Что ты чувствуешь прямо сейчас?

      Пэнси стояла перед своим зеркалом в спальне, окружённая хаосом из разбросанных вещей. На кровати лежали аккуратно выглаженные рубашки — чёрная шёлковая, белая хлопковая и ещё одна, глубокого винного оттенка с лёгким блеском. Она пристально смотрела на них, задумчиво кусая губу. Девушка обхватила себя руками, стоя неподвижно перед этими вещами, как будто боялась сделать выбор.       «Это просто ужин. Просто разговор. Я всё ещё умею это делать,» — подумала она, но тяжесть в груди усиливалась.       — Слишком строго, — пробормотала она, убирая белую рубашку в сторону. — Слишком мрачно, — добавила она, поглядев на чёрную.       Оставалась винная. Она подняла её, развернула и слегка провела пальцами по ткани, оценив текстуру.       — Может быть, ты? — пробормотала она, как будто рубашка могла ответить.       На ней уже были классические брюки с высокой талией, которые идеально подчёркивали её фигуру. Брюки, зауженные к низу, открывали вид на изящные лодыжки. Она встала перед зеркалом, приложила винную рубашку к себе и слегка наклонила голову. Она попыталась найти в отражении ту самую Пэнси Паркинсон — уверенную, саркастичную, умеющую справляться с любым вызовом. Но взгляд цеплялся за её лицо, за тень, которую она так старалась скрыть. Внезапно её внимание привлёк тонкий шрам у основания шеи. Его почти не было видно, но она знала, что он там. Девушка знала, почему он там.       «Нет. Не думай об этом. Сегодня я та, кем хочу быть.»       — Да, пожалуй, ты, — наконец решила она и начала застёгивать пуговицы, оставив верхнюю расстёгнутой, чтобы выглядывала ключица. Это выглядело элегантно, но не слишком броско.       Она повернулась к столу, на котором стоял флакон её любимых духов. Когда Пэнси взяла флакон, её пальцы слегка дрожали. Паркинсон взяла его и слегка прыснула на шею и запястья, привычное движение, которое должно было ее успокоить. Лёгкий аромат цветов и древесных нот тут же наполнил комнату. Но вместо этого волнение стало сильнее. Она опёрлась на стол обеими руками, закрыв глаза. В голове начали появляться мысли, от которых она старалась убежать весь вечер.       «Она увидит меня. Настоящую. Она поймёт, что я все еще не справилась.»              Брюнетка подняла голову, глядя на своё отражение в зеркале. Она резко провела рукой по волосам, заправляя их за уши. Потом снова их распустила, чтобы создать видимость лёгкой небрежности.       «Это просто ужин. Просто ужин.»       Она повторила это несколько раз, пока не смогла заставить себя поверить. Паркинсон уже собиралась надеть пальто, когда раздался стук в дверь, который заставил ее вздрогнуть, а ее брови слегка приподнялись.       — Входи, — сказала она, не оборачиваясь.       Дверь открылась, и на пороге появилась её мать. Пруденс Паркинсон была, как всегда, элегантна. Строгое платье из тёмно-зелёного шёлка подчёркивало её идеальную осанку, а её взгляд, холодный и изучающий, скользнул по комнате.       — Ты выглядишь… вполне достойно, — заметила она, её тон был ровным, но не лишён скрытой похвалы.       — Это что-то новое, мама, — сухо отозвалась Пэнси, поворачиваясь к ней. — С твоей стороны это почти комплимент.       Пруденс усмехнулась, её губы едва заметно дрогнули.       — Не обольщайся, дорогая. Я просто рада, что ты наконец-то начинаешь думать о своём будущем.       — Если ты опять про укрепление нашего положения, — начала Пэнси, складывая руки на груди, — то можешь не продолжать.       — Я про твоё счастье, — ответила женщина, её голос стал тише, но всё ещё оставался сдержанным. — Хотя, надеюсь, что это приглашение на ужин, о котором я случайно услышала, имеет больше значения, чем простое свидание.       Брюнетка прищурилась, её глаза блеснули.       — Ты надеешься, что я женюсь на Гермионе Грейнджер, потому что она героиня войны, а не потому, что она мне нравится?       — И то, и другое, — невозмутимо ответила Пруденс. Она сделала паузу, а затем добавила: — Но если быть честной… Мне важно, чтобы ты, наконец, нашла того, кто сможет тебя понять. Если это Грейнджер — что ж, я готова это принять.       Эти слова заставили Пэнси замереть. Она смотрела на мать, пытаясь понять, была ли это настоящая поддержка или просто холодный расчёт.       — Спасибо, мама, — сказала она, её тон был искренним, но осторожным.       Пруденс чуть кивнула, словно на этом разговор был закончен.       — Удачи, дорогая, — сказала она на прощание и скрылась за дверью.       Паркинсон вздохнула, чувствуя лёгкую улыбку, которая всё же появилась на её лице. Она подошла к стулу, взяла своё тёмное пальто и аккуратно набросила его. Затем добавила длинный шарф серо-бежевого оттенка, который она слегка обмотала вокруг шеи. Её взгляд упал на зеркало, где её отражение выглядело почти идеальным. Но ей было тяжело смотреть на себя. Лёгкая улыбка все же коснулась её губ, но внутри всё ещё бурлили страх и сомнения.       Перед тем как аппарировать, она подошла к маленькому столику, где стоял букет из нежных белых и бордовых хризантем. Она взяла его, вдыхая свежий аромат цветов, и посмотрела на себя в зеркало в последний раз.       — Всё готово, — пробормотала она, и её губы изогнулись в знакомой самоуверенной улыбке. И с лёгким хлопком она исчезла, направляясь к квартире Гермионы.

***

      Грейнджер стояла перед шкафом в своей спальне, рассеянно перебирая платья. На её кровати уже лежали три варианта: чёрное, элегантное, но слишком строгое для встречи с Пэнси; тёмно-бордовое, которое она надевала на семейные праздники, и нежно-голубое, её любимое, но давно не надетое. Она нахмурилась, скрестив руки на груди. В голове крутились мысли о том, как должна выглядеть эта встреча. Пэнси всегда была безупречна — её стиль, её уверенность, её манера держаться. Гермиона вздохнула, взяла чёрное платье и приложила его к себе, посмотрев в зеркало.       — Слишком официозно, — пробормотала она, отложив его в сторону.       Затем она подняла бордовое. Оно казалось уютным, но слишком домашним. Грейнджер закатила глаза и снова бросила платье на кровать.       — Ну, конечно, голубое, — сказала она, беря своё любимое платье и примеряя его.       Она застегнула молнию и взглянула на своё отражение. Лёгкий, летящий крой платья подчёркивал её фигуру, а нежный цвет добавлял мягкости. Шатенка слегка улыбнулась. Оставив выбор позади, Гермиона подошла к своему комоду и взяла пару серебряных серёжек. Она осторожно надела их, затем провела рукой по волосам, которые оставила распущенными, их мягкие волны спадали на плечи. Покончив с последними штрихами, Грейнджер бросила взгляд на часы. До восьми вечера оставалось всего пять минут. Сердце забилось чуть быстрее. Пэнси будет здесь с минуты на минуту.       Она накинула серое пальто и прошла в гостиную, чтобы навести порядок. В этот момент раздался стук в дверь. Шатенка вздрогнула, её дыхание участилось, но она быстро взяла себя в руки. Она открыла дверь, и на пороге стояла Пэнси. Паркинсон выглядела так, как будто только что сошла с обложки журнала [впрочем, как и всегда в последнее время]: идеально сидящие зауженные брюки, винная рубашка, пальто, подчёркивающее её осанку, и шарф, небрежно обмотанный вокруг шеи. Но больше всего Гермиону поразили цветы, которые Пэнси держала в руках — хризантемы, нежные белые с бордовыми.       — Ты выглядишь… прекрасно, — сказала брюнетка, её взгляд скользнул по Гермионе, и в глазах мелькнуло неподдельное восхищение.       — Спасибо, — ответила Грейнджер, её голос был чуть тише обычного, а щеки залились румянцем. — Цветы… для меня?       — Нет, я принесла их для Офелии, — поддразнила Пэнси, протягивая букет. Её губы изогнулись в ухмылке.       Гермиона рассмеялась, взяла букет и слегка наклонилась, чтобы вдохнуть его аромат.       — Спасибо, — сказала она искренне, направляясь к столу, чтобы поставить цветы в воду. — Они прекрасны.       Паркинсон последовала за ней, скрестив руки на груди и наблюдая, как шатенка с осторожностью расправляет стебли и расставляет цветы.       — Ты готова? — спросила брюнетка, когда Гермиона закончила.       — Да, — ответила Грейнджер, оборачиваясь к ней. Её улыбка была тёплой, но в глазах читалось лёгкое волнение.       Паркинсон протянула ей руку, и шатенка на мгновение замерла, прежде чем вложить свою ладонь в её.       — Держись крепче, — тихо сказала Пэнси, её голос звучал мягко и умиротворяюще.       И с лёгким хлопком они исчезли, аппарируя к месту, где их ожидал ужин.       Они появились в тихом, уютном уголке магического Лондона. Ресторан был спрятан за старинным зданием с зачарованными окнами, через которые не видно внутреннего пространства. Ресторан «Lumos et Umbra» был идеальным местом для уединённого ужина. Его мягкое освещение, исходящее от парящих в воздухе светильников, придавало пространству теплоты. Стены из тёмного дерева с вкраплениями зелёного мрамора создавали уют, а окна, выходившие на зачарованный зимний сад, дополняли картину. В саду мягко кружились снежинки, словно кто-то решил остановить время специально для этого вечера. Девушек провели к столику у окна, обрамлённому мягким светом магических ламп. Официант, облачённый в строгую чёрную мантию, подал меню, но Пэнси жестом попросила немного подождать.       — Для начала вино, белое, из коллекции «Шато Обливион», — уверенно произнесла она, чуть кивнув. Затем её взгляд мягко скользнул к Гермионе. — Ты ведь не против?       — Нет, конечно, — ответила шатенка с лёгкой улыбкой.       Пэнси сняла пальто, аккуратно сложив его на спинку стула, и расправила рубашку, как будто каждое движение было тщательно продумано. Её винная рубашка с лёгким блеском и идеально сидящие брюки подчёркивали её элегантность, но Гермиона заметила, как её пальцы на мгновение сжались в кулак, прежде чем она расслабилась.       — Ты действительно умеешь выбирать места, — заметила Грейнджер, окинув взглядом интерьер: мягкие бархатные ткани, приглушённый свет и приятный аромат лаванды в воздухе.       — Конечно, — ответила Паркинсон, её губы изогнулись в привычной лукавой улыбке. — Всё должно быть идеально. Особенно если это касается тебя.       Шатенка чуть покраснела, но быстро взяла себя в руки.       — Ты говоришь так, будто у тебя за плечами многолетний опыт устраивать такие ужины, — заметила она с лёгкой улыбкой.       — Может быть, — легко отозвалась Пэнси, слегка склонив голову. — Но ты ведь знаешь, Грейнджер, я предпочитаю жить здесь и сейчас, а не пересчитывать прошлые свидания.       Её тон был лёгким, но Гермиона заметила, как взгляд Паркинсон на секунду стал рассеянным, словно что-то отвлекло её.       — Ты выглядишь немного… напряжённой, — тихо сказала Грейнджер, наклонив голову.       — Я? — брюнетка усмехнулась, ловко облокотившись на спинку стула. — Грейнджер, если кто здесь напряжён, так это ты.       — Может быть, — осторожно ответила Гермиона, её глаза внимательно изучали лицо Пэнси. — Но мне кажется, ты что-то скрываешь.       Официант вернулся с вином, и брюнетка тут же взяла бокал, крутя его в руках с грацией, которой было трудно не восхищаться.       — Почему ты так думаешь? — спросила она, её голос звучал ровно, но в нём появилась лёгкая прохлада.       — У меня хорошо развита эмпатия, — мягко ответила Грейнджер, её взгляд задержался на руках брюнетки, которые слегка дрожали.       Паркинсон прижала бокал к губам, скрывая лёгкую дрожь в голосе.       — Ты всегда была слишком внимательной, — заметила она, её тон стал чуть более колким, но Гермиона не отвела глаз.       — И ты всегда была слишком закрытой, — парировала шатенка.       Этот момент застал Пэнси врасплох. Она отвела взгляд, сделала глоток вина, но не ответила сразу. Внутри неё бушевала буря.       «Она права. Я закрытая. Потому что, если я откроюсь, она может уйти. А я не могу позволить себе это снова.»       Её сердце стучало быстрее, но она заставила себя улыбнуться.       — Ну, если ты собираешься читать меня как книгу, Грейнджер, хотя бы наслаждайся вином.       К ним снова подошел официант, чтобы принять заказ, они сделали выбор: шатенка остановилась на лёгкой пасте с травами, а Пэнси выбрала жареную утку с яблоками и соусом из специй. Когда молодой человек удалился, Гермиона подняла бокал, внимательно наблюдая за Паркинсон.       — За что будем пить? — спросила брюнетка, стараясь сменить тему.       — За честность, — тихо произнесла Грейнджер, не отрывая взгляда от её лица.       Пэнси замерла на долю секунды, её рука едва заметно дрогнула.       — Честность — это слишком скучно, — усмехнулась она, поднимая бокал. — Может, лучше за то, чтобы не останавливаться на достигнутом?       Гермиона не сводила с неё глаз, но подняла бокал и осторожно коснулась его с бокалом Паркинсон.       — Может быть, — тихо сказала она, её голос звучал мягко и уверенно.       Когда официант вернулся с блюдами, аромат специй и яблок наполнил пространство вокруг. Шатенка получила тарелку с изящно оформленной пастой, украшенной свежей зеленью, а перед Паркинсон стояла идеально прожаренная утка в пряном соусе. Свет свечей играл на поверхности бокалов с вином, создавая уют, но тем не менее брюнетка все еще была напряжена. Пэнси сделала небольшой глоток вина, чтобы прочистить горло, внимательно наблюдая за Гермионой. Она опустила бокал и, чуть наклонив голову, сказала с лёгкой улыбкой:       — Знаешь, я до сих пор удивляюсь, как легко ты оставляешь о себе столько загадок. Мы столько говорим о других, но ты всегда обходишь себя стороной.       Грейнджер оторвала взгляд от тарелки, её карие глаза встретились с болотным взглядом Пэнси.       — Что ты хочешь знать? — спросила она спокойно, хотя внутри почувствовала лёгкое напряжение.       Паркинсон повела плечами, как будто вопрос был совершенно невинным.       — Ну, например, что произошло между тобой и Уизли? Я знаю, что вы расстались, но… никогда не спрашивала, почему.       Гермиона ненадолго замолчала, её взгляд упал на вилку, которой она механически раскручивала пасту. Она вздохнула, как будто решалась на что-то важное, и наконец сказала:       — Мы расстались давно. И, если честно, это было неизбежно.       — Почему? — тихо спросила Пэнси, её голос звучал мягко, но заинтересованно.       Шатенка отложила вилку и сцепила пальцы перед собой. Её лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнула боль.       — Мы были слишком разными. Я пыталась убедить себя, что это неважно, что со временем всё станет проще. Но это было не так.       Паркинсон слегка нахмурилась, не перебивая. Гермиона продолжила:       — Он хотел чего-то простого. Понятного. Жизни, где всё предсказуемо, где ничего не нужно усложнять. Как у его родителей. А я… я всегда стремилась к чему-то большему.       — Это не кажется настолько серьёзной проблемой, — заметила брюнетка, склонив голову. — У всех есть разногласия.       Грейнджер горько усмехнулась, её руки нервно сжались.       — Да, но это были не просто разногласия. Это была стена. Каждый раз, когда я пыталась говорить о чём-то важном, он либо уходил, либо делал вид, что ничего не произошло. А потом… — она замолчала, сделала глубокий вдох. — Потом он начал пить.       Пэнси нахмурилась, её взгляд стал серьёзным, а по спине пробежал холодок.       — Пить? — переспросила она, её голос стал ниже.       — Да. Всё чаще он приходил домой пьяным. Иногда раздражённым. Иногда… — Гермиона запнулась, её голос дрогнул. — Иногда агрессивным.       Эти слова, сказанные тихо, но с силой, заставили Паркинсон напрячься. Её руки сжались на столе, но она сдерживала эмоции, давая шатенке возможность продолжить.       — Несколько раз он терял контроль, — сказала Гермиона, её голос звучал шёпотом. — Один раз он поднял на меня руку. Это было…       — Подожди, — тихо, но твёрдо произнесла Пэнси, её зелёные глаза потемнели от гнева. — Он тебя ударил?       Грейнджер кивнула, её взгляд был устремлён в бокал с вином.       — Я знала, что должна уйти, — продолжила она. — Это был предел. Я ушла в тот же день.       Паркинсон долго молчала, её взгляд оставался прикован к шатенке. Она пыталась совладать с бурей эмоций внутри: гневом, сожалением, сочувствием.       — Ты не должна была это пережить, — наконец произнесла она, её голос звучал твёрдо. — Никто не имеет права так обращаться с тобой. Никто.       Грейнджер подняла на неё взгляд, удивлённая этой искренностью.       — Всё в порядке, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Это было давно. Я справилась.       — Нет, Гермиона, — перебила Пэнси, её голос прозвучал низко и уверено. — Это не в порядке. Это никогда не будет в порядке.       Её глаза сверкали от сдерживаемых эмоций, но она заставила себя улыбнуться, хотя это было больше похоже на болезненный оскал.       — Ты заслуживаешь лучшего, — добавила она, слегка наклоняясь вперёд.       Она протянула руку через стол и накрыла ладонь шатенки своей. Её прикосновение было тёплым, но в нём чувствовалась решительность, словно она пыталась передать ей часть своей силы.       — Спасибо, — тихо сказала Гермиона, её голос был слабым, но искренним.       Паркинсон задержала взгляд на её лице, изучая каждую деталь, как будто пыталась убедиться, что девушка действительно в порядке.       — Если кто-то ещё посмеет причинить тебе боль, — добавила она с хищной улыбкой, — ему придётся столкнуться со мной.       Шатенка улыбнулась чуть шире, её плечи расслабились, а напряжение, казалось, отступило.       — Хорошо, Пэнси, — тихо произнесла она. — Я запомню это.       Свечи трепетали, освещая столик мягким, тёплым светом. Вино, белое и прохладное, оставляло лёгкую горчинку на губах, но в груди у Пэнси всё было наоборот — горело. Она сделала ещё один небольшой глоток, чтобы унять эту странную смесь беспокойства, но это помогло лишь на миг. Её взгляд остановился на Гермионе, которая с задумчивым выражением накручивала вилкой пасту. Лёгкая складка между её бровями заставила сердце брюнетки сжаться.       «Почему она выглядит такой спокойной, когда у меня внутри всё переворачивается?» — подумала Пэнси, осторожно проведя пальцем по ножке бокала.       — Ты всегда такая серьёзная, Грейнджер, — сказала она наконец, её голос звучал чуть легче, чем хотелось бы. Она наклонила голову, стараясь, чтобы её улыбка выглядела естественно. — Неужели я не могу вытащить из тебя хоть каплю лёгкости?       Гермиона подняла на неё взгляд и улыбнулась, её глаза мягко блеснули.       — Я серьёзная только тогда, когда это важно, — ответила она, в её голосе прозвучала лёгкая нотка вызова.       — А сейчас важно? — переспросила Паркинсон, но её пальцы едва заметно сжались на бокале.       — Сейчас ты просто пытаешься меня отвлечь, — заметила шатенка, её тон был непринуждённым, но взгляд чуть дольше задержался на лице Пэнси.       — Может быть, — ответила Паркинсон, чуть откинувшись на спинку стула. Её улыбка выглядела почти безупречно, но Гермиона уловила, как в уголках её губ дрожит напряжение. — Но, признаться честно, мне нравится смотреть, как ты улыбаешься. Это… редкое удовольствие.       Грейнджер чуть смутилась, но быстро овладела собой.       — Ты неисправима, Паркинсон, — сказала она тихо, но тепло.       — И тебе это нравится, — с лёгкой насмешкой парировала брюнетка, но её взгляд задержался на Гермионе чуть дольше, чем обычно.       — Иногда, — шатенка хмыкнула, но не отвела взгляд.       — Иногда? — переспросила Пэнси, её бровь изогнулась. — Это значит, что я всё же не так ужасна, как ты пытаешься показать?       Грейнджер улыбнулась чуть шире, но её взгляд стал более пристальным.       — Ты… — начала она, но замолчала, её взгляд скользнул вниз, к рукам своей визави. — Ты в порядке?       Этот вопрос заставил брюнетку напрячься. Она отвела взгляд, опустив бокал на стол чуть резче, чем планировала.       — Конечно, — быстро ответила она, но её голос был на тон выше обычного.       Гермиона прищурилась, её руки замерли над тарелкой.       — Ты уверена? — мягко спросила она, её голос звучал спокойно, но в глазах блестела настойчивость.       «Слишком внимательная. Слишком проницательная,» — раздражённо подумала Пэнси, но тут же прогнала эту мысль.       — Просто немного устала, — сказала она, широко улыбаясь. — Работа, свадьбы, ужины… У всех есть предел, даже у меня.       Но Гермиона заметила, как пальцы Паркинсон слегка дрожат, пока она поправляла вилку.       — У тебя ведь всегда всё под контролем, — тихо заметила шатенка, её голос стал мягче.       — Естественно, — отрезала Пэнси, стараясь выглядеть беззаботно. Она быстро подняла бокал и сделала ещё один глоток, словно это могло скрыть её эмоции. — Грейнджер, не начинай. Сегодня я просто хочу наслаждаться вином и твоей компанией.       Но Гермиона не спешила возвращаться к прежнему лёгкому тону. Она внимательно смотрела на брюнетку, пока та отвела взгляд в сторону.       — Ты не обязана всегда всё держать в себе, — наконец сказала она, её голос звучал так тихо, что он едва долетел до ушей Пэнси.       Эти слова начали пробивать защиту, которую Паркинсон тщательно выстраивала. Её губы приоткрылись, но она быстро сжала их, пытаясь проглотить все те слова, которые готовы были сорваться.       — Я в порядке, — сказала она чуть твёрже, чем нужно, её взгляд, наконец, вернулся к Гермионе. — Правда.       Шатенка внимательно посмотрела на неё ещё пару мгновений, а затем кивнула, словно решив дать ей время.       — Хорошо, — сказала она тихо, улыбнувшись, но в её глазах всё ещё читалось беспокойство.       Пэнси сделала вид, что её это не задело, но её сердце колотилось быстрее. «Она видит слишком много. Чертова эмпатия,» — подумала брюнетка, снова взяв бокал и слегка коснувшись его бокала Гермионы.       — За нас, — сказала она чуть тише, чем планировала.       — За нас, — мягко повторила Грейнджер, улыбнувшись ей с теплотой.       Вино медленно исчезало из бокалов, а тёплая атмосфера ресторана становилась всё более располагающей. Гермиона чувствовала, как её напряжение растворяется в лёгкости их разговора. Паркинсон, напротив, была внешне безупречна: расслабленные плечи, лукавая улыбка, уверенные движения. Но её пальцы невольно стучали по ножке бокала, выдав напряжение, которое она отчаянно пыталась спрятать.       — Итак, — начала Пэнси, отодвигая пустую тарелку. Её голос был чуть более лёгким, чем нужно. — Если бы ты могла выбрать любое место для отпуска, куда бы ты отправилась?       Гермиона задумалась, прикусив нижнюю губу. Это невинное движение заставило брюнетку задержать на ней взгляд чуть дольше. «Почему она всегда так невозмутима?» — мелькнула у неё мысль, но она тут же улыбнулась, скрывая свои размышления.       — Возможно, в Тоскану, — наконец сказала Грейнджер. — Мне всегда хотелось увидеть эти бескрайние виноградники, почувствовать вкус настоящей маггловской Италии.       — Тоскана, — повторила Пэнси, её губы дрогнули в улыбке. — Очень… предсказуемо.       — А ты? — Гермиона перевела взгляд на брюнетку, слегка приподняв бровь.       — Я? — Паркинсон сделала вид, что задумалась, наклоняя голову. — Наверное, в Исландию. Я бы хотела увидеть северное сияние. И проверить, действительно ли там горячие источники такие чудесные, как о них говорят.       Грейнджер удивлённо прищурилась.       — Исландия? — переспросила она. — Никогда бы не подумала.       — Почему? — Пэнси приподняла бровь, но её руки снова нервно задвигались, поправляя идеально лежащую салфетку. — Ты считаешь, что я слишком избалованная для холодных пейзажей?       — Возможно, — с лёгкой улыбкой ответила шатенка, её тон был игривым, но в глазах мелькнула забота.       Пэнси тихо рассмеялась, но её смех был чуть резче, чем обычно. Она наклонилась вперёд, положив ладонь на руку Гермионы.       — Ты все еще судишь обо мне по первому впечатлению? — с притворной обидой спросила она.       — Нет, — мягко ответила Грейнджер, её голос стал чуть серьёзнее. — Я просто… начинаю узнавать тебя.       Эти слова на мгновение застали Паркинсон врасплох. Её пальцы, мягко касающиеся руки шатенки, замерли. Она сглотнула, пытаясь прогнать нарастающее чувство уязвимости.       — И что ты узнала? — спросила она, её голос прозвучал еле слышно.       Гермиона опустила глаза на их переплетённые пальцы, прежде чем ответить.       — Что ты не такая, как я думала, — призналась она.       — А какая? — Паркинсон слегка наклонилась ближе, её взгляд стал почти пронизывающим.       — Более… искренняя, — тихо произнесла шатенка.       На долю секунды лицо Пэнси дрогнуло, но она быстро взяла себя в руки.       — Искренняя, — повторила она с улыбкой, её пальцы вновь начали медленно скользить по ладони Гермионы. — Это интересно слышать.       Но в её голове мысли не давали покоя.       «Если она узнает всю правду, что тогда? Уйдёт? Или останется?»       В этот момент официант подошёл, предлагая десерт. Пэнси взяла меню, чтобы скрыть своё лицо, и слегка выдохнула.       — Шоколадный торт? — предложила она, её тон вернулся к прежней уверенности.       — Звучит идеально, — согласилась Гермиона, но её взгляд задержался на лице брюнетки чуть дольше.       Когда официант удалился, Пэнси снова обратилась к спутнице:       — Знаешь, Грейнджер, — начала она, наклоняясь чуть ближе, — если бы мне пришлось выбирать между этим ужином и северным сиянием… я бы выбрала это.       Гермиона рассмеялась, её глаза блестели.       — Ты неисправима, — сказала она, но в её голосе звучала искренняя теплоту.       — Возможно, — признала Паркинсон, её губы изогнулись в хитрой улыбке. — Но ты, похоже, всё равно это одобряешь.       Гермиона ничего не ответила, лишь слегка сжала руку Пэнси. Она видела напряжение, мелькнувшее на лице брюнетки, но решила не давить. Вместо этого она позволила этому моменту развиваться естественно, наслаждаясь теплом, которое, несмотря на всё, соединяло их в этот вечер. Шоколадный торт оказался восхитительным — нежным, с лёгким ореховым привкусом и густым соусом из магических ягод. Грейнджер с удовольствием отломила небольшой кусочек вилкой и попробовала. Тёплый вкус медленно растекался по её нёбу, заставляя расслабиться ещё больше. Напротив, брюнетка ела медленно, словно наслаждаясь не только тортом, но и тем, как Гермиона постепенно открывается, смягчая свои привычные защитные границы. Но её взгляд, хотя и казался спокойным, выдавал неуловимую тревогу. Когда официант принёс счёт, Пэнси тут же взяла его, не давая Грейнджер ни малейшего шанса что-либо предложить.       — Ты даже не спросишь? — шатенка приподняла бровь, наблюдая за Паркинсон поверх бокала с остатками вина.       — Грейнджер, — протянула Пэнси с лёгкой насмешкой, убирая кошелек в карман пальто. — Я предложила этот ужин, я же его и оплачиваю. Неужели ты подумала, что я позволю тебе хоть что-то сделать?       — Я не привыкла сидеть сложа руки, — парировала Гермиона, её голос звучал легко.       — Да, я это заметила, — усмехнулась Пэнси, проведя пальцем по краю бокала. — Но иногда стоит позволять другим заботиться о тебе.       Шатенка на мгновение задумалась, затем вздохнула, словно уступая, но неохотно.       — Хорошо. Но только в этот раз.       — Посмотрим, — ответила брюнетка, её взгляд выглядел лукавым, но чуть мягче, чем обычно.       Когда официант забрал счет, Пэнси склонила голову набок, задумчиво смотря на Гермиону.       — Знаешь, Грейнджер, я только что вспомнила одну интересную вещь, — начала она невинным тоном.       — Что именно? — шатенка наклонила голову, её голос звучал осторожно.       — Статью Риты Скитер, — сказала Паркинсон, её губы изогнулись в знакомой ухмылке. — Она ведь писала о нас. Как там было? «Тёмные танцы героини войны».       Гермиона резко закашляла, едва не уронив вилку.       — Пожалуйста, только не это, — вздохнула она, чувствуя, как её щеки начинают гореть.       — Но это же шедевр, — продолжила Пэнси, её тон был наполовину насмешливым, наполовину задумчивым. — Я до сих пор представляю, как Скитер сочиняла: «Танцы, полные недосказанности и скрытой страсти».       Грейнджер закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.       — Если она напишет ещё что-то подобное, это будет исключительно твоей виной, — сказала она, показывая на Пэнси вилкой.       — О, я с радостью возьму на себя ответственность, — парировала брюнетка, опустив подбородок на руку. — Хотя, возможно, в следующей статье она упомянет, как ты покорила меня шоколадным тортом.       Гермиона рассмеялась, её смех был лёгким и искренним.       — Ты неисправима, — сказала она, но в её голосе звучала теплоту.       — Ты уже это говорила и тебе это нравится, — подмигнула Пэнси, поднимаясь из-за стола.       Она галантно помогла Грейнджер с пальто, их руки ненадолго соприкоснулись, и Гермиона почувствовала, как по её коже пробежала волна тепла. Когда они вышли из ресторана, ночь была тихой и ясной. Снежинки медленно падали с зачарованного неба, добавляя волшебства в их прогулку.       — Так, — сказала брюнетка, остановившись под уличным фонарём. — Теперь по всем канонам я должна проводить тебя домой.       Шатенка посмотрела на неё, её губы тронула лёгкая улыбка.       — Это звучит прекрасно, — ответила она, её голос стал мягким.       Они пошли дальше, их шаги почти синхронно звучали на заснеженной мостовой. Тишина между ними была тёплой, наполненной чем-то, что Гермиона не могла выразить словами. Пэнси украдкой бросила взгляд на её профиль, и что-то внутри неё сжалось.       «Почему мне всё время кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой?» - пронеслось в голове Паркинсон, но она тут же отогнала эту мысль, спрятав её за привычной маской лёгкости.       — Ты знаешь, — начала она, её голос был непринуждённым, но чуть тише, чем обычно. — Я думаю, этот вечер официально стал лучшим из моей недели.       Гермиона повернулась к ней, её взгляд был мягким, но внимательным.       — Всего недели? — спросила она с лёгкой улыбкой.       — Хорошо, месяца, — согласилась Пэнси, её глаза блеснули.       Грейнджер снова рассмеялась, но на этот раз её смех был более сдержанным, словно она задумалась о чём-то важном.       — Спасибо, Пэнси, — сказала она неожиданно.       — За что? — удивлённо спросила брюнетка.       — За то, что ты умеешь создавать такие моменты, — ответила Гермиона, её голос стал чуть тише.       Паркинсон замерла на мгновение, затем её губы изогнулись в мягкой улыбке.       — Я просто талантлива, — сказала она, но её тон был лишён привычной насмешки.       Снежинки медленно кружились в воздухе, устилая улицы мягким белым покрывалом. Ночь была ясной, и звёзды мерцали высоко над головой, будто наблюдая за ними. Пэнси и Гермиона шли бок о бок по узкой улочке, вымощенной магическими камнями, которые слегка светились в темноте. Уличные фонари отбрасывали тёплый свет, усиливая ощущение уюта, но в воздухе повисло неуловимое напряжение. Шатенка украдкой взглянула на Паркинсон. Её осанка была уверенной, её шаги — ровными, но в этих идеальных движениях чувствовалось что-то сдержанное. Это не была та расслабленная Пэнси, которую Грейнджер видела на свадьбе.       — Этот вечер был… неожиданно хорошим, — наконец произнесла Гермиона, её голос звучал мягко, но искренне.       — Неожиданно? — переспросила брюнетка, её болотные глаза блеснули в свете фонарей. Её губы изогнулись в лёгкой улыбке, но взгляд оставался изучающим. — Гермиона, ты серьёзно сомневалась в моём умении организовать свидание?       — Я говорила не про ресторан, — с лёгкой улыбкой уточнила Грейнджер. — А про нас.       Эти слова заставили Пэнси замереть на мгновение. Её взгляд стал мягче, но Гермиона заметила, как она чуть сильнее сжала руки в карманах пальто.       — Рада слышать, что я могу тебя удивлять, — наконец произнесла Паркинсон, её голос звучал спокойно, но чуть тише, чем обычно.       Их шаги замедлились, а тишина между ними наполнилась мягким звоном далёких колокольчиков. Гермиона почувствовала, как её рука слегка коснулась локтя Пэнси. Это было почти случайно, но она ощутила, как напряжение в теле брюнетки стало чуть заметнее. Когда они дошли до небольшого сквера рядом с домом шатенки, украшенного гирляндами, свет которых отражался в инее на ветвях деревьев, Пэнси остановилась. Она глубоко вдохнула, словно пыталась собрать себя, и повернулась к шатенке.       — Здесь красиво, — сказала Грейнджер, её голос был тихим, почти мечтательным.       — Красиво, — машинально повторила Пэнси, но её взгляд был прикован не к деревьям, а к лицу Гермионы.       Они остановились у одной из скамеек. Гермиона почувствовала, как напряжение между ними снова нарастает. Паркинсон мягко убрала руку из кармана и протянула её к спутнице.       — У тебя снег в волосах, — сказала она, осторожно убирая снежинку с локона.       Её пальцы задержались чуть дольше, чем требовалось, и Гермиона ощутила тепло, разлившееся по всему телу.       — Спасибо, — прошептала она, её взгляд остановился на лице Пэнси.       На мгновение между ними возникло что-то неуловимое. Их взгляды встретились, и шатенка почти могла услышать, как сердце Паркинсон бьётся быстрее.       — Ты выглядишь так, будто хочешь что-то сказать, — тихо заметила Гермиона.       — Просто думаю, — ответила Пэнси, её голос стал чуть ниже.       — О чём? — спросила шатенка, делая шаг ближе.       Пэнси отвела взгляд, и её губы изогнулись в слабой, почти грустной улыбке.       — О том, как хорошо закончить этот вечер, — наконец сказала она, её тон был мягким.       Гермиона нахмурилась, не совсем понимая, что она имеет в виду.       — Хочешь зайти? — спросила она, её голос звучал тихо, но уверенно.       «Я не могу позволить себе разрушить это. Не сейчас. Если я останусь, это снова зайдёт слишком далеко. А что потом? Она снова уйдёт?»       Пэнси посмотрела на неё, и на долю секунды в её глазах промелькнуло что-то — страх или сомнение. Она выровняла осанку и улыбнулась, но теперь её улыбка была чуть жёстче.       — Гермиона, — начала она, слегка качая головой. — Я думаю, будет лучше, если я пойду домой.       — Почему? — Грейнджер не отступала, её голос стал чуть настойчивее.       — Потому что это был идеальный вечер, — мягко сказала брюнетка. — И я не хочу портить его.       Гермиона замолчала. Она хотела возразить, но видела, что за спокойствием Пэнси скрывается что-то большее, она поняла, что сейчас не время настаивать.       — Хорошо, — наконец сказала она, её голос был тихим, но сдержанным.       Паркинсон притянула девушку ближе к себе, положила левую ладонь на щеку и поцеловала. Это был нежный, мягкий и будто извиняющийся поцелуй. Гермиона ближе прижалась к брюнетке, схватив ее за лацканы пальто. Пэнси мягко отстранилась и прошептала в губы спутницы:       — Спасибо за этот вечер, — сказала она, тепло улыбнувшись.       — Спасибо, что организовала для нас этот вечер, — ответила Гермиона, но её голос был пропитан мягкой грустью.       Пэнси сделала несколько шагов назад.       — Доброй ночи, Гермиона, — тихо сказала она, её голос звучал хрипло.       — Спокойной ночи, Пэнси, — ответила шатенка.       С тихим хлопком Паркинсон исчезла, оставив Гермиону стоять в одиночестве под светом фонаря. Шатенка вздохнула, глядя на место, где только что стояла девушка. В её голове вихрем проносились мысли, но одна из них не давала ей покоя: «Почему она не захотела зайти?»       Грейнджер вернулась домой с чувством, что этот вечер, каким бы идеальным он ни был, всё же оставил вопросы, на которые она не знала ответа.

***

             Гермиона толкнула дверь квартиры и сразу же услышала мягкий звук лап по полу. Из коридора выскользнула Офелия. Глаза кошки, желтые, как янтарь, внимательно смотрели на хозяйку, будто читая её мысли.       — Привет, моя хорошая, — мягко сказала Грейнджер, присев на корточки, чтобы погладить её. Офелия тут же прижалась к её руке и тихо замурлыкала. — Как ты? Ты скучала?       Кошка потерлась головой о ладонь шатенки, а та провела пальцами по её мягкой шерсти. На мгновение тепло животного отвлекло её от воспоминаний, но стоило ей подняться и закрыть за собой дверь, как всё снова нахлынуло. Сняв пальто и повесив его на крючок, Гермиона направилась в кухню. Она включила чайник, а затем замерла, опершись на стол. Её взгляд был устремлён в одну точку, но в голове разворачивались события вчерашнего вечера.       Она вспомнила их прощальный поцелуй — мягкий, но такой значимый. Холодный воздух ночи, тепло губ Пэнси. Снег, плавно оседающий на её пальто, и это мгновение, которое казалось вечным. Но почему она отказалась зайти? Этот вопрос не давал Гермионе покоя.       «Она казалась такой уверенной весь вечер, но её отказ… Почему? Она ведь не боялась. Или боялась?»       Грейнджер нахмурилась, чувствуя, как её мысли начинают сбиваться в хаотичный поток.       «Она всегда кажется такой собранной, такой сильной. Но я видела это вчера, в её глазах. Она не просто так ушла. Это был её выбор, но… Почему мне кажется, что за этим выбором скрывается что-то большее?»       Чайник закипел, но Гермиона всё ещё стояла, опираясь на столешницу. Её ладонь скользнула по деревянной поверхности, и она глубоко вздохнула. Только когда Офелия тихо мяукнула и потерлась о её ногу, шатенка отвлеклась. Она взяла чашку, заварила чай и направилась в гостиную, где устроилась на диване с кошкой на коленях.       — Что ты об этом думаешь, Офелия? — спросила она, осторожно поглаживая её спину. Кошка ответила лёгким мурчанием, как будто соглашаясь с невысказанными мыслями хозяйки.       Гермиона откинулась на спинку дивана, позволив себе расслабиться, хотя бы физически. Её пальцы медленно гладили шерсть Офелии, а в голове продолжали крутиться мысли.       «Я должна спросить её об этом. Но… если я начну спрашивать, она может закрыться. А я не хочу снова разрушить то, что мы начали строить. Может, стоит дать ей время. Или, может быть, я просто боюсь того, что она скажет?»       Офелия замурлыкала громче, а Гермиона не удержалась от слабой улыбки.       — Ты же знаешь, что я слишком много думаю, правда? — тихо сказала она, уткнувшись носом в мягкую шерсть.       Её мысли снова унеслись к их ужину, к взглядам, к прикосновениям. Её рука автоматически поднялась к губам, словно она могла снова ощутить вкус поцелуя. Этот момент, когда их губы встретились, казалось, был наполнен чем-то таким глубоким, что это нельзя было выразить словами.       «Почему она оставила меня с этим ощущением, что я хочу большего? Она ведь знает, как я к ней отношусь. Но я чувствую, что она всё ещё не готова полностью довериться мне. Может, это связано с её прошлым? С её страхами?»       Гермиона закрыла глаза, вспомнив, как Пэнси смотрела на неё перед тем, как аппарировать. В этом взгляде было что-то большее, чем просто прощание. Что-то, что Грейнджер не могла до конца понять.       — Ты держишь меня в напряжении, Паркинсон, — тихо сказала она, но в её голосе не было раздражения, только любопытство и тепло. Гермиона только устроилась на диване, завернувшись в тёплый плед, когда в окно раздался лёгкий стук. Она подняла взгляд и увидела сову, прилетевшую с письмом. На её лапке был аккуратно привязан свиток, перетянутый лентой. Девушка встала с дивана и направилась к окну.       — Ты спешила, да? — мягко произнесла Гермиона, подходя ближе и открывая окно.       Сова терпеливо вытянула лапку, позволяя снять письмо, и тут же встряхнулась, словно давая понять, что ждёт ответа. Гермиона провела пальцами по ленте, развязывая её, и расправила пергамент. Почерк Джинни был чётким, но в каждом слове чувствовалась теплая забота:       «Дорогая Гермиона,       Я долго думала, как написать тебе это письмо. Мы с тобой всегда умели быть честными друг с другом, но в последнее время я чувствую, что мы отдалились. Причин этому, наверное, много, и они не всегда простые.       Возможно, дело в том, что у нас сейчас такие разные жизни. Ты так занята работой, а я… ну, ты знаешь, теперь моё время принадлежит Джеймсу, дому, Гарри. Теперь и Лили. Но это не значит, что я не скучаю по нашим разговорам.       Давай встретимся? Приходи к нам вечером на чай. Я бы очень хотела услышать, как у тебя дела, узнать, что нового. Мне кажется, что это хороший момент, чтобы восстановить то, что мы потеряли.       Люблю и скучаю,       Джинни.»       Грейнджер перечитала письмо дважды. Её взгляд задержался на словах о том, что они отдалились. Она почувствовала странное тепло от этой искренности. Слова Поттер тронули её. Возможно, она и сама не замечала, насколько скучала по подруге. Она вздохнула, затем подошла к своему столу, взяла чистый лист пергамента и перо. В голове крутились разные мысли, но она знала, что Джинни заслуживает честности.       «Дорогая Джинни,       Спасибо за твоё письмо. Ты права, мы действительно отдалились. И это что-то, о чём я думала уже давно. Наверное, нам обеим было непросто — ты строишь свою семью, я работаю над собой и своей жизнью.       Я не всегда знала, как подступиться, чтобы снова наладить наши отношения. Но я тоже скучаю. И, возможно, эта встреча — именно то, что нам нужно. Я обязательно приду. Спасибо, что написала мне.       С любовью,       Гермиона.»       Она сложила письмо, подошла к сове, которая всё это время терпеливо ждала, и аккуратно привязала пергамент обратно к её лапке.       — Спасибо, что подождала, — прошептала Гермиона, поглаживая её по мягким перьям. — Ты очень терпеливая.       Сова встрепенулась, будто отвечая, и тут же взмахнула крыльями, исчезнув в дневном небе. Гермиона закрыла окно и на мгновение задержалась у подоконника, задумчиво смотря вдаль. Впереди был поход в гости, который она ждала с лёгким волнением, но её сердце становилось чуть теплее от мысли, что Джинни всё ещё помнит, что они — друзья.

***

      Гермиона стояла перед массивной дверью на площади Гриммо, держа в руках два аккуратно завернутых подарка. Один — для Джеймса, яркая коробка с игрушечной метлой, о которой она слышала от Джинни. Второй — для маленькой Лили, мягкий плед кремового цвета с вышитыми звёздами. Грейнджер почувствовала лёгкую дрожь, но не от холода. Это место всегда напоминало ей о прошлом — о войне, о потерях, но и о семье, которую они с Гарри создали из того, что осталось. Она сделала глубокий вдох и постучала. Дверь распахнулась почти сразу, и шатенка оказалась лицом к лицу с Джинни, которая тут же обняла её. Объятия были тёплыми и искренними, словно нескольких месяцев отдаления между ними не было.       — Гермиона! — воскликнула рыжая, притягивая её ближе. — Как же я рада тебя видеть!       Грейнджер улыбнулась, чувствуя, как тепло Поттер растапливает последние остатки её напряжения.       — Я тоже, Джин, — ответила она, крепче сжимая подругу в объятиях. — Спасибо, что позвала.       — Глупости, ты же знаешь, что мы всегда рады тебе, — сказала Джинни, наконец отпуская её и приглашая внутрь. — О, ты принесла подарки?       Гермиона протянула свёртки, чувствуя лёгкое волнение.       — Да, для Джеймса и… Лили. Надеюсь, я угадала.       Рыжая бросила взгляд на подарки, её глаза блестели от эмоций.       — Гермиона, это так мило. Спасибо, — сказала она, взяв их и тут же заглядывая в коробки. Увидев игрушечную метлу, она рассмеялась. — Джеймс будет в восторге. Он уже сейчас мечтает стать лучшим ловцом в истории, хотя ему всего три.       — Ну, у него же твои гены, — заметила Гермиона, проходя внутрь и оглядывая знакомую обстановку.       Дом на площади Гриммо изменился. Он уже не был мрачным и угрожающим, каким остался в её воспоминаниях. Теперь здесь царили уют и тепло. Грейнджер заметила несколько новых фотографий на каминной полке: Гарри с Джеймсом на метле, Джинни, держащая маленькую Лили, и даже снимок всех троих на фоне заснеженного поля. Гермиона улыбнулась, присаживаясь на диван. В комнате пахло свежей выпечкой и горячим чаем. Джинни тут же подошла к столику, чтобы налить ей чашку.       — Гарри ещё на работе, но скоро будет, — сказала она, передавая чашку. — А как ты, Гермиона? Как жизнь, работа? Ты выглядишь замечательно.       — Спасибо, — Гермиона сжала чашку в руках, чувствуя, как её охватывает лёгкое волнение. — Работа идёт хорошо. Я сегодня была на маггловском семинаре. Было интересно, но… немного утомительно.       — Ты ведь повышаешь квалификацию? — уточнила Джинни, садясь рядом.       — Да, — кивнула Гермиона. — Это важно, особенно сейчас. Мне хочется быть максимально полезной для своих клиентов.       — А как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила Поттер, её взгляд стал чуть более серьёзным. — Мы давно не виделись, но я помню, как ты говорила о своей работе над собой.       Шатенка на мгновение задумалась, её взгляд задержался на камине.       — Знаешь, я чувствую себя лучше. По крайней мере, лучше, чем когда мы виделись в последний раз, — ответила она. — Тогда я как будто не слишком сильно понимала себя и то, чего я действительно хочу.       Рыжая улыбнулась, её рука мягко легла на ладонь Гермионы.       — Это прекрасно, Гермиона. Ты заслуживаешь счастья. И, судя по твоему лицу, у тебя есть кое-что, что делает тебя счастливой. Или кто-то? — добавила она с лёгкой усмешкой.       Гермиона закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.       — Не начинай, Джин, — тихо сказала она, но в голосе звучала теплая нотка.       Поттер рассмеялась, но ничего не добавила, понимая, что разговор ещё продолжится позже. Вместо этого она мягко переменила тему, рассказывая о детях и домашних делах. Гермиона слушала, чувствуя, как напряжение, с которым она пришла сюда, медленно растворяется. Дом, пусть и не её, ощущался местом, где её действительно ждали. Внезапно девушки услышали, как входная дверь открылась.       — Привет, я дома, — послышался голос Гарри.       Гермиона вздрогнула, её взгляд метнулся к двери. В комнату вошёл Гарри, его тёмно-зелёные глаза сначала осветились радостью, увидев Джинни, но когда он заметил Гермиону, его выражение стало более настороженным.       — Гермиона, — сказал он, шагнув ближе. — Привет.       — Гарри, — тихо ответила она, вставая с дивана. — Привет.       Они коротко обнялись. Объятие было скорее формальным, чем тёплым, но всё же не лишённым какой-то искренности. Гарри сел в кресло напротив, изучая Гермиону. Джинни почувствовала напряжение в воздухе и быстро поднялась.       — Мне нужно проверить Лили. Вы, пока, поговорите, — сказала она с лёгкой улыбкой и направилась к выходу. — Гермиона, я скоро вернусь.       Молодой мужчина проводил её взглядом, затем снова повернулся к подруге.       — Как ты? — осторожно спросил он, словно не был уверен, как начать разговор.       — Нормально, — быстро ответила она, чувствуя, как её ладони становятся влажными. — Работа, семинары… ты знаешь, всё как обычно.       — Это хорошо, — Гарри чуть наклонился вперёд, его локти упёрлись в колени. — Я рад, что ты зашла.       Грейнджер чуть кивнула, но её взгляд был напряжённым. Она знала, что если кто-то не заговорит о причинах их отдаления, неловкость будет только расти.       — Гарри, — начала она, опуская чашку на стол, — я… Я знаю, что долго не заходила. И, честно говоря, я должна извиниться за это.       Поттер поднял брови, удивлённый её признанием.       — Почему извиняться? — спросил он, откинувшись на спинку кресла. — Это я должен был написать тебе. Мы оба могли бы проявить больше инициативы.       — Может быть, — неуверенно ответила Гермиона. — Но я… Я почувствовала, что ты сблизился с Роном, особенно после нашего расставания. И это было нормально. Но я не знала, где моё место.       Брюнет внимательно слушал, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалось сожаление.       — Ты никогда не теряла своего места, Гермиона, — сказал он, его голос был мягким. — Я просто… Я не хотел вмешиваться. После того, как Рон… Ну, ты понимаешь. Он говорил о тебе много, но я знал, что тебе это не нужно.       Шатенка вздохнула, слегка покачав головой.       — Рон говорил о том, чтобы вернуть меня, — тихо сказала она. — Я знаю, что ты не воспринимал это всерьёз, но мне было сложно слышать. И… тогда начали проявляться мои чувства к Пэнси. Это меня напугало. Я боялась, что ты не поймёшь.       Гарри выглядел немного ошарашенным, но быстро взял себя в руки.       — Я знал, что она ходила на консультации к тебе, — напомнил он. — Но тогда не думал, что у вас может быть что-то большее. Когда вышла статья Скитер… Ну, я удивился.       Грейнджер улыбнулась краешком губ.       — Я боялась, что ты осудишь меня.       — Гермиона, я никогда не осуждал тебя, — твёрдо сказал он, нахмурившись. — Я просто… Я не знал, что думать. Но я рад, что ты рассказала мне сейчас.       В воздухе повисло молчание, но оно было менее напряжённым, чем раньше. Шатенка посмотрела на Гарри и заметила, как его взгляд стал чуть мягче.       — Знаешь, — наконец сказал он, чуть улыбнувшись, — Джинни права. Мы все немного запутались, но я рад, что ты здесь. Правда.       — Я тоже рада, Гарри, — тихо ответила Гермиона.       В этот момент дверь снова открылась, и Джинни вошла с Лили на руках.       — Так, — бодро сказала она, прерывая их момент. — Вы уже успели поговорить?       Гермиона и Гарри обменялись взглядами и почти одновременно улыбнулись.       — Думаю, да, — ответила Гермиона, её голос звучал теплее, чем в начале вечера.       Шатенка встала с места и подошла к Джинни, она с удивлением и умилением оглядела новорожденную дочь друзей. Она провела пальцем по маленькой руке и улыбнулась.       — Наверное, это самый милый ребенок, которого я только видела, — Грейнджер заглянула в глаза малышки, а затем подняла взор на подругу.       — Спасибо за комплимент, дорогая, — улыбнулась рыжая, сев в кресло рядом с мужем, а Грейнджер вернулась на диван.       Парень бросил взгляд на подругу, пока его жена тихо укачивала Лили в кресле. Его любопытство, скрываемое за маской спокойствия, стало заметнее.       — Гермиона, — начал он осторожно, словно подбирая слова. — Я всё думаю… как это у вас с Пэнси началось? То есть… не хочу лезть в личное, если не хочешь делиться, но мне просто интересно.       Гермиона задержала дыхание, её пальцы слегка сжали чашку. Она знала, что этот вопрос когда-нибудь появится, но не ожидала, что Гарри задаст его так скоро. Она бросила короткий взгляд на Джинни, которая, хоть и сосредоточилась на дочери, явно прислушивалась.       — Это… длинная история, — начала Гермиона, медленно ставя чашку на стол. — Она пришла ко мне как к терапевту. У неё тогда был… непростой период. Поначалу это было чисто профессионально.       Поттер кивнул, словно обдумывая её слова, но его взгляд был всё так же внимателен.       — И? — мягко спросил он.       Шатенка улыбнулась краешком губ, вспоминая.       — И она оказалась совсем не такой, какой я её себе представляла. Не той надменной и холодной слизеринкой, какой мы её помнили. Она была… другой. Я видела как ее сломала война и какой ужас пережила она. Мы начали работать, и я увидела, что за всем этим фасадом скрывается человек, который очень много пережил. — девушка на мгновение замолчала, обдумывая, как продолжить, — Но всё изменилось в один вечер, — призналась она, слегка опустив глаза. — Она пришла ко мне… пьяной. Это было не в рабочее время, конечно. Она просто… появилась на пороге моего дома. Мы очень много говорили. И потом… — её голос затих.       — Она тебя поцеловала? — догадался Гарри, его брови чуть приподнялись.       Гермиона кивнула, краснея.       — Да, — тихо ответила она. — Это было… неожиданно приятно. Для нас обеих. А потом она пригласила меня на ужин. Всё казалось таким лёгким, но это было ошибкой, потому что мы оказались в постели. Я пересекла границы, которые не должна была пересекать.       Джинни, которая до этого молчала, мягко спросила:       — Поэтому вы прекратили общение?       — Да, — подтвердила Грейнджер. — Это было необходимо. Я начала ходить к терапевту, чтобы разобраться в себе. А Пэнси… она уехала во Францию. Мы не общались несколько месяцев, пока не встретились на свадьбе Драко и Астории.       — И что было дальше? — молодой мужчина не мог скрыть своего интереса.       Шатенка улыбнулась чуть теплее.       — Мы начали общаться снова. Сначала случайно столкнулись в книжной лавке, потом пошли на обед, потом на ужин… Всё стало более… естественным. Без давления, без напряжения. Я не знаю, куда это ведёт, но теперь я чувствую себя более уверенно в этом.       Поттер внимательно слушал, его лицо стало мягче.       — Я рад, что ты нашла что-то… или кого-то, что делает тебя счастливой, — сказал он искренне. — Пэнси… она была не той, кого я ожидал увидеть рядом с тобой, но, похоже, вы действительно нашли что-то общее.       — Спасибо, Гарри. Для меня это очень важно, — Грейнджер чуть улыбнулась, её взгляд стал спокойнее.       Джинни, уловив момент, подмигнула Гермионе.       — Поздравляю, друзья, лед тронулся.       Гарри закатил глаза, но улыбка на его лице была слишком тёплой, чтобы скрыть, что он действительно рад за неё. Парень задумчиво кивнул, обдумывая рассказ Гермионы. Некоторое время в комнате висела тишина, лишь потрескивал камин, создавая уютный фон. Наконец, Гарри подал голос, его тон был чуть мягче, но в глазах блеснуло любопытство.       — Гермиона, — начал он осторожно, слегка наклоняясь вперёд, — раз у нас вечер откровений, я хотел бы узнать еще кое - что личное.       Грейнджер бросила на него внимательный взгляд и чуть улыбнулась.       — После всего, что я только что рассказала, — заметила она с лёгким сарказмом, — трудно представить, что ты можешь задать что-то ещё более личное.       Поттер улыбнулся в ответ, но затем снова стал серьёзным.       — Когда ты поняла… ну, что тебе нравятся не только мужчины? — он чуть сжал руки на коленях, явно стараясь подобрать слова. — Это началось с Пэнси или раньше?       Рыжая, до этого сосредоточенная на Лили, тоже повернула голову, внимательно слушая.       Гермиона отвела взгляд, задумавшись. Её пальцы машинально скользнули по краю чашки, пока она подбирала ответ.       — Раньше, — тихо призналась она, наконец посмотрев на друга. — Намного раньше. В школе, если быть честной.       — В школе? — удивлённо переспросил Гарри, его брови слегка приподнялись. — Почему ты никогда об этом не говорила?       Шатенка слегка покраснела и тихо рассмеялась.       — Потому что сама не понимала до конца. Это было что-то новое, странное… И я пыталась это игнорировать.       Джинни подняла бровь, её взгляд стал любопытным.       — Кто? — спросила она, её голос был мягким, но с ноткой заинтригованности.       Гермиона слегка закатила глаза, но, не сдержав улыбки, ответила:       — Флер Делакур.       — Флер? — супруги хором произнесли её имя, и Джинни, не сдержавшись, рассмеялась. — Ну конечно, она же была в центре внимания всех в Хогвартсе. Но я думала, ты её ненавидела!       Грейнджер пожала плечами, её взгляд потеплел от воспоминаний.       — Я так думала. Тогда мне казалось, что она раздражает меня своим высокомерием и тем, как она вела себя с Роном. Но теперь я понимаю, что дело было не в этом. Она понравилась мне. Своей свободой, её уверенностью в себе. Она была такой… впечатляющей. А я не знала, что с этим делать. Поэтому… раздражение было моей защитной реакцией.       — Это многое объясняет, — задумчиво заметил Гарри, его взгляд стал мягче. — Ты ведь действительно тогда часто ворчала на неё.       Шатенка рассмеялась, но в её смехе звучала лёгкая горечь.       — Да, ворчала. А потом всё просто заглушила. После войны всё стало ещё сложнее. Было проще придерживаться того, что казалось нормальным. Мужчины, отношения с Роном… Я даже не позволяла себе задумываться о чём-то другом.       — А с Пэнси что изменилось? — мягко уточнила рыжая.       Гермиона замолчала на мгновение, её взгляд стал сосредоточенным.       — Она… она была похожа на меня, — призналась шатенка. — Сложная, запутанная. Когда мы начали работать вместе, я увидела в ней своё отражение. Это было страшно, но… притягательно. Мы друг для друга будто стали зеркалами. С ней я почувствовала, что могу быть собой. Без притворства, без необходимости соответствовать каким-то ожиданиям.       Гарри кивнул, обдумывая её слова.       — Похоже, она для тебя что-то особенное, — тихо сказал он. — Это хорошо, Гермиона. Ты заслуживаешь быть счастливой.       — Спасибо, Гарри, — Грейнджер улыбнулась, её взгляд стал мягче.       — Теперь понятно, почему ты так нервничала рядом с Флер, — с улыбкой добавила Джинни, подмигивая. — Ты явно никогда не забудешь её.       Грейнджер рассмеялась, расслабившись, а Гарри только покачал головой, пытаясь скрыть улыбку. Атмосфера в комнате стала легче, теплее, словно все напряжение наконец ушло. Гермиона откинулась на спинку дивана и, улыбнувшись, посмотрела на давнего друга.       — А как ты, Гарри? Как работа? Отцовство? — её голос был мягким, но в глазах читалось искреннее любопытство.       Гарри отставил свою чашку на журнальный столик, слегка пожал плечами и улыбнулся.       — Работа… всё та же рутина, если честно. Погоня за теми, кто пытается разрушить мир. Бывают дни, когда кажется, что ничего не меняется, — он посмотрел на Гермиону с лёгкой улыбкой. — Но, признаюсь, это немного легче, чем в наши школьные годы. Нет Волдеморта, и это уже хорошо.       — Это точно, — тихо согласилась шатенка, поджав губы. — А с Джеймсом? Как он?       — Джеймс — это настоящий ураган, — с теплотой сказал Гарри, его лицо сразу же осветилось. — Он просто обожает всё, что связано с квиддичем. Джинни буквально заразила его своим энтузиазмом. Постоянно размахивает игрушечной метлой по дому. А недавно сказал, что хочет быть ловцом.       Гермиона рассмеялась.       — Ещё один Поттер в квиддиче. Удивительно, что у вас ещё есть целая мебель в доме.       — О, это вопрос времени, — с усмешкой заметила Джинни, возвращаясь в комнату с тарелкой пирожных. — Если продолжится в том же духе, через пару месяцев нам придётся заказывать новую гостиную.       — А Лили? — с интересом спросила Грейнджер, взглянув на подругу. — Я всё ещё не могу поверить, что у вас теперь двое.       — Лили спокойнее Джеймса, — ответила Джинни, сев на подлокотник кресла, на котором сидел ее муж. — Пока что. Но у неё уже есть взгляд, который говорит: «я знаю, чего хочу».       — Она вся в тебя, — поддел Гарри, улыбаясь.       Джинни закатила глаза, но в её взгляде читалась нежность.       — А ты, Гарри? Как ты справляешься? — снова спросила Гермиона, её голос стал чуть мягче.       Гарри ненадолго задумался, его лицо стало более серьёзным.       — Бывают дни, когда я сомневаюсь в себе, — честно сказал он. — Я хочу быть хорошим отцом. Я никогда не знал, как это… иметь настоящую семью. Всё, что я делаю, — это стараюсь, чтобы у Джеймса и Лили была другая жизнь. Намного лучше той, что была у меня.       Шатенка почувствовала, как в её сердце поднялась волна тепла. Она знала, через что прошёл Гарри, и то, что он открыто говорил об этом, вызывало у неё уважение.       — Ты прекрасный отец, Гарри, — сказала она твёрдо. — И Лили, и Джеймсу очень повезло с тобой.       Парень слегка улыбнулся, в его глазах мелькнуло что-то тёплое.       — Спасибо, Гермиона. Мне приятно это слышать.       На мгновение в комнате повисла приятная тишина. Гермиона с улыбкой посмотрела на Джинни и Гарри, чувствуя, как её напряжение полностью растворяется. Она была рада быть здесь, с ними, в этом доме, который всегда ассоциировался у неё с дружбой и поддержкой. Поттер, взяв в руки чашку с чаем, словно задумался, глядя на пар, поднимающийся над поверхностью напитка. Он слегка вздохнул и, как будто нехотя, начал:       — Знаешь, я разговаривал с Роном на днях. Он упомянул… статью Скитер. Ну, ту, где ты с Пэнси.       Грейнджер сразу напряглась, её пальцы крепче обхватили чашку. Она почувствовала, как внутри поднимается волна тревоги.       — И что он сказал? — её голос звучал спокойнее, чем она ожидала, но внутри всё сжалось.       Гарри на мгновение замялся, будто подбирал слова.       — Он… был не в лучшем состоянии, — осторожно начал он. — Выпил немного лишнего. Сказал что-то вроде: «Эта змея затащила Гермиону в свои сети». — Гарри замолчал, взглянув на Гермиону. — Прости, я не хотел это повторять, но…       Грейнджер почувствовала, как её щеки заливает краска — смесь гнева, разочарования и чего-то ещё, глубже. Она опустила взгляд, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.       — Змея… — тихо повторила она, её голос звучал сдержанно, но холодно. — Конечно, он так сказал. Всё-таки это Рон.       Её ладони слегка дрожали, и она осторожно поставила чашку на стол, чтобы это не было заметно.       — Гермиона, — начала Джинни мягко, — ты знаешь Рона. Он всегда был… импульсивным. А после всего, что произошло…       — Я знаю, — перебила шатенка, глядя прямо на Гарри. Её глаза блестели от сдерживаемых эмоций. — Но это не оправдывает его. Он не знает Пэнси. Он никогда даже не сможет понять, через что она прошла.       Она сделала паузу, пытаясь выровнять дыхание. Её голос стал тише, но не менее твёрдым.       — Пэнси — не идеальная. Она сложная, саркастичная, иногда слишком закрытая. Но она — не змея. И она заслуживает второго шанса. Если бы Рон хотя бы на минуту перестал цепляться за стереотипы, он мог бы это увидеть.       Брюнет молчал, внимательно слушая. Он видел, насколько сильно это задело Гермиону, и почувствовал лёгкое чувство вины за то, что вообще затронул эту тему.       — Я понимаю, что ты злишься, — наконец сказал он, его голос был тёплым и искренним. — И ты права, Рон иногда бывает несправедлив. Я поговорю с ним. Постараюсь объяснить. Может, это хоть немного поможет.       Гермиона глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Она знала, что друг искренне хочет помочь, но она также знала, что изменить Рона будет непросто.       — Спасибо, Гарри, — сказала она наконец, её голос стал чуть мягче. — Но я думаю, что это не только про Пэнси. Он всё ещё не может отпустить прошлое. И я… Я не могу за него это сделать.       — Ты всегда была сильной, Гермиона, — сказала она. — И ты справишься с этим. А насчёт Рона… ну, пусть это будет его уроком.       Шатенка кивнула, чувствуя, как напряжение начинает спадать, но осадок всё ещё оставался. Она знала, что этот разговор — только часть большой истории, и многое ещё предстоит решить. Поттер отнесла дочь, которая уснула, в соседнюю комнату.       Гарри откинулся на спинку дивана, выдыхая. Лёгкая улыбка скользнула по его лицу, но взгляд оставался задумчивым. Джинни, заметив это, поднялась и собрала пустые чашки со стола, бросив на него мимолётный взгляд.       — Думаю, нам всем пора выдохнуть, — мягко сказала она, направляясь к кухне. — Вы как раз успеете договорить, пока я вернусь.       Молодой мужчина покачал головой, словно хотел что-то возразить, но промолчал. Гермиона тоже не стала ничего говорить, наблюдая, как Джинни скрылась за дверью. Молчание повисло в комнате. Лишь потрескивание дров в камине нарушало тишину. Грейнджер чуть переместилась на диване, стараясь расслабиться, но её мысли всё ещё возвращались к разговору.       — Ты думаешь, я зря завёл эту тему? — спросил Гарри, глядя на огонь.       Гермиона покачала головой.       — Нет, — тихо ответила она, сцепив пальцы. — Нам действительно нужно было поговорить. Я рада, что ты всё это сказал.       Парень взглянул на неё, слегка приподняв бровь.       — Правда? — в его голосе слышались нотки сомнения.       — Да, правда, — Гермиона повернула голову и встретила его взгляд. — Я… долго думала, что ты не захочешь меня понять. Что ты… осудишь меня за всё это.       Он нахмурился, его зелёные глаза блеснули в свете камина.       — Гермиона, — произнёс он, его голос звучал искренне. — Я никогда не осуждал тебя. Может, я не понимал, но… ты всегда была мне важна. Ты моя лучшая подруга. Я думал, что это ты отдалилась, потому что я сделал что-то не так.       Она опустила взгляд, чувствуя, как к горлу подступает комок.       — Ты ничего не делал, Гарри, — сказала она тихо. — Это была я. Мне нужно было время, чтобы разобраться в себе. Чтобы понять, кто я и чего хочу. И я… боялась, что ты не примешь меня такой.       Брюнет покачал головой, его губы дрогнули в слабой улыбке.       — Ты иногда слишком много думаешь, Гермиона, — мягко сказал он. — Но, знаешь, я рад, что ты пришла сегодня. Я скучал по тебе.       Она улыбнулась, чувствуя, как напряжение практически испарилось.       — Я тоже скучала, — призналась она, её голос стал теплее. — Спасибо, что выслушал меня.       Гарри улыбнулся шире и чуть наклонился вперёд.       — Мы всегда были командой, помнишь? — напомнил он. — Даже если мы иногда забываем об этом.       Грейнджер рассмеялась, её смех был лёгким и беззаботным.       — Это правда, — сказала она, её глаза блестели от тепла.       Джинни вернулась в комнату, неся свежий чайник и несколько пирожных на подносе.       — Всё спокойно? — спросила она, окидывая их взглядом.       — Более чем, — ответил Гарри, беря с подноса пирожное. — Думаю, мы справились.       Гермиона кивнула, чувствуя, как в груди разливается тепло. Этот вечер был трудным, но теперь она понимала, что сделала правильный шаг. Отношения с Гарри и Джинни начали возвращаться на прежний уровень, и это давало ей надежду. Когда часы начали бить десять, Гермиона встала, поправив пальто.       — Мне пора, — сказала она, глядя на обоих. — Спасибо за вечер. Это было… важно.       Джинни обняла её, прошептав:       — Не исчезай снова, ладно? Заходите к нам с Пэнси, было бы интересно пообщаться с ней.       Гарри улыбнулся, обняв подругу чуть крепче, чем раньше.       — До скорой встречи, Гермиона.       Она кивнула, чувствуя, что в их словах было больше искренности, чем за последние несколько лет. Этот вечер смог помочь друзьям вернуть то, что они казалось потеряли.