Драко Малфой. Эффект кувалды

Итак, третьим испытанием для нас стал Дуэльный клуб. И его появлению мы обязаны… Рональду Уизли. Сообщение о том, что Тайная комната снова открыта, не вызвало особых волнений. Ну в самом деле, что может быть страшного в корявых стихах и движущихся картинках? Это вам не кровавая надпись на стене и подвешенная за хвост окаменевшая кошка. Студенты посудачили между собой, кто-то вспомнил ставшую легендой историю про Салазара Слизерина и страшное чудовище, да на этом всё и успокоилось. Нам, занятым газетой, хватало своих проблем. А Рону… Рону, видимо, было скучно. Поэтому нерастраченную на учёбу энергию он решил перенаправить в другое русло и найти Тайную комнату. Но для начала ему нужно было хоть что-нибудь о ней узнать. И в этом заключалась самая главная трудность. Сидеть в библиотеке часами, как Гермиона, по крупицам выискивая информацию, он не любил. Хагрид от его вопросов расстроился, выставил из хижины и три дня пил без продыху. Дамблдор напустил туману, чем ещё больше раздразнил любопытство. Перси распекал его больше часа, пообещав, если он не возьмётся за ум, написать родителям. Близнецы же и вовсе повели себя как придурки: сказали, что у них есть какая-то волшебная карта, на которой видны все комнаты, что есть в Хогвартсе, и пообещали показать, если он сопрёт у Поттера мантию-невидимку. Откуда только узнали о ней, даже он, лучший друг Гарри, о ней не знал! Да и как забрать, они же не в одной комнате живут. Поэтому Рон попросил по-честному. Но Гарри лишь глазами по-совиному похлопал: «Нет у меня никакой мантии!» Рон на братьев обиделся: ишь, обмануть его хотели! Да он сам их обведёт вокруг пальца! Поэтому на встречу в условленном месте — и чего им в гостиной не сиделось, нет, заставили переться в старый чулан Филча, где уже давно складывали сломанные швабры и дырявые вёдра, — Рон прихватил с собой грязное полотенце. А ещё решил, что сначала потребует от них показать карту, а то вдруг и с этим надули. Да только ничего у него не вышло. Не успел он дойти до чулана, как кто-то схватил его и грубо впихнул внутрь, тут же закрыв снаружи дверь. Хотя почему «кто-то», близнецы и впихнули. Ещё и поглумились: «Наш маленький глупый Роникус попался на крючок, теперь его, как муху, съест голодный паучок! Будь осторожен, братец, их там очень-очень много». И тут кто-то как прыгнет на него и давай бегать: по руке, по голове, по лицу! Рон, заорав от ужаса, принялся стряхивать с себя невидимых чудовищ, потом бросился к двери, заколотил по ней, забыв про палочку, и едва устоял на ногах, когда та внезапно распахнулась. Не сама по себе, как оказалось, — за ней стоял профессор Снейп. «Вы так сильно соскучились по швабрам и тряпкам, мистер Уизли, что предпочитаете этот чулан факультетской гостиной? — спросил он и усмехнулся так ехидно, что Рон пообещал себе больше никогда-никогда не верить близнецам. — Что ж, не смею противиться вашему столь горячему желанию воссоединиться с ними. Неделя отработок у мистера Филча». — «Но это не я, сэр! — попытался оправдаться Рон. — Это Фред и Джордж, они запихнули меня сюда». — «Прекрасно! — ещё паскуднее ухмыльнулся Снейп. — Тогда вам точно будет не скучно. Будете отрабатывать вместе с братьями». Само собой, Рону потом влетело. И от деканши — за позор факультета, и от Перси — за снятые баллы, и от близнецов — за стукачество. Но Рон не падал духом: он решил, что слава открывателя Тайной комнаты того стоит. Только действовать в дальнейшем нужно аккуратнее. Всё это Уизли поведал Гарьке под великим секретом, очевидно, надеясь, что тот соблазнится отправиться приключаться вместе с ним, а заодно возьмёт на себя самую нудную часть — поиск информации, всё равно ведь в библиотеке сидит целыми днями. Гарри отмахнулся: — Некогда мне, Рон. Да и что там такого интересного, в этой комнате? Древнее чудовище? Оно наверняка сдохло уже давно, столько лет без еды. А если живо и спит, то тем более лезть туда не надо — целее будем. — Спит, говоришь? — задумчиво прищурился Уизли, чему-то вдруг обрадовался и ускакал. Мы тогда не обратили внимания на его кривляния, а зря: на следующем уроке ЗоТИ он, едва Локхарт вошёл в кабинет, крикнул с места: — Профессор, это правда, что вы победили дракона? Здесь, пожалуй, стоит сделать небольшое лирическое отступление и рассказать о Гилдерое Локхарте. Наша первая встреча вышла довольно эпичной: Локхарт, как настоящий супергерой, в жестокой неравной схватке победил непонятно откуда взявшегося над магическим Лондоном древнего птеродактиля. Мне, по несчастливой случайности оказавшемуся рядом, досталась роль Мальчика-которого-спасли — так меня прозвали газетчики. Локхарт долго позировал для колдофото, обнимая меня за плечи и сверкая белозубой улыбкой, охотно отвечал на вопросы журналистов, местами неплохо шутил, раздавал автографы всем желающим и на прощание вручил мне бесплатно стопку своих романов — одним словом, пиарился как мог. При этом он не производил впечатление недалёкого самовлюблённого придурка, каким его показали в каноне. Желающим произвести хорошее впечатление? Несомненно. Умеющим работать на публику? Определённо. Получающим удовольствие от всеобщего внимания и любви? Люди и до него искали признания и славы, в этом нет ничего необычного, и если закрыть глаза на способ, которым Локхарт находил сюжеты для своих книг, он мало чем отличался от мультимедийных личностей моей современности. Ну разве что не пользовался для раскрутки интернетом — за неимением оного. Однако одной харизмы и умения работать с публикой недостаточно, чтобы очаровать толпы поклонников. Главной причиной популярности Локхарта была скудость развлекательного чтива, вернее, почти полное его отсутствие. Полки «Флориш и Блоттс» ломились от книг, большую часть из которых составляли энциклопедии или справочники. Чуть особняком стояли биографии, дневники и книги по истории, но и они имели ценность именно как образовательная литература. К чисто художественной относились, пожалуй, только сказки барда Бидля. Ни детективов, ни любовных романов, ни приключений. Магловские книги практически отсутствовали — то ли владельцы магазина не смогли подобрать понятный магам ассортимент, то ли ими вообще мало интересовались. Так что Локхарт удачно занял пустующую нишу. Странно, что никто не пытался повторить его успех, уверен, драмы о запретной любви чистокровного и маглорожденной, ведьмы и оборотня обязательно нашли бы отклик в сердцах женской половины Магической Британии, а детективы о том, как умный аврор с верным напарником расследуют дела об убийствах и кражах ценных артефактов, наверняка привлекли бы к себе внимание мужской. Эх, жаль, что во мне нет литературной жилки, с удовольствием настрочил бы десяток-другой романов. Надо подкинуть эту идею Винсу, чтобы попробовал себя в новых жанрах, вдруг выйдет толк. Я, кстати, очень скучал по художественной литературе. У нас дома, в моей реальности, была отличная библиотека, которая досталась маме ещё от её родителей. Она и сама постоянно покупала книги, много читала мне вслух в детстве. После её смерти книги стали для меня своеобразной отдушиной, напоминая о времени, когда она была жива. От Польки я узнал про фанфики, и они, пусть и в меньшей степени, тоже захватили меня. Здесь первое время было не до книг, но, обвыкнув в новой реальности, я понял, что скучаю по чтению. Увы, что в мэноре, что в школьной библиотеке выбор был катастрофически бедный. Я готов был согласиться даже на нелюбимое фэнтези! Пару раз у меня получилось, прикрывшись тем, что это надо по программе курса, уговорить маму купить книги через Андромеду. В качестве рождественского подарка я тоже запросил книги, заранее выслав Нарциссе список. Читать романы Локхарта заранее мне не хотелось: раз они заявлены у нас как учебники, вполне успею это сделать в школе, тем более что, как намекнул отец, мои уроки со Снейпом никто не отменял, так что необходимые знания по ЗоТИ я получу в любом случае. Но в последний вечер дома мне совершенно нечем было заняться; я от скуки открыл первый попавшийся роман Локхарта и… зачитался, с трудом оторвавшись почти к утру. Стоило признать — Гилдерой Локхарт был весьма талантлив, и это была третья слагаемая его успеха. Лихо закрученный сюжет, яркие, харизматичные герои, простой, без излишних красивостей язык, ненавязчивый юмор — даже меня, избалованного хорошей литературой, смогли зацепить его романы, что уж говорить об английских магах, для которых подобное чтиво было в новинку. В Хогвартсе я так же быстро проглотил вторую книгу, а на третьей неожиданно споткнулся: что-то в тексте показалось мне подозрительно знакомым. Я вернулся к началу и стал перечитывать, скрупулёзно выписывая такие моменты. Память молчала, пока, читая один напряжённый эпизод, мне не захотелось в сердцах воскликнуть: «Вот-вот, не стоит ходить ночью по болотам, когда силы зла властвуют безраздельно!»И тогда всё встало на свои места. Осенённый догадкой, я торопливо пролистал оставшиеся книги, кроме справочника по домашним вредителям и его автобиографии «Я — волшебник». Из семи книг пять подходили под мою теорию, оставшиеся две выбивались, но только потому, что мне не с чем было сравнить — я не знал первоисточник. Оказывается, Локхарт не воровал чужие подвиги, меняя волшебникам память. Он писал фанфики. Тотальные АУ-версии магловских книг вроде небезызвестных Оттенков. Изменял имена героев, играя в анаграммы. Переносил действие из других времён и локаций в современность, подстраивая под обычаи и нравы Магической Британии. Изменял сюжет, добавляя своё и по-новому обыгрывал канонные фишки, по которым я и узнавал канон. Такой вариант добиться признания и славы куда как этичнее, чем воровство чужих подвигов и стирание памяти. Но во всём остальном он был канонный Гилдерой Локхарт: рисовал автопортреты, говорил исключительно о себе, раздавал автографы, лез в каждую бочку, предлагая помощь и высказывая своё никому не нужное мнение. Я безумно радовался тому, что Гарька не играет в квиддич: Локхарт колдовал из рук вон плохо, даже у первогодок получалось лучше, так что он, скорее всего, оставил бы Гарьку не только без кости в руке, но и без головы. Отношение к Локхарту в школе было неоднозначным. Директор по большей части снисходительно улыбался, слушая его болтовню, Макгонагалл откровенно презирала, Снейп без зазрения совести оттачивал на нём своё остроумие, остальные с разной степенью тактичности пытались свести общение к минимуму. Девчонки его обожали, независимо от возраста и факультета, а на моё замечание, что профессор он так себе и они повелись на смазливую мордашку, Панси снисходительно фыркнула: — Ты просто ревнуешь, Драко. Мистер Малфой, конечно, красивый мужчина, но ведь сейчас его здесь нет. А женское сердце не может жить без любви — оно зачахнет, словно цветок в пустыне. Я не нашёлся, что на это ответить и больше не пытался высказываться о Локхарте в присутствии наших дам — ещё обидятся, а ты мучайся потом чирьями на мягком месте. Парни со старших курсов раздражённо хмурились: им Локхарт тоже не нравился, и ко мне даже пару раз подходили с вопросом о частных уроках у отца или посоветовать не менее опытного репетитора. Мои же сверстники пока ещё верили профессору на слово, восхищаясь его подвигами и, возможно, втайне мечтая их повторить. Поэтому в любопытстве Уизли не было ничего странного, тем более что именно этот Локхарт совершил настоящий подвиг всего несколько месяцев назад, на глазах у десятков живых свидетелей — поистине беспрецедентный случай! Доморощенный геракл заливался соловьём почти весь урок, хорошо хоть сценки не разыгрывал, потому что изображать, как меня «спасали», я желанием не горел. На вопрос о заклинании, которым он сразил дракона, Локхарт в стиле незабвенной Амбридж ответил: — Зачем вам знать такое сложное заклинание? Вы же ещё дети! С драконами должны сражаться взрослые и умелые волшебники. Как я, например. Или наш многоуважаемый директор Дамблдор. Ну или, в конце концов, авроры. — А если мы встретимся с чудовищем из Тайной комнаты? — воскликнул Рон, сделав большие глаза. — О, вы про те стихи? — нервно хохотнул Локхарт. — Думаю, это просто была чья-то не совсем удачная шутка. Никто ведь до сих пор не пострадал. — Ну, пожалуйста, профессор! — заканючил Уизли. — Вы же такой умный волшебник! Так много знаете! Сражались и с вампиром, и с троллями, и с оборотнями, даже с драконом! Нам хочется быть, как вы, а не только учить, как красных колпаков останавливать. Лесть во все времена была отличным способом добиться желаемого и одинаково действует как на обычных людей, так и на волшебников. Локхарт засмущался, покраснел и, неловко откашлявшись, сказал: — Что ж… э-э-э… думаю, нам в этом поможет Дуэльный клуб. И всё завертелось. Дамблдор идею поддержал, попросив Флитвика поучаствовать. — Боюсь, моя слава великого дуэлянта уже давно в прошлом, — ответил тот, скромно опустив взгляд в свою чашку. Деканы собрались в кабинете директора на привычные раз в две недели посиделки, чтобы за чаем обсудить текущие проблемы. Разговор, конечно же, зашёл и о Дуэльном клубе. — Не прибедняйтесь, Филиус, — одёрнула его Макгонагалл. — Ваша слава от вас никуда не делась. А чтобы проучить этого фанфарона, не обязательно быть мастером дуэлинга. С этим и пятикурсник справится. — Тогда мне тем более нечего там делать, — твёрдо отрезал Флитвик. — Северус, тогда, может, ты? — обратился к Снейпу Дамблдор. — Ну не дам же просить. И студентам будет интересно посмотреть на дуэль двух взрослых магов. — Спасибо, что оценили меня выше пятикурсника, — желчно процедил сквозь зубы Снейп. Макгонагалл, которой, видимо, и предназначалась эта шпилька, молча поджала губы. — Да ладно тебе ворчать, Северус, — вмешалась в разговор Спраут. — Мы все знаем, что ты хорош не только в магических, но и словесных дуэлях. — Предлагаешь отшлёпать младенца? — понимающе ухмыльнулся Снейп. — Ему не помешает. — Помона, Северус! Вы же говорите о своём коллеге! — попытался пристыдить их Дамблдор. — Проявите к нему хоть немного уважения. — Простите, Альбус, но человек, который не может отличить поющую герань от обыкновенной и при этом считает себя чуть ли не экспертом в Травологии, моего уважения не заслуживает, — сурово припечатала Спраут. — Вы можете и дальше сюсюкаться с этим болваном, а меня увольте. Декан Пуффендуя, как было принято говорить раньше, имела добрый нрав: спокойная, терпеливая, всегда готовая выслушать и прийти на помощь, даже если на твоём галстуке отсутствовал жёлтый цвет. Она редко сердилась и повышала на кого-то голос, а тем более высказывалась столь категорично. Видимо, Дамблдор настолько этим впечатлился, что больше ни слова не сказал о Локхарте и быстро перевёл разговор на другую тему. Дуэльный зал — огромное гулкое помещение в виде амфитеатра с длинным подиумом посередине — уже был, его просто привели в порядок, очистив от пыли и сваленной в кучи старой поломанной мебели. Для каждого курса, кроме первого — этих до клуба не допустили, решив, что ещё рано, — выделили один день, и нашему выпала честь открывать его. Посещение клуба было делом сугубо добровольным, но в зал набился почти весь курс. Студенты, разместившиеся на ступеньках амфитеатра, возбуждённо переговаривались, пытаясь угадать, чему их будут сегодня учить. Предположения были самые разные, от вполне логичных — какие-нибудь простенькие щитовые чары — до фантастических вроде заклинаний против монстров высшего класса опасности. Локхарт, который уже был в зале к нашему приходу, важно расхаживал по подиуму, то отвечая на вопросы, то что-то рассказывая. Мы забрались повыше — чтобы было лучше видно и не задело случайно срикошетившее заклинание — и с нетерпением стали ждать начала. В отличие однокурсников, я заглянул в клуб не для тренировки дуэльных навыков, мне вполне хватало занятий с деканом. Сегодня была очередная контрольная точка канона, тот самый день, когда едва ли не весь Хогвартс, услышав, как Гарри говорит на парселтанге, поверил, что он — наследник Слизерина. Даже по дате почти совпало. И теперь меня мучило любопытство, как будет выкручиваться эта вселенная, потому что я ни в коей мере не собирался ей помогать. Хотя бы тем, что не знал этого треклятого заклинания вызова змеи, не учил его специально. Но даже если бы знал, это мало бы помогло — было ещё кое-что, одна маленькая, но очень важная деталь, объяснение которой я пока придумать не мог, а в то, которое у меня было, с трудом верил — было бы слишком хорошо, окажись это правдой. Дверь неожиданно распахнулась, и в Дуэльный зал во всём своём мрачном пафосе стремительно вошёл Снейп. Поздоровавшись, он превратил вынутое из кармана перо в элегантную вешалку и… разделся. Ну… не совсем, конечно, всего лишь снял мантию, под которой оказались традиционно чёрные брюки, чёрная рубашка и странная конструкция из чёрных кожаных ремней, напоминающая БДСМ костюмчик. Но для нас, привыкших видеть его исключительно в мантии, это был почти стриптиз, особенно с таким пикантным дополнением. То, что оживились девчонки, не удивило — нашли себе новый объект для любования. Даже пара восторженно вскинувшихся мальчишек не сильно напрягли. Но когда рядом заёрзал Грег, я по-настоящему забеспокоился: мои взгляды были достаточно толерантны, чтобы не призывать расстреливать геев на каждом углу, но к такому жизнь меня не готовила. — Пожалуйста, не говори, что ты тоже запал на профессора! — тоном умирающего лебедя простонал я. — Да ты посмотри на него! — Грег, подавшись вперёд, жадно пожирал Снейпа взглядом. — Это же такой раритет! И где достал только? — Какой раритет? Ты о чём? — навострил ушки Гарька. Дядя Джон рассказывал ему о волшебном мире, но этих знаний всё равно было катастрофически мало — даже я за полтора года успел узнать больше. Но, видимо, не всё. — Накопитель, — ответил за Грега Невилл. — В смысле? Вот эти ремешки? — не поверил я. Невилл открыл было рот, чтобы что-то сказать, но напоролся на суровый взгляд Снейпа, буркнул: «Потом» — и уставился на собственные колени. Я пожал плечами: потом так потом, судя по восхищённому виду Грега, нам в любом случае не избежать лекции на тему странных мужских аксессуаров. Снейп между тем поднялся на подиум и обратился к Локхарту: — Вы уже объяснили студентам правила Дуэльного клуба? — О, я как раз собирался! — ответил тот. — А чем вы занимались до этого? — злобно набросился на него Снейп. — В очередной раз тешили своё тщеславие? — Ну что вы, Северус! Я всего лишь пытался пробудить в детях дух приключений. — С этим они и сами прекрасно справятся. Лучше пробудите в них желание следовать правилам дуэльного кодекса, и поскорее — моё время, в отличие от вашего, весьма и весьма ценно. Локхарта не пришлось дважды просить — он тут же запел соловьём, важно расхаживая по подиуму. Я слушал его в пол-уха, наблюдая за Снейпом — тот, сосредоточенно нахмурившись, махал палочкой, судя по радужному переливу в воздухе — наколдовывал щит, чтобы нас, студентов, не зацепило рикошетом или улетевшим в «молоко» заклинанием. В отличие от того же Дамблдора, наш декан серьёзно относился к безопасности вверенных ему детей. Достаточно вспомнить, как он гонял нас по технике безопасности и таблицам совместимости на первом курсе. Причём эта почти маниакальная одержимость порядком, видимо, то ли была какой-то особой чертой слизеринцев, то ли передавалась воздушно-капельным путём от декана, но старосты следили за нами с не меньшим энтузиазмом. Так что когда мы отправлялись спасать Гарьку от Квиррелла, нам несказанно повезло: Джемма могла в приказном порядке отправить нас обратно в гостиную, а рискни мы ослушаться — нажаловалась бы декану, и отработка у Филча показалась бы раем. И это ещё в Хогвартсе отменили телесные наказания! Кто-кто, а Снейп бы наверняка использовал их постоянно. В профилактических целях. И не только на учениках Слизерина. Не то чтобы я не был с ним не согласен — до некоторых и правда доходит исключительно через то место, на котором сидят. Пока я предавался размышлениям, Локхарт закончил трепаться, дуэлянты встали на позицию, и мы замерли в предвкушении. Не знаю, догадывался ли кто о возможном исходе поединка, но полюбоваться шоу точно хотелось всем. — Надеюсь, вы не станете сдерживаться, Северус? — игриво подмигнув девчонкам на первом ряду, спросил Локхарт. — Это должна быть честная дуэль! — Даже не собирался, — буркнул Снейп. — Расходимся! Я почему-то был уверен, что всё закончится буквально после пары-тройки заклинаний, но Снейп — то ли в отместку за самоуверенность Локхарта, то ли из привычной вредности характера — побеждать противника не спешил. Сначала изрядно повозил его по полу, лениво отбивая атаки, а затем мощным Петрификусом буквально распял на завибрировавшем щите. — Полагаю, дуэль окончена, — холодно бросил он, отвесив изящный поклон. — Фините! — Что ж, это был отличный поединок! — Локхарт, откинув с лица волосы, с независимым видом одёрнул жилет, будто не его тут минуту назад валяли по подиуму. — А теперь, может, кто-нибудь из студентов хочет продемонстрировать нам свои умения? — Он окинул взглядом зал и засветился улыбкой: — О, Гарри! Я уверен, вам есть что нам показать. А рядом с вами, если не ошибаюсь, мистер Малфой? Прекрасно! Мальчик-который-выжил и Мальчик-которого-спасли — невероятный дуэт. Как вы думаете, Северус? Снейп окинул нас скептическим взглядом и кивнул: — Прошу, господа. Если Локхарту я бы ещё смог возразить, то перечить декану не осмелился и поплёлся на подиум. Гарька молча пристроился в фарватере: у него шли активные переговоры со Снейпом по поводу дополнительных занятий, и ради них он был готов сразиться не только со мной, но и с Волдемортом. — Надеюсь, правила напоминать не нужно? — спросил Снейп. — Нет, сэр, — ответил Гарька. Я посмотрел на него и вдруг почувствовал азарт. До этого момента мне ещё ни разу не удавалось сражаться с кем-то по-настоящему. На ЗоТИ мы пока знакомились исключительно с тем, как отличить одну фантастическую тварь от другой и каким способом её упокоить — или хотя бы обойтись малым ущербом. У Снейпа я сам с собой отрабатывал до автоматизма заклинания. Флитвик если и давал что-то, то тренироваться разрешал исключительно на предметах, а не на друг друге. Даже с Квирреллом мы боролись по-магловски, зубами и кулаками. И вот наконец передо мной стоял настоящий противник. Всё равно что выйти на ринг в любительском соревновании — не для того, чтобы выиграть призовой кубок, а чтобы испытать себя, проверить, на что ты способен, ведь это не учебный бой, где тренер тебя подстрахует, объяснит ошибки и заставит повторить неудавшийся приём. Есть только ты — и человек напротив, стремящийся любой твой промах обратить против тебя. И лишь от тебя зависит, дашь ли ты ему этот шанс. Адреналин шибанул по венам, заставив сердце бешеным зайцем скакать в груди. Я почувствовал, как губы разъезжаются в широкой ухмылке: — Страшно, Поттер? Гарька, видимо, поймал такую же адреналиновую волну, потому что фыркнул, оскалившись: — Ещё чего! По сигналу мы повернулись друг к другу спиной, сделали необходимые десять шагов и резко развернулись, вскидывая палочки. Я ударил сразу же, первым, что пришло в голову, просто чтобы дезориентировать и проверить реакцию. Гарька уклонился, плюхнувшись на пол, и послал заклинание оттуда. Я выставил лёгкий щит, но Гарька не дал мне долго прохлаждаться, тут же забросав заклинаниями. Пришлось идти в контратаку. Мы запрыгали по подиуму, как горные козлики. Наверное, со стороны это смотрелось комично — тот же Снейп и двадцати шагов не сделал на протяжении всей дуэли, включая те, которыми он отмерял расстояние от противника, — но нами руководил азарт, а не желание произвести впечатление. Однако, к сожалению, такая тактика боя имела и свои недостатки — я начал задыхаться. Три с половиной месяца вдали от крестража и тёмной магии Волдеморта хорошо сказались на моём физическом состоянии, но не смогли излечить полностью. Ещё пара минут, и я просто рухну на пол. Самым правильным в этой ситуации было обезоружить противника, как это сделал в каноне с Локхартом Снейп. И плевать, что второкурсники это заклинание пока якобы не знают, именно с него декан начал меня муштровать в этом году. — Экспеллиармус! Единственное, чего я не учёл, это того, что Гарри — не рядовой волшебник: оставшись без палочки, он в первый момент растерялся, а потом шибанул меня чистой магией, без заклинания. Удар получился такой силы, что меня отбросило на несколько метров назад; я выронил палочку и чувствительно приложился лопатками и головой о пол. Гарька, видимо, не ожидавший такого эффекта, испуганно вскрикнул и, забыв, что у нас идёт дуэль, бросился ко мне. Я немедленно воспользовался его оплошностью: сделал подсечку, когда он оказался рядом, одновременно невербально призывая свою палочку, и, навалившись сверху, приставил кончик палочки к его горлу: — Я выиграл! — Так нечестно! — обиженно засопел Гарька. — Ты воспользовался магловским приёмом. Хотя я тоже не совсем по правилам сражался, — тут же признал свою ошибку он. — Верно, — согласился я, отодвигаясь, чтобы дать ему возможность сесть. — Но это касается исключительно дуэлей. Во время реального боя нужно использовать всё, что знаешь и умеешь, особенно если противник не знает твоих секретов. — Мы вам не мешаем, господа? — язвительно поинтересовался Снейп. — Простите, сэр, — одновременно сказали мы, поднимаясь. Я, кажется, сделал это чересчур резво, потому что недавний удар напомнил о себе неприятной пульсацией в затылке. — Болит? — всполошился Гарька. — Прости! — Ерунда, жить буду, — отмахнулся я. — А вот дуэлей с меня на сегодня хватит. Гарька со мной согласился, и мы до конца занятия просидели в уголке, наблюдая за другими дуэлянтами. Расходиться после не хотелось — эмоции так и кипели, требуя выхода, — поэтому мы, прихватив Невилла, отправились в нашу комнату, заглянув по пути на кухню за булочками. Когда чай закончился, а обсуждение клуба пошло по второму кругу, я спросил у Невилла: — Так что там с накопителем? Ты обещал рассказать. — Я на самом деле немного знаю, — смущённо потупился он. — Я его только на портрете прапрапрадедушки видел — он был заядлым дуэлянтом, даже умер на дуэли. После его смерти прапрапрабабушка то ли продала, то ли уничтожила накопитель: она очень не хотела, чтобы кто-нибудь из семьи тоже занимался дуэлями. — Я так понимаю, накопитель — это артефакт? — обратился я к Грегу — может, он расскажет больше? — Да, — оживился тот. — Чаще всего их делали на заказ, как Олливандер подбирает нам палочки. Там ведь важно всё: чью кожу брали, как обрабатывали, какие руны наносили, плетение, застёжки, каждая мелочь! Иногда требовалось не меньше года, чтобы изготовить качественную портупею, а стоили они половину годового дохода среднего поместья. Хотя и обычные были, но они уже ценились меньше. Я задумчиво почесал кончик носа. Артефактов в каноне было предостаточно, те же волшебные палочки, мётлы, Распределяющая шляпа, карта Мародёров, Кубок огня, маховики времени, часы Уизли, зеркало Еиналеж, предметы основателей, Исчезательный шкаф, Дары смерти — и это только то, что я вспомнил навскидку. Но ведь это не значит, что не могло быть других артефактов кроме тех, о которых упоминалось в каноне, тем более что один такой «неопознанный» артефакт я уже встречал — та самая брошь для смены наряда, которую презентовал Шляпе. Но меня больше смущало не наличие накопителя, а принцип его работы: если магию можно копить в каком-то предмете, то почем у в этом мире нет пресловутых родовых камней? Казалось бы, чего проще — сбрасывай в камень магию, накапливая её для других поколений, а те, когда потребуется, ею воспользуются. Но за полтора года я ни разу не слышал о чём-то подобном. Это настолько важная тайна, что её нужно хранить пуще зеницы ока? Ну типа наитемнейшая магия, за которую не в Азкабан сажают, а сразу всем семейством с дементором заставляют целоваться. Меня передёрнуло. Я уже успел привыкнуть к тому, что, несмотря на трёхголовых псов, хитрожопых директоров и маячившего на горизонте Волдеморта, этот мир был… светлым. Умом я понимал, что грядёт война, которая принесёт смерть и боль, что Магическая Британия вообще и Хогвартс в частности закостенели в своих традициях и потребуется гораздо больше, чем одна школьная газета, чтобы взбаламутить это сонное болото. Но душой ли, сердцем, на каком-то другом, глубинном уровне, чувствовал исходящий от него свет. Может, дело было в здешней магии — она не давила, не требовала жертв, не клубилась потусторонней хтонью в кошмарах. А может, в людях, что меня окружали, в их вере в меня, крепком плече и умении принимать меня таким, какой я есть. — А для чего они нужны? — продолжил расспрашивать я. — Общий принцип понятен — накапливать магию, чтобы потом её тратить во время поединка. Но разве смысл дуэли не в том, чтобы показать свои способности без таких вот… костылей? — Ты знаешь, сколько раньше могли длиться дуэли? — вздёрнул брови Грег. — Несколько часов! Дуэлянтам нужно было не просто победить соперника, а в первую очередь показать всё, на что они способны, все свои умения. — Думаю, после сегодняшней демонстрации никто не сомневается в способностях профессора Снейпа, — задумчиво выдал Невилл. — Особенно профессор Локхарт. Невилл, что называется, шутил редко, но метко. Мы переглянулись и расхохотались. Представление и правда вышло фееричным, но мне было совершенно не жаль Локхарта — за глупость надо платить. — Интересно, где Снейп его взял? — отсмеявшись, спросил Грег. — Накопитель, я имею в виду. Это же такой раритет! Их уже лет сто как не делают. — Может, от родственников достался? — предположил Гарька. — Если только по материнской линии, от Принцев, — задумчиво протянул я, задавая себе тот же вопрос. Профессор помирился с дедом, и тот согласился признать внука-полукровку? — Снейп из Принцев? — удивился Винс и тут же согласился: — Ну да, нос-то у него фамильный, такой ни с кем не спутаешь. Как я сам раньше не догадался? — А кто его отец? — спросил Грег. — Что-то я не припомню такую фамилию среди английских волшебников. — Обычный магл. Эйлин вышла за него против воли родителей, как моя тётя Андромеда. Так что профессор Снейп — Принц-полукровка. Я специально заострил на этом внимание, чтобы через три с половиной года Гарри, если найдёт учебник по зельеварению с пометками Снейпа, пришёл с этой новостью ко мне, а не стал самостоятельно заучивать смертоносные заклинания. Пусть хоть такая у меня будет «соломка».