И не уступил бы человек ангелам...

Сиэль ничего не видел и не слышал. Единственное, что он ощущал, это тепло рук, сжимавших его кисти. На мгновение ему перехватило дыхание, показалось, что он задыхается. Спокойный голос Аластора сказал: — Дыши, парень. Ты можешь дышать. Граф собрался и подумал о том, как дышит. Мерно поднялась грудная клетка, воздух обжёг ноздри и прошёл в легкие. В кромешной тьме Аластор поднял ярко горящий фонарь. — Но мы ведь не брали с собой фонарь, — удивился Сиэль. — Мы во сне, мой лорд, — объяснил Себастьян, — Всё, о чём вы подумаете, возникнет. Но продумывать нужно очень чётко, до мельчайших подробностей. Иначе разум подвергшегося вторжению исказит всё до безумия. — Это требует практики, парень, очень много практики — добавил Аластор, — Для начала попробуй представить фонарь. Представь, как держишь его в руке, как ощущается его вес. Как коптит и греет огонь. Пытайся. Сиэль изо всех сил напряг мозги. Такая мелочь — представить фонарь. Но вдруг он понял, что образ фонаря расплывается. Множество мыслей мешали ему. Он поднял руку, фантазируя что держит лампу. И в конце концов, над ладонью Сиэля зажёгся слабый огонёк, мерцающий, как светлячок. — Неплохо для первого раза, — похвалил Аластор. — Вы молодец, мой лорд, — улыбнулся Себастьян. У него в руке уже горел отличный фонарь. Сиэль скептически посмотрел на демона. — Там, в Лимбе вы говорили, что мысли имеют большую силу. Однако, там вы не доставали фонари из неоткуда. — В Лимбе силой мысли можно позвать кого-нибудь. Или слегка изменить ландшафт и погоду. И то, я могу это делать лишь потому, что провёл там годы. Здесь же мы внутри разума. Моей практики хватит, чтоб достать почти любой предмет. Но не изменить окружение — оно принадлежит Кэтрин. — А вы не могли бы достать кое-что для меня, — вежливо спросил Сиэль. Аластор с изумлением посмотрел на Сиэля. — Я хотел бы попросить вас об одном шоколадном пирожном. Аластор громко рассмеялся. Он хохотал, как настоящий старик с хрипотцой и треском. Насмеявшись, он ответил: — Ну ты даёшь, белая кость! Ты насмешил меня и заслужил пирожное. Только настоящей сытости оно не принесёт. Аластор вытянул руку и перед Сиэлем возникло фирменное шоколадное пирожное компании «Фантом» в яркой именной упаковке. Сиэль истосковался по сладкому. Себастьян незаметно хихикал над маленькой слабостью повзрослевшего господина.Они брели в полной темноте. Наконец где-то впереди загорелся свет. — Кэтрин ощутила наше присутствие, — сказал Аластор. Подойдя ближе, они рассмотрели белую дверь. Аластор переглянулся со всеми и повернул дверную ручку. За дверью была просторная детская комната. Очевидно девочки. Комната была обставлена с блеском, даже роскошью. Семья, очевидно, была состоятельной. Детскую оформили в нежных зелёных оттенках, на полках было множество игрушек, огромный кукольный дом, высокая кровать с балдахином, фортепиано, скрипка, книжки. В гардеробной виднелись красивые платья. У жившей тут девочки было всё, о чем только мог мечтать ребёнок. — Это комната Кэтрин, — сказал Аластор, — Она хочет что-то показать нам. На стене висел небольшой портрет девочки: миловидное дитя с каштановыми волосами, тонкой кожей и глубоко посаженными зелеными глазами. Сиэль попытался найти что-то схожее с Эйлин: овал лица, форма рта и глаз была одной и той же. Себастьян обратил внимание на рисунки, лежавшие на столе аккуратной стопкой. Детской рукой весьма умело были выведены черно-белые картинки. Листок за листком они складывались в историю. Девочка изображала себя и своё отражение в зеркале. Затем она проходила сквозь зеркало и летала. На одном из рисунков девочка наблюдала с небес за рыжими детьми — мальчиком и девочкой — рядом с которым была улыбающаяся женщина, очевидно их мама. Фигурка же Кэтрин грустно смотрела издалека на счастливых детей. Аластор пробежался взглядом по рисункам. — Ей передалась способность открывать порталы. — Аластор показал Сиэлю рисунок с зеркалом, — Зеркала — частый магический предмет для прохода астрального тела в иные миры или связи с духами. Думаю, сидя перед зеркалом, она блуждала… Аластор нашел в стопке рисунок красноволосой женщины: огромный силуэт расплывался во тьме, только волосы и глаза горели огнём. На рисунке была подпись: «Она говорит мне найти и убить их. Тогда мама будет со мной. Я найду их, Она поможет» — Она слышала голос Лилит. — констатировал Аластор. — Лилит хотела столкнуть лбами родных сестёр, — пробормотал Сиэль, — Жестоко. Но по-своему интересно. — Да, Лилит находит такие выходки смешными. Она — хаос природы, что с неё взять. Я подозреваю, что Кэтрин навела мысли о нужной школе родителям, чтобы оказаться именно там, где Эйлин. Девочка открыла в себе способности ведьмы, услышала зов Лилит. И всё же, неужели ей было плохо в этой семье? Будто в ответ на вопрос Аластора, дверь в гардеробную распахнулась, но одежды там больше не было. За дверью маленькая Кэтрин заставляла предметы левитировать, её приёмная мама была обескуражена увиденным, а малышка смеялась, жонглируя вилками и ложками невидимой рукой. Затем свет гаснет, открывается новая сцена: с Кэтрин разговаривает священник, он говорит, что с девочкой играет дьявол и необходимо жестоко наказывать её тело, чтобы спасти душу. Обеспокоенные родители следуют советам священника, но до телесных наказаний дело не доходит. Они решаются принять её такой, какая она есть. Но уже поздно, голос Лилит слишком громок в голове Кэтрин. Девочка внушает родителям отправить её в ту же школу, что и Эйлин. Кэтрин хочет уничтожить Эйлин. Свет вновь гаснет, и позади Сиэля возникла Кэтрин. Себастьян дёрнул Сиэля в свою сторону, скрывая его от гуля. Аластор не двинулся, рука его лежала на рукоятке клинка. Кэтрин выглядела отёкшей и посиневшей, подобно утопленнице. Каштановые волосы опутывали шею, поблекшие глаза злобно смотрели из-под заплывших век. Девочка открыла рот, из него полилась темная жидкость, и охрипшим голосом она сказала: — Здравствуй, дедушка. — Здравствуй, Кэтрин, — спокойно ответил Аластор. — Зачем ты пришел, — Кэтрин говорила на удивление доброжелательно, но Сиэль и Себастьян не теряли бдительность, — Ты узнал, что я сделала? — Да, Кэтрин. Мне известно, что ты сделала. Я лишь хочу узнать, кто сотворил это с тобой. Кэтрин усмехнулась: — Она не сказала тебе! Тогда и я не скажу. Малышка Эйлин не так идеальна. «Но кое-что я скажу, — Кэтрин приблизилась к Аластору и протянула ручку к его ладони, — Я была очень рада, что меня обратили». Теперь я найду и убью Эйлин и её брата! — Кэтрин, это не поможет тебе… — Почему вы бросили меня?! — заорала Кэтрин, и крик её свалил всех с ног. — Почему?! Чем я хуже Эйлин? — Кэти, — ласково сказал Аластор, — Мы не могли позаботиться о тебе, твоя мама была слишком юна для материнства, и у нас не было денег. Тебя удочерила состоятельная и любящая семья. Мы сделали для тебя всё, что могли. — Они не понимали, кто я! Думали, что я — проклятье. Но я — дар. Я — настоящая ведьма. Я — дитя Лилит! — Кэти, эти люди любили тебя. Пусть они не понимали твоей колдовской сущности, но они согласились принять тебя и такой. — Мне не нужно, чтобы меня принимали. Я хочу, чтобы меня боялись! Кэтрин взмахнула рукой, мебель в комнате поднялась в воздух. В Сиэля и Себастьяна полетело фортепиано, Аластора сбила кровать. Стены комнаты посыпались, и за ними разверзлась огненная бездна. Сиэль схватился за руку Себастьяна. Кэтрин набрала воздух в лёгкие, лицо её чудовищно исказилось, и она издала смертоносный вопль. Сиэль и Аластор зажали уши. Нужно было бежать, но куда убежишь из чужого разума. Себастьян метнул нож в Кэтрин и попал в горло, девочка замолчала. Аластор подбежал к Сиэлю. — Нам нужно выяснить, кто обратил Кэтрин. Этот вампир управляет ей и знает, кто стоит за убийствами рыжих. — торопливо объяснил Аластор. Сиэль кивнул в знак согласия. — Но как это сделать? — спросил он. Аластор не успел ответить, потому что Кэтрин вытащила нож из горла и вновь стала кидать мебель. Все отступили. Было решено разделиться: Сиэль и Себастьян отвлекали дух Кэтрин, а Аластор искал в подсознании девочки воспоминания о вампире. — Целься в голову, парень, — сказал Аластор и скрылся в темноте. Сиэль зарядил ружье, вскинул его на плечо и прицелился. Выстрел. Кэтрин растворилась в воздухе, но шепот её окружал повсюду. — Пока мы внутри её подсознания, нам не убить её, — сказал Себастьян, прислушиваясь к шепоту, — Но мы можем сильно досадить ей. — Значит, сделаем всё возможное. Себастьян, выведи её на свет! От света остался лишь один фонарь в руке Себастьяна. Огонёк Сиэля быстро развеялся, потому что граф не мог одновременно целиться и поддерживать мысль об огне. Кэтрин меняла окружение, комната полностью разрушилась, её содержимое разлетелось в прах. Себастьян и Сиэль напряжённо всматривались в пустоту. Как вдруг Сиэль почувствовал, что у него мокнут ноги. Кэтрин создала болото. Графа и демона стало затягивать в трясину, а потом в слякоти показались светящиеся глаза. Неестественно подергиваясь, из глубины вылезали болотные монстры. Сиэль ужаснулся и замешкался всего лишь на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы чудовище схватило его за ноги и стало топить. Себастьян кинулся вытаскивать господина из скользкой живой слизи.

***

Аластор бродил в лабиринте подсознания Кэтрин. Обрывки воспоминаний встречались ему на пути, как призрачные путники. Сцена за сценой охотник видел жизнь своей внучки, вполне спокойную жизнь. Но, к сожалению, голос Лилит сводил с ума девочку. Аластор знал, что творит Лилит с разумом детей, также мучалась Вирджиния, пока Орден не раздобыл камень ангела. Только надев на дочь амулет, Аластор смог спасти её от безумия ведьмы. Но знание о серафините, обрядах крови и прочем были строго засекречены, и родители Кэтрин не могли помочь своему ребенку. Дверь за дверью Аластор искал воспоминание о смерти и возрождении. Наконец за одной из дверей Аластора смыло волной затхлой воды. Это была ночь смерти Кэтрин. Охотника утягивало на дно, отяжелевшая одежда и вооружение не давали ему всплыть. Когда воздуха почти не осталось, Аластора вытянула на поверхность некая сила. И он увидел лицо вампира, обратившего Кэтрин. На этом воспоминание оборвалось, а охотника оцарапал образ вампира. Охотник решил, что хозяйка Кэтрин обнаружила вторжение в разум. Нужно было убираться как можно скорее. И тут перед охотником вновь появилась Кэтрин. Девочка обрела здоровый облик, глаза её были заплаканы. Она протянула ручки к охотнику и, всхлипывая, пролепетала: — Теперь она накажет меня. Я позволила вам увидеть лицо хозяйки, она накажет меня. — Кэти, — ласково ответил Аластор, притягивая её в свои объятия, — Нет, всё будет хорошо. Всё будет хорошо. — Я стала убийцей… Я просто хотела, быть на месте Эйлин. — Я понимаю, милая. Ты ни в чём не виновата. Прошу, разреши помочь тебе! — Слишком поздно! — Нет, — Аластор смахнул слёзы со щёк внучки, — Я могу освободить тебя. Ты обретёшь покой, и она не тронет тебя. Только покажи мне, где твоё тело. Кэтрин сомневалась, однако, остатки её души тянулись к дедушке и жаждали покоя. Она прислонила свой лоб ко лбу дедушки. — Ты заслужила покой, Кэти, — прошептал Аластор. В следующее мгновение он смотрел на мир глазами Кэтрин. Она находилась в некой комнате с заколоченными окнами. Времени было мало, Аластор вывел тело Кэтрин из дома, был солнечный день. «Повезло с погодой, — подумал Аластор, — Всё случится быстро».Тело Кэтрин уверенно двигалось на свет, для гуля солнечный свет смертелен. И на жарком солнце тело девочки стало рассыпаться в пепел. Она не ощутила ни боли, ни страха. Последним воспоминанием Кэтрин стало тепло объятий дедушки и его слова: — Прости нас, Кэти. И покойся с миром. С окончательной смертью Кэти, Аластора, Сиэля и Себастьяна выкинуло обратно в Лимб. Сиэль очнулся после борьбы с грязевыми монстрами. Аластор выглядел озадаченным. — Убийства рыжих прекратятся. Возможно. По крайней мере, Кэтрин больше никого не убьёт. — Вам удалось убить её? — спросил Сиэль. Аластор кивнул. — Я увидел вампиршу, руководившую ей. У неё на шее был медальон из красной эмали. А на нём золотой вензель королевы Виктории «V», «R» и «I». — Королева Виктория стоит за убийствами рыжих, — констатировал Сиэль. — Но зачем она тогда послала меня? — Это нам лишь предстоит узнать, — ответил охотник.