Перед падением

День 1

    «Вы позвонили в дом Блэков. Вы знаете, что делать»    

День 2

    «Вы позвонили в дом Блэков. Вы знаете, что делать»    

День 3

    «Вы позвонили в дом Блэков. Вы знаете, что делать»   Да, Белла звонила Джейкобу. Да, их отношения деградировали до такой степени, что она на полном серьёзе звонила человеку, который большую часть своего бодрствования проводил в теле зверя, не имел телефона и практически не бывал дома. Да, она звонила ему утром, звонила вечером. Унизительнее не придумаешь, но разве для Беллы существовали лимиты по части выставления себя полнейшей идиоткой?   ­— Белла… — устало вздохнул Билли в телефонную трубку. — Джейкоб… Он, понимаешь ли… — Просил меня больше не звонить, — разочарованно кивнула она самой себе, и облокотилась на столешницу, перехватив телефон второй рукой. — Прости, милая. — Билли, я должна поговорить с ним! — настойчиво протянула она как капризный ребёнок. Она точно знала, что уже проиграла, и эта безысходность напрочь лишала самообладания. — Это… мне… нужно!.. Я… — Беллз, я ничего не могу… Он почти не появляется дома. Слушай, просто… — он вновь вздохнул, на этот раз сочувственно. — Может, ему просто нужно время? Сейчас… слишком много всего, понимаешь? — Да, — тихо пробурчала она. — Понимаю.   После этого короткого и невыносимо неловкого разговора к телефону больше никто не подходил. Судя по всему, Джейкоб запретил снимать трубку любому, в чьей досягаемости она окажется, даже в ущерб потенциально важным звонкам. Словно она была навязчивым сотрудником рекламного отдела, безостановочно втюхивающим всем подряд инновационную модель пылесоса. Это очень напоминало те дни, когда Джейкоб только-только примкнул к стае, старательно игнорируя Беллу, её звонки и появления в Ла-Пуш. Но тогда трубку всё же брал Билли, хотя бы из вежливости. Разумеется, она, как самая последняя отчаявшаяся, несколько раз приезжала к дому Блэков в надежде… просто в надежде. В последний раз даже захватила книжку с твёрдым намерением прождать его в машине хоть до следующего дня. После нескольких настойчивых, а после и гневных звонков Чарли, она всё же сдалась и вернулась домой. Среди недели Белла поступила более разумно, сразу после уроков направившись к Эмили. Она чувствовала себя невыносимо неудобно, ведь было совершенно очевидно, что она приехала к подруге не пообщаться и не узнать, как та поживает. К счастью, Эмили была понимающей, деликатной женщиной, и не проявила никаких признаков недовольства, как всегда, любезно и приветливо пригласив непрошенную гостью в дом. Однако при этом она всё же обладала и исключительными честностью и прямотой, поэтому, предварительно почти насильно напоив Беллу чаем, всё же завела неудобный, но такой необходимый им обеим разговор.   — Не пойми меня неправильно, Белла… — аккуратно начала Янг, и она моментально напряглась всем телом, выпрямившись на кухонном стуле. Ей был до боли знаком этот тон — сейчас почти всё окружение использовало его в разговоре с ней. Словно она была душевнобольной, которую застали стоящей на краю моста с обмотанным вокруг шеи проводом от подключенного в сеть электроприбора. — Я, как никто другой, тебя понимаю, ты это знаешь. — Угу, — она опустила глаза, прекрасно чувствуя, куда клонит подруга. — Но я всё же считаю, что тебе… — она крутила пустую кружку в руках, старательно подбирая каждое слово, словно ступала по минному полю. — В общем… — вздох. — Нужно отпустить его. Белла раздражённо поджала губы, но сразу же постаралась взять себя в руки. Она хорошо понимала, что Эмили не желает ей зла. — Ты далеко не первая, кто мне об этом сказал, — напряжённо вздохнула она. — Только за последние сутки. — Да, понимаю, но… — Ты отпустила бы Сэма? — не сдержавшись, выпалила Белла, вздёрнув подбородок. — Вот… просто так. Будто бы ничего между вами не было. Ты бы смогла? Брюнетка судорожно сглотнула и заёрзала на стуле. — Нет, но это… — Другое? — упрямо настаивала она. — Я не это… Слушай, да, но… — Только из-за этой «волчьей хрени, чёрт бы её побрал» — кажется, так ты её называла? — Белла, послушай… — Я не могу его бросить прямо сейчас, — уже тише произнесла она. — Только не тогда, когда мы… Когда столько всего… — Судя по тому, что я слышала, это он тебя бросил, — твёрдо отрезала Эмили, перехватив её взгляд. — И ты должна хотя бы… уважать его выбор, как бы ни было трудно. Ты ведь понимаешь, что вероятность того, что это… сработает… — её голос смягчился. — Белла, её просто нет. Губы Свон задрожали, и она прикусила зубами нижнюю в лихорадочной попытке сдержать подступающие к горлу слёзы. Информация, прозвучавшая из уст подруги, не являлась «новостью дня», но, тем не менее, такая безжалостная констатация факта «в лоб» неизменно приносила страдания. Эмили протянула ладонь через весь стол, обхватив пальцы Беллы своими. В данный момент прикосновение — последнее, в чём она нуждалась, но отвергать дружеский жест поддержки не могла себе позволить даже сейчас. — Вероятность… мала, но она существует… Запечатление ведь… — голос девушки предательски дрогнул. — Ты ведь сама говорила, что никто точно не знает, как это работает, и что… — она вздохнула. — То, что кто-то из оборотней… — Все, кроме Джейкоба, — поправила её невеста Сэма. — Все, кроме… да, — она зажмурила глаза в попытке собраться с мыслями. — В общем, я думаю… Это ведь не правило, верно? Больше похоже на совпадение… Я имею в виду, что прежние поколения волков ведь не… Может… Знаешь, Калл… вампиры скоро уедут, быть может, тогда гены оборотней… — Я люблю тебя, и буду всегда тебе рада, в том числе в этом доме, честно, когда захочешь, — взволнованно произнесла она, прервав жалкие, отчаянные попытки Беллы натянуть собственные, несоизмеримо ничтожные желания на безжалостно отрезвляющую реальность. — Но ты и… Джейкоб… Звук его имени болезненно полоснул внутренности. Свон сжала браслет с кулоном-волком в свободной ладони, до боли вдавив его в тонкую кожу. — Слушай, иногда… Я думаю, что в особых случаях бездействие — лучшая стратегия. Порой, если никак не можешь повлиять на происходящее, разумнее просто… сдаться. Мне правда кажется, что тебе станет легче, бессмысленная борьба… тебя истощает и мучает. А потом… ну, кто знает. Вы разберётесь. Жизнь — непредсказуемая штука… — Спасибо, — закивала Белла, сгорбившись над столом. Эмили смотрела на неё со щемящей жалостью, и больше всего на свете Свон хотела провалиться сквозь землю и просто выключить чувства. Рассыпаться на части в одиночку было гораздо проще, чем на глазах у стольких людей, которым она хоть немного небезразлична. Все ждали от неё привычной функциональности, ждали, что она вновь станет сильной, такой, какую они привыкли видеть, ту, с которой удобно — в то время как она чувствовала лишь тягостную вину за то, что не могла соответствовать их ожиданиям. — Я всегда рядом, не забывай, — улыбнулась подруга и поднялась из-за стола, сгребая посуду. — Все мы.   После этого визита решительность Беллы заметно ослабла. Ей отчаянно не хотелось следовать совету Эмили: врождённое упрямство так и подмывало пойти наперекор и доказать обратное, но измученный переживаниями разум словно бы сам требовал хотя бы дать ему передышку. О том, чтобы окончательно прекратить борьбу, на данный момент не могло быть и речи, но пауза была просто жизненно необходима. Всю неделю она продолжала существовать на уже ставшем привычным автопилоте. Она усердно выполняла домашние задания, восполняя пробелы в пропущенных ранее дисциплинах. Занималась готовкой, уборкой, стиркой, заставляла себя есть и спать, даже когда просыпалась от мучительных кошмаров, уснуть после которых было крайне тяжело. Она слушала разговоры друзей, старалась вникать в их суть и даже участвовать. Все воспринимали это с заметным энтузиазмом, вовлекали подругу в обсуждения чаще прежнего, по возможности занимали с ней обычно пустующее свободное место на уроках, которые совпадали по их расписанию. Она не возражала, поскольку лишний раз оставаться наедине со своими мыслями сейчас было крайне опасно. Белла старалась «заморозить» бушующий океан размышлений в том состоянии, в котором он находился на момент визита к Эмили, чтобы тот не причинял ей бессмысленного вреда, пока она не решила, что должна делать дальше. Но кое-что всё же мешало ей «выключиться» окончательно, настойчиво привлекая внимание и на регулярной основе выбивая из колеи повседневности. Эдвард Каллен. С момента их крайне враждебной и абсолютно бессмысленной беседы на непривычно повышенных тонах они не перекинулись ни единым словом. Но это совершенно не значило, что они не взаимодействовали иначе. Теперь, в отличие от самых первых дней после своего возвращения, Эдвард маячил перед её глазами с завидной регулярностью — кто бы мог подумать, что когда-нибудь это всерьёз будет её беспокоить? Он мог совершенно внезапно появиться в коридоре, словно материализовавшись из воздуха, и всегда, неизменно демонстративно, игнорировал её присутствие. Выходил из школы в то же время, что и она, даже если девушка слегка задерживалась, а его «вольво» теперь всегда стоял на одинаково чётко выверенном, где бы она ни встала с утра на пикапе, расстоянии — не настолько близко, чтобы они могли столкнуться, но всегда так, чтобы пребывать в зоне видимости друг друга. Он всегда стоял неподалёку в очереди в столовой, скользя скучающим взглядом по помещению. На перемене после математики, которая всегда стояла у Беллы по расписанию сразу после Эдварда, он постоянно задерживался в классе подольше, увлечённо беседовал с преподавателем, либо медлил, с особым усердием складывая в сумку учебники и тетради, которые ему, конечно, были совершенно без надобности. Таким образом, заходя в кабинет, нередко в компании особо болтливых Майка и Эрика, Белла каждый раз впадала в мимолётный ступор, заново привыкая к изнуряющей «ауре» его постоянного присутствия. Он был как зловеще вибрирующая, огромная, невыносимо тяжёлая грозовая туча посреди комнаты, которую было не обойти — ни сбежать, ни спрятаться. Только и остаётся смиренно ждать, когда, наконец, разразится буря. Прежняя — неудержимая, отчаянная и упрямая Белла точно бы заподозрила в этом неладное. Наверное, даже попыталась бы выловить Каллена прямо посреди школы, чтобы настойчиво выбить из него хоть какие-то объяснения: создавалось стойкое впечатление, словно он пытался следить за ней, всегда держать в поле зрения и не выпускать из виду. Но эта, новая версия Беллы Свон — тревожная, неуверенная, сомневающаяся, пережившая одно полное и одно невнятное, невыносимо болезненное расставание, бесконечно измученная и уставшая от всех этих «игр», старалась держаться от навязчивой драмы подальше, рационализировать происходящее, объясняя всё тем, что она, вероятно, просто была зациклена, и сама подсознательно искала его лицо в толпе других, неинтересных ей лиц, что мелькали перед ней уж точно не реже, чем то самое «увидеть-и-умереть» лицо Каллена. В конце концов, Средняя школа города Форкс была совсем небольшой, и случайные встречи с однокурсником не являлись чем-либо из ряда вон необычным и требующим повышенного внимания. Наступила очередная пятница, и это поднимало настроение абсолютно всем — расслабленная атмосфера царила на уроках, в столовой, витала растворённой в воздухе, отражаясь весёлыми солнечными бликами от школьных стен. В компании друзей царило необыкновенное оживление, которое девушка, естественно, не разделяла: выходные предзнаменовали кучу свободного времени, которое не займёшь только лишь домашними делами и школьными заданиями. Белла вновь чувствовала себя как во времена, когда она была мучительно одинока в окружении толп людей, и это заставляло невыносимо болезненно ныть очередную дыру в её груди, проделанную теперь уже не только холодным вампиром, но и индейцем-оборотнем с потрясающей солнечной улыбкой. Безрассудное сближение с людьми совсем скоро изрешетит её окончательно. Уроки прошли вяло и до неприятного быстро, а приподнятое настроение и состояние всеобщего пятничного предвкушения с каждой минутой нервировали Беллу всё больше — совсем скоро она окажется наедине с собой, и впервые за неделю ей придётся лицом к лицу столкнуться с собственным болезненным подсознанием, явно потирающим потные ладошки в предвкушении момента, когда ему удастся вырваться на свободу и безостановочно истязать Беллу вплоть до утра понедельника. Оставалась надежда, что Чарли не запланировал на вечер ничего необычного, и хотя бы сегодня им удастся провести его вместе, уничтожая вкусный ужин в уютной домашней обстановке за просмотром какого-нибудь любимого старого фильма. А если попытаться приготовить что-нибудь эдакое..? Тогда время можно будет занять ещё и длительной готовкой — звучит, как прекрасный план! Кто знает, может, ей даже повезёт соблазнить себя пищей… Какие же были ингредиенты у того блюда, рецепт которого она мельком подсмотрела во вторник в том кулинарном телешоу между жалкими попытками дозвониться до Блэка? Восемьсот граммов лосося со шкуркой, девять вяленых томатов, базилик, маслины… Может, ей удастся заскочить в продуктовый после того, как… — Пап, я дома! Она услышала шум телевизора, доносящийся из гостиной, и продолжила прокручивать в голове рецепт «лосося по-средиземноморски», мимоходом слегка удивившись тому, что отец был дома так рано. Оливковое масло, чёрный молотый перец… что же ещё там было? — Привет, милая! — послышался бодрый отцовский голос. Она звонко отбросила ключи на тумбу, повесила ветровку на вешалку и медленно прошла в гостиную, застав Чарли, расслабленно развалившегося на диване перед телевизором, а также наполовину съеденную пиццу в картонной коробке, красовавшуюся на журнальном столике. Белла в недоумении подняла бровь, поймав растерянный взгляд отца. — О, ну, это… — он слегка приподнялся и выпрямил спину, приглаживая усы. — Просто мы сегодня собираемся с сослуживцами в баре — отмечаем юбилей Стивенсона, ты его не помнишь, наверное, — отец нахмурился. — Решил заказать заранее, чтобы ты не парилась с готовкой. Вот половина пиццы, тебе, — он приподнял со столика коробку, выдавив виноватую улыбку, и протянул её Белле. Он всегда чувствовал неудобство и вину, когда ему приходилось надолго покидать дочь, и обычно это не сильно бы её обеспокоило, но сегодня, как назло, был именно тот день, когда все звёзды сложились не так, как надо, «любезно» освободив девушку сразу от двух-трёх спасительно отвлекающих занятий. — Я разве не говорил тебе про пятницу? — он смущённо нахмурил брови. — Нет… Не помню, чтобы говорил. — Вот как… — озадачился папа, забегав глазами по комнате словно в поисках решения. — И у тебя что, никаких планов? — она отрицательно покачала головой, рассматривая узор на ковре. В последние месяцы она почти всегда проводила выходные либо в Ла-Пуш, либо дома, но в присутствии Джейка, поэтому отец довольно быстро привык к тому, что она всегда находилась в чьей-то компании и не нуждалась в его постоянном «домашнем дежурстве». — Я… знаешь, я могу остаться дома! Да, сейчас, только позвоню ребятам, предупрежу их, что… — он начал суетливо шарить руками вокруг себя, видимо, в поисках телефона. Это вырвало Беллу из молчаливой задумчивости, которую Чарли наверняка принял за расстройство от его новости. — Что? Нет! Конечно, поезжай. Повеселись. Ты так редко ходишь куда-то… Белла попыталась вспомнить вообще хоть раз, когда Чарли был в баре или другом подобном месте за всё время, что она жила с ним в Форксе. Только рыбалка, редкие обеды в забегаловке недалеко от работы, да просмотр спортивных матчей с Билли и ныне покойным Гарри. — Я… — он устало вздохнул. — Так не хочу оставлять тебя одну в выходной… — Иногда, знаешь, нужно «выходить в свет» и всё такое… Ты ведь постоянно убеждаешь меня в этом, верно? На психологии семейных отношений нам недавно сказали что-то вроде: «Дети всегда подсознательно следуют примеру родителей, поэтому ведите себя так, как хотели бы, чтобы вели себя ваши отпрыски!» — наставническим тоном объявила она. — Да, психология семейных отношений — штука серьёзная. Чарли неловко улыбнулся, сжав губы, и Белла, ответив ему такой же ужимкой, бодрым шагом направилась к раковине, уже было придумав себе новое занятие. За несколько дней там накопилась посуда, и хотя бы этим она… Где-то полминуты Белла пялилась на абсолютно пустую раковину. Это уже превращалось в какой-то нелепый анекдот. — И посуду помыл? — удивлённо произнесла Белла, обернувшись на отца, изо всех сил стараясь скрыть своё раздражение на вопиющую несправедливость госпожи Вселенной. А если она сейчас пойдёт наверх с целью заняться стиркой, то внезапно окажется, что час назад отец раздал всю одежду бездомным, чтобы ей не пришлось стирать? — Я подумал… Ну, чтобы ты тоже отдыхала сегодня, раз уж я ухожу развлекаться, — он переключал каналы, беспорядочно щёлкая пультом от телевизора. — Да и немного её… там было. Да, посуды и правда было немного. Тарелки с недоеденными порциями Беллы днями покоились в холодильнике, а новую посуду она пачкать не успевала, так как почти ничего не ела. Кто-то одержимый похудением наверняка бы позавидовал её «выдержке», да только дело было как раз в противоположном. Как ни старалась, она не могла заставить себя жевать еду: та, как и раньше, была совершенно безвкусной и вызывала лишь тошноту. Помимо требующих срочного постороннего вмешательства проблем с питанием, Белла, разумеется, очень плохо спала: её сознание буквально разрывало на части кошмарами. Иногда она вскакивала посреди ночи с криками, как в самые тяжёлые времена последнего года. Иногда, как уже случалось ранее, Белла открывала глаза в темноту и не могла пошевелиться, а перед её лицом в этот момент разворачивались ужасающе реалистичные картины. Часто это была Виктория, перешагивающая через бездыханное тело Джейкоба, который находился то в волчьем, то в человеческом обличье. Иногда это был и сам Джейкоб: огромный волк коричневого цвета издавал зловещее звериное рычание, хищно скалясь, наклонялся, готовясь к прыжку, смотрел ей прямо в глаза взглядом, потерявшим всякую человечность. Иногда за ней снова охотился Джеймс, как и ровно год назад, только в этот раз никто не спешил спасать её жизнь, пересекая целые штаты. Он истязал её, бросал о стены, как тряпичную куклу, глумясь над её болью в микрофон видеокамеры, но никто не приходил ей на помощь. Она оставалась совсем одна, с раздробленными костями, в луже собственной крови, мечтая лишь о том, чтобы всё это закончилось. Иногда в этих кошмарах к Джеймсу присоединялась Виктория, его возлюбленная, хищно сверкая в полумраке балетного зала белоснежными окровавленными клыками. И тогда они мучили её вместе. Несколько раз кошмары вызывали такую чудовищную перегрузку, что сам мозг, судя по всему, боясь окончательно превратиться в овощ, пытался немного уравновесить её истерзанное состояние, и посылал то прекрасное, реалистичное видение, которое она испытала в день, когда впервые снова увидела Эдварда: прикосновение холодной, гладкой ладони к щеке, унимающее пылающий жар; сладковатый, манящий запах, не похожий на все остальные, как самый изысканный на свете парфюм, связанный для Беллы с волшебством первой страстной влюблённости; и наконец бархатный, мелодичный баритон, который больше не звал её по имени, а просто тихо напевал колыбельную, как делал во времена, когда они были вместе; тогда Свон расслаблялась и испытывала нечто, отдалённо похожее на успокоение. Как бы натурально ни выглядела её идеальная иллюзия, реальность сразу спешила впечатать её лбом в отрезвляющее осознание того, что всё это лишь игры воображения. В момент, когда она резко распахивала глаза в попытке увидеть прекрасное лицо, Каллена, разумеется, в комнате не было, а в окно неизменно пробивался слабый голубоватый утренний свет, предвещающий новый пасмурный день, выкрутивший зелень листвы на максимум, как при увеличении насыщенности цвета в фоторедакторе. Окончательно Белла убеждалась в лживости своего прекрасного ночного бреда, когда уже после, в школе, её глаза находили такие знакомые янтарные радужки, не выражавшие ничего, кроме обжигающего холода безразличия. Становилось совершенно ясно: его нежная забота, прорывающаяся сквозь мглу душераздирающих ночных кошмаров, точно могла лишь привидеться ей в бреду. Чарли кашлянул, вырвав Беллу из ступора. Сколько минут она простояла вот так, словно вкопанная, с отсутствующим мутным взглядом возле пустой раковины? Не принадлежа ни к одному классу сверхъестественных существ, для нормального человека она всё равно была раздражающе странной. Может, по этой причине она и собирала вокруг себя монстров всех возможных мастей? После долгих раздумий девушка всё же решила посвятить одинокую пятницу выполнению отложенных домашних заданий. На прошедшей неделе она буквально зарылась в учёбу с головой, но у неё всё равно накопилось несколько рефератов, сочинений и проектов, срок сдачи нескольких из которых уже подходил к концу. На пятки юному апрелю стремительно наступал своенравный май, что предзнаменовало неумолимое приближение выпускных экзаменов. Вздохнув, Белла стала раскладывать учебные принадлежности по обеденному столу. Учиться на кухне уже стало новой привычкой: благодаря тому, что Чарли крайне редко заходил в комнату дочери, он всё ещё не знал о пропаже рабочего стола и нескольких полок, и Белла пока не имела ни малейшего понятия, как объяснить внезапную перепланировку интерьера, которую любезно провёл Джейкоб. Джейкоб… Мысленно она уже вовсю клялась самой себе, что сделает это в последний раз. Шумно отодвинув стул, девушка решительно схватила телефон и начала набирать номер, который уже успела выучить наизусть. Она не предпринимала попыток до него дозвониться уже несколько дней. Быть может, именно сегодня ей повезёт, и он… Из трубки послышались гудки, и вдруг прозвучал такой родной, сиплый, низкий голос, сначала заставивший Беллу пропустить пару ударов сердца, пока она не услышала уже до боли знакомые слова.   «Вы позвонили в дом Блэков. Вы знаете, что делать.»   Со злобы она, неожиданно для себя самой, стукнула кулаком по столу и ахнула, потирая место ушиба. — Что, всё также не берёт трубку, Беллз? — с сочувствием поинтересовался Чарли, уже успевший переодеться для выхода и теперь стоявший в кухне. Он принимал близко к сердцу любое ухудшение отношений между Беллой и Джейкобом, являясь огромным фанатом их пары. Она подозревала, что на контрасте с Калленом в отцовских глазах даже Тайлер Кроули, чуть не сбивший её год назад на грузовике, смотрелся бы более выигрышно. Когда отец заметил, что Джейкоб уже пару недель не появлялся у них дома, а их домашний телефон превратился в пункт односторонней связи между домом Свонов и резервацией квилетов, он, предсказуемо, выделил целый вечер на поездку в Ла-Пуш, прежде кое-как вытянув из дочери крохи информации о том, что произошла серьёзная ссора, и они, вероятно, расстались. Под видом дружеского визита с ящиком пива, который он и без того давно уже планировал, Чарли разузнал от Билли немногим больше: у Джейкоба сложный период, он записался в дружину к Сэму, часто и подолгу дежурит, ещё, разумеется, уделяет много времени учёбе, а с Беллой они сильно поссорились и скорее всего расстались. — Да, всё также не берёт трубку, — раздражённо отозвалась Белла. Неудачный звонок словно высосал из девушки все силы. Она внезапно ощутила невыносимую моральную усталость — сейчас ей даже было лень это обдумывать. Спустя время Чарли всё-таки уехал, ещё пару раз предложив дочери свою компанию, после чего она буквально выпихнула его во входную дверь. Уже около часа Белла сидела, выполняя упражнения из учебника по испанскому, старательно выводя буквы озлобленным, острым почерком. Она потянулась к стопке тетрадей за конспектом, который они писали на этой неделе: там как раз были записаны правила, необходимые для задания. Пару раз перебрав всю стопку, нужную тетрадь она так и не обнаружила. В сумке её не было тоже. Да куда ж она могла… В голове внезапно всплыл эпизод, который она вытеснила оттуда почти сразу после его завершения, поскольку всю неделю её волновали совершенно другие вещи. Белла отдала тетрадь Анджеле, чтобы та переписала у неё пропущенную часть лекций, когда они сидели в столовой. Тогда девушка как раз только что в очередной раз отвернулась от Каллена, всё ещё чувствуя жуткое жжение, скользящее по спине: куда уж ей было до какого-то там испанского. Она решила позвонить подруге и спросить разрешения прямо сейчас заехать к ней за тетрадью. Возможно, она просто подсознательно искала повод немного проветриться — это действительно сейчас казалось неплохой идеей. — Алло? — Анджела подняла трубку почти сразу. — Анджела… это Белла, — неуверенно пролепетала девушка. Она всегда испытывала неловкость, говоря по телефону с кем-либо кроме Джейкоба. Что б тебя, Джейкоб… Белла, сосредоточься. — Белла? — голос в трубке стал заметно более оживлённым. — Не ожидала тебя услышать! Что-то случилось? — Да, я… в общем-то… — из трубки на фоне Анджелы послышались чьи-то смеющиеся голоса, и девушке внезапно стало ещё более неудобно. С чего вдруг она вообще решила, что хоть кто-то кроме неё будет дома в одиночестве в пятничный вечер? Жизнь кипела позади, впереди, вокруг неё, будто плавно обтекая, но неизменно проплывая мимо. Она была как лишняя, устаревшая, неуютная, выбивающаяся деталь модного, навороченного интерьера. Как старое бабушкино кресло, застывшее в центре самого крутого клуба с неоновыми огнями. — Девочки, тихо! — прошипела Анджела. — Прости, Белла. Так что ты хотела? — Просто я тут… села за испанский, и вдруг вспомнила, что ты брала у меня конспект. Думала, если вдруг ты дома, я бы заехала и забрала его, но ты, наверное, занята, и… — Белла тараторила, чувствуя себя всё большей идиоткой с каждым сказанным словом. — Точно… Блин, прости, Белла. Столько всего… Я просто закрутилась и забыла, представляешь, совершенно! — извиняющимся тоном пробормотала Анджела. — Да ничего. Нет, правда. Я тогда… Позвоню завтра? — она уже готовилась повесить трубку. — Стой, Белла! — воскликнула Анджела. — А ты разве не придёшь на вечеринку сегодня? — Вечеринку? — она непонимающе нахмурилась. Что бы это ни была за вечеринка, её туда явно не приглашали. — Ну как же? У Лорен. Помнишь, она говорила о ней на прошлой неделе? Мы ещё сидели в столовой, и Майк что-то сказал про член Тайлера, — позади Анджелы снова раздались оживлённые голоса и смех. Ах, эта вечеринка. — Да… — фыркнула она. — Сейчас вспомнила. Вообще-то… Нет. Не собиралась, — Белла машинально пожала плечами, как при живом диалоге. — Да чего ты, Белла! Приходи, будет весело. Я сейчас собираюсь туда, со мной как раз Джесс и Кэти, — снова выкрики на фоне. — Заодно захвачу конспект! Дава-а-ай! — умоляюще протянула она. — Белла-а-а! — послышался нестройный хор женских голосов. Создавалось впечатление, что вечеринка у них началась ещё задолго до прибытия в пункт назначения. — Я… Не знаю… — она лихорадочно выдумывала отмазку, но на ум ничего не приходило: она ведь уже, буквально минуту назад, подтвердила, что сидит дома, обложившись учебниками и тетрадками. — Ну, возможно, заскочу забрать конспекты… Но я не… Белла сдалась. Она совершенно не хотела приезжать в дом к Лорен, которая на дух её не переносила, и следить за всеобщим алкогольным беснованием, благодаря этому ещё острее ощущая жуткое одиночество. Но ей действительно нужны были лекции, и она уже настроилась на то, чтобы проветрить мозги… А выходить из дома просто ради того, чтобы прокатиться на машине без какой-либо цели казалось небезопасным — стоит дать слабину, и все дороги, по обыкновению, поведут в Ла-Пуш. Ещё около часа Белла искала в интернете информацию для реферата по социологии, щёлкая в браузере первые строчки поисковика, не слишком подробно углубляясь в их содержание — просто дёргала по абзацу из каждой статьи, которые казались ей близкими к теме. Миссис Маршалл вряд ли вообще будет внимательно вчитываться. Наконец, она сложила все книги и тетради в аккуратные стопки, сдвинула ручки и маркеры в сторону, накинула на себя куртку, не потрудившись даже разок взглянуть в зеркало, и села за руль пикапа.  

***

Дорога до дома Мэллори была незнакомой, но Белла знала адрес, который Лорен (как оказалось), предусмотрительно разослала всем на электронную почту. Перед взором девушки вырос трёхэтажный розоватый дом, окружённый живой изгородью и клумбами, только-только обретавшими цветущий вид. Он выглядел очень вычурно на фоне неприметных окружающих зданий, что, по ощущениям, очень подходило дому, в котором могла бы жить Лорен. Ну, и ещё из него абсолютно «ненавязчиво» доносились глухие музыкальные вибрации — как говорится, «не проходите мимо — здесь выпивают несовершеннолетние». Белла остановилась поблизости, не очень аккуратно припарковав машину, так как не собиралась оставаться дольше десяти минут. Найдёт Вебер и на выход. Она осторожно приоткрыла дверь в дом, что была предусмотрительно незапертой, и звуковая волна внезапно врезалась ей в лицо, словно взрывная: музыка гремела так, что было сложно услышать даже свой внутренний голос. Но ей нужно было найти Анджелу… Она шла по коридору между комнатами, оглядываясь по сторонам: всюду были люди, кажется, многие даже не из их школы, возможно, и не из их города — столько молодых людей в одном месте она не видела уже давно. Судя по всему, Лорен немного перестаралась с настойчивой просьбой «позовите всех, кого знаете». Обстановка была вполне обычной: классическая деревянная мебель, желтоватые цветочные обои, картины на стенах. Интерьер, не вмещающий никакой информации о хозяевах дома: никаких деталей, совсем обезличенный. Медленно поднявшись по лестнице на второй этаж, лавируя между незнакомцами с пластиковыми стаканчиками, Белла, наконец, зацепилась взглядом за знакомые лица: Анджела, со слегка скучающим выражением лица, в чёрной футболке и длинной джинсовой юбке, стояла возле лестничных перил с Джессикой, Кэти и Лорен, которые что-то оживлённо обсуждали, размахивая руками; немного дальше от них то ли сидели, то ли лежали на диванах Бен, Майк, Эрик и Тайлер. У каждого в руке было по уже знакомому пластиковому стаканчику, а Тайлер силился удержать целых три — по одному в руках, а третий зажал в зубах, чем вызывал периодические смешливые взгляды окружающих. Анджела почти сразу нашла глазами Беллу, и её лицо вмиг просияло. — Белла! Ты пришла! — она направилась к подруге, вскинув руки в воздух. Из компании мальчишек послышалось радостно-пьяное: «Э-эй! Беллаааааа!», на что остальные девушки обернулись, закатив глаза и весело хихикая. — Дочка шерифа-а-а-а! — протянул Тайлер. — Быстро, наливайте ей, пока не сбежала к своим мужикам! — Аризона! Скорее, иди к нам! Давай выпьем! — закричал Майк, энергично размахивая руками. Анджела обняла Беллу с какой-то чрезмерной любвеобильностью, вызванной, судя по всему, хорошей дозой алкоголя, и та неловко похлопала её по плечу, смутившись таким напором. — Привет, — нарочито бодро произнесла она. — Ну, конспект? — Конечно, н-н-о-о-о, сначала ты выпьешь с нами! — наставнически продекламировала Вебер, из уст которой пронёсся лёгкий запах алкоголя, когда она наклонилась близко к Белле в попытке перекричать музыку. — Нет, я… Не пью, вообще-то, — девушка небрежно пожала плечами, заранее зная, что так просто ей не отделаться. Анджела быстро куда-то убежала, и Белла облокотилась спиной на перила напротив одноклассниц, нервно бегая глазами по этажу в поисках спасения. — Ты же понимаешь, что просто так они не отстанут? — хмыкнула Джессика с накрученными плойкой кудрями, одетая в обтягивающее фигуру зелёное платье. — Белла, а ты чего одна? — выпалил с дивана за спинами девушек Эрик, чем вызвал неуверенный улыбчивый взгляд Кэти, его рыжеволосой вроде-как-девушки. — Тем более оставайся! — вступил Ньютон. — Пусть хоть разок влажные мечты пупсика Майки исполнятся! — выкрикнул Тайлер, заговорщицки выгнув бровь, чем вызвал истеричный гогот со стороны сидящих рядом. Вебер снова выросла из ниоткуда рядом с Беллой, закатив глаза на нелепые высказывания друзей, весело фыркнула, и протянула Белле пластиковый стаканчик, такой же, как у остальных. Белла приняла его из рук, не собираясь пробовать содержимое, надеясь, что фокус внимания компании магическим образом переместится на что-нибудь другое. — Да она просто считает, что лучше нас. Типа, дочка шерифа, поцелованная богатеньким семейством супермоделей. Куда нам до неё! Всегда так было, — с вызовом выпалила Лорен, вздёрнув подбородок. — О, а вы слышали, что Каллены отмазали её от наказания за прогулы? «Справка об отравлении»! — ядовито процедила она, сгибая пальцы в жесте «кавычек». — Хотел бы я себе таких Калленов! Эй, а эта, как её там, длинноногая белобрысая красотка, у неё с тем медвежьим Халком всё серьёзно, или есть вариантик подмазаться? — Даже близко не твой уровень, чувак, — усмехнулся Ньютон. — Так они вроде на Аляску умотали, у них там родственники. Да, Белла? — бросила Кэти, переведя на девушку взгляд в поисках поддержки. Голова начинала кружиться от навязчивой душевной боли: слишком частое упоминание этой фамилии буквально сводило с ума — её словно заперли в её личном аду и подослали демонов под личиной одноклассников. — Ещё Каллены? Класс, — саркастично пробурчал Майк. — Обожаю этих… — А чего они вдруг вернулись? — нахмурился Эрик. — Я слышала, доктора Каллена попросили вернуться в больницу и провести какую-то очень сложную операцию, он ведь один из лучших в стране! — Кэти продолжала увлечённо вываливать всё, что знала, судя по виду, безудержно радуясь тому, что беседа наконец-то затронула тему, в которой она могла проявить свои знания. На поприще сбора и распространения сплетен у Джессики, кажется, появился серьёзный конкурент! — Правда ведь? — она снова вопросительно посмотрела на Свон. — Не спрашивайте меня о… Калленах. Я знаю не больше вас, — потирая виски, поспешила вмешаться Белла, стараясь прервать дискуссию, неконтролируемо утекающую в нежелательное русло. Каллены, Каллены, Каллены, Каллены! Она знала о Калленах слишком… много. — Что-то слабо верится! — отмахнулась Лорен, громко поставив стакан на столик рядом с диванами. Сегодня она-таки решила вступить с Беллой в открытую конфронтацию? — У-у-у! — почти хором протянули парни. — Драма! — Лорен! Ты обещала! — прошипела Анджела, и та ответила ей саркастичной натянутой улыбкой. Видеть друзей в таком состоянии было непривычно и странно. Она давно смирилась с мальчишескими дурачествами и периодическими едкими замечаниями Мэллори, но сейчас все самые спорные качества компании словно выкрутили на максимум. — Пойдём! — Анджела чересчур энергично схватила Беллу за локоть, от чего та чуть не пролила содержимое стаканчика. Они прошли вглубь лестничного холла второго этажа к дивану, на котором вальяжно развалились их друзья. Интерьер второго этажа не слишком отличался от первого: перила из тёмно-коричневого дерева, паркет, который не сочетался по оттенку с перилами и дверями. Всё те же ненавязчивые пейзажи на стенах, жёлтые плафоны люстры, которая была отключена: сейчас по всему дому мерцало приглушённое освещение, горела лишь напольная лампа рядом с диваном и креслами, на которых расположилась компания одноклассников, а с первого этажа, через лестничный проём доносились, скользя по стенам и полу, разноцветные огни светомузыки. Белла нерешительно приземлилась в кожаное кресло, уступая место на краю дивана рядом с Беном Анджеле. Подруга уселась на колени к парню и моментально завладела всем его вниманием: он обхватил её за бёдра, а она обвила ладонями его лицо, и они оба стали нежно что-то мурлыкать, разглядывая друг друга с неприкрытым обожанием. Это выглядело невероятно интимно, и так отличалось от их обычно довольно сдержанного поведения как пары в школе, что Белла поспешно перевела взгляд в сторону, почувствовав болезненный укол ревности: ей так хотелось сейчас точно так же, отбросив все приличия и условности, сидеть у любимого человека на коленях в окружении друзей — чтобы он обнимал её, не страшась навредить ей (читай — убить или покалечить). Чтобы они оба в этот момент не прогибались под удушающим, разъедающим изнутри давлением и болью смертельных тайн, которые делили между собой, как отравленный воздух. Ей адски, неистово, до хруста сломанных костей хотелось не обнимать любимого человека каждый раз всё более горько и отчаянно, не зная, увидит ли она его снова. Обнимать любимого человека и знать, что у вас с ним есть будущее. В глазах Беллы предательски защипало: она отрывисто заморгала, не давая слезам болезненной уязвимости прорваться сквозь хлипкий, покосившийся забор самообладания. В попытках отвлечься Белла растерянно забегала глазами по остальной компании друзей. Когда напряжение, вызванное Лорен, немного спало, все заметно расслабились, снова послышались возбуждённые хмельные разговоры и бурные обсуждения всего на свете. Кэти, последовав примеру Анджелы, тоже села на колени к Эрику, но их поза выглядела не такой естественной, расслабленной и уютной, а скорее неуклюжей и неловкой. Лорен с Джессикой так и остались стоять у перил, бросая то гневные, то вопрошающие, то вожделеющие взгляды на Тайлера и Майка, которые, громко смеясь, без стеснения беседовали о том, чтобы сбегать на первый этаж «на рыбалку». — Белла, а ты слышала, что употребление алкоголя способствует налаживанию личной жизни? — хихикнул Тайлер, указывая взглядом на нетронутый стакан, нервно зажатый в её пальцах. — Да у неё там и без того полный порядок: и индеец из квилетов, и Каллен. О, Белла, а вы с ними как, по очереди или все сразу? — мерзкий голосок звучал как битое стекло. — Тайлер, да дай ты уже Лорен, чтобы она успокоилась! — неожиданно воскликнул Майк, и окружающие моментально напряглись, наблюдая за происходящим. — Да я уже, а что толку? — хохотнул он, и парни мерзко засмеялись. Перебор… Лорен оттолкнулась от перил, и под неодобрительное гудение друзей гневно прошагала мимо дивана, молча направившись в сторону комнат. — Тай, ты такая сволочь! — воскликнула Анджела, оторвавшись от Бена, который тоже смерил друга недовольным прищуром. — А что я такого сказал? — Кроули перекривил противный голос Лорен, и Белла моментально вспомнила то её едкое замечание в столовой на следующий день после возвращения Эдварда. Даже если Мэллори это заслужила… Это всё равно было просто ужасно. Свон никогда не была человеком, получающим удовлетворение от мести, и не верила в пресловутую карму. Верила лишь в выбор людей и его последствия. Вполуха она наблюдала за разговорами ребят, по привычке соблюдая дистанцию, не участвуя в обсуждении, но улавливая общую нить разговора, чтобы не быть застигнутой врасплох, если вдруг кто-то к ней обратится. Она всегда очень боялась, что люди поймают её на том, что она их не слушает: обычно на такое обижаются. Но, испытывая невероятную болезненную пропасть внутри, которую пробурил в её груди сначала Эдвард, потом добил Джейкоб, благодаря чему она ощущала себя такой разрушающе одинокой… Белла просто сидела и пыталась собрать себя по кускам, настрого запрещая себе заглядывать в эту зияющую чёрную дыру, потому что знала: её сразу же затянет с такой силой, что она уже точно не сможет выбраться без посторонней помощи. Эта постоянная зависимость от чужой любви настолько пугала и расстраивала её, что она чувствовала себя отвратительно неполноценной и жалкой. Слово «зависимость» вызвало у Беллы невольную ассоциацию. Она ещё раз мазнула беглым взглядом по лицам друзей: все находились в расслабленных позах, были весёлыми, румяными, много смеялись, и в целом будто бы выглядели гораздо счастливее — в этом были те самые уют, тепло, беззаботность, которые у неё отобрали, и сейчас ей внезапно до жути захотелось стать частью этого снова хоть на мгновение. Она перевела задумчивый взгляд на стаканчики в руках у друзей, потом на тот, что держала сама. А что, если… Она сделала несколько глотков вина тогда, на свидании с Джейкобом, но почти ничего не почувствовала, а потом ей уже стало совершенно не до того. Чарли, Билли и Гарри частенько любили выпить пива, когда она была маленькой: они тогда становились гораздо менее серьёзными, более беззаботными, будто одновременно теряли за один вечер несколько десятков лет: много шутили, хохотали, устраивали смешливые бои друг с другом. В более старшем возрасте у неё пару раз возникал соблазн незаметно сделать глоток из чужого бокала, но она не была хитрой и ловкой, а просить напрямую у неё не хватало смелости и желания. Когда она повзрослела, подростковое любопытство сошло на нет, и тогда она совсем перестала понимать, чем могло быть лучше неконтролируемое, неадекватное состояние. Чем оно ей поможет, если ей и без того постоянно плохо? Потеря контроля сделает только хуже. Но сейчас… смотря на умиротворённых, безмятежных ребят, так легко было поверить в то, что это не усугубит её страдания, а напротив, уймёт агонию растерзанного сердца, которое всё сильнее кровоточило с каждым болезненным ударом… Белла задержала дыхание, зажмурилась и сделала быстрый глоток из стакана. Она почувствовала знакомый вкус колы, но немного горьковатый, слегка обжигающий горло. Тепло от алкоголя приятной, согревающей волной мурашек пробежалось по телу, заставив вздрогнуть. Больше ничего не произошло, и Белла сделала ещё глоток. И ещё. Так она требовательно осушила стакан, всё ещё не чувствуя изменений. Как это вообще может нравиться, если не приносит никакого эффекта, кроме странного жжения? Пусть даже и приятного, но этого недостаточно. Просто испорченный вкус Кока-колы… Кока-колы, которую так обожал Джейкоб — вкус которой теперь навсегда застрял для Беллы в стенах деревянного гаража, сквозь щели которых пробивалось тёплое весеннее солнце, подсвечивая танцующие в воздухе пылинки… Предательская слеза быстрым бегом скатилась по щеке. Свон, что с тобой вообще происходит… — Эй, Свон! — окликнул её Тайлер, и она незаметно утёрла щёку рукавом свитера, быстро моргая и откашливаясь. — «Звёздные войны», эпизод I, Натали Портман или Кира Найтли? — Натали Портман и Кира Найтли, — Белла растерянно пожала плечами, не до конца уловив суть вопроса. — Ха! Я же сказал, сучки! — гордо вздёрнул подбородок парень. — Свон, я передумал тебя трахать — я на тебе женюсь! — бросил он в её сторону в попытке перекричать музыку. — Давай ты просто больше не будешь пытаться сбить меня на грузовике, и всё у нас будет прекрасно, — снисходительно улыбнулась она. — Идёт, — игриво подмигнул Кроули. — Да они одинаковые! — возмущённо воскликнул Майк, разведя руки в стороны в попытке отвлечь на себя внимание. — Их даже гримировали одинаково — одна заменяет другую и так по кругу! Как вообще надо смотреть, чтобы заметить, что это две разные актрисы, а не одна! — Уж точно не жопой, как ты, Майки! — прыснул Тайлер, и Бен, Анджела, Кэти и Эрик одновременно заливисто рассмеялись. — Тай, а как вообще с твоими «интенсивными силовыми тренировками» сочетаются уже десять стаканов виски с колой? — поспешил уколоть в ответ Ньютон. — Это так мило, что ты считал, но я, так и быть, отвечу: сначала я пахал на этих малышек, — произнёс Кроули, поочерёдно «целуя» то один бицепс, то второй. — А теперь малышки на меня пашут. Мотай на ус, неженка! — Ага, что «малышки» — это мы видим, — фыркнул Майк. — Ой, отвали, пупсик, с размерами у меня всё нормально! — встрепенулся он, и многозначительно заиграл бровями, посылая пошлый взгляд Белле, после чего все вновь дружно захохотали. Она объёмно отпила из другого стакана, кем-то оставленного на прозрачном стеклянном столике рядом с диваном, стараясь смыть с себя эту грязь, пусть и воспринимала её с юмором снисходительности. После очередной порции сладостных мурашек и тёплого жара, будто обнимающего всё тело, в припухших от недавних слёз глазах будто бы загорелись огни: ощущения стали яркими, всё вдруг стало приятным — освещение, лица, музыка. Белле вдруг пришло в голову, что действие алкоголя на её тело отдалённо напоминало руки Джейкоба: такие же обжигающе тёплые, дающие вязкое тянущее расслабление, безопасность и уют… Но воспоминания, на удивление, почти не причинили боли, напротив — вызвали лёгкое подрагивание губ в едва заметной улыбке с привкусом горечи: сейчас ей захотелось отмечать, что ей вообще удалось испытать подобное.   Как там говорится? «Лучше любить и потерять, чем не любить вообще»? Она любила уже дважды. Она продолжает любить двоих. Она потеряла обоих. Или это они её потеряли?..   Вся компания понемногу стала пританцовывать, подниматься с дивана, подстраивать движения тел в такт, энергичная музыка гремела завораживающе громко, и Белла вдруг осознала, как давно она её не слушала: с самого отъезда Эдварда она решила, что музыка ей больше не нравится. Анджела приглушённо смеялась, закинув руки на плечи Бена, они увлечённо смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, и кружились в каком-то собственном ритме где-то неподалёку. Белла испытывала такое странное чувство, похожее на… эйфорию? Тайлер Кроули вырос рядом совершенно незаметно, будто из ниоткуда, и потянул Беллу танцевать, мягко взяв за руку. Она неловко ему улыбнулась, отрицательно покачав головой, и он пожал плечами, не принимая её отказ близко к сердцу. Парень протянул ей ещё один пластиковый стакан, обратив внимание, что тот, который она держала в руках, опустел. Принимать из чьих-то рук алкоголь казалось небезопасной идеей, но Белла не хотела всерьёз об этом задумываться: это же Тайлер, она его знает? Доверяет ему, она с ним учится, он её друг, пусть и крайне… непрозрачно намекающий на большее, но чаще это всё просто звучало, как шутка — ведь он ни разу всерьёз не звал её на свидание, за исключением того странного эпизода с прошлогодним весенним балом — тогда он пришёл к ней в дом, не взирая на явный и очевидный отказ, чем вызвал лишь смех и непонимание Эдварда, сопровождавшего её в тот вечер. В дополнение ко всему у его лучшего друга Майка всё-таки существовали на неё определённые планы, и это было бы довольно странно — у парней ведь существует какая-то солидарность? Или она была настолько гибкой, что ловко подстраивалась под нужную ситуацию? А ей так понравилось, как она себя ощущала… Почувствовать себя ещё лучше, ещё теплее… казалось невыносимо заманчивым. Она взяла стакан из рук Тайлера и осушила его целиком. Перед глазами беспорядочно забегали огни светомузыки, грохочущая мелодия смазалась в один непрерывный, навязчивый звук… Белла внезапно ощутила прилив паники, резко сжавший горло. Она небрежно отбросила пластик в сторону и ринулась в неизвестном направлении в поисках ванной комнаты: ей срочно нужно было… прийти в чувства? Чёрт-те что. Внезапное ощущение потери контроля над собственным телом и разумом приводило в леденящий панический ужас. Сердце колотилось как бешеное, ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. С силой толкнув первую попавшуюся на пути деревянную дверь, Белла облегчённо выдохнула: ей повезло, и это действительно оказалась ванная, выполненная всё в тех же раздражающе тошнотворных жёлтых тонах. Она захлопнула дверь, облокотилась на прохладное дерево спиной и глубоко вздохнула, приводя объятое паникой тело в подобие нормы. Затуманенным взглядом заметила какое-то движение. Непроизвольно вздрогнула от неожиданности. На полу ванной, сгорбившись в неестественной позе, сидела Лорен Мэллори. Она выглядела совсем не так, как ещё буквально полчаса назад, когда Белла в последний раз её видела: аккуратный, но довольно вызывающий яркий макияж, который Лорен обычно не носила в школу, был влажно размазан по её красивому лицу, делая девушку чем-то средним между супермоделью и пандой. Чёлка, на идеальную укладку которой явно были потрачены долгие минуты и нервы, была мокрой, и теперь неряшливо торчала в разные стороны. Всё указывало на то, что Мэллори ревела, потом брызгала себя водой, наплевав на внешний вид, что было ей, вообще-то, не свойственно, потом снова ревела — представить это было довольно несложно — как в каком-то грустном музыкальном клипе рок-группы самого начала двухтысячных. Пухлые губы, между которыми была зажата тлеющая сигарета, были неестественно раскрасневшимися, и подрагивали от частых всхлипов. С каких пор Лорен курила? С каких пор это волновало Беллу? Она застыла, как вкопанная, совершенно растерявшись и не зная, как реагировать на разворачивающееся на её глазах безумие: сейчас она нагло, буквально с ноги вторглась в нечто личное, а развернуться и убежать казалось ещё более странным. Могла ли она позволить себе оставить человека — даже такого, как Лорен — в одиночестве в таком состоянии? Могла ли она позволить себе вмешиваться? Может быть, она просто… Прикроет дверь и… — Смотрите-ка, кто здесь! Наша Свон-мисс-золотая-пизда! — ядовито выплюнула Лорен, с какой-то горчащей ненавистью глядя на Беллу, и обильно выдохнула дым в направлении нежеланной гостьи. — С каких пор ты куришь? — нахмурившись, спросила девушка, демонстративно размахивая рукой перед носом в попытке развеять дым. — О, да с тех самых, как меня на глазах у всех выставили навязчивой одержимой шлюхой — тебе-то уж точно должно быть знакомо. Белла ощутила волну бешенства, и она уже было начала разворачиваться к выходу, но вдруг остановилась на полпути к дверной ручке, помедлила, и решительно развернулась обратно к Мэллори. Видимо, алкоголь сломал все тормоза: такой самоуверенности перед обидчиком Белла ещё никогда не испытывала. Сейчас она была намерена выяснить всё раз и навсегда. — В чём твоя грёбанная проблема? — яростно выпалила она, прищурившись. — Ты — грёбанная проблема! — Да что я тебе такого сделала?! — простонала она, запустив руки в волосы. — Ой, вот только, блять, не надо притворяться овцой! Меня тошнит от этой твоей: «Посмотрите, я такая невинная, скромная простушка» оболочки! — Лорен сжала ладонь в кулак, из её налитых жидкой злобой глаз продолжали ручьями течь слёзы, оставляя на красных щеках чёрные дорожки от туши в лучших традициях мыльных опер. — Я тебя насквозь вижу, ты, нахуй, наслаждаешься, просто течёшь от этого всеобщего внимания к себе! Лживая манда! — театрально заключила она, размахивая руками. — Ты вообще слышишь, что несёшь? — Белла презрительно сузила глаза, покачав головой. — Я не собираюсь это всё… — О-о, я знаю таких, как ты. Приехала, строишь из себя святую невинность, а сама коллекционируешь парней, как трофеи, ещё, небось, всех успела трахнуть, пока рядом не было ебучего Каллена! — она злобно фыркнула. — Что он вообще нашёл в тебе? Что они все находят? Что все ребята… Это нечестно, блять! — она всхлипнула. — Каллен вообще смотрел на всех, как на говно, но стоило тебе появиться, как он начал везде за тобой таскаться! Я думала, он тебя кинул, но вот же — вернулся, и снова таскается! — Белла нахмурилась, желая высказать несогласие, но не стала прерывать пламенную речь злобного отчаяния. — Джесс влюблена в Ньютона с ебучего пятого класса. Пятого! А ты, нахуй, приехала из своей тупой Аризоны, и будто вообще никого не существовало! Даже Анджела чуть ли жопу тебе не вылизывает, Стэнли туда же, а Тайлер… — она закусила бордовую губу и отвернулась к стене, продолжая трястись от рыданий. Сигарета, зажатая между пальцев, подрагивала, роняя пепел на блестящий кафельный пол. Белла ждала продолжения, но его не последовало. — Тайлер? Так дело в Тайлере? — она удивлённо подняла брови. Она слышала какие-то отголоски и обрывки подобного то тут, то там, но то, в основном, были идиотские шутки мальчишек, которые Свон не воспринимала всерьёз. — Не притворяйся, что ты не знала, — Лорен заговорила гораздо тише, с отсутствующим выражением лица разглядывая свои оголённые пальцы ног. — Все знают. — Я действительно не… — растерянно начала она. — Я этого и не скрываю. Хотела бы скрыть — никто бы не узнал. И он тоже прекрасно об этом знает, — в её голосе медленно переливалось тягучее отчаяние. Она сбросила пепел с бортика ванны, издав дрожащий выдох. — Так вы… типа вместе? — Белла вспомнила, как полчаса назад Тайлер открыто клеился к ней при всех. Как и всегда, в целом. А также — тоже при всех — очень жестоко осадил Лорен. С только что полученной ей информацией это звучало ещё более отвратительно. Белла внезапно почувствовала невероятной силы жалость. — Господи, нет, неужели непонятно! — злобно прорычала она. — У нас что-то бывает… периодически. Он никогда не перезванивает, и в школе он… Я прекрасно вижу… его отношение. Я всё надеюсь… Я такая… жалкая идиотина, — она маниакально усмехнулась сама себе, подобно героям из фильмов про сумасшедших, и вновь приложила сигарету к губам, глубоко затягиваясь. Интересно, рассказала бы она ей хоть долю из всего этого, не будучи неприлично пьяной? — Я действительно не знала. Я вообще-то всем этим… не интересуюсь. Мне жаль, прости, — Белла слегка смягчилась, всё ещё пребывая в полной растерянности. — Да хера с два. Ты как идиотская губка для впитывания чужого внимания. Что в тебе, блять, такого? Все мои друзья… Мои друзья! — истерично выделила она. — Ты заняла моё место — считаешь, можешь просто так переманить на свою сторону всех, и не получить по башке за такое? — Я не… занимала ничьё место, — раздражённо выдохнула она. — Твои друзья — всё ещё твои друзья. Иначе зачем, по-твоему, они тебя терпят? — хмыкнула Белла, и Лорен усмехнулась в ответ, закатив глаза. — Слушай, мне правда жаль. Даже несмотря на то, что ты постоянно меня оскорбляешь… я понимаю. Если быть честной, хорошо понимаю. Я тоже люблю того... — она вздохнула. — В общем, да. Не взаимно. Выражение лица блондинки резко переменилось, словно щёлкнул выключатель. Она сосредоточила заинтересованный взгляд на её лице, отодвинув в сторону сигарету. — Это Каллен, да? Белла моментально обхватила себя руками. Только не задохнуться от боли. Дыши, Свон. — Так очевидно? — она издала нервный смешок. — Боже, Свон… Ты бы видела свои щенячьи глаза, когда ты на него смотришь: из них разве что сердечки не выпрыгивают, как в мультиках. И как он пялится на тебя тогда, когда ты не видишь — будто хочет сожрать. Вы буквально трахаетесь глазами на виду у всей школы! — Мэллори вновь фыркнула. — Секси-байкер — это круто, и всё такое, но я ставлю на Каллена. Счёт на дни. Потом вспомнишь мои слова, прыгая на его члене. Белла густо покраснела от пошлого замечания Лорен, но, задумавшись, моментально нахмурила брови в непонимании. Собеседница сейчас была предельно честна, в этом не было сомнений, но её слова не имели ровным счётом никакого смысла. Он ведь совершенно определённо больше не любил её — он её оставил, его не было больше полугода, и с самого первого дня он больше ни разу не посмотрел на неё — как ей казалось. Белла ничего, блять, не понимала. — Я сомневаюсь в этом, — она грустно улыбнулась. — Он ведь… ты ошибаешься, он совершенно не смотрит, и ничего... Они вернулись… — она прикусила язык, не зная, какой информацией точно могла поделиться. — По… каким-то делам доктора Каллена… — М-да, Свон. Ты меня прямо-таки разочаровала. Я всё это время думала, что ты какая-то хитровыебанная, злобная, лицемерная сука, а ты просто тупая, — закатила глаза блондинка, и Белла невесело хмыкнула. — Вы два идиота. Если бы Тайлер хоть иногда так смотрел на меня, я бы залезла на него прямо посреди столовки, — она втянула дым и закашлялась. — У вас есть все шансы, в отличие от некоторых. Если перестанете вести себя как две глупые целки. Насколько же, по шкале от обычной режущей боли до мучительной агонии, невозможно было объяснить обычным людям (иронично, насколько часто Свон больше не воспринимала себя в таком контексте), что у неё и Эдварда как раз было меньше шансов, чем у всего человечества вместе взятого; и дело было даже не только в том, что он от неё отказался: они в любом случае совершенно не подходили друг другу, и Каллен потратил поразительно много времени и стараний на то, чтобы во всей красе ей это продемонстрировать. Белла продолжала грустно улыбаться, игнорируя довольно провокационную манеру речи пьяной Лорен. Теперь она гораздо яснее и прозрачнее видела, что за маской надменности и грубости стоит разбитое сердце и уязвлённое самолюбие в сочетании с низкой самооценкой. — Знаешь, Свон, поболтать с тобой было даже… терпимо, — немного поразмыслив, задумчиво произнесла Лорен, нарушив тишину, установившуюся на время обоюдного обдумывания сказанного. — Можем повторить ещё как-нибудь, когда я снова надерусь до беспамятства. — Боже мой, что это такое я сейчас услышала? Комплимент? — Белла ахнула, прикрыв рот ладонью в притворном удивлении. — Ой, завали ебальник, — она беззлобно ухмыльнулась в ответ, потушив сигарету. Белла всё ещё стояла у двери, нервно теребя руками карманы джинсов. Беседа вышла продуктивной, но обстановка всё ещё сквозила неловкостью. — Почему ты вообще обо мне так думала всё это время? — внезапно выпалила она, нахмурив брови. — Я ведь ни разу не давала повода, чтобы ты… Мы… может, даже могли бы быть… ну, не то, чтобы друзьями, но хотя бы… — Да просто вот ненавижу выскочек, по которым все текут — ничего не могу поделать. — Типа тебя? — Свон кривовато улыбнулась. — Согласись, две на одну школу — перебор, — хмыкнула она. — Я на это место никогда не претендовала. — Всё равно уже поздно. А то все внезапно подумают, что у меня откуда-то появилась совесть, — закатила глаза Мэллори, и они обменялись смешливыми взглядами. — Лорен, ты… очень красивая и, я думаю, намного лучше, чем хочешь казаться — мне так видится, по крайней мере. Твои друзья… Знаешь, они все тебя любят, иначе, видит Бог, давно бы уже оставили — просто уделяй им побольше… внимания, — она вздохнула. — А Тайлер… слушай, я думаю, он просто ещё… не дозрел, и… Ты не заслуживаешь такого к себе отношения. Блондинка мрачно усмехнулась. — О-ой, — приторно протянула она. — Может, ещё засосёмся? — она саркастично оскалилась, непрозрачно намекая, что внезапный обмен любезностями закончен. — Пока, Лорен, — Белла закатила глаза в ответ, подняв ладони в капитулирующем жесте, и повернулась к выходу, пошатнувшись на пьяных обмякших ногах. — Эй, сучка! Не уложишь Каллена за неделю — я сама его трахну! В этот раз уж точно! — Ты лучше следи за тем, чтобы Тайлер никого не трахнул, — Белла передразнила её слащавую улыбку и показала средний палец. — Мисс золотая пизда, — Лорен показала средний палец в ответ. — Пока, Лорен, — настойчиво повторила она. Они обе захихикали, и Белла с лёгким щелчком закрыла за собой дверь ванной, наслаждаясь послевкусием неожиданно тёплой беседы с далеко не самой дружелюбной личностью. Всё-таки правду говорили об алкоголе: он действительно сближает людей, даже совсем непохожих. Подругами они, определённо, не станут, но, быть может, градус неприязни между ними немного снизится? Белла была бы рада и этому — она не любила конфликты, и любое напряжение в отношениях, даже с теми, кто был ей в целом безразличен, неизменно её расстраивало. Всё ещё глуповато улыбаясь, Белла вернулась в лестничный холл к друзьям, которые продолжали танцевать — теперь уже в парах были практически все. Из колонок, установленных по всему дому, доносилась медленная музыка, под которую какой-то мужчина пел бархатным голосом слова о великой любви. Должно быть, какая-то песня, которая вышла в тот период, когда Белла не слушала музыку. Голос чем-то напоминал чарующий, магический голос Эдварда, правда всё равно значительно уступал ему по всем параметрам. Она присела на освободившийся кожаный диван, взяв в руку очередной стакан со стеклянного столика, и стала наблюдать за неуклюже кружащимися парами. Ребята, судя по всему, пригласили на танец других девушек с вечеринки, как и планировали: некоторые лица были ей незнакомы. В полумраке второго этажа к Белле снова стремительно начало возвращаться опьянение, которое с жаром смешивалось с новыми дозами алкоголя. Девушку сразу зацепил ярко-голубым взглядом Майк Ньютон, единственный, кто стоял немного поодаль без пары, словно поджидая именно её. Джессика танцевала с незнакомым высоким парнем, казалось, впервые за вечер не обращая на бывшего никакого внимания. Майк медленно подошёл к Белле, видимо, наконец решившись, и молча протянул ей руку, приглашая на танец. Танцевать — последнее, чего ей хотелось вообще когда-либо в жизни, но она хорошо относилась к Майку и не хотела его обижать. Они молча вышли к остальным парам и медленно, покачиваясь, закружились под музыку. Казалось, песня звучит бесконечно долго, а у её партнёра было всё не так: не тот рост, не то сложение тела, не те движения, не та температура. Она постоянно запиналась, спотыкалась, и вообще чувствовала себя крайне неловко: Майк явно ждал какого-то сближения, и Белла ощущала себя как на минном поле, боясь сделать любое движение, которое будет расценено, как призыв к действию или признак взаимной симпатии. — Белла, а ты всё ещё с этим… как его… Ну, десятиклассником? — неловко начал Ньютон, наклонившись к уху девушки явно ближе, чем того требовала ситуация. Не тот запах. Не то поведение. Не тот голос. — Это имеет значение? — слегка раздражённо выдохнула она, нахмурив брови. Её начинало злить каждое слово и движение, в добавок ко всему она чувствовала себя настолько пьяной, что бесило её ещё сильнее, так как она ненавидела терять контроль. — Ну, я просто… подумал… Если ты свободна, то… — Майк, хватит, — простонала Белла. — Давай… просто потанцуем? — Ну… э-э… ладно… — протянул он расстроенно. Они медленно сделали круг, и Свон наступила другу на ногу, густо раскрасневшись. Он неловко поморщился, ничего не сказав, и они сбились с ритма мелодии. Белла нервно схватила с тумбы, к которой они приблизились в танце, очередной пластиковый стакан. Ей срочно нужен был допинг, дабы вытерпеть ещё хоть что-то в сегодняшнем странном вечере. А ведь это просто должен был быть лосось с базиликом и упражнения по испанскому… — Стой, Белла, это… — Майк не успел договорить: она залпом проглотила всю жидкость, плещущуюся в стакане, и резко закашлялась, зажмурив глаза. В стакане был чистый, не разбавленный колой виски. В горле жгло, в ноздрях щипало, а от отвратительного горького вкуса алкоголь стал настойчиво проситься обратно, попутно захватив скудное содержимое желудка. Майк стоял, растерянно похлопывая Беллу по спине, не зная, что делать. Она согнулась, отчаянно кашляя, зажав рот рукой, как вдруг что-то почувствовала. Словно ей и без того было недостаточно худо: на затылке внезапно забегали мурашки; леденящими волнами они спускались ниже, приподнимая поры — ползли по всему телу, как это постоянно бывало с ней в школе. Ядовитая кислота теперь жгла не только глотку и пищевод, но и спину. Это означало, что… Не может быть. Белла настойчиво выпрямилась, всё ещё зажимая ладонью рот. Резко развернулась назад и увидела. Она никогда не находила мат привлекательным, но сейчас… Просто… Блять. Блять. БЛЯТЬ.  

***

Он стоял в самом низу лестницы: по его телу скользили яркие огни светомузыки, подсвечивая стройный силуэт, облачённый в синие джинсы и серую рубашку. Он неотрывно смотрел на неё — его густые бронзовые волосы поблёскивали в полумраке, светлые глаза, не выражая ни одной знакомой эмоции, пытливо наблюдали за ней: она не смела пошевелиться, застыв как вкопанная. Спазм в горле отступил, но наступил новый — прямо в районе разогнавшейся до сверхскорости сердечной мышцы. За её спиной глухо, как в замедленной перемотке, послышался резкий слащавый голос: — Ты пришёл! Как здорово! — проблеяла Лорен. В её голосе всё ещё звучали отголоски недавней истерики. В груди Беллы вдруг запульсировало идиотское чувство ревности — такое неуместное и неизбежное одновременно — с какой стати он пришёл на вечеринку к Лорен? Он игнорировал Свон неделями, но внезапно решил объявиться на подростковой попойке? Неторопливыми, плавными, «как-лев-на-охоте» движениями он поднимался по лестнице прямо к ней, не отрывая суровых золотистых глаз от её лица. Она все ещё стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как алкоголь стучит молотком по поверхности мозга, словно по наковальне, лишая последних крупиц разума и самоконтроля; в сочетании с паникой и гулко грохочущим в ушах пульсом это была практически смертельная комбинация. Он молча подплыл к Белле, измеряя её лицо и тело всё тем же строгим, оценивающим взглядом. Затем резко метнул взгляд вверх, за её спину. Белла обернулась и увидела, как прямо позади неё застыла обеспокоенная, раскрасневшаяся Анджела, нервно теребящая рукав своего парня, Бена; Лорен, которая несколько секунд назад живо приветствовала гостя, хотя ещё недавно сидела полностью разбитая и размазанная по желтому кафелю; Майк Ньютон, который неловко переминался с ноги на ногу, не зная, как себя вести дальше. — Прошу прощения, дамы… — он сделал едкий акцент на последнем слове, буравя взглядом поочерёдно то Майка, то Тайлера, наблюдавшего за развернувшейся сценой издалека. Это прозвучало так нарочито вежливо, но одновременно с этим сурово, с таким стальным, тонким холодом льда, что Ньютона слегка передёрнуло. — Но Беллу я забираю — полагаю, ей уже хватит, — он стрельнул взглядом по остальным, сменив выражение лица, вмиг нацепив новую маску — ту, которая обаятельно улыбалась, но тонко намекала на то, что её обладатель может за секунду лишить жизни всех присутствующих, не моргнув глазом. Никто об этом, конечно, не знал, но каждый, казалось, чувствовал это на интуитивном, подсознательном уровне. — Что? Уже уходите? Так рано? — притворно грустно протянула Мэллори, но с пошлым намёком хитро подмигнула Белле, явно не оценив пьяным мозгом, что это заметит не только Белла, но и все окружающие. — Да, к моему великому сожалению. Мы с Беллой давно договорились, — сладко пропел Эдвард. — Мы..? — она хлопала глазами, пребывая в шоке. — Белла, — нерешительно произнёс Майк, стараясь звучать как можно более твёрдо. Он ступил вперёд, натянувшись, как струна, и инстинктивно широко расставил плечи, втянув живот — судя по всему, приготовившись защищаться. — Если ты не хочешь идти с ним, то… Каллен сверкнул по нему убийственным взглядом. Казалось, он действительно был на грани и мог не сдержаться. Белла нервно сглотнула, ощутив резкий прилив страха. — Майк, всё хорошо, всё в порядке, — пролепетала она, машинально загораживая телом друга, и встала прямо между ним и озлобленным вампиром. — Я просто... и правда забыла, что мы с Эдвардом, э-э… Ну… до… понедельника? — махнула она рукой, и выдавила неловкую, неубедительную улыбку. Эдвард схватил онемевшую Беллу за руку и потащил вниз по лестнице. Яд нежелательной ностальгии очень некстати хлынул в кровоток: она уже забыла, как раньше он брал её ладонь в свою, и это чувствовалось совершенно легко и невесомо, но при этом, если она пыталась вырваться, ничего не выходило, пока он не понимал, чего она хочет, и не разжимал пальцы. Нежные кандалы. Свон ничего не успевала соображать: всё вокруг было таким ярким, громким, пугающим — стены плыли и яростно вертелись, а мыслительный процесс словно искусственно замедлили до исторического минимума. Ещё и этот до боли знакомый, приятный, сладковатый запах, который, видимо, чудился ей от опьянения… Стоп, нет. Не чудился. Это действительно Эдвард тащил её на выход. Держал её за руку, словно ничего между ними не изменилось — проявлял какую-то нездоровую опеку и злился, судя по всему, на её излишнюю беспечность — вот только что ему теперь было до этого? Зачем он давал ей пустую надежду на то, что ему не всё равно? Была ли хоть доля правды в словах Лорен? Они лавировали между компаниями неприлично пьяных молодых людей, которых будто бы стало только больше с тех пор, как она пришла. Зачем они вообще нужны были Лорен, если она всё равно проводила весь вечер в узком кругу друзей, лишь изредка спускаясь вниз кого-либо поприветствовать? — Это о чём мы с тобой, интересно, давно договаривались? — возмущённо воскликнула Белла, как только они просочились сквозь толпу — она всё ещё тщетно пыталась вырвать руку из каменной хватки Эдварда. Она ненавидела его нынешнее поведение и до смерти хотела ему воспротивиться, но на самом деле, всё, о чём она могла сейчас думать — прикосновение его рук. Такое знакомое, родное, волнительное, приятное. Первое за все эти месяцы. Жалкая Белла, жалкое зрелище. — Что ты не будешь делать глупостей, — Каллен говорил всё тем же металлическим звенящим голосом. — Но я должен был давно догадаться, что для тебя это невыполнимая задача. Почему он снова так говорит с ней? Как он может так спокойно вспоминать при ней то, что сказал в тот день, перед тем, как скрыться в лесу? Ах, да. Он до сих пор считает, что тогда сделал всё правильно. — Этот договор аннурли… аннулировался, как только ты… Она хотела выкрикнуть ему в лицо что-то вроде того, что ничего ему не должна, и что он самая последняя на свете скотина, но чуть не впечаталась во входную дверь, споткнувшись о собственную ногу, от чего щёки вмиг вспыхнули красным, а рот захлопнулся. Эдвард ловко поймал её за талию, закатив глаза, поджал губы, и вновь повёл её к выходу, слегка снизив скорость. Очередное прикосновение ощутилось поражающим ударом тока, что на время сбило девушку с боевого настроя. Они оказались на крыльце дома, в ноздри ударил влажный ночной воздух. Пахло дождём и свежей весенней листвой. Огромная, полная луна серебрилась в мелких каплях на промокших поверхностях. Местность перед глазами на время перестала кружиться как в калейдоскопе — земля больше не вращалась, периодически смешиваясь с тёмным небом, и Белла почувствовала облегчение. Она молчала, не понимая, как себя вести, потому что была очень зла на Каллена, но не знала, какие ёмкие фразы подобрать, чтобы это выразить; в отравленном алкоголем мозгу все нужные слова срывались, словно рыбки с удочки, резво уплывая обратно в глубину подсознания, и Эдвард, судя по всему, заметил пьяное оцепенение девушки, поскольку его взгляд резко смягчился. — Вот это да… Белла-алкоголичка. Что дальше? Буду платить за тебя выкуп наркобаронам? — он попытался пошутить, невесело усмехнувшись. — Давай проясним… — она взмахнула в воздухе указательным пальцем. — Глупость — это пойти в пятницу на вечеринку к друзьям, а не сидеть, жуя сопли в одиночестве дома? — злобно выпалила Белла неожиданно для самой себя. Всё, что из неё вырывалось, звучало глупо, агрессивно и необдуманно, но сейчас это словно придавало ей сил. — Нет… Белла, — он сжал губы в тонкую линию, вздохнув. — Глупость — это напиваться в компании как минимум половины школы, которая хочет затащить тебя в постель, особенно, когда ты не пила ни разу в жизни! — он тихо зарычал. — Ты бы слышала, что было в голове у этого… Ньютона! Или Кроули! Да кого угодно! — У… Ньютона? У Кроули? — тупо повторяла она, нахмурив брови, не в силах переварить сказанное. Он настойчиво тащил её к серебристой «вольво». — Что? Нет. Я с тобой не поеду! — Белла ещё активнее стала вырываться из рук Каллена, тормозя о землю ногами, как маленький капризный ребёнок. Она вяло, театрально протянула руку в сторону своего пикапа — должно быть, наблюдать за ней со стороны было тем ещё цирковым представлением. — Ах да, прости, забыл, что в штате Вашингтон разрешается вождение в пьяном виде, — Эдвард отпустил Беллу, в сотый раз закатив глаза, предварительно убедившись в том, что она твёрдо стояла на ногах. — Что, встретимся у ближайшего столба? Их тут много — выбирай, какой нравится! — Я бы и без тебя добралась спокойно! Вызвала бы та… кси… — язык Беллы вновь начинал заплетаться, когда прилив адреналина после внезапного похищения её Эдвардом с вечеринки понемногу ослабевал, и алкоголь продолжил настойчиво овладевать сознанием. Она зашагала в направлении своей машины, но снова споткнулась, и уже спустя секунду её опять держал за талию Эдвард. Она заглянула прямо в янтарные радужки, в которых бушевал шторм из различных нечитаемых эмоций. Белла ещё раз обвела взглядом прекрасное лицо Эдварда, которое находилось так близко…  

***

Резкий звук тормоза шин заставил её вздрогнуть. В ноздри ударил знакомый сладкий запах, за который она готова была продать душу. Сирень и мёд. Жаль, что это лишь видение. Сейчас она откроет глаза, и всё исчезнет. Она сильно зажмурилась, захлопала глазами, но увидела не свою комнату в тусклом утреннем свете, как ожидала: вообще-то, кругом было темно, а перед глазами ярко мерцала призрачно знакомая приборная панель. Белла очень боялась посмотреть влево, на водителя, поскольку не хотела, чтобы её прекрасная иллюзия развеялась раньше времени — но увидеть его хотелось ещё сильнее. Она передвинула взгляд, сперва зацепившись на остром подбородке, линии скул. Его кожа слегка мерцала в лунном свете, почти незаметно для обычного человеческого взгляда, если не знаешь об этой особенности и не смотришь намеренно. Как правило, от вампиров всегда все старались как можно скорее отвести взгляд. Нормальной, инстинктивной человеческой реакцией, как объяснял Эдвард, было опасаться, не приближаться, восхищаться на расстоянии. Это как если бы добыча восхищалась красотой хищника, но не шла добровольно ему в пасть. Это всё было не про Беллу, конечно же. У неё были напрочь сбиты все инстинкты самосохранения, осторожности — любые, какие только могли существовать. Она не просто добровольно шла в лапы ко всем опаснейшим хищникам мира, но и сама на коленях умоляла их принять её в смертельные объятия. Он всё также смотрел куда-то сквозь лобовое стекло невидящим, задумчивым взглядом, как при прошлой их беседе в её пикапе. Его челюсти были напряжены, губы сжаты. Она не хотела произносить ни слова, ей казалось, что любой звук и движение спугнут его, а ей так хотелось находиться с ним рядом как можно дольше, даже просто в молчании… Но кое-что навязчиво крутилось в её пьяном воспалённом мозгу. Все воспоминания прошедшего вечера пронеслись перед глазами, как в картинной галерее. Она впервые выпила алкоголь и сразу же переборщила. Майк Ньютон, в очередной раз подбивающий к ней клинья. Пошлые шутки Тайлера. Она танцевала, ей было так легко, впервые так легко и хорошо… Первая содержательная беседа с Лорен, весьма странная, но в каком-то извращённом смысле позитивная. Появление Эдварда. Всё внезапно вновь стало сложно и больно. Он тащил её вниз по лестнице на улицу, он был сердит. Она была зла, она на него кричала. Он сердит на неё? За что? За то, что она позволила себе расслабиться и жить дальше, чего он и хотел от неё изначально? «Ты бы слышала, что было в голове у этого… Ньютона! Или Кроули!», «Напиваться в компании как минимум половины школы, которая хочет затащить тебя в постель»… В голове вспыхнул эпизод из прошлой жизни. Эдвард спасает её на своей «вольво» от толпы насильников в тёмной подворотне Порт-Анжелеса, они едут на огромной скорости, Каллен зол, он просит её отвлечь его разговорами, чтобы он не вернулся и не разорвал их… Тогда он еле сдерживался. Как сейчас. — Ньютон… Он просто… гормоны в голову ударили, алкоголь... Он не сделал бы со мной ничего… дурного, — тихо заговорила Белла, аккуратно подбирая слова. Она не была уверена, что Эдварду вообще было дело до её безопасности, и что она правильно истолковала его намерения, провела нужную аналогию с прошлым — но ей была небезразлична судьба Майка, так что она подумала… Одной глупостью больше, одной меньше… — Да и Кроули тоже. Он… не думаю, что флиртует, он так просто… общается… Это точно нужно было говорить? Эдвард посмотрел на Беллу, озлобленно усмехнувшись, и она почувствовала себя полнейшей идиоткой. — О, прости, тогда, может, отвезти тебя обратно? — его голос звучал язвительно и резко, до неузнаваемости уродуя мелодичный шёлк некогда любимого девушкой баритона. — Может, я сейчас испортил милое свидание? А с кем именно, с Кроули или Ньютоном? Или тебе уже без разницы? — он гневно выплёвывал слова, словно избавляясь от давно накопившегося внутри яда. Казалось, если бы до неё долетела хоть капля его слюны, она бы, как в старой сказке, с шипением и белой дымкой растворила Беллу с костями и зубами, оставив на кожаном сидении булькающую лужицу. От его тона, сочившегося бурлящей разъедающей ненавистью, от этих отвратительных, злобных слов, так не похожих на то, что вообще когда-нибудь говорил Эдвард, ей вдруг стало очень горько. Она громко и тяжело задышала. Нос и глаза защипало, на щеках вновь почувствовалась жгучая солёная влага. Свон на глазах теряла контроль, и паника от осознания этого факта лишь усугубляла её состояние. Она почувствовала холодное прикосновение к своей руке. Такое заветное, желанное, даже сейчас, но до боли несвоевременное. Почему его первое настоящее прикосновение произошло после таких отвратительных слов, такого жуткого поведения? Его действительно растрогали её слёзы? Это был какой-то его личный способ издевки, ужасная шутка, которую она не поняла? — Прости, я не это имел… — его голос истратил всю злобу, и теперь в нём сквозила какая-то душераздирающая агония вины и сожаления. Она с почти физической болью отдёрнула руку, и бросилась нащупывать в темноте рычаг открывания двери, громко всхлипывая. — Не смей… Так со мной гов-в… Ты понял? Особенно тебе… Я больше не позволю с собой так… — она заикалась, плакала, хрипела, слёзы застилали глаза мутной пеленой, всё плыло. Алкоголь усугублял всё во сто крат — прямо сейчас она клялась себе, что больше никогда к нему не притронется. Она поставила обе ноги на землю, вылезая из машины, но всё равно не смогла равномерно перенести на них вес, и стала падать, отчаянно хватаясь за дверцу. Эдвард успел подлететь к ней с противоположной стороны машины и вновь придержал её за талию. Прошло меньше секунды. Она враждебно выпрямилась, отшатнувшись от его прикосновения — делала ровно противоположное тому, что требовали внутренности, требовал мозг, требовала кожа. Его действие причинило ей трепетное волнение, но и болезненно укололо в лёгкие. Дыра в груди запульсировала так резко и мучительно, что Белла удивилась, как они оба ещё не стояли, забрызганные её кровью с ног до головы. Сегодня она слишком часто представляла свою нелепую, идиотскую, «киношную» смерть. Смерть сейчас виделась ей гораздо более щадящим исходом, чем то, через что он каждый раз заставлял её пройти. Как может человек, который вырвал её сердце прямо с клочком сосудов и раздавил, бросив ей под ноги его кровавые ошмётки, теперь так спокойно проявлять к ней заботу, беспокойство; как может так бережно прикасаться, раз за разом спасая её от падения? Да лучше бы она упала, разбилась миллион чёртовых раз в кровавое месиво, чем испытала ещё раз ту невыносимую боль, когда он снова растопчет её и оставит одну в пустоте и темноте. Потерять себя, свою прежнюю жизнь с устоявшимся порядком и ценностями, свою личность, больше не осознавать, кто она, не иметь больше ничего, за что бы стоило сражаться — одна из худших пыток, которые ей довелось пережить. Новая порция горьких слёз хлынула из опухших глаз. Она отошла от него ещё дальше, собрав все те небольшие силы, которые у неё остались. Он не стал сопротивляться, позволив ей это сделать. Прикосновение к его коже вызвало новый электрический разряд — она почти была уверена, что увидела отлетевшую искру. — Как ты можешь… — всхлипывала она. — Прикасаться ко м-мне… Делать вид, что тебе не плевать на меня, а потом быть таким грубым!.. — голос дрожал и дёргался, слова вырывались из глотки толчками, как рвота. Она медленно пятилась назад, и Эдвард едва заметно вновь и вновь сокращал расстояние между ними. — После того, как ты… Ты меня б-бросил! — заикаясь, выкрикнула она, и резко споткнулась обо что-то на земле — он протянул к ней руки, но она устояла самостоятельно. — Оставил одну, я без тебя… умирала, а ты просто… Ты возвращаешься и делаешь вид, словно всё это ничего не значило — как ты смеешь так поступать со мной? Я тебя… боже, я тебя ненавижу, Эдвард Каллен! Ненавижу так сильно! — истошно орала Белла, не фильтруя слова через мозг, не следя за громкостью тона — ей резко стало совершенно плевать на то, что у них есть соседи. Ей резко стало плевать на то, что она должна была следить за тем, что говорит. Слова извергались из неё подобно извержению вулкана — неудержимо, яростно, принося невосполнимые разрушения. Она, определённо, будет жалеть о своём отвратительном, жалком поведении сразу, как протрезвеет — но сейчас, в эту самую секунду, оно казалось ей единственно правильным. От последних слов Эдвард вздрогнул, будто от пощёчины. О да, Белла с удовольствием бы его ударила, и не один раз, если бы только это принесло хоть какой-то результат, кроме сломанных костей руки. Каллен буквально был единственным человеком, которого ей хотелось ударить — лишь бы он, наконец, ощутил хоть что-то. Лишь бы был способен почувствовать. Ей хотелось, чтобы ему было больно. Нет, не так — ей хотелось причинить эту боль, она жаждала стать для этой боли причиной. Она по-прежнему не хотела, чтобы кто-то другой делал Эдварду больно — это не изменилось. В его золотистых глазах бушевала буря из отчаяния, злобы, стыда: Белла, наконец, впервые за долгое время могла различить каждую из каруселью проносящихся друг за другом объёмных эмоций, даже несмотря на застилавшую взор солёную влагу. Сейчас она видела Эдварда Каллена чётко, как никогда. На его лице не было ни одной маски, ни единой поддельной эмоции — она будто бы подобрала правильный ключ, нашла верное заклинание — вскрыла эту ненавистную броню безразличия и заставила хладного показать лицо. Это было ослепительно красиво и мучительно больно одновременно — то, как она достучалась до его скрытой от всех подноготной — словно залезла в сознание. Ей вдруг пришла в голову отвратительная, разрушающая мысль о том, что… Если ненависть — единственное, что позволяло ей пробраться сквозь его толстую вампирскую кожу — она готова говорить о ней постоянно. — Белла… Прости… Я не… Я никогда бы не… — его голос дрожал: в нём словно льдинками звенели слёзы, если бы только Эдвард мог плакать. Его прекрасное лицо скривила гримаса боли. Он впервые не подбирал и не обдумывал слова, впервые перед ней заикался. — Боже, пожалуйста, Белла, я не хотел. Я просто не мог совладать с собой — как представлю, что могли эти уроды… — он резко выдохнул, зажмурив глаза. — О чём ты? — она перевела на него растерянный, блестящий от слёз взгляд. — Эти… придурки… они подмешивали… Или пока только собирались… Другим девушкам в напитки — когда я услышал, я просто… Клянусь, я не планировал… Я собирался находиться поблизости, просто на всякий случай, но когда они… Я даже не стал рыться глубже, дослушивать: всё, о чём я мог думать — просто найти тебя и… — Ч-что? — округлила она глаза в ужасе. — Майк и Тайлер? — Ты брала алкоголь из их рук? Они предлагали тебе… что-нибудь? — он маниакально оглядывал её с ног до головы, словно недавно выпитое могло отразиться на ней через физические увечья на открытых участках кожи. Услужливая память моментально подкинула свежее воспоминание: Тайлер протягивает ей стакан, и она, после недолгих раздумий, решает ему довериться — неужели, зря? Неужели её друзья — совсем не те, за кого себя выдавали? Неужели они могли оказаться… насильниками? Ей вдруг резко стало так отвратительно, что захотелось срочно отмыться от этих мыслей. Наверняка Каллен просто что-то не так понял, истолковал иначе… Те ребята, которых она знала, не могли… Но Эдвард всё ещё ждал ответ, и она не могла вот так просто… Он и без того уже был слишком зол. Она разберётся сама — позже, а пока нужно было удержать разъярённого вампира от глупостей. Надо же, как быстро они поменялись ролями! — Да там все стаканы были из их рук, — она безразлично пожала плечами. — Мальчики разливали всем алкоголь и колу. Но я думаю, что со мной… Всё нормально, Эдвард. Правда, тебе не стоило… Получилось вполне убедительно: половина правды и непринуждённый тон. Возможно, ей просто так казалось из-за того, что она была жутко пьяной, но, видимо, это подействовало. По крайней мере, его тело будто слегка расслабилось, он вновь заморгал глазами и начал дышать — верный признак того, что он медленно брал себя в руки. — Я не чувствую в запахе твоей крови каких-либо посторонних примесей, кроме алкоголя… Вопиющего количества, — выделил он, смерив её недовольным взглядом. — Но всё равно нужно будет проверить. Я попрошу Карлайла. — Эдвард, я в порядке, не нужно, правда… — Белла, я… Прошу, прости меня. — Ты… волновался, я понимаю. Он продолжал сжимать губы, словно был не согласен — она не понимала, с чем именно — и тут она резко заметила, что расстояние между ними здорово сократилось: сейчас она могла довольно подробно разглядеть его лицо, поэтому решила этим воспользоваться. Она слишком... давно на него не смотрела — не напрямую, не так близко. Бледная гладкая кожа, острые скулы, прямой аристократичный нос, тонкие красные губы, густые тёмные брови — кажется, он был таким красивым лишь для того, чтобы она страдала. Те оскорбительные слова, которые он произнёс… Вероятно, он извинялся сейчас именно за них, но ей так сильно хотелось верить, что он просил прощения за всё, что с ней сделал! Это было бы справедливо. Ей бы стало хоть чуточку легче. Он сделал ещё один медленный, осторожный шаг, словно хищник, подступающий к дичи, и теперь нависал над ней сверху, продолжая провоцировать инстинктивное желание пятиться назад. Но она держалась. Узел интриги в животе скрутился до предела: ей было до смерти интересно, чем всё это закончится. — Белла, ты… — тихо промолвил он, и обожаемый ею бархат вновь вернулся в его голос, мягким шуршанием нежно обволакивая воспалённые нейронные связи. — Да? — выдохнула она, не отрываясь от его бездонных глаз, переливающихся бликами в лунном свете. Он глубоко втянул воздух, на мгновение зажмурившись, словно пытался собраться с мыслями. — Я… Не договорив, Эдвард начал медленно наклоняться к ней, словно бы сам не до конца осознавал, что делал. Сначала она ничего не заметила: движения были настолько медленными, что их легко можно было спутать с яростными конвульсиями ошалевшего вестибулярного аппарата. Но когда ноздри уловили мучительно знакомый, такой родной и любимый запах его дыхания, который она не чувствовала так давно, что поначалу решила, что ей всё же подмешали что-то в виски — она вдруг внезапно осознала, что это всё происходит на самом деле. Эдвард Каллен отвёз её на своей машине домой. Они стояли на лужайке её дома — он не появлялся здесь уже семь бесконечно долгих месяцев. Вокруг было темно — стояла ночь, а она побывала на вечеринке, выпив неприличное для себя количество алкоголя. Эдвард Каллен просил у неё прощения. Он стоит… очень близко, и кажется, он… Что бы это ни было, это не то, что им сейчас было нужно. — Стой, Эдвард… — прошептала она и мягко приземлила ладонь на его грудь, ограничивая их сближение. — Не... Он остановился и внимательно разглядывал её лицо ещё около минуты. На нём особенно ярко отражались прежние стыд, вина, сожаление, но при этом… что-то ещё. Разочарование. Безысходность. Досада. — Прости, я не хотел тебя… Ну конечно. Сейчас он скажет, что вообще не собирался делать ничего из того, о чём она подумала: сейчас она будет выглядеть жутко глупо — в прочем, как и всегда. Резкий, наполненный яростью и отчаянием голос раздробил сознание на части. — Свон? Какого ху… Она резко отшатнулась от Эдварда, услышав тихое металлическое рычание. Каллен напрягся, в этот раз совершенно не так, как перед Майком Ньютоном — сейчас он действительно готовился нападать, и теперь она чётко видела разницу. — Джейкоб… — в ужасе всхлипнула Белла.  

***

Его трясло, черты лица искажались, кожа будто трескалась и срасталась заново. Он сдерживал своё обращение в оборотня из последних сил. Она снова услышала рычание. Теперь оно принадлежало и Джейкобу — низкое, клокочущее, животное, и Эдварду — тихое, как скрежет, как битое стекло, но не менее жуткое. Эдвард вдруг резко отодвинул Беллу за свою спину, заслонив рукой, и оказался между ней и индейцем — совсем как она сама поступила недавно с ним и Ньютоном. Всё естество яростно протестовало — это ведь её Джейкоб, он не причинит ей никакого вреда! Он вернулся… Но тело сковало ступором. Она не могла найти в себе сил пошевелиться. — Не приближайся, — предостерегающе прошипел вампир. — Ты собрался защищать её… от меня? — прорычал Джейк, саркастично скалясь. Его мускулы враждебно перекатывались под кожей, челюсти были сжаты до беззвучного скрипа. — Ты себя не контролируешь. Я вижу, что произошло в тот вечер. Как бы ты сейчас ни сдерживался, она всё равно в опасности, — Эдвард вновь облачился в броню безапелляционного холода, стараясь говорить максимально спокойно, но он явно еле сдерживался, сжимая руки в кулаки, а вся его поза была натянутой, как канат — тело готовилось в любой момент рвануть в смертельную схватку с одним из самых дорогих ей людей. — Съебись из моей головы, мудила. Вдруг Каллен вздрогнул, и на его мертвенно бледном лице разгорелась мучительная агония — глаза расширились, смотря в никуда, лицо объяло отсутствующее выражение. Он снова издал тихое металлическое рычание. Джейкоб, напротив, словно бы почти успокоился, перестал трястись, и на его лице заплясала злобная ухмылка. Со стороны это выглядело, как молчаливый диалог, и она точно знала, что это значило. — Что… что ты ему показываешь?! — Белла дотронулась до подрагивающего плеча Эдварда, страшась представить, что в мыслях Блэка могло вызвать такую реакцию. — Показываю ему… В какой ты была опасности рядом со мной всё это время, — его голос сочился желчью и едва сдерживаемой яростью с привкусом зловещего триумфа. — Прекрати! — заорала Белла в панике. Ситуация становилась всё более катастрофической с каждым рваным ударом сердца. — Пусть смотрит! Где был этот самовлюблённый дохлый уёбок, пока я защищал тебя от красноголовой пиявки, пока пытался вытащить тебя из мира зомби в мир живых, Беллз? Пока успокаивал тебя, когда ты истошно орала по ночам от кошмаров?! Где, нахуй, он был?! Это самое меньшее из того, что он заслужил за то, что сделал с тобой! В какую опасность втянул тебя… — выкрикивал Джейкоб хриплым низким голосом. — Или… да, смотри. Смотри. Это тебе точно понравится, — он обратился к Эдварду, больше не ухмыляясь: воспоминание, которое он сейчас крутил в голове, для него, казалось, тоже было не самым приятным. — Вот в таком состоянии её нашёл мой вожак, Сэм, в ту ночь, когда ты бросил её в лесу и съебался в закат со своей сраной вонючей семейкой. Белла посмотрела на Эдварда: такого мучительного, граничащего с первобытным безумием, ужаса, она в его лице ещё не видела. — Джейк! Перестань! Это моя вина, это я тогда за ним побежала! — она всхлипывала от рыданий, пытаясь вырваться из-за спины Эдварда, но он каждый раз преграждал ей путь. Наконец, он бессильно опустил руки, перестав сдерживать Беллу. Она застыла между двумя мужчинами, которых любила, наблюдая, как они молча друг друга уничтожали. — Нет, это моя вина. Я признаю её целиком и полностью. И я всегда буду тебе благодарен за то, что ты защищал её, когда я не… мог, — он повернулся к Белле, стыдливо избегая её взгляда. — Клянусь, Белла. Если бы мы знали… Если бы Элис увидела… Как только она… — он зажмурил глаза, словно от удара по лицу, и потёр переносицу. Вновь повернулся к Джейкобу. — Но это не значит, что с тобой она в безопасности. Я вижу все случаи, когда ты терял рядом с ней контроль. В добавление ко всему, ты тоже её оставил… Ты больше не сможешь быть рядом, и ты это знаешь. Не так, как ты хочешь. Это… не сработает. Челюсти Джейкоба снова болезненно сжались: на них со всей силы ходили желваки. — А с тобой-то она в безопасности? — отчаянно выпалил Джейкоб. — Ты такой же монстр, как и я — нет, ты гораздо хуже. Только со мной у неё… была жизнь, настоящая. Эдвард издал звук, похожий на трение пенопласта по стеклу. — Я думаю, ей будет лучше без нас обоих, — процедил вампир сквозь зубы. — Когда всё это… закончится… Мы оба просто… По венам Беллы, словно кислота, разлилась жгучая ярость, лихорадочно рыскающая в поисках выхода наружу. Слёзы на щеках немного подсохли, создавая солёный налёт, который неприятно щипал щёки и слеплял ресницы. — Боже, закройте… рты! — выкрикнула Белла, и оба уставились на неё, оторопев от неожиданности. Градус напряжения в воздухе будто сразу стал ниже — они, наконец, перестали обсуждать её жизнь так, словно её не существовало. — Вам самим не надоело мериться своими идиотскими сверхъестественными членами? Господи… — Джейкоб приподнял вверх палец, собираясь возразить. — Что я сказала по поводу заткнуться? — он комично захлопнул рот. Эдвард тоже смотрел на неё, всё ещё болезненно напряжённый, но уже выгнув бровь с явным интересом. Она чувствовала себя ребенком, отчитывающим взрослых, что раздражало ещё сильнее. — Я иду спать, и вы, двое самовлюблённых идиотов, тоже по домам! Если я услышу из окна хоть какие-то звуки схватки, я позвоню Чарли, и ни один из вас больше никогда не… Хотя, — она окинула обоих озлобленным взглядом. — Между вами такие искры летают, может вам… не знаю, познакомиться поближе? У вас… просто поразительно много общего! — она злобно усмехнулась, и поплелась к входной двери. Всё стремительно превращалось в какой-то фарс, и она не собиралась более в этом участвовать. — Свон, подожди! — она услышала за спиной мольбу в голосе Джейкоба, но была так зла, что ей было плевать. — Давай… увидимся у окна, как всегда, пожалуйста... Я всё тебе... объясню, обещаю... Белла пыталась связаться с ним столько раз, столько раз ездила в резервацию и выставляла себя перед всеми полной дурой, что теперь просто… У него было время. — Нужно было перезвонить, — тихо произнесла она и громко захлопнула за собой дверь. Облокотилась на неё спиной, удерживаясь руками. Зажмурила глаза и глубоко вдыхала и выдыхала, пытаясь прийти в себя — осознать случившееся. Что это вообще было? Только что, на лужайке её дома, друг на друга чуть не напали вампир и оборотень? Они делили её так, словно она была неодушевлённым предметом — словно какая-то безмолвная кукла — трофей, за который оба боролись. Словно она не давала им шанса. Сотни, тысячи шансов, и одному, и второму. От бурлящего котла мыслей её отвлек резкий спазм в теле. Она даже сначала не поняла, что это не привычная, моральная боль — нет, вполне себе физическая. Зажав одной рукой рот, а второй схватившись за живот, Белла побежала по лестнице вверх, заплетаясь ногами. «Боже, я надеюсь они оба уже достаточно далеко, и никто из них этого не услышит…» — пронеслось у неё в голове, прежде чем она склонилась над унитазом в ванной комнате. Глаза жгли свежие слезы, на лбу выступил холодный пот, горло пылало огнём. Вдруг Белла почувствовала холодное мягкое прикосновение, как во время лихорадки своих кошмаров. Она даже сначала не поняла, что это происходит наяву, но потом живот скрутило паникой, и её во второй раз с шумом вырвало. Эдвард держал её за волосы и поглаживал по щеке, пока она яростно пыталась отдышаться, всё ещё склоняясь над «троном» своего позора как над закономерным итогом всех произошедших сегодня событий. Ей немного полегчало, дыхание стало выравниваться. — Ты… не должен был… это видеть, — прохрипела она, без сил опустившись на холодный кафель пола и облокотившись спиной на стену. Он гладил её по щеке, так нежно, что сердце сжималось. Как он делал когда-то. — Я должен был удостовериться, что с тобой всё нормально. С алкоголиками не шутят, — насмешливым тоном проговорил он. Настроение у него явно улучшилось. — Эдвард, тебе хоть раз говорили, как сильно ты… раздражаешь? — пробурчала она, и он криво ухмыльнулся в ответ. — Да, кажется, ты и говорила. — Это отвратительно. Этот запах… Ты ведь острее их чувствуешь, — Белла поморщилась, принимая из рук Эдварда стакан воды, который словно появился из ниоткуда. — Белла, для меня не может быть отвратительным ничего из того, что связано с тобой. Ну, кроме этой твоей собаки, — она посмотрела на него, грозно сдвинув брови, и он смешливо фыркнул, покачав головой. — Да и насчёт запаха… Для нас… обычная человеческая еда несъедобна, поэтому и остальные запахи воспринимаются иначе. — По-везло-о… — хрипло простонала девушка. — Сомнительное везение, — невесело хмыкнул Каллен, наклонился к Белле и опустился перед ней на колени. Он потрогал её лоб, и она двинула лицом в сторону его ладони, жадно потеревшись кожей — такое привычное и простое действие, тем не менее, неистово колышущее между ними океаны невысказанной нежности, которые грозили за сегодняшний вечер превратиться в цунами. На какой-то бесконечно долгий момент он оторопел, не решаясь пошевелиться — даже перестал дышать, но потом всё-таки тяжело вздохнул и убрал руку от её лица с таким выражением, словно это потребовало колоссального физического усилия. — Давай уложим тебя в постель, — он протянул к ней руки, собираясь помочь ей подняться. — Не-ет! — протестующе, по-детски протянула Белла. — Не уходи, — она схватила его за руку. У неё даже не было сил ругать себя за подобное жалкое поведение: она столько всего натворила сегодня, что это стало не важно. У неё ещё будет много времени для самобичевания, когда он снова её покинет — столько, сколько у неё осталось. Он поднял её с пола, придерживая за спину, не обращая внимания на её вялые протесты. Потом взял на руки так легко, словно она ничего не весила — и что у всех вокруг за пунктик с тасканием её на руках? — и медленно понёс в спальню, стараясь не провоцировать новых приступов тошноты. — Стоишь? — Эдвард поставил её на ноги возле кровати. — Кажется. Эдвард… — снова настойчиво продолжала Белла, но он прижал палец к её губам. — Подними руки. — Что? — она сонно хлопала глазами, делая над собой значительное усилие, пытаясь устоять на ногах и сфокусировать зрение. — Белла. Хоть раз сделай, как я прошу, — устало пробормотал он. Она всё же послушалась, и он стянул с неё колючий свитер. Только сейчас она поняла, что ей было жарко и неуютно всё это время, и как только она оказалась в одной домашней майке с тонкими лямками, которую даже не посчитала нужным переодеть перед выходом, ей стало гораздо легче. Эдвард вновь скользил по ней глазами, внимательно осматривая, словно на предмет травм и повреждений, и она не могла понять смысла этого взгляда. Он аккуратно уложил её на кровать, и она снова поддалась, осуществляя тщетные попытки побороть ужасную усталость. Она медленно напрягла усталые пьяные глаза: Эдвард стоял над её кроватью, неловко переступая с ноги на ногу в какой-то несвойственной ему трогательной нерешительности. — Я… должен идти, Белла, — процедил он. — Не должен, — упрямо прохрипела она. — Ты не хочешь, чтобы я оставался. Поверь. — Прекрати… хватит решать за меня. Эти слова словно резанули его по твёрдой алмазной коже. Он сжал челюсти, закрыв глаза. На его лице одна за другой сменялись эмоции, отбрасывая беспорядочные блики на беспокойную складку между бровей, плотно сжатые гладкие губы, раздувающиеся от тяжёлого дыхания ноздри, пока ураган не утих, и осталось только полное спокойствие и смирение. Словно внутри его разума только что закончилась буря и установился штиль. Он еле заметно кивнул. — Не буду. Она шумно выдохнула, закрыв глаза, больше не опасаясь, что он уйдёт от неё. Уйдёт, но не сегодня. Проваливаясь в сон, она почувствовала, как рядом с ней прогнулась кровать. Стало очень тихо. Неловкое, невесомое прикосновение к её плечу. Такое холодное и приятное: то, что сейчас было нужно. То, что всегда было нужно. Она перевернулась на кровати на другой бок, и теперь прижималась к нему всем телом. Приятная прохлада понемногу успокаивала, заставляя провалиться в сон. Эдвард застыл в напряжении, словно статуя, но спустя какое-то время расслабился, бережно обняв её за спину, и прижался подбородком к её горячему лбу. Белла почувствовала прикосновение холодных губ к макушке. Она уже теряла связь между сном и реальностью, как вдруг услышала тихий бархатный шёпот, похожий на прекрасную колыбельную, смысла которой её сонное сознание уже не в состоянии было постичь: — Это будет последний раз.