Глаз бури

      Когда вдали показались первые некромы, Адамай бросил взгляд на Юго, подспудно надеясь, что тот всё же как-то напряжётся внешне, проявит какие-то другие эмоции. Но нет — ледяное спокойствие. Всё волнение, что было, проявлялось разве что в плотно сжатых губах.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Юго, — негромко произнёс мастер Жорис. — Снова всё зависит от тебя.       По губам близнеца скользнула усмешка. Белый дракон едва не сглотнул: слишком непривычно всё смотрелось. Да и… Брат и раньше любил сражения, но… Всё же предел для него существовал, за которым шутки кончались.       Или сейчас ещё просто не пересекли?!       — Барьер не лопнет разом, — отрывисто повторил Адамай то, к чему вместе с Юго пришли на совещании. — Скорее всего, пробьют одно-два отверстия, и то лишь Торосс или Эфрим. Постараюсь, чтобы дело ограничилось ими.       Его мало учили барьерной магии, просто не было к этому дара. Один из защитников — но практически целиком уничтожитель. У Юго дело обстояло получше, но сейчас… В любом случае, «связать» края Адамай всё же был должен. Пусть некромы хотя бы пройдут узким потоком.       Арманд со стиснутыми зубами кивнул.       — Надеяться, что он устоит, изначально было бесполезно, — заметил Юго. — Тем более нам их и надо прогнать.       Некромы медленно ползли вверх, и Адамай едва не упустил, как багровый костёр пробился к барьеру.       Несколько сильных рывков — разорвал.       Лишь кивок напоследок брату — белый дракон сорвался с места, на ходу складывая заклинания.       По счастью, одновременно колдовать и драться он как раз вполне умел. Пусть и не слишком любил такое.       Эфрим, протараненный, завис напротив. Вакфу в нём — ни капли. Как и в Юго без морока… Нет. В близнеце ещё было несколько искр в глубине. А вот в другом… Белый дракон со злостью выдохнул: зато стазиса хватало с лихвой! И почему только раньше никто не додумался смотреть на обе энергии?!       — Я много слышал о тебе, — процедил он. — Сволочь.       Убил бы.       Разорвал на части, оторвал бы сначала крылья, затем руки, ноги. По одной, наживо, чтобы ощущал. Выпотрошил, и только потом бы свернул шею.       Вот только не собирается Эфрим покорно ждать. И Юго всё ещё считал, что он может понадобиться для плана.       Значит, как есть…       — Я часто меняю обличье, — оскалился некром в ответ.       Внизу уже начинался бой. Летали стрелы, тут и там что-то взрывалось. На пути некромов вставали растения, замедляя их, не давая приблизиться к защитной стене… Даже если только чтобы быть поглощёнными.       В какой-то момент снизу вспыхнул жаркий огонь.       В любом случае, это уже не бой Адамая.       Его — здесь.       В воздухе драться сложно. Слишком мало помощи со стороны, слишком много надо самому делать. Но выбора нет. Даже перекидываться здесь не вариант. Если только в истинный облик… и Эфрим наверняка повторит за ним.       В битве тогда они уничтожат королевство вернее Торосса.              В какой-то момент — ощутил, как устремляется вдаль близнец.       Хотел бы быть рядом с ним. Но Юго был слишком против. Возможно, ему виднее… Или просто не хочет, чтобы Адамай видел его бой.       — … Разум у меня всегда ясен! И я прекрасно вижу, что ты и твои друзья что-то готовите!       В ответ — несколько коротких ударов, струя огня полоснула по некрому. Часть кожи обуглилась. Эфрим с удивлением посмотрел на участок.       — Драконий огонь, выходит… Тебе от моего дыхания тоже не будет лучше! — хрипло расхохотался он.       Несколько плевков — Адамай увернулся от всех, кроме последнего. Из горла вырвался вскрик: будто кислотой плеснули.       — Главное, чтобы хуже было тебе!       Поворот, резко отлететь в сторону. Ветряные потоки, послушные воле, сбивают Эфрима с траектории. Рвануться вперёд, сверху вниз — ударить со всей силы.       Впечатается в землю — тем лучше. Можно будет наконец!..       Ненависть в душе горела.       С того самого момента, как Эфрим сказал, что они делают с Юго. И только разгоралась больше. Когда близнец вернулся и приоткрыл связь, когда снял морок.       Когда, бесстрастным голосом описывая произошедшее в Некромире — не всё — на собрании, упомянул, что мог бы сбежать порталом до Шукрута или иного измерения, если бы его не остановил Эфрим.       Если бы не эта мразь, Юго б не!..       Последние года полтора Адамай мог смело назвать в жизни далеко не лучшими.       Но вот ненавидеть он научился с лихвой.       И раз ныне злиться на Тристепана и брата нет смысла, а Оропо мёртв…       Бой с Эфримом всё ещё продолжается.       Оставалось только надеяться, что брат одолеет Торосса.       Огонь вспыхивает на ладонях.       — Надеюсь, ты умеешь громко кричать.              

***

      Лавировать меж деревьев легко. Куда легче, чем некогда было на такой скорости. Торосса найти не составляет труда, как и портал в Некромир.       Тому не составляет труда заметить Юго. Резко вырос впереди стазисный барьер — элиатроп едва заметно усмехнулся.       Верно, пусть думает, что пытались прошмыгнуть мимо него. Что старались просто попасть в Некромир. Мастер Жорис ушёл туда через портал Юго ещё на первых метрах леса.       Так легко запутаться в целях. Особенно если поддаваться эмоциям.       Торосс говорил, что они у него ещё есть.       Стазисный барьер разлетелся на осколки от одного взмаха меча. Голубого с пурпурными пятнами.       — Хорошая попытка, Юго, но твои дофусы и твоя магия ничем не помогут. Что же ты убежал от нас, мой мальчик…       — Вы так стары. Зрение могло и подвести вас. Я был бы глупцом, если б не попробовал, — спокойно ответил Юго, опуская клинок. Не в покорности — из такой позиции замах быстрый.       — Попробовал что? — переспросил Торосс, подходя чуть ближе. Юго внимательно следил за дистанцией. Нельзя подпускать слишком близко. И так, как было привычно — тоже. Смещён баланс в теле, иная длина рук и ног. Ему было банально некогда привыкнуть сражаться в таком виде. А значит — только и уповать на память былого, что та поможет, как некогда помогла с Килби.       Или на то, что расчёты окажутся верные.       — А… Неужто ты хочешь отыскать свою сестру? — в голосе Торосса послышалось искреннее изумление. — Но зачем, Юго?       Один рывок — король некромов едва не оказался на расстоянии меньше шага. Вот только Юго на реакцию не жаловался с рождения. Плащ владыка Некромира всё же зацепил, тот упал… Ещё несколько стазисных барьеров — Юго вкруговую разбил их.       Краем глаза заметив, что морок уже слетел. Мертвенно-серая кожа сияла пурпурными метками.       А в голосе Торосса послышалось удовлетворение.       — Ну же, Юго… Ты ведь помнишь, что я тебе говорил. И… — Совсем близко. Удар двуручника приходится блокировать. Щит едва выдерживает. — Ты уже один из нас. Так зачем сражаться за тот мир, где так много соблазнов?..       С глухим рычанием резко откинуть Торосса. Яркая вспышка — просто «пыль в глаза».       Именно так.       Юго проскользнул в Некромир.       Задача — найти Нору и подать сигнал мастеру Жорису, пока Торосс не нагонит. Желательно — так, чтобы посол Бонта о состоянии Юго и не понял.       А затем закрыть портал и убить треклятого ублюдка.              Пейзажи разрушенного из-за гордыни мира проносились мимо. Элиатроп не обращал на них внимания.       Насмотрелся с лихвой, пока его тащили к кругу.       Сигнал знакомой, родственной по силе — изначальной, а не тому чёрному огню, что с каждой секундой будто пылал ярче — души звал вперёд. Чуть поодаль был и мастер Жорис.       Ждёт и прячется, чтобы не привлечь внимание Торосса. Тот не обладал видением вакфу, только ощущал, много её или мало: иначе бы не спрашивал у Эфрима в конце постоянно, в каком состоянии Юго. Как же тварине нравилось отвечать, что надо продолжить…       Воздастся сполна!       Элиатроп остановился, чуть прищурился, рассматривая Нору. Сестра жива, достаточно лишь разбить оболочку… Можно сделать практически мгновенно — но не стоит отвлекать Торосса. Просто ослабит чары.       И оставит подсказку мастеру Жорису. Один камень заискрился — вложить драконьи руны в него оказалось не так просто, как показалось. Но вышло. Взмах рукой — сила легко подчинилась. Врата в Мир Двенадцати закрыты… по крайней мере, пока.       — Что он с тобой сделал-то?.. — пробормотал Юго. — А, Нора?       Упрямая сестрица, что так считала себя правой. И при этом была чудовищно неуверенна в том, что делает. Горделива — может, каким был некогда и Торосс. Слаба — как только может быть слаб тот, кто никогда не ошибался, но в единственный раз заплатил слишком большую цену. Гремучая смесь.       — Я всего лишь нашёл способ сохранить рядом то, что люблю, — раздался хриплый голос Торосса. — Может, и не лучший… Но с моими былыми делами — превосходно подходит. Что скажешь, Юго?       — Скажу, что если сейчас её убить, то ты не сможешь дальше идти по кросмозу.       — Убить? — В голосе послышалось удивление, Торосс покачал головой. — А мне казалось, ты сумел сохранить какие-то привязанности, раз так рьяно сражаешься за тот мир… Или же мне показалось?       Юго отвечать не стал. Настороженно не сводя глаз с Торосса, он проверил видением вакфу — мастер Жорис уже сравнительно близко. Значит, сможет пробраться в два счёта, едва только уйдут отсюда с Тороссом.       Клинок удобно лежал в руке.       Щит — непривычно.       — Хотя ты на редкость упрям… Мог и пойти наперекор всему просто из принципа. Но зачем, Юго?       Элиатроп резко бросился вперёд.       Клинок чиркнул по шее Торосса. Разворот с наклоном, резко распрямиться — на инерции удаётся откинуть его далеко в воздух.       Короткая вспышка энергетического луча — и сразу броситься следом.       Сейчас ему придётся довериться мастеру Жорису. Довериться до той самой поры, пока не сможет узнать всё сам. Если сможет.       Крупицы вакфу внутри болезненно пульсировали. Будто готовые в любой момент раствориться окончательно.       — Зачем, мальчик мой? Ты сильный воин, даже сильнее Эфрима… Теперь я это и правда вижу.       Кувырок прямо в воздухе. Торосс привык к более «тяжёлому» стилю боя. Чем-то напоминает, как дрался раньше Тристепан. Юго мягко спружинил на какие-то руины — и резко оттолкнулся вперёд к Тороссу.       Портал практически перед ним — и обрушиться уже сверху. Парировать тот едва успевает.       Затем — с силой проворачивает свой клинок. Юго отлетает в сторону.       — Я видел, как сражался Эфрим… И вижу, как бьёшься ты. У тебя есть дар, Юго, так почему ты его закапываешь?       Удар об землю выбивает воздух из лёгких. Не успевает Юго опомниться — из-под земли взвиваются стазисные путы.       Сверху — нависают шипы.       Губы элиатропа искривляются в усмешке. Специально же Торосс так сделал, чтобы не подорвался.       — Тебя уже не примут в том мире. Ты один из нас. Разве вакфу не прекрасна на вкус? Разве не манит тебя каждая её крупинка? Ты удивительное создание, раз до сих пор сражаешься своим мечом…       Голос слышится всё ближе. А шипы опускаются, застывают в считанных милликаметрах от кожи.       — Да, да, тебе не страшна ныне боль… Но ты ведь понимаешь, что раны, если встанешь, будут слишком сильны? Тебе потребуется много сил на восстановление… Идём со мной, Юго. Я научу тебя, как жить.       Торосс наклоняется. Иссушенная рука вновь тянется к щеке.       Легко вспарывает кожу. Боль режет.       Нет!..       По телу пробегает дрожь. Видение вакфу — активно постоянно. И стазис в нём заметить тоже легко.       Оказывается, дело настолько просто…       Вспышка.       Путы лопаются. А шипы — рассыпаются искрами, едва он взвивается.       — Знаешь… Ты не первый, с кем я сражаюсь… И не первый даже, кто пытался уговорить играть по его правилам… Но…       В руках удобно лежали два меча.       Голубой и пурпурный.       Будто изначально так и должно быть.       Раньше он сражался с кем-то плечом к плечу. Ныне — пора самому выстоять.       — До тех пор, пока за мной есть то, что я хочу защитить, — Юго вскинул голову, — я буду побеждать.       

***

      Крики. Слишком частые в последние несколько часов. Или прошёл от силы один?       Не понять.       Растения одно за других сбивают некромов с ног, отталкивают их назад, задерживают живым щитом. Амалия чувствует, что им больно — но не позволяет себе чувствовать саму боль. Ей нельзя. Она должна сражаться.       Куклы взрываются повсюду. Порталы детей-элиатропов позволяют контролировать практически всё поле боя, но… их всех, и садида, и народа Юго, слишком мало. Потерей больше, чем тех, кто возвращается в строй.       Один солдат не удерживает равновесие, срывается вниз. Истошный крик — некромы в несколько мгновений выпивают его досуха.       — Оттеснить с восточной стены. Лучники, огонь! — кричит Арманд, и Амалия слышит, как приказы передают от одного подразделения к другому по всей стене.       Они не смогли удержать некромов на расстоянии от неё. Просто не сумели уничтожить, обездвижить, чтоб и вовсе не могли пошевелиться, раз убить нельзя. Битва уже ведётся практически на стене, и где-то далеко слышен рёв двух драконов, пытающихся победить друг друга. Помощь сейчас здесь бы не помешала. Но натиск ещё и Эфрима не выдержать. Амалия слишком хорошо помнила, на что был способен в юности Адамай, сам себя называвший недоучкой.       — … Амалия! Амалия! — слышит она на краю сознания крик, и, стряхивая наваждение, оборачивается, не отпуская контроль над куклами. Низшие големы, у которых практически нет разума — но которые смогут выполнять простейшие задачи и без прямого управления. И за которыми всё же надо следить.       Звал её один из элиатропов. Молодой парень, лет пятнадцать — или старше… Юго в пятнадцать выглядел на двенадцать от силы… — с карими глазами, чем-то весьма похожий на её друга, смотрит испуганно, но решительно.       — Говори быстро.       — Я и ещё несколько человек хороши в вакфанге, это контактный бой, — торопливо начал он. — И массовые порталы некоторые умеют делать. Я поговорил с ещё несколькими из ваших солдат из второй смены, часть тоже специализируется на ближнем бою. Мы можем спуститься со стены!       Амалия переглянулась с Армандом, прислушивающимся к разговору. Посмотрела снова на элиатропа.       — Продолжай.       Совсем близко раздалось несколько взрывов.       Было бы хорошо, если б кто-то удерживал некромов на линии подальше от оборонительной стены. Достаточно далеко, чтобы можно было оставить здесь только тех, кто должен стрелять и колдовать на расстоянии — остальных спустив вниз, чтобы можно было выстроиться.       Некромы страшны толпой. И бороться с ними надо так же.       Вот только они прибывают один за другим, а легко раненных только начали возвращать в строй.       — Мы сумеем их оттолкнуть чуть дальше, не сразу, но сумеем, если нас будут прикрывать из лука или ещё как. Затем можно будет возвести ещё одну стену, но ниже. Только отпустите! Мы знаем, как не попасться, и прикроем ваших, кто тоже пойдёт!       — Так чего ждёте? — рявкает Арманд. — Лайон, поговори с ним, организуйте, что надо! У вас двадцать минут. Скажете, насколько вам нужен прорыв.       Каждая минута на счету.       Каждая минута, что они держатся здесь — ещё одна минута в копилку Юго и мастера Жориса. В то, они освободят Нору, что остановят Торосса.       Что Древо Жизни и королевство получится защитить.       Несколько некромов подобрались к верху стены. Времени раздумывать нет — очередная кукла взрывается.       Кого-то из солдат откидывает назад, но его ловит портал элиатропов.       А ожоги те несколько энирипс, что служат в королевстве, быстро вылечат.       Амалия умела быть терпеливой. Именно терпеливой, а не молчаливо покорной, как тряпка.       И сейчас терпение давно было на пределе.       Что кра ещё больше двух лет назад разорвали союз. Когда так не хватает лучников на стенах.       Что не прислали никого в своё время озамодас. Когда звери способны оттеснить тварей хоть немного назад.       Что никто из правителей не откликнулся. Когда любая помощь была нужна как воздух.       Как и два года назад единственный готовый правда помочь из правителей просто захотел воспользоваться королевством. А в остальном спасло лишь чудо и друзья.       Какое счастье, что Евы с детьми и Панпана сейчас нет. А она ведь предлагала ей прийти в гости… Амалия судорожно вздохнула.       Если б с подругой и её семьёй что-то случилось бы, она себе не простила б.       — … Ваше величество! Они кого-то призывают! — доносится крик сквозь пелену.       Несколько мгновений — и в Мир Двенадцати ступает огромный, давным-давно мёртвый дракон.       Ротальстром.              Помощи не будет. Некому остановить. Адамай сражается с Эфримом, удерживая его вдали. Юго бьётся с Тороссом, их мать ушла. Другие здесь и не появились       Некому удержать ещё и Ротальстрома.       Арманд понимает. Стискивает зубы, что-то решает.       — Арманд, надо оставить стену, — пересохшими губами шепчет Амалия. Она видела, на что способны драконы. — Мы не сможем сражаться с этим монстром.       Краем глаза видит испуг среди солдат садида. Кто-то, будто наоборот, слишком храбр. Смертельно бледнеют элиатропы.       Счёт идёт на минуты.       Им не удержать стену.       Они едва ли удержат королевство.       Даже если все земли будут уничтожены, даже если придётся начинать с нуля — только б удержать Древо Жизни!       Только бы её народ остался жив…       Дракона можно спутать лозами, запеленать, не дать ступить и шагу! Но после того, как выстрелит…       Арманд усмехается. Болезненно, будто что-то твёрдо решил. И смирился. И Амалия почти успевает понять, с чем.       — Думаю, у меня будет самое короткое правление в нашей истории.       Понимание прошибает, когда он убирает всех со стены.       И рядом трещат искры энергии.       «Не слишком восхищайтесь. Эта сила берётся взамен на вашу же энергию. Не переходите свои привычные пределы, пока можете обойтись ими».       Ведь иначе — умрёте.       Ровный голос Юго эхом отдался в сознании. Амалия кричит, не веря, не желая верить.       Она поможет Арманду, они удержат, выживут, пусть только!..       Но он не отпускает.       Стена пробита — но Ротальстром заточён в путах.       А Арманд — мёртв.       Ноги едва не подкашиваются.       Она должна стоять… Должна… Но как?!       — Арманд, мой брат. Отец гордился бы тобой...       

***

___

      Очередное утро. Юго осторожно проскользнул в покои Амалии… Уже их общие покои с самой свадьбы. Вот только здесь он не ночует. Просто не нуждается во сне. Впадает разве что в забытье, когда мысли будто за туманом… Но и выходит из него мгновенно.       Жена ворочалась в кровати. Двуспальной — в которой и ныне спит одна.       Юго тихо переоделся, стараясь не шуметь. Пару раз всё же громыхнул случайно — Амалия в полусне застонала. Но всё же даже несколько лишних минут сна ей пригодятся.       А следом он осторожно сел на край кровати.       — Просыпайся, соня, — он провёл пальцем по её щеке. — Уже семь часов.       — Ммм… Юго, уже вернулся? — сонно пробормотала она.       — Да, вот недавно совсем. Тебя надо ещё будить?       — Нет. Уже встаю… — она потянулась, открыла глаза. Посмотрела на него, за несколько мгновений взгляд стал ясным. И она вздохнула. — Сегодня нормально всё было?       Юго кивнул, не желая вдаваться в подробности.       Он доверял Амалии. Доверял куда больше, чем себе, пусть и не настолько, как Адамаю. И всё же что-то показывать и рассказывать ей не желал. Не из недоверия. Просто казалось неправильным.       Например, как он вчера «ел».       — Отодвинься, часы загородил, не стеклянный…       — Так я же сказал, сколько времени.       — Самой увидеть лучше, — пожала она плечами.       Плавно она встала, подошла к шкафу. В дни, когда торопилась, обычно использовала растения, чтобы одеться, но сегодня можно было позволить себе собираться медленно. Несколько платьев задумчиво отложила в сторону. Что-то — сразу вернула назад. Юго тем временем заправил кровать.       «Надо спросить, что насчёт одеял, — мелькнуло в голове, — она говорила, что зимой холодает».       А под этим не согреться.       Вздох Амалии заставил отвлечься.       — Что-то случилось?       — Ничего. Просто подумала, что поторопилась я со стрижкой, — она провела рукой по распущенным волосам до плеч. В отличие от былого каре Евы, те лежали более мягко, естественно. — Пожалуй, снова отращу.       — Тебе идёт с длинными, но и обычный хвост неплох, — пожал он плечами. — Впрочем, дело твоё. У вас же как раз высокий хвост — одна из традиционных причёсок?       — Есть несколько вариаций, — отозвалась Амалия, выбрав всё же обычный костюм и убрав все платья, кроме одного. — Но с короткими мало что сделаешь. Может, когда отрастут, попробуешь мне что-то делать?       В голосе слышится и смех, и подначка. Юго, понимая, что реакция будет подходящей, усмехнулся.       — Давай. Попытаюсь.       Она в ответ улыбнулась, искренне, и начала спокойно переодеваться. Элиатроп молча наблюдал за ней.       Красива. Умна. С характером. И его.       Вот только прикоснуться и близко не может.       Не хочет ранить.       Так и живут с самой свадьбы, будто соседи. Причудливо, что возбуждение способен испытать. Вот только контроль при нём слишком ослабевает. Слишком, чтобы он стал рисковать.       Впрочем, и женились они, не разобравшись в чувствах. Просто потому что так было оптимальней всего. По «расчёту».       Потому что она попросила о защите и помощи, которая равно была нужна и ему. И оба помнили, что испытывали друг к другу.       Амалия, вполне возможно, испытывала и ныне. Сам Юго? Скорее да, чем нет. Отрицать было бессмысленно, он своим реакциям и мыслям отчёт отдавал. Но ныне — всё куда слабей. Раньше настолько сильны эмоции были, что впору было назвать одержимостью. Неистовое нежелание видеть кого-то другого рядом с ней, доходящее до бреда, надежда самому встать рядом, попытки оправдать свою нерешимость и поведение. А была ли любовь? Или дело только в чувстве собственничества к другому человеку? К близкой подруге, единственной из окружения ровеснице, с которой достаточно хорошо общается и с которой вполне мог найти общий язык.       С такой стороны немудрено, что «влюбился». С другой стороны, любовь всё же глупо считать исключительно порывом души — от тела это чувство тоже зависит. Чисто биология. О да, когда-то пытался Юго разобраться, что именно с ним не так, заодно смотря и другое. Бросил довольно быстро, но что-то в памяти осталось. Как бы то ни было, с новыми реакциями тела, с мелькающими порой в голове мыслями, даже с теми чувствами, что не похоронило обращение, приходилось разбираться заново. Так что с такой точки зрения… Амалия его привлекала.       А если считать любовь реакцией разума или души на «родственную душу», да хотя бы просто близкого человека? Любят то, чему отдают многое. В конце концов, он и Адамай когда-то тоже были вовсе не обязаны действительно становиться братьями: кровные узы послужили поводом, но не были причиной. Он давно знаком с Амалией, не испытывал дискомфорта в общении, пока дело до неловких тем не доходило, и, как уже подумал, она была единственной достаточно близкой ровесницей.       Если думать исключительно так, немудрено и упасть духом. Вот только и другое Юго забывать не собирался. Пока всё не началось, он и Амалия были неплохими друзьями. Не просто товарищами по приключению, а именно друзьями. С ней можно было обсудить спокойно буфбол, обоим нравился, путешествия весьма любили, сражения. Если какая-то тема разговора незнакома была — так что же, и Юго объяснения Амалии насчёт растений и устройства государственной системы у садида слушал и пытался вникать, и она вопросы не раз задавала, когда он делился воспоминаниями о бытии в таверне. Его и Ада она не раз о помощи некогда просила, а им и интересно было помогать: и самим, и просто друга поддержать приятно. Когда различались мнения о чём-то, спорили. Но без злобы, лишь с азартом. Он потом жалел, что те деньки ушли… Но и совпадали мнения часто. Например, что порой стоит дать бой. А не покорно сносить всё.       И более эмоциональная составляющая уже последних лет. Юго помнил, как испугался, увидев именно портал под королевством Садида: не только из-за того, что всё же придётся разбираться с кем-то из его народа. С этим смириться уже успел. А из-за того, что на дом Амалии снова обрушилась беда. Помнил, как хотел помочь с некромами, когда они только появились. Ирония, что в конце концов метод, который он предлагал, сам воплотился в жизнь — использовать растения в качестве живого щита, и пока некромы заняты, перегруппироваться и собрать всех, чтобы дать бой — а тогда за него едва не заклеймили ничего не понимающим дурнем.       Помнил, как хотел оказаться рядом с Амалией, когда она узнала о смерти отца, просто чтобы как-то поддержать, показать, что она всё ещё не одна. Как в случае с Оропо обозлился едва ли не только на него, что заморочил голову. Помнил и как некогда искренне радовался каждому письму, как было приятно на Зините подарок получить, пусть даже она была тогда не в себе, и весь подарок — грязь с цветами. Как её беспокойство приятно было.       — Что-то случилось? — отвлеклась Амалия, тревожно нахмурившись.       — Ничего. Всё нормально. — Кажется, даже улыбка чуть тронула губы. — Просто задумался.       А Амалия ведь и правда беспокоилась. После боя с Килби волновалась искренне. И когда он на койке отлёживался первое время, частенько заходила, как могла. Помнится, Адамай шутил даже. Сама спрашивала порой, не нужна ли им помощь — в том смысле, от которого они до самого недавнего времени отмахивались. Поддержала после того, как Джива похитила младших братьев. На далёком острове вполне искренне пожелала узнать больше и хотела сделать приятно. Даже после всего того, как он себя на Фригосте вёл уже пару лет назад, и словом не попрекнула тогда. Хотя определённо хотела и имела что высказать. Просто достаточно изящно осадила, уже потом, после всего. Было больно, но у неё и полное право имелось. Переживала о дофусах элиатропов, а после ссоры с Адамаем — предлагала помочь. Не личным присутствием, а информацией. Слишком мало зацепок найти смогла, а потом и вовсе её отец слёг, не до того ей было — но Юго и за попытку был благодарен…       Помнил, как она смотрела на него после возвращения из Некромира, как говорили тогда. Как она попросила его остаться уже после боя.       Элиатроп молча наблюдал за женой, уже умывшейся, почти закончившей с одеждой. Волосы сейчас расчёсывает, управится быстро.       А ведь она действительно любит. Может, болезненно — он ей успел достаточно боли причинить — но любит. И близко не из-за чего-то материального: он ребёнком выглядел, а у неё склонностей таких не было. И богатств тоже за душой не имел, вопреки титулу и происхождению. А ведь она-то наверняка видела не одного и не двух каких-нибудь принцев и графов с герцогами, которые и по возрасту подходят, и нрава не из самых паршивых, и могут чем-то материальным похвастаться.       Выбрала его вопреки всему, вопреки тому, как он выглядел и как вёл себя.       Это ли не везение?       — Готова? — спросил он, когда та закончила одеваться. — Тебе необязательно идти.       — Но это достаточно сильно касается тебя, чтобы Адамай настаивал, — качнула она головой. — Как минимум провожу.       — Твоё право, — не стал спорить Юго.       Ему не нравилось, что порой приходилось всем троим уходить куда-то. Потому что слишком сильно повязаны узами, тайнами и прошлым. И пока никого из них нет, в королевстве разве что советник Амалии остаётся. Но… Порой деваться было некуда, а сегодня, судя по по всему, удастся обойтись без чрезвычайных происшествий. Со всем, связанным со вчерашним мероприятием, благополучно разобрались ещё тогда же. А то, что всё же проскользнуло, проскользнёт и до завтра.       Что-то подсказывало Юго, что всё же Адамай предложит присоединиться и Амалии. А та и не против.       Спелись, говорил же.       Даже забавно… Интересно, как бы отреагировали, узнав о таком, всего-то месяц назад, когда были в Инглориуме? Или лет семь до этого, когда ещё не было ничего… Он тогда и сам не думал о том, что когда-то женится, что когда-то свой народ придётся освобождать, вообще — ни о чём таком… Даже и не знал всей правды.       Адамай ждал там, где и условились. Сравнительно небольшое помещение на этаже брата: Амалия решила не мелочиться, так что его покои были прямо под их, и были довольно неплохие, на взгляд Юго. Для Адамая, по его же словам, даже избыточные, но, возможно, это лишь пока. Как быстро становится необходимо пространство, элиатроп вполне представлял, и если раньше дракону хватало только койки, и то сугубо необязательно, то ныне уже таким не обойдётся.       Как минимум из-за всего произошедшего.       «Он твой близнец, Юго, а значит, среди вашего народа первый после тебя и твой наследник как короля элиатропов. Мне сейчас — деверь, к тому же ты хочешь провести его своим советником. Он удержал Эфрима во время битвы. Просто гамаком не обойдётся. Насчёт комнат не переживайте оба, они пустуют уже давно».       Слова жены всплыли в памяти довольно быстро, едва только спустились по замысловатой лестнице. Энергия Адамая почувствовалась отчётливее, хотя сейчас тот и был далеко не в лучшей форме: сказывалось то, что ему приходилось кормить Юго. В любом случае, если и следующие кристаллы будут схожи по «качеству», а непредвиденные расходы будут редко, то Адамаю будет грозить остаться разве что средством на крайний случай.       Хотя вкус вакфу близнеца был восхитителен.       Юго едва заметно поморщился. По всей видимости, мысль, пришедшую в голову во время охоты на буйволков, придётся претворять в жизнь. Кристаллы позволят ему, скорее всего, вести относительно нормальную жизнь, вот только всё равно лёгкий мандраж голода и самого процесса поглощения из живого существа не давал покоя.       — Снова о чём-то задумался? — спросила Амалия. Юго немного замешкался с ответом — и не зря.       — Полагаю, о том, чтобы по ночам не просто шляться по пустым местам, а охотиться, — раздался голос Адамая. Тот вышел в коридор и призывно кивнул на комнату. — Заходите. Если и говорить, то хоть там, я сумел сделать защиту. Пускай и не такую, как в старой сокровищнице…       Юго кивнул и прошёл вслед за братом, дальше — Амалия. От того, что на «столовую» пустили ныне пустое, но всё же одно из помещений сокровищницы, он вчера даже успел испытать немного эмоций. С другой стороны, уже не помнил, какие именно.       — Юго, это так?       Вместо ответа на вопрос Амалии элиатроп лишь кивнул. Возможно, стоило поразиться, насколько усилилась связь близнецов после того, как Юго стал носителем шести дофусов. По словам Адамая, по эмоциям чувствовался послабее прежнего, хоть заметить по-прежнему можно… в то время как мысли стали в разы отчётливей. Сам элиатроп действительно ощущал эмоции близнеца и его мысли достаточно сильно, но обычно не придавал им значения. Просто фоновый шум. Если будет нужно — прислушается.       Жаль отчасти, что Амалия напрямую не может мысли понять.       — Это довольно опасно… Ты уверен?       — Достаточно, чтобы всерьёз раздумывать, — качнул головой Юго. В сравнительно небольшой комнате было где разместиться, но сегодня это для них — лишь точка старта. Можно и спокойно постоять. — Я не использую дофусы, но они усиливают меня, и я далеко не слаб сам по себе, так что могу справиться с практически любой тварью этого мира. Особенно если не надо никого защищать. Я всё равно ночью страдаю бездельем. Так смогу немного унять голод.       — Ты мог бы патрулировать границы, как пытаешься ныне, но всё же прав, мы тебя даже кристаллами кое-как прокормим, — вздохнул Адамай и переглянулся с Амалией. — Не в цене и близко вопрос, в количестве, куда мы столько спускаем. Королевству Садида банально не нужно столько энергоносителей, а сваливать на необходимость для элиатропов и их технологий мы не сможем. А кто-то вполне может начать заинтересоваться и копать.       — Полагаю, мне уже стоит начать интересоваться, сколько связанного со мной вы обсуждаете без меня. — Заметив, как переменились в лице, Юго добавил спокойным голосом: — Просто шучу.       — С тобой сейчас и не понять обычно… — проворчала Амалия. — Адамай, я с вами?       Дракон задумчиво смерил её взглядом.       — Не поверишь, вот только хотел спросить… Нам надо посетить два места, — резко начал он. — Скорее всего, первое растянется на несколько часов. Со вторым имеем все шансы обернуться быстро. И во второе тебе надо обязательно, первое же касается прежде всего Юго, даже не меня, я там просто проводник. Хотя и вреда тебе от того, что будешь рядом, не случится… Судя по тому, что ты свой распорядок разгрузила, решение ты приняла ещё вчера.       — А ты сомневался? — поинтересовалась она. У Юго почти что дёрнулся глаз.       И куда ещё собрался вести его брат, он не знал. Только понял, что это место как-то связано с Оропо и прочим. Насчёт второго знал ещё меньше, разве что если дело касается всех троих, то тут уже к делам государства в целом…       — Да нет, просто как-то странно, что никто здесь не остаётся, — пожал он плечами. Амалия приподняла бровь.       — Адамай, Юго. Не забывайте, что это вы можете телепортироваться. Для Мира Двенадцати не в новинку, если посол или даже правитель долго отсутствует из-за дел в путешествиях. Конечно, отец старался избегать ситуаций, когда дома нет никого, но система вполне налажена. Один день без нас выдержат… а ещё это будет проверкой для некоторых.       Элиатроп удовлетворённо кивнул. И, как бы то ни было, сегодня была свобода от аудиенций. От них он, признаться, успел устать, хотя казалось бы, ему это чувство в принципе не должно быть ведомо. Завтра по-прежнему принимают вдвоём, а вот на новую неделю расписание уже перекроили. Он пока не видел его, но доверял Амалии.       — Ладно. Возьмите за руки, мне так проще.       Юго, бросив взгляд на жену, только едва приподнял брови: а ведь она и правда оделась подходяще для похода. Адамай тем временем перекинул через плечо какую-то сумку и протянул им ладони.       Рука близнеца была шершавая и сухая. Кожа на ней — плотная. Драконья. Поразительно, как могут отличаться братья одного и того же рода: у Гругалораграна кожа была вполне человеческая. Всего несколько мгновений ожидания — и Юго позволил силе телепортации унести его далеко прочь.       Один раз моргнуть — и уже здание под толщей воды. Это элиатроп отметил машинально, прикинув по видению вакфу — и лишь потом посмотрел зрением и задумался.       — Это храм элиатропов? — спросила Амалия, осматриваясь. Адамай, почему-то замешкавшийся, покачал головой.       — Когда-то был им. Уже давно — не совсем. Идём, нам в тот зал. Я всё объясню. Это…       — … Гробница нашего дофуса, — закончил за него Юго. — Если повернуть направо — будет портал до Суфокии и Амакны. Налево — моя статуя. Позади — церемониальная зала. Если пройти вперёд, то будет помещение с книгами… и силуэтом парящего дофуса. За ним слева — библиотека. Направо — склад. А если пройти через него, то можно выйти через запасной вход, главный — около статуи… — Юго немного помолчал. — Почему я помню это?       У Адамая вырвался нервный смешок. Амалия же посмотрела тревожно, но промолчала.       — Тут только два варианта, братец… Или ты помнишь что-то из своей прошлой жизни, но тогда здесь не было твоей статуи… или же у тебя есть память элиотропов, вот только оба входа, что запасной, что главный, завалило слишком давно, даже Оропо не знал, что там. Он-то, Изначальную Эру заставший… Это действительно гробница нашего дофуса. Но раз Юго вспомнил, пойдём от другого зала…       — Погоди, Адамай. Амалия ничего не видит, — остановил близнеца элиатроп. — В обычном зрении здесь разве что на стены не наткнёшься.       Жена с небольшой заминкой кивнула, а Адамай со стоном хлопнул себя по лбу. Юго закатил глаза и вскинул руку, преобразуя волну энергии. Её здесь хватало, чтобы всё запустилось само, просто за долгие годы она рассеялась в воздухе. Но власть снова собрать её у него есть. Одно мгновение — будто сами стены вспыхнули холодным голубым светом.       Подводный храм исчезнувшего народа, принявшего некогда волю иного, ушедшего в забвение. Ныне же — сменились ролями. В принципе, скорее хорошо, чем нет, что храм сохранился. Пока что Юго не объяснял детям своего народа насчёт элиотропов, но однажды — придётся… Как минимум из-за того, что затронут в разговорах однажды тему, почему и куда уходил Адамай. Некоторые наверняка уже что-то знают от отца и от Чиби с Гругалом. Так что лучше объяснить самим, пока сами не додумались до чего-то…       — … Будто в склепе, — невольно вырвалось у Амалии, вглядевшейся в обстановку. Юго приподнял бровь.       — По-моему, более-менее обычная архитектура храмов уже моего периода, — он помассировал висок. — Что я несу?       — Несёшь ты память прошлой жизни сейчас, братец, — буркнул Адамай. — Не знаю, почему, но у тебя такое бывает время от времени. С самого… с самого возвращения из Некромира. Я сам практически не заставал, а вот перед детьми Эмруба ты уже не раз и не два так отличился. Они мне и донесли. В лёгком трепете всё ещё, что ты и правда тот король, что был в Исходе.       — А мне ты когда собирался сообщать эти чудесные сведения?       — Так а откуда мне было знать, что ты этого сам не понимаешь? У тебя в голове теперь такой ужас, что я в него лезть очень редко рискую сверх ощущений. Мне казалось, что ты понимаешь. — Вдруг Адамай помрачнел. — А вот с памятью элиотропов и для меня сюрприз. Ничего рассказать не хочешь?       Амалия закусила губу, и Юго вспомнил, что Оропо так-то сумел весьма неплохо по ней пройтись морально. В пер… во второй поцелуй с элиатропом она сначала вспомнила башню и всё, что произошло в ней. Невольно вспомнила — и это всё же у неё сильно отпечаталось в памяти…       — Нечего рассказывать, — покачал он головой. — В последний раз видел их, когда упал в обморок в Инглориуме. Оропо пытался убедить, что всё же они часть меня. С определённой точки зрения — не отрицаю. У них, скорее всего, в основе какие-то черты моей личности. Но они жили самостоятельной жизнью, а личность слишком сильно зависит от обстоятельств, чтобы считать нас тождественными. С тех пор — ничего. Возможно, увидел бы в Некромире… но мне просто не дали отключиться, — он ядовито усмехнулся. — В волосах матери вполне могла вмешаться её магия, коль мне в Инглориуме был не просто кошмар…. А позже я и не спал.       — Значит, их память просто может в тебе пробудиться… Причём так, что ты и не сразу поймёшь, — обречённо вздохнул Адамай. — Говорить тебе, чтобы следил за собой и отделял мысли, бесполезно?       — И так это делаю.       — Вот именно. И что ты нёс про архитектуру своего периода?..       Юго окинул взглядом храм. Сверху — окно, закрытое каким-то прозрачным материалом. Им же — несколько подобий светильников в полу и стенах. Тёмно-бирюзовый, с уклоном в синий, камень, чуть более светлые узоры на стенах и полу. Отсутствие дверей как таковых, вместо них — будто заслон дымкой. За одним что-то не так с энергией было, а за другим чувствовались остатки силы дофуса… Элиатроп сам не заметил, как облизнулся. Было вкусно.       Пускай и по своей сути ужасно.       — Это изначально был храм элиатропов. Посвящен не нашей матери конкретно, ибо это наше с тобой святилище. Но его возводили уже в моё царствование, и схожий стиль был у большинства новых храмов.       — В храме Инглориума часть мотивов схожа, — подала голос Амалия. — Но не так много. И он… более открытый? Не знаю, как выразиться.       — Это и должна была быть по факту крепость от незваных гостей, — с сочувствием посмотрел на неё Юго. — Это уже потом стала храмом для элиотропов…       Чисто по-человечески Амалии сочувствовать было впору. Она с самого начала знала, что он не обычный человек во всех смыслах, и всё же выбрала связать свою жизнь с ним… Но порой подобное пробуждалось слишком сильно.       Понять бы, что она сама думает. Когда друг, любимый и ныне муж, знакомый с юности, с которым некогда спокойно вместе веселились и просто жили, всё чаще показывает следы того, что родом из додревних времён. И не просто родом — отчасти так и живёт в них ныне.       Раньше Юго пугало, когда такое пробивалось. К счастью, было сравнительно редко — но достаточно, чтобы порой осознавать. Когда, казалось бы, ничего особенного не произошло, сказал что-то по мелочи. А потом по реакции других доходит, что знать-то и в принципе не мог… В мальчишке из Емельки, счастливо живущем со своими братьями, порой просыпались отголоски того короля элиатропов, каким он некогда был.       Судя по тому, как и когда просыпались — не был он просто беззаботным странником, на которого вдруг ответственность свалилась… Иначе б чаще вспоминал в приключениях да походах с Адамаем. А не в ссорах и спорах, когда злился настолько, что даже уже не кричал, лишь шипел.       Как стало в последние два года дело, Юго не знал. По словам Руэля — ещё хуже, чем было. А ведь элиатроп незадолго до той ссоры с Адамаем уже всерьёз раздумывал прийти в Эмруб, чтобы хотя б узнать, что с ним такое.       Что сталось теперь, выяснить только предстоит. Юго не сомневался, что нынешний случай у него не первый: сам он не замечал, когда срывался. Вот только… уже было всё равно. Всё то же странное спокойствие, которое затопило после окончательного осознания, что его обратили — сколько угодно раз не до конца, но своей цели добились. Ныне было просто всё равно. Разве что любопытно, а не выйдет ли это как-то обернуть на пользу. В конце концов, опыт бытия королём элиатропов ему сейчас не помешает. С другой стороны… тогда он правил народом, который был единственным на планете. Слишком религиозным, чтобы задумываться над догмами. Неистово верившим в Богиню, которая ныне бросила. Да и тогда после долгих странствий длиной в поколение отмечал он, что уже верят куда меньше… При том, что ныне казались верующие фанатиками. Хорошо, с определённой точки зрения, что дети успели разочароваться сполна. И так хватает у них проблем в интеграции.       Так что любой опыт, и тем более тот, стоило воспринимать осторожно…       — Постой, Адамай. Ты говорил, что у меня это появилось после возвращения из Некромира, так?       Дракон, уже было направившийся к одному из заслонов, обернулся и кивнул. Амалия его слова только подтвердила:       — Мы с тобой в последние годы не общались часто, так что не сравню… Но тебя иногда могло несколько раз за день в последнее время занести. Иногда затишье было, как в последние дни… Да и то не знаю, — она махнула рукой. — Оттуда и ассоциации могут идти без конкретных воспоминаний.       Юго медленно кивнул.       — При том, что чем дальше, тем больше я в принципе заговаривался даже в прошлые годы жизни. А за последние пару лет изрядно напугал Руэля. Адамай, ты, скорее всего, просто подзабыл за то время, пока не был со мной. У Оропо, думаю, такая проблема с чужой памятью была даже хуже, чем у меня ныне, вот у тебя в воспоминаниях и поблекло. Но я и раньше иногда «проваливался».       — В отдельных фразах, а не их череде подряд. И когда себя одёргивал, снова тебя не несло. Хотя, — брат вздохнул, — возможно, всё это и к лучшему. Вдруг вспомнишь что-то полезное, а воспоминания в любом случае эмоции за собой тянут.       — Верно. — Юго в пару шагов оказался около близнеца, прямо перед дымкой. — Позволишь пройти?       Дракон посторонился, пропуская, и элиатроп пересёк нематериальную границу.       А затем, приглядевшись, едва не усмехнулся.       Надо же.              Его статуя была весьма узнаваема. Для того, кто видел его в таком виде, или хотя бы узрел голограмму Зинита: изображён в ней был старик. Всё достаточно условно, но при этом… его шапка, его одежды. Бороду вот сам по себе не носил, только…       — А… откуда борода?       Вопрос Амалии мог бы повеселить. Или озадачить. Юго же просто прислушался к шелесту былого, гудевшему всё заметнее с первой секунды захода в храм.       — Потому что это мой храм, мой и Адамая. Коридоры с его частью завалены, похоже…Статую делали с изображений времён войны с мехазмами. — Элиатроп усмехнулся. — Похоже, я тогда сильно постарел… Пускай и, судя по памяти, смог оправиться в пути. Чтобы затем вновь стать стариком после последнего боя с Килби. Есть о чём поразмышлять насчёт моего взросления.       — Не начинай. Успеем поговорить, — поморщился Адамай. Юго пожал плечами: ему ныне особого дела не было. Он знал, что не постареет — во всяком случае, пока не отчается насколько, что едва будет хотеть жить, — и теперь с мороком выглядел вполне на свой возраст. Без него… условно тоже, с поправкой на внешний вид некрома. Его уже сложно воспринимать «мелким сопляком», разве что «выскочкой», переговоры с кем-либо вести будет проще, да и проблемы в отношениях с Амалией разрешились, уступив место другим.       — Как скажешь.       Юго внимательно посмотрел на статую. Приподнял бровь в немом вопросе, адресованном в никуда: в видении вакфу та ощущалась странно. Как одно из тех помещений, что его так увлекло ещё в коридоре. Второе, очевидно, бывшая комната дофуса. А вот здесь…       — Оропо говорил, что они ничего не знали об «отце», — с лёгкой ленцой припомнил элиатроп. — Лгал?       — Они о тебе предполагали и нашли больше, чем мы сами лет в двенадцать знали, — болезненно усмехнулся Адамай. — Сохранились их богословные книги, я покажу. Ты не оставлял никаких заповедей и редко откликался на молитвы, но… Оропо дико упрямился, но всё же признал, что до девятсот шестьдесят девятого года дело было весьма неплохо. И что порой будто впрямь отзывались на зов.       Девятьсот шестьдесят девятого… Года их рождения. Достаточно необычно, чтобы не посчитать это совпадением. Он слышал, когда взывали, из дофуса? С одной стороны, в таком состоянии сложно влиять на материальный мир… С другой же, он дитя богов.       — Позволь угадать. После нашего с тобой рождения элиотропы стали чаще умирать, будто их специально косили. Новых появлялось всё меньше, пока в один момент не перестали воплощаться вовсе. Не удивлюсь, если последний воплотившийся был до восемьдесят первого. И… предпоследний из живших погиб в тот час, когда я активировал дофусы?       Адамай без слов кивнул. Амалия слегка побледнела: похоже, смогла понять, к чему клонит Юго.       По всей видимости, элиотропов питала его сила. Усиленная дофусами, многократно — но именно его фрагменты души ли, просто ли памяти легли в основу.       Из дофуса можно влиять на мир, Шинономе доказала. Степень влияния… Слишком мало сведений, чтобы определиться. Но ему поклонялись, как богу. Возможно, что даже дофус из-за этого восстанавливался быстрее. И, зная себя, король элиатропов предполагал, что пытался бы как-то ответить тем, за кого оказался, пусть и невольно, в ответе.       Но с рождения пружина начала раскручиваться. Сила — возвращаться к нему. Если припомнить, то с годами характер становился поярче. Ненамного, но заметно. Особенно в промежуток между пробуждением сил и битвой с Огрестом. Без спору, там произошло слишком много того, что могло повлиять на нрав… Да только прав был в чём-то Килби, как некогда сказал. Слишком стары они все, чтобы меняться сами по себе заметно.       Хотя при этом всё же сказал, что не узнаёт, когда Юго на него с кулаками набросился… Может, и впрямь что-то переменилось достаточно. Стоит обдумать. Сравнить.       Но прежде…       Юго подошёл на расстояние вытянутой руки к статуе. Вгляделся.       Он помнил, как к ней подходили элиотропы. Кто-то просил помощи или совета, кто-то просто делился жизнью. Иные выговаривались. Он пытался отвечать.       И его питали их благодарные молитвы.       Последний из элиотропов погиб месяц — и одновременно почти год назад. Но его народ молился здесь долгие века.       Они звали его Королём-Богом.       А значит…       Хватит бегать.       Юго прикоснулся к статуе. И рассмеялся.       Дыхание силы освежало так, что он снова чувствовал себя живым.       Он наконец-то снова един.

***

      Юго задумчиво листал книги элиотропов. Иногда застывал, будто обдумывая какие-то страницы. Порой усмехался в ответ своим мыслям.       Адамаю же было откровенно страшно.       Каково Амалии, думать и вовсе не хотел. Но придётся. Сам поддался на уговоры её, уважил её право знать — в конце концов, она выбрала связать судьбу с его близнецом — даже догадываясь, что легко всё не будет.       — Ты как? — едва слышно прошептал он, убедившись, что Юго снова погрузился в мысли. С ним такое в последнее время было частенько. Не терял связи с реальностью, но при этом был слишком поглощён раздумьями, чтобы реагировать на каждый шорох.       Брат пытался сохранить эмоции. Пытался. Когда понимал, что надо поддержать или помочь — пусть не лучшими порой фразами, но обращался к людям. К Амалии и вовсе относился внимательнее вдвойне. Захваченный же мыслями? Отреагирует не раньше, чем окончательно очнётся.       А из-за творящегося в храме это могло затянуться…       — Нормально, — качнула головой Амалия, хотя Адамай и так видел, как стекают капли пота, а она сама часто где-то присаживается. Храм был расположен слишком глубоко под толщей воды, чтобы это не влияло… и при этом до сих пор обладал энергией. Такой, что обычным людям здесь становилось порой дурно, Оропо рассказывал истории, как находило настроение… — Больше волнуюсь за Юго.       — Ему-то физически как раз сейчас и неплохо, — пробормотал дракон, сам слабо веря в то, что говорит. Но факт оставался фактом — даже голод, постоянно чувствующийся от близнеца, сейчас почти утих.       Зрелище до сих пор стояло у Адамая перед глазами. Как Юго вдруг усмехнулся, прикоснулся к собственной статуе. Вспышку, ослепившую что глаза, что видение вакфу. Силуэт Короля-Бога, как его описывал Оропо, над статуей… влившийся в близнеца. А тот в ответ рассмеялся.       Искренне, чисто, легко. И при этом — ненормально. Ненормально, потому что слишком обыденно. Слишком много странного произошло за последнее время…       А следом близнец обернулся. Глаза сияли голубым, как и узоры на теле, видные из-под одежды. Пока вокруг него витала яркими широкими лентами вакфу.       Её было столько, что Адамай едва устоял на ногах, Амалии пришлось схватиться за стену.       И дракон испугался. Чего — понять не мог. Юго уже доказал не раз, что может держать себя в руках, что не будет вредить им осознанно, да и неосознанно — тоже едва ли сумеет… Но слишком чуждым в тот миг показался тот, кто должен был бы быть ближе всех.       Но несколько мгновений — всё погасло. Даже морок снесло. Когда вслед за небесной синевой глаза затопил пурпур, стало на мгновение жутко… Но себе Адамай мог признаться — так было даже спокойнее.       Привык. Привык, что близнец выглядит практически ходячим мертвецом. Так он, по крайней мере, знал, чего ждать. Когда же метки вспыхивали вакфу… На памяти Адамая ничего хорошего это не обещало. Что с Юго, что с Оропо.       — И охота тебе мазохизмом заниматься? — вспомнив кое-что, спросил дракон у Амалии. — Тебе ведь самой от его внешности некомфортно.       Может, слишком напоминает о некромах, с которыми она сражалась лицом к лицу. О смерти Арманда. А может, ей просто непривычно видеть давно знакомого человека, которого любит, таким.       И при этом, когда Юго было собрался накинуть морок, его отговорила. Сказала, что лучше перед возвращением, а пока пусть не тратит силы.       Брат, судя по лицу, что-то понял, но возражать не стал. Он в принципе стал куда чаще относиться к поступкам людей так, будто они простят — их проблемы. Отчасти оправданный подход, но близнеца отличала хорошая эмпатия…       Впрочем, он и до этого порой вёл себя так же. Но слишком редко, чтобы тогда внимание обращать. Только теперь, пытаясь соотнести прошлое и настоящее, Адамай находил параллели. И отчасти успокаивался.       Даже сейчас, когда в Юго говорили прошлые жизни и память элиотропов… дракон, по крайней мере, сумел убедить себя, что главное в близнеце осталось неизменным.       К тому же он не собирался отказываться от своих мыслей. Брат пережил слишком много за короткий срок. Появление матери, её шедевральное выступление перед правителями, нападение некромов на родной дом и на королевство Садида… Уже есть, от чего занервничать. Ещё и сам Адамай своим уходом для того, чтобы собрать дофусы и разобраться в себе, подлил масла в огонь. О самом своём поступке дракон не жалел. Нужно было время, чтобы хоть что-то обдумать спокойно, а не в круговороте событий. И тем более нельзя было оставлять дофусы на откуп матери и Норе с Килби: почему-то сомнений, что те поспешили бы их прибрать к рукам, не было. Даже не сколько всем троим, сколько женской части семейки. Юго? Адамай знал, что натворить близнец мог что угодно. Но желать будет при этом добра, так что с этим ещё можно как-то справиться. Даже если проконтролировать. Килби… С ним было сложнее, он был слишком себе на уме, да и злость с обидой за сотворённое в прошлое появление в белом драконе говорили с лихвой. Но Килби был хотя бы злом знакомым. Да и то, как он смотрел на мать во время её стонов, что её никто, кроме него, не помнит… Не подделать такое.       Предложи Юго в Некромире отдать дофусы Норе — и Адамай бы насильно всучил их самому близнецу. Тот тоже умел открывать врата между мирами. Просто не хотел вспоминать.       Так испугался ссоры перед Огрестом, что был готов вовсе отречься от силы… Сейчас это виделось столь ясно, что дракон иногда порывался истерически рассмеяться. Он тоже поддался схожему страху. Потому не использовал дофусы, даже когда было нужно.       Вряд ли сможет использовать и сейчас.       В любом случае… Ещё до Некромира у Юго забот хватало вполне себе. С той же битвы с Оропо прошло совсем мало времени, а Адамай не понаслышке знал, как умел ездить по мозгам погибший элиотроп. Брат ещё и вдобавок в принципе узнал, что был кому-то богом… Было с чего заистерить, да только кто б им всем времени на передышку дал?       А потом Юго пытали. Несколько часов, не жалея, по кругу. Давя на разум. Адамай едва чувствовал по перекрытой связи — и то бросало в дрожь. И следом… Смена сути, внешнего вида, необходимость идти против матери и вступать в бой.       Адамай надеялся, куда больше чтобы себя успокоить — но искренне. Что брата просто переклинило тогда, поэтому эмоции ныне приглушённые. Что в глубине души он такой же, как прежде, просто заковал сам себя в доспехи, из которых теперь вылезти не может.       Скорее правда, чем нет. Ведь до сих пор Юго порой проявлял живые чувства, и даже осознанно всё действовал, исходя из них.       И так похоже на ложь. Ведь суть определённо влияла: не будь этого, не походил бы близнец на себя прежнего больше всего в голоде…       Дракон так ушёл в свои мысли, что едва не забыл о том, что спрашивал о чём-то Амалию.       А вот та, похоже, просто раздумывала.       — Это всё ещё он. Тот человек, которым я дорожу и которого полюбила, — тихо ответила она. — Просто ещё одна его сторона. И мне надо её принять.       Адамай вздохнул. Вот не было сложностей, угораздило брата взаимно влюбиться в принцессу, а ныне королеву садида… Хотя он был благодарен, что сейчас Амалия была рядом.       Оскалился бы раньше в лицо тому, кто сказал бы, что она станет одной из тех немногих, с кем мог тревогами поделиться. А ныне вот к чему пришли, пусть и не без сложностей. Верно брат сказал, что общее дело объединяет… Он не был уверен, что удержал бы брата, не попроси его садида остаться.       Юго ведь и правда хотел уйти. Дракон чувствовал это, когда тот раскрыл правду, и позже брат едва ли не прямо сказал. В разговоре с Амалией — даже скрывать не стал. Конечно, Адамай знал, на что давить, чтобы свой перфоманс близнец не осуществил… Но удержал бы ли его ментально? Им пришлось бы куда-то деваться с элиатропами, бороться в одиночку. Отчасти было бы проще, но… брату было бы слишком легко ещё глубже закрыться в себе.       А сейчас он хоть хочет вернуться в прежнее состояние. Не горит этим, но хочет — «тогда было проще». Уже хоть что-то.       — Ты сейчас про его некромство или про то, что он ещё элиотропам бог?       — Всё сразу. Хотя я нервничаю, тут честно скажу… — у неё вырвался смешок, причём так, что Юго даже оторвался от одной из книг и вопросительно посмотрел на них. Адамай только рукой махнул, и брат вскоре вернулся к чтиву. Судя по тому, как шевелились губы, то ли опять заговаривался, то ли просто раздумывал о чём-то полувслух. — Он о прошлом раньше часто говорил?       — Не очень. Но чаще меня.       Насколько это нормально, Адамай не знал. Судя по словам Фаэриса — не слишком. Даже не то, сколько Юго заговаривался, а что дракон — меньше. Обычно именно у них заслон между жизнями был слабее и прошлое просачивалось. Конечно, отмечены прикосновением Богини были прежде всего элиатропы, драконы не от неё внимания удостоились… Но всё же если не рассматривать всякие случаи вроде Короля-Пророка, драконы вспоминали проще.       Вот не может брат без приключений!       Зараза любимая…       Адамай глубоко вдохнул.       — Если начитался, я покажу оставшуюся часть храма, — обратился он к Юго. — Сможешь сюда приходить сам, когда захочешь. У нас ещё одна остановка есть.       Тот легко телекинезом перенёс все книги на места, в очередной раз вызвав у дракона мысли о том, что с некоторыми способностями братец управляется возмутительно легко. Это было так похоже на детское бурчание, что Адамай едва не улыбнулся.       Да и Юго, уловив мысль, хмыкнул в ответ. Следом, впрочем, тему сменил.       — Как бы то ни было, всё это связано со мной, — он махнул рукой, обозначая весь храм. — И с учётом моего общего состояния… стоит выяснить, как на меня влияют следы этого. Остаточная сила была приятной.       От того, как близнец облизнулся, настроение у дракона отнюдь не поднялось. Но всё, что ему оставалось — только смириться. К тому же…       Слишком произошедшее напоминало то, о чём некогда предупреждал Оропо.       «Однажды Юго… или я, коль у меня всё выйдет, перестанет бегать. Мертвецы не шепчут молитвы, и наследие Короля-Бога станет единым с ним».       Тогда Адамай слабо понял, что элиотроп имел в виду. Сейчас… Сейчас тоже хватало вопросов, но хоть немного стало яснее: будь кто-то из творений Юго жив, молитвы бы по-прежнему поддерживали отдельный образ, не давая слиться окончательно. Пускай к силе близнец и смог бы, пожалуй, потянуться, имей на то желание: в конце концов, божественной силой мог пользоваться Тристепан со его потомством и Голтард. И при этом по-прежнему существует именно образ Иопа, что порой является двенадцатианам. Изучать вопрос в Братстве Забытых было и интересно, пожалуй.       Адамай не разговаривал ещё толком с Амалией и Юго на эту тему. О том, как провёл те полтора года и особенно — последние дни. Успел с другими словами перемолвиться… и сам наконец понять. Натворил — будь здоров. Натворил собственными руками, и на Оропо спихивать нечего. Но это всё же часть его жизни, и оказавшая заметное влияние на него. Отрекаться он не будет.       — Приятной… У тебя буквально божественный образ с той статуи воплотился, прежде чем тебя в войти, — буркнул Адамай, догадываясь, насколько внимателен был близнец. — Скажешь, не заметил?       Ответом был лёгкий смех.       — Не заметил.       — Так куда ты собирался отвести нас дальше, Адамай? — поторопила его Амалия, и винить её за это было б глупо: сам вспоминал, что обычным людям здесь даже дышать тяжеловато…       Только вот и самому надо немного собраться с силами. Дракон немного замешкался с ответом. А потом решил.       — Как прибудем, скажу. Но мы все трое там уже были.       Юго и Амалия недовольно переглянулись друг с другом, а затем вперились в него взглядом так, что у дракона едва не вырвался нервный смешок. Иногда эти двое были весьма похожи. Даже если близнец специально дурачится в подражание жене, его всё равно не заставить делать то, что не хочет. Вот в чём-чём, а в искусстве саботажа Адамаю было чему у братца поучиться… Опять куда-то мысли не туда пошли.       Куда угодно забрести готовы, только б не возвращаться даже в памяти туда.       Но…       Должен показать им.       Просто по совести должен. Всё равно бы пришлось туда с Юго наведаться, даже пойди всё по иному варианту и восстанавливай они элиатропов сами…       — Возьмите за руки, — решительно произнёс Адамай, и брат с невесткой молча повиновались.       У Амалии ладонь немного вспотела. От волнений и не мудрено. У Юго — хватка сухая и крепкая. Всё же и впрямь не только изменил суть — вырос близнец.       Пронестись вспышкой энергии по потокам на сей раз оказалось сложнее. Но… единственное, в чём это выразилось — дёрнулся по прибытию. Близнец понял даже раньше, чем сам Адамай сообразил, и поддержал под локоть.       — Осторожней. Ты тяжелый, поднимать неудобно будет. Даже телекинезом.       — Сам ныне тот ещё… кабанчик, — вымученно улыбнулся дракон. В ответ — фырк.       — Если только сушёный, — ровным голосом следом произнёс Юго и окинул взглядом место, куда перенёс их Адамай. — А неплохо, братец… Зря, полагаю, с тобой шутили, что у драконов из имущества одна туника.       Горы золотых монет, валяются отдельные драгоценные камни. То тут, то там — вещи. Часть — просто редкие людские поделки, ценящие слишком высоко даже в этом полуразрушенном мире. Что-то — артефакты, хранящие в себе интересную магию. Где-то были книги… Адамай украдкой надеялся, что получится отыскать что-то полезное к случаю Юго.       На острове Ома было слишком много сокрыто.       — А я ведь тогда и не задумалась даже… — дрогнувшим голосом произнесла Амалия. — Сколько здесь было…       — Гругалорагран, может, и был без памяти, — Адамай вымученно улыбнулся, — но не хотел, чтобы мы с Юго в чём-то нуждались, как и наш народ, если сумеем найти их. Это всё — наше наследство. Именно наше, даже не мелких, хотя и им доля определённая точно полагается.       Наставник в своё время выражался весьма понятно насчёт того, кому оставит всё это. Из памяти изгладилось… Белый дракон тогда просто не понимал ценности этих глупых кругляшков из металла, который даже на оружие и инструменты толком не пустишь: тяжёлый и мягкий слишком. Думал, может, хоть братец порадуется и получится его при встрече удивить… Да только потеря наставника вынесла из памяти волной абсолютно всё.       — Так что да. Это остров Ома, — справившись с комком в горле, кое-как выдавил дракон. — И Юго тебе, Амалия, достался вовсе не голозадый.       — Полагаю, стоит ответить, что как раз штаны на мне после Торосса и остались самые целые из всего, — отозвался близнец, подходя к одной из гор золота. Взял одну из монет, задумчиво повертел в руках. — Даже с учётом инфляции и если здесь только самое мелкое достоинство… что не так, ибо они другого цвета и даже у меня в руках номинал в пятёрку… здесь богатств не меньше, чем у Руэля… было. А у него, уж извини за прямоту, Амалия, дела шли явно получше, чем у нас в казне.       Дракон вспомнил, как Юго методично перечислял методы воздействия на воров зелёному вконец казначею и порадовался, что братец сумел немного чувства юмора оставить при себе. А внимателен стал даже больше.       — Это… Адамай, почему ты… — с трудом справляясь со словами, попыталась спросить Амалия. Дракон махнул рукой.       — Почему и тебе показал? Ну, вообще-то ты с моим близнецом в браке уже полмесяца, если не заметила, и наш народ на землях твоего квартируется. И на него уходят средства. И будут уходить больше. Нам нужно это наследство, и поскольку именно ты королева садида, то сейчас стоишь выше моего братца, как ни странно. Соответственно, и надо оно прежде всего тебе.       — Для того, чтобы встали вровень, надо уже и самим элиатропам на вашу культуру заметно влиять, в том числе и делами, — отозвался Юго. — Не думаю, что часть планов по расширению и наращиванию влияния придётся тебе не по вкусу, но сам факт. Или мой народ придатком к твоему станет, или придётся как-то менять королевство. Думал с тобой как раз поговорить об этом на днях, чтобы мы определились с дальнейшей стратегией.       — Меня позвать не забудьте, — махнул рукой Адамай, — или хотя бы сообщить о результатах разговора.       — Такое лучше всем вместе обсуждать, — немного резковато ответила Амалия и вздохнула. — Мысли верные… И обсудить действительно надо. Сегодня? Свободен весь день.       Однако Юго, внезапно, покачал головой.       — Отдохни, — мягко произнёс он. — Вы с Адамаем меня прикрыли, когда я в Емельку ходил, теперь и мне чем-то помочь надо. Это дело вполне и подождёт, а у тебя, — он попытался улыбнуться, — слишком мало спокойных дней. К тому же у меня свободно время только до часов четырёх, а потом всё как раз по расписанию. Смогу ещё и твои дела взять.       Дракон в ответ закатил глаза: предприимчивость брата порой могла позабавить. Да и нежелание впустую тратить время… Но что он пытался, хоть и так, заботиться о жене, радовало. Кто-кто, а Адамай прекрасно знал, что свадьбу два голубка в итоге сыграли по расчёту. Это, может, Евангелина та же думает, как прекрасно они после стольких лет смогли соединиться, принять чувства друг друга… Вот только у одного остался после «изменения» пшик от них, посттравматический стресс и желание сдохнуть вдали ото всех. А вторая подряд похоронила отца и брата, даже не успев прореветься, отлично помнила, как по её чувствам в башне Оропо потоптались и при этом должна была вести разорённое некромами королевство. Наверняка и ещё можно было что-то найти, те же кошмары её мучили время от времени, но ей в голову Адамай уже залезть не мог. Юго обычно не уходил до того, как она уснёт, но и подсматривать дракону в такие моменты не слишком давал. Не больно-то и хотелось…       В любом случае, им было откровенно не до того, чтобы в вечной любви клясться неистово.       — Если что-то потребуется, сразу зови, — слабо улыбнулась Амалия в ответ Юго. — И, смотрю, ты уже прямо активно решил за дела приняться?..       — Надо ведь когда-то начинать, — пожал он плечами. — Почему не сейчас.       Он, не задумавшись, подошёл ближе к Амалии… Когда та едва заметно сглотнула, остановился ненадолго, но в итоге встал в полушаге от неё. Садида, в свою очередь, отводить взгляд не стала.       Хотя самого Адамая нет-нет, да и подмывало покоситься куда-нибудь в сторону.       Слишком, слишком было больно смотреть на то, что стало с братом, если помнить, каким он был… Амалия же… Похоже, решила принять до конца. А Юго и рад её подначить. Что он просто забылся в своё состоянии, дракону откровенно не верилось.       — Ну и хорошо… — тихо произнесла садида и взяла его за руку. Их пальцы переплелись, и Адамай с огромным трудом удержался от какого-то язвительного комментария.       Даром что настроения язвить не было. В принципе будто внутри перегорел. Одна усталость осталась. Примерно так себя Юго ныне постоянно ощущал, только даже усталость не до конца осознавая…       Богиня и Дракон!.. Адамай едва не охнул, осознав то, что Амалия поняла заметно раньше него.       Юго предложил что-то делать глобальное. Не по инерции разгребать королевство, не по мелочи пытаться адаптировать элиатропов. Именно что-то серьёзное и что-то, по чему уже имеет идеи и мысли. Вызов.       Когда дракон всё ещё боялся утром однажды проснуться и почувствовать другой конец связи далеко за пределами мира, потому что близнец всё же действительно считал себя опасным. Да и попытку смерти выходом был готов принять.       Вот только будущий самоубийца планы на глобальное будущее не строит.       А значит, хоть немного, но Юго наконец пришёл в себя. Неужто и впрямь поход в Емельку помог?..       Адамай был бы рад. Признаться, постоянно волноваться за брата и ощущать себя одним из тягловых индюдраков, что пытаются его обратно в жизнь утащить, было не лучшим чувством.       — Ага, голубки, поговорим как-нибудь, — махнул он рукой, специально подначив обоих. Может, ныне ими и двигали попытки разобраться друг с другом прежде всего как с коллегами и друзьями… но были-то они до всей этой беды ещё и влюблёнными. Не самыми лучшими, но всё же. Как у соправителей у них дела пока сносно идут, так пусть хоть попытаются и с другими чувствами однажды разобраться. — Предлагаю завтрашний вечер, часов в девять. Как раз ещё у меня остатки бодрости сохранятся и вроде ничего серьёзного не запланировано.       Юго в ответ кивнул, но следом перевёл задумчивый взгляд на Амалию. Энергетические узоры по-прежнему горели ярко, но глаза уже не затапливало целиком… Или Юго всё же сам их погасил, чтобы жене было проще? Радужка оставалась пурпурной и будто слабо светилась изнутри, но взгляд и впрямь был поближе к человеческому.       В таком варианте было заметно, что «морок» близнеца — и впрямь просто маскировка. Все черты были ровно такие же, но вакфу будто смягчала их, заодно напитывая здоровьем. Сейчас прямо иссушенной мумией Юго не выглядел, а вот голодавшим долго — вполне, с поправкой на цвет кожи. А ведь на деле-то даже загорелый немного был.       — Всё это богатство, конечно, хорошо… — медленно произнёс брат, — но дело не так просто.       Дракон вопросительно посмотрел на него и Амалию.       — Объясните.       — Между королевствами плата нередко через векселя, ценные бумаги и просто чеки, — вздохнула садида. — Наличного расчёта хватает, но он используется далеко не всегда. А это всё… исключительно материально.       — И это тоже, но оно решаемо, — заметил Юго, поняв, что Адамай сразу принялся думать на ту тему. — Вопрос легализации в другом. Это всё не взялось из ниоткуда, Гругал всё это забирал.       — Поэтому вариант просто объявить всё нашим с тобой наследством и всех недовольных слать лесом может не пройти? — сообразил дракон. Элиатроп кивнул.       — Верно. Камы отследить сложно, и с ними вопросов меньше всего. Со всем иным — уже дело хуже. Вполне могут всякие недовольные наследники объявиться и начать вопить, что это принадлежало их роду, пока их вероломно, — Юго будто бы забавляло это предположение, — не ограбил злобный чёрный дракон. С точки зрения законов шансы отбиться есть, большую часть всего этого забрали слишком давно, чтобы на это нельзя было сослаться в ответных претензиях. Исковая давность, так сказать… Вот только есть ещё тварь под названием «общественное мнение». Могут начать на него давить, а из-за нас с тобой и элиатропов королевство Садида явно хлебнёт лиха.       Адамай коротко и зло выдохнул. Он не знал, сам ли брат додумался или же пробудил… Но в любом случае дракону не хотелось признавать, что вскользь оборонённые насмешливые слова Оропо имеют под собой основу. Да только Юго сподобился объяснить.       — И при этом «возвращение на родину» будут использовать, только когда это им самим выгоднее, — поморщился дракон, мрачно заканчивая мысль брата. — А что наследие нашего народа разграблено много лет, будто бы ничего не значит.       — Нам и так придётся спорить со всеми.       Адамай и Юго синхронно повернули головы к Амалии. Выражение её лица было далеко от счастливого. Скорее решительное. Плотно сжала губы, вскинула подбородок и смотрит так, будто готова поспорить не то что со всеми — с теми, кто ей дорог. Оно куда тяжелее, Адамай знает…       Пожалуй, белый дракон мог понять, почему однажды брат обмолвился вслед за погибшим давно Гругалораграном Извечным, что у Амалии душа королевы садида.       — Я не знаю, о чём думал Юго, — медленно произнесла она, начав пояснять, — и я не знаю, чего желал мой отец, когда говорил, что готов принять элиатропов. Но если ваш народ действительно возвращается в этот мир, действительно не будет в королевстве Садида приживалами… Это очень сильно изменит расстановку сил в мире. И довольны будут отнюдь не все. Так что… так или иначе, мы будем спорить со всеми, — она качнула головой, — и лишние камы ничего не изменят.       Юго хмыкнул, вспомнив о чём-то своём после слов Амалии, но развивать тему не стал. Адамай подозревал, что близнец просто решил подождать завтрашнего разговора. Впрочем, может, и к лучшему…       — До той поры надо подготовиться и нарастить силы, — пожал он плечами. — Амалия, есть ли проблема, если вместо того, чтобы расплачиваться напрямую этим богатством, использовать его для компенсации расходов? Скажем, возвращать аналогичную сумму в казну, когда после сделки какой что-то серьёзно проседает? Такое, конечно, тоже вызовет вопросы, но меньше, и можно будет до поры до времени игнорировать. И ссылаться при необходимости на наше наследство, как Ад и предложил.       — В таком варианте… может и пройти, — с заминкой ответила она, и Юго удовлетворённо кивнул.       Адамай прикрыл глаза. Казалось странным, но… иногда ему казалось, что Юго и был для подобного рождён. Не просто весёлый сорвиголова. Был некогда и правителем… Знать, каким королём был близнец, белый дракон не мог: слишком слаба память былого, чтобы что-то спрашивать у неё. Но что-то видел и сейчас. Брат действительно пытался вникать, думать. Даже в пору до всего, до их ссоры обычно говорил здраво. Трусливо порой, опасливо — и всё же здраво, заставляя дракона скрипеть зубами от того, что ответить не может. И сейчас, вопреки трудностям, неудобству, собственному состоянию… Юго будто чувствовал азарт от всего, вызов ему. Который принять желал.       Не лучшее качество, но брат умел и остановиться.       Как там про них Килби говорил? «Вечные искатели приключений и острых ощущений»?.. Как легко понятия подменить, если сам хочешь…       — … Однако мне интересно кое-что, — спокойным голосом произнёс Юго, «невзначай» вырывая дракона из дум. И что-то сразу помогло ему понять, что вопрос едва ли придётся по нраву. — Адамай, ты знал об этом наследстве куда больше меня. Однако, как и я, о нём банально не помнил. Мы не приходили сюда все прошлые годы. Почему же ты вспомнил сейчас?       Ответ Юго и так знает. Немудрено додуматься. Но хочет услышать, что скажет Адамай… потому и спрашивает вслух, при Амалии, уже не затерять вопрос в недрах связи. Можно, конечно, просто махнуть рукой и ничего не объяснять… Да только белый дракон давно для себя всё решил.       — Показал Оропо, — коротко ответил Адамай. — В первые месяцы после того, как я пришёл в Братство Забытых. Он забрал что-то отсюда, но что, как и куда дел — уже не выясним, если только ты, Юго, не вспомнишь. По его словам — забрал немного. И… у вас двоих может быть какое угодно отношение, но эти полтора года были частью моей жизни, не самой лучшей, но я от них отрекаться не стану. Слишком сильно повлияли на меня.       — Тебя никто отрекаться и не заставляет, — качнул головой Юго. — Что же… Осмотримся здесь, затем я возвращаюсь в королевство. Амалия, ты со мной, или будешь вместе с Адамаем смотреть бумажные источники?       Дракон чуть поморщился. Он не слишком любил копаться в бумагах, и у Оропо в своё время так и не получилось заставить. Но здесь — ситуация иная. Не от чьей-то прихоти он решил заняться этим.       Если существует хоть призрачный шанс вытащить близнеца из его состояния — он им воспользуется.       — Я не знаю элиатропского, — покачала головой Амалия. — Не уверена, что от меня здесь будет польза.       — Но и возвращаться в королевство ты при этом сейчас не особо хочешь, — кивнул Юго и повернулся к Адамаю. — Хорошо. Во-первых, ты ведь будешь ещё в другие дни искать здесь и в храме? Чисто физически там всё не просмотреть за один день.       — Конечно. Да и не сомневаюсь, что ты тоже туда будешь приходить иногда. Клонишь к тому, чтобы на сегодня уже сделанным и ограничился?       — Почти. У тебя хорошие способности к телепортации, брат мой. Просто осмотрись и найди разделы, с которых начать стоит, обсудишь с Амалией и со мной. Потом — можете оба или вернуться в королевство, или же попытаться где-то тихо развеяться, а вечером уже придёте. Вам отдых не помешает.       «Амалия вряд ли сейчас сможет спокойно расслабиться в месте, где к ней в любой момент могут подойти по поводу её долга и где совсем недавно похоронила отца и брата», — раздался в голове голос Юго, и Адамай едва удержался, чтобы не поморщиться. Выбора ему, по большей части, и не оставили. Он не то чтобы был против… просто не любил, когда его загоняют в ловушку.       — Я б поспал на лугу каком-нибудь до часов семи, — угрюмо пробурчал дракон. — Потом мне до восьми надо будет вернуться.       Юго бросил взгляд на Амалию, та с заминкой кивнула, и он пообещал разбудить. Чем будет заниматься невестка во время его дрёмы, дракона не слишком волновало: место он собирался избрать для сна тихое, и кто-кто, а Амалия точно могла постоять за себя.       — … Значит, договорились. Теперь во-вторых, — Юго помассировал виски руками. Голова у него теперь практически не болела, чисто физически, так что это скорее был способ подавить не самые приятные ассоциации. Адамай даже удивлённо приподнял бровь: что так проняло брата? — Ад, ты сейчас самый большой знаток элиатропского языка. Дети Эмруба могут на нём говорить и иногда говорят, но они не понимают, когда и как сбиваются, так что здесь пользы нет. Амалия, ты ведь говорила, что собираешься изучать наш язык?       — … А моего мнения никто спрашивать не собирается? — скрестил на груди руки Адамай. — Да, я могу на нём свободно читать и говорить, но с чего ты решил, что из меня учитель выйдет хороший? И тебе, к слову, его тоже бы подтянуть.       — Неужели? — усмехнулся Юго, и дракон от неожиданности вздрогнул, уставившись на брата. — По-моему, у меня не столь много проблем. Что скажешь? Насчёт учителя… Ты единственный оба языка понимаешь достаточно хорошо и при этом понимаешь, как они работают. И объяснять умеешь, я видел твои занятия с Гругалом, так что не отнекивайся. Если не хочешь просто — придумай сейчас оправдание, Амалия всё равно нас пока не поймёт. Я попытаюсь сам её обучить.       Хотелось сесть, но рядом был только каменный пол да горы монет, так что пришлось ограничиться дёрнувшимся глазом.       — Я не то чтобы против учить, Юго, и если Амалия согласна, то без проблем, но мог бы как-то помягче предлагать… — Адамай немного помолчал. — С каких пор ты вообще можешь на нём говорить… так?       Акцента не было. Не то чтобы он раньше был силён, близнецу не иначе кровь помогала, но ныне — исчез полностью. Конструкция фраз довольно простая, да и лексика — общего плана, почти… Но он произнёс всё сходу, из головы, не подбирая мучительно верный вариант и не вспоминая слова.       Как дело обстояло раньше, дракон помнил прекрасно. Сам ведь учил. До всего…       — Я не терял времени в те полтора года, что ты был у Оропо, — пожал плечами брат. — К тому же этот язык известен в Мире Двенадцати как драконий, было у кого ещё среди людей спросить о нём. С каких же именно пор… Точно не знаю. Но сомневаюсь, что с давних.       Понятно… В принципе, если знание языка пробудила память былого — не так это и плохо…       И всё-таки как сильно изменился Юго.       Что — результат пыток иссушенного ублюдка?       А что — просто след тех лет, когда были порознь?       Провели вместе буквально считанные часы, он узнать брата после воссоединения банально не успел…       — Значит, договорились, — поставил точку Адамай. — Вернёмся с Амалией около семи вечера, но ты правда разбуди, прошу. А ты что делать будешь?       Говорить за себя и за садиду было, может, не лучшим решением, но она себя явно чувствовала не самым лучшим образом сегодня. Обычно за словом в карман не лезла.       — Да так… Просто займусь повседневными делами, — неопределённо ответил Юго.       Мысленно — всё же дав ответ.       «И заодно навещу нашу сестру».