Цветы Звездопада

…И ради Шелин, Командор. Как высокопоставленный жрец Шелин, один из трёх целителей вашего отряда и, смею надеяться, ваш друг, заклинаю, будьте осторожнее! Вы самоотверженны, и моё сердце теплеет от осознания, что во главе Похода стоит столь добрая личность — это вселяет в меня надежду, что уроки Третьего Крестового не забыты. Однако ваша склонность постоянно идти вперёд, невзирая на мир вокруг, может быть не только силой. Сиила — паладин, которая долгие годы готовилась к сражениям на передовой, Параликтор Деренге, этот бесчувственный монстр, тоже тренировался множество лет — и каждый солдат на передовой оказались там не без подготовки. Даже я, пусть и являюсь жрецом, умею сражаться — но вы заняли место Командора совсем недавно, и до этого никогда не сражались с демонами. Ваша сила — это слова и кинетика, а вовсе не мечи и щиты.

Мы всегда будем рядом, чтобы вам помочь?

Клянусь Вечной Розой, я приложу к этому все усилия! Но, возможно, когда-нибудь случится так, что никто из нас не сможет прийти вам на помощь. Мне больно это говорить, но никто из нас не знает, что ждёт в будущем. И потому…

Я попрошу ещё раз.

Будьте осторожны, Командор. Однажды раны, которые вы получите, будет некому исцелить. Не забывайте об этом, когда вновь отправитесь в бой, проигнорировав даже самые простые защитные заклинания.

Из личных мемуаров «Роза, Взращенная на Крови», IV глава,

«О гротескном ужасе Улыбки Прокажённого»

Второй День Трудов, Фараст, 4716 AR

Зосиэль Винис

      Илия была расстроена куда меньше, чем того ожидала Инари.       Это было единственное, что радовало Командора в сложившейся ситуации — крошка-фавн, уныло посмотрев на лежащую в тёплом углу помещения полуэльфийку с замотанными в несколько слоёв бинтов левой рукой вплоть до плеча, только вздохнула и покачала головой. — Мама тоже часто обещает, что мы куда-нибудь пойдём, и потом весь день лежит в кровати, — уныло пробормотала девочка и, свернувшись калачиком, укрылась драным одеялом, быстро заснув.       Как негромко пояснил Бёрк — часовые пояса были той непривычны и, проворочавшись всю ночь, сейчас ребёнку больше всего хотелось спать, а не куда-то идти.       Это было хорошо, но Инари всё равно почувствовала себя последней лгуньей, увидев как вспыхнувший огонёк надежды и радости погас столь же быстро, сколь и появился. И всё же Амитола, если быть до конца честными, поражала бывшего Командора.       Нет, не сказать, что Азата была непривычна к ненормально взрослым детям, но даже по их меркам маленькая фавн вела себя куда более сдержанно и спокойно, чем можно было ожидать от оказавшегося среди незнакомых, грязных и неприветливых личностей дитя.       Инари было с чем сравнивать.       В конце-концов, среди Вольных Крестоносцев — чудаков всех мастей, что прибились к Пятому Крестовому Походу, были и сироты из Дрезена, которые, потеряв родителей, отправились к глубины Мировой Язвы мстить. Чудом добравшись до освобождённого Дрезена, группа из почти двух десятков детей, возрастом от девяти до семнадцати лет, мальчики и девочки самых разных рас (половина из них была людьми, но в числе юных мстителей были и две девочки-аазимара, три тифлинга-подростка, знакомые Вольжифа, одна эльфийка и полуэльф, ругавшиеся всю дорогу, но ставшие, в итоге, лучшими друзьями (и, как говорила вездесущая Аневия Тирабейд, заместительница главы Орлиного Дозора, её контрразведки, даже кем-то большими) попросилась стать частью Похода.       Инари согласилась — и на Командорском Дворике, огромной цветущей скале, левитирующей на высоте по меньшей мере полукилометра над землями Мировой Язвы, появился ещё один небольшой лагерь. Детей приняли тепло — и её уникальная команда, на тот момент уже состоявшая из мимиков-пиратов, энтов, скульпторов-кавалеристов и их заклятого противника, Маэстро Аван’Тюрина, пополнилась ещё одним важным участником. Удивительно, но дети оказались очень полезны — во время тайной вылазки демонов в попытке взять штурмом Командорский Дворик именно бдительно несущие дозор (а вовсе не решившие искупаться в озере посреди ночи, как говорили некие злые языки!) дети подняли тревогу, позволив отразить нападение без потерь.       Статуя гнома на боевом пони с яблоком в одной руке и киркой в другой за потери не считается — несмотря на все протесты и требования канонизации павшего каменного воина от упомянутого выше Ордена Скульпторов-Кавалеристов. Про этот курьёз она знала — потому что именно ей пришлось решать эту проблему, ведь очевидно, что у последней надежды Мендева и Саркориса не было более важных дел, чем это!       Неважно.       Юные крестоносцы были взрослыми — куда взрослее, чем можно было предположить от кучки детей, которые предприняли опасное путешествие, не имея за спиной ничего, кроме пары котомок с едой, двух телег и двух лошадок, которые эти телеги тащили. Возможно… Инари понимала, почему они так поступили и наверное именно поэтому не подчинилась первоначальному порыву отправить всех их обратно, рассудив, что такой группе нечего делать поблизости от Мировой Язвы. Она сделала выбор, приняла их. И пусть до конца Похода дожили не все участники Юных Крестоносцев – девочка-аазимар, Арилья, заболела бубонной чумой, когда спустилась с Командорского Двора в Дрезен и, заблудившись, забрела в трущобы, где, обессилев, навечно потеряла сознание, – но они вносили свой посильный вклад в борьбу с демонами.       Маленький, но именно из таких крошечных деталей и ковался сплав их статически невозможной победы.       Или Уголёк.       Инари не знала сколько лет было маленькой и худенькой эльфийке, способной обычными словами переубедить Лорда Демонов… А ещё сотворять заклинаний столь мощные, что могли уничтожить целую армию или творить заговоры, исцеляя по меньшей мере полный легион. Уголёк не знала и сама — как не помнила своего настоящего имени, лица матери или отца, сожженного крестоносцами, что приняли волонтёра из Кьйонина за демонопоклонника. Но сама Уголёк, слабая и субтильная, с несколькими ампутированными пальцами, с ужасными ожогами на руках и ногах, искалеченной душой и разумом, иногда казалась сущим ребёнком, застывшим в вечности в даже большей степени, нежели её вечные сородичи. Постоянно сопровождаемая своей верной вороной — Сажей, девочка была талисманом всего Крестового Похода, в равной степени обожаемой каждым крестоносцем.       Даже Регилл, чёрствый, старый параликтор Рыцарей Преисподней Регилл Деренге, у которого в жизни, как казалось Инари, было две радости — быть эффективным инструментом уничтожения демонов и критиковать своего Командора, в глубине души не мог справиться с очарованием этого светлого, чистого и невинного ребёнка. Другого объяснения, почему сварливый гном, критиковавший каждого члена команды Инари, общался с Уголёк невероятно, по своим меркам, аккуратно и вежливо, Командор придумать не могла.       Так или иначе, Уголёк никогда не вела себя на свой возраст.       Чаще всего та была ребёнок-ребёнком — обожающим сладости (особенно мороженное, даже если у неё от него болели зубы, ведь Уголёк никогда не умела есть его по ложечке, а старалась сразу съесть весь шарик целиком, ведь «так веселее»), искренне влюблённая в игры и сказки (Нэнио, кицунэ, учёный их отряда, присоединившаяся к ним в роли самоназначенного научного руководителя Инари, могла бесконечно рассказывать про чудеса других континентов и Уголёк могла слушать эти лекции долгие часы напролёт), начисто забывая и про свои обязанности советника Командора и про необходимость участвовать в вылазках против демонов. Но в те нередкие моменты кризисов, когда над её друзьями нависала настоящая опасность, она становилась серьёзной.       Насколько?       Демоны были неуязвимы к огню.       Это было ожидаемо — порождения Бездны, твари из темноты, дети огня, в чьих жилах текло пламя преисподней, в большинстве своём могли плавать в раскалённом металле и не испытывать от этого даже намёка на дискомфорт. Лорды Демонов были манифестацией этой концепции — Бафомет, Владыка Лабиринта, в центре своих владений, Лабиринта Слоновой Кости, был неуязвим, и по силам не уступал любому богу, сражаясь с таким упорством и ненавистью, что даже объединённых сил доброй четверти Крестового Похода и лично Королевы Годфри было недостаточно даже для того, чтобы просто остановить это чудовище.       Уголёк уничтожила саму его сущность, второй и финальный раз умертвив одного из Лордов Демонов, возглавивших вторжение в Голарион.       Не без помощи мифических сил самой Инари, да.       С помощью артефактов, за цену которых можно было купить целый континент Голариона.       Находясь под усилениями от почти всех магов Крестового Похода и личным благословением Ноктикулы, принявшей в конце их длинного пути сторону, которую не мог предугадать ни один, даже самый оптимистичный предсказатель.       И всё же — Уголёк, ребёнок, неспособный справиться с шариками мороженного, отчаянно боящаяся походов к Зосиэлю, который, наверное, добрых два месяца пытался поймать своенравную эльфийку, чтобы вылечить ей болящий зуб, со своей привычной, чуть отстранённой улыбкой на лице, одним мановением покрытой шрамами от ожогов руки выжгла душу древнего чудовища, пировавшего на чужих душах многие тысячелетия.       Им надо было закончить тогда.       После окончательного развоплощения Бафомета в его собственном логове, после второго убийства Дескари — когда два Лорда Демонов были уничтожены, а последняя примкнула к нейтральной стороне (в реальности же откровенно помогая Крестовому Походу… Ну, или если быть точнее, то помогая Уголёк), до их финального марша на Из. В тот день и час, когда…       Когда её умоляла остановиться вторая половина её расколотой души.       Инари Кенабреса, Азата Дрезена, Командор Крестового Похода — должна была остановиться. Оставив Мировую Язву открытой — находящуюся под её безраздельным контролем. Их друзья бы нашли способ закрыть эту незаживающую рану на теле реальности — Дезна, да у неё самой уже получилось лечить Язву, пусть её локальные очаги, но всё же!       Они могли сделать это.       У них были все шансы — сотни учёных со всех уголков Голариона, бесконечные деньги, полученные Крестовым Походом со всего света и безраздельная поддержка недавно появившегося цветущего Речного Королевства, по слухам управляемого Королевой и её Королевой-Консортом — чистокровной фейри, с которыми Инари переписывалась, но так и не успела познакомиться. У неё даже были связи среди множества планов, начиная от Небес и Элизиума, заканчивая Бездной.       Они могли закрыть Язву и без жертвоприношения души Ворлеш.       Ни старшей, ни младшей.       Но сколько бы ещё жертв это принесло?       Сколько бы ещё людей погибло от демонов, беспрепятственно шествующих между планами, вылезающими из Бездны для массовых убийств и пыток? Сколько бы ещё Рябиновых Слободок, чью центральную площадь украсила гротескная фигура из переплетённой мёртвой плоти, венчаемая живым трупом ребёнка, погибло, пока они бы искали решение?       Одна? Две? Пять?       Сотни?       Ответа не было — да и не нужен он был.       Её жизнь не была ценнее любой другой. Одна душа, связанная с Мировой Язвой, что своей жертвой погасила бушевавший более сотни лет пожар из иного мира, была превосходной сделкой. Превосходной... и оттого не менее нечестной.       Положить душу на закрытие Мировой Язвы могла не только она — но и Арилу Ворлеш. Архитектор Мировой Язвы, тифлинг, которая вознеслась в ранг демона, сравнявшись по силам с Лордами. Гениальный учёный, зашедший в вопросах бессмертия куда дальше примитивных по сравнению с ней личей, вроде архимага Закариуса, бывшего героя Крестовых Походов.       На её груди тоже виднелась раскрытая рана, пульсирующая в такт биению импульсов Мировой Язвы — и мифические силы почти бессмертного демона были той же природы, что и могущество Азаты Дрезена.       Её душой тоже можно было закрыть Язву.       Всего то и надо было, что швырнуть Арилу Ворлеш, Архипредателя, в бьющий фиолетовыми молниями провал, где смешивались вся палитра мировых красок и измерений. Можно было даже просто пнуть её, подтолкнуть, дабы та сорвалась в пропасть, навсегда искупив своей смертью страшный грех, который привёл к сотням тысяч смертей.       Убить Арилу Ворлеш.       Убить своего врага, смерти которого желал каждый крестоносец.       Убить ту, что создала душу Инари.       Убить своего первого и единственного родителя.       Инари жалела, что не сделала этого.       И сейчас — ворочаясь с боку на бок и стараясь делать мелкие, короткие вдохи, прикрывая глаза и стараясь заснуть — жалела особенно сильно.       Это было нечестно.       Она спасла целый мир — её имя чествовал весь Северный Авистан, прекрасно понимающий, какую невероятную победу одержала смертная Азата, повергнув экзистенциальную угрозу, угрожавшую их плану сотни лет.       Она была бы согласна на смерть. Милостивое забвение после ошеломляющей, выворачивающей наизнанку боли, когда её душа отдавала свои нити, дабы заштопать бушующую дыру в измерениях. Благочестивая тишина для пустой, разорванной на куски души, избавленной от памяти и тревог, бесконечный сон в Царстве Гробниц, под зорким надзором Фаразмы, что неустанно охраняла покой погибших.       Но только не…       Это.       И всё же её жизнь теперь выглядела так.       Безымянная сирота Инари, оказавшаяся на улицах после инцидента, унёсшего жизни нескольких клиентов детского «приюта» и всего его персонала. Все ещё обладающая памятью, но не имеющая ни толики своих предыдущих способностей.       Полуэльфийка повернулась набок и стиснула зубы, подавив желание всхлипнуть от боли в руке. И приносящей куда больше страданий раны в душе. Она знала, что это произойдёт и прекрасно осознавала цену воспоминаний, которым предалась для того, чтобы приманить к себе гримма. Потому что это уже происходило много раз до этого — каждый раз, когда бывшая Командор позволяла себе вспомнить о том, что потеряла.       Вокруг был всё тот же привычный подвал, разве что непривычно пустой. Обычно в это время бездомные начинали крохотными ручейками стекаться в их убежище, но сегодня всё было иначе. Все без исключения, кроме неё самой, по понятным причинам, и Илии, избавленной от тяжелого труда в силу малого возраста и не совсем очевидного статуса в иерархии группы, занимались тяжёлым трудом — таскали коробки из огромного рыжего контейнера, лежавшего в центре свалки и уже привлёкшего немало нежелательного внимания.       Честно говоря, планирование никогда не было сильной стороной Инари.       Она предпочитала импровизацию и активное действие долгой подготовке. И потому, когда той ночью двумя днями ранее не предложила, а почти приказала Саймону Бёрку продолжать ограбление, полуэльфийка скорее думала о его технической составляющей. Например: как угнать грузовик, как использовать складские автоматические погрузчики (машины стояли у выхода, а потому не пострадали от каскадного обрушения бесконечных стеллажей) и как они вдвоём будут вытаскивать тяжеленные коробки из-под завала. Всё это были хорошие и правильные вопросы, но будь тут кто-то из её более осмотрительных спутников, то есть буквально все, кроме наивной Уголёк, погружённой в свои мысли Нэнио и Айву (дракончик принципиально отказывалась думать на перспективу более долгую, нежели ближайший вечер), то они бы мгновенно задались куда более общими и важными проблемами.       Например...       Как группа бездомных, известная разве что своей ничтожностью и отсутствием влияния, может объяснить появление у них огромного количества еды? Скрыть это не получилось бы — огромный рычащий грузовик, с которого с оглушительном грохотом скатился невероятных размеров контейнер прямо посреди ночи, спрятать было сложновато.       И раз окружающие знали, что еда у них, то как её защитить? Как удержать оборону против сотен озлобленных и оголодавших людей и фавнов, что истово желали наложить руки на приобретённое их нечестным трудом сокровищем?       На эти темы Инари не думала тогда. К её счастью, и не пришлось.       Саймон Бёрк не просто так был некогда высокопоставленным управляющим — потому что под его управлением дело закипело, стоило грузовику оказаться на их свалке, а его водителю — покинуть кабину. Поднятые его командным рёвом бездомные подключились к оперативному вскрытию и перетаскиванию коробок из помятого падением контейнера в комнаты над Убежищем — на их временную аренду ушла вся заначка их Подвала, но это того стоило. Теперь, больше суток спустя, над ними находилась небольшая двухкомнатная квартира, доверху забитая неправедно нажитым имуществом. Результаты инвентаризации были только очень приблизительными — но даже так было понятно, какой куш грабители сорвали.       Общий вес похищенного составил семь с половиной тонн. Плюс минус центнер.       Из них, если следовать очень приблизительным подсчётам — минимум шестьсот, а скорее все семьсот килограмм приходились на грубые деревянные палеты, решётками отгораживающие грузы от посягательств — и даже сейчас Инари краешком длинного уха слышала, как наверху хрипит старая праховая пила, перерабатывая их на доски для растопки. Сама пила, доставшаяся им из мусорных гор в те далекие времена, когда шариться там было ещё безопасно, звучала и в лучшие времена громковато — но когда у неё начало стираться что-то, что Бёрк назвал "редуктором", находиться рядом стало и вовсе решительно невозможно. Конечно, расходовать невероятно ценный ресурс на что-то такое было расточительно — но Саймон резко приказал «не спорить со мной, ебланы» и поставил в приоритет скорость, а не экономию. Что, опять же, было объяснимо — их группе предстояло действовать быстро, чтобы не лишиться свалившегося с неба богатства. И решение было на поверхности…       Инари его, правда, не оценила.       Потому что отдавать сам грузовик, до сих пор не отмеченный Шни похищенным, а потому имеющий коды доступа на любой склад в городе, самой опасной банде Мистраля было не просто плохой, нет, чудовищно отвратительной идеей!       Которая уже принесла свои плоды — по вечерним новостям передали не только о «невероятном пожаре, произошедшем на таможенном терминале, унёсшим жизни двух охранников, доблестно предпринявших попытку остановить пламя», но и про «дерзкое и яркое ограбление Первого Прахового Склада, которое возглавил и осуществил неизвестный в маске, очевидно действующий в группе с печально известной преступной группировкой «Пауки», унёсшей жизни по меньшей мере шести охранников, вступивших в схватку с пользователем ауры».       Это тоже произошло из-за неё, но Инари давно научилась брать на себя ответственность только за то, что было прямым следствием действий Командора. Могла ли она представить, что, угоняя грузовик, позднее банда, которой они дали взятку за защиту их припасов, воспользуются им для ограбления другого склада? Возможно, но вероятность этого была столь невысока, что предугадать это было невозможно, и уж точно не остановить. Не в её положении и состоянии.       А потому услышав новости она просто прикрыла глаза и вознесла короткую, но искреннюю молитву Фаразме, Госпоже Гробниц.       Пусть этим несчастным душам повезёт больше, чем ей.       В остальном же…       Инари повернулась на другой бок и измождённо выдохнула высохшими, потрескавшимися губами. Её шевеление заметила уже успевшая проснуться за это время Илия и сбегав до второго этажа принесла ей небольшой пластиковый стаканчик с водой (в теории такие были одноразовыми — но их Подвал выступал за второй шанс каждому предмету… Ну или ей хотелось смотреть на мир с таким оптимизмом), которую полуэльфийка жадно выхлебала, тяжело сглотнув и положив голову на грязный лежак, надеясь что таблетка, которую ей дал их босс, подействует побыстрее.       Её морозило и вместе с этим было угнетающе жарко. Как сказал Бёрк, обеспокоенно посмотрев на её покрытое испариной лицо: «Организм борется с болезнью. Терпи, мелочь. А ты — живо помогай ей». Она и терпела, вот уже почти сутки борясь с ноющей и гнетущей болью в левой руке, выпотрошенной когтями гримма, чувствуя, как силы постепенно возвращаются к ней. И пусть температура уничтожала и так уставший организм, Инари была полуэльфийкой.       Её иммунитет был априори лучше, нежели у обычного человека. И пусть эта особенность не шла ни в какое сравнение с паладинами, что были уязвимы лишь к самым злокозненным магическим недугам, это всё равно помогало и было определённо лучше, чем ничего. — Прости, — пробормотала Инари, глядя в потолок. Её белые волосы спутались и лежали на лице неаккуратными мокрыми от пота прядями. — Я… Обещала пойти искать с тобой папу. — Обещала, — хмуро кивнула девочка, закусив губу и что-то напряжённо обдумывая. — Но мама тоже часто обещает, что мы куда-нибудь пойдём. За мороженным, например.       Грудь полуэльфийки на короткий миг кольнуло ошеломительной болью, когда на мимолётное мгновение фигура сидящей у её койки Амитолы сменилась очертаниями невысокой фигуры в ожогах и с вороной на плече… Но это наваждение быстро схлынуло, оставив её наедине с горечью и новыми знакомыми, которые никак не могли заменить старых. — И что? — поинтересовалась продолжением истории бывшая Командор, отчаянно попытавшись перевернуть белый пластик — на её сухой, словно пустынный червь, язык, упали всего пара капель. Илия молча взяла стаканчик и утопала наверх, лишь затем, чтобы вернуться минутой позже и всё также сесть рядом с привёдшей её в этот подвал подростком. — И мама часто тоже не может, — обиженно пробормотала маленькая фавн, подперев подбородок ладонями. — Когда приходит с работы, или уходит ночью, и потом говорит мне не мешать… Она иногда приходит, и от неё очень неприятно пахнет. Так она в такие моменты всегда просит меня тоже за водой ей ходить! Так что я знаю, что когда плохо — надо воды попить. Только тут лимона нет… А мама говорит, что всегда с лимоном надо, от хпомелья, кажется, помогает… Вот.       Вид расплывшейся в улыбке девочки сделал Инари только хуже. Та попыталась чуть привстать на локтях, но это не получилось и ей пришлось довольствоваться своим текущим полулежачим положением. История девочки перед ней становилась всё более очевидной и неприятной, но…       Возможно, Командор тоже чего-то не понимала. Возможно просто принимала желаемое за действительное и Илии действительно было бы лучше без её вмешательства в судьбу фавна, как и говорила Фира. — Так что ничего страшного, что ты задержишься, — обескураживающе честно заявила Амитола, прервав ленивое самоуничижение бывшего Командора. — Мама тоже иногда задерживается, но потом всегда делает, что мне обещала! Ты главное найди папу, а потом я сама уже! — Конечно, солнышко, — тихо пробормотала Инари, прикрыв глаза и позволяя лжи скатываться с языка. — Конечно, найду. — Хорошо бы, — мгновенно растеряв всю свою взрослость пробормотала малышка. — А то я тоже начну пахнуть, если тут подольше буду! А мне это не нравится! Мама всегда говорит, что мы должны мыться каждый день, чтобы не быть грязнулями! — Твоя мама права, — на каком-то автомате, находясь мыслями очень-очень далеко отсюда, пробормотала бывший Командор, опустив голову на кипу грязного белья и прикрывая глаза.       Илия продолжала что-то говорить ей, то и дело бегая за водой, но её речь сливалась в один тихий мерный убаюкивающий гул. Инари просто тупо кивала головой в промежутки между предложениями, прикрыв глаза и наслаждаясь онемением и оцепенением, которые разливались по всему телу.       Обезболивающие, принятые больше часа назад, начисто выбили из головы любые мысли, оставляя лишь приятную негу, тепло и ощущение лёгкого покалывания где-то на кончике языка. Командор улыбнулась самой себе, внезапно посчитав это ощущение очень весёлым — на короткий миг ей стало хорошо.       Ни забот.       Ни тревог.       Ни даже памяти о них — только приятная и обволакивающая серовато-чёрная пустота, отбивающая любое желание шевелиться, разговаривать... да хоть как проявлять активность. Хотелось спать… Что она с удовольствием и сделала, повернувшись на больную руку и даже не почувствовав, как разошлась плоть, извергая из своей сорванной пробки из лимфоцитов и тромбоцитов ручеёк алой крови, запачкавшей кончики её волос и окрасивших их в розовый.       Инари всё это не беспокоило.       Впервые за очень долгое время ей было по-настоящему хорошо.

***

      Вечером стало хуже. И в первую очередь после того, как она узнала, чему именно была обязана за хорошее настроение. — Вы накачали меня наркотиками, — мертвенно-холодно не произнесла — почти прорычала бывшая Азата. — Обезболивающими, — кивнул Саймон, внимательно глядя на руку Инари, сейчас перебинтованную чистыми бинтами. Под ними шли ровные ряды ниток, скрепляющих края раны... и Командор была бы рада швам, если бы помнила, как получила их! — Сути дела это не меняет, — прошипела та, стиснув зубы и прикрыв глаза.       Наркотики были… огромной проблемой в Крестовом Походе. Эта была мрачная обратная сторона Похода — то, о чём предпочитали не вспоминать барды, слагающие свои стихи о великих деяниях героев войны с демонами. Ведь куда интереснее и веселее было слушать про героические смерти, а не про невменяемые тела, что захлёбывались собственной блевотой, похороненные в могилах без имён, не имеющие даже права на отпевание жрецами. Когда она стала Командором, то не знала всей глубины той бездны, куда вели наркотики — но и алкоголь, и прочие, куда менее безопасные вещества, были прямой дорогой вниз, вырваться откуда есть шанс лишь у самых стойких.       Эта проблема стояла особенно остро перед обычными солдатами. Их жизнь была не лучшей — они шли в бой, отдыхали, тренировались, а затем шли в бой опять, без малейшей надежды на долгий и заслуженный отдых. Конечно, из этого горнила постоянной войны появлялись и самые лучшие, подготовленные и закалённые бойцы, но куда больше было тех, кто ломался — начинал пить, употреблять, пытаться сбежать…       Она знала про эту проблему и делала всё, что зависело от неё, для решения. Платила жрецам для проповедей, оплачивала кабаки и таверны, следя, чтобы там подавали лишь наименее вредные яды, вроде сидра, эля или пива, а не высокоградусные напитки, которые гнали по подвалам, боролась с распространением самых опасных наркотиков…       Этого всё ещё было недостаточно, учитывая бесконечные соблазны, которые таили в себе даже самые безобидные вещества.       Она никогда не пробовала... ну, до этого момента.       Хотела.       Но не стала, несмотря на то, что в первые дни после окончания битвы за Дрезен, считая бесчисленные тела погибших в штурме и осознавая, что их война не только не закончена, но только начата, хотела сильнее всего. Удержалась лишь благодаря крохотному сгустку веселья и сумятицы, что вырвали её из абсолютного упадничества — которая откликалась на имя Айву и была её крошечным драконом. Ей…       И, конечно, Арушалай.       Инари вздрогнула, решительно помотав головой и схватив стакан с холодной водой, опрокинула его в себя, всё ещё мрачно смотря на Бёрка. Тот безэмоционально покачивал головой, наблюдая за ней с высоты своего роста. — Закончила? — холодно осведомился тот. — Да, — коротко и недовольно ответила она. — Прекрасно. Я не «накачивал» тебя, — ответил Саймон. — Тебе надо было промывать рану и зашивать руку. Делать это без наркоза — херовая идея. — Вы могли спросить! — возмущённо ответила Инари, вскинув голову. — Спросить, а не решать за меня! — Как ты спросила на складе? — нагло вскинул бровь Саймон.       Инари открыла рот, чтобы возразить… Но, подождав, замолчала и обиженно взглянула на фавна-гиппопотама. Тот сидел на своём кресле, что едва выдерживало его вес и в антураже этой небольшой квартирки выглядел куда лучше, чем внизу, со всеми остальными. Это было то самое хранилище их еды, одежды и всего прочего, что досталась им по итогам ограбления и… Дележа имущества.       У них забрали половину.       Почти все ткани и одежду, всю электронику – за исключением единственного прахового радиоприёмника, который довольный Бёрк поставил на место предыдущего и демонстративно включил, вернув знакомый фоновый шум в Подвал, — но самое главное их группе удалось сохранить.       Больше тонны еды, расфасованной на равные ящики с бесконечными рядами консерв и круп. Были и другие продукты — заморозка, что уже успела начать размораживаться, мясные полуфабрикаты и пачки фарша, изначально запакованные в великолепно экранированные защитные контейнеры, что были безжалостно вскрыты в поисках пригодной к длительному хранению еды. Со всеми такими поступали просто — Саймон собрал больше двух сотен килограмм того, что должно было испортиться в ближайшее время — и отправил его вместе с десятком человек разносить еду по городу. В основном — таким же группам, как и их собственная.              Не из благотворительности, естественно — но что именно получил в ответ Бёрк ей оставалось только додумывать. Скорее всего, как минимум лекарства — потому что Инари могла поклясться, что парой дней ранее в их группе абсолютно точно не было сильных обезболивающих.       Остатки — то, что не ушло на бартер, осталось тут. Инари не блистала в математике, но даже её скромных познаний хватало чтобы понять — им хватит. Возможно, не на всю зиму, да, но скорее всего хватит на самую сложную её часть, притом даже с небольшим запасом. И, что более важно — у них УЖЕ было достаточно пыли для генератора, который, впервые за долгое время, сейчас стоял выключенным и полуразобранным — Бёрк даже купил какие-то «уплотнители» и «шестерёнки» для его ремонта и должен был закончить за ближайшее время.       В общем и целом, их вылазка была невероятно успешной.       Инари всё равно была недовольна, но в глубине души тоже радовалась тому, насколько гладко всё прошло.       Ну, не считая гримма, естественно. — Там, на складе… — Командор задумалась, стараясь объяснить, почему сидящий перед ней мужчина был неправ, в отличии от неё. — У нас не было времени выяснять, что делать. Я предложила план, и он сработал, верно? — Ты предложила остаться там, — опасно спокойно произнёс Бёрк. — «Задержать» гримма. — И это сработало, верно? — обезоруживающе просто улыбнулась подросток. — Вы подоспели вовремя, и ничего плохого не случилось. — А если бы я не успел? — всё столь же спокойно произнёс Саймон, глядя на ту сверху-вниз с каким-то непередаваемым выражением лица. — Я бы умерла, — пожала плечами та, словно это было чем-то абсолютно очевидным и склонила голову набок. — И я очень рада, что вы успели.       Саймон сделал глубокий вдох. Затем выдох.       И абсолютно спокойно дал ей подзатыльник. Лёгкий по его меркам, но ей показалось, что по голове кто-то ударил дубинкой. — АЙ! — Хуйни не неси, — мрачно ответил тот в ответ на очевидную претензию в глазах собеседницы. — Меня уже заебала твоя жертвенность. Сначала ты тащишь к нам всякую шваль со всех уголков Неморы — плевать, пока ты приносишь таблички. Затем тащишь эту мелкую, отдавая за неё все свои льены. Потом чуть не дохнешь на складе. — Ну… У меня была тяжёлая неделя, — попыталась пошутить та, но встретила полный ярости взгляд старшего фавна и чуть съёжилась. — Простите. — Я. Не люблю. Сумасшедших, — почти по слогам произнёс Саймон, склонившись к ней. Его глаза были чуть прищурены, пока тот сверлил взглядом чуть откинувшуюся на спинку кресла подростка. — Я не сумасшедшая, — улыбнулась Командор Пятого Крестового Похода, пившая чай с богинями и сражавшаяся с Лордами Демонов, плод запретного магического эксперимента по выведению существа, устойчивого к божественной энергии, подняв руки и помахав ими в воздухе. — Я, блядь, надеюсь на это, — недовольно пробурчал фавн, отчего желваки на его скулах заиграли. — И всё же мне приятно, — улыбнулась Инари. — Вы редко заботитесь о ком-то. А тут… — Я не забочусь о тебе, — Саймон безразлично отмахнулся, проигнорировав обиженный взгляд полуэльфийки. — Я забочусь о нас. Подумай своей головой. Мы живы, потому что я понимаю, кому что надо. Пауки? Я дал им половину награбленного нами и грузовик, и они оставили нас в покое. Остальные бездомные? Мы дали им еду — и взяли в ответ куда меньше, чем могли бы. Остальные у нас в Подвале? Я могу назвать желания каждого. — Но не мои? — почти утвердительно спросила Инари. — Ты хочешь «помогать» всем, — выделил слово помощь отчётливыми кавычками мужчина. — И я не понимаю, нахера тебе это нужно. — Потому что люди, которых я спасаю, обычно помогают в ответ, — все ещё недовольно пробормотала Азата. — Ну… Когда не накачивают меня чёртовыми непонятными веществами! — Тебе химический состав подсказать? — насмешливо вскинул бровь фавн. — Ну уж нет, — вздрогнула она в ответ, автоматически покачав головой.       Какая-то крохотная, самая честная её часть, просила поинтересоваться составом на самом деле. В шутку, естественно. Невинную, обычную шутку.       Да даже если и не в шутку, то что?       Это было полезное знание! Вдруг её вновь ранят?       Или не её, а кого-то ещё?       Да и как может повредить самое простое знание…       Инари резко мотнула головой и одним коротким движением подняла стакан и опрокинула его внутрь, позволяя ледяной воде обрушиться в желудок. Горло сжалось в спазме, но полуэльфийка заставила себя сделать глоток и лишь затем поставить тот обратно. Пальцы разжимались неохотно, словно у утопающего, у которого отобрали спасательный круг, но она всё же справилась с этим, сделав глубокий вдох.       Саймон Бёрк внимательно следил за ней со своего кресла. — Скажите… — негромко пробормотала она, постукивая пальцами целой руки по лакированному дереву. — Если бы со мной что-то случилось… ну, там, на складе… Вы бы позаботились о Илии? — Нет, — пожал тот плечами. — Но и выгонять бы не стал. Выживет так выживет — мне невелика разница, сколько кормить, учитывая наше… дело. — Ясно, — постаралась звучать не настолько откровенно разочарованной она. — Спасибо за честность, мистер Бёрк. — Я не благотворитель, — Раздражённо закатил глаза Саймон. — Я материалист, девочка. Мне надо знать, что я выживу завтра. Чем больше вас — тем выше мои шансы. — А там, на складе? — с интересом задала вопрос полуэльфийка. — Когда вы пришли мне на помощь? — Я прикинул, сколько мне было бежать, — безразлично ответил фавн-бегемот, почёсывая недельную щетину огромными серыми лапами. — Я бы не успел. Но пока эта тварь отвлеклась на тебя, у меня был шанс её прикончить. — Вы очень хорошо умеете подбирать рациональные причины вашим хорошим поступкам, — спустя десяток секунд тишины обиженно пробормотала Инари, отвернувшись, чем вызвала довольный и весёлый смешок у сидящего в кресле напротив фавна. — Но я всё равно не верю, что вы действовали тогда только поэтому. Вы спасли меня, и… И я хотела сказать спасибо. — А ты спасла меня, — отмахнулся тот. — Это происходит постоянно, особенно когда дерьмо попадает на вентилятор. — Дерьмо… Вентилятор… — на пару мгновений задумалась она, а затем скривилась. — Фу, мерзость какая! — Сумасшедшая, — спустя мгновение тишины покачал головой Саймон. — Бросаешься на гримма с пустым рюкзаком… — Там была бутылка шампуня… — попыталась как-то исправить описание Инари, но, судя по вскинутой брови мужчины, сделала только хуже. — И при этом тебе не нравится выражение про дерьмо и вентилятор. — Ну… Да. — Ясно, — хмыкнул Саймон. Встал с кресла, обогнул стол, прошёлся мимо шкафа, заваленного банками с едой… И открыл нижний ящик стола, швырнув что-то в сторону полуэльфийки. Та, расслабленно сидящая в кресле, не успела его поймать — и папка с бумагами больно стукнула ей по носу. — Прости, — всем видом показывая, насколько неискренние эти извинения, произнёс фавн. — Вы невыносимее Регилла, — пробормотав, наверное, самое страшное оскорбление в мире, полуэльфийка одной рукой раскрыла папку, изучая какие-то листы. Номера, знаки, даже один карандашный набросок… — Что это? — Твоя доля за ограбление, — ухмыльнулся Саймон. — Одна из банд постоянно находится около порта, и побирается там же. Пока один придурок собирал милостыню, он видел, как твоя девчонка спускается с корабля со своим папашей.       Сердце Инари замерло, когда она перевела полный изумления — и вспыхнувшей небывалой силой надеждой взгляд на Саймона. Тот недовольно смотрел в ответ, видимо больше всего на свете недовольный именно её реакцией. — Там… — Есть всё, кроме имён и пункта отбытия. Корабль — «Звезда Маяка», один из туристических сухогрузов. Прибыл из Вейла, так что тут твоя мелкая не ошибается. — Спасибо, — тихо прошептала Инари, целой рукой листая папку.       Наброски корабля, название... и даже тот неловкий рисунок, изображающий высокого мужчину в тёмном костюме, что вёл под руку ребёнка — очевидно, Илию. Это не было сокровище, да. Она бы, возможно, нашла бы эту информацию самостоятельно, верно.       Но она получила это от человека, который был изначально против даже одной идеи Илии в их убежище и оттого подарок этот был многократно более ценен. — Я… — Уверена, сделали это исключительно из рациональных мотивов, — подняла Инари взгляд на Бёрка и улыбнулась. — Вы уже говорили. — Лицо от улыбки не треснет? — недовольно поморщился Саймон, но всё же позволил себе ухмыльнуться краем губ. — Как поднимешься на ноги — тащи мелкую в порт. Может там помогут. Получишь схему рейса и имена — узнаешь родственников. А это половина дела. — Вторая половина — связаться с ними, — уверенно кивнула самой себе Инари. — С этим проще, — неохотно признался фавн. — Если будут льены — сведу тебя с одним парнем, который информацией торгует. Сделает как надо. Он, конечно, крашеный хлыщ, но дело своё знает…       Инари молчала.       А затем медленно улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тело.       Этой небольшой помощи было достаточно — дальше она справится сама. У неё есть название судна, она знает примерное время прибытия, так что… Если повезёт — Илия отправится домой уже совсем скоро. Конечно, это не точно, и, скорее всего, ещё очень многое пойдёт не по плану…       Но этому ребёнку с милыми чешуйками на щеках, что сегодня весь день сидела у кровати и ухаживала за больной знакомой, с которой они встретились всего пару дней назад, не придётся расти в трущобах Неморы.       И этого было достаточно, чтобы сделать день чуть ярче, чем он был до этого.       Действительно ярче!       Лучше и веселее!       Единственное, что её пугало — по настоящему, до едва контролируемой дрожи…       Даже осознание, что она может помогать людям, радовало её не так сильно, как тот дурманящий разум туман, что окутал её сознание этим утром. Его эффект был сильнее — и она не могла заставить себя отказаться от глупой идеи уточнить у Саймона ту самую химическую формулу.       Без какой-то конкретной цели, естественно.

***

      Вечер был куда лучше, чем она привыкла.       Сидя в углу Подвала, Инари прижалась спиной к тёплой стенке, чувствуя через толстую кладку стремительно мчащуюся по трубам почти кипящую воду. Рядом с ней стояло несколько бутылок с водой, в каждой из которых плавал лёд — где Илия умудрилась его найти у Командора не было ни малейшего понятия, но возражать она не собиралась.       Сама Амитола сидела рядом, перебирая в своих крошечных ручках зарисовки и схемы корабля. К счастью, та мгновенно опознала судно и сейчас почти лучилась энергией, чуть ли не подпрыгивая от энтузиазма и желания вот прямо сейчас побежать разыскивать корабль.       Инари была куда более осмотрительна.       К сожалению, корабль отчалил из порта Неморы примерно в тот момент, когда они пробирались на склад — и направлялся тот совсем не в Вейл, а дальше, на восток — переваливая за Полуостров Озарка (почему так много правителей этого мира начинали свои имена на «Оз»? Одна династия?) и дальше на север — к Атласу. Так что даже будь у них билеты, это было бы бессмысленно — куда проще было бы достать список пассажиров и работать уже с ним.       В конце-концов, Илия Амитола было относительно распространённым комбинацией имени и фамилии. Но зная имя отца, а также имея при себе документы самой девочки… — Послезавтра, — тихо пробормотала Инари. — А? — склонила голову набок сидящая рядом Илия. — Мы пойдём в порт послезавтра, — ослепительно улыбнулась ей Инари, после чего Подвал огласил радостный визг бросившейся обнимать её ребёнка.       Та всё ещё воспринимала это как какое-то долгое и интересное приключение — и впервые за долгое время Азата верила, что, возможно, на этом всё и закончится. Может у них получится сохранить эту наивность и невинность нетронутыми и они успеют вернуть её семье, к пусть и неидеальной, но любящей своего ребёнка матери?       Она разучилась верить в лучшее... Но сейчас, смотря на энергично почти подпрыгивающую на месте Амитолу, думала, что, быть может, всё было совсем не так плохо.       Может…       Действительно ли Песнь Сфер могла звучать и под собственным разбитым символом?       Дезна, Великая Мечтательница, создала Луну и Звёзды — так была ли у неё власть в мире, где Луна была разрушена?       Илия на своём примере доказывала, что Госпожа Удача, быть может, до сих пор не оставила их на произвол жестокой судьбы.       Только Командора.       С этим можно было смириться. — Так… Давай засыпать, — попыталась утихомирить разбушевавшуюся и весело что-то напевающую себе под нос Илию Инари, замечая все ещё неодобрительные взгляды окружающих. Конечно, все прекрасно понимали, кому обязаны впервые за долгое время сытным ужином (макароны и несколько банок тушёнки замешали в огромном котле и подали всем в равных порциях и бездомные впервые за долгое время ели до отвала блюдо, от которых в животе не появлялось несварения), но видеть это воплощение веселья и радостной, счастливой жизни… Это было тяжело. — Не хочу, — мгновенно капризно ответила Амитола, резко мотнув головой, отчего две косички в волосах колыхнулись туда-сюда. — Хочу гулять! Или сказку! — Лучше уж сказку, — добро улыбнулась Инари, прикрыв глаза и вспомнив, сколько раз на привале рассказывала Уголёк самые разные истории, что только приходили ей в голову. К ней тогда прислушивалась не только эльфийка, но и все остальные спутники. Это было волшебно…       Особенно в последний год, когда она рассказывала не одна — а вместе с…       Инари прикрыла глаза и со стуком легонько стукнулась затылком о кирпичную стену. — Тогда рассказывай, — потребовала Илия, удобно расположившись на своём месте и выжидательно посмотрев на неё. — Я… — слова умерли в глубине её горла, когда Командор попыталась придумать что-то… Хоть что-то из знакомых сказок или басен, что та любила рассказывать своей группе.       Ничего не вышло.       Даже истории Сказителя — старого эльфа, Архимага из Кьйонина, сейчас казались какими-то… Пустыми. Далёкими, зыбкими и сыпучими, словно пески в Вакуо. — Совсем ничего не знаешь? — грустно интерпретировала молчание бывшей Азаты по своему Илия. — Тогда может погуляем… Мама говорила, что свежий воздух помогает уснуть! — Есть одна сказка, — тихо пробормотала Инари, сцепив чуть трясущиеся руки под одеялом.       Это было глупо и она знала, как всё закончится. Но, быть может…       Оно и к лучшему?       Может эта сладкая дымка воспоминаний поможет ей почувствовать себя хоть немного как сегодня утром?       Или даже лучше — перенесёт, пусть и на короткое мгновение, в её времена. Когда она была Героиней Кенабреса… — Так рассказывай! — Прервала её размышления Илия. — Не торопи меня. — Притворно возмутилась Инари, но всё же совладала со своими эмоциями и взъерошила мелкой нарушительнице спокойствия волосы, вызвав отчаянный визг и сразу затем — весёлый, заливистый смех.       И ради этого смеха можно было вспомнить то, что в этом мире нельзя было назвать иначе, чем сказкой. Её долгий, чудовищно протяжённый путь, который начался… — Всё началось… На рыночной площади, — тихо начала Инари и почему-то, стоило ей заговорить, как тихая болтовня Подвала стала стихать.       Даже Бёрк, который теперь жил наверху и лично сторожил их запасы, спустился проверить их необычную тишину посреди рассказа и присел в проходе, постелив под себя куртку. Слушая, как и все остальные.       Сказку.       Историю.       Хотя, скорее…       Легенду про Пятый Крестовый Поход.       Инари сглотнула ком в горле и заставила себя продолжить. — Эта площадь… находилась посреди города. Он назывался Кенабрес и был совсем не похож на Немору. Это был рай узких тенистых улочек и аллей, низких покатых крыш и высоких куполов церквей. Мирный, счастливый город — пусть он и находился недалеко от Мировой Язвы. Это был... Огромный портал, который соединял мир смертных и Бездну. Мир демонов. И вот, в один прекрасный день, когда готовился крупный праздник...       Глаза Инари затуманились от проносящихся мимо внутреннего взора воспоминаний.       Никто не перебивал рассказчицу, все ещё не особо увлечённые рассказом, но уже знающие, что тот мог затянуться. Правда, никто из них и не подозревал, насколько сильно... — Туда принесли одну... побитую девушку. Она выглядела... ужасно неопрятно. С разбитым от удара лицом, парой выбитых зубов, синяком под глазами и парой крупных ран на теле — ей крепко досталось. — Как её звали? — нетерпеливо прервала рассказ Илия. — А? — сорвалась с ритма Инари, непонимающе глядя на ребёнка. — Имя! — просто, словно объясняю прописную истину глупому недотёпе, продолжила Илия. — У любой таинственной героини должно быть имя! И это единственное, что она помнила о себе, да?! — Почти, — мягко кивнула ей Азата, прикрыв глаза. — У девушки... Не было имени. Но скоро появится титул, который пронесётся по всем землям Авистана континента, на котором происходили те далёкие события. — Титул? — Титул, — подтвердила Инари. Её руки судорожно сжались, когда она выдохнула его со смесью ностальгии и скрытой, невыносимой боли от утраты. — Командор.