Что ты чувствуешь прямо сейчас?

      Книжный магазин «Флориш и Блоттс» всегда оставался уютным убежищем для любителей литературы. Мягкий свет золотистых ламп, плавающих под потолком, наполнял пространство тёплым сиянием. Полки, уходящие под самый потолок, были заполнены книгами всех жанров — от учебников по заклинаниям до редких исторических манускриптов. Лестницы с зачарованными ступенями скользили туда-сюда, помогая покупателям добраться до самых верхних полок.       На центральном столе были выставлены новинки, обложки которых переливались магическим блеском. Возле кассы мерцал небольшой фонтан с зачарованной водой, которая время от времени вспыхивала радужными искрами, привлекая внимание детей и тех, кто скучал в очереди. Воздух в лавке был насыщен запахом старого пергамента, чернил и легкого аромата специй — вероятно, лавка привезла новые книги из Египта или Индии.       В дальнем углу магазина царила тишина. Там находился раздел, посвящённый магической медицине и терапии, где Гермиона остановилась у одного из стеллажей.       Она держала в руках книгу с блестящей новой обложкой, её пальцы слегка скользнули по заголовку: «Эмоциональная регуляция и восстановление после травм». Свет лампы над её головой мягко освещал страницы, пока она читала аннотацию.       «Это определённо подойдёт для моей практики,» — подумала она, переворачивая книгу и изучая заднюю сторону обложки.       Магазин наполняли приглушённые звуки — шелест страниц, лёгкие шаги и редкие разговоры покупателей. Но Гермиона уже не обращала на это внимания. Она сосредоточилась на содержании книги, позволяя себе на несколько минут погрузиться в профессиональные размышления.       «Так много идей, столько возможностей для применения,» — мелькнуло у неё в голове.       — Грейнджер, — раздался за её спиной знакомый голос, который вытащил девушку из размышлений, а её плечи чуть дёрнулись.       Она обернулась, и её взгляд тут же встретился с болотными глазами Пэнси Паркинсон. Пэнси выглядела так, будто только что сошла с обложки модного журнала: идеальное чёрное пальто из кашемира, брюки с высокой талией, которые подчёркивали её стройные ноги, и длинный шарф, небрежно обмотанный вокруг шеи. Её лицо было обрамлено волнами тёмных волос, а на губах играла насмешливая, но не враждебная улыбка — та самая, которая всегда ставила Гермиону в тупик.       Гермиона, напротив, выглядела иначе: простое серое платье, клетчатый шарф, тёплый шерстяной кардиган и низкий пучок. Она не слишком заботилась о своём внешнем виде сегодня, её день был заполнен обычной рутиной, но теперь она вдруг почувствовала, как сильно отличается от брюнетки.       — Паркинсон, — спокойно ответила Грейнджер, но её голос чуть дрогнул. — Не ожидала увидеть тебя здесь.       Брюнетка, прислонившись к стеллажу, лениво скрестила руки на груди, взгляд её был слегка изучающим.       — А я не ожидала, что ты до сих пор изучаешь книги, чтобы разбирать чужие травмы, — с лёгкой насмешкой ответила Паркинсон, её взгляд опустился на книгу в руках Гермионы.       Шатенка слегка прищурилась, но не позволила себе ничего выдать.       — Это моя работа, — ответила она сдержанно.       Пэнси, скрестив руки на груди, прислонилась к стеллажу, её улыбка стала чуть шире.       — Конечно, — протянула она. — Но, если честно, я думала, что после меня ты захочешь немного передохнуть.       Грейнджер закатила глаза, но её губы дрогнули в лёгкой улыбке.       — Ты была не настолько сложным случаем, как тебе кажется, — заметила она, стараясь сохранить лёгкость.       — Правда? — Пэнси слегка приподняла бровь, её взгляд блеснул. — А мне казалось, я была твоим лучшим клиентом.       — Пациентом, — поправила шатенка, но в её голосе не было строгости.       — Пациентом, — повторила Пэнси, будто пробуя слово на вкус. — Разве пациенты целуются со своими терапевтами?       Гермиона напряглась, её лицо стало серьёзнее, но она быстро взяла себя в руки.       — Мы обсуждали это, — напомнила она, её голос стал чуть тише.       — О, я помню, — с усмешкой сказала брюнетка. — Но ты сама сказала, что честность — это основа любых отношений.       — Профессиональных отношений, — поправила Грейнджер, снова пытаясь взять разговор под контроль.       Пэнси тихо рассмеялась, но её взгляд оставался тёплым.       — Конечно, — согласилась она. — Но, кажется, нам не всегда удавалось оставаться в этих рамках.       Шатенка почувствовала, как её щёки слегка порозовели. Она попыталась перевести разговор в другое русло.       — Что ты вообще здесь делаешь? — спросила она, её тон был ровным, но в нём чувствовалось лёгкое раздражение.       — То же, что и ты, — ответила Паркинсон, бросив взгляд на полки. — Ищу что-то интересное. Хотя, честно говоря, я думала, что встречу здесь кого-нибудь менее… знакомого.       Гермиона фыркнула, её напряжение начало спадать.       — Звучит так, будто ты разочарована, — заметила она.       — Скорее удивлена, — парировала брюнетка, её взгляд снова стал насмешливым. — Я думала, ты изучаешь эмоциональную регуляцию исключительно на практике.       Гермиона тихо вздохнула, но на её губах всё же появилась слабая улыбка.       — Это часть процесса, — сказала она.       — Я уверена, что так и есть, — ответила Паркинсон, отталкиваясь от стеллажа и делая шаг ближе. — Но, Грейнджер, тебе стоит признать, что с некоторыми людьми никакие книги не справятся.       — Ты о себе? — спросила Гермиона, приподняв бровь.       — Разумеется, — ответила Пэнси с притворной гордостью. — Хотя, признаться, мне кажется, ты справилась.       Грейнджер почувствовала тепло, которое вдруг появилось между ними. Это был один из тех редких моментов, когда за насмешками Пэнси скрывалась искренность.       — Я рада, что ты так думаешь, — тихо сказала шатенка.       — Конечно, думаю, — ответила Пэнси. — Но ты должна признать, что я сделала твою практику намного… интереснее.       Гермиона рассмеялась, и напряжение в её плечах окончательно спало.       — Интереснее? Это мягко сказано, — сказала она, качая головой.       — Ну, я всегда стараюсь оставить след, — заметила брюнетка, бросая на собеседницу многозначительный взгляд.       Гермиона снова закатила глаза, но в её улыбке чувствовалась искренность.       — Ты неисправима, Паркинсон, — сказала она.       — А ты всё ещё пытаешься меня исправить, — ответила Пэнси с лёгкой улыбкой.       Они замолчали на мгновение, но в этой тишине было больше, чем словах. В этом моменте были воспоминания, недосказанность и что-то ещё, что они обе не были готовы признать. Брюнетка развернулась и пошла вдоль левого стеллажа, рассматривая книги, что встречались на ее пути.       Паркинсон, небрежно касаясь корешков книг, казалась полностью поглощённой выбором, хотя Гермиона не верила, что она пришла сюда ради чтения. Её пальцы скользили по заголовкам, и казалось, что Пэнси выбирает книгу скорее для эффектного жеста, чем для чтения.       Гермиона, стоявшая неподалёку с книгой в руках, бросила на неё взгляд и, не выдержав, подошла ближе.       — И что ты ищешь на этот раз? — спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно.       Брюнетка обернулась, её зеленые глаза встретились с карими глазами Гермионы. Её губы изогнулись в ухмылке, той самой, которая всегда заставляла Грейнджер чувствовать себя немного не в своей тарелке.       — Очередной смысл жизни, — отозвалась она с лёгкой насмешкой. — Хотя признаюсь, полки здесь слишком банальны для моих запросов.       Гермиона приподняла бровь, с трудом подавляя улыбку.       — И всё же ты здесь. Значит, книжный магазин «Флориш и Блоттс» не так уж плох?       — О, не спорю. У него есть свои плюсы. — Пэнси задумчиво посмотрела на ближайшую полку. — Например, никогда не знаешь, кого встретишь.       Гермиона слегка покачала головой, понимая, к чему она клонит.       — Должна признать, я тоже удивлена, — сказала она. — Не думала, что увижу тебя среди книг, если только они не про искусство кокетства или классическая маггловская литература.       — О, Грейнджер, — протянула Пэнси, прижав руку к груди в притворном удивлении. — Ты так резко обо мне судишь. А вдруг я пишу мемуары?       — Мемуары? — Гермиона прищурилась. — Ты?       — Почему бы и нет? — брюнетка слегка наклонила голову, её улыбка стала чуть шире. — «Паркинсон: как остаться неотразимой даже в хаосе».       Грейнджер закатила глаза, но её губы дрогнули в улыбке.       — Звучит как бестселлер. Только я боюсь, что читатели могут не вынести твоего… эго.       — Это не эго, а уверенность в себе, — парировала брюнетка, облокачиваясь на стеллаж. — Ты, кстати, могла бы написать предисловие. Уверена, у тебя накопилось много… мыслей обо мне.       — О, они накопились, — подтвердила Гермиона, скрестив руки на груди. — Но я сомневаюсь, что тебе понравится то, что я напишу.       — Наоборот, я ценю честность, — отозвалась Пэнси. — Особенно твою. Ты же знаешь, как я это люблю.       Шатенка на мгновение задержала взгляд на ней. Она знала, что это игра, очередной словесный поединок, в котором Пэнси всегда была мастерицей. Но было в этом что-то ещё — что-то, что заставляло её чувствовать странное тепло, несмотря на сарказм.       — Ну хорошо, — сказала Гермиона, стараясь звучать непринуждённо. — Если ты ищешь смысл жизни, может, я могу помочь? У меня как раз есть книга, которая поможет тебе на этом пути.       Она протянула Пэнси свою книгу, обложка которой гласила: «Эмоциональная регуляция и восстановление после травм». Пэнси внимательно посмотрела на неё, потом снова перевела взгляд на шатенку.       — Грейнджер, это слишком серьёзно для меня, — протянула она. — А если я просто хочу обед?       Гермиона нахмурилась, слегка удивлённая таким предложением.       — Обед? Ты серьёзно?       — А что, это звучит хуже, чем эмоциональная регуляция? — Паркинсон приподняла бровь. — Ты выглядишь так, будто тебе не помешает передышка.       Гермиона фыркнула, но не смогла сдержать лёгкой улыбки.       — Хорошо, — ответила она, качая головой. — Обед так обед. Но я выбираю место.       — Конечно, — с притворной покорностью сказала Пэнси. — Хотя надеюсь, ты не поведёшь меня в кафе, где подают тыквенный сок. У меня травма детства.       Грейнджер рассмеялась, чувствуя, как напряжение между ними постепенно исчезает.       — Уверена, я найду что-то, что устроит нас обеих. Но предупреждаю, я буду задавать много вопросов.       — О, Грейнджер, — ответила брюнетка, её улыбка стала около мягкой. — Я готова. Только не забудь, я тоже люблю играть по своим правилам.       Их взгляды встретились на мгновение. Это был момент, который они обе заметили, но не стали комментировать. Вместо этого они направились к кассе, продолжая поддразнивать друг друга лёгкими шутками, а золотой свет ламп книжной лавки провожал их.       На улице было прохладно, но свет фонарей и витрины магазинов делали её уютной. Гермиона шагала вперёд, чувствуя, как её шарф слегка развевается от порывов ветра. Пэнси шла рядом, чуть замедлив шаг, чтобы рассмотреть витрину магазина с магическими свечами, которые меняли цвет.       — Ты уверена, что мы идём в правильном направлении? — спросила она, глядя на Грейнджер с лёгким прищуром.       — Абсолютно, — ответила Гермиона, не оборачиваясь. — Или ты предпочитаешь сама искать место, где нас накормят?       — Я бы выбрала что-то с видом на Темзу. Или, может, ресторан со звёздным рейтингом. — брюнетка поджала губы, изображая раздумья. — Но, конечно, твой выбор… наверняка будет скромным.       Гермиона тихо рассмеялась, оборачиваясь к ней через плечо.       — Ты говоришь это так, будто в скромности есть что-то плохое.       — Нет, конечно, — отозвалась Паркинсон с легкой улыбкой. — Просто это не мой стиль.       — А в каком стиле ты обычно обедаешь? — поинтересовалась Гермиона, свернув в сторону узкой улочки.       — Как минимум, с шампанским, — парировала брюнетка. — И желательно, чтобы это сопровождалось фоновым оркестром.       — Жаль, — заметила Грейнджер, расправляя шарф. — Шампанское, может, и будет, но с оркестром тебе придётся подождать.       — Что ж, — с преувеличенным вздохом ответила Паркинсон. — Ради тебя я готова пойти на компромисс.       Они дошли до небольшого кафе с уютной деревянной вывеской, на которой тёплым светом светилось название «Котёл у камина». Через широкое окно было видно, как внутри мелькают разноцветные огоньки от зачарованных гирлянд, а на одном из столиков горел маленький магический фонарь, создающий иллюзию пламени.       — Скромно, — оценила Пэнси, оглядывая здание. — Но, пожалуй, я дам этому месту шанс.       — Как великодушно, — заметила Гермиона, открывая дверь.       Кафе оказалось удивительно оживлённым, но их столик у окна создавал ощущение уединённости. Гермиона сняла шарф и положила его на спинку стула, а Пэнси, не спеша, сняла пальто, разглядывая интерьер.       — Знаешь, это место лучше, чем я ожидала, — призналась она, поправляя волосы. — Но я всё ещё жду, когда ты удивишь меня чем-то особенным.       — Например? — шатенка посмотрела на неё поверх меню. — Чтобы официанты тут танцевали перед тобой?       — Хотя бы, — с серьёзным видом ответила Паркинсон. — Но, если честно, я была бы довольна, если ты просто посоветуешь мне что-то из меню. Уверена, ты в этом специалист.       — Отлично. Тогда начнём с тыквенного супа, — предложила Гермиона, не поднимая глаз от меню. — И чай с бергамотом.       — И это весь твой репертуар? — Пэнси покачала головой. — Скажи, Грейнджер, это твоя идея — есть то, что соответствует твоей душе? Уютное, тёплое и немного скучное?       Шатенка тихо усмехнулась, закрывая меню.       — А ты возьмёшь что-то острое и драматичное? Чтобы соответствовать своей?              — Возможно, — отозвалась Паркинсон, задумчиво склонив голову. — Но, пожалуй, в этот раз я соглашусь с твоим выбором. Назовём это экспериментом.              Официантка подошла, чтобы принять заказ, и, записав всё, скрылась в глубине кафе. Гермиона с любопытством посмотрела на собеседницу.       — Ты действительно согласна на что-то простое? Это на тебя не похоже.       — Иногда я позволяю себе удивляться, — ответила та, опираясь локтями на стол. — А что насчёт тебя? Ты всё такая же предсказуемая или можешь рискнуть?       — Если ты считаешь тыквенный суп предсказуемым, то, вероятно, да, — с лёгкой улыбкой ответила Гермиона.       — Хорошо. Тогда следующий обед за мной, — сказала Паркинсон, её взгляд блеснул. — И обещаю, это будет нечто запоминающееся.       — Ты сейчас это предлагаешь как шутку или всерьёз? — спросила шатенка, слегка приподняв бровь.       — А разве это имеет значение? — с легкой ухмылкой ответила Пэнси.       Когда официантка вернулась с их заказом, разговор ненадолго стих. Гермиона съела первую ложку супа, наслаждаясь его согревающим вкусом, а брюнетка, держа ложку, изучающе посмотрела на тарелку.       — Признаюсь, не так уж плохо, — сказала она после того как попробовала суп. — Ты выиграла этот раунд, Грейнджер.       — И что я получаю? — с лёгкой усмешкой спросила Гермиона.       — Пока только моё признание, — ответила Паркинсон. — Но, возможно, ты заслужила что-то большее.       Они обе рассмеялись, и разговор продолжился в том же лёгком, непринуждённом ключе.       Гермиона сделала небольшой глоток чая, позволив себе короткий момент тишины. Весь обед с Пэнси был словно прогулка по канату — тонкая грань между игривостью и чем-то глубже. Она подняла взгляд, чтобы встретить чуть прищуренные, изучающие глаза брюнетки, которые, казалось, видели её насквозь.       — На свадьбе Драко… Ты ведь сказала, что скучала, — напомнила Паркинсон, откидываясь на спинку стула. Её голос звучал мягко, но в нём чувствовалась тревога. — Так почему ты теперь притворяешься, будто это не так?       Шатенка на секунду замерла, но быстро взяла себя в руки.       — Я не притворяюсь, — ответила она спокойно, скрестив руки на столе. — Я сказала, что скучала, и это правда. Но это не значит, что я готова говорить о чувствах в шутливой форме.       Брюнетка приподняла бровь, её губы изогнулись в слабой улыбке.       — Ты считаешь это игрой? — спросила она с легкой насмешкой, но в её глазах читалась искренность. — Интересно, почему?       — Может быть, потому что ты никогда не говоришь прямо, — заметила шатенка, её голос звучал твёрдо, но не без тепла. — Всё вокруг — намёки, двусмысленность, шутки. Никогда ничего по-настоящему ясного.       — А тебе это нужно? — тихо спросила Пэнси, подаваясь чуть вперёд. — Прямота? Ясность?       Гермиона задумалась на мгновение. Она знала, что ответ на этот вопрос был сложнее, чем она готова признать.       — Иногда, да, — призналась она, наконец. — Особенно от тебя. На лице Паркинсон появилось лёгкое удивление, которое быстро сменилось чем-то более мягким.       — Хорошо, — сказала она, проводя пальцами по краю своей чашки. — Тогда скажу прямо: я тоже скучала. Больше, чем хотела бы признать.       Эти слова прозвучали неожиданно. Грейнджер ощутила, как её сердце слегка ёкнуло, но она сохранила спокойное выражение лица.       — Не думала, что услышу это от тебя, — сказала она тихо, её голос звучал мягче, чем раньше.       — Я сама не думала, что скажу это, — ответила брюнетка с лёгкой улыбкой. — Но ты же знаешь меня. Я люблю удивлять.       — Это ты умеешь, — подтвердила Гермиона, позволив себе улыбнуться.       На мгновение между ними повисла тишина, но она не была напряжённой. Это было похоже на короткую паузу, позволяющую осмыслить всё, что было сказано.       — Ты всегда так осторожна, Гермиона, — продолжила Пэнси, её тон был неожиданно мягким. — Всегда стараешься держать всё под контролем. Но ведь не все вещи нужно контролировать.       — Например? — Грейнджер чуть наклонила голову, её голос стал тише.       — Например, то, что ты чувствуешь, — ответила Пэнси, её взгляд был серьёзным, но в то же время тёплым.              Гермиона на секунду замерла, чувствуя, как в груди что-то болезненно сжалось. Она знала, что Пэнси говорила правду, но принять это было не так просто.       — Может быть, ты права, — сказала она, выравнивая дыхание. — Но некоторые чувства лучше держать при себе.       Паркинсон ничего не ответила, только слегка улыбнулась, глядя на шатенку так, будто понимала её лучше, чем та хотела признать. Она откинулась на спинку стула, её взгляд смягчился.              — Ладно, оставим это на потом, — сказала она, поднимая чашку. — За обед, который, признаюсь, был даже лучше, чем я ожидала.       Гермиона рассмеялась, качая головой.       — Ты всегда так ловко уходишь от серьёзного разговора.       — Только когда вижу, что собеседник не готов, — отозвалась Пэнси с ухмылкой.       — Я готова, — парировала Грейнджер, её тон стал твёрже.       Брюнетка посмотрела на неё с лёгким удивлением, затем кивнула, её взгляд снова стал мягким, но внимательным.       — Хорошо. Тогда в следующий раз поговорим серьёзно. Но пока… — Она наклонилась чуть ближе, её голос стал тише. — Просто наслаждайся моментом.       Гермиона вздохнула, чувствуя, как напряжение в её плечах постепенно исчезает. Может быть, брюнетка права. Иногда можно позволить себе просто быть в моменте.       Солнечный свет за окном начал тускнеть, превращаясь в мягкое вечернее свечение. За окном оживлённо гуляли волшебники, но внутри кафе царила тёплая, можно сказать интимная тишина. Гермиона допивала свой чай, чувствуя, как тепло напитка окончательно разгоняет остатки напряжения.       Гермиона поднялась, поправляя шарф и собирая свои вещи. Пэнси поднялась следом за ней и они обе подошли к стойке, чтобы расплатиться. Грейнджер достала кошелёк, но Пэнси неожиданно протянула руку, остановив её.       — Это за мной, — сказала она, её тон был неожиданно серьёзным.       — Ты же сегодня говорила, что я должна пригласить тебя в следующий раз, — заметила шатенка, но не стала спорить.       — Это было для того, чтобы ты чувствовала себя обязанной, — с улыбкой отозвалась Паркинсон. — А сегодня я просто хочу побаловать тебя.       Гермиона приподняла бровь, но решила не углубляться. Вместо этого она тихо сказала:       — Спасибо.       Они вышли из кафе, и прохладный вечерний воздух тут же обдал их лица. Пэнси слегка поёжилась, укутываясь в пальто, но её шаг оставался лёгким.       — Ну что ж, Грейнджер, — сказала она, остановившись на тротуаре. — Было приятно снова провести с тобой время.       — Даже если я выбираю скучные места? — с лёгкой улыбкой уточнила шатенка.       — Даже если. — Паркинсон сделала шаг ближе, её голос стал чуть мягче. — Но ты знаешь, я бы хотела повторить. И, возможно, в следующий раз я выберу место.       Гермиона задумчиво посмотрела на неё, её взгляд был изучающим, но тёплым.       — Посмотрим, — ответила она. — Ты умеешь удивлять, так что, возможно, я соглашусь.       Брюнетка на мгновение замерла, словно оценивая её слова, а потом кивнула.       — Это всё, что мне нужно, — сказала она с лёгкой улыбкой. — До встречи, Гермиона.       Она развернулась и медленно направилась по улице, её пальто слегка колыхалось от ветра. Гермиона ещё некоторое время стояла на месте, глядя ей вслед, прежде чем вздохнула, поправила шарф и пошла в другую сторону.       Внутри неё было странное ощущение — смесь тепла и лёгкой тревоги. Это был всего лишь обед, напоминала она себе, но она знала, что за этим стояло гораздо больше.

***

      Утро в квартире Гермионы начиналось медленно. Солнечный свет, пробивающийся через тяжёлые шторы, заливал комнату мягким золотистым светом. Тишина нарушалась только лёгким урчанием кофеварки на кухне и периодическими мягкими шагами Офелии.       Шатенка поднялась с кровати, растрёпанные волосы падали на лицо, пока она медленно пробиралась к ванной. После прохладного душа она чувствовала себя более бодрой. На ней был мягкий халат, запах которого напоминал лаванду, а в руках — чашка свежезаваренного чая с тонкой ноткой лимона.       Коврик для йоги уже лежал на полу гостиной. Гермиона встала в позу дерева, сосредотачиваясь на дыхании, но её мысли начинали блуждать.       «Я видела её всего несколько раз за последние месяцы… Но, почему-то, её образ продолжает всплывать в голове. Свадьба, её смелые шутки, её взгляд. И снова эта встреча в книжной лавке. Она могла бы сказать что угодно, но она просто сказала: «А если я просто хочу обед?». Как будто это что-то совершенно обычное.»       Гермиона нахмурилась, переходя в позу воина.       «Почему я продолжаю об этом думать? Это же просто Пэнси Паркинсон. С её вечной насмешкой и невыносимой уверенностью. И всё же…»       Её губы слегка изогнулись в улыбке. Это воспоминание о странном обеде заставило её ненадолго расслабиться.       Офелия прервала её размышления, легко запрыгнув на подоконник и мяукнув, будто напоминая о себе.       — Ты тоже считаешь, что я слишком много думаю? — спросила Гермиона у кошки, но та лишь изящно потянулась, будто соглашаясь.       Грейнджер быстро оделась в чёрные классические брюки и рубашку пастельного цвета, оставив волосы свободно спадать на плечи. Её рабочий кабинет находился недалеко от квартиры — небольшое уютное место, где она принимала своих пациентов.       Первый пациент уже ждал её. Это был молодой волшебник, страдающий от приступов тревоги. Гермиона мягко задавала вопросы, помогая ему разобраться в своих страхах, а затем предложила несколько техник дыхания, которые могли бы помочь.       Вторым была ведьма в возрасте, которая недавно потеряла супруга. Разговор был тяжёлым, но шатенка, как всегда, старалась оставаться собранной.       Однако между встречами её мысли снова и снова возвращались к Пэнси.       «Она ведь, наверное, просто хотела повеселиться. Ей нравится играть, проверять, как далеко она может зайти. Почему это меня так задевает? Но с другой стороны я чувствовала ее эмоции по отношению ко мне. Она влюблена в меня.»       Грейнджер вздохнула, возвращаясь к записям и анализируя результаты сессии.       Когда работа закончилась, Гермиона вернулась домой. Офелия встретила её на пороге, потеревшись о ноги.       — Ты единственная, кто ждёт меня каждый день, — сказала Гермиона с улыбкой, взяв кошку на руки.       Вечер был тихим. Гермиона сидела в кресле у окна, держа в руках чашку с остывающим чаем. Офелия, свернулась клубком на подлокотнике, иногда лениво подёргивая хвостом. Ночная улица за окном была пуста, но в доме было уютно и спокойно.       Чай был уже совсем холодным, и Гермиона встала, чтобы поставить чашку на кухонный стол. Её взгляд случайно скользнул по стеллажу с книгами, и пальцы инстинктивно потянулись к корешкам. Она перебирала заголовки — книги по терапии, истории магии, редкие маггловские романы, которые она покупала из любопытства, но редко читала.       И вдруг она заметила тонкий том в углу. На его обложке было простое название:«Невыносимая лёгкость бытия».       Шатенка замерла. Эта книга всегда вызывала у неё смешанные чувства. Её подарила Пэнси Паркинсон, оставив записку внутри: «Прочитай. Может, научишься воспринимать жизнь проще. Хотя, я сомневаюсь.»       Теперь она держала её в руках. Книга лежала легко, почти невесомо, но что-то в этом весе было обманчивым. Гермиона вернулась в кресло, погладила Офелию, лежавшую рядом, и открыла первую страницу.       «Что такое легкость? Это свобода от бремени. Но тогда нет ничего, за что можно было бы зацепиться, и жизнь теряет смысл.»       Гермиона зацепилась за эту строку, перечитала её несколько раз.       «Лёгкость… это то, что всегда есть у неё. Как будто всё даётся ей проще, как будто она ничего не боится. А я? Я всегда выбираю сложные пути. Я должна всё понять, всё обдумать, прежде чем действовать.»       Она провела пальцами по краю страницы, её мысли невольно вернулись к Пэнси. Брюнетка, которая, казалось, умела жить так, как Гермиона никогда не позволяла себе. Её уверенность, её умение шутить даже в самых странных ситуациях.       «Никакая идеальная лёгкость не спасёт нас от боли утрат. Мы всегда теряем то, чего не можем удержать.»       Она задумалась. Возможно, лёгкость Пэнси — это просто фасад, маска, которую она носила, чтобы скрыть что-то гораздо более сложное.       «Любить значит отдать другому свою свободу. Это готовность нести бремя другого человека, даже если оно становится твоей собственной тяжестью.»       Грейнджер закрыла книгу, положив палец на страницу, чтобы не потерять место.       «Ответственность… Это то, что я знаю слишком хорошо. Я всегда хотела быть полезной, делать всё правильно. Но что, если я путаю ответственность с желанием контролировать? А Пэнси? Она избегает всего этого. Она не хочет быть связанной ни с кем, или я просто так думаю?»       Офелия приподняла голову, взглянув на неё, а затем снова опустила, мурлыкая.       — Ты бы не поняла, — сказала Гермиона, слегка улыбнувшись.       Она вернулась к книге.       «Что выбрать — тяжесть или легкость? Парменида мучил этот вопрос: что лучше — тяжёлое или лёгкое? Человек всегда тяготеет к одному или другому, но никто не знает, что из них вернее.»       Эта цитата заставила её замереть. Она невольно сравнила себя и Паркинсон.       «Я всегда выбирала тяжесть, считая, что это правильнее. Тяжесть знаний, тяжесть обязательств, тяжесть эмоций. А она? Она, кажется, всегда выбирает лёгкость. Но если это так, почему она сидела в моём кабинете, разбитая и потерянная? Может, мы обе одинаково заблуждаемся, просто с разных сторон?»       Гермиона перевернула страницу, но её мысли снова ускользнули от текста. Она вспомнила их разговоры, их странные взаимодействия. Пэнси, задающая острые вопросы, которые ставили её в тупик. Паркинсон, которая иногда выглядела слишком искренней, чтобы это было правдой.       «Человек может жить только одну жизнь, он не может проверить, какое решение было правильным. Всё можно прожить только один раз, словно черновик жизни, который нельзя переписать.»       Эти слова заставили её задуматься о том, что их связывает.       «Наши отношения с Пэнси всегда казались черновиком чего-то большего. Я делала выбор — закрываться, уходить, игнорировать. Но потом я отпустила себя и это привело к краху, когда я перестала думать о правилах и границах. Но в итоге это не стало финалом, только зацепило что-то внутри меня.»       Она закрыла книгу, аккуратно положив её на стол.       — Достаточно на сегодня, — тихо сказала Гермиона, выдохнув.       Но даже лёжа в постели, она знала, что «Невыносимая лёгкость бытия» останется с ней — как и мысли о Пэнси Паркинсон.

***

      Утро в фамильном поместье Паркинсонов начиналось не спеша. Солнечные лучи пробивались через плотные бархатные шторы, освещая мраморные полы и тяжёлую мебель. Тишину нарушали только негромкие шаги домовой эльфийки Вики, которая методично убирала комнату, аккуратно поправляя шторы и подушки на креслах.       В спальне Пэнси раздавались слабые звуки переворачивающегося одеяла. Брюнетка медленно открыла глаза, но тут же натянула одеяло на голову, услышав привычное шуршание уборки.       — Вики, скажи, пожалуйста, что ты делаешь это специально, чтобы испортить мне утро, — пробормотала брюнетка из-под одеяла.       — Вики делает свою работу, мисс Пэнси, — ответила эльфийка, не поднимая взгляда.       — А можно мне ещё пятнадцать минут жалости к себе? — продолжила брюнетка, на что Вики, как обычно, проигнорировала комментарий и исчезла с подносом грязной посуды.       Паркинсон вздохнула, потянулась и нехотя выбралась из кровати. После водных процедур, она решила спуститься на завтрак.       Завтрак проходил в светлом обеденном зале. На массивном дубовом столе стояли тосты, джем, сыр, чай и несколько фруктов. Пруденс Паркинсон, как всегда, сидела идеально выпрямленной, в строгом сером костюме. Её волосы были гладко зачесаны в пучок, а взгляд был цепким и слегка раздражённым.       Пэнси спустилась в своей обычной домашней одежде — мягком свитере и удобных брюках. Она выглядела так, будто ещё не решила, хочет ли она в принципе начинать этот день.       — Доброе утро, мама, — произнесла она, садясь за стол и взяв чашку чая.       — Утро, Пэнси, — холодно ответила Пруденс, мельком глянув на дочь.       Брюнетка отпила чай, молча наблюдая, как Вики ловко убирает с края стола крошки. Она знала, что её мать захочет ей что - то сказать, но решила подождать, пока та заговорит первой.       — Сегодня ты будешь работать в магазине на Косой Аллее, — начала Пруденс, отложив газету.       — В каком именно из наших магазинов? — уточнила младшая Паркинсон с лёгкой насмешкой. — Или мне стоит появиться во всех сразу, чтобы народ поверил, что наши магазины — это семейный бизнес, а не мамин?       — Если бы ты за последние несколько лет уделяла этому хотя бы часть своего времени, — парировала Пруденс, — тебе бы не пришлось задавать такие вопросы.       Брюнетка сделала невинное лицо, взяв ломтик сыра.       — Но ты ведь прекрасно справлялась, мама. Я не хотела портить тебе всё своим вмешательством.       — Справлялась, — повторила Пруденс, её тон стал твёрже. — Но я не вечная, Пэнси. И если ты думаешь, что можешь всю жизнь прожить без усилий, напоминая людям, что ты «дочь Паркинсонов», ты ошибаешься.       — О, давайте запишем это золотыми буквами и повесим в одном из магазинов, — ответила Пэнси, нарочито восторженно, активно жестикулируя. — «Покупайте наши артефакты, иначе дочь Паркинсонов потеряет своё наследство!»       Пруденс сузила глаза, но не поддалась на провокацию.       — Свадьба Малфоя показала, что твоя фамилия до сих пор что-то значит, — заметила она. — Особенно благодаря твоим танцам с Гермионой Грейнджер.       — Да-да, спасибо за напоминание, мама, — вздохнула Пэнси. — Если бы я начала встречаться с ней несколько лет назад, ты бы первая заклеймила меня за то, что она магглорожденная. И за то, что она девушка.       — Тогда было другое время, — спокойно ответила Пруденс. — Война всё изменила. Теперь она героиня войны, успешный терапевт. Союз с ней мог бы укрепить наше положение. И пару месяцев назад зарегистрировали первый брак между двумя мужчинами.       — Союз с ней? Ты звучишь так, будто хочешь женить меня на Грейнджер ради рекламной кампании для нашего бизнеса, —фыркнула брюнетка.       — Почему бы и нет? — ответила Пруденс с ледяной серьёзностью.       Паркинсон рассмеялась, но в её смехе чувствовалась горечь.       — Ты действительно готова ради бизнеса превратить мою жизнь в пародию на мыльную оперу.       — Ты должна понять, что семья важнее всего, — твёрдо сказала Пруденс. — И твоё место в ней.       — Как же приятно начинать день с материнской поддержки, — бросила Пэнси, вставая из-за стола.

***

      Магазин «Maison Parkinson» выглядел идеально: витрины, наполненные магическими артефактами, старинными украшениями и зачарованными предметами, притягивали взгляд прохожих.        Брюнетка сидела за стойкой, скучающе вертя в руках перо. Клиенты приходили и уходили, но брюнетка не могла сосредоточиться на работе.       «Вот так и проходит моя жизнь: между попытками угодить матери и вечными ожиданиями чего-то большего. Но чего? Я всё ещё не знаю.»       Её мысли вернулись к Гермионе. Образ шатенки, с её серьёзным взглядом и мягкой улыбкой, снова всплыл в голове.       «Она единственная, кто когда-то посмотрел на меня иначе. Не как на Паркинсон, не как на наследницу. Просто на меня.»       Пэнси вздохнула, отложила перо и посмотрела в окно.       «Может, проблема в том, что я сама не знаю, кто я такая, если убрать всё это вокруг.»       Магазин на Косой Аллее наполнялся привычным гулом. Клиенты осматривали витрины, задавали вопросы, покупали зачарованные артефакты. Но для Пэнси этот день был особенно тягостным. Она сидела за стойкой, делая вид, что изучает записи, но её мысли были далеко.       «Зачем я вообще пригласила её на обед? Что я ожидала? Что это что-то изменит? Всё, что я делаю, кажется… бессмысленным. Танцы на свадьбе, этот обед, даже те встречи в прошлом… Всё это будто уходит в пустоту.»       Она бросила перо на стол и тяжело вздохнула, чувствуя раздражение, которое не могла направить ни на кого, кроме самой себя.       Дверь открылась с тихим звоном, и в лавку вошёл Драко Малфой. Его шаги были уверенными, взгляд — насмешливым, как всегда.       — Паркинсон, — начал он, лениво оглядывая помещение. — Смотрю, ты всё ещё пытаешься прикинуться трудолюбивой.       Брюнетка подняла глаза, посмотрела на него без особого энтузиазма и вернулась к своим записям.       — Малфой, если ты пришёл сюда, чтобы насмешками скрасить мой день, то спасибо, но я уже в прекрасном настроении.       — Прекрасное настроение? — переспросил он, подходя ближе. — Судя по твоему лицу, ты либо проиграла в дуэльной битве, либо Грейнджер снова свела тебя с ума.       Паркинсон резко посмотрела на него.       — Не начинай, — предупредила она.       — Я не начинаю, — парировал он, опираясь на стойку. — Я просто замечаю очевидное.       Она закатила глаза, снова взяв перо в руки.       — Если ты хочешь поговорить, то можешь сразу переключиться на другую тему.       — Хорошо, — согласился блондин с притворной серьёзностью. — Как насчёт того, чтобы обсудить, почему ты снова выглядишь так, будто кто-то разбил твоё сердце?       — Серьёзно, Драко? — Пэнси отложила перо и посмотрела на него. — Это твоё «поддерживающее» общение?       — Ну, ты сама выбрала меня своим другом, — заметил Малфой, пожав плечами.       Она рассмеялась, но её смех был горьким и раздраженным.       — Иногда я думаю, что это была моя главная ошибка.       — Ещё одна из многих, верно? — съязвил он, но его тон стал мягче. — Так что случилось, Пэнс?       — Ничего, — ответила она, отворачиваясь. — Всё так, как и должно быть.       — Это звучит неубедительно, — заметил он, внимательно глядя на неё.       Она вздохнула, пытаясь скрыть свои эмоции.       — Я… просто устала. Я всегда делаю первый шаг. На свадьбе — я начала танцевать с ней. В книжной лавке — я предложила обед. И что? Всё это будто не имеет значения.       Драко несколько секунд молчал, затем медленно кивнул.       — Ты думаешь, что она не отвечает тебе взаимностью?       — А разве она отвечает? — резко спросила Пэнси. — Она ничего не делает, чтобы дать мне понять, что это… что-то значит.       — Она просто Грейнджер, — спокойно сказал он. — Ты ведь знаешь, как она устроена. Всё по порядку, всё под контролем. Может, она боится сделать шаг вперёд так же, как ты боишься отступить.       — Так и должно быть? — саркастически спросила она. — Ещё со школы все говорили, что я слишком сложная, слишком эмоциональная. Может, я просто не умею быть той, кто ей нужен.       — Ты заслуживаешь быть счастливой, Пэнси, — серьёзно сказал он. — И ты это знаешь.       Она прикусила губу, опустив глаза к столу.       — А что, если я не знаю, как?       Малфой чуть улыбнулся, обошёл стойку и положил руку ей на плечо.       — Может, начни с того, чтобы перестать винить себя. Ты уже делаешь больше, чем думаешь.       Она посмотрела на него, пытаясь понять, серьёзен ли он.       — Ты слишком мудрый для человека, который всю школу придумывал обидные клички.       — Эй, я вырос, — отозвался он с ухмылкой. — А ты нет, Паркинсон. Всё ещё делаешь вид, что тебе плевать, хотя это не так.       — Ты слишком много говоришь, — тихо бросила она, но в её голосе была благодарность.       — А ты слишком много сомневаешься, — ответил Малфой. — Просто подумай об этом, Пэнси. Может, ты делаешь не первый шаг, а тот самый нужный.       Он отпустил её плечо и направился к двери.       — И, пожалуйста, перестань быть такой драматичной. Мне даже страшно представить, что будет, когда она пригласит тебя на ужин.       Когда дверь за ним закрылась, Пэнси осталась сидеть на своём месте, чувствуя странную смесь раздражения, грусти и… надежды.       «Может, он прав. Может, я просто не даю ей шанса сделать что-то в ответ.»       Магазин окончательно опустел. Последний клиент ушёл, оставив за собой только тихий звон дверного колокольчика. Тишина заполнила помещение, смешиваясь с лёгким мерцанием зачарованных витрин.       Брюнетка сидела за стойкой, упершись локтями в стол и поддерживая голову ладонями. Её взгляд упал на книгу, лежащую рядом —«Невыносимая лёгкость бытия». Она долго смотрела на обложку, будто та могла дать ей ответы на вопросы, которые крутились у неё в голове.       «Я подарила её Грейнджер, думая, что она поймёт. Что увидит в этих страницах не только мою рекомендацию, но и меня. Но она просто сказала «спасибо». Это всё, что она сделала. Конечно, это по-грейнджеровски.»       Она открыла книгу наугад и прочитала вслух:       «Любовь — это стремление к другой половине нас самих. Но как только мы достигаем её, она становится чем-то совершенно иным, чем мы ожидали.»       Эти слова задели её, как и в первый раз, когда она наткнулась на эту цитату.       «В этом вся наша история. Я всегда чувствовала, что не могу удержать её. Даже когда мы были ближе, чем должны были быть. Она всегда была… в стороне. Как будто я держу её за руку, а она уже думает, как сделать шаг назад.»       Паркинсон закрыла книгу и тяжело вздохнула. Она посмотрела на окно, где вечернее небо отражалось в стекле.       «Я устала. Устала проявлять инициативу. Устала пытаться разглядеть, что она на самом деле чувствует. На свадьбе — я сделала первый шаг. В книжной лавке — опять я. Даже обед… это было моё предложение. А она? Она просто ждёт. Или это я слишком многого хочу? Может, она не знает, чего хочет сама.»       Брюнетка нахмурилась, вспоминая их последние встречи. Танец на свадьбе, взгляды за обедом, её сдержанность, её привычку держать всё под контролем.       «Она не делает шагов, потому что боится потерять этот контроль, ведь до этого она его потеряла. А я боюсь, что если я перестану двигаться вперёд, мы просто остановимся. Навсегда.»       Её пальцы снова коснулись книги, и она провела рукой по её обложке.       «Лёгкость… Какая чушь. В моей жизни никогда не было лёгкости. Я всегда была сложной, тяжёлой, неудобной. Может, в этом и дело. Может, ей нужно что-то проще. Но почему тогда она до сих пор возвращается ко мне?»       Эта мысль застряла у неё в голове, как заноза, которую невозможно игнорировать.       Пэнси встала, выключила лампу и бросила взгляд на тёмное помещение. Она знала, что завтра всё будет так же: те же клиенты, те же разговоры, те же мысли о Гермионе, которые будут её преследовать.       Когда она вышла на улицу, вечерний воздух встретил её прохладой. Фонари отбрасывали мягкий свет на булыжники мостовой, а звёзды начали пробиваться сквозь тёмное небо.       Паркинсон подняла голову, глядя на ночное небо.       «Я не знаю, как быть. Драко говорит, что я заслуживаю быть счастливой. Но как это сделать, если я всегда сама рушу всё, что имеет значение?»       Она стиснула зубы, стараясь прогнать это чувство. Секунду поколебавшись, она крепче прижала книгу к себе, развернулась на месте и аппарировала.       С лёгким хлопком она появилась в гостиной своего дома. Тишина здесь была другая, более глубокая, почти гнетущая. Пэнси бросила книгу на диван и прошла к окну, глядя на темноту, которая обволакивала её фамильное поместье.       «Может, завтра будет лучше. Может, завтра я наконец пойму, что делать.»       Она прислонилась лбом к прохладному стеклу, чувствуя, как внутри поднимается усталость.       «А может, я просто жду, что она сделает то, чего не сделает никогда.»