Перед падением

Radiohead — Creep

When you were here before Couldn't look you in the eye

You're just like an angel Your skin makes me cry You float like a feather In a beautiful world

I wish I was special You're so fuckin' special

But I'm a creep I'm a weirdo What the hell am I doin' here? I don't belong here

— Белла! Господи, Белла!..   Темно.   Что за странные сны ей снились? Она видела её лицо…   Нужно просыпаться! Не спать, Свон, не спать!   Но она так устала… Просто невыносимо сильно устала…   Кажется, она что-то чувствует. Мягкая простынь, одеяло, привычное по толщине и весу. Что-то влажное и холодное в районе затылка. Голова кажется просто неподъёмной ледяной глыбой, в то время как тело на контрасте с этим ощущением стало почти невесомым. Она силится открыть глаза, но веки словно бы припаяли друг к другу. Голова просто раскалывается… Кажется, её окружают знакомые запахи. Какой-то странный запах замороженного мяса, а ещё… Кондиционер для белья с лавандой, который она купила на прошлой неделе, здорово обрадовавшись, что эта фирма дошла и до маленьких городков вроде Форкса, ведь в Финиксе она пользовалась таким уже лет пять — почему-то сейчас эта информация кажется ей крайне важной.   Она в своей постели?   — Белла, ты меня слышишь?   До боли знакомый, звонкий, певучий голос пронзил чувствительный слух.   — Давай же, приходи в себя, я слышу, что ты проснулась! Милая, ну же, мне нужно проверить твоё состояние!   Белла всё-таки попыталась открыть глаза, и отёкшие веки с огромным усилием поддались. Перед её взором застыло бледное, безумно красивое в своей неизменности лицо: тёмные с бордовым отливом волосы, узкий маленький подбородок, острый, вздёрнутый кончик носа, огромные янтарные глаза, обрамлённые густыми ресницами. — Что слу… Элис? — Белла, слава богу! — воскликнула она высоким голосом, в котором звенели тревожные серебряные колокольчики. — Что… м-м… — она слегка приподняла голову и огляделась по сторонам: всё та же спальня, подсвечиваемая тусклым светом. — …Произошло? — она никак не могла до конца сфокусировать зрение, беспорядочно хлопая глазами. — Тихо, тихо, лежи! Не вставай! — спохватилась вампирша и протянула к ней руки в предупредительном жесте. Белла покорно опустила голову обратно на подушку. — Ты потеряла сознание, — Элис недовольно вздохнула. — Я успела тебя подхватить, но ты всё равно слегка… стукнулась затылком. Сотрясения не должно быть, я осмотрела тебя, пока ты была… Но ты почему-то отключилась, и я просто… Ты не просыпалась так долго, я уже собиралась звонить Эдварду… Боже, он убьёт меня, говорил же не… — тревожно тараторила она. — Нужно было просто… — Что? Эдварду? — Белла подскочила на локтях вопреки всем наставлениям, и с её макушки с шумом съехала какая-то мокрая штука, плюхнувшись на подушку. Она машинально оглянулась за спину и подобрала пакет уже подтаявшей овощной смеси. Пах он так же противно, как куски замороженного мяса, с которыми делил соседство в ящике морозилки вот уже пару недель. Девушка демонстративно сморщила нос, и подруга закатила глаза в ответ. — Ничего удачнее я найти не смогла. Знаешь, с твоей предрасположенностью к травмам тебе следует постоянно держать в морозилке чистейший арктический лёд, раз ты такая привереда. Белла слабо приподняла уголок рта, вспомнив, куда делся весь последний чистый лёд из её морозилки, и с кем именно она его тогда сравнила. Элис нерешительно закусила тонкую губу, отведя взгляд в сторону, словно думала о чём-то своём, судя по всему, не очень приятном. — Почему ты здесь, Элис? — она нахмурила брови, потихоньку возвращая мускулам лица подвижность мимики. — То есть… я всегда тебе рада, но… Почему именно сегодня? Что происходит? — Слушай, я не… — Скажи мне, что происходит! — не выдержала Свон. Как же она ненавидела находиться в неведении! — Белла, я должна охранять тебя сегодня. Здесь был вампир, в Форксе. Чужой, мы его не знаем. Он убил эту девочку из школы, Мэллори. Самоубийство — лишь прикрытие, чтобы не вызывать подозрений. Они… — она запнулась. — Такие, как мы, часто так делают. Хорошая маскировка под обширную потерю крови… Белла нервно сглотнула, прогоняя тошноту от образов, возникших в голове. — Об убийстве я уже знаю… — она вздрогнула и натянула одеяло до самого подбородка, словно дело было в холоде. — Виктория, — кивнула она сама себе с утвердительной интонацией. — Что? Виктория? — Элис помрачнела в непонимании, отрицательно покачав головой. — Нет, послушай... — она округлила глаза и наклонила голову слегка вперёд, как всегда делала, когда пыталась в чём-то убедить собеседника. — След был незнакомый. Должно быть, какой-то бродяга, заинтересовавшийся запахом Эдварда на вечеринке. Никаких решений Виктории я не видела, и её следа совершенно определённо здесь нет и не было. — Но… — она опустила голову, до боли ковыряя деревянной фигуркой волка ладонь в привычной попытке вернуть себе ощущение реальности от нарастающей паники, которая всё искажала. — Этого не может… Это просто… Она судорожно выдохнула и зажмурилась. Её резко охватило ощущение, словно все вокруг старательно делали из неё сумасшедшую, постоянно отрицая всё, что она видела своими собственными глазами. Словно одного только знания о существовании вампиров и оборотней было недостаточно! Самое ужасное — её даже не нужно было убеждать. Она уже целый год находилась в этом непрерывном мистическом кошмаре, поэтому для неё совершенно точно не являлось неожиданностью то, что она могла начать терять рассудок. Что там всегда показывали в фильмах про раздвоение личности? Совершенно точно видишь какие-то вещи, людей, события, переживаешь всё это как наяву, а потом оказывается, что всё это время ты просто сидел на кровати и разговаривал с тумбочкой. — Белла, — выделила голосом Элис, вновь обращая на себя её рассеявшееся внимание. — Если с тобой что-то… произошло, лучше рассказать об этом сейчас, ты ведь понимаешь? Она тряхнула короткими волосами и придвинулась на кровати ближе к ногам Беллы, явно соблюдая допустимую дистанцию и осторожничая в движениях и словах. Прямо как Эдвард, который изо всех сил старался выглядеть чужим с самой первой минуты их встречи. Что ж, вчера он допустил серьёзный просчёт — интересно, как теперь он будет выпутываться? Сделает вид, словно ничего не произошло? О, да, вампиры и оборотни очень любили с ней в это играть в последнее время. Ну, Элис Каллен, ты напросилась сама. Видит бог, ей давно нужно было кому-то выговориться. Тому, кто не покрутит пальцем у виска, попутно набирая номер для вызова психиатрической бригады. — Знаешь, Элис, произошло охренительно много вещей! — Белла округлила глаза и развела руки в стороны. — Сначала Эдвард убивает Джеймса, за что я ему, несомненно, благодарна, но после этого Виктория внезапно решает ему отомстить, выбрав меня своей целью — она ведь не знает, что Эдварду давным-давно на меня плевать! — непривычно едкий саркастичный тон доставлял вампирше очевидный дискомфорт: она печально смотрела на Беллу, сжавшись всем телом, и подруга решила сбавить обороты — обижать Элис в её планы никогда не входило. — Ладно, не плевать — очевидно, что у него какие-то… Возможно, чувство вины и… — щёки налились краской: ей было ужасно стыдно, что она постоянно уводила беседу к банальному обсуждению Эдварда, с кем бы ни разговаривала. Наверное, со стороны это выглядело отчаянно и жалко, и он совершенно точно позже увидит в мыслях сестры весь этот диалог, но слова лились бурлящим горным ключом. — Не важно, — она вздохнула. — Подожди, Белла… — недоумённо нахмурилась Элис. — Откуда ты знаешь, что Виктория хочет отомстить? — О, я виделась с Лораном, — она пожала плечами. — С Лораном? — золотистые глаза округлились от ужаса. — Да, на поляне в горах, где мы бывали с, э-э… Эдвардом… — промямлила она, начиная понимать, как дико всё это звучало. — На поляне?! — вампирша подскочила на месте и придвинулась ближе, в порыве бешенства наплевав на осторожность. Она раздражённо качала головой, не веря своим ушам. — Да, я… хотела найти её и побывать там ещё раз… — Что ты делала одна так далеко от дома, Белла? Ты ведь куда лучше всех смертных знаешь, насколько это опасно! — высокий голосок звучал почти как ультразвук. — Меня тогда спасли, — выпалила она в попытке хоть чем-то успокоить разбушевавшегося вампира в своей спальне. — Волки. Лоран хотел убить меня, но они прибыли вовремя и... Но он успел рассказать мне о… планах… — она сглотнула ком в горле. — Виктории. Не думал, что у меня получится после этого выжить, поэтому всё выложил. — Я… слышала, что Лоран какое-то время жил с Денали на Аляске, даже сошёлся с Ириной… — снова нахмурилась Элис, слегка успокоившись. — Вроде бы принял вегетарианство, судя по их рассказам. Что он делал в Форксе, ещё и пытаясь убить тебя… — Он сказал, что оказывает ей услугу. Ви…Виктории, — заикнулась она. — Ладно, — Элис устало потёрла виски, тщательно всё обдумывая. — Что ещё? — Ещё я… Стояла на краю обрыва и увидела, я не уверена, но нечто похожее на рыжие волосы в воде… — Стояла на краю обрыва, — уже без вопросительной интонации повторила за ней Элис, кивнув головой с поджатыми губами. — Разумеется, где же ещё? — В общем, — произнесла Белла, проигнорировав колкость. — После этого в моей книге загнули страницу. В «Тристане и Изольде». Там были… строчки про женскую месть и всякое такое… — Что-то про: «Чем сильнее женщина любила, тем сильнее она мстит…»? — Да, эти. — Я пару раз встречала её в университетской программе, но чтобы кто-то умудрился засунуть её в школьную… мистер Берти, как обычно, превзошёл себя. Ненавижу эту книжку, — фыркнула Элис. — О, я тоже, — усмехнулась Белла. — Всей душой, сейчас — особенно. — Я полагаю, это не всё? — Нет, ещё… прямо сейчас, когда я вернулась из Порт-Анджелеса, — начала было она, но осеклась, когда на лице подруги вновь застыла эмоция гнева. Внутренне она возмутилась: что ж ей теперь, вообще не выходить на улицу? — Папа рассказал мне про смерть Лорен, и я пошла в машину, обнаружила там веточки лаванды «Тристан и Изольда», заметила свет в спальне, побежала наверх и увидела… тебя, судя по всему. Теперь она понимала: у Виктории ведь волосы совершенно другого оттенка. Но разве ей было тогда до этого? Воспалённый от горя и ужаса мозг просто принял ожидаемое за реальное. — Видимо, в обморок ты упала из-за нервного перенапряжения, а не от удара. Ты ведь думала, что в комнате тебя ждёт Виктория, верно? — виновато рассуждала она. — Разумеется, какая же я дура! Заявиться без предупреждения, затаиться в спальне, ещё и сразу после убийства этой девочки… Я должна была предвидеть твою реакцию, но мне даже не пришло в голову заглядывать в такое ближайшее будущее — я была так взволнована нашей встречей! Знаешь, я совсем отвыкла от нормального человеческого общения. Прости меня, пожалуйста! Мне так стыдно за твой… затылок… — она смешно поморщила нос и надула губы как маленький ребёнок. — Что ты, я очень рада тому, что ты пришла… — поспешила успокоить её девушка. — Но в следующий раз… Действительно лучше предупредить, — ухмыльнулась она, и Элис заметно расслабилась, но потом снова вмиг переменилась в лице, переливаясь всеми оттенками напряжения. — Это… очень странно. Всё, что ты рассказала, я имею в виду. Это определённо имеет смысл, но как Виктория может всё это делать, не оставляя своего запаха и не принимая решений? — Элис рассуждала вслух, беседуя сама с собой. Она поднялась с кровати, и с отсутствующим взглядом начала бесшумно измерять шагами деревянный пол комнаты, словно ведомая каким-то заклинанием. — Лазейки в видениях найти можно, если здорово постараться и знать, как они работают, но запах… — коротышка покачнулась и зашагала в другую сторону. — С другой стороны — ну кому ещё нужно играть с тобой в эти дурацкие игры с бездарной средневековой книжонкой? Сколько лет этой Виктории? Пятьсот? Нужно будет сообщить Эдварду, когда они вернутся… Я просто… — она крепко зажмурилась, обхватив тонкими пальцами виски. — Не вижу… Ничего, совершенно… — А… где он? О…ни? — Белла осторожно перевела тему, чтобы подруга перестала так сильно напрягать мозг в поиске несуществующих видений — со стороны это выглядело так, будто бы её маленькая голова сейчас просто перегреется и взорвётся. — Они… — она быстро заморгала, возвращаясь в реальность. — Пошли по следу. Эдвард, Джаспер и Карлайл выслеживают бродягу, который выпил девочку, но пока ничего, его след… — Элис вновь смотрела сквозь воздух. От «профессионального» вампирского сленга Беллу передёрнуло. — Кажется, он скоро оборвётся, надо сообщить им, — она молниеносным движением достала из кармана мобильный и за секунду произвела какую-то манипуляцию с нечеловеческой скоростью — должно быть, набрала сообщение. — Эмметт, Розали и Эсми отправились добиваться переговоров со стаей, — на последнем слове передёрнуло уже Элис. — Чтобы те позволили пересечь границу и выследить беглеца. В этом больше нет смысла, пусть возвращаются, — она вновь что-то напечатала на клавиатуре мобильного: стук клавиш превратился в какой-то непрерывный скрипящий звук. — Меня оставили тебя охранять — решили, что опасность миновала, но перестраховка не повредит. Ну... я сама вызвалась, — вампирша снова «вернулась» к Белле, перестав находиться одновременно в нескольких местах. — Хотела наконец поговорить с тобой, — она смерила её глубоким янтарным взглядом, наполненным сожалением. — Что? Со стаей? — Белла удивлённо вскинула брови, остановившись совсем не на том месте рассказа, на котором подруга сделала акцент. От мысли, что Каллены в данный момент общаются с Джейкобом ей стало ещё больше не по себе. Словно на её глазах произошло лобовое столкновение двух абсолютно параллельных друг другу реальностей. — Чужак пробежал по территории, которую мы не имеем права пересекать согласно договору. Мы планировали… убедить их, чтобы они позволили нам нарушить договор без последствий, но они вряд ли уступили бы, — она презрительно фыркнула. — Упрямые собаки. — Они… На самом деле они все хорошие люди. Сэм, Пол, Джаред, Эмбри… Дж…Джейкоб… — она нервно сглотнула, опустив глаза. — Они все обо мне заботились, пока… Ну… Элис горько покачала головой. — Знаешь… ведь я говорила Эдварду… Но разве он стал бы слушать! Вы оба упёртые, как… — О чём ты? — Иногда... — она вздохнула и в очередной раз устало потёрла переносицу. Её настроение сегодня менялось со скоростью света — Белла ещё ни разу не видела обычно неугомонно-энергично-жизнерадостную подругу в таком раздрае — собственно, в том же, в котором пребывала сама. — Да нет, постоянно… Он заглядывает в мои видения и ищет там варианты. Абсолютно безобидные: с какой стороны ты появишься в школьном коридоре, в какой аудитории проходит твой урок, с какого угла парковки ты направишься ко входу, кто сейчас рядом с тобой находится… Чтобы ты всегда оставалась в поле его зрения. Он убеждает нас, что это исключительно ради твоей безопасности, и я его полностью в этом поддерживаю, но, господи, он ведь не упускает ни единой возможности вмешаться в твою жизнь, хотя всем нам категорически запретил это делать — это же просто смеш... — Ради… безопасности? — перебила её Белла, нахмурившись. — Какой именно безопасности? — Белла, ты что, не в курсе, зачем мы вернулись в Форкс? — Элис изумлённо округлила глаза. — Ну конечно. Я должна была догадаться, что этот чёртов идиот ничего тебе не расскажет и будет продолжать выглядеть клоуном настолько долго, насколько это возможно. А ты так упряма в своей неуверенности в себе, что не построишь верных предположений, — она закатила глаза и неодобрительно покачала головой. — Белла, мы приехали защитить тебя, конечно же. Убить Викторию, чтобы ты была в безопасности. Мой брат редкостный кусок... — прошипела она, но моментально взяла себя в руки. — Но ты могла бы и сама уже догадаться: честное слово, зачем ещё по-твоему мы можем быть здесь? Где твоя хвалёная интуиция? — Но ты ведь… сказала, что не видела решений Виктории? — Да, впервые я увидела её чуть меньше двух недель назад в глубине Канады, принимающую решение о возвращении на Олимпийский полуостров. Как выяснилось позже, это окно в видениях произошло, поскольку оборотни решили, что прогнали её насовсем, и прекратили преследование, временно разорвав свою связь с её будущим. Я сразу обратилась к Эдварду и остальным: я слукавлю, если скажу, что мой брат воспринял это спокойно — на самом деле, я ещё никогда не видела его в таком ужасе и бешенстве одновременно. Решение о возвращении в Форкс было принято молниеносно, ты сама понимаешь. Устранять… проблему нужно было быстро, без всякой осторожности, поэтому, во избежание лишних проблем, нам пришлось вернуться в школу. — Но это… глупо... — она нахмурилась ещё сильнее, озадаченно хлопая глазами. — Он ведь бросил меня, я не нужна ему, он сам так сказал, когда... — Белла бросила обиженный взгляд на Элис, надув губы. — Да и вы все тоже... Так зачем же сейчас… Элис резким движением схватила подругу за руки, вернувшись на кровать, и та слегка поморщилась от ледяного прикосновения. — Белла, мне… ужасно стыдно за то, что мы от тебя уехали вот так. Что я уехала, — её прекрасное лицо искривилось стыдом и сожалением. — Ты должна знать, что я ни на минуту не поддерживала этот идиотский план Эдварда, теперь это уж точно всем очевидно: ты ни единого дня не была в безопасности, как он хотел, и если бы... Если бы я увидела Викторию раньше... Но я и подумать не могла, что она способна... Она показалась такой трусливой, когда сбежала после смерти Джеймса, мы даже предположить не могли, что... — Элис задыхалась от волнения, что выглядело чужеродно и неестественно. Она закрыла глаза и обхватила лицо. — Я… я не вижу… не могу видеть никаких событий, где участвуют волки. Ни одного не вижу. Словно глухая стена… Знаешь, как будто пытаешься вспомнить что-то важное, но не выходит? Как… провал… От этого… голова просто раскалывается… — Элис... — Белла протянула к ней руки, но дотронуться не решилась, аккуратно опустив ладони обратно на одеяло — вампирша проследила за этим движением с какой-то глубокой тоской. — Успокойся, пожалуйста. Ты ни в чём не виновата. И он… не виноват. Уж точно не в этом. Вообще-то, никто не обязан рисковать своей жизнью, защищая меня. Если бы она сразу… меня убила, то успокоилась бы, и все жили бы дальше без... — из её лёгких словно вытянули весь воздух, и она прервала фразу. — Что ты… такое вообще говоришь, Белла? Кому было бы легче от твоей смерти? — Элис возмущённо округлила ярко-янтарные блюдца. — Да всем, вообще-то, — Белла пожала плечами, стараясь не вкладывать в произнесённые слова никаких лишних эмоций. — И давно у тебя эти мысли? Про смерть и тому подобное… — осторожно произнесла подруга, сузив глаза. — С тех пор, как он уехал. И как... меня стали защищать другие. Девушка старательно избегала темы оборотней, ловко лавируя на опасных поворотах течения их диалога, но та охватывала весь период отсутствия Калленов — Белла буквально начала новую жизнь и выстроила кучу близких связей, наличие которых невозможно было игнорировать. Рано или поздно ей придётся обсудить это с каждым, кто был для неё важен. Судя по всему, сегодня это Элис. — Точно, молодые неуравновешенные оборотни! — тон Элис повысился на октаву и моментально пропитался ядом. — Об этом я тоже хотела поговорить! Белла, о чём ты вообще думала, решив спутаться с ними? Ты знала, что они не могут себя контролировать? Они могут разделаться даже с вампиром, ты ведь сама видела! Это совершенно, непристойно, вопиюще безрассудно и... — она осеклась, заметив печальное лицо Беллы. — Они контролируют себя намного лучше, чем ты думаешь, — тихо заговорила Свон. — Если бы… если бы не они, если бы не… — дыхание сбилось. — Джейкоб… Меня бы сейчас здесь не было. Они защищали меня, охраняли границы, проводили суточные дежурства без сна и отдыха — это больше, чем для меня мог сделать хоть кто-либо. И хорошо бы, чтобы они перестали, потому что Виктория... — она совсем перестала дышать, не в силах закончить мысль. — Белла, мне очень жаль, что тебе по нашей... — она поджала губы в нерешительности. — По его вине... — Свон подняла на неё взгляд — Что тебе пришлось пережить всё это. Я представляю, как страшно тебе было, и я не смогу найти этому оправдания, но теперь... мы защитим тебя. Мы покончим с этим. Тебе больше не нужно бояться, и уж точно обращаться к помощи этих... — она сглотнула, внимательно изучая лицо подруги. — Белла, что произошло с тобой и этим... Джейкобом? Кажется, за эти несколько месяцев с ними произошло… Всё. Но ей придётся каким-то неведомым образом сократить этот бесконечный, как сама Вселенная, поток информации до минимума в двадцать шесть букв английского алфавита. — Мы... вроде как... понимаешь... дружили, а потом… — она покраснела и заёрзала на матрасе, внутренне отчитывая себя за этот бессвязный лепет. Куда вдруг девалось всё её художественное красноречие в моменты, подобные этому? — Стали… парой. Весь их разговор, очевидно, от и до прослушает в воспоминаниях сестры Эдвард, а это означало, что сейчас она косвенно общалась ещё и с ним; но, в конце концов, он уже обо всём этом знал, и видел, судя по всему, во всех подробностях, за что можно было сказать Джейкобу огромное «спасибо». Она хорошо знала Блэка — он мог показать ненавистному Каллену всё, что угодно. То есть… вообще всё. И после этого Эдвард всё равно остался с ней той ночью. — Об этом… я уже знаю, — Элис заметно помрачнела. Насколько важной для неё являлась верность Беллы её сводному брату? Не оскорбляло ли её, как Элис Каллен, то, что любимая подруга предпочла её брату кого-то другого? Белла резко сжалась от страха реакции. — Но я хотела бы знать... Насколько всё серьёзно? Ты же в курсе, что он опасен? — она требовательно смотрела Белле в глаза, сжимая её руки ледяными тонкими пальцами. После всего сказанного ранее вампирша её не отпускала, а это уже хороший знак. — Я знаю про него всё, Элис. Опасность никогда не мешала мне влюбляться, если быть честной, — подруга поджала губы. — Но с Джейком всё началось ещё до его первого… обращения. Я ничего об этом не знала, и он не знал. Оправдываться за свои отношения жутко неправильно, но ей почему-то стало безумно важно, чтобы подруга хоть немного поняла её, чтобы она приняла её чувства и перестала осуждать. Ей так давно хотелось поддержки, так давно нужно было высказаться… — Насколько… — Каллен запнулась, выдержав паузу. — Насколько… далеко… всё зашло? Ладно. Подобный вопрос не удивил её, хотя ответ заставил щёки вспыхнуть багрянцем. — Достаточно. Элис вновь потёрла переносицу, словно услышанное нужно было с усилием переварить. — Ты его любишь? Свон тяжело вздохнула. После этих слов она должна быть готова к тому, что больше никогда не увидит ни одного из близких ей Калленов. — Люблю. Кажется, она впервые сказала это вслух. Она действительно никогда не говорила, что любит Джейкоба? Странно, потому что сейчас это прозвучало так натурально и естественно, словно она произносила подобное уже тысячу тысяч раз… — Просто… — тихо заговорила вампирша, и Белла опустила глаза, готовая выслушать любой неутешительный вердикт. Она уже теряла Элис, вероятно, это лишь вопрос времени, когда потеряет снова. — Будь, пожалуйста, осторожна. Мне всё это… кажется очень опасным. Особенно потому, что я не вижу тебя, когда твои решения связаны с ним. Но… я рада, что тебя было, кому защитить, правда. Не подумай, что я готова наплевать на твою безопасность только лишь из-за личной неприязни к бродячим собакам. — Спасибо, что принимаешь это, — с нескрываемым облегчением выдохнула Свон, проигнорировав очередную остроту. — Я хочу, чтобы ты знала… — она ещё крепче сжала её пальцы в своих. — Кого бы ты ни выбрала… Ты всегда будешь для меня второй сестрой. Я больше никогда тебя не брошу, обещаю. Эти слова настолько больно ковырнули внутренности, что в носу предательски защипало. Каждый, кто говорил ей подобное, в конце концов всегда нарушал своё обещание. Она всегда оставалась одна. Но сейчас Элис рядом. И ей так сильно не хватало любимой подруги, что… — Ой, Белла, ты чего? Вампирша моментально придвинулась ближе и заключила Беллу в крепкие объятия. Девушки просидели так минут тридцать, пока слёзы стекали с пылающих щёк прямо на дизайнерскую блузку Элис, которая, наверняка, стоила как весь скудный гардероб Свон. Оставшийся вечер подруги провели в комнате за разговорами, которые весьма деликатно не включали в себя обсуждение личной жизни Беллы. Выяснилось, что Элис видела только первые два письма, которые «почти» отправила Белла, и даже порывалась ответить ей со своей настоящей почты, но решила продержаться и выполнить просьбу своего брата, пока ещё верила, что в ней был какой-то смысл. Свон торжественно поклялась, что когда-нибудь она покажет их все до единого — у неё почему-то так и не поднялась рука отправить их в корзину. Белла грелась под одеялом, свернувшись калачиком, а Каллен занимала соседнюю половину кровати, хотя, периодически, по обыкновению резко вскакивала и начинала расхаживать вперёд-назад по комнате, то одолеваемая слишком бурными эмоциями, то сосредоточенная на очередном видении будущего, внезапной молнией прорезавшем её сумбурный поток сознания. Всего пара часов, и Свон уже вновь почти привыкла к необычному общению с любимой коротышкой. В её разуме происходило одновременно так много вещей: она буквально существовала сразу в нескольких местах и временных отрезках, что, разумеется, не могло не отражаться на её способности всецело сосредоточиться на настоящем. Время от времени она могла резко «отключиться» прямо посреди собственной фразы, переставая замечать всё вокруг; иногда же она внезапно начинала словно бы разговаривать сама с собой, вслух комментируя события, происходящие в голове, чтобы, вероятно, окончательно не сойти с ума — в такие моменты она напоминала человека с шизофренией. Находясь среди людей, она старалась сдерживаться и выглядеть «нормальной» насколько это было возможно, но в обществе Беллы чувствовала себя свободно, поэтому и вела себя естественно, не скрывая свою яркую особенность. Словом, Элис Каллен действительно была жутко странной, какой её и описывала Джессика в первый учебный день, но это ни капли не умаляло того, что при этом она была жутко милой, доброй, забавной, а ещё невыносимо, просто дико раздражающе высокоактивной, энергичной и напористой — полной противоположностью Беллы. Возможно, это являлось одной из причин, по которой Элис так сильно её полюбила: Свон её здорово уравновешивала. Вампирша, очевидно, была всё ещё очень зла на брата за его решение покинуть Форкс и бросить Беллу: напрямую они это не обсуждали, но все темы их разговоров, проходя круг, подобно бумерангу, всё равно возвращались к Эдварду и отъезду, а в речи подруги то и дело мелькало, что от его отсутствия не было «пользы», «смысла», «всё равно ничего не вышло». Белла всегда была уверена, что смысл во всём этом был только один: разумеется, если человек наскучил вампиру, от него следовало избавиться. Но уточнять, что именно подруга имела в виду, больше не решалась, так как по предшествующему поведению Элис было понятно, что раскрывать секреты брата она не намерена. Они с Эдвардом и Джаспером, являясь постоянными невольными нарушителями всевозможных личных границ окружающих, возводили необходимость хранить чужие тайны в абсолют. Один раз она обмолвилась, что Эдвард не жил с ними во время своего отъезда, практически не отвечал на звонки и редко звонил сам, объясняя это тем, что хочет побыть в одиночестве. Эта, пусть и не дающая ничего исчерпывающего, но всё-таки довольно важная деталь, вселила в душу Беллы надежду, что, возможно, ему тоже было непросто, что он всё-таки не «отвлекался», чем она постаралась уколоть его при первом же удобном случае. По крайней мере это означало, что его жизнь тоже существенно поменялась после их разрыва: почему-то от мысли о том, что он не проводил вечера, смеясь и радуясь жизни с близкими, пока она готова была вырвать и растоптать свои болезненно пульсирующие внутренности, ей становилось чуточку легче. Но это совершенно ничего не меняло.  

***

Она шла по хрустящей листве, устало передвигая ноги. Сухие, безжизненные ветки деревьев то и дело норовили зацепиться за одежду и исцарапать лицо: она раздвигала их руками, настойчиво пробираясь всё дальше. Она чувствовала полное отсутствие сил — как моральных, так и физических — но какое-то странное ощущение внутри заставляло продолжать продвигаться вглубь леса. Она совершенно не понимала, где находится, но откуда-то точно знала, что обязана идти вперёд. Глаза слипались от усталости, слезились от ветра и засохших шершавых прутьев, хлещущих по лицу. Ступни ныли и уже давно онемели от холода и влаги. Прохлада туманного леса заставляла тело подрагивать, зубы остервенело стучали друг об друга. Только сейчас она обратила внимание на то, что одета слишком легко: на ней было на удивление короткое синее платье с вырезом-каре, плотно облегающее тело, а на ногах не было обуви. В голове свистела пустота: все мысли чувствовались какими-то тяжёлыми, неподъёмными, словно гири, поэтому они просто одна за одной оседали на дно подсознания подобно брошенным в воду камням. Внезапно кто-то на ходу схватил её за запястье — она запнулась и судорожно огляделась по сторонам: Белла готова была поклясться, что ощутила чьё-то обжигающе тёплое прикосновение, но, вопреки ожиданиям, увидела лишь браслет, зацепившийся резной фигуркой волка за скрипящую ветку. Она остановилась, отдёрнула руку и уставилась на деревянный амулет, свисающий с запястья со шрамом, словно видела подарок Блэка впервые: в темноте деревьев он был почти чёрным, безжизненным и очень холодным. Неведомая тяга вновь заставила её двигаться вперёд. Протащившись по ковру из сухих листьев ещё неопределённое количество времени, она почувствовала, что уклон земли начал меняться: она начинала медленно подниматься в гору. Мышцы горели огнём, ноги подкашивались, голова болела и кружилась, лёгкие изнывали от чудовищной одышки и кашля, но яростно пульсирующий магнит в груди болезненно сдерживал все внутренности в тисках, буквально выигрывая битву за каждый новый шаг. Она обязана идти. Ничто не должно её останавливать. Наконец, она заметила лёгкое свечение: она была ещё слишком далека от вершины, но теперь видела впереди просвет, а это уже хоть что-то. Внезапное облегчение позволило ускориться — в мышцы хлынул адреналин, придающий сил. Осталось совсем немного! По мере приближения она стала различать мерцающие блики, сперва ослепляющие и яркие, а после более мелкие и различимые. Кожа вампира. Стройная высокая фигура, подсвеченная контровым свечением за её спиной, выглядевшая почти чёрной, застыла в неподвижной расслабленной позе. Местность вокруг резко стала приобретать знакомый вид: она совершенно точно знала это место. Это тот ненавистный подъём на их с Эдвардом поляну! Ноги задвигались ещё быстрее: жажда воссоединиться с бывшим возлюбленным была такой сильной, что боль, тошнота, страх, неизвестность, даже яростно ударявшие в лицо ветви деревьев, царапающие оголённую кожу — всё моментально отступило на второй план. Она уже почти достигла вершины оврага. Солнечные лучи ослепляли глаза, она щурилась, боясь ослепнуть, заслоняла лицо ладонями, спотыкалась и заплеталась ногами, как вдруг браслет вновь упрямо и предательски зацепился за толстую ветку, напоминающую когти неведомого чудовища. Она дёрнула его на себя, но цепочка сорвалась с застёжки и повисла на дереве, оставив на коже запястья неприятное ощущение пустоты и незащищённости. Ноги тянуло наверх, к цели, но рука тянулась к деревянному волку-Джейкобу, который, благодаря солнечным лучам, приобрёл привычный рыжевато-коричневый оттенок. Она в панике обернулась обратно к фигуре, застывшей на краю обрыва, отделяющего Беллу от заветной поляны, путь к которой она совсем недавно прокладывала с помощью нескольких карт под чутким руководством Блэка. Бледная рука с длинными пальцами протянулась к ней в призывном жесте. Она застыла, как вкопанная, словно ей нужно было срочно сделать выбор — словно если она вернётся за браслетом, солнечный свет погаснет, а фигура Эдварда исчезнет безвозвратно, оставив её одну в темноте и холоде. Она бросила последний взгляд на браслет. Чувство было такое, будто она отдирала пластырь прямо от раны на оголённом кровоточащем сердце. По какой-то причине ей казалось, что она уже не сможет за ним вернуться. Она сделала глубокий вдох и двинулась прямо к протянутой ладони. Шагнув на край поляны, она почувствовала небывалой силы облегчение, даже некое подобие счастья, если бы не колотящееся в нетерпении и нарастающей тревоге сердце, удары которого отдавались в ушах звуком лопастей вертолёта. Белла оглянулась по сторонам: Эдварда нигде не было видно. Он ведь только что… Но потом она заметила блеск в самом центре цветущего луга: в том самом месте, где когда-то они вдвоём нежились в лучах весеннего солнца, раскрывая друг другу самые заветные секреты. Теперь там вновь сидела какая-то пара: она не узнавала сидящих, но это совершенно определённо был сверкающий белокожий вампир и хрупкая, маленькая человеческая девушка. Белла медленно направилась к незнакомцам, чтобы рассмотреть их поближе, изо всех сил стараясь не шуметь травой под ногами и не разрушать идиллию двух влюблённых. Размытые силуэты постепенно приобретали смутно знакомые очертания. Подойдя на максимально возможное, чтобы не привлекать внимание, расстояние, она вдруг почувствовала ледяное прикосновение к плечу. Зажмурила глаза и улыбнулась. — Эдвард, — мягко прошептала она. — Видишь, пока тебя не было, кто-то уже облюбовал наше место. Он тихо хмыкнул, и она перевела на него взгляд — он стоял, облачённый во всё чёрное: чёрный классический костюм, чёрная рубашка, расстёгнутая на две верхних пуговицы. Волосы красиво блистали медью в солнечных лучах, а кожа переливалась всеми цветами радуги, бросая драгоценные отблески на разноцветные луговые цветы. — Прости, — с улыбкой прошуршал чарующий бархат его голоса. — Но посмотри, как они прекрасны. Белла неспешно перевела взгляд обратно, вспомнив, что они здесь не одни, как вдруг осознала, что сидящие были ей знакомы. — Элис! — окликнула она, приветственно размахивая рукой. Она обернулась на Эдварда, как бы безмолвно спрашивая разрешения, и тот кивнул с подбадривающей улыбкой. Она вновь зашагала босиком по траве, практически вприпрыжку, невероятно радуясь присутствию любимой подруги. Элис, сидевшая к ним спиной рядом с блондином, судя по всему, Джаспером — Белла не могла как следует рассмотреть из-за ослепляющего глаза солнца — обернулась, и ноги буквально вросли в землю. На неё смотрела всё та же Элис, которую она знала — худенькая, маленькая, бледная, с тёмными короткими волосами — но её кожа была на несколько тонов темнее, а вместо привычных янтарно-жёлтых глаз на неё смотрели два ярко-зелёных бездонных колодца. Некоторое время она сверлила подругу взглядом, не выражавшим ни единой эмоции, словно заглядывая сквозь неё — но потом слегка улыбнулась уголком рта, залилась розовым румянцем и молча отвернулась обратно к своему спутнику, сжимая его бледную сверкающую руку в своей. Белла проследила за её взглядом — кажется, она ещё не поздоровалась с Джаспером — и внезапно испытала такой силы ужас, что буквально прибил её к земле, когда она почувствовала резкую слабость в ногах. Блондином, сидящим рядом с Элис, был не Джаспер. Перед ней, широкой спиной загораживая яркое солнце, вырос длинноволосый Джеймс, оглядывающий её с ног до головы с хищным оскалом. Слегка отползши назад, она резко вскочила на ноги, развернулась и побежала прочь, пока со всей дури не впечаталась в холодный и неподвижный айсберг тела Эдварда. Слава богу, она в безопасности! Она с надеждой подняла глаза и подавила крик, вовремя захлопнув рот рукой. Продолжая лукаво ухмыляться, Джеймс нежно обхватил её лицо ладонями, как всегда делал Эдвард, и медленно, с придыханием, вкрадчиво протянул: — Белла…  

***

— Белла?   …   — Просыпайся, Белла! Знакомый, привычный, требовательный голос Элис медленно возвращал её в сознание. Она нехотя открыла глаза. Над ней, сидя на краю кровати, возвышалась подруга, неизменно красивая и бледная, одетая в ту же одежду, что и в последнем её воспоминании. На неё внимательно смотрели глаза привычного золотистого цвета — никакого зелёного. Сон, поразивший разум своей реалистичной яркостью, всё никак не желал покидать мысли. Ей впервые приснилось что-то подобное: как правило, в её снах никогда не появлялась Элис, уж тем более в своём человеческом обличии, о виде которого она могла лишь догадываться… Тут до Свон внезапно дошло: она ведь провалилась в сон как раз во время того, как подруга закончила рассказ о том, чему решила посвятить время своего долгого отсутствия в обществе. Как оказалось, она провела полномасштабное расследование и выяснила множество деталей о своей прошлой жизни, которую целый век совершенно не помнила, но, стоило лишь вскрыть этот ящик Пандоры, как каждое воспоминание, цепляясь за другое, всплывало на поверхность из глубин бессознательного. Отныне она не была странноватой чудачкой, ходячим парадоксом: девушка без прошлого, которая видит будущее. На самом деле её звали Мэри Элис Брэндон — после обращения она решила взять своё второе имя. Она выросла в Билокси, Миссисипи, и у неё была младшая сестра, Синтия, дочь которой до сих пор живёт в их родном городе. Она наведалась к ней в дом, пока та отсутствовала, пересмотрела старые семейные фотоальбомы и архивы: ни одного упоминания о странной коротышке Мэри. Словно её вообще никогда не существовало. Мэри обладала невероятным даром предчувствия ещё будучи человеком — тогда её, нередко предсказывающую несчастные случаи с участием знакомых ей людей, обвинили в том, что та насылала порчи и проклятия, поэтому поместили в психбольницу, иронично указав на её надгробии дату заключения в учреждение. Там она повстречала пожилого врача — как позже выяснилось, вампира — который был невероятно заинтересован её даром и проводил над ней различные эксперименты. Вскоре она познакомилась с Джеймсом, сногсшибательным галантным блондином, якобы навещавшим в учреждении больную тётушку. Впоследствии он проводил с ней много времени на территории больницы — они постоянно беседовали, обсуждали всё, от искусства до политики, читали друг другу вслух, прогуливаясь по летнему цветущему саду. Поначалу она находила его внезапное появление в её жизни подозрительным, но быстро сдалась, поскольку изголодалась по приятному человеческому общению. Его тоже очень сильно заинтересовал её неординарный дар и, как ей тогда хотелось верить, сама Мэри — они стали проводить вместе всё больше времени, а их общение постепенно становилось всё менее дружеским и всё более неоднозначным. Он часто говорил ей о том, как восхитительно она пахла и как сильно он хотел бы её «попробовать», и она списывала всё это на необычную манеру флирта и на романтичность его натуры, пока однажды он не предложил ей сбежать и «сделать её такой же, как он», что бы это ни значило. После этого ей внезапно пришло видение о том, как блондин убивает её в неудачной попытке обратить в вампира. Тогда она попросила совета у старого врача, и он, не найдя другого выхода, обратил её сам, после чего она сразу сбежала. Последнее, что ей удалось выяснить — Джеймс со злости убил врача-вампира, поскольку так и не смог найти её след по запаху, изменившемуся до неузнаваемости после обращения. Пока он не увидел её вновь спустя целый век на импровизированном поле для бейсбола — желтоглазую вампиршу, счастливую в объятиях другого длинноволосого блондина, который, как выяснилось, во время их встречи манипулировал настроением и эмоциями незваных гостей с помощью своего дара, внушая им чудовищную скуку, чтобы те не обращали на Беллу, а заодно и Элис, никакого внимания. Но Джеймс всё равно её узнал. Не мог не узнать. Это во многом объясняло его тогдашнее поведение и причину, по которой он открыл такую опасную и заведомо проигрышную охоту на обычную девушку, которая даже не была его «певицей крови» — им двигала жажда отыграться, отомстить — не жажда её, пусть и особенно вкусной для любого вампира, крови. Об этом всём Элис узнала уже от Эдварда, который прочёл мысли Джеймса ещё в их первую встречу, но решил, что расскажет об этом сестре лишь в том случае, если она однажды сама заинтересуется своим прошлым. Теперь происхождение таких ярких сновидений было раскрыто. Белла всегда обладала особой впечатлительностью и бурным воображением. Недаром она с детства пробовала себя в поэзии и писательстве: кажется, фантазии — единственное, в чём она действительно была хороша. — М-м… что… такое, Элис? Кто-то умер? — в полудрёме пробурчала она, и моментально пришла в себя, теперь стыдясь своей идиотской «шутки», когда события прошедшего дня посетили отдел памяти. Она потёрла глаза руками и недовольно вздохнула. Из окна комнаты доносился странноватый для пробуждения, явно не утренний, свет. — Сделаю вид, что я этого не слышала, — строго отчеканила подруга, и Белла слегка кивнула, соглашаясь с осуждением. — Сколько… сколько я проспала? — она приподнялась на локтях, продолжая потирать веки, которые ни в какую не хотели разлипаться. — Достаточно, чтобы прямо сейчас подняться. Вставай! — нетерпеливо продекламировала Элис тоном, не терпящим пререканий. Она резко поднялась с кровати, стягивая с Беллы одеяло. — Да что..? Что… такое? — простонала Свон, уткнувшись лицом в подушку. Её тут же пронзил прохладный воздух проветрившейся за ночь спальни, но устраивать перетягивание одеяла с Элис Каллен было бы наиглупейшей идеей из всех возможных. — Белла, нам пора. Мы идём на… переговоры. С оборотнями, — она скривила лицо, уже привычно для разговора о необычных друзьях Беллы. Она непонимающе нахмурилась. — Чего? Переговоры? С оборотнями? Ты же сказала, что это бесполез… — Если то, что ты предположила — правда, и эти убийства — действительно дело рук Виктории… Да и если нет… Нам всё равно нужна поддержка стаи, понимаешь? Мы бы не стали… — она вздохнула. — Тебя впутывать. Но никто лучше тебя не расскажет… Хоть мы с Эдвардом категорически против! — поспешила уточнить она, сердито взмахнув пальцем в воздухе. — Это крайне опасная затея, учитывая то, что мы не сможем увидеть результат хоть чьего-то решения… Но все сошлись на том, что с тобой будет больше… доверия. Мы с братом в меньшинстве, поэтому обязаны тебя привести, но ты должна держаться рядом, ясно? Ясно. Она нужна, как гарант безопасности? Что ж, возможно, это даже справедливо. Она дружила и с вампирами, и с оборотнями, знала каждого из них лично, а ещё была бывшей возлюбленной и вампира, и оборотня — насколько ещё страннее это всё может стать, чем уже есть сейчас? Как она будет смотреть в глаза Сэму, Полу, Джареду, Эмбри, стоя на стороне их кровных врагов? Смогут ли они остаться после такого её друзьями? Если бы только ей позволили держаться нейтрально, занять отдельную зону за «столом переговоров» — стать условной «Швейцарией»… Но парочка одержимых контролем вампиров ни за что ей этого не позволит, особенно теперь, когда они стали фактически «слепы» без возможности использовать дар предвидения Элис. Если Белла испытывала регулярную тревогу, ни разу не вкусив возможности знать наперёд о подстерегающих неприятностях и опасностях, то что могли чувствовать Элис и Эдвард, внезапно этого лишившись? Белла медленно поднялась, потягиваясь и зевая, и свесила ноги с края кровати, нащупывая пальцами обувь на холодном деревянном полу. — Который час? — нехотя произнесла она, не очень-то желая слышать ответ. — Восемь вечера. Ты проспала почти сутки, — пожала плечами Элис, словно это не было чем-то необычным. Может, она забыла, сколько должны спать нормальные люди? — Сутки?! — воскликнула девушка, резко подскочив на ноги, успев влезть лишь в один кроссовок. — У тебя был шок. Это нормально, Белла. И ты теряла сознание, помнишь? Да и я, очевидно, утомила тебя своими рассказами. Твоему организму нужен был отдых. Просто нам... действительно уже пора. Она с молниеносной вампирской скоростью произвела какие-то действия возле шкафа, в результате чего на кровать приземлилась стопка одежды. — Не утомила, — пробубнила девушка, стягивая пижамные шорты. — Ну же, одевайся. — Боже, сутки… а как же… — опомнилась она и затараторила в панике. — А Чарли? Он заходил? Что ты ему сказала? Она взяла в руки фланелевую рубашку, которую выбрала для неё Элис — бирюзового цвета в коричневую клетку — и стала натягивать её на домашнюю майку, нервно кусая губы в ожидании ответа. Вероятно, её должно было разозлить то, что кто-то снова решает за неё, что ей надевать, но сейчас выбор Элис её более чем устроил. — Всё в порядке, Белла. Сегодня воскресенье, а Чарли уже пару часов нет дома — вроде бы, он с Билли Блэком. Я поговорила с ним, он понимает твоё состояние, правда, пришлось соврать, как много эта заноза Мэллори для нас значила, — она фыркнула. — Так что он считает, что мы с тобой проводим скорбные выходные в постели, что практически является правдой, верно? — Лорен… на самом деле не такая уж плохая. Она просто… Знаешь, у неё было такое тяжёлое детство, вот она и… — Ну да, а Эсми потеряла ребёнка и совершила самоубийство. Мать Карлайла умерла при родах, всех родных Эдварда унесла испанка, моя семья запихнула меня в психушку с указанием даты смерти, Розали изнасиловали и убили, а Эмметта разорвал насмерть гризли. Ох, уж эта твоя святая вера во всех подряд, Белла! Особенно в тех, кто потенциально для тебя опасен! — она сверкнула глазами, явно намекая на их вчерашний разговор о Джейкобе. — Ты тоже потенциально опасна для меня, Элис, — она пожала плечами, изображая святую невинность. — Вы все, — она увидела нарастающее возмущение на лице подруги и поспешила продолжить. — Для меня потенциально опасно даже просто выйти из спальни! Спроси у брата, это он придумал эту чудесную теорию о том, что я тоже сверхъестественное существо — магнит для катаклизмов. — Ну, уж я-то тебя не обижу, Белла! — вампирша надула губы, сделавшись похожей на ребёнка. — А ещё мы сейчас идём на переговоры с потенциально опасными оборотнями, — театрально округлив глаза, настаивала Свон, на свой страх и риск подтрунивая над Элис. Она подпрыгнула, натягивая на себя узкие джинсы, скорее по старой привычке: сейчас они сидели на ней крайне свободно, практически болтаясь на исхудавших бёдрах. — И от своры псов-переростков мы тоже сумеем защитить тебя, будь уверена, — отрезала она. — Они не враги мне, — тон Беллы стал серьёзным, моментально растеряв всю былую смешливость. — Нам всем… не враги. — Посмотрим, — сухо произнесла вампирша. Они вышли из спальни, и Элис моментально рванулась вниз по лестнице, заставив распущенные волосы Беллы взлететь от поднявшегося сквозняка. Пока она стояла, хлопая глазами от неожиданности, коротышка уже успела вернуться обратно, разумеется, ни капли не запыхавшись, и с улыбкой произнесла: — Всё чисто, идём! Они стали спускаться вниз по лестнице, Каллен двигалась уже с человеческой скоростью, но всё равно слишком быстро для вечно спотыкающейся об собственные ноги Свон. — Подожди, Элис! — позвала Белла, стараясь одновременно и поспеть за подругой, и при этом внимательно следить за тем, не наступает ли мимо ступеней. Они задержались около входной двери, и Элис выжидающе подняла брови, встряхнув короткими волосами. — Да? — Слушай, а… — она закусила губу, осознавая всю странность вопроса. — А какие у тебя были глаза? Ну, до этой… жизни. — О, — улыбнулась Элис, словно вопрос прозвучал как комплимент. — Зелёные! — Зелёные, — тихо повторила Белла, кивая самой себе, пока вампирша, не придав внезапному интересу спутницы никакого значения, уже, пританцовывая, направлялась по дорожке к оранжевому пикапу, явно претендуя на водительское место. Зелёные. Дурдом какой-то.  

***

— Знаешь, я могу сама водить свою машину, — недовольно пробурчала Белла, наблюдая в окно пассажирского сидения за тем, как мимо проносятся стволы деревьев, слившиеся в коричневое размытое пятно. С пунктиком Калленов насчёт экстремально быстрого вождения она уже давно устала спорить, но с постоянным желанием прогнать её с водительского кресла всё никак не могла смириться. — Мне так сказали, когда я получала права. — После удара головой и обморока, Белла? Очень смешно. Даже если бы я была не против — а я против — Эдвард убьёт меня, а у меня на вечер были планы, — отчеканила она. — Какие-то уж слишком абьюзивные у вас братско-сестринские отношения, — Свон демонстративно сердито сдвинула брови. — И часто он грозится покушением? Может, стоит на него куда-то заявить? — Ладно, раскусила, — фыркнула она в ответ. — Я просто тешу себя иллюзией, что мнение Эдварда по любому вопросу на тебя повлияет больше, чем моё, — с виноватой улыбкой призналась Элис. — С чего бы это, — буркнула Белла и отвернулась обратно к деревьям. — И правда — с чего? Оставшуюся часть пути Элис увлечённо рассказывала Белле о том, чем занимались в своё отсутствие остальные Каллены, судя по всему, стараясь ввести девушку в курс дела перед их первой встречей. Несмотря на то, что Белле было искренне интересно, она всё равно пропускала мимо ушей добрую половину информации — переживания по поводу того, как её примет семья бывшего возлюбленного, захватывали разум и тело всё больше с каждым метром пути, со свистом проносившимся мимо. У неё не было выбора, но она всё равно чувствовала себя так, словно не заслуживает быть среди них. Ни среди вампиров, ни среди оборотней — что уж говорить обо всех сразу. Будто бы четырёхлетнего ребёнка везли на экстренное заседание Пентагона с подробным докладом о том, что кто-то из старших помял страницу в её детской книжке и подсунул в игрушечную машинку вонючие цветы. Когда Элис остановила машину на обочине возле леса, Белла напрягла всё своё скудное человеческое зрение, вглядываясь в сумеречную тень деревьев, упорно ничего не различая. Но потом она, наконец, разглядела знакомые изящные фигуры, застывшие между широкими стволами, словно неподвижные мраморные статуи. А чуть дальше, на небольшой поляне, идущей прямо от дороги, были припаркованы знакомые ей автомобили: «джип» Эмметта, «мерседес» Карлайла, и… ну, да. Серебристый «вольво», куда без него? Белла поёжилась, осознав, что в последний раз она сидела в этой машине во время своей пьяной пятничной выходки. Щёки залились густой краской, а ладони вспотели. Она неуклюже вылезла из машины и обхватила себя руками. Она не видела Эдварда с того самого момента, как уснула в его объятиях в ту самую ночь. Когда наговорила ему всяких глупостей, а потом попросила остаться. Что, если он жалеет о случившемся? Наверняка, жалеет. Она жалела. С тех пор, как Каллены вернулись, она виделась только с Элис, Джаспером и Эдвардом (с последним гораздо чаще, чем требовалось). Что, если после всего случившегося они больше не захотят иметь с ней ничего общего? Что, если потеря Эдвардом чувств к Свон автоматически делала её пустым местом для всей остальной семьи? Но не успела она как следует твёрдо встать на землю и опять рухнуть в обморок от волнения, как тут же оказалась в воздухе совсем по другой причине: чьи-то крепкие руки сгребли её в охапку и закружили над землёй. — Эмметт! — она завизжала, колотя его кулаками по необъятным плечам. Пространство вокруг превратилось в размазанное месиво, и она зажмурила глаза, поскольку объяснять Эмметту о превратностях своего вестибулярного аппарата было бесполезно — видит бог, она пробовала. — Здоро́во, малявка! Слышал, ты теперь устраиваешь пьяные дебоши! — смешливо пробасил он, опуская её на землю, и Белла весело захихикала, переступая с ноги на ногу в попытках восстановить украденное равновесие. — Только по пятницам, — хмыкнула она. — Привет, громила! — он дал ей «пять», и она ответила ему, даже не дёрнувшись от ледяного прикосновения. Она уже начала привыкать к ним заново, и это ощущалось странно. Такой тёплый приём от одного, пусть и самого предсказуемого, члена семьи, вселил в неё немного уверенности. Эмметт всегда был к ней добр, но остальные Каллены тоже — значило ли это, что всё пройдёт хорошо? Рядом с ней вмиг выросли из воздуха Карлайл и Эсми; последняя моментально, как и Эмметт, заключила Беллу в объятия, которые были очень тёплыми в эмоциональном плане, но физически — словно нырнуть в сугроб. — Белла, милая, как я скучала! — по-матерински нежно протянула она, и слегка отстранилась, обхватив ладонями лицо девушки. — Ты так похудела, дорогая! И очень бледная. Ты хорошо ешь? — она обеспокоенно нахмурилась, внимательно рассматривая её своими огромными янтарными глазами на несколько тонов холоднее, чем у Элис и Эдварда. Сердце Беллы вдруг предательски кольнуло: она так скучала по Рене! Если бы только её мать знала… — Родная, не наседай так сразу. Здравствуй, Белла, — как всегда, сдержанно и благородно кивнул Карлайл. Белла кивнула в ответ, смущённо улыбаясь, почувствовав привычный трепет перед этим мудрейшим древним вампиром. Каллены-старшие почти одновременно обернулись за спину, и Белла невольно проследовала за их взглядом, о чём моментально пожалела, так как намертво впечаталась прямо в кипящее расплавленное золото, воспламеняющее каждый миллиметр кожи. Он нарочито медленно направлялся к ней, как к зверьку, которого боялся спугнуть. Возможно, просто растягивал момент, действуя ей на нервы. Карлайл и Эсми отступили в сторону, смущённо опустив головы, а Эмметт радостно хлопнул и потёр ладоши в предвкушении шоу. Как всегда, сама тактичность. Повисла напряжённая тишина — вероятно, не слишком долгая, но достаточно продолжительная для того, чтобы она искусала нижнюю губу практически в кровь. Если бы она могла, давно бы провалилась сквозь землю… Как же неловко! Но Эдвард словно совершенно не чувствовал повисшей в воздухе взрывоопасности, либо виртуозно притворялся (что было более вероятно), поскольку он подошёл к ней на безопасное расстояние, едва заметно улыбаясь, и просто бросил, слегка кивнув головой: — Белла. Она помедлила, кажется, неприлично долго для обычного приветствия, и пожала плечами с напускным безразличием: — Здравствуй, Эдвард. Чем сильнее она старалась, тем хуже выходило. Так было всегда. Особенно с Калленом. Актриса из неё отвратительная, как, собственно, и лгунья. — У-ух, чувствуете, да?.. — восторженно прогудел Эмметт, и возле него с характерным звуком лёгкого сквозняка появился Джаспер, поддерживая брата ухмылкой. — Напряжение! — Придурки, — закатил глаза Эдвард, так и остановившись на половине пройдённой до Беллы дистанции. — Пора идти! — объявил Карлайл, снисходительно улыбаясь. — Не хулиганить! — прошипела Эсми приёмным сыновьям, после чего одарила Беллу очаровательной извиняющейся улыбкой. В такие моменты они казались обычной семьёй со взрослыми взбалмошными детьми и любящими терпеливыми родителями. Все присутствующие с человеческой скоростью зашагали в сторону леса, очевидно, не слишком торопясь поскорее встретиться со сверхъестественными врагами — своими полными противоположностями. Эсми шла, приобняв Беллу за плечи, вполголоса расспрашивая о здоровье, об учёбе, о Чарли, о Рене. Карлайл шёл рядом, чуть позади, периодически вставляя короткие реплики в их беседу. Элис догнала Джаспера с Эмметтом, они шли впереди, быстрее, чем остальные, и с неразборчивой вампирской скоростью что-то оживлённо обсуждали, что, судя по всему, интересовало Эдварда, поскольку тот, шагая далеко впереди всех остальных, то и дело оборачивался на братьев и сестру, бросая многозначительные взгляды. Наконец, все поравнялись, приближаясь к назначенному месту, и теперь шли единой толпой. — Что, никаких выяснений отношений бывших любовничков? Даже лёгкой семейной поножовщины? — с театральным разочарованием развёл руками здоровяк, напоминающий гризли. — Эмметт! — возмущённо ахнула Эсми. — Ну хоть пощёчину ему влепит? — Эмметт, клянусь, ещё слово, и я устрою поножовщину тебе, — утрированно серьёзным, но всё ещё смешливым тоном пригрозил Эдвард, в одиночку перебрасывая массивное лежачее бревно, преграждающее путь. Белла готова была поклясться, что он сделал это исключительно ради того, чтобы она не разбила об него голову. — Да ну? Рискни, герой-любовник! — Эмметт принял какую-то боксёрскую стойку, подпрыгивая и перенося вес с одной ноги на другую. Разумеется, он придуривался, но в его исполнении это всё равно выглядело пугающе и грозно. Эдвард молниеносно подлетел к брату, и они завязали шуточную борьбу, хотя глазами человека это воспринималось, как настоящая схватка насмерть; но их выдавал низкий хохот, прорывающийся сквозь звуки ударов, прыжков и летящей во все стороны пыли. Они так быстро двигались, буквально порхали в воздухе между деревьями, покачивая ветки, что различить какие-либо конкретные действия было нельзя. — Мальчики! — строго процедила Эсми, качая головой, и снова обратила всё внимание к Белле, сразу поменяв выражение лица. Она приобняла её за плечи, и они обе поморщились от очередного облака пыли, доносящегося с места схватки двух подростков столетнего возраста. Белла задумчиво улыбнулась: на самом деле, ей было очень приятно видеть Эдварда таким. Беззаботным, шутливым, игривым, хохочущим, каким угодно, но только не таким, каким она видела его тогда, в лесу, за минуту до того, как всё навсегда разрушилось. То лицо, ту железную маску, искажённую смертельным безразличием, она видела в своих мыслях чаще, чем что-либо другое. Видела каждый раз, когда смотрела на него. Будто мозг не позволял ей забыть, чтобы вновь не загнать себя в эту чудовищную ловушку. Что бы ни случилось между ними в будущем, она уже никогда не забудет. Просто не сможет. Спустя несколько бесконечных минут они вышли на небольшую поляну среди леса и стали рассредоточиваться, занимая места для ожидания стаи. Они встали практически в том же самом порядке, в котором стояли в момент столкновения с кланом Джеймса на бейсбольном поле — судя по всему, каждое занятое место было чётко регламентировано исходя из стратегической значимости в возможном бою. Ещё одна знакомая фигура показалась из тени. Розали. Надо же, её человеческие воспоминания хранили прекрасное лицо Эдварда практически с идеальной точностью, но вот неземная красота Розали в них со временем совершенно померкла, как старая выцветшая фотография: блондинка выглядела как мифическое божество. Высокая, стройная, статная, с чертами лица, точно соответствующими всем стандартам золотого сечения — истинный идеал. Эмметт, чей вид совершенно не выдавал того, что он только что побывал в схватке, пусть и шуточной, сразу подлетел к любимой и заключил её в крепкие объятия. Они звучно и страстно поцеловались, раскрепощённее, чем обычно делали это при посторонних, а потом блондинка смущённо подняла глаза на Свон и слегка кивнула в знак приветствия. Это выглядело, как самая высшая форма проявления дружелюбия Розали по отношению к Белле, и она с мягкой улыбкой кивнула в ответ. Белла повернула голову в сторону, откуда пришёл Эмметт, и снова увидела Эдварда, грациозной походкой направляющегося прямо в её сторону. Он тоже совершенно не выглядел, как человек после драки, он и как человек не выглядел. Если Розали — мифическое божество, то Эдвард — само определение слова «искусство» во плоти. Все самые красивые лица на всех существующих произведениях не несли рядом с ним никакой художественной ценности, и это пугало до чёртиков. Такая красота должна была быть запрещена самой природой — она казалась незаконной и противоестественной. Только сейчас Белла заметила, что Каллен был одет во фланелевую рубашку, похожую на её собственную (Элис!), чёрные джинсы и кроссовки. Это всё смотрелось на нём непривычно (обычно он предпочитал более элегантный стиль одежды), но за счёт новизны образа он был притягателен, как никогда прежде. Был ли хоть какой-то предел его привлекательности? Рядом с ним она чувствовала себя угрюмой бородавчатой жабой. Даже не верится, что когда-то ей было позволено его целовать. Целовать Эдварда… — Как твоя голова? — беззаботно поинтересовался он, продолжая медленно вышагивать по хрустящей листве. Белла неловко мазнула глазами по его белоснежному лицу, всё это время избегая прямого взгляда: она панически боялась, что, ещё раз попав в плен янтаря, уже не сможет освободиться, выдав все свои глупые чувства с потрохами. — Э-э… — замялась она, раздумывая над, казалось бы, невинным вопросом. Что именно он имел в виду: неуклюжий ушиб затылка о дверной косяк или недавнее позорное похмелье? — Нормально? — она пожала плечами, приняв решение не уточнять. Она нервно сглотнула и стала увлечённо разглядывать свою обувь, будто видела её впервые. После хождений по мокрой траве, подгнившей листве и прогулок по улицам ближайших населённых пунктов, её белые тряпичные «найки» приобрели жёлто-коричневый оттенок и, чтобы хоть как-то отвлечь себя от размышлений о вампирском рте, сейчас она на полном серьёзе задавалась вопросом, какой чёрт дёрнул её за кредитку во время покупки такой крайне непрактичной для слякотного, дождливого Форкса, обуви. Каллен подошёл к ней настолько близко, что она почувствовала исходящую от него температуру, а по её телу мурашками забегали микроудары тока. Кажется, она снова забыла, как пропускать воздух сквозь лёгкие — словно бы Каллен, приближаясь, выталкивал из пространства между ними весь кислород. Когда-нибудь реакция тела на близость Эдварда всё-таки доведёт её до сердечного приступа, и она не поленится упомянуть в своей предсмертной записке, кто именно был в этом виноват. Он подавил смешок, и Белла застенчиво подняла на него глаза: он еле заметно переглянулся с Джаспером, угрожающе нахмурив брови, а затем и сам Джаспер посмотрел на неё, ехидно ухмыляясь. Всё ясно. Её бурное возбуждение, вызванное бывшим-парнем-вампиром, рассекречено профессионалами. Постыдились бы! Господи. Но, видимо, стыдно здесь только ей. Кажется, всю семью искренне забавляла ситуация с их расставанием и нынешним неловким взаимодействием, и Белла бы даже заподозрила, что они над ней издеваются, если бы не их искренняя радостная реакция на воссоединение с ней минутами ранее. Элис, стоящая рядом с Джаспером, с укоризненным взглядом шлёпнула его по плечу маленькой бледной ладошкой, казалось бы, совершенно невесомо, но он, вопреки ожиданиям, с уязвлённой болезненной гримасой покосился на неё, потирая руку. Какое же невероятное сочетание внешней хрупкости ребёнка и неудержимой вампирской силы! Её подруга была парадоксом в чистом виде. Вкупе со способностью видеть будущее она вообще становилась ходячим непобедимым кошмаром. Элис перевела взгляд на подругу и весело подмигнула. Все одновременно замолчали и напряжённо выпрямились. Эдвард, стоящий до этого немного позади, сейчас вышел вперёд, беззастенчиво заслоняя собой Свон. Она не почувствовала никаких перемен, но сразу поняла, что просто пока не способна их уловить, поэтому устремила взгляд туда же, куда и все: в тёмную гущу леса на противоположной стороне поляны. — Эдвард? — спросил Карлайл. — Около минуты, — он пожал плечами. — Мне придётся переводить. Они не доверяют нам, поэтому прибывают в волчьем обличье. — Главное, что они пришли, — Карлайл сдержанно кивнул. Белла нервно сглотнула, в очередной раз подавив приступ паники. Теперь она нервничала уже перед встречей с квилетами, в особенности, с одним из них. Последний раз, когда они общались, случился в пятницу, на лужайке её дома, когда её привёз с вечеринки Эдвард. Последний раз, когда они общались полноценно, случился больше недели назад, на лужайке её дома, когда она сообщила ему о возвращении Эдварда. Можно ли ещё хоть что-то исправить? Имело ли это смысл? — Ниху… — Эмметт! — цокнула языком Эсми, тем не менее, обменявшись тревожными взглядами с Розали. — Что? Что происходит? — нетерпеливо прошептала Белла, злясь, что до сих пор не могла ничего разглядеть. Ей богу, она чувствовала себя практически инвалидом! — Стая… выросла. Новый волк, — тихо отозвался Эдвард, и будто бы непроизвольно заслонил её собой ещё больше. То, как он продолжал защищать её и проявлять заботу даже после того, как сам же жестоко разорвал всё, что было между ними построено… Ну, Белла хотела бы испытывать злобу, раздражение, что угодно из того, что было бы правильно и справедливо — разумеется, она их испытывала — но на самом деле это доставляло ей какое-то извращённое тёмное удовольствие. Это было похоже на то, как если отобрать у наркомана его привычную дозу, но спустя время начать периодически выдавать её маленькими порциями, дразня бо́льшим, и заставлять надеяться, что когда-нибудь доза станет такой, как прежде, щекоча этим нервы и вбрасывая в кровь дикий адреналин. Как правило, неизвестность всегда пугала, но иногда — захватывала. В сумерках что-то блеснуло, отвлекая Беллу от мыслей. Глаза. Огромные. Их теперь было шесть. Шесть пар огромных волчьих глаз. Белла вдруг почувствовала… не страх, не трепет, а… раздражение. Джейкоб ей совсем ничего не рассказывал! Сколько вообще раз они разговаривали с тех самых пор, как он пропал? Кто этот новый волк, которого она не знала? Возможно, Квил, наконец, присоединился к стае? Взгляд Беллы моментально отыскал именно те глаза, которые хотел: тёмный шоколад на фоне коричнево-рыжей шерсти, как дерево её браслета. Она недовольно нахмурила брови, едва заметно покачав головой, и волк закатил глаза в ответ — о, это точно был Джейкоб, чёрт бы его побрал! Даже если бы она никогда прежде не видела его волком — одного этого выражения было достаточно, чтобы безошибочно опознать засранца. Когда волки полностью вышли из тени на поляну, остановившись на приличном расстоянии от Калленов — чтобы преодолеть его, Белле пришлось бы бежать сломя голову около минуты — Карлайл осторожно, медленно вышел чуть вперёд, словно перед стаей диких зверей (коими они и являлись, когда это было необходимо). — Добро пожаловать! — дипломатично поприветствовал прибывших Доктор Каллен. — К делу, — сдержанным голосом озвучил Эдвард, и Белла сразу узнала властный тон Сэма. Она проследила за взглядом Каллена, и наткнулась на блестящие чёрные глаза в центре стаи, которые находились выше остальных: они принадлежали огромному, самому крупному из всех, угольно-чёрному волку. Истинный вожак. Вторым по росту в стае был Джейкоб, что стоял по правую сторону от Сэма. — Конечно, — кивнул Карлайл. — Мы позвали вас, чтобы поделиться информацией и, возможно, поискать совместные пути решения нашей общей… проблемы. Кто-то регулярно проникает в город. Из наших. Дважды бывали в доме Свон… — он махнул рукой в сторону Беллы, и все пары глаз сразу нацелились на неё. Щёки воспылали от накатившего смущения. — А вчера это страшное убийство. Девочка, в доме которой накануне находилась Белла. Мы думаем, что это связано с ней, и убийства, возможно, будут продолжаться. Белла… — Карлайл вежливо кивнул в её сторону. — Расскажи, что ты знаешь. Эдвард повернулся к ней, смерив тревожным взглядом. Она слегка кивнула ему, не зная, с чем точно было связано его явное беспокойство, и он отступил в сторону, давая ей возможность выйти вперед, чтобы говорить. Он слегка коснулся края её длинного рукава, словно хотел взять за руку, но сжал ладонь в кулак, отстранившись, и со стороны стаи послышалось тихое рычание, на которое, кажется, никто больше не обратил внимание. Джейкоб-ревнивая-задница-Блэк. Она прочистила горло и неуверенно повторила историю, которую уже успела заучить наизусть: про красные волосы в океанской воде, про книгу, про лаванду, про то, что говорила с Лорен накануне её убийства. Чем больше раз она озвучивала все эти вещи, тем более надуманно и сказочно они начинали звучать. Но Элис сказала, что это важно — все Каллены посчитали, что это стоит внимания. Стоит того, чтобы рассказать об этом оборотням. Волки внимательно слушали, не спуская с неё глаз. Она различила их всех: животный облик не делал ребят неузнаваемыми, их всё ещё можно было легко распознать по глазам, по манере держаться, по некоторым скудным проявлениям мимики, по реакции на определённые слова, по размеру и росту, по цвету их шерсти. — Те убийства в Сиэтле… это тоже дело рук вам… подобных? — Эдвард с точностью передавал интонацию Сэма, и звучало это слегка жутковато. — Мы полагаем, что так, — вздохнул Карлайл. — Пока мы не знаем больше — для этого нужно бы было туда наведаться. Но убийства прибавляются… на данный момент их уже пятнадцать. — Это может быть красноголовая? — Виктория? Нет… мы… так не думаем. Убийства слишком неаккуратные, очевидные, а она — опытная, осторожная, какой бы садисткой она ни была. В нашем мире существует закон… о сохранении тайны, как вы знаете. Вампиры должны быть незаметными. Заметать следы, — со стороны стаи послышались звуки, похожие на недовольное фырканье. — Мы сомневаемся, что она стала бы так рисковать. — Мы думаем, что вы не видите очевидного: кровопийца, которая регулярно отвлекает на себя внимание, провоцируя погоню, в это же время оставляет Свон совсем недвусмысленные послания чужими руками — почему вы считаете, что она не может точно также отвлекать внимание и на убийства в Сиэтле, затевая что-то более крупное? Очевидно, что в её подчинении есть как минимум парочка пиявок, что помешало бы ей завести ещё несколько? Белла непроизвольно вздрогнула: она давно об этом догадывалась, но, когда кто-то произносил это вслух, тем более голосом Эдварда, это становилось действительно ужасающе близко. Словно признать неотвратимость этих событий, сделать их реальными и осязаемыми, не плодом воспалённого воображения. Словно теперь нельзя было просто нажать отмену. Каллены поочерёдно обменялись тревожными взглядами: должно быть, почувствовали то же, что и Белла. Эдвард смотрел на Карлайла во все глаза, ведя безмолвный диалог. Вся его поза была сплошной натянутой струной, вибрирующей в напряжении, готовой вот-вот порваться. — Спасибо, что поделились предположением. Мы рассматривали подобную вероятность, но она включала множество несостыковок. Свежий взгляд со стороны никогда не повредит, — ответил Карлайл, всё также учтиво, но уже не скрывая своего беспокойства. Привычная улыбка на его лице померкла. — Да… необходимо разобраться во всём этом и смотреть в оба… сотрудничая, — выделил он. В рядах стаи раздалось возмущённое рычание и фырканье, но после того, как Сэм обернулся на недовольных, что-то мысленно приказывая, моментально настала тишина. — Мы будем сотрудничать. Будем выдавать разрешение на пересечение границы, лишь в согласованных местах и в согласованное время. Ждём того же самого от вас. Детали нужно будет обсудить, предлагаю кому-то из вас сейчас проследовать за нами для установления коридоров. Если охотятся на Свон, мы будем защищать её, так же, как и наши земли и наших людей. Карлайл коротко кивнул. — О большем мы пока не просим. Спасибо за сотрудничество, и… понимание. Чёрный волк опустил голову в знак согласия. Стая начала медленно пятиться назад, видимо, не желая поворачиваться к недавнему врагу спинами как можно дольше. Один из волков остался на месте, изучающе глядя на девушку. По коже пробежали ледяные мурашки. Кажется, ему тоже нужен этот разговор. Белла сделала шаг в сторону, как вдруг Эдвард снова слегка потянул её за рукав, выражая глазами безмолвную просьбу. Она смерила взглядом его руку, и он настолько поспешно разорвал их контакт, словно девушка носила кожную инфекцию. Белла подняла на него глаза, стараясь одним взглядом убедить его, что всё в порядке. Раньше она часто так делала — интересно, поймёт ли он её сейчас? Кажется, немой диалог состоялся: плечи Эдварда покорно опустились, поза немного расслабилась, но тревога золотистые глаза не покинула. Она кивнула Блэку головой в сторону леса и зашагала в указанном собой направлении, не оглядываясь. Ей не было смысла проверять, проследует ли он за ней: она знала точно. Сегодня они выяснят всё раз и навсегда. Никаких больше избеганий и недомолвок. Если они действительно расстались, пусть это будет официально — пусть он скажет это ей в лицо и возьмёт на себя ответственность. Она бесконечно измотана и поломана, и, кажется, на данный момент она примет любой возможный исход. Ещё какие-то пару недель назад она хотела бороться, но сейчас просто испытывала невыносимую усталость. Нервно волоча ноги, она шагала около десяти минут, чтобы обеспечить их разговору хоть минимальную приватность, хотя не могла точно сказать, с какого конкретно расстояния острый сверхъестественный слух перестал бы их слышать. Возможно, ей нужно было пройти ещё минут пятнадцать, но, кажется, в текущем состоянии дорогу назад она уже не осилит. Когда бурная лесная растительность окончательно перестала подавать признаки того, что где-то поблизости может располагаться поляна, Белла прислонилась к шершавому стволу и стала ждать, нервно теребя и перекручивая пальцами цепочку, которую стянула с запястья. Хвойные деревья подпирали тёмное вечернее небо подобно верхушкам небоскрёбов. Любая поверхность, не занятая зелёной травой, была покрыта густым ковром мха. Пахло сыростью, хвоей и подгнившей листвой. Луна ещё не давала достаточно света, будучи не в силах соревноваться с заходящим солнцем, но уже заняла своё место на небосводе, являя взору землян больше половины своего облика. Спустя минуту перед ней предстал Джейкоб Блэк: после превращения он надел только джинсовые шорты, оставаясь босым. Растрёпанный, обросший, небритый, уставший. Глаза машинально забегали по его телу прежде, чем она успела себя остановить: подсознание привычно требовало убедиться, что с ним всё в порядке. Не обнаружив ни одного серьёзного повреждения, взгляд скользнул обратно к смуглому лицу. Бледное, осунувшееся, с цветными синяками под глазами. Кажется, он даже похудел, чего прежде никогда не случалось. Суровый холодный взгляд, демонстративная небрежность и отстранённость — он всегда старался убедить её, что ему плевать, но у него никогда не выходило. Он был таким же паршивым лжецом, как и она сама. Сердце внезапно болезненно ёкнуло — пальцы подрагивали от напряжения, сдерживаемые Беллой от едва контролируемого желания запуститься в его волосы, ощупать каждый миллиметр любимого тела. Она хотела вдохнуть его невероятный запах, уткнувшись холодным носом в тёплую грудь. Хотела ещё хоть раз почувствовать его трогательную любовь, щемящую душу нежность, неудержимую испепеляющую страсть. Увидеть солнечную улыбку, адресованную только ей. Услышать «Любимая». В очередной раз впустую пообещать, что они во всём разберутся, что у них обязательно всё будет хорошо. Хотела насильно уложить его в постель и заставить спать сутками. Боже, как же сильно она по нему скучала… — В общем… — Белла закусила губу, не зная, с чего начать. — Стая дала согласие. Переживать не о чем, — он мрачно смотрел в сторону, избегая взгляда. — Я не за этим тебя позвала. Я хочу поговорить о… том, что у нас… — дрожащим голосом произнесла девушка, перебирая ногами шишки, лежащие на земле. — Что… теперь будет. — Долго же ты созревала. Ну, давай поболтаем, раз тебе хочется, — хмыкнул он, пожав плечами. — Не то, чтобы я теперь видел в этом какой-то смысл. Ладно, говорить не отказывается и в лес не сбегает. Кажется, это уже прогресс. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и постаралась собраться с мыслями. — Слушай, я не понимаю, что происходит, но… И почему ты так груб со мной, и… — Я запечатлён. Слова оттолкнулись от поверхности мозга, словно шарик для пинг-понга. Кажется, ей послышалось что-то не то. — Ч-что? — Ты слышала. «Я запечатлён.» Если он так сказал, значит это… Нет, этого просто… этого не… — Этого не… — кажется, она начала произносить свои мысли вслух, поэтому моментально заставила себя сосредоточиться. — Нет. Ты врёшь, Джейкоб. Необходимо занять оборонительную позицию. Она больше никому не даст обдурить себя. Он врал ей, чтобы расстаться — что ж, она не купится ни на секунду. — Думай, как хочешь, — он вновь безучастно пожал плечами, сложил руки на груди и оперся спиной на ствол дерева, зеркально повторяя позу Беллы. — Как я уже сказал, смысла тебя убеждать я не вижу, так что... Если собрался врать, ври до последнего, верно? — Кто? — сухо произнесла она, враждебно вздёрнув подбородок. — Слушай, это… уже не важно. Просто… — Я имею право знать! — вспылила Белла. Она отшатнулась от дерева и сделала пару шагов к нему. — Это… это подруга Рейчел. Из университета, — он нервно сглотнул, а на лице задвигались желваки. Что заставило его так нервничать? Её приближение? Она сделала ещё один неспешный шаг, чтобы проверить свою теорию. Потом ещё один. Он внимательно наблюдал за её шагами, сокращающими расстояние между ними, а сквозь броню его расслабленной позы стало пробиваться напряжение. Его уязвимость добавила ей немного уверенности — руки перестали трястись, а голос подрагивать. — Как её зовут? — А…Айрис. Кажется, она слегка перестаралась, потому что на парне буквально не стало лица. — Айрис, — она саркастично кивнула. — Долго ты это придумывал? — Белла, я… — он приложил ладонь ко лбу в усталом жесте. — Ничего не придумывал, просто… — низкий тяжёлый вздох. — Хватит. Просто перестань. Всё давно кончено, кончилось в тот момент, когда мы узнали о том, что все запечатляются по очереди. Я был последним, глупо было предполагать, что меня магическим образом обойдёт стороной… Она решила сыграть по его правилам. Если это была неправда — в конечном счёте он сам себя выдаст. — И что… теперь? Что ты чувствуешь? — взволнованно произнесла Белла на выдохе. — Чувствую? — нахмурился Джейкоб. — Ко… мне, — она опустила глаза и болезненно впилась ногтями в ладони. Что-то в его ответах было совсем не так. Прежний Джейкоб бы сразу понял, что она имеет в виду. Прежний Джейкоб бы защищался, злился, повышал голос, пытался бы убедить её в своей правоте во что бы то ни стало. Даже когда он врал, он всегда старался сделать всё, чтобы она поверила. Все их отношения от самого их начала — борьба. Если им было суждено закончиться прямо здесь и сейчас, она не хотела сдаваться без последнего боя. — Ничего, — произнёс он с плотно сжатыми челюстями, отведя взгляд в сторону. — Ничего? — бесцельно переспросила она шёпотом. — Ничего. — Ничего, — она болезненно усмехнулась, покачав головой. — Вот, как всё обернулось, да? Всё это действительно не было настоящим? Незнакомое чувство сейчас образовывалось внутри её тела, прямо вокруг сердечной мышцы. Она всё ещё ничего не понимала. Кажется, даже толком не соображала. Удивительно, как она вообще могла произносить при этом хоть что-то членораздельное. — Свон, ты очень хорошо знала, чем всё закончится. Всё это время. Я пытался всё это прекратить, помнишь? Но ты просто… Ты сделала хуже, и… — У нас было время! — перебила она его внезапным криком. — У нас ещё было время, ты просто не дал мне… — Свон… — Нет, Джейкоб, я тебе не верю! Этого просто не может… Ты просто… — она схватилась руками за волосы и принялась расхаживать взад-вперёд по шуршащей листве, вероятно, напоминая поведением человека в припадке психоза. — Не получилось расстаться, так решил попросту от меня избавиться, верно? Я что, какая-то идиотка по-твоему? — кричала она, пребывая в каком-то обжигающем кости бешенстве. Её настроение менялось каждую секунду, в то время как в голове яростно пульсировала кровь, перекрывая глухим стуком все окружающие звуки. Её практически трясло от злобы и паники. — Ты… не идиотка, но упрямая, как… — осёкся он. — Неужели так сложно принять очевидное? Оно прямо перед тобой, Белла, мы просто-напросто, блять, не подходим друг другу! Даже если бы я не был запечатлён… — теперь уже Джейк оттолкнулся от дерева, сделав пару незаметных шагов к ней. — Это был бы лишь вопрос времени, когда мы поссоримся достаточно сильно, чтобы в следующий раз я уж точно к чертям тебя разорвал! Прими эту паршивую хуйню как данность, Свон, и двигайся дальше! — Джейкоб… — всхлипнула она. Всё бешенство моментально преобразовалось в дикое отчаяние. Слёзы неконтролируемо хлынули из глаз. Ей хотелось ухватиться за любую соломинку, способную удержать его. — Если ты действительно врёшь мне, лучше остановись прямо сейчас, пока ещё есть возможность… Его саркастичное хмыканье перебило её посреди мысли. Честно говоря, она и сама не понимала, чем собиралась закончить фразу. Есть возможность… чтобы что, Белла? Выражение карих глаз моментально стало ожесточённым и незнакомым. Он впервые за весь разговор выдержал её долгий взгляд, и её передёрнуло от того, насколько чужим он сейчас казался. — Да брось, Беллз, у тебя ведь, смотрю, тоже всё налаживается. Кровопийца тебя разве что на глазах у всех не облизывает. Честно — спасибо огромное, как раз собирался как следует проблеваться перед вечерней прогулкой. — Ты… несёшь какую-то… — Я, конечно, мудак, но не идиот, Белла, я прекрасно видел, как ты пялилась на него в тот вечер. Как ты пялилась только что. Думаешь, я не в курсе, что вы провели ту ночь вместе? Как же меня это всё… — он запустил руки в волосы, гневно растрепав их. — Я ведь был заменой, верно? Всё было лишь декорацией к его торжественному возвращению — перевалочный пункт — перекантоваться, потрахаться. Его голос буквально сочился ядом, и эта отрава распространялась по всему её телу сквозь кровоток. Она вытерла мокрые от слёз глаза ладонями, сдерживая всхлипы. — Может быть… Поначалу и было что-то подобное, но после… — Да, стоило лишь ему потрясти перед тобой своими вонючими патлами — как ты вновь грёбанная вампирская подстилка. Я не просто больше ничего к тебе не испытываю, Белла, ты мне отвратительна, — он фыркнул. — Просто смирись и отвали уже от меня. От Билли, от Эмили. Достаточно, блять. Конец. На какие-то полминуты она совершенно потеряла дар речи, но после, собрав все жалкие остатки сил, которые неотвратимо покидали её тело с каждым рваным выдохом, она выпрямила спину, нацепила самую ожесточённую маску из всех, которые у неё были, и с отчаянным презрением, совершенно не понимая, что делает, горько процедила сквозь сжатые зубы: — Я… — она сглотнула. — Жалею лишь о том, что была подстилкой грёбанного пса. Действительно, достаточно. Блэк безжалостно усмехнулся, покачав головой. Словно её слова его совершенно не удивили. Словно это именно то, что он хотел услышать. — А я всё ждал, когда оно в тебе проявится. Прощай, Свон. Он резко развернулся и убежал прочь в густую чащу леса. Чёрный, как смоль, волк, прибывший на место их разговора, едва заметно кивнул головой, сверкнув глазами, и также скрылся в лесу, а за ним и вся стая, поднимая огромными мощными лапами густое облако пыли и шелест разномастной зелени и листвы. Белла согнулась от рыданий и осела на сырую холодную землю.  

***

Рычание, похожее на лязг металла, послышалось совсем близко. Белла безразлично обернулась на звук и увидела Эдварда, который застыл рядом с ней в такой напряжённой позе, что, казалось, должен со скрежетом треснуть. Он скалился, кажется, совершенно не обращая на неё внимания — его цель уже ушла далеко в лес. Позади Эдварда молниеносно выросли Эмметт и Джаспер, схватив его за локти по обе стороны, сдерживая, будто пьяного дебошира во время драки. Рядом с Беллой также незаметно появилась Эсми, опустилась на колени, и с материнской тревогой и мягкостью стала успокаивающе поглаживать Беллу по спине и волосам. — Пустите меня! — Эдвард яростно вырывался из захвата братьев, продолжая издавать скрипящее рычание. — Пустите, я сказал! Из воздуха перед лицом Эдварда материализовалась Элис, обхватила его обеими ладонями за лицо, заставляя сфокусировать безумный, почерневший, блуждающий взгляд на ней. Всё это выглядело, как давно отработанная схема, отлаженный механизм, и это наводило на мысль о том, что Эдвард далеко не впервые вот так по-животному выходил из себя. Что вообще происходит? Что его так разозлило? Голова не соображала, а слёзы застыли на щеках плотно стягивающей плёнкой. Она подняла голову вверх, разглядывая луну на фоне тёмно-синего неба. Верхушки деревьев образовывали вокруг желтоватого спутника Земли почти симметричное кольцо, если смотреть с такого ракурса. Надо же, уже стемнело. Она даже не заметила. — Эдвард, Эдвард! Смотри на меня! На меня, Эдвард! — звенел тоненький голосок Элис, сейчас разбавленный острыми льдинками. — Я убью его, ясно! Как он смеет вообще... — его прекрасный певучий голос сейчас ломался и лязгал ржавчиной. — Эдвард, успокойся! Мы не можем сейчас ссориться с оборотнями. Они нужны нам, — проговорила Элис, скривившись в едва сдерживаемом отвращении, но сразу постаралась максимально смягчить выражение лица, переводя взгляд на Беллу. — ...Для её безопасности. Милая, ты в порядке? Все пять пар золотисто-янтарных глаз сразу устремились к Свон как по сигналу свистка. Даже Эдвард, казалось, медленно приходил в себя, оглядывая сидящую на земле девушку с ног до головы. — Я… — она прохрипела, не находясь с ответом. — Дорогая, ты можешь встать? — заботливо протянула Эсми. В её голосе всё ещё звучала тревога. — У-гу. Эсми мягко закинула руку Беллы себе на плечо и помогла подняться на ноги, попутно отряхивая её одежду от сырой земли и листьев. Эдвард смотрел на Беллу взглядом, полным боли и отчаяния. Похожий взгляд она уже видела на его лице в тот вечер, когда они стояли возле её дома после вечеринки Лорен. Только сейчас в нём было гораздо больше вины, сожаления, и никакой нежности. Этот взгляд не залечивал раны, а вдребезги разбивал сердце заново. — Прости меня, Белла… — его лицо исказилось агонией; он безвольно обмяк в руках братьев, и они медленно, с некоторой опаской, одновременно его отпустили. За что Эдвард просил прощения? Что вышел при ней из себя? Что ж, это было уже не впервые, и раньше он никогда за такое не извинялся. Она не ответила ему, лишь нахмурилась и опустила взгляд. — Давай отвезём тебя домой, — ободряющим тоном произнесла Эсми, бросив мимолётный тревожный взгляд на сыновей, и они покорно поплелись к машинам. Они подошли к «вольво» Эдварда, но за руль сразу сел Джаспер, причём, это совершенно не обсуждалось, что снова указывало на то, что схема ликвидации последствий бешенства Эдварда подозрительно хорошо отработана. На переднем пассажирском сидении оказалась Элис, а Беллу аккуратно уложили на заднее так, что она свернулась калачиком, поджав ноги, а её голова легла на колени Эдварда. Видимо, семья решила, что от близости друг к другу они оба быстрее успокоятся и придут в себя, но, как бы то ни было, она совершенно не возражала. Она чувствовала, что такая близость с Калленом должна была ощущаться иначе, но сейчас ей просто было не до того, чтобы что-то ощущать. Она пыталась заглушить чувства, пыталась как-то помочь самой себе не провалиться в бездну окончательно. Хотя бы до того момента, пока не окажется дома. Странно, что у неё вообще хватало на это энергии. Машина рванула с места, и Белла обессиленно закрыла глаза в отчаянных попытках провалиться в сон. Её руки всё ещё тряслись мелкой дрожью, но тело уже успокаивалось. Каждый раз, когда мысли, блуждая, возвращались к тому, что произошло между ней и… Она просто заставляла себя думать о чём угодно другом. Эдвард, будто вторя её хаотично размазанным по черепной коробке мыслям, легко, почти невесомо, запустил ледяную руку ей в волосы, а второй медленно, аккуратно, словно прикасаясь к величайшей драгоценности мира, погладил её по горячей опухшей щеке. На удивление это помогало. Более того, оказалось именно тем, что нужно. Холод прикосновения успокаивал жжение и жар раздражённой солью кожи, а ощущение его пальцев медленно возвращало привычный трепет от их взаимодействия. Она расслабила мышцы и стала медленно, размеренно дышать. Сердце понемногу начинало приобретать привычный ритм. — Ты уверен, Джаспер? — внезапно тихо прошептал Эдвард и, если бы слух Беллы не был так тонко настроен на волну бывшего возлюбленного, она бы не разобрала ни слова. — Странно, как такое вообще… Как я мог упустить..? Снова повисла тишина. — Нет, я не… Нет, я пока не могу. Дай мне немного времени. Я должен попытаться… в этот раз… — Белла различала лишь отдельные фразы Эдварда, что было сделать ещё тяжелее, чем просто разобрать тихий шёпот, поскольку она не слышала всего разговора, происходящего преимущественно в голове Джаспера, от того не улавливала суть. О чём шла речь? Это касалось Беллы? Что Эдвард хотел попытаться сделать? Что так удивило его в мыслях брата? Они снова бесцеремонно обсуждали какие-то её скрытые чувства, которые Джаспер уловил своим эмоциональным радаром? Вопросы терзали её мозг, а жгучее нетерпение завладело телом: спокойно заснуть уже не представлялось возможным. Она ненавидела неопределённость, неизвестность. Так ей казалось, что она теряет контроль — хотя, после сегодняшнего, это ни для кого уже не являлось новостью. — Спасибо, Элис, — снова, будто в пустоту, в наполовину немом диалоге прошептал Эдвард, и его напряжённое тело будто бы в миг расслабилось под головой Беллы. Общение Эдварда с его семьёй всегда было чем-то сокровенным, не поддающимся человеческому пониманию — всё было так отлажено, как и практически всё остальное в их клане: чёткие действия, минимум слов, многозначительные взгляды, едва заметные движения бровей и губ. Они будто бы все разом владели телепатией, но на самом деле мысли читал только Эдвард. С Элис и Джаспером у Эдварда всегда была особая связь. Это «сверхъестественное трио» семьи Каллен часто действовали и существовали, как единый организм. Элис обменивалась с Эдвардом своими видениями будущего, которые он и без её желания всегда мог увидеть в её мыслях. Он часто просил Элис покопаться в будущем «ради него», и вместе с ней просматривал всевозможные картинки вариантов происходящего. Джаспер контролировал эмоциональное состояние всех членов семьи, всех окружающих, и редко появляющихся врагов, вроде Джеймса, Виктории и Лорана в прошлом году. А ещё он был возлюбленным Элис, что в любом случае делало его практически неотделимым от неё. Белла была так взволнована беседой, которая осталась вне поля её слуха и понимания, что совершенно забыла о том, что планировала заснуть, или хотя бы притвориться спящей, чтобы уловить как можно больше недоступной информации. Внезапно она почувствовала тёплую, приятно обволакивающую волну комфорта и спокойствия, возникшую совершенно из ниоткуда и не к месту. Мозг стал лёгкой пушинкой, будто все проблемы и задачи вмиг разложились по полочкам и рассортировались по степени важности. Эдвард снова медленно погладил её по щеке, и она ощутила такой силы нежность и счастье, что... Она не должна была это чувствовать. Если только не... Её бодрствование рассекречено. — Джаспер… — медленно открыв глаза, протянула Белла, не скрывая разочарования: она даже спящей не могла притвориться в обществе этих богоподобных существ. Кажется, когда-то давно они с Джаспером условились, что он никогда не станет прибегать к манипуляциям с её настроением без её разрешения: вероятно, все прежние договорённости больше не имели законной силы. — Прости, Белла, — он слегка развернулся с переднего сидения, широко улыбаясь. Напускное спокойствие сразу испарилось из её тела, будто с нажатием кнопки выключения. На резком контрасте ей вдруг стало невыносимо тяжело, словно на грудную клетку положили огромный валун. — Как спалось? — Шумно, — саркастично буркнула Белла. Все трое Калленов тихо рассмеялись, пока машина тормозила на шуршащей гравием дороге, окружённой высоким папоротником, который Белла видела через стёкла машины даже в лежачем положении. — Мы дома, — Эдвард помог ей приподняться и беззвучно вышел из машины, придерживая открытую дверь. Это точно не дом Беллы. Как оказалось, под словом «дом» Каллены совершенно определённо имели в виду свой. Сердце еле выдерживало, вновь разгоняясь до сверхзвуковых скоростей. Это его «Мы дома» прозвучало так, словно… Словно это был и её дом тоже. Она вылезла из машины, осторожно приземлив ноги на землю, и Эдвард сразу обхватил её ладонь своей — мягко и практически невесомо, совсем не так, как в злополучный пятничный вечер. Он помог ей подняться, но руку не убрал. Она не смела пошевелиться. Даже боялась вздохнуть. Медовые глаза, подсвеченные светом фар, беззастенчиво сверлили её лицо, и она не понимала, что означал этот взгляд. Возможно, Эдвард и сам не понимал этого. Пару минут они стояли, как полнейшие идиоты, пялясь друг на друга, словно виделись в первый раз. Он сделал несколько шагов к дому, безмолвно приглашая её проследовать за ним, и нежно порхнул своими подушечками пальцев по её. Мурашки взбесившейся стаей птиц рванули из низа живота прямо в горло, безжалостно сдавливая и не позволяя продолжить дыхание. Она закусила губу в попытке обрести хоть какой-то контроль над телом, но даже невинное и совершенно ничего не значащее прикосновение Каллена приводило её нервную систему в неописуемый трепет и восторг. Сладкое тепло растеклось по её метафорически сломанным рёбрам, как вязкий обволакивающий сироп, и Белле стало отвратительно от самой себя: как же мало нужно было для того, чтобы она вновь почувствовала нежность к тому, кто её предал и полностью разбил! Перед её взором предстал огромный стеклянно-деревянный дом Калленов, укрытый тенью древних кедров, и сейчас он выглядел как раньше — обитаемым и уютным — а не таким, каким Белла видела его в последний раз, когда приехала сюда во время своих поисков адреналина для видений. Тогда он выглядел таким тёмным, пустым, заброшенным, будто бы дом с призраками. Иронично, ведь единственным призраком в тот момент являлась она сама. Но сейчас все её страшные, леденящие душу воспоминания словно стирались ластиком, а жизненный путь, сделав круг, неожиданно повернулся вспять. Каллен внезапно подхватил Беллу на руки, вырвав из глубоких раздумий, отчего она нелепо взвизгнула. — Эдвард! Поставь меня на землю, господи! Стой! — воскликнула девушка. — Если я захочу посмотреть на жалкие потуги уставшей черепашки забраться на третий этаж — схожу в зоомагазин, — проговорил он с усмешкой. Настроение его явно улучшилось. Она раздражённо вздохнула. Кажется, она начинала приходить в себя, а хорошее расположение духа, юмор и обходительность Эдварда здорово отвлекали, позволяя не допускать в голове ни единой мысли о… — Почему вы привезли меня сюда? Почему не ко мне? — хрипло пробормотала она, пока вампир медленно ускорял шаг, приближаясь ко входу. Судя по всему, старался не повергнуть её в шок своей скоростью — несмотря на то, что она уже не раз испытывала на себе этот «аттракцион», на сегодняшний день потрясений с неё было достаточно — хорошо, что её спутник это понимал. — Дома объясню. «Дома.» Она понимала, что их странное тёплое общение на грани с Эдвардом не несёт в себе ничего серьёзного: наверняка так общаются все бывшие, оставшиеся в близких дружеских отношениях. Разве что они, вероятно, не гладят друг другу лица, заглядывая в глаза так, словно там сейчас сосредоточена вся Вселенная. Но это всё было полной чушью и не значило ровным счётом ничего, поскольку Белла прекрасно помнила глаза Эдварда в тот вечер, совершенно бесцветные и чужие: ни тепла, ни сожаления, ни любви, в которой он когда-то беззаветно клялся — там было абсолютное ничто. Пустота. Такая чёрная и затягивающая в бесконечную бездну дыра, которую этим взглядом Каллен навсегда прожёг в её груди. Та дыра, которую Белла с тех самых пор всегда обнимала руками, стараясь не развалиться на части, каждый раз, как она болела и билась, будто второе сердце. Это был тот самый взгляд, который теперь навсегда вырезан на её рёбрах, как проклятая татуировка, тёмная метка, приносящая ежесекундную боль при попытке вздохнуть. При попытке жить дальше. Тот взгляд, который сегодня впервые и навсегда исказил родное лицо Джейкоба. Она никогда не думала, что увидит в его солнечных глазах что-то подобное. Вероятно, дело было в ней — это она была причиной, по которой любые её отношения заканчивались с таким безжалостным взглядом. С отсутствием чувств. С пустотой. С отвращением. Безжалостные вспышки воспоминаний пронзили болезненное сознание.   «Потому что я… устал притворяться. Белла, я не человек!» «Даже если бы я не был запечатлён… Это был бы лишь вопрос времени, когда мы поссоримся достаточно сильно, чтобы в следующий раз я уж точно к чертям тебя разорвал!»   «Белла, я не хочу, чтобы ты со мной ехала.» «Я не просто больше ничего к тебе не испытываю, Белла, ты мне отвратительна.»   «Белла, ты мне не пара.» «Белла, мы просто-напросто, блять, не подходим друг другу!»   «Я тоже кое-что пообещаю. Обещаю, что это наша последняя встреча. Я не вернусь и страданий тебе больше не причиню. Ты сможешь жить полноценной жизнью, будто никогда меня не знала.» «Прими эту паршивую хуйню как данность, Свон, и двигайся дальше! Просто смирись и отвали уже от меня. От Билли, от Эмили. Достаточно, блять.»   «— Ты… не хочешь… меня… знать?» — Да.» «— Ничего? — Ничего.»   «Прости, что я позволил нашим отношениям зайти слишком далеко.» «Я пытался всё это прекратить, помнишь? Но ты просто… Ты сделала хуже, и…»   «Не переживай. Ты человек, а память у вас словно сито. Время залечит все раны…» «Да брось, Беллз, у тебя ведь, смотрю, тоже всё налаживается.»   «Прощай, Белла.» «Прощай, Свон.»   Осознание, что скоро Эдвард вновь исчезнет из её жизни пришло так внезапно, что она даже слегка удивилась. Всё это время она совершенно не задумывалась об этом, потому что не позволяла себе надеяться хоть на что-то. Не позволяла даже на секунду допустить мысль, что их может вновь что-то связывать. Но теперь… Значило ли это, что она вновь на что-то надеется? Что она обманула сама себя, нашла лазейку для этого глупого чувства в своём же разуме, и буквально только что её обнаружила? Значило ли, что она снова впустила в своё сердце то, что впоследствии её уничтожит? Она с самого начала знала об этом. Он ведь так и сказал ей: они вернулись по делам, сразу после этого они уедут обратно. Он ничего не скрывал от неё, ничего не утаивал. Теперь она знала, что эти дела касались Виктории и безопасности Беллы, но сути это не меняло. Он вернулся не для того, чтобы она могла позволить себе какие-то идиотские романтические притязания. Но тогда он ещё не начал смотреть на неё так. Ещё не начал дотрагиваться с этой отравленной горечью нежностью, которая теперь чувствовалась везде: в его прикосновениях, голосе, взгляде. Он вернулся, и теперь он снова спасает её, защищает, делает за неё какие-то мелочи, будто по инерции, по старой привычке. Словно ничего между ними не поменялось, просто теперь они больше не вместе как возлюбленные. Словно не было Джейкоба, который на долгое время стал практически смыслом её существования. Ради встречи с которым она впервые готова была снова вставать по утрам, делать дела, двигаться, жить, улыбаться. Джейкоб, которому Белла теперь была глубоко отвратительна, и она даже не могла его в этом винить — она была отвратительна и самой себе в той же степени. Это удивительно, как Эдвард и Джейкоб резко сменили друг друга в её повседневной жизни, как времена года: ещё около месяца назад всё было солнечным, деревянным, тёплым, пахло машинным маслом из гаража Джейка и колой со сладкими поцелуями, а теперь внезапно стало окутано сине-зелёной прохладой туманных пасмурных лесов и заснеженных гор, прикасающейся к её щеке холодными снежинками. Прямо сейчас она чувствовала себя сторонним наблюдателем своей собственной жизни. Безвольная, слабая, зависимая. Вот, какой была Белла на самом деле. Вот, почему она отвратительна Джейкобу. Она была уверена, что отвратительна Эдварду ровно настолько же, просто он слишком благороден, чтобы сказать это напрямую. Однако он уже говорил ей, что она ему не ровня — произнёс ровно ту правду, которую она сама прекрасно осознавала. Подтвердил самую простую догадку в её короткой человеческой жизни. Белла тихо всхлипнула у Эдварда на руках, и он прижал её чуть крепче, быстро взбираясь по ступенькам крыльца — перемена была практически незаметна, но она ощутила её так остро, что разгулявшееся воображение было не остановить. Она представляла себе его настоящие объятия, представляла, каково было бы снова его целовать. Пока она не могла представить себе, чтобы между ними произошло что-то большее, но даже этого было достаточно, чтобы каждая клеточка её тела запылала от желания его близости. Она впервые не запрещала себе представлять — оказалось, это не так уж страшно в момент, когда ещё остаётся какая-то надежда. Страшно становилось тогда, когда перед глазами представали последствия этой самой ненавистной и разрушающей надежды. Когда она сначала провоцировала на отчаянные действия, а после, когда в результате всё неминуемо и предсказуемо шло прахом, сбегала, как крыса с тонущего корабля, оставляя корчиться от боли и одиночества. В какой-то момент, когда Эдвард уже нёс её по просторному первому этажу к огромной лестнице, её ладонь дрогнула на пути к его шее. Она боялась прикасаться к нему первой, боялась, что он снова её отвергнет, поэтому изо всех сил сдерживала порыв обвить его шею руками, даже несмотря на то, что так ей бы было гораздо удобнее. Вместо этого она просто легла на его холодное плечо. Так приятно. Так знакомо. Глаза невольно скользнули по едва заметному шраму на запястье и опустились чуть ниже. Чего-то определённо не хватало. Волк. Браслет с волком. Его нет. Белла оглядела себя с ног до головы, скорее машинально, чем с реальным намерением найти его где-то в другом месте. Вероятнее всего, он слетел с её руки в тот момент, когда она сидела на земле, или чуть раньше, когда ругалась с Джейкобом. Он уже соскальзывал прежде — один раз на физкультуре, один раз в постели. Оба раза она впадала в сильнейшую панику, пока не находила его прямо рядом с собой и не щёлкала застёжкой вокруг тонкого запястья, выдыхая с облегчением. Жестокая ирония ситуации заставила её горько усмехнуться. Она потеряла браслет именно сегодня. Именно там, где произошёл их окончательный разрыв. Теория о том, что её судьба повернулась вспять, внезапно обрела для неё поразительно много смысла вопреки тому, что она никогда не верила во всю эту чепуху. Эдвард аккуратно поставил её на пол возле знакомой комнаты. Его комнаты. Кругом застыла оглушающая тишина: судя по всему, остальные Каллены, не последовавшие за оборотнями, не стали возвращаться в дом — сейчас было не до декораций нормальной человеческой жизни. Этаж был тёмным, а неяркий свет доносился лишь с нижних этажей через лестничный проём. За панорамными окнами коридора шелестели и покачивались от ветра деревья, покрытые зелёным мхом. Всё было в точности так, как она запомнила, разве что она ещё никогда не бывала здесь ночью. Он смерил её недоумённым и, одновременно с тем, обеспокоенным взглядом. — Что? — Кое-что… в лесу потеряла, — она улыбалась той самой улыбкой психически неуравновешенного человека, безостановочно кивая головой. При этом в носу и глазах щипало, а из краёв глаз уже, вероятно, устремились новые дорожки слёз — она не знала, поскольку на щеках всё ещё красовался толстый налёт предыдущей истерики, сквозь который потерялась любая чувствительность. — Что именно? — Эдвард нахмурился, а его ладонь замерла на дверной ручке. — Я могу позвонить Элис, она проверит… — Нет, — перебила Белла, закусив губу в болезненной ухмылке. — Пусть остаётся там. Каллен молча кивнул, всё ещё с настороженностью разглядывая её лицо, и аккуратно приоткрыл дверь в свою комнату, из темноты которой сразу донеслось слабое мерцание подключенного в сеть музыкального проигрывателя.