Глаз бури

      В тронный зал садида входить надо было не по хитросплетениям коридоров. Лишь цветочный подъёмник перед небольшой площадкой у входа. С другой стороны зала — балкон, но ближе всё равно прямой путь. Впрочем, какое «ближе» для того, кто владеет порталами и умеет летать? Сейчас те горели голубым, пусть и с некоторым усилием. Смог скрыть пурпур.       А он сам просто в очередной раз оттягивает время. Которого всё меньше и меньше. Юго прикрыл глаза. Поверить, что сумел сдержаться после прикосновения матери, выходило с трудом. Но… по крайней мере, его признал Адамай. И даже если что-то сумел понять — слишком растерян был — то промолчал. Теперь осталось, чтобы его признали Арманд с Авророй… и Амалия. И поверили ему. Мысли о принцессе садида элиатроп задавил.       Площадка перед входом в тронный зал. Перед входом стоят двое немного растерянных стражников. А изнутри доносятся голоса.       — Даже если ты прав, Арманд, нам сейчас всё равно сражаться с!..       Девичий голос звенит от гнева и решимости. Кажется, в последний раз будто много лет назад её слышал… А стражники, опомнившись, резко преградили проход и настороженно посмотрели на него.       Смешно. Сделать ведь ничего не смогут. Тем более что элиатропы сами по себе могли б спокойно перенестись прямо в тронный зал.       Но зато хоть так долг исполняют.       Внутри Амалия продолжает спорить с Армандом. Юго направился практически сразу же, едва ушла мать: нельзя было терять времени. Неизвестно, что успел подумать король садида.       — Пропустите. Думаю, Арманду, Амалии и Авроре будет интересно узнать, что произошло, — негромко произнёс Юго. — Я ведь могу и как обычно зайти к ним. Например, как недавно уже заходил с сестрой.       Интересно, хватит ли им такого намёка, или нет?       Стражники переглянулись. Один вгляделся повнимательнее и, охнув, под нос выругался. Хватило. Юго кивнул и прошёл внутрь.       Арманд стоял рядом с Авророй около балкона. Амалия — чуть ближе к трону. Кажется, что скоро не выдержат и вовсе подерутся. Арманда Юго знал не так хорошо — у принцессы гнев мешался же с неподдельной тревогой. И…Она не настолько высокая всё же?       Нашёл о чём думать.       — … Я верил им, когда они пришли, верил тебе, когда ты пыталась меня убедить, но сейчас на пороге война, их треклятая богиня сбегает, и никто ничего не объяснит!..       — Возможно, я смогу.       Слова проронились с куда большим трудом, чем казалось. И всё же Юго, расправив плечи, спокойно смотрел на членов королевской семьи садида, от его голоса резко повернувшихся.       — В конце концов, имею к этому непосредственное отношение, и более чем могу говорить за весь свой народ. Так что если позволишь, Арманд…       Возможно, стоило б на «вы». Но не так много могут позволить себе обращаться к королю садида по имени. Поможет им понять. Юго даже не знал сейчас, как выглядит. Лишь мог рассчитывать, что Адамай опознал его не только по связи. Лучше всего, если при этом и не похож на Оропо: наверняка слишком свежи воспоминания у Амалии. Элиатроп перевёл взгляд на неё: та сглотнула.       — Ю… Юго? — выдавила она. Он коротко кивнул.       Иногда фантазировал, помнится, как одним махом вырастет и встретится с ней, когда не придётся запрокидывать голову, чтобы смотреть на неё. Ну вот. Теперь, похоже, придётся наоборот, чуть наклонять. А что думал сказать — в том уже и нет толком смысла.       А Арманд бросил удивлённый взгляд на сестру, затем — на Юго. Сощурился.       — Полагаю, с возвращением из Некромира? — ровным голосом с едва уловимым штрихом сарказма спросил он. — В прошлую нашу встречу ты выглядел иначе.       Арманд видел выступление Эфрима? Вряд ли, непохоже, что он бывал на островке, что создала богиня. А вот Амалия — вполне могла… и, скорее всего, рассказала о сути происходящего. Верный поступок в условиях, когда бой уже стучится в двери. Нужна вся информация.       Но о себе «лишнее» Юго лучше скроет.       — Килби спас меня ценой своей жизни. Некромы же поглотили часть моей вакфу, — большую, практически всё, но кто проверит его слова? — поэтому изменился внешний возраст.       Вполне возможно, что это в начале и произошло. Всё же Торосс собирался сделать его одним из своих воинов — и в полной силе он им выгоднее. Не ребёнком, не стариком. А одно из проявлений сокращения количества вакфу — старение.       — Времени терять не стану, наступать они будут уже скоро. Те из элиатропов, которые были в отрядах, будут сражаться, моя мать ушла с остальными детьми. Барьер не пропускает порталы и непроницаем физически, поэтому до тех пор, пока не падёт, никто не переместится. Ни мы, ни к нам. Эфрим не сможет привести Торосса прямо к Древу Жизни, ему придётся дать бой. Повторения ситуации с Ноксом не будет.       Арманд резко выдохнул. Кивнул.       — Буду откровенен, помощь богов нам бы не помешала… — ответил он сквозь зубы. — Но спасибо и на том, что хоть кто-то из вас не сбежал от той опасности, что вы и принесли.       — Арманд!..       — Разве он неправ, Амалия? — приподняв брови, спросила Аврора. — Порталы открывал один из них. Богиня, пообещавшая дать нам новый мир — и улетает, не оставляя и следов, в то время как из её последователей остаются единицы, пускай у каждого сильный дар.       Ногти впились в кулак, но боли не было.       — Я сам попросил её уйти, — холодно возразил Юго. — Потому что я король своего народа и должен думать о его сохранности. Из элиатропов, не прямых потомков богини, живы сейчас лишь дети. Я не потащу на войну тех, кто не сможет даже защитить себя и лишь поможет энергией врагу. А ещё я вырос в этом мире. Арманд… Задам один вопрос, — он смерил взглядом короля садида. — Ты хочешь, чтобы на земле твоего народа сражались два обладателя шестёрки дофусов?       В глазах брата Амалии проступило понимание. Элиатроп продолжил говорить.       — Для Торосса моя мать — слишком лакомый кусок. Будь она здесь — и он точно вступит в наш мир. И тогда сражаться с ним придётся в королевстве Садида. Ты знаешь, Арманд, что я сражался с Огрестом, что я держал его даже в одиночку, когда Тристепану откусили руку, а Отомай говорил с сыном. И дёшево это Миру Двенадцати не обошлось. Если моей матери здесь не будет, я смогу перенести бой в Некромир. Сейчас Адамай, мастер Жорис и оставшиеся элиатропы у прохода на остров. Если готов принять помощь, то план лучше обсуждать вместе.       Арманд, поколебавшись, прошёл в открытый Юго портал. Следом, замешкавшись — Аврора. Амалия же сперва, сглотнув, подошла к самому элиатропу.       Понять, в целом, можно. Так и не разобрались в чувствах друг к другу — но и просто приятелем он для неё определённо не был. Настолько, что Оропо сумел сыграть на её боли. А теперь сам Юго уже иной. Застыла напротив, немного запрокинув голову. Неверяще вглядывается в него. Элиатроп не стал торопить: самому было необычно теперь снова её видеть. И ведь действительно красива…       А вакфу — будто спелые фрукты и отвар трав степей.       Юго едва заметно поморщился. Отвратительно, что об этом думает… но почему будто всё равно?       А садида, похоже, приняла на свой счёт. Тихо, коротко выдохнула. Но всё же протянула руку к лицу. Элиатроп не выдержал и дёрнулся.       Мягкое поглаживание по щеке. Чуть сильнее надавливает — с болью вспарывает кожу. И останавливаться Торосс ещё не собирается.       — Прости… — выдавил он. — Я от неожиданности. Последние часы те ещё выдались.       Амалия кивнула и отвела на мгновение взгляд.       — А теперь идёшь сражаться… Почему всё должно быть именно так? — вырвался у неё нервный смешок.       — Не та ситуация, чтоб отсиживаться.       — Верно… И, Юго… — она с мольбой посмотрела на него. — Это правда ты?       Вот насколько — уже и сам не знает. Сколько от него осталось после пыток Торосса. Но только, о ирония, уже даже элиотропов нет, чтобы за имя побороться.       — Какой теперь есть.       И будет пытаться остаться собой. Понять бы ещё, что это значит.       Амалия нерешительно кивнула. Глаза её блестели, и она несколько раз быстро моргнула. Она снова протянула руку.       — Позволишь?..       Юго, поколебавшись, кивнул. В конце концов, Амалия не причинит ему вреда.       И принцесса садида осторожно сняла капюшон, обнажая крылья элиатропа.              Надолго не задержались. Равно как и план обсудили быстро. Простой настолько, насколько возможно.       Надо освободить Нору. Пусть исправит, что натворила вместе с Эфримом, если сможет. Нет — Юго откроет врата в Некромир сам. Изгнать некромов обратно не так сложно. Сложнее — сделать так, чтобы они не вернулись. И коль сторона элиатропа и он сам переживут эту битву, надо узнать, что говорил Торосс о том, что некогда его слуги были в Мире Двенадцати… Или рассказать об этом, чтобы узнали уже другие.       Но до момента, когда найдут Нору, надо, чтобы в Мире Двенадцати продержались. Их слишком мало, а на стороне Торосса Эфрим и Ротальстром. Здесь же кого-то схожей потенциально силы — только лишь Адамай, что не сдержит обоих. И ещё сама армия некромов…       — … Шанс на победу может дать элиасфера. Она подобна элиакубу, Килби спас меня с его помощью, но… в итоге погиб. Поэтому те, кто не уверен в себе — не прикасайтесь. Она черпает вашу вакфу в обмен на силу. Внутренних ограничений уже не будет, нужен контроль.       Адамай, Амалия, Арманд, мастер Жорис. Практически все элиатропы, несколько солдат садида… Юго смерил их взглядом. Переглянулся с Адамаем.       «Что с их душами?»       Лишь бы близнец не увидел, что с Юго, и не стал задавать вопросы.       «…Чисты. Сможешь потом обрубить связь?»       «Да».       — Хорошо. Повторю в последний раз. Кто сомневается, что сможет сдержаться — не рискуйте. Умрёте.       Никто не пошевелился. Юго кивнул.       — Начинаю.       Чары принялись осторожно сплетаться. Король элиатропов будто инстинктивно понимал, что надо делать. Возможно, то, что он сейчас творит, отвратительно. Но что должен, он сказал. И им нужна вся сила, что смогут добыть.       Несколько выдохов, восхищённо-изумлённых. Шепотков, насколько невероятна мощь. Даже Амалия не сдержалась. И Арманд.       — Не слишком восхищайтесь. Эта сила берётся взамен на вашу же энергию. Не переходите свои привычные пределы, пока можете обойтись ими.       Прикоснувшихся к сфере было не слишком много.       Сколько из них сегодня умрёт?              Последние обсуждения, приготовления. Люди начинают расходиться на позиции. Юго немного задержался и отошёл в сторону. Уже не было сомнений, что Адамай захочет спросить. Что же, его воля и право. Но лучше, если ответ не услышат посторонние.       Хватило уже спора при обсуждении плана. Так иронично, что пришлось отрицать правду о себе. Удачно, что были в аргументах только бредовые подозрения.       — Ты хотел меня о чём-то спросить, брат, — вполголоса произнёс элиатроп, почувствовав знакомую энергию за спиной, и повернулся. — Не против, если обсуждать будем по связи?       «Хотел — не то слово… Юго, прошу. Скажи правду. — Слова близнецу давались с заметным трудом, и это ему-то. Впрочем, возможно, и весь уход к Оропо и отречение — больше фарс. В конце концов, ушёл близнец некогда не бродить самому по свету, а к «копии» Юго. Туда, где, как он думал, его понимают. — Тебя обратили?»       Юго бросил взгляд на округу. Проверил видением вакфу, что никого рядом нет и никто не увидит. Отступил глубже в тень.       И снял морок.       Короткий выдох — Адамай всё понял без слов. Элиатроп опустил взгляд на свои ладони. Свечения не видно… а вот цвет — вполне. И лицо он всё ещё не закрыл.       — Но… Проклятье, — вырвалось у близнеца вслух. — «Если б я только тогда не!..»       «Не отказался использовать дофусы? Возможно, я бы и не попал в лапы Тороссу. Возможно, мы бы все полегли ещё там. Сейчас же — есть шанс сразиться».       А что будет потом, ещё не столь важно.       Адамай сглотнул. Шагнул ближе к Юго, напряжённо вглядываясь в него. Опустил глаза.       «Как ты?»       «Сам пока не понял. Энергия теперь ощущается красочнее. И ты… Начинаю понимать, почему Торосс так смаковал, пока вытягивал из меня силы. Приятно. Чувствую голод».       Внутри червоточиной, неприятной — но ещё терпимой. Вспыхнувшей в разы от прикосновения матери и ожившей сейчас, когда так близко дракон.       Брат. Адамай. Юго крепко сжал кулаки. Он сохранит себя. Не станет одержим голодом.       Даже если рядом горит яркий костёр, что может согреть холод внутри.       «Мне не подходить ближе?» — в голосе зазвучала тревога. Элиатроп покачал головой.       «Уже касались друг друга. Я достаточно себя контролирую, но не слишком рвись. Кто знает, вдруг я вовсе,— он криво усмехнулся, — ныне агент Торосса, который решил подобраться ближе и просто преподнести ему всё красиво».       Адамай вздрогнул.       «Ты хоть понимаешь, кому это говоришь?!»       «Тому, кто не рискнёт посчитать за правду в любом случае?»       Ибо слишком привязан и боится потерять, вопреки тому, каким пытается показать себя.       И следующий рык особым сюрпризом не стал. Разве что конкретная формулировка.       «Тому, кто видит тебя насквозь!.. — белый дракон резко шагнул вперёд. Схватил Юго за руку, посмотрел прямо в глаза. Голос слегка дрожал. — Мы найдём выход, братишка. Найдём».       Элиатроп прикрыл глаза.       «Спасибо».       По крайней мере, один у него точно уже есть.              

***

---

      Говорить перед толпами народа непривычно, но никакого страха или волнения нет. Амалия — та всё же немного покусывает губу в тревоге, но довольно быстро восстанавливает душевное равновесие. Короткий вдох — молодая королева садида снова выглядит полной уверенности в себе. Юго кивнул и протянул руку жене. Вышли из дворца вместе.       Глашатай объявляет о них, и толпа взрывается хлопаньем и приветственными криками. Нескольких человек вполне достаточно, чтобы завести её, надо только, чтобы кто-то начал первым. Этим озаботились достаточно давно. Система отработана ещё при отце Амалии.       Арманд, как мог судить элиатроп, был настолько упрям, что даже не стал использовать. Возможно, посчитал это неправильным, да к тому же ещё и был он, пожалуй, не так уверен в себе, как казаться мог. Адамай уже приносил вести, что об Арманде порой говорили.       Юго бы не удивился, если б и на коронации кто-то б шептал, что лучше бы королевой стала Амалия. Глупцы… Насколько же не верить надо было в своего принца? Жене, когда слышала такое, было горько. Порой — до слёз. Приходилось успокаивать, но куда больше — просто давать ей выплакаться.       Впрочем, в чём-то и шепчущиеся были правы. Вот только тишины допускать было нельзя, и без того положение не из лучших, а с учётом, кто он сам в глазах других, риски вполне были. Тем более что сегодня и выход не из простых.       Слишком заморочились с тем, как готовили, чтобы всё спустить втуне.       Наконец дошли до площадки. Взошли с разных сторон, но одновременно. Юго и рад был бы подать руку Амалии при подъёме, но не он принадлежит этому королевству от и до. А идти ему за ней — всем идея пришлась не по нраву.       Адамай вместе с советником Амалии выходили раньше. Уже стоят по бокам, хотя отчасти в них нужды и нет совсем. Была бы у элиатропов своя земля, своё королевство, то вместе бы выходили Юго и Адамай, близнецы-соправители. Но брат ныне уже скорее помощник Юго, а сам король элиатропов править будет вместе с королевой садида, и, как рассчитывал он, править долгие годы.       В последний раз оценивающе окинуть толпу. Иногда среди зелени попадаются синие шапки: опять в единственном подобии официальной одежды. Точно, точно надо ворошить, что у элиатропов было в национальных костюмах… Многим и не в радость безликими призраками быть.       Зачем их пытались такими сделать? Вернее… почему они себя такими восприняли в тот час, когда волосы Элиатроп принимали форму одежды? Что они в целом испытывали в тот час, когда в Инглориум пришла матушка с Норой и Килби? Спросить бы у кого. Юго мог прикинуть в общих чертах. Удивление, растерянность, неверие, отчасти радость. Слишком резко всё поменялось для них.       А следом — проблема с некромами.       Возможно, не торопись матушка собрать всех детей к себе (забыв про Чиби и Гругала. Прелестно), проблем было б куда меньше. Во всяком случае, спокойно вытаскивать их из Эмруба казалось для Юго куда проще, нежели теперь ломать голову. И даже когда найдут Богиню, отправлять оставшихся в ней обратно в измерение вне времени — смахивает на садизм. Хотя, возможно, будет оправданным выходом, если часть привести в Мир Двенадцати сразу, показав, что про них не забыли. Сделать так, как и думал когда-то очень давно, когда ещё наивно верил, что сможет, что должен. После смерти Фаэриса и возвращения Чиби и Гругала уже максимализмом не страдал. Хотя, скорее, просто сменил растерянность и судорожность первых месяцев после выяснения правды на безразличие и откладывание в сторону.       Амалия из них двоих заговорила первой. Ей и проще найти подходящий момент, и для народа садида так спокойнее. Всё же их подавляющее большинство — элиатропы сравниться по количеству могли бы только и с детьми Эмруба, — и именно Амалия больше привычна им. Так зачем создавать себе проблемы на пустом месте?       — Доблестные подданные королевства Садида! Все вы знаете беду, что недавно настигла нас, многие из вас её видели воочию, многие сражались, чтобы спасти наш дом. Мы много раз уже повторяли о том, что стояло на кону, о тяжести потерь. Раны, нанесённые некромами, королевство забудет нескоро. Но я горжусь тем, как вы вынесли пору бед и трудностей, как трудитесь ныне, и я не могла бы и просить о чести большей, чем вести вас!       Амалия умеет говорить громко, не теряя в интонации и отчётливости. Юго не сомневается, что её голос и так бы донёсся до большей части толпы. Но…       «Мне действительно практически не пришлось усиливать, братец, — ответил на мысли Адамай. — Не донеслось бы разве что до окраин».       «Когда там треть элиатропов стоит?» — спросил Юго в ответ, и от близнеца донеслась волна раздражения: со скрипом принял правоту элиатропа. Живые эмоции…       Многие из его народа не сообразили, почему нужно приходить заранее, если магия всё равно не позволит опоздать к началу. Основная часть всё же послушалась совета и объявилась пораньше, но и хватало тех, кто предпочёл удовольствие медленных сборов. Мероприятие назначили на утро, но не раннее, сбор людей был около полдесятого, и в десять начали выходить участники церемонии. Когда черед дошёл до Юго и Амалии, было уже десять тридцать.       В целом, тоже раньше не любил долгие начала у мероприятий и словоблудие. И даже легко бы перечислил, почему: не всегда погода подходящая, легко устать стоять, с задних рядов обычно всё равно ничего не видно и не слышно, что-то можно уместить по времени в раза два короче, ещё найдётся более полезное времяпровождение… В целом, с чем-то согласился бы и сейчас.       Амалия долго говорить не стала. Да оно и правильно. Длинные речи от одного человека утомляют на таких мероприятиях достаточно легко, а им всё же надо сохранить фокус внимания. И есть что сказать и самому Юго.       И сделать.       «Ты уверен, что справишься?» — донёсся тревожный голос Адамая.       «Мы перепроверили с тобой всё семь раз, трижды я делал перерасчёт лично, дважды пробовал на практике в меньших масштабах и четыре раза всё проверял с лупой ты, три из них подключив и Амалию. Раньше волноваться надо было».       «Шутить начал?»       «Констатирую факт».       Как только минута тишины по павшим закончилась, Юго заговорил.       — Война против некромов, — кто только додумался так назвать? Одна битва, пусть и практически у подножия Древа Жизни, да максимум неделя подготовки к ней у некромов и их же активных нападений. Однако «в народ» пошла именно такая формулировка, — не будет забыта, как не будут забыты и другие беды. После которых королевство Садида всегда восстанавливалось и снова расправляло плечи, справлялось с тем, что выпало на его долю. Справимся и теперь!       Можно было бы не просить Адамая о помощи, ему и так незаметно ворожить было далеко не легко — а заметно был не вариант, он стоит у всех на виду практически, — а Юго и сам может наложить это заклинание, да и просто говорит если и слабее Амалии, то ненамного… Но в кое-чём близнец был прав: даже если по предварительным испытаниям всё хорошо, лучше риски свести к минимуму.       — Некромы заперты в своём измерении, и больше Торосс не вторгнется в Мир Двенадцати. — Никогда. Юго позаботился. По-своему приятно было. — И раны, нанесённые его армией, зарастут. Не воскресить погибших, не исцелить абсолютно все травмы людей, не сделать из обугленных стволов снова цветущие деревья. Но ради всех жертв этой войны, чтобы они не были напрасны, как не были напрасны старания многих поколений народа садида для сохранения Древа Жизни и жертвы старших элиатропов в Исход во спасение тех, кто стоит ныне здесь... мы должны жить и двигаться дальше!       Небольшая пауза. Просто чтобы разграничить темы. Изначально не задумались, что стоит… а потом Адамай резонно заметил, что то, как садида принимают элиатропов — только одна из проблем.       — Народ элиатропов! Вы пережили бегство с родной планеты, жертву своих родителей, тысячелетия заточения в Эмрубе, сражение с Килби, древо Вакфу элиакуба, нынешний бой. Но это — в прошлом! И однажды, клянусь, вы снова встретитесь со всеми, с кем расстались перед битвой. И пусть же у всех жителей королевства будет решимость двигаться вперёд! Помогая расти новым поколениям, помня о прежних, и не жалея сил на то, чтобы исправить сотворённое некромами!..       Вскинуть вверх руку одновременно с Амалией. Щипание практически не ощутить, но Юго уже знает, за чем следить: не перепутает. Воля направляет магию так, как надо… Волна энергии проносится над всем королевством, у кого-то исцеляя мелкие ранки, кому-то просто возвращая силы и прогоняя усталость. Помогая распрямиться некоторым цветам и кустам, молодым деревцам, наливая соком листья.       Заставляя пробиваться из-под пепла, оставшегося после боя, маленькие зелёные ростки.       У них есть сила вновь вернуть жизнь этим местам. Есть сила, и чтобы дать дом элиатропам. Они справятся.       Несмотря на то, что ощущение было уже знакомое, от тысяч игл, будто вонзившихся в живот, Юго едва не согнулся с криком пополам.              По счастью, никто не заметил. Кроме Адамая и Амалии, которые и без того слишком внимательно относятся к его состоянию. От их волнения было даже… приятно, да. Приятно. Если так можно назвать то чувство лёгкого удовлетворения, что раскатывалось внутри.       Осталось продержаться до перерыва немного. Совсем немного, а там он сможет поесть, надо лишь потерпеть. Выдерживает же он рядом с тёплым, ярким костром, так манящим согреться, из которого так легко забрать…       «Юго!»       «Прости, Адамай».       «Н… Ничего, — с трудом выдавил он. В голосе звенел испуг, но близнец его умело прятал. Кто-то посторонний бы не заметил — из близких бы догадались многие. Сам Юго, наверняка отец и младшие братья… Амалия, скорее всего, вскоре тоже сумеет. — Я понимаю, что тебе трудно. Просто подожди, хорошо?»       «Я сам выбрал именно такую тактику на мероприятие, — заметил с лёгким раздражением Юго. — Не стоит меня настолько жалеть».       У Адамая было на сей счёт своё мнение, но в последний раз он предпочёл промолчать. Что же, тем лучше. Меньше зудит в голове.       Брат судорожно выдохнул уже в реальности, и Юго раздраженно поджал губы. Да, эмоции и мысли брата порой здорово отвлекали, особенно когда элиатроп сам о чём-то размышлял или пытался скрыть стремящиеся наружу ощущения. Но этот едва заметный шум от них привлёк внимание Амалии. Как и в первые мгновения после колдовства, она тревожно в него вгляделась. Несколько движений пальцами, будто струны перебирает — спрашивает, всё ли в порядке.       Едва заметный кивок — достаточно, чтобы не беспокоиться. Хотелось восполнить потерю вакфу, восполнить как можно скорее. Преимущественно использовал энергию дофусов, чистую, к которой Юго не прикасался, но кое-что всё же пришлось взять от себя. Не настолько, чтобы это действительно навредило… достаточно, чтобы голод вновь поднял голову.       Амалия ощущается травами степей, чей запах и шелест порой захватывал душу. Не какой-то нежной садовой розой на клумбе, которая и раньше приязнь вызывала исключительно по принципу «смотреть приятно», и не каким-то пахучим цветком: некоторые ароматы, признаться честно, не слишком нравились королю элиатропов, слишком много наигранности в некоторых для него было. Килби когда-то очень давно сказал, что Юго будто оставил душу в полях и лугах, степях и горах, лесах диких. Вполне можно было б поверить. Вакфу Амалии привлекала, и привлекала довольно сильно… но в сравнении с Адамаем — мелочь, не стоящая внимания, при всём уважении к жене и тому, что он её вроде как любит, причём даже поныне. Некоторые реакции были слишком характерны, чтобы списать их на что-то ещё, даром что могли быть вызваны в первую очередь привычками… половину которых взросление и смена сути просто смела.       В энергии других садида тоже было, на что обратить внимание, пускай и куда меньше для Юго. Амалия даже ощущалась чуть по-другому. Было ли это от того, что она считалась любимицей Садида и Древа Жизни? Она, пускай и действительно была одарена, свои способности раскрывала сама. И в то же время люди говорили правду: Юго прекрасно видел теперь, насколько сильна связь между ней и Древом. У Арманда… у Арманда была, пожалуй что, и слабее. Хотя Амалия говорила на коронации, что там свои особенности… Но элиатроп и от своих ощущений отмахиваться не собирался. У других садида связь тоже чувствовалась, но куда менее заметно. Разве что у Датуры, куклы Садида, ещё привлекала внимание, но бывшая участница Братства Забытых предпочитала медитировать в саду, пускай и вышла сегодня, как и в некоторые другие дни.       Хмф. Выглядит так, будто очень легко оборвать. Бог Садида настолько не любит людей, что решили жить по его заповедям? От Нокса королевство удалось защитить, как и от Торосса. Но всего-то уничтожить Древо Жизни — задача не невозможная, далеко не невозможная, Юго видел воочию — и вся раса обратится в деревья. Даже для самого бога это невыгодно, пускай и если ныне такое распределение дает ему как-то усиление веры от последователей и позволяет даровать им больше силы. Уничтоженной расе из крупиц заново восстановиться будет практически невозможно. Практически — и всё же этого должен будет кто-то очень сильно и невероятно желать, будучи готов трудиться впустую много лет.       Юго собирался, пока сохраняет разум, быть щитом для великого Древа. Но слишком ситуация в целом казалась странной. Благодаря Древу Жизни садида были крайне уязвимы. Причём оно не всегда было в Мире Двенадцати во плоти. Появилось на какое-то время в эпоху Дофуса, чтобы окончательно укорениться в эпоху Вакфу.       Эпоху, начавшуюся с Хаоса Огреста, которому положили ныне конец. Впору ходатайствовать на том Совете Двенадцати, куда отправятся, о том, что уже можно и «перевернуть календарь», но смысл во всём?              Наконец — время, когда и правителям уйти ненадолго незазорно. Сегодня не пафосная церемония награждения, не полное скорби поминание павших. Сегодня — напоминание, что смогли вынести, и толчок двигаться дальше. Такое, конечно, надо подкрепить делом, и совсем без вручения наград не обошлось: одно из доказательств слов. Но всё же… сегодня просто праздник с надеждой на лучшее. Показали-рассказали, что уже успели сделать за текущий месяц: на первый взгляд мало, но смотря как преподнести. Объявили статус для всех участников того боя, что живых, что погибших — у тех часть преференций получит семья. Кратко пояснили касательно дальнейших планов, тех, что могли бы дать народу воодушевление и необходимые эмоции. Осень — не лучшая пора для новых затей, но не всё примутся реализовать сломя голову. А там для всего подойдёт срок.       Юго пришлось всё же говорить наравне с Амалией.       Проклятье.       Чтоб хоть кто-нибудь знал, как ему хотелось в это время есть!!!       Просто вытянуть вперёд руку, нащупать ток вакфу в чьём-нибудь теле. Несколько пассов, подкрепляющих волю — сыну Элиатроп и не надо большего — и чужая энергия охотно начнёт перетекать ему! Так близко, так много людей, что при этом не смогут насытить и на толику, и рядом дракон, что поделится лишь добровольно, сияет в глубине дворца сила полубогини, лишь немногим слабей горит Амалия, поёт глубоко внутри великое Древо Жизни, которое клялся на свадьбе-коронации защищать…       Юго держался, и, судя по тому, что Адамай хоть и регулярно бросал взгляды, но ничего не делал, справлялся более-менее успешно. Разве что голос незаметно стал чуть более раздражённым, но король элиатропов всё равно придавал ему остальные эмоции осознанно.       Наконец — можно остаться одним. Ноги подкосились, но Адамай помог удержаться, Амалия охнула.       — Юго! Ты в порядке?!       — Лучше не бывает, — процедил он сквозь зубы. Обычное зрение уже отказало, осталось лишь видение вакфу. После становления некромом — обострившееся в разы. — Сейчас просто встану и пойду отплясывать чечётку!..       Амалия резко выдохнула, отступила на полшага назад. Юго несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Чистая формальность, он подозревал, что сейчас ему и дыхание не нужно. Забыл уже однажды на час. Но его отсутствие может слишком броситься в глаза живым, поможет удержаться хотя бы чему-то — от еды его выворачивает, но ещё и слипания легких он не хотел — и иногда помогает дать немного времени на раздумья и возвращение контроля.       — Прости, — он кое-как поднялся с поддержкой Адамая. Провёл рукой по лбу — голову начало тянуть, хотя больше голод отдавался слабостью во всём теле. И холодом. Скорей бы согреться. Хотя бы толикой, а лучше бурным потоком той сияющей, яркой, такой вкусной вакфу совсем близко… — Контроль едва держу, но пока упрямства хватит. Даже морок, вон, видите, ещё остался…       Совсем яркие проявления сквозь него проходили. Те же пурпурные узоры. Но ещё дело зависело и от того, насколько тщательно в это время следил за контролем сам Юго — и насколько плотным поддерживал чары.       Энергию дофусов, все излишки, он поглощал, разве что тонкой струйкой что-то на поддержание маскировки шло. Но и это можно было изменить, пока он остается в своём уме.       Хотя сейчас он с прятками едва не прошёл по самой грани.       — Расход оказался на четверть больше, чем рассчитывали, — проронил Юго, окончательно восстановив равновесие. Видеть обычным зрением получалось с трудом, и если б не видение вакфу, едва ль он сумел бы ориентироваться. — Не критичный, но достаточно заметный, чтобы вдарило.       Использовал энергию дофусов, но и того, что зацепил «у себя», хватило на последствия. Счастье, что подконтрольные. С тем голодом, который одолевал, когда Килби только вытащил из Некромира, и не сравнить.       Пожалуй, именно так Торосс привязывал к себе Эфрима. Цикл истязаний и излечения с затишьем, разговоры и подтачивание разума, а когда дракон принялся обращаться — стал подкармливать внешней вакфу, закрепляя процесс и привязку к вкусу энергии. Судя по тому, что Юго испытал в храме элиатроп от голубой энергии — ему Торосс дать ничего так и не успел, хотя собирался. Даже не вполне понятно, успел ли обратить до конца… От нескольких искр вакфу внутри ещё разливалось тепло, только больше подначивающее — и при этом отчасти разгоняющее туман в разуме.       — Не напрягайся. Я проведу, — зазвучал тревожный голос Адамая. — А пока…       — Не давай, — выдавил Юго, ощущая столько манящую энергию так близко. — Если не получу достаточно разом — только быстрее сорвусь.       Амалия снова едва слышно выдохнула, но элиатроп, пускай и вполне мог прикинуть её чувства, всё же помнил, что она некогда согласилась, даже вопреки позиции самого обращённого. Адамай же, заметно поколебавшись, убрал сияющее пламя энергии с ладоней.       — Как ты вообще там столько простоял?.. — ошалело выдохнул дракон, пока Юго, опираясь на него, делал осторожные шаги. Тратить силы даже на портал сейчас не хотелось совсем, да и идти-то совсем недалеко. Что кто-то их увидит, король элиатропов не боялся: галерея закрытая, а видение вакфу прямо говорило, что поблизости никого. Чрезвычайно обострившемуся чувствую Юго доверял.       — Считай, просто позволил… здесь слабость, — полупрохрипел-полувыдохнул Юго. — Забавно… Больше всего на живого человека похож, пока голод изнутри грызёт.       — Продержись ещё немного, Юго, хорошо? — Амалия очень осторожно поднесла руку ближе, и элиатроп закрыл глаза, позволив ей мягко прикоснуться. Едва это ощутив. — Комната экранирована, Адамай проверял, там сможешь отпустить себя.       — Что?..       Ноги подворачивались на пустом месте, но с поддержкой брата удалось спокойно дойти. Сейчас, когда утоление жажды было так близко, он уже не мог и дальше притворяться, что всё в порядке. Слишком, слишком сильно тянул голод. Продержался больше полутора часов при людях — уже можно счесть за чудо. Выпившее достаточно душевных сил, чтобы теперь позволить себе, наплевав на тревогу близких, просто идти, подволакивая ноги и опираясь на близнеца.       Высокая, массивная дверь. Растения так плотно переплетались… Юго вопросительно приподнял брови. Он практически не чувствовал, что за ней. Так, слабые отголоски… Несравнимо даже с нормальным видением вакфу, и тем более с его нынешним.       — Там, внутри… кристалл вакфу? — спросил он, пока Амалия осторожно раздвигала растения. — Комната не такая большая вроде… Даже без мебели толком… А, есть постамент какой-то и скамья.       — Ты чувствуешь? — изумлённо спросил Адамай. Юго невольно расхохотался.       «Было бы странно, если б не чувствовал, братец»…       «У меня уже умения заглянуть внутрь не хватает, — покачал он головой. — А ты знаешь прекрасно, я в этом не из последних».       — Всё в порядке? — тревожно обернулась Амалия. Адамай кивнул.       — Просто немного пообщались мысленно. Юго… Если будет сейчас рядом источник нормального количества вакфу, который ты спокойно сможешь поглотить… нам надо что-то делать?       Машинально элиатроп облизнул пересохшие губы. Энергия тонкой струйкой манила даже отсюда. С трудом, но он выпрямился и сумел уже не опираться на близнеца.       — Просто не стойте на пути, — ответил он полусвистящим шёпотом.       Он уже не сомневался, что глаза и узоры пульсируют пурпуром. Когда избавление так близко, сдерживать себя труднее вдвойне. Тем более что здесь и сейчас может себе позволить.       Больше почувствовав, чем увидев, взгляд Амалии, он едва заметно кивнул. А она выдохнула и отстранилась в сторону от прохода. Ушёл ближе к стене и Адамай.       — Можешь поглотить весь, Юго. Надо хотя бы узнать, насколько они тебя насыщают.       — А до того, как я в таком состоянии оказался, проверить не захотели? — с ехидцей спросил он.       Тонкое ощущение энергии будоражило сознание. Так близко. И при этом не достать. Скорей бы… Скорей…       Совсем ведь рядом!!!       Взмах рукой — двери распахнулись. Едва заметное ощущение стало в десятки раз сильнее, и Юго, даже не дожидаясь, когда путь откроется полностью, рванулся вперёд. Совсем немного!..       Огромный, с треть элиатропа, кристалл вакфу сиял на постаменте.       И начал крошиться под пальцами, развеиваясь даже не прахом — дымом, что будто бы сразу исчезал.       Юго тянул так, как только мог. Крошил кристалл пальцами, вытягивал через руки, лишь бы больше, быстрее попало!.. Что-то, повинуясь воле, обернулось подобным воде потоку, пронёсшимся по воздуху, и элиатроп-некром примкнул к нему губами.       Как же освежает…       Что-то развеивалось дымом. Юго дышал, дышал глубоко и сильно, вопреки тому, что уже не нуждался в воздухе. Но голубое марево энергии будто позволяло вновь почувствовать запахи полноценно.       Кристалл холодил пальцы. Так приятно. И на языке ощущалась прохлада напитка в жаркий зной. Внутри же — лилось тепло. Ещё, ещё…       Он алкал энергию, чувствуя, как уходит туман из головы, как унимается дрожь в теле, как снова постепенно проясняется зрение, получается нормально слышать. Какое блаженство — просто ощущать всё это. И энергия, с силой бегущая по жилам… Он мог бы так провести и вечность!..       … Слишком быстро кончившуюся. Последний осколок исчез под руками, рассеялось голубое марево. Юго в первое мгновение непонимающе посмотрел на постамент. Где?.. Почему так быстро?..       Через несколько секунд разум вернулся окончательно.       В небольшой комнате, уже закрытой, изнутри чем-то облицованной, было не так много предметов. Только каменный постамент, где совсем недавно лежал немаленький кристалл вакфу — и скамейка около стены, где примостились Адамай и Амалия. Сперва Юго почуял их энергию, потом — обернулся и увидел.       — Да вы сумасшедшие, — констатировал он. — Оставаться с голодным некромом в одном помещении. Если б мне не хватило, я б мог просто накинуться на ближайший источник.       — Судя по тому, что ты сейчас с нами говоришь — хватило, — покачал головой Адамай и поднялся, делая несколько шагов навстречу. — Как ты?       По тревожному взгляду Амалии, тоже вставшей, Юго понял, что вопрос мучает их обоих. Он прислушался к себе.       — Лучше, чем было пять минут назад. Действительно лучше. Не до конца хватило… Но такой лёгкий голод даже бодрит, — закончил он, вновь набрасывая морок. Даже сквозь него сияние пробивалось ещё несколько минут, прежде чем окончательно погаснуть. — Спасибо.       — Кристалл действительно был не из маленьких, — покачала головой Амалия. — Ты его поглотил за считанные минуты. Хотя я боялась, что тебе он на максимум две-три окажется… Так что всё неплохо, выходит. Юго, — она внимательно посмотрела на него, и элиатроп изогнул вопросительно бровь, — ты сможешь питаться ими? Именно сидеть на подобном большую часть времени, а не поглощать энергию Адамая?       Элиатроп посмотрел на близнеца. Тот покачал головой.       — Юго, я по-прежнему согласен снабжать тебя энергией столько, сколько надо. Но… — дракон практически незаметно — возможно, что и для себя самого — зябко поёжился. — Я не успеваю восстановиться.       Круги под глазами уже давно у него отчётливые. Узоры поблекли из глубокой синевы до голубого ещё в первые две недели. И это — лишь внешние проявления. У взрослого дракона, одного из «величайших источников вакфу в этом мире», как их кто-то, не разобравшись, назвал.       — Вижу, и давно, брат, — кивнул Юго. — Скажу больше — сам думал над иным выходом. Вы, — взгляд мазнул по пустому постаменту, — оказались быстрее. Насчёт того, смогу ли ими питаться… Скорее да, чем нет. Но их потребуется больше, они не насыщают настолько. И… В следующий раз не берите чистый кристалл. Лучше с примесями.       Последние слова он уже произнёс достаточно жёстко, чтобы, по логике, Амалия и Адамай не стали спорить. Вот только у них было своё мнение на этот счёт.       — Если в тебе решил проснуться энутроф — не вовремя, — сквозь стиснутые зубы ответила Амалия.       — Тут бы с тобой сначала разобраться, а потом о бюджете думать, — кивнул дракон. Юго смерил обоих взглядом.       Надо же. И когда только успели спеться?       Казалось бы, совсем недавно одна шипела, что «останусь в рамках приличий, но на хорошее отношение пусть не рассчитывает, не после того, что сделал с Евой!», а другой раздражённо фырчал, что он и не напрашивается и вообще чья невеста, тот и мается, а у него и так забот хватает.       Нашли же силы спокойно обсудить всё как-то раз. Конечно, по одному разговору было судить нельзя, но в памяти легко вспылили некоторые, даже незначительные события последнего месяца. Изначально всё было и впрямь так, как оба грозились: общались строго в рамках приличий и необходимого. Даже если бы не захотели, здесь Юго бы их заставил. И без того хватит конфликтов в будущем, чтобы лишние создавать сразу на пару с вопросами. Даже на совместных приёмах пищи, помнится, толком не разговаривали, если дело работы не касалось. А сейчас, пожалуй, вполне неплохо общались, судя по беседам последних дней. Даже если повод — то, что стало с Юго.       — Вы слишком хорошо обо мне думаете. Бюджет не причём, — скрестил он руки на груди. — Этот кристалл чего-то ещё, кроме вакфу, практически не имеет. И… Знаете, это так пьянит.       Юго машинально облизнулся.       Сладость и хлад энергии так манили снова их вкусить.       Какая жалость…       

***

      Смех. Громкий, чистый — и при этом безумный, ведь смеющийся едва ли понимал, что делает. Вакфу туманом кружилась в круговороте, исчезая около фигуры молодого парня, который крошил кристалл энергии, будто он был из песка. Будто это что-то другое могло выдержать один-два раза даже драконий удар. Часть энергии собиралась подобным воде потоку, несущемуся всё туда же.       От светящейся голубой жидкости на бледных губах кожа казалась ещё серее, чем была на самом деле. Будто и правда мертвец. Хотя и горящих глаз с метками на такое хватало с лихвой…       Юго в блаженстве поглощал энергию, ничего вокруг не замечая, а Адамай мог только смотреть. Как сила пропадает за маревом, и что с ней — неясно по видению вакфу даже ему. Как капли, срывающиеся вниз, рассеиваются туманом, который втягивается в кожу. Как крошится кристалл, как губы брата измазаны в жидкой вакфу.       И слышать смех.       Белый дракон теперь отчётливо понимал, почему некромы называли свою трапезу пиршеством.       Пир во время чумы.       Амалия рядом едва-едва — но дрожала. Боится всё же. Он аккуратно — пусть прикосновений неожиданных она, в отличие от Юго, и не боялась, но всё же и без того хватит, куда нервы потратить — положил свою руку на её. Чуть сжал, привлекая внимание.       — К нему возвращается разум, — с трудом произнёс он. — Постепенно, и он пока ещё слабо понимает, что происходит… Но возвращается. Всё в порядке. Насколько может быть сейчас.       Шёпот тонул в жутком — искреннем и чистом — хохоте, но молодая королева садида всё услышала.       — Он всегда так?.. — едва слышно даже для дракона прошептала она.       Точно. Сегодня же впервые видит «трапезу» Юго. До этого всё происходило только между ним самим и близнецом.       — Не настолько, но… Просто не так отдавался пище. Спокойно поглощал и сам прерывался. Но он и не тратил до этого столько. А что было после плена с Тороссом и боя того — только он сам и знает…       Адамаю, наверное, особо «тёплое и приятное» местечко за такие мысли в Экстернаме приготовлено, но он даже не был уверен, что Килби вернулся в дофус сам.       Юго предположение, пусть и не высказанное — но которое не мог не услышать — опровергать не спешил.       Но вот Амалии пока об этом знать не стоит. Она сильная, на редкость стойкая, это белый дракон признавал без малейших сомнений и колебаний. Но всё же слишком много за последнее время для неё.       Тем более что Адамая не только насчёт Килби подозрения мучили… Но пока невестка такое объяснение приняла.       Сказал бы кто, что примет родственные узы даже такого выверта с Амалией — ещё бы месяц назад пальцем у виска покрутил. А сейчас ничего, свыклись относительно друг с другом.       — Если у него была такая жажда, как он вообще держится…       — Он её чувствует куда слабее, чем кажется. И в целом… он тебе говорил, что чувства приглушены. Не шутил. Наша связь усилилась многократно после дофусов… Но в плане эмоций и ощущений я ещё хуже порой его чувствую. Будто… Будто предел какой. За который может выйти только голод.       Амалия снова посмотрела на Юго, крепко сжала кулаки.       — Пока шли сюда… Он был даже на прежнего себя похож.       Слова опять едва не потонули в шуме, но Адамай на слух не жаловался.       Но ответить не смог. Комок встал в горле. Только кивнул.       И впрямь самому показалось на какое-то время.       Пусть из-за мук, но близнец огрызался. Пару раз пошутил. И даже когда просто отвечал, Адамай вновь слышал живой голос. Не те фальшивые эмоции, что Юго добавлял по привычке, либо усиливал стократ всё же пробившиеся.       От этого снова хотелось выть.       Как-то часто в последнее время хочется. Пойти поработать на полставки у буйволков? Ах да, близнец же с садида и элиатропами проредили стаи вдвое…              Буквально через минуту, как Адамай и предсказывал, Юго пришёл в себя. Подтверждение, что ему будет хватать таких кристаллов, будто свалило камень с сердца.       И всё же в голове дракона так и стоял звонкий безумный смех.       Как и продолжала биться одна и та же мысль.       «Это моя вина».