И не уступил бы человек ангелам...

Колдовство отнимает много сил. Особенно у тех, кто не обучен грамотно расходовать свои силы. У новичков магия яркая, буйная, подобно буре. Они могут натворить дел, а потом рухнуть без чувств. Практика учит колдунов и ведьм не истязать себя, но у Эйлин этой практики не было. Могущество кружило ей голову, пугало и привлекало. Её пение усыпило всех людей в замке, Грелль с сомнением пнул ногой одного из служителей Ордена, и тот не отреагировал. — Интересная магия, — задумчиво отметил жнец, — А что ты ещё умеешь, курочка? — Не знаю, — ответила Эйлин, размазывая кровь по лицу, — Но мне чертовски нравится! Грелль Сатклифф улыбнулся. Он не любил хороших девочек. Жнец уважал страстных, ярких и бесстрашных женщин. И огонёк, заигравший в глазах девушки, ему нравился. — Каков план, курочка? Идём спасать остальных? — Думаю, нам лучше разделиться. Охрана спит, если, конечно, здесь нет кого-то помимо людей. — Если и есть, я с ними разберусь, — оскалился жнец острыми зубами, — Кто не человек. Тот скверна, что должна быть очищена. — Как-то вы несерьёзно относитесь к своей работе, — фыркнула Эйлин, — Разве жнец не должен иметь план? — Чем не план: кромсать всех направо и налево, так чтоб кровь забрызгала стены, м? Грелль мурлыкал, будто сытый кот, говоря об убийствах, и Эйлин решила, что её новоиспеченный помощник абсолютно не в своём уме. Но выбора у неё не было: девушка ощущала, как стремительно теряет силы, и собрать всех в одиночку она бы не успела. Приходилось довериться тому, кто оказался рядом. Всё же, он знает их мать, и это немного располагало девушку к сумасшедшему жнецу. — Я спущусь в подземелье за Морганой. Вы поднимайтесь в восточное крыло за Мирандой. Она должна быть заперта в янтарной комнате. Это рыжая девочка 14-ти лет. — Да уж, я понял, — вальяжно ответил Грелль, отмахиваясь от совета Эйлин, — Вас легко узнать, курочка, вы все рыжие. — Дайте ей зелье с её именем, — Эйлин вложила в руку Грелля пузырёк, — После этого встретимся здесь и вместе отправимся за Габриэлем. И, мистер Сатклифф… Эйлин тяжело вздохнула и выпалила: — Прошу вас, убейте любого, кто встанет у вас на пути. — Вот это разговор, курочка! Так держать! Грелль улыбнулся, будто хищник, выбравшийся на долгожданную охоту, и скрылся. Эйлин направилась в подземелье Морганы. Красноволосый жнец заметил, что восточное крыло значительно отличается от места заточения Эйлин. Если старшую девушку заперли в крохотной комнатке в высокой башне, то Миранда жила в покоях принцессы. Под одну девчонку построили ансамбль комнат, гардеробную, музыкальный зал, зимнюю оранжерею. Кажется, Миранда была чьей-то любимицей. Галерея, ведущая к спальне Миранды, была увешана портретами семейства Гласс. Грелль пробежался взглядом по рыжим шевелюрам и с интересом для себя отметил, что Эйлин Гласс напоминает ему мадам Рэд. — Бывают же совпадения, — подумал Грелль. И вот с семейного портрета на жнеца посмотрели два детских глаза. От неожиданности Грелль вздрогнул и, поняв, кто за ним следит, возмущенно произнёс: — Нечего прятаться, неприкаянная душа! Вылезай и говори, что тебе надо.

***

В лагере охотников работа шла, как по часам. За Элизабет хорошо ухаживали в госпитале, и вскоре было решено отвезти её домой. Сиэля вызвал к себе один из руководителей, друг Аластора, Глен Макклауд. Ирландец по происхождению, он был беглым каторжником и ненавидел аристократов и буржуа — тем более, англичан — хуже нечисти, которую убивал. Впрочем, как и большинство охотников. — Твоя невеста здорова, — начал Макклауд, едва за Сиэлем захлопнулась дверь. — Видимо я должен поблагодарить вас за это. — спокойно ответил граф. Макклауд ходил из угла в угол кабинета, как загнанный зверь. Сиэль был ему противен, и Глен вызвал парня не на дружеское чаепитие. — Нам не нужна благодарность, — процедил мужчина, обуздав эмоции. — Перейду к главному. Мы знаем, что ты ищейка королевы, её цепной пёс. Прислан в Шотландию следить за семьей Гласс, и ещё черт знает, за чем. В других обстоятельствах, буду честен, мы бы тебя убили. Но по своей воле или нет, ты помог нашему соратнику, что до тебя никто сделать не смог. Мы это ценим. Потому ни тебе, ни твоей невесте ничего не угрожает. Мы лишь просим вас немедленно покинуть Шотландию. — Это решение Аластора? — спросил Сиэль. — Это решение братства охотников, — сдавленно ответил Глен, — Аластор — легендарный охотник. Но решения принимает братство, а не он. Забирай девчонку, свою мразь на побегушках, и убирайтесь из Шотландии! Графу не нужно было повторять дважды. Он кивнул и ушел, как ни в чём не бывало. Братство великодушно предоставило графу экипаж и билеты первым классом до Лондона. Собирать Сиэлю было нечего — весь его багаж пропал в болоте. Элизабет что-то щебетала над ухом о том, как милы были санитарки, сколько цветов ей принесли деревенские дети. И как она счастлива наконец увидеть цветущий вереск. Действительно, Сиэль потерял счёт времени. А лето подходило к концу, гордый вереск цвёл полях. Крестьяне собирали урожай, и далекие просторы понемногу желтели. — Это символ неубиваемой любви, — восхищённо повторяла Лиззи, рассматривая букеты разноцветных соцветий, — Нашей любви, Сиэль. Сиэль её не слышал. Голос девушки слился с окружающим шумом. Граф надеялся увидеться с Аластором до своего отъезда, но охотник был занят, и Сиэля не пустили к нему. Через несколько часов экипаж уносил Сиэля, Элизабет и Себастьяна прочь от охотников, прочь от Аластора. И всё дальше от Эйлин. — Как добры эти шотландцы, сколько чудесных подарков мне подарили! — не останавливаясь говорила Лиззи, — Посмотри, какое дивное ожерелье! Интересно, что это за камень? Никогда такой не видела. Мне сказали, что оно защитит меня от нечистой силы. Он подходит к моим глазам, что думаешь, Сиэль? — Это серафинит, — не глядя в её сторону ответил граф, — камень ангела. Лиззи сникла, чувствуя, что Сиэль мысленно далеко от неё. И молча прижалась к его плечу, будто испуганное дитя. Ночью их уже мчал поезд. За окном бежали нескончаемые поля, но едва ли их можно было рассмотреть в кромешной темноте. Однако, Сиэль смотрел сквозь тьму далеко за поля и озера. Сиэль уткнулся лбом в холодное стекло. Ему казалось, что он поступает правильно, но от этого было только больнее. Они с Эйлин были такими разными, два полюса, волна и камень. Они так плохо знали друг друга. Но люди впиваются друг в друга крюками, сколь неразумно это ни было бы. Они цепляются за своих ближних, но всегда приходиться расходиться, всегда наступает момент, когда эти крюки выдирают вместе с кусками мяса. Сиэль боялся, что Эйлин заберет с собой его сердце, саму его суть. Он этого не сможет пережить. — Остановитесь, чувства, я схожу с этого поезда. — думал граф. По раме застучали крупные редкие капли. Дождь за окном уносил с собой печали и заботы, смывал беспокойство и трусость. Сиэль почувствовал воду на щеках. — Окно протекает, — решил он. Но нет, это протекали его глаза. А Себастьян хотел есть. От запаха человеческих душ у него текли слюнки. Выпить бы их всех до конца, но контракт. В другой раз. У него еще будет время. Люди смертны, для них есть конец, а у него целая вечность для того, чтобы съесть их. Демон приблизился к Сиэлю бесшумно и мягко, как наседающая тень. Граф резко обернулся, рвано вздохнул. Его синие глаза пылали злым огнем, весь он сжался пружиной, похожий на готовую к обороне кошку. Казалось, еще немного, и Сиэль зашипит. Но при виде Себастьяна черты его лица смягчились. — Что я сделал не так? — спросил он и немедленно пожалел об этом. Себастьян втянул носом воздух. Сожаление, уверенность, граничащая с сомнением, боль, так много боли. Внутри Сиэля трещинами разрасталась новая рана, несовместимая с жизнью. Что, если он не выдержит? Это может испортить его вкус. Отчаявшиеся души хуже грязных носков. — Разве что-то не так, мой лорд? — вежливо поинтересовался Себастиан, уже зная ответ. Люди нуждались не только в помощи, но и в разговорах. Их хрупким душам рекомендуется делиться своими страстями. Иначе — бах! И человек, переполненный чувствами, лопается как воздушный шарик. — Вы направляетесь в Лондон вместе с так удачно спасённой мисс Мидфорд. Разве что-то не так. Сиэль что-то щупал в кармане брюк, и Себастьян безошибочно определил часы старого охотника. — Я поступаю верно… — с сомнением, опаской не то спросил, не то утвердил Сиэль. Себастьяна едва не затошнило от такой неуверенности. Слабый, жалкий, будто потерявшийся мальчик… не таким жаждал он видеть своего господина. Такого есть будет отвратительно. — В таком случае, в чём ваши сомнения, мой господин? — Себастьян схватил Сиэля за кисть и выдернул её из кармана. Тонкие белые пальцы сжимали часы. — Что ты себе позволяешь?! — зашипел Сиэль злобно. Но было бесполезно. Себастьян вышел из роли идеального слуги. Душа Сиэля плутала и рисковала потерять вкус, и демон сверкнул красными глазами и прижал сжавшееся тело юноши к стеклу. — Если вы поступаете верно, что за детские слезы омрачают ваши глаза? — Себастьян сжал лицо Сиэля, заставляя юношу смотреть на себя. Демон изучал каждую черточку знакомого лица. Вот несколько капель скопились в образовавшейся складке кожи, демон медленно склонился и слизнул капли: солёные и полные горечи. — Если это то, чего жаждет ваша душа, почему от вас несёт отчаянием, мой лорд? Во взгляде Сиэля смешались боль и ярость, честь и беспомощность. Мальчик и мужчина, чувства и разум боролись друг с другом, и никто не мог одержать верх. Молодой охотник, рассекавший тела монстров, цепной пёс её величества безмолвно плакал. Если душа Сиэля потеряет вкус… Это будет прискорбно. — В мире есть всего два типа людей, — продолжал Себастьян, — те, кто крадёт. И те, у кого крадут. Если вы поступаете, так, как хотите, то почему так омерзительно плачете? А если это не то, что вам нужно, то, кто украл вашу волю, мой лорд? Сиэль узнал собственные слова. Теперь он тот, у кого украли будущее. И он не сопротивлялся ограблению. Он принял это, будто слабое дитя. — Я должен забыть Эйлин, — выдохнул юноша. — Это наваждение, туманящее разум. Я должен о ней забыть. — Могу я узнать, кому вы должны? — развязно поинтересовался Себастьян. — Самому себе! — рявкнул Сиэль, — Это чувство. Оно губительно, ядовито. Я чувствую, как оно разрушает меня. — Держа в руках такую силу, вы скорее убежите от самого себя, чем предпримите попытку получить желаемое?! — выплюнул слова Себастьян. — Как по-христиански! В вашей власти вся моя сила, мой лорд. Разве вы забыли? Только прикажите, и Эйлин окажется перед вами. Она будет вашей! Сиэля окатило волной осознания: ведь и вправду, если ему так нужна эта рыжая девчонка, что мешало получить её? В его висках забилась кровь от одной только мысли, как близки были его самые постыдные фантазии к воплощению. Что мешало ему осуществить их всё это время? Взгляд графа потемнел, весь он преображался, как оборотень, меняя обличие. Из стесненного юноши, мучимого влюблённостью, превращался он в циничного зверя. Звук удара металла о деревянный пол вывел Сиэля из оцепенения: это из пальцев выскользнули часы. И звон их показался графу ударом в набат. Как прост ответ на все его вопросы. Почему он не воспользовался контрактом с демоном, чтобы получить понравившуюся девушку? Почему сердце его жгло, как огнём, от мысли что поступит нечестно с Эйлин? — Я никогда так не сделаю, — тихо ответил Сиэль, — потому что это навредит ей. Подумать только, Цепной Пёс Её Величества не хочет причинять кому-то вред! И как по волшебству вспыхнули в памяти графа кроваво-красные волосы, добрый сине-зелёный взгляд. Вот любопытный Габриэль, так похожий на самого Сиэля в детстве, смотрит на него серьёзно. Прилипчивая Миранда, ворчливая Моргана. Трескучий смех Аластора Блэкмора. Доброта старого охотника к графу Фантомхайву… Да, дело было не только в Эйлин. Симпатия к девушке надломила что-то в сердце лорда, и сквозь многолетнюю броню в нём проросло тепло. Нет, Сиэль ни за что на свете не поступит с Эйлин бесчестным образом. Плевать на приказ братства охотников! Без разницы, что они думают о нём. Ведь там в Эдинбурге Эйлин и её семья были на волоске от гибели, а Сиэль трусливо сбежал. Граф злился на самого себя, что не нашел силы посмотреть в глаза собственным чувствам. И он обрёл решимость сказать: — Себастьян, останови поезд. Это приказ!