Бог Раздора выходит на сцену

Шинель, которую Ордо Фавониус выделил Фурине для экспедиции на Хребет служил надежной защитой от мороза ровно до того момента, пока ноги, обутые в теплые ботинки не начали утопать в сугробах по колено - то есть на первый день пребывания в условиях экстремального холода. Де Фонтейн с ужасом понимала, что то пекло, которое мешало ей жить в сумерских пустынях было еще цветочками по сравнению с холодом, который принес в эту некогда теплую гору Небесный Шип. Нёвиллет, будучи обладателем длинных ног, спокойно перешагивал через особо сомнительные места, темп его ходьбы всегда был быстрее, но Фурина, которую то и дело задерживали занесенные метелью ледяные поверхности - из-за которых приходилось сбавлять темп - отставала от всех на приличное расстояние. В тот или иной раз она слышала предложения подбросить с ветерком, но искрометный юмор Барбатоса выводил из себя еще больше. Анемо Архонт просто парил над ними, пользуясь стихией, и раздражение де Фонтейн, казалось, только сподвигло его на демонстративные полеты над блуждающими по горам спутникам. Венти все причитал о пользе родной стихии и ее превосходстве, получая неоднозначные недобрые взгляды разномастных глаз в ответ. Фурина замерзла. Она знала согревающее заклинание, но воспоминания о том, как она его получила убивали ее. Когда ее не отвлекали мысли о Нёвиллете - ее добивали мысли о Ромуле. Следовало бы пресечь ее наивное желание предаться духу авантюризма и отправиться в длительное приключение на Драконий Хребет еще на этапе появления этих мыслей. Но она не могла никуда деться от этого зова. Впрочем, чем дольше они будут в горах, тем больше у Жаме будет времени на восстановление. Без боеспособной Арлекино, которую на битвы желательно не отправлять в ближайшие несколько месяцев, единственной надеждой Фонтейна оставался вице-адмирал. Второй по силе человек после юдекса. Был когда-то. Сейчас почти наравне с Нёвиллетом стоят Фурина и Ромул, но либо судья, либо сама Фурина будут заняты спасением Речного Духа из Ремурии, пока кто-то один поведет армию на плато, так что без Жаме им никак не обойтись. Вьюга истошно выла, заглушая голоса впереди идущих. Фурина копила силы, поэтому решила пока что обойтись без использования магии, уповая на удачу - ее отсутствие - потому что судьба всегда была рада подкинуть ее в особо опасное место, де Фонтейн оставалось лишь ждать, когда всемогущая решит над ней подшутить. Нёвиллет то и дело оборачивался, молящим взглядом упрашивал ее залезть на него, лишь бы Фурина не мучилась хождением по снегам, но самая упрямая недобогиня в мире стоически вышагивала по льду, скользя на высоких каблуках через каждые пять-шесть шагов. То ли она хотела так себя наказать, то ли ей начали нравиться неудобства - она не понимала. Одно она знала точно - где-то в этих землях покоится то, что злить ни при каких обстоятельствах нельзя. И ей лучше повременить с использованием призыва мертвых, пускай, души вокруг нее блуждали десятками, и она чувствовала их взгляды спиной. Капитан Альбедо предупреждал о сердце Дурина. Фурина сжимала нос, дышала через шарф, потому что скверна от останков пахла так сильно, что ей казалось, будто она вся насквозь ей провоняла. Никто из сопровождающих ее бессмертных этого не ощущал. Но Дурин был самым безобидным существом из тех, кто уже успел заявить о своем присутствии. В этом месте покоился Некто посильнее, тот, кто ждал Фурину, как ей самой показалось - вечность. Он ощущался финальным штрихом перед тем, как они все отправятся на верную смерть. В какой раз Фурине приходит в голову одна и та же мысль: “Юний не переродится. Его дух будет блуждать по миру, так что желательно разрушить и его. Но главной проблемой ведь является не он?” До де Фонтейн только начали доходить слова Бога Раздора. Она вспомнила тень, промелькнувшую мимо них с Фокалорс в истоках. “Юний прямо сказал, что зарезал Фанета. Какая я глупая - ходила кругами, искала ответы, а они были рядом…” Кинжал, который она хранила в своем теле отзывался на присутствие того, чьи кости легли за основу лезвия. И сам Бог Раздора недавно посещал это место. Виделся с одной из провидиц-принцесс, точнее, с ее душой. Изначальный не настолько слаб, чтобы умереть от какого-то кинжала. Фурина точно не знала, как именно был “убит” Фанет, но ответ был очевиден - он не мертв. Едва ли то, что она называет его духом походило на приблизительный расклад дел. Это было похоже на осколок души, та часть, которая настолько мала, что ее не призвать, но она все еще ужасающе сильна. Вполне вероятно, что Юний о ней не знал, иначе бы уничтожил Хребет. Или правда была закопана глубже? Насколько Бог Раздора был связан с Виндагнир. - Нёвиллет. - прошептала Фурина, выпуская клубы пара в воздух, чувствуя пронизывающий до костей холод. - Ромул сказал, что королевство Виндагнир старше него, следовательно, тебя - тоже. - она подняла голову к Барбатосу. - И ты не застал те времена, но поешь о них в балладах. Вы оба разными словами говорите о том, что Бог Раздора уничтожил эту землю, потому что люди слишком сильно сблизились с Селестией и узнали ее секреты.  - Большинство из этих песен были написаны после пьянок в Ли Юэ, думаю, Моракс в этом деле более сведущ. - ответил Венти. - Лучше бы его спросить, хотя, думаю, он соврет или отмахнется каким-нибудь древним договором о неразглашении. - Я тоже считаю слухи неправдой. - кивнул Нёвиллет. - В своем давнем путешествии мне доводилось встречаться с очевидцами, которые уклончиво отвечали на вопросы о Виндагнире, но все, что мне довелось узнать совпадает с балладами Барбатоса. Фурина глубоко вздохнула, тут же пожалев об этом - мороз странным образом обжег носоглотку и гортань. Прокашлявшись, она заговорила: - Следовательно, люди, которые видели своими глазами падение королевства, намеренно решили похоронить эту тайну. - Почти никто из нынешних Божеств не знает, что тогда случилось. - встряла Вельзевул. - Баал рассказывала, что Бог Раздора уничтожил это королевство собственными руками, потому что ему не понравилось, что люди хотели пробраться на Остров Богов и встать рядом с бессмертными, но… Она надолго замолчала. Само присутствие Райден наводило на неутешительные мысли. Едва ли ее интересовала эта экспедиция - она с самого начала выразила желание пойти из-за де Фонтейн. Словно Анемо Архонта и Гидро Дракона могло быть недостаточно, чтобы помочь Фурине в этом путешествии на Хребет. Фурина недоверчиво покосилась на Венти, ухмылка которого привлекла общее внимание: - Ты не доверяешь своим воспоминаниям. - Именно. - кивнула Эи. - Баал говорила мне о своих подозрениях. Она посчитала, что Марк намеренно вмешался в наши разумы. Этого следовало ожидать от Юния. Впрочем, и причину появления Эи - тоже. Никто из Архонтов или добрых друзей де Фонтейн не соглашался оставлять саму Фурину без защиты, а, если дело касалось Бога Раздора - ее конвоем из Божеств сторожили чуть ли не круглосуточно. - И тут ваша версия расходится с моей. - сказала Фурина. Венти и Нёвиллет остановились посреди занесенной снегами тропы, уперев выжидающие взгляды на де Фонтейн. - Нет, обманываю, - добавила она. - Ваша история изначально не сходится с моей. Но у меня нет никаких свидетельств, кроме слов Юния. Что бы там ни рассказывал ей Юний - все могло быть ложью. “Доверять Богу Обмана - себе дороже, но картинка, наконец, начала проясняться…” Спустя дни раздумий и попыток восстановить двоякие воспоминания яогуая, Фурина смогла приблизиться к разгадке - ей оставались лишь доказательства невиновности Бога Раздора, которые были похоронены под снегом. Все вокруг винили именно Юния, даже тот демон, однако, в его воспоминаниях - тех, которые не были осквернены злобой или Энергией - Юний не был тем, кто уничтожил Виндагнир. - Ты не спешишь пользоваться магией. - задумчиво произнес юдекс. - Полагаю, эти руины так сильно на тебя влияют, что ты решила повести нас не к алхимику, а к какому-то другому месту. Они договорились сразу пойти в лагерь рыцаря Альбедо, чтобы согласовать детали экспедиции, но де Фонтейн попросила всех свернуть у подножия горы в другую сторону, где не обитали даже монстры и твари Бездны. Впрочем, и соседние земли уже успели опустеть. Все эти дни ее спутники следовали по ее маршруту, который она пыталась построить из обрывков чужих мыслей, но выходило паршиво из-за чужого поврежденного рассудка. Фурина сдержанно кивнула: - Я рассказывала о том, как в воспоминаниях убитого вами яогуая встретила Бога Раздора. Мне кажется, что этот путь ведет к тайному входу в королевские покои, но мы здесь уже пять дней блуждаем… В отличие от нее, ни Вельзевул, ни юдекс, ни Барбатос не испытывали никакого дискомфорта из-за холода, они лишь осторожно спрашивали о намерениях Фурины, боясь спугнуть ее и без того чересчур нервный настрой. - Я постоянно сталкиваюсь в воспоминаниях того Бога с Юнием и не могу понять, почему все считают его причиной падения королевства. Даже этот яогуай был пропитан к нему ненавистью, однако, то были навязанные Энергией эмоции… - Хочешь сказать, Марк никак не связан с падением Виндагнира. - недоверчивым тоном подытожил Венти. Фурина усталым и измученным взглядом осмотрела товарищей, останавливаясь на юдексе. - Что Алиса говорила о Виндагнире? Вполне логично считать эту ведьму очевидцем, с которым разговаривал Нёвиллет. Именно родственная связь Кли с Алой Ведьмой стала отправной точкой в их экспедиции. - Сменила тему. - ответил тот, подтверждая доводы де Фонтейн. - Я так и думала. - сказала она. - Вы не захотите мне верить. Я сама не хочу в это верить, но мне кажется, если мы не найдем то место, о котором я говорила, мы не сможем отправиться в Фонтейн. Стены пещеры, на которой принцесса древнего королевства рисовала свои видения. Фурина примерно знает дорогу до нее, но непробиваемый слой льда и изменившийся за тысячелетия ландшафт мешают ей.  “Как странно.” - подумала де Фонтейн. - “Рисунки той принцессы о падении Виндагнира были начертаны на стенах замка, но в воспоминаниях яогуая были еще одни петроглифы, которые были написаны на неровной темной поверхности пещеры, они мелькали в воспоминаниях того воина всего один раз, но именно на них был изображены Юний и…” Как бы ни пыталась де Фонтейн извернуться в чужих воспоминаниях - рядом с Юнием она видела кого-то еще, нарисованного иссиня-темными красками. “Не могла же Эгерия быть в этом замешана? Если мне не изменяет память, они к тому моменту уже были знакомы.” Проще было бы воспользоваться Энергией, но Фурину пугало то, что здесь покоится. Она не готова контактировать с Изначальным. Трясущимися то ли от холода, то ли от переизбытка эмоций губами, она продолжила: - Я ощущаю присутствие Фанета, мне кажется, он ждет меня в похороненном подо льдами замке. Это место ждет меня. Меня тянет в определенную сторону, но я не использую свои силы… Все эти души, блуждающие вокруг… Я слышу зов Изначального. Я… боюсь, что мне не понравится то, что я увижу. Взгляды ее спутников одновременно потемнели. Все присутствующие подумали об одном и том же - вдруг это ловушка для Фурины? - Фанет не станет вредить тебе. - тут же выпалил Венти. - У него нет причин. Он знал о твоем появлении на этот свет задолго до рождения Эгерии, с его способностями это вполне возможно. Может, он подскажет, как убить Марка. - И это меня пугает. - призналась де Фонтейн. - Если он знал, что к этому все ведет, зачем вмешиваться только сейчас и помогать? Я не рассказывала вам о том, что произошло в истоках, но мне кажется, что он был там. И это он помог тогда Фокалорс найти меня и позволил мне переродиться. Это он создал Юния… И он, выходит, причастен к моему перерождению. Глаза юдекса опасно загорелись: - Мы уходим немедленно. - Мне не понять мотивы Юния, Нёвиллет. - голос сорвался. - Я не справлюсь здесь одна. - У Бога Раздора нет мотива убивать тебя и захватывать твой народ силой. - отчеканил тот. - Им движет только безумная тяга к разрушению. - Так ли это?  Райден хотела что-то сказать в ответ, но Венти покачал головой, позволив Фурине собраться с духом, чтобы озвучить то, что она сама боялась понимать. - Он знает, что я иду, даже магия Апеп не нужна, чтобы скрывать наше присутствие - он уже давно нас ждет, он знает, кто придет вместе со мной. Он убил меня, чтобы снять запрет Селестии на возвращение в Фонтейн. Теперь, когда я уже умерла, я могу снова ступить на землю Справедливости и Небесный Шип не будет сброшен. По крайней мере по этой причине. Я стала только сильнее после перерождения, он ведь знает о кинжале и о броши, он ожидает, когда я приду за ним. - Он забрал у тебя все. - не уступал Нёвиллет. - Как ты можешь искать оправдания ему после того, как он захватил плато? А Ромул, которого он заточил… Слова о Ромуле подействовали хлесткой пощечиной, Фурина заговорила быстрее, чем успела осознать приходящие в голову мысли: - Юний всю жизнь боролся за смертных. Да, он убивал их сотнями, но спасал этим миллионы. Он начал Войну Архонтов, чтобы спасти как можно больше людей от гнева множества Богов… Он не уничтожит Фонтейн. Я думаю, он захватил Божеств Селестии, чтобы расправиться с Порядком прямо на нашей земле с нашей помощью. Нёвиллет опешил. Он обескураженно хлопал глазами, возмущенно вздыхая, не веря, что де Фонтейн пришли в голову подобные мысли. - Мы идем на свою землю, - хриплым голосом, прошептал он, - убивать Бога Раздора. И мы убьем его и всех, кто встанет на нашем пути. Никаких поблажек узурпаторам. Лафарг жизнью поплатился только за верность тебе, этой жертвы недостаточно, чтобы перебороть наивную веру в Бога Обмана? Как всегда не в бровь, а в глаз. Де Фонтейн уже успела забыть о веках, проведенных в беззлобных перебрасываний колкостями. Она была полностью согласна с ним, но, когда речь зашла об адмирале, что-то внутри нее с грохотом упало и разбилось. Фурина шумно сглотнула, понимая, что напряжение в ней изливается наружу слабыми импульсами. - Я убью его. - в тон ответила она. - Но перед этим воспользуюсь всем, чем только смогу, даже им, чтобы истребить любого, кто представляет опасность для Фонтейна. Если у меня есть шанс избавиться от всех сразу - я им воспользуюсь. Она сделала нетвердый шаг вперед, чувствуя, как вздуваются на лбу вены. Барбатос примирительно замахал руками, встав между Фуриной и Нёвиллетом: - Мы ведь можем решить конфликты в любом другом месте? У нас здесь экспедиция по поиску непонятной пещеры с каракулями, вы же помните? Одно неверное движение и нас накроет лавиной… - Он предал меня. - проигнорировав вставку Венти, продолжила она, - Забрал у меня дом и Ромула. Я заставлю его мучиться и страдать так, как никто ранее не заставлял. Но перед тем, как я это сделаю, я должна найти эти чертовы наскальные рисунки и убедиться в своей правоте. Неважно, хотел Юний таким извращенным способом избавиться от всех наших врагов и освободить нас или - наоборот - собрать всех, кого сможет, чтобы перебить нас всех окончательно. Я хочу верить, что первое - в этом случае погибнет как намного меньше народу, чем во втором. Но я целенаправленно шла от Фарахкерт до Хребта, собирая информацию о Боге Раздора по крупицам, и даже не приблизилась к разгадке. Это место - возможно - последнее, в котором я побываю, но это не переубедит меня вернуться в Мондштадт. Здесь ответы на многие мои вопросы, и я не уйду. Нёвиллет рвано выдохнул белые клубы пара - как только он до сих пор не замерз? По нему было видно, что слова Фурины его убедили, но маленькая перебранка немного всколыхнула и без того расшатанное мироустройство в его голове. Вельзевул с интересом смотрела то на Фурину, то на Нёвиллета, по ее изогнутой брови не было понятно, чему она удивляется - тому, что они могут так перебрасываться словами, словно обозленные друг на друга любовники, или тому, что они на самом деле любовники.  Казалось, она хотела спросить у Барбатоса об этом, но из-за окруживших их снежных ветров послышался протяжный довольный гогот: - А я все гадала, почему у дитя Эгерии и Бога Раздора такой миролюбивый характер - оказалось, это Фурина унаследовала жажду крови от всех троих сразу. Венти демонстративно закатил глаза, взмывая в воздух куда подальше от неожиданной гостьи.  Мурата вальяжно - но резво - шагала в их сторону, топя снег под ногами элементом Пиро, вызывая пар своей магией. Учитывая, что она не позволяла падать на свое тело даже мечущимся вокруг снежинкам, увидеть ее сквозь бледную паровую дымку удалось только когда она подошла близко. - Вельзевул. - широко улыбнулась она. - Так Буер не соврала - ты за нашей Фуриной присматриваешь, пока Моракс подготавливает гавань для армии. Эи приветливо, но по-королевски снисходительно, кивнула: - Раз ты решила к нам заглянуть, выходит, натланцы уже во всеоружии ждут приказа нападать на Петрикоре? - Мы заняли север Мотийимы. - ответила Пиро Архонт. - Фатуи предупредили о том, что Ромула закрыли в Петрикоре, пока что охраняем береговую линию, уже когда мондштадтцы будут на подходе - отправимся на остров. “Разумно.” - подумала Фурина. - “А Драконов куда дели?” - Хороший план. - сказал Нёвиллет. - Но вашим Драконам будет тяжело обустроиться в тропиках… Он хотел сказать что-то еще, но осекся - Мурата окинула его странным протяжным взглядом, не предвещающим ничего хорошего: - Хороший план - не сказать о том, что Фурина все-таки выжила, и собирается вернуть себе плато. Фурина украдкой посмотрела на юдекса - тот стоически выдерживал недовольство Мураты, явно пытался не высказать все, что думал. - Ты бы самая первая пошла резать Марка. - пробурчал вместо него Барбатос. - И весь наш план испоганила бы. - Тут какая-то муха разжужжалась, прибить что ли? - Побереги силы. - будничным тоном произнес Венти. - У нас здесь проблемы посерьезнее. - Уже поняла. Чувствую знакомую магию. - лениво оглядываясь по сторонам, ответила Мурата. - Я рада, что ты здесь. - встряла Фурина. - Прости, что так вышло, но мы сейчас… - Не в том положении, чтобы совершать ошибки? - задорным тоном спросила она. - Знаю, не переживай, милашка, главное, что ты жива - с остальным разберемся… Мурата подошла ближе к Фурине, от тепла, исходящего от тела Пиро Бога, де Фонтейн передернуло.  - Учитывая, что найти вас мне удалось только в самом холодном и продуваемом дикими необузданными снежными ветрами месте, мы почти пришли. Де Фонтейн немного затрясло - от нервов. Она еще днем ранее поняла, что ведет своих товарищей прямиком в эпицентр снежной бури. Фурина невольно взглянула на Нёвиллета - тот уже начал понимать, к чему клонит Пиро Архонт, поэтому спросил: - Снова храм Бога Раздора? Мурата кивнула: - Слышала, один из первых. Поговаривают, Юний сам разрушил эту землю, вот только храмы он где попало не ставил. Мало кто решится соваться в это Богами забытое обиталище. - Ты что-то знаешь об этом? - спросил юдекс. - Я тогда только вознеслась. - покачала головой та. - Еще трон не успел нагреться от моего вальяжного сидения на нем, как этот говнюк разрушил Виндагнир и прибил Изначального, начав Войну Архонтов. Все знают, что дело тут нечисто, просто помалкивают. Фурина старалась следовать за Муратой шаг за шагом, словно та была ходячим энергичным обогревателем. Впрочем, почему - “словно”? Так оно и было. - Так вы у нас ищете его храм. - продолжила расспрос Мурата. - Зачем? Грядет бойня, готовились бы. С появлением Пиро Архонта температура воздуха ощутимо потеплела - особенно - возле Фурины.  Они вышли на большой белоснежный пустырь, учитывая, что все эти несколько дней им приходилось подниматься десятки метров вверх по широкому склону Хребта, где буйные порывы ветра тяжело слушались Повелителя всех ветров, храм Бога Раздора должен был находиться где-то рядом. “Если не под нами, как тогда - в Сумеру.” - подумала Фурина, придирчиво осматривая заснеженное поле. - Мне кажется, здесь есть часть души Фанета. Еще где-то в этих землях есть пещера с наскальными рисунками, я хочу на них посмотреть. Мурата резко остановилась, из-за чего Фурина, следовавшая за ней буквально по пятам, больно стукнулась носом о железный - почти раскаленный - элемент доспех, покрывающим лопатки Богини Войны. “Хорошо не в декольте упала носом…” - почему-то облегченно вздохнула де Фонтейн. - Отец? - удивленно усмехнулась Мурата. - Не думала, что останки старика еще годятся на что-то, кроме оружия… Под ложечкой засосало. Фурина настороженно спросила: - Чью магию ты тогда здесь чувствуешь? - Юния, разумеется. Его храм где-то рядом, но, чтобы войти внутрь нужно приложить немало усилий. Он сам для себя оставляет ловушки, чтобы в тот или иной раз не возвращаться в свои святилища. Вероятно, он был здесь недавно. Единственная, у кого свободный вход во все его храмы - Фокалорс. Почти во все - в Натлане на месте могилы первого Пиро Дракона тоже стоит храм Бога Раздора, но Юний почему-то не пускал туда Лорс. Мы пытались туда проникнуть, но чуть не погибли… дела давно минувших лет… - она грустно улыбнулась. - Ему пришлось лично вызволять нас, обходя собственные запреты на самого себя. Тогда-то я впервые ощутила всю его мощь, которую он обычно скрывает, никогда не забуду ту магию. Фурине пришлось воспользоваться Энергией, потому что она не ощущала никого, кроме Дурина, Изначального и других мертвых. Впрочем, углубившись в витающие вокруг заклятья, она поняла, почему ничего не почувствовала - магия Бога Раздора присутствовала вокруг заснеженного поля, но она сильно переплеталась с другой, незнакомой - не менее сильной. - Здесь умер Фанет? - глухо спросила она. - Судя по преданиям и расчетам - да. - кивнула Вельзевул. - Для того, чтобы убить Изначального и показать всем Богам, что даже сильнейшие от мира сего могут умереть, нужно, чтобы Боги увидели все воочию. Селестия в те годы располагалась как раз над Хребтом. Энергия была настолько сильно переплетена с воздушными заклятиями вокруг, что Фурине пришлось сильно напрягать зрение, чтобы различить остатки Энергии Изначального от Энергии Юния и ее самой. - Я не вижу и намека на входа. - проговорил Барбатос. - Мне доводилось здесь бывать, но даже тогда эта местность была опустошенной. - Вход есть, мы его не видим. - со знанием дела ответила Мурата. “Нет…” - поняла Фурина, опустив взгляд под ноги. Она была права с самого начала. - Вход под нами. Стоило словам вылететь из ее уст, как земля под ними задрожала. Венти инстинктивно взмыл вверх, в его руках тут же материализовался лук. Райден и Нёвиллет, последовав его примеру, призвали свои оружия, беспокойно осматриваясь по сторонам. Наверняка они ожидали, что вход в храм всплывет из-под снега или появится из ниоткуда, только когда из-под ног Фурины и Мураты начали тянуться в разные стороны длинные ломаные линии разверзывающейся земли, они мгновенно подскочили к самой Фурине. Фурина спокойно смотрела на то, как трещины, напоминающие причудливые молнии на снегу, становились шире, углублялись глубоко под снег, открывая перед ними вход в давно заброшенный храм. - Мы так и будем стоять и ничего не делать? - скучающим тоном спросила Мурата. - Подождите. - буднично проговорила Фурина. - Сейчас оно само все сделает.

***

Падение было недолгим - Фурина даже моргнуть не успела, как магия Барбатоса подхватила ее плавными - заботливыми - воздушными потоками и поставила на ноги на твердой каменной поверхности пола. Их окружала первобытная тьма и запах, от которого душа была готова вывернуться наружу рвотными спазмами. Мурата тут же осветила пространство с помощью Пиро, посылая пламенные крошечные шары летать по… тронному залу. Фурина ощутила резкое дежавю, от которого несло терпким пряным запахом вина и знойной пустыни. Фурина внимательно осмотрелась, накладывая на увиденное воспоминания павшего когда-то здесь воина. Просторное широкое помещение было способно вместить в себе довольно приличное количество людей. С залами Эпиклеза и близко не стоит, но, если сравнить нынешние концертные площадки и этот зал, построенный задолго до рождения самой де Фонтейн, то роскошь, вычурность и богатство тех лет прослеживалась даже в трещинах на искусно расписанном полу. На высокой платформе расположились три позолоченных трона - один, тот, что был посередине, принадлежал явно королевской особе, причем - главенствующей. В воспоминаниях яогуая отчетливо восседал на этом месте седовласый король в длинной светлой мантии. По правую сторону от него восседала его дочь - та самая провидица, которую Фурина много раз видела в воспоминаниях воина. - Он любил ее. - развеяла гнетущую тишину Фурина. - Кто? - обернулся на ее голос Нёвиллет. - Тот яогуай. - проморгавшись, сбросив чужие воспоминания, отозвалась де Фонтейн. - Он был воином, который сопровождал принцессу-провидицу этого королевства, вероятно, личный гвардеец. Во всех уцелевших его воспоминаниях я вижу только ее. Впрочем, сама принцесса, точно воплотившись из чужих мыслей, почувствовав присутствие кого-то, напоминающего Бога Раздора, явилась в тронный зал аккурат на свое законное место.  При жизни в такую девушку не влюбиться было бы невозможно. Да и после смерти она оставалась воплощением света и естественной красоты. Лицо ее хоть и было бледно-призрачным, но оно все еще сохраняло ту не отшлифованную зрелостью юность, с присущими ей мягкими, почти детскими чертами. Сложно было сказать, какой именно у нее был облик - почти все ее тело скрывала блеклая дымка, Фурина, даже, если бы хотела, не смогла бы детально ее описать - настолько израненной и тревожной казалась ее душа. - Ты смотришь на нее. - скорее утвердительно сказал юдекс, пытаясь рассмотреть на пустом троне хотя бы что-то, что могло напомнить призрак. - Я чувствую присутствие мертвых. - кивнула Мурата. - Но не вижу. - И я. - согласился Венти. Вельзевул отстраненно подхватила: - Я помню, что Баал говорила о каком-то воине, вознесшимся прямиком из Виндагнира в день падения королевства, но он отказался от престола. С ним вы столкнулись тогда у Каменных Врат? - Был такой. - ответила Пиро Архонт. - Он все винил Марка в падении Виндагнира, скорее, сказал, что Бог Раздора уничтожил его народ, и, пока Боги благоволят идеям убийцы - места ему среди них не будет. Позже он бесследно исчез. Все забыли о нем… Как это так вышло, что он обратился в демона? Фурина прошлась по залу, всматриваясь в исписанные рисунками стены. Полы были расписаны какими-то древними письменами, значения которых переводились в голове не сразу: - Здесь написано: “Внимайте Им. Чтите Их. Берите от Них. Молчите о Них.” Письмена повторяются раз за разом… Стены же описывали примерно то же самое, только изображениями: - Люди пришли в эти земли из любопытства. Их привлекло высокое древо, ветви которого касались Небес… Исходя из рисунков, Драконий Хребет все-таки был густо населенным деревьями и травами горной местностью. Причем сам Хребет служил внешней защитой этого громадного дерева. - Селестия тогда в основном стояла над этой горой. Здесь действительно было дерево, похожее на Ирминсуль. - подтвердила Вельзевул. - Изредка Остров перемещался в места, куда требовалось… вмешательство Небесного Гвоздя. “Как мягко она назвала геноцид.” - усмехнулась про себя Фурина. - Выходит, люди смогли за короткий срок построить здесь довольно развитое в техническом плане королевство, пока не вмешался Юний. - проговорил Нёвиллет. - Нет. - тут же одернул он себя, посмотрев на Фурину. - Это он им помог здесь обустроиться. Фурина обвела взглядом зал, всматриваясь в редкие изображения Бога в красном, который даровал людям знания о механизмах. - Третий трон принадлежит ему. - кивнула она в сторону престолов. - Он восседал здесь вместе с правителями, даруя людям свое покровительство, чтобы те могли слышать голоса Небес. Это подтверждали изображения. - Священники были пользователями Энергии. - сказала Фурина. - Юний дал им часть своей магии, чтобы те могли разговаривать с Небесами. Он не упоминал о Хребте в своих историях, но он сказал, что люди - лучшее, что создал Фанет. - Поэтому твоя версия не сходится с общепринятой. - ответил Нёвиллет. - С самого начала эта история была связана с Богом Раздора.  “Он возвысил Виндагнир. Не мог же он лично его разрушить…” Казалось, эти мысли начали появляться в головах ее спутников. - Вполне вероятно, что он начал пускать корни Раздора еще в древности. - отозвался Барбатос. - Но еще тогда по его вине уже были истреблены целые народы. Те же эльфы. Фурина осеклась: - Эльфов истребили раньше? - Да. - ответила Мурата. - Еще до моего рождения. У нас нет точного подтверждения, что Марк был причастен, но в основном, если дело касалось геноцида… Все всегда винили Бога Раздора. Отец создал много бессмертных рас, но подавляющее большинство уже вымерло, либо выжившие единицы скрываются. Эльфы и среди наших воинов есть, но тех, кто застал те времена… “Возможно, осталась одна Алиса.” - поняла де Фонтейн, пытаясь найти в изображениях хотя бы одного эльфа. - Он говорил только о смертных в своих историях. - растерянно покачала головой Фурина. - Он говорил, что Небожителей стало слишком много, как и законов, что слишком много людей умерло от Шипов, поэтому он решил убить Изначального и начать Войну Архонтов, оставив… - Тех, кто достоин править. - подхватил Барбатос. - Разумно, но некоторых Божеств он сам привел к престолу. Фурина недовольно оглянулась на него: - На что это ты намекаешь? - Эгерия тоже здесь была. - ответила вместо него Вельзевул. Электро Архонт встала позади тронных мест, куда глаза Фурины еще не доходили.  Только поравнявшись с Эи, Фурина смогла рассмотреть изображения в дальней части зала. Подле Бога Раздора была изображена сама Матерь Океана. Фурина завороженно смотрела на рисунок, чувствуя странный первобытный трепет. - Это изображение ты искала? - спросил Нёвиллет. - Нет. - покачала головой Фурина. - Но оно многое объясняет. Мурата хищно усмехнулась, деловито качая головой: - А я гадала, откуда такая гениальная идея перебить всех, превратив наш мир в арену для поля боя. - Ты знала? - изумилась Фурина.  - Марк во многом был нейтрален. Предавал то одних, то других. В основном его идеи не были такими глобальными. Истребление народа - последствие его выборов, которые приводили всегда к одному финалу. “Планы поменялись…” - воспроизвел голос Юния разум. Он сказал ей эти слова после того, как встретился с Эгерией. После того, как Фурина ей все рассказала, поведав о его пытках и о его идеях… - Погодите вы. - встрял Нёвиллет. - О чем речь? Фурина на манер дикого необузданного животного начала метаться по залу, осматривая изображения и письмена, складывая полученную информацию воедино: - Юний говорил, что его не устраивал Порядок из-за которого постоянно гибли люди… Нет… Он дословно сказал, что их это не устраивало… Их с Эгерией.  - То есть… - неуверенно сказал Нёвиллет… - Убийство Фанета была идеей Эгерии? - Возможно. - в тон ответила Фурина. - Это было в ее стиле. - рассмеялся Венти. - Она была воительницей, у нее изначально склад ума был предрасположен к войнам. Хотя… Даже такие моральные уроды как Марк всегда сначала предлагают мир, после - разрушают все и вся. Думаю, Эгерия не желала бы увидеть мир в огне.  - Но Богов, которые не ставили ее наравне с собой, желала бы. - кивнула Мурата. - И как с этим связан Виндагнир и эльфы? - не унимался юдекс. Фурина бросила осторожный взгляд на восседающую на троне принцессу - та с напускным энтузиазмом наблюдала за развернувшейся перед ними сценой. - Юний сказал тебе, что я приду? - спросила де Фонтейн. Призрак благосклонно улыбнулась. Голова загудела от резко нахлынувших мыслей. Фурина схватилась за виски, пытаясь хоть как-то связать слова воедино. Хотя бы для себя. Чтобы, наконец, понять, к чему именно ее привело ее изгнание: - Юний благоволит смертным больше Богов, так было испокон веков. Встреча с Эгерией - лишь случайность, которая помогла ему принять решение встать на сторону человечества, потому что она была чуть сильнее обычного смертного на момент их знакомства. Он убил ради ее выживания первого Гидро Дракона, несмотря на то, что тот был единственным, кто относился к нему дружелюбно - среди их сородичей. Уверена - он бы прислушался к своей женщине в любом случае. Они оба захотели видеть мир, в котором смертные смогли бы жить в покое или… в равновесии. Думаю, идея сблизить смертных жителей Виндагнира и Селестию была его - его изображений здесь много, по крайней мере, больше, чем один рисунок Эгерии… Но по какой-то причине королевство Виндагнир, будучи самым процветающим и сближенным с Богами пало от рук… Богов. Выходит, что так. Вероятно, падение Виндагнир стало последней каплей, и они решили убить Изначального, чтобы начать Войну Архонтов и очистить этот мир от Богов, раз Драконов элементов на тот момент осталось всего несколько… В тронном зале повисло протяжное давящее на темечко молчание. - Но зачем изменять всем память и брать на себя вину за падение королевства? - нарушил тишину Венти. - Потому что Юний не смог никого защитить. - почему-то с уверенностью ответила Фурина. - Снова. Он пытался много раз. Пытался спасти друзей в Сумеру. Пытался спасти всех, на чьей стороне бы не находился, но Порядок и судьба всегда были сильнее его одного, а он всегда сражается в одиночку. Этому миру нужен был злодей, который убивает всех - виновных и невиновных, чтобы грызущиеся друг с другом смертные и бессмертные имели общего врага. Потому что весь мир для него - театр, а он сцена, на которой все разворачивается. Он сам выбрал такую судьбу. Что бы сейчас не происходило - это часть его плана. И он знал, что я явлюсь сюда рано или поздно. И увижу то, что должна увидеть. На последнем слове голос предательски дрогнул. Горячие слезы обжигали глаза и щеки, Фурина попыталась их смахнуть, но они, казалось, накатывали с новой силой. Было то облегчением или - наоборот - тяжестью, она не знала. Странная вера в Юния все больше распалялась внутри сердца. Но ее перекрывало осознание - Эгерия во всем этом принимала активное участие. Они оба согласились на убийство де Фонтейн, чтобы сделать ее сильнее. Они вдвоем разработали план захвата плато… Эгерия бы не позволила ему так легко покорить свой народ… Да и взялся бы он за массовую дискриминацию людей, ради которых погибла Фокалорс? А Лафарг? Сопутствующая жертва? Или он - как и Годард - устойчив к влиянию Бога Раздора из-за необычной родословной или каких-нибудь подобных факторов? Неужели таким, как они суждено умереть раньше времени из-за способности, которая в рамках обычной смертной жизни приравнивается к бесполезной? Нёвиллет повернул ее к себе, аккуратно приобняв за трясущиеся плечи. Его прикосновения побудили внутри Фурины вой, который она пыталась сдерживать из-последних сил - в попытке не потерять лицо перед Архонтами. - Моракс попросил тебя не вмешиваться в его планы тогда. Он знал обо всем? Фурина крупно вздрогнула. Она не понимала, о чем речь, но, проследив за его взглядом, тоже вопросительно уставилась на Барбатоса. - Полагаю, догадывался. - отмахнулся Венти. - Меня тогда ослепила ярость, я мало что помню, кроме тела Фурины. “На том поле…” - догадалась де Фонтейн. - Выходит, он не нуждается в абсолютной власти. Никогда не нуждался. Впрочем, убив тебя, он действительно дал нам безопасный способ войти обратно в Фонтейн. Пускай, нам до сих пор не до конца ясны его намерения, мы все равно не станем отзывать армии шести регионов. - подытожил юдекс. - Оставить ему жизнь я не могу, Фурина. Он убил тебя на моих глазах. Превратил наших людей в рабов. Убил командующего флотом. Похитил Ромула, пока тот был ослаблен. Неважно, что ждет нас по ту сторону завесы Бога Раздора - будь то его план или нет - я убью его, если ты не сможешь. Будем мы биться с ним вместе или против него - я не могу простить его. Его слова отрезвили. Слезы перестали непроизвольно литься, а дыхание понемногу начало восстанавливаться. - Я убью его. – настояла Фурина хриплым голосом. - Это сделаю я. Он не оставил мне иного выбора. Возможно, он вел к этому с самого начала. Тогда, когда они столкнулись лицом к лицу в ее сне, и он попросил ее бороться до самого последнего вздоха. Тогда, когда невзначай бросил, что ее освобождением от вечного изгнания будет его смерть. Периферическое зрение уловило движение со стороны трона. Призрак принцессы встал со своего места и спустился с пьедестала к ним. Де Фонтейн мягко отстранилась от Нёвиллета, проследив взглядом за провидицей - та, подойдя близко к ней, прошептала до боли знакомое заклинание, испаряясь на глазах. Заметив ее оцепенение, юдекс спросил: - Что-то не так? Фурина проморгалась, сбросив наваждение.  - Принцесса хочет отвести меня куда-то, куда нельзя попасть без портала. - ответила она. - Там, дальше, возможно, будет опасно… Она замешкалась, поняв, что ее окружают четыре сильнейших бессмертных этого мира - едва ли их заботит слово “опасность”. - Веди. - серьезным тоном сказала Мурата. - Раз мы здесь - такова воля самого Марка. Фурина попыталась унять дрожь, но не выходило. Она все еще отчетливо помнила последствия того заклинания в сумерском храме Бога Раздора, хотя понимала, что ее сил теперь хватит на сотню таких заклинаний с лихвой. Сложив древние сложные звуки в несколько непонятных ей слов, она провела рукой по воздуху, разрезая пространство в тронном зале, открывая себе и другим лазейку в место, которое, по идее, будет финальной точкой в ее путешествии.

***

Де Фонтейн ожидала склеп или что-то похожее на гробницу, но портал вывел их в странное, сырое, узкое, промерзшее помещение. Только когда Мурата снова воспользовалась Пиро, Фурина поняла, что принцесса привела их прямиком в искомую пещеру из воспоминаний яогуая. Тронный зал по сравнению с этим местом был сохранен лучше. То, что Фурина восприняла в чужих мыслях как грот оказалась - по всей видимости - местом стока дождевых и талых вод. Фурина придирчиво оглядывалась, подмечая про себя кучу неаккуратных рисунков, напоминающих людей, нарисованных на уровне ее коленей - предположительно - детских. “Пещера почти разрушена. Я не чувствую здесь магию Бога Раздора, наверное, он не знал об этом месте.” Или не стал заботиться о его целостности, посчитав его не таким эстетичным, как роскошные залы дворца. Впрочем, ее догадки тут же опроверглись, стоило ей пройти чуть вглубь пещеры, где у одной из развилок ее ждал дух принцессы. Призрак вела ее по незнакомым проходам и по не поддающемуся логике маршруту - как бы ни пыталась прикинуть де Фонтейн размеры Хребта и возможного расположения пещеры - с каждой минутой, проведенной в абсолютной тишине, ей казалось, будто она вечно бродит вслед за провидицей. Нёвиллет молча следовал за ней по пятам, Мурата шла бок о бок с Фуриной, согревая ее и подсвечивая путь. Вельзевул же сильно отставала от них, перешептываясь о чем-то с Барбатосом. Весь их путь сопровождали наскальные рисунки, которые иногда вспоминались де Фонтейн обрывками чужих воспоминаний, но подавляющее большинство изображений ей были незнакомы. Принцесса целенаправленно вела их куда-то вглубь Драконьего Хребта, периодически останавливаясь у особо больших петроглифов. В какой-то момент Фурину охватил ужас от осознания. Она знает сюжеты, которые были изображены на наскальных поверхностях. - Это ведь… - неуверенно произнесла она. - Быть не может. Она видела этот рисунок на школьной доске, которую создал Юний. Маленький красный вишап с головой горного барашка в компании человека. - Юний и Фанет. - не веря своим глазам сказала она. - Это Бог Раздора нарисовал? - спросил юдекс. - Нет. - покачала головой Фурина. - Рисунки и письмена здесь написаны той же рукой, что и в тронном зале. Я видела, как рисует Юний, так что это не он. Их сделала принцесса… Она была… сильной провидицей. До ужасающего сильной. До нервного холодка, пробежавшего по спине мурашками. Вот такую силу боятся Небеса. Фурина бросила осторожный взгляд на призрака - та спокойно ждала, пока гости ее дворца продолжат следовать за ней. - Чересчур сильной. - подтвердила Эи. Архонт вытянула руку в один из проходов, освещая темное пространство Электро. - Оробаси. - отозвалась Мурата. - Но ты убила его через много лет после падения Виндагнира… Фурина не видела этих картинок в воспоминаниях яогуая. “Неужели принцесса предсказала и это?!” Проход, который дух провидицы прошел мимо, был расписан древними письменами и изображениями битвы сегуна Райден и Архонта Оробаси, вышедшего из Энканомии, подвергшегося влиянию Запретного Знания, решившего напасть на Инадзуму. - Здесь не только это. - послышался голос Нёвиллета вдалеке. - Падение Алого Короля, разрушение старой столицы Мондштадта, Шип в Разломе, - начали перечислять друг за другом Мурата и Барбатос, решившие осмотреть и другие проходы в пещере, - Здесь есть даже пробуждение Бездны в Натлане… Фурина посылала Гостей следом за товарищами, рассматривая изображение истреблений целых наций вместе со своими созданиями. “Все это было предсказано задолго до того, как произошло…” Фурина подошла к Нёвиллету, искренне надеясь, что он наткнулся на что угодно, но не на… - Ремурия. - разочарованно прошептала она, всматриваясь в изображения давно канувшего в лету Капитолия. Юдекс с потерянным выражением лица стоял у портрета Ремуса, гордо восседающего на троне, узнавая в лице павшего Гидро Архонта свое. Понимая. - Что это такое? - хрипло спросил он, касаясь древних нарисованных слов, которые больше походили на современное фонтейнское: “Реквием”. - Фобос. - ответила Фурина. - Симфония, наподобие Запретного Знания, которая свела с ума всех ремурийцев, включая Ремуса. Я надеялась, что Ромул сам расскажет тебе эту историю. Нёвиллет осматривал изображения, прерывисто дыша. Ему явно тяжело было справиться с увиденным. - Мы не враждовали с Ремусом. - заключил он, вглядываясь в предыдущего Гидро Архонта и Дракона, заключивших союз о фальшивой войне в попытке хоть как-то спасти народ Ремурии. Фурина прикрыла глаза, стоило ей заметить знакомые голубые очертания Речного Духа. Ей хватило его боли с лихвой, она старалась отметать мысли о нем, потому что, если она снова предастся его или своим воспоминаниям - сломается окончательно. - Мне пришлось отдать Ромула Селестии. - обреченным тоном сказал Нёвиллет. - Иначе Фобос бы заставил его убивать невинных… Я обрек его на пытки… Что я… - Ты не виноват.  Фурина прижалась к нему так сильно, что они оба пошатнулись от ее отчаянной попытки обняться. - Вы пытались спасти его и сделали это. Не вини себя.  Но Нёвиллет не слушал: - Поэтому он меня сторонился. Я напоминаю ему о брате и о Сцилле. Он… В его глазах читалось невысказанное: “Ненавидит меня?” Де Фонтейн схватила его лицо обеими руками, поворачивая к себе: - Нет. Ромул привязался к тебе. Ты сам сможешь у него спросить, когда освободишь его. Неприязнь Ромула к Нёвиллету была очевидна. Поначалу… Но ведь потом Речной Дух начал относиться к юдексу терпимее, они иногда проводили время вдвоем. Фурина жалела, что не успела разобраться с их отношениями до своей смерти. Но она сделает все, чтобы у Нёвиллета и Ромула был еще шанс поговорить. Если им не суждено - она вырвет этот шанс у судьбы и не оставит той выбора. Она хотела сказать что-то ободряющее, но ее перебил ошарашенный приглушенный эмоциями тон Барбатоса: - Фурина. Юдекс неохотно отстранился, последовав за голосом Венти. Фурина последовала за ним, но, когда они вдвоем достигли самой дальней пещеры, у входа в которую их ждала принцесса, глаза де Фонтейн наткнулись на знакомые детские рисунки. Фурина всмотрелась в изображения, начертанные маленькой ручкой - девочка-эльфийка, окруженная сотнями эльфов, смотрела на Шип, упавший на жилые дома, вероятно, родину эльфов. - Алиса пережила Небесный Шип на своей земле. - удивленным голосом пробормотала она. Без сомнений этой выжившей девочкой была Алиса. Было достаточно просто посмотреть на Кли - настолько автопортрет маленькой Алисы походил на внешность ее дочери. - И Шип Небесной стужи. - в тон ответил Венти.  Фурина вошла в освещенное энергией Пиро помещение, где принцесса Виндагнира нарисовала падение своего королевства. То, как Небесный Гвоздь упал на некогда цветущую гору, обратив ее в холодный твердый кусок льда, убив почти всех жителей Хребта, принцесса рисовала дрожащей рукой - это прослеживалось и по корявым размашистым письменам и по резким наброскам краски. “Тяжело предсказывать смерть собственного народа. Это оставляет ужасающий след в душе.” - покачала головой Фурина. - Шип был сброшен не из-за неповиновения. - заключила она. - Надписи на полах в тронном зале подтверждают это - люди Виндагнира хранили тайны Небес. Вот только среди священнослужителей родился тот, чья сила могла сравниться с силой Бога. Точнее, родилась та, чьи способности к предсказаниям могли повергнуть мир в хаос… “Еще тяжелее - быть причиной гибели своих людей.” - Принцесса-провидица, которая предсказала все ключевые битвы в этом мире еще до их начала… - восхищенно проговорила Мурата. - Такой силы нет даже у Марка. Понятно, почему королевство разрушили.  - И Алиса… - неверящим голосом сказал Барбатос, всматриваясь в рисунок девочки, плачущей возле заточенного подо льдами дворца Виндагнира. - Она бежала из своей родины в Виндагнир, но и он был вскоре разрушен… Эта пещера была самой глубокой. Следом за обращенным в лед королевством была нарисована битва Бога Раздора и Изначального, где Юний убил Фанета тем самым кинжалом из костей первого Пиро Владыки. - Этим клинком он убил отца. - продолжила Вельзевул. - Но как он потом оказался у ведьм? - Ответ очевиден. - ответил Барбатос. - Алиса. Фурина кивнула: - Девочка, пережившая два Небесных Шипа, решившая, что, раз Изначального можно убить этим оружием, каким-то образом выкрала его у Юния и - вероятно - поместила в него останки Фанета, в надежде создать мощное оружие против Бога Раздора… - Ведь косвенно, - подхватил Нёвиллет, - его можно считать причиной падения Виндагнира - он даровал священникам способность предсказывать и связываться с Богами… Да и, если верить слухам, он виноват в гибели нации эльфов. - Выходит, - сказала Эи, - кинжал был спрятан до тех пор, пока не появится тот, кто сможет им убить сильнейшего от мира сего? Весь длинный путь Фурины, наконец, обрел смысл и логическое завершение. Де Фонтейн почувствовала на себе несколько заинтересованных пар глаз. “Этого от меня все ждут.” - подумала она. - “Нет. Ждали кого-то определенного, того, кто сможет разрушить эпоху бедствий Бога Раздора. Мне просто не повезло родиться этим кем-то…” С самого начала. С первых минут ее существования, возможно, с момента появления нового мира. - Исход нашей с Юнием битвы был предрешен тысячи лет назад. - дрогнувшим голосом сказала она. - Все изначально вело к тому, что этот клинок появится и он окажется в моих руках… Как бы не старалась де Фонтейн подготовить себя к мысли об убийстве Юния, это осознание все равно выбивало из легких воздух, лишая ее доступа к кислороду. Она ведь… любила его.  Юний стал для нее семьей на тот короткий срок, в котором она по наивной глупости умудрялась ему доверять. - Как и битву Драконов Тьмы и Ветра, так и Кровавые Воды в Огне предрекли задолго до становления этого мира. Фурина крупно вздрогнула, услышав тоненький незнакомый голосок. Принцесса Виндагнира слабо улыбнулась уходя вглубь прохода туда, куда еще не проникал свет огня Мураты. - “Битва Драконов Тьмы и Ветра”… - завороженно повторила она. - Это ведь сражение Двалина и Дурина. - Так ее прозвали в народе. - кивнул Барбатос. - А “Кровавые Воды и Огонь”?  Венти растерянно замотал головой, мол, не слышал. Он повернулся к Райден, та ответила тем же: - Возможно, что-то связанное с какой-то крупной битвой среди Пиро Богов и Гидро Богов? С каждым пройденным шагом Фурина углублялась в воспоминания яогуая, с ужасом понимая, что именно эти пещерные стены ведут к тому рисунку, который она хотела увидеть с самого начала. - Невозможно. - важным голосом ответила Мурата. - Пиро благоволит Гидро и наоборот. Мне никогда не приходилось враждовать с Ремусом или Эгерией. Насчет Драконов не скажу, но Фурина ведь сказала, что владыка Гидро был добр к Юнию… - А с Фокалорс? - встрял Нёвиллет. - Ты не сказала, что не враждовала с ней. Фурина навострила слух. - С Фокалорс нас связывали более дружеские отношения. - ответила та. - Не думаю, что вам такое стоит слушать. Щеки вдруг заалели, де Фонтейн ускорила шаг. - Стоит. - прервал ее Венти. - Лучше всего - в подробностях. - В детальных. - подхватила Вельзевул. Мурата рассмеялась: - Бесстыдники! Она хотела добавить что-то еще, но резко остановилась, стоило одному из древних изображений проявиться под светом Пиро достаточно детально, чтобы довольная улыбка сползла с ее лица. Фурина, наконец, добравшись до того, что так отчаянно звало ее, остолбенела. Задорный тон Венти тут же стих. В пещере воцарилась мертвая тяжелая тишина, давящая со всех сторон. - Это ведь не Эгерия? - неуверенно проговорила Эи. Петроглиф, к которому их привел дух принцессы был едва ли не самым большим по сравнению с остальными. Фурина всматривалась в изображение, не веря глазам: на широком белом поле, похожем на усыпанный снегом пьедестал, были изображены два человека - один был облачен в красное, второй, точнее вторая - была нарисована синими красками. Очертания женской фигуры были смазанными, трудно было сказать, было ли это могучее сильное тело Эгерии или же этой женщине были присущи тонкие и элегантные черты - как у Фокалорс. Внешний вид изображенной Богини - безусловно Богини - был одновременно и знаком де Фонтейн, и был так далек от реального. - Фокалорс, вероятно. - сам понимая, что врет, ответил Барбатос. - Они с Марком постоянно дрались. Ну, она нападала, он - терпел. Игнорировать очевидные факты сходства рисунка с де Фонтейн было проще. Никто не хотел верить, что на рисунке была изображена Фурина, но все к этому вело. В руках Фурины, нарисованной на каменной неровной поверхности, два оружия - ее меч и кинжал. Только она в этом мире обладала этими клинками. Обоими сразу. Она была готова к этому, пускай, до последнего надеялась, что увидит что угодно, но не это. Потому что самым ужасающим был не факт, что это было предсказано задолго до рождения Фокалорс. Или то, что они с Юнием все-таки сойдутся в поединке. До чертиков испугало изображение Небесного Шипа между ними. А это означало, что, возможно, Фонтейн падет. Первым естественным порывом стало желание прикоснуться к Нёвиллету, чтобы убедиться, что все сущее - не кошмар во плоти. Но, стоило ей обернуться, как все ее компаньоны исчезли из поля зрения. “Снова иллюзия?!” Фурина беспокойно озиралась по сторонам, понимая, что свет огня Пиро никуда не исчез, возможно, сработала какая-то ловушка Юния, которая их разделила. Она не успела обдумать происходящее, все произошло за считанные секунды. Казалось бы, только что она стояла в узком сыром проходе в полном одиночестве, но, стоило ей моргнуть, как пространство вокруг нее расширилось, став светлее. Вот теперь ее сознание поглотила сильная иллюзия. Если бы не крепкая связь с Энергией, она бы решила, что оказалась на поверхности. Вот только она не узнавала места, в которых оказалась. Она, безусловно, все еще стояла посреди снежной поляны, которая вела к храму Бога Раздора, но горный рельеф в округе был изменен. Солнце все еще роняло свой ослепительный свет на Хребет, Шип Небесной Стужи, который не так давно Люмин своими усилиями подняла в воздух исчез, вероятно, был спрятан внутри горы. “Воспоминание.” - поняла Фурина. Сразу возник вопрос - чье? Судя по маленьким снежинкам, витающим вокруг в спокойном мерном вальсе, по разрушенным башенным стенам, которые сковали льды и вмерзшим в этот лед людям, носивших те же мантии, что и жители Виндагнира, Фурина оказалась в прошлом сразу после падения Шипа. - Что ты наделал?! Де Фонтейн вздрогнула, услышав крик Юния. Бог Раздора шел по усыпанному телами пустырю, утопая с каждым шагом в снег глубже и глубже.  В алых глазах горела ярость - чистая, безжалостная, такая же, как и глубокая скорбь, которую он пытался перекрыть зловещим воем. - Я? - прошептала Фурина не своими губами. - Ничего. Ты сам навлек на эту страну бедствие. - Вы обещали не трогать Виндагнир! - ревел Юний. - Люди слушались вас во всем, никто даже не смел думать перечить вашим правилам! - Ты сам знаешь, почему это произошло. Голос Фурины изменился до неузнаваемости - стал мужским, глубоким, проникновенным. Незнакомым. - Она ни в чем не виновата! - взвыл он. - Не я дал ей эту силу. - Это сделал я.  Фурина замерла, осознав, в чьи воспоминания она попала. Нет. Чьи воспоминания ей разрешили посмотреть. - Зачем?! Она не узнавала Юния. Тот был излишне эмоциональным, таким, каким ей он не представал ранее. - Мне были интересны пределы человеческого разума. Боги слабы перед Запретным Знанием, ты сам это знаешь, а люди, имея ограниченное сознание могут превосходить их в этом. Даже среди смертных могут рождаться уникумы, способные противостоять таким как ты.  Губы сложились в странной ухмылке, которую Фурина приняла на свой счет. - Ты безумен, Фанет. - потрясенно проговорил Бог Раздора. - Потерял рассудок, свихнулся напрочь, как ты мог убить столько невиновных? - И чем мы отличаемся друг от друга? - спросил Изначальный. - Скольких моих детей ты перебил, сколько твоих сородичей полегло от твоих же действий? Разве столько жертв сравнятся с одним крохотным королевством? Юний тяжело вздохнул, казалось - сглотнул тяжелый ком, вставший в горле. - Смертные слабее нас. Их жизни ценнее. - Люди не питомцы, за которыми надо ухаживать. - серьезным тоном ответил Фанет. - Я создал их потому что так нужно. - Кому?! - взмолился Юний. - Энергии? Судьбе? Тебе?! - Равновесию. - флегматично произнес тот. - Все в этом мире и за его пределами стремится к Порядку, люди - основная его часть, которая создает хаос и его устраняет. Хотя, с этим ты и в одиночку успешно справляешься… - Да ты сам себе противоречишь! - взмолился Бог Раздора. - Ты всем заправляешь! Нет никого сильнее тебя в этом мире и ты его рушишь изнутри! Фанет подошел к Юнию. Так близко, что Фурине стало некомфортно. - Я лично убил лишь несколько Драконов, Юний. Тех, кто отказался следовать за мной. Хаос тут сеешь только ты. Вот только за тобой приходится прибирать другим. Даже твой отец, чьи кости ты прячешь за пазухой умер по твоей вине. Плечи Юния грузно поникли, казалось, ему самому стало неловко от жалкой попытки спрятать кинжал от всевидящих глаз Изначального. - Твоя вина во всем. - отозвался он, достав кинжал. - И она равносильна моей, тут ты прав. Взгляд Фанета упал на оружие. Затем - на отчаянный взгляд Бога Раздора. - Знаешь, сначала я хотел оставить этот мир бессмертным, но была еще причина, по которой я создал людей. - вдруг сказал он. - Хочешь узнать? Конечно, хочешь. Юний лишь крепче перехватил рукоять оружия. - Потому что создал тебя. - Никому, кроме тебя, не под силу убить меня. - ответил Юний. - Человеку не убить Бога Раздора. Фанет рассмеялся: - Только монстр может убить монстра. Ты уже видел последний рисунок принцессы? Мой подарок тебе. Понравился?  - Очень. - ядовито выплюнул тот. - Но Эгерия никогда не сможет убить меня, как бы ни старалась. - Эгерия? - улыбка Изначального стала шире. - Ее роль важна, как никак - она единственное мое дитя, которому пришло в голову убить меня. Точно, ты же нашел пристанище у моей дочери… Скажи, каково это - когда тебя не любит даже любимая женщина? Юний крупно вздрогнул. В Драконьих глазах опасно сверкнуло: - Даже не пытайся.  - Более того, твой ребенок не будет тебя любить, такова прерогатива судьбы Бога Раздора. - У меня не будет детей. - в тон ответил тот. - Даже твои дети будут больше кровными родственниками мне, чем тебе. Хотя, может, появится кто-то, кто сможет дать тебе шанс… - лукаво усмехнулся Фанет. - Но предсказания принцессы очень точны - мои дети убьют тебя. Это так же ясно, как и сегодняшний день. - Ты этого не увидишь. - бросил Юний. - Увижу. - сказал Фанет. - Я буду жить, даже когда от твоего тела не останется ничего, кроме пепла. Я останусь в этих горах, в Богах, которым ты оставишь жизнь после того, как зарежешь меня, я буду там, где этот мир берет начало, где он встретит свой конец… - Это уже будет неважно. - перебил его Юний. - Мертвый ты менее опасен, чем живой. - Не стоит недооценивать силу мертвых, это тебя и погубит. - флегматично отозвался Изначальный, разворачиваясь спиной к Богу Раздора. - Точнее, правильнее будет сказать, что причиной твоей смерти станет то же, что и моей. - Развернись. - потребовал Юний. - Ты не достоин убивать того, кто дал тебе все, что у тебя есть, ударом в грудь. Богу Предательства под стать удар в спину. - Как пожелаешь. Фанет оглядел заснеженное поле. Фурина не знала, о чем тот думает, скорее всего, сам Изначальный не хочет ей открывать свои секреты. - Последние слова. - послышался тихий хрип Юния. - Такие же, какие ты скажешь перед своей кончиной. - улыбнулся Фанет, прикрыв глаза. - …

***

Треск догорающих поленьев был приятной альтернативой пьяному тембру Барбатоса, но, как бы ни старалась Фурина сконцентрироваться на камине - пение Венти заполняло пространство вокруг, лишая де Фонтейн драгоценных часов покоя. Казалось, только что она переместилась из храма в тронный зал, где смогла отыскать своих спутников, и они выбрались из руин Виндагнира, встретились с алхимиком Альбедо, который провел их к подножию Хребта безопасными тропами. Вот только прошло почти сутки, половину из которых Мурата и Барбатос провели в баре мастера Дилюка и - зачем-то - решили догнаться на винокурне. Все бы ничего, но Ордо Фавониус уже полностью готовы выступать. И утром, когда первые солнечные лучи коснутся вершин мондштадских скал, Фурина поведет Богов и Драконов к столице, откуда она откроет проход для рыцарей прямиком в гавань Бейда. Там их уже ждут миллелиты и адепты вместе с Чжун Ли, которые охраняют все пути для союзных войск. Туда еще утром отправилась Нахида, ее свита, основная часть Бригады Тридцати и несколько десятков тысяч наемников со всей пустыни. Возле тех земель уже несколько дней воины Натлана ждут приказа о начале действий. Там Фурину ждет Слуга, которая ведет ежечасную переписку с Чайльдом, перебравшимся на гору Лайсинь, готовым раздавать приказы де Фонтейн оставшимся Предвестникам, занявшим порт Илун. Там, возле Петрикора, уже стоит флот Райден. Фурину немного трясло - от нервов, от сильных переживаний, от невозможности разделить эти эмоции с Ромулом. Но рядом был Нёвиллет. Такой же дерганый, скорее, от приставаний Барбатоса. Венти, наверняка, тоже переживал, от того бесил всех окружающих. Не каждый день идешь на бойню. Не каждый день собираешься на верную смерть. Для Фурины умирать не впервой, но ее дом станет полем боя. Ее не пугает собственная смерть. Она боится увидеть ее в лицах своих людей. Поместье мастера Дилюка хоть и было рассчитано на званые приемы, но количество буйных бессмертных, развалившихся у камина было шесть, и казалось, что дом просто не выдержит этой Божественно-Драконьей ауры. Пускай, Венти и пытался всех настроить на веселый лад. Пускай, последние спокойные часы и следовало провести так - беззаботно, но Фурина не могла найти в себе эти силы. Откуда у нее могла взяться эта радость? - Ну а я ей говорю: “Лорс, родная, может не стоит есть эти фрукты?”. Она на меня так посмотрела, будто я идиотка, и запихнула все в рот.  Мурата говорила громче всех, вот кому проще, чем остальным - для нее войны родная стихия, ей бои можно было вместо завтрака, обеда и ужина подавать. - Они же ядовиты. - удивилась Вельзевул.  - Это мы узнали потом. - кивнула Пиро Архонт. - Рукхадевата пять дней тряслась над ней, залечивая, все причитала, что Марк нам всем головы поотрывает. - Барбатос тоже ими отравился. - подхватил Двалин.  - Эй, дружище, не все секреты стоит рассказывать… - отложил лиру Венти и вскочил перед Анемо Драконом. - Это не та история, которую… - Дай угадаю, - рассмеялась Мурата. - пытался сделать из них вино? - Ну а что еще? - иронично усмехнулся Дракон. - Мы потом две недели пытались найти лекаря, который бы смог устранить этот… недуг. Фурина подавила короткий смешок, но все же была услышана: - Вот кто бы смеялся. А сама-то… - А я? - с вызовом спросила она. - А кто наклюкался на своем первом собрании Архонтов и начал танцевать на столе? Де Фонтейн улыбнулась, снова пытаясь стереть это ужасно смущающее воспоминание из своей головы. - Так ты ее на это и подбил. - вставила Мурата. - Не помню - значит не было. - отмахнулась Фурина. - А мне интересно послушать. - улыбнулся юдекс. Венти, найдя поддержку в слегка приподнятых уголках губ Нёвиллета, шатаясь на каждом шагу, приблизился к нему, рухнув рядом, заговорщически шепча: - Я сейчас столько расскажу, на всю жизнь компромата хватит. Он деловито поправил свою мантию, склонился к уху юдекса, рассказывая про все непотребства, которые приходили в голову де Фонтейн, когда та была подшофе. Впрочем, Нёвиллет видал и похуже, это отлично прослеживалось по его неудивленному, слегка разочарованному взгляду. Как бы ни старалась Фурина отвлечься, выходило паршиво. В голове все еще держался образ обреченного на вечные страдания Юния. И слова Фанета о том, что того не любили ни Эгерия, ни Фокалорс. Было ли это так? Возможно. Не стоило упускать то, что и Фокалорс, и Эгерия никогда не отзывались о нем так, как отзываются о любимом человеке. Почему-то де Фонтейн тяготило это, возможно, она слишком сильно прониклась к названному врагу, чего не стоило делать изначально. Но верить этим острым словам, брошенным из уст человека, разрушившего жизнь и мир Юния, не хотелось. - Венти из кожи вон лезет, пытаясь вас раззадорить, а вы грустите… Фурина крупно вздрогнула, услышав учтивый тон Кэйи. - Извините. - зачем-то сказала она. - Не могу собраться никак. - Я понимаю. - ответил он, - Это ваша первая крупная схватка. Должно быть, перед глазами стоит разрушенный Фонтейн, усыпанный горами трупов. Фурина глухо рассмеялась: - Вы пришли поддержать или еще больше расстроить? Рыцарь обольстительно ухмыльнулся, обогнул диванчик, усаживаясь возле де Фонтейн: - Хотел предложить всем напитки, но, боюсь, один бард высосет все еще до того, как вы успеете пригубить. - Я все слышу. - недовольно пробурчал Барбатос. - Я знаю. - буднично отозвался Кэйа. Фурина коротко вздохнула, сбрасывая напряжение, образовавшее крепкий колючий узел в грудине. В поле зрения тут же показалась ярко-красная макушка хозяина поместья. - Леди Фурина, - тихо обратился он, не желая привлекать лишнее внимание к беседе, - Ваши вещи подготовили, вы точно хотите пойти… в этом? Бытовые дела и обеспечение комфорта и уюта новоприбывших гостей теперь легли на плечи Рагнвиндра и Альбериха, потому что прислуге “Рассвета” еще никогда не приходилось следить сразу за тремя Архонтами, двумя элементальными Драконами и Фуриной, которая была не была ни Богом, ни Драконом, но была приблизительно и тем и другим. Аделинда, безусловно, держала всех в страхе, мол, сломаете что-нибудь ненароком или разобьете - мало не покажется, но не все смертные поместья могли выдерживать присутствие сразу шести могущественных бессмертных. - Да, спасибо, что занялись моим костюмом. - кивнула Фурина. Дилюк уронил тяжелый взгляд на Кэйю, тот без лишних слов принял просьбу брата: - У мастера Дилюка есть хорошие доспехи, их делали на заказ в Натлане, никто не носил их больше десяти лет, но они все еще в хорошем состоянии… Уголки губ невольно поползли вверх: - Мне будет достаточно моего парадного пиджака. Спасибо за заботу. - Доспехи. - щелкнул пальцами Барбатос. - Надо же будет переодеться. - Доспехи? - спросил Нёвиллет. - Будешь сражаться в них? Фурина тоже удивилась - никто, кроме Мураты, не носил защитную броню. Хотя Пиро Архонт носила ее просто так каждый день, скорее - из желания покрасоваться и показать превосходство. Едва ли закаленным в боях Богам нужны тяжелые доспехи. - Нет конечно. - отмахнулся тот. - Мантию надо бы поискать. Все таки не на праздник идем. - Глупость какая. - закатила глаза Мурата. - Столько лет прошло, а ты все еще на битвы надеваешь этот балахон. - Я вознесся в этом балахоне. - ядовито фыркнул он. - Это мой талисман удачи. - Я тоже подготовила свое одеяние. - сказала Райден. - Прошлый век. Перед глазами Фурины тут же предстала статуя Фокалорс. Богиня, облаченная в прекрасное платье, скрывающее все тело, но изящно подчеркивающее все его совершенства. “Должно быть, и его сшил для нее Юний.” Она бы хотела увидеть, как Фокалорс сражается в этом одеянии. - Может, прошлый век. - согласился Венти, - Но в своей мантии я смотрюсь просто бесподобно. Мурата хмыкнула: - Да уж, получше, чем в приталенном костюмчике ученика пастора. - Я бы попросил… - Как по мне, - как между прочим бросила Эи, - они удобнее повседневной одежды. В своем одеянии я сразила Оробаси, в кимоно так свободно не помашешь копьем. - Твоя правда. - согласилась Пиро Архонт. Фурина осеклась, вспомнив изображения схватки Электро Архонта и Змея. “Она одним ударом сразила его и располовинила целый остров…” Такая сила была бы ей полезна, пускай, она знала, что это невозможно. Один такой удар не смог бы убить Бога Раздора, но выиграть пару секунд, чтобы нанести новый - определенно. Нёвиллет, будто прочитав ее мысли, сказал: - Фурина может копировать некоторые знания и состояния. Она несколько раз использовала мои заклятия, которые не были рассчитаны на ее тело, но у нее выходило очень хорошо… Ты сможешь передать ей…  Он остановился, неуверенно глянув на де Фонтейн. - Передать знания? - спросила Эи. - Могу, но тот удар был рассчитан на мою силу и тело, есть вероятность, что у Фурины не получится ударить с той же эффективностью. - Не получится. - кивнула де Фонтейн. - Но я все еще сильна по-своему, думаю, смогу адаптировать под себя. Мурата вскочила: - Так мы можем все тебе передать свои умения. Марк больше специализируется в рукопашном бою, я в этом деле мастер. - Я отдам тебе все воспоминания о выпитых мною винах. - с тоном тысячелетнего мудреца вставил Барбатос. - Как от сердца оторву.  - Чтобы новые насобирать. - с укором проговорила Мурата.  - Готов стереть себе память, чтобы влюбиться в вино еще раз.  Фурина усмехнулась, бросив быстрый взгляд на Кэйю и Дилюка - те наблюдали за бессмертными, не скрывая интереса, периодически бросали друг другу многозначительные взгляды, точно ценители искусства на спектакле. Казалось, тяжелая атмосфера в поместье только-только начала налаживаться. Или это Фурина понемногу начала успокаиваться. Нёвиллет резко развернулся к ней, точно хотел что-то сказать, но Фурина его опередила: - Я буду рада любым знаниям. И… если кто-нибудь из вас проведет ритуал связи душ… тоже… - Хочешь стать фамильяром Гидро Дракона? - осторожно и тихо спросил Двалин. В зале воцарилась тишина. Впервые она не давила со всех сторон. Наоборот, все ждали от Фурины подтверждения собственных слов. Лица Нёвиллета коснулась слабая ободряющая улыбка. Фурина вдруг подумала, что он на самом деле желал этого больше, чем показывал. “Лучше бы ты предложила брак.” - сказал он тогда, когда она попросила его сделать ее своим фамильяром. “Если выживем.” - решила Фурина. А пока она свяжет себя и его всеми возможными способами. Формальность в виде печати в документах и роскошного банкета по этому поводу они уладят позже. - Да. - твердо ответила она. - Я хочу стать фамильяром Гидро Дракона. Следовать за ним и делить с ним одни тяготы жизни. Хочу, чтобы нас отличала друг от друга только физическая оболочка. Хочу чувствовать то же, что и он. Хочу, чтобы нас не смела разлучать даже смерть. Хочу, чтобы его воля была и моей. Всегда. Де Фонтейн вдруг стало очень неловко, она густо покраснела, но не решалась отводить взгляда от Нёвиллета. - Я… - хрипло отозвался он. - Могу сам провести ритуал.  - Ни к чему. - ответила Вельзевул. - Мы все сделаем.

***

Тихий металлический скрежет старых ножниц отзывался в ушах так же, как и гул колоколов. Фурине казалось, будто все ее естество настроено слушать только этот приятный звук. Отрезанные кончики волос на манер тяжелых перьев осторожно опускались на плечи, сползали вниз, падая на пол. Аделинда мастерски справлялась с непослушными вьющимися кончиками, заправляя длинные пряди в заколку, но те все равно выбивались. Сердце глухо тарабанило грудину, разгоняло кровь по телу, заставляя изнутри гореть необъятным предвкушающим огнем. Фурине следовало бы переживать из-за того, что через час им придется выдвигаться в Мондштадт, но мысли то и дело возвращались к растерянному лицу юдекса. И к своему. Она много раз видела свое отражение, теряя в себе черты своего же лица. Сейчас же ей казалось, будто она вернулась с долгого путешествия, будто и ее внешний облик вернулся вместе с забытым чувством покоя. - Расслабьтесь. - бархатным тоном сказал Кэйа, помогая Аделинде с бантами на пиджаке, прикрепляя на синий костюм фонтейнские украшения с символикой Архонта и Дракона. - Венти сказал, что это не больно. Фурина усмехнулась: - Я расслаблена. - Верю. - отозвался тот. - Кто бы мог подумать, что мне снова придется проводить этот ритуал.  Голос Барбатоса звучал резво, почти трезво. Он прошел в спальню Фурины, коротко постучавшись, скорее, для вида. За ним показался и Двалин: - Все в сборе, осталось дождаться только вас. Фурина выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. “Волнуюсь как дева перед алтарем.” - Я готова. - слегка подрагивающим голосом ответила она. Барбатос тепло улыбнулся, подошел к ней аккуратно прикоснувшись к предплечью: - Вы смешаете кровь и Нёвиллет поставит на тебе свою печать. Почти все необходимое он уже сделал, когда обратил тебя, так что времени церемония займет немного. Его слова почти ободрили ее, хотя нервозность никуда не делась. Путь в гостиную теперь казался бесконечно длинным. Несколько десятков ступенек превратились в несколько тысяч, а несколько человек, окруживших юдекса - в толпу. Нёвиллет выглядел… обезоруженным. Смотрел на нее так, словно она была одновременно единственным его спасением и погибелью. Будто бы верная смерть ждала их не за барьером Бога Раздора, а на расписанном древними письменами и рунами полу. Вельзевул и Барбатос переоделись в свои одеяния, выглядели до смешного нелепо по сравнению с остальными. Впрочем, сюртук юдекса и парадный костюм Фурины, в которых они собрались отвоевывать свои земли на фоне белых мантий смотрелись еще карикатурнее. Нёвиллет взял ее за руки, провел по всей гостиной аккурат в магический круг с письменами.  Фурине такое действо в ново, она не была уверена, должны ли они держаться за руки, но вцепилась в темно-синие пальцы Гидро Дракона с такой силой, что любое неверное движение сломало бы им обоим кисти рук. - Спасибо. - тихо сказал он. - Тебе спасибо. - проронила де Фонтейн. - За все. За то, что согласился стать юдексом. За то, что все пять веков терпел ее выходки. Оберегал, защищал, вступался за нее.  За то, что обратил ее в Дракона, за то, что ей пришлось столкнуться со страшной болью, и сделать все, чтобы стать сильнее и найти опору в жизни. В них с Ромулом. За то, что до конца думал лишь о ней. За то, что выбрал ее. За то, что простил ее за все обиды, которые она ему нанесла. За все чудеса, которые ей виделись на протяжении всего изгнания. За новых друзей, которые готовы встать за нее горой.  За то, что облегчил невыносимую ношу утраты. Венти и Эи принялись читать древние заклятия, пока Мурата напевала какие-то натланские мотивы про Драконов и Богов. Фурина же смотрела только на Нёвиллета, а он - на нее. В душе тут же зародилась тоска по Речному Духу. Она бы хотела, чтобы он это все видел, чтобы как-нибудь остро пошутил или поделился мудростью. Юдекс, казалось, думал о том же. Руны на полу засветились золотистым цветом. Дилюк протянул юдексу какой-то охотничий нож, который, судя по чистому гладкому лезвию, ни разу не использовался, а просто хранился в поместье как часть декора. Де Фонтейн покачала головой, отпустила руку Нёвиллета, достав кинжал из костей Пиро Дракона. - Я хочу им. Нёвиллет кивнул, перевернул ладонь вверх, дав ей рассечь кожу лезвием, затем взял клинок из ее руки и сделал то же с ее ладонью. Кровь с оглушительным звоном падала на горящие письмена. - Там, где начинается жизнь, там, где она заканчивается, - на общем языке продолжила Райден. - Там, где души берут свои истоки и связываются воедино… - Там, где ни Жизнь, ни Смерть, ни Время, ни Материя, - подхватил Венти, - не смеют вмешиваться в переплетения судеб. - Там, где двое связывают себя крепкими нерушимыми узами. - продолжил Двалин. - Дракон и Дракон. Дракон и Бог. Только им двоим дозволено распоряжаться жизнью друг-друга. - Там они родились, чтобы встретиться однажды. - низко проговорила Мурата. - Там они умрут, чтобы возродиться снова. Боги и Двалин замолчали. Нёвиллет склонился над Фуриной, оставив теплый поцелуй на лбу. Тело тут же охватила приятная судорога. Словно из глубин океана в ней просыпалась бушующая неподвластная никому стихия, разливалась вместе с кровью в сосудах, подчиняя всю ее этому позыву. Фурина слышала шум прибоя, ощущала солоноватый запах вод, видела перед глазами светло-голубое сияние Гидро. Повинуясь какому-то первобытному зову, она опустила кровоточащую ладонь на щеку юдекса, глаза его тут же засветились элементалем, но быстро потухли. Де Фонтейн принимала всю его мощь в свое тело, чувствуя, как каждая ее микроскопическая часть связывается с ним, вплетается в него, подстраивается под него. Он отдавал ей всего себя в этом незнакомом нежном порыве, пока она передавала ему все знания, которые собрала за все века своего существования. Вместе с болью, надеждами, страхами. Вместе со всей гаммой чувств, которые он в ней вызывал. Вместе с проклятиями, с воспоминаниями о пытках Бога Раздора, о встречах с неизвестным и опасным. С тяготами, которые возникали на протяжении всего ее пути. Все, что она имела теперь принадлежало ему - будь то ее одиночество, которое она оберегала пять веков притворства, или новые знания, которые ей даровали Архонты и Драконы. В глазах Нёвиллета застыли такие же слезы, как и в ее. Вся ее жизнь, начиная с уговора с Фокалорс, заканчивая знаниями Мураты и Вельзевул, которые они ей передали совсем недавно - все это проносилось перед их глазами за считанные секунды. То, что что-то пошло не так они поняли не сразу. Где-то вдали прогремело - то были чистые эмоции Гидро Дракона, но вместе с пришедшей на винокурню бурей было и что-то еще. Золотистый свет стал еще ярче. В магический круг влетела Мурата, вцепилась за Фурину обеими руками, удерживая ее на месте, пока Райден схватила Нёвиллета за локоть, помогая ему удержаться на ногах. Венти выскочил из поместья. В воздухе заискрилась Анемо стихия, Фурине потребовалось время, чтобы прийти в себя. Поместье трясло. Оглушительный грохот с улицы был настолько мощным, что стекла повыбивало из рам.  Дилюк и Кэйа схватились за столы, пытаясь хоть как-то устоять на ногах. - Что происходит?! - прокричала Фурина. Золотое свечение рун тут же потухло. Земля под ногами перестала трястись. Где-то вдали прозвучал один удар колокола.