Что ты чувствуешь прямо сейчас?

      Гермиона провела ладонью по кудрявым волосам, устало откинувшись на спинку кресла в своём кабинете. День был долгим, наполненным бесконечными историями, тревогами и эмоциями её пациентов. Работать психотерапевтом значило нести на себе чужие проблемы, помогать другим разбираться в их внутреннем хаосе. Но сегодня её мысли больше занимал не кто-то из пациентов, а Пэнси Паркинсон.       Эти воспоминания преследовали её с тех пор, как Пэнси рассказала ей свою самую тёмную тайну. Гермиона помнила каждую деталь, каждую дрожь в голосе брюнетки, каждую паузу, когда слова застревали в горле.       «Я убила магглов.»       Эта фраза звучала в голове Гермионы снова и снова, словно заклинание, которое невозможно развеять. Она вспоминала, как сидела напротив Пэнси, ощущая, как земля уходит из-под ног.       «Я монстр, Гермиона. И с каждым днем я ненавижу себя все сильнее за то, что я сделала десять лет назад»       Тогда Пэнси замолчала, её взгляд был устремлён в пустоту, а руки нервно сжимали край одеяла. Гермиона могла поклясться, что видела, как её плечи дрожали, как в болотных глазах читался стыд, который она, видимо, носила с собой годами.       «Почему я не ушла тогда?»       Она вспомнила, как её собственное сердце сжалось от этих слов. Сначала страх — страх перед той, кто могла сделать что-то подобное. Затем гнев — не на Пэнси, а на тех, кто заставил её пройти через это. Но потом, как будто волной, пришло что-то другое. Сострадание.       Гермиона не могла забыть, как Пэнси, обычно такая уверенная и неприступная, теперь выглядела хрупкой, почти сломанной.       «Я ненавижу себя за это,» — прошептала она тогда.       Эти слова пронзили Гермиону до глубины души. Она помнила, как сидела молча, чувствуя себя неспособной сказать хоть что-то. Но вместо того чтобы уйти, её рука сама потянулась к руке Пэнси. Она крепко сжала её пальцы, хотя внутри всё кричало о том, что она не знает, как справиться с этим.       «Я осталась.»       Теперь она не могла перестать задавать себе вопрос: почему? Почему она осталась рядом, узнав, что Пэнси сделала? Почему не развернулась и не ушла, сказав, что это слишком? Ответ был таким простым и таким сложным одновременно.       «Потому что я не могла оставить её одну с этим.»       Гермиона знала, что не может оправдать Пэнси. Это было невозможно. Но она также видела, как та ненавидела себя за это, как пыталась искупить свою вину хотя бы перед собой.       «Могу ли я жить с этим? Могу ли я быть рядом с человеком, который носит в себе такую боль?»       Этот вопрос не давал ей покоя. Гермиона смотрела в окно, за которым мерцали огни Лондона, и пыталась найти ответ. Но другой вопрос звучал громче:       «А сможет ли она когда-нибудь простить себя?»       Эта мысль заставила её сердце сжаться ещё сильнее. Гермиона знала, что её чувства к Пэнси стали сильнее страха. Но достаточно ли этого, чтобы справиться с тем, что они обе носили в себе?       Она закрыла глаза и вдохнула глубже, словно пытаясь собрать силы. Ответа не было. Было только чувство, что всё это станет частью их пути, который ещё только начинается.       Звук тихого стука в дверь вывел её из мыслей.       — Мисс Грейнджер, у вас последний пациент на сегодня, — заглянула в кабинет ассистентка.       — Спасибо, — коротко ответила она, пытаясь вернуться в рабочий настрой.       Пациент оказался сложным случаем — молодой маг, переживший сильную утрату. Гермиона сделала всё возможное, чтобы помочь ему, но когда он ушёл, её собственное состояние оставляло желать лучшего.       Гермиона уже собиралась выйти из своего кабинета, как вдруг в окно постучали. Она повернулась и увидела светло-серую сову с небольшим сверточком, привязанным к лапке. Она выглядела немного раздражённой, словно ей не терпелось отдать послание и отправиться обратно.       Грейнджер торопливо подошла к окну, распахнула его, и сова, громко ухнув, залетела внутрь.       — Ну, что там на этот раз? — пробормотала она, осторожно отвязывая записку.       Сова посмотрела на неё строго, словно упрекая за медлительность, и затем уселась на спинку кресла, ожидая ответа.       Гермиона развернула записку, на которой был узнаваемый почерк Пэнси — слегка наклонный, с чёткими, но резкими линиями.       «Грейнджер,       Я уверена, что ты сейчас работаешь. Это, конечно, замечательно, но иногда нужно делать перерывы. Что скажешь, если мы ещё раз сходим на маггловскую выставку? В прошлый раз тебе понравилось, хотя ты выглядела так, будто хочешь оспорить каждый экспонат.       Сообщи, когда у тебя найдётся свободный вечер.       П. П.»       Гермиона невольно улыбнулась, перечитывая письмо ещё раз. Паркинсон умела оставаться собой — даже в письмах её лёгкая язвительность была пропитана заботой.       Она уселась за стол, достала пергамент и быстро написала ответ:       «Пэнси,       Ты права, я работаю. Но твоя идея насчёт выставки звучит неплохо. Я свободна в пятницу вечером. Если у тебя есть что-то на примете, дай знать. И да, выставка мне действительно понравилась, хотя ты, как обычно, преувеличиваешь.       Гермиона Грейнджер»       Гермиона свернула письмо, привязала его к лапке совы и погладила её, прежде чем та раздражённо ухнула и вылетела обратно в окно.       Шатенка некоторое время смотрела вслед сове, а затем тихо рассмеялась.       — Выставка, — пробормотала она себе под нос. — Это так на неё похоже.       Она бросила последний взгляд на кабинет и вышла в прохладный вечер. Мысль о предстоящей встрече вызвала у Гермионы странное ощущение — смесь радости и лёгкой нервозности. Она ускорила шаг, чтобы скорее вернуться домой, где могла бы обдумать всё, что хочет сказать Пэнси.

***

             Пэнси стояла возле входа в выставочный центр, глядя на стеклянные двери, через которые проходили люди. Весна уже начинала заявлять о себе — тёплый ветерок приносил запах цветущих деревьев, а на улице стало достаточно тепло, чтобы снять пальто. Она облокотилась на кованую скамейку неподалёку и, скрестив руки на груди, внимательно наблюдала за окружающими.       «Я пришла слишком рано.»       Её мысли были полны противоречий. Она всегда предпочитала приходить вовремя или даже чуть позже, но в этот раз её ноги сами привели её сюда за добрых двадцать минут до назначенного времени.       «Почему я так нервничаю? Черт, я чувствую себя школьницей на выпускном.»— раздражённо подумала она, слегка поправляя шарф, который был скорее символическим, чем функциональным.       Она снова обвела взглядом толпу магглов, их разговоры и смех создавали фоновый шум. Весна была во всём: в их лицах, в движениях, даже в том, как мягкий свет преломлялся в витринах. Всё казалось оживлённым, но внутри у неё была странная тишина.       «Ты так себя ведёшь, будто это свидание.»       Эта мысль вызвала у неё кривую усмешку. Она чувствовала себя неуютно. Не от места, не от толпы, а от того, что происходило между ней и Гермионой.       С тех пор, как шатенка осталась с ней после панической атаки, всё изменилось. Та ночь была для неё переломной. Она вспоминала, как Грейнджер сидела рядом, не задавая лишних вопросов, просто держа её за руку, когда ей казалось, что мир рушится.       «Она могла уйти. Но не ушла.»       Эта мысль была одновременно утешительной и пугающей. Гермиона осталась, даже когда Паркинсон рассказала ей правду — о том, что она делала во время войны, о своих страхах и чувстве вины, которые преследовали её все эти годы.       Пэнси слегка передёрнула плечами, словно стараясь избавиться от внезапного холода, несмотря на тёплый весенний день. Она снова перевела взгляд на стеклянные двери, где мелькали лица входящих и выходящих людей. Никто из них не был Гермионой.       «Она может просто не прийти.»       Эта мысль пробралась в её сознание, как змея, свернувшаяся кольцами вокруг её горла. Её руки машинально сжали ткань шарфа, будто это могло помочь справиться с внутренним беспокойством.       Паркинсон вспоминала ту ночь, когда Гермиона осталась. Она чувствовала себя уязвимой, словно стояла обнажённой перед чужим судом, но шатенка не сказала ни слова осуждения. Вместо этого она молча сидела рядом, просто держала её за руку, словно пыталась передать своё тепло через это простое прикосновение. И эти объятия. Но с того момента в сердце Пэнси поселился новый страх.       «Что, если она думает обо мне иначе? Что, если её тогда было просто шоком? А что, если теперь, после времени на размышления, она не сможет смотреть на меня так, как раньше?»       Эти вопросы не давали ей покоя. С каждым днём, прошедшим с тех пор, как она рассказала Гермионе правду, её тревога только росла. Она могла чувствовать, как мнение шатенки о ней могло измениться.       «Я убила. Это не то, что можно просто забыть или простить.»       Она снова посмотрела на часы. Осталось всего десять минут до назначенного времени. Сердце гулко билось в груди, и с каждым ударом она ощущала, как её внутреннее беспокойство разрастается.       «Почему я вообще пригласила ее? Почему я снова тянусь к ней?»       Ответ был прост, но принять его было сложно. Гермиона была первой, кто увидел её настоящую. Не ту надменную, саркастичную Паркинсон, которая скрывалась за колючими словами и презрением. Она увидела человека, который несёт на себе груз ошибок, который боится, но всё равно живёт.       «Но этого недостаточно.»       Пэнси вздохнула, почувствовав, как волнение накатывает новой волной. Она опустила взгляд на свои руки, замечая, как ногти вонзились в ладони. Ослабив хватку, она разжала кулаки, но напряжение не ушло.       «Что, если она жалеет меня? Я не вынесу этого.»       Эта мысль, самая страшная из всех, заставила её замереть. Пэнси не хотела жалости. Она хотела чего-то другого, чего-то, что она не могла себе позволить. Брюнетка выпрямилась, пытаясь придать себе уверенности, которой у неё не было. Она заставила себя улыбнуться, хотя внутри всё ещё бушевала буря.       Помимо этого, ее выбивало из равновесия, так это заклинание, которое они снова использовали.       «Почему я согласилась?»       Она вспоминала, как ощущала эмоции Гермионы. Это было ошеломляюще. Сначала её накрыла волна тревоги, затем что-то гораздо более мощное — тепло, решимость и привязанность. Пэнси тогда с трудом справилась с этим. Она привыкла скрывать свои чувства, даже от себя самой, а тут всё было так открыто, так близко.       «Она знает, что я чувствую. А я знаю, что чувствует она.»       Эта связь делала всё сложнее и проще одновременно. Сложнее, потому что теперь она не могла спрятаться за сарказмом или дистанцией. Проще, потому что это значило, что ей не нужно притворяться.       Она глубоко вдохнула, снова посмотрела на часы и раздражённо покачала головой.       «Я должна успокоиться. Это просто выставка. Просто Грейнджер.»              Но где-то внутри она знала, что это неправда. Гермиона становилась для неё кем-то большим, чем она была готова признать.       «А что, если она снова уйдёт? Как я это переживу?»       Эта мысль кольнула её, но она тут же отмахнулась от неё.       В этот момент она заметила, как к месту встречи подходит знакомая фигура. Гермиона, одетая в лёгкое пальто, с книгой под мышкой и чуть растрёпанными от ветра волосами, выглядела одновременно сосредоточенной и немного смущённой.       «Вот она.»       Пэнси почувствовала, как внутри всё переворачивается. Она медленно встала, делая вид, что не спешит, но её сердце уже начало биться быстрее.       «Только не показывай, что ждала её двадцать минут.»       Когда Гермиона заметила её, их взгляды встретились, и Пэнси почувствовала странное, но приятное тепло, которое разлилось по всему телу.       — Ты не опоздала, Грейнджер, — сказала она с лёгкой усмешкой, когда та подошла ближе.       — А ты пришла раньше, — заметила шатенка, приподнимая бровь.       Пэнси пожала плечами, её взгляд был как всегда чуть насмешливым, но в нём была скрытая мягкость.       — Просто решила, что погода слишком хороша, чтобы сидеть дома.       Гермиона улыбнулась, и это мгновение, наполненное лёгкостью и чем-то более глубоким, заставило Паркинсон почувствовать, что всё происходит правильно.       Грейнджер остановилась напротив Пэнси, слегка поправляя шарф на шее. Её взгляд был сосредоточенным, но уголки губ дрогнули в слабой улыбке, когда она заметила спокойствие, смешанное с лёгкой насмешкой в выражении лица Паркинсон.       — Значит, погода? — переспросила Гермиона, её голос был мягким, но в нём чувствовалась нотка иронии.       Пэнси чуть прищурилась, скрещивая руки на груди.       — Естественно. Ты разве не чувствуешь? Весна во всём. Или ты настолько погружена в свои мысли, что не замечаешь даже смены сезонов?       Гермиона усмехнулась, чуть качнув головой.       — Ты права, я много думаю. Иногда слишком много.       — А я тебя предупреждала, — добавила брюнетка, её взгляд стал чуть мягче. — Перестань всё анализировать. Просто наслаждайся моментом.       Гермиона вздохнула, но её улыбка осталась.       — Постараюсь, — ответила она, а затем посмотрела в сторону стеклянных дверей выставочного центра. — Так что за выставка на этот раз?       Пэнси кивнула в сторону здания, её волосы чуть качнулись на ветру.       — Маггловское искусство, современные инсталляции. Ты любишь спорить с идеями художников, так что подумала, что тебе понравится.       — Люблю спорить? — переспросила Грейнджер, приподнимая бровь.       — Конечно. Ты же не можешь просто наслаждаться, — ответила брюнетка с притворной серьёзностью, её губы изогнулись в лёгкой ухмылке.       Гермиона закатила глаза, но её улыбка стала шире.       — Хорошо, Паркинсон. Покажешь мне, что именно заслуживает моей критики?       Пэнси сделала приглашающий жест рукой.       — Всегда к твоим услугам, Грейнджер.       Они направились к входу, и между ними снова воцарилась лёгкая, но наполненная теплом тишина. Гермиона заметила, как Пэнси иногда бросает на неё быстрые взгляды, словно проверяя, всё ли в порядке. Это движение было почти незаметным, но она уловила в нём заботу.       Когда они вошли внутрь, пространство наполнилось мягким светом и тихими звуками разговоров посетителей. Первая инсталляция, на которую они наткнулись, была высокой металлической конструкцией, которая, казалось, парила в воздухе, отражая свет от множества зеркал.       — Ну? — спросила Пэнси, скрестив руки на груди. — Что скажешь?       Гермиона задумчиво посмотрела на конструкцию, затем перевела взгляд на брюнетку.       — Напоминает мне тебя.       Пэнси удивлённо подняла бровь, но быстро взяла себя в руки.       — И чем же?       — Сложно, красиво, но не сразу понятно, что внутри, — ответила Гермиона, её голос был мягким и уверенным.       Пэнси замерла на мгновение, её глаза сузились, но на губах появилась слабая, едва заметная улыбка.       — Ты слишком внимательно смотришь, Грейнджер.       — Это моя работа, — парировала шатенка, чуть приподняв голову.       Паркинсон тихо рассмеялась, её взгляд стал теплее.       — Ну, в таком случае, продолжай. Мне даже интересно, что ты ещё во мне разглядишь.       Они медленно прошли дальше, рассматривая выставку. Иногда их взгляды встречались, и в этих коротких моментах было больше, чем они осмеливались сказать. Когда они подошли к одной из инсталляций — простому полотну с абстрактными линиями, — Пэнси остановилась и вдруг нарушила тишину:       — Ты жалеешь, что осталась тогда?       Гермиона удивлённо посмотрела на неё, её взгляд стал серьёзным.       — Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?       Брюнетка отвела взгляд, её пальцы машинально коснулись локона волос.       — Потому что я бы, наверное, испугалась на твоём месте.       Гермиона мягко улыбнулась, подошла ближе и коснулась руки Паркинсон.       — Но я не испугалась. И не испугаюсь. Ты это знаешь.       Пэнси посмотрела на неё, в её глазах читалась смесь удивления и благодарности.       — Иногда я не знаю, как тебе удаётся быть такой, — она запнулась, но Гермиона закончила за неё:       — Упрямой?       — Нет, — тихо сказала брюнетка, её голос стал мягче. — Такой доброй и искренней.       Шатенка, услышав слова Пэнси, слегка покраснела, но не отвела взгляда. Вместо этого она протянула руку и мягко взяла её за локоть, переплетая свои пальцы с её.       — Ты, наверное, думаешь, что я слишком навязчива, — сказала Гермиона, её голос был мягким, но в нём сквозила улыбка.       Пэнси приподняла бровь, её взгляд скользнул вниз, на их руки, а затем вернулся к Грейнджер.       — Навязчива? — с лёгкой усмешкой повторила она. — Грейнджер, если бы ты была навязчива, я бы давно уже придумала способ избавиться от тебя.       Гермиона усмехнулась, но её пальцы слегка сжали руку спутницы.       — Ты права, ты бы так и сделала.       Они продолжили двигаться по залу, рассматривая экспонаты. Гермиона иногда слегка касалась плеча или локтя Пэнси, словно подтверждая, что она рядом. Когда они остановились перед одной из инсталляций, Грейнджер вдруг, чуть крепче прижимаясь к брюнетке, обвила её руку своей.       — Что ты делаешь? — удивлённо спросила Пэнси, но в её голосе не было раздражения.       — Просто хочу, чтобы ты знала, что я здесь, — ответила Гермиона спокойно, глядя прямо перед собой.       Пэнси тихо рассмеялась, её смех прозвучал низко и приятно.       — Знаешь, мы сейчас выглядим как престарелая парочка, которая пришла на маггловскую выставку ради ностальгии, — сказала она, её взгляд блеснул насмешкой.       Гермиона фыркнула, но не разжала руки.       — Ну, тогда я буду той, кто держит тебя за руку, чтобы ты не потерялась, — парировала она, её губы дрогнули в лёгкой улыбке.       — А я буду ворчливой старухой, которая критикует всё вокруг? — с притворной серьёзностью спросила Паркинсон.       — Ты и сейчас иногда так себя ведёшь, — невозмутимо заметила шатенка, но её взгляд был наполнен теплом.       Пэнси рассмеялась громче, её рука слегка сжала руку Гермионы.       — Ты невозможна, — сказала она, но её голос был мягким.       Они продолжали идти дальше, но теперь между ними была не только уверенность в словах, но и нечто большее — тепло прикосновений, лёгкость шуток, искренность улыбок.       Грейнджер, чувствуя, как Паркинсон не отстраняется, слегка наклонилась ближе, её губы почти коснулись уха брюнетки.       — Знаешь, — прошептала она, — возможно, мне нравится быть твоей «половинкой» в этой «престарелой парочке».       Пэнси остановилась, её взгляд встретился с глазами Гермионы, и в нём блеснула улыбка, в которой было что-то большее, чем просто насмешка.       — Что ж, Грейнджер, — сказала она, чуть наклоняя голову, — тогда постарайся не разочаровать меня.       Гермиона только улыбнулась и снова крепче обвила её руку.       Пэнси слегка повернула голову, глядя на спутницу, и её взгляд стал мягче. Она позволила себе на мгновение расслабиться, чувствуя тепло её руки на своей. Это было странное, но приятное ощущение — быть рядом с кем-то, кто действительно хотел быть рядом.       — Ну что, «вторая половинка», куда дальше? — лениво протянула Пэнси, её губы изогнулись в лёгкой ухмылке.       Гермиона задумчиво посмотрела на следующую инсталляцию, которая представляла собой огромную конструкцию из книг, подвешенных в воздухе. Страницы медленно переворачивались, словно их читали невидимые руки.       — Сначала туда, — сказала она, указав на инсталляцию. — Мне нравится, когда искусство связано с книгами.       Паркинсон фыркнула, но позволила шатенке вести её.       — Конечно, тебе нравится. Ты же не можешь пройти мимо чего-то, что можно читать, — заметила она с лёгкой насмешкой.       — У тебя-то какая альтернатива? Магические артефакты? — парировала Гермиона, повернув к ней голову.       — Они хотя бы не давят на интеллект, — отрезала Пэнси, но её тон был скорее игривым, чем резким.       Они остановились перед инсталляцией. Грейнджер отпустила её руку, чтобы подойти ближе, внимательно рассматривая детали. Её пальцы слегка скользнули по одной из парящих книг, но не коснулись её, словно она боялась разрушить магию момента.       Пэнси встала рядом, скрестив руки на груди.       — Ну? И что ты видишь? — спросила она, приподнимая бровь.       Гермиона немного помедлила, её взгляд был сосредоточенным.       — Это похоже на человека, который потерялся в своих мыслях, — сказала она тихо. — Каждая книга — это воспоминание или идея, которые кружат вокруг него, но он не может их поймать.       Брюнетка удивлённо посмотрела на неё.       — Очень философски, Грейнджер. Ты так говоришь обо всех книгах?       Гермиона повернулась к ней, её взгляд был спокойным, но в уголках глаз играла улыбка.       — Нет, только когда рядом кто-то, кто может понять, о чём я говорю.       Паркинсон на мгновение замерла, её лицо стало чуть мягче, и она отвела взгляд, словно не знала, как на это реагировать.       — Знаешь, ты иногда бываешь слишком честной, — пробормотала она, но в её голосе не было осуждения.       Гермиона снова взяла её за руку, на этот раз просто слегка касаясь пальцев.       — А ты иногда бываешь слишком скрытной, — ответила она.       Пэнси снова посмотрела на неё, её губы дрогнули в слабой улыбке.       — Возможно, мы поэтому и подходим друг другу, — тихо сказала она, её голос был едва слышен.       Между ними повисла тишина, наполненная чем-то большим, чем просто словами. Их взгляды встретились, и Гермиона почувствовала, как её сердце замерло на мгновение.       — Может быть, — прошептала она, её голос дрогнул, но в нём звучала уверенность.       Они остались стоять рядом, их руки всё ещё были слегка переплетены, а вокруг звучал шёпот посетителей и тихая музыка выставочного центра. Это был момент, который они обе хотели сохранить, момент, когда им не нужно было притворяться или скрывать то, что они чувствовали.       Девушки продолжили двигаться по залу, иногда останавливаясь у очередной инсталляции. Каждая из них была наполнена своим смыслом, но в этот вечер ни Гермиона, ни Пэнси не слишком углублялись в изучение деталей. Их внимание было больше сосредоточено друг на друге.       Когда они подошли к следующей работе — большому стеклянному кубу, внутри которого были застывшие капли воды, — Гермиона чуть сильнее сжала руку брюнетки.       — Посмотри, как это красиво, — тихо сказала она, её голос звучал почти восхищённо.       Пэнси склонила голову, её взгляд внимательно изучал инсталляцию, но её мысли снова вернулись к Грейнджер. Она чувствовала тепло её ладони, ощущала, как её пальцы иногда немного сжимают её руку, словно пытаясь удостовериться, что она действительно рядом.       — Это похоже на мгновение, застывшее во времени, — добавила Гермиона, не отрывая взгляда от куба.       Пэнси медленно кивнула, но её взгляд больше был сосредоточен на профиле шатенки.       — А ты когда-нибудь думала, что могла бы заморозить такой момент? — неожиданно спросила она, её голос был мягким, но в нём чувствовалось что-то большее.       Гермиона повернулась к ней, удивлённо посмотрев.       — Заморозить? Чтобы он длился вечно? — переспросила она.       — Возможно, не вечно, но достаточно долго, чтобы он не исчез, — тихо ответила Пэнси, её взгляд стал немного серьёзнее.       Гермиона чуть наклонила голову, её карие глаза блестели.       — Может быть, я бы заморозила этот момент, — сказала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Но тогда я не смогла бы узнать, что будет дальше.       Пэнси слегка улыбнулась, но в её глазах всё ещё читалась задумчивость.       — Ты слишком смела, чтобы жить в прошлом, Грейнджер, — тихо сказала она. — И это одна из причин, почему ты меня раздражаешь.       Гермиона рассмеялась, слегка отстранившись, но не отпустила её руку.       — Хорошо, что хотя бы раздражаю, — пошутила она, но её взгляд стал теплее.       Они продолжили двигаться дальше. В какой-то момент Гермиона, увлёкшись одной из картин, наклонилась ближе, и её плечо невольно коснулось плеча брюнетки.       — Прости, — сказала она, чуть отодвинувшись, но Пэнси вдруг мягко положила руку на её талию, удерживая её на месте.       — Не надо, — тихо сказала она.       Это прикосновение было лёгким, но оно разлилось теплом по всему телу Гермионы. Она замерла на мгновение, а затем её рука осторожно накрыла руку Паркинсон, чуть сжимая её пальцы.       Когда они подошли к последней инсталляции — большому зеркалу, обрамлённому светящимися линиями, которые создавали ощущение бесконечности, — Пэнси остановилась и посмотрела на своё отражение.       — Зеркало показывает нас такими, какие мы есть, — задумчиво сказала она, слегка касаясь стеклянной поверхности.       Гермиона встала рядом, их плечи снова соприкоснулись.       — Тогда я рада, что мы смотримся вместе, — тихо ответила она, её взгляд встретился с взглядом Пэнси через зеркало.       Пэнси повернула голову, их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Она слегка улыбнулась.       — Ты иногда слишком уверена в себе, Грейнджер, — сказала она, но её голос был мягким.       Гермиона не ответила, её пальцы слегка коснулись руки Паркинсон, а затем она тихо добавила:       — Потому что ты даёшь мне эту уверенность.       Эти слова повисли в воздухе, и в этот момент огоньки на инсталляциях начали гаснуть, сообщая посетителям, что выставка завершена.       — Кажется, это наш сигнал, — сказала Пэнси, отпуская руку Гермионы, но её взгляд оставался сосредоточенным.       — Возможно, — ответила шатенке, слегка улыбнувшись.       Они направились к выходу, снова переплетя руки, и каждая из них ощущала, что этот вечер был важнее, чем они ожидали. Это был не просто визит на выставку — это был ещё один шаг навстречу друг другу.       Когда они вышли из выставочного центра, весенний воздух окутал их лёгкой свежестью, принося с собой запахи цветущих деревьев. Вечерний маггловский Лондон всё ещё был оживлён, уличные фонари мягко освещали тротуары, а прохожие спешили по своим делам. Грейнджер и Пэнси шли рядом, их руки больше не были переплетены, но расстояние между ними оставалось небольшим. Гермиона изредка бросала взгляды на Паркинсон. Брюнетка выглядела спокойной, но её взгляд был сосредоточен на дороге перед собой, словно она о чём-то глубоко размышляла.       — Приятный вечер, — наконец сказала Гермиона, нарушая молчание.       Пэнси слегка усмехнулась, её зелёные глаза блеснули в свете фонаря.       — Должна признать, маггловская культура иногда удивляет. Но это скорее исключение, чем правило, — заметила она с лёгкой иронией.       — Ну, с тобой точно. — Гермиона усмехнулась в ответ, её тон был одновременно тёплым и чуть игривым.       Девушки пересекли улицу, направляясь к более тихому переулку, где могли бы аппарировать. Тишина между ними была комфортной, но насыщенной эмоциями.       Когда они остановились в уединённом месте, Пэнси повернулась к Гермионе. Её лицо было спокойным, но в её глазах читалась осторожность.       — Кажется, на этом вечер подошёл к концу, — произнесла Пэнси, слегка наклоняя голову.       Гермиона сделала шаг ближе, её взгляд сосредоточился на лице Пэнси.       — Похоже на то, — ответила она, но не двинулась дальше.       Пэнси смотрела на неё, пытаясь прочитать что-то в её взгляде. Её собственные эмоции были смешанными: спокойствие, облегчение, но вместе с этим лёгкое разочарование от того, что вечер заканчивается. Она заметила, как Гермиона чуть приблизилась, и её сердце вдруг забилось быстрее.       — Что? — спросила она, её голос был чуть тише, чем обычно.       — Ничего, — тихо ответила Гермиона, её губы изогнулись в мягкой улыбке.       Паркинсон на мгновение замерла, но затем, словно поддавшись порыву, сделала шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Она подняла руку, осторожно коснувшись подбородка Гермионы.       — Ты иногда слишком часто смотришь на меня, — заметила она, её голос был слегка хриплым, но в нём звучала тёплая нотка.       Гермиона чуть улыбнулась, её карие глаза блестели.       — Потому что ты заставляешь меня смотреть.       Брюнетка замерла на мгновение, её взгляд сосредоточился на губах спутницы, а затем она мягко притянула её ближе. Их губы встретились, и сначала это был осторожный, почти исследующий поцелуй, но он быстро стал глубже, наполненным эмоциями, которые они обе держали внутри весь вечер.       Грейджер чувствовала, как тепло разливается по всему её телу, а пальцы, словно по своей воле, скользнули вверх, мягко касаясь шеи Пэнси. Этот поцелуй был не просто прикосновением — это было подтверждение её чувств, уверенность в том, что она больше не хочет отступать.       Для Пэнси это было больше, чем поцелуй. Это был момент, когда она позволила себе быть уязвимой, оставить все свои страхи позади. Её руки скользнули к талии Гермионы, крепко прижимая её ближе, словно она боялась, что этот момент исчезнет, если она отпустит.       Когда они наконец отстранились, их лица остались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Паркинсон на мгновение закрыла глаза, её дыхание было чуть сбивчивым.       — Ты опять смотришь, — прошептала она, открывая глаза и встречаясь с взглядом Гермионы.       — И что? — ответила Грейнджер, её голос был мягким, но уверенным. Пэнси слегка улыбнулась, её пальцы всё ещё касались талии Гермионы.       — Это странно, но мне нравится.       Гермиона тихо рассмеялась, её лоб коснулся лба брюнетки.       — Тогда, думаю, мне стоит продолжать.       Пэнси качнула головой, отступая на шаг.       — Не сейчас. Но… увидимся, Грейнджер, — сказала она, её голос стал спокойнее, но в нём всё ещё звучала мягкость.       — Увидимся, Паркинсон, — ответила Гермиона, её улыбка была полной тепла.       С лёгким хлопком Пэнси исчезла, оставив Гермиону одну в переулке. Шатенка ещё несколько секунд стояла на месте, её пальцы машинально касались губ, которые всё ещё помнили вкус поцелуя.       — Да, увидимся, — тихо сказала она, прежде чем сама аппарировала домой.

***

      Пэнси появилась перед воротами Малфой Мэнора с мягким хлопком. Вечер был прохладным, но свежий воздух Лондона, смешанный с ароматом влажной травы, успокаивал. Её мантия мягко колыхнулась на ветру, когда она подошла к массивной дубовой двери и постучала.       Дверь открылась быстрее, чем она ожидала. На пороге стоял Драко, его лицо озарилось лёгкой улыбкой, когда он увидел её.       — Паркинсон, — сказал он, в его голосе слышалась радость.       Прежде чем она успела ответить, он шагнул вперёд и обнял её. Его движение было искренним, и Пэнси замерла на мгновение, прежде чем ответить на его объятие.       — Рад тебя видеть, — сказал он, отстраняясь.       — Малфой, — ответила она, её голос был мягким, но в нём скользнул лёгкий сарказм. — Я удивлена. Обычно ты так сдержан.       Он усмехнулся, жестом приглашая её войти.       — Ты же знаешь, как сильно я люблю сюрпризы.       Она шагнула внутрь, чувствуя, как тепло дома обволакивает её, контрастируя с прохладой снаружи.       — Где Астория? — спросила она, снимая перчатки и поправляя мантия.       — В столовой. Ждёт тебя, — ответил Драко.       Пэнси кивнула, её взгляд мельком задержался на его лице.       — У тебя какой-то особенный настрой, Малфой. Что-то случилось?       Блондин улыбнулся чуть шире, его глаза заблестели.       — Астория сама всё расскажет, — сказал он, слегка подталкивая её вперёд.       Паркинсон покачала головой, но позволила себе улыбнуться.       — Ладно. Но ты знаешь, что я не люблю недомолвки.       Пэнси прошла по широкому коридору, следуя за блондином, и через несколько мгновений оказалась в уютной столовой. Просторное помещение было наполнено мягким светом от золотистых люстр, на столе уже стояли тарелки и бокалы, а у одного из стульев, поправляя салфетки, стояла Астория.       Когда она заметила Пэнси, её лицо озарилось радостной улыбкой.       — Пэнси! — воскликнула девушка, тут же подходя ближе.       — Астория, — ответила Пэнси, подходя и обнимая её. — Ты выглядишь прекрасно.       — Ты, как всегда, слишком добра, — отмахнулась Астория, но её глаза сияли от радости.       Брюнетка слегка отстранилась, её взгляд задержался на округлившемся животе Астории.       — Ну что, как себя чувствует будущая мать? — спросила она с лёгкой улыбкой.       Астория мягко коснулась своего живота, её лицо стало ещё более нежным.       — Хорошо. Иногда устаю, конечно, но это нормально, — сказала она, затем слегка склонила голову. — Драко рассказывал, что ты одна из первых, кто узнал.       — Да, — подтвердила Пэнси, бросив взгляд на Малфоя, который остался у двери, наблюдая за их взаимодействием. — Ты бы видела, как он сиял, когда говорил об этом.       Астория рассмеялась и бросила на мужа ласковый взгляд.       — Он всё ещё сияет, — заметила она.       Драко подошёл ближе, встав рядом с женой.       — Как мне не сиять, если рядом со мной такие женщины? — сказал он с лёгкой усмешкой, обнимая Асторию за плечи.       — Малфой, ты становишься сентиментальным, — сказала Паркинсон, качая головой.       — Возможно, — ответил он, не без гордости в голосе. — Это моя лучшая версия.       Астория улыбнулась, её глаза снова обратились к брюнетке.       — Ну, а как ты, Пэнси? Вернуться в Лондон после Франции — не слишком ли резкий переход?       Пэнси уселась за стол, скрестив ноги и сделав вид, что задумалась.       — Не слишком резкий, но шумный, — сказала она. — Я всё ещё привыкаю.       — Но тебе же нравится шум, — заметила Астория с лёгкой улыбкой.       — Иногда, — её губы дрогнули в слабой усмешке. — Но в последнее время я всё больше ценю тишину.       — У тебя так много перемен, — задумчиво заметила Астория. — Может, однажды ты и нас удивишь такими новостями, как у нас?              Пэнси бросила на неё острый взгляд, но затем рассмеялась.       — Я думаю, до этого мне ещё далеко, — ответила она.       Малфой хмыкнул, и Астория решила сменить тему, чтобы не ставить Пэнси в неудобное положение.       — Ну что ж, думаю, мы готовы начать ужин, — сказала она, жестом указывая на стол.       Когда все сели за стол, атмосфера стала более уютной и непринуждённой. Астория, сидящая рядом с Драко, с улыбкой наблюдала, как Пэнси наливает себе бокал вина, хотя сама ограничивалась тыквенным соком.       — Как тебе наш новый домовой эльф? — вдруг спросил Драко, нарушая тишину, пока Астория раскладывала закуски по тарелкам.       Пэнси приподняла бровь, поднимая взгляд на него.       — Ты знаешь, я обычно стараюсь не обращать внимания на такие детали, — ответила она с лёгкой усмешкой. — Но, кажется, он слишком старательный.       Парень усмехнулся, а Астория, слегка покачав головой, вмешалась:       — Он всего пару недель у нас, но уже успел переставить все книги в библиотеке на свой лад.       — Для дома Малфоев это звучит как вызов, — парировала Пэнси.       Они рассмеялись, и на мгновение всё стало легко и спокойно. Но затем Астория слегка подалась вперёд, её взгляд стал более серьёзным.       — На самом деле, у меня есть ещё одна новость, которой я хочу с вами поделиться, — сказала она, глядя то на Пэнси, то на Драко.       — Ещё одна? — удивился Драко, поднимая бровь. — Почему я узнаю об этом вместе с Пэнси?       Астория мягко улыбнулась, сложив руки на столе.       — Потому что это касается нас всех, — начала она, её голос звучал чуть более взволнованно, чем обычно. — Мы с Драко решили, что я буду работать над созданием новой благотворительной организации.       — Благотворительной? — переспросила Паркинсон, слегка нахмурившись.       — Да, — подтвердила Астория. — Для помощи волшебникам, магглам и сквибам, которые пострадали во время войны.       На мгновение за столом воцарилась тишина. Пэнси замерла, её взгляд стал более сосредоточенным.       — Это неожиданно, — наконец сказала она, поднимая бокал.       — Это решение далось нелегко, — призналась Астория, бросив взгляд на мужа. — Но мы с Драко считаем, что это важно.       — Это Астория считает, что это важно, — вставил Драко, но в его голосе не было насмешки, скорее уважение. — А я просто поддерживаю её во всём.       Пэнси кивнула, её губы дрогнули в слабой улыбке.       — Это смело, — сказала она, делая глоток. — И благородно.       — Надеюсь, ты не будешь против, если мы попросим тебя помочь, когда начнём? — спросила девушка, её взгляд был немного напряжённым, словно она ожидала отказа.       Пэнси молча посмотрела на неё, затем медленно кивнула.       — Конечно, — ответила она. — Если я могу быть полезной, то почему бы и нет?       На лице Астории появилась благодарная улыбка, и напряжение в комнате стало постепенно спадать. Драко скрестил руки на груди, бросив на Пэнси взгляд.       — Никогда не думал, что услышу такие слова от тебя, Паркинсон.       — В жизни всегда есть место для сюрпризов, — ответила она с лёгкой усмешкой, и в её глазах блеснуло тепло.       Атмосфера за столом стала чуть более расслабленной. Астория снова заговорила о своих планах на благотворительный проект, увлечённо описывая, как она видит структуру помощи и взаимодействие с волонтёрами. Драко слушал её с видимой гордостью, но его взгляд время от времени скользил к Пэнси.       Когда Астория на секунду замолчала, делая глоток тыквенного сока, Драко решил сменить тему.       — А как у тебя дела, Пэнси? — спросил он, его голос был лёгким, но в глазах мелькнуло что-то хитрое.       — Ты меня спрашиваешь? — удивилась она, подняв бровь.       — Ну да, — ответил он, усмехнувшись. — Последний раз, когда я видел тебя на нашей свадьбе, ты выглядела занятой.       — Я не помню, чтобы ты уделял мне столько внимания, Малфой, — сказала брюнетка, её голос был полон сарказма.       — Просто я не мог не заметить, как ты общалась с Гермионой Грейнджер, — ответил он, не обращая внимания на её тон.       Пэнси замерла, её вилка слегка дрогнула в руках.       — Мы просто говорили, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно.       — Конечно, — протянул молодой человек, его тон стал чуть более насмешливым. — И танцевали. И, если мне не изменяет память, ты провела с ней больше времени, чем с кем-либо другим.       Астория бросила на мужа предупреждающий взгляд.       — Драко, не будь таким прямолинейным.       — Я просто хочу быть честным, дорогая, — сказал он с притворной невинностью. Затем снова повернулся к Пэнси. — Кстати, ты знала, что это я отправил ей приглашение?       Паркинсон резко подняла взгляд.       — Приглашение?       Драко чуть откинулся на спинку стула, его улыбка стала шире.       — Да, приглашение на нашу свадьбу. Она ведь не собиралась приходить, пока я не написал ей письмо.       — И ты, конечно, сделал это исключительно из благих намерений, — саркастически заметила Паркинсон.       — Ну… — начал Драко, притворно задумавшись. — Возможно, я просто хотел посмотреть на ваше взаимодействие.       Астория закатила глаза, но её губы дрогнули в слабой улыбке.       — Ты просто не можешь не лезть в чужие дела, — сказала Пэнси, качая головой.       — Если это помогает, почему бы и нет? — парировал он.       — Ты пытаешься свести нас, — сказала она, скрестив руки на груди.       — Я? — Драко сделал вид, что удивлён. — Конечно, нет.       Брюнетка усмехнулась, в зеленых глазах сверкнула веселая нотка.       — Малфой, если ты настолько заинтересован в моей личной жизни, может, мне стоит прислать тебе еженедельный отчёт?       — Было бы удобно, — подмигнул он.       — Хорошо, достаточно, — вмешалась Астория, но в её голосе слышалось веселье. — Любимый, оставь Пэнси в покое.       — Только если она сама расскажет, как идут дела, — сказал он, глядя на Пэнси.       Она вздохнула, поднимая бокал вина.       — Всё в порядке, Малфой. Вот тебе и отчёт.       Он рассмеялся, а Астория покачала головой.       — Ты неисправим, — сказала она, но её взгляд был мягким.       Ужин продолжился в более лёгкой атмосфере, но слова Драко остались у Пэнси в голове.       Астория убрала пустые тарелки с закусками, оставив только десерт и чай. Она наполнила свою чашку тыквенным соком, а затем взглянула на мужа, который всё ещё смотрел на Пэнси с лёгкой улыбкой.       — Драко, — начала Астория с укором, — может, ты наконец оставишь Пэнси в покое?       — Нет, подожди, — сказал он, поднимая руку в притворной защите. — Я же просто хочу знать, как идут дела. Это невинный интерес.              — Твой «невинный интерес» всегда означает что-то большее, — отозвалась Пэнси, скрестив руки на груди.       Драко усмехнулся и наклонился ближе к столу. Астория, заметив смену настроения, тихо поднялась, чтобы дать им поговорить наедине.       — Я сбегаю на кухню, проверить, как там чайник, — сказала она мягко и вышла из комнаты.       Когда дверь за ней закрылась, Драко подался вперёд, его лицо стало серьёзным.       — Ты боишься, что она уйдёт, верно?       Пэнси долго не отвечала, её взгляд блуждал по комнате, прежде чем она наконец кивнула.       — Она уже уходила, — тихо сказала она. — И я знаю, что это была моя вина. Я рассказала ей о прошлом, — продолжила Пэнси, её голос дрожал. — О том, что я сделала во время войны. Она знает всё.       — Но она не оттолкнула тебя, — сказал он, его голос стал мягким.       — Пока, — поправила Пэнси, сжимая чашку в руках. — Но что, если она однажды поймёт, что не сможет с этим жить? Быть с убийцей — это не просто звук.       — Гермиона Грейнджер не из тех, кто так легко сдаётся, — заметил Драко. — Она выбрала тебя, Пэнси.       — Но на сколько? — прошептала она, больше себе, чем ему.       Драко выпрямился, его взгляд стал твёрдым.       — На столько, на сколько ты ей позволишь. Ты ведь знаешь, что всё зависит от тебя, верно?       Пэнси подняла на него глаза, и в них блеснуло что-то между страхом и надеждой.       — Ты говоришь так, будто всё так просто.       — Это не просто, — согласился он, — Но это стоит того. Потому что она способна сделать тебя счастливой.       Она кивнула, но ничего не ответила. Их молчание прервал звук открывающейся двери — это вернулась Астория с чайником.              — Всё в порядке? — спросила она, внимательно глядя на Пэнси.       — Да, — ответила брюнетка, стараясь скрыть дрожь в голосе.       — Уверена? — уточнила Астория, подходя ближе.       — Уверена, — подтвердила она, бросив короткий взгляд на Драко.       Тот кивнул, поднимая чашку, и, чтобы разрядить обстановку, сказал:       — Ну что, выпьем за то, чтобы Паркинсон перестала всё усложнять?       — Малфой, ты неисправим, — фыркнула она, но её губы дрогнули в слабой улыбке.       Астория аккуратно взяла свою чашку и сделала небольшой глоток, а Пэнси, чувствуя, как тёплый напиток расслабляет её, оглядела друзей.       — Вы уже решили, как назовёте ребёнка? — спросила она, поднимая взгляд на Асторию.       Драко бросил на жену быстрый взгляд, прежде чем с легкой улыбкой ответить:       — Мы обсуждали это некоторое время. В итоге пришли к соглашению.       — О, соглашению? — с притворным удивлением переспросила Пэнси. — То есть ты пытался оспаривать её выбор?       — Конечно, — признался парень, пожав плечами. — Но, как обычно, я уступил.       Астория мягко усмехнулась, положив руку на свой живот.       — Мы назовём его Скорпиус.       Пэнси замерла на мгновение, затем приподняла бровь, внимательно глядя на них обоих.       — Скорпиус? — переспросила она, не скрывая лёгкого удивления.       — Да, — подтвердила Астория, её взгляд был уверенным. — Мне кажется, это сильное и необычное имя.       — Необычное — это точно, — заметила Пэнси, затем, не удержавшись, добавила, — Хотя я ожидала чего-то более традиционного, вроде Люциуса второго.       Драко фыркнул, качая головой.       — Ещё чего. Одного Люциуса в моей жизни достаточно.       Астория рассмеялась, и даже Пэнси позволила себе лёгкую улыбку.       — Но Скорпиус? — снова повторила она, будто пробуя имя на вкус. — Это звучит интересно.       — Нам это подходит, — парировал Драко, поднимая чашку чая.       — Ты прав, — согласилась Пэнси, качая головой. — Если кто и может носить такое имя, так это ребёнок Малфоев.       Астория усмехнулась, затем посмотрела на Паркинсон чуть серьёзнее.       — А ты когда-нибудь задумывалась о детях?       Вопрос застал Пэнси врасплох, но она быстро взяла себя в руки.       — Возможно, — уклончиво ответила она, делая глоток чая.       Драко не удержался от комментария:       — Только представьте, маленький Паркинсон, бегающий по дому и бросающий саркастические комментарии налево и направо.       — Это точно был бы мой ребёнок, — ответила Пэнси с лёгкой усмешкой.       Разговор вернулся к более лёгким темам, и атмосфера за столом снова стала уютной и тёплой. Пэнси поставила чашку на блюдце и усмехнулась, облокотившись на спинку стула.       — Ну что, Малфой, может, у тебя уже есть советы для будущих родителей? — спросила она с ироничной ноткой в голосе.       Драко поджал губы, будто задумался, и с притворной серьёзностью произнёс:       — Ну, во-первых, старайся не ссориться при ребёнке. Хотя, зная тебя, я не уверен, что это получится.       Астория фыркнула и легонько толкнула мужа в бок.       — Драко, перестань.       — Что? Я всего лишь пытаюсь быть полезным, — ответил он, подняв руки в жесте невинности. Затем, повернувшись к Пэнси, добавил, — А во-вторых, постарайся найти второго родителя, который сможет уравновесить твою сложную натуру.       Пэнси прищурилась, но в её глазах светилась улыбка.       — Это что, очередной намёк на Грейнджер?       Драко широко улыбнулся, взяв чашку чая.       — Ну, если уж выбирать партнёра для воспитания детей, то Гермиона идеальна. Умная, ответственная, заботливая.       — И абсолютно не выдерживает моего сарказма, — вставила Пэнси, закатывая глаза.       — Да ладно, Паркинсон, я видел, как вы смотрели друг на друга на свадьбе, — продолжил он, не обращая внимания на её комментарий. — Думаю, у вас получились бы замечательные дети.       Пэнси наклонилась вперёд, её губы растянулись в хитрой улыбке.       — Малфой, ты настолько хочешь меня свести с Грейнджер, что уже планируешь, как будут выглядеть наши дети?       — Ну, почему бы и нет? — пожал он плечами. — Маленький Грейнджер-Паркинсон, который одновременно умный и саркастичный? Это же идеальный ребёнок.       Астория, уже не сдерживая смех, покачала головой.       — Драко, хватит мучить её.       — Я не мучаю, — возразил он, глядя на Пэнси. — Просто пытаюсь помочь ей осознать очевидное.       Пэнси подняла чашку, сделала небольшой глоток и, не отрывая взгляда от Драко, ответила:       — Если я когда-нибудь решу завести ребёнка, Малфой, ты будешь первым, кто об этом узнает.       — Буду ждать с нетерпением, — парировал он, поднимая свою чашку, будто предлагая тост.       Астория тихо рассмеялась, но её взгляд задержался на Пэнси чуть дольше.       — Думаю, ты бы стала прекрасной матерью, — сказала она искренне, мягко улыбнувшись.       Пэнси на мгновение замерла, затем чуть кивнула.       — Спасибо, Астория, — тихо ответила она, возвращая улыбку.       Ужин постепенно подходил к концу. Астория, довольная, что всё прошло спокойно и без излишней драмы, убрала последние чашки с чаем и поставила их на поднос, чтобы эльф позже занялся посудой.       Пэнси поднялась из-за стола, оглядывая уютную столовую, освещённую мягким светом.       — Спасибо за прекрасный вечер, — сказала она, глядя на Асторию. — И за замечательный десерт.       — Всегда рада тебя видеть, Пэнси, — ответила Астория с тёплой улыбкой, подходя, чтобы обнять её.       Драко встал следом, засовывая руки в карманы.       — Мы обязательно должны повторить это.       — Конечно, — ответила Паркинсон, слегка улыбаясь.       Они проводили её к входной двери, где холодный ночной воздух мягко касался кожи. Перед тем как она собралась аппарировать, Малфой задержал её на секунду.       — В следующий раз приходи с Гермионой, — сказал он, глядя на неё с характерной хитрой улыбкой.       Пэнси фыркнула, поднимая взгляд на него.       — Ты не оставишь это в покое, правда?       — Никогда, — ответил он, скрестив руки на груди.       Астория усмехнулась и, мягко толкнув мужа в бок, добавила:       — Ты знаешь Драко. Он всегда должен быть прав.       — В этом нет необходимости, потому что я уже прав, — заявил он, глядя на Пэнси.       Она покачала головой, её губы дрогнули в слабой улыбке.       — Малфой, ты неисправим.       — А ты это только заметила? — парировал он.       Пэнси вздохнула, на мгновение замерев, затем повернулась к девушке.       — Позаботься о себе, ладно? — сказала она, её голос стал мягче.       — Конечно, — ответила Астория, касаясь своего живота. — И ты позаботься о себе, Пэнси.       — Постараюсь, — ответила она.       С этими словами она шагнула назад и исчезла с тихим хлопком, оставив Малфоев у дверей.       Астория посмотрела на мужа, слегка улыбнувшись.       — Ты правда не можешь не вмешиваться?       — Это не вмешательство, дорогая, — ответил он с лёгкой усмешкой. — Это дружеская помощь.       Девушка покачала головой, но её взгляд был тёплым.       — Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет.