Новые приключения Железного Треугольника

«У меня сквозь пальцы утекает время,

И проходят мимо не люди, а их тени.

Завтра не наступит, и сегодня в прошлом,

Время выжигает шрамы нам на коже.

Я на закате вновь смотрю на небо,

И пусть холодный дождь залечит раны мне»

(Полина Полякова – Тысяча дождей)

      Плывущие в ореоле звездного света тени кружили в неистовом танце вокруг воздевшей над головой руки безликой темной фигуры под пристальным суровым взором немилостивого божества. Заунывное звучание тянущих воспевания голосов достигло резонирующего в голубоватых всполохах черного кристалла, в багровом зареве хлынувшего потоком дождя из тысячи мельчайших осколков на головы песнопевцам.       

***

      Белоснежные шапки пиков Чанбайшань нависали над обледеневшей горной дорогой, идущей по самому краю крутого обрыва. Морозную тишину нарушал лишь визг тормозов от преодолевающих крутые повороты громоздких внедорожников. Простирающаяся за горизонт белизна ослепляла, бликуя в лучах утреннего солнца на отполированных бортах и затененных легкой дымкой тонировки стеклах.       Десятки цветастых шатров выделялись яркими пятнами на фоне нефритовых вод горного озера. Красноватые всполохи костров, голоса бродящих по берегу Тяньчи туристов, звуки музыки и аромат казахских блюд способствовали созданию оживленной атмосферы, характерной для северо-западной части национального парка.       Выбравшись из машины, У Се вдохнул полной грудью: Чанбайшань ассоциировалась у него с одиночеством, ее снежные вершины внушали трепет, но вместе с тем возрождали в его изъеденной за годы опасных путешествий треволнениями душе по-детски робкую надежду. Это место было той самой точкой на запутанной карте приключений железного трио, где они расстались, чтобы следовать своей судьбе, и встретились вновь спустя долгих десять лет.       На самом деле, с тех пор, как Сяогэ вышел из Бронзовых Врат, прошло немало времени. С тех самых пор им пришлось вернуться сюда лишь однажды, спеша на помощь Хэй Яньцзину, и причин повторять восхождение на Чанбайшань больше не находилось – к великой удаче. До этого момента. Удача опять отвернулась от босса У, вынуждая отправиться в путь в компании одних лишь представителей клана Чжан после нарушенного им же обещания никогда не переступать порог их резиденции. Теперь дороги назад не существовало, как и возможности отказаться от выгодного на первый взгляд предложения, озвученного после непродолжительной дискуссии Чжан Хайкэ.       - О чем задумался? – прозвучавший над ухом голос Чжан Хайсин вернул У Се в реальность.       Ему требовалась помощь – Чжан Хайся был чертовски прав, как и его крестная мать, как и все те Чжаны, что стали свидетелями его неадекватного состояния. О цене помощи думать не хотелось. Счет в несколько нолей за полученную им медицинскую помощь откровенно шокировал, а аккуратно заполненный чек на ту же сумму шуршал во внутреннем кармане куртки в ожидании подходящего момента.       - Ни о чем.       Усилившаяся во время поездки боль в плече нервировала: последствия заражения конским волосом*(1) давали о себе знать слабостью, тошнотой и головокружением, к которым примешивалось жжение от нанесенного и зашитого Чжан Жишанем хирургического разреза над правой лопаткой в том самом месте, куда попала – по счастью единственная – тончайшая посеребренная игла. Поврежденные живым волосом мышцы ныли при малейшем движении, а пальцы с трудом удерживали даже ручку.       - Брат и Чжан Хайся отправились на поиски гида. Поторопись со своими вещами, если не хочешь блуждать по юго-восточному району парка в гордом одиночестве.       - Это было бы идеально, - в тон собеседнице парировал босс У, подхватывая с земли рюкзак и стараясь при этом не морщиться. Лямки давили на плечи, отчего перед глазами заплясали черные пятна. Сунув руки в карманы, У Се сжал кулаки и последовал за бодро шагающей впереди Чжан Хайсин – давать повод для насмешек со стороны представителей клана Чжан не стоило хотя бы из-за остатков собственной гордости.       Переговоры с Рифатом и его женой об участии в экспедиции их сына вместе с невестой – местных гидов из тех, что посоветовал старик Джамал – затягивались. Чжан Жишань лишь разводил руками, утверждая, что переубедить стойко стоящих на своем супругов невозможно. Ни грубая лесть, ни уговоры, ни завуалированные угрозы на Рифата и Адию, кроме неодобрения и вот-вот готового разгореться скандала воздействия не возымели. Предстоящая свадьба Ильхама и Дилары волновала местных «старожилов» из тех, кто хорошо устроился, живя и работая при национальном парке Чанбайшань, поэтому уступать «надоедливым туристам» никто не собирался.       Махнув рукой на причуды супружеской пары, Чжан Хайкэ вернулся к ожидавшим на причале соплеменникам. Перспектива самостоятельного поиска заветного входа, ведущего к «вратам истоков мудрости мира», в глуши юго-восточных склонов гор виделась сомнительной, равно как и ожидание одобрения со стороны Рифата.       Раздражение нахлынуло с новой силой, когда выяснилось, что У Се улизнул из-под надзора «молодежи» в неизвестном направлении. Без гида и босса У поиски могли существенно затянуться. Впрочем, последний нашелся довольно быстро. С площадки, где собралась команда клана Чжан, хорошо просматривалась вся обустроенная в казахском стиле стоянка.       - Что происходит?       Чжан Хайли наблюдала за оживленным разговором между У Се и уже не столь воинственно настроенным Рифатом. Крики и ругань стихли, но разобрать, о чем идет речь между вежливо раскланивающимися собеседниками, не представлялось возможным. Кивнув, Рифат на мгновение скрылся за установленной на почетном месте юртой для новобрачных, ведя за собой высокого широкоплечего парня. Обмен рукопожатиями дал понять, что стороны пришли к взаимовыгодному соглашению.       - Что ты ему сказал? – потребовал ответа Чжан Хайкэ, стоило У Се ступить на пристань.       - Правду. Илияс – младший брат Ильхама, он сопровождал туристические группы к юго-восточным склонам Чанбайшань вместе с ним и Диларой. Через час выдвигаемся.       - Откуда ты знаешь старика Джамала? – прищур Чжан Хайсин свидетельствовал о недоверии к словам потомственного расхитителя из семьи У.       - Он помог нам однажды, - У Се пожал плечами, игнорируя свербящую боль.       - То есть тебе, Чжан Цилину и Ван Панцзы?       - Именно.       - Чжан Цилин не мог заблудиться в горах, - сложил руки на груди Чжан Хайкэ. – Он в одиночку выбрался спустя три года из святилища, когда согласился принести себя в жертву клану Чжан, хотя все думали, что он погибнет.       - Никто не блуждал в горах. Джамал отвел нас троих и Сяо Хуа к экспедиционной группе, куда входил Хэй Яньцзин. Сэкономил нам время на их поиски среди ледников.       - Ностальгия? – губы Чжан Даошаня искривились в ехидной усмешке.       - Называй как тебе удобно.       - Думаю, нам всем стоит немного отдохнуть перед восхождением в горы, - Чжан Жишань недвусмысленно указал на установленные у самой кромки воды деревянные лавки.       - Хочешь на время избавиться от нас и поболтать с У Се? – понятливо хмыкнула на предложение старшего товарища Чжан Хайсин. – Не увлекайтесь, - перехватив за шкирку возмущенно сопящих Чжан Даошаня и Чжан Хайди, она потащила упирающихся соплеменников к месту сбора.       - Один час, - сухо напомнил Чжан Хайкэ, подгоняя неуверенно переминающуюся с ноги на ногу «молодежь».       - Ты действительно хотел поговорить наедине? – дождавшись, когда представители клана Чжан отойдут на достаточное расстояние, У Се повернулся к бессменному председателю Цзюмэнь.       - Глава У, ты можешь отказаться от участия в экспедиции.       - С чего такая забота? – предложение давнего знакомого настораживало.       - Ты не принадлежишь клану Чжан, - просто пояснил Чжан Жишань, удерживая контакт глаз. – Ты не обязан следовать за нами. Мы найдем патриарха и господина Пана, и вернем их.       - Во время нашей дискуссии в резиденции клана Чжан вы все были более настойчивыми. Что изменилось? Дай угадаю, - так и не дождавшись ответа собеседника, хмыкнул босс У. – Переживаешь, что кого-то из клана Чжан придется принуждать к заботе обо мне? Не стоит. Если это так важно, то могу заверить всю команду и каждого ее члена по отдельности, что не стану просить о помощи.       - Нет, это не…       - А еще опасаешься, что в произошедшем в хрустальном дворце замешан кто-то из клана, и этот кто-то стал частью команды снова. Признаюсь, я тоже думал об этом. Но у меня нет доказательств. И нет уверенности в успехе экспедиции. Но, как я и говорил, важна лишь ее конечная цель.       - Патриарх всегда готов прийти на помощь главе У…       - В отличие от своих подчиненных? – выражение лица Чжан Жишаня полностью подтверждало его догадку. – Я в курсе. Мне стоит поблагодарить вас хотя бы за то, что не оставили меня под завалом в хрустальном дворце.       - Это…       - Нет ничего плохого в том, чтобы дорожить собственными жизнями. Сяогэ бывает… эмм… суров. Знаю. Но его разум чист от влияния Небесного дара, он не убийца, не зверь, и ценит каждую жизнь. Пора бы вам это понять.       - Хм?       - Разве тот факт, что он принес себя в жертву ради благополучия клана Чжан, не лучшее доказательство моих слов? Сяогэ отправился в Сыгуньяншань и в Дуньхуан ради вас всех. Но вы продолжаете думать лишь о том, как он отреагирует, если что-то случится со мной или Панцзы, хотя он столько сделал для клана Чжан. Не только следуя приказам учителей и старейшин, обязанностям патриарха или зову Небесного дара, а по собственной воле. Зачем ему разрушать результат своих многолетних стараний?       - Похоже, глава У тоже недооценивает свою значимость для патриарха, - непривычно мягко улыбнулся Чжан Жишань.       - Возможно, - не стал спорить У Се. – У Сяогэ за плечами десятилетия, прожитые в качестве особого ребенка, проклятия клана Чжан, «чудика», патриарха, хранителя Высшей Тайны и Чэньмогуаяня. И всего чуть более десяти лет, проведенных в нашей с Панцзы компании. Ему есть из чего выбирать. Поэтому нет смысла рассуждать о мотивах его поступков и принимаемых решениях. Сяогэ свободен от любых обязательств, если пожелает. И это все, что на самом деле имеет значение.       - Глава У не отступится, - продолжать разговор не имело смысла: Чжан Жишань уловил посыл и принимал окончательный выбор собеседника.       - Нет, если речь идет об экспедиции. В остальном, я не в праве чего-то требовать. Не для себя.       Оборудованная для отдыха туристов площадка встречала обоих расхитителей гробовым молчанием. Буквально потрескивающее в воздухе напряжение ощутимо давило на плечи, а тяжелые взгляды прожигали насквозь. Мысленно поежившись, босс У с немым вопросом уставился на Чжан Хайся. Не то, чтобы он ожидал теплого приема или пресловутой заботы, но столь неприкрытая враждебность озадачивала, вынуждая всерьез беспокоиться за собственную безопасность.       - Можем выдвигаться.       Появление Илияса несколько разрядило обстановку и привело в движение представителей клана Чжан. Теперь У Се однозначно был уверен, что на их помощь рассчитывать не стоило, а следовало сконцентрироваться на достижении поставленной цели без оглядки на возможности собственного тела и предостережения доктора Чжэня.       Крутая горная тропинка опоясывала Тяньчи по каменистым выступам хребтов – кратчайший путь к юго-восточному склону, о котором говорилось в манускрипте из библиотеки Могао. Нефритовый блеск волн, колышущих воды озера, отражался от покрытых ледяной коркой скал. Низкорослые кустарники и массивные деревья, чьи корни нависали над головами людей, существенно усложняли восхождение к видневшейся вдалеке белоснежной вершине.       - Глава У?       - Да? – У Се попытался сосредоточиться на Чжан Хайли. Та что-то говорила, но слова тонули в нарастающем в голове шуме. Дыхание то и дело сбивалось, ноги казались ватными, плечи сводило судорогой. – Повтори еще раз… эмм… пожалуйста, - он облизал пересохшие губы, с трудом прогоняя застилающий мысли туман.       - У главы У кровь, - послушно повторила Чжан Хайли.       Только сейчас босс У опознал поселившийся во рту металлический привкус. Рука заполошно потянулась к лицу, липкое тепло потекло по пальцам. Протянутый платок окрасился в алый.       - Спасибо.       - Глава У…       - Такое случалось раньше, - перебил он Чжан Хайли, спешно избавляясь от свидетельства своей слабости. Никто из команды не должен был узнать об этом.       - Мы можем сделать привал, - ее широко распахнутые глаза не лгали: она действительно переживала за потомственного расхитителя и не испытывала к нему неприязни или чувства превосходства над ним.       - Я в порядке, - У Се ободряюще похлопал Чжан Хайли по плечу, обещая себе впредь соблюдать осмотрительность. Отношение со стороны команды напрямую зависело от его способности адаптироваться к стремительно изменяющимся условиям и наплевательского отношения к собственным проблемам – выстраданный за годы путешествий горький опыт, дающий сбой лишь в присутствии Сяогэ и Панцзы.       Шуршание гравия сменилось завыванием ветра. У перевала горная тропинка расходилась. Заходящее солнце коснулось снежных вершин.       - У нас осталось менее получаса, - оповестил команду Чжан Хайкэ. – Нужно спуститься к расщелине. Если верить рукописи, там мы найдем указатель.       - Буря может разразиться в любой момент, - запротестовал Илияс. – До расщелины около полутора ли вниз по практически отвесному склону. Это может быть опасно.       - Все верно, - У Се встал перед намеривающимся отчитать проводника Чжан Даошанем, не обращая внимания на недовольство представителей клана Чжан. Своей жизни в обмен на спасение Сяогэ и Панцзы ему жалко не было, но подвергать опасности постороннего человека он не намеривался. – Ты знаешь, где можно укрыться от бури?       - Нужно вернуться к трем камням, за ними есть пещера.       - Ты успеешь добраться туда?       - Что? – в глазах Илияса читалось недоумение.       - Твоя семья ждет тебя, - напомнил остолбеневшему гиду босс У. – Поторопись.       - Это самоубийство! – не думал уступать тот. – Нужно просто переждать бурю. Спустимся вниз позже.       - У меня не так много времени, - У Се притянул Илияса ближе к себе, буквально шепча ему на ухо. – Твоя семья ждет тебя, а я должен найти свою. Я не могу вернуться, не могу отступить.       - Это самоубийство…       - Не большее, чем всегда. Иди.       - Что ты ему сказал? – взгляд Чжан Хайсин мазнул по удаляющейся спине гида, останавливаясь на бледном, осунувшемся лице потомственного расхитителя. Недавний спор с Чжан Жишанем завершился не в пользу команды: убедить У Се отказаться от экспедиции не вышло, как и запугать. Все сводилось к правоте Чжан Хайци, утверждавшей, что подчинить внука У Лаогоу не по силам никому, кроме патриарха, который никогда не пойдет на что-то подобное в отношении своей обретенной семьи.       - Правду.       - Спускаемся, - дал отмашку Чжан Хайкэ. Руки чесались отправить «закадычного врага» в укрытие вместе с проводником, но применять к нему силу – единственное оружие, способное на время сдержать У Се – зареклись все представители клана Чжан. Никто из них не стремился к чересчур близкому взаимодействию с Чжан Цилином (последнее предупреждение уже прозвучало под хруст костей неосмотрительно перешедшего от пустой болтовни к попытке нападения Чжана), да и сам босс У не отличался покладистым характером. Чжан Хайкэ не лгал, когда говорил, что лишать того права выбора, давить, открыто угрожать и загонять в угол чревато последствиями.       Оскальзываясь и падая, команда начала спуск по крутому склону. Ветки деревьев царапали облепленные снегом щеки, острые куски гравия впивались в плоть даже через одежду, усиливающийся ветер нес белоснежную пыль, залепляющую глаза. До расщелины оставалось чуть больше иня, когда страховочная стропа не выдержав нагрузки, лопнула.       Удар о камни пришелся на больное плечо, отчего в глазах потемнело. Сдавленно прошипев, У Се сморгнул набежавшие слезы и перевел дыхание, осматриваясь на небольшом клочке стылой «земли». Утвердиться на ногах получилось лишь с третьей попытки. Тело ныло, намекая о новых синяках и ссадинах, голова кружилась. А проклятия и ругань вокруг действовали неожиданно успокаивающе: по сравнению с отсутствием потерь несколько травм не имели существенного значения.       С невольным благоговением он наблюдал, как золотисто-багряные лучи занавесом укрыли от непогоды небольшую каменную насыпь у подножия покрытых мхом скал. То, что мгновение назад казалось узкой трещиной, куда едва можно было просунуть руку, на глазах преобразилось в уходящий внутрь горы дромос. Сложенный породой ступенчатый проход сливался со сверкающим лазурью, холодным полумраком.       - Похоже, У Се снова оказался прав, - поджала губы Чжан Хайсин.       В продолжение разговора У Се не вслушивался: его мнения никто не спрашивал, а нарываться на конфликт виделось безрассудным. Результатом краткого обсуждения стал выставленный у входа в качестве стража Чжан, один из тех, что участвовал в последних экспедициях наравне с железным трио.       - Эй, глава У!       Бестактность некоторых представителей клана Чжан давно перестала задевать. Возможно, их насмешливые оклики, язвительные комментарии, якобы случайные тычки и другие подобные выходки имели определенный эффект лет пятнадцать назад. Сейчас же босс У позволил себе лишь приподнять брови, предлагая продолжить говорить и не тратить время впустую: окружающий команду свет начал постепенно угасать, унося с собой тепло и умиротворение.       - Сколько у нас времени?       У Се смерил собеседника невозмутимым взглядом. Тот не был хорошо ему знаком, разве что своим говорящим именем и возмутительным, по мнению Панцзы, высокомерием. Чжан Вэнь отличался шириной плеч – безусловно, но при этом плохо контролировал свой язык, и едва ли претендовал на звание рассудительного человека. Скорее на того, кто никогда не предпринимал никаких инициатив, зато с охотой критиковал поступки окружающих и выдавал желаемое за действительное. Как, например, в подземном городе, когда заявил о своем намерении использовать босса У в качестве «приманки» для Чинтамани.       - Пару минут. И около суток на поиски.       Голоса стихли. Один за другим представители клана Чжан входили в необычный многослойный тоннель. Откровенно, У Се не понимал, зачем было набирать в команду столько расхитителей, когда хватило бы и пятерых, но предусмотрительно не озвучивал бытующие в голове сомнения, следуя за десятком первопроходцев. Чек лег на грудь заступившему на пост Чжану с приглушенным хлопком: тянуть с возвращением долга больше не имело смысла.       - Что ты ему дал, а, У Се? – поинтересовался Чжан Хайся. На расспросы изумленно смотрящего на чуть желтоватый листок в своих руках соплеменника времени не было, но любопытство взяло вверх.       - Чек. На все те ноли, что клан Чжан внес в качестве оплаты за предоставленные больницей в Дуньхуане медицинские услуги.       Его ответ потонул в оглушающем грохоте. Проход за спинами команды сомкнулся, погружая коридор в ледяную темноту. Зажмурившись от ударившего в глаза света фонарика, босс У поморщился: пристальное внимание к своей персоне настораживало.       - Что глава У сделал? – ахнула Чжан Сяошань.       - Оставаться в долгу перед кем-то – не лучшая идея, особенно в перспективе.       - Непосредственный опыт? – закатила глаза Чжан Хайди: они не ожидали такого (на самом деле, после разговора в больнице им пришлось принять в качестве платы собственные жизни), но У Се снова удалось их впечатлить.       - Именно.       - Кажется, я что-то вижу впереди! – Чжан Циншань указал на слабое свечение в конце коридора.       Под слоем инея на стенах круглой комнаты сверкали палитрой цветов самородки, в самом ее центре возвышался менгир, словно швейцарский сыр пронизанный отверстиями, высокий купол из двенадцати вытесанных из камня колец отливал серебром в переливчатом сиянии парящих в воздухе снежинок. Мерный гул дополнял созданную искусными мастерами древности таинственную атмосферу.       - Путь к «вратам истоков мудрости мира», - оповестил разбредшихся по помещению соплеменников Чжан Хайлоу. Бело-голубой, искрящийся желтовато-золотистыми и красноватыми бликами участок пола исчерчивали пресекающиеся и теряющиеся под слоем льда и снега линии. – Джиразоль*(2). Поворотная дверь?       - Никаких скрытых механизмов, - покачал головой Чжан Хайся. – Слева от входа, в стене есть что-то наподобие воздушной камеры. Похоже, она является источником звука. И несколько дополнительных аэрофонов по периметру.       - У стен есть уши, - мрачно пошутил Чжан Хайкэ: устройства, выступающие через равные промежутки из стен, действительно напоминали большие уши. – Струны?       - Нет. Только около сотни небольших углублений в воздушной камере.       - Инфразвуковой приемник*(3), - озвучил догадку У Се. – Нечто похожее мы видели в Тамуто.       - Хм?       - Аллея с каменными столбами. Жертвоприношение. И не очень приятное ощущение, словно вот-вот взорвешься изнутри.       - Снова ностальгия? – склонила голову к плечу Чжан Хайди.       - Нас спас Панцзы. Меня, Сяогэ и Пань Цзы.       - И как эта информация поможет нам? – скептически хмыкнул Чжан Даошань.       - Судя по тому, что мы до сих пор живы и не бежим в панике на выход, приемник работает на частоте свыше двенадцати герц, а значит им можно управлять. Купол с кольцами – это резонансный усилитель, фокусирующий звуковую волну. Гул – результат работы центрального камня, установленного в фокусе усилителя вторичного нелинейного резонатора, преобразователя. Следовательно, воздушная камера служит для настройки приемника. Если исходить из длины коридора и количества колец на куполе, то приемник работает на пятой частоте. Осталось подобрать правильный частотный диапазон с помощью настройщика и нелинейного резонатора, чтобы запустить механизм.       - Выступишь добровольцем, глава У?       - Чжан Сюань! – одернул соплеменника Чжан Жишань.       У Се хорошо помнил, как Чжан Сюань шепотом обвинял его в смерти своего товарища, павшего на подходе к хрустальному дворцу, и надеялся больше никогда не встречаться с ним. Клан Чжан отличался особым отношением к ущемленной гордости: босс У предупреждал об опасности тогда, поэтому гибель одного из членов команды была немедленно приписана ему, что могло выглядеть довольно забавным, если бы не хорошо запомнившиеся лицемерие и изощренность Чжан Хайкэ, Чжан Хайсин и других Чжанов, возомнивших себя вершителями судеб.       Холод фантомного лезвия коснулся шеи, за ним последовала такая же фантомная боль – У Се полностью осознавал происходящее вокруг, но вместе с тем чувствовал приближение смерти. Бок полыхнул огнем, спину свело судорогой. Казалось, каждая из оставшихся шрамом на коже ран стремилась напомнить о себе. Неконтролируемая волна дрожи прошла по телу, достигая кончиков пальцев. Титаническим усилием воли он заставил себя сосредоточиться на менгире перед собой.       - Глава У?       Чжан Жишань провел рукой перед лицом потомственного расхитителя: тот твердо стоял на ногах, но в одночасье остекленевший взгляд, направленный куда-то за пределы комнаты, внушал тревогу. Пути назад не было, до следующего открытия «парадных дверей» оставалось около суток, и защита и помощь У Се стояла для команды на первом месте.       - У Се, - Чжан Хайкэ переглянулся с бессменным председателем Цзюмэнь: что-то определенно было не так, еще никогда прежде он не видел босса У настолько смятенным, замкнутым, измотанным, словно каждую секунду ожидающим нападения. Даже в той горной деревушке, сведшей членов клана Чжан и повзрослевшего наследника семьи У, он вел себя более расслаблено, буквально фонтанируя энергией.       - Здесь шесть типов отверстий, следовательно, шесть типов воздушных резонаторов. И около ста параметров для настройки приемника. Сейчас колебания воздуха, - У Се приложил ладонь к камню, пальцами обводя ровные края отверстий, - исходят от тех, что находятся ниже условной середины нелинейного резонатора. Диапазон звуковых частот в этих воздуховодах около ста – ста пятидесяти герц, поэтому мы слышим гул. Что-то в этом месте повышает частотность.       - В верхнем отделе воздушной камеры довольно высокая плотность воздуха, - включился в работу Чжан Циншань.       - Если сравнить воздуховоды с громкоговорителем, то более низкая плотность воздуха может повлиять на его высокочастотные характеристики, - кивнул Чжан Хайлоу. – И не стоит забывать про аэрофоны. У стен есть уши.       - Ну, у нас тут космическая тематика, - Чжан Хайсин подцепила ногтем один из встроенных в стену кристаллов, своей формой напоминающих остроконечные звезды. – Согласно ряду теорий, осколки Чинтамани тоже имеют космическое происхождение. Ко всему прочему мы каждый раз сталкивались с упоминанием энергетических ритмов Вселенной.       - Ни один из резонаторов не выдаст тысячу четыреста двадцать мегагерц, - предположение Чжан Хайсин звучало обосновано, и У Се охотно признавал этот факт. С другой стороны, ничто, кроме несколько своеобразной карты звездного неба, не свидетельствовало в пользу выдвинутой гипотезы.       - Рассуждаем дальше, - пожал плечами Чжан Хайкэ. – Во всех трех рукописях упоминалось, что человек – это «кокон» Вселенной, «кокон» души*(4), так? Своего рода кристалл, вобравший энергию мира. Поэтому влияние Чинтамани на человека так велико.       - Человек и осколок метеорита входят в резонанс, - не осталась в стороне Чжан Сяошань.       - Тогда джиразоль – это «око», - Чжан Хайли притопнула на месте, отчего гул усилился, отражаясь от купола и сотрясая стены. – Аэрофоны улавливают вибрации и передают их на определенные участки стен, которые служат согласующим устройством, как у камертона для настройки музыкальных инструментов. Тело, глаза, уши… Что если соотнести частоты с органами чувств?       - Речь идет о шести, а не о пяти типах воздушных резонаторов, - возразил Чжан Хайся.       - О семи, - внес свои два юаня Чжан Хайлоу. – Инфразвуковая волна принимается через грунт антенной, то есть коридором, через который мы попали в эту комнату. Купол – усилитель инфразвуковых частот, а значит, тоже является резонатором.       - Мелодия Вселенной*(5)? – нахмурилась Чжан Хайли. – О ее благодати говорилось в рукописи из библиотеки Могао.       - Орел! – ободренный собственной находкой, Чжан Циншань ткнул пальцем в отдаленный участок стены. – Созвездие Орла, - чуть спокойнее пояснил он. – Как в древнем храме под горой Кайлас.       - Альтаир – самая яркая звезда, - У Се всмотрелся в маленькие блестящие точки, среди которых выделялся голубовато-белый ярко опалесцирующий кристалл. – Глаз Орла. В ряде представлений глазу соответствует нота «ля» первой октавы частотой четыреста сорок герц. Нужно задействовать нелинейный вторичный резонатор пятого типа.       - Осталось дело за малым, - надменно фыркнул Чжан Сюань, - разобраться с настройками.       - Подобная конструкция не редкость, - обнаруженная соплеменниками воздушная камера на ощупь изнутри напоминала один из симуляторов, используемых кланом Чжан для тренировки сенсорного восприятия у подрастающего поколения. – Многие пирамиды и курганы древности построены по типу инфразвуковых приемников, как и гробницы в окрестностях Сианя. Каждый слой такого «камертона» имеет свою настройку. Думаю, идея Чжан Хайли о «мелодии Вселенной» не далека от истины.       - О чем это ты? – вздернула подбородок Чжан Хайди. Ее глаза неотрывно отслеживали каждое движение бессменного председателя Цзюмэнь, а пальцы с силой стискивали пару изогнутых, острых лезвий.       - Сюнь*(6), - Чжан Жишань очертил выемки внутри воздушной камеры, улавливая изменившуюся тональность гула. – Встаньте по кругу напротив аэрофонов. Будете топать по моей команде. Глава У, - лисья улыбка тронула его губы, - ты и господин Пан часто бываете в караоке-барах.       - Шпионите? – ничего иного от представителей клана Чжан У Се не ожидал: уже одно то, что Чжан Хайкэ двадцать лет щеголял с его лицом, не смутившись юным возрастом оригинала, говорило о многом, а их пристальное внимание к быту и развлечениям железного трио уже давно стало своего рода рутиной, как и постоянно крутящаяся неподалеку «молодежь».       - Любопытствуем, - не стал отпираться Чжан Жишань. – А если серьезно, то, судя по тому, что я слышал, у главы У неплохой музыкальный слух.       - Предлагаешь послушать ваше совместное творчество? Я понятия не имею, как должна звучать «мелодия Вселенной», извини.       - Все мы сомневаемся в существовании нашей связи с этим миром, - философски заметил он. – И продолжаем свои поиски. Все, кроме патриарха.       - Что?...       - Чжан Хайсин!       Удар. Стены комнаты задрожали сильнее. Ловкие пальцы пробежались по углублениям внутри воздушной камеры.       - Чжан Даошань!       Удар. Гул сменился протяжным воем, вздымающим снежный вихрь с идущей трещинами ледяной корки, покрывающей пол.       - Чжан Хайся!       Удар. От дребезжащих нот заложило уши.       - Чжан Сяошань!       Удар. Звук резко изменился, волнами расходясь по резонирующему пространству.       - Чжан Найхэ!       Удар. То, что секунду назад казалось леденящей душу какофонией, обратилось мелодией. Неуверенной и грубой, насквозь фальшивой, но вместе с тем отдаленно знакомой.       - Лаобусы, еще раз.       - Чжан Найхэ!       Удар. Плавные скользящие движения пальцев сопровождались слабыми отзвуками флейты.       - Первый.       - Чжан Сюань!       Удар. Аэрофоны взревели.       - Чжан Вэнь!       У Се продолжал сосредоточено вслушиваться в каждый звук, мысленно выстраивая в правильную последовательность. Зависшая под куполом мелодия пленяла, погружая в транс. Ее переливы проникали в тело и разум, обволакивали невидимым коконом, манили вслед за кружащим над головами расхитителей призрачным орлом. Время замедлилось. Серебристая снежная завеса надежно отделяла комнату от всего мира, словно его никогда не существовало за ее пределами.       Ледяные ступени мягко резонировали, излучая свет, ритмично пульсирующий ультрамариновыми переливами на покрытых инеем стенах и арочном потолке. Впервые за долгое время лестница не ассоциировалась с опасностью, в голове царила приятная пустота, а в душе – умиротворение. Все заботы мира казались далекими, иллюзорными. Ноги жили собственной жизнью, подчиняясь зову. Еще никогда У Се не чувствовал себя настолько спокойно, еще никогда не был так безразличен к своей судьбе.       Прикосновение невидимых рук заставило его вздрогнуть, помогая вырваться из плена наваждения. Эти руки он мог бы узнать из тысячи: так к нему прикасались только два человека, эти руки – даже порожденные воображением – несли искренность и тепло, несли утешение и чувство защищенности.       Для верности моргнув пару раз, босс У перевел взгляд на прозрачную гладь подземного озера. Небесной чистоты воды таили в себе скрытую опасность, на встречу которой бездумно шли завороженные мелодией представители клана Чжан.       - Чжан Хайли! Чжан Сяошань! Чжан Циншань! Лаобусы! Чжан Хайкэ! Чжан Хайсин! Эй!!!       Попытка растормошить провалилась. Те продолжали идти вперед, в их глазах отражались танцующие на воде блики, губы беззвучно шевелились. Болезненный толчок в плечо от Чжан Хайлоу стал своего рода сигналом к более решительным действиям. Выхваченный из-за пояса Чжан Хайсин пистолет оттягивал руку. Раздался оглушающий выстрел, эхом отразившийся от высоких каменных столбов, установленных вокруг озера. С потолка посыпалась каменная крошка.       Второй толчок оказался намного сильнее предыдущего. Его буквально швырнули в стену. Мир сделал кувырок, в глазах потемнело, во рту появился противный металлический привкус, онемевшее от боли тело отказывалось двигаться. Мотнув головой, он сфокусировался на лицах команды: незамутненная ярость в направленных на него взглядах ощущалась многотонной плитой, сдавившей грудь. Противостоять сразу такому числу Чжанов виделось затруднительным при любом раскладе.       Новый выстрел выбил фонтанчик пыли у ног Чжан Хайся, но едва ли способствовал благополучному разрешению сложившейся ситуации. Нагретый металл царапнул висок: к собственному стыду, последнее, на что был согласен босс У – оказаться живым в руках клана Чжан.       Внезапная догадка походила на сошедшую с гор лавину: шесть выстрелов попали точно в цель. Каменные столбы пошли трещинами, проседая. Мелодичные переливы перешли в протяжный рокот, обрываясь с последним хлопком.       - Глава У?       - У Се?       - Не приближайтесь, - с губ сорвался неразборчивый хрип. Разряженный пистолет выпал из ослабшей руки, с громким стуком ударяясь о камни. У Се трясло от боли, пережитого стресса и осознания того, что он чудом остался жив.       - Глава У, - вняв предупреждению, Чжан Жишань опустился на карточки, - что произошло?       - Вы хотели дружно искупаться в озере, - босс У сплюнул вязкую слюну, смешанную с кровью. Боль уступила место усталости. Ворочать языком становилось все труднее. Окружающий расхитителей холод проникал под одежду, вызывая озноб. – Держи, - он подтолкнул пистолет к нерешительно замершей Чжан Хайсин. – Обойма пустая.       - Ты стрелял в нас? – сложил руки на груди Чжан Сюань.       - В воздух, затем в резонаторы, - У Се махнул рукой в сторону разрушенных столбов.       - Ты не мог самостоятельно справиться с влиянием мелодии, - настойчивость Чжан Сюаня нервировала.       - Как показывает практика, клан Чжан в большей степени подвержен гипнотическому влиянию.       - Кто-то из нас напал на главу У? – робко напомнила о своем присутствии Чжан Хайли.       - Не сказать, что я был удивлен, - с деланным пренебрежением пожал плечами босс У. – Просто недостаточно предусмотрителен. Но вытащить вас всех со дна озера стало бы для меня невыполнимой задачей, поэтому… В общем, некого винить в произошедшем. Все живы – этого достаточно.       - Одного не понимаю, почему «вратами» в Дуньхуане служит поворотная дверь? – пробормотала Чжан Сяошань. – Никаких усилий, никаких ловушек.       - Потому что главной и самой опасной ловушкой стал подземный город с хрустальным дворцом, - пояснил Чжан Жишань. – Когда они обращаются в руины, то забирают жизни тех, кто пришел за «ключом». Высвобожденная в момент «катастрофы» энергия заряжает кристаллы кварца, которые в свою очередь используют ее для восстановления подземного города и хрустального дворца.       - Глава У упоминал, что кристаллы кварца по своей сути являются живыми существами, которые записывают, хранят и усиливают энергию, - Чжан Циншань в задумчивости уставился на прозрачную озерную гладь. – И что дальше? Может, не стоило разрушать резонаторы?       - Ты все еще можешь искупаться, - поморщилась Чжан Хайсин. – У Се, что ты планируешь предпринять теперь, когда собственноручно уничтожил единственную связующую нить?       - Найти мост.       - Я не вижу никакого моста, - поддетый носком ботинка Чжан Хайди осколок породы с плеском ушел под воду.       - Осторожно! – Чжан Хайкэ в последний момент успел отдернуть самоуверенную соплеменницу от кромки воды.       Огромное существо с бычьим телом, непропорционально длиной шеей и парой массивных наростов на вытянутой голове щелкнуло тремя рядами острых зубов, обдавая расхитителей холодным душем. Раздвоенные копыта ударили о берег, высекая из камней искры. Угрожающе поднятый вверх спиной плавник истекал слизью. Под плотной черной шерстью просвечивала отливающая золотом чешуя. Издав низкий рык, монстр бросился в атаку, сбивая с ног замешкавшегося Чжан Даошаня.       От мелькающих перед глазами смазанных силуэтов кружилась голова. Выходцы из клана Чжан отличались скоростью, силой, выносливостью, но не могли сравниться со своим патриархом. Не для У Се. В их движениях не было той завораживающей грациозности, что притягивала взгляд. Он не чувствовал себя защищенным, как было всегда, когда рядом находился Сяогэ. Все, что ему оставалось, наблюдая за схваткой, бессильно вжиматься в стену.       - Идем, - Чжан Хайкэ помог потомственному расхитителю утвердиться на ногах. Озерное чудовище теснило команду к воде, не оставляя шанса на победу. Те несколько Чжанов, что рискнули приблизиться к нему, теперь лежали без сознания на земле, а вокруг них шипели и пузырились лужицы слизи. – Нужно найти выход.       - Выход на другой стороне озера, - обниматься с «закадычным врагом» было не впервой. У Се сжал поддерживающую его руку: не он просил о помощи – помощи просили у него, как уже было когда-то. До тех пор, пока существовал общий враг, они находились на одной стороне. До тех пор сотрудничество могло быть обоюдным и достаточно безопасным, если такое определение вообще подходило к данной ситуации.       - Ты говорил про мост, - поторопил Чжан Хайкэ.       - Если рассуждать логически, то речь в манускрипте шла о хрустальном мосте*(7).       - Сокрытое от глаз на видном месте.       - Возможно, подразумевается именно мост или переправа.       - Есть идеи? – Чжан Хайкэ напрягся, волевым усилием усмиряя себя: сестре удалось уклониться от удара мощным раздвоенным копытом, но численный перевес стремительно сокращался – у команды оставалось все меньше шансов на победу. Следующим на очереди оказался Чжан Циншань, которому повезло гораздо меньше. Распластавшись на камнях, младший соплеменник вскрикнул от боли в неестественно вывернутой руке.       - Есть одна.       - Поторопись.       - Помнишь секретный проход, ведущий на поверхность из гробницы под Сыгуньяншань?       - Невидимый мост?       - Дай свой фонарик, - У Се с некоторым трудом опустился на колени у самой кромки озера. – Смотри, - желтоватый свет коснулся водной глади, преломляясь и отражаясь, высветил очертания возведенного у поверхности воды моста, чьи опоры уходили в простирающийся на глубину сумрак. – И что теперь?       - Хранитель озера не даст нам уйти так просто, - брови Чжан Хайкэ сошлись на переносице. – Мы не сможем его победить.       - Зато можем обмануть. Я уже говорил тебе однажды, что иногда лучше схитрить, чем действовать в лоб.       - Этот монстр убьет и тебя, и меня, - возразил Чжан Хайкэ: по его мнению, в критической ситуации идеи У Се порой граничили с безрассудством, мириться с которым был готов разве что Чжан Цилин, хотя зачастую имели гораздо больший успех, чем продуманный до мелочей план.       - Он реагирует на движение. Если бы Чжан Хайди не столкнула в воду камень, хранитель озера не поднялся бы с глубин, чтобы получить свои подношения. Резонаторы служили своего рода сигнализацией, которая в один момент была отключена. И он не трогает тех, кого уже ранил, потому что не воспринимает их, как живые объекты.       - Дезориентируем его и организуем отступление, - тонкий свист разлетелся по гроту.       - Больше похоже на бегство, - хмыкнул босс У, наблюдая за слаженными действиями Чжанов, взявшихся за помощь пострадавшим товарищам. – Хранитель озера не слышит, ты можешь предупредить остальных словами, чтобы они не двигались какое-то время.       - Замрите!       Грот погрузился в давящую тишину, нарушаемую лишь разъяренным фырканьем озерного монстра. Покрутив громоздкой головой на длинной шее и потоптавшись на месте, отчего на земле образовалась сеть трещин, он издал рычащий звук, клацнул зубами и с громким всплеском ушел под воду.       - Сестра, ты как? – Чжан Хайкэ перебрался ближе к сестре, мимоходом оценивая нанесенный команде хранителем озера урон. Большинство полученных соплеменниками травм были несерьезными, но среди пострадавших были и те, кому сильно досталось.       - Нормально. Где У Се?       - Там, - он указал на неотрывно смотрящего на воду потомственного расхитителя. – Все живы?       - Все, - Чжан Жишань потер ноющее запястье. – Вы нашли выход?       - Мост. Выход, по словам У Се, находится на другой стороне озера.       - Ты ему доверяешь? – с сомнением уточнил Чжан Вэнь.       - А у нас есть выбор? – парировала Чжан Хайди. – Мы не можем вернуться назад. Кроме того, на этот раз он – наша лучшая гарантия. Глава У сделает все, чтобы найти патриарха и Ван Панцзы, ему не выгодна наша смерть. Поэтому он также сделает все, чтобы привести нас к цели.       - Замолкните. Оба, - прикрикнул на увлекшихся товарищей по команде Чжан Хайлоу. – Чжан Хайкэ, что дальше?       - Придется довериться У Се во всех сделанных им предположениях. Есть у него одно раздражающее качество, помимо упрямства…       - Только одно? – не удержался от колкого замечания Чжан Даошань.       - … которое оценил, не смотря на свое сумасшествие, даже Чжан Цзюжи, и старые чудища с гор.       - Старейшины?       - Довольно, - прервал спорщиков Чжан Жишань. – У нас не так много времени, чтобы найти патриарха, господина Пана и вернуться назад.       Обнаруженный боссом У мост был настолько прозрачным, что ворота на другой стороне подземного озера, казалось поднимались прямо из воды. По обе стороны от них стояли безликие фигуры, держащие в руках белые шары. Створки ворот дрогнули при приближении расхитителей, пропуская их в расписанный фресками зал, в центре которого была установлена плита с выбитыми на ней символами и диском с пятнадцатью насечками. Из зала вели семь проходов, отмеченных знакомыми точками-указателями.       Ворота закрылись за спинами команды практически бесшумно. Льющийся сверху свет слепил привыкшие к полумраку глаза. Окружающее пространство плыло в поднимающейся из отверстий в полу полупрозрачной дымке.       - Снова семь ловушек, - недовольно прищелкнула языком Чжан Хайди. – Издеваются?       - Интересный механизм, - Чжан Хайся склонился над плитой с диском, вдумчиво исследуя каждый фэнь. – Никогда раньше не встречал ничего подобного.       - Насколько вероятно, что нам удастся запустить его? – по-деловому осведомилась Чжан Найхэ.       - Не знаю. Для начала, окажите помощь пострадавшим. Попробуем изучить фрески. Возможно, найдем какую-нибудь подсказку. У Се?       - Чжан Циншань, ты как? – поникшая «молодежь» расступилась перед боссом У, пропуская к раненому, чье невнятное бормотание сопровождалось сдавленными стонами. – С деревьями проще, верно?       - Да, - смущенная улыбка тронула бледные губы Чжан Циншаня. – Больше никаких деревьев. Обещаю, - в доказательство своих слов он пошевелил пальцами травмированной руки. Написанное на лицах товарищей веселье заставило его улыбнуться шире, выглядя при этом необъяснимо довольным.       - Ложь, - покачал головой У Се, намериваясь последовать предложению Чжан Хайся и заняться изучением фресок.       - Так нечестно! – с наигранным возмущением крикнул ему вслед Чжан Циншань.       Их маленькая шутливая перепалка не осталась незамеченной: представители клана Чжан в большинстве своем были напрочь лишены чувства юмора, поэтому пытаться их рассмешить виделось делом неблагодарным. Неодобрение, читавшееся в направленных на него взглядах, вопреки голосу разума, забавляло.       - Глава У.       У Се обернулся на зов. Было видно, что Чжан Хайли и Чжан Сяошань чувствовали себя неловко под пристальным вниманием других Чжанов, но отступать явно не собирались.       - Вот.       На подставленную по просьбе Чжан Хайли ладонь упало кольцо. То самое, что пришлось оставить на подходе к подземному городу. На очищенном от копоти и грязи ободке выделялись свежие царапины, оставленные цепями, удерживающими подвесной мост над огненной рекой.       - Мы забрали его на обратном пути, - пояснила Чжан Сяошань.       - А потом мы втроем встречались с Ли Цу, и он рассказал нам кое-что об… этом кольце, - продолжила за подругу Чжан Хайли.       - И мы нашли того человека, который участвовал в его создании.       - Когда мы упомянули имя главы У, он согласился нам помочь.       - Он заменил леску в кольце и почистил его.       - И просил передать, что будет рад увидеться с главой У снова.       - Спасибо, - искренность «молодежи» клана Чжан ошеломляла. У Се привык к показному дружелюбию и вынужденной взаимной вежливости, и не возражал против этого. Он сам был готов прийти на помощь, не отказывал подчиненным Сяогэ в человеческом отношении, хотя предпочитал как можно реже пересекаться с ними вне гробниц и собраний Цзюмэнь. Но не ожидал, что кто-то из них (даже тех, кто постоянно крутился возле железного трио, Ушаньцзюй, а иногда и Силаймянь) решит вернуть действительно важную для него – и не представляющую никакой ценности для других – вещь. Бижутерию, как охарактеризовал необычное «оружие» Чжан Хайкэ. И это подкупало сильнее, чем все предыдущие поступки и авантюры «молодежи» вместе взятые.       - Тьфу ты, опять эта бижутерия! – разочарованно бросил Чжан Даошань.       Гематома в пол-лица делала его похожим на персонажа из мультиков про деревню синих человечков, а покрытые турами бинтов запястья предавали ему и вовсе комичный вид. Так сложилось, что из-за собственной нерасторопности и самомнения единственным оружием Чжан Даошаня осталось зубоскальство.       - Мгм, - и смысла вступать с ним в полемику босс У не видел от слова совсем. Фрески виделись куда более полезным времяпрепровождением в компании товарищей по команде.       Впрочем, ничего принципиально нового для себя он на них так и не обнаружил: все те же змеи, персиковые деревья и горы. Сюжет немного отличался от того, что был на стенах переоборудованного в храм древнего «лифта», повествуя о группе людей, возносящих свои молитвы дереву с двумя кронами в форме полумесяцев, поделенными на семь ветвей, и длинными переплетенными корнями. Никаких указаний на то, как запустить необычный механизм и избежать активации одной из семи ловушек.       Попытка выстроить из точек-указателей над проходами фигуру Ориона тоже успехом не увенчалась: ни сам Охотник, ни его Пояс, ни Щит, ни Дубина, ни Меч – ничто не служило подсказкой для решения поставленной задачи.       - Символы, - начертанные на плите с диском знаки казались знакомыми. – Эти символы, - У Се ткнул пальцем в плиту, - похожи на те, что были выбиты на скрижали на входе в подземный город. Пятнадцать символов – пятнадцать древних языков.       - Мы уже обсудили такую вероятность, - без тени иронии подтвердил догадку потомственного расхитителя Чжан Хайлоу. – Но даже знаний клана Чжан не достаточно, чтобы расшифровать их все.       - А еще они похожи на пометки, сделанные Сяогэ на манускрипте из архива клана Чжан.       - Это лишь предположение. И при себе у нас только копия рукописи из библиотеки Могао.       - Можно действовать наугад, - впечатленным заявлением Чжан Хайся босс У себя не чувствовал. – Либо попробовать восстановить написанное Сяогэ.       Предусмотрительно упакованный вместе с другими необходимыми в экспедиции вещами лист бумаги выделялся своей белизной на пыльном полу. Отвыкшие от письма пальцы левой руки казались чужими, но боль в правом плече при любом неосторожном движении останавливала от навязчивого желания перехватить маркер привычной рукой. Пошипев несколько отборных проклятий в адрес запустивших в хрустальном дворце ловушку бандитов, У Се склонился над бумагой, позволяя воспоминаниям захватить свое сознание.       Присутствие Чжанов заставляло сохранять бдительность, чтобы иметь возможность защитить себя в случае нападения, но уже не нервировало, как прежде. Вероятно, начинала сказываться усталость. Нормальные люди, выйдя из комы и перенеся – пусть пустяковую – операцию, не лезут под землю. Чжан Хайсин была права, босс У признавал это, про себя добавляя, что нормальные люди, побывав на пороге смерти, отсыпаются и радуются жизни в компании друзей или семьи, телевизора и вкусной еды, а не рассиживаются на холодном полу после нескольких суток отсутствия нормального отдыха и питания в поисках подсказок для решения древних загадок. Впрочем, когда он был нормальным? По уровню эксцентричности он мог дать сто очков вперед любому из признанных в широких кругах любителей древностей чудиков.       Записанный несколько кривоватым подчерком текст стоял перед глазами, являя собой несуразный набор из линий и закорючек, воспроизведенных с графической точность – в этой своей способности босс У не сомневался – однако не приближал к разгадке ни на цунь.       От неудобной позы плечо заныло с новой силой, вынуждая У Се улечься на пол и уставиться в потолок. Голоса звучали приглушенно, словно сквозь вату, глаза чесались, лишенный сна мозг настойчиво требовал отдыха. Хотелось, наплевав на все, свернуться калачиком и уснуть, чтобы проснуться в Ушаньцзюй в объятиях Сяогэ и слушать добродушные подтрунивания Панцзы.       «Сяогэ, помоги мне, прошу», - озвучить мольбу вслух он не рискнул, довольствуясь возможностью обращаться к Сяогэ мысленно.       «Мне так не хватает тебя и Панцзы», - даже в голове улыбка вышла слабой, вымученной.       «Где же вы?»       - Похоже, отключился, - Чжан Сюань приблизился к лежащему на полу потомственному расхитителю, игнорируя предупреждения товарищей по команде, а в следующую секунду почувствовал холод прижатого к горлу металла. Босс У смотрел в ответ с той ледяной, хорошо контролируемой яростью, что была характерна для патриарха клана Чжан, но ни никак не для обычного человека.       - И?       Стальные нотки в его голосе лишь усилили произведенный эффект: Чжан Сюань замер пойманный в ловушку собственного постыдного страха.       - П-патриарх? – позорно заикнувшись, выдал первое, что пришло в голову, он.       - Ты дурак? – У Се убрал нож от горла нелепо ошарашенного Чжан Сюаня. Пришедшее перед вторжением озарение требовало предельной концентрации, чему не способствовали подобные выходки.       - А я предупреждал, - Чжан Хайкэ за шкирку оттащил сбитого с толку соплеменника в сторону. Знакомство с боссом У научило их с сестрой не задавать лишних вопросов, когда тот выглядел таким сфокусированным. А еще научило не вестись на его обманчивую простоту или видимую беззащитность перед превосходящим в силе противником. – На что уставился?       - Только что…       - У Се не настолько беззащитен, как кажется, - снисходительно хмыкнула Чжан Хайсин. – Даже когда ранен. Многие обманываются его простотой, что зачастую позволяет ему избежать прямых стычек со своими конкурентами. Но из всех противников, что противостояли нам с братом, У Се всегда был самым опасным и непредсказуемым. Хотя, признаю, изначально мы тоже его недооценивали. Повторюсь, он умеет убеждать окружающих в своей простоте и наивности.       - Меньше, чем за секунду от человека, вопящего при виде отрубленной головы и умоляющего отпустить его, до отличающегося своей расчетливостью босса У, манипулирующего поведением и поступками сразу нескольких группировок своих противников, - подтвердил Чжан Хайкэ.       - В обличие Чжан Цилина управляющего в своих интересах действиями старых чудищ с гор, - Чжан Хайсин подобрала с пола откатившийся к ее ногам яркий маркер с Hello Kitty. – У Се был патриархом клана Чжан. Как тебе такое?       - Что если он просто использует нас в своих целях? – нахмурилась Чжан Найхэ.       - То, чему мы стали свидетелями в резиденции клана, не было игрой, - возразил Чжан Жишань. – Глава У превзошел в навыках манипулирования всех, кого я знал, но он никогда не станет рисковать теми, кем дорожит. Сейчас он честен с нами, как никогда. Хотя вряд ли ожидает ответной честности с нашей стороны. Так или иначе, он предлагал уйти и отправиться на поиски патриарха и господина Пана самостоятельно, мы же настояли на обратном, предложили свою помощь. Твои подозрения беспочвенны.       - Он же не идиот, чтобы полагаться только на удачу в своем нынешнем состоянии и идти куда-то в одиночку.       - Если ты про команду, Чжан Вэнь, то У Се совершал куда более безумные поступки ради Ван Панцзы, ради Чжан Цилина и даже ради нас с сестрой в одиночку, не рассчитывая на чью-либо помощь. В свое время я не оценил это качество в нем в отличие от Чжан Цилина. Теперь сожалеть об этом поздно.       - Готово, - на повернутом к команде листе бумаги было изображено перевернутое дерево с фрески в окружении видоизмененных до неузнаваемости символов.       - И что это? – с недоумением посмотрел на рисунок Чжан Хайся.       - Ничего не напоминает?       - Киен-Му*(8), - ахнула Чжан Хайли.       - Скорее, собирательный образ Древа Жизни, - кивнул У Се, медленно поворачивая рисунок по кругу: под разными углами дерево принимало разные очертания, словно сменяющие друг друга кадры. – Что еще?       - Стой! – вскинула руку Чжан Хайсин. – Вот так. Гора Кайлас – корни, Юэцюань и Тяньчи – две кроны. Существует мнение, что Долина Смерти на пути к вершине горы одновременно является Долиной Жизни, где в соответствии с космическими циклами умирает и рождается некая сущность. Поэтому одни люди быстро стареют, а другие живут дольше обычного.       - Символы! – взял слово Чжан Циншань. – Это не текст, а условные обозначения. Но они не похожи, ни на это, - он указал на плиту с диском, - ни на пометки, сделанные патриархом на манускрипте из архива клана Чжан.       - Верно. Не знаю, сделал ли Сяогэ пометки сам или под чьим-то влиянием, однако в них зашифровано то же самое, что и в символах перед вами. По своей сути, это древняя система счисления*(9). Нет никаких пятнадцати языков, не в этот раз – только набор определенных элементов, включенных в состав изначально предложенных для рассмотрения символов, а пометки Сяогэ – ключ к расшифровке их последовательности и пониманию.       - Почему пятнадцать? – продолжил допытываться Чжан Циншань.       - Все дело в представлении. Из чего состоит дерево?       - Корни, крона, ствол.       - Считай.       - Семь корней, семь ветвей на двух кронах и ствол – всего пятнадцать основных составляющих.       - И это не всегда так, - небрежно брошенное им замечание, судя по вытянувшим лицам собеседников, озадачивало, что было У Се на руку. Расспросы могли подождать до лучших времен. – Символизм Древа Жизни сводится к пятнадцати основным понятиям, которые и заключены в систему счисления. Диск или круг – это условное обозначение Вселенной, а пятнадцать отметок символизируют само Древо Жизни.       - Правильная последовательность, - ухмылка Чжан Хайлоу стала шире, зажатое между зубами лезвие бритвы сверкнуло. – Древний лимбовый замок*(10). Полагаю, пятнадцать насечек – это циферблат. Интересно.       - Еще интересней, что код состоит из трех последовательностей.       - Значит, сам механизм состоит из трех дисков.       - Откуда патриарх вообще узнал о существовании этого механизма? – задала резонный вопрос Чжан Сяошань. Ее любопытство поддержал нестройный хор голосов.       - Не знаю, - обсуждать прошлое Сяогэ с его подчиненными босс У не намеривался ни при каких обстоятельствах. Тех нескольких раз, что он принимал участие в таком разговоре, хватило с лихвой. Как оказалось, заставить помочь и следовать за собой, было намного проще, чем переубедить рядовых представителей клана Чжан и старейшин в их неправоте. Однажды поселившееся в умах добросовестное заблуждение (а также приевшаяся претенциозность вкупе с лицемерием и тщеславием) переросло в культ, объектом поклонения (далеко не всегда в положительном контексте) которого стал самый молодой патриарх в истории клана Чжан, принесший себя в жертву ради других. Изначальная бредовость идеи и дикость собственно ее реализации последователей «культа» волновала мало. – Вот, - У Се положил перед Чжан Хайлоу лист с выделенными условными обозначениями. Теперь наступил его черед наблюдать за командной работой со стороны. – Кстати, - он воздел к потолку указательный палец, призывая остальных последовать примеру и посмотреть наверх. Источником заливающего зал света служил помещенный в полупрозрачную вмонтированную в свод сферу скипетр, что и стало толчком к пониманию многочисленных знаков, оставленных древними и Сяогэ. Увидеть скипетр можно было лишь под определенным углом, когда свечение рассеивалось в плывущей по пространству дымке и не слепило глаза.       - Прямо как…, - Чжан Хакйэ не договорил, обрывая самого себя на полуслове. Посвящать в некоторые тайны других соплеменников, помимо тех, кто и так знал, не стоило из ряда вполне обоснованных соображений. Еще один виток внутренних интриг и борьбы за власть клан Чжан мог не пережить.       - Не совсем, - покачал головой босс У: все же сравнение с лимбовым замком было ближе. Чжанам предстояло изрядно попотеть, чтобы запустить древний механизм. Полностью ручное управление, и ему это определенно нравилось.       - Глава У, в чем дело? – Чжан Жишань уловил заминку. Потомственный расхититель выглядел действительно взволнованным, причем явно не сделанным открытием и не вынужденным пребыванием в замкнутом помещении в компании тех, с кем предпочитал без необходимости не иметь никаких дел.       Вместо ответа У Се покрутил у виска пальцем, отмахиваясь от подозрений давнего знакомого и собственной мнительности.       - Паранойя, - расщедрился он на короткий ответ. Убежденным бессменный председатель Цзюмэнь не выглядел, но настаивать на более обстоятельном разговоре не стал, за что босс У был ему благодарен. Выглядеть дураком, второй раз заикнувшимся о плохом предчувствии и возможном преследовании, не хотелось, как и слышать ехидные замечания насчет проблем с головой.       - Нужно разбить защитный купол, чтобы заполучить скипетр, а затем…       Участвовать в дальнейшем обсуждении не имело смысла. Команда разрабатывала план, показательно игнорируя самое его присутствие – не то, чтобы он стремился сломать себе шею, упав с высоты в десяток чжанов, или на полном серьезе пытаться запустить древний механизм, не в нынешнем состоянии – что выглядело довольно комично с учетом практически полного разделения сфер деятельности на интеллектуальный труд и силовую поддержку, при общем впечатляющем опыте вскрытия древних гробниц и выдающихся знаниях и навыках клана Чжан.       Устроившись у стены, подальше от выпускающих пар отверстий, У Се позволил себе погрузиться в состояние созерцания, краем сознания оценивая обстановку и отмечая действительно слаженную командную работу. Добытый представителями клана Чжан скипетр на поверку оказался деревянным посохом, украшенным резьбой в виде виноградной лозы и гроздей винограда, с бронзовым наконечником в виде стрелы, с заметным расширением у основания крюка, выполняющим роль «кроны» над сравнительно небольшим светящимся кристаллом, оплетенным «корнями». Без разбитой фокусирующей сферы его свет уже не казался таким ярким и слепящим.       С громким щелчком скипетр встал в углубление на диске. С первым поворотом зал заволокло удушливым дымом, проникающим в легкие даже сквозь спешно прижатую к лицу ткань. Второй поворот заставил дрожать стены древнего сооружения. В какой-то момент У Се усомнился в собственных выводах и подумал о том, что подвел не только команду, но и Сяогэ с Панцзы.       - У Се, не отключайся.       Глаза слезились, но он сумел различить лицо склонившегося над ним Чжан Хакйэ.       - … механизм заклинило… держись…       - Виноград*(11)…, - на большее дыхания не хватало, пальцы У Се с недюжинной силой впились в плечо «закадычного врага». От того, насколько серьезно тот воспримет сказанное, зависла судьба команды. Они все допустили ошибку, не обратив внимания на последний и самый главный символ: ни он, ни Сяогэ, ни представители клана Чжан до последнего не замечали (даже не догадывались о существовании) того, что находилось у них под самым носом – и плата за эту ошибку могла стать несоизмеримой.       - Виноград? – нахмурился Чжан Хайкэ. – Взаимосвязь и бесконечность циклов жизни, - его глаза расширились от осознания сказанного. – Я вернусь, - он ободряюще похлопал потомственного расхитителя по руке.       Скрежет механизма стих, возобновляясь вместе с непечатной бранью, адресованной кому-то, возможно, ему. У Се не мог с уверенностью сказать, о чем именно спорили члены команды. Удушье отступило, а вместо него пришло ощущение свободного падения, окончившегося довольно мягким погружением в холодную воду, отчего дыхание перехватило, а мысли перестали напоминать желе. В голове моментально прояснилось.       Кашляя и отплевываясь, он выбрался из чашеобразного углубления, заполненного кристально прозрачной водой. Кругом стояла тишина. Только сейчас босс У понял, что остался один: намеренно или нет кто-то из присутствующих в зале с механизмом активировал ловушку, куда по странному стечению обстоятельств угодил именно он. Оставалось лишь надеется, что все Чжаны были живы и со спокойной совестью продолжили свои поиски.       За неимением иных идей, У Се занялся осмотром пещеры. Его рюкзак со сменными вещами остался за пределами досягаемости, поэтому сидеть на месте без движения в ожидании помощи было куда более сомнительной перспективой, чем посвятить себя привычной деятельности.       Безликие каменные статуи с белыми шарами в поднятых над головами руках образовывали коридор, ведущий от чаши с водой к лестнице в скале, а оттуда на террасу, с которой открывался необыкновенно живописный вид. То, что казалось сетью наростов и трещин, с высоты трехэтажного дома превратилось в объемную карту, настолько подробную, что босс У не без удивления опознал гору Кайлас и сеть тоннелей, ведущих к древнему храму под ней, а еще подземный город с хрустальным дворцом, тысячелетия назад скрытые в песках. Их связь, еще совсем недавно видевшаяся надуманной, находилась прямо перед его глазами, объединяя «порталами» десяток разбросанных по карте точек.       Чудом не отсыревшие страницы карманной записной книжки заполнились сложным узором из катакомб, ведущих через зал с механизмом к конечной цели экспедиции – самому сердцу «врат к истокам мудрости мира». Напоследок окинув долгим взглядом уникальную находку, У Се покинул пещеру через приоткрытые ворота с изображением сов с кошачьими головами.       Череда простых в своем исполнении ловушек, с которыми мог справиться даже ребенок из клана Чжан, привела его к гранитному фонтану-чаше, установленному на постаменте в центре комнаты, в окружении танцующих трехглазых девушек, чьи вытесанные из камня тела прикрывали лишь многочисленные бусы и браслеты. В своих руках они держали перламутровые раковины и самоцветные плоды персиковых деревьев. Лишь у одной из девяти танцовщиц руки оставались пустыми, а на возвышении лежало множество самых разнообразных предметов (от дорогих перстней и керамических чаш до витого пастушьего посоха), каждый из которых, по представлениям У Се, мог иметь особое сакральное значение. Вдоль стен «сокровищницы» стояли расписанные глиняные сосуды с притертыми крышками. Из комнаты вело три перекрытых монолитными отполированными плитами прохода.       Звук приближающихся шагов вырвал У Се из размышлений: предчувствие опасности усилилось. Из ниши в соседнем коридоре он наблюдал за растянувшимся шествием, возглавляемым сухощавой пожилой женщиной, напомнившей ему Хо Сяньгу и при этом казавшейся смутно знакомой. Рядом с ней бодро вышагивала молодая девушка в черной вуали. Следом, едва переставляя ноги, понуро брели представители клана Чжан. Серьезно раненый в схватке с хранителем озера Чжан Циншань выглядел откровенно плохо и держался на своих двоих только благодаря поддержке Чжан Хайли и Чжан Сяошань. Замыкал процессию отряд вооруженных наемников. И среди них находился тот, кого босс У ожидал увидеть меньше всего. Зато закономерный вопрос о том, как те зашли настолько далеко, отпал сам собой.       Доносившиеся из-за угла обрывки спора сопровождались непечатной бранью и угрозами. За членов команды У Се не переживал – Чжаны отличались своей стойкостью и исключительной язвительностью – ровно до тех пор, пока пререкания не переросли в рукоприкладство. Будь на месте Чжан Циншаня тот же Чжан Сюань, Чжан Даошань или их не в меру языкастые товарищи, он не стал бы покидать укрытия, дожидаясь более подходящего для ответных действий момента – двойные стандарты в лучших традициях клана Чжан. Но допустить, чтобы бандиты издевались над раненым, не мог.       - Госпожа Сюй, - босс У шагнул в освещенную керосиновой лампой комнату, опознавая в пожилой женщине хозяйку гостиницы в Дуньхуане. – Не скажу, что рад нашей встрече, но все же. Любите прогулки в горах и под землей? О, да у вас это семейное! Медсестра Сюй, Сюй Тяньэ, если не ошибаюсь, и вы здесь. Путешествуете со своей бабушкой?       - Босс У, как не осмотрительно, - покачала головой госпожа Сюй. – Спешите на помощь друзьям?       - Мы не друзья, - отрезал У Се. – И даже не товарищи. Они просто полезны для дела.       - Глава У…, - одними губами прошептала Чжан Хайли. Без промедления слетавшие с губ босса У слова ранили.       - Не заговаривай нам зубы, - сложила руки на груди Сюй Тяньэ. – Мы знаем о боссе У достаточно, чтобы иметь преимущество над ситуацией.       - Как угодно. Чжан Сишань, смотрю, усиленные тренировки пошли тебе на пользу.       - Главе У стоило сдержать свое обещание, и никогда не появляться на пороге резиденции клана Чжан, - лицо Чжан Сишаня исказилось от злости.       - Согласен. Ну, не зря в клане Чжан говорят, что с головой у меня не все в порядке. И ведь не поспоришь, - с деланным пренебрежением прищелкнул языком У Се. – И так, поездка в горы, - перешел он на бодрый тон. – Без обид, госпожа Сюй, но в вашем почтенном возрасте, речь пойдет явно не о романтике. Поиски Чинтамани продолжаются?       Госпожа Сюй взмахнула рукой, ее ярко накрашенные губы сложились в надменную ухмылку при виде скопления красных точек, гуляющих по телу собеседника – босс У находился в ее власти.       - Я узнал тебя, - глаза Чжан Хайся сузились, в них плескался гнев вперемешку с презрением. – Сюй Фужун.       - Так вы знакомы? – У Се смерил тяжелым взглядом представителей клана Чжан: выступление Чжан Хайся могло дорого обойтись всем им, но отчего-то он был уверен, что отрываться госпожа Сюй предпочтет именно на нем. Уж больно многообещающей была ее улыбка. Именно с такой улыбкой к нему обращался Ван Уцин, именно такую улыбку использовал против него Чжан Нянь, предлагавший обменять жизнь на предательство Чжан Цилина и остальных обреченных им на смерть Чжанов, именно так улыбался Цзэ Ляньхуань в образе третьего дяди, когда обрушивал на голову «племянника» свод древней гробницы. – И почему я не удивлен?       - Хочешь узнать, как мы познакомились, босс У?       - Нет. Но ведь все уже решено.       - С тех пор прошло более полувека. А теперь, - госпожа Сюй вскинула ухоженную морщинистую руку с взведенным пистолетом, направляя его в грудь противнику, - на колени. Либо так, либо…, - не увидев реакции на отданный приказа, она щелкнула пальцами.       Раздался выстрел, за ним последовал тихий вскрик. Травмированное плечо обожгло резкой болью. Просвистевшая мимо пуля лишь вспорола одежду и оцарапала кожу в качестве предупреждения.       - Тяньэ! – Сюй Фужун поманила внучку. – Босс У не сдастся так просто. Повысим ставки.       Приставленный к голове Чжан Хайли ствол возымел на У Се куда больший эффект, чем выстрел и полученное ранение. Смирившись с необходимостью на ходу менять план действий, он опустился на колени.       - Ты же говорил, что вы не друзья и не товарищи, - с ехидством припомнила потомственному расхитителю его слова Сюй Тяньэ. Ее голос предательски дрогнул.       Для У Се этого оказалось достаточно, чтобы понял расстановку сил и пересмотреть приоритеты. Для госпожи Сюй имела значение лишь конечная цель, те же, кто следовал за ней, были пешками, расходным материалом. И Сюй Тяньэ определенно догадывалась о истинных намерениях своей бабушки.       - Прошло более полувека, - тем временем продолжила свой рассказ Сюй Фужун. – Мне тогда едва исполнилось двадцать. Моему мужу было уже за сорок. Брак по расчету, выгодный для обеих семей. Думаю, босс У прекрасно понимает, о чем я говорю.       - Я не женат, - сухо отрезал босс У. От стояния на коленях ломило спину, а стекающая из раны тонкой струйкой кровь продолжала пропитывать рукав куртки.       - В тот день я стала случайной свидетельницей интересного разговора в подворотне Цзяюйгуаня, а вечером того же дня мне пришло письмо без текста. Точно такой же конверт получил человек из соседнего номера. Я вспомнила, что видела его в подворотне вместе с тремя другими людьми. Так я познакомилась с Чжан Цилином. А на следующий день выяснилось, что за нами следят несколько головорезов из бара напротив гостиницы. Иногда они заходили внутрь, ходили по этажам, подслушивали происходящее в номерах. Тогда я еще не знала, что эти люди пришли не за Чжан Цилином, а за мной, потому что я понравилась главарю их шайки. Думала, нас преследуют из-за того разговора в подворотне. В общем, нам нужно было чем-то их отвлечь, чтобы выбраться. Переспать на тот момент казалось отличной идеей. Эти идиоты, простояв под дверью всю ночь, действительно решили, что у нас роман, а через пару дней утратили к нам интерес. После почти недельного постельного марафона мы смогли спокойно покинуть стены гостиницы и разойтись. Хотя должна признать, что неделя в обществе Чжан Цилина не была простой – с ним совершенно не возможно просто поболтать, приходилось маяться от скуки – зато секс был потрясающим. Мой муж отличался покладистых характером и общительностью, но дальше первой брачной ночи и рождения наших близнецов мы так и не зашли. Ни разу. Так что неделя наедине с Чжан Цилином – своего рода отдушина. Жаль, что я узнала о нем больше слишком поздно, и не смогла воспользоваться шансом. И тут он появился на пороге моей гостиницы, все такой же молодой, красивый, отстраненный. Я не могла снова упустить его...       - Но упустили, - Чжан Хайли посмотрела на госпожу Сюй с вызовом.       - Я недооценила его спутников. Особенно тебя, босс У. Для меня Чжан Цилин был орудием. Довольно несговорчивым, непокорным, скрытным, но при правильном подходе...       - Меня сейчас стошнит, - скривилась Чжан Сяошань.       - Дитя, ты не представляешь, как нелегко управлять тем, кто всегда молчит, и чье лицо никогда не выражает ничего, кроме безразличия. Даже во время секса. Словно тебя не существует, а то, чем вы занимаетесь в весьма приватной обстановке, ничего для него не значит. Рутина, не стоящая даже поцелуев. Ни единого поцелуя. Моя ошибка – мне не удалось удержать Чжан Цилина, зато, похоже, босс У преуспел в этом. Одного не пойму, чем именно ты привлек его внимание, чем увлек настолько, что Чжан Цилин настолько дорожит тобой?       - Я никогда его не удерживал и не считал орудием для достижения цели, - У Се медленно выдохнул: с затянувшимся фарсом пора было кончать.        - Я почти заполучила Чжан Цилина, - мстительно добавила Сюй Фужун. – Он меня не вспомнил, был в достаточной степени вежлив со мной, позволил моей внучке под благовидным предлогом вторгнуться в номер для обыска, но не повелся на угрозы, даже когда я создала для него несуществующего врага из нескольких тупиц, за небольшое вознаграждение согласившихся сыграть бандитов, что преследовали вас на подходах к пещерам Могао. Раньше этого хватило бы с лихвой, чтобы спровоцировать его на ответные действия. Где я ошиблась?       - Вы обе угрожали не тому.       - Чжан Хайди! – прикрикнула на соплеменницу Чжан Хайсин.       - Но даже если бы вы избрали правильную цель для своих угроз, вам бы пришлось себя раскрыть, чтобы спровоцировать Чжан Цилина, - невозмутимо пояснил Чжан Хайкэ. – Боюсь, в таком случае, вы не дожили бы до сегодняшнего дня. И Чжан Цилин принял бы в акте возмездия лишь косвенное участие. Уверен, Ван Панцзы опередил бы и его, и У Се в организации прощального фейерверка для вашего бесславного тандема.       - На самом деле, - снова заговорил У Се, - меня больше интересует, каким образом госпоже Сюй удалось заполучить такой впечатляющий улов, - он мотнул головой в сторону сидящих на холодном полу представителей клана Чжан. Последний раз ему доводилось сталкиваться с подобным, когда Чжан Нянь вознамерился заполучить священный жезл, владельцем которого на тот момент считался Сяогэ.       - Знания в области фармацевтических технологий*(12) могут существенно упростить жизнь.       - Например, избавиться от надоевшего престарелого мужа, получить наследство и начать близкое общение с «главарем шайки идиотов»? – состроить невинное выражение лица – дело техники, сложнее оказалось спасти собственную шкуру. Сделав кувырок назад, босс У всего на долю секунды опередил полю, оставившую выбоину на танцующей статуе, и предназначавшуюся для его усмирения. Наемник, решивший приструнить пленника, хрипя, схватился за горло, отобранный автомат лязгнул затвором.       - Босс У, не делай глупостей, - Сюй Фужун притянула за волосы едва сопротивляющуюся Чжан Хайли.       - Аналогичный совет, госпожа Сюй.       - Начинаю понимать Чжан Цилина, - простуженный смех разлетелся по комнате. Ситуация явно веселила Сюй Фужун, и она этого не скрывала. – Неужели, в моей истории не было ничего, чтобы заставило босса У отступить и задуматься о том, сколько таких как я и он Чжан Цилин оставил позади и забыл.       - Госпожа Сюй предлагает переживать о чем-то, что происходило еще до моего рождения? Все еще хотите поговорить? Вы в свои двадцать целую неделю изменяли мужу с совершенно незнакомым человеком из соседнего гостиничного номера. Я в девятнадцать на пьяную голову переспал с женщиной, с которой познакомился в баре, и которая через несколько дней уже беременной вышла замуж. Один – один. Продолжим обмен соответствующим опытом? Или попробуем договориться?       - Я пристрелю эту девчонку, если босс У откажется указать нам путь, - Сюй Фужун сильнее вжала дуло пистолета в висок испуганно замершей Чжан Хайли.       - Все просто, - босс У обошел постамент, останавливаясь так, чтобы держать в поле зрения всех наемников и их предводительницу. – Восемь танцовщиц держат в своих руках морские раковины*(13) и персики*(14) – символы духовности и бессмертия.       - И что? – поторопила потомственного расхитителя госпожа Сюй.       - Дуньхуан и гора Кайлас, - все с тем же уверенным спокойствием в голосе внес ясность У Се. – Мы прошли через «врата к истокам мудрости мира», значит, девятая танцовщица должна держать в руках то, что будет символизировать власть и веру, мудрость и мир.       - Посох*(15) и яблоко*(16), - благоговейным шепотом выдохнула Чжан Хайли.       Витой пастуший посох и отливающий сочной яблочной зеленью самоцвет идеально легли в руки танцовщицы. С громким скрежетом монолитные отполированные плиты отъехали в сторону, освобождая три пути.       - Вперед.       - Девчонка пойдет с нами, - Сюй Фужун вздернула на ноги Чжан Хайли. – Еще один Чжан в команде не помешает. Действие яда скоро закончится, она будет нам полезной. А с тобой и твоей командой, босс У, придется попрощаться. Навсегда. Пристрелите их.       - Что насчет карты? – шуршание страниц привлекло внимание наемников.       - Ты блефуешь, - нахмурилась госпожа Сюй. – Хочешь спасти свою жизнь.       - Хочу уровнять шансы, - пожал плечами У Се. От того, насколько ему удалось заинтересовать наемников, зависело решение Сюй Фужун. Без силовой поддержки ни она, ни ее внучка не могли конкурировать с опытными расхитителями, вроде представителей клана Чжан. – И выкупить наши жизни, не без этого.       - Вы умрете быстро.       - Тогда…, - пламя зажигалки лизнуло обложку записной книжки. – Нет смысла оставлять карту вам.       - Думаешь, сможешь меня обмануть, босс У? – тонко улыбнулась госпожа Сюй. – Я пережила четверых мужей и одного любовника.       - Вы смогли заполучить в свои руки несколько Чжанов и добраться сюда только благодаря Чжан Сишаню и его сговору с кем-то из команды. Вы сможете войти в один из трех проходов только благодаря мне. Но что дальше? Все еще верите в собственное превосходство?       - Бабушка, он прав, - выступила вперед Сюй Тяньэ. – Послушай, яд перестанет действовать лишь через пару часов, сам босс У ранен. Он находился в состоянии комы почти шесть дней, затем сбежал из больницы. Без лечения он долго не протянет. Я же вижу, насколько ему плохо на самом деле. Не так ли, босс У? Нет смысла убивать кого-то из них, когда можно просто заполучить карту.       - Девчонка пойдет с нами, - не думала отступать госпожа Сюй.       - Отпустите Чжан Хайли и забирайте, - У Се швырнул опаленную записную книжку в лицо госпожи Сюй. – Любой путь приведет вас к цели.       - Он говорит правду, - подтвердила Сюй Тяньэ, страницы под ее пальцами зашуршали громче. – Одного Чжан Сишаня будет достаточно.       - Считай, тебе повезло, - Сюй Фужун огладила лицо заложницы дулом пистолета, чтобы в следующее мгновение с силой толкнуть ее в руки босса У.       - Глава У…       У Се сдавленно охнул, для верности прислоняясь бедром к постаменту. Перед глазами плыло. Столкновение с едва не распластавшейся на полу Чжан Хайли вызвало новую вспышку боли. Но оставалось еще выпроводить наемников и их предводительницу за пределы комнаты, только тогда он мог позволить себе потерять бдительность.       - Не зря тот жирдяй называл босса У наивным…       - Бабушка, стой!       - Госпожа Сюй!       В глазах наемников и Сюй Тяньэ застыл ужас при виде недвусмысленно демонстрируемой потомственным расхитителем гранаты.       - Убирайтесь, - с хорошо контролируемой яростью потребовал босс У. – Либо вы пойдете своей дорогой, либо никто не выйдет отсюда живым.       Проводив пятящихся к ближайшему проходу наемников и госпожу Сюй с ее внучкой напряженным, немигающим взглядом, он вытащил из руки танцовщицы посох, тем самым отрезая комнату от путанных подземных коридоров. Четыре плиты с грохотом встали на свои места.       - Глава У? – робко позвала Чжан Хайли.       Вместо ответа У Се подхватил с пола примеченный рюкзак. Следовало поблагодарить «молодежь» за его возвращение. Позже. Сейчас на расшаркивания и досужие разговоры сил катастрофически не осталось. Промокшая в воде, пропитавшаяся кровью одежда давила на плечи и вызывала озноб. Голова кружилась от боли. Сюй Тяньэ, будучи медсестрой, довольно точно описала состояние недавнего пациента – он чувствовал себя хреново, и даже не пытался это скрыть, кое-как избавляясь от прилипшей к телу футболки.       - У Се?       Оставленная наемником рана выглядела неплохо, в отличие от хирургического разреза, что нанес ему Чжан Жишань. Повязка сбилась, швы разошлись. Нащупав воспаленные края, У Се поднес пальцы к глазам, с горчащей на языке самоиронией отмечая на них кровь. С глухим стуком свинченная с бутылочки антисептика крышка покатилась по полу. Резко пахнущая жидкость потекла по плечу, омывая раны и вызывая жжение.       - У Се? – Чжан Хайкэ осторожно приблизился к забившемуся в дальний угол потомственному расхитителю. После всего, что тот сделал для них, позаботиться о его ранах было меньшей из ответных услуг. Это их задачей стояла защита У Се, а не наоборот. Это им следовало разобраться с Сюй Фужун и ее наемниками еще в Дуньхуане. Это они так глупо угодили в западню. – У Се, - многочисленные шрамы, сплошь покрывавшие тело босса У, притягивали взгляд. Сколько из них было получено при участи или по вине клана Чжан, и о скольких тому приходилось заботиться самостоятельно, оставалось только гадать.       - Значит, просто полезны для дела, да? – недовольно проворчал Чжан Сюань.       - А ты ждал чего-то другого? – насмешливо фыркнула в ответ Чжан Хайсин. – Признания в вечной любви? Не тебе тягаться с Чжан Цилином.       - Почему глава У сидит там? Один. Когда ранен и нуждается в помощи? – Чжан Циншань смущенно отвел глаза от обнаженного торса босса У: количество белесых отметин вызывало нервную дрожь. Ни один из представителей клана Чжан не мог «похвастаться» таким количеством оставленных на память противниками меток.       - У Се не попросит о помощи, - Чжан Жишань поднялся на ноги, намериваясь присоединиться к Чжан Хайкэ. Им следовало оказать потомственному расхитителю надлежащую помощь, а не наблюдать за ним со стороны. – Не для себя.       - Слишком гордый, - поморщился Чжан Вэнь.       - Дело не в гордости, а в осторожности, - Чжан Хайсин отвесила болтуну подзатыльник, предупреждающе шикнув на открывшую было рот Чжан Хайди. – Чжан Хайли была права, в молодости У Се так часто предавали, что у него не осталось доверия к окружающим.       - Мы можем как-то помочь? – по-деловому осведомилась Чжан Сяошань.       - Брат и Чжан Жишань справятся без нас.       При всей видимой безвыходности ситуации лезть к боссу У не стоило – он ясно дал это понять. Боевая граната, заряженный автомат, замкнутое пространство и не самый дружелюбный настрой были лучшим предостережением от необдуманных поступков.       - Вот так, - Чжан Хайкэ затянул последний узел. Туры бинтов обвивали грудь и плечо босса У, чье лицо пугало своим землистым оттенком.       - Глава У, выпей, - Чжан Жишань протянул давнему знакомому бутылку, для верности придерживая за дно, пока тот заторможено глотал прохладную воду.       - Эй, У Се, не отключайся. Слышишь?       Вяло моргнув, У Се кивнул. Снующие по телу чужие руки по-прежнему вызывали чувство тревоги, но сил не было даже на то, чтобы оттолкнуть их. Оставалось только надеется, что ему не придется разбираться с последствиями собственного бессилия, замерзая где-нибудь в горах или под землей в ожидании смерти.       - У Се.       Идущий от каменных стен холод сменился теплом и знакомым запахом порошка. Деликатность, с которой действовали Чжан Хайкэ и Чжан Жишань, подкупала. У Се выдохнул с облегчением, ощущая привычные слои ткани. Так он чувствовал себя более защищенным.       - … твоя куртка испорчена…       - Глава У? – мягко позвал выпавшего из реальности потомственного расхитителя Чжан Жишань.       - У Се! – так и не дождавшись вразумительного ответа, Чжан Хайкэ накинул на плечи босса У плотную куртку, снятую с мертвого наемника. – Я, конечно, ценю твой подход к решению проблемы, но сейчас ты не в лучшей форме, чтобы беспокоиться о чем-то помимо собственного самочувствия. Идем, - он помог У Се подняться. Того нещадно вело, поэтому и на этот раз не обошлось без помощи Чжан Жишаня – неизвестный яд продолжал действовать, не смотря на заверения его создательницы, отчего мышцы казались желеобразной массой. – Пока мы обсуждаем план дальнейших действий, ты сможешь отдохнуть.       - И что нам обсуждать? – Чжан Сюань с нескрываемым раздражением посмотрел на старших товарищей. – Глава У отдал наемникам карту. Теперь у них есть преимущество: они идут к цели, пока мы сидим здесь. А как же патриарх и Ван Панцзы? Глава У не удосужился подумать, как поступит Сюй Фужун, когда кроме осколка Чинтамани заполучит еще и патриарха клана Чжан?       - Чжан Сюань! – прикрикнул на соплеменника Чжан Хайся.       - Думал, - У Се не был уверен, говорил ли он вслух или мысленно оправдывался перед самим собой. Конечно, он думал о том, что, возможно, впервые в жизни пошел на предательство Сяогэ и Панцзы ради спасения нескольких жизней. И от понимания собственного бессилия перед сделанным выбором, от понимания правильности принятого решения и заслуженности осуждения со стороны Чжан Сюаня становилось только хуже, не только физически, но и морально.       - Если нам повезет, сможешь посмотреть им в глаза, а, глава У? – не унимался Чжан Сюань. Ответа не последовало: босс У продолжал смотреть в пустоту, изредка моргая и теребя рукав рубашки, из-под которого виднелись оставленные Чжан Хайкэ на запястье синяки. – Уже сожалеешь?       - Нет, - голос звучал твердо. Сожалеть о спасенных жизнях не имело смысла, только о том, что подвел дорогих людей. Впрочем, о захвативших его самоуничижительных мыслях знать болтуну не следовало, как и другим членам команды.       - Вынужден признать, что Чжан Сюань в чем-то прав, - Чжан Хайлоу сжал переносицу, исподлобья глядя на соплеменников. – Сейчас мы значительно уступаем во всем Сюй Фужун и ее головорезам. У Се, - его тон изменился, утрачивая резкость. При всей неоднозначности сложившейся ситуации, при всей напряженности в отношениях клана Чжан с боссом У тот заслуживал должного уважения и принятия. – Ты можешь воспроизвести карту? Возможно, тогда у нас появится шанс опередить Сюй Фужун и не дать ей навредить Чжан Цилину и Ван Панцзы.       - Госпожа Сюй пошла по заведомо более длинному пути, - выпрямился У Се: боль немного отступила, позволяя привести в порядок хаотично кружащие мысли. – Кроме того, на карте не отмечены ловушки.       - Ты…, - Чжан Хайсин уставилась на потомственного расхитителя. – Ты манипулировал Сюй Фужун. Вынудил ее выбрать именно этот путь, когда угрожал взорвать нас всех. Выбор без выбора.       - Остаются два пути, - кивнул Чжан Жишань: в отличие от товарищей по команде ему давно пришлось усвоить, что у босса У всегда есть запасной план, зачастую безрассудный, но действенный.       - Один не намного короче выбранного госпожой Сюй, - подтвердил У Се. – Второй намного короче и, судя по тому, что я видел, опасней.       - Почему глава У не позволил Сюй Фужун выбрать его? – по мнению Чжан Даошаня, это было бы более разумным решением. Его интерес поддержал нестройных хор голосов.       - Вспомнил, как я встретил Сяогэ и Панцзы.       - Опять ностальгия? – поджала губы Чжан Хайди.       - Госпожа Сюй преследует определенную цель. Жизни членов команды для нее ничего не значат. Иногда, такой подход дает неплохой результат. Прохождение коротко пути осложняется всего двумя ловушками. При определенном стечении обстоятельств госпожа Сюй могла бы оказаться в выигрыше.       - Это не объясняет…       - Коридоры оснащены многочисленными ловушками. И вы об этом знаете, не так ли?       - Да, но…       - Уверен, даже воздействие яда не помешало кому-то из вас деактивировать их. Как и в том, что Чжан Сишань не участвовал в этом.       - Так вот в чем состоял план, - пробормотала Чжан Сяошань. – Мы забыли о Чжан Сишане. Он главный козырь Сюй Фужун. Длинный путь замедлит его. На это и был расчет.       - Именно. Госпожа Сюй изначально находилась в более выгодном положении. В ее команде есть представитель клана Чжан и те, кого можно принести в жертву, если потребуется.       - То есть главу У не устраивает команда?       - Чжан Сюань, не говори глупостей! – вступился за потомственного расхитителя Чжан Циншань.       - У нашей команды есть один большой недостаток, - невесело усмехнулся Чжан Хайся. – Это У Се.       - Об этом я и…       - Потому что его участие в экспедиции делает из нас команду. Насколько мне известно, он оспорил результаты жеребьевки на пути к хрустальному дворцу, что, в конце концов, спасло две жизни. Сегодня спасенных жизней в разы больше.       - В нашей команде нет тех, кого можно принести в жертву, придурок, - острый локоть Чжан Сяошань уперся в ребра болтливого соплеменника. – Это и делает нас командой. Святое правило, да, глава У?       - Мгм.       - Нужно выдвигаться, - Чжан Хайкэ решительно поднялся на ноги. Действие яда немного ослабло, что позволяло передвигаться с большей уверенностью, чем пару часов назад, хотя в конечностях и во всем теле все еще сохранялась слабость. Его примеру последовали остальные Чжаны.       - Ты уверен? – повторять подвиг товарищей по команде У Се не спешил, смотря на них снизу вверх.       - Будем действовать по ситуации, - растянула губы в ехидной улыбке Чжан Хайсин. – Разве ваша троица не всегда поступает именно так?       - Сяогэ сначала оценивает ситуацию…       - А потом все равно присоединяется к вашим с Ван Панцзы безумным затеям, - поддержал соплеменницу Чжан Хайся. – И это раз за разом приводит вас к успеху. Или ты сомневаешься в наших способностях совершать безрассудные поступки наравне с вами? – он протянул руку задумчиво прикусившему губу потомственному расхитителю: неосознанный жест, хорошо известный всем знакомым Железного Треугольника – знак того, что У Се не планирует изворачиваться, хитрить и сыпать нагромождением фактов, а всерьез обдумывает происходящее, ища наиболее оптимальное решение поставленной задаче.       Вместо ответа, который судя, по сосредоточению на лицах выходцев из клана Чжан, от него ждали, босс У принял предложенную руку помощи, позволяя привести себя в относительно устойчивое вертикальное положение.       - Налево или прямо?       - Прямо.       - Отлично. Чжан Сяошань!       По взмаху руки Чжан Хайся посох встал на свое законное место: все три путь были открыты перед расхитителями, оставалось сделать последний шаг.       - Будет лучше, если кто-нибудь останется здесь и присмотрит за обстановкой, - внесла предложение Чжан Хайди. – Изолированность зала от Сюй Фужун и ее наемников позволит избежать ненужных проблем.       - Я останусь, - вышел вперед Чжан Циншань. – В работе с ловушками я не принесу никакой пользы, но для присмотра за механизмом хватит и одной руки.       - Я тоже остаюсь.       - Чжан Вэнь? – на памяти Чжан Сяошань тот редко выступал добровольцем (впрочем, как и его сводная сестра Чжан Найхэ), и в целом достаточно критично и нелестно отзывался о «молодежи», решившей добиться расположения всего железного трио, подчеркнуто дистанцируясь от ровесников при любой удобной возможности.       - Хорошо. Заблокируйте все выходы, - Чжан Жишань первым вошел в зияющий темной проход. Холодный влажный сумрак окутывал со всех сторон, оседая невидимым напылением на открытых участках кожи, волосах и одежде.       - Мы не совершаем ошибку, оставляя Чжан Циншаня наедине с Чжан Вэнем? – все же рискнула озвучить мучивший ее вопрос Чжан Сяошань. – Что если Чжан Вэнь оставлял подсказки для Сюй Фужун и Чжан Сишаня? Ведь им удалось перейти мост и не потревожить хранителя озера.       - Брат невиновен, - поджав губы, возразила Чжан Найхэ.       - Это не Чжан Вэнь, - категоричность ее заявления была оправдана: в непричастности того к махинациям Сюй Фужун Чжан Хайкэ был уверен. Та же уверенность читалась в глазах Чжан Жишаня и Чжан Хайлоу, что еще раз подтверждало бытующее в его голове предположение о личности осведомителя Чжан Сишаня и госпожи Сюй. – Не смотри на то, что он скептически относится к вашим совместным авантюрам. Все намного сложнее. У Се, есть догадки, кто привел к нам Сюй Фужун?       - Есть.       - Я так и думал.       - Ожидаемо, - безрадостно хохотнул Чжан Хайся. – И так, чего нам ждать?       - Комплекс состоит из тридцати девяти залов, связанных между собой коридорами. Насколько я могу судить, на дверях в главный зал установлено несколько уровней защиты. Хотя это только мое предположение. Та карта отличалась своей детализацией и своим масштабом, но многое осталось неясным. Например, общее количество и характеристики ловушек – всего лишь ряд зашифрованных обозначений.       - Почему ты решил, что этот путь более опасен?       - На карте были проходные залы. Что-то вроде связующих элементов лабиринта. Их порядка тридцати. Оставшиеся девять залов представляют собой тайные комнаты, две из них мы уже прошли. Еще две находятся в самом центре комплекса. По одной на каждый из двух маршрутов, что также поможет существенно замедлить продвижение Сюй Фужун к ее цели. Одна расположена изолировано. Последние две составляют выбранный нами путь. Вроде анфилады*(17): зал с танцовщицами, небольшой переход, два зала, снова небольшой переход и опять два зала, в последнем должен находиться «ключ» от «врат».       - Разве не глава У утверждал, что «ключ» был уничтожен? – Чжан Даошань оглянулся на идущего позади потомственного расхитителя.       - Это лишь предположение, основанное на изучении текста рукописи из библиотеки Могао. Кроме того, у меня нет объяснений произошедшему в хрустальном дворце. То, что Сяогэ и Панцзы где-то здесь, тоже всего лишь предположение. Возможно, это путь в никуда. Хотя, возвращаясь к карте, связь между древним храмом под горой Кайлас, хрустальным дворцом в Дуут Манхан и «колыбелью мироздания» в Чанбайшань становится более явной. То, что я видел, действительно, чем-то напоминает Агартху. Три центральных точки, объединенных посредством «порталов». Звучит бредово, знаю.       - Ого! – несдержанный возглас Чжан Сяошань отразился от стен комнаты.       Девять восьмиугольных фонтанов журчали, выпуская в потолок струи ледяной воды, окропляющей брызгами все окружающее пространство. Под тонким слоем изморози стены сплошь покрывал текст. Такое У Се видел лишь однажды в потайной комнате Буйю Вани в подземном дворце мертвого города. Потянувшись за очками, он издал разочарованный вздох, нащупав впившиеся в пальцы осколки.       - В чем дело? – вскинула брови Чжан Хайсин.       - Хм? О, похоже, я сломал очки, - контролируя интонации, пояснил босс У, мысленно обругав себя за непредусмотрительность. В решении новой головоломки он мог полагаться только на товарищей по команде, и полностью зависел от их умозаключений.         - И?        - Не думаю, что это проблема, - с деланным пренебрежением пожал он плечами. – Мне не обязательно знать, что здесь написано. Думаю, клан Чжан достаточно крут, чтобы разобраться с этим.        - То есть ты просто послушно пойдешь за нами? – нахмурилась Чжан Хайди.        - Я так и сказал.        - Как ты обходился без очков раньше? – в ее взгляде читалось недоверие.        - В смысле в зале с лимбовым механизмом? – У Се прищурился, силясь рассмотреть надпись, но отсутствие нормального освещение и мелкий шрифт вынудили его сдаться. – Я записывал то, что уже было в моей голове. Привычка. Все равно, что для любого Чжана использовать холодное оружие. Вы же не задумываетесь, когда держите в руках оружие?        - В общем. В гробницах, - начала терять терпение Чжан Хайди, но любопытство пересилило раздражение. Пока босс У без уверток отвечал на вопросы, стоило сохранять видимость дружелюбия, чтобы получить максимум информации. Полезной или нет – об этом можно было поразмыслить позже.         - Ну, если мы занимаемся исследованием гробницы втроем, то в подобных случаях Сяогэ или Панцзы просто зачитывают мне текст. Если я один, то всегда существуют альтернативные варианты. Например, фрески или идолы, или другие подсказки. Кроме того, пусть это и занимает больше времени, я могу воспользоваться руками, как при работе со шрифтом Брайля.        - А сейчас...        - Сейчас времени на эксперименты нет. Так что придется просто следовать за вами.        - То есть глава У против чтения вслух? – подала голос Чжан Хайли. – В нашем исполнении.        - Нет, я не против. Просто не вижу в этом необходимости. Буду честен, я обеспокоен ситуацией, но было бы глупо и самонадеянно с моей стороны пытаться уличить клан Чжан в непрофессионализме. Каждый из вас старше меня минимум лет на двадцать.        - Это не совсем так..., - порывисто вставила она, смущенно опуская глаза.       - Некоторые даже старше Сяогэ. Но вы все живы и здоровы, а это кое о чем говорит. Причем в вашу пользу.        - Не смущает, что придется действовать по чьей-то указке? – Чжан Хайся говорил совершенно серьезно, без намека на сарказм. Редким (и вынужденным) проявлением доверия со стороны У Се следовало распоряжаться с умом – эту простую истину усвоили все в клане Чжан и за его пределами. Тот умело манипулировал людьми, и не скрывал этого, поэтому и второго шанса на исправление допущенной оплошности не давал никому. У Се можно было обмануть лишь единожды, а после сполна расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь – пример Анны Хаас, о которой стараниями Чжан Хайкэ и «молодежи» знали все в клане Чжан, виделся наглядным и весьма показательным. Сомнений в том, что даже предательство команды не остановит босса У от поисков дорогих людей, не возникало.         - Вынужденная мера.        Чжан Хайся кивнул, принимая ответ, которого и следовало ожидать. Но не спросить он просто не мог. В конце концов, у клана Чжан, наконец, появилась возможность проявить себя в деле и выполнить данное самим себе обещание: их первоочередной задачей стояла защита У Се, с чем они едва ли справлялись, однако стать его опорой, его проводниками и тем самым оказать посильную помощь все еще было в их силах. Хотя сбрасывать босса У со счетов было по меньшей мере глупо.       - Фонтаны*(18).       - Интересный механизм, - согласился с сестрой Чжан Хайкэ. Восьмиугольная форма фонтанов напоминала гайку*(19), ослабляющую или усиливающую натяжение проходящих под полом тросов толщиной с руку.       - Текст – это метафорический стих*(20), - обойдя помещение по кругу, оповестил товарищей по команде Чжан Даошань. – Ключом являются четыре строки. Сверху льет ручей прохладный, шлет сквозь веточки журчанье. И с дрожащих листьев яблонь сон к земле в траву стекает.       - Полагаю, речь идет не о дожде, - Чжан Хайди поморщилась. Попавшие на лицо брызги воды неприятно холодили и пощипывали кожу. – И, похоже, что в фонтанах не вода, - жжение усилилось.       - Замри, - перехватил соплеменницу за руки Чжан Хайлоу, осматривая ее лицо. – Не кислота и не щелочь. Не думаю, что такая концентрация «воды» опасна, но, высока вероятность, что в этом и состоит ловушка. Попробуем запустить механизм, ориентируясь на подсказку.       - Нужно сделать так, чтобы вода лилась сверху, - снова заговорила Чжан Хайли.       - Верно, - поддержала подругу Чжан Сяошань. – Кажется, я знаю, о каких веточках говорится в стихе, - она указала на испещренный узкими продольными отверстиями потолок. – Проходя через сливы, вода будет с шумом разбрызгиваться, создавая иллюзию дождя.       - Тогда под сном стоит понимать смерть, - напомнил о себе Чжан Сюань, - а под яблоней – сознательный выбор.       - Сознательный выбор смерти? Не слишком ли? – возмутилась Чжан Хайди.       - Упоминание травы*(21) – тоже метафора борьбы и жизненных испытаний, нового начала, следующего за противостоянием иллюзиям, - продолжила цепочку рассуждений Чжан Хайсин. – В таком случае земля*(22) символизирует возрождение, баланс жизни и смерти.       - Либо вы все правы, либо мы все усложняем, - Чжан Хайкэ в противовес сестре и соплеменникам не спешил с окончательными выводами. – Чжан Жишань, что думаешь?       - Я редко соглашаюсь с тобой, но в твоих словах есть смысл. Хорошо, предлагаю все же включить главу У в наши обсуждения. Наш разговор, должно быть, со стороны выглядит, по меньшей мере, несообразно. Нам не хватает объективизма.       - Не доверяешь нашим суждениям? – с нескрываемой неприязнью огрызнулся Чжан Сюань.       - Хочу услышать еще одно мнение, - спокойствие Чжан Жишаня было напускным. Он слишком хорошо знал этот настрой по отношению к потомственному расхитителю, поэтому старался держаться так, чтобы не допустить открытого конфликта или нападения. За исключением Чжан Сюаня, Чжан Вэня и настоявшей на своем участии в экспедиции Чжан Найхэ, остальная команда неукоснительно соблюдала нейтралитет и даже больше. От его внимания не укрылось, как Чжан Хайли смотрела на своего спасителя и как смотрели на него ее друзья, как сильно изменилось поведение Чжан Хайкэ, перешедшего от иронии и ехидства к поддержке и заступничеству, как переживала Чжан Хайсин, когда У Се вышел из укрытия прямо в руки Сюй Фужун. Но даже одного взбунтовавшегося члена команды могло оказаться достаточно для окончательного распада едва наладившихся взаимоотношений между У Се и кланом Чжан.       - Бессмысленно отрицать очевидное: клан Чжан превосходит У Се в силе, скорости, ловкости, навыках и ряде знаний, но его невозможно превзойти в нестандартном мышлении и умении сопоставлять факты, - сдержанно припечатал Чжан Хайлоу. Некоторые представители клана Чжан превосходили любого в своей заносчивости, в своем самомнении и в своей болтливости, о чем он предпочел умолчать, делая акцент на более важных аспектах сотрудничества с боссом У. – Присоединяюсь к словам Ван Панцзы – выступления У Се звучат действительно впечатляюще, и поддерживаю предложение Чжан Жишаня.       - Господин Пан говорит, что мозг главы У – гоночный болид, насколько быстрый, настолько же опасный не только для окружающих, но и для самого главы У, - припомнила слова подрывника Чжан Хайли. – Кажется, я начинаю понимать, что он имел в виду.       - Это действительно глупо, стоять в стороне и делать вид, что У Се здесь нет, - фыркнула Чжан Хайсин. – Он не пытается вмешаться. Более того, на этот раз он готов довериться нашим суждениям, просто следовать за нами. Давайте признаем, что из нас получается куда более сплоченная и успешная команда, когда есть возможность выслушать его мнение, потому что клан Чжан не жалует командную работу, как таковую. Последние полтора века у клана Чжан действовать сообща получается только против патриарха. У Се по своей природе лидер даже в большей степени, чем Чжан Цилин, брат, Чжан Хайлоу или Чжан Жишань.       - Хочешь, чтобы он команду возглавил? – сквозь зубы процедил Чжан Сюань.       - У Се возглавлял старых чудищ с гор, - в тон болтуну парировал Чжан Хайкэ. – Ему не обязательно официально стоять во главе команды, достаточно его присутствия. Как бы я не относился к нему, но отрицать лидерские качества У Се не имеет смысла. И наша дискуссия неприлично затянулась. Но прежде чем обратимся к У Се, я выскажусь: стих – это ключ к механизму. И мы не приблизились к пониманию этого ключа. А ловушка – это всегда сознательный выбор между жизнью и смертью, своего рода испытание. Нам просто нужно решить задачу по запуску механизма. У Се, что ты делаешь? – он посмотрел на въедливо изучающего восьмигранное основание одного из фонтанов босса У.       - Плавающие фонтаны Исаму Ногучи*(24), - чуть помолчав, отозвался У Се. Оставаться в стороне, пока команда увлеклась очередным диспутом, виделось опрометчивым, как и лезть с советами – уверенности в выводах, сделанных на основании случайно подслушанных бурных обсуждений, не было, а любая ошибка всегда обходилась слишком дорого. Сломанные очки – всего лишь предлог, не отличающийся оригинальностью, но дающий особо чувствительным к собственному эготизму*(23) выходцам из клана Чжан такое необходимое для них чувство значимости и превосходства. С другой стороны, он оставался честен с ними в том, что ценил их помощь, и считал каждого настоящим мастером своего дела. Загнанным в жесткие временные рамки, без очков, в своем нынешнем физическом и ментальном состоянии справляться в одиночку было бы затруднительно и чересчур рискованно. Как закономерный итог, они обоюдно зависели друг от друга.       - Те, что якобы парят в воздухе? – ухватилась за новую версию Чжан Хайсин. – У Се, ты думаешь, что механизм каким-то образом поднимает и переворачивает фонтаны, создавая эффект оптической иллюзии?       - И да, и нет, - уклончиво ответил босс У.       - Поясни.       - Думаю, что механизм только поднимает фонтаны на тросах. По мере того, как они поднимаются, напор «ядовитой воды» снижается, а когда они достигают определенной высоты, на них через верхние сливы подается обычная вода, постепенно заполняющая сливы внизу. Резервуары наполняются, двери открываются.       - Тогда в чем опасность. По твоему мнению?       - Среди разработок клана Чжан есть песочно-лавовый механизм, требующий высокой точности при его использовании. Разница в том, что этот механизм не оснащен сигнальными бронзовыми колокольчиками, предупреждающими об опасности.       - То есть, если нарушить баланс, концентрация «ядовитой воды» увеличится, и мы умрем?       - Возможно. Думаю, фонтаны – это своего рода энергетические генераторы и хранители для этого места, как жилы для древнего храма или как кварцевые стелы-антитегумы для подземного города и хрустального дворца.       - Не вода, не щелочь, не кислота, а поток чистой энергии, - в задумчивости пробормотал Чжан Хайся. – Ну, как бы там ни было, а это лучшая трактовка ключа.       Переглянувшись, команда разбрелась по помещению, оставляя босса У наедине со своими мыслями. Сдвинуть основания фонтанов с места было по-настоящему трудной задачей. Застоявшийся, проржавевший механизм поддавался неохотно, жутко скрипя при каждом обороте своеобразных гаек. Поднять фонтаны на ослабших тросах с помощью обнаруженной под ними системы зубчатых блоков*(25) оказалось ненамного легче. Приходилось действовать осторожно, выверяя каждое движение, чтобы не нарушить баланс. Шум льющейся сверху кристально-прозрачной воды сопровождался скрежетом отворившихся каменных, расписанных узором створок. Потянув на себя округлую рукоять, Чжан Хайли застопорила механизм, удерживающий фонтаны в подвешенном состоянии, пару секунд наблюдая, как та постепенно возвращается в прежнее положение.       - Поторопитесь!       Двери с грохотом захлопнулись за спинами расхитителей. Новое помещение встретило их приглушенным светом, идущим от стен, хаотично расставленными и развешанными бронзовыми зеркалами различных форм и размеров. Девять пьедесталов с установленными на них каменными фигурами сов с кошачьими головами чередовались с изящными фонтанами.       - Снова символизм? – поморщилась Чжан Хайди. – Совы*(26) и кошки*(27). Что дальше? Медоносные тараканы?       - Символизм – это мудрость предков, - строго одернул соплеменницу Чжан Жишань, - обратная сторона всего, что существует в пределах Вселенной. Мы вошли во «врата к истокам мудрости мира». Совы с головами кошек символизируют познание тайн мира и скрытых истин.       - И в чем сложность этого пути? В чем заключается его опасность? – голос Чжан Сюаня сочился ядом, а в глазах застыла ничем неприкрытая досада. – Зачем мы вообще ввязались во все это?       - Отличный вопрос! – поведение соплеменника напоминало Чжан Хайсин ее саму в молодости, и во времена тех событий, что побудили брата остаться в ламаистском храме и на время отказаться от всего мирского. Хотя вопрос о причинах экспедиции звучал разумно: объяснить, зачем клану Чжан понадобилось ворошить далекое прошлое, втянув в эту авантюру все железное трио, не получалось. Еще до поездки в Дунгкар предложенное кем-то из присутствующих на собрании выходцев из клана Чжан обоснование казалось аргументированным и незыблемым. После возвращения У Се из Тибета и разговора о возможном существовании обители древних вера в непогрешимость мастерства и эрудированности клана Чжан пошатнулась – их развели, как младенцев. События в Дуньхуане полностью подтвердили несостоятельность их суждений и несообразность стремлений. Но с появлением на пороге резиденции клана У Се все изменилось: теперь перед ними стояла совершенно определенная цель, достижение которой зависело от слаженной командной работы. – Чжан Сюань, почему ты не задавался этим вопросом раньше, когда поддержал интерес клана Чжан к прошлому наших общих предков, когда соглашался стать частью команды, когда вошел во «врата»? Тебе, как и нам всем, было важно знать. В обход бесчисленных правил, в обход старейшин – неважно, какими последствиями обернется эта жажда недоступных, запретных знаний. Поэтому мы здесь, ищем ответы на вопросы, которых может не существовать, и пытаемся исправить собственные ошибки.       - Довольно, - пресек дальнейшие пререкания Чжан Жишань. – Ваши споры ни к чему не приведут. Займитесь лучше делом.       - Фокусирующая линза, - пальцы Чжан Хайлоу прошлись по кромке бронзового зеркала, смахивая скопившуюся за столетия пыль.       - Как и глаза каменных фигур, - Чжан Хайкэ вгляделся в черные бусины глаза. В них стояла непроглядная тьма, кажущаяся осязаемой, пленяющей разум. – Сами фигуры подвижны.       - Значит, нужно соединить зеркала и фигуры так, чтобы они по очереди отражали световой луч, - подытожила Чжан Хайсин. Руки чесались преподать Чжан Сюаню урок хороших манер. От необдуманных действий ее останавливало, как ни странно, самообладание У Се, с непроницаемым лицом исследовавшего приглянувшуюся фигуру совы.       - Что произойдет, если мы где-то ошибемся? – нервно уточнила Чжан Сяошань: стены комнаты давили, а сердце замирало в предчувствии опасности.       - Могу предположить, что нас ослепит, либо сработает механизм, который приведет в действие более серьезную ловушку, - тонко ухмыльнулся Чжан Хайкэ.       - Все фигуры немного отличаются друг от друга, - однозначно утверждать что-либо У Се не брался, просто говорил как есть: он видел эти незначительные отличия в положении голов, в искусно декорированных перьях, в направленности взглядов.       - Неужели? – вскинула брови Чжан Найхэ.       - У Се прав, - теперь, когда тот озвучил свое наблюдение, отличия стали более явными. У Се не нуждался в хвалебных одах, однако самим Чжан Хайкэ двигало неясное чувство, за несколько минувших месяцев переросшее в давно позабытую симпатию к нетривиальной личности «закадычного врага». Он всегда находил время и повод, чтобы «навестить патриарха», хотя все расспросы, так или иначе, сводились к жизни У Се, чтобы «поболтать» с Хэй Яньцзином, Хо Даофу, Сяньюй Ехуа и другими знакомыми железного трио, или чтобы тайком послушать разговоры «молодежи». Он даже заявился на вокзал, прознав об экспедиции в Эрвандун, состоявшейся стараниями Анны Хаас, к которой при личной встрече не испытал ничего иного, кроме неприязни. – У Се прав. Крылья. Количество маховых перьев на крыльях варьируется. Вот и подсказка.       - Форма зеркал тоже отличается, - включилась в обсуждение Чжан Хайли. – Это что-то значит?       - Не думаю, - покачал головой Чжан Жишань. – За исключением формы, зеркала идентичны. Все, кроме одного. Бронзовые пластины на двери – это отрицательные линзы. Они не собирают, а рассеивают свет. Попробуем исходить из имеющейся подсказки. Чтобы глаза совы с наименьшим количеством маховых перьев отразили луч света, его нужно сфокусировать и направить. Важен порядок.       - Фонтаны – это указатели, - в доказательство своих слов Чжан Хайли ткнула пальцем в изящную вазу-подставку: рельефный графитовый рисунок из переплетающихся виноградных лоз образовывал стрелку.       - Всем все понятно? – по-деловому осведомился Чжан Хайся. – Тогда за работу.       Сфокусированный повернутой под правильным углом триадой продолговатых напольных зеркал световой луч отразился в глазах каменной совы, рассеивая в кристаллах древнюю тьму. Золотистая змейка расчерчивала все доступное пространство комнаты, извиваясь и перетекая в клубящейся в воздухе пыли, отчего создавалась иллюзия переливающихся чешуек. Когда до финала оставалось всего пара зеркал, голова последней совы бесшумно повернулась в другую сторону, словно фигура была живой.       В одночасье комната оказалась погребена тысячей заостренных ярко-оранжевых перьев. У Се действовал инстинктивно, прикрываясь сорванным со стены зеркалом, как щитом. Движения выходцев из клана Чжан отличались синхронностью и автоматизмом, но не все равно не шли ни в какое сравнение с той грациозностью, что превращала набор специфических, выверенных, подчас смертоносных приемов в исполнении Сяогэ в завораживающий танец.       Запястье загнанной в угол Чжан Хайли легко помещалось в ладонь, ее теплое дыхание оседало на шее, а тонкие пальчики до синяков впивались в плечо босса У. Поморщившись, он притянул ошарашено моргающую Чжан Хайли ближе к себе – благо размер и форма зеркала позволяла без труда устроиться двум взрослым людям в том же самом углу. Оставалось надеяться, что остальная команда сможет сама о себе позаботиться и деактивировать внезапно сработавшую ловушку.       Шелест и стук перьев о «щит» стихли. Следом за воцарившейся на мгновение мертвой тишиной послышались голоса и звук шагов. Оттолкнув зеркало, У Се посмотрел на возвышающегося над ними Чжан Хайкэ, медленно осознавая всю двусмысленность ситуации: Чжан Хайли продолжала стискивать его руку, в настигшем ее смущении уткнувшись носом ему в грудь.       - О, смотрю, вы даром время не теряли, - ухмылка Чжан Хайкэ вышла кривой. – Как вы?       - В порядке. Остальные?       - Перья были обработаны нейротоксином. Нам повезло, что пострадали лишь двое, - он указал на отчетливо побледневших соплеменников: Чжан Даошань выглядел не настолько скверно, как его товарищ по несчастью, на сведенных судорогой лицах блестел пот. – Похоже, ловушка сработала случайно. Без видимых причин. Что-то вроде самопроизвольного выстрела. Чжан Хайлоу и Чжан Жишаню удалось ее деактивировать, но теперь придется начинать все сначала. Чжан Хайли, ты можешь встать?       - Да, - стыдливый румянец расцвечивал ее скулы. Неловко поднявшись на ноги, она скомкано извинилась и поспешила к ожидавшей ее Чжан Сяошань.       - У Се? – проводив Чжан Хайли задумчивым взглядом, Чжан Хайкэ снова сосредоточился на человеке перед собой: тот выглядел ничуть не лучше пострадавших от нейротоксина Чжанов.       - Дай мне минуту, - слова давались легко, в отличие от попытки скрыть свое состояние. Махнуть на все рукой и просто поддаться охватившей тело слабости виделось лучшим решением. Распластавшись на полу, У Се постарался восстановить сбившееся дыхание, смиренно пережидая очередную вспышку боли в раненном плече.       - У тебя будет минут пять на отдых, - кивнул Чжан Хайкэ. – Ты хреново выглядишь, чувствуешь себя, полагаю, так же. Мы пока займемся механизмом. И кстати, - отойдя на несколько шагов, он снова повернулся к потомственному расхитителю, - спасибо, что защитил Чжан Хайли. Снова.       Команда действовала сноровисто и уверенно, повторяя однажды воссозданный ими «змеиный узор». Яркий луч света отразился от бронзовых пластин, покрывавших двери, заливая комнату рассеянным золотистым сиянием. Массивные створки распахнулись. Коридор встретил расхитителей приятной прохладой.       Зал, где они оказались, напоминал сцену из фантастического фильма. В одном бу над полом завис дымчатый плазменный шар, вроде тех, что повсеместно демонстрируются на Тесла-шоу, только больших размеров и без привычной защитной сферы. Вместо прозрачного купола шар окружал ореол «алмазной пыли»*(28) в полупрозрачной дымке, а от него самого исходил жар. Стены зала покрывал слой искристого льда, ледяные колонны поддерживали свод, расцвеченный мириадами звезд. По канавкам в полу бежали ручейки воды, через определенные промежутки времени крохотными фонтанчиками взмывая ввысь. Морозный воздух переливался радужными бликами, снегом опадая под ноги зачарованно озирающимся людям. На другом конце зала виднелась еще одна дверь, охраняемая безликими стражами. В качестве их верных спутников выступали совы с кошачьими головами, гордо восседающими на широких плечах.       При ближайшем рассмотрении льдистый узор представлял собой сложную головоломку-лабиринт из множества деталей. В том месте, где на обычных дверях располагалась скважина, было круглое отверстие, соответствующее диаметру серебряного шарика, установленного в нижнем углу правой створки. На поверку шарик свободно двигался по бороздам узора, но только вперед. При любой попытке повернуть его в обратном направлении, шарик неведомым образом останавливался и начинал нагреваться.       - Всего одна попытка, чтобы решить головоломку, - Чжан Хайлоу покрутил в руках лезвие бритвы, в задумчивости прикусывая металлический край. – Около ста тридцати уровней и более пяти сотен разнообразных ловушек. У нас есть все шансы умереть на месте, так и не доведя шарик до конца лабиринта. Вряд ли у Сюй Фужун и Чжан Сишаня получилось бы так быстро разобраться с этой дверью.       - Мы их опередили, - кивнула Чжан Хайсин. – Но они могут прийти в любой момент. Нужно торопиться. Кто знает, сколько «хлопушек» с неизвестным ядом у них есть в запасе. В том зале с лимбовым механизмом нам удалось активировать безопасную ловушку в последний момент, что способствовало благополучному побегу У Се и разрешению ситуации с Сюй Фужун и наемниками. Но сейчас мы все беззащитны, как дети.       - Фрактальный лабиринт*(29).       - Эта информация имеет какое-то практическое применение? – сердито пробубнил себе под нос Чжан Даошань.       - Именно практическое, - У Се положил руку на шар, ощущая проникающий в мышцы холод.       Состояние транса – самое точного определение того, что он чувствовал, с непреклонной уверенностью следуя нарисованной собственным разгулявшимся разумом схеме прохождения лабиринта. После посещения погребального комплекса У Чэнъэня ни один из лабиринтов больше не внушал благоговейного трепета или ужаса, разве что глухое свербящее где-то в подсознании раздражение. Крайняя сосредоточенность на исполнении поставленной перед собой задачи позволяла абстрагироваться от окружающей его действительности и сковывающей тело боли.       У Се сфокусировался на своей руке, до обеления пальцев сжимавшей серебряный шар, с особой осторожностью погружая его в отверстие. Раздался щелчок, и в одночасье весь мир рухнул.       

***

      Это нормально чувствовать себя бессильным, ненормально бессильным оставаться.       

Франц Вертфоллен

«Шот жизни»

      _____________________________________________________________       Комментарий к 95 главе:       Тяньчи (天池 [tiānchí]) или Чхонджи – озеро в кратере (кальдере) вулкана Пэктусан (Чанбайшань) на границе КНДР и Китая, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, расположенное на склонах хребта Богдо-Ула, Восточный Тяньшань. Высота озера – 1826 м над уровнем моря, площадь – 4,9 км² (примерно 3 км в длину и 600-700 м в ширину), глубина – до 105 м. Озеро Тяньчи находится в 110 км к востоку от города Урумчи.       Представляет собой альпийское озеро в виде полумесяца, образовавшееся в результате сильного извержения и последующего таяния ледника, окруженное заснеженными горами, склонами, покрытыми зелеными елями и соснами, и является частью впечатляющего пейзажа. Древнее название этого озера звучит, как Яочи, что в переводе означает «нефритовое озеро». Цвет воды в озере меняется в зависимости от погоды и угла преломления солнечных лучей (солнечные дни вода в озере Тяньчи сверкает как самый яркий нефрит), как символ/знак его мифологической связи с Сиванму. Это место до сих пор является свидетельством существования этнических культур вдоль древнего Шелкового пути.       Северо-западный район национального парка развит хорошо: здесь есть рестораны, гостиницы, торговый центр, а вот восточный и южный районы сохранили свою девственность и представляют собой прекрасные пейзажи для пеших прогулок. Кроме всего прочего (дорого, респектабельного или, напротив, самобытного), на северо-западном берегу Тяньчи можно найти дешевый ночлег и еду у казахов в юртах.       Озеро Тяньчи иногда называют «китайским Лох-Нессом», так как в нем предположительно обитает большое существо или группа существ, о которых сообщалось, по крайней мере, с конца XIX – начала XX века. Очевидцы часто описывают чудовище Тяньчи как существо с длинной шеей и вытянутой мордой, без чешуи, имеющее подозрительное сходство с вымершей древней морской ящерицей, похожей на плезиозавра.       По иным свидетельствам, относящимся к 1903 году, физические черты озерного монстра напоминают буйвола, который пытался напасть на троих человек, прежде чем уйти обратно под воду. Спустя почти шестьдесят лет после первого наблюдения более сотни человек сообщили, что видели двух существ, похожих на буйволов, мчащихся по воде.       В 1996 году более двумстам туристов удалось увидеть одновременно четырех чудовищ, и даже заснять их появление на видеокамеру. В августе 2003 года специалистам-ихтиологам был предоставлен новый материал, однако идентифицировать изображение не удалось. В том же году свидетелями повторного появления неизвестного животного стали офицеры и солдаты армии Китая. Следующее, зафиксированное на видеопленку свидетельство существования озерного монстра в Тяньчи, было опубликовано в 2005 году в газете China Daily.       В 2007 году репортер китайского телевидения, сказал, что снял 20-минутное видео с шестью неопознанными существами в вулканическом озере, и отправил фотографии в бюро Синьхуа в провинции Цзилинь. Согласно новостному сообщению, на одной из них были запечатлены шесть «Несси», плывущих параллельно тремя парами.       В дополнение к вышеупомянутым наблюдениям, есть более тридцати сообщений о том, что туристы видели монстра в водах озера Тяньчи в течение последних двадцати лет.       Хотя китайские и мировые ученые скептически относятся к возможности существования в озере каких-либо крупных животных (кроме форели, достигающей в длину 90 см) из-за того, что вода в нем слишком холодная, среди местных жителей из поколения в поколение передаются легенды о монстре, который живет в Тяньчи. Существует «Общество поклонников монстра озера Тяньчи», главной задачей которого является постоянная фиксация поступающих от очевидцев описаний этого чудища.       Впрочем, некоторые современные исследователи утверждают, что озерный монстр Тяньчи – это сохранившиеся муренозавры, крупные водные пресмыкающиеся, вымершие миллионы лет назад.       К сожалению, у исследователей пока нет возможности осмотреть дно озера, но основной гипотезой останется трещина в пространстве и времени, созданию которой могло послужить колоссальное извержение вулкана Пэктусан в конце 946 года (в течение периода с 774 по 903/904 год были обнаружены три климатических экстремума, что могло спровоцировать извержение вулкана).       P.S. 1: Вероятно, уважаемые читатели заметили, что авторы между делом посмотрели экранизацию «Тибетского морского цветка», и не могли не упомянуть в своей работе несколько, действительно, сильных сцен. Изначально мы поставили оценку на балл ниже, но последняя серия нас все-таки покорила (пусть взрослый Железный Треугольник в нашем сознании так и «не склеился» в единое целое из-за недостаточной химии между актерами), поэтому 6 из 10: экранизация оставила после себя неоднозначные впечатления (в первую очередь просмотр едва не застопорился из-за того, что нам было безумно трудно воспринимать Чжан Луи в роли У Се, хотя в роли У Лаогоу он был великолепен, как и в ряде других ролей, например, в военно-политической драме «Воробей»). И так серии, которые вошли в наш список «лучшего», помимо последней, с 17 по 19 (да, те самые с взрослыми Чжан Нянем и Чжан Цзюжи). Как окончательный итог, наша неприязнь к клану Чжан возросла еще на несколько пунктов, особенно к его старейшинам (старым чудищам, как очень точно охарактеризовал их Чжан Хайкэ), что мы старались исправить во время работы над экстрой, потому что руки чесались похоронить всю эту компанию вместе с пресловутыми старейшинами (кроме пары тройки человек). Помогли, как ни странно, покорившие авторов образы взрослых Чжан Хайкэ и Чжан Хайсин (спасибо Вэй Цяньсяну и Вэнь Юншань за проделанную работу: весьма обаятельный Чжан Хайкэ и неожиданно адекватная Чжан Хайсин порадовали); а также персонаж Чжан Цзюжи в исполнении Чжан Ицуна (прямо в самое сердце, да, чтобы все в клане Чжан были так преданы своему патриарху).       P.S. 2: Просто для справки, все написанное выше отражает наше личное мнение. Кроме того, авторы достаточно лояльно и с уважением относятся к актерам, исполняющим роли У Се, Сяогэ, Панцзы, Сяо Хуа, Яньцзина и Хо Сюсю. Ко всем! Хотя у нас есть любимчики. Исключение составляет каст Небесного дворца (эту экранизацию мы не смогли осилить даже на перемотке, хотя Панцзы и Сяо Хуа там неплохо сыграны), что так же является исключительно субъективным мнением авторов, которое никому не навязывается.       P.S. 3: Что касается У Се, то его подвиги с «дыркой» в боку/в животе в Тибетском цветке куда менее близки к реальности (даже если не были задеты жизненно важные органы, о кровопотери и возможном болевом шоке забывать не стоит), чем предложенная авторами «альтернатива». По собственному опыту заявляем, что с травмой плеча (в том числе, после перенесенной операции) можно совершить достаточно «подвигов» (да, больно, да, могут разойтись швы, да, движения сильно ограничены, но все же не настолько опасно, как проникающая травма живота, пусть и без повреждения внутренних органов). А то из У Се реального терминатора в Тибетском цветке сделали: ударили ножом, полежал без сознания в довольно сомнительном месте, встал, бинтом рану прикрыл, составил план действий и вперед за подвигами, через сутки полностью здоров. Уровень примерно тот же, что и в Песчаном море, когда команда заразилась какой-то гадостью в озере и У Се стал первым «пациентом» Ли Цу.       Что ж, авторы выговорились, и надеются, что читателям понравилось новое приключение У Се в составе команды клана Чжан.       Будем рады узнать Ваше мнение!       Продолжение следует…       Примечания:       1. Червь-волосатик, конский волос или нематоморфа – тип беспозвоночных животных, личинки которых ведут паразитоидный образ жизни. В ископаемом виде известны с эоцена. Тело червя-волосатика может достигать двух метров в длину и в среднем не более 3 мм в диаметре, напоминая живой волос. Волосатик любит пресную воду, обитает в ручьях, небольших реках, озерах, канавах. Средняя продолжительность жизни взрослой особи составляет не более 30 дней, за это время самка червя способна отложить до 10 000 тысяч яиц. Личинки паразитируют преимущественно на насекомых, для людей и млекопитающих опасности не представляют.       P.S.: Как и в случае с огненными саламандрами, авторы сошлись на фантастическом допущении: волосатики из древних гробниц (подземных городов и храмов) и их личинки представляют опасность для людей. Вот вам и вторая причина состояния У Се на момент завершения предыдущей экстры.       Подробнее о волосатиках здесь: https://aif.ru/society/nature/chto_za_chervi-volosatiki_zhivut_v_presnoy_vode_i_stoit_li_ih_opasatsya.       2. Джиразоль (от итал. «girare», т.е. «вращать» и «sole» – «солнце») – бело-голубой опал с желто-золотистым и красноватым сиянием (опалесценцией), которое действительно может напоминать солнечные блики. Из-за пузырьков воды и воздуха в составе камня на свету он как будто вспыхивает искрами. Как и все разновидности опалов, является кварцевым минералом. Является символом переменчивости и непостоянства. Наряду с положительными и лечебными свойствами, считается, что джиразоль может привести к неоправданным ожиданиям, тяге к иллюзиям и завышенным требованиям. Белый цвет камня символизирует также духовное начало и гармонию с окружающим миром. Практикующие маги использует этот камень, чтобы заглянуть в прошлое (увидеть прожитые ранее жизни), а его магические свойства усиливает золотая оправа.       3. Объемно-камертонные инфразвуковые приемники, их главной отличительной особенностью является наличие рукотворной антенны и воздушного (подземного) купола. Информационные инфразвуковые волновые приемники предназначены для приема энергии передаваемой по инфразвуковому интерфейсу. Работают они по принципу резонаторов, которые позволяют усиливать сигнал принятый антеннами. С помощью вторичного резонатора (имеет полусферическую, купольную форму, является фокусирующей линзой для звука) инфразвуковой сигнал преобразуют в заданный звуковой диапазон. В качестве антенны обычно используют естественный скальный монолит, расположенный определенным образом к передатчику инфразвука. На этом монолите строят объемный резонатор, с помощью которого принимают данные от вибрации монолита. Второй вид антенн, это камертонные антенны, которые могут быть изготовлены из каменных блоков или быть вырезанными в скале (камне). Эти антенные похожи на музыкальные камертоны, то есть представлены двумя параллельными несимметричными диполями. Такой приемник можно построить в любой местности. Для того чтобы энергия принятая антенной не отражалась обратно в грунт, а полностью поступала в усилитель необходимо согласовать сопротивление антенны и усилителя. Эти устройства могут быть различны, наиболее простое это коридор, ограничивающий пространство для распространения волновой энергии между устройствами. В свою очередь энергия, собранная со всей поверхности купола фокусируется в заданной точке, за счет этого амплитуда сигнала в фокусе значительно возрастает. Однако слышать и различать сигналы частотой от 9,2 до 16,35 Гц человек не может, поэтому  их переводят с помощью вторичного резонатора в более удобный частотный диапазон (должно быть по одному вторичному резонатору на каждую частоту). После постройки купола, для точной настройки резонансного усилителя на частоту принимаемой волны нужно подстроить объем купола. Делается это с помощью колодцев или специальных камер (ниш), объем которых можно изменить. Приемники всегда располагаются возле мощных источников инфразвука: рек, гор. Самыми известными примерами такого приемника служат: пирамиды Высоко (Босния),  Сара (Микены, Греция), Элб-Курн (Луксор, Египет), Царский курган в Керчи – эти приемники работают на четвертой частоте в 12,25 Гц.       Источник информации: https://kob-alt.ru/priyomniki-infrazvuka-chast-vtoraya/.       P.S. 1: Данную теорию разработал Владимир Леонидович Яшкардин, инженер-радиотехник, исследователь в области паранормальных явлений. В 2023 году он опубликовал теорию «инфразвуковой виброакустический широковещательный интерфейс ШИРОКО (SCIROCCO)». Впервые эта теория была озвучена и опубликована 10 лет назад в научном рецензируемом журнале.       Подробнее: https://www.dopotopa.com/v_yashkardin_infrazvukovye_tehnologii_epohi_piramid.html.       P.S. 2: Особую опасность для человека представляет инфразвук 7 Гц, так как эта частота совпадает с ритмом биотоков мозга. Во время инфразвукового воздействия человек испытывает тошноту, головные боли, чувства сотрясения грудной клетки и брюшной полости, чувство давления в ухе, которое заставляет совершать глотательные движения.       Пятая частота соответствует 13,75 Гц.       4. Согласно некоторым концепциям, человек подобен «кокону» Вселенной. Он живет ее энергией и любовью, соткан из всей гаммы вибраций разной частоты. Даже нейросвязи в головном мозге аналогичны по строению с системой энергетических взаимодействий в мироздании, похожи на внешнее строение звездных скоплений космоса.  Также существует представление, что кокон души человека – это его полноценная внутренняя Вселенная вечной жизни, в которой есть все: и свой «ад», и свой «рай». Они создаются каждым человеком персонально и определяются структурой и наполнением кокона соответствующими энергиями.       5. Считается, что Мелодия Вселенной состоит из девяноста октав в диапазоне от частоты 1,4 ГГц до чрезвычайно низкой частоты, эквивалентной периоду 25,8 млрд. лет (при этом возраст Вселенной оценивается примерно в 15 млрд. лет). Это не в чистом виде звук, а электромагнитные излучения оптического диапазона (свет), служащие источником ритмов Вселенной и определяемые частотой излучения атомарного водорода, который является «камертоном» для всех остальных природных объектов. Так, например, 18 октава соответствует инфракрасному излучению, а 19 – фиолетовому излучению.       P.S.: Авторы не настолько продвинуты, чтобы замахнуться на что-то подобное, поэтому в нашем случае подразумевается реально существующая современная мелодия для медитативных практик (https://ruo.morsmusic.org/track/520583 – Духовная Мелодия. Сердце Вселенной). Но почему бы не предположить, что подобная мелодия уже существовала тысячелетия назад?       6. Сюнь или сюань (埙 [xūn]/[ xuān]) – духовой инструмент из обожженной глины, кости или камня в форме шара или яйца, содержащий не менее трех отверстий для пальцев в передней части, два отверстия для больших пальцев на спине и отверстие для выдувания сверху. Это один из старейших музыкальных инструментов в Китае, которым пользуются около 7000 лет. Был разработан в период династии Ся. В более поздней версии изготавливался из керамики или бамбука.       7. Хрустальный мост – мифический символ свободы, духовности, гармонии, надежды, божественного присутствия, связи между прошлым и будущим. Однако в русских сказках хрустальные мосты служат образом иллюзии чего-либо, а их разрушение сопровождается раскрытием обмана. Также под выражением «хрустальный мост» может подразумеваться что-то, что скрыто (часто на видном месте).       P.S.: Хрустальные мосты существует и в реальном мире. Например, мост Жуйи, длиной 100 метров, открыт в 2017 году, находится в провинции Чжэцзян в Китае; или Хрустальный мост в Дербенте над древним мусульманским ритуальным комплексом VIII-XIII веков.       8. Киен-Му – в представлениях даосов и классической китайской мифологии Дерево вечной жизни, которое растет в центре мира и один раз в 3 тыс. лет дает «персик бессмертия». Оно имеет семь корней, которые пронизывают семь источников, сокрытых в недрах земли, и семь ветвей, которые возвышаются до семи небес, населенных богами. У подножия дерево охраняет дракон – воплощение ужаса и безжалостной силы, а на вершине живет птица Феникс – символ бесконечного возрождения.       Само по себе Дерево Жизни, Космическое дерево или Мировое дерево – это мифологический архетип, присутствующий в подавляющем большинстве древних и современных культур и религий. Так, в шумеро-аккадской мифологии Дерево жизни представлено серией узлов и перекрещивающихся линий. В персидской мифологии (до ислама) древо жизни описывается как огромное священное дерево, носящее на себе все семена мира. Майя в Центральной Америке также помещали в центре мироздания фантастическое Первое дерево мира, изображающееся с бочкообразным стволом, усеянным колючими шипами. Считалось, что именно оно поддерживает Вселенную. В представлениях древних славян, Мировое Древо находится на острове Буяне на Алатырь-камне, который также является центром мироздания.  Казахи называют Древо жизни Байтерек, разделяющее три мира. В языке крымских татар древо жизни имеет название Омюр Агъач. В якутской мифологии огромное внимание уделяется чудесному дереву Аал Луук Мас, будто бы растущему посреди «Сибиир-земли». В скандинавской мифологии Мировое дерево известно, как Иггдрасиль, в кельтской – Джен Делис, в индийской – Ашваттха. В каббале Дерево жизни Сефирот изображается десятью связанными элементами, представляя центральный символ каббалы. У западноафриканской (Сенегал, Гамбия, Гана) народности серер таких дерева целых два: Сомб и Саас, от одного произошел весь растительный мир, от другого – животный (в том числе и человек). В индуизме, джайнизме и буддизме чрезвычайно популярен культ священного дерева Кальпаврикши.       Символизм Древа Жизни сводится к следующим основным направлениям: сила, рост и процветание, стабильность, жизнь и жизненная энергия, возрождение, бессмертие, взаимосвязанность, фертильность, семейные узы и родословная, покой, индивидуальность, эволюция, духовность, защита, единство прошлого и будущего.       9. Система счисления – символический метод записи чисел, представление чисел с помощью письменных знаков. Самая распространенная в нашем обществе – десятичная система, в которой используют цифры от 0 до 9, но существуют и другие (шестнадцатеричная, восьмеричная, двоичная и т.д.).       Подробнее здесь: https://blog.skillfactory.ru/glossary/sistema-schisleniya/.       P.S.: В нашем случае используется уникальная (несуществующая) система счисления, чтобы не нагружать текст лишней информацией.       10. Лимбовый замок блокирует внутренние засовы от перемещения, и часто используется в системах запирания сейфов. Представляет собой поворотный кодовый замок, состоящий из колес/дисков (от трех и более), приводного штифта и муфты (фиксатора), где набор необходимой комбинации производится путем проворачивания ручки циферблата против часовой стрелки и по часовой стрелке попеременно в зависимости от количества дисков (например, три диска – три конкретных положений циферблата).       P.S.: Хотя в действительности все намного сложнее и интересней.       11. Виноград – один из древнейших символов плодородия, изобилия и жизненной силы. Он также может символизировать духовную жизнь и возрождение. Виноград – символ мудрости, божественности и бессмертия. Так, например, древние египтяне верили, что виноград является символом возрождения, поэтому использовали его в обрядах погребения фараонов. А в христианстве виноград олицетворяет кровь Христа.       Виноградная лоза имеет значительный символизм в исторической мифологии и символизирует рост, связь (единство), жизнь, воскресение, вдохновение и богатство. В индуизме и буддизме, например, символика виноградной лозы определяется бессмертием, просветлением и взаимозависимостью. Также виноградная лоза часто ассоциировалась с числом семь у алхимиков по числу продвижения по стадиям алхимического процесса к духовному просветлению.       12. Фармацевтические технологии – раздел фармации, целью которого является изучение теоретических основ и разработка производственных процессов получения и переработки лекарственных веществ в лекарственные препараты путем придания им определенной лекарственной формы с оптимальной биодоступностью. Другими словами, разработка лекарственных препаратов.       13. В ряде культур морская раковина олицетворяет духовность и неизведанные глубины, поскольку хранят секреты и мудрость моря, глубин океанов. В христианстве морские раковины часто ассоциируются с крещением и символизируют новую жизнь, чистоту и воскресение. Также считается, что спиралевидная форма некоторых раковин символизирует циклы жизни, смерти и возрождения.       14. Символика персика богата и многогранна и охватывает разные культурные верования и традиции. Например, в Китае и Японии персик означает бессмертие (так, сяньтао – мифический персик, дарующий бессмертие), молодость, крепкое здоровье и богатство. В христианстве символизирует плод спасения и добродетели, а в буддизме – один из трех благословенных плодов.       15. Символизм посоха зависит от того, кто им владеет и как он используется. Так, использование посоха (или скипетра) было частью религиозных церемоний на протяжении веков (тысячелетий). В буддизме посох является символом власти и силы, символом мудрости, разрушающим невежество. В иудаизме посох является божественным символом. Христианство использует посох в качестве символа власти. В культуре коренных американцев посох был духовным символом. В руке монарха посох мог символизировать ствол Древа жизни, соединяющего небо и землю. Иными словами, посох символизирует важные культурные и духовные верования. Поэтому можно считать, что посох – это, прежде всего, символ веры.       16. Символика яблока многогранна и зависит от культуры и мировоззрения. В славянской мифологии яблоко выступало символом плодородия, здоровья, любви и красоты. В скандинавской, норвежской и греческой мифологии яблоко ассоциировалось с молодостью и плодородием. У кельтов яблоко символизировало знание и мудрость, бессмертие и исцеление. В Европе яблоко олицетворяет искушение и первородный грех. В китайской культуре яблоко символизирует мир, гармонию, крепкое здоровье, привязанность, поэтому существует соответствующая символизму традиция дарить яблоки в канун Рождества. Даря яблоки, китайцы желают мира и спокойствия. Также в эзотерическом учении яблоня может ассоциироваться с сознательным выбором.        17. Анфилада – это ряд последовательно примыкающих друг к другу помещений, дверные проемы которых расположены на одной оси. Дословно «enfilade» означает «нанизывать на нитку». Анфилада широко распространена в парадных сооружениях барокко и классицизма. Однако схожую схему можно обнаружить в архитектуре разных эпох и регионов (например, в древнеегипетском храме периода Нового царства, древнеримских термах, Летнем дворец в Санкт-Петербурге и даже в здании МГУ на Воробьевых горах).       18. Фонтан символизирует чистоту и обновление, очищение и исцеление, вечную жизнь и поток энергии. В древнегреческой мифологии фонтаны связаны с богинями земли и плодородия. В исламской культуре являются символом чистоты и непорочности, в китайской культуре символизируют удачу и процветание (особенно в сочетании с символизмом восьмерки: созидание, равновесие и обновление), в отличие от западной культуры, где фонтаны считаются декоративными элементами.       19. Восьмигранные гайки используются в машиностроении и автомобилестроении. Например, в некоторых моделях автомобилей они применяются для регулировки рулевой рейки.       P.S.: Авторам просто захотелось поделиться данной информацией, поскольку многие наши знакомые уверены, что восьмигранных гаек не существует. Для основного текста она не несет никакой смысловой нагрузки.       20. Метафорический стих – это стихотворение, в котором используются метафоры для иносказательного описания явлений окружающего мира в виде целостного образа, являющегося «ключом» к пониманию его смысла.       P.S.: В тексте используется четверостишье древнегреческой поэтессы Сапфо (или Сафо), жившей в VII-VI веках до нашей эры, в свободном переложении на современный русский язык. Поэзия Сапфо сохранилась в отрывках (свыше 100 фрагментов; в основном папирусные находки и цитаты у позднейших авторов). По переводу сложно судить об изначальном образе-ключе, как и однозначно утверждать, что при написании стихотворения использовались метафоры, но древнегреческие поэты славились своим умением писать метафорические стихи (например, Пифагорейские Золотые стихи или лирика Древней Эллады). Так или иначе, наша интерпретация максимально далека от истины.       21. Трава может символизировать человеческую слабость и мимолетность жизни, рост и изобилие, распад и бренность земного, новые начинания и надежды на воскресение. Трава – символ смирения, но вместе с тем метафора борьбы и испытаний жизни. Также в древности травам придавали магическое значение: им приписывали способность очищать от зла пространство вокруг себя и притягивать добро. В книге Псалмов жизнь людей уподобляется траве, что подчеркивает временную природу человеческого существования.       22. Земля – один из самых могущественных символов природы и природных сил. Он представляет силы, поддерживающие жизнь, которые позволяют живым существам существовать, расти и процветать. Земля – символ жизни и смерти, символ гармонии и равновесия, роста и возрождения. Земля символизирует культурное наследие планеты. В древнеегипетской культуре земля отождествлялась с богиней Исидой, то есть с плодородием, материнством и магией. У древних майя было принято поклонение земле и кукурузе, считавшейся даром богов. А в индуизме земля ассоциировалась с Притхви – «матерью всего».       23. Эготизм – термин гештальтпсихологии, означающий преувеличенное мнение о себе, преувеличенное чувство значения своей личности, преувеличенное представление о своих интеллектуальных, физических и социальных способностях.       24. В 1970 году в Осаке (Япония) на Всемирной выставке были представлены Девять Плавающих фонтанов, созданных Исаму Ногучи. Он перенес идею фонтанов без поддержки на совершенно новый уровень. В скульптурной композиции фонтаны выглядят так, будто отталкиваются от земли мощной водной струей.       Подробнее: https://travellan.ru/articles/devyat-plavayushchikh-fontanov/.       P.S.: Ничего особо впечатляющего в этих фонтанах нет (по мнению авторов), но для 1970 года они были настоящим чудом инженерной мысли.       25. Система зубчатых блоков — это блок шестерен, состоящий из набора зубчатых колес, устанавливаемых на вал. Образуя совокупную систему, шестерни передают друг другу вращение. Такие конструкции применяют в коробках передач автомобилей, тракторов и металлорежущих станков.        26. Сова имеет три разных символических значения. Во-первых, она символизирует мудрость и познание, являясь атрибутом греческой богини Афины. Во-вторых, является олицетворением тайны мира, раздумья, колдовства, ясновидения. В-третьих, сова – символ тоски, одиночества и смерти (этой символики придерживаются в Индии, Китае, Японии, ранее в Древнем Египте). В культуре коренных американцев совы считаются духовными животными, а в индуизме ассоциируется с богатством, процветанием и защитой.       27. Коты и кошки почти повсеместно символизируют духовную энергию, хитрость, ясновидение, способность перевоплощения, интуицию, независимость, изящество и внутреннюю силу. В разных культурах кошка может почитаться, как символ удачи, или, наоборот, считаться предвестником беды. В Древнем Египте кошек обожествляли, в традиции дзен кошка олицетворяет духовного учителя, а, по мнению суфийских практиков (аскетически-мистическое направление в исламе), кошка способна открывать скрытее истины. Помимо всего прочего, кошки ассоциируются с идеей девяти жизней.       28. В данном случае имеется в виду так называемый эффект гало – группа атмосферных оптических явлений, характеризуемая возникновением вторичного свечения вокруг источника света, как правило в форме круга, кольца, дуги, светового столба или «алмазной пыли». Необходимым условием для возникновения гало является наличие миниатюрных кристаллов льда в низких слоях атмосферы или перистых облаках.       29. Фрактальный лабиринт – это лабиринт, составленный из меньших лабиринтов.       P.S.: Авторы уже описывали разновидности лабиринтов в примечаниях к второй арке «Сказание о Тяньгоу: Дыхание смерти», поэтому просто небольшое напоминание.       ----------       С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic