Кольцо Огня

— Господин Хэддок! Иккинг отложил раскалённый клинок, с которым работал, и повернулся к говорившему. Мужчина, стоявший у входа в кузницу, был ему знаком, но парню ещё не доводилось с ним нормально поговорить. — Господин Эомер, чем могу помочь? Эомер вошёл внутрь, держа в руках длинное копьё. — Я слышал, ты сведущ в кузнечном деле. Можешь, пожалуйста, помочь мне с этим? — он вручил Иккингу копьё. Оружие было искусно сделано, обладало бронзовым наконечником и имело гравировку на древке. — Конечно. Что с ним не так? — Кончик погнут. Тяжело убивать уруков тупым оружием. — Сейчас займусь. Эомер слегка наклонил голову и повернулся, чтобы уйти. — Прошу прощения, господин Эомер, можете чуть задержаться? — В чём дело? — Эомер вернулся и встал перед парнем. — Я просто хотел бы узнать, что вы думаете... обо всём, что происходит в Эдорасе и Рохане. — Ты про драконов, — прямо уточнил Эомер. — Да. Мужчина сложил руки на груди и нахмурился. — И что ты хочешь узнать? — Ну, что вы о них думаете. Я знаю, что вы военачальник. Эомер помолчал пару секунд, прежде чем ответить. — Я солдат и командир, чей долг — защищать эту страну. Я вижу в драконах либо опасных врагов, либо могущественных союзников. И это очень хорошо, что они — наши союзники. Вот и всё. Прагматично. Мне нравится. — Просто иногда грустно видеть, как люди даже не хотят давать им шанс, но постепенно все привыкают, — объяснил Иккинг. Эомер хмыкнул и оглядел кузницу, набитую оружием, ожидающим починки. Он подобрал своё копьё и задумчиво покрутил его в руках. — Впервые я их увидел над Хельмовой Падью. Тогда я был настроен крайне скептически. Но Митрандир убедил меня, что драконы заслуживают доверия. А теперь я вижу, как они живут с нами и помогают нам с каждодневными заботами... и это большие перемены. — Не сомневаюсь. Эомер пожал плечами. — По моему мнению, это хорошие перемены. И я их сохраню, когда стану королём. Замечание Эомера напомнило Иккингу, что у Теодена нет прямого наследника. По всей видимости, Эомер был следующим в очереди на престол. — А как это происходит? Смена короля? — Король Теоден будет править столько, сколько пожелает, но следующий в очереди после него — я. Он уже сказал мне, что я должен буду занять его место, когда он уйдёт, — пояснил Эомер. — Его сын погиб, верно? — Да. Теодред был мне братом. Я привёз его тело сюда, чтобы похоронить с почестями... только чтобы увидеть, как мой король попал под заклятие Сарумана. Я до сих пор жалею о том, что не выпотрошил Гриму, когда была такая возможность! Эомер ещё какое-то время тихо пылал от ярости, крепко сжимая копьё, прежде чем успокоиться. — Но теперь это всё в прошлом. Иккинг снова забрал копьё и осмотрел его, раздумывая над услышанным. Он уже слышал упоминания того, что происходило не так давно, что-то про проклятие, от которого пострадал король, и которое не давало ему действовать, но спрашивать об этом было как-то неудобно. Парень провёл пальцем по лезвию копья, на котором виднелись зазубрины. — А это откуда? — Вчера мы натолкнулись на банду уруков. Их заметил Крылья-из-Льда и сообщил нам, а потом прикрывал своим пламенем. Мы убили всех уруков, не понеся ни единой потери. Он помогал нам с воздуха. Иккинг был рад хорошим новостям, но удивился, что он ещё об этом не слышал. Хотя, скорее всего, он услышал бы одним из первых, если бы что-то пошло не так. — Рад слышать. Уверен, зрелище было то ещё. Обычно суровый маршал позволил себе лёгкую улыбку. — Никогда не думал, что мы будем так рады увидеть драконий огонь. Он убил, наверное, половину уруков с первого захода. Затем мы добили оставшихся. Иккинг ухмыльнулся. — Вы многим похожи на викингов — народ в землях, откуда я родом. Они тоже очень упрямые и смелые воины. Эомер пожал плечами. — Нам приходится. — И вы одинаково любите эль и пиры, — добавил Иккинг. — А кто их не любит? Унылым народом были бы мы, если б у нас не было таких важных вещей, — улыбнулся Эомер. — Это точно. Ладно, мне пора работать. Да какого срока вам надо сделать копьё? — Я буду на совете у Теодена. Потом ещё пару дней побуду в Эдорасе, прежде чем пойти в очередной патруль. — Понял. Всё будет сделано. Эомер наклонил голову и ушёл, оставив Иккинга работать в кузнице. Как и обычно, когда парню предстояла долгая и монотонная работа, он позволил своим мыслям улететь вдаль, обдумывая всё то, что происходило недавно. Стая очень обрадовалась, когда Гваигир и Элронд улетели. Гваигир ни разу не сделал ничего подозрительного или угрожающего, но даже само присутствие Орла их беспокоило. После их отбытия всё вернулось в норму. Важных дел у парня больше не было, если не считать разрешения небольших конфликтов и недопониманий, работы в кузнице, модификации лётного костюма и тренировки в стрельбе. Тем не менее, в воздухе витало чувство какой-то нависшей угрозы, и оставалось лишь надеяться, что она где-то далеко в будущем. Слова Элронда о том, что силы Саурона повсюду активизировались, навевали тревогу, пусть в Рохане всё было пока относительно спокойно.

***

Беззубик ободряюще мурлыкал Луне, пока они шли вместе по Эдорасу. Драконица всё ещё боялась сама заходить в человеческие логова, но могла это сделать, если рядом был он. Его душевный огонь горел всё ярче каждый раз, когда он видел очередной маленький шажок, который Луна делала, чтобы уйти от своего прошлого. Каждая, даже самая маленькая часть жизни, что когда-то вселяла страх, но теперь осталась на земле и позади, делала её сильнее. Именно поэтому Беззубик попросил её сходить вместе с ним в Золотой Зал и поучаствовать в вечерней церемонии ужина вместе с Иккингом и Братством. Загадка как раз улетела с альфами и другими юнцами на очередную тренировочную охоту. К его удивлению, эльф-Леголас стоял в одиночестве снаружи логова и смотрел в небо, не снимая тёмного капюшона. Его взгляд, казалось, направлен в совершенно другой мир. — Приветствую, Пламя-Звезды, Луна, — тихо произнёс Леголас, не оборачиваясь. — Здравствуй, добрый эльф. Тебя что-то тревожит? — поинтересовался дракон. Леголас немного помолчал, глядя в ночное небо. — Звезды затмила тьма. Недремлющее зло шевелится на востоке. Око Врага движется. Беззубик зарычал при упоминании огненного глаза. Он видел его пару раз, но и этих пары раз ему хватило. — Куда оно смотрит? — Не могу знать. Я лишь чувствую, что оно ищет нас... Беззубик помрачнел и отошёл от Леголаса. Луна толкнула его в плечо, когда они остановились перед дверьми в логово. — Как эльф может чуять плохую вещь, а мы нет? — спросила она. — Без понятия. Но я надеюсь, что тебе никогда не придётся ощущать на себе взгляд этого Ока. Мне приходилось, это было... очень плохо. Вместе они вошли в Золотой-Зал-логово. Там уже собралось всё братство, плюс Иккинг и некоторые лидеры Рохана. Альфа-король Теоден и Гэндальф сидели бок о бок, Эомер, Эовин и Арагорн находились за одним столом, а Гимли, Мерри и Иккинг расположились за другим. На столах была разная человеческая еда, но Иккинг позаботился о том, чтобы на краю его стола оставили пару больших тарелок с мясом. Как предусмотрительно. Вот почему он попросил меня привести её сегодня! Беззубик и Луна подошли к нужному столу. Иккинг заметил их, помахал и улыбнулся драконице. — Привет Луна, рад видеть тебя здесь, с нами. Та села рядом со столом и тихонько мурлыкнула в ответ. — Это еда для нас? — спросила она. — Конечно! Налетайте! Друзья глядели на неё, пока она осторожно пробовала кусочки мяса. Что-то в запахе еды показалось Беззубику знакомым. — Мерри, ты что ли приложил свою лапку? — спросил он хоббита. Тот широко улыбнулся. — В точку. Раздобыл тут всяких трав да приправ, всё по заветам Сэма. Как будто на мгновение дома в Шире оказался. Луна с любопытством уставилась на Мерри. — Каков твой дом, маленький человечек? — поинтересовалась она. — Там очень тепло, много зелени, растёт всё, что душе угодно: поля с янтарным ячменем, земляничные холмы, водятся хрюшки, коровы, овечки, текут реки... Хотел бы я там сейчас оказаться, — вздохнул Мерри. Драконица задумчиво хмыкнула. — Понимаю. Край, в котором раньше жила стая, тоже грел душу... в некотором смысле. Но для меня дом там, где мои сородичи. Да и край этот гораздо теплее. Стук посоха по полу провозгласил внезапное появление Гэндальфа. — Что это я тут слышу, господин Мериадок? Ты хочешь снова увидеть Шир? В последний раз, когда я тебя там видел, ты был измазан в саже и драил посуду после того, как попался с поличным. — Ладно, про фейерверки придумал я, но это именно Пип предложил... э-э-э, Пип? Мерри оглянулся на соседнее место, которое по какой-то причине пустовало, и пожал плечами. — А, впрочем, я до сих пор жалею, что попался. — Но не о том, что натворил? — нахмурился Гэндальф. Все вокруг посмеялись, одна Луна сидела с непонимающим видом, поскольку не поняла, о чём речь. — Вот мелкие бездельники! — заворчал Гимли, — Только и делаете, что пируете, курите и шалите. Только на это и способны! — Стараемся изо всех сил, — ухмыльнулся Мерри. Беззубик рассмеялся, вспомнив проделки хоббитов и теплоту их душевных огней. Затем он вдруг понял, что Луна ещё не знакома с волшебником. — Ты уже встречалась с Гэндальфом? — прошептал он ей. — Нет, — ответила она и повернулась к волшебнику. Тот вознаградил её тёплым взглядом. — Должен сказать, Луна, ты очень изящная и красивая драконица. И свирепая, если эта деталь меня не обманывает. Он показал на её шрам на груди, и Луна горделиво приосанилась. — Кстати, моя первая встреча с Пламенем-Звезды вышла очень запоминающейся, — добавил Гэндальф. — Что, правда? — заинтересовалась Дневная Фурия. — О да, он попытался подпалить мою бороду, а вместе с ней и голову. — Только потому что я подумал, что ты напал на Иккинга! — воскликнул Беззубик. — Потому что я подумал, что ты его зачаровал! Беззубик насупился. — Сколько на самом деле правды в этой легенде? Неужели дракон и правда может извратить разум человека, если тот посмотрит ему в глаза? — К сожалению, это чистая правда. Некоторые из величайших трагедий в истории произошли из-за того, что кто-то попал под чары дракона, — ответил Гэндальф, дымя трубкой. Иккинг подал голос. — Ты как-то упоминал одного из первых драконов, Глаурунга, и о том, что он сделал что-то важное. Что тогда случилось? — Ага, история бы не помешала, — поддакнул Мерри. Гэндальф нахмурился. — Уверяю вас, эта история вам не понравится. В конце все погибнут, а злой дракон в конце концов одержит победу над своим убийцей, Турином. И всё из-за пары слов, произнесённых перед смертью, а также несчастного случая в прошлом. Поверьте, знать подробности вы не хотите. Эти зловещие слова навеяли тень над Залом. Что происходит? Беззубик помрачнел. — Я не понимаю. Как дракон может влиять на разум кого-то другого? Я знаю, что именно так большие драконы управляют маленькими, но как именно? — Природа сей способности неизвестна даже мне. Происходит она от Великого Врага, Моргота. Он сам ею обладал, — объяснил Гэндальф. Беззубик мрачно переглянулся с Иккингом за столом. — Не думаю, что у меня есть эта сила, но даже если бы и была, то я бы ей не пользовался. — Может у тебя её и нет, но... — вдруг голос Гэндальфа затих, и Беззубик оказался в полной тишине. Он видел, как Гэндальф что-то говорит, но не мог ничего услышать из-за громкого набата в собственной голове. "Скажи Саруману, что эта игрушка не для него." Нарастающий гул и грохот. Да и сердце забилось быстрее? Это что, тень только что промелькнула в углу? Свет огня померк? "Как тебя зовут? Не отвечаешь? Погоди..." Он моргнул. "Я. Тебя. ВИЖУ!" Пылающий глаз ворвался в его разум и потянулся к нему, сжигая всё вокруг призрачным пламенем. Беззубик отпрянул от стола с возгласом ужаса, и в ту же секунду произошло сразу несколько событий. Его кулон на груди воспылал ярким белым светом. Гэндальф схватился за свой посох, кончик которого тоже начал ярко светиться. Леголас ворвался в Золотой Зал, широко распахнув двери, и что-то крикнул, чего дракон не услышал. Внезапно, звук снова вернулся, на этот раз в форме истошного вопля, доносившегося из одной из боковых комнат Золотого Зала, в которой обычно ночевало Братство. Все присутствующие тут же беспорядочно повскакивали на ноги и побежали в сторону, откуда доносился крик. Гэндальф первым распахнул двери и бросился внутрь с криком. — Глупец Тук!.. — Пиппин! — вторил ему Мерри, которого оттолкнули в сторону все остальные, толпившиеся у входа. Беззубик протиснулся внутрь и отодвинулся в сторону, держа Иккинга и Луну рядом с собой. Пиппин лежал спиной на полу. Его одеревеневшие лапки замерли в вытянутом положении, а остекленевший взгляд уставился в потолок. Гэндальф опустился на колени рядом с ним, положив ладонь тому на лоб, а другой рукой взявшись за руку. Всего в нескольких шагах от неподвижного хоббита медленно катился тёмный каменный шар. Даже после его остановки, внутри него что-то продолжало шевелиться. Из тёмных, призрачных глубин шара виднелся огненный глаз, и дракон сразу понял, что это такое. Око Саурона отбрасывало на пол и стены логова пляшущие тени, даже во тьме ночи. Оно смотрело прямо на него, и Беззубик оскалился и открыто зарычал в ответ. Но в воздухе вокруг него ощущалось лишь веселье, а в тенях танцевал отдалённый призрачный смех. "Agh burzum-ishi krimpatul..." Затем он услышал нечто хуже даже шёпота Ока. Под его боком всхлипнула Луна, будто бы от боли. Она затрясла головой, закрыв глаза и тихонько скуля. Её боль, чем бы они ни была вызвана, скребла его душевный огонь как ничто другое, поэтому он приобнял её крылом и уткнулся носом в шею. Внезапно для самого себя, Беззубик ощутил такую силу и ярость, которой он не чувствовал очень давно. Темноту комнаты озарило слабое голубое сияние. Затем Иккинг встал между ним и Луной, ободряюще положив руки на их шеи. Сияние, мягко освещавшее всё вокруг, лишь усилилось. Затем всё вокруг дракона вверглось во тьму. "Тебе стоит меня благодарить, потерянное создание, ибо ты последний из своего рода в том мире." Неужели он и правда оставался последним? Узнать теперь наверняка было невозможно... "Ты здесь для того, чтобы выполнить своё предназначение. Ты и твои сородичи будете служить мне!" В его голову, словно безжалостная буря, ворвался зловещий смех. "Ни один дракон не может противиться моей воле!" Он был так силён. Даже Чудовище-Королева на самом пике силы не казалась настолько дикой, опасной и могущественной. Волна злобы, гордыни и силы обрушилась на разум дракона, пытаясь найти любую трещинку, любую слабость, что даст ей прорваться в его душевный огонь и распространить там свою гниль. Уничтожить и совратить его. Влияние было не так сильно, как тогда через Кольцо, но ощущения похожие. Беззубик хотел себе сокровища, как и любой дракон Средиземья. Это правда. Он заслуживал много сокровищ. Это было бы хорошим показателем его силы. Большая куча золота, на которой можно сидеть в темноте и тепле, мечтая заполучить ещё больше золота и убивать всех, кто осмелится угрожать ему и... И вдруг тени отступили. Беззубик зарычал, открыв глаза и увидев Арагорна, который встал перед ним, опустился рядом с камнем и, поколебавшись мгновение, поднял каменный шар, держа его на вытянутой лапке. В другой лапке мужчина держал свой новый меч. Всё остальное утихло, и тёмное пламенное око уставилось на Арагорна, словно в удивлении. Со лба мужчины заструился пот, но тот не отвёл своего взгляда от камня. Шепчущие тени отпустили разум дракона. — Давно ты меня выслеживал. Долго я скрывался. Довольно! — прорычал Арагорн. Мужчина поднял свой меч и продемонстрировал клинок, сверкнувший в свете факела и сиянии кулона. Ему показалось, или от стен Зала отразился едва слышный далёкий возглас боли? Блеск меча и свет кулона разогнали тени ещё сильнее? — Узри меч Элендиля! Я вижу твой страх! И ты прав, что боишься! Кажется, пламенное око сверкнуло и слегка потускнело? Беззубик моргнул. Перед его глазами предстало мёртвое белое дерево, охваченное огнём. Дым клубился над опустошённым белым городом. Арагорн, превозмогая боль, всё ещё смотрел в глубины камня, продолжая держать его в дрожащей руке. Тёмный камень словно закровоточил тёмным светом. — Прочь, слуга Моргота! В тенях раздался отдалённый вопль. Огненный глаз в камне развеяло, будто дуновением ветра. Факелы и камин в Зале одновременно потухли, погрузив его в темноту, нарушаемую лишь светом посоха Гэндальфа и кулоном Беззубика. Всё вокруг умиротворённо затихло. Вдруг Пиппин резко и шумно втянул воздух, пытаясь отдышаться и в ужасе глядя на потолок или, может быть, на Гэндальфа. — Г... Гэндальф... п-прости меня... — выдавил Пиппин. Волшебник потряс хоббита за плечи. — Смотри на меня! Что ты видел? Отвечай! Пиппин некоторое время молчал, тяжело дыша. — Дерево. Я видел белое дерево на каменном дворе. Оно было мёртвым, а город вокруг горел. А потом я... я увидел... Его! Он... начал спрашивать... — Что ты ему ответил? Говори! — встревожился Гэндальф. — Он... спросил, как меня зовут. Я ничего не сказал. Было так больно. — Ты сказал ему что-то о Фродо или о Кольце? Пиппин замолчал и уставился на Гэндальфа. — Нет. Он... не спрашивал. Гэндальф нахмурился и остался сидеть возле хоббита, буравя того тяжелым взглядом. Наконец волшебник облегчённо выдохнул и встал. — Я не вижу лжи в твоих глазах, Перегрин Тук. Вставай. Гэндальф помог Пиппину встать на ноги. Мерри тут же подбежал к нему и обнял. — Дурень ты! Вот нужно было влезть в дела волшебников... Сам же волшебник окинул взглядом всех, кто находился рядом и всё видел: Братство в полном составе, самого Беззубика, Иккинга, Луну и альфу-короля Теодена. — Король Теоден, прошу, заприте дверь. Теоден, всё ещё не отошедший от произошедшего, послушно поторопился закрыть дверь. — Пламя-Звезды, тебе нужно будет объяснить Луне всё то, что она сегодня увидела и почувствовала, — продолжил Гэндальф. Дракон согласно кивнул, всецело согласный с тем, что драконица заслуживает знать правду. — Обязательно. — Что это сейчас было? — выдавила та. — Этот огненный-глаз и был Враг, против которого мы боремся: тот самый Враг, что хочет нас поработить. Я объясню всё позже, — тихо сказал Беззубик и ободряюще ткнулся носом шею Дневной Фурии. В это время Гэндальф обратился ко всем присутствующим, чьи лица озарял волшебный свет. — Пиппин дурак, но дурак честный. Он ничего не сказал Саурону о нашей истинной цели, хотя сказал бы, если б Саурон того потребовал. Нам очень повезло. Пиппин увидел в палантире проблеск плана Саурона. Теперь мы знаем, куда Враг направит свои основные силы: на Минас-Тирит. Повисла долгая, напряжённая тишина. Иккинг нагнулся к уху Беззубика и прошептал: — Это самый большой город людей. Насколько я знаю, он гораздо больше Эдораса. Гэндальф продолжил. — Более того, мы не только узнали, куда придётся его основной удар, мы также посеяли ростки сомнения в его разум и толкнули на необдуманные поступки. Он знает, что его марионетка Саруман был побежден в Хельмовой Пади и в Изенгарде. Он понял, что народы Гондора и Рохана не так слабы, как он думал. У нас ещё есть силы и мужество противостоять ему. Он также знает, что ему также противостоят и драконы. Сомнение гложет нашего Врага, и теперь ещё и наследник Элендиля вступил с ним в открытое противостояние. Все глаза устремились на Арагорна. Бывший Следопыт выглядел ужасно усталым, сидя на своём спальном мешке. Андурил скрылся в ножнах, а в руках Арагорна лежал отныне совершенно спокойный и чёрный палантир. Камень казался совершенно непримечательным, за исключением идеальной формы. — Арагорн овладел палантиром и теперь может в определённой степени им пользоваться. Саурон думает, что раскусил наш план, и мы не станем его переубеждать. Он не может позволить народам Средиземья объединиться, как они сделали в конце Второй Эпохи. Он постарается сравнять Минас-Тирит с землёй до того, как истинный король вернёт себе трон Гондора! — Сколько у нас времени до того, как он нападёт на Гондор? — спросил Теоден. Гэндальф нахмурился и принялся мерить пол шагами. — Это зависит от того, как быстро он может перемещать свои армии и насколько силён его страх. Я бы сказал, что у нас есть не менее трёх недель, пока его армии выдвигаются в путь и готовят осаду, если он ещё не начал этого делать. Я отправлюсь в Минас-Тирит с первыми лучами солнца, и ты, господин Тук, едешь со мной. Никаких вопросов! Пиппин кротко кивнул и отвёл взгляд. Гэндальф повернулся к Теодену. — Рохан должен быть готов к войне, если маяки зажгутся. Король Теоден помрачнел и сложил руки на груди. — Я не забыл Клятву Эорла, но мои собственные земли до сих пор в опасности. Мы всё ещё слабы. Если бы драконы не пришли нам на помощь, мы бы не пережили битву в Хельмовой Пади. — Верно, — нахмурился Гэндальф, — мы многим обязаны нашим новым союзникам. Господа Хэддок, Пламя-Звезды, Луна, как вы думаете, что будет делать стая? Те переглянулись. — Сначала нам нужно всё с ними обсудить. Нам повезло, что никто не погиб в Хельмовой Пади, — ответил Иккинг. — Да, нас мало. Смерть любого из нас будет хуже, чем смерть ещё одного человека, — пояснил Беззубик. Он понимал, что его слова прозвучали крайне бессердечно и равнодушно, но это была чистая правда. Гэндальф перевёл взгляд на Теодена, всё ещё шагая из стороны в сторону. — Драконы — свободный народ, и никто не имеет права им приказывать. Они должны сами решить, как будет правильно. И они, и рохиррим. — Я, — Теоден замялся, — поговорю с моими воеводами и мы решим... что можно будет сделать, если нас призовут на помощь. Король покинул Зал и закрыл за собой дверь. — Я тоже должен прогуляться под звёздами и обдумать всё то, что мы узнали, — добавил Гэндальф и тоже исчез в дверях. После его отбытия наступила глубокая тишина. Мерри присел рядом с Пиппином. — Пип, всё хорошо? — прошептал он. — Да... — О чём ты думал? — Я просто... хотел снова увидеть Шир... — Дурак ты. Вечно тебе неймётся. — Не знаю... ничего не могу с собой поделать. Мерри взъерошил волосы Пиппина. — Что есть, то есть, братец... Арагорн поднялся, всё ещё держа палантир в руках. — Мне нужно поговорить с Гэндальфом и попросить у него совета. Мужчина ушёл, и Леголас увязался за ним. — Что ж, ну а я на боковую! — провозгласил Гимли, положив топор рядом со своим спальным мешком. Как топор должен был помочь гному против Саурона, Беззубик не знал. Луна тоже молча развернулась к выходу. Она шла, опустив голову и волоча хвост по полу. Иккинг пихнул Беззубика в плечо и тихо предложил. — Мы должны пойти с ней. — Согласен. Он, Иккинг и Луна покинули Золотой зал и вышли на чистый и свежий ночной воздух. В небе не было видно крыльев, так что стая, по всей видимости, уже ушла на отдых. Луна спустилась по ступенькам и вышла на утёс, возвышавшийся над местом, где гнездилась стая. Друзья присоединились к ней, усевшись рядом. Теперь, когда Дневная Фурия оказалась вдали от посторонних глаз, которые могли увидеть её слабость, Луна издала глубокий жалобный стон. Иккинг моментально обнял её за шею. — Всё хорошо. Ты в безопасности. Беззубик пододвинулся к ней с другой стороны и положил свой хвост на её. — Мы с тобой, моя милая пара. Луна тихонько мурлыкнула и подняла голову. В её ярких фиолетовых глазах всё ещё плясала тень страха. — Что это был за ужас в камне? — выдавила она. Ей ответил Иккинг. — Это... душевный огонь создания, что жило очень давно и пыталось поработить всё живое и стать самым великим альфой. Его зовут Саурон, и он — враг всех свободных существ. Беззубик подтолкнул носом её голову. — Ты его слышала, пара моя? Слышала его бесполётные, гнилые слова? — Да, слышала. Это... существо и правда очень, очень плохое. Его больше нет? — Его больше нет в камне, но он не погиб, — тихо произнёс он. — И он хочет превратить нас в рабов? — оскалилась Луна. — Всех нас. Драконов, людей, вообще всех, — ответил Иккинг. Ночь была прохладной, спокойной и тёмной, в небе мерцали лишь звёзды. Большая часть стаи уже мирно спала. — Я не знаю, чем именно я могу помочь, но я обязательно помогу вам бороться с этой пакостью, — прорычала Дневная Фурия. В ответ на это Иккинг тихо произнёс: — Однажды кое-кто сказал мне, что даже самые маленькие и незначительные существа могут изменить ход будущего. Что бы ни случилось, мы встретим это вместе. Беззубик согласно рыкнул. — Обязательно. Все мы, в едином полёте.

***

Иккинг проснулся на рассвете и тут же отправился в Золотой Зал. Гэндальф и Пиппин собирались отправиться в Минас-Тирит сразу после завтрака. И он хотел увидеть их в последний раз перед отъездом. Ожидаемо, Пиппин уже не спал, сидя перед миской простой овсянки, а рядом с ним сидел Мерри. Парень присоединился к хоббитам, которые выглядели крайне несчастными. Неудивительно, что Пиппин всё ещё переживал по поводу того, что с ним случилось прошлым вечером. — Доброе утро, Пип! — Иккинг... — хоббит помешал ложкой кашу, так и не донеся её до рта. — Это что за дела? Хоббит, который не хочет есть свой первый завтрак? — Я поеду с Гэндальфом, но Мерри остаётся в Эдорасе. — А... понятно. А ты почему не едешь, Мерри? Тот пожал плечами. — Видимо, Гэндальф и Светозар могут взять с собой лишь одного пассажира, а я, видимо, тот, кто не... склонен косячить... — Я больше не буду делать ничего подобного. Ожегшись на молоке, станешь дуть на воду. Я видел его, и больше не хочу влипать в неприятности, — тихо произнёс Пиппин. — Кстати говоря, Пип, а что ты видел... ну, когда увидел его? Конечно, если тебе не сложно... — полюбопытствовал Иккинг. Пиппин поморщился и отвёл взгляд, явно не желая об этом вспоминать. — Он как будто бы... скрывался в тенях. Я лишь мог... почувствовать его присутствие и... сразу осознал, кто это такой. Даже не знаю, как Арагорн смог победить его и отобрать у него камень. — Это правда? Он отвоевал камень у самого Саурона?... Мерри кивнул. — Да. То, что он наследник короля, даёт ему власть над палантиром, или что-то вроде того. Леголас говорил, что камни — это наследие древнего королевства людей, которое вроде как исчезло в морской пучине. — Это королевство звалось Нуменор, — вмешался Арагорн, который вошёл в Зал и присоединился к ним. — А что с ним случилось? Как целое королевство могло утонуть? — удивился Иккинг. Арагорн помолчал, прежде чем ответить. — Нуменорцы были благородными людьми, которые помогли валар и эльфам победить Великого Врага в Первой Эпохе. В награду за свою верность они получили большую землю посреди моря. Нуменор был велик и прекрасен, и находился рядом с Блаженным Королевством. Перед ними было поставлено только одно правило: им нельзя было пытаться проникнуть в Блаженное Королевство. Со временем они сошли со своего пути, но всё ещё оставались могущественными. Один из их Королей, Ар-Фаразон, даже захватил в плен самого Саурона. — "Что?" "Не может быть." "Ничего себе." — Да, его армада была столь сильна, что слуги Саурона в страхе покинули его. Но Саурон был хитёр. Он притворился, что сдаётся, и начал прославлять величие Короля, а в конце концов даже стал доверенным советником Ар-Фаразона. Саурон совратил весь остров и убедил его жителей почитать Великого Врага как бога, во имя которого даже приносили человеческие жертвы. После чего Саурон убедил Короля собрать всю свою армаду, величайшую в истории мира, и попытаться захватить само Блаженное Королевство. — Но зачем Король на это пошёл? — поинтересовался Пиппин. — Потому что он боялся смерти, а Саурон убедил его, что смертный, живущий в Блаженном Королевстве, обретёт бессмертие. Но это была ложь. Бессмертные Земли Блаженного Королевства называются так лишь потому, что там живут те, кто бессмертен по своей природе. Смертный, живущий там, всё равно продолжит стареть и уйдёт из жизни, когда придёт его время. — И что тогда случилось? — завороженно выдохнул Иккинг. — Король высадился на берег Амана и стал первым смертным, что сделал это из злого умысла, и когда это произошло... мир изменился навсегда, — тихо закончил Арагорн. — Как? — Валар воззвали к Создателю, Эру Илуватар, и мир изменился. Вся нуменорская армада ушла под воду, сам Нуменор был уничтожен вместе с жителями и поглощён морем, а Аман был отделён от нашего мира. Отныне все, кому не дозволено туда попасть, будут плыть на запад, но попадут на восток. Затем Арагорн слабо улыбнулся. — И хотя весь Нуменор был потерян, те его жители, которые оставались верны валар — Элендиль и его народ — вняли предупреждениям и избежали его участи, отправившись в Средиземье до катастрофы. Это были мои предки. С собой они привезли семь палантиров — даров эльфов — и один саженец, который затем вырос в Белое Древо Гондора. Иккинг вздрогнул, в очередной раз вспомнив, что Арагорн связан с Гондором. Это же его королевство. Кстати... — Ты поедешь с Гэндальфом в Минас-Тирит? К удивлению парня, Арагорн покачал головой. — Нет, не в открытую. Пока рано. Гэндальф объяснил мне, что есть ещё один скрытый путь, ведущий на юг, и я должен отправиться по нему. Там я встречу своих сородичей и приведу их на защиту Гондора. Мерри нахмурился. — Но разве ты не должен стать королём? — Это будет слишком накладно. Там сейчас правит наместник, и передача власти в самый разгар войны... не очень разумное решение. Да, очень даже логично. — Ты будешь хорошим королём, — добавил Мерри. — Согласен, ты вообще не такой, как короли, о которых я слышал, — продолжил Иккинг. — Вот именно. Сколько королей полжизни провели, странствуя по диким землям? Да ни одного, — усмехнулся Мерри. Арагорн грустно улыбнулся. — Отрадно, что вы столь высокого обо мне мнения. Я лишь надеюсь, что мы не прибудем слишком поздно и не увидим, что Минас-Тирит уже пал. — Насколько им будет плохо? — тихо спросил Пиппин. Арагорн нахмурился и положил руку на свой новый меч. — Это зависит от того, как долго продержится Осгилиат. — Осгилиат? — не понял Пиппин. — Настоящая столица Гондора, которая ныне разрушена. Он стоит на реке Андуин, и тамошний гарнизон является предпоследней линией обороны Минас-Тирита. Враг может обрушить на него сотни тысяч своих рабов. Слышать, насколько большой могла быть армия Врага, было страшно. Вот только что-то не сходилось. — Но как? Как он может прокормить такую армию? Мне казалось, что в Мордоре сплошь мёртвые пустоши, — поинтересовался Иккинг. — Его западные земли и правда такие, как ты сказал, но на востоке земля гораздо плодороднее. Его влияние также очень сильно в землях восточнее Мордора, и многие народы посылают ему дань, солдат и рабов. Оба хоббита поникли. — "Полная безнадёга." "Что мы вообще можем сделать?" Арагорн обвёл всех троих взглядом. Его лицо было мрачным, но серьёзно настроенным. — Отчаиваться должны те, кто видит для себя лишь неизбежный конец. И это точно не мы. К тому же, чем больше внимания Враг уделяет нам, тем легче тем у кого... особая миссия... Да, истинная цель превыше всего. Думая о Фродо и Сэме, которым приходится в одиночку пробираться в самое сердце Мордора, Иккинг почувствовал огромное уважение к смелости хоббитов. Они были самым маленьким и слабым народцем Средиземья, но при этом самым отважным. Оставалось лишь надеяться, что он ещё сможет увидеть этих двух милых сердцу хоббитов.

***

Беззубик и Иккинг увязались за хоббитами, которых Гэндальф повёл к конюшням. По дороге никто особо не горел желанием поболтать. Иккинг легонько похлопал Пиппина по плечу, пока они шли. Настроение у хоббитов было ожидаемо мрачным, поскольку им предстояла временная разлука. Когда они добрались до конюшен, друзьям пришлось подождать снаружи из-за Беззубика. Лошади всё ещё настороженно относились к Фуриям. Ну, большая их часть. Гэндальф вывел из стойла крупного, гордого жеребца. Его белоснежная шёрстка сияла в утреннем свете, а великолепная грива развевалась на ветру. Жеребец увидел Беззубика, громко заржал и подошёл прямо к дракону, вызывающе глядя тому в глаза. Затем он фыркнул прямо в морду Фурии. — Гэндальф, что не так с твоей лошадью? — буркнул Беззубик. Волшебник рассмеялся и легонько присвистнул. Белый конь рысью вернулся обратно к Гэндальфу и был вознаграждён поглаживаем по гордо выпрямленной шее. — Со Светозаром всё так. Он — самый благородный и бесстрашный из всех лошадей. Верно, друг мой? Светозар фыркнул, мотнул головой и замер, позволяя Гэндальфу запрыгнуть на его неосёдланную спину. У волшебника не было ничего, кроме небольшой котомки, посоха и белой мантии. — А где седло? — спросил Иккинг. Светозар издал короткое, возмущённое ржание и топнул копытом. Конь даже наградил парня суровым взглядом. — Светозар никому не позволит надеть на себя седло и сбрую. Он либо примет всадника, либо нет. Если же примет, то сам позаботится о том, чтобы тот не свалился с его спины, — объяснил Гэндальф. Беззубик хмыкнул. — А мне нравится, как мыслит этот конь. Иккинг почесал шею Беззубика. — Мне тоже, — тихо добавил парень. Тут Мерри шагнул вперёд и протянул Пиппину маленькую сумочку. — Что это? — спросил Пиппин. — Остатки лонгботтомского листа. Ты слишком много куришь, Пип. — Мерри... Хоббиты крепко обнялись, не желая отпускать друг друга. — Пора, — тихо поторопил их Гэндальф. Волшебник протянул Пиппину руку и усадил того перед собой. — Как долго нам ехать до Минас-Тирита? — На Светозаре всего два дня, — ответил Гэндальф, затем повернулся к Иккингу и Беззубику. — Прощайте, до следующей нашей встречи. Боюсь, произойдёт она в тени величайшей битвы этой Эпохи. Надеюсь, Рохан откликнется на неизбежный зов. — Думаю, откликнется. Теоден — хороший король, — предположил Иккинг. Гэндальф взглянул на Золотой Зал. — Он понимает, почему это необходимо. Да, я тоже верю, что Рохан придёт на помощь. И всё же, мне кажется, что где-то мы что-то упустили. — В каком смысле? Гэндальф нахмурился и уставился вдаль, на горы. — Пока что нам слишком везло. Мы нашли драконов, которые встали на нашу сторону, одержали победу в Хельмовой Пади, и даже успешно воспользовались палантиром. Пока что всё идёт, как по маслу. Волшебник ещё какое-то время задумчиво смотрел вдаль, прежде чем спохватиться. — Хотя, возможно, мои опасения неоправданны. Надеюсь, что это так. Вперёд, Светозар, в Минас-Тирит! Лети, как ветер! Светозар громко заржал и сорвался с места в карьер, быстро скрывшись из виду на пути к главным вратам. Мерри побежал к ближайшей смотровой вышке, на ходу позвав Арагорна. Иккинг вскочил на спину Беззубика, и они взлетели вверх по склону в сторону Золотого Зала. К тому времени, как они приземлились на каменном выступе, Светозар уже нёсся по равнине. — Какой быстрый конь. Хм, интересно, а он... — посмеиваясь, начал Иккинг. Беззубик закатил глаза и распахнул крылья, царапая землю. — Это всё ещё просто лошадь... — фыркнул дракон. — Да, ему не сравниться с тобой, братец. — Ни единого шанса. Они уселись на землю и молча уставились на равнину, где Светозар нёс Гэндальфа и Пиппина без единого намёка на усталость. Тёплый ветер обдувал холм, а в Эдорасе кипела жизнь. Несколько Фурий находились в небе, либо лениво паря на ветру, либо направляясь по каким-то делам. Другие отсутствовали, помогая пасти стада, патрулируя земли или делая другую работу. Рохирримские дети и пара детёнышей Фурий играли в догонялки среди домов, а за ними совместно приглядывали взрослые. — Брат, ты когда-нибудь думал, что увидишь нечто подобное? — Иккинг махнул рукой, жестом указывая на всё, что происходило внизу. — Нет, даже не представлял. Но теперь нам придётся поговорить со стаей о возможной будущей битве. — Поговорим этим вечером. Как думаешь, они... мы пойдём на это? Беззубик фыркнул. — Ситуация та же, что и в Хельмовой Пади. Причины всё те же. Мы собираемся сражаться с Врагом не только ради людей и эльфов, но и ради нас самих. Да, я думаю, что мы сможем убедить стаю полететь на войну. Иккинг кивнул. — Говоря о полётах, может, полетаем сегодня? Мне кажется, я начинаю понимать, как делать бочки. — Как ты делаешь бочки без хвоста, я просто не представляю! — Вот такой я замечательный. — Чистая правда, — улыбнулся Беззубик. Вместе они посмотрели в сторону гор на юго-востоке. Там, далеко над золотыми равнинами, в воздухе едва виднелась маленькая белая точка. Но небо на горизонте казалось темнее, чем должно быть. Словно где-то там, за небесной линией, назревала буря.