Иногда "греть" уши бывает полезно

      — Харди, ты чего вертишься?       Грей устало зевнул и плюхнулся на кровать, где как-то нервозно вертелся, устраиваясь на ночь, фамилиар.       — Не спокойно мне, — буркнул зверь. — Предчувствие гонит.       — Куда?       — А я знаю? — фыркнул Харди. — Но куда-то гонит. Что-то нам с тобой нужно успеть до того, как отправимся в путешествие. И… — Харди, наконец, скрутился в уютный клубочек. — Это не моё предчувствие.       — Раз не твоё, — медленно, потому что мозг за этот день устал: счёты-расчёты-перерасчёты вымотали, начал развивать мысль Грей, — раз не твоё, то это может быть только моё, которое передаётся и тебе, как фамилиару. Но… Я ничего подобного не чувствую. Хм…       Грей снова зевнул, но всё же сделал попытку прислушаться к своим внутренним ощущениям.       — Неа-а-а. Не чувствую. Вот перед тем, как мы сюда попали, было. А сейчас…       — Потому что мозг у тебя сейчас перегружен. Ты отвлёкся на вживание в роль хозяина поместья… Не о том думаешь, вот мне и перепадают твои предчувствия, на которые у тебя сейчас сенсора не остаётся. Мы же жизнь разделили на двоих. Чувства тоже входят в это «разделили».       — Верю, уа-а… — Грей постарался стряхнуть с себя сонливость. — Как говориться: одна голова — хорошо, а две — ещё лучше. Выкладывай…       — Знал бы что, — снова фыркнул Харди. — Но что-то гонит.       — Ну давай рассудим, — покладисто согласился Грей и начал рассуждать. — Ты сказал «гонит», то есть нам куда-то снова нужно успеть попасть.       — Как можно скорее.       — Окей, с этим определились. Это похоже на то, как было перед тем, как мы сюда попали? Точнее…       — Да, похожее на то, что мы испытали перед тем, как рвануть из дома миссис Бэгшот в коттедж Поттеров в Годриковой, — подтвердил фамилиар.       — Похоже, говоришь? — Грей посерьезнел, сон как рукой сняло. — Раз похоже, значит, и ситуации похожи. А что у нас может быть? Тогда мы стремились опередить Джеймса в его попытках попасть в поместье. Да и просто сами попасть в поместье. А что сейчас? Что может быть такого похожего сейчас. Мы никуда не спешим. Мы уже всё успели…       — Надо разведать, что там у Блэк-Хауса происходит, — озарило Харди. — Это тоже твоё наследство. Видимо, у нашей недружественной компашки тридиотов в отношении этого дома тоже возникли нехорошие мыслишки.       Грей закашлялся.       — Кого? Тридиотов? Это ещё что за….       — Ну… — Харди стеснительно прикрыл мордаху пушистым хвостом, но в глазках-бусинках отплясывали джигу лепреконы. — ДДД — Добрый дедушка Дамблдор и Ко. Три «Д» плюс идиоты Поттер и Блэк — тридиоты…       — Кха-ха-ха… — расхохотался Грей. — М-да, приласкал — так приласкал.       Грей снова замолчал, раздумывая. Как-то он, действительно, подуспокоился после нахождения поместья Поттеров и становления Главой в этом роду. Да, о Блэках он не то чтобы совсем перестал думать, но, сдавшись под натиском предков, отложил эти думы в долгий ящик. Вроде как сейчас это не к спеху. Оказалось, судя по ощущениям фамилиара, да и теперь он сам начал ощущать это тревожное «гудение проводов», времени у них нет. С родом Блэк тоже нужно разбираться в кратчайшие сроки.       — Вот только я так и не знаю, где этот Блэк-Хаус находится и как туда, собственно, попасть.       — А я тебе на что? Да и предки помогут.       Грей ещё раз прислушался к себе, и, несмотря на позднее время, встал-таки с кровати. Вот теперь он почувствовал — надо спешить.       Грей не любил Сивиллу Трелони, их преподавательницу прорицаний, но само существование такого предмета в школе ему странным не казалось. Они — волшебники! Неудивительно, что они могут и прорицать своё и не только своё будущее. Другое дело — кто и как этому учит и есть ли к данному предмету талант. Снейп вот тоже учитель аховый и отбивает интерес к зельям сразу и подчистую. Вопреки вроде бы призванной мотивировать фразе: «Я научу вас, как околдовать разум и закупорить смерть». Его вот, например, собственная «провидческая интуиция» ещё ни разу не подводила. Он не мог знать точно, что он чувствует, но неприятности предсказывал с точностью до секунды. Вопрос только в том, что не всегда к этому самому своему предчувствию он прислушивался. Рон сбивал на лету фразочками типа: «Да, брось! Ты же не серьёзно? Веришь в эту ахинею?» или «Ты что, струсил?».       Однако, впоследствии, когда Рон не зудел над ухом, а Гермиона не сыпала «несбывшимися предсказаниями», он смог проанализировать все свои приключения и… обнаружил, что многое из случившегося было для него не совсем «неожиданностью». Он сам себе это предсказывал, задолго до случившегося кабздеца. Вплоть до того, что это не Снейп вёл охоту за философским камнем, а Квиррелл, он «узнал» ещё до похода на отработку в лес за раненным единорогом. Вот только Рон его снова сбил тогда с этой мысли, снова и снова указывая на Снейпа как на врага. А он охотно вёлся, ведь Снейп реально был для него врагом.       И то, что это была именно Джинни, с василиском — он тоже знал уже задолго до того, как обнаружил её беспамятную в Тайной комнате. Но… Тут он уже сам себя одёргивал. Как так? Малышка Джинни? Да не может такого быть! Когда же выяснилось, что она не сама по себе это творила, а под воздействием ментального принуждения, он испытывал необычайное облегчение. Вот только…       Сейчас он несколько поменял своё мнение.       Воздействие на Джинни непременно имело место быть, но жертв выбирала она сама, а не Волдеморт.       Об этом ему вопила его интуиция.       И на третьем курсе он что-то не спешил так уж бояться стр-р-р-рашного преступника Сириуса Блэка, который вроде как охотился именно за его тушкой. В хижине он тогда обезоружил не Сириуса, а Снейпа, дав Сириусу время на «оправдаться» и рассказать слезливую историю про предательство.       Тогда казалось, что предчувствия о невиновности Сириуса подсказали, теперь думается, что предчувствия совсем не об этом ему говорили. А как раз о другом, но всё сходилось на том, что Сириус Блэк на тот момент не представлял для него никакой угрозы, каковы бы ни были причины его проникновений в Хогвартс. А вот сейчас этот тип для Грея совершенно точно опасен. Как и Джеймс Поттер. Ну а про Дамблдора и вовсе речь не идёт. Про этого ещё на первом курсе звоночки бились-бились — да разбились о его же собственные розовые очки.       Ну а уж что говорить про начало четвертого курса, когда он совершенно чётко осознал, что знает, что будет участвовать в Турнире, вопреки всем запретам и ограничениям. И ошеломление его, когда Дамблдор произнёс его имя, прочитав его с вылетевшего из Кубка обгоревшего клочка пергамента, было вызвано не собственно этим событием, а тем, что он только что признался себе в том, что знал, что так и будет. И уже давно знал, да вот верить своей интуиции не спешил.       Грей стоял в мантии невидимке и с интересом наблюдал за тем, что происходило на площади Гриммаулд-плэйс. Там стояли небезызвестные для него Тридиоты: сам Дамблдор и его верные клевреты — Поттер и Блэк. А ещё там обретался высокий рыжий маг с серьгой в виде волчьего клыка в ухе и с волосами, утянутыми в низкий хвост — Билл Уизли, с которым Грей успел познакомиться перед Чемпионатом мира по квиддичу.       И что же сия компашка тут делала?       Да ничего особенного.       Просто они пытались взломать родовую защиту на Блэк-Хаусе, который находился по адресу Гриммаулд-плэйс, дом двенадцать.       Грей закусил и перекинул из одного уголка губ в другой травинку, поглубже засунув руки в карманы новеньких джинсов. Да, гардероб у него был новенький, по размеру, сезону и даже с претензией на стиль. По виду абсолютно маггловский, а вот по содержимому…       Уж на полное обновление гардероба, если там, после побега и было что обновлять, то только то, что было в тот момент на самом Грее, денег не только хватило, но и было потрачено с полного и безоговорочного одобрения предков. Даже по их настоянию. Грей бы и так перекантовался: чары обновления, уменьшения и трансфигурации вполне себе помогали не только «обновить» гардероб, но и создать множество образов из всего из одной рубашки, одной толстовки и пары джинсов. Но тут предки были однозначны в своих убеждениях — купить обязательно.       Вот только на этот раз закупался он не у мадам Малкин. Впрочем, не менее известное ателье «Твилфитт и Таттинг» тоже пролетели мимо, как фанера над Парижем. Эти отшивали исключительно магические мантии и прочие аксессуары. Да ещё и невероятно претенциозные, что называется, дорого-богато, но абсолютно не практично, что Грею было совершенно не нужно.       Ателье «Фея-крёстная», что располагалось в уже набившей оскомину Троллиной балке, занималось пошивом одежды не только магического кроя, но и не брезговало маггловскими трендами. Вот только переиначивали их под волшебников. Незаметная с первого взгляда потому, как черным по чёрному или белым по белому, и вообще цветом по нужному цвету, рунная вышивка на защиту, обогрев, просушку и долгую свежесть. Чары автоподгонки. Пусть и сшито по меркам клиента, но без постоянных примерок подогнать вещь — нереально, а тут эти чары, которые доводят вещь уже на заказчике до идеального попадания. И ещё куча-мала незаметных для невооружённого взгляда вещей, говорящих, что перед вами не простой маггл, а именно что волшебник.       Вот и сейчас Грей был одет на первый взгляд как маггл, но если присмотреться — становилось ясно, что это далеко не так. Вот только видеть сейчас этого никто не мог, так как парень предусмотрительно скрывался под родовым артефактом, подарком самой Смерти — мантией-невидимкой. Ретроспектива.       — Я удивляюсь, — как-то проговорился Грей предкам на портретах. — Как Джеймс мог расстаться с этим артефактом? Более того, я уже не уверен, что он не знает, что мантия сейчас у меня. Так, как он мог это допустить? Вот уж точно — трИДИот.       — Ничего удивительного, внук, — усмехнулся в бороду Игнотус. — Это родовый артефакт. Кто бы на него ни позарился, как бы его ни похищали, но рано или поздно он сам по себе вернётся в руки законному владельцу. И хорошо, если при этом возвращении обойдётся без смертельных исходов для препятствующих возвращению. Не просто так за Палочкой идёт такая кровавая слава — она всеми силами стремится в руки к своему законному владельцу. Вот только кто этот владелец — теперь тебе не ответит ни один историк-геральдик. У Антиоха детей не имелось.       — По уму, — вставил свои пять кнатов ещё один портрет, — этими владельцами должны были бы быть Гонты, как потомки Кадмуса, и владельцы ещё одного Дара — воскрешающего камня, ну а после них на очереди мы. Не знаю, как к этому относились Гонты и пытались ли они «вернуть» Палочку, а нас этот артефакт не интересовал никогда.       — Вот и мантия… Как только Джеймс получил отречение, он перестал быть законным владельцем артефакта, а сам артефакт начал «мониторить» мир на наличие законного. И… Да, не удивляйся, хоть там разума нет и в помине, но именно «волей» артефакта ситуации стали подстраиваться под его нужды. Мантия «хотела» вернуться к Поттеру, а ты был Поттер, как ни крути, вот и Джеймс отдал мантию Дамблдору, а Дамблдор «подарил» её тебе. Теперь осталось только активировать её и тогда у тебя с ней и вовсе проблем не возникнет. Где бы она ни находилась, но по мысленному зову появится у тебя в руках. Полы перестанут путаться в ногах, раскрываться не вовремя, капюшон перестанет слетать от порыва ветра, и вообще…       — Рост, вес и количество укрываемых перестанут иметь какое-либо значение, — вы не будете испытывать какие-либо неудобства, какие, я помню, ты рассказывал, ты испытывал ранее.       Грей следил за этим своеобразным пинг-понгом, устроенному предками из слов.       — И ещё, — на этом слове Хок аж дыхание задержал, хотя как это применимо к портрету, Грей не понимал, им же воздух не нужен, — в этой мантии для тебя нет преград. Вообще нет. Ни стены, ни чары — ничего тебе не страшно. Это полотнище от мантии самой смерти, для которой, как ты и сам догадываешься, этих преград просто не существует. И «Ревелио» ей побоку.       Вот тут Грей понял, зачем Дамблдору нужна была мантия.       — Да-да, внучек, — с хитринкой в глазах на него смотрел Игнотус. — Именно за этим. Вот только печаль-беда, работает всё это исключительно в руках кровного законного владельца. А в руках обычного мага она и ведёт себя не лучше обычной, сотканной из шерсти полувидима, мантии-невидимки, коих в магическом мире пруд-пруди.       — И активировать её нужно… Кровью, я так полагаю, — не спросил — утвердил Грей.       — А как же! — хором все портреты.       — Да и вообще кровная печать принадлежности такая вещь замечательная. Если ты, действительно, не хочешь какую-то вещь потерять и она для тебя важна, то лучше её сразу опечатывать, тогда любая попытка её у тебя украсть превратится в пшик. Один мысленный зов — и вещь снова у тебя. Но о видах таких печатей принадлежности и нюансах их работы мы поговорим позже. А сейчас займись мантией. Конец ретроспективы.       Вот и сейчас, кроме волшебников, Грей прекрасно видел мрачный дом, с облупившейся чёрной краской на двери, где тусклым отблеском просматривался дверной молоток в виде змеи. А вот волшебники, пытающиеся проникнуть в здание, видели его вряд ли. Просто знали, что он тут есть — Сириус им в подсказчики. Впрочем, пытающихся проникнуть со взломом в дом волшебников тоже никто не видел, кроме Грея. Дамблдор использовал свой светопоглотитель, чары незаметности на всю компанию, да и отвлечения внимания от происходящего. В доме номер одиннадцать как ни в чём не бывало играла громкая музыка, но происходящее на улице никоим образом не привлекло магглов.       Мантия же позволяла Грею не только видеть сам Блэк-Хаус, но и волшебников под защитными чарами, и слышать то, что они говорят. Грей даже проверил свои догадки. Скрывшись в глубокой тени, всего на миллиметр приподнял капюшон: и тут же — дома не видит, а площадь пуста и тиха, да ещё и темно как в попе у… Догадаетесь кого. Даже свет из окошка, где играла музыка, не рассеивал этой чернильной тьмы дальше метра от самого окошка.       Грей опустил капюшон — мир снова расцвёл красками и звуками. Хотя… Красками — это громко сказано. Цвета были разных оттенков серого, по случаю ночного времени, но напрочь отсутствовала «приглушённость», которая раньше при использовании мантии, бывало, мешала.       А вот Тридиоты Блэк-Хаус видеть не могли. Билл усиленно что-то пытался наколдовать. Точнее, разрушить охранные чары. Сириус скулил, баюкая как будто обожжённую до мяса руку. Джеймс пытался успокоить Блэка. Дамблдор мрачно ждал результатов от Уизли. Но у того ничего не получалось — Блэк-Хаус прочно хранил свои секреты.       Ещё перед самой вылазкой, естественно, Грей посоветовался с портретами и выяснил, что комплексы родовых защитных чар на каждом родовом доме отличаются. А точнее не у всех есть такая замечательная опция, как заморачивающие чары, заставляющие забыть место нахождения этого самого дома, если ты не принадлежишь роду. А если ещё точнее, то Блэк-Хаус — не родовое поместье Блэк, а всего лишь городская резиденция, и при настройке защитного комплекса над ним тогдашний Глава рода не посчитал их здесь необходимыми. Как и на коттедже в Годриковой лощине.       Эти дома были той самой лазейкой для возможного наследника рода, если род таки прервётся, через которую предполагаемый наследник сможет пройти в родовое поместье. И наследник должен его как-то обнаружить и войти. Ретроспектива.       — Дед? — откинув перо и разминая занемевшие от писанины пальцы, вдруг поинтересовался Грей у портрета.       — Да?       — Сейчас… Мысль мелькнула, а сформулировать быстро не получается.       Парень нахмурился, и взлохматил волосы на затылке, как делал это часто — привычка.       — А ты начни, а там само польётся, — посоветовал Хок.       — Вот смотри, я сюда попал в виде птенца рухх… Кстати, почему птенец-то?       После своего первого перевоплощения Грей уже несколько раз перекидывался в свою вторую ипостась. Даже не аниформу, а именно — ипостась. И всегда получался куцым птенцом с едва-едва начинающими пробиваться перьями вместо цыплячьего пуха. А вот аниформы у него получились аж три: как он и хотел — ворон, кошак породы мраморный мейн-кун, и ирбис, почему-то с крыльями.       После того как превратился в это чудо, снежный барс с крылышками, перьевыми, а не нетопыриными, как можно было бы предположить по аналогии с мантикорами, эксперименты с анимагий он прекратил. Зарылся в библиотеке в поисках ответа, что это за чудо-юдо у него получилось, ибо предки ответа на такое тоже не знали. Впрочем, ответа не нашёл, но слишком долго по этому поводу рефлексить не стал. Дел было по горло и без нахождения ответа на этот вопрос. Но и анимагией прекратил заниматься. Как тот автор книги. У него есть три формы, плюс ипостась, есть чётко отработанное понимание самого процесса, так что в будущем ему не достанет труда превратиться в какое-либо иное животное, ну и Магия с этим. Голова и так от информации, каждый день обрушивающейся на него Ниагарским водопадом, пухнет и гудит, аки царский колокол.       — Так для Рухх ты и есть птенец гнездовой. Что для них твои четырнадцать, а то и вовсе тринадцать? Младенчество… Так что расти тебе ещё и расти, чтобы опериться. Лет пять точно. Если не все десять.       — М-да… Ладно, с этим разобрались. А почему портал пропускает только в ипостаси Рухх? Ты же не думаешь, что Джеймсов отпрыск смог бы пробудить в себе это наследие?       Хок пожал плечами и грустно вздохнул.       — Этот механизм признания наследника не мной придуман. А Игнотус ни в какую не разрешал что-либо в этом менять. Да и не по силам мне его менять было. Глава главой, но я признаю, что по силам я много слабее основателя нашего рода. Сунулся бы туда — сломал бы всё, аки слон в посудной лавке. И зачем? Я только мог надеяться, что внук сможет это сделать. Если хоть кто-то ему подскажет или сам догадается… Ты вот догадался же, что нужно сменить ипостась?       Грей хмыкнул, догадался, как же… Харди — имя его догадкам. Подсказал.       — А вот Миранда, твоя мать, шла на это целенаправленно. Пока ты ещё в утробе был, она, скорее всего… Но это только мои догадки, но другого объяснения нет и быть не может! Она кровные ритуалы по пробуждению у тебя нужного наследия проводила. Да и при зачатии… Собственно, это опять же это только мои гипотезы, но они подорвали её здоровье настолько, что твоего рождения она не пережила. И шла она на это сознательно, с полным пониманием своей неминуемой смерти.       Парень чуть скривился. Нет, мать он не осуждал, но и понять всё же не мог: зачем? Мама не была вычеркнута из рода, она могла прийти сюда в любой момент, принять род сама. Ладно, не хотела принимать род, но родив Грея, могла принести его сюда, и… Зачем? Знать, что такие ритуалы тебя убьют, но делать их? Впрочем, он многого ещё не знает, что тогда происходило и какие были мотивы у поступков матери. Надо полагать, не из разряда: новое платье к сумочке не подошло. Конец ретроспективы.       Пока Грей проваливался во флешбэки своих воспоминаний, ситуация на площади несколько изменилась.       Уизли как-то уж совсем замысловато взмахнул своей палочкой, пропел длинное-предлинное заклинание на неопознанном Греем языке и…       Вспышка, шипение, мат-перемат от волшебников.       Грей проморгался — волной его не задело, но чуток ослепило.       Дамблдора и Блэка с Поттером отдачей откинуло к домам на противоположной стороне площади. Жаль, что не прибило. Те тоже сейчас, кряхтя и стеная, пытались подняться на ноги. А вот Уизли признаков жизнедеятельности на первый взгляд не подавал. Лежал на том самом месте, где только что стоял и колдовал, в позе витрувианского человека, хвост растрёпан и напоминает вздыбленную мочалку. Его палочка раскололась вдоль пополам и оттуда высыпалась и тихо тлела багровыми всполохами на брусчатке шерсть единорога.       Дамблдор, наконец, поднялся и проковылял к Уизли. Проверил у того пульс. Как понял Грей, Уизли всё же оказался жив, но к дальнейшему взлому непригоден. По крайней мере, не сейчас. Альбус оглянулся на скулящего Сириуса, который и не думал подниматься на ноги, только сел. При падении он ещё больше повредил уже ранее раненную руку. С этим сейчас тоже каши не сваришь. Ну а Поттер… В этом деле и вовсе им не помощник.       — Уходим, — проскрипел Дамблдор и, зацепив беспамятного Уизли за патлы, аппарировал.       Второй характерный хлопок подтвердил, что и Поттер аппарировал, прихватив Блэка. Впрочем, Грей и сам это видел.       Постояв с минуту, удостоверившись, что Тридиоты не вернутся, Грей пересёк площадь и поднялся по ступенькам на крыльцо дома. Секунду подумав, он выпростал из-под мантии руку и ухватился за дверную ручку. Он мог бы и в мантии пройти сквозь дверь, но решил сразу определить себя как возможного наследника, а потому привратнику в двери нужно было пожертвовать крови.       На этом и погорел Сириус.       Не учёл, что его всё же отрекли полным обрядом, и попытался напоить своей кровью дом. Вот его и шибануло защитой. Ну, так понял ранее увиденное сам Грей.       Небольшая боль.       Секунда, другая…       Дверь скрипнула, приветливо открываясь.