Мастер жить эту жизнь

«Призрак не шелохнулся. Только крепче сжал ручку»

Итак, в результате нашествия на книжные залежи половин Ян и Инь было выяснено, что решение проблемы с застрявшим духом хранил оригинал рукописи странствующего заклинателя Го Аоюня. На совещании, проведённом четвёркой товарищей в храме Белой Лисицы, прояснилось больше обстоятельств, которые складывались лучше, чем ожидалось. Путь от нейтральной территории до деревни предсказателей Фонбао, где авантюрист и осел, предположительно занимал всего шичэнь. Не Хуайсан, продолжая трудиться над восстановлением первозданного великолепия мозаики, тактично отказался от короткого путешествия. Самовольная прогулка по холмам и ухабам, за которую можно ещё и схлопотать десяток ударов чжаном, не сильно прельщала молодого господина. По сути, кроме Мейли, которая считала своим долгом вызволить дитя природы из беды, жухленький старичок-Пэн-хоу никому триста лет не сдался. Вэй Ин, исследовавший все тропинки, искупавшийся во всех водоёмах Юньмэна и его округи, был рад куда-то выбраться. А Цзян Чэн… наверное, он шёл, потому что шёл Вэй Усянь. Куда же один без другого? — Нам разрешили видеться с братом за пределами школы. Раз в пару недель, но и это уже здорово! — ответила Мейли на вопрос Вэй Ина об изначальном плане посвятить старшего адепта в существование храма. — Старик Лань Цижэнь настолько расщедрился? Бьюсь об заклад, без помощи Лань Сичэня тут не обошлось, — высказал догадку Вэй Усянь. Владения дикого каштана под сплетённым ветвями «потолком» закончились, юные адепты вышли к чистому голубому небосводу и полю солнечного рапса. По вытоптанной тропке через покрывало желтых-желтых цветковых кудряшек шеренгой продвигались три шляпки-доули, держа курс прямиком к обрыву — западному краю хребта. — Лань Сичэнь? — призадумалась госпожа Фухуа. — Знаю! Старший молодой господин Лань, первый нефрит и следующий глава ордена Гусу Лань. Только не пойму, при чём здесь он? — Ну как же. Твой брат и первый господин Лань очень дружны. Часто видим их вместе, — ответил Вэй Ин, оглянувшись на сестру по обучению. — Да? — удивилась Мейли: «Братик водит дружбу с первым нефритом Гусу?! Ничего себе! Джен однажды упоминал, что здесь у него есть «один хороший друг», но не уточнял, кто это. Так вот, почему этот негодник не появляется дома! Может быть, ещё и невесту себе присмотрел из клана Лань?». — Если спустимся с хребта на мечах, всё равно пропустим ужин. Но к комендантскому часу должны поспеть. В любом случае, нам не стоит задерживаться в поселении шарлатанов, — проговорил замыкающий цепочку Цзян Чэн, вертя в руках карту, перерисованную из учебника Хуайсаном (на правах наиболее способного художника). — Шарлатанов? Какой-то предсказатель осмелился надурить доброго господина Цзян? — весело бросила ему через плечо заклинательница. — Это те ещё нахалы, ибо хватает совести лгать людям прямо в глаза. И идиоты, потому что только обделённый умом и стыдом станет добровольно позорить себя нечестивым делом, — поделился своим заключением Ваньинь, не разделяя приятного предвкушения встречи с представителями сомнительной профессии. — Предсказателей часто приравнивают к ремесленникам на континенте. Только их труд с капелькой магии, как и наш. Почему если мы умеем летать на мечах, общаться с духами, заклинать предметы, кто-то другой не может заглядывать в будущее? — прощебетала госпожа Фухуа, подставляя правое ухо под ответ. — Не путай тёплое с мягким! Мы развиваем и используем реально существующие силы. А будущее — это то, чего никто не достигнет, его ведь никогда нет сейчас. Как можно утверждать, что понимаешь то, чего никогда нет? — сказал Цзян Чэн, слегка распалившись от этой темы. — Большинство предсказателей преувеличивают, говоря о своих способностях, как о даре богов, — вклинился в диалог Вэй Ин. — На самом деле, в их гаданиях есть чёткая закономерность. К примеру, физиономисты, что гадают по лицам, наделяют каждую внешнюю черту определённой судьбой. Вот, низкий у тебя лоб, значит, помрёшь в канаве. И плевать, крестьянин ты, купец или заклинатель. — Мне кажется, ваша осведомлённость несколько перечит вашему скепсису, — улыбнулась Мейли. — Вернее, она — его причина, — уточнил первый ученик ордена Юньмэн Цзян. — Обычно предсказатели стекаются к нам на праздник Драконьих Лодок и другие фестивали. Дядя Цзян не запрещает. Всякие оракулы и колдуны — желанное развлечение в Юньмэне. Однажды мы с А-Чэном решили обойти все их лавки и собрать наиболее лютые предсказания… — На самом деле потратили время и собрали информационный хлам. Ничего интересного. — перебил шисюна Ваньинь. — Ну, не скажи! — нарочно продолжил Вэй Усянь: — Одна волшебница утверждала, что на её плече сидит дух птицы Бифан, который нашёптывает будущее. Так вот, она напророчила А-Чэну в спутники жизни… мужчину! — Чего?! — аж подскочила на ходу госпожа Фухуа. — Высокий, красивый, остёр умом и искусный флейтист! От этих россказней у шиди голова задымилась! Я всё ждал, что он расколет пополам столик этой ведьмочки! — протараторил заклинатель и громко рассмеялся, хватаясь за живот. — Тебе в спутники вообще нагадали осла! Так что помалкивай! — вознегодовал господин Цзян. — Мне вот однажды тоже гадали! На снежной ярмарке в городке Ланцан, — отмахнувшись от мутных мыслей, Мейли переключила внимание на свою историю. — Но то было хорошее предсказание, и оно, кстати, исполнилось. — И что тебе такого напророчили? — поинтересовался Вэй Усянь. — Когда персик оденется цветами, с неба спустится новый друг. А теперь угадайте, что за молодой господин спустился с неба весной, — с хитрецой произнесла Мейли. — Выходит, нашу встречу предрекли небеса, — подметил Вэй Ин, развернулся к товарищам, смело продолжая путь спиной вперёд, и выразительно посмотрел на Цзян Чэна. Шиди заметил его приглашающий жест: ладонь, что опустилась на ножны Суйбяня. Ваньинь прищурился, сжав серебристую рукоять Саньду и теперь не упуская из виду ни одного движения брата. — Признавайся, долго ждала меня, сестричка Мей? — игриво протянул Вэй Усянь, возвращая взгляд под шляпку девушки. — Наверное, я забыла об этом предсказании сразу же, как отец повёл меня к прилавку с танхулой, — ответила Мейли, внутренне насторожившись: «Что за переглядки?». — Мы на праздники поставляем в Ланцан клубнику, а местные мастера делают из неё восхитительные конфеты. — Вы и зимой выращиваете клубнику? — подкрепил разговор новой темой Вэй Ин, ускоряя темп. — В Процветающей Долине не бывает сильных морозов и снега. Зима ощущается, как долгий апрель, — поведала заклинательница, на всякий случай взявшись за Ляньшао. — Ещё мы используем духовные приёмы и штуковинки, чтобы поддерживать хорошие условия для разных культур. Так удаётся собирать урожай чаще и в больших количествах, чем в других регионах. Насаждения рапса сменились бурьяном ближе к обрыву. Ваньинь стремительно поравнялся с Мейли, а заклинательница помедлила, совершенно не понимая, что замышляют ученики ордена Юньмэн Цзян. — За снежной зимой приезжай к нам в Юньмэн! — Вэй Усянь сверкнул озорной улыбкой и, тряхнув хвостом, подбежал к самой черте земли и неба. — А пока… Кто последний с хребта — тот пьяная пчела! Неуловимым движением он выпустил меч, вскочил на блеснувшее в лучах лезвие и взмыл в безоблачную высь. Клацнув ножнами, Цзян Чэн на рефлексах стартовал почти одновременно с братом, подняв за собой волну ветра, что всколыхнула белые ленточки головного убора молодой госпожи. Оставшись у обрыва, Мейли пару раз хлопнула ресницами, а затем усмехнулась, закатив глаза: «Мальчишки!». Госпожа Фухуа встала на Ляньшао и плавно отпрянула от твердыни. В Облачных Глубинах запрещены полёты на мечах вне уроков, и сейчас Мейли откровенно наслаждалась случившейся воздушной прогулкой вдоль склона: мимо поросших пушистой зеленью каменных позвонков и выточенных талыми водами змей-ущелий. Сманеврировав по кривой между остроконечными верхушками сосен, девушка спрыгнула на песчаную дорогу, уходящую вглубь пригорного леска. — Я что, первая? — Мейли приложила ребро ладони к полю доули, исследуя глазами безлюдные окрестности. — Куда все подевались? *немного ранее — Цзян Чэн, смотри! — крикнул Вэй Усянь и спикировал на один из скальных выступов, пропав за колючими лапами хвойных деревьев. Притормозив в метре от земли, Ваньинь недовольно фыркнул. Однако, отвернувшись от победы в этом залёте, двинулся обратно, к шисюну. Первый ученик ордена Юньмэн Цзян сошёл с Суйбяня и, уперев руки в колени, застыл посреди скопления торчащих из травы спиц, на концы которых точно насадили корзинки закрученных лепестков. — Не слишком ли рано для ликорисов? — произнёс Цзян Чэн, становясь рядом с братом в багряный костёр цветов. — Смотри, сколько их. Я думал, паучьи лилии цветут лишь около кладбищ, — прокомментировал Вэй Усянь, разглядывая диковинные бутоны. — Вкусно пахнут дьявольские цветочки? — раздался со стороны насмешливый девичий голос. А за ним, едва задевая долом меча усики ликорисов, из-за чешуйчатых серо-коричневых стволов выплыла госпожа Фухуа. — У ликорисов нет запаха, — ответил Ваньинь, скрестив руки на груди. — Две пьяные пчёлки, должно быть, не знают, — для пущего эффекта Мейли надвинула шляпу на лоб, оставляя видимыми лишь губы, приподнятые в таинственной ухмылке, и продолжила говорить протяжно: — Одна легенда гласит, что аромат паучьих лилий дано оценить лишь предателям. Раньше тем, кого изгоняли из Процветающей Долины, вручали букет красных ликорисов. Чтобы отступник почувствовал, как пахнет его зло. — Чем же они пахнут? — задал вопрос Вэй Усянь, скорее, чтобы подыграть рассказчику. — Теми преступлениями, что человек совершил. То есть для каждого по-своему. Возможно, для убийцы жены цветок будет источать аромат её духов. Для заядлого головореза — запах крови всех им убитых. — Для гробокопателя — вонь из всех расхищенных могил, — предложил свой пример Вэй Ин. — Может и так, может и так. Счастлив тот, кто не знает, как пахнет цветок предателя, — завершила рассказ Мейли фразой, которую всегда приговаривает в конце легенды учитель Юнхэ.

***

Цикады настолько распелись, что их стрекот заглушал даже трели щеглов в высокой траве. Впереди по дороге, перечерчивающей извилистой полосой пшеничное жнивье, ковылял объёмный мешок. Носильщика бросало из стороны в сторону от вялых дуновений перегретого ветра. Сейчас завалится на спину, как жук-листоед, и будет смешно тормошить задранными к небу ножками. И действительно. Стоило подобной фантазии затронуть мысли каждого из адептов, путник низко наклонился вбок, балансируя на одной спичечке, и, звякнув содержимым баула, обессиленно упал. Сорвавшись на бег, за считанные мгновения заклинатели оказались подле валяющегося человека и обнаружили в узлах сумки тонкого как прут мальчика. Вэй Ин выпутал его из лямок, усадил на траву, накрывая взъерошенную тёмно-русую макушку своей доули, и позвал: — Эй, друг! Просыпайся! Что-то шепча, парнишка уронил подбородок на грудь и свесил руки, словно тряпичная кукла. — Как он его таскает? — изумился Цзян Чэн, поднимая набитый и туго затянутый мешок, в котором поместилось бы три таких мальчика. — Молодой господин перегрелся, — Мейли присела на корточки перед ребёнком. Заклинательница откупорила тыкву-горлянку, наполнила ладонь водой и умыла бледное лицо, стирая степную пыль с высокого лба и щёк. На левой скуле мальчика темнел свежий синяк. Внезапно вскинув голову, торгашонок крикнул: — Амулеты, обереги, предсказания! — И явно перетрудился. Тебе полегче, сяо гуй? — с добродушной усмешкой спросил Вэй Усянь. Незнакомец вмиг стих и посуровел, сделавшись похожим на учёного мужа, что решает судьбу провинившихся слуг. Когда взгляд помутнённых глаз-угольков добрёл до Цзян Чэна, мальчишка снова заорал: — Верни мешок! — и дёрнулся встать. — Сдалось мне твоё барахло. Посиди спокойно, — строго произнёс Ваньинь и, положив ладонь на плечо, усадил обратно подбитого солнцем, взъерепенившегося воробья. Парень сжался под касанием Цзян Чэна, прикрыв уши, будто защищаясь от громкого звука. Затем вытянул лицо, с секунду отрешённо посмотрев на свои прохудившиеся сапожки, и отрицательно качнул головой. — Не пугайся, юный господин. Мы — заклинатели, ученики ордена Гусу Лань. Видишь? — Мейли указала на вышивку облачного узора, что струился по вороту ученического ханьфу. Этот орнамент должен быть хорошо известен каждому, проживающему в районе Гусу. Однако незнакомец, казалось, напрягся ещё больше, не прекращая поглядывать на свою сумку. Чтобы подразрядить обстановку, первый ученик ордена Юньмэн Цзян представил себя и друзей: — Я Вэй Усянь. Это наша сестричка по обучению Фухуа Мейли. А того, кого ты принял за грабителя, зовут Цзян Ваньинь. Скажешь своё имя? — Все зовут меня Пен, — неохотно пробурчал мальчик. — Я родом из деревни Фонбао. — О! Наша встреча — большая удача. Мы тоже туда направляемся, — сказала госпожа Фухуа, протянув Пену флягу. Юноша облизнул пересохшие губы, благодарно качнулся вперёд и аккуратно взял предлагаемую воду, затронув пальцы девушки. Прикрыв веки, Пен сделал три затяжных глотка, после чего понимающе хмыкнул и кивнул. — За выбором дня свадьбы обратитесь к астрологу, что живёт на южном холме, — заговорил мальчик. — Он самый толковый и плату приемлемую возьмёт, не то, что некоторые прохвосты с нижней улицы. Толкователя иероглифов, господина Ян найдёте на углу чайной. А госпожа может пообщаться с тётушкой Чжоу. Она подскажет, и как господина к помолвке подтолкнуть, и как счастье в молодую семью привлечь. — Притормози-ка! — рассмеялась Мейли, замахав ладонями. — Сколько по-твоему мне лет, чтобы думать о помолвках? Пен вскинул брови, но перечить высказыванию молодой госпожи не стал и вернул тыкву. — Налево и направо расхваливаешь конкурентов. А сам-то ты что умеешь? — полюбопытствовал Вэй Усянь. — Я лишь торгую артефактами… Могу и погадать, конечно. Только я это… учусь ещё, — промямлил Пен, сощурив глаз над гематомой. — Расслабься. Нам нет дела до услуг предсказателей, — изрёк Ваньинь. — Мы ищем одного заклинателя, — объяснил Вэй Ин. — Известно, что он живёт в твоей деревне. Раз уж нам по пути, давай мы проводим тебя до дома, а ты нас направишь. — Может и подсоблю. Я всех наших в лицо знаю, — ответил Пен и поспешил подняться. От резкого движения виски опять сдавило чёрствой петлёй и в глазах заплясали разноцветные круги. Мальчик пошатнулся, но Вэй Усянь успел подхватить его под локоть. И Мейли с положения сидя было отлично видно, как необъяснимая, пугающая ярость вмиг раскромсала юношескую беззаботность в чертах Пена, который отскочил от первого ученика ордена Юньмэн Цзян, будто от чудовища. — Сгинь!!! — пронзительно заревел ребёнок. — Не прикасайся ко мне, отродье! — Эй! Тебе мозги совсем напекло?! — грозно бросил Цзян Чэн. — Отродье? Ты это мне? — ошарашенно спросил Вэй Усянь. — Держись подальше от моей деревни! — Пен скинул доули, взгромоздил на спину мешок и косой рысью помчался прочь от заклинателей, сквозь всхлипы приговаривая: — Как таких только земля рождает... В компании повисла тягостная тишина, перебиваемая лишь всё тем же оркестром цикад. — Я всегда знал, что моя красота может и рассудка лишить. Но не настолько же, — попытался пошутить Вэй Ин. — Не принимай бред неблагодарного засранца на свой счёт, — сказал брату Ваньинь и добавил: — Вам не показалось, что он слегка того? — Сам себе на уме, — согласилась Мейли. — Хотя таскать такую тяжесть под солнцепёком… Не исключено, что господину что-то привиделось. Как бы он с перегретой тыковкой до дома добрался. — Если опять найдём в кустах, подберём. Что с ним делать, — вздохнул Вэй Ин, отряхивая свою грубо отброшенную шляпу. — Много чести для метра спеси, — фыркнул Цзян Чэн.

***

Взойдя на изумрудный холм, заклинатели остановились возле кустиков мелких роз и круглой хижины, стены которой подраздались, из-за чего строение стало напоминать гриб. Должно быть, здесь проживает тот самый астролог, упомянутый встреченным чудаком. А в низинке, между высокими грядами с огородной зеленью, темнел строй бамбуковых крыш, под которыми копошились в дневных заботах жители деревни Фонбао. Люди, знающие больше остального мира, или сборище профессиональных лжецов? Если и живут здесь настоящие предсказатели, то они в последнее время много молчат или обманывают. Какому клиенту понравится, когда вместо успехов в работе, красавицы-супруги и здоровых детишек чтец судьбы предречёт ему страшные испытания и раннюю гибель? Вот и Пен, которого избил сегодня на рынке в Гусу один молодой господин за предсказание быть пронзённым пятью стрелами разом, зарёкся отныне держать рот склеенным, если услышит плохое. И, как на зло, голос в голове — бремя, с рождения выклеймившее на судьбе мальчика предназначение шептуна, всё чаще говорил своему хозяину о смерти, кому бы Пен ни гадал. Для справки: Самый редкий талант, встречающийся у настоящих предсказателей, — возможность узнавать прошлое, настоящее и будущее при касании к человеку. Существуют два вида таких мастеров — ведуны и шептуны. Взяв клиента за руку, ведун видит фрагменты всех этапов его жизни, а шептун получает информацию от внутреннего голоса. С «ведуном» всё понятно, но почему «шептун»? Обычно во время гадания предсказатель для удобства пересказывает себе под нос всё, что наговорит голос, чтобы сформировать из мешанины фраз цельные и понятные предложения. Пен — шептун, который ещё плохо контролирует свой дар, из-за чего постоянно сталкивается с трудностями. Претерпев физический контакт со всеми тремя заклинателями, мальчик невольно им погадал. Цзян Чэну он ничего не сказал, боясь гнева за плохое предсказание. Фухуа Мейли юный шептун попытался помочь советами, исходя из того, что успел о ней услышать в момент касания. А будущее Вэй Усяня ржавым клинком вспороло в душе Пена заживающую рану. Три героя храма Белой Лисицы спустились в лабиринты узких улочек и увидели в первом дворике тучного мужчину, который раскладывал на длинной скамье рисунки. Под солнцем на листах пергамента блестели мокрые линии туши, соединяясь в изображения разных человеческих лиц. Физиономист почесал под носом, случайно нарисовав себе усы испачканной в краске пухлой рукой, и скрылся в дверном проёме, видимо, за следующей стопкой свежих портретов. Навстречу по переулку шёл сухопарый господин, неся под мышкой складной столик, а в другой руке — колоду карточек с иероглифами. Завидя группу адептов, гадатель приветливо растянул рот и хотел было предложить услуги. Да чуть не поцеловался с обтёсанным булыжником, споткнувшись о мяч, который прикатился от притихшей кучки ребятишек, играющих в цуцзю. Когда сорванцы получили нагоняй в формате крепкой брани от достопочтенного толкователя иероглифов, ученики ордена Гусу Лань уже свернули за угол двухэтажного постоялого двора. На дверях каждого строения висели бумажки и кусочки ткани с благопожелательными надписями, под сосновыми навесами покачивались красные фонарики, отгоняющие несчастья, а кое-где на перилах рядками лежали связки засушенных полевых цветов. Через два перекрёстка заклинатели вышли к площади-прогалине среди живописного беспорядка домиков. — Нам бы у кого-то спросить дорогу, — сказал Цзян Ваньинь, высматривая кандидата на роль провожатого среди реденькой толпы сельчан, которых совсем не пугали чужаки. Забредшие в деревню предсказателей путники — обыденность. — О! Тот господин с арфой выглядит очень информированным! — Мейли указала на колодец, где отдыхал мужчина с пёстрой повязкой на глазах. Отскочив от телеги, белая курочка интенсивными хлопками крыльев пронесла свою тушку над деревянным подносом с перцем, но не рассчитала траекторию полёта и врезалась в голову Цзян Чэна. Чему-то возмущаясь на своём кудахтовом диалекте, птица взобралась на макушку парня и уселась там. Выругавшись, заклинатель пригнулся и замер, не до конца веря в происходящее и жалея, что снял доули. Однако нападение курицы, пожалуй, — одно из тех трудно предугадываемых событий, к которому невозможно подготовиться. — Ужин мы всё-таки не пропустим! — заливисто расхохотался Вэй Усянь. — Он сам к нам прилетел. Просияв улыбкой, госпожа Фухуа резко приблизилась к господину Цзян, встала на носочки, дотянулась кончиками пальцев до листовидного гребешка, свисающего на бок, и погладила птичку. — Хорооошая госпожа. Ваньинь, ты ей нравишься! — «Боги, это так мило!». — Правда? Я польщён, — саркастически ответил Цзян Чэн: «Боги, это так глупо!» — и покраснел от комичной (но в какой-то степени романтичной) ситуации, ускоренно придумывая, как снять нахалку, которая предусмотрительно вцепилась лапками в волосы. — Стоило нам приехать в Гусу, девчонки так и клюют на моего шиди, — наблюдая за этой сценой, прокомментировал Вэй Ин. Мейли развернулась к нему, подбоченившись в наигранном возмущении, и показала язык. — Гений каламбуров, может, захлопнешься и поможешь? — скорее приказал, чем попросил Ваньинь. — Только бы госпожа не успела снести яйцо, — ойкнула заклинательница. — Яйцо — лучшее, что эта птичка может навалить на голову, — продолжил рубрику подколов первый ученик ордена Юньмэн Цзян, поднеся ладони к курице, но та распушила перья и издала угрожающее «ко-ко-ко», не желая покидать приглянувшегося человека. — Минчжу! Куда забралась, разбойница?! — позвякивая массивной заколкой в форме черепахи, к адептам подбежала коренастая женщина. — Минчжу? — в один голос переспросили товарищи, уставившись на обладательницу человеческого имени. — Жемчужина среди моих птичек! Всегда вытягивает самые благополучные предсказания, — гордо произнесла сельчанка и вынула из кармана рабочего ханьфу горстку зерна. Минчжу тут же встрепенулась, захлопала крыльями и спрыгнула прямиком в руки хозяйки. Цзян Чэн облегчённо вздохнул, пригладив взъерошенную лапами чёлку. — Добро пожаловать в Фонбао, — сунув беглянку под мышку, женщина поклонилась и представилась: — Чжоу Шан. А вы из ордена Гусу Лань, верно? Гадаю только девушкам, но в нашей деревне достаточно мастеров и для вас, молодые господа. — Благодарим, почтеннейшая госпожа Чжоу, но мы здесь по другому поводу, — ответил поклоном Вэй Ин, а за ним в знак приветствия поклонились Ваньинь и Мейли. — Нам нужна консультация господина Го Аоюня по одному исключительному вопросу. Подскажите, где он живёт? — Толкователь снов Го Аоюнь? Так ведь помер он год назад, — сообщила госпожа Чжоу, значительно остудив пыл учеников. — Помер? — повторил слово Вэй Усянь, будто не расслышал. — Да, — сельчанка прижала морщинистую кисть к груди, смяв в кулаке ракушечные бусы, и мрачно произнесла: — Остался от старика только внук. Го Пенгфей его звать. Мы живём по соседству. Могу вас проводить. Возможно, он вам что-то да и подскажет. Госпожа Чжоу тихонько пошла по улице, уводящей прохожих вниз. Заклинатели молча пристроились рядом, не докучая расспросами гадательнице, которая, видимо, всё ещё носила в душе осадок скорби. — Фей-эр очень добрый мальчик, но вот сколько несчастий пережил и совсем один ведь остался, — сказала Чжоу Шан и в её ореховых глазах блеснула материнская жалость. — Отец так и не появился, хоть я и писала… Сынок ему никогда не был нужен. Пенгфея вырастили дедушка с бабушкой. Госпожа Го скончалась три года назад, а за ней и старик ушёл. Только на этом горести не закончились. Сельчанка сглотнула, переведя дыхание. — Фей-эр часто ходит на кладбище, ухаживает за могилками. Но вот однажды, под прошедший Праздник середины осени это было, пришёл он деда проведать, а могилка-то… — Чжоу Шан прикрыла рот ладонью. — Раскопана. Гроб вскрыт и господина Го в нём нет. Неподалёку Фей-Фей обнаружил тёмного заклинателя. И своего деда с ним! Тому ироду надобно было сильное крупное тело. Хотел паскуда оживить мертвеца и сделать себе слугу! Заметив, что от злости перешла на крик, госпожа Чжоу кашлянула и убавила звук: — Фей подоспел к тому моменту, когда дед его уже встал. Но вместо того, чтобы слушаться, господин Го перегрыз глотку своему воскресителю. Видать, тёмный мастер что-то напутал, не удалось ему приручить мертвеца. Фей-Фей весь хребет обогнул в поисках деда. Рассказывал, что Го Аоюнь его не трогает. Как завидит, сразу убегает. Так и не словил. Тут поблизости ведь резиденция заклинателей стоит. Того гляди, уже и пришибли давно старика… «Может быть, мы и пришибли», — подкинула вариант совесть, и каждый из адептов попытался вспомнить, не было ли пожилых мертвецов той ночью. — …Бесполезное это дело — поиски продолжать. И Фей, слава богам, успокоился. Больше не ищет. — Почему вы не обратились за помощью к заклинателям?! — выпалила Мейли. — Спустились бы они со своей горы ради поисков одного мертвяка?! Не смеши моих кур, госпожа, — горько усмехнулась гадательница. — Если мертвец подавал признаки сознательности — случай серьёзный и уникальный, — возразил Вэй Усянь. — Даже если не подавал, освобождение душ от плена тёмной энергии — это работа заклинателей, — подчеркнул Цзян Чэн. Госпожа Чжоу снисходительно покосилась на ребят и махнула рукой, забренчав металлическими браслетами. — Пенгфей вечно ходит, увешанный оберегами. Вот дед от него и мотался. А Фею хотелось верить, что господин Го его ещё помнит. Страшно любил он своего старика. Казалось, Го Аоюнь знал и умел всё! Как поселился в Фонбао, даже к нашему ремеслу приноровился. Начал толковать сны. И очень в этом преуспевал. «Неужели юный господин не додумался снимать талисманы во время поисков? Хотя кто знает, как бы мертвец тогда себя вёл», — раздумывал Вэй Ин. — Сколько лет молодому господину Го? — слюбопытничала Мейли. — Минул двенадцатый год. Быстро растёт, весь из себя самостоятельный, тяжёлого труда не боится. Но всё же Фей ещё ребёнок. Забота ему нужна. Чжоу Шан оставила путников у плетёного забора, обозначив добротный дом, как жилище семьи Го. Потоптавшись с полминуты, заклинатели отворили низенькую калитку и прошли по чистому дворику под летящий карниз крыши. На тщательно выметенном крыльце у самых дверей похрапывал старый чёрный кошак. Побеспокоенный шагами, он раскрыл один единственный свой жёлтый глаз, похожий на рыбий, изогнулся дугой, выпуская когти из белых перчаток на передних лапах, тенью соскользнул с деревянного помоста и исчез за абрикосовым деревом. Незваные гости уже было хотели постучаться, чтобы заявить о своём присутствии, но приметили в углу парапета знакомый мешок. Вэй Ин остановил занесённую руку у рамы широкого окна и издал удивлённое: «О!», Мейли дёрнула уголками губ в неловкой улыбке, а Цзян Чэн нахмурился, хлопнув себя по лбу, ибо из всех вероятных судьбоносных троп они всё время шли по той, которая вела к этому странному мальчишке. В сопровождении пушистого надзирателя из-за дровяного сарая вышел Пен, таща ведро, наполненное сорняками, и сварливо окликнул адептов: — Я же сказал, не приближайтесь к моей деревне! — Значит, Го Пенгфей — это ты, — заключил Вэй Усянь и кинул взгляд на насупившегося ребёнка, который стиснул ободок ведра, будто стремился его переломить. — Что вам от меня надо?! — и не собирался сдерживать агрессию Пенгфей. — Не честно поступаешь, молодой господин, — назидательно-мягким тоном произнесла Мейли. — Мы ведь помогли тебе там, в поле. А у тебя что ни слово, то репейник. Почему ты к нам так груб? — Потому что вы водитесь с…! — Пен зыркнул на Вэй Ина, но засомневался, стоит ли так нелепо выдавать свои способности. — Имя «Го Аоюнь» тебе говорит о чём-нибудь? — устав тратить время на подтирание соплей мелкому невеже, прямо спросил Цзян Чэн. — Что… откуда вы знаете моего деда? Первый ученик ордена Юньмэн Цзян достал из походной сумки книгу и показал её мальчику. — В библиотеке резиденции Гусу Лань я нашёл копию дневника господина Го Аоюня. Вот только книга попорчена — отсутствуют страницы и как раз те, что нам важно прочесть. Хранишь ли ты, молодой господин, оригинал этой рукописи? — Вам я ничего не отдам! Мой цуфу был лучшим заклинателем! Его вещи — бесценны! — отрезал Пенгфей, вставая ровно между сараем и чужаками. — Молодой господин Го, мы хотим лишь взглянуть на оригинал и переписать нужную информацию. Если позволишь, ты сделаешь существенный вклад в спасение невинной чудесной жизни, — увещевала госпожа Фухуа. «Невинной чудесной жизни? Это она про того духа, что ли?» — переглянулись Цзян Чэн и Вэй Ин, сходясь во мнении, что существо с головой морщинистого старика и телом побитой псины, может, и «невинное», но никак не «чудесное». Пен стукнул дном ведра о землю, поставив его, и набрал в лёгкие воздух, чтобы выдать бесповоротный отказ заклинателям, дабы они убирались куда подальше. — Не вопи, — прихлопнул порыв мальчишки Ваньинь. — Уж поняли, что мы тебе не по душе. Но если отбросишь истерику и пораскинешь мозгами, смекнёшь, что заклинатели не каждый день отбивают твои пороги. — К чему ты клонишь? — раздражённо выплюнул вопрос Пенгфей. — Не лучше ли извлечь из знакомства выгоду для обеих сторон и разойтись? — подхватил мысль брата Вэй Усянь. — Например, мы решим твою проблему, что тебе не под силу преодолеть самому. А за нашу помощь ты покажешь дневник господина Го. Такой уговор тебя устраивает? Паренёк округлил глаза и растерянно посмотрел на кота, который тёрся о него, наворачивая восьмёрку между костлявых щиколоток. Отрицать, что ученики великих заклинательских орденов обладают большими возможностями, чем двенадцатилетний предсказатель-неумёха, было бы глупо. Наверное, глупо было бы и отмахнуться от такого предложения, тем более, что у Пена действительно есть один сокровенный замысел, который он не может осуществить сам. — Я покажу дневник за жемчужину сновидений, — наконец-то дал свой ответ мальчик.

***

В полутёмной кухоньке кожу, впитавшую жар летнего солнца, обдало прохладой. Нос пощекотали домашние запахи — сырости после недавней влажной уборки, а также имбиря и чеснока, которые, судя по остаточному теплу, исходящему от кирпичной печи, использовали только этим утром. Надавив на дверь в конце коридора всем своим скудным весом, Пен дважды повернул ключ в замочной скважине. Шептун пропустил гостей в комнату без окон, где из убранства стояли лишь массивный книжный шкаф, письменный стол, здоровенный расписной сундук, да два ряда подсвечников у параллельных стен. — Когда мы спим, то видим не просто картинки, которые собираются из наших мыслей, чувств, желаний, а Царство Снов, — пустился в объяснения молодой хозяин, поочерёдно зажигая свечи. — Царство Снов более изменчиво, чем реальный мир. Но пока мы всего-навсего видим сны, они никак не вредят нам. Мы не чувствуем боли, можем управлять ходом событий своей фантазией, но, самое главное, нас не могут слопать кошмары. Это бесформенные демоны, что населяют Царство. Если нам снится дурной сон, значит, кошмары чувствуют нашу связь с миром грёз и принимают облик наших потаённых страхов. Когда мы испытываем ужас, то выделяем свою человеческую энергию, и кошмары её едят. Но наша душа остаётся для них недоступной… — Стоп-стоп. Ты сейчас серьёзно рассуждаешь о снах, как об отдельном государстве со своими жителями и законами? — скептически уронил Цзян Чэн, сомневаясь, что рассудок мальчика в конце концов не помутился от утраты. — Оно существует! Мой цуфу там бывал! И не раз! — воскликнул Пен и, возмущённо кряхтя, откинул назад увесистую крышку сундука. Со дна парень достал продолговатый свёрток и, повернувшись к адептам, чтобы те хорошо видели, высвободил из льняной ткани меч. Взгляд сразу цепляла золочёная рукоять, которую венчало литое солнце с колючими, волнообразными лучами. — Когда дед стал толкователем, задумался о природе сновидений и начал вплотную изучать их. Однажды он отыскал Лимин Чжисин. Этот меч режет пространство, открывает и закрывает проход между мирами людей и кошмаров. Чтобы уничтожить неверие в умах заклинателей, Пенгфей отработанным движением вспорол воздух. В том месте, где просвистел клинок Лимина, пустота разошлась, как шов, из которого выдернули нить. Открылся проход в мир грёз, из которого тускло мерцал свет, словно от облепленного мотыльками бумажного фонарика, что освещает половину беседки в тёплую ночь. Заметив в мимике адептов неслабое изумление, Пен победно задрал остренький нос. — Если человек войдёт в Царство Снов через эту дыру, то окажется там и телом, и душой? Что тогда с ним случится при встрече с демонами? — догадливо поинтересовался Вэй Усянь. — Если попасться кошмарам, они… съедят душу, — поведал о жуткой участи мальчишка и затараторил: — Но это только, если попасться! Мой дед ни разу не дался им. Всегда возвращался в целости, потому что всё, что происходит с человеком во сне, остаётся во сне. Все увечья, которые вы получите, исчезнут при возвращении в наш мир. — Увечья? То есть мы будем полноценно испытывать всё, что произойдёт с нами во снах? — подметила Мейли. — Да, но, я же говорю, когда вы вновь пересечёте черту, боль и потери останутся там. Вы вернётесь такими, какими уходили. — Только если не потеряем души, — сделал акцент на наиважнейшем «но» Цзян Чэн. Пенгфей потупил взор, переживая, что, узнав обо всех рисках, заклинатели откажутся от сделки. Отпихнув морду одноглазого кота, который ластился к лезвию меча, шептун проговорил: — Жемчужину сновидений можно отыскать, только если войти в мир грёз так. Потому что разум бодрствующего человека не подвластен забвенческому влиянию снов. — Где нам искать эту жемчужину? И зачем она тебе? — спросил Вэй Ин, с любопытством высматривая что-то в трещине. — Когда вы попадёте в Царство, вокруг вас образуются сны, и где-то в них будет жемчужина. Это своего рода артефакт… — неуверенно протянул Пен, но тут же напустил на себя деловито-строгий вид. — Принесёте её и получите дневник. А что я намерен делать с жемчужиной дальше, уже не для вашего ума. Такой уговор вас устраивает? Конечно, не устраивает! Кто согласится отправиться за грань мировосприятия — в среду, где нельзя предугадать ничего, наводнённую неведомыми сущностями, пожирающими души? Главное — ради кого?! Это весы с заведомо известным перевесом. На одной чаше божок-доходяга, на другой близкие люди. И для Цзян Чэна выбор был очевиден. — Спасать лесного друга было изначально моей инициативой, — прервала задумчивую паузу госпожа Фухуа, подойдя к порталу, и оглянулась на братьев по обучению. — Я очень рада, что вы поддержали моё стремление. И боле не смею просить о вашем участии. — Тебе и не нужно, — твёрдо сказал Ваньинь и чуть двинулся вслед. — Мы отыщем другое, более безопасное решение. — Или заглянем за горизонт, — совершив два лисьих шага, Вэй Ин занял позицию рядом с «дверью» в будоражащую неизвестность. — Перед нами новый предел. Почему бы его не победить, чтобы поднять уровень мастерства? — на заискрившийся молниями взгляд брата заклинатель беспечно улыбнулся: — Мы справимся, Чэн-Чэн. — Ты сумасшедший, — утомлённо произнёс Ваньинь, словно пытался объяснить детям, почему нельзя дышать под водой или прыгать со скалы. — Речь идёт не о прогулке в деревню предсказателей, а об ином мире! Кто знает, где мы окажемся, ступив на землю той природы. Есть ли там вообще земля?! Ещё потеряемся... Они пойдут туда. С ним или без него — пойдут. Эти непостижимые люди, для которых «нет ничего невозможного». Уйдёт ли он отсюда без них? Состроив коварную моську, Мейли схватила под руки обоих братьев и торжественно заявила: — А мы вцепимся друг в друга крепко-крепко, как землеройки, и ни за что не отпустим! Вэй Усянь прыснул от смеха, а молодой господин Цзян обречённо понял, что никуда не уйдёт, и ответил: — Да, это определённо сработает. Демоны будут так тронуты, что передумают нас жрать. Когда герои храма Белой Лисицы исчезли в иноземном мерцании, Пен присел за письменный столик, положив Лимин рядом. Кот заполз на колени хозяина и свернулся урчащей горяченькой маньтоу. — Надеюсь, тёмный заклинатель оттуда не выйдет, — буркнул себе под нос шептун, почёсывая за мохнатым ушком. Для справки: Важно отметить, что дар Пена влияет на грёзы, проход к которым он открывает. А именно — делает сны пророческими, вещими. Так что адепты столкнутся в Царстве с некоторыми знамениями, предрекающими их дальнейшую судьбу.

***

Первое, что почувствовал Вэй Усянь — могильный холод. Льдистыми колосьями он пророс в затылок, шею, плечи, лопатки. Когда заклинатель пошевелил веками и разодрал слипшиеся сухие губы, кожа на щеке, что примёрзла к земле, натянулась, словно вот-вот треснет. Сколько он тут лежит? Вокруг сплошной лес. Размытые тени еловых стволов снизу пропадали в слепящей белизне высоких сугробов, а сверху уходили в дымку низких облаков. Так тихо. Разве что слышно, как мокрые снежные пчёлы падают и разбиваются повсюду, смешиваясь с пушистыми останками своих соратников в одну массу. Снег сыпал давно и обильно, однако Вэй Ин лежал на голой траве. Заклинатель повернул лицо к небу и увидел над собой синий круг. Зонт со светлыми деревянными спицами и стержнем, украшенным по всей длине резьбой плывущих облаков. Не веря, что зонт может просто так висеть над ним, Вэй Усянь пригляделся к ручке и различил на серебристом наконечнике сотканные из воздуха пальцы. Адепт проследил взглядом, как эфирное запястье растворяется в другом сгустке тумана — стекающем от плеча рукаве, и даже сам не понял, каким образом смог заметить на фоне зимнего пейзажа прозрачный белый силуэт человека. — Ты кто? — сипло шепнул заклинатель. Тень молчком сидела с левой стороны от Вэй Ина — достаточно рядом, чтобы укрывать от снегопада, однако не позволяя себе переваливать за рамки личного пространства юноши. Заклинатель оторвал от измятой подстилки полыни тяжёлое тело, которое при движении пробрало ломящей кости судорогой, и сел. Гость сновидения поднял зонт выше, реагируя на любое перемещение Вэй Усяня, чтобы тот неизменно оставался под куполом. Первый ученик ордена Юньмэн Цзян попробовал использовать свою ци, чтобы согреться, но в районе солнечного сплетения, где должно быть золотое ядро, зияла пустота… Таким слабым и разбитым Вэй Ин ещё не помнил себя. «Спокойно… Это дурной сон», — сглатывая рванувший к горлу тугой комок ужаса, юноша начал отвлечённо растирать обветренные красные руки и ноги через ткань незнакомых чёрных одежд. Таких тонких. Не удивительно, что он страшно замёрз. Белая тень плавно придвинулась ближе, желая своим присутствием дать тепла. Конечно, бестелесное приведение не могло обогреть живого человека, однако в области сердца Вэй Ина вспыхнула маленькая свеча. Он не один хотя бы посреди этой таинственной пурги. — Понимаешь меня? — обратился Вэй Усянь к безликому другу с тусклой, но доброй улыбкой. Силуэт качнул подбородком — вниз-вверх. — Знаешь, где я оказался? Влево-вправо, влево-вправо медленно повернуло голову марево. — Не знаешь. Что ж. Давай найдём дорогу. Заклинатель встал, с ощутимым скрипом разгибая закоченевшие ноги, и сделал пару нетвёрдых шагов. Тень замельтешила рядом, отчаянно пряча Вэй Ина под зонтом от снежных хлопьев. — Чего ты суетишься? Мне нельзя под снег? Призрачный друг умоляюще закивал. — Там что-то опасное? Из распираемого брюха тёмно-серых небес выпала блестящая бусина крови. В точке, где бриллиантовый сугроб с жадностью вобрал в себя жирную, горячую каплю, вытянулся и возвысился над чистым снежным покрывалом красный бутон ликориса. Вслед за первой кровью зимний лес накрыла багровая морось. Каждая впитанная в снег рубиновая слеза вставала ожившим цветком. Когда дождь прекратился, там и тут средь высоких сосен затанцевал адовый пожар — покачивались на стылом ветру корзинки паучьих лилий. Интуиция кричала заклинателю о притаившейся угрозе. Прикоснуться к изогнутым лепесткам или ступить в заросли ликориса равноценно тому, что подставить шею под клыки оборотня-волка. Оставаясь в пределах синего зонта, на единственном незаполненном цветами участке, Вэй Ин склонился к бутонам, чтобы получше их рассмотреть. Невольно вдохнув тошнотворно-горькую сладость, юноша закашлялся и отшатнулся. Осознание, что цветок предателя источает запах для него, ласково подкормило забитого внутренним ободряющим монологом зверя-панику, который заскрёб когтистой лапой по стенкам желудка. Чернота между деревьями зловеще сгустилась, заколыхалась, отлипла от стволов и порвала себя на толстые кляксы. Новообразовавшиеся чернильные сущности плюхнулись в гущу трупно пахнущих усатых головок. То сжимая, то разжимая булькающие тельца, словно черви, они медленно сужали кольцо вокруг «спасительного» маяка, сулившего напоить их — иссохшихся в пустынном мраке — своей жизненной энергией. «Это и есть демоны снов? Шустро же они меня почуяли», — сгребая в себе остатки хладнокровия, Вэй Ин пошарил по изношенному ханьфу. Согласно логическому развитию сюжета традиционного кошмара, оружия при нём не было. Из складок пояса заклинатель вытащил лишь два плоских камешка гальки и истерически усмехнулся. — Небогато. Эй, молчун-гэгэ, если у тебя есть меч, самое время им воспользоваться. Первая, видимо, самая изголодавшаяся тварь на подлёте разинула широченную пасть, показывая Вэй Ину омерзительную воронку с двумя саблевидными клыками спереди и множеством мелких шиповых зубов. Однако демон тут же смачно врезался мордой во что-то прямо перед лицом заклинателя. «Под зонтом — барьер», — выдохнул юноша, немигающе наблюдая, как грязевые ублюдки мажут мутной слюной стены защиты. Встрепенувшись, Вэй Усянь обернулся к своему покровителю. Демоны мухами облепляли островок безопасности под синим куполом, обходя фантома, словно мешающее дерево. И всё же какая-то одержимая тревога не отпускала первого ученика ордена Юньмэн Цзян. — Зайди под зонт! Тут хватит места! Призрак не шелохнулся. Только крепче сжал ручку. Будто поняв опасения заклинателя, один из демонов принюхался к белой фигуре. Внутри Вэй Ина всё обмерло. Два жёлтых змеиных клыка вонзились по самые корни в плечо фантома, который оказался для местных монстров не таким уж бестелесным.