись выше, она оперлась на оба локтя за своей спиной, с недоумением наблюдая за его действиями. Даже сейчас от него трудно было оторвать взгляд: его бледные руки сами по себе уже являлись полноценным произведением искусства. Синеватые вены вздувались, выступая на предплечьях при каждом нажатии пальцев. Это и без того невероятно завораживало, а в сочетании с ощущением его умелых прикосновений было просто… Она оборвала мысль, шумно сглотнув. — Спорим, у неё нет опыта работы по восстановлению двигательных функций конечностей начиная с Первой Мировой? — Эдвард самодовольно хмыкнул, на мгновение подняв на неё взгляд. В его выражении лица отчётливо читалась… обида. — Я думала, ты больше меня не трогаешь, — пробурчала она, и почти сразу почувствовала на своём колене слишком сильное прикосновение, граничащее с лёгкой болью. — Ауч! — возмущённо воскликнула она. Каллен бросил на неё сердитый, почти гневный, взгляд, и вдруг внезапно, резко дёрнул её за ногу, притянув к себе. Она скользнула спиной по коврику, оказавшись в плену кольца длинных пальцев, прижатой к его бедру. Ошеломлённо хлопая глазами, она смотрела на него с раскрытым ртом, лёжа на спине. Эдвард склонился над ней, продолжая удерживать за колено. Он сузил блестящие глаза, сверля её взглядом. — Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь, Белла? — внезапно спросил он вкрадчивым голосом, излучающим осязаемую угрозу. — Ч-что? — пролепетала она, еле шевеля языком. От его близости голова отказывалась соображать. — Если ты считаешь меня идиотом, то… — Я не понимаю тебя, — она нахмурилась. Его черты загорелись ещё большей злостью, чем раньше. — Вот это? — он наклонился к ней ещё ближе, и двинулся телом навстречу, оказавшись прямо между её раздвинутых ног. Он навис над ней, опираясь на руки, согнутые в кулаках по бокам от неё. — Этого ты добиваешься? Она смотрела на него во все глаза, не в силах пошевелиться. — Я не… — Тебе так отчаянно требуется подтверждение, что я тебя хочу? — цедил он. — Как я тебя хочу? — Э-Эдвард… — Ищешь новые способы умереть? — пламенно продолжал он, теряя фальшивое самообладание. — Старых уже недостаточно? Он смотрел на неё, не моргая — его грудь вздымалась от шумного, яростного дыхания. Их тела были так близко, а медовый запах его дыхания так манил, что, при иных обстоятельствах, она бы давно тронулась умом от страсти, но, казалось, впервые, ей, напротив, захотелось оказаться от него как можно дальше, как можно быстрее. Она чувствовала себя… грязной. — От…пусти, — хрипло произнесла она. Эдвард продолжал смотреть на неё, нависая сверху: вспышка гнева медленно таяла, уступая место страху. Он словно сам не понимал, что только что произошло. Он несколько раз моргнул, будто бы приходя в себя. — Отпусти! — рявкнула Белла и дёрнула ногой. Он послушно разжал пальцы и поднялся, освобождая ей путь. Она вскочила на ноги, заправила за уши волосы, выбившиеся из высокого хвоста, и отошла к окну, тяжело и громко дыша. Подрагивающими руками она принялась бездумно скидывать в сумку разложенные кругом вещи. Теперь была её очередь закипать от гнева — она беспрестанно качала головой, не в силах поверить тому, что увидела и услышала. — Белла… — прозвучало у неё за спиной. — Прошу, не уходи… Она возмущённо хмыкнула, поражённая такой неописуемой наглости. — Я не собираюсь это терпеть, — злобно отрезала она, остервенело впихивая толстовку в переполненную сумку. — Раз за разом одно и то же. Добиваешься близости, потом пугаешься очередной возникшей трудности, и вместо того, чтобы всё обсудить и найти совместное решение, единолично сбегаешь в кусты, после чего ещё и начинаешь наказывать меня за то, что я не сдаюсь, — она отшвырнула вещь, не поместившуюся в сумку, в сторону. — Раз за разом один сценарий. Придумай что-то другое, а то уже начинает попахивать творческой импотенцией, — ядовито выплюнула она, обернувшись на него. Он стоял на прежнем месте, стыдливо опустив глаза. Не дождавшись ответа, она негодующе усмехнулась, разочарованно кивнув головой: — Так я и думала. Схватив переполненную, незакрытую сумку, она торопливо промаршировала мимо него по направлению к двери, но вдруг холодные пальцы, сомкнувшиеся вокруг её локтя, потянули её назад. Вещи выпали из рук, рассыпавшись по полу. — Не… смей!.. — рявкнула она, когда Эдвард прижал её к себе. Она уткнулась лицом в его грудь и вцепилась в ткань футболки, одновременно и отталкивая его от себя, и притягивая ближе. — Ненавижу тебя! — она начала яростно колотить его по груди. Он стойко выдерживал весь поток гнева, удерживая её в кольце крепких рук. Одну руку он запустил в её волосы, мягко поглаживая голову. — Ненавижу!!! Она захныкала, порциями выдавливая из груди рваные всхлипы. Руки безвольно упали вниз, повиснув вдоль туловища. Эдвард обнял её ещё крепче, терпеливо ожидая, пока она успокоится. — Я… — заикалась она. — Я не понимаю, что… — Белла, ты сводишь меня с ума, — простонал он ей в волосы. — Ты просто представить себе не можешь, что со мной творится, особенно когда ты… — Объясни, — она оторвалась от его груди и решительно взглянула в его лицо. Мокрые ресницы слиплись, щёки неприятно жгло. — Это… — его лицо приобрело страдальческое выражение. — Непросто… — У тебя нет выбора, — бесстрастно заявила она. — К тому же, ты обещал… — Я помню, — оборвал он, отведя взгляд в сторону и поджав губы. — Что обещал. — Тогда говори. Иначе всё это бесконечное хождение по мукам не имеет никакого смысла. Эдвард обречённо вздохнул и осторожно выпустил её из объятий. Белла подавила дрожащий вздох, успокаивая приступ истерики. Ещё раз поправила волосы и утёрла намокший нос. Он вытянул руку, безмолвным жестом указывая на скамейку у окна. Неловко приземлившись на край, она целомудренно сложила руки на коленях, приготовившись слушать. Эдвард занял место рядом с ней, не близко, но и не далеко. Что-то между «романтической» и «дружеской» дистанцией — примерно посередине. Он наклонился вперёд и запустил руки в растрепавшиеся волосы. На косом оранжевом солнце, что заглядывало в спортивный зал сквозь жалюзи, они отливали бронзой. — Когда я… — вдруг начал Эдвард, закрывая лицо руками. — Когда я… тебя там увидел… Я… Он вздохнул и замолчал. Его ладони тёрли закрытые глаза так, словно он пытался стереть воспоминание прямо с сетчатки. Рука Беллы, дрогнув, нерешительно легла на его плечо. Он отреагировал на это прикосновение странно: его руки, наконец, оторвались от лица, а оранжевые глаза, почти сливающиеся с цветом солнца из окна, смерили её практически безумным взглядом. Словно, после прокручивания страшных воспоминаний, теперь он не верил, что она всё-таки жива. Что она здорова и сидит рядом с ним. Словно бы видел призрак. — У тебя была переломана половина костей, сломан позвоночник, сломаны рука и нога. Переломанные рёбра прокололи твоё лёгкое. У тебя отсутствовало около двух литров крови и был повреждён череп и мозг, последствия чего, кстати, не до конца вылечила даже квилетская кровь — ты сама знаешь, — перечислял Эдвард, и с каждым словом его тон становился всё более неровным и всё заметнее подрагивал. — Я… знаю, что я тебе пообещал. Знаю, что дал тебе… повод… — теперь он говорил медленно, вдумчиво, тщательно подбирая слова. — Основания… думать, что у меня есть определённые… намерения… — он сбился и сглотнул. Выпрямившись, он вновь посмотрел ей в глаза. Недавнее безумие никуда не исчезло, но приобрело какую-то новую форму безвыходного отчаяния. — Но… то, что я увидел… То, в каком ты была состоянии… — он зажмурился. — Это было слишком похоже… — отрывистый, болезненный вздох. — Только гораздо, гораздо хуже. Это напомнило мне, почему я решил исчезнуть из твоей жизни в первый раз. — О, — выдохнула она спустя какое-то время, не имея понятия, что сказать. — Этого… наверное, стоило ожидать… Но ведь… — Ты… об этом не знаешь, но… — тихо прервал её Эдвард. — …Когда мы доставили тебя в больницу, ещё тогда, прошлой весной, я… Смотрел эти видео. Те, что снимал Джеймс, когда истязал тебя, — на бледном лице отразилась мука: он двинул челюстью, казалось, даже скрипнув зубами. — Ты тогда ещё не пришла в сознание. В тот самый момент я твёрдо решил, что оставлю тебя, как только пойму, что моё присутствие вредит тебе больше, чем отсутствие. И этот момент вскоре настал, — он многозначительно посмотрел на неё. Белла не сразу заметила, как обхватила себя руками по старой, уже почти забытой привычке, сжимая фантомную чёрную дыру в животе, которую пробил Эдвард своим уходом. Он, как и раньше, обратил на это и своё, и её внимание. На короткое мгновение его взгляд словно почернел. Он, как и раньше, решил это не комментировать. — Я… думал, что справился с этим. Убедил себя в том, что готов оставить всё позади, и двигаться дальше, с тобой, если бы ты позволила — я был абсолютно уверен в том, что готов. Но… — он продолжал говорить тихо, но отчётливое страдание в его голосе выло, ревело, воистину оглушая. — Эта история вновь повторилась, и даже больше — новая глава стала прямым продолжением предыдущей, буквально её кульминацией. Мало того, какой опасности я подверг тебя в прошлый раз, я ещё и оказался настолько… глуп, настолько слеп, настолько некомпетентен… Невнимателен, бездарен, беспомощен… — он вновь наклонился вперёд и упёрся локтями в колени, сверля мрачным, озлобленным взглядом резиновый пол спортзала, словно тот был повинен во всех его бедах. — …Что додумался оставить тебя именно в тот момент, когда тебе угрожала ещё большая опасность, и опять по моей вине. Но и это… — он ядовито усмехнулся, покачав головой. — …Ещё не всё — кто бы мог подумать! Более того, даже когда я вернулся, я… всё равно не смог уберечь тебя. Вновь оставил тебя одну, без защиты, понадеявшись на… — он осёкся и с шумом набрал в лёгкие воздух. Его ладони сжались в кулаки. — Я лишь врежу тебе, Белла, бесконечно врежу тебе, это словно замкнутый круг, ему нет конца… — последние слова он почти прорычал. На несколько бесконечных минут в зале воцарилась гнетущая, пробирающая до костей тишина. За приоткрытым окном больницы бурлила жизнь: разговаривали и смеялись люди, радостно щебетали птицы, жужжали насекомые, шелестела листва, хлопали дверцы машин. Лето цвело, являя своим великолепным торжеством жизни полную противоположность тому, какая атмосфера царила в сбивчивом монологе умершего почти сто лет назад человека. Эдвард не двигался, избегая смотреть ей в глаза. Она ещё никогда… не видела его в такой пронизывающей ненависти к самому себе. Он всегда отличался повышенной склонностью к самобичеванию, всегда имел свойство брать на себя слишком много, всегда истязал себя чувством вины по любому поводу, но… сейчас… Белла впервые не находила ни одного подходящего слова, способного вразумить его, или хотя бы утешить. В голове билась в громкой истерике абсолютная, всепоглощающая пустота. Незаметно для самой себя девушка начала нервно заламывать пальцы и дёргать ногой, чем привлекла его внимание. — Прости… — Эдвард, наконец, поднял на неё пристальный, полный агонии взгляд. — Я настолько эгоистичен и жалок, что даже сейчас заставляю тебя выслушивать весь этот бессвязный поток нытья… — Ты просто выполняешь своё обещание, — уверенно заявила она, настойчиво оборвав его. — Мы уже и без того оба наломали достаточно дров, не говоря друг другу правду. Оба старались уберечь друг друга от чего-то… воображаемого, тем самым делая только хуже. Как я уже говорила… — она слегка наклонилась к нему, не отрывая взгляда от его мерцающих на солнце глаз. — Чаще всего, когда мы что-то друг от друга скрываем, это становится просто опасно для жизни. Глаза Эдварда сузились и сверкнули. — Я всё ещё хочу слышать от тебя только правду, — продолжила она, когда вампир не ответил. — Хочу знать всё, что происходит в твоей голове. Ты сам недавно взял с меня подобное обещание. Мне… больно было наблюдать… — она опустила глаза и сглотнула. — Все эти недели за тем, как ты опять от меня закрываешься. Знаю, я… — она почувствовала, как к щекам прилила кровь, — …Здорово перегнула палку. Сначала нужно было хотя бы попытаться поговорить, прямо узнать, в чём дело, но я… — она невесело усмехнулась. — На самом деле, я просто понятия не имела, что делать. Как до тебя достучаться, как подступиться. И когда я… заметила, что тебя тянет ко мне… хотя бы физически, я просто… — она стыдливо прикрыла лицо рукой: пылающий румянец начинал доставлять дискомфорт. — Знаю, это было просто чудовищно нелепо, да и соблазнительница из меня такая, что… Казалось, впервые за весь разговор на лице Эдварда появился просвет. Уголок его рта медленно пополз вверх. — Белла… — он посмотрел на неё так, словно она была трёхлеткой, ляпнувшей несусветную глупость. — Ты должна понять, раз и навсегда, что… Ты желанна для меня совершенно любая, всегда, вне зависимости от облика, — наблюдая за её округлившимися глазами, он уверенно продолжил: — Дело не в твоей… — он невольно бросил мимолётный взгляд на её тело, но сразу же стыдливо отвёл глаза, сглотнув, — …Фигуре. Точнее… — как и раньше, он вновь трогательно засмущался. Наблюдать за этим было приятно. — Разумеется, ты просто невыносимо… — он зажмурился. — …Изумительна, ошеломительна, но… — Невыносимо? — весело усмехнулась Белла, подначивая. Каллен взглянул на неё, сердито сдвинув густые брови. — Значит, тебе смешно? — с фальшивым недовольством воскликнул он, слегка наклонившись к ней. — Мои страдания веселят тебя, коварная женщина? Он всё же не смог сдержать улыбку. Белла прыснула, после чего весело захихикала. Она смеялась ещё какое-то время, глядя перед собой. Солнечные лучи блестели, отражаясь от вампирской кожи, бросая на окружающее пространство рассеянное бриллиантовое сияние. — И всё же… — она вздохнула и посерьезнела. — Почему это так сильно тебя разозлило? Улыбка на лице Эдварда растаяла. Какое-то время он молчал, обдумывая ответ. — Потому что я… испытываю… чувства, на которые не имею никакого права, — неохотно признался он, опустив глаза. — Только не после того, что случилось с тобой вновь по моей вине. Хотя и до этого я… — Но причём здесь… — Белла, когда я сказал, что попытаюсь… попробовать нечто большее, я… — Эдвард продолжал избегать её взгляда. — Я был слишком самонадеян. То, что с тобой случилось, в очередной раз отрезвило меня, наглядно продемонстрировав, каким я был чертовым идиотом, когда решил, что мне хватит… сил на подобное. Я ни за что не посмею подвергнуть тебя такой опасности. Теперь я в этом окончательно убедился. — Опасности? Что ты… — Я прошу тебя не тешить себя иллюзией, что физическая близость со мной вдруг стала для тебя безопасна, — строго отчеканил Эдвард, внимательно наблюдая за тем, чтобы до неё дошло каждое слово. — Я всё также могу убить тебя, — его взгляд вновь стал искриться демоническими нотками. Белла невольно поёжилась, но постаралась не подавать виду. — Я всё также хочу убить тебя, — выделил он особой интонацией, призванной накрепко впечатать эту мысль в её голове. — Моя довольно сносная выдержка могла ввести тебя в опасное заблуждение, но знай, что она даётся мне всё с тем же титаническим трудом, что и прежде. Она моргала с открытым ртом, не в силах отвести от него взгляд. Он пытался как следует напугать её, и у него практически получилось. Если бы только она не была так чётко уверена и упряма в собственной позиции. — Когда-то ты не мог нормально поцеловать меня, — возразила Белла. — Сейчас, даже несмотря на долгую разлуку, ты целуешь меня совсем по-другому… — Да, прогресс есть, — нехотя согласился он. — Но это мой максимум, Белла, — пылко произнёс Эдвард, сцепив руки в замок перед собой. — Ты должна понимать, что у нас никогда не будет… чего-то большего. Его слова, хоть и не являлись для неё новостью или неожиданностью, всё равно наполнили внутренности разъедающим кости разочарованием. — Да откуда ты можешь это знать, если даже не пытался попробовать? — резко вспылив, она повысила голос. — Потому что это не тест с возможностью пересдачи! — он тоже повысил голос в ответ. — На кону твоя жизнь, и если мы решим это сделать, у нас будет всего лишь одна попытка! — Значит, всё дело в сексе? — выпалила она. Гнев придавал уверенности, хотя в обычном состоянии она бы вряд ли решилась даже произнести это самое слово в присутствии Эдварда. — А в чём же ещё? — обманчиво небрежно пожал он плечами. — Неужели тебе нужно… такое? — он абстрактно обвёл себя взглядом. — Почему ты вообще вдруг поднял эту тему? — она решила увести разговор немного в сторону, пока не ляпнула какое-нибудь неосторожное признание. — Я, конечно, пыталась воздействовать на тебя… физически, но лишь затем, чтобы ты, наконец, вновь обратил на меня внимание, а вовсе не стремилась соблазнить тебя или… что-то в этом духе… — Потому что я знаю, что рано или поздно ты захочешь… Знаю, что я захочу… — он запрокинул голову и мученически простонал, запустив руки в и без того растрепавшиеся волосы. — Однажды у меня не хватит сил воспротивиться, и тогда я снова подвергну тебя опасности… — Получается, единственный выход — снова бросить меня? — с горькой досадой в голосе заключила Белла, кивнув. — Ненадолго же тебя хватило. Она подскочила с места, но Эдвард вновь схватил её за руку, удерживая рядом с собой. Выражение его лица стало практически умоляющим. — Белла, прошу… — он осторожно притянул её обратно на скамью. При этом он продолжил держать её за руку. — Ты имеешь полное право меня ненавидеть и злиться, но… — она уставилась на их руки, и в ответ на это он настойчиво переплёл их пальцы. Долгожданное ощущение его прохладной бархатной кожи на своей сбило её с толку — очевидно, на это он и рассчитывал. — Да послушай ты: я не собираюсь бросать тебя! Я обещал тебе больше не решать ничего за тебя, поэтому просто… — он на секунду закрыл глаза и вздохнул. — Хочу, чтобы ты меня выслушала. — У тебя две минуты, Каллен. Ты не сможешь вечно меня удерживать. Кажется, это должно было прозвучать угрожающе или, как минимум, раздражённо, но каждая секунда, что он пытался её удержать, буквально умоляя остаться, растворяла былую решимость в воздухе, стирала в пыль, оставляя внутри лишь подлое, низменное, тёмное удовлетворение, совершенно противоречащее предыдущим словам о необходимости нового расставания. Для пущей убедительности она сузила глаза, и Эдвард снисходительно усмехнулся, сжав её пальцы в своих. Актриса из неё всегда была никудышная, но в этот раз она даже не старалась. — Я бы, определённо, попытал счастья, — он обезоруживающе улыбнулся, и Белла покачала головой, закатив глаза. Он, разумеется, помнил про это свойство его улыбки. И про свои эти… ямочки… Свон вздохнула и тряхнула головой, «смахивая» с себя наваждение. — Хорошо, чего… ты от меня хочешь? Ты только что около получаса отговаривал меня от… не понимаю, кстати, чего, вообще-то… Видимо, от… секса?.. Э-э… — она скривилась и развела руками в непонимании. — Не совсем… — он подавил смущённую ухмылку. — Я просто хотел… оправдаться. Я не хочу, чтобы ты думала, что я над тобой издеваюсь, или… играю твоими чувствами… — В целом… — она изобразила задумчивость. — Да. Именно так я и думаю, в общем-то. Он вновь хохотнул, но вмиг стал серьёзным. Вздохнул, и внезапно слова полились из него подобно непрерывной, бурлящей горной реке. — Когда Виктория оторвалась от стаи, удрав в Канаду, и Элис впервые за всё это время смогла её увидеть, нам пришлось молниеносно принять решение о возвращении. Я… не успел подумать, что… — он запнулся и скривился. — Как будут развиваться наши с тобой отношения… Как ты воспримешь моё присутствие, сможешь ли простить меня, захочешь ли вообще меня видеть. Достаточно долгое время до поездки я и без того уже собирался вернуться к тебе, чувствуя, что вот-вот сорвусь, — ладонь Беллы дрогнула, и Эдвард сжал её крепче, не выпуская. — Я… На самом деле, я планировал на коленях просить прощения, выслушивая весь поток ругани, которую ты для меня приготовила. Был уверен, что ты будешь бросать в меня вещи и драться, — усмехнулся он, и девушка не смогла сдержать ответной улыбки, вспоминая, что это действительно именно то, что она собиралась делать в подобном случае. Пока ещё верила, что такое может произойти в реальности. — Но, когда мы вернулись, и на первой встрече со стаей я прочёл в мыслях Джейкоба и остальных волков, что вы с ним... — его почти передернуло. Договаривать он не стал. — …Я понял, что... опоздал. Что ты давно и успешно двигалась дальше. Дальше, чем когда-либо заходили мы с тобой... — взгляд Беллы погрустнел — у неё ведь действительно почти получилось. Как бы она повела себя, если бы на момент возвращения бывшего возлюбленного она всё ещё оставалась с Джейкобом? Позволила бы себе эту, пусть даже лишь эмоциональную, измену? Эдвард внимательно проследил за её выражением лица, делая собственные молчаливые выводы. — Поэтому, раз моя жизнь всё равно на этом закончена, и единственному просвету — воссоединению с тобой — не суждено сбыться, я решил, что буду просто продолжать придерживаться своего изначального плана о невмешательстве в твою жизнь. Стану твоим невидимым защитником, пока всё не закончится, а после исчезну. Каллен замолчал, и Белла опустила глаза, стараясь уложить в голове весь ошеломляющий поток новой информации. Всё, что он сказал… Словно совершенно логично и безукоризненно заполняло все пробелы в её собственной версии этой истории, но одновременно с тем и запутывало ещё больше. Он собирался вернуться к ней? Хотел молить о прощении?.. Значило ли это, что… Эдвард прервал её мысли, продолжив. — Вскоре я заметил, что ты несчастна. Это совсем не то, на что я рассчитывал, поэтому я решил разобраться, что вообще происходит, и узнал, что он… Что Блэк тебя оставил, поступив, в сущности, так, как поступил с тобой я. Это заставило меня взглянуть на себя же со стороны и понять, каким я был идиотом, — он грустно хмыкнул и посмотрел ей в глаза. — Я не… не смог держаться в стороне. Просто не смог побороть себя — изначальный отъезд и без того забрал абсолютно все мои моральные силы, чтобы их могло хватить ещё и на этот трюк. И тогда я действительно… поверил в то, что, возможно, если ты сможешь… простить меня, в этот раз всё может получиться. Я не пытался обмануть себя и не выстраивал ложных иллюзий — я прекрасно понимал, что моё присутствие в твоей жизни по-прежнему сопряжено с рисками, но… На какое-то время чувства меня ослепили, особенно в тот момент, когда ты, казалось, начала медленно оттаивать по отношению ко мне. Мне пришлось заново завоёвывать твоё расположение и доверие, и это было тяжело, но, несомненно, прекрасно, — он мечтательно улыбнулся. — Мне словно выпала потрясающая возможность испытать всё это заново. Потом ты сказала, и доказала делом, что всё-таки способна меня простить, а после позволила… Прикасаться к тебе, целовать тебя… — Эдвард продолжал смущённо улыбаться, в то время как сердце Беллы пустилось галопом, заново выламывая сросшиеся рёбра. — Это окончательно вскружило мне голову и разрушило самые последние остатки здравого смысла и самоконтроля. Я просто не мог найти в себе сил от тебя оторваться. Я и сейчас не могу… Он внезапно замолчал. Его свободная рука нерешительно поднялась в воздух и, не отрывая от девушки вопросительного взгляда, словно ожидая возражения, он заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо, после чего нежно дотронулся до её щеки. Она двинула головой, по привычке потёрлась кожей о его ладонь. — Значит, проблема лишь в чувстве вины? — тихо, почти шёпотом произнесла она, наблюдая за выражением его лица, пытаясь уловить каждую мимолётную эмоцию. — Значит, ты действительно хотел снова быть со мной? Как… раньше? — Разумеется, Белла, — он нахмурился, явно не до конца понимая, что она имела в виду. — А чего, по-твоему, я добивался? Ты считаешь, что… — на секунду замолчав, он приоткрыл рот, после чего в его глазах отразилось резкое, болезненное осознание. Его рука безвольно упала вниз. — Ты… всё это время думала, что я… тобой пользуюсь? — он отрывисто выдохнул — так, словно его пнули в живот. — Что… для меня это всё игра? Развлечение? — Не совсем… — она запаниковала, не ожидая подобной реакции. — Ну… то есть… Каллен отпрянул от неё, невольно отодвинувшись дальше на скамье. Сложил руки в замок, приложил к губам и устремил стеклянный, невидящий взгляд в противоположную стену. — Эдвард… — растерянно произнесла она. Ей отчаянно хотелось до него дотронуться, но она сдержалась, опасаясь быть отвергнутой вновь. — Мне… жаль, что я тебя обидела, но… Что я, по-твоему, должна была думать? Ты вернулся, и… ясно дал понять, что не собираешься иметь со мной ничего общего, завершая какие-то… собственные дела… — её голос задрожал: она постепенно впадала в отчаяние, не понимая, как до него достучаться — всё буквально рушилось на глазах, утекало сквозь пальцы, и Белла неотвратимо теряла контроль. — А потом ты просто решил быть рядом, ничего толком не объяснив. Я думала, это временно: обычная ностальгия, приправленная чувством вины и ответственности… — она тихо всхлипнула и шмыгнула носом. Заметив перемену в её голосе, вампир повернулся к ней с явным беспокойством в глазах. Было довольно примечательным, что, даже испытывая огорчение, он не мог оставаться к ней равнодушным. — Я не обижен, — бесцветно ответил он, украдкой продолжая отслеживать её состояние. — Я просто… размышляю, насколько же я на самом деле ужасен… — он раздосадованно усмехнулся, покачав головой. — Раз ты так просто смогла поверить, что я на такое способен. Последние слова ощущались максимально болезненно и горько. Её словно ошпарило кислотой того ядовитого разочарования, которое он испытывал к ней, к ситуации и к самому себе. Тяжело вздохнув, Белла постаралась взять себя в руки и вложить в свой ответ столько смысла, сколько вообще могло потребоваться, чтобы доходчиво обосновать свою позицию и заставить его взглянуть на ситуацию её глазами. — Я никогда не считала тебя ужасным, — уверенно заявила она, и эта резкая перемена вновь привлекла его внимание. — Дело в твоих чувствах ко мне. Они всегда были для меня чем-то… невероятным… — она пожала плечами и опустила глаза, с досадой поджав губы. — Поэтому, когда ты меня всё же оставил, заявив, что, чем бы это ни было — оно прошло… Это просто стало для меня закономерным итогом. Отрезвляющей неизбежностью. Потому что я ожидала этого. — Выходит… всё это время, что я провёл в терзаниях, гадая, примешь ли ты меня обратно, ты… даже не подозревала о моих намерениях? Его золотистые глаза сузились и крепко впились в её лицо, пылающее румянцем под таким пристальным вниманием. — Выходит, что так, — ответила она гораздо проще и легкомысленнее, чем себя чувствовала. Какое-то время Эдвард выжидающе молчал, судя по всему, ожидая какого-то продолжения, но, когда до него дошло, что это — всё, что она собиралась сказать, он вновь печально усмехнулся и покачал головой: — Всё настолько плохо, что даже тебе впервые нечего сказать… — Тебе пора перестать жить исходя из того, что все вокруг умеют, подобно тебе, читать мысли. Или видеть будущее. Или чувствовать чужие… чувства, — она поморщилась от своей «гениальной» тавтологии. — Выходит, что так, — с иронией хмыкнул он. Кажется, разговор в очередной раз зашёл в тупик. По крайней мере, всё сказанное теперь ощущалось натужным и неестественным. За ускоренно сросшимися под неусыпным контролем доктора Каллена рёбрами запульсировала невыносимая тоска. Она раздувалась, прибавляя размер, как воздушный шар, но при этом ощущалась тяжёлой, как гиря. Постаравшись совладать с собой для последнего «рывка», Белла обхватила себя руками и потупила взгляд. — Хорошо… Значит… — она со свистом вздохнула. — После моих травм всё… кончено? Никаких «нас» — прошлых, настоящих и будущих… Произнеся страшнейшие в своей жизни слова, Свон подняла глаза на вампира, внимательно следя за его реакцией. Сначала его лицо вытянулось в коротком недоумении, после чего глаза расширились в ужасе, а рот приоткрылся. Плечи ссутулились, брови нахмурились, а сам Каллен словно напрочь растерялся и сник. Казалось, эти слова принесли ему столько же боли, сколько и ей самой. Они шипели на языке, разъедая слизистую, и отражались в объятых мукой глазах напротив. Разумеется, если бы она действительно имела в виду то, что сказала, если бы действительно в это верила, эти слова бы попросту застряли у неё поперёк горла, так и не выйдя наружу. Зато теперь у неё была уникальная возможность наблюдать за его неподдельной, искренней реакцией, не скрытой за вековыми слоями актёрского мастерства и искусной лжи. — Я… — тихим, резко осипшим голосом начал Эдвард. — Я не… — он беспорядочно хлопал глазами, внешне являя полную противоположность своему обычному образу — сдержанному, спокойному, самоуверенному. — Я не хотел… не имел в виду, но… Если ты… Разумеется, это зависит только от твоего решения… — Господи, Эдвард… — зажмурилась Свон. — Я всего лишь хотела увидеть твою истинную реакцию. Чтобы в следующий раз, когда ты вновь решишь меня оставить, с упоением купаясь в своём перманентном чувстве вины, я хотя бы знала твоё настоящее мнение по этому поводу. Мне надоели твои манипуляции. Ты… думаешь, я не понимаю, чем ты сейчас занимаешься? — она взглянула на него, приподняв брови: вампир сидел, не двигаясь и не мигая. — Ты ведь… только и делаешь, что пытаешься заставить меня решить за тебя. Впервые! — воскликнула она. — Вот как, — кивнул Эдвард. — Именно. — Должно быть, ты просто наслаждаешься тем, что я дал тебе полную свободу на высказывания! Белла замерла, по привычке на секунду задумавшись, не перегнула ли палку и не сказала ли лишнего. В следующую секунду она внезапно осознала, что ей по какой-то причине плевать. На самом деле плевать. Впервые! — Да, — выдавила она. — Я тоже, — неожиданно ответил Каллен. Он ухмыльнулся, обнажив белоснежные клыки. — Это правда? — нахмурилась Белла. — Решай сама, — хмыкнул он. Покачав головой, она засмотрелась на блики на полу перед собой. Солнце постепенно меняло своё положение, меняя и отражения радужных бликов алмазной кожи. — Никакой физической близости? — прищурилась девушка, моментально придумав новый план. Раз уж они оба всё равно сегодня играют по-крупному… Лицо Эдварда вновь приобрело страдальческое выражение. — Белла, пойми… Так… будет лучше и безопаснее для тебя. Прошу, поверь мне! — вновь настойчиво умолял он, не совсем понятно — её, или всё же больше самого себя. — Твоя жизнь не стоит подобного риска. Я не позволю… Не допущу, чтобы ты пострадала ещё хоть однажды. Больше никогда не пойду на поводу своих эгоистичных желаний! — Хорошо. Я тебя поняла, — отрезала она и выпрямилась, сложив руки на коленях. — Хорошо? — недоверчиво уточнил он, словно ожидал активного сопротивления. — Хорошо. — Хорошо… — протянул Эдвард, так, будто бы ответ его слегка разочаровал. Внезапно Белла придвинулась к нему, склонив голову. Близость к его телу сопровождалась неизменным строем мурашек, но, ведя свою собственную игру, она изо всех сил старалась их игнорировать и не отвлекаться. Он не отдалился от неё ни на миллиметр, позволяя вести себя настолько свободно, насколько ей хотелось, вопреки всем его фальшивым предупреждениям и угрозам, и это прибавило дополнительной уверенности. — Я с огромным удовольствием… — настолько томно и вкрадчиво, насколько позволял её «талант соблазнительницы», произнесла она, — …Понаблюдаю… — облизнув свои губы, она опустила взгляд на его, красные, гладкие и невыносимо манящие: он проследил за её движениями, сглотнув. Замер и не двигался, пока она продолжала еле заметно приближаться к его лицу. Наконец, когда он приоткрыл рот, явно не сопротивляясь её очевидному намерению… С невыносимым зудом во всех частях тела, вопреки собственному, буквально граничащему с истерикой желанию, она резко отстранилась, выдавив загадочную полуулыбку. Самовольное увеличение расстояния преследовала почти ощутимая физическая боль — всё естество яростно сопротивлялось, отчаянно требуя продолжения. — …За тем, на сколько тебя хватит на этот раз. С этими словами она резко встала со скамьи, продолжая хитро улыбаться. Каждое мгновение его замешательства придавало самоуверенности и гордости за саму себя — она не знала, что вообще на такое способна. Эдвард продолжал сидеть на месте, ошарашенный и растерянный, наверняка, удивлённый её «хулиганской» выходке не меньше, а то и больше. Подхватив сумку с пола, Свон небрежно бросила в неё несколько вывалившихся ранее вещей и молча направилась к выходу. В этот раз он не стал её останавливать. Приоткрыв дверь, она ненадолго замешкалась, после чего, вновь улыбнувшись, невинно пролепетала: — Увидимся, Эдвард. И оставила его одного, безумно довольная своей глупой, безрассудной, нелепой, ребячливой, но до одури приятной шалостью.  

***

— Потом налево и прямо, через лес. — Нет, Белла, я уверен, что… — Пап, я была там сотню раз, — закатив глаза, возразила девушка, подперев щёку рукой, и облокотилась на дверцу полицейской машины. — Я отлично знаю дорогу. Чарли перевёл на неё слегка раздражённый взгляд, сузив глаза. — Интересно, когда это ты успела побывать у Калленов «сотню раз», — неодобрительно пробурчал он, покачав головой, и вернул глаза на дорогу, всё-таки свернув на ответвление узкой лесной тропы, как она и сказала. Отцу явно не доставляла огромного удовольствия необходимость посещения особняка Калленов в свой долгожданный выходной, да и вообще в любой другой день в принципе. Но, к его величайшему сожалению, такая ранняя выписка Беллы из больницы, позволяющая ей успеть к сдаче экзаменов, стала возможна лишь при условии, что доктор Каллен будет регулярно отслеживать её состояние, собирать необходимые анализы, отслеживать и корректировать приём её лекарств, а также продолжать курс лечебной физкультуры и массажа. Чарли, пусть ему претила и казалась довольно странной эта условность, всё же не мог отрицать удобства такого близкого знакомства с главным врачом Форкской больницы, что был готов предоставить Белле самые лучшие и вольготные условия выздоровления без ущерба для образования и предстоящего поступления в университет. Разумеется, почти все пункты из перечисленных были лишь маскировкой для основной цели — Белле продолжали понемногу переливать квилетскую кровь в надежде, что это позволит окончательно восстановить функции её мозга. Подобное экспериментальное лечение, естественно, не было изучено никем до них, поэтому предсказать его результаты помимо тех, которые уже были достигнуты, было невозможно. Быть может, она так и продолжит слегка «притормаживать» и чувствовать излишнюю нервозность, раздражительность, вялость и некоторую апатию. А, быть может, это в итоге пройдёт само собой — в конце концов, ещё никто не вылечивался от таких серьёзных травм всего за месяц. Вероятно, потрясённому мозгу и организму просто нужно было больше времени, несмотря на целительные свойства крови оборотней. — Элис предлагала забрать меня на своей машине, — напомнила Белла, наблюдая, как стволы высоких деревьев за окном понемногу редеют, почтительно расступаясь перед величественным творением архитектурного ума Эсми Каллен. — Не надо было ехать, если тебя это так сильно раздражает. В ответ на её заявление Чарли лишь фыркнул, пригладив усы. Белла была дома уже второй день, выписавшись из больницы утром субботы, и за всё это время Чарли упустил её из своего поля зрения лишь однажды — когда они разошлись по разным спальням в коридоре второго этажа, пожелав друг другу спокойной ночи. Она понимала, что, хоть он и не произносил этого вслух, привыкнув всё держать в себе, случившаяся авария и последующее нахождение его дочери в какой-то лесной хижине при невыясненных обстоятельствах (по версии, которую Каллены и квилеты в спешке сообщили ему, доставляя девушку домой) очень здорово его подкосили. Теперь он буквально не сводил с неё глаз, словно в любую секунду она могла вновь исчезнуть или попасть в беду. Она пыталась этого не показывать, старательно делая вид, что ничего не изменилось, что всё осталось как есть, чтобы они оба окончательно не раскисли, но сердце рвалось на мелкие клочки каждый раз, когда Белла замечала, как её беда отражается на отце, высасывая из него всю радость и жизненные силы. Поэтому, пусть и не без привычного ворчания, она готова была позволить отцу даже то, на что раньше не пошла бы ни при каких обстоятельствах — например, постоянные поездки на полицейской машине. Потеря любимого пикапа стала для Свон настоящей трагедией. Несмотря на медлительность, неповоротливость и прочие старческие дребезжания, грузовичок кирпичного цвета преданно служил ей верой и правдой больше года, запечатлев в своих металлических стенах безумное множество приятных (и не очень) воспоминаний. К тому же личное средство передвижения являло собой последний оплот свободы и независимости, который она могла себе позволить в условиях тотальной гиперопеки и постоянного контроля. Теперь, когда родненький «шевроле» вновь пылился в гараже Джейкоба без каких-либо признаков жизни и гарантий на возможность восстановления, Белла ощущала по этой груде металла настоящую тоску, словно машина была одушевлённым предметом, даже своеобразной личностью с собственным характером и чувствами. Хлопнув дверцей, какое-то время Чарли молча разглядывал дом, округлив глаза, совершенно не скрывая своего впечатления от увиденного. Абсолютно все в Форксе знали, что Каллены — обеспеченная, даже богатая семья, особенно по меркам местного населения, но мало у кого была возможность воочию оценить весь «масштаб»: дом, надёжно скрытый в лесу от посторонних, нежелательных глаз, олицетворял достаток провинциального доктора, домохозяйки и их пятерых приёмных детей в полной мере, заставляя лишь гадать об истинных источниках такого заработка. — Ничего себе, — хмыкнул отец, обходя машину по направлению к тропинке, ведущей ко входу в дом. — Милая, ты уверена, что мы туда приехали? — Эсми — обладательница крупного наследства, — неуклюже пожала плечами Белла, поравнявшись с ним. — Они не любят говорить об этом, — уточнила она во избежание дальнейших расспросов. — Вот оно что, — поджал губы Чарли. Судя по всему, её лаконичное объяснение его не слишком впечатлило. Когда они поднялись по деревянной лестнице, ведущей на крыльцо, их, естественно, уже ждала Элис, от нетерпения едва не подпрыгивающая на месте. Распахнув широкую стеклянную дверь, вампирша бросилась обнимать подругу. — Вы рано! — весело прозвенела она, ослепительно улыбаясь. — Карлайл ещё занят другим пациентом, но вы оба чувствуйте себя как дома! Давно привыкшая к Калленам и их причудам, Белла чувствовала себя совершенно спокойно, но Чарли заметно нервничал, переступая с ноги на ногу и ковыряя руками карманы брюк. — И часто доктор Каллен… принимает на дому своих пациентов? — нахмурившись, пробубнил себе под нос папа, напряжённо озираясь по сторонам. Судя по всему, внешний вид особняка, несмотря на вполне правдоподобное объяснение Беллы о «наследстве» Эсми, всё же вызывал у него подозрения относительно полной «прозрачности» и законности профессиональной деятельности Карлайла. Это не говоря уже о том, что Чарли и без того сильно недолюбливал Калленов (кроме, безусловно, Элис) после многочисленных неприятных инцидентов с участием его дочери, прямо или косвенно связанных с загадочным семейством. — В особых случаях, — многозначительно подмигнула Элис Белле, ни капли не улучшив положение и, схватив за руку, потянула её в дом. Вдруг, заметив, что отец Беллы остался на прежнем месте, она окликнула его, застыв в дверях: — Чарли, а вы разве не зайдёте? Эсми испекла чудесную выпечку — уверяю, пальчики оближете! — Прости, Элис, не могу, — смутился он, покраснев. — Дела по… работе… — Вам нужно меньше работать и больше отдыхать, — недовольно щёлкнула языком Элис. — Уж простите, Чарли, но в последнее время вы выглядите очень уставшим! — Да, — поджав губы, он выдавил скромное подобие улыбки. — Наверное, — он уже развернулся, чтобы уйти, но на полпути с лестницы опомнился: — Беллз, позвони, когда вы закончите. Я тебя заберу. — Пап, не нужно… — Не обсуждается, — упрямо отрезал он и зашагал по шуршащему гравию к машине. Перед тем, как скрыться на водительском сидении, он ещё раз смерил хмурым взглядом сначала дочь, потом особняк. Вздохнул и громко хлопнул дверью. — Он ведь не собирается работать, верно? — со скепсисом спросила Белла, провожая отъезжающую полицейскую машину взглядом. — Нет, конечно, — легко отмахнулась Элис. — Он воспользуется твоей занятостью для того, чтобы наконец повидать Сью Клируотер. Они не виделись уже несколько дней. Я нечасто их вижу, но сегодня её детей-волков нет дома, поэтому всё как на ладони. Не думала, что у них всё так серьёзно — ты вообще знала, что… — Вот бедняга, — театрально вздохнула Белла, прервав подругу, пока та не рассказала что-то такое, из-за чего она потом не сможет уснуть, — Ему все мои напасти переживать гораздо сложнее, чем мне. Она вошла в прихожую, пока Элис придерживала для неё довольно тяжёлую дверь. — Справится, вот увидишь, — слегка суетливо заверила вампирша. — Он понимает, что совсем скоро ему придётся навсегда отпустить тебя. — Когда ты так говоришь, звучит как-то уж слишком мрачно, — невесело хмыкнув, нахмурилась она. — Но так оно и есть, — неожиданно серьёзно произнесла Каллен, метнув на подругу какой-то загадочный, обеспокоенный взгляд и закрыла за ними обеими дверь.  

***

Белла сидела на огромном диване, задрав ноги, и с мычанием удовольствия пережёвывала уже третью (или четвёртую?) слойку с яблоком, любезно приготовленную Эсми, как оказалось, именно к её с Чарли приходу. Она готова была поклясться, что ещё не ела выпечки вкуснее — и как только такое раз за разом удавалось вампирше, не понимающей вкуса и запаха человеческой пищи? Может, в этом и заключалась её вампирская суперсила? Непревзойдённый талант к приготовлению еды, которую ты даже не сможешь попробовать — вот так везение! Простонав от наслаждения в очередной раз, она принялась облизывать пальцы, на которых осталась мелкая крошка слоёного теста и немного сахарной пудры. В гостиной не было никого, кроме Элис, поэтому ей было откровенно плевать на правила этикета — особенно перед лицом такой незабываемой трапезы. — Никогда прежде не видела, чтобы ты так уплетала хоть что-то съестное, — нахмурившись, заметила Элис, сидящая на другом краю дивана и бесцельно переключающая один канал телевизора за другим. Белла комично замерла с пальцем во рту, переведя взгляд на подругу. На самом деле она и сама довольно часто об этом думала: в последнее время её аппетит можно было описать очень популярной, ёмкой фразой: «Есть за двоих». Она и сладкое-то никогда особенно не любила: после одного куска торта или ломтика шоколада неизменно хотелось «уравновесить» ощущения водой или чем-нибудь солёным. Не знай она наверняка, действительно бы стала подозревать неладное, но, к сожалению или к счастью, не считая парочки бесстыдных, практически украденных поцелуев, её личная жизнь в последние месяцы напоминала скорее будни тибетского монаха, нежели по уши влюблённой девушки-подростка на пороге вхождения во взрослую жизнь. — Просто Эсми — фантастический повар, — пробубнила Белла, промокнув бумажной салфеткой рот. Подруга надолго замолчала, пребывая в какой-то странной взвинченности и задумчивости — в последнее время она была такой постоянно. Поначалу казалось, что всё дело в её конфликте с Эдвардом и в чувстве вины перед Беллой, но вскоре появились подозрения, что тут явно что-то ещё — что-то, о чём она отказывалась говорить с кем угодно, особенно с Беллой, с которой всем было приказано сдувать пылинки и не вызывать лишний стресс, способный негативно повлиять на восстановление мозга. — Всё в порядке? — всё же решила спросить Белла, не рассчитывая ни на какое внезапное откровение. Элис резко перевела на неё стеклянный взгляд и рассеянно заморгала, приходя в чувство, словно только что оборвала сеанс связи с космосом. Возможно, так оно и было — в конце концов, принцип работы вампирских суперспособностей изучен не был — вряд ли даже в самые лохматые, дикие времена могли проводиться вскрытия живого, функционирующего вампира на предмет изучения особенностей работы конкретного дара, да и вообще, вампирского организма в целом. Возможно, вампиры — и есть те самые пришельцы, инопланетяне, о которых существует столько теорий заговора и легенд. Высшая раса, прибывшая на землю, тайно вмешиваясь в человеческую историю, в результате научилась превращать их в себе подобных, после чего покинула планету, отправившись к другим далёким мирам. Глядя на Элис, поверить в то, что она дальний потомок чудаковатых пришельцев, не составляло никакого труда. — Да, — непривычно тихо ответила она и встала с дивана, разглаживая ткань платья. — Пора идти, они почти закончили. — Они? — удивилась Белла, стряхивая крошки с колен. — Так у Карлайла действительно… пациент? — она скривилась: даже сама мысль о том, что скрытные Каллены впустили в дом кого-то постороннего, звучала нелепо. — Я ведь так и сказала, — напряжённо пожала плечами Элис, шагая по направлению к лестнице. Свон вяло плелась за ней, после плотного «перекуса» передвигая ногами с особым трудом. — Я думала, это отмазка для Чарли. — Не совсем, — всё с той же дребезжащей озабоченностью в голосе ответила она. — Лучше тебе самой всё увидеть. Вопросы различной степени свежести и важности терзали мозг, но она молчала и послушно поднималась наверх, предвкушая, что вскоре получит ответы хотя бы на некоторые из них. В кои-то веки. Сердце звонко колотилось о рёбра, а новоприобретённая одышка дала о себе знать уже к концу лестничного пролёта. Наконец, знакомая деревянная дверь в кабинет Карлайла. В последний раз Белла была здесь в свой злополучный восемнадцатый день рождения, после которого всё разрушилось и изменилось до неузнаваемости. Интересно, как бы сложилась её жизнь, как бы сложились их с Эдвардом отношения, если бы не… Из мыслей вырвала Элис — по какой-то причине ей не терпелось увидеть приёмного отца, поэтому она бесцеремонно распахнула закрытую дверь с громким щелчком. Разумеется, в предупреждающем стуке не было никакой необходимости, любой вампир услышал бы их приближение ещё со времён дивана, но в сочетании с такой нехарактерной для Элис Каллен дёрганностью и рассеянностью любое резкое движение выбивало из колеи ещё сильнее. Взгляд моментально зацепился за самое важное и желанное в комнате: лицо Эдварда. Когда он не спустился вниз, в гостиную, чтобы её встретить или хотя бы поздороваться, Свон рассудила, что его нет дома, иначе он точно бы обозначил своё присутствие. Поэтому, мысленно отчитав себя за то, какое огромное разочарование ей принесла эта новость, она решила не задавать о нём никаких вопросов, чтобы лишний раз не тешить его чувствительное эго, когда он будет просматривать воспоминания сестры. Сейчас он смотрел ей прямо в глаза, стоя в углу комнаты, залитой пасмурным дневным светом, справа от рабочего стола Карлайла, и едва различимо мерцал, как и все остальные присутствующие в кабинете. Кроме самой Свон, конечно же. Одновременно и забавно, и необычно, и странно, как их глаза всегда безошибочно находили друг друга в любом помещении, в любой толпе, при любых обстоятельствах, притягиваясь, словно разноимённые полюса магнитов. Его идеально очерченный рот приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но его опередил Карлайл, обернувшийся на вошедших девушек так рассеянно, словно действительно не ожидал их прихода. — А, — кивнул тот, — Вот и Белла, — улыбнулся он, хотя глаза необычного оттенка розоватого золота улыбка не затронула: они остались холодными и серьёзными, а вся его поза и движения говорили о встревоженности, похожей на ту, которую испытывала Элис. Что же заставило их так нервничать? — Белла, — всё же подал голос Эдвард, настолько тихо, что, не прислушиваясь и не отслеживая по привычке каждое его движение, она бы, вероятно, даже его не услышала. — Привет, — выдохнула она, по обыкновению лишь чудом находя в себе силы говорить от его захватывающей дух внешности. Сегодня он был одет в тёмно-серые брюки в крупную клетку и светло-серую водолазку, невероятно притягательно облегающую его стройную мужественную фигуру. На запястье поблескивали крупные наручные часы, явно баснословно дорогие, волосы, как всегда, были идеально уложены, хоть и торчали в разные стороны — этим они как бы «кричали»: «Так и было задумано!». Глядя на него в подобном образе, Белла осознала, что, всего лишь поменяв одежду, Эдвард стал выглядеть заметно старше — добавь к нему кожаный портфель, дорогой ноутбук и офис в небоскрёбе, как на обложке бизнес-журнала про «успешный успех», и он вполне сошёл бы за какого-нибудь молодого, но очень перспективного наследника главы корпорации — своего миллиардера-отца. Стоя перед ним, одетая в свои любимые застиранные джинсы и футболку с наполовину стершимся принтом диснеевской «Русалочки», Белла просто не могла поверить, что кто-то подобный ему вообще умудрился хоть раз взглянуть в сторону такой, как она. Прямо-таки новое прочтение «Золушки» — в немного… извращённом и кровожадном смысле. Кажется, впервые посетив «Диснейленд» в тринадцать, она выбрала футболку не с той героиней — но кто ж знал! Тем временем, развернувшись лицом к Белле, опершись на стол позади себя, Карлайл устало, и даже как-то… сочувственно? — произнёс: — Белла, присядь, пожалуйста, — он указал жестом на кресло напротив стола. Поведение вампиров сегодня было жутко странным. Они все вели себя так, словно собираются сообщить ей о том, что она смертельно больна, и жить ей осталось лишь пару месяцев. Это ведь… не могло быть так, верно?.. Может, она и правда чего-то не знает? Сглотнув крупный ком в горле, Белла молча села в кожаное кресло, оглядывая всех присутствующих с подозрением. — Элис… — всё тем же тоном произнес доктор. — Но я хочу остаться! — запротестовала она. — Эдвард ведь останется! Любимые глаза опасно сверкнули в сторону сестры. — Мы уже это обсуждали, Элис, — вздохнул Карлайл, словно отчитывал капризную маленькую девочку. — Здесь ты ничего не сможешь видеть, а нам необходимо знать наперёд, если что-нибудь… — Чтобы не случилось, как в прошлый раз, — ледяным тоном закончил за него Эдвард, сложив руки на груди. Белла невольно поморщилась: напряжение, весь месяц витавшее в воздухе между ним и его сестрой, до невозможности расстраивало. — Эдвард… — вяло пожурил его отец. Ему явно было не до разборок. — Хорошо, — враждебно выпрямив спину, Элис, стойко выдержав поток агрессии от самого любимого из братьев, резко развернулась на каблуках и громко хлопнула дверью — так, что Белла вздрогнула. Какое-то время все молчали: Свон нетерпеливо дёргала ногой, ожидая, пока кто-нибудь не заговорит первым. — Нам нужно кое-что сообщить тебе, Белла, — наконец, осторожным тоном заговорил Карлайл, посмотрев ей в глаза. — Это будет непросто. Вот оно. Что-то действительно случилось. Судя по всему, последние анализы показали что-то плохое. Либо квилетская кровь как-то навредила ей, либо вообще мутировала непредсказуемым образом… — Да? — хриплым от взволнованности голосом ответила она, затаив дыхание. — Пойми, Белла, мы… Дверь, расположенная в правой стене кабинета, ведущая, судя по всему, в какую-то домашнюю лабораторию, резко распахнулась, впустив дополнительный солнечный свет. — Слушай, док, я не думаю, что… Белла сама не ожидала от себя такой скорости: вот она сидела в кресле, болтая ногой, а пару секунд спустя уже стояла за спиной Эдварда, который заслонял её вытянутой рукой, почти в открытую скалясь в сторону внезапно вошедшего незваного гостя. Какие-то странные инстинкты захватили её сознание: она мыслила, но чувствовала необъяснимый ужас и неизвестно откуда приближающуюся опасность. Желание либо скрыться, либо напасть первой. Она подняла глаза: темнокожий юноша, явно растерявшийся, тоже, не отрываясь, смотрел на неё, не смея сдвинуться с места. — Эй, Белла… — он осторожно протянул к ней руки в успокоительном, вполне дружелюбном жесте, и это заставило её прийти в себя: она заморгала, фокусируя взгляд. После чего воскликнула, округлив глаза: — Тайлер?  

***

— Мы ведь просили тебя подождать, — натянуто процедил Эдвард и опустил руку, слегка расслабившись. — Что ты здесь делаешь? — не отрывая взгляда от старого друга, изумлённо спросила Белла. Он раскрыл рот, но не успел ничего сказать, когда она его прервала: — Что это значит? — она по очереди оглядела лица Эдварда и Карлайла, настойчиво требуя объяснений. — Ты ведь помнишь эксперименты с кровью, которую проводили над тобой там… в Италии? — едва заметно скривившись, спросил доктор. Ещё бы! Хотелось бы ей забыть хоть секунду того кошмара, в который она возвращалась во снах, как к себе домой… Крики, всхлипы, боль, и кровь, кровь, кровь… Она слабо кивнула: произнести что-либо мешала дрожь во всём теле, возникающая при любом упоминании произошедших событий. Безошибочно её чувствуя, Эдвард мягко скользнул ладонью по её запястью — медленно, чтобы не испугать — нежно обхватил его, слегка помассировал и переплёл свои холодные длинные пальцы с её. Она подняла на него полный благодарности взгляд: сердце уже слегка успокоилось и медленно приходило в норму. Он словно бы бережно «заземлил» её, заставив вернуться в реальность. Белла много раз делала то же самое с ним — в этом они были идеальной парой. Как и во многом другом. — С Тайлером сделали то же самое, — продолжил Карлайл, — Только он полностью завершил обращение. — Обращение? — в недоумении нахмурилась она. Что общего имеет то, что её заставляли глотать странные жидкости, со всеми известными ей «обращениями»? Разве что… Перед глазами промелькнуло воспоминание, не такое значительное, как то, что произошло с ней позже в тот же день, а от того и не такое яркое. Тайлер, явно не контролирующий себя и не узнающий никого вокруг, с налитыми кровью глазами, нечеловечески сильный — но точно не оборотень и не вампир. Белла ахнула. — Присядь, — вновь посоветовал ей Карлайл. Она вернулась в кресло, и доктор Каллен сел напротив неё, сложив в замок руки на столе над какими-то книгами и бумагами: этот вид невольно напомнил ей первый и последний поход к директору школы, когда Эдвард бесцеремонно ворвался в кабинет мистера Грина и «отмазал» её от наказания за прогул. Словно преследуя её мысль, Каллен сел в кресло рядом, и подбадривающе сжал её ладонь в своей на кожаном подлокотнике. Такие прикосновения уже понемногу становились обыденными: как бы не привыкнуть… Тайлер не ушёл: он облокотился на книжный шкаф, скрестив руки на груди, и приготовился участвовать в разговоре, явно чувствуя себя расслабленно и спокойно. Очевидно, в компании Калленов он далеко не впервые, раз успел привыкнуть к их обществу, даже несмотря на то, что знал их секрет. Сколько же всего она пропустила за этот месяц? — Думаю, логичнее всего будет начать немного издалека. Насколько и тебе, и нам хорошо известно, на земле существуют три разумных вида: люди, вампиры и «воины духа», которых мы ошибочно привыкли называть оборотнями. — Ошибочно? — переспросила она. — В традиционном понимании оборотни — это существа, напоминающие антропоморфных волков, полностью подчиняющиеся лунному циклу и ядовитые для вампиров, — пояснил Карлайл. — Квилеты же, судя по легендам, могли перевоплощаться в любое животное, просто форма волка была наиболее удобна и лучше прижилась. Они могут обращаться в любое время по собственной воле, собираться в стаи, мысленно общаться с духами друг друга, и не ядовиты ни для одного из видов. — Я не понимаю… — завертела головой Белла, выискивая ответ в лицах окружающих. — Значит, «традиционные» оборотни… тоже… существуют? Ладонь Эдварда сильнее сжалась вокруг её пальцев. Он поджал губы и потёр переносицу, вздыхая. — Именно так, — кивнул Карлайл, подтвердив её ужасающую догадку. — Но… — она заморгала и нахмурилась. — Почему… — В древних писаниях их называли «детьми луны», — прервал её вампир, отвечая на невысказанный вопрос. — Их существование не было доказано, но когда-то давно, ещё во времена службы Вольтури, до меня доходил слух, словно однажды Кай едва не погиб в схватке с одним из них, после чего, организовав секретную охоту, Вольтури истребили всех оборотней на планете — это заняло не один век, и не было задокументировано, поэтому выяснить, как всё обстояло на самом деле, сейчас невозможно. Они уничтожили большинство письменных источников, изображений и свидетельств, и негласно запретили поднимать эту тему, чтобы не стать обвинёнными в вымирании целого разумного вида. Со временем информация об «истинных» оборотнях стёрлась, словно их никогда и не существовало, — он слегка прищурился, взглянув на Свон. — Пока Виктория не умудрилась каким-то образом раздобыть их яд. — О, — только и выдала она. — Я не удивлён, что кто-то мог его сохранить — это мощнейшее оружие против вампиров. Одного укуса зачастую было достаточно для смертельного заражения и последующей гибели — мучительная, долгая смерть. Но вместо того, чтобы использовать яд как оружие, Виктория решила возродить сам вид — возможно, стремилась создать неиссякаемый источник. — Если это… так опасно для вас… — с тревогой посмотрела Белла на любимое лицо слева от себя, — Тогда я рада, что их истребили, как бы ужасно это ни звучало. — Не совсем. Мы также предполагаем, что отдельные особи всегда продолжали существовать — но у них нет привычки сбиваться в стаи, поэтому, будучи одиночками и охотясь лишь раз в месяц, они незаметны, к тому же, наверняка, наученные трагическим опытом с Вольтури, тщательно скрываются. Не говоря уже о том, что большую часть лунного цикла они проводят в форме обычного человека. Если бы… Виктория дожила до нашего прихода… — нехотя выдавил Карлайл, — …Мы бы знали наверняка. Но нам пришлось подбирать незначительные крохи — и всё же, во многом благодаря сотрудничеству с Тайлером, — он указал на парня рукой, — Удалось выяснить очень многое. — Помнишь мою последнюю поездку в Денали? — внезапно спросил Эдвард, снова успокаивающе сжав её ладонь. Вспомнив, как глупо она ревновала его к Тане, а также те идиотские смс-сообщения, Белла покраснела и фыркнула. — Ага. Ещё бы. — У них очень обширная, древняя библиотека, которая хранит почти тысячелетие истории — сбор письменных источников информации и артефактов всегда был их страстью. И, так как, судя по легендам, «дети луны» исконно предпочитали северные районы, где распространена полярная ночь, а сёстры Денали большую часть своей бессмертной жизни прожили на территории современной России, я предположил, что у них могли остаться древние тексты, до которых не добрались вездесущие лапы Вольтури, — выражение лица Эдварда стало заговорщическим, — И оказался прав. — Но… — кажется, она окончательно запуталась. — Но как ты понял, что именно искать, если Тайлер напал на нас только в день моего… — она сглотнула, — …Похищения? — Слушай, Белла, прости за это, — вмешался Тайлер. — Тогда было… полнолуние, и я просто… Я был на лаванде, честное слово… Она отмахнулась от него, как тогда, в больнице, когда он извинялся перед ней за то, что чуть не убил фургоном. Это уже стало дурацкой традицией — сейчас, как и год назад, было совсем не до этого. — То была идея Карлайла, — Эдвард посмотрел на отца с привычным благоговением. Тот собирался возразить, но он остановил его. — Невысказанная, — уточнил он, — Я лишь увидел смутную догадку у него в мыслях. Я даже не вполне тогда понял, с чем она связана. У Элис были странные пробелы в видениях, людей продолжали обращать как расходный материал, не преследуя какой-то явной цели. К тому же, эта навязчивая лаванда, которую подсовывала тебе Виктория, всё никак не давала мне покоя… Повторное упоминание уже ставшего ненавистным растения вновь пробудило неконтролируемую тревогу. Белла выпрямила спину и напряглась, делая шумные, поверхностные вдохи. — Причём здесь… лаванда? — Лаванда — фактически единственная уязвимость для «истинного» оборотня, — подхватил доктор Каллен, искоса поглядывая на Тайлера. — На него не действует яд вампира. Он силён как вампир, быстр как воин духа. В полнолуние он становится практически неуязвим и, что самое страшное, не способен контролировать собственное сознание. Но силы и само перевоплощение можно специально подавлять, если принимать лаванду внутрь в больших количествах, особенно ближе к полнолунию. — Зачем кому-то это делать? Я имею в виду… подавлять свои силы? — За тем же, зачем мы пьём только кровь животных, хоть это и противоречит нашей природе, — Эдвард слегка наклонился к ней, внимательно наблюдая за её реакцией. — То есть… они… убивают… — она округлила глаза. — …Людей?.. Взгляд моментально нашёл Тайлера: скривившись в некоем подобии отвращения, он опустил глаза и крепче обхватил себя руками — прямо как часто делала она сама, стараясь удержать себя от распада на части. Стараясь удержать себя. — Кто… тебя обратил? — спросила Белла у Кроули. Он поднял на неё растерянный взгляд, после чего его глаза забегали по присутствующим в поисках поддержки. — Лорен рассказывала тебе эту историю, — вмешался Эдвард. Ощущение было такое, словно каждый неосознанно защищал Тайлера — либо же его «новую» сущность. Причины пока были неясны. Очевидно, что он представлял огромную опасность, так что пока все факты играли не в его пользу. — Это произошло в ту самую ночь. — Всё дело в том, что процесс обращения крайне сложный, — добавил Карлайл. — Мы почти уверены, что нам удалось выявить формулу. — Для… чего? — недоумевала Белла, испытывая изнуряющее давление плохого предчувствия. Да почему же они так медлят? Неужели так сложно хоть раз сказать прямо? — Белла, — вдруг выпалил Эдвард, сжав её пальцы. — Основное условие, без которого ничего не получится — яд вампира. Он испытующе смотрел ей в глаза, пока она хлопала ими с раскрытым ртом. — И? — кивнула она, ожидая продолжения. — Что..? — Яд вампира… побывавший в теле человека… — раздражающе тянул Эдвард, — …Но не… обративший его в вампира. Доходило, как всегда, непростительно медленно. Хотелось верить, что всему виной её заторможенность после травмы, но… возможно, ей просто до ужаса не хотелось верить во что-то подобное. Рука дрогнула сама — она уставилась на свой шрам от зубов Джеймса, который всегда был бледным, холодным и, казалось, даже слегка мерцал — не так, как блестела вампирская кожа, но всё же… — Н-нет… — она в панике замотала головой, прижав руку к себе, словно, если она спрячет шрам, все их догадки станут неправдой. — Нет, я же… Я ведь не превращаюсь… в… Судорожно сглотнув, она заглянула в глаза Карлайла, чтобы тот немедленно опроверг то, на что, кажется, все намекали — он-то должен всё знать лучше! — Карлайл?.. — взмолилась Свон. — Этого условия недостаточно, — ответил он, и её лицо просияло надеждой. — Судя по ритуалам, которые проводили Бирс и Виктория, необходим также яд истинного оборотня и кровь воина духа. Мы… не можем сказать точно, поскольку Тайлер с той ночи ничего не помнит, а в древних легендах всё так запутанно, — он вздохнул и почесал лоб — крайне человечный жест, так абсурдно выглядящий на фоне сложившейся ситуации. — Источники один за другим противоречат друг другу, и правда, как всегда, лишь где-то посередине. Возможно, кровь квилетов тебе давали лишь для того, чтобы ты выжила. Продержалась… столько, сколько необходимо для обращения. Она зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Необходимо было всё выяснить, прежде чем поддаваться накатывающей истерике. Ладонь Эдварда, поглаживающая и массирующая её собственную, сейчас ощущалась как очередная клетка, из которой не было выхода. Тело пронзила неконтролируемая дрожь, а желудок скрутило. — Это… з… — она запнулась, облизнула губы и попробовала начать заново. — Значит, я… — Есть ещё кое-что, и об этом мы можем сказать почти с полной уверенностью, — доктор сменил тон, добавив в него мягкости, словно хотел успокоить — будто сейчас в этом был хоть какой-то смысл. — Все легенды, пусть и расхожи в деталях, неизменно упоминают… смерть… как окончание ритуала. На несколько секунд она задумалась. — Но я ведь… не умерла, — она распахнула глаза с новой, слабой искрой надежды. — Я ведь… не умирала, верно? — она вновь оглядела всю троицу — главным образом двух вампиров, что могли сказать точно. Скривившись, словно от пощёчины, Эдвард едва заметно вздрогнул. — Не умирала, нет, — заботливым голосом поспешил заверить её он, вовремя совладав с собой во имя её душевного равновесия. — Это значит, что обращение не завершилось, и ты остаёшься собой. Всё в порядке. Неизвестно, кому данный факт принёс большее облегчение: самой Белле, или же Эдварду, что всегда был готов защищать её человечность всеми правдами и неправдами. Тем не менее, она громко выдохнула, откинувшись на спинку кресла. — Вероятно, Виктория, поспешив перед нашим приходом, переборщила с дозой квилетской крови в страхе, что ты не успеешь дожить до окончательной трансформации — скорее всего, ей были известны точные сроки. Ты должна была умереть, просто позже, — напряжённо произнёс Карлайл, и с губ Эдварда сорвалось тихое рычание. Он почти до боли вцепился в её ладонь, словно в спасательный круг. — В итоге кровь квилетов просто тебя излечила. Она застыла, расфокусировав зрение на огромном панорамном окне кабинета. Сквозь стекло были видны густые заросли леса, а чуть вдалеке — скалистый подъём с чуть поблескивающей на тусклом дневном солнце водой узкого горного ручейка. Никто не осмеливался заговорить вновь, позволяя ей в одиночку свыкнуться с очередным огромным потоком свалившейся на голову информации. — Выходит, что я… — спустя время хрипло заговорила она, после чего прочистила горло. — Я в паре шагов от того, чтобы… превратиться в какого-то… монстра? — В одном, если быть точнее, — осторожно поправив её, утвердительно кивнул доктор Каллен. — То есть, — настойчиво уточняла она, — Мне нужно просто… не умирать? — Всё так, — вновь кивнул Карлайл, после чего опустил глаза. — Насколько нам известно. — У этого… есть срок годности? Скажем, если я доживу до восьмидесяти… — Боюсь, что нет. Оба яда уже внесли необратимые изменения в твой организм. А смерть… — он вздохнул. — К сожалению, это лишь вопрос времени. Она рассеянно закивала в ответ, сверля взглядом точку где-то по центру рабочего стола. Внезапно она опомнилась и взглянула на Тайлера — ему не посчастливилось пережить всё это, только рядом не было никого, способного защитить его. — Мне жаль, — сочувственно произнесла она. Кроули рвано повёл плечом, словно её сострадание выбило его из колеи. После чего тихо пробубнил себе под нос: — Да я… нормально, — он пару раз мотнул головой. — Ну… разве что жрать постоянно хочется, — парень ухмыльнулся. — И зверею часто. Должно быть, ему казался забавным такой каламбур. Белла закатила глаза и улыбнулась — было неожиданно приятно, что даже после всего случившегося безумия Тайлер остался Тайлером. В… определённом смысле. — Да, это буквально… в глаза бросается, — саркастично хмыкнул Эдвард. Кроули пропустил его остроту мимо ушей. Интересно, трудно ли ему было находиться в обществе вампиров… в новой ипостаси? Трудно ли будет ей? — Послушай, но ведь… — Белла сузила глаза. — Там с тобой была Лорен. Как же так получилось, что ты на свободе, в то время как Лорен сидела в клетке, а после… Лицо Тайлера вмиг вытянулось: он напрягся всем телом, а брови нахмурились. Ей сразу же вспомнилось то, как он выглядел на похоронах. Словно потерял кого-то невыносимо близкого. Интересно, эти двое уже виделись, пока её не было? Должно быть, встреча была… крайне странной. Во всех смыслах. — Я… — он опустил глаза. — Когда я очнулся… я был у себя дома, в собственной постели. Я был весь в… — он сглотнул. — Всё вокруг было в крови: тело, подушка, простыни. Всё лицо и рот. Я потом ещё сутки блевал дальше чем видел. Позже мне приснилось… — нахмурившись, он поднял глаза вверх, словно что-то вспоминал. — Не знаю, был это сон, или воспоминание, в общем… Как я убивал. Людей и не только, — его тёмные глаза нездоро́во сверкнули. — Думаю, я прикончил несколько «дракул», прежде чем, ничего не соображая, просто по инерции припёрся в свой дом — хорошо, что мать была на дежурстве, — он демонстративно буднично пожал плечами, словно пытался придать этой жуткой истории налёт «повседневности». — Лаванду мне подсунула Джессика, сказала, мол, «нервы успокаивает», — перекривил он голос подруги. — После этого я всё ждал, что они вернутся, но я просто остался один, пытаясь разобраться со всем этим дерьмом. Как потом оказалось, это дело рук Калленов и твоих этих… друзей на стероидах, — он пренебрежительно фыркнул. — Они ведь тебя охраняли, поэтому никто и не мог подобраться к Форксу, чтоб объяснить мне, в чём дело, — выделил он слегка ядовитой интонацией. — Не всем так везёт. Поэтому я целый месяц был уверен, что у меня крыша поехала, и я скоро умру. Почувствовав слабо скрытое осуждение, Белла поджала губы и потупила взгляд. — Очевидно, они хотели сделать то же и с Лорен, — вмешался Карлайл, немного сгладив напряжение. — Но… на самом деле, не думаю, что много у кого из вампиров получилось бы искусственно провернуть то, что случилось с тобой год назад в балетном зале. Эдвард тогда сотворил настоящее чудо, — сдержанно произнёс он, но взгляд, направленный на сына, всё равно невольно выражал восхищение и гордость. — Высосать ровно столько крови, сколько требуется, чтобы очистить её от яда, при этом не заразить её своим собственным, и попросту не отнять жизнь в процессе… — Я чуть было не убил её тогда, — покачав головой, сердито заметил Эдвард. — Гордиться здесь нечем. — Ты спас мне жизнь, — тоном, не терпящим пререканий, строго отрезала она, и остановила вампира рукой, когда он, по обыкновению, решил возразить. — Множество раз. Точка. Замаскировав под покашливанием усмешку, Карлайл вернул к себе их внимание. — Как я уже сказал, это невероятно сложно. По этой самой причине им нужна была именно ты, Белла, — с тобой данный этап, самый сложный из всех, уже был пройден, что существенно упрощало и ускоряло процесс, особенно после потери успешно обращённого Тайлера, — доктор вновь перевёл взгляд с Беллы на Кроули и обратно. — Возвращаясь к Лорен, с ней попытка оказалась неудачной, как, судя по всему, ещё со множеством людей в близлежащем Сиэтле. — Вы думаете… — она вновь выпрямила спину, — …Думаете, смерти и исчезновения в Сиэтле — попытка создать армию… из чудовищ? — она скривилась. — Прости, Тай, — тот в ответ махнул рукой. — Мы знаем наверняка, — Карлайл перевёл многозначительный взгляд на Эдварда — возможно, в чём-то убеждал его мысленно. — Когда мы прибыли туда, почти всё уже было в спешке подчищено. Нам удалось обнаружить… — он осёкся, — …Несколько трупов пропавших без вести горожан, которые упустила полиция, и проанализировать состав их крови и тканей. Там присутствовали все компоненты, необходимые для ритуала, но, очевидно, в процессе жертвы умирали, после чего их просто небрежно бросали на месте. Кто-то явно пытался «прибраться», но обнаружил не всё, — он вздохнул. — Они словно нарочно привлекали наше внимание. Возможно, это просто была уловка, чтобы выманить нас и оставить тебя без защиты. — На которую мы с радостью повелись, — злобно прошипел Эдвард. — Эмметту ведь так не терпелось помахать кулаками… — Сын… — Я должен был остаться с тобой, — Эдвард перевёл на неё полный муки взгляд, игнорируя замечания отца, и обхватил её кисть второй рукой. — А не преследовать то, в чём даже не было смысла! — Там могло быть опасно, — выдавила Белла. — Ты должен был быть со своей семьёй. Прошу тебя, перестань, Эдвард. И помирись с Элис. Подавив несогласие, явно не изменив своего мнения, он, тем не менее, слегка успокоился и принял более расслабленную позу. Он отпустил её руку, и Белла уставилась на неё, почувствовав внутреннее разочарование, неприятное и неуместное. — Но зачем… — вдруг нахмурилась она. — Кому из вампиров могло это понадобиться? Создавать древних монстров, воскрешать целый вид, укус которого для них смертелен, силы равны, а разум неуправляем? Это же просто… самоубийство, верно? Виктория ведь совсем не такая… — Свон посмотрела на Эдварда в поисках поддержки, но он и сам, вероятно, не имел ответа на данный вопрос. Карлайл невнятно хмыкнул. — Полагаю, дело именно в этом, — с лёгкой улыбкой ответил вампир, перебирая какие-то журналы и стопки бумаг на столе. — Поступок крайней степени отчаяния: когда твои враги в сто раз сильнее, создай союзника, что будет сильнее в двести. Возможно, из жажды как можно более скорого отмщения она здорово недооценила ситуацию, не просчитала все риски, а, возможно, готова была умереть в попытке. Этого, к сожалению или к счастью, мы уже никогда не узнаем, — заключил доктор. Опустив голову, она вновь размышляла. Создавалось впечатление, словно, если она срочно не задаст абсолютно все терзающие сознание вопросы, от неё снова начнут всё скрывать, или просто недоговаривать. Наконец, она вспомнила, что ещё не давало покоя. — Как… ты выглядишь? — спросила она у Тайлера. — Я имею в виду, когда… — Я мало что помню, — бросил он. — Не то, чтобы в таком состоянии я мог заценить себя перед зеркалом, — он усмехнулся, и Белла вновь закатила глаза. Старый добрый Тайлер. Но его взгляд быстро стал серьёзным. — Думаю, что я… сильно выше. Типа четырёх-пяти метров или около того. Я стою на ногах, но как-то мне снилось, что могу и на четвереньках. Жуть конечно, — фыркнул он. — Помню волосатые лапы с когтями, а ещё я… вою и рычу… Слюни, сопли и тому подобное. Ты бы меня в таком виде уж точно не захотела, малыш, — ухмыльнулся Тайлер, и Эдвард посмотрел на него в комичном недоумении. — Да ладно тебе, Каллен, в глубине души ты знаешь, что, если бы в том году я не был занят, она пошла бы на бал со мной! Брови Беллы взлетели до самых небес: она присвистнула, шокированная подобной наглостью. И, что самое главное, поразительной неуместностью! — Да, Кроули, — саркастично хмыкнул Эдвард, — Никогда не смогу забыть выражение шефа Свона, когда он увидел на пороге своего дома твоё… — он комично осёкся, кашлянув в кулак, — ...Лицо. — Я, пожалуй, оставлю вас, — неловко улыбнувшись, Карлайл встал из-за стола. Проходя мимо Беллы, он легонько задел край её плеча: — Не переживай. Мы всегда будем рядом, что бы ни произошло в будущем. Теперь-то уж точно, — последние слова он явно адресовал Эдварду, с которым у них состоялся недолгий мысленный диалог, в процессе которого двигались только брови. Очевидно, отец в чём-то его убеждал, а тот упрямился. Тем временем Белла вновь погрузилась в мысли. Высокий рост, вой и рычание, страшные лапы, это всё… Это ужасно напоминало ей образ из снов, в которых она никогда не видела смысла. Пыталась интерпретировать с точки зрения психологии, рационализировать, объяснить… Ответ, как обычно, лежал на поверхности. И оказался крайне банальным — монстры и древняя магия. С каждым днём этот мир становилось всё сложнее объяснить с помощью старой доброй логики. — …и, кстати, если ещё хоть раз назовёшь Беллу «малыш», я просто… — …ой, прости, Каллен, я что-то не вижу, чтобы вы встречались или что-то подобное… — …какая разница, вместе мы или нет, если… — Сны, — резко прервала она детсадовскую перепалку, до которой успел опуститься даже благородный Каллен. Оба парня недоумённо посмотрели на неё. — Ты сказал… сны, или… воспоминания? Мне снилось подобное, — призналась она, обхватив себя руками. — Всё в точности, как ты описывал: лапы, рычание, рост… Кроме… — она сглотнула. — Я пока никого не убивала. Просто… бродила. Это ведь… — в её голосе стала отчётливо слышна паника. — Это же просто сны, верно? Я имею в виду, что… — Трудно сказать, — нахмурился Кроули, став непривычно сосредоточенным. — Иногда мне действительно снилось то, чего ещё не было — по крайней мере, после той первой ночи я больше никого не убивал. Но в таком… состоянии… Словом, ты не способен мыслить здраво. Твоим телом словно управляет автопилот, разум отключен, а после ты пересматриваешь это в воспоминаниях как запись с камеры видеонаблюдения, неспособный ни на что повлиять. Иногда мне кажется, что я вижу что-то типа… Не знаю. Вещих снов? — он пожал плечами и поменял положение рук на груди, снова облокотившись на стеллаж за спиной. — Типа, как то, что ещё только произойдёт в будущем. Белла удивлённо посмотрела на Эдварда. — Что, как… Прямо как Элис? — Нет… — он устремил взгляд вдаль, как всегда делал, когда читал чьи-то мысли в реальном времени. — Совсем нет, это скорее… Не знаю… — глаза цвета охры вернулись к ней. — Словно… предчувствие? Его настоящие воспоминания, в отличие от других, ничем не отличаются от обычных. А эти… чужеродные. Будто поддельные. — Эй, я ничего не подделывал! Надо оно мне! — возмутился Тай. — Я не сказал, что ты их подделывал, — устало процедил Каллен. — Просто описал ощущения. Твои собственные, между прочим — они ведь в твоей голове. В ответ одноклассник лишь фыркнул и закатил глаза. — Однажды мне приснилась Элис с зелёными глазами, — вспомнила Белла. — Тогда я ещё не знала, что у неё были зелёные глаза. — Может, услышала мельком, просто забыла, — пожал он плечами. — А в подсознании всплыло. — А ещё мне снилось, что в лесу я потеряю браслет, — она кивнула в сторону цепочки с фигуркой волка, и губы Эдварда поджались в плохо скрытом недовольстве. — Так и случилось. — Это может быть совпадением, Белла, — настаивал он. — Мало ли где могло порваться некачественное изделие. Кто бы мог подумать: кровожадный вампир из страшилок — прожженный скептик! — Ещё мне снилась ваша с Джейкобом ссора, в конце которой я превратилась в монстра… — Я увидел, где были вы с Лорен, — вмешался Тайлер. — Это я сказал им, где вас искать. Она округлила глаза. — Правда? — удивилась она. — Спасибо, Тай. — Вообще-то, мы уже шли туда по наводке Элис, — возразил Эдвард. — Виктория допустила единственный промах и всё-таки приняла решение прийти в ту тюрьму. А уже после со своим "вещим сном" подключился и Кроули. — И всё равно спасибо, — улыбнулась она другу. — Да что там, — иронично хмыкнул он, с вызовом глядя на Каллена. Тот лишь покачал головой и отвернулся, не найдясь с ответом. — Белла, — Эдвард наклонился к ней, стараясь звучать убедительнее. — Я был с тобой в последнее полнолуние. И в то, что было до него, если ты помнишь, тоже, — он сверкнул глазами. — Клянусь, ты не превращалась ни в какое чудовище. Даже если тебе снились… — он скривился, — …«Вещие» сны… Это всё равно ничего не значит. Твоё обращение не завершилось, и я сделаю всё от меня зависящее, чтобы этого никогда не произошло. Ты проживёшь долгую и счастливую жизнь, и останешься человеком, — выделил он. Только сейчас до неё внезапно дошла ещё одна вещь. Та, что не казалась настолько важной, пока выяснялось всё остальное, но сейчас вдруг вышла на передний план, неотвратимо и беспощадно. Она была абсолютно уверена в том, что между ней и Эдвардом больше не возможны нормальные отношения — те, которые в традиционном понимании должны будут привести к совместной жизни и свадьбе. Не зацикливаясь на этой трагедии, она решила сосредоточиться на настоящем, и вполне в этом преуспела. Сейчас же, как только она узнала, что Эдвард всё же хотел быть с ней — именно в том самом смысле — невольно, вопреки собственному желанию, но она вполне допускала вероятность возвращения к тому самому… разговору. Нет, она больше не хотела быть обращённой в вампира прямо сейчас. И, вероятно, даже не в ближайшие годы… Чёрт, да она и с Эдвардом-то совершенно точно не будет вместе — кто ей вообще так сказал? На что тут надеяться? Но… Именно сейчас, когда она осознала, что эта дорога для неё навсегда закрыта, острая тоска пронзила внутренности так стремительно, что в лёгких перестало хватать воздуха. Эдвард моментально заметил эту перемену. Слегка запаниковав, он наклонился к ней ближе, вглядываясь в глаза. — Что с тобой, Белла? — его прекрасное, искажённое беспокойством, до боли любимое лицо стало медленно расплываться. — Дыши…  

***

Очнувшись, Белла резко прищурилась: солнце ударило в глаза с такой силой, что в мгновение ослепило. Немного привыкнув к свету, девушка осмотрелась по сторонам. Она больше не находилась в кабинете Карлайла — сейчас справа и слева от неё стояли полки с книгами. Помещение было ей незнакомо, и лишь современный дизайн из светлого дерева, минимума мебели и панорамных окон во всю стену указывал на то, что она всё ещё в доме Калленов. Она сидела на длинном диване, напоминающем тот, что стоял в гостиной, только этот был бежевого цвета и, в отличие от своего серого «близнеца» — не угловой. В высоту помещение занимало целых два этажа — книжные шкафы взмывали полками ввысь, упираясь в самый потолок. У стены справа от неё вилась незатейливая деревянная лестница, ведущая на верхний ярус. Эдвард привёл её… в библиотеку? Она мысленно усмехнулась: за сегодня это уже третья сказка, вот только было не совсем понятно, кто из них двоих «Красавица», а кто «Чудовище». Сердце пропустило несколько ударов, как только в голову пришло волнительное осознание, что она находилась в той части дома, где раньше никогда не бывала. А сколько же здесь было исторических изданий, редких или утерянных экземпляров, документов, рукописей! Она сгорала от нетерпения — если бы только ей разрешили, она бы точно заперлась здесь на годик-другой. — Привет, — произнёс нежный баритон откуда-то слева. Белла обернулась на звук, и сразу заметила Эдварда, который подкрадывался так медленно, словно боялся спугнуть её. — Не бойся, я пока ещё не кусаюсь, — пошутила она, и вампир мягко усмехнулся. — Пока твои нелепые панические обмороки всё ещё с тобой, думаю, мне не о чем переживать. Белла тихо засмеялась в ответ. Он осторожно сел рядом и замер. Спустя полминуты его рука дрогнула, слегка приподнялась, после чего вновь застыла в нерешительности. Догадавшись, что он хочет сделать, Белла взяла его ладонь в свою и приложила к пылающей жаром щеке. Вампир наблюдал за этим, пока в его глазах, обращённых к ней, бурлила какая-то недостижимая, неизведанная глубина. Ей отчаянно хотелось нырнуть туда, чтобы найти ответы. Какое у них было будущее? Как им теперь жить дальше? — Почему ты не сказала мне, Белла? — тихо произнёс Каллен. — Что тебе снится нечто подобное?.. Вздохнув, она отпустила его руку. — Не считала, что это важно, — она пожала плечами. — Для меня важно всё, что с тобой происходит. — Ты ведь тоже много чего мне не рассказывал, Эдвард, — прищурившись, слегка обвиняющим тоном заявила она. — Снова. В его глазах отчётливо читалось сожаление. — Прости, но… Есть… определённые вещи, которые я не могу рассказывать тебе раньше времени, как бы мне ни хотелось этого, Белла, — он зажмурился и потёр лоб. — Я не мог взвалить на тебя лишь какие-то дремучие догадки, предположения, мне было необходимо… знать всё наверняка, понимаешь? Ты… почти умерла, а после так тяжело восстанавливалась… — он вновь аккуратно взял её за руку. — Ты должна понимать, что в деле, где будет стоять выбор между твоим здоровьем и душевным спокойствием, либо моей непогрешимостью и чистой совестью, я всегда выберу первое, чего бы мне это ни стоило. Белла печально усмехнулась, играясь с его ладонью. Кажется, он ожидал другой реакции, поэтому, когда увидел, что она не злится, моментально расслабился. Она лишь думала о том, что после сегодняшних новостей… Это было не важно. Уже ничто не имело значение. — Эта болезнь неизлечима, видимо, — хмыкнула она. — Мы всегда будем недоговаривать в мнимой попытке защитить друг друга. Кажется, с этим пора смириться. — Я рад, что мне больше не нужно скрывать это от тебя, — искренне признался Каллен. — Но ты не представляешь, насколько сильно мне жаль, что с тобой такое случилось. Больше всего на свете я всегда хотел для тебя того, чего никогда не смогу иметь сам — счастливую, нормальную, человеческую жизнь. — Да, — мрачно ответила Белла. — Не такое превращение я ожидала на своём жизненном пути, — она горько улыбнулась, а лицо Эдварда окрасилось скорбью. — Должно быть, Вселенная требует более точной формулировки своих желаний! «Вселенная! Отмена! Это не тот монстр!» — Белла… — Зато теперь, — дрожащим голосом, маниакально улыбаясь, продолжала она, — Я в каком-то смысле тоже бессмертна! Верно? — явно переживая за её душевное состояние, Каллен не нашёл ничего лучше, чем просто прижать её к себе. — Помнишь ту шутку? Мы стали немного «равнее»! — истерично хохотала она ему в грудь, пока, наконец, не захныкала, давясь слезами. — Мне так жаль, душа моя… — растерянно произнёс он. — Что я могу для тебя сделать? — В последнее время я всё время реву, как бешеная, — жалобным голосом сетовала она. — И сплю по двенадцать часов. И ем за целое полчище. Ещё эти сны… И поправилась… — проскулила девушка, заливая водолазку Эдварда водопадом из соли. — А теперь мы даже… Мы с тобой… — неразборчиво пробубнила она, хлюпая носом. Внезапно Белла почувствовала, как каменное тело вампира, прижатое к ней, напряглось и выпрямилось. Всхлипнув, она подняла на него глаза: он стал очень задумчивым, а меж бровей пролегла озабоченная складочка. — Что?.. — спросила она, моментально переключив внимание, словно младенец. — Ничего… я… — он нахмурился и раскрыл рот, подбирая слова. — Знаешь, это прозвучит глупо, но… возможно… — Что, Эдвард? — Просто… — он протянул ей свою руку, и она недоумённо двинула головой в немом вопросе. — Просто сожми мою ладонь. Со всей силы. — Зачем? — удивилась она. — Ты ведь даже ничего не сможешь почу-... — Знаю, — отмахнулся Эдвард, прервав её, — Знаю, это полный бред, просто… — он нетерпеливо вздохнул и кивком указал на свою руку. — Просто попробуй. Когда её пальцы медленно скользнули по его, холодным, красивым и длинным, он замер: что-то невыносимо сильно его взволновало. Всё ещё недоумевая над его странной просьбой, Белла всё же решила её выполнить — обхватила его ладонь своей и сдавила её со всей силы, какую только в себе нашла. Тупая ноющая боль вскоре пронзила кисть, словно она сжимала металлический поручень на морозе, и она поспешно отдёрнула руку, с шипением потряхивая ею в воздухе. Белла не сразу заметила выражение его лица: оставив руку в покое, она услышала, как Эдвард выдавил подрагивающий вздох, и с открытым ртом завертел своей мерцающей кистью в воздухе, разглядывая её, словно видел впервые. — Эдвард? — осторожно напомнила о своём существовании Белла. — Я… — он поднял на девушку полные изумления глаза. В солнечном свете они сияли подобно топазам, и она вполне могла бы утопнуть в их потрясающем блеске, если бы не следующие за этим слова: — Я почувствовал, — выдохнул он. — Белла, я почувствовал! Смысл его слов дошёл до неё не сразу. — Что… ты почувствовал? Вампир вновь схватил её руку и сжал, как делал это ранее в кабинете Карлайла. Сначала ничего, потом постепенно всё сильнее, пока она не почувствовала лёгкую боль. — Ай! — вырвала она ладонь и прижала к себе. — Прости, — скривился он в сожалении, но было видно, что это не то, что его сейчас волновало. — Я… не заметил этого чуть раньше… — размышляя над чем-то, рассеянно заговорил он. — Но сейчас я понял, — он наклонился к ней и заглянул ей прямо в глаза. — Белла, раньше с подобной силой я бы просто сломал тебе руку. Я привык, что обычно ты говоришь мне заранее, если я могу сделать больно, а в последнее время я был так озабочен и раздражён, что… — Я… не понимаю, о чём ты… — Ты стала сильнее, — Эдвард едва сдерживал искрящуюся всеми цветами радуги возбуждённость — она ещё никогда его таким не видела. — Все эти… сны, и… зашкаливающая эмоциональность, и повышенный аппетит, и набор веса… Ты не обращена до конца, но ритуал всё равно оказал на тебя влияние! Она замотала головой, не веря. — Нет… Это ведь значило бы, что… — Думаю, я смогу… — он широко улыбнулся. — Теперь я смогу тебя касаться. Эти слова звучали так, словно ей вновь снился какой-то лихорадочный сон. Очень… безумный, счастливый сон! Разумеется, Эдвард мог касаться её и раньше, но сейчас Белла предельно чётко уловила заложенную в смысл этой фразы разницу. В подтверждение сказанному, они оба почти одновременно вытянули вперёд ладони: их пальцы переплелись, сцепившись в замок, и Белла снова, уже осознанно, сжала их сильнее — не привыкшие к такой внезапной нагрузке мышцы болели, но ей было плевать. — Это просто… — с благоговением выдохнул он, разглядывая их руки. — Немыслимо… Волшебно!.. Они вновь посмотрели друг другу в глаза. Улыбки обоих медленно, симметрично, словно отражение друг друга, росли вверх, пока, широко улыбаясь, они вдруг не начали заливисто хохотать. Восторженный, самозабвенный, светлый, прозрачный и полный счастья смех заполнил огромную комнату, эхом отражаясь от высоких потолков и обложек древних фолиантов. Белла любовалась чертами Эдварда, пока мышцы лица, вслед за рукой, тоже не стали болеть от непривычной интенсивной эмоции: озарённый солнечным светом, мерцающий в его лучах, улыбающийся шире, чем она видела когда-либо в жизни, нежно и бархатно хохочущий, словно ребёнок, любимый вампир был настолько прекрасен, что у неё разрывалось сердце. Безусловно, сегодня она потеряла кое-что важное. Она потеряла возможность выбора, потеряла возможность спокойно жить, не оглядываясь. Потеряла возможность однажды спокойно умереть, состарившись. В каком бы возрасте это ни произошло, она всё равно превратится в монстра. Ей придётся ещё очень во многом разобраться. Изучить тексты, разузнать подробности у Тайлера и Карлайла, дождаться поимки Райли Бирса, который явно обладает какой-то дополнительной информацией о том, в кого же, чёрт подери, он её превратил. Но она очень сильно слукавит, если скажет, что не приобрела кое-что взамен.