Пари на судьбу Британии

      Рон достаточно легко согласился на прогулку до памятника. Что в этом такого? Ему несложно пройтись с Андромедой. Она — прекрасная женщина и хорошая подруга его матери. Возьмём с собой ещё и Нарциссу? Без проблем. Он встречал её несколько раз. Мать его друга, разве могут быть проблемы? Для Рона — это не было ничем серьёзным или значимым. Он проводил двух знакомых взрослых волшебниц, чтобы они почтили память погибших.       Вся магическая Британия считала иначе.       Журналисты были везде. Они караулили его у их семейного магазина, у дома и даже возле любимого кафе! Оно же маггловское, как они вообще туда добрались? Рона окружали вопли журналистов: «Дайте комментарий! Почему вы были вместе с Нарциссой Малфой? Как может герой войны симпатизировать бывшим пожирателям?!»       Рон вообще не думал ни о чём таком. Героем войны Рон Уизли себя не чувствовал. Последние восемь лет он работал в магазине своего брата и устраивал свою личную жизнь — вот и все его занятия. Во время войны он был просто испуганным мальчишкой, который пытался спасти близких людей. Возможно такое отношение и делало Уизли героем, но в целом ему было плевать на статусы и регалии. Он давным-давно избавился от токсичной зависти, которую чувствовал по отношению к друзьям, братьям и сестре. Он просто жил своей жизнью. И ему было хорошо. Он был счастлив, пока в его жизнь не ворвались заголовки статей.       — Не переживай, Бон-Бон, скоро они забудут. Появится новый инфоповод.       Успокаивающие слова Лаванды действовали на него как обезболивающие. Она гладила его плечи, целовала щёки и губы. Так стресс последних дней угасал. Лаванда была лучшей частью его нынешней жизни.       — Они все сошли с ума! — бурчал в ответ на ласки Рон. — Они все так славно обо мне забыли, а тут!..       Лаванда продолжала мягкими движениями разминать его плечи и бормотать успокаивающую несуразицу. А Рон вдруг кое-что понял. Что-то было не так. Первые три года после войны за ним следовали попятам. Каждое его действие было сенсацией в таблоидах, просто потому что он единственный из Золотого трио был в зоне досягаемости. Гарри сначала учился на аврора, потом работал — его особо не трясли. Гермиона сначала доучивалась в Хогвартсе, а затем сбежала на два года в какой-то университет в Европе. Рон знал, что французский, а вот английские таблоиды не знали, а французским было плевать. И это подарило Гермионе два года тихой жизни и спокойной учёбы.       Хотя дела с поступлением Гермионы во французский университет вообще обстояли странно. Во-первых, ни он, ни Гарри об этом не знали, пока за пару дней до отъезда Гермиона не пригласила их в маггловский паб, дабы попрощаться перед отъездом. Во-вторых, всё лето после возвращения из Хогвартса, Гермиона вела себя странно. Почти каждый вечер сбегала куда-то в платьях и возвращалась за полночь. Ещё и с Джинни о чём-то вечно радостно трещала на кухне целыми днями. Но ни ему, ни Гарри ничего не говорила, замалчивая дела словно была невыразимцем из Отдела Тайн. И, в-третьих, она писала крайне редко после отъезда. Реже, чем из Хогвартса. Больше всего в этой поездке Гермионы напрягало то, как мало они с Гарри о ней знали. Гермиона сбежала от всего мира во французскую глубинку, где огромный вычурный замок какого-то короля исполнял роль магического университета. Рона и Гарри на столько напугало отсутствие подруги рядом, что через пару месяцев они рванули к ней. То, как была шокирована их приездом Гермиона, описать было невозможно. Она улыбалась, но как-то нервно. Обнимала их, но смазано. И взгляд её всё время бегал. Рон бы обычно не обратил внимание на такое поведение Гермионы. Но он так долго её не видел, что подмечал всё новое. Особенно сидящего на противоположной стороне университетского дворика белобрысого хорька.       Сначала Рон подумал, что ему показалось. Но, приглядевшись, он точно узнал Малфоя. Он всё время оглядывался на вход, будто ждал кого-то. И наткнувшись взглядом на их дружную компанию помрачнел. Рон сначала списал это на неприязнь, витавшию между ними с детства. И всё же реакция Малфоя несколько напрягала. Рон не мог поверить своим глазам, когда увидел удаляющуюся с университетского двора сгорбившуюся фигуру бывшего школьного врага. Он выглядел таким расстроенным. Рон никогда не думал, что Малфой может выглядеть так опустошённо. Будто бы Рон украл у него самое дорогое в его жизни.       Гермиона тем временем продолжала оглядываться по сторонам в поисках кого-то, пока не замерла, глядя в ту же сторону, что и Рон. Она смотрела в след Малфою и чуть ли не скулила. Рон поверить своим глазам не мог. Он надеялся, что выдумывает.       — Мы же тебе не помешали? — тем временем обеспокоенно спросил у Гермионы Гарри, заметив, как Гермиона помрачнела. — Нет планов на вечер?       Гермиона прикусила губу, будто останавливая себя. Не давая вырваться каким-то важным словам. Взгляд её снова забегал по округе, будто в поисках чего-то важного. Рон видел, как Малфой скрывается за изгородью. И он был уверен, что Гермиона тоже. Но взгляд всё равно бегал по двору. Будто бы надеясь на что-то. На знак или на возвращение человека, которого она искала? Однако не найдя ничего, Гермиона мягко улыбнулась и покачала головой из стороны в сторону. Кажется, сегодня она и правда свободна, так что Гарри потащил их всех на дружескую прогулку по Монмартру. Достаточно быстро Гермиона перехватила инициативу и провела им подробную экскурсию по лучшим достопримечательностям магловского и волшебного Парижа. И для Гарри, и для Рона то была первая поездка во Францию. Естественно они были в восторге. И очень рады видеть Гермиону, которая рассказывала много про Академию, про своего научника, про преподавателей и почти про каждого однокурсника. Кроме Малфоя. Его Гермиона не упомянула ни разу, хотя очевидно во дворе Рон видел именно его. Даже в письмах из Хогвартса Гермиона упоминала Малфоя регулярно. Чаще всего в жалобах на него. И всё же ни словечка о человеке, с которым она весь тот год спорила и работала? Рон слишком давно знал Гермиону, чтобы поверить в это. И слишком хорошо разглядел грустный взгляд Малфоя в их сторону. В голове Рона зарождались подозрения. Но он решил от них отмахнуться. Поэтому Рон продолжил веселиться с двумя своими лучшими друзьями. Гулять по Парижу ему нравилось больше, чем выстраивать логические цепочки.       Они дружно ели мороженое, прогуливаясь по берегу Сены, когда Гермиона наконец озвучила вопрос, который, зная Гермиону, крутился у неё в голове с момента их встречи:       — Вы когда назад?       — У нас обратный порт-ключ на девять вечера, — улыбнулся Гарри, — завтра утром мне уже надо быть на работе. Прости, что так внезапно нагрянули. Мы правда соскучились.       — О чём ты? Я всегда рада своим мальчикам! — рассмеялась Гермиона, рукой растрепав волосы Поттера.       — Франция — крутая страна, — улыбнулся Рон, вклиниваясь в разговор, — но ты про нас не забывай. Пишешь реже, чем из Хогвартса!       Гермиона тогда прищурилась. Она стукнула его ложкой от мороженого по лбу.       — Я же тут не в отпуске, Рональд! Я учусь!       — Да-да, трансфигурация и экономика — две самые скучные вещи в мире. Удивительное совпадение, что обе — твоя специализация, — закатил глаза Рон отправляя ложку мороженого в рот под сдавленный смешок Гермионы.       — А я думал, твой второй профиль — международное право, — нахмурился Гарри.       — Я перевелась месяц назад, — Гермиона чуть покраснела, произнося это, — решила, что право надо изучать в родной стране. И вообще, вот как ты читаешь мои редкие письма? Я оскорблена!       Гермиона ловко ухватила Гарри за ухо, мягко, но ощутимо оттягивая его. За пару минут их шутливой борьбы, Рон успевает доесть свою порцию. Когда Гарри всё же вырывается из захвата Гермионы, он предлагает мир и улетает на всех парах к маленькой передвижной кофейне. Они остаются наедине, когда Рону приходит в голову вопрос:       — Мне показалось, или я видел хорька в вашем универе?       — Хорька? У нас не водятся хорьки, — бормочет она пока не натыкается на взгляд Рона и её прошибает озарение, — а! Ты про Драко… Малфоя, я имела ввиду. Драко Малфоя… Того Малфоя, имя которого Драко. Хотя в целом ты понял. Да, он тоже поступил сюда. Кажется, магистерская программа по Зельеваренью? Её курирует какой-то из соавторов профессора Снейпа. У нас есть несколько совместных пар с Дра… с Малфоем — угу.       Рон наблюдает, как его подруга всё больше краснеет и путается с каждым словом. Рон делает вид, что не замечает всех этих оговорок. Ему ни к чему. Личная жизнь Гермионы — какой бы подозрительной она не была, остаётся личной жизнью Гермионы. Он это уяснил ещё в Хогвартсе. В целом они все негласно заключили договор о взаимном принятии партнёров друг друга. Даже если это твоя сестра. Впрочем, Рон скорее был удивлён, как это Гермиона до сих пор не начала встречаться ни с кем из его братьев. Это было бы забавно.       Когда Гарри вернулся, разговор уже шёл о том, как Гермиона рада работать со своим научным руководителем. Она на коленке объясняла формулы трансфигурирования, над которыми сейчас работала. И даже тихонько показала им безпалочковую трансфигурацию. Было интересно. Но совсем скоро они вернулись домой. И уже там Рон всё-таки сделал неутешительный вывод.       У Гермионы были планы на вечер. И скорее всего планы включали в себя одного хорька.       — Жаль не получилось остаться подольше, — угрюмо выдохнул Гарри, — Гермиона же не обиделась на нас?       — Не думаю, друг. И всё же в следующий раз давай предупредим её о приезде заранее?       Гарри тогда с ним согласился. Перечислил сколько всего по учёбе она могла из-за них пропустить. Рон поддакивал другу, хотя в голове крутилась мысль, что она на них скорее обиделась, если бы они остались.       Когда по окончании обучения Гермиона вернулась из Франции — она была тихой. Для Рона это было явным сигналом — что-то не так. Джинни выглядела обеспокоенной, что тоже не добавляло уверенности в том, что всё хорошо. А потом Гермиона устроилась в министерство. И её тишина будто стала громче. Рон не знал точно, что произошло, но в мыслях обругал Малфоя последними словами. Да как он посмел обидеть Гермиону! Придурок!       Отношение Рона к Драко менялось от равнодушия до ненависти на протяжении всей его жизни. Их родители не ладили ещё со школы и не уставали проецировать эту неприязнь на своих детей, передавая свою ненависть новому поколению словно наследство. Впервые внимание Рона на это обратила Лаванда. Это был длинный разговор. Именно во время этого разговора он и поделился со своей девушкой маленькой теорией.       — Подумать только! Герой Рональд Уизли распускает слухи за спиной своей лучшей подруги! — смеялась Лаванда, хлопая его по плечу.       — Милая, будь добра, оставь журналистку за порогом этого дома, — поморщился Рон, — пародии на Скиттер меня не заводят.       — И всё же роман Малфоя и Грейнджер звучит интересно. Они были бы безумно красивой парой, — сладко протянула Лаванда, — Гриффиндор и Слизерин. Лёд и Пламя. Заучка и задира. Бывший пожиратель и героиня войны. Романтично, конечно, но весьма нереалистично. Думаю, тебе показалось, Бон-Бон. Даже интрижка между ними кажется чем-то за гранью фантастики.       Рон лишь пожал плечами. Он не особо хотел развивать эту тему. Вероятно, отношения Малфоя и Гермионы ему и правда привиделись. Он отпустил эту мысль, не прикасаясь к ней следующие пару лет.       А потом оказалось, что ему не привиделось.       Одна драка в спортивном баре за честь Пушек Педдл, и вот они с Забини и Малфоем уже закадычные друзья. Они стали часто зависать вчетвером. Иногда бывшие слизеринцы ещё притаскивали с собой Нотта, но тот не так уж уважал квидич, а потому в компании спортивных энтузиастов не прижился. Зато им четверым удалось зарыть топор войны и стать хорошими приятелями. Может даже друзьями. Они начали часто ходить друг к другу в гости. И иногда очень сильно напивались в компании друг друга. К счастью или сожалению, огневиски, который они уважали не меньше квиддича, отлично стирал воспоминания на утро после пьянки. Рон замечал как много раз это происходило с Гарри и Блейзом. Обычно они с Малфоем были самыми адекватными. И всё же был один день, когда министерские работники дружно нажрались. Рон решил не вдаваться в подробности как именно аврор, зам начальника отдела чрезвычайных происшествий и руководитель восточно-европейской рабочей группы отдела международного магического сотрудничества оказались брошены на одно тяжёлое дело. Он только знал, что они всё уладили, хоть и пришлось вызывать на помощь Гермиону. Работая три дня безвылазно, они решили отпраздновать окончание дела в баре и позвали Рона. И когда Рон пришел в бар Блейз и Гарри уже были в дрова. Малфой выглядел немногим лучше. Рон принял ответственное решение не пить в тот вечер и попросил на баре тыквенного сока. Через полчаса жалоб на министра, начальника Блейза и какого-то дебила из Румынии Гарри и Блейз благополучно вырубились на диване. Рон с Малфоем редко разговаривали наедине. И ещё Малфой никогда так не напивался. Поэтому Рон и не ожидал вопроса от Малфоя:       — Хэй, ты же знаешь Грейнджер?       Рон прищурился, разглядывая Малфоя. Он прикидывается? Не зря говорят, что алкоголь — это зло. Ох не зря. Зная золотое правило — не спорь с пьяным, Рон кивнул в ответ на вопрос Малфоя. И тот просиял. А затем хлопнул ладонью по столу и захохотал.       — Конечно же, ты её знаешь — вы же дружите с первого курса в Хогвартсе! Лучшие друзья. Золотое трио. Я в детстве так тебе завидовал, Уизли. Ты не представляешь.       Рон поперхнулся тыквенным соком. Это что за новости?       — Мне? Я носил обноски своих братьев и выглядел бледной тенью на фоне своих друзей. Чему ты завидовал?       — Ты дружил с Гарри Поттером, — Малфой указал указательным пальцем вверх, — это же было мечтой каждого юного волшебника и нашего поколения.       Это правда. Рон скосил взгляд на сопящего в обнимку с Блейзом Гарри. Мальчик, победивший Волдеморта в год с небольшим. Конечно же, он всем казался классным. В 1991 году первокурсники Хогвартса ехали в школу, затая дыхание, ещё и потому, что они смогут учиться вместе с настоящим героем. Все хотели подружиться с Гарри. Рон понимающе кивал головой.       — А ещё рядом с тобой была такая красивая девочка, — выдохнул Малфой разглядывая свой стакан, так будто в нём ещё что-то осталось, — она с вами болтала, помогала с домашкой и рассказывала всякие интересные штуки, на которые вы вечно закатывали глаза.       — Тебе нравилась Гермиона? — решил уточнить Рон. Хоть и слушать эти пьяные признания казалось сюрреализмом.       Малфой опёрся щекой на руку и невидящим взглядом посмотрел на Рона.       — Моментами. Пока я не вспоминал тот бред про маглорожденных, что отец лил мне в уши, — Малфой нахмурился, сердясь на самого себя, — до войны я не думал о ней как о девушке, с которой хотел бы отношений. Во время войны тоже было некогда. Да и после надо было решать проблемы. А потом на восьмом курсе она сожгла прямо в моих руках газету с оскорблениями моей семьи! Она носилась за мной с метлой по общей гостиной и кричала проклятия, когда думала, что я переодел Филча в розовую пижаму ради шутки. Даже пару раз ударила! И мы много общались из-за наших обязанностей старост. Я не очень заметил, когда именно, но я просто влюбился в твою лучшую подругу, Уизли. Это преступление?       Рон покачал головой.       — Вот именно! — несчастная столешница опять получила кулаком от Малфоя. — Я просто не мог отвести от неё взгляд. Да, я не поцеловал её, когда мы играли в бутылочку в ночь выпускного. Да, я вышел из игры. Но я же потом признался! Я сказал ей, что чувствую. И она сама прижала меня к той стене! Это же домогательство! Я в магловском мире на неё мог за это в суд подать!       — В магическом тоже можно, — заметил Рон, — Гермиона же внесла проект закона и его приняли.       — Она такая умная, — Малфой расплылся любовной лужицей по стойке, — и такая сексуальная в своих офисных платьях. И очень находчивая. Мы бы без неё не справились.       — Да, она умная.       — Но иногда глупая такая, — мечтательно ухмыльнулся Малфой, — так радовалась цветам. Я покупал ей цветы. Каждую неделю по субботам. Один раз забыл, и она расплакалась. Я потом её обнимал, чтобы успокоить. Я так её люблю. Это просто жалко. Столько лет прошло, а я страдаю по бывшей. Я просто жалок. Нужно было выкинуть гордость куда подальше и поговорить с ней…       Рон видел, что его друг сейчас страдает, но едва давил в себе ликующий клич. Да! Он знал! Он правда знал и видел. Сам догадался! Вот вам и эмоциональный диапозон, как у зубочистки! Гарри вот ничего не заметил, а Рон знал точно. Подробности не так важны. Главное, что он знал тайну Гермионы. Эта самая белокурая тайна сейчас глядела на него взглядом оскорбленной невинности.       — Ты ведь мне не веришь? — как безумный засмеялся Малфой. — Думаешь, алкогольный бред? Сейчас!       Малфой оттянул край рубашки, выуживая оттуда медальон. Он аккуратно стянул его с шеи и раскрыл в своих руках его. Рон чуть прищурился. Внутри было колдофото. На нём Гермиона счастливо улыбалась и целовала Малфоя в щёку. Малфой на фото явно не ожидал этого поцелуя, о чём сигнализировало его ошарашенное выражение лица.       — Она всегда говорила, что лучше всего ловить момент.       Рон улыбнулся. Вот, значит, как?       — Не сказать, что я не догадывался, Малфой, — Рон встретил вопрошающий взгляд своего белобрысого друга усмешкой, — я заметил тебя во время нашей с Гарри поездки во Францию.       — О! Я вас в тот день так ненавидел, — усмехнулся своим собственным мыслям Драко, — мы с Гермионой должны были пойти в Лувр. Она собиралась мне показать картины магловских художников. Честно сказать, мне было плевать, куда идти. Главное с ней за руку. А тут вы двое. Я даже хотел наслать на вас летучемышиный сглаз. Но вы её лучшие друзья, так что я не стал. А ещё она тогда просила никому не рассказывать про нас, так что я спрятался и ждал, пока вы не уйдёте. А сам потом бродил по улицам до вечера, потому что бесился и не мог успокоиться. Я жалкий, да? Эй, я тебе тут рассказываю эксклюзив, а ты сидишь и улыбаешься?!       Рон засмеялся. А Драко всё продолжал и продолжал рассказывать детали своей личной жизни. За спиной Драко Гарри упрямо распространял свою идею о трёх разговорных табу Драко: война, семья и отношения. Рон думал, что если бы Гарри пил чуть меньше, он бы смог вспомнить их с Драко разговоры касательно всех трёх запретных тем.       В тот вечер Джинни довольно рано забрала Гарри из бара. Перед уходом не забыла напомнить, что брату ноги вырвет, если ещё раз ей мужа в таком состоянии вернёт. Рон съязвил что-то в ответ и начал собираться. Полумёртвые Забини и Малфой остались на совести Рона. Подобрав обоих слизеринцев, он переместился к себе домой, уложив Блейза и Драко на диване. К счастью или сожалению, Драко не прекращал затыкаться о Гермионе. А увидев рассерженную Лаванду — бросился к ней рассказывать о своей нелёгкой личной жизни. Чем дольше Малфой говорил, тем выше поднимались брови Лаванды. Странным образом Рону приносила удовольствие растерянность на лице любимой девушки. А всё потому что Рон был прав! Лав ему не верила, а он был прав! Он использует эту ситуацию как козырь в переговорах со своей девушкой ещё не раз и не два.       Однако эта правота не была столь же радостной, когда Гарри стал приглашать Малфоя на их дружеские посиделки в пабе раз в месяц. Неловкость сквозившая между Гермионой и Драко была ощутимой. Рон ни за что бы не хотел оказаться когда-нибудь на их месте. Рон не был самым чутким эмпатом в их компании, но даже он понимал, что у Гермионы всё ещё оставались чувства к Драко. И от этого у Рона дёргался глаз. Спрашивается, какого Мордреда они расстались перед возвращением в Лондон? Рону очень хотелось обо всём узнать, но они с Гермионой про отношения не разговаривали. Это была та область в их жизнях, которую они при общении предпочитали не затрагивать.       Поэтому сейчас, стоя втроём с Гарри и Гермионой на берегу Темзы перед её отъездом в Хогвартс, он так и не осмелился спросить о назначении Драко. Он держал в руках мороженое и смотрел на воду. Эта прогулка напоминала ему ту, что случилась во Франции много лет назад. С той лишь разницей, что в этот раз она закончилась быстрее из-за сорвавшегося в аврорат Гарри. Рон медленным прогулочным шагом проводил Гермиону до точки трансгрессии.       — Готова к новой карьере? — неловко спросил у неё Рон.       — Думаю, давно пора было уходить оттуда, — кивнула Гермиона, — но у меня была причина, по которой я должна была остаться. Сейчас я смогла вырваться, не ставя ничего под удар.       — Не знаю, зачем ты просишь Лаванду выпускать статьи про Нарциссу Малфой, но я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Гермиона.       Гермиона смотрела на него по-сестрински нежным взглядом. Похлопав друга по плечу, Гермиона кивнула. Рон верил всего в четыре вещи в мире: его девушка — самое прекрасное существо на планете, Гарри Поттер способен на любое безумство, Гермиона Грейнджер всегда знает, что делать, и ещё одна неприложная истина, которую Рон не озвучит вслух даже на смертном одре.       Но даже не смотря на собственную веру в друзей Рон любил подстелить соломки. Страховка ещё никому не помешала. Поэтому, проводив Гермиону, он тут же бросил взгляд на часы. Повезло, до следующей встречи оставался ещё час.       Рон немного погулял, выпил кофе, прочёл последние новости, записал в блокноте пару идей для новых товаров в магазине. Этим мелким делам удалось занять его, так что он и не заметил, как быстро пролетело время. Ровно в назначенный час на набережной Темзы он встретил Малфоя со стаканчиком кофе в руках.       — Уизли, я надеюсь это не странный способ позвать меня на свидание? — ухмыляется Драко, опираясь на ограду спиной. — Ты, конечно, супер, но я ещё слишком молод, чтобы умирать от рук Браун.       — Ха-ха, — закатил глаза Рон, — мне просто нужно с тобой поговорить. Один на один.       — Вау, это все больше напоминает любовное признание, — выдавил из себя усмешку Малфой.       Рон слегка ухмыльнулся. Мерлин, какой же Малфой придурок! И как их угораздило подружиться? Драко, довольный своей шуткой, гордо отпил немного кофе из своего стаканчика. Удачный момент, чтобы доказать, что не он один тут такой остроумный.       — Уводить тебя у Гермионы? Да ни за что. Жизнь мне ещё дорога.       Едва с губ Рона сорвалось имя лучшей подруги, Малфой тут же выплюнул кофе изо рта, подавившись. Рон аккуратно похлопал несчастного по спине. Казалось от этого Малфой только сильнее закашлялся.       — Ты? Откуда?.. Как ты вообще?.. Что?..       Рон спокойно выслушал поток обрывистых вопросов и восклицаний, лившийся из Малфоя фонтаном. Это не первый раз, когда он видит как люди задыхаются от вопросов. Как же тяжко видеть то, что не видят другие. Рон даже начинал жалеть, что больше у него не эмоциональный диапазон как у зубочистки. Это всё влияние Лаванды? Или он просто повзрослел?       Драко смотрел на него как умалишенный: махал левой рукой, правой крепко сжимая стаканчик кофе. Сначала Рон хотел немного помучить Драко. Помариновать в неизвестности пару минут. Жаль, что Рональда Уизли нельзя было называть терпеливым человеком.       — Да ты сам мне по пьяни это рассказал! — выпалил Рон. — Да и Гермиона спалилась, когда мы во Францию с Гарри приезжали. Короче, забей. Я знаю, что вы встречались. Так и не понял, из-за чего вы там расстались, но вижу, ты её до сих пор любишь.       Малфой сматерился, глядя Рону в глаза. Рон пожал плечами. Мол, что ты от меня хочешь. Малфой глотнул кофе. Одними губами сматерился ещё пару раз. Потом все же взял себя в руки, обнажив свои настоящие эмоции. Рон знал Драко хорошо, он редко так делал. Значит, Рону удалось докопаться до сути.       — И почему ты говоришь со мной об этом?       — Не хочется это признавать, но из нас, ты лучше всех знаешь Гермиону…       — Я не могу её знать, лучше чем люди, которые с ней дружат много лет, — нахмурился Малфой, — и я не понимаю, к чему ты ведешь.       — Я к тому, что… Между вами что-то недавно происходило? — Рон впился в Малфоя испытывающим взглядом.       Малфой закашлялся, снова подавившись кофе. Драко предательски смотрел на стаканчик кофе, будто это он трепал ему нервы, а не Рон.       — Мерлин! Уизли! Говори прямо. Ты же не на моём факультете учился!       — Я не хочу лезть в ваши отношения. Но меня бесит эта неловкая Санта-Барбара! Я вижу, что ты от неё взгляда отвести не можешь. И она на тебя тоже смотрит постоянно. Я устал от неловкой атмосферы на наших посиделках. Пожалуйста, ради успокоения моих нервов: поговорите, а?       Малфой шумно выдохнул. В руках Малфой вертел многострадальный стакан с кофе. Он не то собирался с мыслями, не то оттягивал момент ответа.       — С нашего расставания прошло много времени, но моё сердце до сих пор болит. Мы ни разу за все эти годы не разговаривали о том, что произошло между нами. Я не знаю её причин, но не уверен, что от знания мне станет легче. Рон, эти отношения были самой лучшей вещью в моей жизни. Но наше расставание — это самое тяжелое испытание, которое выпадало мне. А я тебе напомню, я год жил через стенку от безносого психа со змеиной башкой. У меня людей на глазах убивали!       Рону нечего было на это ответить. Поэтому он просто молча слушал.       — Грейнджер проехалась по мне, как магловский каток. Я люблю её больше жизни. Честно, если с ней что-то случится, я убью каждого, кто причастен к её страданиям, а потом самого себя. Но… Я не имею права требовать от неё обернуться назад.       Рон похлопал погрустневшего Малфоя по плечу. Драко выглядел так, будто ещё секунда и по щекам потекут слёзы. Поэтому Рон спросил то, что давно хотел.       — Ладно, поговорим о второй причине нашей встречи, — Рон прокашлялся, — у меня чувство, что Гермиона задумала какую-то аферу. Её увольнение… не пойми меня неправильно, я верю в неё. Но она же с детства мечтала о политической карьере. Гермиона на четвертом курсе создала общество по защите прав домашних эльфов, да и потом этим горела. А сейчас вот такой поворот. Мне мозгов не хватит, чтобы найти причину, а рассказывать мне она не хочет. Так что я подумал, если вы помиритесь, она расскажет тебе. Но в любом случае, мне кажется, тебе стоит присмотреться в министерстве. Возможно что-то происходит прямо у нас под носом. И, вероятно, что-то не слишком хорошее.       Драко широко распахнул глаза. Кажется, в голове Малфоя появилась какая-то идея. Это хорошо. Теперь можно было успокоиться. Гермиону если что подстрахуют. Малфой вытащит Гермиону из неприятностей, чего бы ему это не стоило.       Это и было четвертой непреложной истиной Рональда Уизли.