3#BLS. Первая служба помощи

На следующий день, вечером, Костя сидел дома и бездумно щелкал пультом телевизора. Мама сидела рядом, следя за ним. — Сын, в чем дело? — Ты не поверишь, ма! Она сама взяла и сменила замок! Ну как сменила — выдрала старый и воткнула новый!!! Я просто глазам не поверил, когда увидел! — возмущенно воскликнул Лазарев, поворачиваясь к матери. Она с улыбкой слушала то, как он возмущается, кивая в такт его словам. Ох уж эта Ира Егорова… Девчонку она обожала почти так же сильно, как и её сын. С самого первого дня, когда увидела, какими глазами он на нее смотрит. Маленький ядерный коллайдер со временем превратился в не менее мощный энергопоток, сметающий все на своем пути — в этом вся Ира. — Я вчера кое-как приделал его на место, после того как он вывалился наружу… Мам, не смешно! — попытался быть серьезным Лазарев, но не выдержал, глядя на смеющуюся женщину, и расхохотался следом. Все еще смеясь, он ответил на звонок мобильного: — Говори, Салам. Слушая, как друг быстро говорит ему что-то в трубку, Костя сначала нахмурился, а потом вскочил с дивана. — В чем дело, сынок? — забеспокоилась Мария Валерьевна, глядя как затряслись руки сына. — Мама, запри дверь! — крикнул Лазарев, выскакивая из дома, как был: в футболке, пижамных штанах и босиком. — Господи… — она трясущимися руками набрала номер Салама. — …Саламчик? В чем дело? — Павлова в беде. Соседка звонила в 112, говорит, видела, что к ней кто-то проник… Костя доберется быстрее, чем патруль. Но патруль я тоже вызвал. Они скоро будут… — испуганно тараторил Салам. *** Костя бежал по темной улице не чувствуя ледяной земли под голыми ступнями. В голове стучала только одна мысль: «Только бы успеть…». Вырванный замок на входной двери он увидел сразу и мысленно поклялся, что если все обойдётся, он больше никогда не пойдёт у неё на поводу, если вопрос касается безопасности. Влетев в дом, он прислушался и рванул на звуки борьбы, раздающимся на кухне. Павлова, словно бешеная кошка пыталась отбиться от здорового мужика, средних лет, который держа ее одной рукой за горло, другой — нагло шарил по ее телу, гадко ухмыляясь. Женщина даже толком не поняла, что произошло, когда тело нападавшего откинуло в сторону неведомой силой. А потом она увидела Костю, который склонился над ним с глазами, полными ярости. — Ты… ты… — от слепящего разум гнева Лазарев даже не мог говорить, лишь схватил мужика за лацканы его видавшей виды куртки и поднял с пола. — Убью… тварь… — Ты… кто такой вообще? — хрипел мужик, в тщетной попытке пытаясь высвободится из стальной хватки полицейского. Костя поднял его с пола лишь для того, чтобы тут же ударом кулака опрокинуть на стеклянный кофейный столик, который рассыпался миллиардом стеклянных брызг. А затем уже, не поднимал, нанося точно выверенные удары. Ира, растерявшись, какое-то время молча наблюдала, а затем бросилась к ним, повиснув на Косте. — Кость… Костя, отпусти его… Прошу… — кричала она, пытаясь остановить парня, который молотил уже не подающее признаков жизни тело. — Ты ведь убьешь его… Пожалуйста… Кость… — она схватила его лицо руками, пытаясь развернуть к себе. — Прошу… Давай же… Лазарев сфокусировал на ней взгляд. — Вот так, да… Да, мой хороший… Отпусти… Отпусти его… Лазарев обессилено опустил кулаки, словно под гипнозом слушая срывающийся шёпот женщины. Где-то вдалеке раздался звук полицейской сирены. — Вот… Молодец… — Ира гладила его по лицу, тревожно вглядываясь в глаза. Он молча разглядывал наливающийся фиолетовым синяк на её точеной скуле, разбитую губу и нос, кровоточащую ссадину, пересекающую бровь. Подняв край футболки, попытался вытереть ей кровь. — Ерунда… Брось, Кость… — она оттолкнула его руку и прижалась всем телом к нему, крепко обнимая. — Пожалуйста, не молчи… Ты меня пугаешь… — прошептала она. — Ты…он…все в порядке? — прохрипел он. — Слава Богу… — Ира облегченно вздохнула, прижавшись своим лбом к его. — Никогда тебя таким не видела… Ужас, как страшно… Он обнял ее в ответ, с силой притянул к себе. — В порядке??? — Да, да! Все нормально. Ты пришёл вовремя. — Я… Салам… Я бежал так быстро, как мог… он позвонил… Я даже табельное взять забыл… Павлова бросила взгляд на его босые ноги. — И не только табельное… — рассмеялась она своим потрясающим смехом, правда, с легкими нотками паники. Костя недоуменно опустил взгляд вниз, словно только сейчас заметив, что забыл надеть обувь. Да и какая разница, если он успел. — У тебя кровь… — сказал он, касаясь ссадины на брови. — Ай, Кость… Больно… — воскликнула блондинка. — Прости… Прости, Ириш… Давай я… Нужно отвезти тебя в больницу… — занервничал он. — Ага, сейчас прям, разбежалась! Ты что? Раны настолько серьёзные, что, боюсь, операцию придётся делать прямо на моем кухонном столе… — улыбнулась она. — Не смешно… — нахмурился Лазарев. — У тебя может быть сотрясение… Или… — Ты спас меня… Угомонись… — прошептала она, пододвигая своё лицо так близко к его, что Костя даже забыл дышать, чтобы не нарушить этого момента. — Мой герой… — еле слышно шепнула она. Он подался вперёд, и потерся кончиком носа о её. Она мягко улыбнулась. Их губы почти коснулись друг друга, когда в комнату ввалился Куликов и ещё несколько парней из участка, с громким криком: «Стоять, полиция!!!». *** Позднее, Лазарев, сложив руки на груди, следил за тем, как парни уводят задержанного, который оказался на редкость живучим. Куликов с сокрушенным видом осматривал вход: — Тут надо дверь менять… — констатировал он. — Ага. И дом, желательно… — буркнул Костя. — Спасибо, дружище! — Ты это… — Сергей подошел и встал максимально близко, чтобы никто, кроме Кости, не слышал его слов. — … извини, что нарушил… Ну… Я видел, что вы… Кто ж знал… — он потёр затылок. — Брось! Вы все сделали правильно! А если бы меня здесь не было?! — Но… Черт… — Забей, сказал! — Лазарев улыбнулся и похлопал друга по плечу. — Твоей вины нет. Правда. — Чего вы там жмётесь, голубки? — переодетая, умытая Павлова, с обработанными ранами, молча взирала на них, стоя в проходе комнаты. — Собирай вещи, Павлова. Переночуешь у меня. — сказал Лазарев, не терпящим возражений тоном. — Дурак что ли? Никуда я не пойду! — возмутилась она. — У тебя нет двери, если ты не в курсе! Совсем полоумная! — взорвался Костя. — И что? Попрошу Серёжу, он подежурит. А завтра вызову мастера. — Я, в принципе, могу… — начал Куликов. — НЕТ! Ни хрена! Ты идешь ко мне!!! — прорычал Лазарев. — Нет, не иду я к тебе! — заорала в ответ Павлова. — У меня есть дом! — Не очень надёжный, как и весь район! — Костя демонстративно отступил в сторону, представляя обзору улицу и соседей, шушукающихся между собой, стоя поодаль. — Это потому что ты орешь, как свинья! — огрызнулась Ирина Алексеевна. — Сама свинья! Собирай шмотьё! — Тебе придётся меня арестовать! Понял? Добровольно я не покину свой дом! — заорала она, заскочив в спальню и громко шарахнув дверью о косяк. Лазарев бросился было в комнату, но Куликов преградил ему дорогу: — Бесполезно, друг. Ты ведь сам знаешь… Не усугубляй… Иди домой. Я подежурю и лично вызову мастера с утра. — Сам вызову… — буркнул Лазарев, отступая. — Ладно. Я домой. Выскочил, как полный идиот. Маму напугал. Пойду. — Ты это… Подожди, я сейчас… — Куликов вышел из дома и идя к патрульной машине, попутно разгонял соседей. Вернулся он довольно быстро, с парой кроссовок. — Размера на два больше твоих, наверное, но лучше…чем босиком… — Спасибо, друг… — Костя натянул обувь и как мог, затянул шнуровку. — Не выпаду. Звони если… В любом случае звони. И я позвоню, спрошу. — Конечно. — Куликов проводил его до выхода и кое-как приставил дверь на место, сокрушенно вздохнув, поскольку существенно ситуации это не помогло. *** Костя, все ещё злясь на Павлову, вошёл домой. Мать сразу же вскочила с дивана, где все это время с тревогой ждала его возвращения. — Все обошлось, ма. Не волнуйся. Извини, что напугал, — бросил Костик, скидывая с ног кроссовки, которые всю дорогу так и грозили слететь с ног. — А Ирочка? Я думала, вы придёте вместе… Салам сказал, парни из патруля, вышибли входную дверь… — Я тоже так думал! — разозлился мужчина. — Но Павлова же у нас бессмертна и посему она осталась в своём надежно охраняемом доме, с зияющей дырой на входе! Проорав это, он, громко топая, поплелся к себе в комнату. Мария Валерьевна покачала головой, но следом не пошла, понимая, что сыну нужно время, чтобы успокоиться. Через час, слушая, как он, в шестой раз звонит Куликову, она вздохнула и, взяв ключи от дома, осторожно прикрыла дверь, на ходу натягивая куртку. *** Куликов выскочил к ней из патрульной машины. — Мария Валерьевна, вы зачем тут? — начал он. — Сергей, ради Бога! Я что, так плохо выгляжу? Мы ведь, кажется, договаривались, что обращаться ко мне будешь на “ты”. — Да, прошу прощения… — он смущенно потёр кончик носа. — Что-то случилось? — Мне просто надоело, что мой сын гневно топочет в соседней комнате и не даёт уснуть. Поэтому я пришла забрать Иришку, пока он не начал грызть стены. — А… Ну, отлично. Только она… Костя-то предлагал… — О, я знаю. И попробую воспроизвести его просьбу в более вежливой форме. Уверена, эта сторона у него все ещё хромает… — улыбнулась она. — Поезжай. Я все решу. — Если позволите, я прослежу, чтобы вы обе удачно добрались до вашего дома. — Ну, как знаешь… Джентльмен… — она ласково потрепала его по щеке и пошла к дому. Протиснувшись в довольно широкую щель, Мария Валерьевна вошла в квартиру Павловой и громко постучала. Дверь хозяйской спальни распахнулась моментально. — Вали, Лазарев, — начала было блондинка, но резко замолчала, увидев на пороге женщину. — Мария? В отличие от всех остальных, Павлова всегда называла мать Кости исключительно по имени. — Привет, милая, — Лазарева ласково улыбнулась. — Зашла узнать, как ты тут. — Я в порядке, спасибо. Ой, что же это я! Чаю? Кофе? — Чаю, но предпочтут выпить его вместе с тобой, у себя дома. Я как раз заварила, перед тем, как пошла к тебе. — Мария… — Ириш, ты же понимаешь, что выбежавший в ночь сын, твоё разбитое лицо и то недоразумение, которое стоит у тебя, имитируя дверь — не способствует моему душевному спокойствию. Я человек пожилой, мне вредно волноваться… — Ой, Маш! — рассмеялась Павлова. — Ну, это ведь откровенный шантаж! — Знаю! — засмеялась та. Ирина с умилением смотрела на мать Лазарева и любовалась ею. Несмотря на потерю любимого человека, она оставалась такой же, как много лет назад, когда выносила им, ещё детям, лимонад. Костя пошёл красотой в мать. Парень унаследовал ее совершенно потрясающие глаза, оттенка лазурного неба — Пирожки, Ириш. Это мой последний козырь. Рискуя всем, я, в обход запретов на мучное в нашем доме, напекла пирожков из слоеного теста. — С джемом? — глаза Павловой загорелись. — С ним самым. Ежевичным джемом. — подмигнула женщина. — Ээээх. Ладно. Дай мне 10 минут. *** Костя, заслышав, как хлопнула входная дверь, выскочил из кухни, на которой просидел все это время, в тревожном ожидании. — Мам, где ты… — начал он и тут же замолчал, увидев, как следом за матерью, в дом входит Павлова. — Да я решила, что крайне глупо было не позвать Иришку переночевать у нас, пока все не наладится. Поэтому решила сходить за ней сама. — Я ЗВАЛ! — возмущённо воскликнул он. — А ну не ори! Я все ещё твоя мать! Павлова, довольно улыбаясь, показала ему язык из-за спины матери.