Король, Что Носит Меч

Дейнерис Таргариен – Кто мой маленький дракончик, м? – Спросила Дени, взяв маленькую девочку на руки. Дейна уже давно перестала плакать. Теперь она смотрела на Дейнерис своими красивыми пурпурными глазами с явным интересом, словно совершая какое-то новое для себя открытие. Сама принцесса разглядывала малышку с не меньшим любопытством, постоянно находя всё новые и новые поводы для умиления. Совсем ещё маленький пушок чёрных волос, аккуратный носик, ладные губки, крохотные ручки... Которые не могли долго оставаться без дела. Воспользовавшись тем, как близко её поднесли к лицу «большой тёти», Дейна вытянула правую руку и попыталась своими совсем ещё малюсенькими пальчиками ухватиться за нос принцессы. – Эй, не надо меня за нос хватать. В отца своего что ли пошла? – Хихикнула женщина, продолжая гладить девочку по голове. Дочь Визериса, впрочем, не могла усидеть на месте – даже на чьих-то заботливых и нежных руках. Взгляд Дейны упал на огромную кровать, на которой она уже до того успела разбросать многочисленные игрушки. Несколько прекрасных кукол, рыцарь из Вестероса, волантийская гела – сама Дени в своём детстве о такой роскоши могла разве что мечтать. Крупные, раскрашенные подлинными мастерами, из хороших материалов... Сущее детское счастье! Растолковать этот взгляд как-то иначе никто бы не смог. – На кровать хочешь? Мне тебя отпустить? Хорошо... Иди, иди... Дейнерис аккуратно и заботливо положила девочку на кровать. Та, к вящему удовольствию тёти, не стала отлёживать бока, а принялась ползать по одеялу, словно отыскивая потерянную игрушку. – Хочешь куклу? А какую? Давай помогу! – С этими словами супруга автарха начала перебирать всё, до чего могла дотянуться. Но никакая кукла, казалось, не могла её вполне удовлетворить. Кого-то Дейна отбрасывала прочь сразу, с кем-то – немного повозившись. В глазах Дени мелькнула забавная догадка. Улыбаясь, Таргариен потянулась чуть-чуть дальше, и достала рыцаря. Красный дракон на щите, серебряные волосы, чёрный доспех; кукольник явно постарался на славу. Ей оставалось только предложить племяннице этого славного воителя – и смотреть, как та его с видимым удовольствием тискает. – Конечно, мне стоило сразу догадаться. Ты, в конце концов, его дочь. – Женщина умолкла, наблюдая за игравшейся с рыцарем малюткой. Слишком часто и слишком громко говорить тоже не стоит: Дейне ещё только предстоит к ней по-настоящему привыкнуть. А сама Дени, на какую-то несчастную секунду, ощутила столь знакомый, столь болезненный укол в сердце. Дейнерис, пожалуй, и сама толком не понимала, почему сегодня ей пришла в голову мысль вновь посетить племянницу. Супруге Визериса казалось, что весь день у неё уже распланирован: встречи со Старокровными, полёт на Рейллис, пир в честь прибытия послов из Квохора. Куда тут поместить ещё какое-то дело, пусть и не лишённое приятности? Однако, стоило ей сойти с Рейллис, как решённый было порядок разлетелся напрочь. Оказалось, что квохорцы застряли неподалёку от Волантиса: их главный переговорщик слёг с расстройством желудка, видите ли. Визерис решил воспользоваться свободным временем и в очередной раз заглянуть с проверкой на волантийские верфи... Тогда как тело самой Дени молило о передышке – да и Рейллис порядком устала. Наверно, тогда-то и родилась в её голове мысль проведать племянницу ещё раз. Ведь нужно было ей чем-то себя занять. Или, может, это решение было порождено ещё раньше? Вчера, когда Нерре сообщили дату её будущей свадьбы и, соответственно, расставания с дочерью? Бывшая рабыня тогда расплакалась от переполнивших её невеликий разум чувств, а сердце Дени кольнуло, что именно по её настоянию Визерис отнимает у своей дочери какую-никакую, но родную мать. Нерра, пожалуй, не смогла бы стать достойной воспитательницей для девы из драконьего дома, но красивее поступок Дени от того не становился. Неужели этот укол совести оказался куда более чувствительным, чем она считала? Неужели она в самом деле собирается заменить мать для этой малютки? Или же всё куда проще, и ей просто нравится проводить время с этим маленьким, черноволосым счастьем? Ведь и брат, и сестры её среброволосые давно сожжены и похоронены... Дейна вертела рыцаря в руках, рассматривая игрушку с явным удовольствием. Подумать только, через пару лет она с ними начнёт играть уже осознанно! Про себя Таргариен уже решила, что этой девочке никто не запретит играть именно с тем, с чем она пожелает. Если племянница решит, что куклы ей не по душе, ей не будут их подавать через силу. Дени хорошо помнила собственное детство: ни один ребёнок из её дома не должен более столкнуться с подобными трудностями и такой нуждой... От воспоминаний о собственных малых годах Дейнерис отвлекло поведение племянницы: та, решив, что щит воина, видимо, сделан из сладкой каши, поднесла его ко рту. – Не надо брать в рот игрушки, – ласково, но твёрдо сказала Дени, довольная возможностью отвлечься, – иначе животик потом болеть будет. С этими словами супруга автарха нежно, аккуратно, отвела руку Дейны подальше. Спасённый от укуса рыцарь вернулся на грудь ребёнка: так лучше и для него, и для желудка малышки. – Ну вот, видишь? – Женщина улыбнулась племяннице и села поближе к ней. Так она могла и ласкать ребенка, и получше следить за её пока что неумелыми движениями. Визерис и она уже говорили насчёт его будущих детей. Его, не их. Кто бы ни стал его второй женой, Дени непременно будет участвовать в их воспитании и взрослении. Ни гелы Волантиса, ни дочери знатных домов Вестероса не могут в полной мере воспитать принцев и принцесс драконьего дома. Ей предстоит быть вместе с племянниками и племянницами, не просто наблюдая за их жизнью, но деятельно участвуя в ней. Были у брата сомнения, были у него опасения на её счёт. Визерис хорошо понимал, что эти дети могут навсегда остаться для неё чужими, что они могут стать той соломинкой, что окончательно разрушит их брак. Вечным напоминанием для Дейнерис о её собственной неспособности, ущербности... О том седьмижды проклятом «договоре», который она приняла на себя, сама того не ведая. И, какое-то время назад, она и сама боялась такого исхода. Но теперь, проводя уже то ли четвёртый, то ли пятый вечер с малышкой Дейной, Дейнерис смотрела в будущее с куда меньшей тревогой. Пожалуй, она вполне справится с оставленной для неё злой судьбой ролью... Правда, пока этот день по-прежнему далёк. Визерис так и не изъявил желания жениться на ком-либо из волантиек, хотя у императора была абсолютная свобода выбора в этом вопросе. Ни один эйкс, ни одна гела не посмели бы отказать подобному свату – но никто не получил предложения. Тогда самые наглые и отчаянные принялись таскать дочерей, своих оголённых красавиц, ко двору, надеясь, что Визерис приметит и выделит именно их доченьку. Однако автарх оставался непреклонен и не заключал никаких договорённостей. Всем советникам, от сира Барристана до Эйлинор, он говорил, что все его мысли, как и вся его казна, заняты подготовкой нового завоевания. Император рассуждал о необходимости экономить время и силы, о том, что он обязан сосредоточиться; наконец, о том, что незачем усиливать кого-либо из Старой Крови столь выгодным бракосочетанием. Ей же Визерис пояснил истинную причину. Он не желал сочетаться браком с кем-либо из Эссоса. Его детям предстояло править Семью Королевствами, а он прекрасно знал, какой «приём» их родная земля оказала Ларре Рогаре. Знал и понимал, что для лордов и леди Вестероса разницы между лиссенийкой и волантийкой не существует, и опасность того, что подобное отношение перенесётся и на его преемников, необходимо было учитывать. Дейна, держа рыцаря в своей маленькой ручке, начала ворочаться с боку на бок к пущему восторгу единственной зрительницы. По рассказам что Нерры, что остальных служанок, девочка отличалась неусидчивым, бойким нравом – и за последнюю луну Дейнерис успела убедиться в правоте их слов. Племянница постоянно находилась в движении, заставляя нянек изрядно побегать. Лекари хором говорили о восхитительном здоровье малышки, но оно было очевидно и без слов этой бесполезной сволочи: слабая девочка не была бы настолько активной и упрямой. Слабая бы пыталась поскорее спрятаться обратно в колыбель и забыться во сне... Дейну подобная жизнь нисколько не интересовала. Ей нравилось путешествовать по своим, пока ещё совсем небольшим «владениям», изучать в них каждую малейшую деталь, пытаясь то потрогать, то съесть всё на своем пути. А ведь вскоре она поднимется на свои ножки, примется ходить! Ей предстоит открыть для себя отцовский дворец, в котором и взрослые-то люди порой теряются. При этой мысли рука Дейнерис вновь коснулась чёрных волос на голове девочки. Та, как и надеялась супруга автарха, подвинулась поближе к ней и не зарыдала. Хорошо! Она к ней привыкает и совсем скоро привыкнет окончательно. Лаская Дейну, женщина невольно задумалась о собственном детстве. Неужели она была такой же беспокойной? И леди Элин также приходилось за ней бегать кругами? А ведь у той не было сменщицы, не было помощниц, она никому не могла её передоверить. С другой стороны... С другой стороны, женщина, заменившая ей мать, обрела поистине бесценный опыт. И он не пропадёт впустую. В конце концов, у кого, как не у леди Элин, спрашивать совета по уходу за маленькими драконицами? Советы, рекомендации и наставления об этом Дейнерис придутся как нельзя кстати. Дейне предстоит стать Таргариен во всём, кроме, возможно, фамилии, и она должна получить подобающее воспитание. И верная кормилица, сопровождавшая Таргариенов от Драконьего Камня до Волантиса, поможет ей в этом вопросе лучше кого-либо на свете. Ведь одних только желания и симпатии не хватит, тут нужно приложить и знания с умением – а их Дейнерис отчаянно не хватало. Малышка чихнула и невольно прикрыла свои пурпурные глазки, тем самым выведя Дени из плена рассуждений и размышлений. Женщина совсем было потеряла контроль за временем: ей нравилось проводить время в компании этой активной малышки. И, разумеется, порой она забывала, что даже самым бодрым детям отдых требуется чаще, чем взрослым. Жена автарха по-доброму улыбнулась и встала с кровати, намереваясь исполнить добровольно возложенную на себя работу сиделки до самого конца. Раньше она звала служанок, и уже те укладывали Дейну – сегодня же ей хотелось сделать это самой. – Так... Тебе пора спать, милая. – С этими словами Таргариен приняла племянницу на руки. Дейна вновь попыталась было ухватиться за нос большой женщины, но та теперь держала её на безопасном расстоянии. – И не надо мне такого! Будь хорошей девочкой и не дёргай меня за нос. Дени осторожно, словно драгоценное сокровище, понесла Дейну к её колыбели. Опустила девочку на одеяло, ласково, едва-едва заметно щёлкнула ту по носу... – Колыбельную тебе спеть? – Спросила словно у самой себя Таргариен. Проклятье, надо было заранее поговорить с Элин! Та точно знает с десяток достойных колыбельных. А ей что делать?.. Таргариен принялась укачивать Дейну медленными, аккуратными движениями. Малышка отложила в сторону верного защитника и повернулась на бок с уже закрытыми глазами, хватаясь за мягкую подушку. Петь для неё милую бессмыслицу было так приятно, так расслабляюще... И, к приятному удивлению женщины, Дейна, этот кошмар всех нянек, заснула очень быстро. То ли устала, то ли ей пришлась по душе забота. Разумеется, Дени хотелось верить во второе объяснение. Убедившись, что малышка отдыхает, Дейнерис пошла прочь из комнаты, бросив напоследок взгляд на лежавшую в колыбели девочку. Тут-то её и настиг укол в самое сердце. Безжалостное и холодное напоминание, что Дейна – не от неё. В ней течёт родная кровь, она, при правильном воспитании, искренне и чистосердечно полюбит тётю, сама тётя её уже любила... Но она не её родная дочь. Никогда ею не станет. И, когда Визерис женится, когда его вторая жена принесёт ему детей, они тоже будут от другой. Да, ей нравится проводить время с Дейной. Вполне возможно, что понравится и с будущими племянниками и племянницами. Но неужели она в самом деле обречена всю оставшуюся жизнь нянчить, воспитывать и обучать исключительно чужих детей? Тешить себя их любовью, соревноваться за неё с их родными матерями и отчаянно пытаться выгрызть себе кусок пирога покрупнее? Подобное будущее её пугало и, уж точно, не устраивало. Возможно, ей удастся его предотвратить. Для себя Дейнерис давно приняла решение. Она попытается забеременеть ещё раз. Она попытается родить ещё раз. Да, сейчас Визерис крайне внимателен и осторожен. В их общие ночи он следит за собой и старается не изливать семя в её лоно. Но уже вскоре – как она твёрдо знала – они вернутся домой. Завоевание Вестероса будет нелёгким и не скорым делом. Даже три дракона, даже волантийский флот, даже выкованные в войне с Троешлюшием легионы, даже возможная поддержка знатных домов Семи Королевств не означают лёгкой прогулки до Железного трона. Война предстоит непростая и затратная. Рано или поздно её муж ослабит бдительность при их встрече. Он захочет насладиться её обществом после разлуки, и не сможет припомнить обо всём. Она сможет воспользоваться этим. И если же и в этот раз случится худшее... К этому моменту Визерис будет уже не один.

***

Визерис Таргариен Не бывает двух драконов, во всём похожих друг на друга. Каждому присущи уникальная внешность, особый характер, собственный норов. Кто-то предпочитает один и конкретный вид пищи, кто-то людей боится пуще огня, кому-то все двуногие омерзительны – перечисление всех известных особенностей займёт не один свиток, и то оно не будет полным. Поистине, из всех зверей, что человек когда-либо подчинял своей воле, они были самыми удивительными созданиями. И Эйлинор столкнулась с этим в полной мере. Её Сонарис не могла похвастаться крупными размерами, жестокостью и той мощью пламени, что были свойственны её черно-красному брату. Была она лишена и королевской грации, проворности своей сестры, на которой Дейнерис могла вытворять в воздухе невообразимые манёвры. Зато её бело-золотое сокровище превосходило родичей в своей скорости. Стоило Сонарис почувствовать простор, как белоснежная красавица тотчас рвалась вперёд, так, словно жаждала преодолевать всю земную твердь. Возможно, сказывалось вынужденное, куда более долгое обитание в логове. Возможно, что она просто наслаждалась моментом. И теперь, пытаясь нагнать вновь вырвавшуюся вперёд любовницу, Визерис довольно улыбался. Прогресс был налицо! Драконы – это лучшее оружие, известное людям. Но даже самый грозный из зверей мало чего стоит без умелого всадника на его спине. Человек должен направлять дракона подобно тому, как направляет против врага клинок. Таргариены сполна рассказали Эйлинор о танце над Харренхоллом, где размеры и мощь, под ведомом юности, проиграли умению, соединённому с отчаянной отвагой... И, разумеется, Дева-от-Меча с радостью согласилась с необходимостью учиться сложной науке владения драконом. После данного согласия, для неё будто началась новая жизнь... Поразительно похожая на минувшую юность. Последняя из Даленнисов вновь поднималась на заре, торопясь к суровым и требовательным наставникам. Разве что теперь её учили не выживанию и бою без правил, а искусству куда как более редкому и поразительному, тонкому и требовательному. Под руководством то Дейнерис, то самого Визериса она изучала команды: как велеть Сонарис подняться, как приказать ей дышать огнем, как принудить драконицу к посадке... – Драконы могут понимать валирийскую речь почти что как люди, – уверяла любовницу Дени, – но на некоторые фразы они реагируют и быстрее, и вернее. Ты и сама знаешь, как важна скорость подачи команд в бою. – Дени может отдавать команды Рейллис одной только мыслью, о чём раньше никто не слышал, – добавлял сам Визерис, – мы же с тобой будем обходиться по старинке. А затем непременно следовала практика. Изнурительная, требовательная и совершенно необходимая. Таргариены, чередуясь, вели Эйлинор к логову и поднимались с ней в воздух – разумеется, после всех должных приготовлений. Недаром ведь Визерис велел выковать Эйлинор её собственный облегчённый доспех для полётов и изготовить подобающее седло. Древние писали, что самые великие из драконьих владык ни в чём из этого не нуждались... Но до них и самим Таргариенам, побывавшим верхом в бою лишь однажды, было далеко, что уж говорить о начинающей всаднице. Император и так не мог нарадоваться на успехи Сонарис и Эйлинор, он не желал требовать от них чего-то, к чему и сам не был готов. Повелители прошлого могли себе позволить любые глупости: под их безусловной властью лежали огромные территории... Они же пока что обойдутся проверенными, надёжными средствами, не ставящими жизнь и здоровье всадников под угрозу. Сегодня была его очередь наставлять Эйлинор. В чистое небо над Волантисом поднялись два благородных зверя, покорные воле своих всадников. На песках логова Визерис поставил любовнице новую задачу: она должна была опередить Эйксиона и первой добраться до порта. Затем – полёт вокруг огромного города и возвращение в родное логово, и всё это Даленнис должна успеть раньше него. Испытанию подвергались не только скорость и проворство Сонарис, но и способность Эйлинор пустить таланты её зверя в правильное русло. Мало того, что драконица умеет нестись по небесам подобно молнии; нужно, чтобы она делала это по первой команде. Быстрота Сонарис не могла не радовать, но её ещё предстояло должным образом отточить. И только тогда преимущества этой прекрасной драконицы раскроются в полной мере. Смотря вперёд, где перед глазами танцевала белоснежная точка, Визерис с лёгкой усмешкой прищурился. Преимущество Эйлинор и её драконицы в скорости становилось всё более очевидным; они совершенно спокойно справлялись с этим перелётом. Все его попытки ускорить Эйксиона ни к чему не привели – его собственный зверь лишь пыхтел, пытаясь угнаться за второй из своих сестёр. Визерис пытался подогнать своего дракона, как только мог: и командами, и уговорами, и даже руганью. Тот, гневно пыхтя, его слушался и пытался набрать столь необходимое ускорение... Вот только эти попытки оказывались бесплодными. Стоило Визерису и Эйксиону приблизиться, как Сонарис, вне всякого сомнения по повелению всадницы, тоже устремлялась вперёд. Эта парочка попросту не давала приблизиться к ним, сохраняя более чем достойную уважения дистанцию. Подобные результаты вполне радовали Визериса. Обучение Даленнис шло куда быстрее, чем он предполагал: Сонарис слушалась свою новоиспечённую хозяйку, Эйлинор окончательно победила свои страхи, а в седле она показывала изрядное рвение. Дейнерис тоже высоко оценивала её успехи и достижения, а ведь она особенно тщательно следила за поведением наконец-то осёдланной Сонарис. Такими темпами в Семь Королевств в самом деле вернутся три полноценных драконьих всадника... И, если всё сложится, мир увидит ещё больше драконов. Когда стража логова сообщила своим господам, что они нашли оставленную Рейллис кладку яиц, восторгу Таргариенов не было предела. Сколько лет тому назад подобную весть слышали их далёкие предки? А теперь Визерис и Дени видели собственными глазами шесть новеньких яиц, одно краше другого. Одно переливалось светом тысячи золотых солнц, второе напоминало величественные морские волны с редкими вкраплениями пены, третье сияло благородной бронзой, четвёртое словно воплощало зелёные луга Простора в яркий летний день, пятое было белее снегов далёкого Севера, а шестое оказалось чернее самой ночи. Перед ними лежало будущее династии Таргариенов – по крайней мере, им в это хотелось верить. Первая радость сменилась логичным и непростым вопросом: класть ли какое-то яйцо в колыбель Дейны? Многие его советники, особенно те, что родом из Вестероса, предложили бы отказаться от этой идеи. Бастард, рождённый от рабыни, сказали бы они. Но и сам автарх, и его супруга были едины в своём решении. Девы драконьего дома достойны стать драконьими наездницами, и Дейна исключением не станет. Посему с прошлой ночи черноволосая малютка спала в обнимку с яйцом цвета морской волны. Само по себе это ещё ничего не гарантировало... Но Визерис надеялся, что ещё до отбытия в родные края он станет свидетелем рождения нового дракончика. Однако это решение привело его и Дейнерис к очередной серьёзной беседе. Ему нужна вторая жена, и час решения близится. Вот только... Откуда взять подходящую супругу? Оба понимали, выбирать надлежит из тех домов Вестероса, что не только сохраняли верность Таргариенам, но и способны сделать что-то существенное для повторного завоевания. И, как бы горько это не было признавать, выбор-то оказывался более чем скромным. Какая-либо из девиц Хайтауэров? Дважды Таргариены женились на леди из этого дома, и оба раза эти союзы приводили к печальным последствиям. Не говоря уже о том, что раз уж лорд Лейтон Хайтауэр столь наплевательски и потребительски относится к родным дочерям, то и Визерис едва ли желал его видеть среди членов своей семьи. Других приметных и достойных подобной чести домов в Просторе попросту нет. Отпадают Запад, Долина, Штормовые земли и Север – обители предателей и насильников. В той стороне искать некого и незачем. Разорённые войнами Речные земли? Даже если там и остались дома прежних сторонников драконьих королей, то они ничем Таргариенам помочь уже не смогут. Их владения разграблены, их люди мертвы, их замки заняты львами. Не говоря уже о том, что положение тех домов никогда не было поистине достойным. Его прадед женился на Чёрной Бете из Вранодрева – но он тогда даже не был наследным принцем! Автарх Волантиса и законный король Семи Королевств не может снизойти до подобного мезальянса. Был ещё один вариант. Его озвучили ещё давным-давно, словно в иной жизни, когда это тело было ещё совсем юным. Арианна Мартелл, наследная принцесса Дорна. Советники из Вестероса убеждали Визериса в том, что Дорн последним из королевств преклонился перед Узурпатором; что именно из Солнечного Копья прибыли первые посланцы к триарху Волантиса; что эти земли до сих пор были не тронуты войной. Мартеллы и Таргариены уже трижды вступали в брачные союзы, и никто в Вестеросе не сможет назвать подобный брак позором. Принц Доран же бросит все силы, чтобы вернуть своим будущим внукам Железный трон. Свежее, мотивированное войско, свободное судоходство, возможность полностью сосредоточиться на покорении земель к северу от гор и югу от болотных лордов Перешейка... Прекрасный вариант, но был один нюанс. Визерис ещё со своей прошлой жизни терпеть не мог дорнийцев. Мерзкие, подлые, жестокие людишки, не имевшие понятия о чести. Он хорошо помнил Мирию Мартелл, параноидальную и самодовольную дуру, вместе с Бринденом и Широй лившую яд в уши Дейрону. Добился бы Бринден своего, не найди он себе пособницу на королевском ложе? Если бы Дейрон поменьше слушал свою ненаглядную шлюшку и ублюдочного вороньего подстрекателя... Но не одни только тяжёлые воспоминания о давно минувших днях настраивали его против брака с дорнийской принцессой. Мартеллы никак и ничем не помогли скитальцам-Таргариенам, зато они тут же явились, когда потомки Эйгона Завоевателя вновь вошли в силу. Они всё время пытались откупиться маленькими уступками, рассуждали об ожидании и осторожности. Наконец, нельзя было забывать и о той подспудной ненависти, что питают к дорнийцам все их соседи. Кому, как не ему, о ней знать? Союз с Солнечным Копьём не только нанесёт обиду честолюбивому Хайтауэру, но и настроит против него Дорнийские марки вместе с остальным южным рыцарством. Удастся ли тогда лорду Лейтону поднять за драконьим знаменем знать Простора? После долгих, непростых размышлений и споров, они с Дейнерис пришли к согласию. Предложение, озвученное дорнийцами, остаётся запасным вариантом. Возможностью, к которой они ещё успеют обратиться. Змеи ждали столько лет, могут и ещё потерпеть. Решение же будет принято накануне вторжения в Семь Королевств, там, где они смогут узнать самую последнюю, самую свежую информацию. Но, даже если это и будет Арианна Мартелл... Брачный договор будет продиктован заново, уже им самим. Солнечное Копьё и его земли сполна заплатят за подобную привилегию людьми, золотом и другими уступками. А уж саму жёнушку он посадит на такой короткий поводок, что та без команды и не тявкнет. Хватило ему наивного Дейрона, которого Мирия с Бринденом пустили на верёвки! Тут у Визериса на глазах белая молния метнулась резко влево. Автарх был даже благодарен резкому повороту, исполненному Сонарис, за возможность отвлечься от тягостных, и всё менее и менее приятных раздумий о будущем. Здесь и сейчас, в чистом небе над Волантисом, не было никаких будущих лживых невест и ненадёжных союзников. Только он, она и драконы. Временная и ненадёжная, но такая приятная иллюзия свободы. Неудивительно, что книги и сказания древних полны восторженных воспоминаний о полётах: мало что под солнцем может сравнится с подобным наслаждением. Какой-то части Визериса не хотелось возвращаться в пыль и духоту переполненного людьми Волантиса. Снова погружаться в дела, в планы, в заботы и сомнения. Здесь и сейчас он чувствовал себя куда как лучше! И, похоже, Эйлинор придерживалась того же мнения. Уже далеко позади осталась волантийская гавань, им пора было возвращаться домой... Но Даленнис направляла Сонарис всё выше и выше, отказываясь разворачиваться назад. То не могло было быть потерей контроля: движения драконицы не были хаотичными, да и его Дева освоилась со своим зверем вполне уверенно. Она бы не допустила подобного! Нет, то было приглашение ему. Испытать Эйксиона и самого себя, насладиться этим, глубоко интимным и личным, моментом единения в небесах. Ей не пришлось повторяться. Визерис крикнул во всю силу лёгких и ударил сапогом по чешуе Эйксиона, веля «ленивцу» ускориться и набрать высоту. Тот рыкнул, выпустил столб пламени, но покорился воле всадника – с ним иначе не бывает. Чёрно-красный зверь устремился вверх, к солнцу и облакам, и на губах его хозяина поселилась счастливая улыбка. Дела могли подождать ещё немного.

***

Веймонд Дориар Дверь закрылась, и мужчина получил возможность отдышаться. Ненадолго, разумеется. По щелчку пальцев раб поднёс кубок с вином, и Веймонд разом выпил всё его содержимое. Ещё два дня тому назад подобное андальское пьянство он бы осудил... Но сейчас только драгоценная влага могла помочь ему вытерпеть эту затянувшуюся, кажущуюся бесконечной пытку. – Сколько ещё их там? – Спросил Дориар, надеясь услышать что-то ободряющее. Последовавший ответ прозвучал едва ли не похоронным звоном. – Ещё двадцать, – услужливо сообщил управляющий, стараясь не смотреть ему в глаза, – и, уверен, им не терпится увидеться с вами. – Могут немного и подождать. – С робкой надеждой обратился хозяин помещения к той, что лежала на соседнем с ним ложе. – Нет! – Сказала Дейнерис, по-прежнему убеждённая в своей правоте. – Веймонд, этим ты делу не поможешь. Чем быстрее мы будем их принимать, тем быстрее церемония завершится. Чем быстрее ты выберешь себе невесту, тем скорее мы сможем перейти к планированию твоей свадьбы. Ему ничего не оставалось, кроме как покориться неизбежному. Он знал, что ему придётся жениться. Таковы обычаи, такова обязанность любого из Старой Крови. И, в конце концов, ему в самом деле надлежало продолжить древний и славный род Дориаров – благо с недавних пор эти слова перестали быть пустой бравадой. Другой вопрос, что он никогда не проявлял особого интереса к матримониальным делам. Ему были интересны только битвы, походы, слава, да возможность ткнуть слонов в их собственное дерьмо. Провёрнутый Визерисом с его помощью переворот и вся последовавшая за ним сумятица тоже нисколько не способствовали ведению брачных переговоров. Потом началась война, он отправился в поход, попал в плен, вернулся, помог принцессе раздавить змей, вернулся на войну – и все эти события, разумеется, не давали ни времени, ни возможности обустроить личную жизнь. А потом он разом стал самым желанным женихом всего Волантиса: правая рука победоносного императора, укротитель Тироша, человек, обласканный Таргариенами – мужественный воин и отнюдь не урод собой. Предел мечтаний любой гелы Старого Волантиса! Вот только положение «первого жениха» Дориара скорее раздражало. Ведь в таком статусе найти жену ещё тяжелее! Кровожадную пиявку подобрать из старокровного болота – запросто, ядовитую змею к себе на грудь пустить – ещё проще, а вот найти достойную супругу богатому и влиятельному эйксу совсем непросто. Сам Веймонд намеревался озаботиться этим вопросом по возвращении из Закатных королевств, когда у него действительно появятся и свободное время, и желание. Однако, когда он озвучил своё решение Таргариенам, то столкнулся с настоящим градом критики. Дейнерис обрушилась на него первой. Говорила и о необходимости продолжить род, и о выгодах грамотно заключённого союза, и об упущенных им возможностях, и о том, что глупо отрицать семейное счастье... Визерис говорил же короче, жёстче и решительнее. Автарх поставил своего подчинённого перед фактом. Веймонд женится и обрюхатит благоверную до того, как легионы Волантиса направятся в Тирош, этот перевалочный лагерь и плацдарм для вторжения в Вестерос. Дейнерис, видя полное отсутствие энтузиазма с его стороны, решила взять дело в свои руки, с ведома и согласия её великого брата. Она объединила усилия и вступила в нечестивый союз с Вейллой, сорокапятилетней тёткой Веймонда и вдовой покойного триарха Вариона Дорталоса, которая уже несколько лет безуспешно пыталась женить любимого племянника. Дориар, пользуясь властью главы рода, прекращал эти разговоры прежде... Но, как оказалось, тётя Вейлла успела подготовить целый список потенциальных невест – при деятельной поддержке целой стаи его прочих родственниц. Дориар до сих пор помнил, как несколько дней тому назад Дейнерис и Вейлла вместе показывали ему этот огромный свиток, содержавший имена шестидесяти различных волантийских прелестниц. Ценой долгой, трудной беседы ему удалось сократить список до сорока пяти – дальше женщины уступать отказались. Ему оставалось согласиться и назначить дату «выбора». И этот день настал. Сегодня в его дворце собралась целая толпа посетителей, жаждущих подселить именно свою красавицу-умницу в его дворец заместо всех остальных. Согласно старинному обычаю, он был обязан принять в этот день абсолютно всех, кому были разосланы приглашения. Красавицам, казалось, не было числа. Тётя Вейлла постаралась на славу: она прекрасно понимала, насколько в браке важна телесная близость, и была весьма придирчива к внешним данным кандидаток. Каждая, к тому же, пыталась перещеголять конкуренток фигурой, макияжем, тканями, драгоценностями... Дейнерис подала знак, он не стал сопротивляться – и верный управляющий впустил новую девчонку. Пришла ещё одна. Грация лани, большие милые глаза, голос певчей птички – и её же ум. Говорила она явно заученными фразами, то и дело посматривая на свою властную мамашу в поисках то ли одобрения, то ли поддержки. Сама же речь была аляповатой, слишком наигранной – и, когда джовенио завёл разговор на другую тему, он смог сполна убедиться в своей правоте. Вот в наложницы эту гелу Веймонд бы, может, и взял. Может, со временем, она даже в любимицы выбилась бы... Но вот женой и матерью своих наследников он её не видел. Пришла другая. Этой полагалось вручить приз за смелость: под прозрачной, воздушной тканью не было абсолютно ничего кроме нескольких золотых колец. И подобная откровенность нисколько не смущала очередную просительницу – пока её отец краснел и пыхтел от стыда и позора, его красавица трижды успела признаться ему в своём обожании, и трижды раза успела поменять позу. Так поступают лучшие из работниц великолепной Ширы Одженалис, позволяя своим потенциальным клиентам рассмотреть все свои прелести в мельчайших деталях. Подобное показательное, нарочитое пренебрежение родителем не оставило джовенио равнодушным. Чего стоит дочь, позволяющая себе подобное презрение к отцу, и какая жена может из неё получится? Ей самое место было поработать у Одженелис, но никак не оказаться матриархом одного из самых могущественных семейств Волантиса. Пришла третья. Единственная, на памяти Веймонда, кто решила скрыть большую часть тела – и одна из немногих, что явилась совсем без родителей. В андальскую септу в таком наряде, пожалуй, всё равно не пустили бы, но по местным меркам он казался образцом скромности и умеренности. Свой ум она попыталась показать и в беседе: её приветствие было коротким и простым, а за короткий разговор она успела показать себя начитанной, образованной девушкой. Догадываясь, чем будет брать большинство, эта гела решила пойти от обратного. Веймонд даже мог бы поаплодировать этому решению... Но какому мужчине охота жениться на ходячей книге? Да такой, что стесняется явить миру свои страницы? Последний из Дориаров всю жизнь отличался привередливым вкусом, из-за чего его порой даже подкалывали друзья и покойный дядя напару с Визерисом. Шуточки о том, что он брезговал трахаться с постельными рабынями не-валирийской внешности, уже сидели у Веймонда в печёнках. И, тем не менее, соглашаться на что-либо, кроме желаемого, он не собирался. Когда дверь закрылась за этой просительницей, он осознал – с него хватит. Веймонд волевым жестом остановил управляющего на полпути. Пусть тут и находилась жена автарха, он по-прежнему был хозяином и этого дворца, и этого человека. – Стой, Валарр! – Голосом, не терпящим пререканий, сказал Веймонд. – Стой. Мне нужно хотя бы полчаса отдохнуть. Все эти обольстительницы уже сливаются в одну. Я скоро перестану отличать их друг от друга. Мне необходим перерыв, иначе я попросту с ума сойду. – Ну что же, – примирительно произнесла Дени, – полагаю, всем нужна небольшая передышка. Именно это он и хотел от неё услышать. Мужчина с нескрываемым облегчением поднялся с опостылевшего кресла и скорыми, поспешными шагами направился к другой двери. Той, что вела внутрь его дворца, подальше от толпы прекрасных попрошаек и достойных их родителей... – А ты куда собрался?.. – Обратилась к нему было тётя Вейлла. Бывалая интриганка явно гордилась творением рук своих и твёрдо намеревалась заполучить достойную невестку в свой дом. – В сад! Возможно, название было слишком громким для небольшой зелёной посадки... Но для Веймонда она сегодня была как никогда желанной, и уже потому заслуживала столь высокого звания. Какой-то части Веймонда хотелось рассмеяться. Ну вот совершенно не ожидал он такого поистине кавалерийского наскока от Таргариенов! Был уверен, что разговор о женитьбе носил общий характер, надеялся, что у царственных брата и сестры найдутся дела поважнее, поинтереснее, чем обустраивать его личную жизнь. Что же, теперь и Веймонд Дориар недооценил красных драконов, которым уже столько времени служил. И теперь ему придётся поплатиться за это – ну, хотя бы не головой, в отличие от многих, совершивших подобную ошибку до него. Ведь теперь ему и деваться некуда. Старый Волантис привык, что «смотр» невест завершается заключением брачного договора – и нарушать столь древний обычай даже Веймонду было неловко. Как-никак, он по-прежнему был Старокровным, что бы там не пищали по своим норам остатки бывших слонов. Есть и такие вещи, серьёзность и значимость которых не стоит ставить под сомнение: иначе Волантис окончательно выродится в очередной андальский город. Наконец, и Дейнерис, и Вейлла искренне старались на его благо – отказ выбирать будет попросту оскорблением для них. Но кого выбрать из ядовитых змей? А из глупых овец? А что насчёт самодовольных ослиц? Пока что он так и не встретил никого, кто бы стоил хотя бы рассмотрения, и с каждой новой просительницей он верил в свой шанс всё меньше и меньше. Тягостные размышления имеют свойство сокращать дистанцию: Веймонд и сам не понял, как добрался до своего столь желанного уголка спокойствия и уединения настолько быстро. Однако ему было не суждено укрыться среди зелени. Зоркие глаза Веймонда обнаружили незнакомую фигуру под маленькой яблоней. На ней были штаны и белая рубаха, и стояла фигура спиной к нему, словно поглощая глазами невысокую стену. Дыхание выровнялось, а рука сама потянулась к оружию. – Кто это? – И, на всякий случай, Дориар положил кисть на рукоять верного кинжала из валирийской стали. Наёмный убийца пробрался сюда? Едва ли, оружия не видно, и смотрит он не туда... Но человеку его положения здоровая подозрительность никогда не вредила. – Стойте! Это не то, о чём вы подумали, джовенио. – Этот голос мужчина после секундной заминки признал, после чего убрал руку с рукояти. Он ему сегодня не пригодится – в чём он окончательно убедился, стоило незваной гостье повернуться к нему лицом. Вспомнил он её. Джейнара Тентарис, дочь одного из младших родов Старой Крови. Её семья одной из первых бросилась в объятия победоносных красных драконов, в надежде подняться повыше, и исправно хранила верность Таргариенам с того самого дня. Джейнара, однако, даже по меркам прочих родственников проявила недюжую прыть. Участвовала в обороне Волантиса от орд дотракийцев, сражаясь наравне с мужчинами на городских стенах в составе ополчения. Во время бунта слонов присоединилась к собираемым Веймондом войскам для зачистки столицы и зарекомендовала себя как неплохой начинающий командир. Окончательно распробовав вкус крови, Джейнара, к ужасу родни, отправилась вместе с волантийской армией под Тирош, где её заботам доверили небольшой конный отряд. Тирошийских свиней она резала весьма недурно, даром что баба. Поучаствовав в штурме и дальнейшем разграблении Тироша, Джейнара набрала законных трофеев и вернулась домой с триумфом, и с тех пор и до сегодняшнего дня Веймонд потерял её из виду. Во время войны они встречались редко и исключительно по делу. У командующего армией хватало своих забот, да и не мог он чисто физически хорошо знать всё то множество младших офицеров, что состояло при войске. Да и сама Тентарис не старалась выслужиться и не мельтешила лишний раз перед глазами у высокого начальства. О ней у Веймонда, вплоть до сего дня, оставалось только смутное, расплывчатое, пусть в целом и доброе воспоминание. Мужчина помнил её как ответственного офицера, настоящую валирийку по крови и духу, да и только. Сейчас же он впервые мог разглядеть Джейнару как женщину – пожалуй, это был первый приятный сюрприз за этот день. Под тканью цвета парного молока угадывалось здоровое, развитое тело, не лишённое приятных мужскому глазу округлостей. На щеке красовался небольшой шрам, полученный в сражении за Тирош. Убранные в плотную косу серебряные волосы блестели на солнце, а насыщенные зелёные глаза смотрели на мир с вызовом. Веймонд тщательно рассмотрел гостью и лишь из остатков приличия удержал довольный хмык. То была «его» красота. – Вот это неожиданность так неожиданность. – Едва ли не по слогам произнёс Дориар, приближаясь к девушке. – Даже не знаю, что больше меня удивляет: то, что ты оказалась здесь, или то, что ты, оказывается, не носишь кольчугу как чешую? – Кольчугу пришлось сбросить, джовенио. Но и натянуть на себя шлюшьи тряпки я не дала. Родителям пришлось согласиться с этим, – Джейнара смотрела на него без робости, – но что здесь забыли вы? Здесь, в тени этих маленьких садовых деревьев, в дали от целого легиона млеющих красоток? – Я – хозяин дворца, и в нём я могу ходить, когда и где мне угодно. – Парировал Веймонд, слегка улыбаясь Тентарис. – Легион баб может меня и подождать. А вот тебя, Джейнара, ждёт и никак не дождётся мой управляющий. Готова объяснить ему и всем остальным, что ты делала на моём заднем дворе без приглашения? – Ох... – Сам по себе этот проступок ничем серьёзным не был. Вот только сплетники и злые языки Старого Волантиса в лёгкую смогут выставить Джейнару воровкой или ещё чего похуже, если этот факт всплывёт наружу. – Расслабься. Верещать о том, что ко мне в сад залезла какая-то девица я не стану. Чтоб там обо мне не перешёптывались, но на хороших людей я дерьмо просто так никогда не лью. – Веймонд ухмыльнулся и продолжил. – Однако моё желание узнать, откуда ты здесь взялась, меньше от этого ничуть не стало. Как ты тут оказалась? – Сбежать я хотела. – Словно рубила с плеча Тентарис. – Собиралась перелезть через этот забор и искать дорогу на улицу. Веймон искренне надеялся, что его удивление не выползло у него на лицо. За часы, проведённые в окружении двуличных обольстительниц, он словно успел отвыкнуть от подобного обращения. Наверно, именно поэтому он задал уточняющий вопрос, на который по-хорошему и сам должен был прекрасно знать ответ. – Убегала... От чего? – От «представления», естественно. – Джейнара закинула косу себе за спину. – Вы что, не знали, что я здесь буду? Он не знал. Наверняка тётя Вейлла указала худородную Джейнару в самом конце того проклятого списка, в то время как он сам утратил интерес ещё на десятой фамилии. Пожалуй, это была ошибка с его стороны. – Знал, просто дела навалились, – небрежно повёл он плечами как ни в чём не бывало, – как ни старался, но наизусть запомнить все фамилии из списка не успел. – Ага, верю. – Огонёк в её глазах говорил красноречивее всех слов. – Но сейчас это и неважно. Может, даже и к лучшему. – В каком это смысле? – Я сбегу, а вы, джовенио, подыграете моим родителям. – Смотрела она него вызывающе, и, одновременно, с просьбой. – Им ведь не захочется признаваться в моём бегстве? – Положим, и? – И они скажут, что я должна была вернуться из-за плохого самочувствия. Вы же объявите, что не имеете ни ко мне, ни к ним никаких претензий. Мать, пожалуй, поворчит... Но отец, думаю, быстро отойдёт. Им не привыкать, в конце концов. – Получается, что тебе совсем не улыбается мысль стать моей невестой? Даже попробовать не хочешь? – С ухмылкой на губах решил подытожить Веймонд. – Я не хочу унижаться ради этого. Я не рабыня, чтобы меня продавали, и не породистая кобыла, которую привели на потеху зевакам. – Заявила Джейнара своим самым твёрдым тоном. – Родители знали, что это бессмысленно. И понимали, сколько у вас здесь будет других гел: богаче, знатнее, наглее… И они всё равно решили меня сюда затащить. Зачем и для чего? Они так и не ответили на эти вопросы. И я хотела было уйти, чтоб избежать унижений. – И именно чтобы не позориться, ты кралась по моему дворцу, словно шпионка? – Даже это лучше. Эта девчонка нравилась ему всё больше. Такая же вспыльчивая гордячка. Он сам когда-то был таким. А что в лицо всё высказывает даже могущественному джовенио, то так даже лучше. Веймонд всегда умел уважать в людях мужество – это относилось даже к сброду вроде Нахариса – и теперь не мог сдержать поощрительной улыбки. – Что, неужели тебе настолько отвратительна мысль оказаться в этом дворце хозяйкой? – Не сдержал иронической улыбки Дориар. – Я считаю унизительным сам ритуал, – скривилась Тентарис, – и если остальным овцам приятно сбиваться в стадо, то я к их числу не отношусь. Вы, джовенио, никогда не казались мне человеком, которого традиции и ритуалы интересуют ради самих традиций и ритуалов. Была уверена, что вам куда ближе действия, дела... – Есть вещи, против которых мы не должны идти. Обычаи и традиции, что мы должны соблюдать. – Твёрдо сказал Веймонд. – Иначе мы превратимся в андалов или гискарцев. – Правда? А вы знаете, когда эта традиция, столь «важная» для вас, впервые появилась? – Не намеревалась сдаваться без боя Джейнара. – После завоевания ройнарских земель. До того драконовластные подбирали себе жён иначе, и не превращали это действие в ярмарку скота. А потом наши предки разленились и стали походить больше на гискарских господ, чем на прежних владык Валирии. Всё больше и больше пиров, всё больше и больше удовольствий, всё меньше и меньше поступков, дел, подвигов. Тогда и пришла предкам в голову идея обращаться с их будущими жёнами как с ройнарскими рабынями. В «Опасениях о юности» и «Четырёх предупреждениях драконовластным» всё написано об этом, и не только об этом. Это цирковое представление никакого отношения к подлинной Валирии не имеет! Дориар слушал с искренним интересом слушал горячную речь этой девицы. О происхождении этого обычая он не задумывался: ему это казалось настолько банальным и простым, что не было причины размышлять и тратить время. Говорила ли Джейнара правду? Возможно, что и да. Что-то похожее когда-то Веймонд читал о последних годах Фригольда: там говорилось и об упадке нравов, и о мелочности эйксов, и о сластолюбии гел... А ведь Джейнара выглядела более чем уверенной в своей правоте, когда называла неизвестные Дориару тома. Врать с таким уверенным видом довольно сложно. – Не каждый обычай должен сохраняться, – подвела итог своему краткому, но яркому выступлению девушка, – и не каждый из них в самом деле имеет белую бороду до колен. Наше племя, джовенио, славно и без того, чтобы трястись над каждой глупостью. – С этим... Можно согласиться. – Кивнул головой Веймонд. – Мне и самому, честно говоря, эта церемония не сильно по душе. – Я это уже поняла, – ответила Тентарис, – иначе бы вы сидели в приёмном зале. В который, как я думаю, вам уже пора и возвра... – У меня есть ещё несколько минут. – Дориар прервал её речь. – И раз уж зашла об этом речь, то как же по-твоему эйксы должны искать себе жён? И что же тогда, по-твоему, гласят истинно-валирийские традиции по этому вопросу? И тут Джейнару прорвало. В самом деле, редко кто с женщиной разговаривает о вещах, которые считались прерогативой мужчин. Особенно если это касается истории, которую, как известно, ещё надо правильно истолковать. Так или иначе, но следующие минут десять Джейнара самозабвенно пересказывала то, что она вычитала про самые древние брачные обычаи первых драконовластных. О том, откуда возникли корни и у этих традиций, как они развивались и почему канули в лету. Веймонд, сам падкий на валирийскую древность, слушал её более чем внимательно, про себя отмечая, что эта женщина не только мечом махать умеет, но и говорить с ней можно о многом. Воспользовавшись паузой в речи Тентарис, Дориар взял инициативу в собственные руки. – Благодарен за столь познавательный урок, – кивнул Веймонд, – а теперь, боюсь, время в самом деле вышло. Если я не вернусь, за мной пошлют сотню рабов. – Ну тогда... – Девушка бросила взгляд на ограду. Тут-то и настала пора ему вмешаться в её замыслы. – Нет, Джейнара, лучше вернись ко своим родителям. Скажи, что ты хотела отойти по нужде, но потерялась в дворце. Такое объяснение они примут, по крайней мере, перед лицом всех остальных соседей. – Говорил Веймонд низким голосом, смотря прямо на бывшую подчинённую. – Жди своей очереди и никуда не убегай. И не убегай после нашей... Официальной встречи. – О да, понимаю. Бегство кандидатки в самом деле запятнало бы вашу столь безупречную репутацию и уязвило мужскую гордость... – Так, хватит разговоров. Иди, Джейнара. Считай это приказом своего джовенио. – Полуприказ, полупредложение. Но девушка сделала правильный вывод. – Слушаюсь. Убедившись, что Джейнара пошла в правильном направлении, Веймонд и сам двинулся в зал. Что ж. Кажется, жену он себе уже нашёл. Был, конечно, шанс, что во время ссоры они с Джейнарой похватаются за кинжалы и зарежут друг друга, но так даже интереснее. Жизнь скучна без риска. Дело оставалось за малым. Вежливо, со всем почтением и вниманием, заслушать оставшихся кандидаток и объявить о своём решении…