Перед падением

Halsey — Bells in Santa Fe

Don't call me by my name

All of this is temporary

Watch as I slip away for your sake

All of this is temporary

So don't wait for me, don't wait for me, wait-ah

It's not a happy ending

Первым, что она увидела, была абсолютная, всепоглощающая темнота. Не было ни звука, ни света. Это сразу напомнило ей некоторые старые сны — полная депривация всех ощущений. Невозможность видеть, слышать и чувствовать. Из всех оставшихся сил она постаралась прислушаться хотя бы к одному из них. Казалось, её неумолимо затягивает в вязкую трясину, а под ней лишь бесконечная пропасть. В какой-то момент ей пришло в голову, что, возможно, так наступает смерть. Она слышала много историй, читала, видела в фильмах — необходимо как можно сильнее цепляться за жизнь, за ускользающее ощущение реальности, но ни в коем случае не расслабляться, не терять связь с собственным телом, не поддаваться невыносимой усталости и манящему, сладостному успокоению. Проблема была как раз в том, что она ничего не чувствовала. Словно её разум завис неопределённой, бесформенной энергией в вакууме без пространства и времени. Где было её тело? Где была она? Не найдя никакой связи с физическим, она попыталась сосредоточиться на внутреннем — форсировала появление любых, даже самых незначительных мыслей, чтобы не потерять себя. Она попыталась вызвать воспоминания. Что было последним из того, что она помнила? Лицо мамы. Очень отчётливо. Всегда загорелое, с веснушками, подобно одуванчикам на майской поляне рассыпанными по всей поверхности кожи. С глубокими морщинками в уголках глаз, выдающими задорный характер их обладательницы. Она помнила её руки, всегда сухие и шершавые из-за любви к рисованию, воде, солнцу, песку и пренебрежения увлажняющими средствами. Её муж, Фил, делал её по-настоящему счастливой. Белла ему доверяла, хоть и относилась к нему весьма прохладно. Лицо папы. Бледное, всегда усталое и задумчивое, но в последнее время всё чаще разгорающееся озорным сиянием юношеской беззаботности, благодаря возвращению в его жизнь первой школьной любви. Если Белла умрёт, о нём будет кому позаботиться. Он больше не одинок. Почему-то следом ей пришло в голову осунувшееся, морщинистое лицо бабушки Мари. Её потерявший осознанность взгляд, в котором потух всякий огонёк прежнего блестящего ума, нещадно уничтоженного болезнью. Мари была доктором философии по литературе. Она любила читать Белле вслух, и именно она являлась той, кто привил внучке любовь к чтению. Желание поступить в университет на литературу возникло у Беллы ещё в детстве под влиянием бабушки, и с тех пор у неё не было достаточно свободного места в голове, чтобы как следует обдумать, до сих пор ли она хочет того же самого, или же просто приноровилась «мечтать по привычке». Несмотря на то, что она была прекрасной бабушкой, матерью для Рене Мари, как это часто бывает, была не самой лучшей. Она родила дочь довольно поздно, и придерживалась в отношении её воспитания достаточно строгих, авторитарных, традиционных взглядов, что в итоге и побудило молодую девушку поскорее вырваться из-под удушающей опеки и вечного контроля в открытый, свободный мир. Результатом этой «вылазки» и стала Белла, которая, в конечном счёте, всё равно в какой-то степени заменила Рене ту самую опекающую мать, от которой та бежала. Белла была уверена, что они с бабушкой были очень похожи. Пока она была слишком юна и наивна, она буквально боготворила и идеализировала её образ, и жутко злилась на мать, когда та не разделяла её восторгов по поводу их общей близкой родственницы. Но, повзрослев и поумнев, она, наконец, собрала все факты, объединив в общую картину, отбросив детскую наивность, и поняла, что, хоть бабушка Мари и оказала колоссальное влияние на её характер и пристрастия, они были абсолютно разными, и тогда это впервые её обрадовало. Она не хотела быть бабушкой Мари, в честь которой названа. У неё был свой путь. Перед мысленным взором возникло другое лицо. Мертвенно-бледное, с зеленоватыми синяками под глазами. С горящим янтарным взглядом, обрамлённым длинными ресницами и парой густых бровей. Он хитро улыбнулся уголком рта, обнажив ямочки на щеках, запустил холодную ладонь ей в волосы, притянул к себе, поцеловал её в лоб, а затем исчез.   «Белла, я не хочу, чтобы ты со мной ехала»   Темнота вокруг неё на мгновение словно сгустилась ещё сильнее, сосредоточившись в районе груди. Каким-то образом она понимала, что это именно грудь, хоть ничего и не чувствовала, пока острая боль не пронзила её настолько сильно, что, если бы она могла кричать, то, без сомнения, сорвала бы голос. Словно её распороли заживо, а после стали ковырять образовавшуюся дыру ржавым канцелярским ножом. Она помнила это ощущение. Она чувствовала эту дыру очень долгое время, настолько долгое, что почти к ней привыкла и приспособилась. Но после… она исчезла. Кто-то заставил её затянуться и перестать кровоточить. Если бы она могла напрячь разум достаточно сильно, она бы даже вспомнила черты его лица. Она помнила его кожу. Да, это она была в состоянии вспомнить подробнее. Гладкая, невероятно красивого карамельного оттенка, нестерпимо горячая. Словно личное солнышко. Белла помнила, как она покрывалась мурашками под её пальцами. Помнила, что на месте круглой чёрной татуировки кожа всегда была жёстче и шершавее. Она помнила его острые углы подбородка, помнила, как ходили на них желваки, когда он сглатывал слюну, нервничая. Помнила звериный оскал и рычание. Помнила, как однажды он причинил ей боль. Словно в подтверждение, что это было реальным, боль снова пронзила её тело, в этот раз в том месте, где должна была быть левая рука.   «Даже если бы я не был запечатлён… Это был бы лишь вопрос времени, когда мы поссоримся достаточно сильно, чтобы в следующий раз я уж точно к чертям тебя разорвал!»   Несмотря на болезненность ощущений, теперь она хотя бы могла понимать, где находятся определённые части её тела. Словно смогла сориентироваться в их расположении в пространстве, ярким неоном подсветив нейроны в кромешной темноте. Белла решила продолжить силой вызывать воспоминания, поскольку, что бы сейчас ни происходило в реальности, за пределом её «вакуумной ловушки» — выбранный ею способ принёс определённые успехи. Ощутив грудь, она уже вполне могла осознавать своё дыхание и сердцебиение, ощутив руку — понимать условные границы своего тела в бесконечности, окружающей её.   «Эй!»   Резкий возглас, прозвучавший в сознании, поначалу показался Белле незнакомым. Но вскоре, следуя по цепочке мутных ассоциаций, как по туристической верёвке в густом лесу, ей удалось уцепиться за одну, самую яркую.   «Смотрите-ка, кто здесь! Наша Свон-мисс-золотая-пизда!»   Мысленно поморщившись, Белла проследовала дальше.   «Ты — грёбанная проблема!»   «Господи, нет, неужели непонятно! У нас что-то бывает… периодически. Он никогда не перезванивает, и в школе он… Я прекрасно вижу… его отношение. Я всё надеюсь… Я такая… жалкая идиотина»   Речь шла о Тайлере Кроули. Белла помнила, кто такой Тайлер Кроули. Это её одноклассник и друг. Было ещё что-то важное, связанное с Тайлером, но, как она ни старалась, вызвать сразу несколько воспоминаний за раз не хватало сил.   «Это Каллен, да?»   Значит… его звали Каллен. Эдвард Каллен. Теперь она могла это вспомнить. Были и другие Каллены. Она их любила.   «М-да, Свон. Ты меня прямо-таки разочаровала. Я всё это время думала, что ты какая-то хитровыебанная, злобная, лицемерная сука, а ты просто тупая…»   Она была уверена, что всё это было сказано в рамках одного разговора, а не в разные дни. Помнила, потому что в этот вечер произошло что-то… важное. Что-то, что она никак не могла…   «Знаешь, Свон, поболтать с тобой было даже… терпимо. Можем повторить ещё как-нибудь, когда я снова надерусь до беспамятства.»   По мере того, как одно за другим воспоминания всплывали в мозгу, она получала всё больше деталей о своём нынешнем состоянии. Грудь и рука продолжали болеть по нарастающей, и она уже совершенно точно понимала, где находились остальные части тела. Чарли, Рене, Эдвард, Джейкоб. Образы, пришедшие ранее в голову — Эдвард Каллен и Джейкоб Блэк. Теперь она вспомнила точно. Она безумно любила обоих, но теперь всё стало сложно и практически безвыходно. Элис, Джаспер, Эмметт, Розали, Эсми, Карлайл. Она вспомнила лица всех остальных Калленов. Последними из них она видела Элис и Джаспера. Она помнила какое-то мерзкое, пронизывающее до костей чувство неконтролируемого ужаса, связанного с этой последней встречей. Трещина на шее у Эдварда… Эмили, Билли, Сэм, Квил, Эмбри, Пол, Джаред, Сет, Леа. Квилеты. Они виделись совсем недавно. Она даже познакомилась с Рейчел и Ребеккой Блэк, и они были ужасно милы с ней. Она помнила историю Леа, хоть и не могла с точностью определить, когда именно её узнала. Воспоминания всплывали хаотично и с трудом соотносились с каким-либо конкретным временным промежутком.   «Я знаю, что ты там!»   Белла вспомнила лица всех своих школьных друзей. Это было не трудно. Она знала их всех гораздо дольше, чем была близка с вампирами или оборотнями. Задолго до того, как вообще узнала о существовании всего этого. До того, как её жизнь перевернулась с ног на голову. Анджела, Бен, Джессика, Майк, Эрик, Тайлер… Как молитву. Чтобы никто не рисковал своей жизнью ради неё, из-за неё. Чтобы всё это просто закончилось. Может, это, наконец, происходит? Может, ей и не нужно бороться? Она обдумывала способ бегства и самоубийства сотни раз. Было совершенно очевидно, что никто не позволил бы ей это сделать. Но, каким-то образом, череда роковых случайностей, накладываясь друг на друга подобно «этажам» карточного домика, образовала недолгое «окно», в которое Белла осталась без защиты. Это было практически невозможно, но это случилось. Череда роковых случайностей. Может, если она перестанет барахтаться и просто расслабится… В конце концов, она так устала…   «Слышишь?»   Лица дорогих ей людей снова всплыли в сознании, как смонтированный из фотографий видеоролик на чей-то День Рождения: счастливые моменты, солнечный свет, смех, объятия, поцелуи. Она представила себе лицо каждого из них, если она перестанет бороться. Чарли, Рене, Эдвард, Джейкоб. Элис, Джаспер, Эмметт, Розали, Эсми, Карлайл. Эмили, Билли, Сэм, Квил, Эмбри, Пол, Джаред, Сет, Леа. Анджела, Бен, Джессика, Майк, Эрик, Тайлер. Она не могла так поступить с ними. Как минимум половина людей из этого списка воспримет её смерть спокойнее, но вот вторая их часть... Едва ли она могла рассчитывать на то, что некоторые из них не попытаются последовать за ней. Так или иначе. Поэтому…   «Я слышу твоё дыхание!»   Что-то… Не так. Раньше этот настойчивый голос звучал где-то на самом краю подсознания, просто подталкивая к нужным воспоминаниям, но сейчас он навязчиво рикошетил внутри черепа, не давая сосредоточиться на чём-либо другом. Раздражал. Заставлял двигаться.   «Очнись!»   Глаза распахнулись так неожиданно, что голова закружилась и болезненно запульсировала. Жуткая боль пронзила всё тело, сосредоточившись, как и раньше, в груди и левой руке, но теперь, казалось, вместе с ними болел каждый мелкий капилляр, каждая клеточка. В ноздри ударил запах сырости, плесени, пыли и железа, в уши — какой-то странный звук, похожий то ли на заведённый мотор, то ли на скрип. Напряжение достигло своего пика, и её с шумом вырвало. После этого пришло небольшое, едва ощутимое облегчение, и Белла осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, где вообще находится. Она полулежала на твёрдом, холодном каменном полу, облокотившись на такую же каменную стену. В самом верху смежной стены виднелось маленькое окошко с решёткой, в которое проникал рассеянный лунный свет. Судя по всему, уже наступила ночь. С большим трудом она повернула голову в другую сторону и с ужасом обнаружила, что находится в тюремной камере. Вместо стены зияла огромная чёрная дыра с металлической решёткой. Она… в полицейском участке? Дыхание перехватило, и Белла начала понемногу осознавать происходящее. Странный звук, который она услышала сразу после того, как очнуться, был хрип. И это она издавала его. При каждой попытке вздохнуть. Каждый вдох причинял невыносимую боль, и она протяжно проскулила, на мгновение поддавшись отчаянию и панике. Белла прикусила губу, шумно сглатывая подкатывающую к горлу истерику. Она не была уверена, что привлекать к себе внимание громкими звуками было безопасно. Странно, что в таком состоянии она вообще могла об этом думать. Слёзы жгли глаза, обжигали кожу. Она машинально потянулась здоровой рукой к лицу, чтобы утереть неприятную влагу, но, потрогав кожу, осознала, что её жгло из-за чего-то другого. Пальцы дрожали, когда она поднесла их к лицу, чтобы рассмотреть — сфокусировать зрение было тяжело, словно мышцы упорно протестовали и не слушались мозга. В слабом ночном свете камеры едва ли можно было что-либо подробно разглядеть, но кровь, окрасившую кончики пальцев, почти чёрную в таком освещении, было невозможно перепутать с чем-то другим. С острой болью, отдающейся резью в рёбрах, она подавила очередной всхлип, заставляя туманный разум оставаться в сознании и мыслить здраво. За тобой придут. Они поймут, что ты не выходишь на связь, и сразу начнут искать тебя. За тобой придут, ты лишь должна чуть-чуть продержаться… Продержаться, Свон! Кровь по всему лицу. Нужно… определить источник. Хотя бы какие-то знания. Ей нужна информация. Осторожно, стараясь унять дрожь, которая теперь распространилась по всему телу, Белла провела рукой по лицу, вверх, скользя по мелким и более крупным царапинам и ссадинам на щеках, брови и лбу, которые сейчас казались самой меньшей из проблем, к линии роста волос, затем к пробору и выше, пока не наткнулась на крупную рану ближе к затылку. Зашипев, она ещё пару раз невесомо дотронулась кончиками пальцев до очага пульсирующей головной боли, чтобы оценить масштаб. Кажется, ничего смертельного, раз она не потеряла способность видеть, слышать и ясно мыслить, но, не имея медицинского образования, можно было лишь гадать. Теперь необходимо было осмотреть остальные раны. Что-то было не так с грудной клеткой. Точнее, не так было абсолютно всё: не зная наверняка, ориентируясь только на ощущения, она вполне допускала, что там было месиво из всего, что раньше могло называться грудью и животом. Держись. За тобой придут. Она двинула головой и телом слишком резко, пытаясь привстать. Адская, нестерпимая боль в груди. Чей-то хриплый, неистовый, демонический вопль. И темнота. Снова.  

***

«Я не ошиблась! Я слышу, что ты там! Отвечай!»   Когда Белла вновь открыла глаза, ничего существенно не изменилось. Из окошка под потолком теперь доносился либо утренний, либо уже дневной свет. Определить хотя бы примерное время в тёмном, сыром, холодном помещении было невозможно. А ещё ей явно стало хуже. Она ощутила сильную пульсацию в месте, куда пыталась посмотреть в последний раз перед тем, как отключиться. Стараясь не повторить прошлую ошибку, на этот раз она попыталась взглянуть на своё тело медленно, почти незаметно вытянув шею вперёд, задействуя при этом как можно меньше мышц. Одежда была разорвана и вымазана в грязи. Это её не удивило. Кажется, она могла вспомнить, что попала в автомобильную аварию. Она ехала по дороге в резервацию, а дальше… Может, она сбила животное? Она не могла вспомнить, чтобы отвлекалась от дороги, но если… Нет, это глупо. Почему тогда она здесь, в этом незнакомом месте, истекает кровью в клетке, как пленница? Почему никто не приходит на помощь? Судя по всему, прошли уже почти сутки. Если всё это не было каким-то дурным сном. Она не могла утверждать, потому что сознание путалось, паникуя, воспоминания перемешивались, являя собой какую-то несуразную кашу без какой-либо логики и хронологии. Открытых ран видно не было, но, возможно, они были спрятаны под одеждой. По крайней мере, все конечности были на месте. Она очень слабо чувствовала всю нижнюю половину тела и не могла ей пошевелить. Слушалась только правая рука, и то, для этого нужно было приложить почти титанические усилия. Захрипев, она откашлялась, наклонив голову вбок. Сначала она решила, что это мокрота, но, разумеется, нет. Кровь. Кровь была повсюду: шла изо рта, из носа, капала с головы, в ней было измазано всё лицо и руки. Было невыносимо холодно и страшно. Кажется, она действительно умирает. Эта мысль пришла в голову резко, как случайная догадка, но сразу обосновалась в ней, словно была там с самого начала. Это было чересчур очевидно. Раньше Белла просто… Слишком неясно мыслила, чтобы в должной мере осознать это. Она умирала всё это время. Она не чувствовала ног. Она истекала кровью. Предыдущий день сменился новым, а за ней так никто и не пришёл. Её разум находился в предсмертной агонии и посылал различные воспоминания о самых дорогих людях, чтобы хоть немного отвлечься от неизбежного и облегчить психологические мучения. Это не Белла тогда управляла своим подсознанием. Всё было с точностью до наоборот. С шипением выпустив воздух из лёгких через зубы, она вновь открыла непослушные глаза. Слёзы застилали взор и склеивали ресницы. Именно в этот момент она вновь услышала голос, на который почему-то всё это время не обращала внимание. И чуть не умерла от страха, существенно приблизив свой конец.   — Клянусь, если ты сейчас же не отзовёшься, я просто…   Ей не могло показаться. Не могло, верно? Голос… такой настоящий… Если это ещё одна предсмертная игра умирающего мозга, то это было очень, очень жестоко… С громким, протяжным хрипом набрав ещё немного воздуха, Белла выдавила из себя абсолютно все силы, чтобы как можно громче произнести:   — Лорен?!..  

***

Тишина после её слов была такой долгой, что Белла решила, что всё-таки бредит. Мало ли, какие ещё «приятные» сюрпризы готовит мозг на пороге своего умирания. Но после недоверчивого то ли хмыканья, то ли смешка, послышалось тихое: — Свон?.. Практически задохнувшись от эмоций, Белла хрипло проскулила: — Это… — она закашлялась и попробовала ещё раз. — Правда… ты? Как это… — Господи… — театрально вздохнул знакомый голос. — Неужели после стольких недель… — казалось, радостно начала она, но после резко перестроилась: — Из всех шести миллиардов человек… Это должна быть именно ты! Боже, ну кто угодно! — комично вопрошала она. — Почему это не мог быть Тед Банди или Джек-потрошитель… Если бы не острая боль в груди, Белла бы рассмеялась в голос. Она представить не могла, насколько сильно соскучилась по идиотскому чувству юмора Мэллори. Внезапная радость клокотала у горла: она не одна! Где-то в темноте, в одной из соседних камер, был знакомый ей человек! Лорен… Она жива? Как так вышло? Почему она здесь? — Где… мы? — сглотнув желчь, Белла старалась говорить яснее. — Что… происх…одит? Ты ведь… м-мертв… — Что это с тобой? Я чувствую кровь, — настороженно перебила её Лорен. — Ты умираешь? — она повысила голос. — Какого хрена ты так хрипишь, Свон? — Я н-не… — она чувствовала, как быстро её покидают силы. В глазах потемнело, и тело захватила крупная дрожь. — Я не… чувств… — Эй! Только не отключайся! — настойчивым, приказным тоном говорила она, но уже звучала, словно через толщу воды. — Ты должна быть в сознании, слышишь? Говори со мной, эй! Пожалуйста… — её голос стал плаксивым. — Ты должна быть… Она очень устала. Нужно немного поспать. Не произойдёт ничего страшного, если она просто немного…  

***

Красное пламя разгорелось посреди её тюремной камеры, и рот стало неистово жечь. Что-то затекало в её горло, обжигая слизистую. Пытаясь кричать, она начала захлёбываться, пока не почувствовала, как чьи-то ледяные пальцы сжались на её челюсти металлическими тисками, не позволяя закрыть рот. Перед глазами всё плыло от невыносимой боли. Когда её, наконец, отпустили, голова откинулась назад, стукнувшись о кирпичную стену. После этого в ушах зазвенело и всё кругом снова заволокла вязкая темнота. Когда Белла вновь открыла глаза, стало темнее и холоднее. На этот раз она была уверена, что ещё не мертва. Интересно, сколько ещё она продержится? Кажется, она потеряла много крови и, вероятнее всего, имеет несколько переломов и внутреннее кровотечение. Возможно, сотрясение, или даже повреждение мозга. Она не была сильна в медицине и анатомии, хоть и получала множество травм, но эти виды повреждений казались наиболее вероятными. Что интересовало её гораздо сильнее… Почему за ней до сих пор никто не пришёл? Она находилась под охраной каждую секунду своей жизни все последние месяцы, но теперь, когда она действительно была в опасности, когда она буквально умирала, никто, казалось, даже не искал её. Быть может, она находилась в каком-то труднодоступном месте? Возможно, в другом штате или даже стране. Возможно, её перемещали по воздуху — так её невозможно было бы отследить по запаху. Каллены собирались использовать этот приём, когда спасали её от преследования Джеймса, но, выманив её буквально из аэропорта, шантажируя жизнью матери, он оказался хитрее. Как и её нынешний похититель. Она была уверена в том, что Каллены не оставят её в беде. Как только они узнают, что она пропала, сразу же начнут её искать. Она ехала к Джейкобу. Они должны были встретиться. Джейкоб будет её искать. Её будет разыскивать Чарли. Они будут прочёсывать окрестности, пустят по её следу собак и поисковые группы. Господи, если ты действительно существуешь, не дай Чарли найти её первым… Если Белла была похищена вампирами, он может пострадать. Множество людей могут пострадать. Её безопасность всегда стоила окружающим слишком дорого. — Ты… здесь? — внезапно послышался нерешительный голос Мэллори, на этот раз лишённый всякого юмора, дерзости или сарказма. — Ты задышала по-другому. Ты в сознании? — Я здесь, — выдохнула Белла. Кажется, ей стало легче дышать и разговаривать, но это могло быть временным явлением. Вдохнув поглубже, пока имела такую возможность, она продолжила: — Лорен, почему ты жива? Что происходит? — Почему я… жива? — недоумённо переспросила она. — Лорен, мы тебя… — она напряжённо сглотнула. — Похоронили, понимаешь? Мой отец видел твоё тело. Там было твоё фото с чёрной лентой в углу и так далее… Долгое задумчивое молчание. — Чёрт, — невесело хмыкнула она. — Пожалуй, этого следовало ожидать. Меня ведь долго не было, верно? — Больше месяца. Говорить явно стало проще, но делать полноценные, глубокие вдохи словно что-то мешало прямо изнутри, в самих лёгких. По этой причине дыхание было поверхностным, отрывистым и приносило мало облегчения. Грудь всё ещё болела, но, по крайней мере, стало легче соображать. — Что ж… По крайней мере, я не пропустила выпускной! — попыталась пошутить Лорен, но посреди фразы послышался всхлип. — Конечно, мне теперь вряд ли подойдёт моё бордовое платье… Голос Мэллори был каким-то другим. Одновременно более звучным, плавным — исчезла прежняя «подвизгивающая» истеричность, так раздражающая окружающих. Но вместе с этим, из него словно бы исчезла жизнь. Интонация была вялой, усталой, почти загробной. Смирившейся. Кажется, в каком-то смысле Лорен Мэллори действительно умерла. — Как ты… — Белла тянула, не зная, как именно сформулировать вопрос. — Как продержалась так долго? Тебя здесь… — она внезапно огляделась по сторонам, пытаясь найти хоть какие-то признаки того, что похитители проявляли минимальную заботу о пленниках. В её камере не было абсолютно ничего: пустые стены, пустой пол, покрытый месивом из грязи и гнилых листьев. Помещение явно было давно заброшено. — Тебя… хотя бы кормят? — Да, иногда. Она приходила, пока ты спала, — неопределённо ответила Лорен и очень явно, неестественно поспешила сменить тему: — Расскажи про мои похороны! — с утрированной восторженностью воскликнула она. — Спорим, нечасто у покойников есть возможность узнать о таких вещах? Эй, ты ведь на них ходила? — тараторила она. — Да, но… Послушай… — Свон, я так тронута! — настойчиво продолжала она, демонстративно игнорируя собеседницу. — Надеюсь, ты принесла мне цветы, но только не ублюдские хризантемы, или какие-нибудь ромашки… — протянула Мэллори. — Чёрт, готова поспорить, кто-то из мальчишек додумался принести именно это уродство! — Лорен… — Расскажи мне всё! Какой был цвет гроба? Боже, всегда считала гробы из светлого дерева жуткой безвкусицей… Это было похоже на словеcный понос, или же на истерику. С точностью можно было сказать лишь то, что девушке, очевидно, было жизненно необходимо высказаться. Она сидела здесь чёрт знает сколько, в полном одиночестве, холоде, сырости и грязи. Неизвестно, не была ли она ранена. Месяц назад её похоронили и оплакали. Никто не собирался приходить за ней. Если бы Беллу не похитили и не бросили здесь, никто никогда не узнал бы, что Лорен жива. — Надеюсь, фотографию взяли с «Myspace», а не из идиотских семейных альбомов. Пожалуйста, скажи, что моя гениальная мать не додумалась… — Лорен! — всё-таки не выдержала Белла. — Ты сказала «она приходила». Кто «она»? О ком ты? Снова долгое молчание. Ощущение было такое, словно Лорен избегала темы похитителя намеренно. Возможно, она боялась. Возможно, ей запретили говорить об этом. — Я не знаю, кто она, — сухо произнесла Мэллори. К концу фразы её голос дрогнул. — У неё рыжие волосы, верно? — Белла решила спросить напрямую. Они были не в том положении, чтобы топтаться вокруг да около и искать психологически верный подход. — Низкий рост, бледная кожа, кошачий взгляд, ярко-красные волосы и глаза… — Перестань, — громко оборвала её она. — Прекрати говорить о ней. Она слышит… — Лорен всхлипнула и зашипела тихо, почти неразборчиво. — Она всегда всё слышит. Она очень хорошо слышит. Прекрати… Судя по всему, до этого Лорен держала маску нормальности из последних сил. Только сейчас стало ясно, до какой степени она запугана и сломлена на самом деле. Она звучала подобно человеку, годами запертому в стенах психиатрической больницы. — Лорен, — превозмогая боль, Белла приподняла голову выше, и повернулась в сторону, из которой доносился голос. — Послушай, меня уже ищут, — она постаралась сделать голос громче и увереннее. — Нас очень скоро найдут. Нас обязательно вытащат, и тебя, и меня, верь мне. Мы должны просто… — Никто не придёт за тобой, — внезапно горько, почти злобно, усмехнулась она. — Как и за мной. Никто не найдёт это место. — Ты… Ты знаешь, где мы? — она решила ненадолго отступить и задать более отвлечённый вопрос. — Я не знаю, — срывающимся голосом ответила Лорен. — Воздух здесь… Другой. Другие запахи, другая растительность. Я думаю, мы… Мы не в Америке. Что ж, догадка Беллы подтвердилась. — Однажды я услышала речь… — продолжала Лорен с какой-то странной, нездоровой интонацией, невольно вызывающей мурашки. — Мы находимся в лесу, но где-то далеко есть дорога… Она шуршит, как песок или щебень, не похоже на асфальт или… Они говорили не по-английски, а что-то… европейское, знаешь, вроде… Французского, испанского или итальянского… — ещё одна страшная догадка поразила Беллу, но она решила дослушать этот, на первый взгляд, бессвязный поток сознания, не спеша с выводами. — Знаешь, я теперь очень хорошо слышу. Почти… почти как она. Она ходит очень тихо, но я всё равно всегда заранее слышу её… — Лорен, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — мягко перебила её Белла, и та замолчала. — Только честно, — она сглотнула, стараясь не выдавать ужаса, который захватывал её всё сильнее с каждой секундой. — Знаю, прозвучит глупо, но… Тебя кусали? Это был очередной вопрос, который заставил Мэллори надолго замолчать. В какой-то момент Белла решила, что она не ответит. По ощущениям, прошло как минимум десять минут, пока девушка не заговорила снова. — Она лишь сказала, что я не должна была выжить. Что я — результат недосмотра, погрешность, и что мою жизнь сохранят лишь на время, пока я полезна. Она часто что-то бубнила про… Скорую победу, кровь, открытия, козыри, или… — она сбилась и на время замолчала. — Если честно, жизнью это всё равно не назвать. Я бы с удовольствием сдохла, если бы знала, как это сделать. По какой-то причине моя голова не разбивается о стены, всё происходит наоборот… — она невесело хмыкнула. — Как… это случилось? — Та вечеринка, — задумчиво начала Лорен после очередной долгой паузы. — Прямо после того, как тебя пьяную за руку утащил Каллен. Я была с… — она осеклась. — Тайлером… Кажется, все уже ушли. Я была очень пьяна, а Кроули под кайфом. Было темно, играла громкая музыка… Я плохо соображала. Мы были в моей комнате. Пришли… какие-то люди. Я помню её голос. Она была там. Они появились будто из ниоткуда, а после… — Люди? Лорен замолчала, и Белла решила её не торопить. У девушки появилась очень странная, отрывистая, непоследовательная манера речи, и она боялась сбить её с мысли. — Я помню, что очень долго горела. Боль была такая, словно… Я хотела попросить о смерти, но не могла издать ни звука. В какой-то момент всё просто закончилось. Я почувствовала себя очень сильной. После пожара, в котором сгорало моё тело, мне страшно хотелось пить. Когда я очнулась здесь, в камере, я увидела рядом с собой пару мешков с кровью, вроде тех, в которых хранят донорскую в больницах. Сначала я решила, что это какая-то шутка, но… — она хмыкнула и заговорила тише. — Мне так сильно хотелось пить… Чем дальше, тем больше я… В общем, первый я вытянула залпом, даже не заметив. Дура. Тогда я не знала, что это — всё, что у меня будет на первое время. Второй растягивала сперва на части, а после на глотки. Это бесполезно. Горло жжёт постоянно, сколько ни пей, легче не становится. — Но почему… ты не сбежала? Не знаю, была ли у тебя возможность испробовать это, но, на данный момент, ты — самое сильное существо на планете. Ты должна быть даже сильнее Виктории. — Виктории? — Так зовут эту женщину. — Я… не уверена, но… Кажется, что-то есть в той крови, которую мне дают. Она ужасно жжёт горло, и потом меня подолгу тошнит и мутит. Эта кровь делает меня слабой, но женщина говорила, что без неё я и вовсе умру. Первое время я верила, но потом вспомнила… В ту самую ночь, пока я ещё была в сознании, они упоминали… — она прервалась и фыркнула. — Нет. Это звучит как полнейшая бредятина. — Поверь, Лорен, — усмехнулась Белла, осторожно, чтобы не задействовать больную грудь. — Я — последний человек, который стал бы осуждать тебя за подобные вещи. Слушай, просто… Просто расскажи всё, что знаешь и слышала. Мне… нужна информация, чтобы понять, что нам делать дальше. — Оборотни, — выпалила Мэллори. — Они говорили про яд оборотней. Что он, якобы, сделает меня «послушной», или что-то в этом роде. Так в итоге и вышло, — она раздражённо хмыкнула. — Послушная и мёртвая. — Это… — Белла нахмурилась, с трудом заставляя воспалённый мозг обрабатывать всю поступающую в него информацию. Она задумчиво бормотала себе под нос. — Не думаю, что это возможно. Оборотни не ядовитые. Уверена, мы бы знали… — Кажется, дорогая золотая девочка шерифа, — вдруг перебила её Лорен неожиданно враждебным тоном, — Сейчас самое удачное время, чтобы ты во всех подробностях рассказала, откуда ты всё это знаешь, как ты со всем этим связана, причём здесь я, и кто ты, нахрен, такая. — Послушай, дело не… — Советую, блять, начать прямо в эту секунду, иначе я не уверена, что первым, во что я вцеплюсь своими новыми зубами, если освобожусь, не окажется твоя шея, — на последних словах её голос превратился в озлобленное шипение, и по спине Беллы пробежали мурашки. Лорен не была злой. Обиженной, вредной, травмированной, грубой. Озлобленной, возможно, но она никогда не была злым человеком. Но в данный момент она являлась новорожденным вампиром. Нестабильным, голодным, ослабленным. У неё было так мало сил, что она даже не могла выбраться из собственной клетки, но это не означало, что Лорен была не опасна. От этого её угроза звучала по-настоящему жуткой. Но даже не это пугало Беллу больше всего в данную минуту. Она всё ещё не чувствовала свои ноги. Сейчас она уже вполне допускала мысль о том, что, возможно, потеряла их навсегда. Карлайл — первоклассный доктор. Она была уверена, что он сделает всё возможное, чтобы её подлатать. Если она выживет. Но есть такие… травмы, обратить вспять которые физически невозможно. Были, определённо, и положительные стороны в том, что Белла попала сюда. Она нашла Лорен, хотя была уверена, что она погибла по её вине. Каллены ей помогут, даже если не смогут спасти Свон. Научат всему, что ей следует знать. То, что произошло с Мэллори — ужасно, но на этом её жизнь не закончена. Возможно, она только начиналась. Если ей, конечно, удастся выбраться отсюда. Едва Белла успела раскрыть рот, чтобы ответить Лорен, как в самом конце длинного коридора с тюремными камерами что-то протяжно скрипнуло. На полу на мгновение появилась квадратная полоска света, но сразу исчезла вслед за громким повторным скрипом и хлопком двери. Шагов слышно не было, но Белла знала, что больше они не одни. В тени, прямо напротив её камеры, внезапно застыла высокая, явно мужская фигура, едва различимая из-за отсутствия освещения. Ожидая увидеть Викторию, Белла не знала, испытала ли облегчение, или же была ещё больше напугана тем, что незнакомый ночной посетитель мог оказаться куда более жутким монстром. Она непроизвольно вздрогнула и вжалась в стену, подтянувшись на одном локте. Незнакомец неподвижно стоял на месте несколько бесконечно долгих секунд, после чего вставил ключ в замок на решётке, с лязгом отпер дверцу и бесшумно вошёл в её камеру. Всхлипнув от страха, Белла отползла ещё дальше в угол, скорее, инстинктивно, нежели реально надеясь избежать неприятной встречи. В тишине пустых, заброшенных помещений, каждое её движение отражалось ужасающим эхом. Он сел прямо рядом с девушкой на корточки и молча осмотрел её с ног до головы. Это было невероятно похоже на все её предыдущие кошмары, когда монстр подбирался близко, но она всегда была слишком слаба, обездвижена, совершенно ничего не способна сделать, не в состоянии защитить себя, или хотя бы попытаться сбежать. — Ну и болтливые вы, девчонки! — внезапно, звонко усмехнулся «гость», и Белла опять вздрогнула от неожиданности и ужаса, будто от пощёчины. Он слегка приподнял голову, и тёмно-синий свет из окошка под потолком осветил его лицо. Слабо, но достаточно, чтобы появилась возможность его разглядеть. Это оказался молодой парень, на вид чуть старше, возможно, лет двадцати пяти. Он был красив, бледен, как и большинство вампиров. Правильные линии лица, острая треугольная челюсть, впалые скулы, короткие русые волосы. Он даже чем-то отдалённо напоминал Эдварда — схожие аристократические черты, приправленные «холодной» красотой, разве что держался он совсем иначе. Рваные, немного нервные и нетерпеливые движения, лишённые всякой грациозности и плавности, странно контрастирующие с самоуверенным, расслабленным и спокойным выражением лица. Словно это был некогда неуклюжий юноша, запертый в теле вампира. В голову пришла догадка, что он был обращён совсем недавно, и просто ещё не достиг той, слегка надменной, нечеловеческой неспешности, свойственной знакомым ей древним. Холодные пальцы дотронулись до её челюсти, и вампир повернул её лицо из стороны в сторону, с интересом разглядывая. Она скрежетнула зубами, стараясь унять дрожь. — Наконец ты в сознании, — констатировал он. — Значит, подействовало как надо. Каюсь, я уж подумал, что найду здесь твой остывший труп, поэтому приятно удивлён. Надеюсь, в этот раз нас ожидает подобный успех. Он говорил так обыденно, словно обсуждал меню в ресторане или последнюю серию популярного телешоу. — В этот раз не придётся вливать его силком? — с лёгкой улыбкой, фальшиво-заботливым тоном спросил он. Не дождавшись ответа, парень достал из внутреннего кармана джинсовой куртки небольшой стеклянный флакон с какой-то тёмной жидкостью и протянул его Белле. Она невольно отшатнулась назад, и он вздохнул. — Надеюсь, нет необходимости объяснять, что у тебя нет выбора, и прочие банальные формальности, — устало пробормотал он, словно всё происходящее его утомляло. Он настойчиво поднёс флакон ближе. — Либо ты выпьешь его сама, либо мне придётся тебе помочь. Лично я не сторонник применения грубой силы. Протянув дрожащую ладонь вперёд, Белла нерешительно взяла из его рук сосуд, борясь с искушением «уронить» его на каменный пол. «Это ничего не решит» — успокаивала она себя. — «Не стоит прямо сейчас злить того, кто хотя бы не проявляет активной агрессии...» Возможно, если она сделает так, как он говорит, ей удастся получить какую-то новую информацию. Местоположение, имена, цели, слабые места. Хоть что-нибудь. Даже если она не сможет сбежать самостоятельно, эти данные всё равно обязательно пригодятся после того, как её спасут. Если её спасут. В конце концов, если бы её хотели убить, то убили бы сразу, а не держали бы в этом странном месте, спаивая какой-то странной мутью. Парень действительно выглядел и вёл себя так, словно вся эта ситуация была для него не более, чем рутиной. Словно Свон была лабораторной крысой, над которой он проводил эксперимент. В его планы явно не входило дополнительно поиздеваться над ней или сделать больнее. — Что это? — нахмурившись, Белла попыталась разглядеть булькающую жидкость в темноте. Голова дребезжала, гудела и разваливалась на части. В ушах звенело. — Позволь помочь, — словно опомнившись, что у пленницы работала лишь одна из рук, он забрал у неё пузырёк, ловко откупорил и вернул обратно. — Это — твоё лекарство. А ещё — моё революционное научное исследование. Жаль, что прославиться на весь мир не удастся, — хмыкнул он с таким выражением лица, словно ожидал от неё искреннего сочувствия. — Это бы стало грандиозным прорывом в мировой медицине. Но, полагаю, человечество к такому ещё не готово, — всё ещё улыбаясь, с досадой произнёс он. — Так что тебе повезло испытать это одной из первых. Свон презрительно сузила глаза, пытаясь понять, издевается ли он, или вполне серьёзно обсуждает минусы вынужденной секретности пыток над смертельно травмированной пленницей. — Кто ты такой? — она поднесла сосуд к лицу, оттягивая время. — Почему мы здесь? Что вам надо от Лорен? — Полегче, дочь шерифа, — он басисто хохотнул и поднял руки в «невинном» капитулирующем жесте. — Сейчас мы заняты делом, не так ли? — он кивнул, указывая на жидкость, зажатую в её пальцах. — Все милые беседы после. Выходит, он знал, кто она такая. Это было не случайное похищение. Она, конечно, догадывалась об этом, но теперь знала наверняка. Глубоко вздохнув, насколько позволила травмированная грудная клетка, Белла зажмурилась и залпом проглотила содержимое сосуда. Вкус показался ей отвратительным. Он напоминал смесь железа, соли, уксуса, горькой желчи и чего-то ещё, такого же мерзкого. Она с трудом подавила несколько рвотных позывов, опасаясь, что в противном случае вампир просто заставит её выпить это ещё раз. Горло вдруг стало мучительно жечь, и она отбросила пустое стекло в сторону, схватившись рукой за шею. Пузырёк запрыгал по камню и укатился к выходу из камеры, не разбившись. Она чувствовала, как нестерпимо обжигающая жидкость стекает вниз по пищеводу, и желудок сжался в спазме отвращения. — Какая послушная девочка, — произнёс он таким тоном, словно поощрял питомца, и легко похлопал пальцами по её щеке. Она снова вздрогнула и отпрянула от него, что его, в прочем, не слишком расстроило, поскольку своей цели он добился. — Сыворотка подействует примерно через тридцать минут, — он поднялся на ноги, взглянул на наручные часы и пригладил куртку. — Постарайся удержать это в себе как можно дольше. Это для твоего же блага, — он подмигнул ей и развернулся, чтобы уйти. — Т-ты работаешь на Викторию? — прохрипела она ему вслед, еле выдавливая из себя слова. — Это всё — её рук дело? Вампир замер, стоя спиной. Его плечи были приподняты, а сама поза напряжена так неестественно, что, казалось, он готов был сорваться в любое мгновение и всё-таки навредить ей. Вопреки ожиданиям, плечи медленно опустились с громким выдохом. Он повернул к ней голову и с улыбкой, вкрадчиво, почти мечтательно произнёс: — Виктория… Это имя ей очень подходит, правда? Не сказав больше ни слова, он развернулся, захлопнул дверь решётки, ловко провернул ключ и сразу свернул налево, по направлению в самую глубь коридора, откуда ранее всегда доносился голос Мэллори. — А вот и моя любимица! — он приветственно развёл руки в стороны, после чего скрылся из поля зрения Беллы. — Пошёл ты, Бирс, — раздражённо, но безжизненно и устало выплюнула обессиленная Лорен. Всё указывало на то, что такой стиль общения был у них в порядке вещей, поскольку тот в ответ на грубость лишь весело усмехнулся. Остаток их разговора доносился до Беллы всё хуже и хуже, и сначала она решила, что они специально понизили голос, чтобы она ничего не подслушала. Но потом она ощутила уже знакомое чувство поглощения этой болезненной, липкой темнотой. Видимо, так начинало действовать «лекарство», чем бы оно ни являлось на самом деле. Всё погрузилось в эту тьму и, обессилев и сдавшись, она не ощутила ни единого стимула сопротивляться.  

***

— Ты… обещала, что это будет безопасно для неё! Веки были тяжёлыми, словно на них повисли гири. Открыть глаза никак не получалось. Сознание путалось, то и дело втягиваясь обратно в беспамятство. — Ты сомневаешься во мне? В моей преданности? Громкие голоса будоражили органы чувств, заставляя фокусироваться на происходящем, но уставший мозг не хотел обрабатывать поток новой информации, раздражаясь и зудя от каждого лишнего звука. — Н-нет… Разумеется, нет, но… Один из голосов был определённо ей знаком. Мужской. Она слышала его совсем недавно. Это тот молодой вампир, поивший её какой-то дрянью. Сейчас он звучал уже не так беззаботно и весело, как раньше. Белла позволила себе мысленно позлорадствовать, хотя эта информация и не приносила ей никакой пользы. — Всё просто пошло слегка… не по плану. Для нас ничего не изменилось. Продолжай выполнять свою работу. Второй, женский голос, выражал заметное превосходство, пренебрежение и едва скрываемое раздражение. Белла слышала голос Виктории лишь однажды, больше года назад, и вряд ли смогла бы узнать его, даже если это именно она сейчас говорила с мужчиной. Тем не менее, Свон попыталась сосредоточить все органы чувств на этом самом голосе, чтобы не упустить ничего важного. — Ты обрекла их всех на смерть! — отчаянно рявкнул мужчина. — Ты знала, что так будет! Что у них нет шансов! Ты обещала безопасность, поэтому мы шли за тобой! Судя по звуку, оба разговаривающих стояли далеко, почти у самого входа в помещение. Эхо звонкого мужского голоса отражалось от каменных полов и стен. Белла постаралась дышать как можно медленнее и тише, не выдавая своего бодрствования. Она всё ещё надеялась на то, что ей удастся заполучить хоть какую-то ценную информацию. Возможно, это просто был каприз психики, отчаянно цепляющейся за какую угодно пищу для размышлений, лишь бы окончательно не сойти с ума. — Ты забываешься, Бирс, — певучий голос женщины стал резким и властным. В нём дребезжали осколки льда: вся показная любезность моментально испарилась. Тяжёлая, металлическая входная дверь с лязгом отворилась. — Она должна знать! — взмолился мужчина. — Ты должна рассказать ей! Прошу! Что, если они придут, а… — Умолкни, — отрезала женщина, заметно снизив тон. — Обсудим это в другом месте. Громкий хлопок двери. Поворот ключей. Тишина. Вздрогнув от неожиданного звука, Белла распахнула глаза, окончательно избавившись от оков дремоты. Свет из окошка под потолком заглядывал в помещение, окрашивая его в тусклые, сине-фиолетовые тона. Мизерный кусочек фиолетового неба виднелся сквозь металлические прутья. Кажется, был рассвет. Воздух ощущался густым и влажным: изо рта шёл пар, а на каменных стенах поблёскивали капли. Это зрелище казалось жутко раздражающим, и одновременно с тем вселяющим смертельную безнадёгу. Впервые в жизни Белла готова была возненавидеть красоту рассветного неба — оно, словно насмехаясь над ней, умирающей пленницей, издевательски бросало ей в лицо, что где-то там, совсем рядом, всего за несколькими сантиметрами каменных стен, продолжал существовать мир, где люди, счастливые и невредимые, жили дальше, ходили на работу, проводили время с близкими и занимались своими делами. Что мир не остановился в момент, когда её измучили и бросили в клетку. Что не остановится и тогда, когда она умрёт. Возможно, именно такой, тусклый, доносящийся из малюсенького окошка, рассвет, станет последним, который она увидит. Приподнявшись на локтях, Белла не сразу обнаружила, что чувствовала вторую руку и могла ей двигать. Боль при движении, пронзившая всю конечность целиком, была одним из самых радостных событий, произошедших с девушкой в этой тюрьме. Она не смогла сдержать восторженного, облегчённого выдоха. — Эй, — сразу послышался негромкий голос Лорен. — Ты в сознании? — Да, — тихо ответила Белла. — Слышала разговор этих чудиков? — Да, — повторила она с той же интонацией. — Ну? — казалось, в голосе Мэллори впервые появилась какая-то живость. Он буквально сочился нетерпением. — Поняла что-нибудь? Что-то, что следует знать? — Хотелось бы, — печально отозвалась Белла. Ей жутко не хотелось разочаровывать Лорен: та, действительно, впервые с момента пробуждения Беллы, проявила хоть какой-то интерес к происходящему, отбросив это ядовитое смирение с пытками и со скорой гибелью. Но, как бы ни хотелось продлить это состояние, ей было нечем её порадовать. Из подслушанного разговора было понятно лишь то, что вампир, давший ей ту мерзкую сыворотку, судя по всему, делал это по приказу какой-то женщины. Возможно, Виктории, но, опять же, утверждать было невозможно — Белла не помнила её голос. Он о чём-то сильно переживал. Точнее, о ком-то. Ещё были какие-то «они»… Нет. Это бесполезно. Она пробыла здесь уже два дня, и до сих пор не узнала ничего, что могло бы помочь ей выбраться, или хотя бы понять, что, чёрт возьми, происходит. — Я думала, ты у нас заделалась в эксперты по этим делам, — разочарованно фыркнула Лорен. — Какой толк выделываться своими знаниями, если… — Ох, прости, а ты узнала хоть что-то за целый месяц пребывания здесь? Со своим новым крутым слухом и так далее? — раздражённо выпалила Белла прежде, чем успела себя остановить. Лорен, по странной новой привычке, надолго замолчала вместо того, чтобы ответить, и Свон уже сотню раз пожалела о том, что зря сорвалась. Она уже открыла было рот, чтобы извиниться, но послышался тихий, нерешительный, даже виноватый, голос: — Ты должна рассказать мне, — она снова сделала долгую паузу и вздохнула, прежде чем продолжить. — Возможно, я что-то вспомню. Что-то, что не считала важным из-за отсутствия знаний. Я ведь много всего слышала, просто… Это почти всегда какая-то бессмыслица. Но, возможно, если я узнаю больше, я… Тон был таким неуверенным и жалостливым, что в груди неприятно ёкнуло. Чёрт бы её побрал, эту повышенную эмпатию. Не зная, с чего начать, Свон просто начала говорить первое, что приходило в голову. — Виктория — одна из древнейших вампиров на планете. Ей что-то около пяти сотен… Мы не знаем точно. У неё был возлюбленный, Джеймс. В прошлом году он открыл на меня охоту, но Эдвард… — Белла прервалась, задумавшись. — Да, наверное, нужно было начать с Эдварда… — Только не говори, что он… — изумлённо отозвалась Лорен. — С другой стороны… Ну, конечно же, — она ахнула и усмехнулась. — Это ведь так очевидно! Если кто-то и мог оказаться местной семейкой Аддамс, так только Каллены. Каюсь, я всегда думала, что это героин… Хотя, в случае с назойливой, писклявой коротышкой, это скорее метамф… — Лорен, — она оборвала её и закатила глаза. — И что, ты стала его, что-то вроде… Ходячей кормушкой, или… Белла фыркнула, покачав головой. — Нет, вопреки популярным байкам, на самом деле вампиры не могут… Пить из человека так, чтобы не обратить или не убить его. При укусе активируются ядовитые железы. Лорен молчала, обдумывая сказанное. — Значит, мы пьём из пакетов? То, как быстро Лорен приняла свою новую сущность, говоря «мы», невольно заставляло поёжиться. С другой стороны, возможно, это был хороший знак, особенно в текущих экстремальных обстоятельствах. — Всё… немного сложнее, — неуверенно ответила Свон. — Насколько мне известно, существуют лишь два варианта. Такие, как Каллены, зовут себя «вегетарианцами», — она мысленно усмехнулась, вспомнив этот забавный термин. — Они убивают только животных. Это помогает им сдерживать жажду и спокойно жить среди обычных… людей. Такие же, как Виктория, они… Просто убивают и всё. Их мало заботит моральная сторона вопроса. — Что ещё нужно знать? Лук, серебро, осиновый кол, зеркала, солнце? — Выдумки. — Бессмертие? — Правда. — Постой… Но тогда… можно ли вообще убить вампира? Если мы сильны и бессмертны, то… — Нужно оторвать голову, — Белла поморщилась, отгоняя неприятные воспоминания об Элис, сидящей на шее Джеймса в балетном зале в попытке обезглавить. — И сжечь. Это могут сделать лишь оборотни и другие вампиры. — Выходит… — вновь вмешалась она с неподдельным интересом, — …Можно продолжить жить как все, спокойно спать с людьми, семью заводить? — Это, опять же, — с печальной улыбкой ответила Белла, — Не так просто. — Всё ясно, — как всегда, сделав собственные выводы, с привычной хитринкой в голосе протянула Лорен. — Значит, великая любовь на грани жизни и смерти, преодоление себя ради вечного чувства? — она хмыкнула. — Неудивительно, что ты таскалась за ним, как собачка на поводке. Прямо Ромео и Джульетта — как раз в твоём стиле, — заключила она с иронией. — Знаешь, я думала, у него просто огромный член, или что-то подобное… — Лорен, — предупреждающим тоном повторила Свон, закатив глаза ещё сильнее. Жаль, что они не могли видеть друг друга — без подходящей мимики донести свою мысль было гораздо сложнее. — Я имею в виду, у него такие длинные пальцы… — Лорен! — воскликнула Белла. — Тебе не кажется, что сейчас не подходящее место и время?.. Хотя, — она вздохнула. — Вообще-то, для этого никогда не подходящее место и время! Мэллори рассмеялась, и Белла с трудом подавила улыбку. Наверное, смех, даже над такими глупостями, был просто необходим им обеим. — Мне кажется, сейчас как раз то самое место и то самое время, — её голос погрустнел. — Не думаю, что этого времени у нас осталось так уж много. Ты не двигалась уже двое суток, явно парализованная и напоенная какой-то дрянью, а я, напоенная какой-то дрянью, умираю от голода, так что… — Перестань, — настойчиво прервала её Белла. — Обещаю, мы выберемся, нас обеих подлечат, и тогда… Договорить она не успела. Громкий треск и грохот, похожий на взрыв, разнёсся по всему помещению. Что-то громоздкое рухнуло на каменный пол, подняв за собой ураган из грязи, гнилой листвы и щепок. Машинально зажмурившись и закрыв лицо руками, Свон вжалась в угол камеры, которая в каком-то извращённом смысле сейчас казалась ей надёжным убежищем. На какой-то момент вновь воцарилась гнетущая тишина, но после послышалось чьё-то влажное, быстрое дыхание, напоминающее собачье, и низкий рокот, граничащий с рычанием. Тяжёлая, но вместе с тем мягкая, ритмичная поступь эхом отражалась от стен. Волк. Гигантский зверь, всё так же тяжело дыша, остановился прямо напротив камеры, где сидела Белла. Из огромной пасти струился пар. Даже в предрассветном сумраке был отчётливо виден переливающийся в сиреневом свете блеск серебристой шерсти. — Леа… — ошеломлённо прошептала Белла, приподнявшись на локтях. Волк фыркнул в ответ, кивнув головой. — Что за чёрт… — испуганно воскликнула Лорен, и Леа повернула голову в направлении звука, низко и озлобленно зарычав, оскалившись. — Это Лорен Мэллори, — поспешила успокоить её Свон. — Девочка, которую месяц назад похоронили. Она оказалась жива, но её обратили в вампира. Всё в порядке. Леа вновь развернулась к Белле, недовольно помотав головой. Кажется, она даже закатила глаза, но из-за обличия волка сказать было трудно. Усмехнувшись такой реакции, не скрывая облегчения, Белла выдохнула: — Я так рада тебя видеть! А где… остальные? Волчица вновь отрицательно помотала головой, и ткнула блестящим чёрным носом в замок на решётке её камеры. — Ключи у них, — напряжённо пояснила она. — У тех, кто нас здесь держит. Издав короткий, но грозный рык, Леа отошла от прутьев вглубь коридора и остановилась. Сначала Белла не поняла, что она собирается делать, но, когда волчица, набрав, судя по всему, слишком маленькое расстояние разгона, чтобы выбить дверцу, с грохотом врезалась в неё головой и отрывисто заскулила, она вскочила, насколько ей позволяла травма груди, и воскликнула: — Боже! Не надо! — она прижала ладонь ко рту. — Что, блять, здесь происходит? — со страхом в голосе воскликнула Мэллори. — Кто это? Что оно делает? Леа, никак не отреагировав на их слова, снова отошла, на этот раз окончательно упершись задом в решетку камеры напротив, и прыгнула на дверь, задействовав весь свой вес. Проржавевший металл нехотя поддался: решётка покосилась, с пронзительным лязгом отъехав внутрь. Замок, встроенный в прутья, раскололся на две части. На мгновение скрывшись в темноте, Леа вновь вышла на свет уже в человеческом обличье, полностью обнажённая. — Нихрена себе… — выдохнула Лорен, присвистнув. — Ты заставила нас проскакать половину Европы, подружка, — шуточно покачала головой Клируотер, босиком вышагивая по грязному влажному камню. Она перешагнула через порог в решётке и быстро склонилась над Беллой. — С тебя серьёзный должок. Она продолжала шутить, но её карие глаза оставались холодными и сосредоточенными, раз за разом пробегая по телу наполовину обездвиженной Свон, облокотившейся на стену. — Где мы? — прохрипела Белла. — Пригород Италии. Пришлось лететь на частном самолёте твоих пиявок, а потом бежать через несколько границ, выискивая след, — она презрительно хмыкнула. — Не так я представляла себе долгожданный Евротур. Видок у тебя отвратительный, — как бы между дел заметила она, и попыталась осторожно приподнять девушку, взяв под локоть, от чего та взревела сквозь сжатые зубы. — Идти сможешь? — она нажала ладонью в паре мест, проверяя чувствительность конечностей, хотя по неестественной, неподвижной позе всё было и без того очевидно. — Н-нет, — всхлипнула Белла, когда сдерживаемые ранее эмоции постепенно накрывали её беспощадным цунами. Что, если она действительно больше никогда не сможет ходить? Слёзы покатились градом вопреки желанию, и Белла зажмурила глаза, запрокинув голову. — Надо выносить тебя отсюда, — сдержанным, почти профессиональным тоном заключила Клируотер. — Позже со всем разберёмся. Она подняла Беллу на руки, игнорируя непрекращающиеся стоны и крики боли. — Тише. Всё будет хорошо, твой принц уже скачет, — успокаивала её Ли, хотя её голос становился слегка раздражённым, не из-за самой Беллы, а, скорее, из-за всех обстоятельств сразу. — Точнее, оба. Можешь выбрать прямо по дороге домой, — фыркнула она, выходя в коридор с дрожащей, скрюченной девушкой на руках. — Л-леа, я н-не… Резкий порыв словно из ниоткуда образовавшегося сквозняка. Меньше секунды на попытку осознать, что произошло. Какая-то сила отшвырнула Беллу обратно в камеру, прямо на холодный каменный пол. Голова глухо ударилась о камень и онемела, став неприятно лёгкой и пустой, словно папье-маше. В районе поясницы и бедра что-то громко хрустнуло. Боль, пронзившая позвоночник и голову, была не сравнима с той, которую она испытывала все два дня — в это мгновение она мечтала вернуться к той боли хоть ещё на тысячу таких же бесконечных дней. Кажется, она кричала, но звука не было. Резкий звон в ушах не позволял расслышать хоть что-то. В глазах потемнело. Уже знакомая чернота. Белла встретила её с облегчением, готовая к тому, чтобы вообще перестать чувствовать. Но, кажется, сегодня спасительное небытие не было так милосердно. Спустя какое-то время вернулся слух. Оглушительный писк продолжался, но сквозь него теперь были слышны какие-то звуки. Белла попыталась открыть глаза. Зрение было размытым, но, на удивление, не исчезло полностью. Медленно повернув голову по направлению к звукам, она издала хрип ужаса. Виктория. Та самая, что приходила к Белле в кошмарах; та, что превратила её жизнь в ад, даже не являясь к ней лично. Она была именно такой, какой Белла её запомнила: красные кудри, непослушными змейками ниспадающие на тонкие плечи, белоснежная, словно прозрачная, мерцающая кожа, веснушки, бордовые глаза. Разве что хищный взгляд, напоминающий гримасу дикой кошки, сейчас был другим. Странным. Напуганным, слегка растерянным. В какой-то степени безумным. Она стояла в проёме выломанной двери тюремной камеры и сжимала рукой горло обнажённой Леа Клируотер. На её гладкой, смуглой коже виднелись синяки и порезы, кое-где была размазана кровь. Она стояла спиной к Виктории, прижавшейся к ней всем телом, с высоко задранной головой, и отрывисто дышала, не отрывая взгляда от лица Беллы. Виктория тоже без отрыва смотрела на Свон. Её ноздри активно двигались: наверняка, вампирша сходила с ума от запаха свежей крови, но старательно держала себя в руках. — Вот мы все и встретились, прямо как старые подружки, — вампирша передразнила недавнюю фразу Леа, сильнее сжав пальцы на её шее, от чего та застонала, задыхаясь. — Я так долго грезила о нашей встрече, что про это можно написать полноценный любовный роман, — она широко улыбнулась Белле, но это было больше похоже на диковатый оскал. — «Тристан и Изольда», — мягко усмехнулась она, и Белла поморщилась. — От-тпусти её, — с хрипом выдавила она из себя. — Тебе нужн-на я. П-пок-конч-чи… с эт-тим. — Ну, а ты, — проигнорировав её, вампирша склонила голову к Ли, рывком прижав к себе ещё крепче. Та резко вздрогнула, извиваясь, и отодвинула от неё голову, скривившись в отвращении. — Мы так много времени провели в погонях, что я уже чувствую с тобой какое-то родство, практически сестринство, — вкрадчиво произнесла она, обдавая лицо волчицы громким дыханием, от которого та зажмуривалась. — Ты почти такая же быстрая, как я, не то, что эти дряхлые, самодовольные дворняги, возомнившие себя способными ищейками. Кроме тебя никто никогда не мог меня догнать, — она провела пальцем свободной руки по её лицу, обманчиво нежно очерчивая линию челюсти. — Именно поэтому ты уже давно здесь, пока остальные ещё в пути, — резко отстранившись, она выпрямилась, всё ещё удерживая шею Клируотер. — Мне искренне жаль, что это именно ты. Будь моя воля, я бы ни за что не изувечила такое прекрасное, талантливое создание. К сожалению, я слишком спешу, чтобы сделать это более цивилизованно… То ли это был адреналин, то ли крайняя степень отчаяния — глупый, наивный порыв как-то помочь Ли, но Белла резко рванула с места. Неизвестно, откуда у неё вообще взялись на это силы. Она не смогла подняться, перевалившись на живот, и издала бурлящий вопль боли, откашляв внушительную порцию крови на пол перед собой. — Ле…жи! — округлив глаза, внезапно прохрипела Ли, сверля предостерегающим взглядом Беллу. С лицом, больше не выражающим ни единой эмоции, Виктория провела длинным, острым ногтем по шее Леа. Сначала будто бы ничего не произошло, но потом, узкой, ровной полосой, на коже девушки проступила алая кровь. Расширив глаза ещё сильнее, Ли начала задыхаться, издавая страшные звуки, похожие то ли на хрипы, то ли на бульканье. Она слабо хваталась за руку Виктории, пытаясь вырваться из хватки, но та явно была в сотню раз сильнее. Белла замерла в шоке, не в силах пошевелиться и оторвать взгляд от кошмарного зрелища. Она не могла издать ни звука, не могла закричать. На какое-то, бесконечно долгое, мгновение, она даже не вполне понимала, что вообще произошло. Разум просто отказывался воспринимать всерьёз то, что на её глазах могли убить человека. Казалось, такие вещи существовали только на страницах книг и на экране телевизора. Леа не может умереть. Просто не может. Ещё одну смерть по своей вине Белла просто не переживёт. Из-за шока она не сразу осознала, чем всё это время занималась Виктория, пока та не отбросила в сторону тело Леа, с шумом рухнувшее на пол коридора, и не склонилась над Беллой, держа в руках сосуд раза в три больше того, что она видела раньше, наполненный тёмной жидкостью — судя по всему, в этот раз кровью волчицы. Она достала другой, точно такой же большой пузырёк, и перемешала две, одинаковые на вид, субстанции. Осознав весь ужас ситуации, Белла истошно завопила, пытаясь отползти в сторону, но тело, ещё сильнее повреждённое при падении, окончательно перестало её слушаться. Она рухнула на спину и глухо всхлипнула, в очередной раз выкашляв собственную кровь. Виктория схватила её за подбородок и силой разомкнула ей челюсти, пока девушка мычала, не позволяя ничего влить себе в рот. — Это для твоего же блага, чёртова упрямица! От этого будет зависеть всё! У меня нет времени с тобой возиться! — сквозь зубы прорычала вампирша, тряся её голову из стороны в сторону. — Ты ещё поблагодаришь меня, ходячее недоразумение! Наконец, Белла сдалась, и жидкость против её воли влилась прямо в горло, сжимающееся в спазме. Она попыталась сплюнуть, но во рту почти ничего не осталось — вылетела лишь пара брызг. — Т-ты… чуд-довищ-ще… — хрипела она, давясь кровью. Поднявшись с пола, Виктория резко обернулась в сторону выхода, прислушиваясь, после чего бросила на девушку какой-то странный, отрешенный, задумчивый взгляд, совершенно не соответствующий ситуации. — Да, — поджав красные губы, она слабо кивнула. Рыжие кудри затряслись и расплескались по узким плечам, одетым в серое драповое пальто. — Думаю, ты права. Но это уже не важно. На удивление, оставив Беллу корчиться на полу, не причинив ей больше никакого вреда, она медленно шагнула из камеры в коридор, странно пошатнувшись, словно на момент потеряла равновесие. Спустя мгновение в эхо тюрьмы вновь ворвались невыносимо громкие звуки. Огромные волки влетели в помещение и окружили Викторию, рыча и скалясь, прогнув спины для прыжка. Пара из них проследовали вглубь коридора, в направлении камеры Мэллори — всё происходило слишком быстро, чтобы можно было успеть различить их по окрасу. С облегчением выдохнув, вновь позволив слезам катиться из глаз, Белла зажмурилась. Даже если она сейчас умрёт, по крайней мере, всё закончилось. Для всех них. Знакомая темнота приятно обволакивала, подкрадываясь всё ближе, обещая долгожданное успокоение и отсутствие боли. Свон мечтала как можно скорее присоединиться к ней. Почувствовав обжигающее прикосновение к щеке, она нехотя открыла глаза, застилаемые слезами. Перед взором плыли и кружились чёрно-алые пятна. — Господи, Беллз, — низкий голос Джейкоба срывался и дрожал. Он ласково гладил её по щеке, параллельно с этим осматривая её тело, как ещё совсем недавно делала Леа. Его глаза наполнялись смертельным ужасом всё больше с каждой секундой, что он на неё смотрел. Он даже не пытался скрыть от неё, насколько всё плохо. — Всё закончилось. Я увезу тебя домой. Только оставайся со мной, любимая, пожалуйста! Окровавленные губы Беллы расплылись в едва уловимой улыбке, которая была призвана ободрить его, но, судя по всему, сделала только хуже. Блэк выдавил дрожащий всхлип, припав головой к её груди. Он издал протяжный рёв отчаяния. — Свон, умоляю… Блять, не оставляй меня… Она больше не чувствовала в себе сил даже говорить. Она уже почти не издавала хрипов. Тело стало необычайно лёгким — если бы она не знала наверняка, подумала бы, что взлетела в воздух. Кажется, это конец. — Изабелла! Медленно, из самых последних сил, она вновь развернула голову на звук знакомого женского голоса. Виктория, которая всё ещё стояла напротив её клетки в окружении рычащих волков, что, вероятно, ждали Калленов, чтобы вместе решить её судьбу, как и планировали изначально, пристально смотрела на Свон ярко-бордовыми глазами, не моргая. Рассвет полностью вступил в свои права, окрасив всё вокруг в нежно-розовый. Слышать своё имя из её уст было почти сюрреалистично. Словно эти два явления существовали в разных, никак не пересекающихся между собой, вселенных. — Дело не в Тристане, — тихо произнесла вампирша с нечитаемым, холодным выражением лица. Она будто бы совершенно не боялась того, что её ожидает. Она словно уже была не здесь, оставив за собой лишь телесную оболочку. Белла беззвучно раскрыла рот, силясь понять, что та имела в виду. В это же мгновение, пролетев невидимым вихрем через весь коридор, позади Виктории образовалась фигура Лорен. Волки, расступившиеся от неожиданности в стороны, не успели ничего сообразить. Вероятно, они и не имели желания мешать ей. В розовом свете сверкнули алые, налитые кровью, безумные глаза в сочетании с пепельно-белыми волосами. Сейчас узнать одноклассницу было довольно трудно. Мэллори схватилась за плечи Виктории и припала к её шее, словно хотела оставить поцелуй. Послышался протяжный, резкий скрежет, будто бы кто-то агрессивно водил пенопластом по стеклу. Яркие огненные кудри колыхались, переливаясь на утреннем свету, пока оторванная голова древней вампирши летела на грязный каменный пол. Тело рухнуло вслед за ней. Кто-то из волков одобрительно загудел, кто-то жалобно заскулил. Им было плевать на договорённость доставить Викторию Калленам живой — они просто радовались смерти ненавистного кровососа. Лорен согнулась, прижала к животу ладонь и припала к стене, громко и отрывисто дыша и кашляя. Её рот и светлые волосы были испачканы в крови. Пересохшие, слипшиеся губы Беллы вновь попытались согнуться в улыбке. Она не знала, действительно ли у неё получилось, но это было не важно. Виктория была мертва. Всё закончилось.  

***

Больше никаких воспоминаний. Никаких мыслей, никакой рефлексии. Только чернота, в этот раз не болезненная, а обволакивающая, спокойная. Даже раздражающий писк где-то за гранью разума не приносил слишком много неудобств: его вполне можно было игнорировать, если не пытаться ни на чём сосредоточиться. И всё же, что-то было не так. В какой-то момент стали слышны другие звуки. Голоса? Спутанное сознание не различало слов, но голоса были просто невыносимо громкими и назойливыми. Звучало так, словно разговаривали прямо над ухом. Какой-то посторонний шум. Кто-то шуршит прямо у головы. Шуршит… ткань? Резкая боль пронзила руку, где-то в районе сгиба локтя, но всё моментально прошло. Жужжащая, противная мелодия. Похоже на рингтон мобильного телефона. Снова тишина. Кто-то плачет, подскуливая. Захотелось утешить его, кто бы это ни был, но плач медленно угас и растворился в пустоте, словно в быстрой перемотке. Снова боль. Сначала она выражалась лишь слабым нытьём, похожим на усталость после долгого дня на ногах, но, проходя волнами снизу вверх, нарастала всё сильнее, пока не стало буквально трудно дышать. Посторонний писк стал просто невыносимым. Паника сковала горло: глаза распахнулись. Перед размытым взором предстало незнакомое помещение. Белая плитка, белая мебель. Окна зашторены жалюзи. Комната небольшая, освещение приглушенное, за окном, судя по всему, ночь. Из тела торчат прозрачные трубки. Больница. Что ж, этот вид был Белле хорошо знаком — она являлась в подобных местах тем ещё завсегдатаем. Впору было оформлять абонемент. Что-то холодное и твёрдое сжалось вокруг правой ладони. — Белла… Голова не двигалась, но глаза уловили силуэт справа. Попытавшись сфокусировать зрение, она прищурилась. Образ, намертво отпечатанный на подкорке, она узнала бы в любом состоянии. Даже будучи ослепшей. — Э… — она раскрыла рот, но внезапно почувствовала жутчайшую сухость и боль в горле. Чувство было такое, словно слизистую хорошенько обработали наждачкой. — Тише, — Эдвард наклонился ближе, и его бледное лицо попало в свет небольшой лампы у изголовья больничной койки. — Я здесь, Белла. Не пытайся говорить. Ты несколько дней дышала с помощью аппарата искусственной вентиляции. В ужасе округлив глаза, Белла спросила одними губами, выдавливая лишь слабый шёпот: — С…колько? — Три дня, — сдержанно ответил Эдвард. Возможно, дело было в ночном больничном освещении, но ей показалось, что она ещё никогда не видела у него таких чёрных глаз. Зрачок полностью сливался с радужкой, от чего его глаза стали похожи на две бездонные чёрные дыры. Это делало его взгляд слегка… диковатым. — Ты здесь уже неделю. Карлайл поддерживал медикаментозный сон, чтобы всё заживало быстрее. И чтобы… было легче перенести всю боль. Он, по обыкновению, не вываливал на неё тонну информации, а терпеливо ждал, когда её голова заработает, и нужные вопросы в ней образуются самостоятельно. Эхо прошедших накануне событий оглушительно ударило по голове, и с губ закономерно слетело самое главное: — Виктория? Челюсти Эдварда сомкнулись — кажется, был слышен скрежет зубов. Ладонь, в которой с момента пробуждения лежала её собственная, сжалась сильнее. — Мертва. С шумом выдохнув, Белла закрыла глаза. Значит, всё, что она помнила — все мучения, вся боль, все жуткие события, которые с ней произошли… Всё это случилось на самом деле. Всё это не было страшным сном. Не было игрой измученного агонией подсознания после несчастного случая с автомобильной аварией. Значит, она действительно всё это испытала. Значит, она выжила. Значит… — Л-леа… — с трудом прошептала она и открыла глаза, чтобы внимательно проследить за реакцией на свой вопрос. — Жива, — сразу же ответил Каллен, не заставляя гадать. — Потеряла много крови, но оправилась за пару дней. Волчья регенерация, — хмыкнул он, и его глаза как-то странно сверкнули. Облегчение, которое испытала Белла, нельзя было выразить никакими словами. По крайней мере, цензурными. Она вновь громко вздохнула. В глазах защипало, но она не хотела начинать плакать, предвкушая ещё более сильную боль. Глаза слипались, мысли путались, и сон давил на неё так, что сопротивляться не было сил. Тем не менее, прежде чем вновь потерять сознание, ей просто необходимо было знать… Осталось лишь одно имя. — Ло… — прохрипела она и закашлялась, — Лорен? — Жива, — Эдвард слабо улыбнулся. Казалось, сил у него было не намного больше, чем у неё самой — вид был чудовищно измождённый. — Учится тонкостям новой жизни. Твёрдо решила освоить вегетарианство и как можно быстрее влиться обратно в общество. Проявляет недюжинный самоконтроль, — усмехнулся он. — Джаспер просто в бешенстве: теперь он окончательно убеждён, что с ним что-то не так. Значит, все они живы. Никто не погиб по её вине. Даже Лорен, чья смерть стала причиной невыносимого чувства вины, из-за которого больше не хотелось жить. Виктория, наконец, умерла, не забрав никого с собой. Отныне им ничто не угрожает. Губы сами собой расплылись в улыбке, но кожа на них была ужасно сухой и сразу треснула. Разумеется, боль была несравнима с той, что она уже испытала ранее и испытывала прямо сейчас, поэтому было ровным счётом плевать. Тем не менее, она тихо зашипела от неприятных ощущений. Взгляд Эдварда моментально стал невыносимо тяжёлым — Беллу словно придавило гигантским булыжником. Выражение его лица было страшно болезненным. Он едва сдерживал дрожь в губах. — Белла… — тихо произнёс он, так, словно само её имя приносило ему нестерпимую боль. — Я думал, что потерял тебя. Думал, что ты умерла, понимаешь? Когда мы прибыли в тот заброшенный полицейский участок, ты уже почти не дышала. Ты была вся в крови. Ты потеряла её столько, что… — он замотал головой. — Я думал… Когда я увидел тебя впервые, я… Он зажмурился. Было хорошо видно, что он пытался совладать с собой из последних сил, но его психика, очевидно, дала серьёзный сбой. Она ещё никогда не видела его таким сломленным. Рука невольно потянулась к нему, чтобы утешить, и задела какой-то проводок. Послышался оглушительный писк аппарата. — Чёрт, — прошипела она, быстро вернув руку на место. Звук вмиг отрезвил его. Эдвард дёрнулся, опомнившись, и распахнул глаза. — Прости, я… Не знаю, что на меня… Я не имею никакого морального права вот так, когда ты… — он потянулся к ней сам, привстав со стула, расположенного у изголовья. В этот же момент дверь в одиночную палату распахнулась, и в полумрак помещения вошёл Карлайл. Одетый в длинный белый халат, выглядящий слегка более небрежно, чем обычно, он держал в руках планшет и ручку. Бегло оглядев Беллу, он дружелюбно улыбнулся, хотя, несмотря на внешние, уже привычные, сдержанность и профессионализм, на его лице всё-таки мелькало явное беспокойство. В большей степени оно проскальзывало в моменты, когда его взгляд касался сына. — Замечательно, что ты очнулась, Белла, — вежливо произнёс вампир, прошёл мимо неё, и принялся нажимать какие-то кнопки на аппаратуре. Противный писк прекратился. — Мы все с нетерпением ждали твоего пробуждения, особенно Рене и Чарли. Он подошёл к ней и начал поправлять трубки, торчащие из её тела. Сейчас ей ужасно не хотелось считать их число и углубляться в список своих травм, поэтому она просто отвела взгляд. — Р-Рене… Здесь? — прохрипела она. — Разумеется, она прилетела на следующий же день, — кивнул он. — У неё слегка… сдали нервы, и сегодня мы впервые уговорили её переночевать дома. Привести себя в порядок, отдохнуть, взять свежие вещи… Так что вы, можно сказать, разминулись. Думаю, она всё равно вернётся уже утром. Я оставил ей сообщение о том, что ты пришла в сознание. Как и Чарли — он тоже уехал на дежурство совсем недавно. Едва заметно кивнув головой, так, чтобы не спровоцировать приступ боли, Белла активно заморгала, борясь с накатывающей сонливостью. Перед глазами замелькали чёрные пятна. — Поспи, — заметив это, сочувственно посоветовал Карлайл. — Ты — боец, Белла. Ты стойко выдержала все испытания и не сдалась, и теперь тебе нужно много отдыхать и усиленно восстанавливаться. Теперь всё будет хорошо, тебе больше ничто и никто не угрожает. Эти слова подействовали на неё как самое мощное успокоительное на свете. Веки закрылись сами собой, но рука крепко сжала ладонь Эдварда в немой, отчаянной мольбе. — Я здесь, — бархатно отозвался он, и его чарующий голос окутал её, словно мягкое одеяло. — Спи. Я больше никогда тебя не оставлю. В последний раз громко выдохнув через рот, она позволила щупальцам сна обхватить её со всех сторон, плавно утягивая в бездну. Всё закончилось.  

***

Ласковые, прохладные, шершавые руки матери можно было узнать и с закрытыми глазами. Веки сонно затрепетали, и Белла громко вздохнула. — Эй, детка, — послышался голос Рене. В нём не было привычных звонкости и задора, сейчас он звучал глухо, неровно и устало. Словно эта неделя высосала из неё всю жизнь. — Ма… — прохрипела она. В горле всё ещё была такая пустыня, что даже дыхание доставляло дискомфорт. — Не разговаривай, зайка, — мама погладила её по голове. Её голос дрожал. Она закусила губу, пытаясь улыбнуться, но морщинки в уголках глаз остались неподвижны. — Пи…ть, — с трудом выдавила Белла. — Конечно, милая, сейчас, — она резко вскочила и засуетилась. Когда Рене вышла из палаты, Белла огляделась вокруг. Сквозь вертикальные жалюзи проникал косой солнечный свет. Как и говорил Карлайл, мама вернулась утром. Если это, конечно, был тот же самый день. Возвратившись в палату, она аккуратно напоила дочь водой из пластикового стаканчика. Жажда была такой сильной, что девушка пила без остановки, пока не осушила его целиком. Вода принесла заметное облегчение, даже словно бы прибавилось немного энергии, хоть всё тело и ломило так, будто во сне её избивали заново. — Лучше? Мама села на своё прежнее место. — Намного, — слабый голос Беллы впервые прорезался через хрип. — Как же так, детка? — запричитала Рене, схватив дочь за руку. — Что ни конец учебного года, так я навещаю тебя в больнице при смерти. Это не смешно, совершенно… Её губы задрожали, и она прижала ко рту ладонь, всхлипнув. — Мам… — вторая рука дрогнула и вытянулась в попытке дотронуться. Белла замерла, уставившись на кожу, испещрённую синяками и ссадинами. Только после этого бессознательного жеста стало очевидно, что конечность, наконец, полноценно заработала. — Прости, я просто… — Рене посмотрела вверх и заморгала, утирая намокшие ресницы. — Хорошо, что то чудовище получило по заслугам. Воспользоваться уязвимым положением девушки, попавшей в аварию… — она вздохнула в попытке успокоиться. Белла раскрыла рот, с ужасом осознав, что в этот раз она не в курсе версии, которую Каллены преподнесли родителям, чтобы объяснить её жуткие травмы и трёхдневное отсутствие. Очевидно, что уничтожение пикапа скрыть не удалось, поэтому про аварию известно всем. В прошлый раз объяснить попадание в больницу было гораздо проще… Словно с целью спасти Беллу от неловкой ситуации, в дверях снова возник Карлайл. — Уже проснулась? Отлично, — энергично произнёс он, и опять направился прямиком к аппаратам за её головой. — Доктор Каллен! — встрепенулась мама, привстав со стула. Она быстро пригладила одежду и шмыгнула носом. — Ну, как она? Что с анализами? — Основные показатели медленно возвращаются в норму, — ответил он, делая какие-то пометки на планшете. — Но гораздо быстрее, чем мы ожидали. Кровь Блэка творит чудеса, — усмехнулся он, маскируя важное уточнение под шутку. Он на мгновение поднял глаза, встретившись взглядом с Беллой, но слишком быстро вернулся к бумагам, чтобы она успела понять эмоцию, проскользнувшую в нём. — Кровь Блэка? — она нахмурилась в тревожном непонимании, надеясь, что не задела запретную при матери тему. — Пришлось сделать несколько переливаний, — сдержанно ответил Карлайл. — У вас с Джейкобом оказалась одна группа. В запасах больницы, к сожалению, не имелось нужной. Медлить было нельзя, и он предложил свою помощь. Очень повезло, — его золотистые глаза вновь сверкнули. Белла молчала, не найдясь с ответом. Она не вполне понимала, что ей делать с этой информацией. В её теле была кровь Джейкоба…   «Кажется, что-то есть в той крови, которую мне дают. В ту самую ночь, пока я ещё была в сознании, они упоминали…» «— Оборотни, — выпалила Мэллори. — Они говорили про яд оборотней.»   «— Что это? — нахмурившись, Белла попыталась разглядеть булькающую жидкость в темноте. — Это — твоё лекарство…»   — Мам, — резко выпалила Белла, приподняв голову на подушке. В висках болезненно застучало, но сейчас ей было не до этого. — Пожалуйста, принеси ещё воды. — О, — удивилась она. — Конечно, милая. Когда дверь закрылась, Белла впилась решительным взглядом в бледное лицо вампира. — Расскажите мне всё, — коротко сказала она, не желая терять времени. Карлайл отрывисто кивнул, поджав губы. Он всегда уважал прямолинейность и разговоры ближе к делу. — То, что ты выжила, — деликатно начал он, подойдя к ней немного ближе, чтобы была возможность говорить тише. — Есть кое-что, что тебе необходимо знать, — он нахмурил брови и вздохнул. — Ты умирала. Твои травмы… Уже после аварии они были несовместимы с жизнью. Но те, кто… служил Виктории… Они нашли способ искусственно продлить её. И у них получилось. Только поэтому ты… — его взгляд стал сочувственным. — Сейчас жива. — Это… та кровь, что они давали мне? Глаза Карлайла сузились. Вероятно, он не ожидал, что она так быстро всё поймёт сама. Он снова кивнул. — Есть… одно важное свойство квилетской крови. Насколько тебе известно, у оборотней многократно повышена регенерация, — Белла утвердительно моргнула вместо кивка. — За это отвечает особый ген. В составе их крови есть вещество… Нечто вроде нашего яда. Нам, разумеется, не приходило в голову попытаться изучить их кровь — сомневаюсь, что мы бы получили на это разрешение, — он усмехнулся. — Но им — тем, кто держал тебя в плену — разрешение не требовалось. Им удалось каким-то образом добыть кровь квилетов и открыть, что она целительна и для обычного человека, и это они успешно опробовали на тебе. — Поэтому, кровь Джейкоба, — с пониманием пару раз кивнула она. — Разумеется, подошла бы не только его кровь, но вызвался именно он, сама понимаешь, — с лёгкой, немного хитроватой улыбкой уточнил Доктор Каллен. — Всасываемость через желудок гораздо хуже, поэтому после прямого переливания ты поправляешься намного быстрее. Угроза жизни исчезла почти сразу. Её брови мгновенно нахмурились, а взгляд посерьёзнел. — Зачем это ей? Все эти… — она поморщилась. — Эксперименты, клетки… Я думала, она просто хочет убить меня из мести, но, похоже, моя смерть вообще её не интересовала… Как и того парня, который… — Райли Бирс. Блестящий студент-ординатор, питающий особую страсть к цитологии и гистологии. Я пару раз общался с ним после своих лекций. Он пропал из Сиэтла около года назад. Тебе не повезло… «отыскать» его. Белла посмотрела на Карлайла глазами, полными страха. — Он… — сердце понеслось галопом, что в то же мгновение отразилось на писке аппаратов. — Он жив? Его нашли? — она начала задыхаться. — Его разыскивают, — вампир осторожно положил холодную руку на её здоровое запястье в успокаивающем жесте. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. — Не беспокойся. Лорен Мэллори возвела эту задачу в свой приоритет. У неё с ним какие-то личные счёты, — он хмыкнул. — Она очень упорная. Белла не смогла сдержать улыбку. Она и поверить не могла, что ещё когда-нибудь услышит что-то подобное о Лорен, особенно от кого-либо из Калленов. Но она упорная. И она жива. Всё закончилось. А для Лорен, судя по всему, всё только начиналось. Мама осторожно заглянула в дверь. Всего мгновением ранее Карлайл убрал руку и отошёл на заметное расстояние. — Ну, как ты, детка? — плаксивым голосом спросила Рене. Она шмыгнула носом. — Прости, что так долго, Фил звонил, — не дождавшись ответа, продолжила она. Она помогла дочери приподняться и проследила за тем, чтобы та не пролила воду из стаканчика на себя. — Он сможет вырваться только на выходные, сама понимаешь, но очень хочет поскорей навестить тебя… — Карлайл… — медленно произнесла Белла, переводя всеобщее внимание на другую тему. — Мои… мои ноги… — Да, разумеется, — подхватив её выдуманный энтузиазм, ответил он и остановился у неё в ногах. — Мы можем проверить чувствительность прямо сейчас, если вы не против, — он обернулся на Рене, уже забывшую, о чём она тараторила полминуты назад. Не то, чтобы эта тема не интересовала Беллу практически больше всего на свете, но она оттягивала этот момент до последнего, страшась услышать вердикт. Есть вероятность, что она больше никогда не сможет ходить, поэтому… — О, — встрепенулась мама. — Ну конечно! Осмотр продлился недолго. Хорошей новостью стало то, что чувствительность в ногах медленно возвращалась. Правда, пока ещё лишь на таком ничтожном уровне, что самостоятельно, без умелых рук профессионала, Белла бы и не заметила этой перемены. После осмотра Карлайл спешно удалился, объяснив это срочными делами. После этого Белла вновь, как тогда, в тюремной камере, задумалась о том, что внешний мир не стоит на месте. Он продолжает жить в прежнем, суетливом темпе, пока она лежит здесь, полуживая, и день за днём пропускает все важнейшие события своей жизни. На этой неделе должны были начаться выпускные экзамены. Она уже пропустила как минимум два из них. Она не успела спросить Карлайла, как прошла их поездка в Сиэтл. Они уладили ситуацию? Кто-то пострадал? Это всё было связано с Викторией? Число жертв перестало расти? Как поживает Леа? Что собираются делать с Лорен? Что с Тайлером? Как там подготовка к выпускному? Бен уже сделал Анджеле предложение? Как протекает беременность Эмили? Чем питается Чарли, пока её нет дома? Она была без сознания так много времени, что успела пообщаться лишь с Карлайлом, Рене и Эдвардом. Да и то, разговор с последним словно случился в каком-то лихорадочном полубреду — она была в себе лишь наполовину. Где были остальные? Навещал ли её Джейкоб? Или он всё же предпочёл старую стратегию, ту, где они не общались и не виделись без крайней нужды? Возможно, ему так легче. После всего, что она узнала, едва ли она могла его в этом винить. Мама прочистила горло, обращая на себя её внимание. — Я встретила Элис, — как бы между дел объявила она, но Белла сразу почувствовала, что в этом факте звучал какой-то подтекст. — Внизу, в вестибюле. Думаю, она была в той же самой одежде, что и три дня назад. И выглядит очень неважно. — О… — только и ответила она. Элис была здесь столько дней? Почему не навещала? Почему бы ей не зайти прямо сейчас? Она ведь совершенно точно знала, что Белла в сознании. Чтобы Элис не меняла одежду три дня… Что ж, такого не было, пожалуй, никогда. Происходит действительно что-то странное. — А ещё Эдварда, — мама приподняла бровь. — Его я, должна сказать, встречаю регулярно, и всегда в непосредственной близости от твоей палаты. Судя по всему, Белла должна была дать какой-то ответ. Не дождавшись ничего, кроме искусно подделанной эмоции недоумения, Рене заговорила сама: — Ты снова связалась с этой семьёй, Белла? — она неодобрительно покачала головой. — Тебе ведь понравились Карлайл и Элис в прошлом году, — напомнила она, стараясь не отвечать на вопрос напрямую. Мама слегка смутилась, но блеск недовольства в глазах никуда не исчез. — Да, но это ведь не с ними у тебя была… Любовь до гроба, — последнюю фразу она произнесла тише, скривившись. — Да какая уж… — Белла опустила взгляд и стала бессознательно теребить край одеяла. — …Тут любовь. Он уезжает, я уезжаю… — она вздохнула, стараясь не выглядеть слишком расстроенной. — Ничего не получится. Взгляд мамы заметно смягчился. Кажется, она, как обычно, уловила гораздо больше, чем Белла хотела бы показать. — Но чувства ведь всё равно остались, верно? — произнесла она, бессознательно поправляя больничную постель дочери. — Особенно у него. Белла подняла на неё взгляд. Эти слова её удивили, поскольку мамино чутьё всегда улавливало что-то невидимое, неосязаемое в людях, то, что могла прочитать лишь она. Но, отмахнувшись от этой вредоносной мысли, она предположила, что Эдварда просто слишком сложно прочесть. Даже Белла, выучившая его черты вдоль и поперёк, довольно часто в нём ошибалась. — В ту ночь, когда я приехала… — тихо заговорила Рене, когда поняла, что дочь ей не ответит. — Я застала его здесь, рядом с твоей постелью. Он… кажется, он не услышал, что я вошла, — она прищурилась, углубившись в воспоминание. — Он смотрел на тебя, не отрываясь, думаю, он… — она сглотнула. — По-моему, он даже не моргал. Его тело не двигалось, он был… словно статуя. Клянусь, я просто стояла и смотрела на то, как он не дышал. На его лице был такой… кладбищенский ужас, что я не на шутку перепугалась — но аппараты показывали, что ты стабильна, да и Доктор Каллен заверил, что с тобой всё будет нормально. Эдвард не обращал на меня внимание, пока я не дотронулась до его плеча. Он посмотрел на меня так, словно не понимал, где он, кто я, кто он, а потом… Просто быстро извинился и ушёл. После этого я больше ни разу не видела подобного взгляда, но… — она задумалась и вздохнула. — Детка, меня пугают… Такие чувства. И то, какая ты была в ту осень, когда он уехал… — она нахмурилась и взяла её за руку. — Надеюсь, ты понимаешь, что это… Нездоро́во? — Зачем ты мне всё это говоришь? — Белла сдвинула брови. — Любовь — это замечательно, пока она… Не начинает уничтожать тебя, — осторожно объяснила мама. — Поверь мне, я знаю, о чём говорю, милая. Так не должно быть. — Ладно, — тихо ответила она. — Твои сильные депрессии… Это всё у тебя от меня. Однажды я была… — она стыдливо опустила взгляд. — Буквально на грани. Но у меня была новорожденная ты на руках. Сама не знаю, как мне тогда удалось выбраться… Помог переезд. Думаю, и тебе поможет, — мягко заключила она. — Мам, я не передумала насчёт Флориды, — слегка раздражённо сказала дочь. — Нет смысла дополнительно убеждать меня. — Хорошо, я… — Рене примирительно улыбнулась. Уголки её глаз блестели от влаги. — Просто хотела убедиться.  

***

Она шла по хрустящей листве, устало передвигая ноги. Сухие, безжизненные ветки деревьев то и дело норовили зацепиться за одежду и исцарапать лицо: она раздвигала их руками, настойчиво пробираясь всё дальше. Она чувствовала полное отсутствие сил — как моральных, так и физических — но какое-то странное ощущение внутри заставляло продолжать продвигаться вглубь леса. Она совершенно не понимала, где находится, но откуда-то точно знала, что обязана идти вперёд. Глаза слипались от усталости, слезились от ветра и засохших шершавых прутьев, хлещущих по лицу. Ступни ныли и уже давно онемели от холода и влаги. Прохлада туманного леса заставляла тело подрагивать, зубы остервенело стучали друг об друга. Только сейчас она обратила внимание на то, что одета слишком легко: на ней было на удивление короткое синее платье с вырезом-каре, плотно облегающее тело, а на ногах не было обуви. В голове свистела пустота: все мысли чувствовались какими-то тяжёлыми, неподъёмными, словно гири, поэтому они просто одна за одной оседали на дно подсознания подобно брошенным в воду камням. Внезапно кто-то на ходу схватил её за запястье — она запнулась и судорожно огляделась по сторонам: Белла готова была поклясться, что ощутила чьё-то обжигающе тёплое прикосновение, но, вопреки ожиданиям, увидела лишь браслет, зацепившийся резной фигуркой волка за скрипящую ветку. Она остановилась, отдёрнула руку и уставилась на деревянный амулет, свисающий с запястья со шрамом, словно видела подарок Блэка впервые: в темноте деревьев он был почти чёрным, безжизненным и очень холодным. Неведомая тяга вновь заставила её двигаться вперёд. Протащившись по ковру из сухих листьев ещё неопределённое количество времени, она почувствовала, что уклон земли начал меняться: она начинала медленно подниматься в гору. Мышцы горели огнём, ноги подкашивались, голова болела и кружилась, лёгкие изнывали от чудовищной одышки и кашля, но яростно пульсирующий магнит в груди болезненно сдерживал все внутренности в тисках, буквально выигрывая битву за каждый новый шаг. Она обязана идти. Ничто не должно её останавливать. Сначала она не обратила на это внимание, но теперь видела всё сильно выше: знакомый подъём на поляну выглядел не таким уж высоким. В ногах внезапно появились силы, неведомые ранее. Она, подозревая неладное, подняла руки вверх, и увидела, к своему ужасу, огромные, тёмные, шерстяные лапы чудовища. Громко взревев, она подняла голову к небу. Полная луна задрожала, мерцая серебром, и Белла со всех ног рванула вперёд, повинуясь внезапному порыву.   Глаза распахнулись с громким стоном. Оглядываясь по сторонам, она не могла понять, где находится. Нарастающая паника сдавила горло. Перед глазами всё вертелось, виски пульсировали тупой болью, словно по ним с обеих сторон стучали молотком. Взгляд уловил силуэт справа от себя. — Эй, — произнёс тихий, хриплый бас. — Привет, любимая. Белла недоумённо взглянула на своего посетителя. — Прости, я… — испуганно прошептала она. — Я тебя знаю? Шоколадные глаза парня моментально округлились, после чего наполнились неподдельным ужасом. Он пару раз беззвучно открыл и закрыл рот. — Я… Он заёрзал на стуле, закусив губу. Сложил руки на коленях и начал заламывать пальцы. — Я шучу, Джейк, — поспешила заверить его Белла, пока индейца не хватил удар. Смерив её недоверчивым взглядом, он нахмурился, а после запустил руку в волосы, облегчённо вздохнув. — Чёрт, — хохотнул он. — Свон, ты выжила только ради того, чтобы пошутить самую идиотскую шутку на свете? — Да ладно, Блэк, ты ведь поверил, — осторожно захихикала она, тем не менее, закашлявшись. — Всегда мечтала почти умереть, чтобы это попробовать. — Ну, поздравляю, больше тебе это не грозит, — он закатил глаза и придвинулся на стуле ближе. — Как же я тебя ненавижу! — Брось, я же знаю, что любишь, — она смешно нахмурила нос. — Пошла ты, жертва интеллекта. — Джейк, спасибо тебе, — резко посерьёзнела она, — За кровь. Улыбка мгновенно растаяла на его лице. — Да, одна группа, — фыркнул он, притворно безразлично пожав плечами. — Кто бы мог подумать. Главное, что сработало. Белла жадно обвела парня взглядом. Каждый момент, что она проводила с ним рядом, был словно украден или взят взаймы. Казалось, он слегка похудел. И без того острые углы челюсти и скулы выделялись ещё сильнее. На привычно гладком лице теперь красовалась небрежная щетина, что вполне могло прибавить ему особенной, мужественной привлекательности, если бы не зеленоватые синяки под глазами и заспанный, измученный вид. Судя по всему, он снова не спал. Он был одет в чёрные джинсы и чёрную футболку, и пах потом и лесом сильнее, чем обычно. — Это ведь вы нашли меня? — она привстала на подушке, мысленно обратив внимание на то, что это действие давалось ей всё проще. — Тебя нашла Леа, — коротко ответил Джейк. Он был явно недоволен данным фактом. — Почему именно Леа? — Она… ведь из нас самая быстрая, — сказал он, поджав губы. — Потому что самая мелкая. — Да, Вик… — она осеклась, тревожно взглянув на Блэка. — Она упоминала об этом. Когда она… поранила её, прямо перед тем, как… — Знаю, — сдержанно ответил он, но было видно, что его тело натянулось струной. — Ли в порядке, можешь быть спокойна. Она передавала тебе привет и всё такое, — он хитро взглянул на неё. — Нет, — усмехнулась Белла. — Конечно, не передавала. — Ага, — Джейкоб засмеялся, но почти сразу посерьёзнел. — Ты права, но… Знаешь, мне… Странно это признавать… Леа просто гениальный стратег, — он хмыкнул. — Серьёзно, я ещё никогда не встречал подобного. В её голове… Словно десять шахматных досок одновременно. Мы все видим её мыслительный процесс в реальном времени, но никогда за ним не успеваем. Приказы Сэма всё чаще основываются на её стратегиях и расчётах. Она становится незаменимой. Я… — он опустил глаза. — Вижу огромный потенциал вожака, жаль, что ей не по крови… — Это ведь здорово? — Да, но больше… Пугает, — он покачал головой. — Такая неведомая, необузданная сила… — Да ладно, — фыркнула Белла. — Тебе просто тяжело признать, что вам, дряхлым волкам, всё это время был необходим свежий женский взгляд. Закончив фразу, она моментально смутилась. «Ты почти такая же быстрая, как я, не то, что эти дряхлые, самодовольные дворняги, возомнившие себя способными ищейками...» Несколько раз моргнув, словно она могла смахнуть этот жуткий образ с закрытых век, Белла постаралась сделать вид, что ничего не изменилось. — Точно, — весело отозвался Джейк. — Знаешь, она ведь поступила в несколько крутых университетов. Однажды в её мыслях мы увидели, как она рвёт на части приглашение в Массачусетский технологический… — Боже, это… — она вздохнула. — Ужасно. Я помню, на празднике она говорила мне, что… — Я слышал ваш разговор, — коротко отрезал Джейкоб, поджав губы. Белла недоуменно уставилась на него, и он уточнил: — Волчья телепатия. Я не подслушивал вас в кустах, если ты об этом. — Ясно, — она кивнула. — Значит, ты слышал, что она советует мне уехать? В тёмных глазах Джейка мелькнула эмоция, которую он изо всех сил пытался замаскировать. Та, что появилась в момент, когда он подумал, что Белла его не помнит. Та, что была в его глазах, когда он склонился над ней на каменном полу тюрьмы, понимая, что она умирает. Первобытный, животный ужас. Он спрятал его за ширмой безразличия, но недостаточно быстро. — Думаю, так будет лучше, — ответил он и опустил глаза на свои руки, сложенные в кулаки на коленях. Костяшки пальцев побелели, так он их сжимал. — Да, — она постаралась сделать голос как можно менее эмоциональным. — Будет. Он резко вернул к ней взгляд, явно удивлённый её тону и ответу. Должно быть, ждал, что она, как обычно, начнёт спорить и упрямиться, тщетно доказывая, что у них ещё есть какой-то призрачный шанс. Но у неё больше не было сил. И шанса не было. Он смотрел на неё, не отрываясь, как в книгу с инструкциями, словно отчаянно выискивал что-то в родных чертах. Какое-то сомнение или подсказку. Лазейку. Решение. Он не нашёл того, что искал. Об этом говорило кисло-горькое разочарование, пришедшее на место ужаса. — Знаешь… — он печально усмехнулся. — Прозвучит… довольно глупо, но… Я всегда думал… — улыбка на его губах постепенно сошла на нет. — Думал, что, раз ты так сильно в нас веришь, в конечном счёте мы справимся, — он вновь заглянул ей в глаза. — Я не верил в это сам, но было достаточно того, что ты верила. Я не знал, как, не знал, когда, не знал, возможно ли такое вообще, но… Можешь называть это наивным магическим мышлением, или… — он сглотнул, обнажив желваки на скулах. — В глубине души я хотел, чтобы это было… как в сказке. Красивой древней легенде. Невидимая нить судьбы, накрепко связывающая двух людей, которые, в конце концов, всё равно найдут дорогу друг к другу. Кто бы мог подумать, что я тупорылый романтик, правда? — его интонация наполнилась ядом к самому себе. — Я не смог окончательно бросить тебя. Я всё равно старался быть рядом, брал как можно больше дежурств у твоего дома, слушал все твои глупые вечерние беседы с Чарли… — он фыркнул. — Думаю, ты просто заразила меня своим грёбаным упрямством. Ты упорно, до самой последней секунды в нас верила, и я просто сдался. Тот… «срыв»… — он стыдливо опустил глаза. — Я сказал, что это была случайность, но… нет. Это был закономерный исход огромной чёртовой череды моих чёртовых действий. На самом деле, я никогда и не собирался жить без тебя, — он вновь поднял на неё глаза, полные уже такой знакомой безнадёги. — Не думаю, что я вообще умею. В носу защипало. Белла опустила глаза на свои пальцы, беспокойно сминающие край одеяла. — Думаю… — тихим, дрожащим от невидимых слёз голосом, наконец заговорила она, — …Я всё никак не могла тебя отпустить, потому что в глубине души я знала. Я списывала это на стадию отрицания, на упрямство, старалась верить не чувствам, а фактам, но… Чёрт, взгляни на себя, — она усмехнулась, шмыгая носом, и Джейкоб ухмыльнулся ей в ответ. — Только слепой скажет, что то, как ты на меня смотришь, не обнажает бездарность твоей лжи. Знал бы ты, как я… Ревела над той идиотской запиской про мотоцикл, чёрт бы её… Глаза Джейкоба моментально округлились, но он быстро спрятал это, опустив их в пол. Однако, скрыть смущение всё же не удалось. Белла разочарованно вздохнула и покачала головой: — Разумеется, знал. — Я был в твоей комнате, когда услышал, что ты бежишь по лестнице в надежде успеть застать меня. Знала бы ты, как я хотел остаться!.. Как я уже сказал… я старался всегда быть рядом. Даже если ты об этом не знала. — Ты даже не пытался скрывать это, — она закатила глаза. — Знаю, я идиот, — он смущённо усмехнулся. — Прости, Беллз, — улыбка исчезла. — За то, что солгал о запечатлении, и вообще… В этом не было смысла. Я только усложнил жизнь нам обоим. — И всем окружающим, — она важно закивала головой. — Ну, что… — он многозначительно пожал плечами и шаркнул ногой по полу, — …Теперь будем делать? Она поджала губы, всерьёз задумавшись над ответом. Потом комично прижала палец к губам. — Знаешь, как там говорят… Если до двадцати пяти мы оба себе никого не найдём, то… — Сразу побежим регистрировать брак? — Джейк хитро прищурился. — Сперва заскочим за благословением Чарли, — подхватила она. — О, Чарли будет счастлив, — он закатил глаза, улыбаясь, и они оба весело засмеялись. Они хохотали уже около минуты, когда одновременно осознали, что неестественно затянувшийся смех постепенно перетекает в истерику. Улыбки сползли с лиц обоих. Оба смущённо опустили глаза и замолчали. — Я люблю тебя, Беллз, — хрипло произнёс Джейк, глядя на неё исподлобья. — Надеюсь, ты в курсе, потому что в последнее время я говорил тебе это так редко… — Слышала что-то подобное, — с фальшивой ухмылкой прервала его она, чувствуя, что если он скажет ещё что-нибудь, она просто не сможет оправиться. Джейкоб беспокойно заёрзал на стуле. Глянул на часы, висящие на стене напротив больничной койки. Кажется, он собирался уходить. — Мне пора, — подтвердил он её догадку. — Хорошо. Она выпрямилась в постели и поправила одеяло, чтобы чем-то занять руки от неловкости. Он кивнул. Встал со стула и прошёл пару метров к выходу, но вдруг остановился. Повернулся к Белле и замер в сомнении, переступая с ноги на ногу. — Забыл кое-что, — сипло пробасил Джейк и решительно зашагал обратно к ней. Она не успела ответить, даже моргнуть не успела, когда тёплые губы Джейкоба накрыли её, сухие и холодные. От неожиданности она тихо промычала ему в рот, что, скорее, больше было похоже на мурлыканье старой, охрипшей кошки. Руки по привычке потянулись к его волосам, когда она вновь вспомнила про капельницы и трубки. Одной рукой она всё же достала до его колючей щеки, нежно проведя по ней пальцами. Оторвавшись от её губ, Джейкоб потёрся своим носом о её, после чего прижался к ней лбом. Шумно выдохнул и страдальчески зажмурился. — Это было глупо, — прошептал он ей в лицо. — Теперь уходить гораздо сложнее. — Мне кажется, ты намеренно вечно всё усложняешь, — прохрипела она в ответ. — Как раз потому, что уходить не хочешь. Он отодвинулся от её лица, совсем немного, просто, чтобы видеть лучше. Хитро прищурился. — Глубоко, — сыронизировал он. — Тебе бы книжку какую написать, что ли. Белла тихо засмеялась и стукнула его слабым кулачком в плечо. — Придурок! Он чмокнул её в кончик носа и выпрямился. — Надеюсь, про двадцать пять лет ты не пошутила, потому что… — он залез в карман джинсов и что-то оттуда достал. — Вот. Считай, что пока это вместо кольца. Она отчаянно моргала, не в силах поверить своим глазам, что лихорадочно загорелись и наполнились влагой. Со сжатой ладони Джейкоба свисал, поблескивая, браслет с фигуркой волка. Тот самый. — Как… — она раскрыла рот в шоке. Протянула руку вперёд, и Джейк нацепил на неё знакомую цепочку, щёлкнув застёжкой в привычном месте на запястье. — Белла, иногда мне кажется, что ты всерьёз недооцениваешь мои поисковые и иные способности, — с фальшивой обидой хмыкнул он. — Я увидел, как он зацепился за твои джинсы, расстегнулся и соскользнул, когда ты размахивала руками и громко ругалась тогда, в лесу. Ты не обратила на это внимание, поэтому той же ночью я просто вернулся в то место и забрал его. После этого я сразу укрепил застёжку и цепь — маловероятно, что он порвётся ещё раз. — Почему не отдал сразу? — насупилась она. — Я должен был играть роль, — он пожал плечами. Заметив её сердитый вид, он закатил глаза. — Хватит. Я уже несколько раз извинился за это. Она перевела взгляд на деревянную фигурку волка, снова свисающую с запястья. Ничего не изменилось, разве что цепочка выглядела немного по-другому. — Спасибо, — задумчиво произнесла Белла. — Я думала, что больше никогда его не увижу. — Да, это всё я, — он саркастично фыркнул. — Человек-сюрприз. — Значит, «чуть больше, чем друзья» до конца жизни? — она криво улыбнулась, закусив губу, чтобы сдержать вновь подступающие к горлу слёзы. — Точно, — кивнул индеец. — До двадцати пяти. — Хорошо, — усмехнулась Белла, шмыгая покрасневшим носом. — Буду ждать тебя у окна на следующий же день после своего двадцатипятилетия, — она незаметно смахнула влагу под глазом. Он поджал губы и тяжело вздохнул. — Надень то синее платье. Развернувшись, он быстро зашагал к выходу. Когда дверь захлопнулась, Белла тихо прошептала, не сводя глаз с коричневого амулета-волка: — Я тоже люблю тебя.  

***

Будни в больнице были невыносимо серыми, долгими и скучными. Белла чувствовала каждой клеточкой тела, как жизнь протекает мимо, прямо там, за унылыми больничными стенами, и даже в таком, казалось бы, статичном и сонном городке, как Форкс, всё непривычно кипело и шевелилось. Все учились и сдавали экзамены, готовились к выпускному, устраивали вечеринки, выбирались к океану, пока она собирала по кусочкам своё тело и собственную жизнь. Стыдно было признавать, но, порой, ощущалось, словно ей просто сменили одну клетку на другую, безопасную и более комфортную. С  гораздо более приятными надзирателями. Эдвард носил ей книги, а после того, как притащил в палату телевизор, и фильмы. Он знал, как она переживала по поводу учёбы, экзаменов и поступления в университет, поэтому практически ежедневно приносил ей целые стопки учебников и тетрадей, после чего часами самостоятельно с ней занимался. Они вместе заполняли бланки заявлений на поступление — он заставил её рассмотреть и многие запасные варианты. Он также активно помогал ей восстанавливаться. Когда Белла почувствовала себя лучше и смогла подолгу вставать с постели, он проводил с ней всё свободное от учёбы и посещений Рене и Чарли время, буквально помогая заново встать на ноги. Он был крайне терпеливым, деликатным и понимающим, но невероятно настойчивым и строгим, курируя её лечебные занятия в спортивном зале и оздоровительные прогулки. Он чётко следил за её расписанием и не позволял халтурить и жалеть себя. Он никогда не преступал грань, которая указывала бы на романтическую природу их отношений. Он больше не пытался поцеловать её, не гладил по щеке, не обнимал, не трогал волосы. Не флиртовал и не дурачился. Белла часто ловила себя на ощущении, что он вновь выстроил между ними какую-то непроницаемую стену, что после их недавнего «первого» поцелуя выглядело и чувствовалось максимально неестественно. Весь их прогресс, достигнутый с таким колоссальным трудом, в очередной раз стёрся, вернувшись в начальную точку. Она не могла понять причину такой резкой перемены, но не проявляла инициативу, опасаясь разрушить хотя бы то хрупкое, что есть сейчас. Может, когда она полностью выздоровеет… Белла восстанавливалась очень быстро. С теми травмами, которые она пережила, её восстановление могло бы занять минимум полгода, при условии, что ей вообще удалось бы после них выжить. Но, так называемое, «экспериментальное» лечение Карлайла, которое он, по иронии, позаимствовал у её же мучителей, оказалось крайне эффективным — гораздо более эффективным, чем все они ожидали. Сломанные кости срастались, синяки рассасывались, раны затягивались — всё заживало так, словно она упала с велосипеда. Джейкоб продолжал сдавать свою кровь, максимально избегая личного общения. Из-за того, что клетки в его организме восстанавливались необычайно быстро, он мог заниматься донорством хоть по нескольку раз в день. Они встречались на стойке администрации, сталкивались у входа в кабинет Доктора Каллена, но никогда не общались дольше одной минуты. Он больше не проявлял к ней пренебрежения и агрессии, как делал раньше, пытаясь скрыть свои чувства, но очень явно давал понять, что не намерен продолжать то, что заново зародилось, или же умерло в тот день в больничной палате — чем бы оно ни было. Элис появилась впервые лишь спустя неделю после пробуждения Беллы. Она была крайне подавлена, зажата и немногословна. Немногое, что удалось выяснить — Эдвард сгоряча обвинил сестру в том, что та не предвидела аварию и похищение. Теперь они были в ссоре, и с тех самых пор практически не разговаривали. Наблюдать за этим было странно и неестественно — словно сиамских близнецов разделили насильственным путём. При этом вампирша, очевидно, весьма успешно винила себя и самостоятельно, испытывая чудовищный стыд, поэтому долго не решалась взглянуть лучшей подруге в глаза. Все заверения Беллы в том, что Элис — последняя, кого она бы стала винить в произошедшем, оказались тщетны. Девушку почти ежедневно навещал Чарли, иногда вместе со Сью и Сетом. Заглядывали Билли, беременная Эмили с Сэмом, Квил и Эмбри. Её регулярно посещали Каллены. Вообще-то, они, можно сказать, взяли на себя роль вторых опекунов — приносили вещи, еду, выполняли любые её просьбы и прихоти. Они никогда не заводили при ней эту тему, но девушка понимала, что они тоже чувствуют свою прямую вину в произошедшем, и пытаются искупить её любыми доступными методами. Они все, очевидно, сговорившись, не собирались обсуждать с ней, что произошло во время их поездки в Сиэтл. Иногда, когда никого не было рядом, она специально включала новости и с замиранием сердца ждала сводок о количестве новых жертв, но ничего не было. Не говорили они и о Тайлере. Когда она заходила на территорию любой неудобной (по их мнению) темы, беседа моментально обрывалась, или меняла курс при помощи искусных психологических манипуляций. Свон была уверена — Каллены искренне верили, что таким образом уберегают её от излишних стрессов, вредящих скорому восстановлению, но они не понимали, что от тревоги и неведения девушка страдает ещё сильнее. Когда Белла начала более решительно вставать на ноги, и исчезла любая угроза её жизни и здоровью, врачи наконец разрешили долгожданные визиты друзей. Каким-то образом её одиночная вип-палата, изначально любезно предоставленная Карлайлом (за счёт семейных сбережений Калленов, о чём, разумеется, не сообщали её родителям), быстро превратилась в место внеклассных сборищ школьников. Анджела, Бен, Майк, Джессика и Эрик упорно приходили к ней каждый день после школы, словно по расписанию. Они приносили домашние задания, шпаргалки с экзаменов, образцы заявлений в университеты, вовлекали её в обсуждения подготовки к выпускному. Они могли часами сидеть и болтать о своём, бесконечно препираясь и споря, и в такие моменты Свон была почти спокойна и почти счастлива. В один из таких дней, солнечных и беспрецедентно жарких для середины июня в Форксе, вся компания, как всегда, расположилась в больничной палате в почти полном составе. Не хватало лишь Тайлера, с которым было непонятно что, и Лорен, с которой было всё понятно. Джессика полулежала на белом кожаном диване, который ребята выпросили у администратора больницы в первый же день своих посиделок. Она бездумно пролистывала конспекты, периодически используя их в качестве опахала. Рядом с ней, вальяжно развалившись и расставив ноги в стороны, сидел Ньютон, нахмурившийся в тщательном изучении нового выпуска любимых комиксов. Он то и дело возмущался, эмоционально демонстрируя некоторые отрывки Бену и Эрику. Его слегка вспотевшие волосы торчали в разные стороны после шуточной схватки с Джесс. Анджела диктовала Белле недостающие части конспектов по матанализу, иногда отвлекаясь на то, чтобы сфотографировать друзей. Она объясняла это тем, что в данный момент в помещении идеальный, «красивый» свет. Ребята, покрасневшие от жары, закрывали лица и недовольно хныкали, тем не менее, время от времени комично позировали и строили рожицы. Когда Вебер в очередной раз настроила фокус, дверь резко распахнулась, и в комнату вошёл Эдвард. По обыкновению, ребята моментально смутились и напряглись от его присутствия. Тем не менее, за последние недели они стали относиться к нему гораздо терпимее, очевидно, обратив внимание на то, насколько трепетно он заботился о Белле. — Прошу прощения, я… — он смущённо улыбнулся. — Не хотел вам мешать. Анджела, быстрее и легче остальных проникшаяся к Каллену, слабо улыбнулась. Джессика заговорщически ухмыльнулась, прикрывшись тетрадью, а Майк закатил глаза, демонстративно опустив глаза в комикс. — А мы как раз говорили о том, что только тебя не хватает, Каллен, — съязвил Ньютон. Кривовато улыбнувшись, Эдвард прошёл напрямую к Белле, явно демонстрируя, что его не интересует ничто иное. Он по привычке осмотрел некоторые, самые серьёзные раны на доступных, открытых участках кожи. — Я в порядке, Эдвард, — неловко улыбнувшись, тихо сказала Белла. — Осмотр закончен! — саркастично объявила Джессика. — Доктор Каллен, мне необходимо ваше экспертное мнение относительно нескольких музыкальных дорожек… Следующие полчаса прошли в живом обсуждении. Элис, находясь в крайне нестабильном психологическом состоянии, передала практически все свои обязанности по организации выпускного Джессике, хотя, на данный момент, вампирша уже успела распланировать и реализовать практически всё самое важное. Эдвард терпеливо выслушивал все эксцентричные задумки и просьбы одноклассников, касающиеся музыки, удивительно конструктивно и убедительно высказывая свою точку зрения. Выслушивая его, явно нехотя, большинство неизменно с ним соглашались. Белла часто ловила себя на том, что неотрывно, забывая моргать и дышать, бесстыдно любуется Калленом. Он был безупречен. Галантный, харизматичный, немногословный, очаровательный. Нечеловечески грациозный и божественно красивый. Он всегда уместно шутил, умело сглаживал любые очевидные провокации, обезоруживая даже максимально негативно настроенных к нему людей вроде Майка Ньютона. — Хорошо, значит… — деловито заключила Анджела, щёлкнув авторучкой и захлопнув блокнот. — Работа над выпускным, наконец, закончена. Может, у кого-то остались вопросы из разряда жизни и смерти? Какие-то важные предложения? В этот момент глаза Беллы, абсолютно неосознанно, метнулись к Бену. По какой-то неведомой причине, подобной дружеской телепатической связи, Майк и Эрик тоже посмотрели на своего друга в каком-то необъяснимом ожидании. В глазах Бена отразился ужас, плавно перешедший в отчаянную решимость. Он вернул многозначительный взгляд Белле, словно выискивал одобрение. Наверное, не хотел перетягивать внимание с её болезни на себя, хотя, было ощущение, что к этому уже давно все привыкли, перестав обращать хоть какое-либо внимание. Белла вопросительно посмотрела на Эдварда, который едва заметно кивнул. Он-то уж точно знал, что в данный момент происходит в головах окружающих. Выходит, она всё поняла правильно. Она кивнула Бену, точно так, как ей кивнул Каллен, и легко, ободряюще улыбнулась. В эту же секунду Бен, подхватив настроение всеобщей решимости, нырнул в свой рюкзак. Анджела, пропустившая весь акт телепатического общения присутствовавших, скосила на него недоумённый взгляд. Она явно не была готова к тому, что произойдёт в следующее мгновение. Отбросив рюкзак в сторону, Чейни сделал упор на одно колено. В его руке оказалась тёмно-синяя бархатная коробочка. Ошеломлённо выдохнув и отшатнувшись к стене, Анджела оглядела всех присутствующих в попытке найти объяснение. Вероятно, она ожидала объявления о том, что всё это — глупая шутка, или же чей-то жестокий розыгрыш. — Анджи, — Бен вернул к себе её внимание. — Я… Знаешь, я хотел сделать это совсем по-другому… Я много планировал, мне даже здорово помогали… — он скосил взгляд на Беллу и загадочно улыбнулся. — Но… я подумал, что… Ничто не сделает эту вещь такой… естественной, похожей на наши отношения, как присутствие самых дорогих нам друзей. Если ты… — он слегка заёрзал, пока Вебер накрыла рот рукой и всхлипнула. — Прости, я не успел подготовить достойной речи, но если ты… Разделяешь ко мне хотя бы часть тех чувств, что испытываю к тебе я, тогда… — он сглотнул. — Господи, я люблю тебя так сильно, что просто не могу найти слов. Я знаю, что у нас впереди ещё целая жизнь, и мы слишком молоды, но… Я совершенно точно уверен, что ты — тот единственный человек, которого я когда-либо смогу полюбить так… глубоко и крышесносно. Я совершенно одержим тобой, и просто не вижу иного выхода, — он раскрыл коробку и протянул Анджеле кольцо. — Окажешь ли ты мне величайшую честь, чтобы… — Да! — воскликнула девушка дрожащим голосом, схватившись за коробочку с кольцом. — Прости, ты ещё не закончил? Я могу… Все ребята, до этого хранившие молчание, весело, с облегчением захихикали. — Всё прекрасно, — слегка обретя уверенность, с нервным, заикающимся смехом ответил Бен. — Лучше, чем я мог подумать. Позволь, я… Дрожащей рукой он надел кольцо на палец Анджелы, попав на него лишь с третьего раза. Она всхлипывала, демонстрируя кисть с поблескивающим бриллиантом друзьям, которые теперь поддерживали их в полную громкость. Когда ребята побежали обнимать Анджелу и Бена, Белла, сидящая на кушетке, улыбающаяся во весь рот, невольно бросила небрежный взгляд на Эдварда. Он сидел на полу возле дивана, держа в руках стопку бумаг, которые ему второпях всучила Джессика. Его взгляд цвета охры так крепко впился в лицо Беллы, что, казалось, образуется очередной шрам. Что-то глубокое, тёмное и собственническое было в этом взгляде. Анджела, подлетевшая с объятиями к Свон, трясла её за плечи. Девушка выдавливала дежурную улыбку, продолжая украдкой смотреть на Эдварда. В районе солнечного сплетения бабочки-убийцы уже прогрызали себе путь наружу.