И не уступил бы человек ангелам...

Там в воздухе без солнца и светил

Грохочат в бездне вздохи, плач и крики,

И я заплакал, лишь туда вступил.

«Божественная комедия», Данте Алигьери, 1472 год

В глубине космоса, не имея конкретного места, во мраке, ужасе и пустоте, незримо существует обитель проклятых человеческих душ. Они в плену у собственных грехов, и человеческая воля сковала души преступников в мучениях. В этом нет справедливости, есть только страдание, стирающее душам память, по капле выдавливая человечность. Пока души грешников не сольются с измерением и не переродятся в то, что называют демонами. Это перерождение человеческой души в демоническую силу подобно появлению чёрной дыры. Яркая звезда, излучающая свет и тепло, разрывается с ужасающей силой. И становится бездной, способной только поглощать. Так и с душами людей. Процесс перерождения нарушает равновесие, поддерживаемое жнецами смерти. Им противны демоны. Департамент жнецов по всему миру следит за контракторами — людьми, продавшими душу. Ведь есть души столь ценные, по мнению жнецов, что нельзя допустить их попадания в лапы демонов. Однако, как бы департамент жнецов не трудился, в их рядах произошло предательство. Один из них легендарный жнец, приговоривший к аду Робина Гуда, смеялся в лицо так называемому Порядку. Он собирался нарушить законы жизни и смерти, и другие жнецы едва ли могли ему помешать. В туманном Лондоне под покровительством Её Величества королевы Виктории бывший жнец, известный окружающим как Гробовщик, продолжал свои чудовищные эксперименты. Его первая попытка к воскрешению мёртвых не увенчалась успехом: восставшие были лишь бездумными куклами, жаждущими крови. Но у Гробовщика был козырь в рукаве: его внуки, на четверть жнецы. Одного из них старшего мальчика Гробовщику удалось воскресить. Он осознавал себя, свободно двигался, почти ничем не уступал живым… Но вот незадача, нуждался в постоянно переливании крови. Много лет старший Фантомхайв выживал на постоянных вливаниях свежей крови. И вот однажды, Гробовщик узнал, что шотландский мистический орден скрыл от посторонних глаз существование нефилимов — легендарных метисов ангела и демона. Их кровь могла творить чудеса. И хотя служители ордена хранили тайну нефилимов, верхушка ордена соблазнилась деньгами. Магистр Ордена лорд Уильям Уэсткотт со своими приближённым не захотели использовать кровь детей только для научных изысканий, когда поняли, что на ней можно озолотиться. Верховные члены Ордена быстро стали богатейшими людьми Европы, но самого магистра интересовало не одно богатство. Он искал могущества, какого не было ни у одного из людей: он хотел овладеть магией. Людям магия недоступна, это привилегия детей Лилит и потусторонних существ. Но лорд Уэсткотт был одержим идеей стать колдуном, и тут появился Гробовщик… Жнец возник в Ордене будто из неоткуда и предложил лорду сделку: косу жнеца, дарующую магию, в обмен на одного нефилима. Гробовщику нужен был мальчик целиком и полностью, необязательно живой. И лорд Уэсткотт согласился. Так, тело Гилберта попало в Лондон, где жнец сшил его с ожившим мертвецом Фантомхайвом. И старший сын семьи обрёл новую жизнь, ему больше не нужны были переливания. Покровительница Гробовщика королева Виктория не просто так благоволила жнецу. Безутешная вдова надеялась, что эксперименты Гробовщика помогут ей воскресить мужа. Затем стареющая женщина почувствовала приближение собственной смерти. Тут в Лондоне появилась американская вампирша, которая за небольшую услугу переливала свою кровь королеве. Виктория молодела, но, увы, лишь временно. Королева поняла, что ей нужно новое тело: молодое, прекрасное и особенное. Тело нефилима. Сначала посланцы королевы — Чарльз Грей и Чарльз Фипс — пытались договориться с шотландской стороной. Корона была щедра, но шотландцев запросили непомерную цену за ещё одно тело. Орден хотел независимости Шотландии в обмен на тело старшей мисс Гласс. Королева сочла это условие крайне оскорбительным. Британцы попытались выкрасть Эйлин, но обычным людям было не совладать с охотниками ордена. И тогда королева натравила на Эйлин Гласс вампиршу мадемуазель Ру и её Гуля Кэтрин. Однако, вот незадача, и вампиры оказались неэффективны. Вместо того, чтобы найти Эйлин и привести её Виктории, мадемуазель и её гули стали убивать всех подряд. Эдинбург охватила паника, поползли слухи, что всему виной британская корона. Королева отправила своего Цепного Пса, чтобы остановить бессмысленные убийства, утихомирить шотландцев и узнать, действительно Глассы столь особенные, как о них говорят. И её верный слуга исчез. Больше месяца от него не была ответа. Королева Виктория была готова поставить на карту что угодно, пусть даже это будет целостность империи. Видя результат экспериментов Гробовщика, женщине не терпелось вернуть мужа. От Фантомхайва не было вестей, и королева приняла решение даровать независимость Шотландии, но цена была повышена. Теперь она просила два тела: девушку для себя, и юношу — для её Альберта. Впрочем, Орден принял новую стоимость, и сделка была заключена. Рэнальд Гласс и его старший сын Элиот, который сам был предметом сделки, самостоятельно доставил детей в штаб Ордена. Там должен был состояться обмен — пакт о независимости Шотландии на двух юных Глассов. Что же Элиот Гласс? Он был одержим идеей освободить Шотландию от английского владычества. И если для этого требовалось пожертвовать собой, он шёл на это без сомнений. Потому лично принёс бессознательную сестру к месту встречи. Разум Эйлин, как и остальных детей, был полностью подвален силой Элиота. Ведь в отличие от остальных, он не закрывал свою силу, а оттачивал его все эти годы. Моргану, Миранду и Габриэля заперли в комнате штаба ордена и заковали в кандалы из серафинита. Дети не могли воспользоваться силой и сопротивляться. А Рэнальд Гласс смиренно повиновался приказам магистра Ордена, потому что верил, что так будет лучше. Элиот в душе презирал своего отца, но не за смирение перед Орденом. А за недоверие к его решениям. Элиот до безумия жаждал освободить Шотландию, и считал, что ни перед каким жертвами останавливаться нельзя. Даже если это его семья: в конце концов, чем его семья лучше всех остальных шотландских семей, страдающих от гнёта англичан? Нужно пожертвовать родными, самим собой? Пускай! Лишь бы освободить шотландский народ. Погруженный в болезненный сон разум Эйлин безуспешно боролся с силами брата. Девушка была в отчаянии, едва для них забрезжила надежда на изменения, и оказалось, что всё это время родной брат был предателем. Душа Эйлин взывала о помощи. В Лимбе пронёсся истошный крик. Жители дома Блэкмор выбежали на улицу, старый охотник настороженно всматривался в непроницаемый туман, навострил уши. — Тихо, — прошептал Сиэль, — но могу поклясться, что слышал крик. Аластор приложил палец к губам, прося Сиэля помолчать, и указал куда-то вперед. Сиэль всмотрелся в туман и понял, что горизонт стремительно темнеет. На них будто неслась буря. — Господин! — крикнул Себастьян, и укрыл собой графа. Дом Блэкмор накрыл штормовой ветер. Сиэля едва не убило летящее дерево. Аластор чудом зацепился за крышу дома. — Аластор! Держись! — крикнул Сиэль. Себастьян увёл графа в дом, они побежали на чердак и через окно затащили охотника в дом. Окна и двери были заперты. Пространство вокруг дома окрасилось красным, ветер выл, грозя разбить жилище в щепки. — Что происходит? — спросил Сиэль. — Не понимаю, — сосредоточенно ответил Аластор, — Я не видел такого за время пребывания тут. — Малышка Эйлин просит о помощи, — скрипучим голос ответила из мрака чердака Бенни прачка. Ни капля не взволнованная бурей нечисть качалась в кресле-качалке и вязала. Бенни была единственной тварью, вызывавшей у Сиэля неподдельный страх, и он отпрыгнул от неё. Бенни усмехнулась. — Эйлин? — уточнил Аластор. — Почему тогда я не слышу её голос? — Крик её полон отчаяния, — продолжала безмятежная нечисть, — Девочка плохо подбирает слова. Их всех поймали, Аластор. Чёрт возьми, ты опоздал, старый осёл. Бенни была спокойна, даже благодушна. Однако, этим она лишь сильнее устрашала. Аластор думал, лицо его не выражало никаких эмоций. Он был собран и готовился действовать. — Гилберт! — крикнул охотник. Во тьме возник Гилберт, мальчик был печальней обычного, и рябь по его полупрозрачному телу бежала сильнее. — Расскажи, что у них происходит? Ты видел их? — Да, дедушка, — тревожно ответил мальчик, — Элиот предал нас. Всё это время он использовал силу и подавлял способности остальных. И теперь их всех забрали в Орден. — Значит, вытащить нас отсюда они уже не смогут, — рассудил Сиэль. — Возможно, это сможет сделать их мать. — Но миссис Гласс безумна, — воскликнул Сиэль, — Как она это сделает? — Да, разум моей дочери повреждён, но это последний шанс. Я отправлю тебя в её голову и постарайся убедить Вирджинию вытащить нас. Расскажи ей о том, что происходит с её детьми. Сиэль кивнул. Без предупреждения Аластор толкнул Сиэля в сторону зеркала, и тот провалился в пустоту. Привычное удушье продлилось дольше обычного. Когда Сиэль открыл глаза, он был посреди красной пустыни. Кровавое небо сливалось с землёй. Парень осмотрелся: ничего кроме песка и неба. — Миссис Гласс, — позвал он, — Меня зовут Сиэль Фантомхайв. Я пришёл сказать, что вашим детям угрожает опасность. Пустыня осталась равнодушна к его словам. Разум Вирджинии дремал. — Вы слышите?! — крикнул Сиэль, — Ваших детей хотят убить! Вы — их последняя надежда. Опять никакого ответа. Сиэль разозлился. «Что это за мать такая, которой плевать, что её детей хотят убить! Что это за отец, который добровольно ведёт детей на пытки? Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» От его мыслей пространство задрожало. Гнева в нём накопилось предостаточно, и он заорал: — Вирджиния Гласс, очнись и помоги нам спасти твоих детей! Эхом разнёсся его крик по пустыне. Где-то вдалеке зашуршал песок, Сиэль прищурился и понял, что вдалеке формируется смерч. Затем ещё один, и ещё. Со всех сторон к нему приближались столбы красного песка. Кожу его царапал песок, глаза слезились от песчинок, ветер обжигал. Сиэль упал на колени, укрыл лицо плащом. И тут знакомый голос из смерча произнёс: — Ну и кто это у нас тут? «Этот голос, — подумал Сиэль, — Не может быть… Тот надоедливый жнец с бензопилой!» — А это ты, мальчик. — манерно продолжил Грелль Сатклифф. — А где же твой обворожительный дворецкий? — Я не ожидал увидеть вас здесь, — смело ответил Сиэль, поднявшись с колен. — Ой, а ты вырос симпатичным, но Себастьянчик всё равно лучше. Так, где он? — Себастьян — демон. Он не может приблизиться к разуму носителя камня ангела, разве не знаешь? Грелль издал разочарованный вздох. — Так что ты здесь делаешь, мальчик? — всё также манерно спросил Грелль. — Мне нужна помощь Вирджинии Гласс. Мы с Себастьяном застряли в Лимбе, и нужен сильный медиум, чтобы вытащить нас. — Поверить не могу, Себастьянчик попал в неприятности! — с нескрываемым восторгом сказал красноволосый жнец, — Это мой шанс завоевать его сердце! Сиэль не мог сдержать своё раздражение. Из всей возможной нечисти в разуме Вирджинии Гласс он встретил этого извращенца! — Эй, покажись! — приказал Сиэль. И, как ни странно, жнец показался. Длинные красные волосы Грелля сливались с небом и песком. Весь он будто был создан из застывшей красной крови, которую так любил проливать. Жнец хищно смотрел на юношу, Сиэль ничуть не смущаясь, смотрел в ответ. — Удивительно, раньше я не замечал, — промурлыкал Грелль, вальяжно приблизившись к Сиэлю, — Ты кого-то напоминаешь мне… — Возможно, одного из вас? — ехидно ответил Сиэль, приставляя к животу Грелля меч охотника. Грелль вскрикнул от неожиданности и отскочил. — Откуда ты взял эту штуку?! — Не твоё дело! Мне нужно поговорить с Вирджинией Гласс, её дети в опасности. Она — наша последняя надежда. Немедленно разбуди её разум, не то я тебе кишки выпущу! — Жнеца нельзя убить, глупый мальчишка! — Да? Вот и проверим! Зловещий взгляд Сиэля, хитрая улыбка — всё это напоминало Греллю старого знакомого. Что-то в молодом графе приковало взгляд жнеца, властному не по годам голосу графа хотелось подчиняться. И Грелль согласился. — Я позволю поговорить с женщиной, — сказал Грелль, — Но и ты мне что-нибудь дай взамен, мальчик. — Я отдам тебе Себастьяна на целую ночь. Делай с ним, что хочешь, он не будет сопротивляться. Но Вирджиния Гласс должна помочь нам. И не вздумай меня обмануть. Глаза жнеца загорелись нездоровым огнём. Сделка ему понравилась. Фигура жнеца на миг растворилась, и вновь появилась на этот раз не одна. Грелль аккуратно вёл болезненную Вирджинию Гласс. Её длинные седые волосы ещё сохранили отблеск рыжины, лицо осунулось от постоянной боли. В нём всё ещё были видны её красивые черты. Грелль усадил женщину на возникшее из неоткуда кресло. Она посмотрела на графа непонимающими добрыми глазами. Сиэль поклонился и представился: — Меня зовут Сиэль Фантомхайв, миссис Гласс. Я ученик вашего отца Аластора Блэкмора. Меня привели к вам печальные вести. Ваши дети в опасности. Ваш отец — единственный, кто может спасти их, но для этого вы должны вытащить его из Лимба. Вирджиния безмолвно смотрела на Сиэля. Взгляд её был расфокусирован, как у людей, опьянённых опиумом. На губах играла загадочная улыбка. Граф засомневался, понимает ли она его. И наконец Вирджиния заговорила: — Простите, я много лет ни с кем не говорила, — мягко сказала она, — Отвыкла. Вы говорите, что мои дети в опасности… Это очень огорчает меня. Видимо, я плохая мать. Миссис Гласс говорила всё с одинаково отрешённым видом, но из глаз её текли слёзы. — Я оказалась здесь именно потому, что хотела спасти моих детей. — Почему вы сошли с ума, миссис Гласс? И что здесь делает жнец? — Видишь ли, — медленно ответила Вирджиния, — Когда Габриэль умер, это стало последней каплей. Наших детей использовали, как расходный материал. И я решила украсть их. Мы убежали. Но нас предали. Рэнальд и мой старший сын были верны Ордену, даже несмотря на смерть Гилберта. Я сражалась изо всех сил, но магистру Уэсткотту кто-то помогал, кто-то намного сильнее. Он забрал моих детей, а отца выкинул в Лимб. С того момента я впала в отчаяние, и мной овладел голос Лилит. Я сошла с ума. — А я был прислан сюда Департаментом Жнецов, чтобы охранять бесценную душу этой леди, — довольно сказал Грелль, — Вокруг неё витало столько демонов, жаждущих заполучить её. Департамент не может позволить, чтобы эта душа досталась демонам. — Однако, Департамент Жнецов никак не отреагировал на эксперименты Гробовщика с мертвыми, и на то, что детей Глассов хотят продать! — крикнул Сиэль. — Разве же я в этом виноват?! — заканючил Грелль, — Я делаю то, что говорит мне Уилл. В Департаменте знают о ситуации с нефилимами, но начальство никак не может принять решение. Сиэль нецензурно ругнулся и со вздохом сказал: — Бюрократия нас погубит! — Мальчик, я очень хочу помочь моим детям, — дрожащим голосом сказала Вирджиния, — Но каждый раз, когда я использую силу, тысячи демонов пытаются завладеть моим телом. Я боюсь снимать камень. Женщина тихо всхлипывала. Сиэль подошел и взял её за руку. Миссис Гласс почувствовала в руке что-то мягкое. — Это волосы Эйлин, — объяснил Сиэль, — Они не раз спасали меня. Нечисть не сможет овладеть вами, и они не ограничат вашу силу. Я уверен. Влажные глаза женщины засветились радостью. Она сжала в руке прядь волос. — Я вытащу вас, мальчик. Немедленно! Я смогу! Грелль, прошу, вернись в наш мир и сними с меня оберег. — Как скажете, моя леди, — учтиво сказал Грелль и исчез в песках. Вирджиния протянула жилистую руку Сиэлю. — Мальчик, возьми меня за руку. Сиэль послушно взял сухую ладонь женщины. В следующий момент, он увидел, как волосы Вирджинии засветились огненным цветом, и Сиэль зажмурился. Этот свет сиял из самой души ведьмы. Вирджиния прошептала: — Прошу, матерь Лилит, позволь мне спасти моего отца и этого мальчика. Позволь спасти моих детей. И я навеки стану твоей. Сиэль был готов поклясться, что где-то в бесконечном небытии он услышал довольный женский смешок. Сиэль парил в бесконечном безвременьи. Он открыл глаза. Мимо проплывали предметы, осколки воспоминаний, лица знакомых. И вот засветились два кроваво-красных глаза. — У вас получилось, мой господин, — сказали глаза, — Вы отлично справились. — Ещё бы, — довольно сказал Сиэль, — Когда я очнусь, приготовь мне чай.