Вновь с чистого листа

2023 ГОД, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

      Девушка подскочила с кровати, сбрасывая одеяло. Тело безостановочно дрожало, а лёгкие жадно требовали воздух. Повинуясь желанию организма, она стала делать глубокие, но в то же время очень резкие вдохи. Сердце бешено билось, норовя вот-вот выпрыгнуть из груди, словно пружина. Ничего не слыша из-за биения сердца по привычке потянула руку к правой стороне кровати. Стоило пальцам почувствовать прохладу простыни, она тут же пришла в себя. Резкий вдох, и сердце вдруг усмирилось, возвращаясь в прежний ритм.       Медленно повернув голову, увидела пустующую половину кровати. Уже полгода эта часть кровати было холодной и одинокой — отныне так будет всегда. Убрав одеяло в ноги, встала на четвереньки, сложившись на пополам. Простынь пахла свежестью нового порошка — она больше не пахла им. В горле застрял ком, а мозг всё прокручивал в голове тот вечер: мокрый пол, красная остывшая вода, бледные губы.       С того дня прошло полгода, а уставшая квартирка всё ещё пахла его запахом. Или это мозг воссоздал его запах, чтобы она не сошла с ума… Хотя кого она обманывает. Она сошла с ума ещё много лет назад, когда ангелы пали с неба, разбиваясь насмерть о прохладу ледяного пола. В голове вдруг резко воспроизвёлся звук, с которым мёртвый товарищ ударился об пол. Вздрогнув, резко поднялась с кровати, стремительными шагами идя в ванную. Несмотря на тяжесть шагов, они были тихими, даже чересчур — армейская привычка.       Левая рука безвольно болталась, когда правая была чуть ли не вплотную прижата к боку — тоже привычка. Так намного быстрее получится вытащить пистолет из кобуры. Раньше на правом бедре висела именно она, а теперь из-под коротких шорт виднелся длинный, давно побелевший, шрам от ножа. Кожа по сей день помнила холод металла, а лёгкие запах крови, который висел в воздухе многие месяцы. Помещение не проветривали.       Пальцы нажали на выключатель, и в ванной комнате появился свет. В зеркале она сразу же увидела своё отражение: уставший взгляд тёмно-серых глаз, отросшие до лопаток волосы. На лице шрамов не было — даже от мелких ссадин ничего не осталось, всё выцвело. Телу же повезло куда меньше. На левой руке, в районе бицепса, были две круглые неровные отметины — об неё тушили сигареты. Стоит спуститься взглядом ниже, и от самого локтя до запястье тянется тонкая, неровная, светлая линия, почти незаметная, если не приглядываться. В тот день правая рука дрожала, не в силах сжать пальцы. Умереть не получилось. Пришлось жить дальше.       На этом безобразные отмены не закончились, но рассматривать их она больше не смогла. Почистив зубы, заткнула слив в ванной затычкой и включила воду. Каждая лишняя секунда здесь напоминала о нём. Казалось, что кафель впитал в себя загустевшую бордовую кровь, но, отмахнувшись от этой мысли, поняла — плитка по-прежнему белоснежная. Опустившись в тёплую воду, взглядом пробежалась по старым шрамам: пулевое на бедре, несколько ожогов почти в том же месте. Рубец от пулевого был очень небрежным и «кривым»: рану пришлось зашивать обычной иголкой и ниткой, голыми руками вытаскивать пулю. По телу пробежали мурашки.       Наспех приняв ванную, стала собираться. Сегодняшний «гонорар» позволит ей переехать отсюда и не выходить на задания какое-то время. Ещё две или три такие вылазки, и она может не работать всю оставшуюся жизнь — это в лучшем случае. Если её не поймают раньше. Правительство было в курсе, что они живы, ведь их тела так и не нашли. А такие люди, как они, так просто не умирают. С того дня они были вынуждены скрываться, живя в бегстве.       Когда она почти собралась, её взгляд наткнулся на листок, приклеенный к стене на прозрачный скотч. Листочек был вырван из блокнота ещё в далёком 2017 году, а от того он знатно потерял цвет, пожелтев. Чёрной ручкой были аккуратно выведены буквы.

Азат Аэров

Лиен Морозова

Виктор Шестаков

Давид Вальтер

Вадим Дракон

Евсения Вавилова

Натан Руцкий

Серафимы никогда не умрут

      Пальцы коснулись имён, ведя вниз. Пробежав по последней строчке, коснулись второго имени: «Лиен Морозова». Навсегда мёртвая, но в то же время навсегда живая. Лиен Морозова умерла вместе со всеми на вражеской базе, когда пыталась сбежать: её застрелили, и она, захлёбываясь кровью, умерла на руках Давида, своего возлюбленного. Лиен больше нет. Серафимов больше нет. Они угодили в ловушку, погибнув.       Лиен Морозова мертва уже шесть лет, но Юлиана Лавери продолжала жить дальше.       Ради Азата, ради Давида. Ради Серафимов, погребённых где-то далеко отсюда.       Взяв со стола фальшивый паспорт, открыла, разглядывая фотографию: тёмно-серые глаза, чуть ниже плеч тёмно-каштановые волосы. На фото она выглядела обычно, так выглядят все люди в своём паспорте, но только сама Юлиана могла разглядеть пустоту во взгляде и кипящую ненависть к правительству. Лавери ненавидела всех: террористов — за убийство её последних близких людей; Серафимов — за то, что посмели умереть, нарушив клятву; и главное — ненавидела себя.       Она смогла выжить, а они — нет. Этого хватило, чтобы начать ненавидеть саму себя.       — Я скучаю, — прошептала настолько тихо, что слова стали почти беззвучными. Сколько бы лет ни прошло, она никогда не сможет отпустить их.       На улице было удивительно солнечно: обычно Санкт-Петербург встречал её дождём и пасмурной погодой, но сегодня, видимо, что-то изменилось. Оно и к лучшему — настроение стало в разы краше. По пути к нужному месту она заскочила за кофе: Лиа всегда любила энергетические напитки и неизменно покупала себе что-то из этого разряда. Лёгкий тёплый ветер приятно обдувал тело, что позволило дойти до кафе в нормальном виде.       За нужным столиком её уже ждали. Знакомый ей давно мужчина, закинув ногу на ногу, задумчиво распивал свой любимый чёрный кофе из белой небольшой чашки. Юлиана опустилась на стул напротив, поставив свой стаканчик на стол. Мужчина неспешно поднял на неё взгляд, в своей привычной манере, сдержанно улыбнувшись. Аккуратно поставив кофе на блюдце, потянулся во внутренний карман пиджака, доставая коричневый конверт.       — Рад снова работать с тобой, Лиа, — он положил бумагу на поверхность, медленно подвинув вперёд.       — А я-то как рада, — натянуто улыбнувшись, пододвинула конверт к себе, пряча в сумку. Деньги внутри не считала, она знала — он не посмеет её обмануть. Никогда не обманывал.       — Один человек хочет с тобой встретиться и обсудить пару моментов.       — Прошлый?       — Новый. Ему интересно узнать всякое.       — Насколько я помню, мы договорились о том, что я иду в «отпуск». Я права,Дим?       — Если согласишься — сможешь уйти навсегда. Он готов заплатить столько, сколько мне, а тебе тем более, и не снилось.       — «Он» — это кто? — Лавери взяла свой стаканчик, медленно делая глоток.       — Р, — она выгнула бровь, тихо посмеиваясь.       — Мы не в «Поле чудес».       — А, — закатив глаза, покачала головой. — З.       — Разумовский, — Юлиана произнесла его фамилию очень устало. В своё время он надел много шуму. Дмитрий одобрительно кивнул. — Он должен находиться в психиатрической лечебнице.       — Так и есть. Но не думаю, что. — мужчина огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто их не подслушивает, — это надолго, — продолжил, наконец допив свой кофе. — Не ты, так другой.       — Мне нужно досье, — мужчина улыбнулся.       — Хорошо, вечером будет у тебя.       — И ещё, он же наверняка работает не один, — улыбка связного перешла в ухмылку, он сразу понял, к чему ведет Лиа. — Досье его помощника тоже, — Дмитрий кивнул.       — Без проблем. Всё будет. Ты что-нибудь хочешь? — взглядом он указал на кафе, и Лавери отрицательно помотала головой.       — Но за предложение спасибо. Сколько времени? — глянув на часы, ответил:       — Ровно час дня.       — Жду бумажки к девяти, — взяв свой стаканчик, встала из-за стола: — Мне пора. Да и твоё время тратить не хочу.       — Я здесь как раз таки для того, чтобы тратить своё время на тебя. Это моя работа, — он поправил упавшую на глаза чёлку, внимательно глядя на Юлиану.       Дмитрий всегда выглядел спокойно. Его никогда не смущали её шрамы, и лишнего мужчина не спрашивал. Всегда говорил исключительно по делу, оставаясь единственной ниточкой, ведущей в прошлую жизни девушки. Они познакомились через два месяца после того, как оставшимся Серафимам удалось покинуть плен в Иране. Скрываться в чужой стране, будучи в федеральном розыске было сложно — как раз таки в момент, когда их чуть не повязали террористы, Дмитрий пришёл на помощь. Как оказалось уже в самолёте, по дороге в родную страну, предавшую их, раньше мужчина был в верхушке штаба, под крылом которого были Серафимы.       Ему решение об уничтожении отряда пришлось не по душе, но голосов, отданных «за», было больше. Труда найти их в Иране не составило и вернуть домой — тоже. С того дня он курировал их двоих уже лично, подкидывая небольшую работу по уничтожению определённых людей. Таким образом, они стали теми, против кого обещали бороться. И всё ради одной цели — выжить и отомстить. С первым всё было прекрасно, со вторым — проблемы. Кому мстить было непонятно, да и одной далеко не уедешь.       — Всему своё время, Лиа, — Дмитрию не составило труда прочитать её мысли. Он знал о нейвсё. — Просто оно ещё не наступило, но шанс обязательно подвернётся.       Лавери молча кивнула, покидая его. Этот мужчина был единственным, кто знал её историю «от» и «до». Она преданно верила ему и была готова прыгнуть под пулю, дабы защитить его. Он стал единственным, кто ни разу не осудил её новый путь. Лиен бы не понравилась идея быть наёмником, но Лиен больше нет. Теперь есть только Юлиана, которая готова бороться за свою жизнь до последнего. Любой ценой. Любыми средствами.       Даже если ради этого придётся разломать себя на мелкие кусочки.       — Странно это всё, слишком быстро, — пробубнила себе под нос, следуя дальше по улице.       Чумной Доктор оставил огромный кровавый след на городе и судьбе его граждан. Даже Юлиана притаилась на то время, пока маньяк шастал по улицам Санкт-Петербурга. Сергей Разумовский был объявлен террористом с психологическими отклонениями, и раньше Лие поручили бы убить его. Сейчас дать поручение должен он. Жизнь меняется, и люди в ней тоже: из любимца миллионов Разумовский стал публичным объектом ненависти.       За решётку его упрятал Игорь Гром — нынешняя звезда, за которой бегают толпы фанатов. Памятник, литература, комиксы — это всё было ради него. Но, насколько Лавери успела понять и проанализировать его, эта шумиха была вокруг ему не нужна. Он привык к тихой и размеренной жизни, о чём гласило не только его личное дело, но и общественность. Гром поддерживает хорошую связь с прессой, только потому, что так нужно. И Лиа его отлично понимала. Люди всегда делают как нужно, а не как им хочется. Чаще всего, так всем будет лучше.       Изменился ли Санкт-Петербург с приходом Чумного Доктора? Безусловно. Полиция усилила своё влияние на город, что на самом деле стало мешать Юлиане продвигать свою «карьеру» на тёмной стороне. Но вместе с тем и выросла сумма, которую клали в коричневый конверт. Денег было больше, но и шанс риска повысился. Нет худа без добра. Даже в такой ситуации она смогла разглядеть выгоду. Дмитрий, хоть и с осторожностью, но всё же позволил Лие промышлять своими делами дальше, почти сразу после того, как Разумовский отправился за решётку.       Сергей хоть и был психопатом и убийцей, но дураком точно не был: у него есть дополнительные счета с деньгами в других странах. Это означало, что денег заплатить за работу у Разумовского достаточно, но всё не может быть так просто. Обязательно всплывут подводные камни, и задача будет намного тяжелее, но и Лиа не была простым человеком. Армейская подготовка и несколько лет службы в элитном отряде даром не прошли. Такой опыт потерять невозможно.       Уже три года она живёт в Санкт-Петербурге. Жизнь после плена и до переезда сюда помнит размыто. Она помнит Серафимов, помнит их улыбки и помнит их смерти. Жизнь в плену её уничтожила — непобедимых солдат поймали, победили и сломали. Найдя подход к каждому, террористы убили их всех. В тот день она не погибла, но в ней определённо что-то умерло. Например, тяга к жизни.       Голова трещала от резко навалившихся воспоминаний. Так происходило после каждой встречи с Дмитрием — она прокручивала в голове собственную биографию, иногда не веря в её реальность. С одной стороны, эта память медленно отравляла её, но с другой — заставляла помнить о том, кто она на самом деле. Бывший солдат, обещавший защищать свою родину любой ценой. Она дала присягу, поклявшись сердцем и душой. Но ничего из этого она не выполнила, став тем, против кого они обещали бороться. Юлиана пала во тьму, в самый низ, в Ад.       Выхода из него нет.       — Девушка, извините, — её окликнул незнакомый мужской голос, прервав вихрь из мыслей. — Вы, кажется, уронили, — Лавери обернулась, видя перед собой незнакомца, немного выше себя. В руке он держал банковскую карточку.       — Видимо, выпала из кармана, — слабо улыбнувшись, забрала карту из его рук. — Спасибо       — Рад был помочь, — мужчина улыбнулся, протягивая руку. — Олег.       — Юлиана, можно просто Лиа, — словно заворожённая, протянула руку в ответ. Что именно двигало ею сейчас, было непонятно. Она давно не заводила знакомств и даже не пыталась.       — Приятно познакомиться.       — Взаимно.       — Можно на «ты»? — он отпустил её руку, улыбаясь. Лавери кивнула, внимательно рассматривая его.       Никогда раньше она его не видела: серые глаза; коротко стриженные чёрные, как смоль, волосы. С виду он был совсем обычным человеком, но его настойчивость говорила об обратном. Они медленно двинулись дальше по улице, и Лиа без страха внимательно разглядывала его. В особенности его походку — у бывших военных она всегда определённая: рабочая рука не двигается при ходьбе. Это помогало вовремя вытащить пистолет из кобуры.       Дмитрий потратил много времени, чтобы отучить обоих Серафимов от подобной привычки. Рассматривая походку Олега, Юлиана ничего подозрительного не увидела. Возможно, её воображение просто разыгралось в связи с последними событиями. Они неспешно шли по улице, разговаривая: диалог в основном вёл именно Олег, задавая поверхностные вопросы о том о сём. Все вопросы касались сегодняшнего дня. Ни о чем личном он не спрашивал.       — Мне в ту сторону, — он указал направо.       — Видимо, тут наши пути разойдутся, — Лиа вновь поднялась взгляд на мужчину. В его взгляде было что-то необычное, притягательное.       — Ну, если судьба, мы ещё встретимся, — Олег говорил с улыбкой, легко и ветрено. Она же в ответ хмыкнула. В судьбу Лавери больше не верила.       — Сильно не надейся, — за всю «прогулку» он впервые засмеялся. Смех немного низкий, басистый.       — Хорошо, не буду, — он махнул ей рукой. — Удачи, Лиа, — девушка отделалась лёгким кивком, едва улыбаясь.       Через считанные секунды мужчина затерялся в толпе людей, и Юлиана потеряла его из виду. Всё происходящее напоминало дешёвую мелодраму: «случайная встреча» и обещание встретиться ещё раз. На самом деле она бы не хотела снова встретиться с ним: это не в её стиле. Она давно пообещала себе, что в её новой жизни не должны задерживаться люди. К удивлению, Дмитрий стал исключением. Пока он предан ей, она будет предана ему.       Девушка не боялась быть обнаруженной: за много лет в бегстве она научилась «теряться» среди людей. Когда ты смешиваешься с этой серой массой, на тебя никто не обращает внимания. Такая же, как и все — конечно, только с виду, но тем не менее. Лиа передвигается только по улицам, которые хорошо знает: где нет камер; где есть удобные переулки, позволяющие резко исчезнуть из поля зрения; магазины, где чёрный выход не охраняется. Ну и самое главное — не лезть на рожон. Быть тише воды, ниже травы.       Безусловно, без связей Дмитрия здесь не обошлось — её давно не искали намеренно. Во всех базах данных она была просто Юлианой Лавери, окончившей журфак, отныне она вела независимые расследования. От её имени было опубликовано несколько непримечательных статей, которые большой славы ей не снискали. Всё это дело рук Дмитрия, который с помощью своих людей смог создать иллюзию деятельности несуществующей личности. На что не пойдешь ради того, чтобы твой подчинённый мог спокойно дышать. По большей части он делает это ради себя — от тёмной деятельности Лии ему капают немаленькие проценты.       Всё в этом мире делается ради выгоды. Абсолютно всё.       Но он спас Серафимов, не думая об этом. Ему стало искренне их жаль. Лишь через время понял, что они по сей день являются живым оружием. Дмитрий потратил большое количество времени, чтобы поставить их на ноги, — плен сломал их личности, из-за чего их пришлось возводить по новой. Напарнику Юлианы это не помогло — он не справился и покончил с собой полгода назад. В какой-то степени ему досталось намного больше, чем кому-либо из Серафимов. Он завидовал умершим. Жалел, что остался жив. Умершим повезло больше. Они мучались от кошмаров не так долго, как мучился он.       Прогоняя мысли одну за другой, Юлиана не заметила, как оказалась дома. В квартире стояла смертельная тишина — раньше, когда она возвращалась, друг что-то бубнил. Иногда она злилась на его бубнеж, но, не слыша его уже полгода, жалела, что смела злиться на это. Возможно, будь она менее замкнутой, он был бы жив. Возможно, ему не хватало общения. Чего именно ему не хватило, девушка уже никогда не узнает.       Иногда она задумывается над тем, чтобы завести питомца, но каждый раз останавливает себя. Точнее, её останавливает неуверенность в завтрашнем дне. С её работой уверенности быть не может.       Переодевшись в домашнюю одежду, поспешила налить себе кофе — одна из немногих привычек, что перешла в новую жизнь, преодолев внутреннюю пустоту. Кофе она любила всегда — до армии, после и во время службы. Иногда это была единственная радость за весь день, а иногда и за всю неделю. Время менялось, но приём напитка оставался неизменным. Возможно, это единственное, что делало Юлиану прежней.       Ровно в восемь в дверь позвонили. Не смотря в глазок, приоткрыла дверь, видя на полу один большой коричневый конверт. Шустро подняв, закрылась на все замки и поспешила вернуться на кухню. Присев за стол, распечатала, доставая две тоненькие папки. На одной аккуратным почерком было написано «Сергей Разумовский», на второй — «Олег Волков». Прочитав ещё раз, нервно посмеялась, быстро открывая вторую папку.       На фотографии был мужчина, с которым она разговаривала сегодня. Внутреннее чутьё раз за разом повторяло: «Я была права», — твердило оно без остановки, заставляя Лию со смешком облокотиться на спинку стула. Сделав тяжелый вдох, стала читать. Часть информации была с пометкой «засекречено». Одно это слово дало понять, что Волков далеко не простая шестёрка Разумовского. Так просто информация не получает статус «засекречено». Чаще всего подобное скрыто из-за прямой связи с правительством. Какая здесь — оставалось лишь гадать.       В дверь постучали. Громко и настойчиво. Сложить два плюс два труда не составило: папки были отправлены в конверт, а конверт запрятан под половицу, которая отходила, если по ней ударить под определённым углом. В тайнике было ещё несколько вещей, но задерживать на них взгляд она не стала. Вернув половицу на место, резко встала, достав из тумбочки пистолет. Быстрым шагом прошла к двери — стук повторился. Осторожно открыв все замки, опустила ручку, толкая вперёд. Стоило двери чуть-чуть приоткрыться, девушка увидела мужской силуэт. Сжав рукоятку, сняла оружие с предохранителя, удобно обхватывая оружие: указательный палец правой рукой касался спускового крючка, левая держала рукоять снизу.       — Ты такая гостеприимная, — в напряжённой тишине раздался знакомый голос. — Не переживай, я пришёл поговорить.       — Дай угадаю, карточку ты вытащил из кармана?       — Да, почти сразу, как ты скрылась из поля зрения своего друга, — он улыбнулся. — Я не представился как положено. Олег Волков, рад знакомству. Даже несмотря на то, что ты направляешь на меня заряженный пистолет, — он поднял руки в знак «поражения».       — Зачем?       — Мне стоит говорить об этом прямо на лестничной площадке? — пораскинув мозгами, Юлиана опустила оружие, кивая в сторону кухни: она пригласила его зайти.       — Благодарю.       Лавери пристально следила за тем, как он снимал обувь, но услышав: «Ты прожжёшь мне дыру на затылке», отступила. Она закрыла окно на кухне, вставая рядом с подоконником, облокачиваясь. Олег, как ни в чём не бывало, не спеша переступил порог помещения, внимательно крутя головой, рассматривая квартиру: чисто, свежо, светло. Для человека с её послужным списком это было удивительно. Чаще всего людям наподобие неё плевать было на порядок.       — Какое решение ты приняла?       — Пока — никакое.       — Согласишься — получишь всё, что захочешь. По окончанию сотрудничества, разумеется.       — Зачем подловил меня сегодня на улице?       — Не терпелось с тобой пообщаться. Ты настоящая легенда в наших кругах — появилась из ниоткуда так резко, что заставила многих удивиться.       — «В наших»?       — Я тебе подобный, — Юлиана усмехнулась. — Твоя задача — помочь нам отомстить Игорю Грому.       — Убить?       — Да, но не его. Пусть весь город его возненавидит, — Олег говорил это как нечто простое, совсем обычное, без особенных эмоций. У него эта идея большого энтузиазма не вызывала. Его голос был очень пустым, почти без эмоциональным.       — Вы психи. Это слишком масштабно.       — Не любишь светиться на публике? А придётся. Твоя задача — стать как можно ближе к Грому.       — Предательство? — она выгнула бровь.       Этим она никогда не занималась.       — Удивлён, что ты придерживаешься каких-то принципов. Думал, после того, что ты творила, это невозможно, — хитро улыбнувшись, внимательно посмотрел на неё. — Ты голыми руками убила мужика, который замахнулся на девушку в бразильском баре. Забила бутылкой, перед этим ударив вилкой несколько раз.       — Он не замахнулся. Он ударил её головой об стол и сломал нос.       Юлиана и вправду голыми руками убила мужчину два года назад. На удивление, Дмитрию не составило труда замять то дело. Того мужика никто и не искал. Ей повезло остаться незамеченной.       — Заказные убийства и прочие грязные вещи.       — А ты бы предал Разумовского? — Волков проигнорировал её вопрос.       — На случай, если согласишься, — он достал из кармана сложенную в несколько раз бумажку. — Позвони.       Больше Волков ничего не сказал. Молча положил листочек на стол и вышел в коридор. Послышался шорох, а затем входная дверь хлопнула. Он ушёл. Просто ушёл, даже не став угрожать. Ему это было не нужно.       Олег и без этого знал — она уже согласилась.