Новые приключения Железного Треугольника

      «Кто-то живёт, кто-то смотрит кино. Время мотает судьбы километры. Что б не случилось, я верю в одно – В то, что над нами есть добрые ветры. Ветер свободы хмельной и живой. Ветер мечты, раздувающий пламя. Ветер удачи, возьми нас с собой, Пролетая над нами»

(Денис Майданов – Пролетая над нами)

***

История одиннадцатая

Синьюэ

      - Главу У похитили.       Заявление Цзян Муданя произвело на собравшихся под одной крышей лидеров Цзюмэнь и их помощников неоднозначное впечатление: кто-то выглядел по-настоящему ошарашенным, другие отнеслись к новости с изрядной долей скептицизма, а некоторые, вроде главы Чэнь, казалось, были рады тому, что им не придется в очередной раз встречаться с У Се, и не скрывали своего злорадства.       Сам Сяогэ жил тягостным ожиданием с тех пор, как едва не потерял сознание на глазах собственных подчиненных. Приступ слабости длился мгновение, сменившись гулом в ушах и последующей за ним нервирующей тишиной. Нити особой связи с любимым человеком и их общим лучшим другом вибрировали, расходясь ощутимыми волнами дрожи по всему телу. Сомнений в том, что Панцзы знает, не возникало.       Звонок У Се ничего не дал: равнодушный механический голос указал на недоступность абонента и предложил оставить голосовое сообщение. А отвергнутое предложение о том, чтобы бросить все и спешить на помощь потомственному расхитителю, поступившее со стороны Чжан Жишаня, спазмом сжимало горло. Короткий разговор с Кань Цзянем ясности в происходящее не добавил, но от заверений верного заместителя У Се стало иррационально легче на душе. Ровно до тех пор, пока в Синьюэ не ворвался запыхавшийся Цзян Мудань со следующим за ним мальчишкой-курьером лет двадцати, представленным служащим семьи У, как Цзяосяо.       - У него есть какая-то информация для главы Чжан, - немного сбавив темп речи, пояснил Цзян Мудань, подталкивая курьера к лестнице.       - Запись, - скромно кивнул тот. В его руках блеснул серебристый диктофон. – Меня просили доставить это в Синьюэ и дать прослушать запись человеку по имени Чжан Цилин.       - Включай, - Сяогэ старался сохранять маску равнодушия на лице: Цзяосяо не выглядел надежным человеком, цепкий взгляд выдавал курьера с головой. Приходилось останавливать самого себя от необдуманных действий. Расправа над парнем не принесла бы пользы никому и могла погубить У Се. Рвущийся в бой божественный зверь неохотно соглашался с доводами разума, усмиренный клокотавшей в груди тьмой. Им стоило выслушать, с чем пришел Цзяосяо, прежде чем предпринимать что-либо.       С вступительным шипением, издаваемым динамиками диктофона, в Синьюэ смолкли все разговоры: никто из представителей девяти семей не рискнул высказывать свою точку зрения, и Цилин не чувствовал вины за витавший в воздухе страх.       - Привет, глава Чжан, - голос ему знаком определенно не был. – Хочу предложить тебе сделку. Не спеши отказываться, - хриплый смех резанул по ушам. – Мне нужна магнетитовая шкатулка с октаграммой на крышке в обмен на жизнь главы У. У тебя есть четыре дня, чтобы найти ее. Если шкатулка не окажется у меня в указанный срок, каждый час просрочки главе У будет стоить очень дорого. Давай, глава У, попроси своего друга спасти тебя.       Характерный звук отдираемого от кожи скотча сопровождался ворчанием и нелицеприятными высказываниями в адрес пленника.       - Послушай, Сяогэ, - голос У Се хрипел, но звучал твердо, - все не так плохо, просто… не делай этого.       - Заткнись!       Возмущенный возглас привел божественного зверя в ярость. Искаженная тень пологом накрыла Синьюэ.       - Да пошел ты!       Вернуть себе контроль, как ни странно, помог короткий смешок Чжан Хайкэ: У Се оставался верен своим принципам, и не стеснялся демонстрировать свое отношение к похитителям. Ругань и грохот на заднем плане, пока другой, более высокий и писклявый голос повторял требование, не предвещали ничего хорошего.       - Не перестарайся, Люман. Глава У нам нужен живым. Пока.       - Он слишком много болтает.       Цилин прислушался к отголоскам связи, напрягаясь сильнее: иногда У Се нарочно провоцировал своих противников нескончаемым потоком слов, но не в этот раз. У Се буквально приказал ему не вмешиваться, что крайне случалось редко (всего дважды на его памяти), и поплатился за свое предостережение.       - Что с ним?       Судя по мертвой тишине, вопрос интересовал не только подельника Люмана. Цзян Мудань спал с лица, в широко распахнутых глазах Хо Сюсю и Цзэ Юйчэня читалось волнение, даже демонстрирующая свое недовольство по отношению ко всему Железному Треугольнику босс Инь замерла на месте в ожидании развязки.       - Ударился о стол. Очнется, не паникуй.       Подлокотник кресла расщепился под сильными пальцами, до обеления впившимися в деревяшку. Старейшины клана Чжан, нанесшие ему визит сразу по окончанию суда над Чжан Хайбо, требовали разорвать отношения с У Се, называя потомственного расхитителя обузой, чудовищем и его слабым местом. На самом деле, Сяогэ не возражал: не имело смысла доказывать им, что отношения с У Се и дружба с Панцзы придавали ему сил. Да, они были его уязвимостью, но в этой уязвимости и заключалась та неимоверная мощь, которая, без преувеличений, служила щитом и мечом для всего трио. Без них не имело значения, насколько он силен, ловок или быстр, только рядом с ними само его существование приобретало смысл. Впрочем, старейшины довольно быстро сообразили, что им стоит вернуться в горы и больше никогда не показываться ему на глаза.       - Глава Чжан, надеюсь, мы друг друга поняли. Люман не отличается терпением, а глава У не отличается сдержанностью. Тебе стоит поторопиться.       - Включи заново, - рычащие нотки заставили сжавшегося курьера подчиниться. Похоже, Цзяосяо успел пожалеть о своем участии в шантаже, что Цилину было только на руку.       - Можешь выключать.       Сяогэ разжал пальцы, подаваясь вперед. Помимо заметной одышки и наливающегося на скуле синяка, У Се выглядел невредимым.       - Глава У? – мальчишка обернулся, смотря на человека перед собой с нескрываемым удивлением.       - Ну, привет, Цзяосяо. Не ожидал? – У Се использовал обманчиво ласковый тон, склонив голову к плечу. – Извини, немного задержался. Тот верзила Люман вырубил меня минут на двадцать.       - К-как?       - На своих двоих, подворотнями.       Невозмутимость любимого человека успокаивала. Цилин позволил себе немного расслабиться и доверить У Се самому разобраться с курьером. Сложившуюся ситуацию они могли обсудить позже, без посторонних ушей, наедине.       - Люман и Пицзы хотели…       - Поразвлечься? – босс У не позволил парню договорить, наступая. – Ну, они оба обычные тупицы с убогой фантазией, им еще очень далеко до Ван Уцина.       - Они мертвы? – в испуге отпрянул от собеседника Цзяосяо.       - Как сказать. Не люблю, знаешь ли, когда меня похищают, а еще больше не люблю, когда придурки вроде твоего босса используют меня для своих грязных манипуляций.       Отчаянный выпад Цзяосяо стал неожиданность для всех, кто наблюдал со своих балконов за происходящим на первом этаже Синьюэ. Вздрогнул даже Чжан Жишань – неосознанный жест, говорящий лучше любых слов. Вопль схватившегося за пострадавшую руку курьера прервался глухим ударом: более не размениваясь на слова, У Се впечатал того лбом в стену.       - Цзян Мудань, позаботься о нем, - передав подчиненному выбитый из пальцев нескладного противника выкидной нож, босс У перешагнул через раскинувшегося на полу Цзяосяо. – И свяжись с Кань Цзянем, - его ладонь непроизвольно легла на пострадавший в потасовке с Люманом затылок.       - У Се, что произошло? – первым опомнился Цзэ Юйчэнь.       - Произошла парочка тупиц с дротичным пистолетом*(1), - У Се отчетливо поморщился, усаживаясь на ступеньку: подняться по лестнице виделось задачей трудновыполнимой. Действие неизвестного препарата вкупе с очередным сотрясением мозга, дракой с похитителями и забегом на довольно длинную дистанцию пресекали любую попытку удержать тело в относительно вертикальном положении на корню. Всплеск адреналина оставил после себя гудящую голову, тошноту и пересохший язык. Мысленно выругавшись на собственную неосмотрительность, он прижался виском к деревянной балясине и прикрыл глаза. Даже обличительные шепотки и понимание того, что его вид оставляет желать лучшего, не побудили босса У изменить положение. – Ну, как я понимаю, все девять семей в сборе, - заставить себя выпрямиться и сосредоточится на окружающей действительности, оказалось непросто. Справиться с самим собой помогла откровенная насмешка Чэнь Э. – В чем заключается повестка дня?       - Глава У не в курсе? – картинно распахнула глаза глава Ци.       - Как-то не успел изучить вопрос, - кривая усмешка тронула его губы.       - Неужели? – Ру Инъюэ впечатленной не выглядела. Ее сомнения без особого энтузиазма поддержал глава семьи Хэй.       - Ру Инъюэ, - Хо Сюсю поспешила одернуть свою помощницу: конфликт с семьей У и кланом Чжан не входил в интересы семьи Хо, впрочем, как и в интересы любого, кто дорожил своей жизнью, своим положением и своей репутацией.       - Довольно! – ледяной взгляд, адресованный лидерам Цзюмэнь и их эскорту, возымел нужный эффект: помещение снова погрузилось в напряженную тишину. Отмахнувшись от невнятного бормотания одного из Чжанов, Сяогэ перемахнул через балюстраду. – У Се? – У Се отреагировал сразу, встречаясь с ним покрасневшими глазами.       - Все в порядке, - слабо улыбнулся потомственный расхититель. – Так, что там с повесткой дня?       - Ничего, что нельзя отложить.       - О, нет, давай просто покончим с этим, - становиться посетителем Синьюэ два дня подряд категорически не хотелось. Одной встречи в полгода было вполне достаточно для поддержания нейтральных взаимоотношений с остальными членами Цзюмэнь.       - Ладно, - Цилин опустился на ступеньку рядом с У Се, намериваясь оградить от зубоскальства и лицемерия. Поддержка – это то, что он мог дать любимому человеку здесь и сейчас. Искаженная тень за его спиной, сгустилась, приобретая очертания цилиня. – Тогда продолжим.       

***

История двенадцатая

Кайпин

      Чжан Цилин немигающим взглядом смотрел на небо у самого горизонта. Наблюдать за археологическими раскопками со стороны случалось нечасто, но знакомство с братом Сяньюй Ехуа и его помощниками несколько дней назад снова перевернуло привычный мир с ног на голову: железное трио пригласили в качестве экспертов, что не предполагало участия в спуске под землю.       Зеленые массивы Кайпина с разрозненными поселениями, высокими холмами, девственными лесами и небольшими реками располагали к неспешной жизни. Привлекшая внимание Сяньюй Юйчи дяолоу, столетия назад служившая небезызвестному клану Гуань убежищем от южных варваров, не отличалась архитектурными изысками, зато хранила множество тайн прошлого, уходящего корнями в эпоху правления династии Мин.       Оглянувшись через плечо, Сяогэ нашел глазами оживленно болтающего с учредителями экспедиции У Се. События полугодовой давности наложили свой незримый отпечаток на всех, кто оказался втянут в поиски осколков Чинтамани и махинации Сюй Фужун. Время, что последовало за возвращением команды с Чанбайшань, не было простым.       В те неполные шесть месяцев, что потребовались У Се на восстановление, им с Панцзы редко удавалось вызвать искреннюю улыбку на его лице. Их дорогой человек стал молчаливым, задумчивым, рассеянным, и оживал лишь в общих объятиях, но даже тогда он оставался неестественно напряженным, словно ожидающим нападения. На все вопросы У Се отвечал односложно, избегал контакта глаз и предпочитал уединение. Однако больше всего самого Сяогэ беспокоили непрекращающиеся, изматывающие ночные кошмары. После пережитого во сне потомственный расхититель замыкался в себе и отказывался есть, выглядя при этом уставшим.       Предложение Сяньюй Ехуа о знакомстве с ее братом и поездке на археологические раскопки звучало заманчиво: им всем требовалось отвлечься от насущных проблем, переключиться. Поэтому видеть У Се настолько заряженным энергией, настолько словоохотливым было истинным благом.       - Сестра рассказывала мне о вашем трио.       Цилин перевел взгляд на Сяньюй Юйчи. Брат избранницы Панцзы выделялся среди остальных своей золотисто-рыжеватой шевелюрой и хорошо подвешенным языком. Ему не составило труда убедить всех в том, что трое мужчин, заявившихся ранним утром на огражденную лентами площадку, лучшие эксперты по части древних находок. И это впечатляло, потому как, по мнению Ван Юэбаня, они выглядели весьма посредственно и не внушали доверия своим помятым видом (встреча с Чжан Жишанем и Лян Вань накануне затянулась).       - Перечень внесенных в музейные декларации главой семьи У предметов, имеющих культурно-историческую ценность, поражает своим разнообразием, как и десятки успешных экспедиций по стране и за ее пределами. Я навел справки. И признаюсь, я рад нашему знакомству.       - Ммм…       - Полгода назад ваша команда вернулась с Чанбайшань. Сестра не вдавалась в подробности, но меня интересует конечный результат вашей последней экспедиции.       - Все живы, - коротко обронил Сяогэ. То, что они выжили, однозначно стало лучшим результатом. О другом никто из команды не мечтал, даже те, кто изначально причислял себя к идейным вдохновителям и поборникам за обеление темных пятен в истории клана Чжан.       - Это достижение? – в недоумении вскинул брови Сяньюй Юйчи.       - Случаются непредвиденные обстоятельства.       - Сестра предупреждала, что глава Чжан всегда сдержан и немногословен…       Цилин вздохнул: старший брат Сяньюй Ехуа не мог похвастаться своей проницательностью, его вело любопытство. Не самое плохое качество, но обстоятельный разговор с ним стоило отложить на неопределенное время. Обсуждать с малознакомым человеком тонкости деятельности расхитителей гробниц виделось небезопасным и откровенно неуместным.       - … в отличие от главы У и господина Пана, - тем временем продолжил Сяньюй Юйчи. – Они кажутся общительными.       - Ммм…       - Как давно вы знакомы?       - Давно.       - Босс!       Возблагодарив Небеса за своевременно напомнившего о себе Чи Хуна, Сяогэ поспешил оставить нового знакомого наедине с помощником и вернуться к столику с археологическими находками.       - Айя, Сяогэ, ты только посмотри на это, - Панцзы расплылся в радостной улыбке, демонстрируя матово-прозрачное кольцо в виде клубка переплетенных телами змей. – Здесь так много всего. А, Тяньчжэнь, ты уже закончил с надписью на табличке, что дала тебе Дань Ся?       - Не совсем, - покачал головой босс У: текст в пять строк на обозначенной другом терракотовой табличке, переданной ему через помощницу Сяньюй Юйчи, оказался достаточно сложным для расшифровки. Многие элементы стерлись, другие, словно нарочно, были искажены до неузнаваемости.       - Возможно, Сяогэ мог бы тебе помочь. Что скажешь?       Панцзы заговорщически подмигнул Сяогэ. Очевидный намек прозвучал невинно, настаивать не имело смысла. Если У Се не хотел близкого взаимодействия или предложенной по случаю помощи, то лучшим решением было отступить и дать возможность осмыслить происходящее. Часто случалось так, что, в конце концов, тот сам приходил к ним с запутанной, нестандартной просьбой, для разговора по душам или за утешительными объятиями.       - Было бы здорово, - улыбка вышла слабой. Откровенно говоря, У Се предпочел бы вернуться домой, а не участвовать в разыгранном представлении. Археологические находки таковыми не выглядели. Исключение составляли привлекшее подрывника кольцо и терракотовая табличка. От остальных выложенных на столике экспонатов буквально веяло многолетней музейной пылью. Однако вид наслаждающихся отдыхом дорогих людей напрочь отбивал желание бросить все и уехать. Они заслуживали того же понимания, с которым относились к его выходкам и перепадам настроения, ставшим неотъемлемой составляющей жизни железного трио в Юйцунь по возвращению с Чанбайшань. Даже если устроенные/организованные Сяньюй Юйчи археологические раскопки были всего лишь театральной постановкой.       - Вот и славно, - Панцзы потер руки в предвкушении: настало время его братьям объясниться. – Сяньюй Юйчи сказал, что крайняя палатка в нашем полном распоряжении. Не буду вам мешать, - козырнул он, грузным шагом направляясь к возвышающейся над головами археологов дяолоу.       - У Се? – нарушил затянувшееся молчание Сяогэ. В пропахшей сырой землей палатке царил полумрак, тусклый фонарь едва освещал заваленный бумагами стол.       Проигнорировав раскладной стул, босс У устроился на краю стола, сосредоточено смотря на непочатую пачку сигарет в своих руках. Стоило остаться наедине с Сяогэ, как глаза увлажнились, а горло сжало спазмом – он снова чувствовал себя потерянным.       - Знаешь, - справившись, наконец, со своим голосом, заговорил У Се. Поднять глаза, чтобы удостовериться, что его слушают, не хватало смелости. Могло случиться так, что Чжан Цилин, устав от неопределенности и нелепого поведения партнера, просто уйдет. – Знаешь, было бы здорово иметь возможность всегда действовать в соответствии со своими желаниями.       - Ты можешь, - заверил любимого человека Цилин.       - Мне нужно отвлечься, - обманываться ожиданиями У Се не спешил, концентрируясь на собственных чувствах, облекаемых в непрерывный поток слов. – Сигареты – неплохой вариант, потому что других идей, как заставить свой мозг перезагрузиться, у меня нет. Я просто не могу позволить себе воспользоваться ситуацией, воспользоваться тобой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.       - Почему?       - Сейчас вокруг так много незнакомых людей, а в любом другом месте поблизости крутится кто-нибудь из клана Чжан. Не стану отрицать, что во мне говорит паранойя, но их пристальный интерес порой заставляет усомниться в себе. Я понимаю, ты глава клана, члены которого весьма неодобрительно относятся к нашим отношениям… Сяогэ, последнее, чего я хочу – стать причиной твоего конфликта с кланом Чжан. Я уже говорил однажды: ты сильный, быстрый, умный/проницательный, но их всегда будет больше.       - У Се, ты поэтому согласился на условие Чжан Сишаня? – вкрадчиво поинтересовался Сяогэ: смысл произнесенных слов ошеломлял.       - И мне действительно жаль, что я нарушил свое обещание. Из-за меня Чжан Сишань стал предателем.       - У Се, - обхватив лицо У Се ладонями, он заглянул в упрямо отводимые в сторону карие глаза, – в предательстве Чжан Сишаня нет твоей вины. И те из Чжанов, кто приглядывает за Ушаньцзюй и Силаймянь, не желают тебе зла. Обещаю. Если их присутствие беспокоит тебя…       - Все в порядке, - покачал головой босс У. – Думаю, я могу смириться с таким положением дел. Вот, - он протянул Цилину пачку сигарет, - будет лучше, если ты их заберешь, сейчас у меня нет доверия к самому себе. Прости, я постоянно доставляю тебе неприятности.       - Это не так.       - Прости, - повторил У Се. – Тебя пытались шантажировать, потому что я не был достаточно осмотрителен и позволил парочке тупиц похитить себя.       - У Се, дело ведь не только в клане Чжан, - Сяогэ действовал осторожно, обнимал бережно, так, чтобы у любимого человека была возможность отстраниться. За ошеломлением пришло прозрение. Бандиты уже в полной мере расплатились за содеянное, но ему требовалось подтверждение сформировавшейся в мыслях догадке. – В тот день ты говорил о фантазии Ван Уцина, - произнося имя убитого им садиста из семьи Ван, он едва не поперхнулся от возродившейся в душе ярости. У Се оставался чувствителен к любому упоминанию о нем – участившееся дыхание служило лучшим свидетельством его правоты. – И о том, что похитители намеривались поразвлечься.       - Пицзы просто прикасался ко мне, пока я не пришел в себя и не оказал ему сопротивление, - разлепив непослушные губы, пробормотал У Се в плечо Цилина. – Все его предложения сводились к одному. Мне повезло, он не догадался меня связать, потому что на полном серьезе думал, что я… Я бы справился с этим, если бы пришлось задержаться в компании Пицзы и Люмана. Физически. Морально – не знаю.       - Почему ты не рассказал об этом? – пальцы зарылись в каштановые пряди на макушке, заземляя.       - Не знал, как сказать. Надеялся забыть, но не смог. Просто есть то, что я бы не хотел пробовать даже с тобой. Особенно с тобой. Понимаешь?       - Только наше общее желание, - мягко напомнил Сяогэ. – Никогда то, чего не хочешь ты, У Се.       - Я не хочу участвовать в этих раскопках, - признаться оказалось намного проще, чем босс У себе представлял, - но Панцзы так счастлив. И ты, Сяогэ. Ты тоже выглядишь умиротворенным. У меня нет права лишать вас заслуженного отдыха.       - Мы можем уехать.       - Нет. Это паранойя. Не обращай внимания.       - С твоей головой все в порядке. У Се, у тебя нет паранойи, только твоя интуиция.       - И моя интуиция говорит, что эти археологические раскопки ненастоящие. Все еще считаешь меня нормальным, а, Сяогэ?       - Да. Мы уедем. Завтра утром. Панцзы не будет против, когда узнает о твоем предчувствии.       - Отдых, - слабо запротестовал У Се. Находиться в объятиях Сяогэ было приятно, его прикосновения успокаивали.       - Любое место, куда пожелаешь отправиться.       - Это эгоистично, желать, чтобы ты и Панцзы были рядом?       - Мы будем, - прикосновение губ к губам вышло легким, целомудренным. Цилин целовал медленно, немного дразнящее, отвлекая любимого человека от тяжелых дум и сомнений.       Луч заходящего солнца коснулся порога палатки в тот самый момент, когда У Се углубил поцелуй, прося большего. Беззвучно хмыкнув, Сяогэ провел ладонью по его спине, за талию притянул ближе: Сяньюй Юйчи предстояло научиться предупреждать о своем визите, зато теперь их больше никто не посмеет беспокоить, кроме Панцзы.       

***

История тринадцатая

Сяньюй Юйчи

      - Я надеялся, что вы придете, - Сяньюй Юйчи поднялся навстречу железному трио, протягивая руку для рукопожатия и несмело сжимая заклеенные пластырем пальцы босса У.       - Выкладывай, - без лишних предисловий Панцзы откинулся на спинку скрипнувшего стула, игнорируя предложенный братом Ехуа чай.       - Я хотел объясниться.       - Зачем? – за те несколько дней, что они провели вдалеке от Кайпина, Сяогэ удалось пересмотреть свое отношение к Сяньюй Юйчи, чего нельзя было сказать о взъевшемся на археолога друге.       - Ты дал достаточно объяснений произошедшему в Кайпине, - по мнению У Се тратить время на расшаркивания и второй раунд извинений не имело смысла. Если Сяньюй Юйчи было, что им сказать помимо сказанного ранее, то ему следовало переходить к сути, пока Панцзы держал себя в руках. – Линь Вэйфэн развил выдающиеся навыки манипулирования – факт, и твоей вины, как таковой, в этом нет. Твой исследовательский интерес – не преступление. В конце концов, ты отказался от идеи с воскрешением Ихуа.       - Я использовал вас, - упрямо мотнул головой Сяньюй Юйчи. Поднимающийся над кружкой с горячим чаем пар здорово помогал сконцентрироваться на поставленной задаче по примирению с возносимыми едва ли не до небес любимой сестрой мужчинами и избежать позорного бегства. – Мне стоило быть откровенным с самого начала. Мое раздутое эго не позволило выложить все карты, чтобы избежать проблем.       - Это точно, - хмуро кивнул подрывник.       - Поскольку учредители раскопок в Кайпине оказались замешаны в громком скандале, мою команду расформировали. Когда Чи Хун и Дань Ся восстановятся после пережитого и дадут показания против Линь Вэйфэна и остальных, нас отрядят в Монголию в подчинение к профессору Ли Пу. Похоже, я истратил лимит доверия на какое-то время. Придется зарабатывать репутацию снова.       - И ты решил пожалиться нам об этом? – Панцзы сдаваться не намеривался, поскольку убежденным в искренности собеседника себя не чувствовал. Он мог выслушать, как и просила его Ехуа, как требовала того собственная совесть, но не спешил разбрасываться пустыми обещаниями и встречать того, кто едва не погубил весь Железный Треугольник, с распростертыми объятиями.       - Хотел разрешить возникшее между нами недопонимание, - возражение далось нелегко. По совести, Сяньюй Юйчи хотел лишь одного: подняться из-за стола и покинуть душное пространство кафе. Прослыть трусом он не боялся, справедливо полагая, что всего за сутки умудрился достичь дна, и хуже точно не будет при любом раскладе. Сдерживало его обещание, данное сестре.       - Монголия? – заинтересованно склонил голову к плечу У Се. Царившее за столом напряжение ощущалось чем-то материальным, давящим на плечи и психику. Оставаться на месте помогала заземляющая хватка на бедре. Ловкие пальцы Сяогэ легко выстукивали незамысловатый ритм, удерживая от привычки говорить на ходу. Вряд ли бы сотрудники и немногочисленные посетители кафе оценили его брожение между столами, активную жестикуляцию и ведение диалога с собеседником из другого конца помещения. Это как минимум вызвало бы шквал ненужных вопросов.       - Монголия, - идея поездки в край песков и вулканов определенно не вызывала у него восторга. Сяньюй Юйчи проклинал себя последними словами, когда узнал о ссылке и вынужденном подчинении профессору Ли. Тот был известен своей непреклонностью, жесткостью и борьбой с любыми проявлениями инакомыслия. Предоставленный выбор таковым не являлся – никто не желал связываться с опальным археологом. – Захоронение хунну конца первого века. Профессор Ли специалист по части кочевых племен севера.       - Это плохо? – напомнил о своем присутствии Сяогэ. Нервозность любимого человека и не самый дружелюбный настрой их общего друга говорили сами за себя: Сяньюй Юйчи предстояло очень постараться, чтобы доказать свою благонадежность, поэтому светская беседа виделась неплохим вариантом.       - Ли Пу приверженец следования традициям во всем, начиная с быта и преподавания и заканчивая стилем ведения археологических исследований. Попасть к нему в помощники, все равно, что добровольно сдать себя в рабство.       - Настолько деспотичен? – Панцзы пристально всмотрелся в бледное лицо старшего брата Ехуа. Вряд ли тот лгал, говоря о жестокости и принципиальности профессора Ли. Оставалось понять – для себя, разумеется – насколько он сочувствовал несостоявшемуся шурину.       - Как правило, помощники Ли Пу недолго задерживаются на раскопках, а после они вынуждены уходить из профессии. Профессор Ли – весьма авторитетная фигура в наших кругах. Удивлен, что вы о нем не слышали.       - Никто в Цзюмэнь не обязан отчитываться перед графоманами от науки, вроде Ли Пу, - назидательно фыркнул подрывник. – Лидеры девяти семей сами организовывают раскопки, иногда совместные, иногда в качестве экспертов для сторонних нанимателей. Члены Цзюмэнь в большинстве своем заносчивые подонки с завышенным самомнением, но в принадлежности к девяти семьям есть свои неоспоримые плюсы – с этим не поспоришь.       - В любом случае, я знаю, что через месяц или два потеряю работу, - с тяжелым вздохом Сяньюй Юйчи поднялся с насиженного места, - поэтому хотел извиниться перед вами за доставленные проблемы и поблагодарить за спасение жизней, - поклон на глазах проявляющих любопытство посетителей кафе вышел неуклюжим. В этот самый момент он был готов провалиться сквозь землю от стыда и смущения, чтобы очутиться хоть в Монголии, хоть на Северном Полюсе, хоть посреди песков Сахары.       - Хм? – связи между вероятной потерей работы и непрерывным потоком сбивчивых дифирамб в их адрес Цилин не видел, разве что Сяньюй Юйчи таким образом просил о помощи.       - Сядь уже, люди смотрят! – суровый тон, используемый Панцзы, подействовал на археолога безотказно. Тот не думал возмущаться или перечить, послушно выполнив требование, словно был китайским болванчиком. – Что за цирк ты устроил? Решил податься в клоуны после отставки?       - Неплохой выбор.       - Что? – Сяньюй Юйчи уставился на главу клана Чжан с недоверием, всерьез полагая, что ослышался: голос собеседника, чье бесстрастное лицо напоминало маску, а равнодушный взгляд выражал разве что безразличие к судьбам окружавших его людей, звучал насмешливо. При воспоминании о состоявшемся у него на глаза поцелуе щеки залило жарким румянцем. Первое впечатление оказалось обманчивым: Чжан Цилин умел подстраиваться под ситуацию, поцелуй с главой семьи У и спасение Чи Хуна и Дань Ся из рук Линь Вэйфэна свидетельствовали в его пользу. После Кайпина язык не поворачивался назвать Чжан Цилина нелюдимым, скорее, невероятно сдержанным.       Переглянувшись с друзьями, Панцзы прищелкнул языком в знак одобрения. Предложенная ими идея заслуживала шанса на реализацию. Откровения Сяньюй Юйчи все еще казались надуманными, но подрывника отпустило. В конце концов, тот имел право на ошибку и на искупление своих грехов. Железное трио праведностью не отличалось, поэтому не им было лезть с осуждениями и нравоучениями к человеку, осознавшему свою оплошность.       - Клан Чжан совместно с семьей У и семьей Цзэ организовывает экспедицию в Непал, - заговорил У Се. Затянувшаяся пауза явно сказывалась на притихшем Сяньюй Юйчи не лучшим образом. В потускневших глазах опального археолога робким огоньком вспыхнула надежда. – Экспедиция рассчитана на год – полтора в зависимости от обстоятельств. На раскопках случается всякое, тебе ли не знать. Все официально. Разрешающие документы команда получит через десять дней.       - Что?       - Тебя заело? – фыркнул Панцзы. – Хочешь под крыло профессора Ли, так и скажи.       - Нет, я не…       - У тебя есть неделя на размышления.       Властность, с которой к нему обращался Чжан Цилин, обескураживала. Теперь Сяньюй Юйчи не сомневался в том, что перед ним глава небезызвестного среди археологов и расхитителей клана Чжан.       - Я не могу, - кое-как справившись с нервной дрожью, пробормотал он. – Я виноват перед Чи Хуном и Дань Ся. Я не могу уехать, оставить их в руках профессора Ли.       - На восстановление Чи Хуна и Дань Ся потребуется время, - в целом, босс У понимал и разделял беспокойство Сяньюй Юйчи. Похоже, тот прислушался к словам Сяогэ, и не позволил состоявшемуся в ритуальной пещере сомнительному обряду и неловкости встать между ним и его помощниками. – Не месяц и не два. Такое сложно забыть.       - Не думаю, что я или кто-то из вас троих в полной мере понимаем их чувства…       - Это не так.       - А?       - Бывали в наших жизнях разные ситуации, - с деланным пренебрежением пожал плечами Ван Юэбань.       - Хорошо, как только Чи Хун и Дань Ся поправят свое физическое и ментальное здоровье, я найму их для работы в антикварной лавке, - умение стоять до конца за тех, кого стремился уберечь, У Се ценил. – Ван Мэну не помешают помощники. Кто знает, может, им повезет. Экспедиции случаются регулярно.       - Серьезно? – Сяньюй Юйчи решительно не верил своим ушам и глазам. Направляясь на встречу с железным трио, он не рассчитывал даже на прощение. О том, чтобы те оказали поддержку ему и позаботились о благополучии его помощников, не шло и речи.       - Ммм…       - То есть…       - Предложение останется в силе еще неделю, - Панцзы мысленно усмехнулся: ошеломление брата Ехуа со стороны смотрелось забавно, зато становилось понятно, почему тот так глупо повелся на любезности Хэй Чайхо и в результате попал под влияние Линь Вэйфэна. – Подумай над своим окончательным ответом.       - Спасибо.       - О, поблагодари за это моих братьев, - не остался в долгу подрывник. – Я не настолько снисходителен, как они. Конфликт с тобой расстраивает Ехуа, только и всего.       - Я понимаю.       - Вот и славно. Айя, заканчивай мозолить нам глаза! – с напускным раздражением вспылил он напоследок. Проводив археолога до звякнувшей колокольчиком двери тяжелым взглядом, Ван Юэбань расплылся довольной ухмылке. – А вот сейчас я готов расслабиться и насладиться местными деликатесами.       - Ммм…       

***

История четырнадцатая

Юйцунь

      Панцзы из-за кухонной стойки наблюдал за суетящимся вокруг У Се Су Ванем. Сяогэ и Ли Цу еще утром укатили куда-то на стареньком фургоне железного трио, обещав вернуться к ужину. Сяо Бай и Мэй добровольно вызвались провести экскурсию по Юйцунь для Сяньюй Ехуа, и подрывнику оставалось надеяться на благополучный исход столь неожиданно спланированного названной сестрой и приемной дочерью мероприятия. Дела не нашлось только бесцельно слоняющемуся по гостиной фермерского дома-ресторана Ян Хао, что самопровозглашенный шеф-повар намеривался исправить. Брать себе в помощники на кухню У Се он зарекся давно – хотя признавал, что при желании друг готовил действительно хорошо – а въедливо проявлявший заботу о здоровье босса У Су Вань уже успел отличиться накануне и накормить собравшуюся под одной крышей большую семью традиционным пекинским блюдом чжацзянмянь. Перехватив вертевшегося в шаге от него «добровольца» за локоть, Панцзы без лишних слов потащил несопротивляющегося Ян Хао к плите, с добродушной улыбкой прислушиваясь к доносившимся с дивана ленивым препирательствам между боссом У и упрямым аспирантом.       - Вы действительно чувствуете, как это пахнет? – водя перед носом главы семьи У зажженной ароматической палочкой, допытывался Су Вань.       - Сандал, - почесав свербящий нос, поморщился У Се.       - Это не честно! Вы просто знаете, из чего сделана эта палочка, - возмущенно прищурился молодой доктор.       - Это не отменяет того факта, что я чувствую запах сандала, - пожал плечами босс У, удобнее устраиваясь в ворохе диванных подушек.       - Я должен убедиться, - продолжил настаивать на своем Су Вань, сжимая в руке диагностический фонарик. – То, что обоняние частично восстановилось, подтверждает недобросовестность доктора, проводившего операцию.       - Су Вань, - перехватив руки взволнованно хлопочущего над ним парня, вкрадчиво позвал У Се, - ты говоришь об этом каждую нашу встречу. Операция была вынужденной необходимостью. Понимаешь? Я не рассчитывал ни на что иное, кроме возможности использовать змеиные феромоны. Да, компетентность доктора, взявшегося за операцию, в то время оставляла желать лучшего. Я был готов к возможным последствиям. И то, что я вновь чувствую запахи – просто неожиданный исход, а не критическая медицинская ошибка. В змеиных феромонах больше нет никакой необходимости, как и в отсутствии обоняния.       - Я…, - расстроено пробормотал Су Вань. – Я просто беспокоюсь. Глава Чжан и господин Пан говорят, что у вас периодически случаются носовые кровотечения и мигрени, из-за которых нарушается координация движений и появляется одышка.       - Всего лишь последствия назального использования змеиных феромонов с одновременным приемом успокоительных препаратов и многочисленных спусков под землю. Тебе не о чем переживать. В такие моменты рядом обычно находятся Сяогэ или Панцзы. Расплата всегда неизбежна. Су Вань, ты замечательный ребенок и прекрасный доктор, ответственный и отзывчивый. Но есть вещи, которые невозможно исправить.       - Но…       - И все же я благодарен тебе за заботу, - усадив поникшего Су Ваня на диван, заверил его У Се.       - Я напишу рекомендации.       - А я постараюсь следовать им, - удовлетворенно кивнул босс У, принимая из рук парня листок с аккуратно выведенными иероглифами.       - Вам нужно больше отдыхать, правильно питаться и больше находиться на свежем воздухе.       - Я каждый божий день твержу Тяньчжэню об отдыхе, - грузной походкой пройдясь по гостиной, проворчал Панцзы. – Он забывает про сон и еду, когда увлечен очередным исследованием. Айя, мне и Сяогэ приходится прикладывать столько сил, чтобы уговорить его сделать перерыв. Хорошо, что хотя бы с прогулками не бывает проблем. Сяогэ умеет убеждать. Ладно, - примирительно рассмеялся он, ловя на себе предостерегающий взгляд потомственного расхитителя. – Даю слово, что мы приложим еще больше усилий, чтобы не тревожить понапрасну нашего юного доктора. Кстати, как там Яньцзин?       - Перед приездом в Юйцунь мы разговаривали по телефону, - оживился Су Вань. – А пару недель назад я был в его доме, чтобы провести медицинский осмотр и помочь по хозяйству.       - Айя, какой хороший, воспитанный ребенок, - довольно пробасил Ван Юэбань, возвращаясь к плите, над которой увлеченно колдовал Ян Хао.       - Я записал наш разговор. Господин Хэй не совсем честен со мной, но я уверен, что его болезнь больше не прогрессирует. Он и глава Цзэ решили еще раз посетить Россию.       - Видимо, одного разрушенного храма им мало, - фыркнул Панцзы.       - Разве тот храм был разрушен? – оторвавшись от готовки, озадачено осведомился Ян Хао.       - Яньцзин и Сяо Хуа столько раз выговаривали нашему трио за разрушения, но ведь сами ничуть не лучше, - красноречиво сложил руки на груди пузо и душа Железного Треугольника. – Вспомнить хотя бы гробницу Нагаса…       - Секретничаете? – радостно поприветствовала мужчин Бай Хаотянь.       - Обсуждаем былые подвиги, - отсалютовав вошедшим дамам кулинарной лопаткой, пояснил Панцзы. – Как прошла экскурсия?       - Продуктивно, - бесцеремонно плюхнувшись на диван между У Се и Су Ванем, выдала Мэй. – Одиннадцать предложений руки и сердца на троих за четыре часа. Ваша соседка была особенно настойчива, но ее предложение сводилось к женитьбе дяди Чжана на ее племяннице. Дядя У Се, не хочешь поговорить с ней об этом? Раз она не замечает очевидного.       - Она добра к Сяогэ, - покачал головой У Се, - не смотря на то, как мы начали знакомство с ней. А ее племянница уже давно влюблена в своего коллегу по работе.       - И все же я не понимаю, почему нас буквально преследовали на каждом шагу, чтобы предложить свидание, - озабочено выдала Мэй, придвинувшись ближе к Су Ваню, чтобы освободить немного места для Сяньюй Ехуа.       - Просто сегодня особенный день, - улыбнулась ей Ехуа. – Цисицзе*(2). Согласно традициям, в древности в этот день незамужние девушки могли покидать дом без сопровождения. Так юноши могли увидеть потенциальных невест, а свахи – создать как можно больше пар.       - Мы же не в десятом веке живем, - недовольно поморщилась Мэй.       - Конечно, нет. Но Цисицзе особенный день для тех, кто влюблен, и тех, кто стремится обрести свое счастье.       - Это не повод лезть с подарками к незнакомым людям!       - Ты просто понравилась тому молодому человеку, - мягко возразила госпожа Сяньюй. – И он уже поплатился за свои необдуманные действия. Сестра Бай была весьма убедительна.       - Айя?! Что это значит? Директор Бай, вероятно, была слишком сурова к несчастному парню!       - Никакого физического насилия, - с озорным блеском в глазах запротестовала Бай Хаотянь. – Только моральное.       - А вот и мы! – ввалился в гостиную Ли Цу, торжественно неся в руках громоздкую коробку. – Раз сегодня праздник, я уговорил Чжан Цилина съездить в город и закупить фейерверки.       - И где Чжан Цилин? – скептически хмыкнула директор Бай.       - Отбивается от тетушки-соседки. По мне, слишком вежливо. Но он обещал присоединиться к нам через десять минут.       - Сомневаюсь, что Сяогэ вообще понял, о каком празднике идет речь, - покачал головой Панцзы.       - Эй, я объяснил ему по дороге! – обижено взъерепенился молодой расхититель.       - Все в порядке, Ли Цу, - не дав разгореться очередному спору, У Се поднялся с насиженного места, помогая аккуратно разместить коробку в дальнем углу. – Уверен, что вы вдвоем хорошо провели время.       - Давайте накрывать на стол, - поспешил вставить свои два юаня Ян Хао. – Господин Пан научил меня готовить вонтоны*(3). Хочу узнать ваше мнение.       Горячий суп с вонтонами согревал, создавая по-домашнему расслабленную и уютную атмосферу. Каждый участник припозднившегося ужина по достоинству оценил поварское искусство шеф-повара Панцзы и его гордо сияющего от похвалы за собственные успехи на кулинарном поприще ученика.       - У Се.       Вздрогнув, У Се сонно потер глаза, заторможено моргая: вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь радостными криками, доносящимися со двора Силаймянь, и треском салюта. Бессонные ночи над очередным исследованием дали о себе знать в самый неподходящий момент. Он отчетливо помнил, как сидел за столом, но совершенно не мог вспомнить, как оказался на диване.       - Сяогэ?       Темный силуэт в приятном сумраке, окутавшем гостиную, пришел в движение. Теплая рука соскользнула с плеча потомственного расхитителя на запястье, осторожно сжимая.       - У Се, тебе стоит пойти на кровать.       - Мгм, - подавив зевок, невнятно промычал в ответ У Се. – Как прошел твой день?       - Насыщенно, - губы Цилина дрогнули в легкой улыбке.       - Слышал, Ли Цу пытался увлечь тебя историями о традициях Цисицзе?       - Это было познавательно, - не стал спорить с очевидным Сяогэ. – И в этом, действительно, что-то есть. По дороге я думал над словами Ли Цу о… конечной цели праздника. О его значении для… отношений.       - Сяогэ, отношения между людьми не зависят от какого-то определенного дня. Если бы госпожа Сяньюй не заговорила сегодня о Цисицзе, я бы не вспомнил о нем. Но мои чувства к тебе не изменились бы.       - Знаю, - оставив на губах У Се целомудренный поцелуй, заверил любимого человека Цилин. – Дело не в празднике. Просто есть то, что я хотел бы попробовать сделать. Для тебя.       - Сяогэ, ты и так делаешь для меня очень многое, - приподнявшись на локтях, попытался образумить Сяогэ потомственный расхититель.       - Это не так.       - Хорошо, - сдался под непреклонным взглядом У Се, принимая вертикальное положение. – Только, если ты этого, действительно, хочешь. Но я не понимаю, о чем ты. Чего ты никогда не делал для меня?       - Подарки.       - А?       - Я никогда не дарил тебе подарки, - пояснил Цилин.       - О…       - Я заметил, как ты смотришь на одну из фотографий в альбоме. Поэтому…, - он аккуратно расстегнул молнию на толстовке, - вот, - на свет сначала показалась любопытная ушастая мордочка с большими блестящими глазами, а за ней – чуть подрагивающее мохнатое тельце с трогательно поджатыми лапками с виляющим хвостом. – Ты скучаешь по Сяомань-гэ. А этот малыш похож на него.       - Сяогэ, - пораженно выдохнул У Се, бережно беря на руки щенка и подаваясь навстречу объятиям, - спасибо.       - Я люблю тебя, У Се, - горячая влага, пропитавшая тонкую ткань футболки, стала лучшим ответом на искренность, с которой Сяогэ подошел к выбору подарка.       - Цинчэнь. Его будут звать Цинчэнь, - пробормотал ему в плечо У Се.       - Хорошее имя, - прижав У Се ближе к себе, Цилин наблюдал за падающей звездой, сулившей ему и тому, кого он любил, долгую счастливую жизнь.       

***

История пятнадцатая

Лян Вань

      - Чжан Цилин, могу я поговорить с тобой?       Подняв глаза от шелковой книги, ставшей причиной собрания клана Чжан, Цилин посмотрел на женщину перед собой. За прошедшие годы та ничуть не изменилась характером, все с тем же напором идя к поставленной цели и искусно игнорируя недовольство окружающих ее новоявленных «родственников».       - Доктор Лян, - поприветствовал неожиданную собеседницу Сяогэ. Он был уверен в своем решении, когда по возвращению из Непала в ответ на смущенное замечание Лян Вань о семье дал согласие на ее полноценный брак с Чжан Жишанем по всем утвержденным предками правилам и официальным законам Поднебесной. И ничуть не жалел об этом, жестко пресекая любые обличительные шепотки. В конце концов, Чжан Цишань – кумир для многих выходцев из клана Чжан в течение последнего столетия – избрал себе в невесты дочь известного на тот момент в широких кругах дельца, а он сам предпочел любой достойной девушке мужчину из семьи У. Они оба были похожи в своей любви к обычным людям. Поэтому противиться желанию Чжан Жишаня прожить жизнь с женщиной, связанной кровными узами с почившим кланом Ван, он не видел смысла, полностью поддерживая стремление дальнего родственника к обретению счастья в лице вписанной в семейный реестр Лян Вань.       - Могу я поговорить с тобой? – прозвучало намного увереннее, но недостаточно для того, чтобы скрыть от Цилина внутренние переживания «невестки». – Здесь. Сейчас, - напористо продолжила Лян Вань.       - Ладно.       - Чжан Цилин, я ценю твою поддержку и невмешательство в частную жизнь, - присев на край предложенного Чжан Жишанем стула, решительно заявила она. – Я помню твои слова о том, что ты не тот, кто станет диктовать кому-то, как жить, пока мы все соблюдаем установленные директивы*(4). Но на этот раз я пришла, чтобы обратиться к тебе с просьбой, - ее рука инстинктивно легла на живот, утративший свою недавнюю округлость, - ради Сюэлянь. Я не хочу, чтобы моя дочь проходила через руки учителей клана Чжан. Я хочу для нее счастливого детства без боли и страданий. Я хочу, чтобы она была счастлива. Я хочу, чтобы она умела любить. Искренне и беззаветно, - взгляд Лян Вань скользнул по лицу бессменного председателя Цзюмэнь, извиняющаяся улыбка тронула ее губы.       - Хорошо, - Цилин позволил соскользнуть маске холодной отчужденности всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Лян Вань выдохнула с видимым облегчением.       - Спасибо, - сдержанно кивнула она. – Знаю, все очень запутано, но ты и Чжан Жишань… вы… эмм… родственники?       - Ты права, все слишком запутано.       - Когда-то я и Фо-е считали Чжан Цилина младшим братом, - неожиданно заговорил Чжан Жишань. – Еще до того, как клан Чжан пришел в упадок. Но потом все изменилось. Теперь сожалеть об этом поздно. И вряд ли кого-то в клане Чжан можно с уверенностью причислить к родственникам нашего патриарха. Когда клан обвинил его во лжи и пренебрег неприглядной правдой ради собственной выгоды, все родственные связи утратили свое значение. Это продолжалось так долго, что теперь нет смысла пытаться что-либо изменить. У патриарха есть семья.       - Именно поэтому, - не думала сдаваться Лян Вань, - Сюэлянь будет расти обычным ребенком, но ей нужен кто-то, кто сможет позаботиться о ней, когда она подрастет… и в будущем. Помимо меня и ее отца. Чжан Цилин, я наблюдала за твоими отношениями с Ли Цу, его друзьями и Мэймэй. Ты для них друг, наставник и тот, к кому они всегда могут прийти со своими проблемами. Они обожают тебя. И они боготворят каждого из вашего трио. Уверена, ты бы мог стать лучшим дядей или крестным*(5) для Сюэлянь. Вы трое могли бы стать лучшими дядями для нее.       - Доктор Лян…       - Я не настаиваю, - проникновенно заверила она Чжан Цилина. – Ты и так пошел на многие уступки ради меня, Чжан Жишаня и нашего ребенка.       - Это не так.        - Просто подумай об этом, - тонкие пальцы легко сжали его руку в знак признательности. – И, если можешь и хочешь, передай мое предложение У Се и Панцзы.       - Ммм…       - Иногда я завидую твоим отношениям с У Се, Панцзы и остальными, - остановившись у самых дверей, Лян Вань обернулась. – В хорошем смысле. Щенок с фотографии, действительно, маленькая копия Сяомань-гэ. Тот пес был преданным, смелым и умным – весь в своего хозяина. Вероятно, У Се скучал по своему четырехпалому другу.       - Патриарх, - проводив глазами Лян Вань, осторожно позвал задумавшегося главу клана Чжан Жишань. – Я…       - Ты не согласен с доктором Лян? – вернувшись к изучению изъеденного плесенью документа, поинтересовался Цилин. – Или кто-то другой не согласен с ее решением? – нечитаемый взгляд прошелся по затаившимся представителям клана Чжан, останавливаясь на ехидно ухмыляющемся Чжан Хайкэ.       - Чжан Цилин умеет любить, - губы выходца из морской ветви клана беззвучно шевельнулись, еще сильнее кривясь в ехидной ухмылке.       - Полагаю, патриарх лучше любого в этой комнате понимает беспокойство доктора Лян, - подтолкнув брата локтем, без тени иронии проговорила Чжан Хайсин.       - Согласен, - сложил руки на груди представитель северо-восточной ветви клана Чжан.       Сидевшей рядом с ним Чжан Даошань отрывисто покивал в знак солидарности с мнением сотоварища, для верности издав невнятный утвердительный звук. Недовольных решением патриарха – для их же собственного блага – как выяснилось пару минут спустя, не оказалось, с чем Чжан Хайкэ поспешил поздравить бессменного председателя Цзюмэнь, предусмотрительно захлопнув рот, стоило Чжан Цилину обратить свое пристальное внимание на «друга детства».       - Значит ли это исключение Чжан Сюэлянь из семейного реестра? – опасливо вставила свои два юаня Чжан Сяошань.       - Давайте вернемся к теме собрания, - чинно поправив очки, Чжан Хайлоу покрутил в пальцах лезвие, ненавязчиво переключая интерес соплеменников на себя. – Шелковая книга содержит в себе информацию о гробнице неизвестного генерала периода основания Камбуджадеша*(6) в горах Дангрэк*(7). В нем также есть отсылки к одному из предков клана Чжан…       - Спасибо, - уличив момент очередного всеобщего помешательства на обелении темных пятен в истории клана, поблагодарил патриарха Чжан Жишань. – Я…       - Оставь это, - не позволил ему продолжить Сяогэ: стараниями матери у малышки Сюэлянь появился шанс на светлое, счастливое детство. Именно такое, о котором неизменно мечтали все дети клана Чжан. Именно такое, о котором мечтала для него самого Бай Ма. Но только у Лян Вань хватило смелости не просто просить об этом для своего ребенка, а быть готовой стоять за дочь до самого конца. И никакие иные доводы и слова – даже слова благодарности – не имели значения, потому что именно так было правильно.       

***

История шестнадцатая

Хайдун

      - Ты уверен? – Чжан Хайкэ не сводил пристального взгляда с «друга детства»: идея ему определенно не нравилась. – Ты мог просто избавиться от этой самоуверенной девчонки. Она представляет опасность, очевидно же!       - Уверен, - позволить Сюй Тяньэ принять участие в испытаниях для юных Чжанов, было взвешенным решением, к последствиям которого он готовился последние восемь месяцев.       - Ей не суждено выжить, - поджала губы Чжан Хайсин.       - Ладно, - настырная внучка Сюй Фужун вряд ли в полной мере осознавала, на что соглашалась, чтобы получить желаемое, но он предупредил ее о возможном исходе несообразной затеи.       - То есть патриарх позволит Сюй Тяньэ погибнуть? – на лице Чжан Сяошань застыло выражение недоверия.       - Это ее выбор.       - Понимаю, есть что-то, о чем мы не знаем, - кивнула Чжан Хайци. Спорить с патриархом не имело смысла, о его непреклонности в некоторых вопросах было известно всем в клане Чжан. Даже старейшины успели испытать на себе эту черту характера Чжан Цилина, о которой никто не подозревал на протяжении десятилетий, позорно сбежав, как только над ними нависла угроза расправы. Так или иначе, освободившийся от влияния Небесного дара патриарх проявлял свою темную сторону, только когда дело касалось У Се и Ван Панцзы. Никогда ради себя. – Что эта особа успела еще натворить?       Сяогэ пожал плечами. Вдаваться в подробности разговора, произошедшего между железным трио и Сюй Тяньэ, он не планировал. Клан Чжан смирился с фактом его отношений с У Се, остальное их не касалось.       - Почему не избавился от нее? – заданный философским тоном вопрос вполне мог сойти за насмешку, но Чжан Хайкэ оставался предельно серьезен. – Хорошо, спрошу иначе, насколько сильно ты желаешь ее провала? Скажу откровенно, мне не нравится думать, что ты просто используешь нас для реализации своих целей. Хотя, признаю, мы заслужили подобного отношения с твоей стороны. Поэтому если твоей целью стоит смерть Сюй Тяньэ, я могу решить проблему в ее лице. Никто никогда не узнает, куда пропала медсестра из приемного отделения провинциальной больницы. Если ты думаешь, что ее бредовые идеи о вашем родстве могут оказаться правдой, то лично я сильно сомневаюсь в этом.       - Она лжет.       - Значит, ты ей не поверил с самого начала? Тогда зачем тебе все настолько усложнять? Никогда не замечал за тобой ничего подобного. Если только идея не принадлежит У Се. Я прав?       - Нет.       - То есть Сюй Тяньэ сама этого хотела? Она вообще в курсе, что может умереть?       - Она информирована лучше, чем ты думаешь. Иногда дать человеку то, чего он жаждет больше всего, намного результативней, чем пытаться переубедить.       - Так ты не смерти ее хочешь, а чтобы она пожалела о том, что осталась жива, - глаза Чжан Хайкэ расширились от накатившего прозрения. Теперь он смотрел на «друга детства» со смесью страха и восхищения. Наконец, его губы дрогнули, складываясь в ироничную ухмылку. – Похоже, мы все продолжаем недооценивать тебя, как нашего лидера. Это впечатляет!       - Мы не можем просить участников испытания проявить снисхождение к Сюй Тяньэ, - возразил Чжан Даошань.       - Ее противником станет У Се.       - Насколько это соответствует внутреннему уставу клана? Что если Сюй Тяньэ победит?       - Сомневаюсь, - покачала головой Чжан Хайци. – У Се был патриархом клана Чжан, и нам всем хорошо известна реакция старейшин, когда они узнали о подмене. Но до того как все раскрылось, они признали в нем патриарха и согласились помочь вызволить из плена Чжан Хайкэ, Чжан Хайсин и Ван Панцзы. Ему также удалось обмануть Чжан Няня и Чжан Цзюжи. Оба этих факта ставят У Се на одну ступень со всем кланом Чжан.       - Глава У лишил настоящего патриарха возможности обратиться к старейшинам за помощью, - поморщился Чжан Сюань. – Сначала он занял место патриарха – пусть и временно – теперь собирается участвовать в испытаниях. Что дальше? Может, он, как и Сюй Тяньэ, хочет присоединиться к клану Чжан?       - Это не так. Сюй Тяньэ до окончания испытаний не узнает, кто ее настоящий противник. Она, У Се и Чжан Чжэньчжэн будут включены в одну команду.       - Мы предупредим остальных участников, - Чжан Хайци смерила болтуна выразительным взглядом. Причина странного, на первый взгляд, решения, оглашенного Чжан Цилином на собрании клана в преддверии испытаний для молодого поколения в «дикой природе», становилась более обоснованной. – Поскольку У Се ни на что не претендует, что, на самом деле, было понятно с самого начала, Чжан Сюань, нам стоит озаботиться его безопасностью.       - Нет.       - Что? – Чжан Сяошань в изумлении уставилась на патриарха. – Но…       - Когда три месяца назад Чжан Жишань попросил У Се приглядеть за Сюй Тяньэ во время испытаний в «дикой природе», он пошел клану Чжан навстречу при условии, что испытания будут проходить честно.       - Глава У согласился? Почему?       - Сюй Тяньэ может погибнуть в любой момент…       - Если эта дрянь погибнет, то никогда не поумнеет, - понятливо хмыкнула Чжан Хайсин. – И тогда клану Чжан придется заняться зачисткой банды Сюй Фужун, потому что они не оставят нас в покое.       - Надеетесь, никто не заметит лишнего участника испытаний? – не думал отступать Чжан Сюань.       - Нет.       - Но ведь глава У тоже может погибнуть! Если никто не будет знать, кто он на самом деле, то никто не придет ему на помощь.       - У Се сможет себя защитить, если потребуется.       - Почему патриарх не убедит главу У отказаться?       - Чжан Жишань дал У Се время, чтобы все обдумать.       - Так вот кто по итогу встал перед самым сложным выбором, - Чжан Хайкэ приблизился к сидящему во главе стола «другу детства». Тот выглядел обеспокоенным, и не пытался этого скрыть. – Ты бы мог настоять, и У Се бы подчинился, отказался от предложения Чжан Жишаня. Но ты позволил ему принять решение, которое может привести У Се к гибели, и теперь находишься в смятении. Могу сказать только одно, при двух одинаково паршивых вариантах, ты выбрал тот, что показывает твою веру в У Се. Я бы поступил иначе.       - Мне интересно другое, почему патриарх не остановил Чжан Жишаня? – подал голос Чжан Даошань. – В чем смысл защищать Сюй Тяньэ?       - У Се не станет ее защищать, - опровергла предположение соплеменника Чжан Хайсин. – Скорее я поверю в то, что он хочет лично увидеть, как она ошибется и поплатится за это, а изначальный план по ее участию в испытаниях был другим.       - Ммм…       - Полагаю, у У Се есть свои счеты с Сюй Тяньэ. Чжан Жишань не мог об этом не знать, поэтому и предложил ему последовать за ней в Хайдун. И ты, - она указала на Чжан Цилина, - тоже знал, поэтому выслушал идею Чжан Жишаня, не стал препятствовать их с У Се разговору. Ты допустил иное развитие событий, потому что понимаешь подоплеку решения У Се. Признаю, в этом есть смысл: У Се сможет помешать ей вести нечестную борьбу, тем самым обезопасив остальных. Что касается Чжан Чжэньчжэна, то его повторное участие в испытаниях – формальность, навязанная родственниками.       Догадка Чжан Хайсин полностью оправдывала себя. В его силах было поддержать любимого человека и позволить ему исполнить задуманное, даже ценой собственного душевного спокойствия. Он верил в то, что У Се справится. Не мог, не имел права сомневаться в этом. Поэтому отпустил в Хайдун с измененной до неузнаваемости внешностью и новым именем. С восхода грядущего дня и до самого захода солнца его задачей стояло терпеливое ожидание в компании подчиненных и настоявшего на своем приезда Панцзы.       

***

      Нет иных контрактов в этом мире, как только контракт, основанный на любви и на чести. А других договоров быть не может, потому что все остальное – мимолетно. Все остальное рушится легко.

Франц Вертфоллен

«Шот жизни»

      _____________________________________________________________       Комментарий к главе:       Продолжение второго сборника коротких зарисовок, не вошедших в сюжет экстр. На этот раз авторы решили подвести своеобразный итог по таким персонажам, как Лян Вань, Ли Цу, Су Вань, Ян Хао и Мэй. А также рассказать то, что осталось «за кадром», и еще немного углубиться в изменения Чжан Цилина, как человека, искренне любящего свою семью, и особенно У Се (его желание радовать своего любимого человека подарками, словно он самый обычный влюбленный парень), и как мудрого лидера, принимающего позицию не только своего «я» с высоты собственного положения, но и окружающих его людей. Хотя эти истории опять-таки в основном всего-навсего женские «хотелки», поэтому не судите строго.       P.S. 1: Первая из историй изначально входила в экстру «Темное желание» и была всего лишь небольшим флэшбэком на несколько фраз, но поскольку после прочтения части мы решили частично ее переписать, то пришлось вырезать эту сцену и включить в сборник уже в расширенной версии.       P.S. 2: Вторая история изначально служила завязкой для экстры «Темное желание», но в итоге авторы вырезали и ее, начав повествовании от лица Панцзы, а поскольку полностью удалять написанный ранее отрывок текста нам не хотелось, мы включили его в этот сборник с небольшими изменениями.       P.S. 3: Авторы поставили себе цель наладить отношения между железным трио и Сяньюй Юйчи, поскольку их общение не задалось с самого начала.       P.S. 4: История про щенка должна была стать частью сюжета экстры «Затерянная гробница», но по объективным причинам (откуда в горах Сяогэ взял бы щенка?) была отложена до лучших времен (и забыта на какое-то время уже в частично написанном виде). К сожалению, мы так и не собрались написать полноценную экстру к празднику Циси ни в 2023 году, ни 2024 году, поэтому идея стала частью третьего бонусного сборника (хотя с временными рамками в ней все очень непросто).       Цинчэнь (清晨 [qīngchén]) переводится, как «рассвет» или «заря».       P.S. 5: История о Лян Вань и ее ребенке планировалась сразу после экстры «Золотой час», но в итоге мы отказались от нее в пользу полноценной истории о приключениях Железного Треугольника, а после как-то упустили ее из виду. Сейчас, когда авторы разобрали все оставшиеся файлы и заметки, она снова всплыла, однако включить эту историю в более ранний период не получилось, поскольку на протяжении последних экстр ребенок Чжан Жишаня и Лян Вань не упоминается даже в контексте. Поэтому будем считать, что ее разговор с Сяогэ состоялся через некоторое время после событий экстры «Темное желание».       P.S. 6: После длительных обсуждений авторы пришли к выводу, что хотят вернуться к истории с участием Сюй Тяньэ в испытании для молодежи клана Чжан в «дикой природе». Поэтому чтобы не увеличивать объем предполагаемой экстры отступлениями, мы включили небольшое предисловие в этот сборник.       Примечания:       1. Дротичный пистолет или оружие для дистанционного обездвиживания – огнестрельное или пневматическое оружие, которое стреляет специальными дротиками-шприцами с транквилизаторами или другими препаратами. Прообразом такого пистолета послужила охотничья духовая трубка южноамериканских индейцев.       2. Цисицзе (七夕节 [qīxījié]) или Циси отмечается вечером 7 дня 7-го месяца по традиционному Лунному календарю посиделками и соревнованиями в рукоделии: по поверью, божества звезд «Пастух» и «Ткачиха», разделенные Млечным Путем, встречаются в этот день как супруги. Считается, что если в этот праздник идет дождь, это значит, что влюбленные оплакивают разлуку. Аналог Дня Святого Валентина в Китае.  Праздник пользуется популярностью у молодежи, которая отмечает его как день влюбленных.       Во время Цисицзе дворы украшаются гирляндами и девушки делают Нюлану (牛郎 [niúláng]) и Чжиньюй (织女 [zhīnǚ]) подношения из фруктов, цветов, чая и пудры. После этого пудру делят на две части: одну часть бросают на крыши домов, а оставшаяся пудра делится поровну между девушками. Считается, что после этого Чжиньюй дарит им свою красоту.       Китайцы верят, что человек, увидевший падающую звезду в это волшебное время, познает счастье в любви и исполнение заветной мечты. Даже современные китайские девушки не прочь погадать на воде в «праздник двух семерок». В чашу с водой кладут соломинку или иглу, после чего смотрят на тень. Если она четкая или напоминает цветок – юную красавицу ожидает счастье, если же тень размытая – девушке стоит готовиться к сплетням и пересудам.       Цисицзе в понимании китайцев символизирует любовь и верность.       3. Вонтоны: хуньтунь (馄饨 [húntún]) или юньтунь (云吞 [yúntūn]) – разновидность мелких пельменей («круглые ушки») или клецок в китайской кухне. Вонтоны обычно подаются в супе, но иногда и жарятся. Их заправляют не только мясом, но и грибами сянгу и стеблями молодого бамбука. Суп с вонтонами особенно популярен на Новый Год, так как считается, что лапша в нем символизирует долголетие. Обжаренные вонтоны могут продаваться и отдельно, как своего рода фастфуд (особенно в Гонконге).       4. Директива – общее руководящее указание, даваемое высшим органом подчиненному, с предоставлением выбора средств его достижения.       P.S.: в нашем конкретном случае, речь идет скорее о ряде нравственных директив, которыми так часто пренебрегает клан Чжан (и Цзюмэнь), а не о тотальном контроле со стороны патриарха за всеми сферами жизни в клане. Другими словами, это правила поведения (моральный кодекс или этический кодекс, то есть система правил или этических принципов, управляющих поведением членов определенного сообщества) для представителей клана Чжан как внутри клана, так и за его пределами.       5. Крестное родительство, что в древнем, что в современном Китае никак не связано с церковными крестными в христианстве. Данный термин используется скорее для удобства и является неверным. Для обозначения «крестного родственника» используется термин 乾親/干亲 ([gānqīn]; ганьцинь), то есть «названные родственники», или 契親 ([qìqīn]; цицинь) – «близкие родственники». В древнем Китае к такой форме «родительства» относились серьёзно, оно  заключалось между людьми с существенной разницей в возрасте. Данное обязательство считалось нерушимым и закреплялось в письменном виде. Основной обязанностью «крестного родителя» было дать крестнику «детское имя» (乳名 [rǔmíng]; жумин) для защиты от злых духов до совершеннолетия. Часто в случае смерти биологических родителей ответственность за ребенка переходила к «крестным родителям», а не к родственникам по крови. Обряд «крестного родительства», проводимый на территории Китая, насчитывает несколько тысячелетий и существует до сих пор.       P.S.: Ранее мы упоминали, что Чжан Хайци (из Архивов) является крестной матерью Чжан Хайся – это пример «крестного родителсьтва» в Китае.       Для справки, термин «крестное родительство» для удобства восприятия и облегчения понимания терминологии читателями используют большинство переводчиков китайских текстов (как любителей, так и профессионалов). По своей сути «крестное родительство» в Китае и в странах с христианской идеологией сводится к поддержке и защите ребенка (подростка и уже взрослого человека, связанного узами названного родства с другим человеком).       6. Камбуджадеш – кхмерское феодальное государство, существовавшее в IX-XIII веках на территории современных Камбоджи, Вьетнама, Таиланда и Лаоса с центром в Ангкоре.       7. Дангрэк – горы на границе между Тайландом и Камбождей протяженностью более 300 км.       ----------       С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic