Пока сыпется багровый песок

26.12.1925 07:35       Алистер устало зевнул и посмотрел на часы. Уже начало рассветать, а его новая игрушка всё ещё находилась без сознания. Мужчина задумчиво хмыкнул, пытаясь понять, не перестарался ли он с ударом и не убил ли ненароком нового подчиненного. Убедившись в том, что мужчина ещё дышит, Астори тихо выдохнул и отошел к дереву, осматривая прислоненное к стволу ружье. Он ощущал усталость, поскольку ночка выдалась весьма бессонная. Пришлось сперва скрывать следы в доме, потом рассказать ещё раз юной помощнице выдуманный сценарий и проверить, как та всё запомнила, а после незаметно утащить далеко не миниатюрного человека в лес, чтобы немного поиграть в догонялки, правда, менее веселые, чем обычно, поскольку убивать и калечить Скотта тот пока не планировал. Слишком занятный индивид попался. В конце концов, чего только стоил момент, когда ведущего попытались задушить!       Астори коснулся пальцами шеи, ощутив легкий трепет от встрепенувшегося в душе восторга. Давненько же не находилось людей, которые, пусть и ненадолго, но смогли противостоять ментальному запугиванию теневого существа. К тому же, в тени Скотта обитала небольшая кошкоподобная сущность. Далеко не такая сильная и развитая, как у Алистера, но даже этого хватило, чтобы пробудить интерес, во что вообще может вылиться дальнейшее развитие зверя из тени. Да и Харпер сам по себе был занятным. Казалось, того вообще не поразили потусторонние странности, как это обычно бывало с другими людьми.       А вот само последнее убийство вышло каким-то скучноватым, оставив чувство неудовлетворения от слишком быстрого завершения. Скуку не развеяло даже небольшое развлечение с чужими внутренними органами. Даже инсталляция не подняла настроение, лишь усилив чувство фрустрации. Из воспоминаний Астори вырвала начавшаяся на земле возня. «Проснулся! Наконец-то можно поиграть!»,- оживился радиоведущий. В груди мужчины всколыхнулись радость и предвкушение. Разумеется, гладкого начала не вышло, поскольку на радиоведущего попытались напасть, однако, тут уже вмешалась тень, защищая владельца, и игра началась.       Уже через десять минут Алистер понял, что здорово погорячился с двумя часами. Жертва ведь так и помереть может, да и он сам явно столько не протянет. «Погодите… Кто сказал, что два часа нужно потратить сразу в один день? Почему бы не разбить время на секции, приблизительно по половине часа, и разбросать на разные дни? Больше дней – больше веселья, да и тренировка отличная.»,- быстро размышлял мужчина, пытаясь придумать, как продлить веселье подольше. От цепкого взгляда Астори не укрылся тот факт, что его новая игрушка довольно быстро и технично скрывалась от выстрелов. Даже если бы Ал целился всерьез, то ему пришлось бы немного потрудиться, чтобы попасть. Правда, «спортивностью» его цель всё равно не обладала. Но ведущий быстро прикинул, что подобное недоразумение быстро поправимо.       И вот, наконец, игра завершилась. «Добыча» выдохлась и обессиленно окончательно рухнула на землю, поначалу безрезультатно пытаясь подняться, а затем замерев, словно смирившись с судьбой. Выстрелить? Разумеется, нет. Погоня ведь выдалась неплохой и даже развеяла разочарование от не слишком удачного убийства. Поэтому вместо того, чтобы привычно закончить «охоту», Алистер победно сел сверху, медленно возвращая сбившееся дыхание, а потом и вовсе лег, ощутив головокружение. Сказывалась бессонная ночь и утомление. Мужчина прислушался к тяжелому сбитому дыханию Харпера и прикрыл глаза, ощущая момент относительного спокойствия. Ведущий поймал себя на мысли, что уже давно себя так не ощущал. Правда, наслаждения моментом пришлось быстро сворачивать, поскольку время поджимало, да и уже начинал капать дождь, вот-вот грозясь разразиться сильным ливнем. Пора было приступать к очередной части плана.       В хижине Астори привел себя в потрепанный вид. От ощущения пристального взгляда мужчине, от чего-то, стало несколько не по себе. Что это за странное чувство? На жажду убийства было совершенно не похоже. Больше было похоже на оценку и… заинтересованность? Это вообще возможно? Разве его не должны сейчас ненавидеть и пытаться убить? Кажется, нет. Скотт совершенно не выглядел сейчас злым или агрессивным. Он был скорее… Смирившимся? Почему? На самом деле, Алистер этого не понимал, поскольку привык к несколько другому отношению от своих жертв.       В ответ на предложение вырвать пару ногтей Харпер как-то напрягся и стушевался, склонив голову и отведя взгляд. Решив больше не донимать мужчину, Астори придал тому «более плененный вид», после чего занялся собой. Раз уж следовать легенде, то по полной программе. Радиоведущий сменил одежду и порвал в некоторых местах, создавая образ побежденного в драке, затем позволил себя сковать, разбил себе губу, завершая образ, и дал отмашку тени, чтобы та взяла щипцы и начала кровавую пытку. Было ли это необходимо? На самом деле не особо. Хотел ли этого Алистер? Нет. Зачем тогда это всё? Чтобы устроить «шоу» и отвлечь внимание полиции. Наверняка Блэквинг, питающий к Астори не только дружеские чувства, прибудет во главе отряда. Наверняка поддастся эмоциям от увиденного и упустит из вида какие-то мелкие несостыковки, которые наверняка найдутся, ведь на переработку изначального плана оставалось слишком мало времени.       И вот началось. Резкая боль пронзила палец мужчины, будто бы тот сунул палец в пламя. На пол закапала свежая горячая кровь, а на глазах невольно навернулись слезы. Нельзя кричать. Нельзя показывать слабость. Нужно терпеть. Отвернуться бы, да только Алистера завлекла побежавшая алым ручейком жидкость. Ногтевая пластинка, покачавшись из стороны в сторону, наконец, отделилась от пальца, прихватив с собой небольшой кусочек плоти. Небольшое теневое щупальце довольно быстро перетянуло палец, останавливая кровь. Существо с хищной усмешкой лизнуло свежую рану и, на удивление, боль заметно притупилась.       Повторив экзекуцию ещё раз, остановив кровь и обезболив, тень бросила на пол щипцы, забрала перчатки хозяина и, заслышав вдалеке лай собак, скрылась в мире теней. Время начать спектакль. Вообще, Астори надеялся, что полиция придет позже, однако, всё равно оказался рад этому факту. Почему? Да потому что недооценил погоду и оделся слишком легко, из-за чего уже довольно сильно продрог.       Ал склонил голову, сделав вид, что отключился от болевого шока. Когда, наконец, явились офицеры, мужчина состроил как можно более страдающее лицо и издал самый жалобный полувздох-полустон, на который только был способен. И это возымело свой эффект. Астори едва-едва сдержал улыбку и смех, как только увидел побледневшее взволнованное лицо Блэквинга и услышал ругань. Спокойно, нельзя выпадать из образа страдальца. Нужно держаться до последнего. Всё-таки, не хотелось ему убивать так много людей так скоро. С кем он тогда играть-то будет?       Небольшая возня, небольшой допрос, и вот Алистер свободен вновь. Он подошел к Харперу, создавая видимость того, что беспокоился за товарища, после чего протянул здоровую ладонь, предлагая помочь встать. От взгляда радиоведущего не укрылось то, как внимательно мужчина осмотрел руку и бросил многозначительный взгляд на повязку. Правда, то, что произошло дальше, Астори совершенно не ожидал. Скотт внезапно дернул собеседника на себя, заствляя потерять равновесие и упасть, после чего крепко обнял.       От подобного у Алистера на мгновение даже перехватило дыхание, а сердце, казалось, пропустило удар. Что происходит? В контексте ситуации, возможно, это и было уместно, однако, в планах подобного точно не было. Да и ощущалось это чрезмерно странно. Всё тело словно объял сильный жар, а вместе с ним пришло и странное чувство защищенности и… слабости… Радиоведущий едва сдержал всколыхнувшиеся эмоции. Он ненавидел чужую близость, ненавидел ощущать себя уязвимым, поскольку это будило неприятные воспоминания, из-за которых, собственно, Астори и зарекся когда-либо влюбляться и вступать в отношения. Собственно, у него никогда и не возникало подобных желаний.       Да, Алистер не был обделен вниманием. Да, вокруг было много женщин, которые могли бы стать достойными партиями. Да, радиоведущему они, вроде бы, тоже нравились. Только вот, вместо каких-либо ярких чувств Астори испытывал лишь пустоту. Ему от встреч с противоположным полом было ни жарко, ни холодно. Максимум завязывалось приятное дружеское общение.        А вот мужчин Ал недолюбливал по личным причинам. Слишком горделивые, слишком самоуверенные, слишком стремятся блеснуть своим «я» и доказать превосходство. Только вот, почему-то Харпер не вызывал подобной неприязни, хоть и казался самым обычным. Вечно хмурый, хамоватый, обманчиво простодушный, прямолинейный, очень внимательный и проницательный, в некотором смысле даже расчетливый. Казалось бы, Астори для своей безопасности лучше было бы прикончить того, да только вот, он не смог. Весело ведь! Каждый раз непредсказуемая новая реакция.       Алистер ощутил, как чужие руки мягко и осторожно прошлись по его бокам и спине, разгоняя кровь и помогая быстрее согреться. «Тепло…»,— мысленно отметил ведущий, ощущая, как тело обволакивают странный покой и ленность. «Нет, нельзя поддаваться слабости!»,— одернул себя мужчина, возвращая разум в реальность. Астори ловко выпутался из ослабших объятий, после чего укутался в поданное пальто и, внутренне борясь с отвращением, прильнул к офицеру, кокетничая. Для чего? Разумеется, чтобы убить бдительность, поскольку Блэквинг начал подозрительно озираться и осматривать хижину, того гляди, ещё нашел бы что-то «не то», поскольку Алистер не был уверен, что они успели убрать всё. Даже одна маленькая забытая деталь могла вскрыть всю ложь, поэтому он решил преступить через гордость и пойти на крайние меры, чтобы поскорее отвести угрозу в сторону и позволить теням закончить «уборку» в опустевшем на время жилище.       Весь путь до машины и поездка в участок прошли в странном полусне. Должно быть, тепло и усталость сделали своё роковое дело. К тому же, Алистер чувствовал, что до сих пор не восстановился полностью после убийства в участке, поскольку довольно быстро утомлялся от, казалось бы, привычных вещей. Ну… Хоть, наконец, прошёл кашель, который мучил ведущего ночами после напряженного дня. Возможно, ему бы стоило побеспокоиться о том, что их везут в участок, и что Харпер о чем-то разговаривает с полицейским, однако, сильное переутомление и бережные поглаживания убивали всю бдительность и осторожность.       — Ал, мы приехали. — послышался тихий зов, следом за которым появилось легкое потрясывание за плечо. Ведущий ощутил, как его сознание включилось вновь, словно лампочка.       «И когда я только успел отключиться? Как долго проспал? Всё ли в порядке? Кажется, да. Ни тени, ни офицеры, ни это недоразумение не выглядят взволнованными. Хотя нет. Хаск напряжен. Почему? Что-то произошло, пока они говорили? Или этот дурак просто не может взять свои эмоции под контроль? Так он точно всё испортит. Нехорошо. Что мне делать? Как поступить? Кажется, полицейские начали что-то подозревать. Нужно как-то отвлечь внимание. Думай! Думай! Может, попробовать трюк, который я проворачиваю с Ричардом? Нет… Это не сработает. Он меня ненавидит. Собственно, наверное, поэтому мне и не мерзко находиться рядом. В прочем, какая разница? Мне и с моим приятелем весело. Люди – всего-навсего мусор, на который нет смысла тратить время всерьез. Они лишь годятся для еды и игр. И то не все»,— пытался мысленно разобраться в сложившейся ситуации Алистер, вновь начав играть роль наивного и доверчивого простачка. К его удивлению, в участке Харпер, наконец, смог расслабиться и, видимо, успокоиться, когда Ал, как бы невзначай, взял того под руку.       Участок. Осмотр. Дача «показаний». «Скука смертная, а не поездка. Только вот, кажется, полиция так ни о чем и не догадывается, да и Хаск меня не сдал, хоть возможность и была идеальная, при чем и не одна. Почему? Сложно сказать. Неужели и он туда же?»,— промелькнула мысль, стоило только Алистеру вспомнить на себе чужой внимательный оценивающий взгляд,: «Если так, то я могу это использовать. В конце концов, это всего лишь игра. Может, меня и не привлекает вся эта романтика, но это не значит того, что я не могу завязать отношения или даже с кем-то переспать ради выгоды, хоть это и мерзко до тошноты. Хмф… Сразу этот ублюдок папаша вспомнился. Раздражает. И этот день раздражает. Убийство скучное, рука болит, ещё и полиция начала сильнее донимать. Я был слишком беспечен. Нужно быть осторожнее. Ещё и Блэквинг увязался следом. И ладно бы только он, его общество я готов потерпеть. Но зачем за нами едут ещё трое, причем пытаясь спрятаться? Как будто думают, что их не видно. Идиоты…»       — Ал? Что-то не так?       — М? Нет. Просто устал и немного задумался, прости.       — Тяжело же тебе пришлось…       — Ну… Я бы, наверное, соврал, если бы сказал, что это была легкая прогулка, и что я не испугался. Всё-таки, одно дело — читать и рассказывать новости, а совсем другое стать жертвой.       — Не волнуйся, мы непременно их найдем и накажем.             — Ну разумеется. Не даром ведь этим делом занимаешься именно ты. — Алистер тихо засмеялся, прикрыв рот и прищурившись. — К тому же, отрицательный опыт — тоже опыт, и он отлично поможет вжиться в роль на шоу.       — Ха-ха-ха... А ты, я погляжу, всё не унываешь.       — Ну… Уныние или волнение мне совсем не помогут достичь высот в карьере. Может, это прозвучит ужасно, но мне мало того, что имею сейчас. Я хочу вскарабкаться ещё выше. Хочу, чтобы мой голос услышал весь мир. Хочу всем нести радость и тепло.       — Не так уж это и ужасно. Вполне в твоем духе. Хм… Знаешь, а ты сильно изменился.       — Разве? В плане?       — В нашу первую встречу ты был совершенно иным.       — Ха-ха-ха… Нашел, что вспомнить. Приятель, когда это было? С тех пор утекло так много воды!       — Тяжело же тебе тогда пришлось… Как сейчас помню, как сильно удивился, когда впервые тебя увидел. Никогда бы не подумал, что тот маленький щуплый мальчонка с тяжелым пустым взглядом и не умеющий улыбаться когда-нибудь вырастет в такого очаровательного счастливого молодого человека.       — Брось. Ты мне льстишь. К тому же, время идет, люди меняются. Особенно, дети.       — Может ты и прав… Так куда ты потом пропал почти на девять лет? Сколько бы я не искал, всё никак не мог тебя найти.       — А-а-а… Я просто переехал в другой район. Жил у тетки, учился в школе, подрабатывал. Иными словами, вел самую заурядную жизнь и был совершенно обычным ребенком.       — В самом деле?       — Неужели я похож на лжеца?       — Вовсе нет. Прости, не хотел обидеть.       — Не стоит, я не злюсь. Ох… Кажется, мы уже приехали. Как же стремительно летит время в приятной компании.       — И в самом деле…       — Огромное спасибо, что подвез до дома. Даже не знаю, как бы добирался в таком нелециприятном виде без твоей помощи.       — Не стоит. На то ведь и нужны друзья, разве нет?       — Пожалуй. Ну… До встречи.       Астори мило улыбнулся и уже собирался выйти, однако чужая рука внезапно его остановила с тихим «подожди». Алистер вопросительно посмотрел на офицера и, не успев, среагировать, ошарашенно замер, ощутив на своих губах чужие. Поддавшись всколыхнувшимся эмоциям, он отвесил обнаглевшему звонкую пощечину и, воспользовавшись чужим замешательством, спешно ретировался и скрылся в доме. Благо, ему вернули «потерянные» ключи чуть ранее.       Мужчина сполз по закрытой на замок двери и неверяще коснулся губ пальцами. Да, он уже давно знал о чувствах к себе, да и целовался он далеко не впервые, только вот, в груди всё равно забурлил поток из смущения, страха, злости и отвращения. Алистер с раздраженным рыком взворошил свои волосы, пытаясь привести мысли в порядок, после чего обнял появившуюся рядом тень и прижался, едва не плача от досады.       — Поверить не могу, что этот идиот решился на подобное… — едва слышно пробормотал он, ощутив, как когтистые ледяные лапы сомкнулись на его спине. — Как же это мерзко… Такое ощущение, что меня сейчас на изнанку вывернет. Как же я устал…       — «Тише… Не стоит принимать это так близко к сердцу, мой друг. В конце концов, его действия были ожидаемы. Однажды нам бы пришлось с этим столкнуться. И ты сам виноват, что провоцировал его так долго.»       — Я знаю… Но…       — «Успокойся. Твои силы ещё нестабильны. Мы ведь не хотим повторения «инцидента», я прав?»       — Угу...       — «Тебе нужно выплеснуть лишние эмоции. Ну же, давай. Тебе нечего бояться или стесняться. Здесь только я. Ты ведь знаешь, я никогда не отвернусь от тебя и не осужу. Я ведь твой самый лучший и самый верный друг. Разве нет?»       — Д…Да… Прости… Мне в последнее время совсем дурно, всё никак не могу собраться.       — «Тебе просто нужен отдых. В последнее время у нас было слишком много приключений, не так ли? Не беспокойся, теперь мы все сыты, и можно заслуженно расслабиться и отдохнуть месяцок-другой»       — Да… Было бы здорово…       — «А потом прикончим того придурка максимально болезненно. Будет подыхать очень долго и мучительно»       — Что? Ты злишься?       — «Разумеется, я в ярости. Он ведь посмел обидеть тебя. Посмел тронуть, словно какую-то испорченную девицу. Подобное унижение не простительно. Мы должны его уничтожить»       — Ну-ну… Мы убьем его, обещаю. Только позже. Сейчас есть более важные претенденты на устранение. Ах… Погоди, он ведь не стоит сейчас за дверью?       — «Не беспокойся, он уже уехал. Мы совершенно одни.»       — Вот как? Хорошо…       — «Если тебе стало легче, то поднимайся. Тебе нужно привести себя в порядок и закончить кое-какие дела. Мы ведь обещали помочь, не так ли? А настоящий джентльмен всегда держит слово.       — Да, ты прав. Спасибо, приятель. Что бы я без тебя делал?       Собравшись с силами, Ал поднялся и двинулся в ванную. Покосившись на выключенный бойлер, он лишь шумно выдохнул и включил холодную воду, ощущая в теле растущий странный жар. Возможно, не самая лучшая идея сейчас, ведь велика была вероятность серьезно простудиться вновь, однако, подобный метод был единственный, который помогал мужчине быстро сосредоточиться и вернуть рассудок в более-менее привычное состояние. «Охлаждение головы в прямом смысле этого слова. Бр-р-р… Холодно… Совсем как тогда…»,— Алистер тяжело выдохнул, с головой погрузившись под воду, когда ванна набралась. ------------------------------------------------------------------------------------------------------- 29 ноября 1909 год 14:47 — Отец, сколько мы ещё будем идти? Я устал.       — Заткнись, щенок, и перебирай ногами молча. Мы не уйдем из этого леса, пока не подстрелим хоть что-то стоящее. Бездарь. Спугнул такого крупного кабана… И не стыдно тебе?       — Прости… Я… Я исправлюсь… О…обещаю…       — Вот иди теперь и ищи другого, мелочь бесполезная. И чтобы я больше не слышал от тебя скулежа! Тебе всё ясно?       — Да, отец…       — Стоять! Сколько раз я тебе говорил смотреть, куда наступаешь, тупица! — раздраженно прошипел мужчина и грубо шлепнул испуганно замеревшего мальчонку по лицу, после чего ткнул пальцем тому под ноги. — А ну заткнись и не реви! Это чьи следы?       — К…Кабан?       — Идиотина, это свежие оленьи следы, когда же ты уже запомнишь? Бестолочь…       — П…прости…       — Заткнись. И слышать ничего не желаю. Идем тихо. И не шуми. Спугнешь добычу и в этот раз, останешься здесь до тех пор, пока не научишься охотиться. Усек?       — Да, отец. — тихо пробормотал мальчик, виновато склонив голову и прижал к груди доверенное ему ружье.       Охотники двинулись по следу. К счастью, они шли против ветра, поэтому шансы подобраться как можно ближе к добыче были очень велики. Алистер устало плелся за отцом, чувствуя, как болят и пекут ступни от слишком долгой ходьбы. Но остановится и чуть посидеть он боялся, поскольку очень велик был шанс, что его снова накажут. Ушибленную щеку пекло, словно обжигая огнем, но больше горело чувство обиды и досады в груди. Сколько бы он ни старался — отцу было не угодить, сколько бы ни пытался — всегда оставался лишь ненавистным пустым местом. Подобное отношение сильно ранило юного Астори, заставляя раз за разом задумываться, чем он заслужил подобную ненависть к себе и как заслужить любовь и внимание, ведь все его попытки разбивались о стену льда и презрения. Недостаточно хорош, недостаточно умен, недостаточно силен, недостаточно быстр и проворен. Любое неповиновение, любой изъян наказуемы. И, казалось бы, нужно было сдаться или сбежать от этого тирана, да, только вот, мальчику ужасно хотелось, чтобы у него была семья, точно такая же, как и у остальных, чтобы его любили точно также, как другие родители любят своих детей.       В какой-то момент, идя по узкой скользкой тропке, мальчик, ощутив сильное головокружение от усталости, неловко оступился, почти кубарем скатился по склону куда-то вниз, свалился в небольшой овраг и прокатился через кусты на какую-то поляну, потеряв из вида отца, который, казалось, даже не заметил случившегося. Алистер поначалу захотел заплакать и закричать, однако, испугавшись, что его и правда бросят в лесу, закусил губу, молча глотая слезы обиды, боли и страха.       — А… Прости, я в порядке. — Астори отложил ружье, которое всё это время к себе испуганно прижимал, после чего осторожно обнял маленький темный клубочек, появившийся около него. — Только нога сильно болит. Отец снова будет ругаться. Почему он так меня не любит? Я ведь так сильно стараюсь… Теперь он нас тут точно бросит, да? Мне страшно… Больно… Холодно… Я устал. Хочу домой, к маме. Хочу пить. Хочу кушать… Почему он так злится на меня? Прости… Тебе, наверное, тоже больно. Тоже хочешь кушать? Вот, можешь попить моей крови. Или скушать ещё кусочек моей души. Не хочешь? Ничего страшного, если будет больно. Только, прошу… не уходи… не оставляй меня. Ты ведь… мой единственный друг. Пожалуйста… Не бросай меня.       Внезапно тихие всхлипы и бормотания оборвались, застряв плотным комом где-то в груди. Алистер растерянно замер, увидев, как на поляну вышел олень. У мальчика аж перехватило дыхание от представшего зрелища. Зверь выглядел так статно и двигался так грациозно, что, казалось, будто это и не животное вовсе, а какое-то диковинное сказочное существо. Собственно, эти догадки также подтверждала и ласнящаяся на свету белая шерсть, чистая, словно первый снег. Взгляд животного был спокоен и мудр. Голову зверя венчали роскошные светло-коричневые, почти желтые рога, похожие на внушительную золотую корону.       Хоть Астори никогда в своей жизни и не видел оленей, особенно, так близко, однако, он был готов поклясться, что поведение этого парнокопытного было совершенно нетипичным, ведь от отца мальчик слышал, что олени очень осторожны и пугливы и что подстрелить одного — уже самая невероятная удача. Не помня себя, мальчик дрожащими озябшими ручками взял заряженное ружье и постарался прицелиться. Однако, из-за волнения и холода ему это всё никак не удавалось, да и убивать такое красивое существо ему абсолютно не хотелось. Правда, страх остаться в лесу в одиночестве всё-таки победил, и Алистер, нажал на курок.       Громыхнул выстрел, спугнув с деревьев стаю каких-то мелких птичек. Пуля стремительно пробила шею зверя. Мальчик неверяще глядел на то, как на белоснежной шерсти расползлось яркое алое пятно. Ноги массивного зверя подкосились, и тот бесшумно осел и уронил голову на землю. В душе Алистера сначала что-то обрвалось, а потом внезапно взорвалось фейерверком чувств и затрепетало, а тело объял жар. У него получилось! И это было… Невероятно? Волнительно? Астори завороженно смотрел на то, как кровь стремительно покидала тело могучего зверя, чье дыхание постепенно слабело, а взгляд мутнел.       Ал не понимал, откуда взялся этот олень, почему не убежал, почему даже не пытается сбежать после выстрела, однако, от чего-то он был невероятно счастлив, так, как никогда раньше. Ему понравилось убивать? Ему понравился вид крови и того, как жизнь медленно покидает тело? Определенно! Позабыв про всякую боль, мальчик подбежал к своей первой добыче, после чего осторожно положил ладошку на голову зверя, заглядывая тому в глаза.       — Прости… — тихо с трепетом прошептал он, не в силах сдержать судорожной улыбки, ощущая, как быстро бьется сердце, а тело сковывает дрожь волнения. — Аха-ха-ха… Поверить не могу, что получилось! Скажи, тебе больно? Тебе страшно умирать? Что ты чувствуешь? Почему не убежал? Ха-ха-ха… Твоя кровь такая красная, такая горячая… Совсем скоро кровь вытечет, и твоё сердце остановится. Ха-ха-ха… Ну разве не здорово? Твой труп медленно захолодеет, а потом отправится к нам на тарелки. Мамочка приготовит из тебя много-много всего вкусного. И отец сегодня больше не будет злиться, что я всё испортил. Меня сегодня не будут наказывать! И может даже, наконец, похвалят. Ну разве не здорово? И всё благодаря тебе. Спасибо…       Алистер опустился на колени и прильнул к теплой туше животного, прикрыв глаза. Он замечтался, представляя, как они принесут эту тушу домой, как мама приготовит горячее вкусное блюдо, как отец лишь презрительно фыркнет и скажет «ну хоть какой-то с тебя толк…». Внезапно мальчик ощутил себя как-то особенно странно. Обернувшись, он внезапно увидел перед собой вместо темного парящего шара свою ожившую тень с небольшими рожками и большими оленьими ушками на макушке. Тень любопытно себя осмотрела, после чего внезапно широко улыбнулась и протянула руку. Астори уже хотел было прикоснуться к существу, но то, словно чего-то испугавшись, быстро скрылось, вновь став обычной тенью.       — Алистер!       — Отец! Смотри! Смотри! Я убил оленя!       — Где ружьё?       — А… М… Где-то там…       — А ну живо пошел и принес!       — Н…Но… У меня нога болит…       — Ах нога у него болит, значит… Ну ничего-ничего… Сейчас я тебе покажу, как пререкаться и разбрасываться дорогими вещами! — мужчина со злым видом расстегнул и снял ремень со штанов. — Тунеядец проклятый. Думаешь, если тебе что-то дали, то этим можно свободно разбрасываться? Да у тебя ещё молоко на губах не обсохло! Подонок мелкий. Для начала хоть начни работать и пойми цену вещам, а уж потом ими разбрасывайся! Ничего… Я научу тебя уму-разуму, твареныш. Ты у меня на всю жизнь запомнишь, что нельзя просто разбрасываться деньгами.       — О…Отец… Прошу, не надо! Я сейчас принесу! Я больше не буду так делать! Прости меня! Прости!       Ал испуганно подскочил на ноги, однако, резкая боль заставила того пошатнуться и упасть. Видимо, действие адреналина и эйфории уже успели закончиться. Мальчик попытался было подняться, однако, первый удар по спине заставил того вскрикнуть и прижаться к земле. Он испуганно сжался, тихо умоляя тирана прекратить, хоть и знал, что это не поможет. Спина, руки, ноги — всё обжигали беспорядочные мощные удары, а потом прочь полетела одежда, оголяя нежную кожу, покрытую побоями разной степени давности, ожогами, порезами и шрамами. Холод и ужас сковывали Алистера, а боль, казалось, отнимала силы слишком быстро, и крики очень скоро сменились лишь жалобными хрипами и обреченными всхлипами. Да, не на такое он надеялся, когда заполучил свою первую в жизни крупную добычу.       Постепенно удары стихли, оставив после себя свежие кровоточащие раны и обширные гематомы. Всё закончилось? Нет… Сегодня что-то было не так. Обычно на ударах всё завершалось, но сегодня они внезапно сменились крайне пошлыми прикосновениями. А потом… -------------------------------------------------------------------------------------------------------       Алистер вздрогнул и подскочил, обеспокоенно глотая ртом воздух. Просто воспоминание. Мужчина сжался и обнял себя, трясясь толи от холода, толи от вернувшегося на короткий миг ужаса. «Просто глупое видение. Всё уже давным-давно позади… Теперь всё иначе… Всё иначе. Это больше никогда не повторится… Никогда… Никогда… Он мертв… Он не вернется… Мне больше не причинят вред. Больше не унизят. Больше не будет больно… Больше… не будет больно…»,— судорожно успокаивал себя мужчина, стараясь переменить ход воспоминаний на что-нибудь более приятное. Из вороха встревоженных мыслей Астори вырвало ощущение объятий. Он поднял полный боли взгляд на своего компаньона и попытался улыбнуться.       — Прошу, не волнуйся за меня. Всё хорошо. Прости, от меня столько хлопот. — Алистер потянулся и дрожащими руками обнял тень, доверчиво прижимаясь. — Просто вспомнилась всякая ерунда.       — «Снова мучают старые воспоминания?»       — Э…Это уже не важно. Мне лучше. Правда… Спасибо, что все эти годы ты был рядом. Если бы не ты… Нет… Даже страшно представить, как бы всё было, если бы тебя не было. Ты всегда был рядом в самые тяжелые моменты, защищал, поддерживал и успокаивал, когда мог.       — «Я всегда буду на твоей стороне, приятель. А теперь давай, вылезай, а то снова сляжешь с простудой. В прошлый раз ты очень сильно заболел.»       — Да, ты прав. Давно пора вылезать. Только дай хоть грязь смою. Эй… А помнишь, как после той охоты, когда ты принял эту форму, мы построили в комнате крепость из подушек и спрятались там?       — «Незачем эту мерзость вспоминать теперь. Тебе лучше забыть о случившемся».       — Если бы я только мог… Тогда было так больно, страшно и стыдно. Ничего не хотелось, лишь спрятаться подальше и долго-долго плакать. Помнишь, тогда пришла мама? Она долго сидела рядом с крепостью и пела песни, чтобы нас успокоить.       — «Ты намекаешь на то, что хочешь песню?»       — Вовсе нет. А помнишь, когда мы сознались в том, что произошло? Хм… В доме тогда поднялся такой страшный скандал…       — «Мгм… И ты в таком ужасе помчался от отца прятаться под кровать, чтобы тебя снова не наказали…»       — А потом мама взяла нож и затыкала изверга до смерти. Помнишь, как долго она в ярости его пыряла? Просто в решето превратила. Было так много крови… Так много красивых брызг… А потом, наконец, настал мир и покой. Больше не было больно. Больше не было страшно.       — «Его душа тогда показалась очень вкусной. Хотя… Оглядываясь теперь назад, я понимаю, что вкус этот был весьма и весьма посредственный… Наверное, не зря говорят, что месть сладка...»       — Кстати о еде… А помнишь, как мама впервые сварила из папы суп? Человек он был чертовски дерьмовый, но зато на вкус оказался очень неплох. Мягкое, с небольшой прослойкой жира, сладкое мясо просто таяло на языке. А какие вкусные и сочные были стейки, помнишь? А какой тихой и спокойной была первая ночь? Не жизнь, а сказка… Ох… Кажется, от всех этих воспоминаний и волнений я здорово проголодался…       — «Я уже послал слуг разогреть вчерашний ужин и поставить чай.»       — Спасибо…       Алистер смыл с себя мыло, после чего выбрался из ванны и укутался в поданное большое полотенце. Он тихо принялся петь себе под нос какой-то легкий мотивчик, начав приводить себя в порядок. К сожалению, на сегодня ещё остались дела, поэтому от желания лечь в кровать, укутаться в одеяло, согреться и поспать пришлось отказаться. Правда, мужчина быстро себя утешил тем, что, возможно, сейчас будет лучше, если он выйдет из дома, проветрит голову и отвлечется от личных проблем. В любом случае, хуже этот день, по его мнению, уже точно не мог стать, да и помощь «игрушке» наверняка поднимет лояльность, а там потом можно будет как-нибудь и поразвлечься с тем. К примеру, заставить убить и разделать человека, или же затереть улики каким-нибудь постыдным способом, или подразнить… Вариантов много, оставалось лишь выбрать.       — Ну? Что скажешь? — Алистер посмотрел на отражение тени у себя за спиной, после чего поправил костюм и прическу.       — «Не совсем твой стиль. Но выглядит неплохо, пожалуй».       — Да, ты прав, выглядит непривычно. Хм… Никогда раньше не зачесывал волосы, да ещё и с таким пробором, но, должен признать, получилось неплохо для первого раза, а под этот образ очень даже подходит. Правда, непривычно менять бабочку на боло.       — «Можно было оставить и бабочку»…       — Ха-ха-ха… Ну не злись, ты. Разумеется, я не решил изменить нашему стилю. Просто нужно по-максимуму отвести внимание от синяков на лице. Пудра, конечно, помогает, но не слишком. Непривычный вид справится с этим лучше. Как думаешь, может, ещё очки сменить? Помнишь те, на цепочке с золотой оправой. Да-да-да, они самые. Ты просто чудо, благодарю.       — «Ты забыл самую важную вещь».       — Ах… Ты прав, я забыл самый главный аксессуар — улыбку. Ну? Так ведь лучше?       Астори мягко улыбнулся отражению, довольно осматривая получившийся образ. Он покинул ванную, прошел на кухню, быстро перекусил, после чего взял трость и двинулся к выходу. По пути к дому Харпера мужчина заскочил в будку со стационарным телефоном и обзвонил некоторых своих знакомых, договорившись о встрече. Возиться с похоронной тягомотиной ему не особо хотелось, поэтому он решил позаботиться о части дел заранее, чтобы сэкономить время.       И вот, наконец, перед глазами предстала цель небольшого путешествия. Алистер перехватил трость поудобнее и постучал. Без ответа. «Неужели никого нет дома? Быть того не может! Дверь ведь слегка приоткрыта. Реакции на колокольчик тоже нет. Тишина… Ничего ведь не произошло?» ,— радиоведущий задумчиво нахмурился и мягко толкнул дверь, открывая посильнее. Тихо выдохнув, мужчина прошел внутрь, после чего отдал тени трость и прислушался, попутно внимательно осматриваясь. Ал тихо прошелся по дому, настороженно выискивая опасности, однако, так ничего и не обнаружил. Искомая «игрушка» нашлась спящей за столом в столовой. Всё было безопасно. От чего-то от вида спящего Астори пришел в легкое бешенство. Всюду грязь и бардак, да и Харпер, словно лесной боров, просто завалился на стол, даже не удосужившись вымыться или даже нормально закрыть дверь. Алистер фыркнул, ловя себя на мысли, что его бы в детстве выпороли за подобное. Мужчина щелкнул пальцами, и появившиеся теневые щупальца перевернули стул.       — Эй… Ты тут что, спать удумал?       Ведущий склонился к пытающемуся оправдаться Скотту, ощущая, как в душе начинает расти и без того неугасающее раздражение. Правда, внимание мужчины довольно быстро переключилось на шипящее на столе существо, которое словно пыталось защитить своего хозяина. Негативный настрой Астори внезапно смягчился. Мужчина протянул руку зверю, успокаивая, после чего и вовсе того поднял на руки, прижимая к себе и поглаживая. Из-за врожденной особенности Ал ощущал особую связь со всеми теневыми существами, и те, кажется, отвечали ему взаимностью, поскольку этот странный кот довольно быстро затих, а потом и вовсе принялся ластиться и урчать.       Спустя время вернулся и запыхавшийся переполошенный Харпер, который уже привел себя в порядок. Ал невольно улыбнулся, мысленно отметив, что, возможно, он погорячился с размером времени в пол часа, однако, Скотт все равно умудрился успеть, да ещё и одеться относительно нормально. Не верх красоты или элегантности, но Алистер всё равно счел образ приемлемым. Не всем ведь наряжаться по последнему писку моды. Правда, хорошее настроение вновь сменилось нахлынувшим раздражением, едва только Хаск упомянул полицейский участок. Злость была вызвана не потому, что посторонние видели шрамы, которые Астори так ненавидел, не потому, что всколыхнулись неприятные детские воспоминания, а потому, что он вновь вспомнил, что случилось в машине уже после. Поддавшись волнениям, Ал не позволил к себе даже прикоснуться подозрительно потянувшимся рукам.       И вот, наконец, они выдвинулись из дома. Закрутившись в делах и общении с другими, Алистер позабыл о своих разочарованиях и, наконец, смог успокоить бурлящие мысли о прошлом, вернув относительное душевное спокойствие. И вот, наконец, завершение последней встречи. Удовлетворенный тем, что удалось заключить сделки на весьма выгодных основаниях, мужчина воспользовался приглашением в гости и пошел вместе с Харпером. Почему бы просто не пойти домой? Потому что предложение выпить в компании, на самом деле, звучало довольно заманчиво. Всего на мгновение ведущий поймал себя на мысли, что просто не хочет провести эту ночь в одиночестве, мучимый воспоминаниями, однако, он очень быстро прогнал эти думы прочь, засыпав горами иных оправданий.       Астори бросил беглый взгляд на доставленные гробы и тихо выдохнул, ещё не до конца веря, что этот день подошел к концу. Мужчина устроился поудобнее у разожженного камина, позаимствовав с полки книгу с заинтересовавшим названием, чтобы скрасить скуку, пока Скотт завершал последние приготовления и обзванивал родных. Алистер взял у тени налитый бокал и немного отпил, ощущая, как тело изнутри объяло приятное тепло от алкоголя. Вкус показался мужчине не слишком хорошим, но, не имея альтернатив получше, он смирился и счел, что и данный напиток будет не так плох.       Некоторое время радиоведущий вслушивался в то, как Скотт обзванивал родных, сухо сообщая о произошедшей трагедии и прося некоторых о помощи в организации похорон. В какой-то момент из-за тепла и алкоголя сознание покрыла легкая дымка, расфокусировав внимание. «Приятный вечер. На самом деле, даже лучше, чем просто валяться в кровати. И Хаск, на удивление, весьма спокоен и покорен. Почему? Он ведь должен меня ненавидеть. Должен пытаться убить. Быть может, у него есть какой-то план? В таком случае, мне нельзя терять бдительность.»,— Ал невольно слегка нахмурился, начав размышлять в попытках понять, какие опасности его вообще могут поджидать.       И вот, наконец, Харпер положил трубку телефона и устало опустился в кресло, забрав себе начатую бутылку. Слово за слово, короткая несерьезная перепалка угрозами, и ситуация как-то слишком круто сменила ход. Алистер оказался пленен в крепких объятиях. Мужчина ощутил, как его сковывают противоречивые чувства. С одной стороны, страх и отвращение, а с другой странный жар в теле и… жажда продолжения? Это что-то новенькое. Почему он чувствовал себя так? Увы, но на этот вопрос Астори всё никак не мог найти ответ. Он также не мог сказать, как давно потерял контроль над ситуацией. Прислонившись щекой к чужой груди, ведущий прикрыл глаза, отчаянно пытаясь осознать, что вообще происходит и как до такого докатилось.       Толи во всем виноваты были тепло и алкоголь, толи что-то иное, однако, поглаживания по щеке или легкий тычок носом не пробудили ни отвращения, ни презрения, ни жажды убийства. Только вот, страх и тревога всё никуда не исчезали, разрастаясь все больше и всё сильнее вороша болезненные воспоминания. Алистер в попытках защититься и прервать контакт вновь приставил к чужому горлу нож и даже поранил, однако, контроля над ситуацией или превосходства это не вернуло. Ведущий, от чего-то, вновь ощутил себя лишь безвольным маленьким мальчиком, встретившимся с непреступной стеной в виде отца. Правда, это наваждение, словно дымка, рассеялось легким дуновением, коснувшимся уголка губ. Чужой напор исчез также внезапно, как и появился, и, взглянув в глаза собеседника, мужчина понял, что над ним просто откровенно издевались. Ал невольно нервно сглотнул, ощущая, как неистово колотится сердце, словно грозясь вот-вот выпрыгнуть из груди.       — Так уж и быть. Расскажу всё, что захочешь знать, если перестанешь валять дурака и остановишься.       — По рукам.       Астори облегченно выдохнул, ощутив, как его отпустили после небольшого диалога, заставившего ослабить хватку сильнее и пощечины, после чего поправил одежду и волосы, пытаясь унять волнение. Он забрал у тени вторую бутылку с напитком покрепче и нервно открыл, наливая в стакан побольше. Ему определенно нужно было выпить, чтобы успокоиться после произошедшего. Алистер бросил взгляд на закурившего мужчину, присевшего на корточки совсем близко к камину, после чего подошел и протянул тому бутылку, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хоть в груди всё постепенно начинало клокотать от произошедшего.       — Прости… Не знаю, что на меня нашло. — Скотт с тяжелым вздохом выдохнул облако дыма в камин, после чего отпил немного предложенного алкоголя.       — Забыли. Спишем всё на лишнее выпитое и твою жажду заткнуть больную рану чем попало. — Алистер сел обратно в кресло и откинул голову на спинку, прикрыв глаза.       — Но ты ведь не «что попало» …       — Именно поэтому у тебя ничего и не вышло. Так что, решил, о чем хочешь спросить? — ведущий сел ровно и посмотрел на кота, запрыгнувшего на колени. —Хочешь покопаться в моем прошлом?       — Полагаю, это было бы нужным, чтобы понять тебя и твои мотивы. Мы ведь будем работать вместе, а я не могу сработаться с тем, кого не понимаю. Тебе ведь не нужны лишние проблемы? Это в интересах нас обоих.       — Хм… В твоих словах, на удивление, есть толк.       — Но, для начала, я хотел бы знать об этой хуйне, что сейчас сидит на тебе.       — Сколько раз тебе повторять, что это очень грубо? Нельзя ведь так оскорблять своего компаньона.       — И всё-таки…       — Я тебя понял. — тихо вздохнул мужчина, начав поглаживать свернувшееся клубочком существо. — Хм… На самом деле, будет сложно объяснить все тонкости так, чтобы понял даже непосвященный, не владеющий специфической терминологией и не обладающий большими познаниями. М-м-м… Думаю, этого котенка можно назвать неким подобием духа-хранителя.       — Подобием?       — Эта теневая сущность некогда была зверем-защитником одной ведьмы. Эти животные обычно помогают своим хозяйкам в сотворении сложных заклинаний, а также оберегают от опасности. Кажется, в некоторых источниках таких существ называли фамильярами. Однако, вмешался ты и разорвал его связь между духовным и физическим телом. Обычно, в таком случае, хранители возвращаются в духовный поток и перерождаются через определенное время. Однако, этот малыш по неопытности выпал из цикла, его душа прицепилась к тебе и смешалась с твоей собственной. Опороченный дух уже никогда не вернется в обратно. И в этом случае остается лишь два варианта: либо твоя душа поглотит его, и ты перестанешь быть простым скучным человеком, либо его душа пожрет твою, и этот малыш переродится в другое существо. Тогда у него появится шанс вернуться в цикл жизни и смерти, правда, уже не фамильяром, а каким-нибудь другим духом. Хотя, признаться честно, я не слишком смыслю в других эзотерических практиках, поскольку больше изучаю вуду.       — Либо я, либо он? И нет никакого иного решения?       — Боюсь, что нет. Если бы ваша связь была свежей, то, полагаю, можно бы было попытаться разделить, однако, судя по степени смешения, уже точно прошло больше пяти, или даже десяти лет. Грань стерта, и больше невозможно понять, где его душа, а где твоя собственная.       — Вот как… А на какой стадии находится твоя сущность?       — Что? Нет-нет-нет. Мой дорогой друг другой. Он лоа, который по своей прихоти и убеждениям покинул духовный мир и вселился в мое тело ещё в утробе матери. Мы появились на этот свет уже вместе, и в тот момент он потерял свою первородную чистоту, смешав часть своей сущности с моей. Но, в отличие от твоего звереныша, мой приятель более силен и совершенен. Он может разорвать связь, забрать мою душу и уйти в любой момент, когда этого пожелает.       — Не уверен, что понял. Он что-то типа демона, с которым твоя мать заключила контракт, отдав душу не рожденного ребенка?       — М-м-м… Не совсем понимаю, что тебя натолкнуло на такие предположения, но, наверное, это будет самая близкая аналогия, если сделать огромное допущение и упрощение. Всё-таки, моя мать не получила от этого контракта никакой выгоды, да и не знала, что вообще получилось. Она не может ощущать потусторонний мир, просто хотела спасти мою жизнь. Правда, из-за этого я перестал быть таким же человеком, как все остальные.       — Тогда кто ты?       — Это вторая тема, о которой ты хочешь узнать?       — Одна из.       — Тогда…       — Подожди!       — М? Что такое?       — Можно спросить о другом?       — Уверен?       — Да.       — И что же тебя интересует?       — О каком деле ты тогда упомянул в машине, когда мы ехали в участок?       — Что? Я о чем-то говорил?       — О том, что в детстве ты был свидетелем в каком-то деле и поэтому был в полицейском участке, где и встретил того офицера.       — Хм… Что ж… Если ты и в самом деле хочешь услышать именно это… На самом деле, довольно скучная история. Я просто стал свидетелем преступления. Хотя я бы и преступлением это не назвал.       — И что это было?       — Ха-ха-ха… И всё же тебе нужно…       — Тебе тяжело об этом вспоминать?       — Вовсе нет. Просто моя дорогая матушка в порыве гнева зарезала подонка отца на моих глазах.       — Вот как… — помрачнев, пробормотал мужчина. — И как это было? Что ты ощутил?       — Как глоток свежего воздуха.       — И ты теперь поэтому убиваешь?       — Не совсем. Просто, как и любое другое живое существо, мой дорогой друг иногда тоже хочет кушать, вот мы и ходим охотиться или на прекрасных и грациозных оленей, или на забавных людишек. Тут уже зависит от того, чего нам захочется больше. А я не рассказывал, как впервые подстрелил оленя? Ах! Что было за зрелище! — внезапно оживился Ал и подскочил. — Упс… Прости, что потревожил, котенок. Так… О чем это я? Ах да! Охота!       Астори принялся во всех красках описывать свою первую добычу, опустив неприятные факты того, в каких условиях вообще происходила охота и то, что произошло после убийства. Мужчина оживленно метался и активно жестикулировал, изображая сцену, засевшую в памяти. С каждым словом, с каждым движением перед глазами всё ярче и ярче расцветал образ грациозного животного, а в носу встал аромат сырости, пороха, крови и жухлой осыпавшейся листвы, всё больше и больше будоража разум. У Харпера подобные мельтешения, видимо, вызывали лишь головную боль, поскольку выглядел тот не слишком довольным или увлеченным. Подловив момент поудачнее, он ловко поймал приблизившегося Алистера за полу пиджака, после чего притянул к себе, схватил поудобнее и усадил на колени. Скотт крепче прижал к себе «добычу» и тихо фыркнул.       — Помолчи. Слишком шумно.       — Ты перегибаешь палку. Я тебе не какая-то игрушка и не девица легкого поведения, с которой можно так обойтись. Отпусти меня!       — Тише… — Хаск мягко похлопал «пленника» по спине, после чего предложил тому бутылку. — Лучше выпей. Или тебе теперь мерзко пить из одной со мной?       — Пф! Ничего подобного. — Ал с легким раздражением забрал из чужих рук выпивку и сделал глоток. — Хотя это негигиенично и жутко неприлично.       — Обещаю, что никому не расскажу, босс.       — Хм… Ну вот и что мне с тобой делать? Ты такой непослушный и невоспитанный…       — Делай, что хочешь. — тихо вздохнул Скотт, уткнувшись носом в чужую макушку.       — И даже не попресмыкаешься?       — Не дождешься.       — О? Давай проверим?       — Тише… Не сегодня. Ты ведь наверняка устал. Мы сегодня оббежали больше половины города, судя по ощущениям.             — Я в порядке.       — Как скажешь. Ты приятно пахнешь.       — Фи, звучишь, как какой-то извращенец.       — Хм… В самом деле. Всё ещё хочешь уйти?       — Не особо. — тихо сознался Ал, теснее прижавшись и закрыв глаза. Харпер осторожно выудил из чужих рук бутылку и отставил в сторону, после чего принялся мягко поглаживать затихшего собеседника, который, начал постепенно засыпать, поддавшись слабости, опьянению и нахлынувшему теплу.       — Ал…       — М?       — А тебе было страшно, когда умер твой отец?       — Ну… Если только самую малость. Всё-таки было страшнее, когда он был жив.       — Эти шрамы — его рук дело?       — Мгм… Хм… Что уж поделать? Не повезло мне с папашей. Я для него всегда был пустым местом, лишь бельмо на глазу, на котором можно сорвать злость. Как бы я ни старался, ему было не угодить. Все мои достижения воспринимались, как должное, а все неудачи жестоко наказывались. Я просто хотел, чтобы он меня полюбил… Из кожи вон лез, чтобы понравиться. Только всё было напрасно… Он растоптал все мои чувства, все мои стремления. Мои попытки сблизиться принесли лишь боль.       — И ты поэтому боишься теперь кому-то довериться?       — Я не боюсь. Просто больше меня это не интересует. У меня есть мой приятель, я больше не один. Тиран, истязавший меня мертв, и больше не вернется, а убивать оказалось весьма весело. Вот и все мотивы. Можешь назвать это как хочешь: местью, прихотью, сумасшествием. Мне всё равно. Я убиваю просто потому, что это весело. Только и всего...       — Вот как… Скажи, почему ты на самом деле убил мою жену? Ты ведь мог выбрать кого угодно… В городе ведь ещё полно всяких женщин и мужчин. Ты наверняка бы запросто нашел замену. Да и развлекся бы дольше и безопаснее.       — Потому что планирую поохотиться на особо крупную дичь, а для этого необходима небольшая команда из мира живых, которой можно доверять. Твоя кандидатура отлично подошла, только вот, твоя семья мешала. Ты бы никогда не согласился пойти со мной, будь они живы. Ты зарос, как йети, оплыл жиром и утонул в пустой трате времени. Ужасная трата таланта и ресурса.       — Значит, это был просто твой каприз?       — Возможно, отчасти. — Алистер медленно открыл веки и поднял голову, заглядывая в глаза собеседника. — Только не думай, что я вечно буду тебе всё спускать с рук. Когда испытательный срок закончится — начнется настоящая игра. И не надейся, что сможешь сбежать. Ты теперь мой, Хаски.       — Я и не собирался сбегать. Ну и чем займемся дальше? Сложно найти подставных пешек, особенно, когда на хвосте легавые.       — Твоя правда… Однако, для моих дорогих друзей это не станет проблемой. Тебе просто нужно продолжать играть роль жертвы и не подавать признаков, что ты замешан в этой истории гораздо глубже, чем кажется, как бы пристально и напористо они не начали копать. Да, один раз удалось их обвести, можешь собой гордиться, но не думай, что второй или третий разы окажутся такими же легкими. Особенно, когда они возьмутся за расследование всерьез. Как ни крути, а мы единственные «выжившие», и со счетов слишком быстро нас не спишут. Особенно тебя. Да, мы скинем хвост и подозрения, когда я подготовлю замену. Но перед этим придется потерпеть.       — Почему меня вообще будут рассматривать подозреваемым?       — А сам-то как думаешь? Только не говори, что тот удар тебе весь мозг отбил, и ты потупел до уровня безмозглого звереныша.       — Я не об этом. Знаю, что полиция в первую очередь подозревает самых близких из-за высокого уровня бытового насилия. Но ты ведь всё обставил, как похищение.       — Да. И только поэтому нас отпустили. Но, поверь, Блэквинг далеко не такой идиот, каким кажется. Да, ему всё ещё недостает опыта и всё ещё мешают чувства и юношеский максимализм, однако, столь высокое место в столь юном возрасте он занял отнюдь не по связям, а по своим достижениям.       — В таком случае, разве это не значит, что его нужно устранить, пока он не стал ещё большей опасностью?       — Да. Но тогда станет скучно играть в догонялки с полицией. Пока он на моем крючке и слишком далеко от нити, ведущей к разгадке, я его не трону. И, разумеется, я устраню угрозу потом. Не думай, что он просто бегает без присмотра и делает всё, что ему вздумается. Мои друзья уже давно пристально за ним наблюдают. Поэтому мы можем заняться делами поинтереснее и поважнее. Есть кое-кто другой, кто требует личной встречи с самим Демоном Нового Орлеана.       — И кто же это?       — А вот и не скажу. Не забивай пока себе головку разными глупостями. Сконцентрируйся на текущем деле и докажи, что ты заслуживаешь доверия, и что ты будешь мне полезен. Иначе быстро отправишься вслед за своей любимой. Усек?       — Я не подведу тебя.       — Очень на это надеюсь.