Бог Раздора выходит на сцену

Ветер нервно колыхал сильно отросшие кончики волос, Фурина подавила недовольную усмешку, поправила непослушную прядь челки за ухо, впервые за это время отмечая, как сильно отрасли ее волосы. Нёвиллет сказал, что ее сердце забилось еще два месяца назад, вероятно, тот короткий промежуток времени, который она провела с Фокалорс в истоках, длился около трех-четырех недель, а мгновение, которое она падала в мрачной пустоте - два месяца. Все это время ее волосы и ногти росли, Дэйю, скорее всего, заботилась даже о таких мелочах, как маникюр.  Мысли об обычной деревенской девочке, которая стоически переживает все невзгоды нового мира с оптимизмом, при этом прячет под сердцем ребенка, боясь, что ее отправят в какое-нибудь безопасное место, разлучив с мужем и отцом, немного поубавили жгучий гнев в грудине. На этой земле есть и другие люди, помимо фонтейнцев, которым тоже нужна защита. Но тяжеловесное молчание, давящее на темечко, даже близко не приближалось к понятию “защитить”. - Мне расценивать тишину отказом или трусостью? У нее не было весомых причин говорить в таком тоне не на своей земле, да и Фонтейн - по документам - не принадлежал ей, как и физически - на данный момент. Моракс явно видал и слыхал и не таких, как она, его выражение лица было преспокойным, казалось, он был единственным лучиком умиротворения во всем этом хаосе. Фурине было стыдно за себя - такая агрессия не в ее стиле, да и кто она такая, чтобы призывать всех к мятежу, буквально умерев за то, чтобы эти все не препятствовали Богу Раздора. “Раньше это была исключительно проблема Фонтейна.” - думает она. - “Но мы всеми силами пытались набрать союзников, чтобы противостоять Каре Небес.” - Впрочем, неважно. - отмахнулась она, уперев взгляд на кровавую облачную завесу. “Сейчас Юний - общая проблема. Раз за наше убийство дало ему волю править над всем Тейватом, то целесообразнее было бы объединиться сейчас. Могу ли я рассчитывать на поддержку шести регионов после такого провала?” Нет. Теперь все иначе. “Это дело теперь касается только Юния и меня.” - решила она. - “Мы вдвоем - сильнейшие пользователи Энергии в этом мире. Среди живых. Победитель в нашей с ним битве определит судьбу Тейвата…” - Меня одной хватит. - холодно отчеканила она. Она достаточно долго всматривалась в барьер Бога Раздора, чтобы понять, как сквозь него можно пройти. - Фурина, - воззвал Нёвиллет, - мы не можем сейчас драться, наши союзники даже не знают, что мы живы, Ромул ранен, одна ты… - Одна я… - строго повторила его слова Фурина. - не справлюсь? На глубине ее разномастных глаз все еще плескалась чистая злость, Нёвиллет запнулся, явно не зная, как подступиться так, чтобы не вызвать очередную волну агрессии. - Не пойдешь туда. - с напускным спокойствием ответил юдекс. - Нам нужен план, нужны люди и стратегия… - У нас был план. - она кивнула на барьер, - Видишь, чем он закончился? Юний живет в мире, в котором все сущее - третьесортный спектакль, а он - сцена на которой все разворачивается. План - его стихия, отсутствие плана - единственное наше оружие против него. Чем абстрактнее наши ходы… - Тем предсказуемее исход. - не выдержал Ромул. - Может, нам с тобой хватит сил его убить, но он созывает армии монстров и подобных им тварей в Фонтейн. Некоторые из  них должны были быть уже давно вымершими еще при моем рождении. Любая неосторожность может стоить тысячи жизней твоих людей. Он подчеркнул слово “твоих” так, словно ни у кого не должно это было вызвать возражений. Решил Речной Дух вразумить Фурину своим военным опытом или хотел успокоить, обнадежив ее потрепанное эго, она не знала. Но его речь все же повлияла на де Фонтейн. - Людей в Фонтейне может и не быть. - глубоко вздохнув, сказала она. - Наших друзей, коллег, сородичей, подопечных… Даже Боги пропали. Даже, если они все живы - мы не можем больше медлить. Ваши раны требуют ухода и отдыха, я понимаю, но на наших плечах судьба фонтейнцев, поэтому нам нужно действовать как можно быстрее. Требовать от Нёвиллета подобное ощущалось нормой - он все еще был в ответе за нацию Справедливости. Они оба могут еще раз умереть за Фонтейн - это их обязанность. Точнее, убеждать себя, что эта жертва будет не напрасной, как ей казалось, было вполне естественно. Несмотря на то, что внутренний голос все время подмечал про себя все раны юдекса, которые тот старательно прятал под одеждой. Ромул же выглядел и говорил так, словно чужая земля и страна была его заботой, которая не требовала отлагательств. Фурина искоса посмотрела на юдекса - угрюмый тоскливый взгляд, осунувшееся лицо, поникшие плечи - она никогда не видела его таким. Он всегда старался держаться ровно, даже, когда казалось, что он уже сломлен, но по нему было видно, как сильно перемены сломали его личность. И вместе с потерянным Фонтейном, его из раза в раз добивали слова Фурины. Если у нее были силы на праведный гнев, то у него от отчаяния опускались руки. Фурина понимала, что была неправа - он не виноват в том, как все закончилось, и Нёвиллет очевидно брал на себя слишком много.  - Я считаю, - вдруг заговорил Моракс, заметив перемены в настроении де Фонтейн. - Нам нужно вернуться в Цинцэ. Фурина права - мы не можем сидеть, сложа руки, но и Нёвиллет с Ромулом не могут биться в полную силу. Барбатос покинул нас, Царица и Вельзевул не знают, что вы живы. Пока что мы действительно не готовы даже начинать думать о проникновении в Фонтейн. Полагаю, со способностью Марка читать мысли - любой план обречен на провал, но раны следует залечить хотя бы наполовину. Голос разума Чжун Ли подействовал панацеей, Фурине казалось, будто она с самого начала ждала его мудрости, которая могла бы ее успокоить, пускай, ничего нового тот не сказал. “Юний читает мысли. Но ведь есть те, кто может закрыть от него разум…” - Нахиде знакома магия, которая не дает Богу Раздора проникать в сознание… - начала Фурина. - Она поделится знанием… - послышалось со стороны обрыва. Через несколько секунд к ним подлетел Странник. - Но не за бесплатно. - Что от меня требуется? - спросила Фурина, мысленно готовясь. Учитывая ее новые способности, де Фонтейн могут попросить снова столкнуться с Запретным Знанием или чем-то таким же опасным. - Ничего криминального, - интригующе произнес Странник, - Просто юдекс должен посетить Хадрамавет.  Фурина настороженно посмотрела на Нёвиллета, тот явно был удивлен, но, скорее, от того, что это предложение было озвучено, словно он сам думал об этом. “Ты говорил мне держаться подальше от Дендро Дракона…” - Апеп не станет вмешиваться в конфликт. - серьезно ответил Нёвиллет.  - Твоя задача убедить старушку поделиться древней мудростью. - буднично проговорил Странник. - И примкнуть к нам. “Почему именно он?” - недоумевала Фурина - “Разве Нахида не сможет сама договориться? Или следует мне поговорить с Апеп? Тогда, когда я очнулась посреди пустыни, она ведь показала мне что-то… Или она примет только Нёвиллета? Но почему?” Вереница вопросов довольно очевидно отражалась на ее лице. - Думаю, будет лучше мне посетить обитель Апеп. - встрял Чжун Ли. - Нёвиллет еще не залечил раны… - Апеп интересует Фурина. - перебил Странник. - Она хочет поговорить с тем, кто пошел против принципов природы и магии перерождения Драконов, чтобы дать ей то, что у нее есть сейчас. Де Фонтейн хотела возразить, она на каком-то инстинктивном уровне не желала отъезда юдекса, но решение было за самим Нёвиллетом. Апеп осталась последним Владыкой, которая видела Нибелунга лично, ее вмешательство и покровительство уже предвещало как минимум достойный отпор Богу Раздора, как максимум - выживание. Если помощь Апеп повлияет на исход их истории - они должны попробовать. Нёвиллет же тщательно наблюдал за ее реакцией, словно его решение зависело от нее. - Я отправлюсь, но на рассвете. - сказал он. - Мы с тобой.  Фурина сама не поняла, как быстро слова слетели с ее губ.  Взгляд Нёвиллета будто просиял, он чуть выпрямился, но теперь его движения не сковывало напряжение: - Апеп не примет вас. Голос стал мягче - оттого и сиплым. Фурину от его тембра передернуло. - Прошло три месяца, а вы все еще не можете исцелиться. Сейчас я сильнее вас обоих, да и Энергии во мне достаточно - я буду лечить вас весь путь. Будет лучше, если мы… - Рассвет через несколько часов, - прервал ее Ромул, хмуро глядя в затянутое тучами небо. - Думаю, Гео Архонт согласится начать подготовку к вторжению в Фонтейн так рано? Тот кивнул: - Адепты и Цисин лишь ждут, когда я отдам приказ. - Замечательно. - коротко кивнул Дух. - Сумеру имеет хорошего информатора, - Странник едко усмехнулся на эти слова, - да и Гидро Дракон их вскоре навестит. - В Сумеру начали подготовку еще два месяца назад. - ответил Странник. На вопросительный взгляд де Фонтейн лишь отмахнулся, - Кавех пробрался в регион, Нахида дала ему свой личный терминал Акаша, он поддерживал связь какое-то время. Все, что за два месяца мы смогли выяснить, это то, что земли и воды Фонтейна кишат монстрами. - Почему ты не сказал сразу? - спросила Фурина. - Потому что сигнала нет нигде дальше порта Ромарин. - ответил тот. - Мы потеряли связь с Кавехом, но у него и на этот случай был план, полагаю, он уже вовсю исследует подземные тоннели под Кур-де-Фонтейном. Если не чаевничает с самим Богом Раздора, впрочем, не удивлюсь… “Если Кавех смог прожить какое-то время за завесой Юния, возможно, наши еще живы…” - поняла Фурина. Следовало бы отправить с ним генерала махаматру или Хайтама, но они, скорее всего, нужны в таком же ослабленном Сумеру. Впрочем, есть ли сейчас где-нибудь в Тейвате безопасный клок земли? “Даже, собрав сильных союзников, мы рискуем оставить шесть стран без основной защиты. Монстры все еще пробуждаются и все еще держат путь на плато…” Фурина отвесила подзатыльник себе из прошлого, когда она искренне считала, что находилась в безвыходном положении. Теперь же она воочию видела безнадежность. Ромул рассмеялся: - Надеюсь, Годард не проиграл Кавеху в Призыв все деньги. Нутро болезненно сжалось от его слов.  “Годард и Ромул сильно сдружились. Наверное, Ром вне себя от тревоги…” - Я отправлюсь в Инадзуму. - продолжил Дух. - По воде я доберусь быстрее всех, да и водное пространство для меня будет полезнее, чем суша, так что к обеду уже буду там, думаю, Электро Архонт меня примет. - Я могу посетить Снежную. - предложил Моракс. - Царицу будет сложно убедить выступать против одного Марка - их связывает давняя история и более-менее терпимые друг к другу отношения, полагаю, она все это время хранила надежду, что он поможет ей свергнуть Порядок. Думаю, я смогу надавить на нее одним старым договором… - Нет, - покачал головой Ромул. - Охраняй свой регион. Нам нужно, чтобы смежные с Сумеру земли были расчищены от тварей - по водной границе мы не перевезем столько людей, сколько хотим собрать - займет слишком много времени и ресурсов. Через Фарахкерт вооруженную армию не перевезешь - местность скалистая, песчаная и знойная. Все равно подавляющему большинству придется пробираться через Петрикор, потому что ни с Севера, ни с Востока, ни с Запада к плато не подойти из-за завесы. Фурина сможет открыть проход для всех. - сказал он без тени сомнения в ее способностях, словно сам чувствовал, как возросли ее силы после перерождения. - Нам нужен прямой и короткий доступ к острову. Думаю, Бог Раздора как раз на это и рассчитывал, оставляя его без барьера. Нам придется идти в его логово через главный вход, а Фурина нас поведет, думаю, ее жизнь теперь в еще большем приоритете, чем ранее. Я бы хотел, чтобы ты лично занимался защитой Фурины, пока нас нет… - Мне не нужна охрана. - отчеканила де Фонтейн.  Сначала повисло долгое неловкое молчание. Только что Ромул выдавал красивую речь, наполненную жизненным опытом в боях и стратегиях, а де Фонтейн разбила серьезную атмосферу одной фразой. Странник приглушил смешок кулаком, остальные же смогли сдержать эмоции. - Что не так? - недовольно пробурчала она, заметив их плохо скрываемые ухмылки. - Все хорошо. Воинственность леди Фурины выглядит очень мило. - примирительно замахал руками Странник.  Щеки тут же предательски заалели: - Я отправлюсь в Снежную. Предстану перед Царицей и попрошу помощи в обмен на свои услуги. Фонтейн мой дом, и я должна просить за него. Среди Предвестников много сомнительных личностей, но их силы приравниваются к Божественной, их помощь будет неоценима. Я не Бог Раздора, но Энергией владею, думаю, Крио Архонта это обнадежит… - В Снежную отправлюсь я. - сказал Нёвиллет. - У меня больше опыта в разговорах с Фатуи.  - Нет. - Да. - с нажимом ответил юдекс. - У нас нет гарантии, что Фатуи не захотят воспользоваться твоими силами, пока Селестия ослаблена. Царица преследует свои интересы, нам нужно вынудить Фатуи сотрудничать, а не умолять помочь, иначе потом не расплатимся. Арлекино заперта в Фонтейне, я не могу отправлять тебя туда одну, пока ты еще восстанавливаешься. Фурина в глубине души была с ним согласна, все-таки у юдекса отношения с Фатуи установились более-менее понятные и прочные. Но просто так она не собиралась сдаваться: - Тогда в Натлан. - Их лучше последними предупредить. - посоветовал Ромул. - Иначе бойня за Фонтейн начнется в день, когда ты переступишь границу страны Войны. Фурина раздраженно дернула щекой, прикидывая, куда бы она могла деть себя все эти дни, словно ей тоже не нужно было восстанавливаться после смерти. - Думаю, тебе следует убедить Барбатоса остановить его острую меланхолию и возобновить отношения с нами. - намекнул Моракс. - Ромул, Нёвиллет, вы не против, если с леди Фуриной будет Венти, а не я?  Ромул сильно нахмурился и кинул долгий вопрошающий взгляд на Гидро Дракона. Тот так же недовольно смотрел то на Чжун Ли, то на де Фонтейн. - Они отказываются выходить на связь… Но… - неуверенно начал Дух. - Барбатос и Двалин хорошо относятся к Фурине… - скупо кивнул Нёвиллет. - Полагаю, под крылом Анемо Архонта ей… - он так уверенно сказал “ей”, словно оно не приравнивалось к “мне”, - будет поспокойнее. Фурина непонимающе уставилась на Моракса: - Что между вами произошло, пока меня не было? - Ничего нового. - с лицом мученика вздохнул Чжун Ли. - Трезвый Венти опаснее злого Бога Раздора. Фурина оглянулась на Ромула, надеясь, что хотя бы он прояснит ситуацию. - Барбатос помог нам залечить раны Нёвиллета, они с Двалином лично занимались восстановлением некоторых твоих органов. - сказал Дух. - Но, когда пришло время возвращать твою душу в тело, мы поняли, что она исчезла, принялись искать, но нигде не могли найти…  - Он полетел в Селестию, никого не предупредив. - продолжил юдекс, - Он и на том поле чуть не вышел из себя, но, когда мы предположили, что ты вознеслась, решил лично напасть на Небесный Остров, вот только… - Не нашел его. - ответила Фурина. - Путей входа в Селестию есть несколько. - пояснил Моракс. - И ни один не сработал. Поначалу мы старались не обращать внимание на то, что он самовольно решил со всеми расквитаться, но с каждым днем безуспешных попыток найти тебя и вход на Остров он становился все более… неуправляемым.  - А он когда-то был кротким? - усмехнулась де Фонтейн. Чжун Ли покачал головой: - Нет, конечно, но его гнев вызывал бури и катаклизмы, которые приходилось подавлять нам, в конечном итоге они с Двалином в край разругались из-за какой-то мелочи, а, когда мы попытались их разнять, ополчились на нас с Нёвиллетом, но уже вдвоем, и… улетели. Мы не можем никак воззвать к их разумам, но Барбатоса можно понять. Фурина хлопала глазами, пытаясь сопоставить услышанное с фактами о характере Венти: - Что его так вывело из себя? Моракс одарил ее странным нечитаемым взглядом: - Он снова потерял лучшего друга по вине Марка. Надеюсь, если ты навестишь его лично, то он хоть немного придет в себя. В груди неприятно кольнуло. Фурина отбросила сентиментальность куда подальше, возвращая всю себя к более важным вопросам. - Я поговорю и с Венти, и с магистром Ордо Фавониуса. - тихо согласилась она, кинув долгий взгляд на едва различимые в дымке облаков скалы региона Свободы.  Где-то там покоилась давно позабытая народом старая разрушенная столица. Там, где Венти когда-то оставил самое дорогое, что у него на тот момент было. Там, где не так давно Двалина освободили от оков скверны и треклятого имени Ужас Бури. Не было на свете человека, который не знал бы этих историй. Барбатос лично заботится о том, чтобы их не забывали, а его песни и стихи ветер регулярно разносит во все уголки Тейвата. Фурина никогда не думала, что ее кончина всколыхнет в Венти то, что он давно в себе похоронил.  Она и предположить не могла, что он так сильно ей дорожил, что был готов в одиночку перевернуть мир. Должно быть, он уже знает, что она жива, должно быть, вольный характер не позволяет ему возвращаться туда, где его обязательно отчитают за то, что его опрометчивость чуть не поставила всех под удар. Должно быть, он ждет Фурину. 

***

Нёвиллету следовало бы поспать и прийти в себя хоть немного. Их разговор на вершине Минъюаня придавал ему сил и стойкости, вероятно, он уже построил в голове тысячи вариантов своего разговора с Апеп. Нервозность в нем выдавала прямая, как стальной прут, осанка. Впрочем, чего еще можно ожидать, когда Владыка Дендро лично просит о приватном разговоре? Лицо его, наверное, тоже было напряженным - Фурина не видела. Она не знала, как к нему подступиться. Пять веков опыта в разрешении конфликтов ролью притворного Бога не дали ничего, кроме лживых привычных общих фраз. Нёвиллет не был каким-то склонным к мятежу аристократом, которого можно было бы подкупить деньгами. Он не был шаловливой дамой в подворотне, которая совершенно случайно увидела то, что не должна была видеть, чтобы подкупить его продвижением в социальном обществе. У Фурины, кроме истерзанной, но - как ни странно - восстановленной души, ничего не было. А нутро советовало молчать. Дать Нёвиллету время, чтобы тот обдумал все. Не мешать ему в подготовке к важной миссии.  Но значило ли это, что они больше не смогут прийти к той гармонии, что и раньше? Фурина далека от нормальных отношений, она всегда смотрела на пар, которые десятилетиями жили душа в душу, знала, как те приходят к взаимопониманию, но сейчас была обескуражена. Как говорить о том, о чем сама не знаешь? С виду - вроде как - ничего не изменилось - он никак не охладел к ней, пускай, немного сторонился смотреть на нее, возможно, из-за ассоциаций и воспоминаний. Судя по услышанному, Фурину собирали по частям, а Нёвиллет видел, как ее на эти части разделывали. Но де Фонтейн знала, что изменилось все. Если не в нем, то в ней. Нет, она не могла представить свою жизнь без юдекса, как и раньше, но теперь в ее голове был спрятан тяжелый груз знаний, которые каким-то магическим образом возникали сами по себе в сознании и отпечатывались на подкорке мозга. Она видела летающие в воздухе древние заклятия, не знала языка, но могла с легкостью расшифровать их, видела души людей, бесцельно блуждающих в округе, слышала зов древних останков Богов, спокойно ему сопротивлялась, даже умудрилась по неосторожности перенести половину сознания в лягушку, только подумав о подобном. Энергия была доступна в более глобальном объеме. Фурина пыталась залезть в разум местной кошки, но, когда обнаружила себя посреди подобного истокам сознания, поняла, что Энергия - взаимосвязь живого и хаотичного. Жизнь и есть нечто непостижимое и непреодолимое. Как звезды, которые хранили в себе всю память, так и маленькие свечения, которые отвечали за разные воспоминания кошачьей души. У Ромула так же. Но его сознание было обширным. Она копалась в нем долго, а, когда вышла, он сказал, что разумом чувствовал, как она перебирала определенные воспоминания, которые он позабыл. Весь мир теперь состоял из подобных свечений, которые хранили свои тайны. Фурина откуда-то знала, что фаз Луны может быть несколько, хотя этот факт мог бы перевернуть астрологию в Тейвате с ног на голову, но ей нельзя было о таком говорить, потому что это знание - запретно. Как и многие другие Знания, которые она начала накапливать в себе. Вот таким мир видел Юний. Разделенным на частицы, хранящим в себе память всего сущего. Это бы свело с ума, если бы Фурина увидела такое почти год назад, впервые столкнувшись с инородной магией, то обезумела бы. Из чувства такта она подавляла силу слышать мысли, все же, из-за внутренних монологов Дэйю о беременности, Фурине пришлось окунуться в недуг токсикоза и узнать, что Энергия может дать способность копировать состояния или воспоминания и воспроизводить их на теле. Это бы принесло пользы в бою - получить чью-то способность, например, умение Ромула менять оболочки, вот только неограниченная сила Энергии сталкивалась с сильным, но имеющим физические границы телом.  Фурина перестала чувствовать себя человеком с того дня, как впервые открыла глаза после возвращения с истоков. Фурина не знала, что с собой делать, поэтому боялась подходить к Нёвиллету. Фурину до ужаса пугала мысль, что он не примет ее такой. Она теперь как Бог Раздора. Только владеет Гидро и пока еще не погубила ни одной нации. А Нёвиллет словно чувствовал этот страх и ждал, пока она примет изменения в себе. Им обоим нужно было время на длительные рассуждения, но ни времени, ни возможности не было. Фурине вдруг показалось, что они такими разобщенными не были даже после казни Фокалорс. - Ромул ушел к адепту Сяо, - вдруг заговорил Нёвиллет, все еще не сводя взгляда с окна. - захотел попрощаться с другом. - Да, - отрешенно ответила де Фонтейн. - у них много общего, хорошо, что у него сохранились товарищи после стольких лет заточения. - Он поведет нас через Петрикор. Фурина нахмурилась, понимая, к чему он упомянул остров. - Ты помнишь Ремурию? - спросила она. - Совсем нет. - покачал головой он. - Но знаю, что что-то сделал с ним там, в Ремурии. Это из-за меня его заточили… - скорее утвердительно, нет, уверенно произнес он. - Должно быть, мое существование напоминает ему о том, что я когда-то напал на него и его брата и лишил его свободы и шанса на семью. Поэтому Ремус меня убил. “Мир все еще считает, что Сцилла и Ремус были врагами…” - подумала Фурина, - “Но только несколько человек знают, как все было на самом деле.” - Это было необходимо. - расплывчато оправдалась она, надеясь, что Нёвиллет оставит эту тему или заговорит об этом с Ромом. - Все, что я могу сказать - ты сделал это, чтобы защитить Ромула. Может, вы и были по разные стороны когда-то в прошлой жизни, но сейчас вы союзники, думаю, Ромул не держит на тебя обиду. Он добр и чувствителен, я хочу, чтобы он больше никогда не страдал. Нёвиллет кивнул, разделяя ее мысли.  На секунду показалось, будто все их разговоры исчерпали сами себя еще на этапе задумки. Впрочем, молчать рядом с Нёвиллетом Фурине было комфортно. Они снова погрузились в душащую тишину. Фурина неловко барабанила пальцами по деревянному столу, думая, как скоротать время до отъезда. Словно прочитав ее мысли, юдекс развернулся к ней лицом: - Я хотел отправиться на рассвете, рассчитывая на то, что отлучусь на неделю. - Неделя до пустыни Апеп и обратно? - удивленно вскинула брови Фурина. - Ты собираешься не спать и не останавливаться даже на перерыв? В свете Луны он больше походил на взрослую оболочку Ромула. Такой же безжизненный взгляд, бледная кожа и растрепанные волосы.  Как же сильно его сломал захват Юнием Фонтейна. - Я думал, чем быстрее справлюсь с миссией, тем скорее вернусь домой.  Фурина горько хмыкнула: - Наш дом больше нам не принадлежит. Я даже не могу сказать, осталось ли там хоть что-то от дома. Тебе некуда возвращаться. Как и мне. Но Нёвиллет молчал. Она ждала, что он опровергнет, даст ей хоть какую-то надежду, но юдекс неопределенно покачал головой, растерянно осматриваясь, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться глазами. - Я имел ввиду другой дом. Фурину передернуло. Она хотела вскочить с места, сказать, что тоже считает его домом, что она - глупая, не о том подумала, но вместо этого просто закусила губу, не зная, стоит ли оправдываться. В голове гремели другие мысли, более глубокие, более мировые, им не было дела до каких-то внутренних конфликтов, а Фурина не могла унять свое сознание. Ее поглотили потоки знаний, которые стирали все, что было у нее от человеческого облика Фокалорс. Нет, Нёвиллет не примет ее такой. Он видел в ней другую де Фонтейн. Ради той Фурины он проделал весь путь, а сейчас перед ним другой человек… не человек. - Я не знаю, что мне сказать, чтобы объясниться. - призналась она. - Ничего. - хрипло ответил юдекс. - Я вижу. Что он видел, Фурина не поняла. Они всматривались в лица друг друга настолько долго, что, когда небо постепенно начало окрашиваться в нежно-золотистые тона рассвета, Ромулу пришлось лично выдергивать их из гипноза, который медленно перетек в обоюдный анабиоз.

***

- Госпожа Фу, пожалуйста, берегите себя! Дэйю нервно теребила рукава одеяния, стоя в отдалении от дороги - ближе к домам,  пока ее муж и отец помогали нагружать украденную де Фонтейн лошадь едой и одеждой. К слову, юдекс за лошадь заплатил - точнее, кинул торговцу какой-то драгоценный камень из своего не менее драгоценного костюма - но для Фурины эта кобыла теперь всегда будет служить тяжелым грузом воспоминаний о не первом подобном преступлении. Нёвиллет отправится налегке, в Гандхавре его уже ждет кров и подготовленные запасы одежды и воды. Ромулу же просто нужно прыгнуть в реку. Снова в поход все собирают одну де Фонтейн, словно она сама не смогла бы позаботиться о пропитании и поиске необходимых вещей для выживания. На деле - не смогла бы, но возмутиться все равно хотелось. - Вам следует отправиться с господином Чжун Ли. - глухо сказала Фурина, окинув ленивым взглядом опустевшее Цинцэ. - Деревня теперь не будет охраняться так тщательно, здесь оставаться опасно. - Не стоит так волноваться, - рассмеялся староста, - Цинцэ - дом наших предков. Мы останемся здесь и будем молиться, чтобы вы принесли мир в наши дома. Фурина окинула Дэйю тяжелым взглядом, мол, хотя бы ты уйди в безопасное место, но девушка осторожно приложила руку к животу, шумно сглотнула и покачала головой. “Я останусь с мужем и отцом.” - читалось в ее глазах. Де Фонтейн лишь мрачно вздохнула. Ей нужно защитить не только Фонтейн. Но и эту семью. Эту землю. Этот мир. До подножия Увана они добирались в пятером. Дальше: Фурина - на Восток, Нёвиллет, Моракс и Странник - на Запад, Ромул - на Юг. Каменные врата были в паре часов спокойного темпа, лошадь под седлом кормлена, молода и послушна - с такой, возможно, до ближайшей мондштадтской деревни к ночи без проблем доедет. Ей следовало думать о том, что она скажет Венти, от его участия зависело многое, как минимум воздушное сообщение, но мысли и взгляд все время возвращались к Нёвиллету. Он вел ее лошадь по всем извилистым тропам, периодически шепча что-то подбадривающее, словно животное его понимало. А оно понимало, что-то фыркало и бурчало в ответ. Ромул как-то слишком живо поглядывал на лошадь, Фурина осторожно намекнула, что никаких заклятий на живом существе не потерпит, чтобы не было как тогда с вьючным яком, на что получила неохотный кивок. Все пытались делать безмятежные лица, словно никто не думал, что они вот-вот расстанутся.  Возможно, навсегда. Возможно, Бог Раздора просто ждет, когда они разделятся, чтобы поубивать всех по одиночке. Одна мысль о том, что это могла быть их очередная последняя встреча, поднимала из грудины нервный смешок, словно к этому уже пора привыкнуть, к последним встречам, но здравый смысл отказывался хоть как-то переваривать эту мысль. Когда основная дорога показалась, Нёвиллет сбавил темп, пока остальные - наоборот - ускорились. Странник не прощался - кинул пустой взгляд на де Фонтейн, словно пытался что-то своим строгим лицом сказать, но не хотел делать это при всех и ушел вперед, не дожидаясь юдекса. Моракс тактично молча последовал за ним, пообещав подготовиться к их возвращению. Фурина крупно вздохнула, уперев взгляд на Рома - вот с кем точно она не была готова расставаться.  Тот спокойно глядел на воду, словно уже заранее просчитал весь маршрут. - Возвращайся скорее. - прошептала она, надеясь, что тревога в ее голосе не спугнет его. Она теперь понимала Нёвиллета, который оставил в захваченном Фонтейне мелюзин. “С такими мыслями невозможно жить.”  Она не так сильно прониклась к мелюзинам, как юдекс. Но даже предположение, что они могли бы пострадать, пробуждало гнев, который не поддавался контролю. То ли из-за ее дружеской связи с Монт, то ли из-за почти семейных уз мелюзин с Гидро Драконом. Ромул подскочил к Фурине, оставил мокрый поцелуй на щеке, пообещав вернуться через пару дней, и тут же скрылся из виду в реке. Вероятно, не хотел оставлять себе и шанса задержаться рядом с ней даже на пару мгновений, боясь, что передумает. - Береги себя. - сказал Нёвиллет, когда они остались наедине.  Голос его вызвал разряд по всему телу, казалось, она уже знала, что он скажет, но не была к этому готова. Выглядел Нёвиллет сносно для того, кто заживляет раны до сих пор. Из всего оружия, которым можно было бы так ранить Гидро Дракона, которое оставляло такие порезы, на ум приходил кинжал Мураты. Но, как сказал Ром, кинжал не покидал тела Фурины, следовательно, раны нанес сам Юний, возможно, своими когтями. - Тебе необязательно изнурять себя. - ответила она. - Отдыхай и лечи раны по дороге. Делай передышки, когда устанешь. Я… Слова застыли в горле. Что сказать? Извини, что нам так тяжело, потерпи немного и мы обязательно окончательно сдохнем и отдохнем? У нее не было ни одного подходящего слова утешения, она не могла видеть юдекса таким потерянным, пускай, в себе она тоже ничего не могла найти. Из нее будто выжгли всю жизнь. Не оставили и права на сострадание или слезы, ей казалось, если она и сохранила в себе способность плакать, то теперь будет делать это кровью. В Фурине не осталось ничего человеческого и эта мысль развеяла то, что в глубине души сгорело и обратилось в пепел.  Умерла она не на том поле. Умерла она вчера, когда увидела магию Бога Раздора, которая поглотила ее плато. Фурина де Фонтейн не вернулась с пика Минъюнь, а осталась там похороненной. Вместо нее теперь по Тейвату ходит лишь блеклая тень от старой Фурины, которая не может найти себе места. Она жила столько лет ради Фонтейна, а сейчас его нет. Нет и ее. Но Нёвиллет покорно ждал ее. Не слова, которые она задерживала, а саму Фурину, которая еще не вернулась и не знала - вернется ли. - Я все равно останусь ждать тебя. - выдохнула она, скорее устало - от осознания своей же внутренней беспомощности. - Ни к чему такая спешка, если она навредит тебе. Нёвиллета ее слова, казалось, не обрадовали. Они звучали как необходимость, а не как желание встретиться снова. А Фурину начало трясти от переизбытка нервов, которые решили оголиться в самый неподходящий момент. Юдекс опустил странный взгляд на ее ладонь, сжимающую поводья. “Хочет коснуться.” - поняла Фурина. - “Потрогать, поцеловать, сделать хоть что-то, что обнадежит.” Де Фонтейн разжала кисть и протянула ее Нёвиллету, осторожно касаясь лица - тот устало вздохнул, прикрыл глаза, уткнувшись носом в теплую кожу, и глубоко втянул. Почему-то Фурине показалось, что раньше она не замечала за ним таких глубоких хриплых вздохов.  “Грудина?”  Глаза тут же залились кровью. - Что он с тобой сделал? - искрясь гневом, процедила она. Нёвиллет поднял на нее туманный взгляд, его разум явно пребывал где-то вдали, где не было этого гнетущего молчания между ними. - Сердце вырвал. - спустя долгое молчание ответил он. Фурина упустила ладонь к сонной артерии, она слышала его сердцебиение, знала, что его сердце - на месте, хотела почувствовать его темп кожей, скорее, чтобы согреться, потому что пальцы казались холоднее вершины Драконьего Хребта. Он говорил о ней. Ему было плевать на свои раны, едва ли его заботила такая мелочь, как ребра или органы и их отсутствие, когда дело касалось Фурины. - Я испугалась. - хрипло призналась она. - Когда мы с ним впервые встретились, он показал мне сон, где оторвал тебе голову. Я не могла тогда смотреть на тебя, потому что видела, как Юний стоял с твоей головой, мне становилось дурно от каждой нашей встречи, просто потому что у меня не было сил противостоять ему. И тебе. Когда он пытал меня, мне приходилось убивать тебя, я много раз видела, как ты умирал, сходила с ума, и мне ничего не оставалось, кроме как тлеть заживо. Я знаю, что ты чувствуешь, Нёвиллет, но я бы поступила так снова. Я больше не… Я не знаю, кто я.  Она опустила ладонь ниже к жаботу, просунула пальцы между пуговиц, сразу же натыкаясь на шершавую разодранную кожу груди. - Я не знаю, примешь ли ты меня таким чудовищем, - глухо сказала она, - но я клянусь - я убью его. Убью и отдам тебе Селестию. Если на Небесах кто-то остался жив - ты осудишь его. У тебя не было прав судить Небожителей, но я тебе его отдам. Вырву из груди Юния и преподнесу, как дар. - Ты не монстр. - в тон ответил Нёвиллет, дрожащей кистью держа ее руку на своей груди. - Не чудовище. - добавил он. - Только тварь, подобная Юнию, способна его убить. - ответила Фурина. - Если у меня выйдет, то я… Ничем не будет от него отличаться. Подобная Богу Раздора. Такая же сломленная, вынужденная идти убивать, чтобы попытаться хоть как-то принести мир и равновесие - абсурд. Так покровителями Раздора и становятся. Воздуха стало не хватать. Нет, это легкие начали гореть в каком-то ненормальном удушье. Фурина одернула руку, вцепилась в поводья до хруста костяшек, и хаотично осматривалась, пытаясь привести себя в чувства. Нужна ли она такая кому-то? Нужно ли чудовище тем, кто хочет просто жить? Ромул? Пойдет ли он за ней? А, если она станет безумной? Вдруг она заставит его страдать не меньше, чем Осиал и Ремус?  А остальные? Нужна ли фонтейнцам такая сила? - Прости. - сбивчиво проговорила она, дернув лошадь на Восток. Она старалась не оборачиваться, пыталась заглушить навязчивые мысли повернуться. Присутствие Нёвиллета отдалялось с каждым быстрым ударом копыт о землю.  Юдекс просто стоял и не двигался. Вероятно, смотрел ей вслед.

***

Воздух стал легче только когда под ногами заскрипели отсыревшие деревянные доски, которые сложно было назвать мостом через реку, но именно им это старое хлипкое накопление дерева, которое чудом держалось на весу, и было. Где-то бруски дерева напрочь сгнили, где-то вовсе отсутствовали. Фурина придирчиво осматривала каждую доску, ступая первой, ведя лошадь за собой. С двух сторон над ней возвышались громадные скалы, образуя собой причудливые врата, через которые каждый желающий мог пройти. Хотя, учитывая состояние моста - ходили тут редко.  Фурина слышала, что здесь водились хиличурлы, но, когда Бог Раздора захватил Фонтейн, монстры, повинуясь стадному инстинкту, последовали за другими тварями на плато. И тут возникло два вопроса: первый - как именно твари добираются до обособленного морем плато, второй - повинуется ли Орден Бездны Богу Раздора. Последнее - возможно, но, если оно так и есть, то проблем у Фурины гораздо больше, чем она предполагала. Первое - тут не обходится без магии, которая включает в себя порталы или манипуляцию физическим состоянием объектов, что тоже очень плохо. Они не знают ничего. Абсолютно ничего. И собираются вести людей на убой. Обнадеживало только одно - на стороне Фурины Энергия. А Энергия позволит ей набрать больше союзников. Если не среди живых, то среди мертвых. “Каким-то образом я могу призывать души умерших Божеств. Связаны ли способности пользователей Энерегией с их характерами?” Условно, возьмем того, кто все это начал - Фанет. О нем Фурина ничего не знает, но она видит остатки его магии, которая создала этот мир. Из рассказов Юния, Первоначальный был скорее экспериментатором, вероятно, созидание - была его основной способностью. Следующий - Юний. Первый среди родившихся естественным путем, первый, кто познал вкус слабости и поражения в мире победителей. Возможно, тяжелое детство повлияло на него, обычно дети, которые растут в экстремальных ситуациях или в девиантных семьях, чересчур эмпатичны и чувствительны к эмоциям других. Вполне вероятно, что Юний, который в основном только и делает, что воздействует на сознания и читает мысли, может пользоваться во всю силу только той магией, которая ему знакома от природы недоверчивого характера. Ведьмы. Они - другое. Их жизнь не так тесно связана с Энергией, как у Фурины с Юнием. Рукхадевата часто сталкивалась с подобным, но, как и многие, не выдержала силы инородной магии… “Третьей буду я.” - поняла Фурина. У Юния и ранее были люди, которым он доверял свою магию, скорее всего, они уже мертвы или не так развили связь с Энергией, как де Фонтейн. “Значит, из-за моей бесконечной тоски по Фокалорс, у меня так легко получается призывать души?” Учитывая, что магия проникновения в разумы все еще для нее была чужой и нежеланной, а для Юния призвать душу - сложное дело, выходило, что эта особенность Фурины присуща одной ей. Будучи ослабленной она смогла призвать двух Архонтов.  Но… сколько она может призвать сейчас? Лошадь боязно озиралась, что-то в переменившемся воздухе ее сильно волновало, но Фурина уже послала Гостей вперед них, чтобы те расчистили дорогу. Монстров в округе не было, разве что где-то неподалеку ошивалась океанида времен Эгерии. Де Фонтейн уже встречала таких, наизусть знала их магию и элементальный звук. Едва ли та враждебная океанида волновала лошадь. Ветер нервно трепал тяжелые полы костюма, шляпку чуть и вовсе не сорвало с головы.  “Это не Венти.” - поняла Фурина. - “Какой-то подобный Ромулу Анемо Дух?” Явно завывания были связаны с каким-то враждебным существом, использующим ветер. Вступать в бой ей не хотелось, да и существу они не были интересны, она накрыла Гидро куполом лошадь, мало ли, попадется какая-нибудь голодная тварь на пути, и повела вперед. Каблуки утопали в песке, пришлось снять ботинки и идти по холодному песку босиком, вспоминая первые дни на пляже в пустыне. Все же холод лучше жары. На развилке Фурина потерялась. Если ей не изменяет память и мироощущение - на Севере должен покоиться разрушенный замок Декарабиана. Но, если не сворачивать с тропы, то вдалеке виднелся дым из трубы жилого дома. Фурина немного прозябла, лошадь требовала отдыха, да и ей самой хотелось бы переночевать на теплой кровати. Чем ближе она подходила к огромному двухэтажному поместью, окруженному десятками виноградников, тем отчетливее чувствовала до боли знакомый терпкий винный аромат. - Ну надо же… - радостно проговорила она. - Искали медь, нашли золото. Это же винокурня Рагнвиндров… Сейчас и поедим, и вина выпьем… Я выпью. Тебе нельзя. Лошадь в ответ фыркнула, ткнув Фурину в плечо носом. - Мондштадские вина у нас разливали только на самых роскошных вечерах, - начала Фурина, - Нёвиллету не особо нравилось, но для меня - самое то. Помню, Лафарг выдавал дочь замуж, такой банкет устроил, там это вино лилось рекой, кажется, половина бюджета свадьбы ушло на него… Мадам Лафарг тогда еще долго плескалась ядом, мол, мог бы купить детям что-нибудь стоящее на эти деньги… Столько шума было…  А ведь Лафарг был одним из немногих, кто открыто клялся в верности одной ей, даже когда ее пятисотлетняя ложь была обнародована. Она лишь надеялась, что он сейчас жив.  Она скупит все изысканные сорты вина для него, угостит всех своих жителей теми блюдами, которые смогла вкусить за все свое путешествие. Будет петь и танцевать для них еще пять сотен лет, лишь бы они все были живы. Грудь сдавило от этих мыслей. Если она будет им нужна. Если они не посчитают ее таким же монстром, как Юний. Воздуха снова начало не хватать. Это была боль. Жгучая, сильная, непреодолимая. Такая, которую даже Боги не выносят. Фурина остановилась, жадно глотая прохладный воздух, пытаясь привести мысли в порядок. - Я - не монстр. - задыхаясь, сказала она, поворачивая голову к лошади. - Я просто могу то же, что и те, кто устраивал в нашем мире геноциды. Лошади, казалось, было все равно. Впрочем, этого Фурина и хотела, обращаясь к ней. У особняка винокурни ее уже ждало несколько человек, вероятно, увидели ее приближение из окон. “Ну, стоят не с вилами и факелами…” - мысленно усмехнулась Фурина. Она медленным шагом вела лошадь к ждущим возле главной каменной лестницы людям - те с очевидным волнением переминались с ноги на ногу, шептались о фотографиях с газет. В каждом предложении фигурировало слово Фонтейн. Первое место, где ее так легко узнали. Впрочем, враждебности они не выказывали, судя по обычным горничным и фермерским одеждам - наемные работники, как в Мермонии, но более… дружнее друг с другом. Единственный, кто придавал представшей картине разумности - скрывающийся в доме человек с Крио Глазом. Фурина не видела его, но уже чувствовала странный предупреждающий мороз по коже. “У такого замка обязан быть защитник.” - догадалась она. От решения человека внутри зависела сытность ее ужина, так что на вежливость придется не скупиться. - Добрый вечер. - поклонилась Фурина. - Меня зовут Фурина де Фонтейн, - представилась, чтобы сразу развеять сомнения и возможные недомолвки, - Я держу путь в столицу, но ночь обещает быть холодной, мы с моей лошадью ищем ночлег. Она держалась на расстоянии, давая понять, что не источает никакой угрозы. Впрочем, это было лишним. Едва ли запертая на винокурне в Мондштадте прислуга знает, что за существо их навестило. Для них она была недавно убитой Юнием Фуриной. Ждать от нее проблем - равно быть благоразумным, потому что Бог Раздора положил на нее глаз, он расквитается с каждым, кто на ее стороне.  - Леди Фурина, добрый вечер, - приветливо ответил седовласый мужчина, вышедший вперед. - Меня зовут Эльзер, я тут всем заправляю, пока молодой мастер отсутствует.  - Эльзер, - де Фонтейн улыбнулась шире, - рада познакомиться.  - А мы как рады. - вернул ее улыбку мужчина, - Не думали, что посчастливится увидеть вас воочию, учитывая все эти прискорбные… слухи, которые обошли весь Тейват… - Судьба оказалась милостива. - нейтральным тоном ответила она. - Мне удалось выжить, но все же, я бы хотела сохранить свое пребывание в регионе в секрете… - Ох, разумеется! - вскинулся Эльзер. - Наш молодой господин поддержал Фонтейн до того, как произошла та… трагедия. Уверен, узнай мастер Дилюк, что леди Фурина оказала нам честь переночевать на винокурне “Рассвет”, то он наверняка обрадуется и предложит вам остаться… Обмен любезностями мог продолжаться вечно, но Фурину волновал мужчина в доме. Холодом от него веяло за версту, такая концентрация Крио обескураживала. Если верить слухам, Рагнвиндры из поколения в поколение рождались с особой предрасположенностью к Пиро элементу, а о внешних чертах муратанцев не стоило и упоминать. Эльзер сказал, что мастера нет в поместье, вероятно, это был кто-то, кого все здесь хорошо знали, раз аура спокойствия не покидала лиц прислуги. - Было бы славно. Но я ищу кое-кого, надеюсь, вы не против позаботиться еще и о моей спутнице, - Фурина примостила ладонь к вытянутому лицу лошади, - Мы проделали долгий путь, на рассвете отправимся в столицу, я была бы рада остаться, но дела не требуют отлагательств. Эльзер понимающе кивнул, да так, что у Фурине стало неловко. Будто бы все эти люди уже знали, зачем и куда она отправляется. - Мы позаботимся о лошади, - низко произнес он, затем кивнул в сторону дома, - вы можете расположиться в любой свободной комнате. Сейчас в поместье находится старый друг винокурни, полагаю, утром вы могли бы вместе отправиться в Мондштадт. Аделинда. - позвал он, и к ним подошла высокая женщина в форме горничной. Ее главенство над остальной присматривающей за порядком прислугой отличал пронизывающий своим стажем взгляд и строгие, выверенные годами практики, движения, лишенные всяких лишних действий. - Леди Фурина желает принять ванну перед ужином? Вопрос, лишенный вопросительного знака. Фурине будто приказали помыться, но с такой вежливостью, что отказаться было бы грубостью.  - Разумеется, - скрывая растерянность в голосе, ответила  де Фонтейн, позволяя вести себя прямиком в дом. В последний раз, когда она могла себе позволить краснеть перед дворецким или экономкой, будучи измазанной в пыли и грязи дорог, был только в первые дни своего правления, когда ее буквально на ходу учили манерам и поведению.  Забытые воспоминания вызвали сухой беззвучный смешок - хорошо, что Нёвиллет не видел того позора, иначе бы подшучивал до сих пор. Дом Рагнвиндра насквозь пропах мускатным орехом. Фурину будто окунули с головой в любимое вино, но пробовать не давали, казалось, даже дубовая внутренняя отделка дома была пропитана пряными, дымными и жжеными нотками нектара Богов. Желудок свело судорогой, благо, никто не услышал, как нутро Фурины воет по бокалу вина из одуванчиков. Стоило ей пройти вглубь поместья, как ее сразу обдало легким холодком, который ощущался особо свежо на контрасте с горящим во всю камином. В развернутом к ней кресле сидел мужчина в специфических доспехах, казалось, он был вооружен, но поражал своих врагов глубоким вырезом на груди и меховой накидкой. - Леди Фурина, наслышан. - мужчина встал и медленно подошел, цепляющим взглядом осматривая ее с головы до ног. Первым, о ком Фурина подумала, был Ризли. Она не знала, почему. Из-за Крио Глаза? Из-за очевидной опасной ауры, которая просачивалась из этого человека наружу и заполняла собой пространство вокруг? Она протянула ладонь, позволяя руке в кожаной перчатке обхватить ее пальцы и поднести к чужим мягким - почему-то горячим - губам. - Сэр, - вкрадчиво начала она, уверенная, что перед ней рыцарь Ордо Фавониус. - Кэйа Альберих. “Альберих.” - повторила она для себя. Не заметить звездообразный зрачок было невозможно, Нёвиллет рассказывал о том, что поведал ему Ризли о Празднике морских фонарей, сомнений теперь быть не могло: - Капитан кавалерии, - сказала она.  “Мне повезло встретить одного из лидеров Ордо Фавониус, зайдя в первый попавшийся дом. Кто бы мог подумать…” - Поверить в ваше возвращение сложно, даже, когда вижу вас перед собой. - рассмеялся тот низким баритоном. - Должно быть, чудеса случаются и в такое нелегкое время. Фурина учтиво улыбнулась: - Чудом можно назвать нашу встречу, я как раз собиралась к действующему магистру на аудиенцию. - Джин примет вас без очереди, к чему такая фамильярность. - по-доброму ухмыльнулся Кэйа. - Вы ведь ищете не ее. Плечи невольно напряглись, де Фонтейн кожей чувствовала, как этот капитан кавалерии слой за слоем пытался снять с нее напускную личину добропорядочности.  Ордо Фавониус явно знали и умели больше, чем показывали.  - Вы правы. Я ищу того… Как грамотно назвать Барбатоса? Того, кто может выдуть целый винный погреб за раз? Того, кто может взбесить одним своим появлением? Того, кто умудряется играть двумя руками на лире, при этом высасывать из горла бутылки остатки алкоголя и петь, да так, что все равно понравится? Того, кто повелевает всеми ветрами? Того, кто вынужден носить знамя Свободы, как клеймо, потому что ему из раза в раз приходится вырывать свободу своих жителей из чьих-то рук? Того, кто готов был бросить вызов всем Богам и Юнию просто потому что… скорбел по Фурине? - Того барда? - подсказал Кэйа. - Да. Барда. Обычного пьянчугу.  Казалось, цепочка мыслей де Фонтейн отразилась лице, несмотря на то, что ни один его мускул не дрогнул. - Он исполняет в баре Дилюка по выходным. - ответил Альберих, отстраняясь на приличное расстояние, словно он уже вычитал из нее все, что хотел. - По будням у него бесцельные странствия по городу. Можете посетить его собор. - Кэйа наигранно приложил руку к губам и деловито ойкнул, - точно, собор Фавония. “Выходит, Венти местная звезда…” - мысленно усмехнулась Фурина. Аделинда почти бесшумно спустилась со второго этажа, где-то в задней части дома вовсю бурлила вскипяченная вода.  - Леди Фурина, ванна почти готова, пройдемте наверх, вашу одежду следует постирать. Снова этот непререкаемый тон. Де Фонтейн проглотила смешок, потому что воспоминания о кратковременном своеобразном детстве так и лезли в голову. - Спасибо за заботу. - улыбнулась ей Фурина. Дойдя до второго этажа, она обернулась к потерявшему к ней интерес мужчине, - Полагаю, сэр Кэйа не против составить мне компанию утром?  Кэйа лениво и крупно кивнул: - Разумеется.

***

- Ну, и как мне называть такую роскошную госпожу? Кэйа заискивающе поглаживал бока лошади одной рукой, подкармливая спелым яблоком - другой. Кобыла довольно чавкала, благоговейно приподняла хвост - точно отвечала на эти странные заигрывания с оптимизмом. Фурина излишне деловито поправила перчатку, бегло осмотрела костюм - после чудотворного вмешательства Аделинды ее любимый пиджак и шорты смотрелись так, словно Тиори их только-только сшила. - Венда. - мягко рассмеялся он. - Имя под стать такой любознательной искательнице приключений… Фурина неловко переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда эта любовная сцена закончится, но Кэйа, казалось, только вошел во вкус. Они застыли прямо перед входом в штаб Ордо Фавониус. Кэйа словно играл с ее терпением, продолжая свои обольщения. Мимо них проходили рыцари, которые, едва заметив саму Фурину, терялись, быстро одергивали себя и спешно шли в главный корпус, вероятно, докладывать о ее прибытии. “Все уже знают, что я у порога, но я не могу оставить сэра Кэйю, представ перед магистром без капитана…” Капитан Альберих чересчур демонстративно не спешил сопроводить ее к магистру, это было очевидно и людям, которые наблюдали за этой нелепой картиной из окна. - Хватит охмурять чужих лошадей. - послышался грубый и низкий голос. Из здания вышел мужчина, которого Фурина видела на настенных фотографиях на винокурне. - Мастер Дилюк, - улыбнулась она, протягивая руку. - Леди Фурина, - учтиво пожал ее ладонь тот. На секунду его взгляд смягчился, но, стоило Кэйе переключить свое внимание с лошади на него, как красные глаза загорелись недовольством, - сколько можно здесь торчать и задерживать собрание? - Ветер крепчает с каждой секундой, - расплывчато произнес тот, - Нужно наслаждаться секундой тишины перед бурей… Дилюк на его слова фыркнул и кивнул де Фонтейн на вход: - Я провожу вас, оставьте его. - Но разве нам не понадобятся все капитаны? - озадаченным тоном спросила Фурина, оборачиваясь на Кэйю. - Этот будет лишним. - отмахнулся Дилюк. - Пускай пообщается с лошадью, вдруг вспомнит, каково это - работать. Альберих улыбнулся так широко, что, казалось, что его лицо вот-вот треснет. Фурина уже слышала от прислуги тихие шутливые перешептывания про то, что капитан целой кавалерии остался без скакунов, но почему-то показалось, что слова мастера Дилюка возымели особый эффект. “Они не братья.” - подумала Фурина, всматриваясь в их лица, пытаясь заметить хоть какое-то очевидное сходство. - “Но ощущение, словно - да.” Аура между ними была спокойная, словно все диалоги между ними были отрепетированы много лет назад. Их пререкания звучали как шифр, де Фонтейн поняла, что дело касается Барбатоса, и, раз Кэйи не будет на собрании - он займется чем-то другим. Не менее важным. Впрочем, если ей помогут найти Барбатоса, то она не против. - Думаю, вам следует посетить собор. - вдруг заговорил Кэйа. - Местная достопримечательность не оставляет никого в равнодушии. - Разумеется. - кивнула она. Фурина последовала за Дилюком в штаб, любопытно озираясь по сторонам. Ей доводилось бывать здесь много лет назад, но, после такого большого путешествия по материку, оказаться в здании - хоть и смутно - похожем на Мермоний, ощущалось по особенному в ново. На мгновение перед глазами предстал Фонтейн, его высокие стены, улицы, дома, и памятники. Из всех стран только Мондштадт почти близко соприкасался с культурой ее дома. Сердце сжалось в очередном болезненном приступе, но у Фурины не было времени на самобичевание. Едва они вошли в здание, как Дилюк сразу повернул направо и вошел в ближайшую дверь, Фурине не оставалось ничего, кроме как последовать за ним, прекратив любования местным скромным и строгим убранством. Если Мермоний отличался вычурной роскошью - благодаря ей, разумеется - то штаб Ордо Фавониус показался довольно скучным. Светлые стены, украшенные щитами и картинами, кафельные полы и редкие предметы декора, например, ваза с астрами, и то - чуть ли не в самом отдаленном углу. Едва ли такая вещь, как презентабельность, заботила местных рыцарей, выросших среди битв и заданий. Это Фурина, находясь в штабе от силы пару секунд, прикидывала, как бы можно было украсить это место. Огромная библиотека немного насторожила Фурину. Многочисленные ряды книжных шкафов с не менее большим количеством различной литературы на полках, которые - на первый взгляд - не отличались от книг в Мермонии, содержали в себе особые… знания. Фурина, привыкшая к Энергии, коей было пропитано буквально все вокруг, мельком осматривалась, подмечая, что среди обычных романтических рассказов стояли ничем не примечательные старые рукописи, которые следовало бы хранить где-нибудь в обособленном от любопытных взглядов месте.  Она не знала, что было написано в этих книгах, но уже подозревала, что это знание могло быть… интригующим. “Что здесь делают трактаты ведьм Ковена и собрания сочинений предыдущих Архонтов?” Не то, чтобы эта литература была запрещена, просто она могла быть довольно специфической для неподготовленного разума. Хотя учебник хиличурского языка, который держала в руках маленькая девочка, многое Фурине объяснил. Как минимум - знание может навредить, если ты заведомо осведомлен о его опасности. Как максимум - менталитет народа Барбатоса не предусматривает хоть какие-то меры предосторожности от воздействия щепетильных видов знаний за счет какой-то внутренней устойчивости к оковам разума. Страшно было представить, какие книги здесь хранятся в закрытых архивах, хотя, возможно, это Фурина, побывав в Академии Сумеру, начала делить информацию на опасную и безопасную слишком рьяно. Ее всю жизнь увлекали постановки или литература, которую можно было бы легко представить на сцене. Возможно, книжные магазины Фонтейна тоже продавали что-то такое, что вызвало бы у нее, у пользователя Энергией, подозрения. Впрочем, стоило ей спуститься на нижний этаж библиотеки, как ее тут же обдало сильным потоком странного проклятия, с которым она ранее не сталкивалась. В отдаленном углу помещения стоял длинный стол, который, по всей видимости, переместили в это место совсем недавно.  Магистра Джин Фурина узнала сразу, троих людей в доспехах она никогда не видела, лишь заметила знакомый кхаэнри`иский взгляд у одного из них. Но взгляд ее приковала фигура в пурпурном облачении. Судя по вальяжной, спокойной, почти домашней позе - библиотека принадлежала ей. “Ведьма?” - недоуменно вскинула брови Фурина.  От этой женщины несло знаниями, которых не должно было быть у обычной смертной. Нет, проклятие, которое видела Фурина над ней было чем-то схожим с тем, что наложили на нее саму пять веков назад, но, работало оно совершенно иначе. Другими словами, если Фурину заставляли жить вечно и нести определенный груз знаний, то у этой ведьмы точно так же, но наоборот - ее жизнь обречена. “За любое Знание надо платить.” - растерянно проморгалась де Фонтейн. Она свою цену заплатила и будет жалеть об этом до конца своих дней, но она еще не встречала человека, столкнувшегося с чем-то подобным. Но, если приглядеться внимательнее, то человек со светлыми волосами в белом костюме тоже вызывал сомнения. Точнее - не человек. Один из капитанов, выходец из Кхаэнри`ах, тело его явно было создано искусственным путем, но не таким, как тело Странника, что наталкивало на определенные догадки. “Барбатос припрятал у себя дома не менее интересные личности” - подумала Фурина, натягивая вежливую улыбку. - Леди Фурина, - приветливо поздоровалась Джин, - добро пожаловать в Мондштадт. Мы не знали, что вы… навестите нас, извините, что не смогли оказать достойный прием. - Боюсь, сейчас нам всем не до торжеств. - в тон ответила она. - Думаю, вы знаете, зачем я пришла. Предлагаю перейти к сути. - Разумеется. - тон магистра посерьезнел, она довольно быстро переключилась с лишних учтивых обязательных фраз на нужный лад, словно сама ждала этого вопроса. “Барбатос не имеет тесной связи с временным главой своего народа?” - изумилась Фурина.  Они не знали, что она выжила, что настораживало. Венти либо преследовал свои цели, не посвящая своих же людей в свои же планы, либо желал, чтобы те не связывались ни с чем, что могло бы им навредить. “Если бы он был против моих переговоров, то не пустил бы меня в город.” - подумала Фурина. - На Празднике морских фонарей Мондштадт открыто поддержал Фонтейн. - начала де Фонтейн. - Герцог Ризли рассказал о том, с какой готовностью Ордо Фавониус приняли предложение о размещении наших людей на своих землях. К сожалению, сейчас я даже не уверена, что земли Справедливости в целости и сохранности, как и люди, которые в них проживают. Вы понимаете, к чему я веду? Джин откинулась на спинку стула, скосив хмурый взгляд сначала на Дилюка, потом на женщину в пурпурном платье. - Полагаю, леди Фурина пришла предложить нам сражаться за Фонтейн с Богом Раздора. Фурина твердо кивнула, чувствуя, как напряжение свинцом разливается в мышцах. Она готова к отказу, может, желает, чтобы смертные не захотели идти на верную смерть, но выбора другого не остается. - Сначала это было так. - призналась Фурина. - Убедить вас встать на нашу сторону и свергнуть узурпатора силой… - Какая красивая обертка из слов, значение которых приравнивается к мольбе о помощи. - елейно пролепетала незнакомая женщина. - Лиза. - укоризненно перебила ее Джин. - Это правда. - кивнула де Фонтейн. - Я пришла не торговаться и не вести дипломатические переговоры, которые привели бы к хоть какому-то соглашению, где обе стороны выиграли бы. Я прошу людей Ордо Фавониус помочь нам с юдексом и отправиться со нами в неизвестность, откуда, возможно, никто не выберется. Джин попыталась держать лицо, но тонкие брови все равно поползли вверх. Казалось, она была готова услышать все, но не эту правду. - Резко и честно. - по доброму рассмеялась Лиза. - Мне нравится ваш настрой, но вы немного привираете, леди Фурина. Свергнуть Бога Раздора вы сможете и в одиночку, люди вам нужны не для нападения. “Видит? Нет, чувствует Энергию.” - поняла де Фонтейн. - Бог Раздора… - кулаки невольно сжались до хруста, - превратил меня в монстра. Думаю, вы это уже знаете. - Джин кивнула. - Я сделаю, что в моих силах, чтобы избавиться от него, но одни мы действительно не справимся. На плато уже три месяца с разных концов Тейвата направляются ведомые и неведомые твари, которых нужно остановить. Со всеми ними ни я, ни юдекс Нёвиллет не разберемся. Нам нужно ударить резко и как можно быстрее. - Иными словами, - вмешался кхаэнри`иец, - вам нужно расчистить путь и сделать так, чтобы никто не мешал. Фурина снова кивнула. - Мне нужно как можно больше сильных союзников, которые могли бы и сражаться с тварями, и защитить моих людей, если… Она снова перешла на слова, которые пыталась всеми силами не проговаривать. Фонтейн. Ее родина и дом, за который она была готова расстаться с жизнью. Едва ли эта земля принадлежала ей когда-либо полностью, чтобы она так громко говорила о них, как о своей собственности. “Пора перестать себя обманывать.” - решила она. - “Гидро Дракон идеален во всем, в правлении - в том числе, пускай, он и совершает ошибки, но их гораздо меньше, чем у меня. Но моим землям нужен не только он один, но и более изощренный покровитель. Если мы выживем, то я останусь, если меня выгонят с вилами и факелами - буду прятаться…” Было страшно думать о том, что все ее близкие попросят ее уйти, узнав, что она теперь такое, и с каким безумием она борется каждую секунду, которую проживает в мире с тесной связью с Энергией. Нёвиллет сказал, что она не монстр. Но Юний - монстр. И Фанет был им. А она от них теперь ничем не отличается. - Я не знаю, в каком состоянии мой дом. - рвано выдохнула она. - Я не смогла увидеть ничего сквозь пелену красных облаков, я понимаю, что вы не хотите вести своих людей на верную смерть. Я знаю, что такое решение дается нелегко, но Бог Раздора не остановится. Он свергнет Барбатоса и захватит ваш регион, как и мой. Мы можем попытаться напасть все вместе или смириться с поражением, не попробовав. - Бог Раздора может повелевать разумами. - вмешалась Лиза. - Если наши рыцари продержатся в бою до тех пор, пока вы не свергните его, вы сможете отправить чудовища восвояси? Или остановить их? Нам нужны гарантии, что наши люди в любом случае и при любом раскладе смогут выбраться из плато. Сейчас большой угрозой оставались монстры, которые наполнили регион, именно из-за них их путь до Кур-де-Фонтейна может быть замедлен или отрезан. - Я постараюсь. - решительно сказала Фурина. - Думаю, сил во мне достаточно, чтобы спасти как можно больше людей. - Сколько вы собрали? - спросил Дилюк. - Цисин и Адепты. - начала перечислять Фурина, - Малая властительница Кусанали, ее приближенные и те, с кем юдекс Нёвиллет сможет договориться по пути, вероятно, мы сможем купить наемников. Натлан согласится вступить в схватку. Мой… Речной Дух отправился в Инадзуму собирать Трикомиссию и их воинов.  - Фатуи? - наводящим тоном спросила Джин. - Нёвиллет отправится к ним после миссии в Сумеру. - ответила она. - Но я думаю, они согласятся. Джин уперлась локтями в стол, положила подбородок на сомкнутые в замок пальцы и долго обдумывала ее слова. - Мне кажется, нам стоит отправить капитанов и созвать тех, кто ушел с Варкой. - как между прочим бросила Лиза. - Мне тоже. - кивнул незнакомец с звездообразными зрачками. - Я попытаюсь выйти на Алису, возможно, Ковен согласится… - Не согласится, Альбедо. - прервала его Лиза. - Они посмотрят на бойню, но на этом все. Капитан Альбедо тактично промолчал, не желая выражать свое мнение, он глубоко кивнул своим мыслям, и, хотя лицо его оставалось бесстрастным, вероятно, он останется при своем. - Сильные люди нужны и Мондштадту. - сказала Джин. - Даже, если Фатуи согласятся выйти на битву против Бога Раздора, у нас нет гарантии, что здесь не произойдет ничего опасного. Кто-то должен остаться защищать эти земли. Фурина хотела предложить своих Гостей, но ее прервал серьезный и решительный тон Дилюка: - Оставьте город и окрестности нам с сэром Кэйей.  Плечи магистра опустились, казалось, ответ мастера Дилюка ее удовлетворил. “Джин пойдет с нами на плато?” - изумилась Фурина. Поймав ее удивленный взгляд, та слабо улыбнулась: - Как я могу оставить своих рыцарей в такой ситуации?  И Фурина вдруг подумала, что не оставила бы фонтейнцев, если бы те решились пойти спасать какой-нибудь нуждающийся в помощи регион. - Выходит, нам нужно дождаться ваших друзей, которые отправились в регионы, и можем начать выдвигаться? - обобщила Лиза. - Да, возможно, чуть меньше месяца у нас есть. - ответила Фурина. - Следом мы отправимся в гавань Бейда. Единственный способ провести столько людей по воде - через район Ностой, там мы уже воссоединимся с другими странами. Джин глубоко вздохнула. По ее лицу было видно, как сильно эта затея ей не нравится, но выбора у нее не было - бороться или пресмыкаться. Нация свободы даже ценой жизни никогда не выберет второе, даже, если очень захочет. Фурина не знала, какими словами выразить свою благодарность - едва ли всех денег мира хватит, чтобы хоть как-то отплатить всем регионам за их помощь, даже, если они все равно погибнут. - Мне нечего предложить Мондштадту, - прокашлялась она. - но, в случае, если мы все выживем, с силами Бога Раздора я смогу попытаться сохранить баланс между Тейватом и Порядком. Возможно, вам никогда не пригодится моя защита, но… Единственное, что пронеслось в голове, было - стремительно. Кто-то на очень быстрой скорости приближался к столице с Севера. Фурина обернулась, подняв глаза на потолок, игнорируя вопросительные взгляды. - Кто-то сверху. - хрипло сказала она. - Двалин. Джин подорвалась с места, чуть не уронив стул. Альбедо и Лиза продолжили спокойно сидеть на местах, пока Дилюк и магистр стремительными шагами поднимались по лестнице наверх. - Вы не ждали его? - спросила Фурина. - Двалин редко подлетает к городу. - ответила Джин.  - Я чувствую присутствие Барбатоса, на нем и… Кэйа… Ей довольно легко удалось угадать узнаваемые ауры, однако, вместе с Венти и капитаном кавалерии на Двалине были еще два гостя. Споткнувшись на знакомом горьком металлическом привкусе на языке, Фурина резким прыжком вскочила на второй этаж, вырываясь из библиотеки быстрее Дилюка и Джин. Грохоча каблуками по плитке, она твердыми шагами направилась к выходу из штаба, слушая воодушевленные и перепуганные вздохи жителей, еще не привыкших к соседству с Анемо Драконом. Улица тут же наполнилась проходимцами, Фурина пробивалась сквозь толпу незнакомцев, которые следовали за тенью Дракона наверх, к статуе Анемо Архонта. Она потеряла из виду мастера и магистра, но их голоса отчетливо звенели в голове - они пытались найти ее в этом столпотворении, боялись, что она может потеряться. Фурина глухо усмехнулась, расталкивая локтями окружающих, пробираясь по лестницам. Знакомый цветочный и древесный запах, перемешанный с солоноватым и тяжелым привкусом крови в воздухе, довел до внутреннего остолбенения. Она издала какой-то протяжный грудной нечленораздельный звук, уже на трясущихся ногах приближаясь к Дракону, севшему аккурат у входа в собор Фавония. Из церкви тут же выбежали местные служители, несколько монахинь вынесли носилки и звали кого-то по имени. Фурина слышала их с трудом.  Кэйа помогал добровольцам доставать со спины Двалина двоих завернутых в какие-то грязные, серые, насквозь пропитанные кровью тряпки. Венти и след простыл. Де Фонтейн, крупно дрожа, приблизилась к ним. - Моя леди. Шепот Арлекино пробил в Фурине то дно, о котором она даже не подозревала. Хватило одного тихого надрывного “моя”, чтобы залиться горючими слезами и упасть на колени подле Предвестницы. Крупный мужчина, лицо которого скрывал кровавый кусок ткани, издал какой-то хриплый вздох, от которого все внутренности болезненно сжались.  Фурина трясущимися руками обхватила лицо Слуги, всматриваясь в него так, словно эта женщина не внушала в нее всепоглощающий ужас ранее. - Что он сделал? - прошептала Фурина. - Что. Он. Сделал? Арлекино отпрянула, изумленно уставившись на нее, словно увидела монстра, которому не было под силу усмирить даже ей. Взгляд Фурины вернулся к мужчине, чья жизнь висела на волоске. Едва ли он доживет до рассвета, а, если доживет - никогда больше не восстановится от полученных повреждений. Фурина хотела положить ладонь на сгусток ткани, который сильно замялся у его бедра, но ощутила лишь твердую каменную плитку под ладонью. “Что?” - Бог Раздора оторвал ему руку, когда мы пытались бежать… - спешно проговорила Арлекино, открывая Фурине лицо Жаме. Тот бледным трупом лежал прямо, дыхания почти не было, только слабый пульс давал надежду на то, что вице-адмирал еще жив. Мир вокруг Фурины застыл на долгие годы, но - почему-то - прошла лишь пара минут. Жаме и Арлекино увели сестры собора, кто-то из жителей хотел отвести Фурину к ним, но та едва ощущала себя во времени и в пространстве, рьяно сопротивляясь. “Они бежали из плато.” - бесконечно долго проносилось в сознании. Сильнейшие люди Фонтейна при смерти, они едва избежали кары Бога Раздора и смогли выбраться из страны. Ее раздирали радость и отчаяние одновременно. То в жар, то в холод. Ее тело едва выдерживало такой тряски, она была так сильно рада, что Арлекино жива, но ее мысленно убивало состояние Жаме. Слезы ручьем лились из глаз, словно этих коротких двух дней, когда она величала себя бессердечным чудовищем, и не было. Кто-то со знакомой легкой поступью присел на корточки перед ней. Фурина подняла мыльный от слез взгляд на Барбатоса: - Я не монстр. - прошептала она. - Он - монстр. Он это сделал с ними. Я заставлю его заплатить. Голос срывался на нелепый писк капризного дитя, Фурина глухо прокашлялась, пытаясь хоть как-то набрать воздуха в дрожащие от судорог легких. Прохладная ладонь Венти опустилась под лопатку - вторая на поясницу. Барбатос притянул ее к себе, заставив больно упереться коленями в твердую землю. Он обнял ее так крепко, что у нее не осталось сил на рыдания. Она шумно вдыхала терпкий мускусный запах барда - тот был трезвым, но почему-то на языке приятно и тяжело ощущалась шелковистая мягкость вина из одуванчиков.