Перед падением

The Neighbourhood — R.I.P. 2 My Youth

R.I.P. to my youth

And you could call this the funeral I'm just telling the truth And you can play this at my funeral Wrap me up in Chanel inside my coffin Might go to Hell and there ain't no stopping Might be a sinner and I might be a saint I'd like to be proud, but somehow I'm ashamed Sweet little baby in a world full of pain I gotta be honest, I don't know if I could take it Everybody's talking, but what's anybody saying? Mama said if I really want it, then I can change it, yeah

I'm using white lighters to see what's in front of me

Кап. Пронзительный звук капель, создающий в пространстве комнаты звонкое эхо, раздражал настолько, что сон стал стремительно покидать мутное сознание, но усталость была настолько сильной, что, казалось, Белла не проспала и пары минут — недовольно вздохнув, девушка наощупь подхватила край одеяла и натянула его до самого лба. Кап. Казалось, тело весило целую тонну: Белла не могла даже перевернуться на другой бок, до такой степени была истощена. Спина ныла, а руки и ноги онемели до самых кончиков пальцев. Кап, кап. Больше всего на свете хотелось погрузиться обратно в сон, но звук воды упорно не позволял абстрагироваться, настойчиво привлекая к себе внимание, словно прохудившийся кран в ржавой кухонной раковине. Кап, кап, кап. Это невыносимо. Издав протяжный раздражённый стон, медленно, совершенно нехотя, Белла открыла глаза. Перед её взором предстала комната Эдварда: только сейчас девушка вспомнила, что засыпала именно здесь. Она огляделась по сторонам, массируя затёкшую от сна в непривычном месте шею. Каллена в комнате не было — вероятно, у него появились дела, более важные, чем нянчиться со спящим человеческим созданием. Густой синий полумрак, окутавший комнату со стеклянными стенами, намекал на то, что сейчас было раннее утро — сказать точнее было невозможно, поскольку в интерьере отсутствовали часы. Кап, кап, кап. За окном шёл дождь — скорее, даже ливень — крупные капли били по верхушкам деревьев и кустарников, стекая по стеклу размытой стеной. Нерешительно откинув одеяло, Белла поднялась со специально разложенного для неё дивана, и медленно, на носочках, перебарывая сбивающую с ног усталость, прошла к источнику звука, до смерти стесняясь рассекретить своё бодрствование — она чувствовала ужасную неловкость за то, что доставляла Калленам неудобство и буквально вторглась в их личное пространство. В дальнем углу комнаты поскрипывало открытое окно, в которое активно стекала дождевая вода, подгоняемая штормовым ветром, задувающим прямо в комнату. Выругавшись, Белла поспешила к окну, позабыв обо всякой осторожности. К своему ужасу она обнаружила, что вода уже начала затапливать пол помещения, и её слой стремительно увеличивался — сначала вода едва касалась пальцев ног, а теперь была девушке уже по щиколотку. Закрыть окно получилось не с первого раза — Беллу с головы до ног обдало ледяной водой, словно ей на макушку вылили целое ведро, а мокрые дрожащие руки скользили по дереву и не слушались. С облегчением вздохнув, она спешно отошла как можно дальше от окна, но действующий на нервы звук так и не прекратился. Кап, кап, кап, кап, кап. Поверить в то, что столько воды могло натечь в одно лишь открытое окно, было сложно, и вскоре Белла поняла причину. Вода прибывала не только из дальнего угла комнаты, но и из-под входной двери. — Боже… — в панике схватившись за голову, девушка подошла к деревянной двери и прикоснулась к ней подрагивающими пальцами. — Эдвард? — испуганно воскликнула она. — Эдвард, ты здесь? — Белла? — глухо донеслось из-за двери, словно зовущий был где-то на первом этаже. Эхо устрашающе отразилось от стен и поверхности воды. — Белла! Дёрнув дверную ручку, она осторожно вышла в тёмный коридор, с хлюпающим звуком перебирая ногами по неизвестно откуда прибывающей воде на деревянном полу, создавая шагами небольшую рябь по её поверхности. — Эдвард, где ты? — с дрожью в голосе всхлипнула она. — Что происходит? Ноги онемели от холодной воды, одежда неприятно липла к телу, а намокшие волосы лезли в лицо, цепляясь к щекам. Продрогнув, она обхватила себя руками и сгорбилась, стараясь успокоить челюсти, бьющиеся зубами друг об друга. — Белла! Она подошла к лестнице и заглянула в проём, изгибом уходящий в пространство второго этажа. Вода стекала по ступеням, как водопад, и Свон испуганно отпрянула от спуска, едва не сделав первый шаг вниз, цепляясь за деревянный поручень. Паника сковала движения, и девушка в очередной раз всхлипнула, пребывая в полнейшем ужасе. Она оглядывалась по сторонам, не представляя, что происходит, почему в доме потоп, почему за ней никто не пришёл и что ей делать дальше. Она совершенно не понимала, куда ей идти и как спасаться самостоятельно — если вода была уже на третьем этаже, был ли у неё хоть какой-то шанс выбраться? Она не могла просто выпрыгнуть в окно, как это делали Каллены: дом находился на скалистой возвышенности, и прыгнув с такой высоты она абсолютно точно разобьётся. — Эдвард! — вскрикнула она, начиная впадать в истерику. Пронзительное эхо расползлось по зданию, вторя её воплю отчаяния на каждом из этажей, но ответом ей послужила абсолютная тишина, прерываемая звуком капающей и стекающей отовсюду воды. Не дождавшись ответа, она крепче обхватила себя руками. Нужно было срочно что-то придумать. Она не может оставаться здесь и ждать, когда кто-нибудь вспомнит о ней, спохватится и придёт на помощь. Крепко вцепившись в поручни, она стала осторожно спускаться по мокрым ступеням вниз. Если есть какой-то шанс выбраться наружу, он точно находился внизу — быть может, там она сможет выйти через дверь или хотя бы вылезти в окно. Спустившись через один лестничный пролёт и свернув налево, Белла застыла, онемев от ужаса. Весь второй этаж практически до потолка был затоплен водой. Она не спасётся. Бежать некуда. Она заперта в смертельной ловушке. Схватившись за голову, девушка потеряла силу в ногах и осела на ступени. Затуманившийся взгляд бесцельно скользнул по толще зеленоватой пенящейся воды. Внезапно прямо на поверхности разлилось тёмно-красное пятно — сначала Белле показалось, что это кровь. Но потом она совершенно отчётливо разглядела волосы. Красные волосы, змейками расползающиеся по прибывающей воде. Издав дрожащий вздох ужаса, Белла заткнула ладонью рот, и в совершенно бессознательном порыве стала отползать назад, вверх по лестнице, отчаянно цепляясь руками за скользкие ступени. Краем оцепеневшего разума она понимала, что уже никуда не сбежит, но инстинкт самосохранения, в последнее время не слишком часто посещавший девушку, упорно заставлял двигаться. Делать хоть что-то. Спасаться. Она развернулась через плечо как раз в тот момент, когда с верхнего этажа, словно по водной горке в аквапарке, хлынул бешеный поток воды, вырывающий поручни с корнем. Белла зажмурила глаза с оглушающим криком. Откуда-то, совсем близко, стала раздаваться нежная, волшебная колыбельная Эдварда.   Холодное успокаивающее прикосновение к щеке. Видимо, ей снова приснился кошмар. Он всегда приходил к ней в конце кошмаров — словно её подсознание силилось хоть чуть-чуть уравновесить её и без того удручающее состояние. Словно пыталось придать ей хоть немного сил, чтобы встать с кровати и прожить ещё один день. Сейчас она откроет глаза, и он, как обычно, исчезнет. Она потёрлась щекой о его бархатную ладонь, заново впитывая знакомое ощущение. Ей всегда хотелось продлить это бесконечно прекрасное мгновение перед пробуждением как можно дольше. Эдвард медленно и мягко поглаживал пальцем её скулу, подбородок, иногда слегка касаясь губ. Всё было настолько реалистично, что она почти поверила. Рана в центре живота заныла, и Белла решила, что с утренними иллюзиями пора заканчивать. Чем дольше всё это продлится, тем тяжелее ей будет выдерживать холод его то колкого, то безразличного взгляда, когда они встретятся в школе. Она нехотя открыла глаза, и… моментально попала в плен золотисто-карих глаз, слегка подсвеченных искусственными источниками света в комнате. Это было совсем неожиданно. Она привыкла к тому, что, когда она открывала глаза, рядом с ней никого не было, а всё, что она чувствовала накануне, являлось лишь плодом разгорячённого воображения. Белла тут же отпрянула и приподнялась на локтях, судорожно оглядываясь по сторонам. Она находилась в комнате Эдварда. Снова. За окном стояла глубокая ночь, а по стёклам всё также громко стучал дождь, но никакого намёка на последний акт «Титаника». Никакой воды на полу и на стенах. Никаких скрипящих окон. Разве что она была почти такой же мокрой, как во сне — после кошмаров Белла почти всегда просыпалась в холодном поту, словно в первую ночь внезапно подкравшегося гриппа. Облегчённо выдохнув, она опустилась обратно на подушку и обхватила голову ладонями. — Эдвард, — простонала она. — Всё хорошо, — тихо произнёс вампир, и Белла вновь открыла глаза и обвела его силуэт пытливым взглядом в попытке убедиться, что это не продолжение сновидения, в спешке организованное её хитрым подсознанием. Что-то вроде «сна внутри сна». Она была уверена, что её садистский мозг был способен и на такое. — Я здесь, Белла, всё нормально. Она внимательно разглядывала его лицо, сейчас особенно бледное в слабом мерцающем свете разноцветных огней панелей разномастной музыкальной техники, небольшого телевизора и телевизионной приставки. Он выглядел уставшим, привычные круги под его глазами сейчас выделялись особенно ярко и, не знай она правды, решила бы, что он не спал несколько дней подряд. Губы были сложены в тонкую линию, челюсти плотно сжаты, шея напряжена. Он был чем-то явно обеспокоен, и это было совсем не похоже на идеализированный образ из её снов. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, больше не прикасаясь к ней — возможно, именно эта, её любимая часть с прикосновениями, всё же была концовкой сна, и лишь сейчас Белла окончательно проснулась. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но он всё равно был здесь, с ней, и это было похоже на правду. Сейчас это всё, что у неё было. Хотя бы это. — Я не помню, как уснула, — прохрипела она, нахмурившись. Последним её воспоминанием было… То, как они с Эдвардом вошли в его комнату, а дальше… всё, как в записи с шатающейся на бегу видеокамеры. Кажется, он уложил её на свой разложенный диван и предложил принести воды и чего-нибудь съестного, а после… Должно быть, мозг испытал перегрузку сразу же, стоило ей только оказаться в горизонтальном положении. Произошедшие накануне события это с лёгкостью объясняли. Ей пока ещё было слишком больно об этом думать. — Меня не было всего несколько минут, а когда я вернулся, ты уже мирно спала, вцепившись в подушку, как в спасательный круг. Я укрыл тебя одеялом и остался с тобой, на всякий... случай, — он смутился и опустил глаза. — Ты проспала почти три часа, но под конец тебе, судя по всему, начал сниться кошмар — ты дёргалась, кричала, и я просто… Хотел тебя успокоить. Я не знал, что делать… — он вздохнул и бросил взгляд на свои сжатые ладони, словно винил их в том, что они посмели её коснуться против его воли. — Прости, если я… — Всё нормально, — мягко перебила Белла и натянула одеяло повыше — одежда была влажной от пота, и теперь ночная прохлада пробирала до дрожи. — Думаю, ты спас меня от участи Джека Доусона, — её губы искривились в едва заметной ухмылке. Она всё ещё не могла отойти от кошмарного сна. Оцепенение и ужас понемногу начинали покидать её тело, но пока ещё слишком медленно. — Так вот, что тебе снилось? «Титаник»? — слабо улыбнулся Каллен. — Почти, — обронила она без желания уточнять. — Если бы я знал, что напугать тебя можно только фильмом, давно сводил бы на что-нибудь про кровожадных вампиров. И оборотней, — на последнем слове его глаза маниакально сверкнули. — У тебя не поэтому никогда не получалось меня напугать. Просто ты совершенно не тот, кем ты себя считаешь, как бы отчаянно не старался внушить мне обратное, — она опустила взгляд на свои переплетённые пальцы. — Никогда им не был. — А ты всегда готова видеть в монстрах только лучшее, — беззлобно хмыкнул он, покачав головой. — Я редко в этом ошибаюсь. Его тёмные глаза метнулись к её лицу: он словно бы старался рассмотреть подтверждение её слов во взгляде, выражении, позе. С тех пор, как Эдвард вернулся, он постоянно разглядывал её лицо, словно пытался что-то в нём найти. Словно за эти месяцы она изменилась так сильно, что теперь он пытался отыскать хоть какие-то прежние черты, которые были ему знакомы. Возможно, после долгой разлуки он разучился «читать её, как открытую книгу», над чем частенько подшучивал в прошлом. Она могла лишь представить, насколько тяжело было снова общаться с кем-то на равных, не зная наперёд его мыслей, истинных реакций, намерений. Белла не понимала этого взгляда. Она не понимала слишком многого, связанного с Калленом. Он едва заметно кивнул каким-то мыслям в своей голове и нахмурил брови. — Тебе… принести что-нибудь? Белла бесцветно покачала головой, сверля взглядом точку где-то посередине одеяла. — Может, воды? Э-э… чай? Может… — он беспокойно заёрзал в кресле. — Может, приготовить что-нибудь? Ты голодна? Я идиот — разумеется, голодна! Ты ведь не ела весь день и… — Эдвард… — Сейчас, я только… — он подскочил с места, игнорируя её протест. — Нет, я не… — Но, Белла… — Эдвард! — настойчиво прервала она, и он резко осел обратно. Звук его имени из её уст, кажется, отрезвил его. Он замолчал и устремил на неё растерянный взгляд. Понимая, что просто так вампир не успокоится, она решила удовлетворить его потребность в сиюминутной опеке, попросив его хоть о чём-нибудь, что он сможет для неё сделать, прежде чем она начнёт задавать вопросы. Она всегда ненавидела вытягивать из Эдварда информацию, поскольку, в попытке защитить и оградить её буквально от всего на свете, он постоянно скрывал от неё любую нелицеприятную правду, изворачивался, и в итоге только неизменно злился от её упрямства. — Я бы… — она нервно сглотнула, испытывая чудовищную неловкость. Кажется, это уже заведомо была плохая идея. — Мне бы чего-нибудь… переодеться. — Переодеться? — В смысле… — она прочистила горло. — Какую-нибудь футболку, или вроде того… Какая же глупость! Она даже не помнила, когда в последний раз Эдвард носил при ней футболки: весна была в самом разгаре, а лето уже отчаянно вырывалось вперёд, на бегу выхватывая эстафету. Обычно он старался появляться на людях в достаточно закрытой одежде, которая оставляла взору минимум кожи. Как и все Каллены, он мог надевать более открытые вещи лишь в затяжные дождливые дни — когда вероятность того, что из-за туч внезапно выглянет солнце, мгновенно ослепив всех окружающих бриллиантовым сиянием вампирской кожи, приближалась к нулю. — О… — Эдвард озадаченно нахмурился. — Разумеется. Сейчас. С вампирской скоростью парень подлетел к двери в дальнем углу комнаты — судя по всему, гардеробная — и спустя примерно тридцать секунд уже стоял, протягивая ей серую футболку. Она практически сразу узнала в ней ту, в которой он был в день их первого разговора в кабинете биологии — Белла помнила реплики дословно, а картинки — покадрово. Его глаза тогда были светло-золотистыми, что, как она сейчас уже знала, было признаком того, что он недавно охотился и был не голоден. Он был в хорошем настроении и достаточно вежлив, и она никак не могла уловить эту призрачную грань между перепадами его расположения духа — он мог быть грубым и холодным, а спустя минуту уже весело флиртовать и подшучивать над ней, как ни в чём не бывало. Что ж, хотя бы это никогда не изменится. Сейчас она была рада тому, что нашла в своей жизни хоть какую-то мнимую стабильность, даже если это был невыносимый нрав Эдварда Каллена. Белла медленно взяла вещь из его рук и неловко сжала её в ладонях, закусив губу. — Я… э-э… — протянул он, нерешительно переступая с ноги на ногу. — Буду за дверью. Позови, как закончишь. Она слегка кивнула, и Эдвард вышел из комнаты. Оставшись в одиночестве и в темноте, она моментально ощутила панику, преследовавшую её накануне во сне. Белла невольно прижала футболку к лицу, бессознательно вдыхая знакомый, такой дорогой сердцу аромат, который ни с чем бы не смогла спутать. Она словно бы в одночасье вновь оказалась в его объятиях — тех, которые отныне могла ощутить лишь тогда, когда находилась в ужасном состоянии и требовала утешения и заботы. Когда вызывала у него чувство вины и жалость. Вздохнув, она стянула с себя влажную одежду и натянула футболку Эдварда, выправив волосы через ворот. Неприятное ощущение исчезло, подарив коже комфорт и спокойствие. Ткань была мягкой и прохладной, а запах Каллена окутал всё вокруг, смешиваясь с её собственным. — Заходи, — тихо позвала она, и дверь сразу же отворилась с лёгким скрипом. — Тебе идёт, — бархатно усмехнулся вампир, выходя из тени в тусклое мерцание. — Гораздо больше, чем мне. — Это невозможно, — смущённо улыбнулась Свон, слегка покраснев. С его возвращением в комнату тревога моментально сменилась трепетным чувством, которое она всегда испытывала от его близкого присутствия. Сердце в мгновение сменило пластинку своего испуганного ритма, начав отбивать привычный лейтмотив взволнованности от их общения. — Тебе лучше? Эдвард бесшумно прошёл мимо и сел обратно в кресло. — Лучше, — ответила она, теребя пальцами одеяло. Она нерешительно оглядывалась по сторонам, не зная, с чего начать разговор. Ей необходимо было узнать обо всём, что происходило, пока она пребывала в беспамятстве, а тревога уже начинала пожирать внутренности заживо. — Что тебя тревожит? — словно читая её мысли, осторожно произнёс он. Эдвард всё ещё знал её слишком хорошо, и это льстило и раздражало с одинаковой интенсивностью. — Что… — она вновь нервно прочистила горло. — Произошло, пока я спала? — осторожно приподнявшись на диване, она выпрямила спину и запустила руку в волосы, убрав их с лица. Они всё ещё были влажными. — Что-то ведь произошло, верно? Каллен помедлил с сомнением на лице, явно подбирая слова и тщательно фильтруя то, что собирался сказать. — Карлайл, Эсми, Розали и Эмметт проследовали за стаей для уточнения границ. Блэк… — он поморщился с едва скрываемым презрением. — Скрылся. Послушай… — он наклонился вперёд, опершись локтями на колени, и запустил руку в волосы в усталом жесте. — Всё, что ты рассказала… — он вздохнул. — Я, к моему стыду, не рассматривал ситуацию в подобном ключе, но в словах оборотней определённо есть доля здравого смысла. Это действительно не похоже на череду каких-то случайностей, но мы… разберёмся, и… Тебе совершенно не о чем… — Эдвард… — Я серьёзно. Ты будешь оставаться под круглосуточной защитой, точнее, теперь не только под моей, и… — Чарли? — воскликнула она, дёрнувшись под одеялом. — Спокойно, — он развёл руками в воздухе в успокоительном жесте. — Чарли остался в резервации на все выходные, там он под защитой: судя по последним новостям, выловил парочку хороших лососей. Элис сказала ему, что ты останешься ночевать, и ей… знаешь, ей почти невозможно отказать, — снисходительно улыбнулся Эдвард. — Ты, вероятно, в курсе. Кажется, дар убеждения шёл бонусом к дару предвидения. Противная коротышка. — Точно, — легко улыбнулась Белла в ответ. — Но всё же… Я знаю всех вас слишком хорошо, Эдвард, и готова поклясться, что вы даже сейчас обладаете гораздо большими знаниями, чем я. Расскажи мне… Всё, что вам известно. Пожалуйста. Мне необходимо… Я имею полное право знать всю информацию. Это касается меня больше, чем кого-либо из вас. Снова сомневающийся взгляд мерцающих в полумраке глаз. Сейчас, глядя на бледное лицо вампира, она внезапно вспомнила его глупое оправдание о «флуоресценции», когда он спешно и небрежно объяснял необычную перемену в цвете его глаз, надеясь, что после этого она потеряет интерес и отвяжется. Тогда он ещё не знал, с кем связался — какую обузу в её лице решил на себя взвалить. Тогда её мир ещё был другим — нормальным, без всех этих разрывающих сознание на части тайн, смертельных опасностей и несоизмеримой с нормальным существованием боли. Сейчас она совершенно не помнила себя прежнюю. Не помнила, как она ощущала свой мир до этого. Возможно, ей не стоило нырять с головой во всё это. Сигать с разбегу. Но, кажется, эта черта давно стала неотъемлемой частью её личности. Что, если бы тогда она действительно оставила его в покое, на чём он, в конце концов, и настаивал? Что, если бы она не стала им так одержима, а вовремя сошла с дистанции, осознав, что этот загадочный юноша ей не по зубам? Что, если не вздумала бы лезть во что-то, выходящее за пределы её понимания? Вероятно, она была бы уже мертва. Или счастлива. Теперь ей светило что угодно, но не нормальное человеческое счастье. Она больше не знала, что вообще такое «нормально». — Возможно, — он тяжело вздохнул. — Это Виктория. Вполне вероятно, но… Пока мы не знаем... как она может всё это делать, не принимая решений и находясь на таком расстоянии. Не оставляя своего следа, запаха. Но, как бы то ни было, запах чужака совершенно точно был, и это не тот же самый, что в тот вечер, когда ты обнаружила страницы книги… Он практически слово в слово озвучил недавний рассказ своей сестры, но что-то упорно не сходилось в её голове… — Стой, — тревожно прервала его Белла. — В тот вечер… всё же был чей-то запах? Вампира? — она округлила глаза, выпрямившись на диване. — Но ведь… Она с усилием напрягла память. Белла выскочила на улицу, за окнами определённо кто-то был. Но потом это оказался… просто Джейкоб. Неужели Джейкоб не почувствовал запах вампира? Он ведь сказал ей тогда, что никакой «вони» не было — он бы её ни с чем не спутал. Совершенно точно сказал именно это. Она не могла запомнить неправильно. Девушка в панике бегала глазами по комнате. Она просто-напросто ничего не понимала. Как он мог скрыть от неё? Зачем ему это? Она думала, что он всегда защищал её, что он был на её стороне… — Что ещё он скрыл от тебя в тот вечер, Белла? — Эдвард испытующе заглянул ей в глаза, словно подсказывая отстающему первоклашке ответ на элементарный пример по математике. И в её голове действительно вдруг щёлкнул механизм, внезапно сложился пазл. Он не сказал ей про приезд Калленов. Он уже знал об этом в тот вечер и не сказал ей. Они выяснили это позже, и даже серьёзно поссорились, но она никогда не задумывалась об этом всерьёз — ей просто было некогда как следует всё обдумать. От обилия произошедших накануне событий у неё всё ещё вскипали мозги. — Белла, он не сказал тебе о запахе вампира, потому что думал, что он мой, — озвучил он вслух то, о чём она уже догадалась секундами ранее. — На тот момент он ещё ни разу не встречал меня после обращения в оборотня, и не знал… Эдвард нахмурился и не стал продолжать. В этом не было необходимости. Она тяжело и громко задышала. Гнев и непонимание обжигающей волной пробежались по венам. Мало того, что он скрыл от неё приезд Калленов… Эдварда. Это не было обычным возвращением бывшего твоей подружки в город, это… было действительно важно. Это было больше, чем мыльно-оперные романтические неурядицы и ревность между подростками — на кону была безопасность целого небольшого города. Безопасность Беллы и её отца. Ко всему прочему Блэк ещё и сделал из неё полнейшую идиотку, заставив сомневаться в собственной адекватности. Благодаря Джейкобу она до последнего не могла поверить в то, что происходило прямо перед её носом. С его подачи она всерьёз перестала доверять собственной интуиции и ощущениям, которые, на самом-то деле, довольно редко её обманывали. Всё это время она действительно находилась в смертельной опасности, пока Джейкоб играл в свои игры с драматичными расставаниями и утаиванием жизненно важной информации. Чарли, совершенно ничего не подозревающий, в блаженном человеческом неведении, мог в любую минуту любого дня погибнуть из-за всех этих спектаклей с непримиримой межвидовой сверхъестественной борьбой. Вчера она уехала из города на целый долгий день, оставив отца одного, а после возвращения узнала чудовищную новость о смерти своей одноклассницы. В следующий раз, не знай она всей правды, она могла точно так же войти в дом после долгого отсутствия и обнаружить бездыханное тело Чарли. Джейк думал только о том, как бы Белла не прознала раньше времени, что возле её дома вновь ошивался её бывший. Возможно. Если, конечно, причина была в этом, а не в чём-то другом. Она уже совершенно точно не понимала Джейкоба Блэка, мотивов его поведения и поступков. Больше не знала, кто он такой — точнее, кем он теперь являлся. Теперь, когда он запечатлён с другой, и его нездоровая, маниакальная привязанность к подруге детства прошла (если всё это, конечно, было правдой, а не очередной выдумкой, чтобы от неё отделаться), ему просто стало на всё это плевать? Плевать на неё и на её существование? Плевать, жива она или мертва? Ещё совсем недавно, до их неосторожного первого поцелуя, Белла мечтала лишь о том, чтобы Джейкоб перестал всё так усложнять и снова стал ей просто другом — тёплым приятельским плечом и таким необходимым отвлечением. Теперь она ощущала себя той ещё лицемерной и лживой тварью — ведь, на самом деле, это чистое, бескорыстное, слепое обожание Джейкоба к себе она воспринимала как неотъемлемую часть его личности — без неё он становился для неё совершенно незнакомым, чужим человеком. Неужели всё это время она любила лишь его любовь к себе? Это прозвучало в её мыслях так чужеродно и дико, что она зажмурилась и обхватила голову руками. Рациональной частью разума она ощущала себя чёртовой эгоисткой за подобные мысли — в конце концов, мир не вертелся вокруг её персоны, и теперь, если Джейкоб действительно был запечатлён, она хотела бы искренне пожелать ему только счастья. Хотела бы. Но обжигающая обида, ревность, боль предательства выдавливали эти мысли куда подальше, за пределы её внутреннего зрения и понимания. Возможно, со временем она придёт к этому. Сможет быть взрослой, мудрой и всепрощающей. Но сейчас, в эту самую секунду, ей казалось, что она имела полное право злиться — и, боги, как же сильно она на него злилась! — Разумеется, ты обо всём этом знал, — с надломом в голосе прошептала она. — Я не мог не знать, Белла. Он так громко думает, что… — осуждающе фыркнул Эдвард. — Если тебе станет от этого легче, он действительно сожалеет о своём поведении. Не о сегодняшнем, — посчитал важным добавить он с неприкрытым отвращением. — В особенном ужасе он был, когда узнал, что это действительно был чужак, да ещё и не один. Джейкоб осознал это в тот же момент, когда учуял меня на поляне. Тот, кто побывал тогда в твоём доме, и тот, кто убил Лорен Мэллори, оставив в твоей машине послание — разные вампиры. Поэтому Элис и не может предвидеть эти события: это всегда чужаки, которых она не знает, потому не видит их решений и того, что за ними следует. А на фоне всех этих убийств в Сиэтле… Скажем так, мы имеем дело с чем-то действительно странным, — он устало вздохнул и потёр лоб. — Пока мы не выясним, кто за этим стоит, и со всем не разберёмся, оставаться одной тебе слишком опасно. Потом… я оставлю тебя в покое. Он смущённо поднял на неё взгляд из-под опущенных ресниц. В его глазах застыло нечитаемое выражение. Какое-то сомнение, смешанное с сожалением, тоской, и чем-то ещё, незнакомым и некомфортным. «Я оставлю тебя в покое». Она не хотела об этом думать. — Что будет… — она сглотнула. — Когда вы проголодаетесь? Вы же не можете… целыми сутками… — Нас будут сменять оборотни. — Оборотни? — удивлённо отозвалась она, вскинув брови. — Когда мы уехали, Карлайл ушёл уточнять границы по приглашению Сэма, как я уже сказал. Они обговорили условия дежурства — квилеты полностью заинтересованы в защите своей земли и людей, поэтому идут навстречу. Теперь ты и твой отец будете под ежеминутной защитой. Ты будешь в безопасности. Всё будет в порядке, — упрямо повторил он, будто бы старался убедить в этом больше не Свон, а самого себя. — Ты сказал… — Белла запнулась, не зная, как продолжить то, о чём пыталась спросить. Но любопытство было настолько сильным, что она не стала долго подбирать слова. Будь что будет. — Сказал: «Теперь не только под моей круглосуточной защитой». Последовало продолжительное молчание, и девушка уже засомневалась в том, понял ли Эдвард, что это был вопрос. Правильно ли она выставила интонационный акцент? — Я уж подумал, ты не заметила, — наконец невесело усмехнулся он, и закусил губу, будто «отзеркаливая» её собственный жест-паразит. — Но я обязан был помнить о твоей проницательности и внимательности к деталям, которые никогда не оставляли мне шанса. Полагаю, придётся объясняться? — он снова заглянул ей в глаза, смущённо улыбаясь. Господи, как можно быть таким чертовски притягательным и идеальным, и при этом причинять столько боли… — Сделай одолжение, — Белла постаралась взять себя в руки, пристально глядя ему в глаза, но на самом деле всё, что она делала — изо всех сил пыталась не утонуть в его вязком, густом, почти мальчишеском, смущённом взгляде, который делал его на столетие моложе. Так он становился красивее, чем когда-либо, и совладать с нахлынувшими чувствами было мучительно сложно. — Я… как бы тебе сказать… — начал он тихо и нерешительно, тщательно подбирая слова. — Бываю у тебя, как раньше… ночью. Он выглядел так, словно до смерти боялся её реакции. Замер, не двигался и не дышал. А она… просто не знала, как реагировать. По телу пробегали волны изумления, ужаса, трепета, нежности, ностальгии, непонимания… да всего на свете. Когда-то он уже обрушил на неё подобное признание, но тогда всё это было в новинку: справедливости ради, она была настолько возмущена, ошарашена, и смертельно влюблена одновременно, что не находила в себе сил сопротивляться, а после просто привыкла. Но сейчас... Ей казалось, что сейчас её грудь разорвётся на тысячи маленьких частиц, столько чувств и ощущений её переполняло. Ну же, Свон, возьми себя в руки. Ты должна узнать больше. — То есть, как это… как раньше? — прохрипела она. Более красноречивых слов в её голове сейчас не нашлось. — То есть… Как и раньше, Белла, по ночам я прихожу к тебе, — отрывисто произнёс он, буравя её тягучим медовым взглядом. — Я думал, ты просто не хотела обсуждать это… ты ведь видела меня. Видела? Что он… Внезапно к ней пришло озарение, уже которое по счёту за эту ночь. Перед глазами предстали картинки, видения, которые постоянно терзали её в ночи: сменяющиеся фигуры, неизменно приводящие в леденящий ужас, и единственным приятным образом из всех был тот, что всегда появлялся в самом конце. Будто её мозг к этому моменту уже решал над ней сжалиться, и призывал самый прекрасный, успокаивающий, который только мог представить. Прохладная, нежная рука у её лихорадочно разгорячённой щеки, тихая колыбельная, спетая самым мелодичным и прекрасным баритоном на свете… После каждого её ночного кошмара. С тех самых пор, как он вернулся в Форкс. — О боже… это был ты? То есть, правда ты? Это было не видение? — ошарашенно прошептала Белла. — Я всегда… боялась открыть глаза, потому что думала, что раз это сон, то ты сразу исчезнешь, как только я проснусь… — она взволнованно тараторила, а глаза неконтролируемо защипало. — А ты и правда был там… ты пел мою колыбельную… — она всхлипывала, совершенно не в силах контролировать наваждение. Она закрыла дрожащими руками мокрые глаза. Всё это время он был рядом. Каждую чёртову ночь. Она могла лишь открыть глаза и увидеть его, прикоснуться к нему, но она так боялась потерять этот сладкий вымысел, дававший ей не сойти с ума… либо позволявший сойти с ума окончательно… — Это произошло, когда мы встретились в первый раз, — произнёс он, опустив глаза. — Я не хотел выдавать своего присутствия, никаким образом тебя тревожить, просто хотел убедиться, что ты… в порядке… — он запустил руку в волосы, вздохнув. — Но в какой-то момент… Ты начала ворочаться. Сначала не сильно, но… Потом тебе стало плохо — ты тяжело дышала, вспотела, и… закричала. Ты так сильно кричала, что… — он зажмурился, словно воспоминание приносило ему физическую боль. — Я просто… Как сегодня, не смог сдержаться и… Раньше ты всегда успокаивалась, когда я был рядом, поэтому я лишь… Дотронулся до тебя, и тебе стало лучше — моя колыбельная тебя всегда успокаивала, хоть я и допускал вероятность, что ты больше не захочешь её слышать. Но это подействовало. Поэтому я стал делать так… Время от времени. Белла молчала, не в силах произнести ни слова. Он просто в очередной раз сломал всю её и без того неустойчивую картину реальности. Вероятно, гнетущее молчание затянулось, потому что Эдвард тихо произнёс: — Скажи… что-нибудь. Пожалуйста. — Я… не знаю, что… — прохрипела она, опустив взгляд. — Я… просто… Болезненные всхлипы вновь затрясли грудную клетку. В мгновение ока Каллен оказался рядом, и её волосы слегка приподнялись от возникшего сквозняка. Его прохладная ладонь коснулась её разгорячённой щеки, смахивая образовавшуюся влагу большим пальцем. — Не плачь, — прошептал он. — Прошу. Скажи мне, о чём ты думаешь. — Я… — всхлипнула она, тщетно стараясь успокоиться. Она изо всех сил пыталась держать перед ним лицо, но самообладание рассыпалось на её глазах как песочный замок под океанской волной. Рваный выдох вырвался из её рта. — Мне… Ты просто… Ты не знаешь, каково мне было, когда ты… Она старательно избегала его золотистых глаз, но миссия была обречена на провал с самого начала. Он смотрел на неё без отрыва, не моргая, и она просто не смогла сдержаться. Его взгляд захватил её. Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, не шевелясь, и она просто… — Перестань делать это. — Перестать делать что? — Смотреть на меня так, будто бы… — она покачала головой, зажмурившись. — Словно я до сих пор что-то значу. — Ты значишь… — Замолчи, — она издала дрожащий вздох, и отодвинулась от его прикосновения с титаническим усилием, потребовавшим всей её выдержки. Она готова была поклясться, что слышала, как в воздухе между ними что-то яростно треснуло и раскололось. Его ладонь на мгновение зависла в воздухе, и он медленно опустил её, сжав в кулак, замерев всем телом. Его лицо выражало безграничную тоску и сожаление. Он просто над ней издевается. Неконтролируемая ярость поглотила её целиком. Она просто ненавидела то, какую немыслимую власть он над ней имел. Каждая клетка её тела буквально сгорала под его взглядом — не говоря уже о его прикосновениях. Её невыносимо раздражала его печальная покорность, и эта вина, сквозившая через всё их взаимодействие, раздавалась неистовым клокотанием в районе рёбер. При первой их встрече она надеялась, что он будет испытывать чудовищную вину. Что ему станет больно и стыдно, что он будет просить прощения и унижаться так, как в прошлом перед ним унижалась она. Она действительно думала, что от этого ей станет легче. Но, по иронии злорадной судьбы, в результате оказалось, что это совершенно не то, чего она хотела от него. Это лишь заставляло её чувствовать себя ещё более жалкой, чем она уже была. Он не любил её, а просто жалел — она ощущала это, и это безгранично злило. Они никогда не смогут быть просто друзьями, приятелями, одноклассниками — она не сможет. Не после всего, через что он заставил её пройти. — Мне… — тихо промолвил он, и в его голосе сейчас, казалось, сосредоточились всё сожаление и тоска мира. Она не верила ни единому слову. — Мне так жаль, Белла. — Я… — слабо прохрипела она, отрицательно качая головой. — Хочу спать. С огромным усилием отвернувшись к стене, она легла на бок, нырнув в одеяло с головой. Обмоталась им со всех сторон, как в кокон. Всё вокруг пахло Эдвардом, но она старалась сейчас об этом не думать. Слеза выкатилась из уголка глаза и затекла в ушную раковину, слегка намочив волосы. Белла выдавила судорожный вздох. Им нужно было обсудить так много… Но у неё просто не было сил. Моральных, физических… Она закончилась. И за это спасибо Эдварду. В том числе.  

***

Белый и красный. Слишком много белого и красного. Белоснежные розы были везде — в руках присутствующих, облачённых в траурный чёрный. На гробу из тёмного дерева, окружённом такими же пухлыми белыми бутонами. Они выглядели, как снег среди поздней весны, такой же внезапный и холодный, неотвратимый и несущий смерть. Их разбавлял вышеупомянутый красный. Более скромные красные цветы, которые решили использовать в дизайне похорон в паре с белыми, и сейчас это казалось просто ужасной идеей. Говорят, Лорен любила красный. Она считала, что он удачно подчёркивал все её достоинства и великолепно контрастировал с пепельными волосами и светлой кожей. Она очень злилась, если кто-то ещё на шумной вечеринке или торжественном приёме облачался в красное и перетягивал на себя часть внимания: ей не просто нравилось сиять ярче всех, она испытывала в этом какую-то извращённую болезненную нужду, и теперь Белла даже знала причину. Слишком поздно узнала. Что ж, теперь судить о красном в сочетании с Лорен было невозможно: старшеклассницу, без пяти минут выпускницу, самую популярную девушку в школе, близкую подругу Джессики, Анджелы, Тайлера, Майка, Бена и Эрика хоронили в закрытом гробу. Говорят, что её тело было в таком ужасном состоянии, что это стало единственным возможным решением, и Белла, по стечению ряда ужасающих обстоятельств, была единственной из присутствующих, кто совершенно точно знал, что именно произошло с трагически погибшей одноклассницей. Поэтому вспомнить, как выглядела Лорен, теперь можно было лишь по фотографии в рамке с чёрной лентой в правом нижнем углу. По этой причине красный теперь ассоциировался у Свон только с кровью. Красная кровь на фоне чистого белого снега. Кроваво-красные глаза на фоне белоснежной мраморной кожи. То, что принесло Лорен смерть. То, что навлекла на неё Белла. То, что в скором времени придёт за ней самой. Монотонная траурная речь священника то и дело затягивала в какой-то вязкий тёмный транс. Свон поймала себя на том, что уже около десяти минут смотрит в одну точку отсутствующим взглядом — к счастью, сегодня она не могла привлечь этой странной привычкой никакого внимания — все присутствующие впервые разделяли схожее настроение. Вирус скорби, непонимания, шока от произошедшего зловеще расползался в тёплом майском воздухе, воздушно-капельным путём передаваясь каждому, кто посетил городское кладбище в этот совершенно некстати солнечный, безоблачный весенний день. Усилием воли Белла перевела взгляд чуть правее от себя, туда, где стояли их общие с Лорен друзья. На небольшом расстоянии то и дело слышались глухие всхлипы Джессики, уткнувшейся носом в плечо Анджелы, что стояла неестественно прямо, вытянув длинную шею, и поджимала губы, тщетно силясь сдержать слезу, застывшую на побледневшей щеке. Рядом с ними стояли Бен, крепко сжимающий ладонь своей девушки, Эрик, неловко обнимающий и ритмично похлопывающий по плечу безудержно рыдающую Кэти, и Майк, периодически отворачивающийся в сторону и украдкой потирающий опухшие покрасневшие глаза, усиленно моргая. Она не сразу нашла Тайлера. Он стоял очень далеко от остальных, в одиночестве, в окружении серых надгробных плит, застыв и онемев всем телом. Казалось, он даже не моргал. Его взгляд был устремлён в одну точку, а в тёмных глазах застыло выражение бесконечного непонимания и ужаса. Грудь Беллы болезненно сжалась: казалось, в парне что-то умерло. Он даже внешне был похож на живой труп. Белла была на похоронах лишь однажды. Это были похороны её бабушки Мари, на которые Рене до последнего не соглашалась взять свою маленькую дочь. Тогда, в сознании ребёнка, похороны казались чем-то нереальным, словно странный, выбивающийся из красочной детской действительности, неприятно покалывающий конечности сон. Безутешные родственники, причитания, соболезнования, слёзы, цветы, странные химические запахи, раздражающие нос. Со временем все события и картинки того дня стёрлись благодаря гибкости детской психики, и в памяти остались лишь ощущения. Те же ощущения Белла испытывала и сейчас. Мозг отказывался воспринимать происходящее как что-то материальное, осязаемое, совместимое с явью. Смерть, являясь неизбежным явлением, рано или поздно настигающим каждого, тем не менее, выбивалась из обыденности, болезненно отрезвляя. Полуденное солнце почти не отбрасывало тени: всё вокруг было контрастным и таким ярким, что глаза слезились не только от состояния всеобщего траура. Влага, испаряющаяся на жаре, и чёрная одежда в совокупности заставляли кожу покрываться неприятной испариной; плотная ткань липла к телу и вызывала зуд. Капли воды после ночного дождя, преобразовавшегося в утренний туман, переливались на поверхностях подобно миллионам драгоценных камней, и это вызвало невольную ассоциацию с кожей вампира, блистающего в солнечных лучах. Белла прекрасно понимала, что в такую погоду Каллены не покинут своего лесного убежища, рискуя быть замеченными. Это наталкивало на разумный вывод о том, что, согласно заключённому вчера беспрецедентному договору между вампирами и оборотнями, сегодня её должны были охранять последние. С самого утра она не встречала никого из них. Она не знала, кто сегодня был на «дежурстве», а утром общалась лишь с Элис, которая и сообщила ей о том, что сегодня ожидается солнечная погода, поэтому она не сможет сопровождать её на похоронах. Ночью Эдвард вышел из комнаты сразу же, как она самым красноречивым образом закончила их разговор: Белла поняла это по тому, как еле слышно скрипнула ручка деревянной двери за её спиной. С тех пор они больше не встречались, даже утром, когда Белла завтракала наспех приготовленными тостами с сыром, сидя на почти девственной, стерильно блистающей в утреннем свете кухне Калленов в компании необычайно молчаливой и задумчивой Элис. Она была крайне недовольна тем, что не сможет видеть будущее Беллы целый день, и едва ли доверяла в вопросах её защиты новым союзникам. Прошло ещё около двадцати минут, прежде чем церемония захоронения была окончена. Посетители стали медленно рассредоточиваться по территории кладбища и собираться в группы, приветствуя друг друга и приглушённо общаясь. Родители Лорен принимали соболезнования, держась друг от друга на заметном расстоянии и испытывая друг к другу ощутимые холод и неприязнь. Невысокая худощавая пепельная блондинка с идеальной причёской, одетая с иголочки, была так сильно напряжена всем телом, словно сквозь весь её позвоночник регулярно пропускали удары тока. Сказать о её эмоциях было сложно, поскольку половину её бледного лица закрывали широкие солнечные очки, но тонкие морщинистые губы были сжаты в плотную линию и периодически непроизвольно подрагивали. Кажется, женщина держалась из последних сил, как и её муж, мистер Мэллори, довольно привлекательный, седой, подтянутый мужчина средних лет, лицо которого пылало нездоровым румянцем по весьма очевидной причине. Издалека заметив отца, беседующего с какой-то пожилой парой, Белла почти сразу поймала его взгляд. Он махнул ей рукой, подзывая к себе, и на ватных ногах она поплелась в его направлении, попутно здороваясь с некоторыми одноклассниками, словно в тумане. Шериф Свон распрощался со знакомыми и застыл в привычной напряжённой позе, сгорбившись и сложив руки на поясе. — Ну как ты, Беллз? — нахмурив густые тёмные брови, озабоченно поинтересовался Чарли. — Держишься? — Стараюсь, — выдохнула она. — Ты как? Как выходные в резервации? — Неплохо, — ответил отец, расправляя усы. — Ты ведь была у Калленов? Элис сказала, что это что-то вроде, э-э… девичника? Я имею в виду, что… — Да, пап, — смущённо фыркнула Белла, прекрасно понимая, к чему он клонит. — Только я, Элис, Розали и Эсми. Остальные уехали на… — протянула она, подбирая правдоподобное объяснение. — На охоту. — Ясно, — бросил он, не скрывая облегчения. — Вот почему их здесь нет. — Да, погода выдалась отличная, они любят проводить солнечные дни на природе, — Белла пожала плечами. Чарли уже не слушал: всё, что ему было нужно, он только что выяснил. — Я сейчас поеду в участок, слышал, у вас отменили оставшиеся уроки? — У-гу, — кивнула она. — Это из-за того, что половина студентов и преподавателей сегодня на кладбище. — Разумно, — ответил Чарли. — Ты справишься одна, милая? Можешь заняться лососем, как хотела на той неделе, я оставил тушки в морозилке. Но если ты хочешь… Отдохнуть и всё такое… — обеспокоенно затараторил он вдогонку. — Нет, — она сложила руки на груди и вновь энергично закивала головой. — Отвлечение мне на пользу. — Рад это слышать! — выдавил он с гиперболизированным энтузиазмом. — Ну, увидимся вечером? — он похлопал дочь по плечу и неловко улыбнулся — так, словно это потребовало усилия. — Ага, — она слабо улыбнулась в ответ. Чарли зашагал к полицейской машине, попутно останавливаясь и отвечая на приветствия каждого, кого встречал на пути. Глаза Свон бегали по территории кладбища, пока не нашли высокую фигуру Анджелы и остальных, всё ещё находящихся поблизости. Они стояли в тени цветущей вишни, роняющей на сочную зелёную траву белые лепестки. Белла направилась к ним, чтобы наконец поздороваться, а если честно, просто не знала, куда себя деть. Она приехала на похороны одна, и теперь внезапно осознала, что проведёт этот день в абсолютном одиночестве, ведь даже Чарли сегодня был занят, как всегда, в самый неподходящий момент. Заметив подругу, Вебер рванула к ней с отчаянным всхлипом, и Белла сразу, без лишних слов приветствия заключила её в объятия. Они простояли так около минуты, покачиваясь из стороны в сторону, пока к ним не подошла Джессика с опухшим красным лицом и подёргивающейся губой. Девушки притянули её к себе, и объятия стали шире. Подруги плакали, пока Белла поглаживала обеих по спинам и впитывала их боль, принимая её часть на себя. Она тоже испытывала сильную боль, но совершенно другого рода. Боль бесконечной вины, с которой пока не представляла, как будет жить дальше. Если бы не Белла и её близкие отношения с вампирами, ничего подобного бы не случилось. Кровопийца бы не пришёл по запаху Свон в дом Мэллори и не убил бы Лорен. А что, если бы вампиров было несколько, что, если бы этот чужак обладал бо́льшим аппетитом? Она слышала истории о том, что достаточно голодный вампир мог уничтожить целую деревню. Мертвы могли быть все её друзья. Анджела. Джесс. Майк. Тайлер. Бен. Эрик. Кто угодно. Когда девушки, наконец, отлипли друг от друга, к ним медленно подступил Майк. Белла жалостливо посмотрела на друга: он громко шмыгал носом и активно моргал покрасневшими голубыми глазами в явной безуспешной попытке не расплакаться окончательно. Видеть Майка в таком разбитом состоянии было дико. Сердце болезненно сжалось от того, что всегда смеющийся и неунывающий друг сейчас был так сломлен. Она молча раскрыла объятия, и высокий парень не раздумывая покачнулся в её направлении, в мгновение зарывшись носом в её плечо. Белла сомкнула руки на его широкой спине, и Ньютон, посмелев, прижал её к себе ещё крепче, смяв пальцами ткань рубашки на девичьем позвоночнике. Объятие не было привычным: впервые за долгое время Свон обнималась с парнем, который не сдерживал силу в страхе её раздавить, или причинить боль неосторожным прикосновением. Даже если бы высокий спортивный блондин действительно задался такой целью и применил всю свою силу, маловероятно, что он смог бы зажать Беллу насмерть. Тем не менее, девушка не испытывала никакого дискомфорта, как, к примеру, в последний раз, когда танцевала с Ньютоном на вечеринке. Сейчас это было мягко. Тепло. Спокойно. Вероятно, это было связано с тем, что сейчас прикосновения не имели за собой никакого умысла. Она просто утешала друзей, а они позволяли ей делать это. Это самое меньшее, что она могла сделать после всего того, что навлекла на них обычной дружбой. Позволила себе сблизиться с ними, тем самым нарисовав на их спинах мишень несмывающейся неоновой краской. Вероятно, ей стоит прервать общение с каждым из них. Да, возможно, так она и поступит. Необходимо как следует всё обдумать. Остался всего лишь месяц, а после они разъедутся… Через какое-то время они о ней и не вспомнят. «Помните, была такая странная, нелюдимая, занудная дочка шерифа? Она ещё резко перестала общаться с нами перед самым выпуском и только и делала, что страдала то по одному парню, то по другому… Как там её звали?..» — Белла, — тихо произнесла Анджела, невесомо коснувшись плеча подруги. Свон осторожно отодвинулась от Майка и мягко ему улыбнулась. — Мы собираемся… Что-то вроде провести вечер вместе. Только нашей компанией. Мне кажется, нам всем сейчас будет легче, если мы будем держаться рядом, на виду друг у друга. Ты как? Присоединишься? — Да, я… — сорвалось с её губ прежде, чем она успела это обдумать. — То есть… — с каких это пор Белла Свон с лёту соглашается на подобные мероприятия? Что за демон в неё вселился? Социализация? — Нет, прости… — вздохнула она, вспомнив свои недавние размышления о том, что ей необходимо держаться от всех них подальше, чтобы больше никого не подвергнуть опасности. — Забыла. Я что-то вроде… э-э… Под арестом. — Арестом? — фыркнула Джессика. — Что такого могла натворить Белла Свон, чтобы заслужить домашний арест? Громко хлопнуть дверью? — В тот день, когда… — она не закончила фразу, закусив губу. — Мы с Анджелой ездили в Порт-Анджелес до самого вечера. Так вышло, что отцу я об этом не сказала… А когда вернулась, он сообщил мне новость. Разумеется, он сходил с ума, и… Ложь вырвалась так виртуозно, что на пару секунд она даже поверила сама себе. — О… — округлила рот Кэти, незаметно присоединившаяся к компании следом за Эриком. — Понимаю. Мои тоже взбесились. Хоть это и было самоубийство... Всё-таки… Между ребятами пробежал холодок. Самые близкие к ситуации до сих пор ощущали болезненный шок, поэтому упоминание причины смерти Лорен, пусть они и буквально стояли сейчас посреди кладбища, всё равно приносило нежелательное, неприятно режущее и отрезвляющее ледяное ощущение реальности происходящего. Словно если об этом заговорить, оно вмиг станет правдой, и дороги назад не будет. — А где Тайлер? — перевела тему Белла в попытке вытянуть ребят из оцепенения. Поразительно, как реакция на трагедию меняет людей: обычно это именно Свон была той, кого приходилось вытягивать из ступора и силой внедрять в разговор. — Он был… — заговорила Анджела, развернувшись через плечо назад, к месту, где и сама Белла видела его в момент ритуала захоронения. — Он стоял там, сказал, что хочет побыть один. Мы думали, что найдём его после церемонии, но он исчез из виду буквально за секунду. Думаю, мы заедем к нему домой и попробуем выманить к себе, чтобы не натворил глупостей. Ему сейчас… — она вздохнула. — Наверное, тяжелее большинства из нас. Я не хочу, чтобы он оставался один на долгое время. — Да, — кивнула Белла. — Ты права. — Ты точно будешь в порядке? — слегка прищурившись, спросила Анджела, положив ладонь на плечо подруги. Нет. — Да, — она небрежно пожала плечами. — Мы не были близки, но мне всё равно так жаль… — Хорошо. Тогда увидимся завтра. Майк слегка приобнял Джессику за спину, направившись к выходу, и на секунду девушка обернулась через плечо, глядя на Беллу с эмоцией неуверенности. Свон слегка кивнула ей, и та поджала губы в подобии полуулыбки, после чего они зашагали вперёд, догоняя Эрика и Кэти. Бен переступал с ноги на ногу в нетерпеливом ожидании своей спутницы. Наблюдая за удаляющимися друзьями, Анджела проговорила, понизив голос: — Если вечером твой арест внезапно закончится, Белла, дай знать. С этими словами она на мгновение сжала пальцами её плечо, после чего двинулась к Бену. Свон подавила невольную улыбку: она каждый раз забывала, что подруга видела её насквозь. Она обернулась на могилу Лорен. Там уже никого не было, территория кладбища опустела, и в какой-то момент девушка ощутила явный приступ паранойи: ей настойчиво чудилось чьё-то навязчивое присутствие. Глаза забегали по деревьям, кустам, серым однообразным надгробиям, но никого не было видно. Она пыталась успокоить себя тем, что на её психику давит мрачная атмосфера кладбища, и это вполне нормальное человеческое чувство, но в свете событий, происходящих в её жизни, она ни в чём не могла быть уверена — в своей безопасности особенно. Поэтому она обхватила себя руками и, сгорбившись, торопливо направилась к выходу из этого жуткого места, пялясь себе под ноги. Главный вход на кладбище состоял из больших кованных ворот, окружённых высокой, цветущей живой изгородью, и когда Белла почти дошла до них, чья-то крепкая кисть схватила её за локоть и утянула в тень кустов, как безвольную тряпичную куклу. Не успев толком запаниковать и даже пискнуть от неожиданности, она уже выдохнула с громким облегчением: смуглая мускулистая рука с чёрной татуировкой на плече, короткие волосы… Подняв глаза, она едва совладала с собой и сумела скрыть разочарование: это был не тот, кого она ожидала увидеть. Хотела увидеть. Ужасно боялась и жаждала одновременно. Неужели ты рассчитывала, что после всего произошедшего и сказанного он, как ни в чём не бывало, подкараулит тебя в самом центре города и станет касаться, как прежде? Почему после всего произошедшего и сказанного ты, как ни в чём не бывало, невыносимо сильно мечтала о том, чтобы он это сделал?  Но спустя мгновение радость узнавания всё равно захватила её, и она взволнованно воскликнула: — Эмбри! Боже! Белла бросилась к нему в объятия, и парень весело усмехнулся: — Я тоже рад тебя видеть, Белла, но я уже занят, ты же знаешь, — он ответил на объятия, слегка приподняв девушку над землёй, и сдержанно похлопал её по спине, после чего отпустил. — У нас бы всё равно ничего не вышло, — отшутился он. — Ты напугал меня, засранец! Что ты здесь делаешь? — она отступила на шаг, приглаживая смятую одежду. — Личная охрана госпожи Свон! — послышался знакомый низкий голос откуда-то слева. Голос, который она не слышала, кажется, целую вечность, но всё равно узнала сразу. — Квил? — удивлённо выдохнула она. — Ну, и где мои обнимашки? — надулся парень. — Я ещё не занят, если что, держу в курсе, — игриво подмигнул он. Изумлённо хлопая глазами, Белла подошла к индейцу, и он тепло её обнял — настолько живо и нетерпеливо, что на мгновение она ощутила, словно воссоединилась с самым сердечным другом. Возможно, в лице Квила к ней на секунду вернулась приятная ностальгия по прошлому: солнечные деньки в гараже Джейкоба, наполненные теплом и дружеским смехом. Кажется, ей тогда было невыносимо больно, но по прошествии времени боль, вытесненная любовью и светом, в итоге остаётся лишь словом, набором букв в электронном письме ушедшей любимой подруге. Она знала, что ей было больно, но помнила только тепло и свет. Запах дерева, масла, сырости, леса и кока-колы. Джейкоба Блэка. Освободившись из крепкой хватки, она оглядела старого знакомого: она догадывалась, что ещё один друг детства Джейкоба присоединился к стае, но видеть его в новой ипостаси всё равно было непривычно и странно. Он, разумеется, сильно вырос и возмужал: теперь ребята выглядели совсем как братья. Те же широкие мускулистые плечи, острые скулы, коротко стриженные чёрные волосы, разве что не прямые, а кучерявые. Они не виделись всего несколько месяцев, но, казалось, прошло много лет. — Неужели наконец присоединился к стае? — улыбнулась она. — И как тебе? — Круто! — гордо бросил он, заиграв мускулами. — Никогда себя так круто не чувствовал! — Малявка счастлив! — хохотнул Эмбри. — По-моему, он единственный, кого устраивает вся эта хуеверть. — Даже не пытайся, Колл! Как бы ты ни корчился, малявкой всё равно всегда будут называть тебя! — уколол его друг, и Белла засмеялась, с теплотой вспоминая то, как подшучивали над ним члены стаи. Эмбри действительно выглядел младше всех остальных, даже недавно обратившегося Квила — заметно ниже и со слегка менее выраженной мускулатурой. Наверное, это как-то зависело от выраженности гена оборотня: Джейкоб, как прямой потомок вожака, всегда был самым крупным и мощным. — Значит, вы сегодня на дежурстве? — спросила она, украдкой оглядываясь по сторонам, гадая, не заметил ли её кто-нибудь на кладбище в компании двух наполовину обнажённых индейцев. Должно быть, со стороны их трио выглядело слегка странновато. — Ага, — отмахнулся Эмбри. — Старшие сейчас на обходе, Сэм и Пол патрулируют границы, а Джаред и Джейкоб… — Как он? — перебила его Свон, смущённо опустив взгляд. Она даже не успела подумать, как это будет звучать и выглядеть: слова сорвались с языка в обход разума, как и всё, что касалось Блэка. Парни моментально помрачнели и обменялись растерянными взглядами. Эмбри нервно переступил с ноги на ногу. — С ним всё хорошо. То есть, будет… — он сглотнул, устремив взгляд в сторону, словно настойчиво пытался что-то разглядеть вдали. — Сейчас всё очень… сложно, сама понимаешь. Она вздохнула, закивав головой, будто бы действительно понимала. Ни черта она не понимала. Ни-чер-та. — Ты сейчас домой? — перевёл тему Квил, оглядываясь по сторонам, напряжённо сдвинув брови. Они оба вели себя, словно телохранители из шпионских боевиков: отвлечённая беседа с явной незаинтересованностью в теме обсуждения, сложенные в замок у пояса руки, напряжённая поза, ежесекундно сканирующий обстановку взгляд. Разве что без элегантных костюмов и проводов, развешенных по телу: с их волчьей чувствительностью любые примочки были без надобности. — Да, как раз шла к пикапу. — Мы прямо за тобой, — кивнул Эмбри. — Надеюсь, ты не против провести вечер в компашке старых друзей, — он тепло улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. — Это как раз то, что нужно, — выдохнула она, и уже было повернулась в направлении выхода, как вдруг застыла, с сомнением обернувшись на Эмбри. Закусила губу и запустила руку в волосы в нерешительности. Квил уже скрылся из виду, а Колл вопросительно смотрел на Беллу в ожидании. Кажется, он догадывался, о чём она спросит. Точнее, о ком. — Эмбри, он… — девушка нервно зажмурила глаза, сжавшись всем телом. — Он и правда... То есть, он действительно… Запечатлён? Последнее слово она произнесла настолько тихо, что даже не была уверена, прозвучало оно вслух, или же только в её сознании. Оно больно обожгло горло подобно ядовитому газу, и даже несмотря на свою минимальную громкость, всё равно отравило окружающий их воздух. Парень замялся, а потом взглянул на Беллу с ослепляющими тоской и сожалением. Этот взгляд был красноречивее любых слов, но он всё же тихо произнёс, тяжело вздохнув: — Да, Белла. Это случилось. Мне очень жаль. Мы все бы хотели, чтобы было иначе. Это должно быть… хорошо, но Джейкоб страдает. А ты ведь знаешь, как у нас это устроено… Если страдает Джейкоб, страдаем мы все. Без вариантов. Она вновь бесцельно закивала головой, отчаянно борясь с комом в горле. Неужели она ожидала другого ответа? Едва ли. Но слова друга всё равно ранили её как впервые. Она прекрасно понимала: если Джейкоб решит ей солгать, стая будет поддерживать эту ложь до последнего, даже вопреки собственному желанию. Она просто хотела увидеть ложь в глазах одного из его братьев. Не все умеют лгать так виртуозно, как Блэк, и кто-то из его друзей в конце концов должен был проколоться, но… нет. Не было ни единого признака лжи, и прямо сейчас ей нужно было с этим смириться. Просто для того, чтобы не развалиться на части прямо у входа на кладбище. На ватных ногах девушка направилась к машине, сглатывая очередные непрошенные слёзы. Возможно, со временем она придёт к этому. Сможет быть взрослой, мудрой и всепрощающей. Сейчас это казалось далёким и недостижимым как никогда прежде.  

***

Неделя летела так неумолимо, что при иных обстоятельствах Белла была бы счастлива подобному положению вещей. В последние месяцы она постоянно мечтала лишь о том, чтобы время шло как можно быстрее, но, когда это действительно стало происходить, она внезапно осознала, что упускает что-то по-настоящему важное. На входе в школу изо дня в день покоился большой портрет Лорен, окружённый цветами, свечами, мягкими игрушками и записками. Когда умирает кто-то в таком тесном и сплочённом сообществе вроде маленького Форкса, это неминуемо отражается на всех, даже совершенно непричастных. Кто-то действительно любил Мэллори, искренне восхищался ей; кто-то опасался и избегал; у кого-то она вызывала неприкрытую неприязнь. Но она совершенно точно не оставляла равнодушным ни одного человека, с которым была знакома. Утро среды выдалось слякотным, туманным и дождливым, что позволяло ещё сильнее укрепиться иллюзии нереалистичного хода времени. Почему-то солнце всегда ассоциировалось с процветанием и активным течением жизни, а дождь — со стагнацией и замиранием. Обед в столовой проходил уже привычно тихо: вся компания молча ковырялась вилками в тарелках, не смея проронить ни слова. Джессика шмыгала носом, Анджела писала что-то в своём блокноте, периодически тяжело вздыхая. Мальчики не смеялись и не подтрунивали друг над другом, и в необычном поведении они были совершенно не похожи на себя прежних. Белла перевела взгляд на столик возле окна: Эдвард уже буравил её глазами, как она и подозревала. Чувствовала мурашками на коже прежде, чем позволяла себе убедиться. Они не виделись все эти дни, с тех самых пор, как она прогнала его из его же комнаты, и вот сегодня, наконец, солнце скрылось за густыми тучами, что означало неотвратимое возвращение Калленов к бесполезной для них школьной рутине. Она едва заметно кивнула в знак приветствия, и он поджал губы, словно был чем-то недоволен. Девушка поспешно отвернулась, нервно закусив губу и опустив глаза. Разбираться в его перепадах настроения она сейчас не имела ни малейшего желания. В целом, день проходил как обычно, но общая обстановка действительно была пропитана скорбью: она витала в воздухе, как уже знакомый с похорон удушающий газ, заставляя всех стыдливо опускать головы. Казалось, даже оживлённых разговоров в коридоре стало гораздо меньше. Пара психологии. Белла всегда находила психологию интересной, частенько зависала на веб-сайтах со статьями популярных психологических изданий, но выбор этого школьного предмета был скорее из разряда «меньшее из зол»: она постаралась набрать как можно больше гуманитарных дисциплин, по возможности исключая точные науки, к которым, мягко говоря, не питала никакой симпатии. За окнами барабанил дождь, ветки деревьев гнулись под весом воды и колыхались на ветру. Девушка натянула рукава кофты на ладони и выпрямилась на стуле, мазнув взглядом по странице учебника. «Терапия утраты» — гласил заголовок параграфа, который преподаватель попросил открыть прежде, чем смыться из кабинета в подсобное помещение, судя по всему, с целью заняться чем-то более интересным. «Терапия утраты?» Серьёзно..? — А вы слышали, что Тайлер… — Да, представляешь, он… Белла изо всех сил старалась не слушать: она ненавидела школьные сплетни, но знакомое имя её приятеля пробудило каскад воспоминаний. Их история с Лорен… что ж, к ней было много вопросов, но, несомненно, он имел к погибшей непосредственное отношение, и вся школа, судя по словам самой девушки накануне смерти, была в курсе, поэтому теперь он, по видимому, являлся основной мишенью для всеобщего внимания. Зевакам всегда нужна была пища для обсуждений. Словно сотен кабельных каналов с остросюжетными сериалами было недостаточно. — Говорят, его видели вчера в компании этих… На уроке царила всё та же молчаливая атмосфера, поэтому пара сплетниц привлекла слух многих присутствующих. — … жуткие типы. Слышала, что они толкают наркотики? Уроки проходили быстро и отрывисто, словно нарезка каких-то несвязанных между собой эпизодов, и Белла была уверена, что не одна это ощущала, но она, в отличие от остальных, чувствовала непосредственную связь с трагедией. Она знала больше других, больше собственного отца, который сутками напролёт расследовал это жуткое происшествие — самоубийство по официальной версии, жестокое кровавое убийство по версии узкой группы посвящённых — поэтому груз непосильной ноши давил на её и без того измождённую психику: иногда она буквально чувствовала, как её придавливало к полу огромным валуном из тех, что веками покоились на побережье Ла-Пуш. Если бы только она могла вскочить посреди лекции и заорать во всё горло: «Спасайтесь! Бегите из Форкса, вы все в опасности! Среди вас ежедневно разгуливают вампиры, и вы ничего не сможете сделать, когда они настигнут вас и ваших близких!» Но она не могла. Никто не мог убежать, некуда было прятаться. Она и сама не могла сбежать, но мечтала, чтобы именно на ней всё закончилось. Это до дикости несправедливо, что семья сильнейших одарённых существ, а также стая огромных чудовищ размером со слона, готовы были защищать её ценой собственной жизни, но обычные люди, не являющиеся частью этого тёмного мира, погибали и теряли близких, продолжая оставаться в смертельно опасном неведении. Самоубийство! Как же отвратительно и жестоко это звучало по отношению к ней — Лорен Мэллори, вопреки всем дьявольским обстоятельствам, преследовавшим её в течение жизни, она хотела жить гораздо больше многих… Должна была жить! Заслуживала… Но что могла сделать Белла? Она — простая, неуклюжая, ничем не примечательная смертная? Она не имела сил, способностей, никакого влияния в том мире, в который невольно оказалась втянута, разве что… Разве что… Отчётливая картина нарисовалась в её сознании раньше, чем она успела остановить неумолимый поток мыслей. Белла сбегает с уроков. Покупает билеты на ближайший рейс до Сиэтла, не собирая никаких сумок с вещами — они ей не понадобятся. Поспешно пишет записки для Рене и Чарли, быть может, для Джейкоба. Пишет, как сильно их всех любила, и что отныне они в безопасности. То, что она хотела бы сказать Эдварду и Элис, её подруга всё равно бы так или иначе увидела в своём видении, поэтому тратить на это время необязательно… — Белла, ты совсем ума лишилась? Она подняла глаза: перед ней стоял Эдвард. Такой красивый, холодный, недоступный, тот, от кого она не слышала ни слова несколько долгих дней, и сейчас он просто… Он просто что? Она рассеянно заморгала и оглянулась: в классе было безлюдно, очевидно, урок был закончен. Что они вообще проходили сегодня? Что-то про терапию потери? До ужаса своевременно. Она, словно в трансе, стала складывать тетради и книги в сумку, игнорируя Каллена. Почему-то её сознание не находило никакого более логичного выхода, чем пропускать мимо ушей все его выпады. Будто бы психика вошла в режим энергосбережения, отсекая любые посторонние раздражители. — Мне повторить вопрос? — в янтарных глазах плескалась абсолютная ярость, губы были сжаты в тонкую линию, а густые брови сдвинуты, прорезая между собой недовольную складку. — И тебе привет, Эдвард, — она нахмурилась. Он был зол на неё? Плевать. — Знаешь, всё-таки было бы как минимум вежливо оставить записку и мне тоже. По крайней мере, тогда твой отец бы не рассматривал меня главным подозреваемым в твоём исчезновении, хотя стоп: он ненавидит меня настолько, что его бы это не убедило! — его голос сочился ядовитыми нотками. Она предприняла попытку встать со стула, но ноги подкосились, и вампир молниеносно поймал её за локоть, закатив глаза. — Я не собиралась… — она нервно вздохнула. Как она могла оправдаться за свои мысли — не слова, не действия? До нынешнего момента она даже не осознавала, что в её голове сформировался полноценный завершённый план. — Изабелла Мари Свон, — он резко притянул её за локоть, и она оказалась прижата к его твёрдой груди, а её лицо застыло в каких-то жалких сантиметрах от его. В ноздри ударил знакомый сладковатый запах, веки невольно затрепетали, а рот изумлённо приоткрылся. В местах соприкосновения тканей их одежды волнами расходилась смертельная радиация. По ощущениям она уже давно должна была снимать с себя ошмётки обожжённой кожи. Держи себя в руках, идиотка! — Если я ещё хоть раз увижу, что тебя посещают подобные мысли… — Мне что, теперь и думать запрещено? — возмутилась она, сердито сдвинув брови. Её поведение полностью расходилось с чувствами — пожалуй, она впервые была горда тем, как держалась. — Я не побегу прямо сейчас самоубиваться, остынь, Эдвард, — она дёрнула локтем, и он резко разжал пальцы, выпустив её из стальной хватки, на какое-то время так и застыв с согнутой в воздухе ладонью и неизменно обжигающим неподвижным взглядом, устремлённым прямо вглубь её подсознания. Сейчас она как никогда прежде благодарила богов всех существующих религий за то, что он был не способен читать её мысли. — Но ты не можешь отрицать, что всё бы закончилось моментально, если бы Виктория получила то, чего хочет. Перестанут гибнуть люди. Его лицо обезобразила маниакальная гримаса, но вампир, очевидно, изо всех сил старался сдержать себя и не разнести помещение в щепки. Он шумно выдохнул, зажмурившись, и потёр переносицу, наконец перейдя из неподвижной статуи обратно в состояние, подобное человеку. Делал вдохи и двигался, а это уже неплохо. — Они гибнут… не по твоей… — он осёкся, вновь сделав усталый вздох. — Я не хочу. Больше никогда. Слышать. Что ты планируешь что-то подобное, — он снова захватил её в плен расплавленного топаза, в котором рябила неприкрытая злость. Белла слегка отшатнулась, мимолётно оглянувшись за спину, но Эдвард не дрогнул ни единым мускулом. — Ты слышишь, Белла? Никогда. Если надо, я запру тебя в подвале твоего собственного дома, но ты никогда не сделаешь того, что навредит тебе. Ты поняла меня? Она поёжилась. В глубине души она понимала, что он просто-напросто не хочет, чтобы она пострадала, не важно, что им двигало: чувство вины, ответственности перед ней, какие-то другие мотивы, неведомые ей, обычной смертной… Но всё это звучало так враждебно и отчаянно, и тон, которым он говорил с ней… Словом, он разговаривал с ней, как с врагом. Стальной голос, хищный взгляд, нечеловеческое поведение, призванное повергнуть в ужас любого, кому было адресовано. В данную минуту, по всей видимости, он действительно считал её врагом — она замышляла убить то, что он любил, что было ему дорого. Когда-то. Около минуты они смотрели друг на друга как никогда холодно и недоброжелательно, но в итоге Каллен смягчился, возможно, различив на лице смертной опаску и проблеск страха. Если она и испытывала их, то лишь самую малость — бывший был способен навредить ей физически движением мизинца, но никогда бы не допустил подобного. Она много раз слышала, что вампиры способны убивать мгновенно и безболезненно, если достаточно хорошо контролируют себя. Но Эдвард никогда не причинит ей вред, даже если больше не испытывает к ней романтических чувств. Он не испытывал их и тогда, в день их первой встречи, когда ничто не мешало ему убить её и подстроить всё как несчастный случай — его семья бы обо всём позаботилась, они уже готовы были замести следы, прибрать за ним и покинуть дом, который любили. Бросить всё. Отказаться от нормальной жизни ещё минимум на полвека. Они готовы были позволить ему сдаться и совершить жестокое убийство: никто из тогда ещё незнакомых ей сердобольных вампиров-вегетарианцев уже не рассчитывал, что Свон выберется из передряги живой, и они готовы были жить с этим. Никто никогда бы не узнал о том, что произошло с угрюмой стеснительной старшеклассницей — переживать было не о чем, убийства вампиров никогда не вызывали у зевак слишком много вопросов, особенно в тех краях, где хозяйничают дикие животные. Шериф Свон, несомненно, развернул бы полномасштабное расследование и не успокоился бы до тех пор, пока не удостоверится, что его дочь действительно разорвал медведь. Погоревал бы и смирился — свирепого гризли не арестуешь. Никакого риска. Это было практически невозможно, но он сохранил ей жизнь. Переборол себя, победил саму смерть, воплощением и орудием которой стал для девушки в тот момент. Поэтому она была совершенно уверена в том, что этот вампир никогда не навредит ей. Физически. — Белла… — Эдвард вновь зажмурился, словно от пощёчины. — Ничего не изменится, если… Если ты… умрёшь, — он сглотнул, покачав головой. — Вампиры продолжат убивать людей, понимаешь? Всегда убивали и всегда будут. Люди погибают каждый день, погибали задолго до того, как мы с тобой встретились. Твоя смерть… Ничего не исправит, она лишь… Будет означать победу этого безумия. Окончательную. Несколько секунд она буравила его взглядом, сердито сдвинув брови в отчаянной попытке придумать какой-нибудь сердитый ответ. Или сердито-саркастичный. Хоть какой-нибудь! Кажется, всё это время она лишь хлопала глазами с раскрытым ртом. Позорище. — Элис очень насторожили твои слова о смерти… — вновь заговорил Каллен, поняв, что никакой членораздельной репликой она его не осчастливит. — Поэтому отныне любой твой гениальный маленький суицидальный план будет моментально переходить под особый контроль, даже на уровне формирования и нечётких очертаний. Ты должна понимать, что мы никогда не допустим того, чтобы ты пострадала. Ни один из нас. Немного расслабившись и явно поостыв, он сложил оставшиеся на столе вещи в её рюкзак, изящным движением застегнул молнию и аккуратно протянул ей, глядя исподлобья. Наверняка уже начинал чувствовать вину за свой небольшой срыв, как всегда бывало. Но она ни на каплю не станет облегчать ему задачу. Нервным жестом она выхватила сумку из его рук, закинула на плечо, поправляя волосы. Ей ужасно хотелось выглядеть равнодушной, холодной, безразличной. Но, кажется, такое поведение было полной противоположностью всему, чем она являлась. Она всегда была кем угодно, но только не равнодушной. Никогда не умела скрывать своих эмоций. Не умела врать и притворяться. Если она была зла — она злилась, если была смущена — краснела как рак; если находилась рядом с тем, к кому испытывала чувства… Белла бросила на Эдварда последний взгляд снизу вверх: теперь он смотрел на неё виновато, как она и предполагала, и на мгновение у неё предательски ёкнуло где-то в районе рёбер, но она поспешно зажмурилась, почти насильно выталкивая его навязчивый образ из своего личного пространства и сознания, покачала головой и удалилась из класса, ни разу не оглянувшись. Сбежала, пока опять не сказала и не сделала чего-нибудь глупого. Если бы трусливый бег от нежелательных персон сделали Олимпийским видом спорта, Изабелла Свон утонула бы в золоте. Возможно, в его словах был какой-то смысл… Но она никогда не перестанет чувствовать себя прямой виновницей происходящих событий. В душе она знала, ясно и чётко, что всё это связано с Викторией. Связано с Джеймсом, с Эдвардом. Связано с ней. Она должна будет найти способ обезопасить близких, обезопасить невинных, их семьи. Пока она не будет принимать никаких конкретных решений: видит Бог, Элис ей не позволит. Но она что-нибудь придумает. В конце концов, Эдвард не всегда будет рядом, чтобы остановить её.  

***

Время шло. Разумеется. Иногда невыносимо медленно, иногда неумолимо быстро — но оно продолжало свой ход независимо от того, кто умирал, а кто оставался жить, собирая свою жизнь по окровавленным рваным осколкам. К пятнице разговоры уже кипели во всю свою былую мощность — даже за их столом в школьной столовой понемногу наступало оживление. Мальчики снова обсуждали комиксы, кино, видеоигры, правда, делали это куда сдержаннее, чем обычно. Со времён похорон Гарри Клируотера Белла уже знала, что даже люди, не очень близко знавшие умершего, не питая к нему особых личных чувств и привязанностей, всё равно ощущали какую-то острую необходимость скорбеть достаточное количество времени, чтобы их не посчитали чёрствыми, неблагодарными, неуважительными. Не говоря уже о самых близких. В газетах писали уже о четырнадцати убийствах в Сиэтле. Белла старалась больше не строить конкретных планов, или хотя бы не представлять себе их окончательный результат: свою неотвратимую смерть от рук рыжеволосой вампирши с хищным кошачьим оскалом. Это оказалось сложнее, чем на первый взгляд: во-первых, Белла не знала, как точно действует дар Элис. Она видела только конкретный результат сформировавшегося плана, или же могла улавливать и все этапы его построения? Но Эдвард больше не нападал на неё посреди школы, угрожая запереть в подвале или ещё Бог знает где, значит, с тех пор ничего подобного в мыслях Элис он не видел. А может, посчитал, что одного предупреждения было достаточно, и мнил её более разумной и осторожной, чем она была. Или и вовсе решил, что был весьма убедительным — в конечном счёте, это не имело никакого значения, поскольку покуда Каллены не вмешиваются в её повседневную жизнь со своей пресловутой гиперопекой, с этим можно было работать. — Дебильная математичка доведёт меня до смертоубийства, клянусь! — взвыл Ньютон, с грохотом приземлив поднос на стол так, что Белла невольно вздрогнула от неожиданности, вновь очутившись в удручающей реальности школьной столовой. — Нытик, — фыркнул Эрик, занимая место рядом с ним, с неприятным гулом таща за собой стул по несчастному кафелю. — Нужно было нормально готовиться! — Что случилось? — нахмурилась Анджела, сидящая слева от Беллы с фотоаппаратом в руках. Этим утром она делала фотографии для школьной газеты, и теперь сосредоточенно отсматривала снятый материал, попутно делая корявые заметки на уже потрёпанном листе с напечатанным накануне текстом. — Миссис Ким отчитала Майка за очередной неуд перед всем классом. Вполне заслуженно, кстати, — пожал плечами Бен и наклонился, чтобы поцеловать в щёку Анджелу перед тем, как занять место рядом с ней и не на шутку разозлившимся блондином, от которого разве что пар не валил. — Иногда мне кажется, что это такой пранк от Вселенной — что ты родился именно с этой фамилией, Ньютон, — хохотнул Эрик, расслабленно откинувшись на спинку стула и сложив руки за голову, попутно обмениваясь с Беном смешливыми взглядами. — Легко вам выделываться, задроты. Кому-то просто не дано шарить в математике, понятно? — обиженно пробурчал Майк, ковыряясь в тарелке. Вдруг его внимание привлекло что-то в другом конце столовой: сначала взгляд был просто раздражённым, а потом и вовсе стал непривычно злым. Он демонстративно закатил глаза и поджал губы. — Супер. Уже завёл себе новых подружек. Друзья проследили за взглядом Майка, и на их лицах отразилось понимание, когда они безошибочно обнаружили объект его возмущения. Возле противоположного входа в здание стоял Тайлер, отрешённо беседуя с компанией каких-то незнакомых на вид парней. — Думаю, ему нужно время, Майк, — мягко произнесла Вебер. — Все справляются как могут, ты просто поставь себя на его… — Достало! — злобно выплюнула Джессика, и с шумом вскочила из-за стола, отправившись в направлении ближайшего выхода из столовой. Все присутствующие переглянулись между собой, словно их вообще удивил сам факт присутствия непривычно молчаливой одноклассницы. — Чего это с ней? — смутившись, спросил Эрик, наспех промакивая салфеткой рубашку после того, как озлобленная Джессика снесла подносом его стаканчик с содовой, разлив жидкость по столу. — Идём, — наставническим тоном бросила Анджела, поднимаясь из-за стола. Белла сразу же встала вслед за ней, и обе поспешно зашагали к выходу, как вдруг подруга остановилась и обернулась на до сих пор пребывавших в шоке ребят. — Особое приглашение? — вскинула брови девушка. — Но фто мы?.. — недоумённо промямлил Майк с набитым ртом. — Сейчас же! — требовательно прошипела Вебер, и парни, попутно издавая возмущённые стоны, всё же послушно встали из-за стола и проследовали за подругами. Шагая по коридору в тишине, изредка прерываемой возгласами отдыхающих на перемене школьников, ребята по очереди заглядывали в пустующие кабинеты, не имея ни малейшего представления о том, куда могла пойти чем-то так сильно расстроенная Джессика. — Может, она вообще домой ушла? — пожал плечами Майк, явно до сих пор недоумевающий, почему вообще должен здесь находиться. — Зачем мы вообще за ней идём — попсихует и успокоится… Может у неё там эти, ну, критические дни или… — Вот поэтому она твоя бывшая, Майк, — презрительно покачав головой, фыркнула Анджела. — Ей нужна медаль уже за то, что она терпела тебя хоть сколько-то. — Ауч, — произнёс блондин, с оскорблённым видом прижав ладонь к груди. — Бен, твоя девушка — настоящая стерва. Иногда она меня реально пугает, — на ходу разглагольствовал он, пытаясь перегнать идущих впереди толпы одноклассников. — Ты будь начеку и всё такое. — Никто не виноват, что ты такой опёздол, — усмехнулся Бен, вальяжно забрасывая руку Анджеле на плечи, и брюнетка гордо улыбнулась ему в ответ. — Эй! А как же «братаны важнее баб»? — надул губы Ньютон, теперь шагая впереди всех задом к направлению ходьбы. — Братан, ничего личного, — перекривил его Бен, и компания остановилась в конце коридора, пройдя по всем доступным аудиториям. — А это за то, что назвал мою девушку «стервой», — с саркастичной улыбкой процедил Чейни, после чего неожиданно дал Майку пинок под зад. Анджела с Беллой весело прыснули, переглянувшись, пока главный заместитель школьного клоуна театрально подпрыгивал и охал, потирая место ушиба. В кармане завибрировал телефон, и Белла, достав его, поднесла экран ближе: с незнакомого номера высветилось смс с лаконичным текстом: «Оранжерея». Она непонимающе нахмурилась. Внезапно Анджела шикнула, приложив палец к губам, и все одновременно прислушались, мгновенно растеряв былую смешливость. В установившейся тишине тёмного коридора чётко слышались всхлипы, отражающиеся от стен, и Белла огляделась по сторонам, не особенно хорошо зная это крыло, в котором редко проходили занятия, не было шкафчиков и ещё чего-либо, ради чего здесь можно было оказаться по собственной воле. Единственное место, откуда могли доноситься звуки — небольшая оранжерея, в которой Белла бывала всего раз, когда они проходили основы ботаники. По слухам, её по забывчивости редко закрывали на замок, что давало простор для уединения особенно нетерпеливым влюблённым парочкам, курильщикам или торчкам, которых регулярно ловили в туалете и вообще всячески «усложняли» существование в школьных стенах. Кажется, вопрос о ремонте или вовсе упразднении этого не слишком полезного помещения поднимался как минимум на двух общешкольных собраниях, на которых довелось побывать даже Белле, но дело так и не сдвинулось с мёртвой точки, как и многое другое в этой не самой престижной школе. Сообщение внезапно обрело смысл, но прислать его могли лишь два человека. Один из них видел будущее, потому заранее знал, куда должна пойти Белла, второй видел это будущее в мыслях, а ещё обладал крайней навязчивостью и склонностью контролировать каждый её грёбанный шаг. Но новый номер Элис был занесён в память её телефона. Белла издала судорожный выдох: почему-то такая, казалось бы, обыденная вещь, как смс от Каллена, заставляла центр волнения трепетать с небывалой силой. Он не позволял ей забыть о своём существовании ни на одну чёртову секунду. Молча переглянувшись, ребята по очереди вошли в помещение, со скрипом отворив огромную ветхую деревянную дверь. Звуки всхлипов моментально прекратились. Панорамная мансардная крыша заливала большую комнату светом, что после полумрака коридора заставило поморщиться и прикрыть лицо руками, позволяя глазам привыкнуть. По периметру, на невысоких деревянных столах были расставлены горшки с какими-то комнатными растениями, не слишком редкими и примечательными, чтобы считаться гордостью школьной оранжереи. Были и растения побольше и повыше, в объёмных горшках, что стояли на полу по центру и по углам, но всё-таки они тоже не привлекали внимания незаинтересованного зрителя. Ящики с рассадой, садовый инвентарь, запах земли, пыли и удобрений — место далеко не самое приятное, если только посетитель не является искушённым ценителем садово-огородных извращений. Джессику стало видно не сразу: она сидела на полу, облокотившись спиной на деревянный стол-остров по центру зала. Сидела, обняв руками колени, и шумно шмыгала носом. — Джесс? — осторожно позвала Анджела, обменявшись с Беллой тревожными взглядами. Даже Майк заметно посерьёзнел, здорово растерявшись. — Уходите, — дрожащим голосом проговорила девушка. — Ну же, Джесс! Расскажи нам, что случилось! — умоляюще протянула Свон, делая нерешительные шаги в сторону девушки, всё ещё сидевшей к ним спиной. — Отвалите от меня! — злобно выплюнула Стэнли, и из стороны, где она сидела, послышался какой-то грохот, после чего подруга предстала перед ними с раскрасневшимся, мокрым от слёз лицом и смазавшимся макияжем. — Идите и дальше хихикайте над своей идиотской хренью, у вас прекрасно это получается! Что там сегодня по расписанию — пердёжные шутки Ньютона, новая серия «Лоста»? — рявкнула она, медленно приближаясь к застывшим в нерешительности и смущении друзьям. — Похоже, только мне всё ещё слегка не по себе от того, что у нас, ну, не знаю… Умерла подруга?! Лорен, мать её, Мэллори, припоминаете такую?! — Джесс, ты чего такое… — выпалил Майк, двинувшись к девушке с протянутыми руками, но она с силой толкнула его в грудь, так, что он, скорее от неожиданности, покачнулся назад и врезался спиной в ящик с рассадой, повалив рядом стоящие цветочные горшки. На секунду ребята опешили, и после оглушительного звука разбитой садовой утвари воцарилась не менее пронзительная тишина. Белла невольно отшатнулась назад, ахнув в голос, и Джессика, пребывая в не меньшем шоке и оцепенении от собственного необдуманного поступка, во все заплаканные, опухшие глаза посмотрела на подругу. Эрик бросился к Ньютону, поднимая того из кучи просыпанной земли и помогая отряхнуться, Анджела и Бен осторожно подошли к Джессике, которая всхлипывала и дрожала всем телом. Внезапно Белла осознала, что стоит в противоположном углу комнаты, схватившись за уже затянувшийся шрам на запястье и громко дышит, раскрыв рот. Она встряхнула головой, отгоняя от себя непрошенные ассоциации, пока они не завладели её травмированным сознанием, и сделала несколько аккуратных шагов к друзьям, пока её странное поведение не стало достоянием всеобщего внимания. — Боже, Майк, я… — Думаешь, тебе одной хуёво, Джесс? — внезапно выкрикнул блондин, отталкивая от себя Эрика, суетящегося рядом с другом. Все вновь замерли, не позволяя себе вмешаться в разворачивающуюся на глазах катастрофу. Всё резко рвалось по швам, рушилось и разбивалось подобно цветочным горшкам оранжереи: воздух вокруг одноклассников трещал и искрился всеобщей болью и трагедией. — Считаешь, всё это время я не думаю лишь о том, что последними словами, которые я ей сказал, была какая-то пошлая ёбань про Тайлера, ещё и совсем не смешная? — вопил парень, медленно шагая к ошарашенной Стэнли. Анджела и Бен едва заметно выступили вперёд, загораживая беззвучно рыдающую подругу, по щекам которой градом катились слёзы. — Да! — он развёл руками в воздухе. — Теперь, когда я вспоминаю о Лорен, в моей голове возникает именно это — именно те заплаканные глаза, на которые нам всем было в тот вечер откровенно насрать. Что? — Майк оглядел шокированные лица ребят. — Вам не было? — он злобно хмыкнул, и на его раскрасневшихся от гнева щеках заблестела влага. — Только эта картина, а не то, как в пять лет я предложил дружбу самой красивой девочке в классе с белыми, как дым, волосами, — он зажмурился и покачал головой. — Не то, как в десять лет эта девочка была единственной, кто подарил мне валентинку на глазах у всех одноклассников, просто потому, что меня дразнили за брекеты. Не то, как она наорала на меня при всех в столовой в тот день, когда я расстался с тобой, потому что ей было действительно не плевать. Даже не то, как мы сидели допоздна у меня на крыльце под дождём, закутавшись в плед, потому что она боялась возвращаться домой после очередного скандала с родителями, — Майк остановился в метре от Джессики, и друзья отошли в сторону, опустив головы. — Нет, — горько прошептал он, замотав головой. — Вспоминать я буду теперь только это. Я даже не помню саму шутку, что я вообще там высрал? Разве теперь не похуй? Теперь я помню только её лицо — то самое, которым она со мной попрощалась. Я просто… — он беззвучно всхлипнул, и Джессика рванулась к нему, крепко обхватив руками за плечи. — Я никогда не смогу… С-сказать ей… — заикался парень, пока девушка с силой гладила его по спине дрожащими руками. — Как мне стыдно, что… — Майк, она не… Анджела молча обняла пару, притянув за собой Бена — объятия напоминали те недавние, на кладбище, но теперь были ещё шире. Эрик украдкой утёр нос и грустно улыбнулся, приобняв хнычущего Майка за плечо. Это выглядело так больно, тепло, по-семейному и… Белла была здесь лишней. Она была единственной, кто не имел с погибшей одноклассницей общей истории — один год бесконечных стычек и одностороннего соперничества не в счёт. Забавно, что Лорен всегда считала Беллу главной преградой между ней и её друзьями — ведь в итоге они объединились в общей скорби там, где для Свон не было никакого законного места. Она являлась причиной, по которой друзья сейчас находились в таком состоянии. Вампир приходил за Беллой, из-за Беллы вампиры в городе, и Лорен была бы сейчас жива, вместе со своими друзьями, которые были её единственной семьёй, опорой, которую она так боялась потерять. Они страдали от невосполнимой утраты, и Белла ничем не могла помочь им. Медленно, стараясь не привлекать внимания от смущения, вины и неловкости, она подошла к месту «крушения» и стала тихо подбирать учебники, вывалившиеся из сумки Ньютона. Вдруг её внимание привлекла книга, которую она никак не ожидала увидеть среди учебных принадлежностей Майка. «Терапия утраты». Что же всё-таки они проходили сегодня?.. Идея родилась в голове так внезапно, что медлить было нельзя — её захватил панический страх, что любое промедление заставит её передумать. Её друзьям нужна была скорая помощь, и она сделает это для них. И для Лорен. — В семь часов жду вас на школьной парковке, — выпалила она, и толпа уставилась на неё с непониманием. — Мы прокатимся. Девушка протянула Майку собранную сумку, и он растерянно принял её из рук, шмыгая носом. Одноклассники резко разошлись в стороны, словно недавний порыв теперь вызывал у них всех неловкость. — Куда, Белла? — со всхлипом выдавила Джессика, рассеянно отряхиваясь от объятий и утихшей истерики. — В Ла-Пуш.  

***

Поездка была молчаливой и неуютной — произошедший накануне срыв здорово накалил обстановку между друзьями, расплескав по лицам яркие краски неловкости, смущения, стыда, обиды, печали. Даже когда Белла остановилась у магазинчика подарочной и сувенирной продукции на въезде в резервацию, а вышла с большим бумажным пакетом с фирменным логотипом, никто не посмел нарушить молчание. Она выбрала уголок пляжа, где бывала нечасто — будучи неформальным членом стаи, она предпочитала другое место, далеко от скал, где волки почти всегда отдыхали со своими парами и семьями после тяжёлого дежурства и в праздники. Но сегодня она совершенно точно не хотела случайно наткнуться на неуравновешенного бывшего или его друзей — стыда и неловкости на сегодня уже и без того было достаточно. Преодолев узкий серпантин, Белла выбрала знакомое широкое место, где выступ скал был достаточно высоким. Казалось, совсем недавно она была здесь для того, чтобы сотворить величайшую из несовершённых ею глупостей. Она предпочитала не думать о том, кто остановил её в тот день от падения. О том, что произошло между ними после. О том, насколько всё стало после этого сложно и больно. Сейчас она уже почти жалела, что вернулась сюда, но у неё был реальный шанс наделить это место новыми, не связанными с Блэком, воспоминаниями — в противном случае, она просто попытается облегчить друзьям их нестабильное состояние. Белла собиралась учить других психической стабильности? Звучало бредовее, чем вся её жизнь — а уж в соревновании по бреду она точно обставила бы всех, кто посмел бы бросить ей вызов. — Окей, я молчала всю дорогу, но теперь просто обязана спросить: Белла, мы надоели тебе настолько, что ты решила сбросить нас с обрыва? — с нервным смешком спросила Джессика, поёжившись на прохладном океанском ветру. — Может, столкнём Ньютона, и по рукам? — фыркнул Бен, и ткнул друга кулаком в плечо. — Ха-ха, — закатил глаза блондин. — Ты будешь первым в списке подозреваемых, каблук. — Мудила, — усмехнулся Бен в ответ, захлопывая дверцу машины с рюкзаком в руках. — Каблук. — Мудила. — Ла-адно… — протянула Белла, доставая из салона автомобиля пакет с недавними покупками. — Я вижу, мы все снова лучшие подружки, и готовы скакать на пони по радуге, поэтому расскажу, что мы здесь делаем. Я, в общем… — она заправила волосы за ухо и смущённо опустила голову. — Я совершенно не эксперт в подобных делах, да и вообще в каких угодно других делах, но… Я подумала, что… Вам… — она запнулась. — Нам всем нужно с ней попрощаться. Улыбки на лицах друзей растворились в мгновение. Каждый потупил взгляд, не решаясь поднять глаза. — Мы все в чём-то перед ней виноваты, — продолжила Свон, и её голос слегка сорвался. Она была виновата перед ней больше всех на свете. — Это… — она достала из хрустящего бумажного пакета небесный фонарик и бросила его Эрику: тот поймал его и стал заинтересованно разглядывать, переворачивая в руках. — Я не думаю, что здесь есть какая-то определённая схема. Просто говорите всё, что хотели бы. Признайтесь в чём-то. Попросите прощения, — она вздохнула и протянула второй фонарик Анджеле, и та, определённо поддерживающая идею, тепло ей улыбнулась, не без проблеска удивления в тёмных глазах. — Попрощайтесь с ней. Это может… помочь. Не уверена, но… — Это здорово, — закивала Вебер с улыбкой, и забрала ещё один фонарик из рук подруги, отдав его Бену. Джессика также взяла предмет, нерешительно сгорбившись и поджав губы. Белла протянула последний фонарик Майку, но тот сложил руки на груди, недовольно нахмурив брови. — Тупость какая-то, — буркнул он. — Мы что, в клубе Микки-Мауса? — Майкл, — строго сказала Анджела, и он закатил глаза. — Может, зажжём костёр дружбы и спляшем… — Ты не должен, если не хочешь, — тихо произнесла Белла, пожав плечами. — Я просто хочу, чтобы вам всем стало чуточку лучше. Он смерил её взглядом, полным недовольства, затем сомнения, но, кажется, что-то в его отважной броне дало трещину, поскольку он тяжело вздохнул и молча подошёл к девушке, нехотя забрав фонарик. — Ладно, но если хоть кому-то об этом расскажете… — Твои грязные секреты умрут со мной, Майки, — ухмыльнулась Анджела, и положила голову на плечо Бену. — Не соблазняй меня, — в очередной раз закатил глаза блондин, и расправил фонарик, внимательно его разглядывая. — Ну, раз уж я совсем недавно выдал блестящую речь, — ехидно заиграл он бровями. — Кто начнёт? — Я? — выдохнула Вебер и взволнованно посмотрела на Беллу в поисках поддержки. — Ты не против? — Начинай, — кивнула Белла и отдала ей зажигалку, которую предварительно откопала в отцовских вещах. Компания подошла ближе к обрыву, и все шесть пар глаз устремились вдаль океанского горизонта: небо было затянуто густыми тучами, но закатное солнце пробивалось сквозь них, окрашивая все вокруг волшебным оттенком красного. — Ей бы понравилось, — с печальной улыбкой промолвила Анджела. — Красный — её любимый, — она перевела взгляд на ребят. — Лорен, она… — она глубоко вдохнула. — Мы были подругами с самого детства. У неё была тяжёлая жизнь, но она… Никогда не показывала нам, как сильно она страдает. Я жалею, что я… — она закрыла глаза и закусила губу, покачав головой. — Я старалась быть рядом. Но, кажется, я что-то делала неправильно, и поэтому… — Анджела всхлипнула, и Бен подошёл к ней ближе, заключив в объятия. — Нет, — отрезал Майк. — Так дело не пойдёт. С этими словами он вприпрыжку направился к своей машине, стал шарить в вещах где-то на заднем сидении, пока не повернулся к друзьям, потряхивая бутылкой какого-то алкоголя с заговорщическим прищуром небесно-голубых глаз. — С этим будет попроще, — заявил парень и отвернул крышку, сразу же припав к горлу, делая несколько объёмных глотков. Эрик и Бен издали восторженные возгласы, и Ньютон гордо улыбнулся, возвращаясь к компании с расслабленной походкой героя-спасителя ситуации. — Дёрнул у отца из бара, — небрежно пожал плечами блондин, протягивая бутылку поочерёдно всем желающим. — А если заметит? — проворчала Джессика, с сомнением наблюдая за происходящим. — У него их там куча, — усмехнулся он, и протянул пузырь бывшей девушке, на что она отрицательно закачала головой. — Только не после того, как ты её обслюнявил, — с отвращением фыркнула она. — Раньше тебя это не смущало, — лукаво поиграв бровями, Майк вернулся к машине, и вскоре принёс оттуда пару слегка помятых пластиковых стаканов. — Надеюсь, ты использовал их по назначению, — процедила Стэнли. — Этого ты никогда не узнаешь, — подмигнул он, и она всё же подставила ему стакан, закатив глаза. — Ну, Андж? — потряс он бутылкой, кивнув в сторону подруги, и та хмыкнула, шмыгая носом, забирая из его рук наполненный стаканчик. Белле вдруг стало безумно больно наблюдать за тем, как в смерти Лорен ребята магическим образом находили свою вину, каждый по-своему. Как же ей хотелось всё рассказать им! В эту секунду больше всего на свете, больше, чем когда-либо, но… Всё, что она могла позволить себе сказать, не выдав ничьих тайн, не подставив самих друзей под удар, было лишь… — Анджела… — нерешительно проронила Белла. — Ты не виновата в том, что случилось. Никто не виноват в этом, — уже громче продолжила девушка, поочерёдно смерив взглядом каждого из присутствующих. — Ты… если честно, ты самый честный, отзывчивый и неравнодушный друг из всех, кого я знаю. — Факт, — кивнул Майк, протягивая горлышко бутылки к стакану Вебер, чтобы чокнуться, после чего сделал глоток и отдал бутылку Эрику. Подруга покосилась на него с улыбкой недоумения, и блондин вздохнул, вновь закатив глаза. — Что? Я никогда не утверждал обратного. — Спасибо, Майк, — улыбаясь, Анджела перевела задумчивый взгляд на зажигалку, сжатую в ладони. — В общем… — выдохнула она, погрустнев. — Я знаю, что не всё делала правильно, но Лорен… Надеюсь, она знает, как сильно я любила её, и просто… Издав дрожащий вздох, она щёлкнула зажигалкой и подожгла фонарик, подступив ближе к обрыву в объятиях своего парня. — Прости меня, Лорен, — произнесла она. — И прощай. С этими словами она запустила небесный фонарик в воздух, и с тёплым мерцанием тот устремился в горящий алый горизонт. Утирая слезу и шмыгая носом, Вебер улыбнулась и передала зажигалку Бену, на что он пожал плечами: — Я не очень хорошо знал Лорен, — сказал парень. — Мы никогда особенно не дружили, и если честно… — он с ухмылкой посмотрел на друзей, и те усмехнулись в ответ. — Да. В общем… Она была непростым человеком. Никогда не задумывался о том, как тяжко ей приходилось. Если что-то там существует, после смерти… — он неловко переступил с ноги на ногу. — Надеюсь, там ей сейчас хорошо, — завершил парень и зажёг фонарь, сразу отпустив его вслед за мерцающей точкой огонька, зажжённого его девушкой. — Выпьем за это, — вновь кивнул Майк, протягивая бутылку Бену. — Йорки, — Бен бросил зажигалку Эрику, и тот поймал её, замявшись. — Да мне особо… Нечего… — он сжался в нерешительности. — Что, не задела твою душу наша Снежная Королева? — хмыкнул Ньютон. — Нет, она просто… — пробубнил себе под нос азиат, окончательно растерявшись. — Ладно, она единственная знала один мой секрет, и… Я, э-э… — Опа! — воскликнул Майк, которого уже явно слегка развезло от количества выпитого алкоголя. — Грязные секретики! Ну, малыш Йорки, колись, что там у тебя! — Да ничего такого, но… — Ньютон, заткнись уже, — отчеканила Джессика. — Если Кроули здесь нет, это совершенно не означает, что нужно срочно занять его вакансию. — Секрет! Секрет! — не унимался блондин, и Эрик внезапно вырвал у него из рук бутылку, сделал большой глоток, после чего утёр рот, поморщившись и закряхтев. — Ладно! — взвыл Йорки. — Мне нравится один человек! Все внезапно замолкли, опешив. — И это… — он громко выдохнул. — Не Кэти. Ещё несколько секунд все хранили молчание, после чего тихо заухмылялись. — Бро, прости, но… С тем же успехом ты мог заявить, что небо голубое, а трава зелёная, — с добродушной улыбкой заявил Бен, похлопав парня по спине, пока тот стоял, разинув рот, косясь на каждого по очереди в недоумении. — Что?! — воскликнул он в отчаянии. — Она вам рассказала?! — Йорки, всем настолько очевидно, что тебе не нравится Кэти, что мне даже жаль тебя, — хохотнул Майк, указывая на друга пальцем с бутылкой в руке. — А ещё больше мне жаль Кэти, так что, будь добр, дай девчонке шанс найти себе нормального парня. Серьёзно. Ребята засмеялись, поочерёдно чокаясь стаканчиками, а Эрик так и застыл в непонимании, хлопая глазами, наверняка, усиленно вычисляя, где мог просчитаться и выдать себя. — Ладно, в общем… — подытожил Эрик. — Думаю, она любила меня в основном за то, что я давал ей списать, но… — ребята усмехнулись, и он продолжил, — И ещё однажды стукнула меня журналом — точнее, уголком журнала — помнится, пришлось накладывать швы… э-э… Обставила меня в сёрфинге… Все три раза, — хмыкнул он, заправив длинную чёлку за ухо. — Никогда не давала включить на тусовке свою музыку и называла её старпёрским дерьмом для больных деменцией. И ещё… кажется, защищала меня в началке от девчонок и пары второгодников из соседнего района. Не давала им обзывать меня сопливой девкой и узкоглазым. Ещё, класса до седьмого, упорно поправляла всех, кто называл меня китайцем, ведь я кореец… Да… Со временем как-то, э-э… Забывается. А ведь это, кажется, важно. За Майка она ведь тоже побила этого, как его, да? Зубастого. Короче… Спасибо, Лорен, за всё, и… — он поднёс зажигалку к фонарику, и тот вспыхнул, замерцав в свете закатного солнца. — В какой-то момент что-то пошло не так, и мы не успели остановить это. Мне жаль. Ещё один фонарик встретился с горизонтом, а зажигалка проследовала к Джессике. Нехотя повертев предмет в руках, Стэнли задумчиво пробурчала: — Она знала всё, что я могла бы сказать. У меня не было от неё секретов. — Я не эксперт, но что-то мне подсказывает, что так это не работает, — загадочно сузил глаза Майк. — А ещё, опять же — кто я такой, чтобы утверждать? — но, думается мне, что ни с того ни с сего такие истерики, сидя на полу школьной оранжереи, никто не закатывает! — он наклонился к ней ближе, резко пахнув в лицо алкоголем. — И не бьёт своих бывших парней. — Вот трепло, — закатила глаза Джессика под смех одноклассников. — Я же не виновата, что тебя так легко отправить в нокаут, — буркнула она и легонько толкнула кулаком парня, на что он театрально охнул и прижал ладонь к месту «ранения». — Ладно, Лорен… — резко посерьёзнела Джесс. — Была моей лучшей подругой. Она любила всех нас… Кроме Беллы, разве что, — усмехнулась она, и Белла улыбнулась в ответ. — Не обижайся. Она любила Тайлера… Которого здесь нет. И вообще… Нигде нет, — печально хмыкнула она, и в глазах ребят отразилось понимание и досада. Они все скучали по другу, каждый по своему — очевидно, Джессика выбрала гнев. — Этот ублюдок задолжал ей извинения больше всех присутствующих. Нам… часто нравились одинаковые парни, — она скривила рот, и Майк сверкнул по её лицу исподлобья. — И её грёбанные родители не заслужили такую дочь. В школе её… любили, а может и нет… В общем… Прости нас, Лорен. Наверное, нужно было стараться лучше. Щелчок зажигалки, вспыхнувший огонёк — очередное воспоминание, отправленное в никуда. — Ой, подождите! — засуетилась Джессика. Она немного покопошилась в рюкзаке, пока не вытащила несколько листов, аккуратно сложенных друг с другом. Подойдя к обрыву, она глубоко вздохнула, покачала головой в нерешительности, но всё же поднесла зажигалку к бумаге. Сложенные листы вспыхнули, и пламя сожрало всё, что бы там ни было, буквально за несколько секунд. Обугленные остатки, подхваченные океанским ветром, отправились в полёт, кружась в своём беспорядочном последнем танце. — Что это было? — ненавязчиво поинтересовалась Анджела, кутаясь в куртку своего парня. — Ничего, — Джессика вернулась к компании и забрала из рук Эрика свой стакан. Она взглянула на Анджелу так, словно её только что в чём-то уличили: приняла закрытую «защитную» позу и непроницаемое выражение лица. — Просто записка для Лорен. Не успела отдать ей. Теперь уже пофиг. Кажется, для обычной записки там было слишком уж много текста. Никто не стал навязываться и насильно вытягивать из девушки информацию — в последнее время Белла стала всё чаще замечать, что Джессика, несмотря на свою внешнюю болтливость и мнимую открытость, была, напротив, достаточно уклончивой и скрытной: никогда не говорила о своих чувствах и эмоциях, жёстко контролировала любую публичную информацию о себе, редко высказывала своё недовольство и истинное мнение, улыбалась людям, которые ей не нравились. Словом, прочитать её было практически невозможно, а вытянуть из неё то, чем она не хотела делиться — тем более. Она обильно отпила из пластикового стакана и громко зашипела, помотав головой. — Майк? — Джессика склонила голову вбок, протягивая ему зажигалку. — Что? Я же уже всё сказал! — он развёл руки в стороны, отшатнувшись назад. — Ты должен зажечь фонарик, — настаивала подруга, явно расслабившаяся и повеселевшая после своего довольно сумбурного откровения. Словно сбросила с души некий груз, правда, по её «прощанию» было не вполне понятно, какого рода. Возможно, главная исповедь вечера прозвучала у неё в голове, вдали от посторонних глаз. Или заключалась в сожжённой «записке», содержимое которой теперь навсегда останется лишь между ней и мёртвой Лорен. Она насильно вложила зажигалку в ладонь парня и сжала его пальцы своими явно сильнее, чем требовалось. — Окей, я был дерьмовым другом. — Факт! — хором ответили ребята и весело рассмеялись. — И дерьмовым бойфрендом. — Факт! — Бен вырвал бутылку из рук Майка, и все дружно чокнулись, продолжая смеяться. — И фееричным, незабываемым любовником, — гордо вздёрнул подбородок Ньютон, и ёмкости с алкоголем замерли на полпути, не завершив тост. — Это твоя рука с тобой разоткровенничалась? — прыснул Бен, переглянувшись с Анджелой, едва сдерживая смех. — Жаль, что только наедине с самим собой, — хмыкнула Джессика почти одновременно с Беном, и друзья захохотали ещё громче. Ньютон отошёл в сторону от всех, некоторое время перекручивая зажигалку в руках. Смерил взглядом водную гладь, предаваясь каким-то мыслям с резко посерьёзневшим лицом. После этого он произнёс что-то почти шёпотом, слишком тихо, чтобы хоть кто-то из ребят мог что-то услышать, и отпустил фонарик в полёт, около минуты провожая его отсутствующим взглядом. Внезапно это показалось таким интимным, что все поспешили отвернуться и завязать отвлечённую беседу. Спустя какое-то время Майк подошёл к Белле, одной рукой протягивая зажигалку, а второй — заметно опустевшую бутылку. — Аризона? — улыбнулся блондин. — Ты это всё начала, тебе и заканчивать. Проигнорировав предложение алкоголя, Белла потянулась за зажигалкой, но Ньютон резко убрал руку вверх. И с каких пор все вокруг такие высокие?! — Не так быстро, хитрюга. Ты знаешь правила! — Майк, вообще-то, я за рулём! — прошипела девушка, пытаясь подпрыгнуть, чтобы выхватить отцовскую зажигалку. — А ты уже, очевидно, нет. — Да ладно, Белла, у тебя папа — коп! — Вот именно! — недовольно цокнула она, резко подпрыгнув так неосторожно, что приземлилась на землю вплотную к стоящему рядом Майку — хорошо хоть ноги ему не отдавила. Он придержал её за талию, защищая от падения, и посмотрел сверху вниз, обдав кожу лица горячим дыханием с запахом алкоголя, после чего хитро ухмыльнулся, не спеша увеличивать расстояние между их телами. Залившись краской от смущения, Белла резко отскочила от парня на безопасное расстояние, пока это не стало ещё страннее. — Белла, сделай глоток, чтобы он отвалил! — махнула рукой Джессика, вырвав подругу из оцепенения от внезапного, странного ощущения чужой близости. Свон покачала головой и мимолётно мазнула взглядом по лицу Майка, который приложил горлышко бутылки к губам, не отрывая от неё внимательного голубоглазого взгляда. Это было странно. Майк был странным. Сегодня все были странными. Белла взяла из рук Джессики стакан, и её замутило от одного только запаха — воспоминания о первом и последнем случае употребления виски заставили желудок сжаться в спазме. Она поднесла стаканчик к губам, слегка наклонила и сделала вид, будто отпила из него желтоватую жидкость. Спирт слегка защипал трещины на обкусанных губах, и она поспешно их облизнула. Все моментально расслабились, и она заключила: её скудные актёрские способности в кои-то веки не подвели. — Ладно, забери это, — пренебрежительно выдавила Белла, возвращая стакан Джессике. Она понимала, что должна была что-то сказать о Лорен. Что-то трогательное или забавное — то, что позволило бы хоть частично почтить её память. Но всё, что вертелось на языке, состояло лишь из бесконечных…   Я виновата в её смерти. Я виновата в её смерти. Я виновата в её смерти.   Вампир убил её!!! Бегите из города, спасайтесь!   — Я… — протянула Белла, обхватив себя руками. — Вы все хорошо знаете, в каких отношениях мы были с Лорен, — улыбнулась она, и друзья закивали с усмешками. — Но не все вы знаете о том, что в последний вечер… — она вздохнула. — Мы говорили с ней в ванной. Она была расстроена, и высказала мне всё, что обо мне думала, но потом… Думаю, нам почти удалось выяснить все наши разногласия, и я осознала, что она совершенно не тот человек, каким пыталась казаться. Но самое главное, что я поняла из разговора с ней — это то, как сильно она любила всех вас. Это было настолько очевидно, что… — Белла перевела взгляд на горизонт: закат растворился в сумеречных чернилах, и теперь яркие точки огня небесных фонариков было видно особенно хорошо. — Думаю, в какой-то момент, когда она уже не могла защищать вас от девчонок и бешеных второгодников, она больше не знала, как показать это. Её ведь не научили, — вздохнула девушка. — Некому было научить. Полагаю, вы были её единственной нормальной семьёй и, так или иначе, вы все показали ей, что она может быть ценна и любима. Я думаю, вы дали ей куда больше, чем кто-либо в её жизни… Поэтому, с этим последним фонариком, я хочу, чтобы вы все попробовали отпустить свою вину перед ней, хотя бы частично, — произнесла она, поджигая фитиль. — Спасибо за всё, и прощай, Лорен. Последний огонёк улетел в уже тёмное небо, засверкав, словно новорожденная звезда.  

***

— Милая, ты всё ещё на пляже? — Как раз выезжаю, — ответила Белла, прижав телефон к уху с помощью плеча. — Скоро буду дома. Что-то случилось? С Чарли всё в порядке? — Да, да, всё нормально… — торопливо заверила Сью Клируотер. — Тут… просто… понимаешь ли… На фоне телефонного звонка послышались громкие мужские голоса, невпопад напевающие какую-то песню под звук гитары. — Что там у вас происходит? — с улыбкой в голосе спросила Белла, сворачивая с песчаной пляжной тропы на асфальтированную дорогу. — Думаю, мальчики слегка перебрали, — мягко ответила Сью, и в её голосе прозвучала такая нежность, что Белла невольно усмехнулась. Мальчики? Этим «мальчикам» здорово за сорок! На мгновение Белла представила, как бы спустя двадцать, тридцать лет она называла Майка, Бена, Эрика, Тайлера… Джейкоба. Эдварда. Вероятно, в рамках её реальности это могло иметь слишком уж разные значения. Эдвард останется мальчиком спустя пять, десять, пятьдесят, сто лет. Джейкоб тоже, при определённых обстоятельствах. — Полагаю, Чарли нужен трезвый водитель? — усмехнулась девушка. — Он крайне категорично настаивал на том, чтобы я тебе не звонила, но… — Поняла, скоро буду. Слушай, Сью… — помедлила она. — А, э-э… — она сглотнула. — Джейкоб… дома? — Нет, милая. Он… Кажется, уехал в город или вроде того… Обычно «уехал в город» и подобные алиби означали неизменное «ушёл на дежурство». Странно, что Сью использовала его, ведь она знала, что Белла знает, и… — Хорошо. Я в пути. Чарли праздновал день рождения Сью, своей школьной подруги и первой любви, и по какой-то причине праздник отмечали в доме Блэков. Когда Белла попыталась выяснить, почему именно там, Чарли лишь невнятно пробубнил, что в доме Клируотер сейчас «неспокойно», что бы это ни значило. Припарковавшись сильно дальше от дома Блэков, Белла стала ждать отца, предварительно оповестив о своём приезде по телефону. Данная сцена так сильно напомнила ей дни, проведённые у дома Блэков в ожидании появления Джейкоба, что какое-то странное, давно забытое, заживо похороненное под тоннами пепла надежды чувство под названием «гордость» напомнило о себе безудержным жжением в области пальцев, сжатых на руле. Нужно срочно уезжать отсюда ко всем собачьим чертям… — Беллз! — энергично замахал рукой Чарли, неровным, сбивчивым шагом приближающийся к пикапу в тусклом свете уличного фонаря, отбрасывающего жёлтые блики на влажный асфальт, и она облегчённо выдохнула. Да, «мальчик», определённо, перебрал. Остановившись у пикапа, шериф облокотился на влажный металл, издал усталый вздох и заглянул в окно. — Я просил Сью тебе не звонить. — Да, я знаю, — кивнула Белла. — Наверное, ты просто всех там уже достал, — поддела она, и Чарли закатил глаза, еле сдерживая улыбку. — В любом случае, трезвый водитель к вашим услугам даже против вашей воли, шериф. Запрыгивайте. — О-ох… — выдохнул отец, с силой нажимая на ручку дверцы. — Я что-то… Сейчас. С заметным усилием он ввалился на пассажирское сиденье, сразу же подперев лоб ладонью. — Ты как? Нормально? — Прости, Беллз, — вздохнул Чарли. — Я говорил, что останусь у Билли… — Да ладно тебе, пап, ты видел кровать Джейкоба? Он еле на ней помещается. Боюсь представить остальные спальные места. — Да, парень здорово вырос, — хмыкнул он, поправляя усы. — Так что там дома у Сью? — быстро перевела тему дочь, суетливо пристёгивая ремень безопасности, пока не последовал излюбленный отцовский вопрос из серии: «Ну как там у вас с Джейкобом?» — Толком и сам не знаю, — нахмурился он, предпринимая вторую попытку попасть ремнём в крепление. — Детки шалят. — Хм-м… — рассеянно кивнула головой Белла, не зная, как продолжить разговор. — Ну что… — произнесла она, проведя пальцами по рулю. — Поехали? Огни автомобильных фар, резко отразившиеся в миллионах капель, привлекли внимание обоих. Боже, нет, нет, пожалуйста, только не это... Машина, слишком хорошо знакомая Белле, со скрипом остановилась возле слишком хорошо знакомого крыльца, и из неё вышел слишком хорошо знакомый человек. Тот, кого сегодня точно не должно было здесь быть, если верить Сью Клируотер. Рука резко потянулась к ключу зажигания. Джейкоб Блэк, находящийся на слишком большом расстоянии, чтобы слышать его, но на достаточном, чтобы видеть, прошёл к противоположной стороне машины и открыл пассажирскую дверцу. Так, как когда-то открывал перед ней — слегка склонившись корпусом и облокотившись сверху. Он был одет в чёрную футболку — её любимую — и чёрные джинсы. Он был не на дежурстве. Из машины, ослепительно широко улыбаясь, вышла девушка. Белла не успела толком разглядеть лицо, но у неё была смуглая кожа, прекрасная женственная фигура и длинные, прямые чёрные волосы. Она была одета в короткое чёрное платье и огромную, чёрную кожаную куртку. Куртку Джейкоба. — Беллз, поедем? — осторожно произнёс Чарли, смотря на Беллу с сожалением. Словно он знал больше, чем она, наблюдавшая данную сцену. — Да, сейчас, — отрешённо ответила она, не в силах оторвать взгляд от мужчины, которого когда-то любила. Любит. Любит до сих пор. Девушка прошла на крыльцо, кокетливо сложив руки в замок и покачиваясь на месте в ожидании, пока Джейкоб доставал из багажника толстые пакеты с покупками. Он действительно был в городе. Когда Белла заводила мотор, Джейкоб — её Джейкоб — приподнял незнакомку на руках и закружил над землёй в объятиях, целуя в щёку. Она смеялась и крепко держалась за его плечи — широкие, надёжные, сильные. Как дом. Свон до сих пор помнила, как они ощущались под тонкими бледными пальцами. Иногда это ощущение было единственным, что помогало ей держаться на плаву. Держась за Джейкоба. Возможно, со временем она придёт к этому. Сможет быть взрослой, мудрой и всепрощающей. Слёзы заполнили глаза, сделав всё окружающее пространство ослепительно размытым как раз тогда, когда парень, услышав издалека знакомый рёв мотора пикапа, резко обернулся, и встретился с Беллой растерянным взглядом. Незнакомка вошла в дом, а Блэк так и остался стоять на крыльце, провожая Свон в зеркале заднего вида.