Однажды в Хогвартсе

Каждое утро в гостиной, общей для комнат профессоров древних рун и полётов, проходило примерно по одному и тому же сценарию. Вместо пожеланий доброго утра обменяться ленивыми колкостями, которые уже даже не с целью уязвить использовались, а просто чтобы завязать диалог. Затем начать спор о том, кто сегодня будет готовить кофе — конечно же, они не заботились друг о друге, просто оба не любили впустую тратить время. Всего лишь взаимовыгодная рутина. Они могли бы попросить домовых эльфов, но оба сходились во мнении: если хочешь выпить правильно, а главное вкусно приготовленный кофе — делай сам. Никто из них уже не вспомнит, в какой момент в своей любви к кофе они сошлись настолько, что споры о том, кто закупает зерно наилучшего качества, переросли в совместную закупку, совместную дегустацию и дальнейшее совместное пользование. Они безусловно признавали профессионализм друг друга, но то и дело соревновались в том, чья техника наилучшим образом раскрывает потенциал зерна — с использованием магии это превращалось в настоящее шоу, не предназначенное для посторонних лиц. Только друг для друга. Ещё парой колкостей они успевали перекинуться за чашкой кофе и, возможно, начинали спор по дороге в Большой зал, если профессор полётов не мешкал со сборами и выходил вовремя, что случалось нечасто. Сценарий мог видоизменяться в зависимости от внешних факторов, но одно оставалось незыблемым, как само мироздание — утро аль-Хайтама начиналось с Кавеха. Не в этот раз. «И к лучшему», — думал аль-Хайтам, давя в себе иррациональное разочарование. Кавех всё ещё спал, когда аль-Хайтам проснулся — он бы, может, тоже из кровати не вылезал подольше, но организм давно привык к режиму и разбудил его в привычное время, игнорируя накопленную за прошедший день усталость (в большей степени эмоциональную). Аль-Хайтаму нужно время. Этой ночью он наговорил много того, чего в принципе никогда не планировал рассказывать Кавеху... и не был уверен в том, стоило оно того или нет. Да, ночью Кавех отреагировал иначе, чем аль-Хайтам опасался, но то была ночь, а Кавех — уставший и подвыпивший. Не исключено, что к утру его мнение изменится, и если так, то аль-Хайтам не желал сталкиваться с этим мнением прямо сейчас. Не тогда, когда сам ещё толком не переварил слова и действия Кавеха. Поэтому, прикончив кружку кофе и приведя себя в порядок, аль-Хайтам направился в Большой зал — что бы ни творилось у него на душе, морить себя голодом он не собирался. Погруженный в размышления, сам не заметил, как преодолел сотни метров до нужного места — и остановился в дверях, приглядевшись к преподавательскому столу, за которым сегодня не хватало не только его с Кавехом, но и ещё как минимум одного человека, с которого сталось бы — аль-Хайтам знал лучше многих — банально забыть о завтраке. План тут же созрел у него в голове, и аль-Хайтам изменил маршрут, направившись кратчайшим путём к кухне. Сегодня у него не было никакого желания завтракать в шумном Большом зале. Эльфы, для которых общение с аль-Хайтамом давно перестало быть чем-то из ряда вон выходящим, всё же несколько удивились, увидев его на кухне — сюда он наведывался нечасто, предпочитая по необходимости вызывать домовиков к себе в кабинет. — Господин аль-Хайтам, желаете как обычно? — услужливо поинтересовался маленький эльф. — Две порции блинчиков с чаем, — кивнул аль-Хайтам. — На десерт что-нибудь выберете сами. Доставить в кабинет профессора заклинаний. Эльф тут же убежал исполнять поручение, аль-Хайтам же сразу отправился по названному адресу. Он не сомневался, что сама профессор находится там, как и не сомневался, что в объявленный выходным для всего замка день она погружена в работу. Это та причина, почему аль-Хайтам ненавидел задавать самостоятельные задания ученикам — потом ведь понадобится их проверять. А ведь его занятия посещал, вероятно, наименьший процент учеников, в то время как заклинания оставались обязательным предметом для всех с самого первого курса, соответственно и объём работы куда больше. Аль-Хайтам втайне даже восхищался трудолюбием Ноэлль — не понимал его, но уважал. Он прекрасно знал, что далеко не каждый способен вынести такую нагрузку. С Ноэлль, кажется, всегда было легко. Аль-Хайтам не помнил, когда они начали общаться — в школьные годы учились на разных курсах и факультетах, и оба не из тех, кто любит привлекать к себе лишнее внимание. Это их и сближало, и отдаляло одновременно — понадобилось обоим встать на должности профессоров, чтобы разглядеть друг друга. Опять же, аль-Хайтам не мог сказать, в какой момент это произошло, но общение с Ноэлль стало не нарушением, а одной из составляющих его комфорта. Возможно, дело в самой Ноэлль — аль-Хайтам не знал никого, с кем бы она не ладила, и сам никогда негативных эмоций по отношению к ней не испытывал. Ноэлль не была навязчива, но и не скромничала, что нередко раздражало аль-Хайтама в общении с другими людьми — не с Ноэлль. По правде, он мог и не говорить с ней вовсе, но при том приятно провести время — она никогда не навязывала общение, не вела праздных бесед, прекрасно улавливала, когда аль-Хайтам на разговоры не настроен, и не обижалась на его немногословные ответы. Когда же они разговаривали, то всегда увлекательно и со смыслом — Ноэлль, может, и не гениальна, но очень умна, что аль-Хайтам крайне ценил в ней. Их взгляды не совпадали во многих вещах, но дело никогда не доходило до споров — Ноэлль в принципе тяжело вывести на конфликт. Любое недоразумение решалось словами, а не обидами, и это аль-Хайтам тоже безмерно ценил. Если бы общаться с Кавехом было столь же легко и просто... впрочем, сейчас вообще не о нём. Аль-Хайтам собирался мирно позавтракать, ничего больше. Костяшки пальцев несколько раз стукнулись о дверь, прежде чем аль-Хайтам вошёл в кабинет, дождавшись разрешения его владелицы. — Ты не завтракала, — аль-Хайтам не спрашивал, просто констатировал факт. Точно таким же тоном люди говорят о погоде. — Я уже уведомил эльфов о необходимости подать завтрак в твой кабинет. Взгляд невольно скользнул по чужому рабочему столу, заваленному домашними, проверочными и контрольными работами, всевозможными эссе и докладами учеников. — Это, — аль-Хайтам кивнул на стол и слегка прищурился, едва заметно сведя брови к переносице, — твои планы на день? — Да, — Ноэлль и не думала уходить в отрицание, приветствуя гостя кивком и лёгкой улыбкой. — Спасибо тебе, — благодарность, произносимая каждый раз, что успело уже стать их маленькой традицией, известной только им и вместе с тем совершенно не скрываемой от прочих. Непроверенную работу Ноэлль отложила в одну из многочисленных стопок, закрыла крышку чернил — и на мгновения замерла, прежде чем коснуться в задумчивости кончиками пальцев шершавого, немолодого стола. — Не думаю, что успею закончить всё за сегодня, — вздох прозвучал достаточно громко, и Ноэлль немного отклонилась назад, позволяя себе не прятать усталость. Жестом пригласила коллегу занять свободное место. Обшитый мягкой обивкой стул, к которому за столько визитов в кабинет чар аль-Хайтам успел прикипеть душой, как к своему собственному, ощущался самым комфортным местом во всём Хогвартсе, когда гость опустился на него по приглашению хозяйки кабинета. Впрочем, дело не столько в удобстве самого стула — он не то чтобы выделялся на фоне прочих, — сколько в атмосфере самого кабинета, созданной его владелицей. Аль-Хайтам привык, сидя всегда на этом самом месте, чувствовать себя в безопасности. Рядом с Ноэлль он мог не опасаться, что его попытаются вывести на диалог, если он сам того не пожелает; что начнут капать на нервы в середине дня, когда мозг и без того загружен предстоящими уроками. На сегодня, благо, никаких занятий не планировалось, однако аль-Хайтам с прискорбием вынужден был признать, что отнюдь не рад этому факту. Только не сегодня. Пусть трудоголиком его не назовёшь, однако он признавал одно крайне полезное свойство работы — она позволяла отвлечься, занять мысли, чтобы не оставить в них места бесконечной рефлексии на деструктивные и попросту бессмысленные темы. Например, о поступках Кавеха... Тут сколько голову не ломай — ни за что не поймёшь их причины и смысл, если сам Кавехом не являешься. Хотя он-то как раз о своих решениях и их последствиях никогда не задумывался. И вот, опять. Аль-Хайтам на пару секунд прикрыл глаза и едва слышно вздохнул, пытаясь понять, в какой момент его мысли свернули не в ту сторону. Снова. Ему просто нужно отвлечься на что-то, чтобы прекратить думать... Взгляд в очередной раз зацепился за стол сидящей перед ним Ноэлль. Правильнее будет сказать — за бумаги, поскольку стола под ними как такового практически не было видно. Аль-Хайтам просто знал, что он там должен быть. — Работы здесь и впрямь много, — кивнул аль-Хайтам, соглашаясь с подозрениями Ноэлль. Способности этой девушки не безграничны, даже ей не одолеть само время, которого банально не хватит на проверку всех эссе и контрольных. — Для одного, — многозначительно добавил аль-Хайтам, поймав взгляд колеги. Кажется, Ноэлль не сразу ему поверила — уж она-то знала, что не в характере аль-Хайтама предлагать кому-то помощь на безвозмездной основе. Так они и замерли, общаясь невербально одними взглядами. На самом деле, причина, по которой аль-Хайтам решил вдруг вызваться на помощь, не была такой уж бескорыстной. Если ему самому не на что отвлечься, почему бы не забрать у Ноэлль то, что отвлекает её? В случае с ней не от каких-то глупых мыслей, а от самой жизни, пожалуй. Все останутся в выигрыше. — У меня самого никакой работы на сегодня не завалялось, — аль-Хайтам чувствовал, что должен оправдать чем-то своё импульсивное предложение перед Ноэлль. Хоть и знал прекрасно, что та умеет заглядывать гораздо глубже в его мысли и душу, чем ему самому хотелось бы показать. — К тому же, я считаю нелепым, что в Хогвартсе за всё время его существования до сих пор не догадались разделить ответственность за такие крупные предметы между несколькими преподавателями. Конечно, всё это лишь отговорки, придуманные на ходу, а настоящую причину аль-Хайтам попросту не решался озвучивать. Аль-Хайтам спокойно дожидался вердикта Ноэлль, когда в комнате с глухим хлопком материализовалась парочка эльфов, принёсших подносы с едой. Однако тут они вынуждены были столкнуться с непредвиденными обстоятельствами — рабочий стол Ноэлль, на который эльфы обычно составляли еду, оказался завален бумагами. Тогда эльфы обернулись к чайному столику, но и тут столкнулись с той же проблемой. Несчастные совсем растерялись и захлопали своими большими глазками, пытаясь понять, как же им поступить, чтобы не расстроить господ лишними промедлениями. Аль-Хайтам позабавленно выдохнул носом воздух. Не желая более наблюдать за страданиями эльфов, он легко взмахнул палочкой и, даже не произнося заклинание, заставил подносы с едой повиснуть в воздухе. — Свободны, — отпустил он домовиков, и те, благодарно откланявшись, моментально испарились из комнаты. Кажется, вряд ли стоит ожидать появления здесь именно этих двух когда-либо в будущем... Аль-Хайтам вновь перевёл взгляд на Ноэлль, и хотя его лицо по-прежнему ничего не выражало, глаза едва уловимо поблёскивали, выдавая одолевшее его веселье. В тишине комнаты отчётливо прозвучал мягкий смешок Ноэлль, что в смущении коснулась ладонями щёк. — Ну вот, опять, — и в её голосе тоже проскальзывал оттенок веселья. Подобное происходило уже не впервой. Каждый раз Ноэлль твердила себе, что этого больше не повторится, но снова и снова все поверхности в её кабинете оказывались заставлены бумагами. Уверенным и лёгким мановением волшебной палочки Ноэлль подняла с чайного столика кипы бумаг, которые согласно строгому порядку направились прямиком в шкаф, с трудом протискиваясь меж старых фолиантов. К тому моменту, как Ноэлль вернулась за столик, на нём уже был расставлен завтрак — стараниями аль-Хайтама, занявшего место напротив. Блинчики, ароматный чай и сладости на закуску — всё, что нужно для поднятия настроения с утра. Ни одна тайна, озвученная за непринуждённой беседой, никогда не покинет стен кабинета чар, в том числе и тот факт, что суровый профессор древних рун втайне питал слабость к сладкому. Поправляя выбившиеся из аккуратной причёски пряди, Ноэлль в задумчивости оглянулась на рабочий стол, наконец, решаясь дать ответ аль-Хайтаму: — Не думаю, что ты сможешь проверить доклады или эссе за меня, — покачав головой, Ноэлль вздохнула, тем самым в равной мере выражая и усталость, и теплоту. Аль-Хайтам такому решению ни капли не был удивлён. Его коллеге принципиально важно читать каждую работу самостоятельно, чтобы отмечать прогресс учеников, их сильные и слабые стороны — о чём он, конечно же, знал, не первый год ведь с нею общается. И всё же в душе теплилась надежда, что Ноэлль, как и всегда, каким-то образом догадается, увидит то, что спрятано за непроизнесёнными словами. — Как и некоторые домашние работы. Я пишу для учеников ремарки и советы, поэтому даже после твоей проверки мне придется перечитывать всё самой. Но я могла бы доверить тебе контрольные. Что скажешь? — проницательный взгляд точно приклеился к аль-Хайтаму, оторвавшись от него лишь на мгновение, когда профессор чар на пробу сделала осторожный глоток чая. Ноэлль никогда его не подводила; аль-Хайтам порой задавался вопросом, а точно ли она не владела легилименцией? Он не был бы удивлён. Возможно, попросил бы пару уроков. — Хорошо, — кивнул аль-Хайтам с видом, будто бы это он делал Ноэлль одолжение, а не наоборот. Он, по правде говоря, вовсе не специально такую интонацию в свой тон вкладывал, просто иначе не мог. Маска слишком глубоко вросла под кожу; проще показаться грубым, чем позволить кому-то увидеть мимолётную слабость. Ноэлль умела заглядывать дальше напускной чёрствости, но не жалела его, никогда не смотрела снисходительно или предвзято — возможно, именно по этой причине аль-Хайтаму так нравилось общение с ней. — Тогда контрольные предоставь мне. Но сперва — завтрак, — ненавязчиво напомнил, прекрасно зная, что дай повод — и Ноэлль даже во время трапезы думать будет только о работе. Первые минуты пролетели в тишине; каждый погружён в свои мысли, это привычно и комфортно для обоих. Короткий, случайный взгляд подметил тёмные круги под глазами Ноэлль, которые ранее аль-Хайтам упускал из виду. Тоже поздно легла — почему?.. И тут в памяти услужливо всплыли события прошлого вечера-ночи; Ноэлль тоже стала невольной свидетельницей «испытания храбрости». Прежде аль-Хайтам об этом не особо задумывался — было попросту некогда. В этой суматохе и после неё произошло слишком много событий, перевернувших, может, не весь мир аль-Хайтама, но как минимум ту его часть, на которой этот самый мир держался долгие годы. И аль-Хайтам пока ещё сам не решил, как к этим переменам относится. — Вчера, — осторожно, как бы невзначай, — ты была в лесу вместе с Сайно? — аль-Хайтам ненадолго оторвался от завтрака, пересекаясь взглядами с собеседницей. Несмотря на то, что всю эту тему совершенно не хотелось ковырять, ему необходимо узнать о замысле Сайно. В конце концов, аль-Хайтам поневоле стал одним из главных участников событий десятилетней давности, и хотел быть уверен в том, что подобное больше никогда и ни с кем не повторится. Не то чтобы ему не было всё равно... нет, пожалуй, всё-таки не было. Он заслуживал знать правду, но выпытывать её из Сайно не имел ни малейшего желания; директор, лишь недавно вступивший в должность, тоже вряд ли владел необходимой ему информацией. Другое дело — Ноэлль. Если аль-Хайтам не ошибся, она появилась в лесу в одно время с Сайно, значит, могла что-то знать — и если так, он обязан был выяснить. Ради себя самого.

***

Спал сегодня декан Гриффиндора сладко и долго. Настолько долго, что голова теперь предательски ныла, а сонливость никак не желала отступать. Но даже этот досадный дискомфорт ничуть не портил настроение Кавеха. То ли хороший сон тому виной, то ли причина в отсутствующем с утра, а соответственно не капающем на мозги аль-Хайтаме, но самочувствие Кавеха на редкость отменное. В Большом зале сегодня тише, чем обычно — и ведь сам Кавех умудрился обед не проспать, пришёл лишь немногим позже обычного. Едва ли не половина преподавательского состава отсутствовала за столом у дальней стены, и даже ученики сегодня не так уж шумно переговаривались — столы каждого факультета тоже заметно поредели. Отсыпались, должно быть. Не каждый день в Хогвартсе объявлялся незапланированным выходным. Даже кофе, приготовленный не им самим и не аль-Хайтамом, а эльфами, казался сегодня не таким уж плохим, вполне приятным на вкус. Что ещё больше трапезу скрашивало, так это неожиданное появление припозднившегося коллеги, что плюхнулся за соседний стул. — Узнаю человека, проспавшего завтрак, — хмыкнул весело Венти вместо приветствия. — Паршивая выдалась ночка? — Эта ночь была действительно насыщена на события, — охотно согласился Кавех, потягивая уже не утренний, а дневной кофе. Впервые за долгое время на душе стояло необычайное спокойствие. Это одновременно и удивляло, и радовало, и настораживало. Изменится ли его настроение после встречи с аль-Хайтамом? Кавех не представлял. Но что он знал точно, так это то, что хотел бы оттянуть эту встречу насколько вообще возможно. Конечно же, он не думал сбегать — это аль-Хайтам избегал его, даже на обед не явился, а Кавех просто его кислую физиономию видеть не желал. Замок нужно покинуть. — Начинать диалог с этого, вероятно, не стоит, но я все же попробую, — усмехнулся Кавех. — Может, наведаемся в Хогсмид? Давно они с Венти никуда не выбирались. Осознание этого прискорбного факта только больше подстегнуло Кавеха во что бы то ни стало убедить старшего товарища пойти с ним, хотя в душе он прекрасно понимал, что уж Венти-то точно уговаривать не придётся. — Я уж боялся, ты не предложишь, — Венти тут же расплылся в чрезвычайно довольной улыбке. Побеседовать по душам с дорогим другом, да ещё в компании пары кружек сливочного пива — разве может незапланированный выходной начаться ещё лучше? Бросив взгляд на свою тарелку, куда понакладывал всякого, но так и не притронулся, Венти повернул голову обратно к Кавеху. — Слушай, я не то чтобы очень голоден. А ты? — выдержав короткую вежливую паузу, он тут же продолжил, не дав Кавеху и слова вставить: — Мы могли бы отправиться прямо сейчас, заодно и аппетит нагуляем!

***

За неторопливой прогулкой до Хогсмида и приятной беседой — обо всём и ни о чëм одновременно, — к тому времени, как они подошли к «Трём мëтлам», Венти и впрямь ощутил лëгкий голод. В конце концов, завтрак он благополучно проспал, а в Большом зале ничего так и не взял в рот... Скоро, однако, они с Кавехом это обязательно исправят, и желудок Венти потяжелеет, душа же наоборот обретëт лëгкость и покой — вот она, настоящая магия, и никакая волшебная палочка не нужна. — Идём за тот столик, — Венти ненавязчиво схватил Кавеха за локоть и повëл в нужном направлении. В первой половине дня паб никогда не был забит людьми, поэтому искать долго свободное место не пришлось. Они уселись за столик друг напротив друга. Бармен даже меню им предлагать не стал, уточнил только: «Вам как обычно?», на что Венти с Кавехом ответили ему синхронными кивками. Этот паб успел стать им не менее родным, чем стены любимого Хогвартса, и персоналу, не считая каких-нибудь новичков, лица этих двоих уже давно знакомы. — Итак, — Венти поставил локти на стол, а подбородок умостил на раскрытые ладони, — что там у вас произошло? Рассказывай во всех деталях. С Венти всегда было легко. Настолько, что Кавех искренне удивлялся, вспоминая, что тот вообще-то тоже со Слизерина. Ну не похож этот волшебник на скользкого змея, коих полно на зелёном факультете! — А с чего ты взял, что что-то произошло? — беззаботно возразил Кавех, отводя взгляд. Да, рассматривать растение, что стояло у окна, оказалось куда интересней и приятней, чем вспоминать о том разговоре и уж тем более его пересказывать. Вот только от Венти не сбежишь так просто, Кавех прекрасно знал. — Да что я могу рассказать? — пробурчал он, сдаваясь. Локти составив на стол, голову уронил себе на ладони. — Этот придурок — глупый и горделивый слепыш. Лезет, куда не просят, отмалчивается и не делится своими эмоциями и переживаниями! И к чему это всё привело? К тому, что мы не общаемся — о, Мерлин! — уже десять лет. Какой же он идиот! — и не важно, что Венти наверняка вообще ничего не поймёт с его слов. А ведь Кавех пока ещё трезв, как стёклышко... Спустя целую минуту молчания, Кавех всё же поднял на Венти обречённый взгляд, переполненный невыразимой тоской и подправленный толикой обиды. — Думаю, можно сказать, что мы наконец услышали друг друга. В кое-то веки. И вечер, о чудо, закончился на мирной ноте. Вот только я не застал аль-Хайтама ни утром, ни днём. Снова сбегает. Трус. Конечно, он же не гриффиндорец! — закончив на эмоциях, Кавех не сразу глупость сказанного осознал, но поспешил исправиться: — Прости, Венти. Ничего личного. Все камни только в огород моего друга-склизеринца. «Они? Поговорили друг с другом? — брови Венти стремительно поползли вверх. От удивления он даже позабыл на некоторое время о кружке сливочного пива, которое совсем недавно принёс официант. — И даже по мнению Кавеха разговор завершился на мирной ноте?» Несмотря на то, что денёк выдался на редкость солнечным, Венти не покидало навязчивое ощущение, что сегодня обязательно выпадет снег. Хотя тут даже не снег, а целая метель должна прийти, не иначе... — Что ты, что ты! Никаких обид, — поспешил успокоить друга Венти, чтобы не дай Мерлин не спугнуть со столь интригующей темы. — Я прекрасно понимаю, что камни вовсе не в мою сторону летят. А огород твоего... соседа однозначно нуждается в хорошей прополке, — заметил, не сдерживая смешка. Убедить Кавеха продолжить перемывать косточки другу детства — вовсе не проблема. Куда труднее заставить его об аль-Хайтаме совсем не говорить... Венти как-то из любопытства пытался пару раз — миссия успехом не увенчалась. В какое бы русло он ни уводил диалог, Кавех всё равно находил повод вспомнить об аль-Хайтаме. Первое время это удивляло Венти и даже немного пугало, однако он быстро привык. Было что-то такое... особенное в том, чтобы ощущать незримое присутствие аль-Хайтама во время посиделок с одним лишь Кавехом. Не то чтобы Венти на самом деле был против. Будучи знакомым с Кавехом уже не первый год, он давно успел втянуться в его запутанные отношения с соседом. В каком-то смысле этими отношениями Венти даже проникся. Он ведь и Кавеха, и аль-Хайтама помнил ещё совсем маленькими детьми... Помнил рассказы приёмного отца о том, какие эти двое несносные, но при этом на удивление дружные. «Что же с ними стало?..» — в очередной раз на задворках сознания мелькнул вопрос, ответа на который Венти за столько лет так и не нашёл. Кавех очень много мог говорить об аль-Хайтаме — как, например, сейчас, — но вот одной-единственной темы в упор избегал, даже когда был пьян в стельку. Венти, не желая чрезмерно давить, но также будучи не в силах унять собственное любопытство, аккуратно пытался выведать, почему же они всё-таки рассорились. Но каждый раз натыкался на глухую стену, выстроенную Кавехом вокруг очевидно не самых приятных воспоминаний. Что тут скажешь — архитектор он и в области защитных механизмов психики архитектор. Венти, вообще-то, собирался расспросить Кавеха о произошедшем ночью. Но вот уже второй час они сидели в «Трёх мëтлах», и Венти по кругу выслушивал жалобы на невыносимого и глупого аль-Хайтама, попивая дементор знает какую кружку сливочного пива. И нет, Венти ни о чëм не жалел — разве что о невозможности заставить этих двоих сделать уже наконец что-нибудь со своими отношениями. Если бы только он мог повлиять на развитие событий... ...а может, и мог. В голову вдруг ударила мысль, и Венти едва не подавился сливочным пивом, поражëнный собственной гениальностью. И как только он раньше не додумался! Венти поднёс к губам кружку и сделал очередной глоток, спрятав тем самым по-слизерински коварную ухмылку — благо, Кавех прямо сейчас особого внимания на него не обращал, слишком распалившись своим же монологом об аль-Хайтаме. Лишь изредка Венти удавалось поддакивать или вставить пару слов. В остальное же время он сосредоточенно продумывал план, который слишком хорош, чтобы остаться невоплощëнным. Сбор необходимых ингредиентов и составление рецепта займёт время, но Венти не сомневался — результат будет стоить затраченных усилий…