Пока сыпется багровый песок

      Проснулся Алистер, однако, не от привычного звонка будильника, не сам по себе, не от настойчивых тычков под ребра или в живот, а от осторожных поглаживаний и тихого «пора вставать». Открыв глаза, он несколько секунд пытался осознать, что рядом с ним делают посторонние и где он вообще находится. События прошлого вечера абсолютно стерлись из памяти, зато невероятно сильно болела голова, всё тело ломило и сковывало слабостью, а к горлу подступала сильная тошнота. Первым делом Астори попытался вспомнить минувшие события и определиться с датой, поскольку у него отпуск был лишь до 30 декабря. Немного приведя мысли в порядок, он определился с тем, что на работу сегодня было не нужно. Во-вторых, он вспомнил, что вечером собирался заглянуть к Харперу, что, собственно, и подтверждало его присутствие сейчас. Также из всей сложившейся ситуации был сделан вывод, что ведущий остался ночевать, видимо, слишком сильно перебрав с алкоголем.       Только, увы, не всё оказалось столь просто. Спокойствие сменилось тревогой, едва ему стоило осознать, что спит он далеко не в гостевой, а в хозяйской спальне, причем все признаки указывали на то, что спал он не один. Не в отдельной постели, не один, да ещё и рубашка явно не его. Алистер сел, ощущая, как усиливается волнение. Он подозрительно окинул взглядом сонно зевавшего Скотта. Кажется, на том не было никаких подозрительных следов. Быть может, ничего и не было? Астори шумно выдохнул и потер шею, пытаясь сосредоточиться. Как бы он ни старался, а длительно сохранять концентрацию не выходило, и мысли то и дело пытались разбежаться.       — Всё в порядке?       — В полном. Сколько времени?       — Половина седьмого. Через полтора часа прибудет гробовозка, и можно будет выдвигаться в церковь.       — Вот как? Уже совсем скоро. А когда ты вообще успел договориться со священником?       — Я не договаривался. Не слишком люблю эти религиозные штучки, поэтому попросил этим заняться тех, кто лучше знает.       — М-м-м… Вот, значит, как?       — Придешь?       — Боюсь, буду одет неподобающе. К слову об одежде… Где мой костюм?       — Вон, висит на вешалке на дверце шкафа. «Джентльмен должен всегда одет чисто и опрятно, поэтому костюм мять нельзя», да? Ты целый скандал устроил, когда я попытался тебя просто уложить. Пришлось искать сменную одежду, чтобы ты, наконец, лег.       — В самом деле. Благодарю за труды. И… Полагаю, за рубашку?       — Не стоит… — тихо тяжело выдохнул Харпер, отведя взгляд в сторону.       — Что-то не так?       — Нет. Может, всё-таки придешь?       — Почему ты так упрямо меня зовешь? Неужели так хочешь, чтобы я побыл рядом и вытер твои крокодильи слезки? — насмешливо фыркнул ведущий, прищурившись.       — Пф... Не дождешься. Видеть тебя не желаю, но это нужно нам обоим. Это поможет тебе сохранить образ, который ты так упорно строишь, а я буду уверен, что ты не совершишь очередную хуету, которую потом скинешь на меня расхлебывать. Или ты не можешь ступить на святую землю?       — Что за глупости? Разумеется, могу. Если тебе это так нужно, я приду, однако, к началу не успею.       — Это не важно.       — Быстро же ты смирился.       — У меня не было выбора. Только не думай, что я простил тебя за то, что ты сделал, и отпустил жажду мести. Я всё также ненавижу тебя всеми фибрами души. Не думай, что мне всё равно и что я ничего не чувствую. Если жаждешь упиться моими страданиями, то не дождешься. Будь уверен, однажды, когда ты будешь этого ждать меньше всего, я нанесу удар. Ты пожалеешь, что однажды перешел мне дорогу. — Скотт прищурился и приблизился к чужому лицу.       — Воу-воу, потише, плохой котенок. –Ал положил ладонь, спрятанную в длинном широком рукаве, на чужое лицо. — Слишком близко.       — Да ну? — насмешливо фыркнул Харпер, убирая в сторону руку и придвигаясь ещё ближе, заставляя усилиться чужое волнение. Алистер ощутил, как его губы обожгло чужое дыхание, заставляя всколыхнуться вновь ужасающие воспоминания. — А вчера ты был иного мнения.             — Р…Разве?       — Не… Просто хотел увидеть хоть что-то помимо твоей раздражающей улыбки. —мужчина быстро отстранился и тихо фыркнул. — Бесит. И как тебе удается выглядеть так невозмутимо, мило и элегантно, когда ты только-только встал?       — О чем ты? Я ведь не делаю ничего такого. Я всегда так выгляжу. К стати говоря... Почему мы спали в одной постели?       — Так просто вышло.       — Испугался зайти в гостевую спальню, чтобы подготовить кровать, а в гостиной не поместился на диване?       — Да пошел ты... И ничего я не испугался.       — Ну-ну... А мне кажется, я попал в цель.       Алистер с тихим смешком поднялся с постели, после чего тихо прошелся по ледяному полу босыми ногами, зябко поджимая пальцы. Он снял чужую рубашку и повесил на свободную ручку дверцы шкафа, после чего накинул собственную и взглянул в зеркало. Помятый, растрепанный, бледный, весь в ссадинах, с огромными темными кругами под глазами, да и улыбка какая-то вымученная. Ведущий поймал себя на мысли, что выглядит просто ужасно. Пригладив встопорщенные волосы, он тихо выдохнул.       — Что-то случилось? — Харпер поднялся с постели и подошел к прислонившемуся к зеркалу мужчине.       — Нет. Всё в порядке.       — Осторожнее… — Скотт мягко поймал начавшего заваливаться в бок собеседника, не позволяя тому упасть. — Уверен? Ты едва на ногах стоишь.       — Просто немного закружилась голова. Но уже всё прошло.       — Может тебе вернуться в кровать?       — Нет уж. Все в порядке. Прост небольшое похмелье. От него ещё никто не умирал. Вроде бы...       — Тогда одевайся давай скорее. Замерзнешь ведь и простудишься. — Скотт теснее прижал к себе собеседника и прислонился щекой к макушке. — Сегодня довольно холодно.       — Тебе-то какое дело?       — А вдруг ты соберешься подохнуть от болезни? Тогда плакала моя месть, а меня это не устраивает. К тому же, я ведь обещал защищать тебя, пока не прикончу лично. Такой причины тебе достаточно?       — Более чем. А теперь… Может, отпустишь меня?       — Ещё немного.       — Почему ты вообще это делаешь?       — Потому что ты сам едва на ногах стоишь. Ещё и дрожишь. Замерз? Но на ощупь теплый. Хотя… Слишком теплый. — Хаск положил руку на чужой лоб, проверяя температуру. — Неужели простудился?       — Не выдумывай ерунды. Я в порядке.       — Ты сегодня выглядишь немного странно. Как будто чем-то обеспокоен.       — Мне казалось, я всегда выгляжу одинаково.       — Ну… Другому человеку, возможно так и покажется, да только вот, ты нарвался на профессионального бармена и лучшего игрока в карты.       — И, по-видимому, самого скромного?       — Разумеется. — Харпер отпустил ведущего, который принялся ловко застегивать пуговицы. — Может, кофе?       — Да, было бы неплохо. — тихо отозвался ведущий и снял с вешалки брюки. —Занятный ты всё-таки…       — Аналогично. Как ни стараюсь, а всё никак не могу понять, что у тебя на уме.       — Секрет. Эй, котенок, хочешь поохотиться на днях?       — А что с хвостом делать будем?       — Пусть тянутся, если захотят. Главное, чтобы оленей не спугнули.       — Погоди… Оленей?       — Да. Страсть, как хочется свежей дичи. Половину туши можешь забрать себе.       — Но я думал…       — Пф-ф-ф… Ха-ха-ха-ха! Неужели ты думал, что мы пойдем за людьми? Нет-нет-нет… Мои дорогие друзья уже сыты и не нуждаются в душах. Да и… Как-то не хочется пока гоняться за этими шумными овечками. Играть с ними, конечно, весело, но если постоянно заниматься одним и тем же, то может и надоесть. — Алистер затянул потуже ремень на надетых штанах и тихо выдохнул, ощупав грудь, ощущая легкое жжение. Недуг всё ещё давал о себе знать, хоть, кажется, в основной массе уже и отступил. Ведущий мягко улыбнулся тени, появившейся рядом. — Не стоит беспокоиться, приятель. Я уже в порядке.       — И когда хочешь пойти?       — Завтра или послезавтра.       — У меня работа.       — Ты думаешь, это проблема? Твой начальник ведь придет на похороны?       — Да, должен. По крайней мере, он обещал.       — В таком случае, оставь всё остальное мне.       Астори проводил взглядом ушедшего мужчину, после чего закрыл лицо руками и осел, ощущая, как продолжает нарастать волнение. Почему? Он и сам не до конца понимал. Такое происходило в его жизни впервые. Впервые мужское присутствие и даже прикосновения не вызывали у него отвращения, скорее, даже наоборот, будили в теле странное тепло и заставляли сердце неистово учащать бег. Подобного никогда не случалось раньше, да и подпустить к себе слишком близко он не мог никого, кроме девушек и детей, а здесь… малознакомую игрушку…       Ал зарылся руками в волосы, ощущая, как неотвратимо сдают нервы, а в ушах начинает шуметь. Голову всё больше и больше начинали заполнять воспоминания, которые радиоведущий столь упрямо старался выбросить на задворки сознания и забыть. Всколыхнувшееся ощущение опасности и жажда устранить «угрозу» волной накрыли разум, топя здравый рассудок в море годами подавляемых эмоций. Мужчина зажал в дрожащей ладони изъятый из кармана нож, тяжело дыша. Ему казалось, что внезапно что-то сдавило ему грудь и шею, мешая нормально вздохнуть. Разум заволокла туманная пелена, оставив лишь обострившиеся инстинкты и жажду крови.       Астори поднялся, ощущая в теле сильную дрожь. Он бросил короткий взгляд на отражение, после чего, будто бы испугавшись пустых черных глаз, ударил «противника». Зеркало под лезвием противно заскрипело, после чего треснуло с тихим хрустом на две неровные части. На шум, разумеется, крайне быстро вернулся хозяин дома.       — Эй! Какого хера здесь происходит?! — начал было гневную триаду Скотт, но осекся и невольно отступил назад, увидев перед собой некое подобие человека с небольшими оленьими рогами, глаза которого полностью скрывала тьма, а по щекам текла толи кровь, толи какая-то смоль. Безумная, мало похожая на человеческую улыбка, полная острейших звериных клыков, пугала Харпера. Его, солдата прошедшего войну, сейчас трясло, словно неопытного юнца. — Твою же ж мать…       Хаск увернулся в сторону от первого удара, после чего схватил руку с оружием, не позволяя замахнуться вновь, однако, удержать не смог. Он явно не рассчитывал на то, что такой маленький и хрупкий юноша может оказаться столь быстрым и сильным. В последнюю секунду ему удалось увернуться от опасного выпада и отскочить. Логика подсказывала, что разговоры сейчас бессмысленны, а интуиция просто вопила о смертельной опасности. Что делать? Бежать? Нет… явно не вариант. Тогда его точно или убьют, или чудовище вырвется наружу, и пострадают невинные люди. Оставалось лишь одно — схватить противника, обездвижить и как-нибудь успокоить, а, если повезет, даже убить.       Только вот как противостоять существу, которое быстрее, сильнее и проворнее? Да, Харперу повезло увернуться от нескольких опасных выпадов, вот только, на этом всё и закончилось. Следующий удар ранил предплечье, чудом не задев ничего серьезного. Ситуация всё не поддавалась контролю и складывалась явно не в пользу мужчины. Скотт нервно сглотнул, глядя на то, как острый язычок медленно проскользил по лезвию, пробуя на вкус чужую кровь. Чужая ухмылка стала шире, а изо рта тонкими струйками потекла какая-то чернь. Звуки вокруг утихли, а комната погрузилась во мрак.       И вот, казалось бы, итог уже предрешен, да вот только бросившееся в атаку существо внезапно увернулось от удара… когтистой лапой? Хаск мельком окинул взглядом свои руки, покрытые черной дымкой, не совсем понимая, что происходит. И пусть вокруг сгустилась тьма, он всё ещё прекрасно видел всё происходящее. На удивление, после странного преображения двигаться стало в разы легче, словно тело наполнилось силой и потеряло в весе не один десяток килограмм. Обострились и рефлексы, позволяя реагировать на каждый выпад более быстро и точно.       Наконец, Скотту удалось обезоружить цель. И пусть весомое превосходство в силе ещё ощущалось, однако Харпер уступать не собирался, решившись довериться своему опыту. Длинный хвост с широкой кисточкой на конце неловко смахнул нож куда-то в строну, не позволяя агрессору вновь схватиться за лезвие. С огромным трудом мужчине удалось зайти за спину и произвести захват, обездвиживая напавшего. Да, пусть физической силы ему не доставало, однако, он всё ещё был больше и опытнее в рукопашных боях. Наверное, только это и спасло ему жизнь. Однако, всё равно не уберегло, поскольку острые, как бритва, клыки впились в руку, намереваясь толи заставить ослабить хватку и разблокировать суставы, толи оторвать кусок плоти. Когти то и дело пытались куда-нибудь воткнуться, чтобы освободить владельца из захвата.             — Тише, Ал. Всё в порядке. — тихо успокаивающе прошептал Скотт, ощущая, как тело в его руках бьёт крупная дрожь. Он склонил голову, желая посмотреть, меняется ли состояние его гостя, за что, собственно, быстро поплатился мощным ударом головы в нос. — Черт возьми… Прошу, успокойся. Всё в порядке. Прости, что издевался над тобой. Я перегнул в этот раз. Больше так не буду. Ну же... Хватит.       Поняв, что его не слышат, Скотт начал судорожно размышлять в попытках найти решение проблемы чужого буйства. Не придумав ничего лучше, Харпер принялся читать какую-то молитву, которую слышал однажды, когда ходил с женой в церковь в свободные выходные. Не то, чтобы он верил в то, что это поможет, но в сложившейся ситуации только и оставалось молиться о том, что всё скоро закончится. Спустя несколько минут, Алистер, наконец, притих, словно выбившись из сил. Собственно, это было недалеко от истины. Туман в голове несколько прояснился, и первое, что ощутил ведущий — жгучую боль в груди и острую нехватку воздуха. Он разжал зубы, ощущая во рту сладкий привкус свежей горячей крови, после чего попытался сделать хоть один глубокий вдох. С каждым выдохом легкие покидал густой черный дым, забирая с собой страх и наваждение.       В ушах всё ещё сильно шумело, а перед глазами плыло, однако, теперь Астори явно ощущал, что находится в крепком захвате, который, собственно, несколько ослаб, стоило только ведущему прекратить сопротивления. Однако, Скотт не торопился отпускать своего пленника, продолжая удерживать, чтобы вдруг не попасть под удар, если это будет обманка. Тревога, наконец, улеглась полностью и вернулся относительно здравый рассудок.       — Успокоился?       — Кажется… — тихо прохрипел Астори. Он высвободил одну руку и пальцами провел по струйке бегущей крови, пачкая подушечки, после чего слизнул, пытаясь вновь натянуть привычную улыбающуюся маску.             — Ну и какого хуя ты тут устроил?       — Кажется, я немножко перенервничал…       — Значит, «немножко»? — Харпер тихо фыркнул, наконец, отпустив собеседника и принялся мягко стирать платочком грязь с чужого лица.       — Пф-ф-ф… Хватит, я могу сделать это и сам. — Алистер начал пытаться избавиться от чужих рук, ощущая неловкость от происходящего.       — Ага… Так я тебе и доверю что-то в руки сейчас… Еще не хватало, чтобы ты вновь напал.       — Не собираюсь я этого делать. Хотя… Я удивлен, что ты выжил.       — Мне просто повезло. Надо же… Не думал, что ещё помню боевую подготовку… Если бы не она, ты бы наверняка превратил меня в кучку плоти и костей.       — Ну… Я был близок. Всё-таки, я тебя поранил.       — Нда… Шрамы точно останутся, но, в остальном, это просто царапины. Поболят и заживут. И часто с тобой такое?       — Тебе-то какое дело?       — Мне ведь нужно знать, как часто ты психуешь подобным образом и когда стоит готовиться.       — Это третий раз.       — Третий за какое время? И когда был первый?       — В первый раз.       — Ал…       — Всё-то тебе нужно, глупый котик.       — Мне кажется, я имею право знать, раз уж выжил.       — В детстве.       — Что?       — Первый раз был в детстве. На этом всё. Знаешь… Не думал, что ты так быстро сможешь воспользоваться силой своего компаньона… — Астори протянул руки и запустил пальцы в чужую шевелюру, мягко почесывая. Он внимательно следил за тем, как медленно развеивалась чужая трансформация, превращаясь в легкую черную дымку и исчезая в небытие. — Пойдем. Нужно обработать раны. И тебе нужно переодеться.       — Послушай…       — М?       — Тебя что-то беспокоит?       — Нет.       — Твои руки все ещё дрожат.       — Тебе кажется. Ха-ха-ха… Ты так забавно ластишься, словно настоящий кот. Может, ещё и урчать умеешь?       — Может и умею. Хочешь проверить?       — М-м-м… Пожалуй, на сегодня воздержусь. Где аптечка?       — В шкафчике в ванной комнате.       — Веди.       Алистер поднялся и тяжело выдохнул, ощущая сильное недомогание. Он уже и забыл, почему нельзя давать полную волю эмоциям. Потому что тогда сила начинает бушевать, лишая тело рассудка, заставляя подчиняться инстинктам и сильным чувствам. Хотя… «Чувства»- слишком громкое слово. В душе Астори уже давно царили мрак и разруха, скрытые за маской благополучия. Мужчина уже так свыкся со своей наигранной личностью, что даже сам поверил в обман, позабыв, как его мир, на самом деле темен и пуст. Лишь немногие отголоски, оставшиеся недоразрушенные крупицы тяжелых чувств всё ещё стремились вырваться наружу в минуты слабости и испортить всё. Радиоведущий медленно двинулся по молча указанному направлению, пытаясь сдержать начинающийся кашель. Столько дней восстановления обесценились одним неосторожным порывом. Раздражает? Несомненно, да только вот, сейчас Ал вообще боялся проявить какие-либо эмоции, поскольку ощущал, как внутри плещется возмущенная сила. Он невольно вздрогнул, когда у закрытой двери его вновь обняли со спины.       — Эй… Прекрати…       — Прости. Мне показалось, что ты сейчас упадешь. Тебе нехорошо? Ты дрожишь.       — Я в полном порядке. А теперь отпусти меня, если не хочешь, чтобы я закончил начатое.       — Надо же... Всё-таки ты такой маленький, теплый и хрупкий… — Хаск осторожно потерся щекой о макушку. — Так приятно пахнешь... Так грациозно двигаешься… Словно кошка. Или будет правильнее назвать тебя очаровательным белоснежным олененком с золотыми рожками?       — Не смей… — только и смог пробормотать Астори, ощутив, как всколыхнулись воспоминания о последствиях первой охоты. От чего-то он вновь себя ощутил беззащитным мальчишкой, который оказался в железной хватке тирана-насильника. Ведущий едва-едва смог сдержать рвотный позыв, отчаянно пытаясь удержать разум от новой волны безумства.       — Эй… Что случилось?       — Не трогай меня! — мужчина резко развернулся и в сердцах шлепнул по чужой щеке, после чего вырвался из ослабших объятий, пытаясь совладать с эмоциями. Ощущая, что самостоятельно справиться не удается, он прильнул к живой тени, отставив в сторону гордость и мысли о том, что о нем подумают другие.       — «Тише, приятель. Всё в порядке. Не бойся, я рядом. Я защищу тебя. Больше никто никогда не причинит тебе боль. Тебе нужно успокоиться. Я ведь говорил, что твоя сила ещё нестабильна. Говорил, что тебе нужно выплеснуть накопившиеся эмоции, пока мы были наедине. Но ты такой упрямец... Вечно говоришь, что всё нормально и прячешь свои страхи и боль. Знаю, в тебя буквально вбили мысль, что жаловаться плохо и что твои чувства никому не нужны. Но ведь это не так. Я не отвернусь от тебя, если вдруг ты не будешь идеальным. Я не брошу тебя, если ты будешь слабым. Так почему ты боишься довериться твоему самому лучшему другу? Ну-ну... Всё... Вот так. Просто отпусти сейчас все свои волнения.»       — Прости... — едва слышно прошептал Астори, теснее прижимаясь к тени.       — «Ну и проблемный же мне достался друг... Не волнуйся, все в порядке. А теперь давай, взбодрись и улыбнись. Ты ведь помнишь, что никогда не оденешься полностью без улыбки? К тому же, ты ведь такой милашка. Вон, даже своего врага очаровал. Только посмотри, он беспокоится о тебе, хоть и продолжает твердить, что ненавидит.»       —Эй... Ты в порядке?       — Заткнись, Хаск.       — Прости. Мне следовало подумать прежде, чем так шутить.       — Ты думаешь, мне хватит твоих извинений? Пф... Даже не надейся, что после такого отделаешься так просто. Сегодня ты перешел черту. — Алистер тихо выдохнул, ощутив, как удалось вернуть самообладание, после чего отстранился и двинулся в ванную.       — Не думал, что ты столь резко отреагируешь на безобидную шутку. Что произошло на охоте, когда ты впервые подстрелил дичь?       — Ничего. Я разве не рассказывал, как всё было? — Астори нашел шкафчик с медикаментами и, порывшись, извлек оттуда антисептик и бинты.       — Только тот момент, как появился олень и ты его прихлопнул. Но что было потом?       — Сказал же, что ничего. Мы просто... Вернулись домой. Да, точно... Именно туда.       — Ты сейчас не честен.       — Не суй свой нос, куда не следует, а не то я поукорочу тебе твои любопытные усы прямо сейчас, глупый кот. — с плохо скрываемым раздражением процедил мужчина, и громко щелкнул найденными ножницами.       — Ал… Хватит юлить. Что произошло после того, как ты подстрелил оленя? Что стало для тебя таким серьезным и опасным триггером?       — Просто пришел мой придурковатый папаша.       — И что он сделал?       — Не твоё дело.       — Тебе слишком больно это вспоминать?       — Нет. Мы забрали оленя и пошли домой. Домой... Именно туда... Дай руку.       — Он ведь что-то сделал с тобой, да?       — Даже если и сделал, с какой стати я должен рассказывать об этом тебе?       — Чтобы я знал границы, за которые лезть пока не стоит, чтобы не тревожить тебя.       — Меня это не тревожит. Всё в порядке.       — Ты на взводе.       — Потому что ты лезешь туда, куда не следует. Мы подельники, а не друзья, и обсуждать с тобой личное я не намерен. Не забывайся. Ты всего-навсего игрушка, которая нужна мне для пары-тройки забав, не более.       — После возвращения из участка ты постоянно на взводе. Неужели нельзя назвать причину даже этого? Они что-то узнали? Нас раскрыли?       — Ты ошибаешься.       — Тогда в чем дело? Ты буквально слетел с катушек от перенапряжения! Ты сам это признал.       — Ладно. И что тебе дает знание этого? Я все равно не намерен обсуждать с тобой это.       — Просто ответь. Что сделал твой отец? Почему ты так боишься чужой близости? И что сделал этот чертов легавый?       — Я не боюсь такой глупости. Меня это просто не интересует.       — Ты начинаешь дрожать каждый раз, когда я приближаюсь к тебе.       — Ну так прекрати. Просто это противно.       — Снова лжешь.       — Откуда тебе знать, что я испытываю?       — Потому что ты сам говорил, что я тебе не противен, в отличие от остальных. И вчера вечером...       — Цыц! Даже знать не хочу, что ты там себе навыдумывал. Это была просто игра.       — Да неужели?       — Именно так.       — В таком случае, давай поиграем ещё? — Скотт приподнял подбородок собеседника, заставляя посмотреть на себя.       — Остановись…       — Я не причиню тебе боли. Прошу… Просто доверься мне.       — Пф! Довериться? Тебе? С какой стати? Я ведь прикончил твою семью.       — И тем не менее, я не сдал тебя и не навредил, хоть и имел несколько отличных возможностей. — Хаск самодовольно фыркнул, отпустив встревоженного собеседника, чтобы тот вновь не сошел с ума от переизбытка эмоций.       — И чего же ты хочешь?       — Хочу отомстить тебе. Но… Кажется, теперь я больше хочу заполучить твою благосклонность.       — Слишком много.       — Разве? Ты так мил, изящен, нежен. С самой первой встречи приковываешь к себе внимание, ловко играешь с чувствами, вводя в заблуждение. Но при этом всем, ты недоступен. Ты словно дорогой трофей, достающийся за победу в чрезвычайно сложной азартной игре. И я хочу его заполучить. Мне плевать, насколько сильно придется запачкать руки, я готов даже в бездну шагнуть, если потребуется. И даже в аду ты от меня не отделаешься.       — Эй… Про ад должны быть мои слова.       — Так скажи, кому мне продать душу, чтобы заполучить этот приз?       — Хмф… Разумеется, мне, дорогой Хаск. Пф-ха-ха-ха… Подкатывать к убийце своей семьи... Да ты просто псих.       — От такого же слышу.       — Ха-ха-ха… Просто очаровательно. Кажется, я не ошибся на твой счет, и ты действительно интересная игрушка. Будет даже интересно тебя сломать.       — Ты успокоился.       — Странно, что это помогло. А теперь дай, наконец, руку. Хватит тратить моё время       — Кровь уже давно остановилась.       — Это не значит, что раны не нужно обрабатывать. К тому же, раз ты так рвешься стать моей дорогой сердцу игрушкой, то я тем более не могу позволить, чтобы ты сломался раньше времени.       — Ал…       — М?       — Ты боишься меня?       — С какой стати мне бояться таких глупеньких и слабеньких котят, как ты? Но… Ты единственный, чьи прикосновения не вызывают во мне отвращения. Возможно, всё из-за того, что ты просто везучий тупица с маленьким потусторонним помощником.       — А офицер Блэквинг? Что ты думаешь о нем?       — Человек он, по меркам остальных, неплохой. Но мне противит до тошноты одна только мысль, что он ещё раз прикоснется ко мне без согласия.       — Он причинил тебе вред?       — Сомневаюсь, что простой поцелуй можно назвать вредом. Убью тварь… Но для начала нужно разделаться с одним частным детективом, который подкопался слишком близко. Правда, перед этим придется избавиться от слежки. Довольно сложно действовать, когда за тобой по пятам таскаются не очень умелые шпионы.       — Как будто это так просто…       — Это не так и сложно, особенно для нас. Мои маленькие теневые приспешники уже во всю рыщут по городу в поисках подходящих доходяг. Потом с помощью ритуала завладеем их телами, одурманим разум, подменим воспоминания и отвлечем полицию. Те тупицы порадуются, что опасность миновала, и уберут слежку. И… Вуа-ля! Мы свободны и можем веселиться вновь.       — И как ты себе представляешь эту промывку мозгов? Как мы их запугаем, если за нами следят?       — Обычного ритуала с куклами и пары прокляий должно хватить с головой.       — И ты на это способен?       — Разумеется! До идеала, конечно, далеко, но уровень вполне себе удовлетворительный.       — Это что-то из разряда той оккультной хуеты, что ты оставляешь на стенах?       — М-м-м… Пожалуй. Хотя больше я оставляю эти знаки для того, чтобы попугать людишек и немного сбить след. Всё-таки с ритуальными убийствами слишком много возни, да и улик они оставляют немало, устанешь убирать. Но, знаешь, так забавно наблюдать, как эти глупые букашки пугаются, когда появляется новый труп, и как глупые офицеры вьются как мухи в поисках хоть одной улики. Но ни-че-го.       — У меня сейчас так много вопросов…       — Лучше оставь их при себе. Я не в настроении. А теперь давай поторопимся, иначе опоздаем.       — Может, сыграем вечером в карты?       — Не думаю, что это хорошая мысль.       — Что, проиграть боишься?       — Хм… Разумеется, нет. Просто могут пойти слухи, что я зачастил к тебе в гости.       — Ко мне можно, у меня горе, а ты, как хороший друг, помогаешь мне справится с бедой.       — О? А ты схватываешь на лету. И не стыдно тебе спекулировать смертью родных?       — А кто сказал, что я спекулирую? Если ты чего-то не видишь, то это не значит, что ничего нет.       — О? Вот как?       — Прошу… К тому же, ты ведь сегодня тоже не хочешь оставаться один. Разве нет?       — Так уж и быть. Но, к твоему сведению, я, в любом случае, не один. У меня есть мой дорогой друг.       — Да-да, как скажешь. Заодно завтра на охоту отправимся, если мне выделят выходной.       — Да. Звучит неплохо.       Астори отстранился и открыл баночку с антисептиком, следя за тем, как Харпер пытается отодрать прилипшую ткань рукава от кожи. Пришлось мочить водой и орудовать ножницами, чтобы добраться до ран. Рубашка, разумеется, после подобных экзекуций отправится лишь в утиль, однако, Скотт на это замечание лишь буркнул что-то в духе «она мне всё равно не нравилась» и устроился на бортике ванны, внимательно наблюдая за тем, как мужчина крайне ловко помог отделить одежду от закровоточившей раны, после чего промыл всё холодной водой, антисептиком и плотно перевязал. То же самое он проделал и с укусом.       — Кажется, на этом всё. Не слишком туго?       — Нет. В самый раз. Спасибо.       — Угу… Что ж… Ты переодевайся, а я на этом откланяюсь. Встретимся позже.       — Подожди… А кофе?       — В другой раз. На это совершенно не осталось времени.       — Давай тогда, хотя бы сменим твою повязку.       — В этом нет необходимости. Бинты ещё чисты.       — Как скажешь...       — Я в полном порядке.       — Ты всё ещё бледен.       — Тебе кажется. Здесь просто такое освещение.       — Да неужели? — Скотт поднялся и мягко обнял несопротивляющегося собеседника, после чего коснулся тыльной стороной ладони виска. — Ты всё ещё горишь. Может, вернешься в постель?       — Я в полном порядке. Ты просто замерз от… потери крови?.. Хотя и в доме у тебя ужасная хлодрыга.       — Слушай, Ал…       — М?       — Ты сейчас позволил мне приблизиться и прикоснуться лишь потому, что я наполовину такое же чудовище, как и ты?       — Пожалуй… Люди отвратительны. В особенности, человеческие мужчины.       Алистер тихо фыркнул, отстранился и гордо покинул комнату, ощущая, как в душе вновь нарастает тревога. Он ведь выглядел сейчас хорошо, да? И пусть состоявшийся диалог — лишь игра в благополучие, благодаря ей Астори смог найти некоторые ответы на свои вопросы и вернуть шаткое душевное равновесие. А вместе с развеявшейся таинственностью улеглись и чувства, будившие странный жар. Точно. Это не была благосклонность к людям, лишь простое любопытство, смешанное с симпатией к теням. В конце концов, только они они оставались рядом в самые тяжелые времена. «Такое же, чудовище, как и я? Ха-ха-ха… Наверное, так и есть. Я самое настоящий монстр. И… Полагаю, я этим горжусь. По крайней мере, всё, наконец, встало на свои места и в голове прояснилось. Хм… Не думал, что сорвусь снова. Как сейчас помню первый раз. Утро после той чертовой охоты. Мне приснился кошмар, и наша резко возросшая сила взбунтовалась. Ах… Какой позор… Я тогда причинил вред дорогой матушке. Наверное, она единственная из всех людей заботилась обо мне по-настоящему и любила меня. Из-за меня она пошла на преступление, из-за меня её схватили и осудили. Дрянная ирония… Если бы не я, она бы так не страдала все эти годы. Интересно, если бы я тогда ничего не рассказал, как бы всё было? Наверное, она бы была сейчас на свободе, была бы рядом… А ещё был бы жив папаша… И… Он бы продолжил меня избивать и ненавидеть, всячески измываясь, а потом, в один из дней, наверняка бы просто забил до смерти. Хм… Мои жертвы бы это оценили. И Хаск тоже… Даже как-то обидно. В прочем, к одиночеству я привык давным-давно. Да и не один я. У меня есть мой приятель. Хотя... Вынужден признать, живого человека обнимать гораздо приятнее, нежели колкую ледышку. Интересно, а если бы я никогда не рождался? Наверное, тогда бы матушка и отец любили бы друг друга и были счастливы вместе. И, возможно, у них бы родился другой ребенок, которого бы они любили. Они бы были простой любящей семьей. И не было бы этих жутких скандалов и драк. Не было бы страха и боли… И мир был бы чище и безопаснее. Ха-ха-ха… Нет… Бред какой-то. Этот мир слишком поганый. Наверняка мое место просто занял бы кто-то другой. Ни к чему мечтать о глупостях. Настоящей любви не существует. Каждый ищет лишь свою выгоду. Наверняка даже матушка притворялась, что любит ради каких-то своих целей. И в действиях этого драного кошака совсем нет искренности. Он просто пытается убить мою бдительность, чтобы подобраться поближе и навредить. Тогда почему я вообще его к себе подпускаю? Просто игра. Да… Точно… Ну и пусть… Это не важно. Мне никто не нужен. У меня есть компаньон, который всегда рядом в самую сложную минуту, пусть даже все его действия и трактованы получением выгоды. Я не против. Я слишком устал бороться и искать это несуществующее счастье. Пусть даже и сейчас оно ненастоящее, я все равно рад, что нужен хоть для чего-то хоть кому-то. И когда придет время, я без страха и сомнения отдам ему остатки своей души. Стерплю любое унижение и пытку от его рук. А пока багровый песок в моих часах жизни всё ещё падает песчинка за песчинкой, мы просто продолжим веселиться. Я просто продолжу играть свою роль и наслаждаться фальшивым счастьем. Что ж… Звучит как план.»