Фейерверки в ночном небе

      — Ты молодец, Уилджек… я… очень горжусь тобой….       Рэтчет сжал чужую ладонь.       Его лицо казалось практически мертвенно бледным, словно он только что лишился части собственной искры. ЭМ-поле распространяло фон полный тревоги, почти настоящего ужаса, накаляя окружение до мелких вспышек электричества. Рэкер наблюдал подобную картину не раз и не два, когда доктор отключался «на ходу», а после просыпался от кошмаров в плохо контролируемой панике, проводя весь оставшийся день, как на иголках, пока вновь не отключался от мира сего за работой. И никогда не делился своими переживаниями, да и, само собой, отмахивался от них, как от сущей мелочи, не желая об этом разговаривать. Так проходил цикл за циклом, от кошмара к кошмару.       Не будучи достаточно сильным эмпатом, разрушитель не мог различить более тонкие оттенки, витающие в сложившейся атмосфере, но понимал: ничего хорошего уж точно не было. Значит, стоит это исправить. Попытаться.       —…Не ожидал, что ты скажешь это мне хоть раз в жизни, — шепотом произнес Джеки, смотря на то, как рыжая макушка приютилась на лабораторном столе. — Спасибо, — добавив, улыбнулся, сквозь нарастающее беспокойство от правильности своих действий в этот раз. Все же во сне разговаривал, но от комплимента приятно! Оставалось лишь надеяться, что добрый доктор по окончательному пробуждению свое мнение не изменит. Ведь закончили они далеко не на лучшей ноте.       — Вставай, солнышко уже давно встало, и тебе пора-а!       Промычав что-то несвязное и прищурившись, Рэтчет зажмурился, а после медленно-медленно открыл глаза, с большим трудом просыпаясь. Похлопал глазами, чтобы прояснить зрение, а рэкер тихо усмехнулся, удивляясь такой несобранности обычно чрезвычайно серьёзного доктора. Когда тот не нашёл то, что искал, с панически бегающим взглядом по пространству, он повернулся с ужасно беспокойным лицом, в момент подрываясь с кресла прямиком к Уилджеку.       — Ты в порядке? Нигде не болит? Как Искра? Сколько времени? — тараторил Рэтчет, ладонью проводя по месту, где он видел в своём сне огромный, искореженный шрам. — Уилджек… Ты пострадал, и…       — Воу-воу! — прохохотал Уилл, заглядывая в обеспокоенное лицо медика, который с особой резвостью касался его вне медблока, впервые проявив подобную решительность. — Не парься, доктор. Со мной абсолютно все в порядке, мы сегодня ночью вернулись с Портленда. Ничего не случилось, — уверил тот, на что Рэтчет моментально насупился и отступил, задумавшись. Рэкер даже напоминать о разговоре не хотел, наслаждаясь моментом обычного разговора. — Ты вновь уснул за работой.       —…Хорошо, что это был просто сон, — тихо произнёс доктор, не отводя взгляд от груди, где мирно и спокойно пульсировала искра, распространяя фон бесспорной безмятежности на грани сущей эйфории. Впрочем, почти что обычное настроение рэкера, и рационального смысла беспокоиться больше не было, раз уж всё было только в голове, но не мог.       Ужасающая картина умирающего у него на руках Уилджека стояла перед глазами. Страшно видеть смерть, и понимать, что это только твоя вина. Слишком поторопился, отправив весь отряд в ловушку… Безумство. Единственный из тех, кто оказался под прицелом, из-за не своей же неосторожности. Пожалуй, Рэтчет даже не сомневался — будь такое в действительности, этот шарк сделал бы то же самое, без капли сожаления. Особенно теперь. Впрочем, проверять это никак не хотелось. Оставалось только с горькой радостью убеждать себя в том, что даже тогда этот болван смог выжить, вопреки судьбе, или же только по воле самого Праймуса, являясь его баловнем. Как и в тот раз, с Сиспрэем и Дредвингом, избежав беды только из-за металлокорпуса звездолёта.       Его страдания — твоя жадность и глупость. Запомни это, доктор Рэтчет.       Совершенно очевидно, что практически всё можно назвать сущей глупостью: от начала до самого конца, но другое…       Потупив взгляд в пол, Рэтчет старался вернуть себе смелость смотреть рэкеру в глаза, но это казалось практически невозможным и невыносимым. Видеть ясные, полные энергии, конечно, после произошедшего было отдушиной, но заинтересованные именно в нём… Слишком странно, пусть и такие «намёки», оказывается, лежали на самой поверхности так давно.       — Тебе нравится держать меня за руку? — Уилджек улыбнулся, задумав что-то, и тут же поднёс чужую ладонь к губам, тем самым моментально выдернув из омута мыслей.       — Что… что ты делаешь? — Рэтчет выдернул руку, хмурясь. — Я просто испугался за тебя, вот и всё. Болван, — заключил доктор, вновь отворачиваясь. — Забудем это.       — Ладно, — беззаботно пожал плечами разрушитель, отметив произнесенную причину. Подняв с кресла плед, он укрыл плечи автобота. — Знаешь, что с нами бы не случилось, мы со всем справимся! Например, надерём десам так, что Старскрим будет лить не только омыватель, но и кое-что ещё. В конце концов, я им такую взбучку в последний раз задал, что у них до сих пор нулевая активность по всей планете, ха! Пусть знают, что с ними будет, когда в следующий раз попытаются пролезть сразу к двум разрушителям. У нас имеется одно золотое правило: «держаться вместе», — самодовольно промурлыкал последние слова Уилджек, и его выражение лица было таким горделивым, что можно было отправить на выставку в номинации «самого яркого представителя самодовольства». — А это делает рэкеров непобедимыми, доктор.       — Правило разрушителей? — прищурился медбот.       — Правило разрушителей, — весело кивнул рэкер. — Сомневаешься?       «Смелое заявление», — доктору хотелось возразить в ответ, но язык не поворачивался. Стоило ли грузить меха перед собой обычным кошмаром? В самом деле, ничего не произошло и не могло произойти в реальности. Он прав, что подрыв Немезиды из-за прихода Мейкшифта, а после его возвращения обратно на корабль со взрывчаткой подарило десептиконам огромный ущерб, достойный того, чтобы те не позволяли себе никаких безрассудных действий. Да и в здравом процессоре Рэтчет никогда бы не отпустил ни его, ни кого-либо ещё, в юникронову плавильню, зовущейся Немезидой, пока план не будет отшлифован вдоль и поперёк со всевозможными исходами.       — А я думал, что у вас нет правил.       — Это залог выживания, доктор. И между прочим, у нас их как минимум четыре: сохранять спокойствие, отставить личное в бою, быть позитивным и держаться вместе! Больше и не нужно, как у вас, автоботов.       Вздыхая, Рэтчет непроизвольно улыбнулся, и тут же постарался спрятать улыбку. Тяжело думать, когда внутри всё ещё всепожирающий страх, а уж тем более — пытаться защищаться от Уилджека и его шуточек. Пусть делает, что хочет, пока живой и здоровый. Это будет правильно.       И не так уж плохо, когда… так.       Кроме пары моментов.       — Знаешь… Мне стоит извиниться перед тобой. За свою грубость.       — Нет-нет! — замахал руками Уилджек, протестуя. — Это мне, на самом деле, стоит извиниться… Мне не нужно было пытаться выражаться… Скажем. Так, как это было, — с трудом и нахлынувшим смятением протараторил Уилджек, желая побыстрее покончить с чередой недоговорок. — Прости…. меня. Пожалуйста.       — Ну, хорошо, — Рэтчет кивнул, внимательно выслушав каждое слово. До чего же удивительно было видеть Уилджека смущенным! А уж тем более — приносящим извинения. Новое чудо всея Вселенной, не меньше.       Ладони осторожно легли на плечи Рэтчета, поправляя слегка съехавший плед, укрыв тем самым потеплее. Хотя доктор мог бы поспорить, что в этом не было необходимости: в лаборатории едва прохладно, как и во всей подземной части бывшей ракетной базы.       Помявшись, рэкер осторожно продолжил:       — Так… не хочешь рассказать, что тебя напугало?       — Нет. — отрезал тот, понимая, что оспаривать своё состояние в том числе бесполезное занятие. — Просто побудь здесь, — «рядом» осталось только на языке, — пока я работаю над устройством… нужно кое-что, что ты бы мог проверить. Исследовательское тестирование, понимаешь, о чем я?       — Пф-ф, спарковские вещи, спрашиваешь, доктор!

***

      Около двух часов назад, после тяжёлого разговора, он довольно долгое время оставался в коридоре, не находя себе места. С одной стороны, произошедшее имело место быть, и Уилджек почти мог признать вину за то, что не объяснился сразу, особенно после совершенных ошибок; с другой же — он был таким всегда: спонтанным и безбашенным, не задумывался о последствиях и просто… жил, как хотел, игнорируя окружающие обстоятельства, между делом гордясь особенной чертой всех разрушителей. Однако всё начало быстро меняться, и Уилджек не успевал за стремительными переменами вокруг, продолжая по привычке, тем самым бездумно, следовать сиюминутным желаниям.       Балкхэд был прав, что он не из тех кто меняется.       И всё начало получаться совершенно не так, как ему хотелось.       Оказалось, что Рэтчет абсолютно не готов к тому, какой Уилджек есть на самом деле. По крайней мере, в те моменты, когда рэкер действовал по чистому наваждению, сокращая между ними дистанцию, которую не смел нарушить никто. Даже Оптимус старался лишний раз не трогать своего старого друга. Впрочем, этой тактики дальней дистанции придерживались все, кроме детей… и него самого.       Теперь с прозвищем «юнец» трудно было поспорить. Как и со всеми остальными претензиями от доктора, плотно осевшими в голове.       Не желая его больше беспокоить, Уилджек вызвался в патруль вместе с Оптимусом буквально через пару десятков минут томительного ожидания. Единственный приближенный, значит, всю ситуацию со стороны прекрасно понимает — тогда почему бы и не потерпеть разок эту желейную натуру рядом ради дела?       В мгновение ока оказавшись за рулём спорткара, он вдавил педаль газа в пол, выезжая в портал первым далеко впереди грузовика.       Местность напоминала всё ещё пределы штата, такая же пустынная с единственной трассой прямиком в дюны, уходящей далеко за видимый горизонт. Солнце близилось к обеду, занимая расположение почти над центром неба, опаляя вездесущим жаром, ни капли не щадя всё живое на бесконечном песчаном пласте. Асфальт плавился и трескался, вдали появлялись и исчезали миражи — дождевые лужи, отражающие солнечный свет. Кустарники выглядели совсем печально, окончательно потеряв зелень; за редким исключением живости добавляли только активно передвигающееся перекати-поле, гонимые слабыми порывами ветра от проезжающих машин. Вероятно, обеденный патруль предполагал объезд если не возле пустыни Блэк-Рок или Большого Бассейна на северо-западе, то на самом юге штата. В конце концов, июльское солнце жарило по всему континенту одинаково.       — Да ты беспощаден к колёсам, Прайм, они ж поплавятся, — с усмешкой и долей издевки пролепетал по связи Уилджек, прищуренным взглядом рассматривая через боковое зеркало медленно плетущийся сзади грузовик, и его водителя с бесцветным выражением лица. — Фоулер сослал?       — В порядке вещей, — констатировал Оптимус, и его голос казался каким-то не таким, каким был обычно, и Уилджек слегка напрягся, тут же отмахиваясь от подозрений. Возможно, Прайм тоже не оценивал вынужденное сотрудничество ни с Фоулером, ни с ним, но и прямо высказываться не хотел. Ну, что ж, его проблемы! Сам согласился.       Сбавив скорость и поравнявшись с грузовиком, Джеки откинулся на водительское кресло, лишь мельком поглядывая на дорогу. Приспустив стекло, в лицо дул сухой раскаленный воздух. Не так отрезвляюще, как от холодного свежего потока с флёром хвои в горах Сьерры-Невады на западе. Да и, в целом, разговор об Рэтчете было начать довольно сложно… Просто по той причине, что рэкер понятия не имел, с чего. Не прямо же сказать, что ему нужна помощь с тем, чтобы понимать других?       Недолго думая, Уилджек бросил первый вопрос:       — Рэтчет не одобряет мое присутствие?       Впрочем, терять-то было нечего, раз можно завести практически издалека.       — Дело не в присутствии, — размеренно и вдумчиво начал Оптимус, встречаясь взглядами, — просто Рэтчет… прошёл тяжёлый путь, потеряв много тех, кто был ему дорог. Но судьба в награду подарила нам новый мир, который мы теперь называем своим домом. И сейчас ему тяжело справиться с тем, что легло на его плечи, включая детей.       И на линии воцарилось молчание, нарушаемое только музыкой из спорткара, проигрываемой с трансмиттера; здесь не работало радио в принципе, а если и работало, то большая часть песен и так были прослушаны до дыр. Начиная от поп и рока, заканчивая кантри с джазом, всё менялось безразборно.       — Вот оно как, — спустя время хмыкнул рэкер, переводя взгляд на однообразный пейзаж перед собой. — Хочешь сказать, что он таким образом беспокоится?       Каким именно, Прайм не мог знать, но Уилджек надеялся на его догадливость и воспоминания недавнего разговора с Рэтчетом. О котором, впрочем, уже не должен был знать сам.       — Не исключено, — кивнул Прайм, отворачиваясь к противоположному от Уилджека окну. — Однако только он знает, что на самом деле чувствует и ради чего действует так или иначе. Иногда надо переступить через себя ради общего блага, Уилджек. Возможно, Рэтчет мог ранить тебя словом, но он не хотел этого на самом деле.       Рэкер фыркнул, упираясь лбом в руль. Трудно было не засмеяться: «Ради общего блага», да? Как благородно! Так вот почему он решился на всё! Не потому что, хотел, а просто… так было «нужно»? С первого до последнего момента? И это тот самый доктор, который мог выкинуть его, как дохлого скраплета, взашей из кабинета, и довести любого из присутствующих до нервного тика? Нагрубить многоуважаемому слабопроцессорному лидеру? Готовый пойти и выдрать Старскриму крылья при первой возможности?       — Понятно, — сквозь зубы произнёс Уилджек, вновь стараясь следить за дорогой. Настолько он… ошибся?.. Лучше всего было то, что Оптимус действительно хорошо знал доктора. Настолько хорошо, что теперь его взгляд, обычно мягкий и спокойный, стал прожигающим насквозь! Словно уличил его в непомерном грехе перед самим Праймусом. Надо же, ха! Неужели осуждение, а?       — Он переживает за тебя, Уилджек.       Оптимус вновь отвернулся к окну, поднимая взгляд к небу. Чем-то напоминал своим поведением холодное величие Стражей, но только снаружи, в такие моменты.       — Рэтчету не хватает понимания. Из всех нас, только ты можешь его понять и поддержать интересы в равной степени. Как изобретатель и друг.       — Я пытался. Ничего не получилось. Какая уж теперь-то разница?       — Бывает нелегко найти общий язык, но Рафаэль — живой пример тому, как случайным образом получается то, чего некоторые достигают с большим трудом.       — Ага, земной мальчишка понимает его больше, чем я! Вот что значит — случайное совпадение, а не труд, — хмыкнул рэкер, в некоторой степени жалея, что вообще начал этот разговор. — Хотя у Мико с Балком такая же история. Видимо, у людей особая аура.       — Я правильно понимаю, что тебя больше ничего не держит на Земле, кроме Рэтчета и Балкхэда? — Оптимус не смотрел на него, но Уилджек мог поклясться, что тот слушает чрезвычайно внимательно, до жути.       Вероятно, не только один из них планировал этот разговор.       — Не знаю, — задумавшись, помедлил с ответом. — Теперь довольно проблематично покидать Землю, когда главная шайка десов собралась здесь. Разве я могу позволить себе упустить такое веселье? Да и Балк тут остаётся, и Мико меня отпускать не захочет… А я не хочу отпускать Дредвинга, — злорадно хмыкнул Уилджек. — Ответ очевиден.       Вдали начал виднеться знакомый Уайт-Маунтин-Пик (патрулировать эту территорию, как и ожидалось, нужно из-за военной базы в горах хотя бы раз в неделю), стоило оказаться рядом с Оэйсис, сплошном рассаднике практически идеально круглых ферм. Оптимус поприбавил скорости, вероятно, желая побыстрее выполнить задание порученной миссии, которой заниматься никто не хотел — естественно, есть ли желание покататься под палящим солнцем без единого места для укрытия? — да и вряд ли бы стал сам; ещё меньше хотелось очередной истерики от агента Я-На-Побегушках-Пентагона-Фоулера. Уилджек больше всего не понимал помыкательства перед белковыми: ну да, эти люди выделили места для сохранения тайны присутствия на Земле трансформеров… но ничего, что перед ними высшая форма жизни, находящаяся немного в состоянии войны между собой? Когда, шарктикон их возьми, решать собственные проблемы? А эти — пусть справляются сами, не зря же наклепали пародий лазерного оружия кибертронских технологий и могут пилотировать воздушные судна!       За десяток с добрым километров от пика расстилалась слегка жухлая трава, чуть болезненно выглядящие деревца и кустарники, но с каждым новым обстановка выглядела немного лучше: воздух становился не таким высушенным, датчики влажности постепенно прибавляли процент. Прямиком за склоном располагалась речушка и несколько небольших озёр — настоящий оазис для белковых, запертых среди практически бесконечной пустыни. Путь держался в расщелину между двух гор, мимо небольшого человеческого поселения (кажется, там было что-то учебное, но даже Уилджек искренне сомневался в рациональности этой постройки).       — Эй, Оптимус, — Уилджек выглянул в окно из спорткара, с прищуром отмечая черную точку в небесах, неотрывно наблюдая за её медленным перемещением по чистому небосводу, — разве ближайший аэродром не возле Лос-Анджелес?       — В Оэйсис, — опроверг Прайм. — Военные используют вертолёт.       И тут же его голос набрался предельной холодности.       — Это истребитель.       Чёрная точка, словно почувствовав на себе внимательные взгляды и обеспокоенную заинтересованность, стала пикировать вниз — быстрый и грациозный пилотаж стремительного падения с ускорением турбин, рёв которых распространялся далеко по тихой округе; вынырнув около земли из штопора, истребитель круто развернулся в воздухе вокруг оси несколько раз, вылетая навстречу двум автомобилям напролом. Серебряный блеск от прямого попадания лучей, ослепительный блеск, расходящиеся вибрации… Истребитель выпустил ряд выстрелов мелкоразрядными, заставив машины разъехаться в разные стороны, уходя в вираж по бездорожью от плазматического града.       Уилджек вывернул руль, разворачивая спорткар наполовину, после чего вновь выскочил на дорогу. Отпустив руль, взял с соседнего пассажирского гиро-ингибитор — незаменимое излюбленное оружие, способное легко подпалить чужие крылышки. Конечно, не так эффективно, как граната, оставленная прямиком в кабине пилота, но тоже ничего! Верх спорткара любезно открылся по нажатию кнопки, открывая широкий обзор.       Выстрелы всецело направлялись на Оптимуса, заставляя того отступать и отступать, почти без возможности манёвренности из-за габаритов — несколько пропущенных повредили обшивку, но не более; Прайм напряжённо молчал на линии, пока истребитель играючи осыпал лавинный огонь.       — Оптимус, если это человеческий шлак, я за себя не отвечаю! — с усмешкой мурлыкнул рэкер на канал связи, нажимая на курок гиро-ингибитора, удобно устроившегося на плече, без ожидания ответа от главнокомандующего. Впрочем, Оптимус вряд ли бы увидел в этом человека.       Напряжённое гудение от накопления энергии вмиг выплеснулось из ингибитора, лучом пробивая одно из крыльев истребителя — тот, явно увидев или по чистой случайности, успел прокрутиться в воздухе, улетая далеко вперёд, иначе бы попросту оказался мёртв. За крылом потянулся след чёрного дыма, вынуждая пилота совершить аварийную посадку прямиком у подножия крутых гор, подняв пелену из песка и пыли. Отследить конец веселья стало невозможным, что было весьма досадно. Что ж, дело осталось за малым! Рэкер вместе с ингибитором вернулся на место, к рулю, одарив оружие благодарным и восхищённым взглядом, весело отвесив: «моя детка!», и наконец-то обратился к Оптимусу.       — Есть подозрения что за пташка? — ехидно улюлюкнул Джеки.       — Смею предположить, это — Старскрим, — вздохнул Прайм, пальцами касаясь КОММ-линка и сворачивая на обочину. — Я вызову остальных.       — Эй, да ладно, не гони! — запротестовал Уилджек. — Он один, мы справимся.       Лицо Оптимуса слегка нервно дернулось.       — «Оптимус Прайм вызывает базу, вероятно, у нас Старскрим. Необходимы стазис-наручники. Повторяю, вызываю базу, у нас Старскрим…»       — «О, как!» — На другом конце линии кто-то удивлённо посмеялся, тут же переходя на ядовито-рычащий тон. — «А Мегатрона ещё с вами нет?!»       — «Никак нет, агент Фоулер, он мёртв», — отчеканил лидер, наблюдая за тем, как через пару секунд медленно открылся портал. — «Прошу…»       Чего было слушать этого человека, когда он ни разу в нормальных сражениях не был? Лучше уж птичку навестить, пока та чудом не упорхнула. Старскрим обладал особой природной живучестью, и если это действительно он — оставлять надолго его нельзя. Ещё уползёт, шарк. Конечно, эффективнее было бы бросить взрывчатку прямо к истребителю, устраивая красивый фейерверк гибели новоявленного предводителя, но что делать с остальными прислужниками? Следующим по главенству может стать Саундвейв.       — Я схожу, проверю.       На секунду отвлекшись от горячих нотаций Фоулера, Прайм слегка махнул рукой.       — Будь аккуратен.       Уилджек закатил глаза, тут же вылезая из спорткара; подальше от источника звука и поближе к источнику недавнего происшествия. До места падения было не больше 20 метров (если брать отсчет с возникшего портала), густой дым стремился в небо и тепловой датчик сообщал о высокой температура впереди. Загорелся, что ли? Какая досада!       Из портала появилась габаритная фигура.       — О, Балкх-       Там же мгновением в скулу прилетел тяжёлый размашистый удар и пригвоздил рэкера к земле, заставляя знатно прочесть лицо песком, отказываясь снизу в один момент. Краем глаза увидев внешность любителя восседаний на других, разрушитель фыркнул.       —…Хороший ударчик, Буп… Бар… Так как там тебя? — с искренним беспамятством пролепетал Уилджек, стремительно извившись под напавшим, выискивая опору от которой его отрезали, рывком прижав голову к земле и заведя руку за спину. — Какими судьбами?       «Всего пару мгновений»       — Брейкдаун! — рявкнул десептикон, тут же теряя гневный оттенок в голосе. Его хватка ощущалась бесспорно тяжёлой и увесистой, но абсолютно лишенной желания убить. — И не твоё дело, автобот.       — Ну-у как же не моё… Я очень заинтересован!       На очередную попытку выбраться из-под хватки Уилджеку зарядили над головой пушку с явно одномысленным значением. Поблизости угрожающе брякнула и защебетала циркулярная пила.       — Так-так-так… Уилджек и сам Оптимус Прайм. Вот из-за кого пришлось прервать уходовые процедуры! — десептикон с брезгливостью глянул на лежачего рэкера, тут же перевел взгляд на Прайма. — Ох, Старскрим ничего не может сделать самостоятельно… И-и почему самое сложно достаётся мне?!       Стоило Нокауту двинуться с места в направлении назад, видя убийственное (тем не менее, это означало лишь полное отсутствие эмоций) выражение на лице Прайма и поднятую руку с восходящими стыками трансформации, как Брейкдаун нацелился на Оптимуса сам, не медля. Уилджек со всей силой резко извернулся под ослабившим бдительность Брейкдауном, отклоняя его назад, и схватился рукой за раскалённое заряженное дуло; другой — ударил локтём в челюсть, после ловко прикрепляя сорванную с поясницы гранату прямиком к туловищу. Разрядка пришлась в небеса.       — Полный провал, Брейкдаун! — злорадно посмеялся рэкер, тут же одергивая руку от местами расплавившегося металла на оружии десептикона, отряхивая остатки сожжённой перчатки с ладони. — О- ай-яй… Доктор будет не рад, если увидит…       Вновь зашевелившийся Брейкдаун под сверху сидящим Уилджеком попытался сорвать гранату и скинуть с себя врага — что ж, много стараться ему не потребовалось — рэкер вскочил первым, показывая нелицеприятный жест, и с довольной ухмылкой наблюдал за растерянным Нокаутом, который решил ретироваться от заминированного напарника как можно быстрее.       — Возвращаемся!       — Так, а где наши?!       — Сигнал заглушили, они не могут открыть портал здесь.       Оптимус и Уилджек почти синхронно вернулись за машины, хлопая дверями и давая по газам — попытка забрать Старскрима могла привести к пришествию остальных отбросов. В голове рэкера что-то щёлкнуло при прокручивании диалога, и он тут же нервно протараторил по связи:       — А Фоулер оказался Саундвейвом?!       — Нет, агент был настоящим, но после открытия портала сигнал оказался утерян.

***

      Дорога всё также извивалась между каменистыми горами. Солнце беспощадно пекло землю, создавая мерцающие тепловые волны на горизонте. Ветер нес запах жаркого песка и жженой резины колёс. Небо оставалось ясным и безоблачным, вдалеке виднелись контуры таких близких, но далеких горных хребтов, покрытых пылью и туманом. Свет открывающегося портала.       Доктор будет не рад…