Однажды в Хогвартсе

Кавех и спокойная жизнь — понятия не то что несовместимые, а прямо противоположные. О, аль-Хайтам знал, о чём говорил. Предпочёл бы не знать, конечно, но кто ж у него спрашивал? Это ходячие бедствие, с волосами золотыми и глазами багряными, прямо под цвет его гриффиндорского галстука, в школьные годы не давал аль-Хайтаму продыху, так что он успел натерпеться с ним приключений на годы вперёд. И ладно бы они все заканчивались, например, больничным крылом — поверьте, вариант не такой уж плохой, как кажется, — но аль-Хайтам ясно помнил, что из-за этого несносного гриффиндорца они как минимум пару раз удостаивались личной аудиенции у директора, и дело тогда доходило едва ли не до исключения. Но дуракам везёт — аль-Хайтам убеждался в этом снова и снова. Вот только он сам дураком, простите уж, не был. И вечно ему перепадало незаслуженное наказание по вине этого гриффиндурка, в неприятности его втягивающего. Так что у аль-Хайтама имелся некоторый... опыт. Он мог бы написать целую энциклопедию на тему: «Как распознать по внешним признакам, что Кавех во что-то вляпался». Вот сейчас, например, налицо симптом под названием «отсутствие аппетита». Да чтобы Кавех не накинулся первым делом на кофе, который у него чуть ли не по венам тёк? Это не просто тревожный звоночек, а прямо-таки колокол, бьющий тревогу. В голове аль-Хайтама. Привет мигрень, давно не виделись, по тебе никто не скучал. Или вот ещё — Кавех настолько в свои мысли погрузился, что уже полчаса ковырял несчастную кашу ложкой, да к тому же бормотал себе что-то под нос, точно умалишённый. Впрочем, чего это аль-Хайтам? Кавех сумасшедший и есть. В его неразборчивом шёпоте аль-Хайтам с огромным трудом, но расслышал что-то про «хранителя», «сказки» и «книжки». Вот только по Кавеху совсем не скажешь, что он горюет из-за несчастливого финала недавно прочитанного романа — тут явно дело посерьёзнее будет. Забытый кофе и изувеченная каша уже пали жертвами очередной неприятности, прилипшей к Кавеху, и аль-Хайтаму совсем не улыбалось стать следующим. Слишком уж бесславная кончина для него, таинственного профессора древних рун. «О, Мерлин, за что ты наградил меня таким соседом», — вздыхал про себя аль-Хайтам, но душевные муки нисколько не сказывались на нём внешне. Лицо его оставалось непроницаемо и невозмутимо. Вне всяких сомнений, Кавех ввязался в очередную историю — и ведь утянет же его, аль-Хайтама, за собой, хочет он того или нет. От этой ходячей неприятности следовало держаться на другом конце замка, а они не только соседями приходились друг другу, но даже в Большом зале сидели бок о бок. Поэтому вполне логично, что аль-Хайтам беспокоился за свою безопасность и всеми силами желал сохранить спокойствие и порядок (насколько это вообще возможно рядом с Кавехом) своих будней. У него совершенно точно не имелось никаких скрытых мотивов, и ему совершенно точно всё равно, как эта история аукнется самому Кавеху. Абсолютно всё равно. Аль-Хайтам должен вывести соседа на чистую воду и остановить, пока тот не успел натворить дел. — Кофе остыл, — предупредил он. Правда, в тот самый момент, когда Кавех уже хлебнул его и поморщился от омерзения. Аль-Хайтам позволил уголку губ приподняться в подобии самодовольной ухмылки. — Выкладывай, — ровным тоном произнёс он, пристально вглядываясь в глаза цвета свежей крови. Аль-Хайтам не просил — приказывал. — Во что ты снова вляпался? Осадок остывшего напитка неприятно лёг на языке. Кавех поморщился, но сам не понял — холодный кофе тому причиной или же слова «друга». — С чего ты взял, что я во что-то вляпался? — взъерошился Кавех, не поворачивая головы в сторону аль-Хайтама. — Хотя нет, вляпался. В творческий кризис. Кавех собирался допить кофе, но настроение было окончательно испорчено. Кофе холодный, он не выспался, в голове каша под названием «Хранитель небесного порядка», а рядом восседал соседушка, что умело капал на и без того уставший и раздражённый мозг. И всё же ему стоило навестить библиотеку. Может даже расспросить лично библиотекаря о Хранителе. Однако чего Кавех точно не хотел, так это того, чтобы аль-Хайтам за ним увязался. Поднявшись из-за стола, декан Гриффиндора направился в сторону, противоположную библиотеке. Прошёл мимо Зала наград, завернул за угол и шепнул пароль неприметной картине. Та послушно отъехала в сторону, открывая тайный проход, который должен был вывести Кавеха недалеко от библиотеки. Оставалось лишь надеяться, что аль-Хайтам об этом ходе благополучно забыл. И вот зачем Кавех ему тогда о каждом секретном лазе докладывал… Если бы держал язык за зубами, сейчас не пришлось бы оглядываться.

***

Как грубо — Кавех не дал ему даже придумать, что сострить в ответ. Просто взял и едва ли не выбежал из-за стола. Ни разу не подозрительно, так держать, Кави. Аль-Хайтам, не раздумывая, поднялся следом, бросив хмурый взгляд на чужой так и не съеденный завтрак — сосед к нему даже не притронулся. В переносном смысле этого слова, кашу-то Кавех как следует изуродовал. Аль-Хайтаму совсем не улыбалось обнаружить потом истощённый голодом труп на пороге их общей гостиной — его недовольство обосновано заботой о собственном комфорте, не о Кавехе. Ему вовсе никакого дела нет до того, что Кавех может сильно сбросить в весе, если такая модель пищевого поведения закрепится за ним. Руководствуясь тем же принципом — не беспокойством за шкуру этого гриффиндурка, совсем нет — аль-Хайтам последовал за сбежавшим из Большого зала профессором. Он двигался на достаточном расстоянии от Кавеха, чтобы не спугнуть его, но и не потерять из виду. В какой-то момент, однако, аль-Хайтам потерял цель из виду. Неужто Кавеху и впрямь удалось скрыться у него прямо под носом?.. Аль-Хайтам ещё раз осмотрел пустой с виду коридор, и тут вдруг воспоминание из далёкого детства наложилось на картину, бросающую в его сторону кокетливые взгляды. Почти инстинктивно аль-Хайтам подошёл к ней, и с губ его сорвалось шёпотом одно-единственное слово: «марципан». Пухлая волшебница с картины довольно заулыбалась в ответ, взмахнула рукой — и отъехала вбок, пропуская в коридор, который, как аль-Хайтам помнил, вёл в сторону библиотеки. Если до этого у него и оставались какие-то сомнения в том, а достаточно ли доказательств он собрал для обвинения Кавеха в чём-то, то теперь аль-Хайтам был абсолютно уверен в собственной правоте. Он наложил на себя чары беззвучных шагов, чтобы не выдать своего присутствия раньше времени. Может, Кавех и рассчитывал на то, что аль-Хайтам забыл обо всех секретных лазах, найденных ими — вместе или порознь — в юности, и наивно полагал, что избавился от хвоста, предосторожность лишней не будет. Уж кто-кто, а аль-Хайтам знал получше многих, что Кавеха недооценивать не стоит. Совсем скоро аль-Хайтам убедился в том, что избранным путём не ошибся — коридор никак не освещался, а потому Кавеху пришлось использовать Люмос. Аль-Хайтам же к магии прибегать не стал и оставался незамеченным до тех пор, пока сам не захотел себя выдать. Он подобрался вплотную к Кавеху и, положив ладонь тому на плечо, склонился к уху: — И как теперь ты собираешься оправдываться? — в тоне аль-Хайтама не слышно угрозы, но и отступать, очевидно, он не намерен. Ему и впрямь интересно послушать, чего в этот раз наплетёт ему Кавех. Тёмный коридор, поросший кое-где паутиной, нагонял тревогу. Конечно же, Кавех не боялся темноты и не дрожал от страха — не в первый раз он исследовал потайные хода древнего замка. Но вот эффект неожиданности сделал своё: Кавех вздрогнул, чудом не издав ни звука. Резкий поворот, и палочка, на кончике которой по-прежнему горел огонёк заклинания, оказалась направлена «нападающему» меж глаз. — Что б тебя, аль-Хайтам! — выругался он, шумно выдыхая. Палочку опустил, более не угрожая преподавателю древних рун. — Если ты всё ещё помнишь, куда ведёт этот проход, к чему тогда глупые вопросы? Очень на тебя не похоже. Сердце бешено билось в груди, но Кавех продолжил путь. Слишком много аль-Хайтама для одного утра! Что ему неймëтся? Шёл бы свои книжки читать, так нет, ему приключений захотелось, в шпиона играть вздумал. Делает вид, будто знает о Кавехе больше, чем тот знает о себе сам. Но если хорошенько подумать и унять безмерное раздражение, аль-Хайтам прав — Кавех, как истинный гриффиндорец, искал себе приключений на одно место. Возможно, не совсем осознанно. И во многом благодаря этой неосознанности он рьяно отрицал свою причастность к очередной авантюре. — А впрочем, ладно. На случай, если твои мозги покрылись плесенью, освежу тебе память: этот ход ведёт в библиотеку. И я собирался поискать в книгах вдохновения, — выход из туннеля не заставил себя ждать. — У тебя паранойя, дорогой друг. На слове «друг» тот-таки обернулся к спутнику. Картина бесшумно закрыла проход, из которого они вышли. До библиотеки оставался один поворот. — У меня мало времени. Через полчаса начнётся урок. Тебе тоже следовало бы подумать об этом и пойти своей дорогой. Только Кавех отвернулся, чтобы вынырнуть поскорее из тёмного затхлого коридора, как на лице аль-Хайтама коротко расцвела ухмылка. Он знал, что загнал этого неугомонного гриффиндорца в угол. Кавех мог сколько угодно злиться и сыпать оскорблениями, но аль-Хайтам прекрасно видел, что кроется за этой спесивостью на самом деле. У Кавеха, очевидно, заканчивались отмазки, ему никак не удавалось придумать складное оправдание своим действиям, и аль-Хайтам больше ни секунды не сомневался в том, что он на верном пути. — Мало времени у тебя, не у меня, дорогой друг, — не упустил возможности передразнить. — Но, так уж и быть, раз у тебя времени в обрез, я помогу тебе с поисками вдохновения, — добавил снисходительно, глядя на Кавеха с таким самодовольством, что его при всём желании не получилось бы скрыть. А аль-Хайтам даже и не пытался. Не дожидаясь очередных возражений со стороны Кавеха, аль-Хайтам двинулся вперёд, прямиком к библиотеке, тем самым не оставляя Кавеху ни малейшего шанса от своей компании избавиться. Однако, сделав всего несколько шагов, он остановился, и бросил через плечо, даже не обернувшись к спутнику: — Ты идёшь? Или забыл, что у тебя мало времени? Тайные лазы, библиотека, раздражённый и колючий Кавех — всё это знакомо до боли, и на пару мгновений аль-Хайтам ощутил острый приступ дежавю. Протяжно выдохнул через нос, нахмурился, прогоняя наваждение, чтобы в конце концов продолжить путь к библиотеке. Всем своим видом он давал Кавеху понять: «с твоим участием или без него, я найду твоё вдохновение». Гриффиндорцу пришлось взять себя в руки, чтобы умерить свой пыл. Очень хотелось пройтись по аль-Хайтаму... нет, не кулаками — колкостями, грубыми высказываниями и прочим, чтобы поставить зазнавшегося слизеринца на место. Однако времени нет на то, чтобы распинаться. Да и смысла в этом мало. Они оба понимали, что скоро начнутся уроки. — Раз тебе заняться нечем, то милости прошу, — фыркнул Кавех, возводя глаза к потолку. — Хочу найти книгу легенд и мифов, которую ранее не читал. Оказавшись в царстве книг — библиотеке, — Кавех полной грудью вдохнул аромат книжной пыли. Он любил это место. Будучи школьниками, они с аль-Хайтамом провели множество часов именно здесь... В разгар учебного дня гостей в библиотеке не так уж и много — основной поток всегда приходился на вечер и выходные дни, — но за книгами всё равно нашёлся ученик. Если память Кавеху не изменяла — Чун Юнь. Похвально. Лишь бы не зачитался и не пропустил начало урока. Кавех собирался было подойти к библиотекарю, но остановил себя самого — зачем? Он и сам прекрасно здесь ориентировался. Да и аль-Хайтам всем своим напыщенным видом показывал, что он прекрасно знает... знает что? Где искать нужную литературу? Определённо. Или же этот его взгляд направлен на самого Кавеха? — Прекрати так на меня смотреть! — вновь вспылил гриффиндорец, за что незамедлительно напоролся на строгое предупреждение от библиотекаря. Скажи кто-нибудь аль-Хайтаму сегодняшним утром, что совсем скоро на него и Кавеха будет шикать библиотекарь, прямо как во времена далёкой юности, аль-Хайтам посоветовал бы этому человеку почаще пользоваться мозгами. Но где он оказался прямо сейчас? Стоял бок-о-бок с этим гриффиндурком посреди библиотеки, как нашкодивший школьник. — Сразу видно, что ты захаживаешь сюда лишь в случае крайней необходимости, — поддел аль-Хайтам, переводя тему и даже перед самим собой отказываясь признавать, что в самом деле только что пялился. — Сборники мифов и легенд прямо за тобой, гений, — аль-Хайтам небрежно кивнул за спину Кавеху, где высился стеллаж, от и до наполненный старыми толстыми фолиантами. Эти книги, как правило, не пользовались особой популярностью среди учеников, и даже преподавателям не были нужны, поэтому аль-Хайтам сразу же обратил внимание — одной книги не хватало на месте. Он беглым взглядом окинул библиотеку, зацепился за голубовласую макушку неизвестного ему ученика и — да — оказался прав. Аль-Хайтам задумчиво хмыкнул себе под нос, брови его слегка сошлись к переносице, а внимание вновь переключилось на Кавеха. — Тот ученик, мимо которого мы только что проходили, — начал аль-Хайтам как бы невзначай, — прямо как ты, оказывается, увлёкся легендами и древними мифами. У него, вероятно, тоже пропало вдохновение, — добавил он с нескрываемым сарказмом. Из-за стола вышел голодным, кофе оказался невкусным, уйти из Большого зала незамеченным не удалось, так еще и аль-Хайтам не переставал на мозги капать. Кавех раздражён до предела, но мог лишь сжимать в бессилии кулаки. «Ну нет, дорогуша, я тебе ничего не скажу!» Почему же Кавех так упорно скрывал правду? А что он мог рассказать? Что случайно подслушал разговор учеников и узнал про некоего Хранителя небесного порядка, больше всего смахивающего на героя сказки, и загорелся идеей его отыскать? Сказать такое аль-Хайтаму? Да тот будет до конца дней насмехаться над Кавехом, его ненаучным подходом и верой во всякие глупости. — Чун Юнь увлекается демонологией. Что здесь тебя удивляет? — Кавех демонстративно закатил глаза, после чего вернулся к поискам книги. — Ребёнок просто изучает мифических существ, призраков и демонов. Как обычно, — последние два слова он нарочито выделил, стремясь подчеркнуть, что аль-Хайтам сморозил очередную за этот день глупость. Бросив короткий взгляд в сторону входа в библиотеку, где над дверьми висели большие часы, Кавех выбрал пару книг для беглого просмотра. У него есть ещё пятнадцать минут до начала занятий. Не теряя более время, он сосредоточился на первой книге. Быстро пробежался взглядом по строкам, но ничего стоящего так и не обнаружил. А вот во второй книге его заинтересовала глава под названием: «Иллюзия над головой. Небо ненастоящее?». Не то чтобы это хоть как-то относилось к Хранителю, просто вспомнились сразу заявления аль-Хайтама о том, что земля плоская. Книга из той же оперы явно. Даже захотелось прочесть — Кавех перелистнул на нужную страницу. Книга выглядела старой и потрёпанной, а текст в ней изобиловал вычурными метафорами, из-за чего воспринимался крайне тяжело. Благо, оказался разбавлен иллюстрациями. Для вида Кавех уставился на изображения — он ведь сюда за вдохновением шёл? Пусть надоедливый слизеринец наконец убедится в этом. Однако и текст, разумеется, Кавех удостоил вниманием. «Асмодей — Хранитель небесного порядка...» — прочтя про себя строчку, Кавех виду не подал, что его что-то удивило, и безэмоционально пролистал еще несколько страниц. — Всё не то... — с искренним сожалением вздохнул он, возвращая книги на полки. Кавех разочарован. Его догадка оказалась верна — дети просто увлеклись легендами, Чун Юнь тому подтверждение. Но думать об этом некогда, скоро ему вести урок. — Адьос, — Кавех небрежно махнул рукой коллеге, спеша покинуть библиотеку. Свободное перед занятиями время подошло к концу, и Кавех сбежал — снова. Аль-Хайтам никак не ответил на прощание и даже не оторвался от чтения книги, которая, очевидно, занимала его куда больше, чем всякие докучливые гриффиндорцы. Аль-Хайтам не смотрел Кавеху вслед — слишком много чести, — но слышал каждый его шаг в библиотечной тишине, пока тот не выскользнул в коридор. Бегло пробежавшись взглядом по страницам, которые ранее пролистывал Кавех, аль-Хайтам пришёл к выводу: ничего особенного, таинственного или сколь угодно двусмысленного на них не припрятано. И аль-Хайтам должен бы успокоиться — в кои-то веки этот гриффиндурок ни во что серьёзное не вляпался. Вот только вместо положенного облегчения аль-Хайтам испытал лишь разочарование, кольнувшее прямо в сердце. Он просто не любил проигрывать Кавеху. Отстать от него сейчас означало признать свою неправоту, а аль-Хайтам по-прежнему убеждён — Кавех темнит что-то. Ради всеобщей безопасности и своего собственного спокойствия в первую очередь аль-Хайтам должен убедиться в том, что Кавех не натворит дел. Интерес аль-Хайтама продиктован беспокойством за собственный комфорт, не более. Именно по этой причине аль-Хайтам принялся караулить Кавеха по окончанию у того урока полётов, а у него самого — древних рун. Аль-Хайтам как никто другой знал, каким невнимательным мог быть Кавех — вечно витает в облаках и не замечает, куда несётся. До тех пор, пока аль-Хайтам не привык к этой его особенности, в школьные годы ему не раз приходилось собирать раскиданные по всему коридору книги на пару с Кавехом, когда их пути в очередной раз сталкивались. Из всех учеников, толпящихся в коридорах, Кавех умудрялся напороться именно на аль-Хайтама — вот уж точно злая насмешка судьбы. Не составило никакого труда и в этот раз всё выставить таким образом, будто это Кавех едва не сшиб аль-Хайтама с ног, а не аль-Хайтам поджидал Кавеха за поворотом. Ещё мгновение, и они бы стукнулись лбами — от пары шишек их уберегло лишь то, что аль-Хайтам вовремя выставил перед собой руки и упёрся ладонями в плечи Кавеху. — Куда-то спешишь? — аль-Хайтам лениво вздёрнул бровь, ведь он нисколько не был заинтересован перемещениями Кавеха по замку. Совершенно.