Пока сыпется багровый песок

      Небольшая прогулка до дороги прошла относительно спокойно. Увы, но без очков Алистер оказался ограничен в передвижении. Не слишком, но помощью всё-таки пришлось воспользоваться, чтобы не врезаться в дерево или не наступить куда-то не туда. Разумеется, он бы мог их надеть, однако, нужно было придерживаться легенды, что они сломались в драке и потерялись. Поэтому пришлось воспользоваться чужой помощью, ущемив чувство собственной гордости и независимости. Плюсом подобное помогало отвлечь чужое внимание от расследования и каких-либо деталей. В первую очередь, страдал офицер Блэквинг, который явно испытывал не совсем дружеские чувства и порой выказывал весьма недвусмысленные знаки внимания, которые Астори старательно игнорировал, прикидываясь невинным простачком, который не понимает абсолютно никаких намеков. Хоть он и не испытывал к Ричарду какой-либо ненависти, однако, от его внимания и чрезмерной близости ведущего начинало подташнивать. «Хм… Совсем не так, как рядом с Хаском…»,- невольно отметил мужчина, однако, своего дискомфорта, отвращения или презрения не показал,- «Что ж… По крайней мере, этот дурак сейчас растерял свое острое внимание. Выглядит таким обеспокоенным и довольным одновременно. И все равно касаться его мерзко. Нет… Нельзя показывать своих чувств. Я должен играть свою роль, что бы не произошло.»       Тем временем, Харпер внимательно следил за тем, как Астори элегантно вышагивал, держась за поданный локоть офицера, и даже будучи побитым, грязным и растрепанным, радиоведущий сохранял некое благородство. На лице все также сияла непроницаемая улыбающаяся маска. От подобной картины Скотт невольно усмехнулся, вспоминая совершенно иную, известную лишь очень и очень немногим. Дикий, неудержимый, опасный, жестокий и… недостижимый. Обманчивая беззащитность лишь убивает бдительность и заставляет переоценивать силы. Но… Обман ли это? В конце концов, Хаск видел шрамы и даже ощутил ещё несколько, когда забылся, поддался порыву и обнял. Похоже, теперь его ждало какое-то наказание, причем не только за допущенную вольность, но и за грядущие похороны. И кто его только за язык потянул? Это ведь нужно было додуматься привлекать убийцу к ответственности такими-то способами!       Скотт вообще не был уверен, так ли была необходима Алистеру помощь в передвижении, ведь тот в доме довольно уверенно ходил без очков и даже нашел щипцы, а, значит, либо он заранее знал, где что лежит, либо его зрение было не таким слабым, как мужчина пытался заставить всех думать, поддерживая свой сложившийся образ. Однако, от чего-то, Хаск всё никак не мог отбиться от желания сейчас оказаться на месте офицера. Почему? Вероятно, ему хотелось вернуть утраченное превосходство, хоть и иллюзорное. И пусть его жажда мести никуда не делась, однако, ярость как-то крайне быстро притупилась смирением.       В машине странная недоревность Харпера немного подугасла, поскольку Астори, утомленный бессонной ночью и лесной погоней, пригрелся в чужом пальто под теплым боком и задремал, прислонившись не к Блэквингу, сидящему по другую сторону, а к своему подельнику. Скотт смерил взглядом макушку склоненной головы и прислушался к тихому мерному дыханию. В носу стоял лишь легкий приятный аромат парфюма, мыла с отдушкой и травяного шампуня. И даже запах табачного дыма, исходящий от чужого пальто, не портил чужой невинный образ, скорее, даже подчеркивал некую беззащитность и нежность. Никакого запаха пота, леса или пороха. Хаску даже стало несколько не по себе от подобного. Создавалось ощущение, что и не было никакой погони, что она лишь приснилась в страшном кошмаре.       — «А он даже милый, когда спит… Так тихо и мирно сопит… Так невинно выглядит… Словно и правда самый настоящий пострадавший ангел. Словно это не он все спланировал и подстроил… Черт! О чем ты думаешь, Харпер? Он ведь самый настоящий психопат, который лишь искусно притворяется! Это хладнокровный безумец, уничтоживший твою семью, твой покой, твое счастье! Это ведь Демон, страшнейший убийца, которого уже столько лет безуспешно пытается поймать полиция! Да ведь даже сейчас они, кажется, не подозревают, что их главная цель буквально находится в машине, да ещё и добровольно едет в участок! А вдруг они догадались обо всём? А вдруг я облажался? Не важно. Я готов понести наказание за своё преступление, если это поможет привлечь к ответственности и этого выродка. Но ведь не поможет… Они не смогут его удержать, даже если вдруг и поймают. Он ведь совершенно не обычный человек. Также не известно, на что способна та живая тень. Да и я хочу прикончить его своими руками. Наверное хочу… Я больше в этом не уверен. Это из-за ментального воздействия, что упоминал этот гад? Черт… Это так странно… Мне ужасно горько от случившегося. Настолько, что хочется кричать во все горло, а потом упасть и плакать. Настолько больно, что хочется в ярости разорвать его на части. Только эти мысли бессмысленны и всё равно ничего не изменят. Гадкое чувство, но, в то же время, я ощущаю такую странную легкость, хоть и нахожусь до их пор на цепи. Черт… Почему? Что ты творишь со мной, Ал? Какую игру ведешь? Для чего? Черт возьми… Совершенно тебя не понимаю. Как ты видишь этот мир? И как ты умудряешься улыбаться даже во сне? Аж бесит… Как же мне хочется стереть эту чертову ухмылку с твоих губ. Хочу увидеть твой страх, твое отчаяние, твою боль… Хочу увидеть, как ты будешь долго мучиться в агонии перед смертью. Но как мне это осуществить? Полагаю, мне нужен для начала хоть какой-то план.»       — Господин Скотт, вас что-то тревожит?       — Нет. Всё нормально. — Харпер, как бы невзначай, отбил потянувшуюся к Алистеру руку, не позволяя того потревожить. — Просто задумался о случившемся.       — Знаю, мои слова уже ничего не изменят, и всё-таки, прошу, примите мои глубочайшие извинения за произошедшее. Если бы я только оказался мудрее и остался, этого бы не случилось.       — Вы не могли знать, что подобное произойдет. Возможно, если бы вы остались, то тогда просто пострадал бы кто-то иной. Алистер прав, мы выжили лишь вашей оперативной работе, а это уже что-то. Помнится, вы сказали, что с Никки всё в порядке. А что с моей дочерью?       — Мне жаль…       — Вот как… — Тихо пробормотал Хаск, вспомнив на своих руках детский труп.       — Искренне соболезную вашей утрате.       — Да... Спасибо... А моя жена? Её труп сильно обезобразили?       — Не особо. Лишь вспороли живот, вынули внутренности, соорудив из них странную экспозицию и… отрезали голову. В любом случае, бывало и гораздо хуже.       — Ясно…       — Только всё никак не пойму, почему Демон решил забрать вас? И кто его сообщник?             — Возможно, это был лишь сбежавший из тюрьмы подражатель, решивший вас подразнить. Настоящий Демон ведь по какой-то причине никогда не трогал маленьких детей и никогда никого не оставлял в живых. Никогда не оставлял улик или свидетелей, если не брать в расчет его дебют. Да и если бы работал он, ни меня, ни Ала в живых бы уже не было, или же, если бы он и захотел поизмываться над нами, то, полагаю, нас бы не нашли живыми и относительно целыми столь быстро.       — Возможно… А вы хорошо осведомлены.       — Просто люблю читать газеты, да и посетители за чашкой кофе любят обсудить последние слухи.       — Ха-ха-ха… Болтун — находка для шпиона.             — И проклятье для баристы, у которого полно работы. Так что теперь будет с нами дальше?       — Простая формальность. Профессор приедет, осмотрит вас, а мы зафиксируем все побои и повреждения. Может, вы вспомните что-нибудь ещё, что поможет в расследовании. А потом можете быть свободны. Знаю, у вас впереди предстоит тяжелое время, поэтому, прошу, позвольте мне тоже помочь. Оставьте все юридические вопросы мне.       — Премного благодарен, однако, вы не обязаны.       — Ну что вы! Друг Алистера — мой друг тоже.       — И давно вы знакомы?       — Можно сказать, с самого детства. Познакомились однажды, когда я готовил доклад для школы о профессии отца и исследовал работу полицейского участка.       — Его родители тоже работают в полиции?       — Нет.       — Так просо совпало. Я был свидетелем в одном деле. — сонно отозвался Ал, устроившись поудобнее для более глубокого сна. Ведущий потеплее укутался в пальто, пряча голову в поднятый воротник, и продолжил спать. Его лицо вскоре приняло расслабленный вид, разгладились даже некоторые морщинки. Хаск ощутил, как участилось его сердцебиение. «Вот оно! Неужели это момент, которого я так ждал?»,— взволновался мужчина, невольно сглотнув. Он осторожно приспустил ворот верхней одежды, глядя на спящего. «Неужели это и правда произошло? Неужели действительно существуют моменты, когда эта раздражающая и пугающая улыбка пропадает?»,— продолжал свои размышления Скотт, разглядывая ставшее столь непривычным лицо с выражением спокойствия и умиротворенности. Астори лишь поморщился, тихо фыркнул, словно в ответ на чужое немое ликование, после чего сполз и устроился поудобнее на коленях, сделав глубокий расслабленный выдох и закутавшись посильнее вновь.       — К стати, господин Скотт, не мог не заметить, что по пути к машине в странно прихрамывали.       — А... Просто нога побаливает. Попытался сбежать и найти помощь, пока меня вели, да только они быстро меня поймали, выстрелив в ногу резиновой пулей.       — Бежать с завязанными глазами? А вы отчаянный.       — Мне удалось тогда немного приподнять повязку на одном глазу. Правда, лиц я так и не увидел.       — Жаль... Было бы проще, если бы мы знали, как выглядят нападавшие...       — Это помогло бы вам определить, Демон то был или одна из подделок?       — Д...Да... Именно... К стати, не знаю, совпадение это или нет, но в ту рождественскую ночь пострадала не только ваша семья, но ещё и пять других жертв. В рождественскую ночь вышел на охоту и Демон. Возможно, мы крупно ошиблись, все эти годы считая, что преступник был один. Уж слишком разными и неоднозначными получались психологические портреты у различных профайлеров.              — А вы не боитесь, разглашать эту информацию?       — Она и без этого уже давно гуляет по газетам.       — Я слышал лишь о двух типах личности, да и те, как по мне, были практически идентичны.       — А каким вы себе представляете Демона Нового Орлеана?       — Каким? Хм... Кроме словосочетания "больной психопат" больше ничего не приходит на ум. Наверное, я представляю его как мужчину европейской внешности. Высокий, крепко сложенный, невзрачный. Возможно, агрессивный сбежавший пациент одной из лечебниц. Хотя глупым или импульсивным его явно не назвать. Но, возможно, так называемый Демон — это целая команда, в которой один это "мускулы", второй "мозг", третьи "уборщик" и так далее.       —Хм... Вполне возможно. Слишком уж много трупов и слишком далеко друг от друга для одного убийцы       — Ну... В любом случае, я всего-навсего простой бариста, который варит сносный кофе. Кто я такой, чтобы лезть в расследования полиции?       — Ха-ха-ха... Пожалуй. Хотя, думаю, кое-кто из едущих с тобой бы поспорил и уже выстроил бы горы теорий.       — Ну... Не даром его считают обладателем острого пытливого ума и самым лучшим ведущим на радио.       — Пожалуй. Честно признаться, мне порой кажется, что он знает абсолютно всё, и если я однажды его спрошу, как бы невзначай, о том, кто такой Демон на самом деле, он лишь беззаботно рассмеется и скажет: «Мой друг, а разве это не очевидно? Это ведь вон тот странный тип, живущий там-то там-то.»       Хаск в ответ лишь тихо хмыкнул, отвернулся к окну и прикрыл глаза, погрузившись в задумчивость. Весь остаток пути прошел в тишине. Подобная идиллия даже разморила Харпера, заставив погрузиться в состояние полудремы. «Закурить бы или выпить чего покрепче, да только нечего…»,— мелькнула мысль в затуманенном сознании и крайне быстро исчезла. Сквозь пелену сна Скотт медленно поглаживал спящего по волосам. Зачем? Он и сам не понимал до конца, просто почему-то это успокаивало и дарило ложное чувство превосходства и некой защищенности. Мол, ему не влетит, если босс будет доволен. И в этих суждениях было здравое зерно.       «Хм... У него даже волосы мягкие и шелковистые. Такие густые и, при этом, послушные. Да любая девушка обзавидуется. Боже... И это маньяк, держащий в страхе весь город? И это неуловимый психопат, продумывающий свои дела до малейших мелочей? Даже смешно становится… Он больше похож на простого, глуповатого, но до ужаса симпатичного юнца, нежели на расчетливого безумца. И это Демон? Ни за что бы не поверил, если бы не видел лично. Интересно, где правда в его словах и действиях? Может ли он вообще что-то чувствовать? Умеет ли он любить? Или совершенно на это не способен? Интересно, о каком деле он упомянул? И связано ли это со шрамами на его теле? Нет. Сейчас нужно думать, как выпутаться из передряги, а потом придумать, как к нему подступиться и нанести финальный удар. Так странно… Как он может спать так спокойно? Я ведь могу просто сломать ему шею. Нет… Не смогу. По крайней мере, не сейчас. И сдать его не получится. Наверняка за мной следят его тени. Я должен стать сильнее. Должен превзойти его. Почему же ты так поступаешь, Ал? Всё ведь могло быть иначе. Всё должно было быть совершенно иначе. И как ты только спишь так спокойно после всего, что натворил? Как ты можешь? Неужели не чувствуешь ни грамма вины? Почему ты выбрал именно этот путь? Почему ты выбрал мир тьмы и насилия? Что ты скрываешь за этими непреступными стенами идеального образа? Что тебя когда-то сломало и свело с ума? Какая боль таится глубоко в твоей душе? Почему ты убиваешь? Кому и что пытаешься этим доказать? Что пытаешься найти? Откуда те шрамы на твоем теле? Они ведь не от случайных повреждений… От чьих рук и когда ты пострадал?»,- медленно ворочал тяжелые мысли мужчина, пытаясь найти хоть один ответ.       Приезд в город. После непродолжительного петляния по изогнутым улочкам машина прибыла в полицейский участок. От чего-то Харпера охватила тревога, едва только заскрипели тормоза и движение прекратилось. Алистер, словно разбуженный внезапной остановкой, сел и сонно осмотрелся, попытавшись сориентироваться. Очень скоро он выбрался на лицу вслед за офицером, зябко кутаясь в чужое пальто и пряча лицо, словно скрывая личность от случайных прохожих. Их довольнно быстро завели в здание, от чего тревога мужчины лишь усилилась. Быть может, их и правда раскусили, поймали, а теперь запрут, будут пытать, пока не сознаются, после чего осудят и казнят? Мужчина бросил взгляд на Алистера, который с милой сонной улыбкой потирал глаза, мягко держась за локоть Скотта, пока офицер Блэквинг отошел уладить какие-то формальности. Почему ведущий так поступил? Сложно было сказать, ведь необходимости в этом не было, Астори просто внезапно молча взялся за чужую руку, а Хаск не нашел в себе ни желания, ни сил прервать контакт. Вообще, ему это, от чего-то, даже начинало нравиться. Он ощущал себя сильным       — Расслабься, Хаски. Твоё волнение может выйти нам боком. — тихо прошептал Астори, после чего начал тихо напевать себе под нос легкий мотивчик.       — А ты не слишком ли расслабился? А если они обо всём догадались? — возмущенно прошипел мужчина, склонившись ниже.       — Эти идиоты ни о чем не догадались, иначе мы бы здесь уже не стояли. Успокойся, пока они ничего не заподозрили.       — К слову, что за хуету ты устроил в той хижине?       — Просто маленькое шоу для нашей безопасности.       — А твоя маленькая интрижка с легавым тоже «просто маленькое шоу для безопасности»?       — Ну разумеется. Только не говори, что ты заревновал. — Алистер хитро прищурился и захихикал, глядя на смутившегося мужчину.       — Пф! Да черта с два!       — В самом деле? О… А вот и профессор, которого мы ждали. С этим человеком будет сложнее, чем с теми, кто ехал с нами ранее. Хотя самый опасный всё равно Ричард, но лишь когда с максимальной серьезностью и концентрацией берется за дело. Что ж... Скоро начнется финальная часть нашего маленького спектакля. Пора тебе поработать и выпутать себя из передряг, детектив. Или это слишком твердая добыча для твоих крохотных клыков?       — Что мне нужно сделать?       — Просто не дай обману раскрыться, пока не настанет fin de la piece.       — А если я справлюсь?       — Так уж и быть, в этот раз в награду сниму с тебя наказание за то, что втянул меня в эту нелепицу с похоронами. Но, вообще, это твоя прямая обязанность, и в твоих же интересах не испортить всё. Поэтому награда тебя — лишь моя прихоть.       — О… Как благородно.       — Не язви. Ну… Беги, котенок. Тебя зовут первым. Умно с их стороны, ведь со мной больше возни, а тебе ещё предстоит ещё много куда сбегать.       — Да…       — И помни про волнение.       — Да понял я... Понял...       Харпер отнял руку, ощутив некое неудовлетворение. Вообще, ему весьма понравилось ощущать, как потеплевшее хрупкое тельце доверчиво прижималось к его боку. На мгновение он даже забыл, что рядом с ним находится монстр в человеческом обличии. Пытаясь подавить лишнее волнение, чтобы не выдать ложь, мужчина вошел в комнату для того, чтобы пройти небольшой медосмотр и допрос. Несколько уточняющих вопросов, короткий осмотр, пересказ того же самого, что и было рассказано в хижине. В процесcе допроса Скотт поймал себя на мысли, что всё было не так и ужасно. Кажется, ему удалось вжиться в роль «жертвы» и взять под контроль эмоции. Кажется, никто не заподозрил лжи. Хорошо ли это? Наверное. По крайней мере, у него всё ещё оставался шанс выйти на свободу и отомстить обидчику лично.       Заметив, как после приглашения в комнату вошел Алистер, Хаск невольно затормозил с застегиванием пуговиц, глядя на то, как ведущий снял с себя пальто и пиджак, а затем принялся снимать рубашку. Белоснежная ткань мягко соскользнула вниз, оголяя рельефное подтянутое тело. Похоже, регулярные преступления и, по-видимому, утренняя зарядка держали того в хорошей физической форме. Даже… Слишком хорошей… Скотт невольно перевел взгляд на свой «пивной» живот, ощущая сильное смущение за свой внешний вид.       Однако, больше внимание бармена привлекло другое. Да, на бледной коже ожидаемо темнели свежие синяки и ссадины, взявшиеся неясно откуда, хоть бариста и подозревал, что Астори нанес себе их сам с помощью теней, только вот, между ними ярко неровными полосами и бесформенными пятнами белели шрамы, которых оказалось значительно больше, нежели себе представлял Хаск. Всю спину и бока, в основном, покрывали продолговатые относительно ровные полосы, оставшиеся толи от плетей, толи от кнута, толи от чего другого подобного. Из общей картины лишь выбивался вырезанный на левой лопатке символ причудливой формы. «Оккультный, что ли?»,- мелькнула мысль в голове Скотта. Взгляд медленно перекочевал на руки. Плечи до локтя спереди, основание шеи, ключицы и верхнюю часть груди то тут то там покрывали округлые шрамы, похожие на следы от тушения сигар или самокруток. От чего-то Харперу даже стало не по себе, когда он попытался представить, как раньше выглядели раны, оставившие все эти следы. Неужели столь жестокий нрав Астори приобрел из-за того, что некогда стал жертвой бесчеловечного насилия или экспериментов? Когда он получил все эти шрамы? От кого? И с каким делом он оказался связан в детстве? Все эти вопросы лишь сильнее распаляли любопытство, плодя всё новые и новые вопросы с теориями, однако не давали даже намека на ответы.       Скотт не знал точно, сколько именно так бесцеремонно стоял и пялился, однако, поймав на себе раздраженный взгляд алых глаз и услышав тихое напряженное покашливание, быстро буркнул извинения и ретировался из комнаты, ощущая, как быстро колотится сердце, а тело сковывает леденящий ужас. Кажется, он сейчас вновь провинился, и теперь с покоем можно попрощаться окончательно. Хотя… О каком покое речь? У него по плану ещё, как минимум, полтора часа бега по пересеченной местности под градом пуль. И пусть сегодня Алистер не преследовал цели убивать, никто знал, когда ему надоест валять дурака, и он не начнет «охоту» по-настоящему.       Вернувшись домой, Хаск первым делом прошелся по пустынным комнатам дома, словно ища счастье в разбитых осколках прошлого. Непривычные тишина и одиночество сковали сердце, лишь сильнее раздирая свежие воспаленные душевные раны. Мужчина остановился в детской у свежего пятна крови на ковре, после чего опустился на колени и закрыл лицо руками, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Перед глазами всплыли образы произошедшего, а следом пришло и осознание масштаба трагедии. Не в силах справиться с переполняющими болью и скорбью, мужчина сдался и дал небольшой выход эмоциям. Комнату заполнили сдавленные горькие рыдания. И во что он только вляпался? Неужели плен в руках у психопата лучше простой мирной жизни? Разумеется, нет. Только жалеть уже было слишком поздно, а смерть стала непозволительной роскошью.       Тихий плач внезапно прервало тонкое кошачье мяуканье, и Харпер ощутил, как о его ногу кто-то потерся. От неожиданности мужчина даже подавился слезами и тихо закашлялся. «Погодите… Что? Откуда здесь кошка? Мы ведь не держали никаких животных.»,— одернул себя мужчина и удивленно посмотрел на пол рядом с собой, где сидело существо, напоминающее черного кота, того самого, что столько лет мучил Скотта в кошмарах. Тот же чертов окрас, те же осуждающие «человеческие» золотые глаза, только этот зверь был крупнее раза в два-три, чем в воспоминаниях, да и его шерсть была больше похожа на ожившую теневую дымку, а кончики лап призрачно просвечивали, будто бы подливая масла в огонь и напоминая о событии минувших дней. Но, что самое невероятное, у этого кота были большие алые крылья и сказочный хвост с красной кисточкой на конце.       — Какого хера? — растерянно пробормотал мужчина, глядя на сидящего рядом зверя. — Что ты такое? Это о тебе упоминал Алистер?       — Мяу…       — Брысь отсюда, паскуда! Век бы тебя не видел!       — Мяу…       — Да-да, говнюк, я это тебе говорю. Черт… Я схожу ума. Болтаю с галлюцинацией кота. Ну? И что ты на меня так смотришь? Осуждаешь за то, что когда-то я прикончил тебя и твою хозяйку? Или за то, какую хуйню совершил вчера? Или за что-то ещё? —Хаск горько усмехнулся и протянул руку зверю. Кот в ответ лишь мяукнул, после чего осторожно понюхал ладонь и потерся, тихо заурчав. Харпер прикрыл глаза свободной рукой, ощущая, как к горлу вновь подкатывают слезы. Мужчина аккуратно поднял зверя и усадил к себе на колени, мягко поглаживая. От чего-то боль утраты и одиночество подугасли, смешавшись со странным покоем. — Знаю, я уебок, совершивший слишком много непростительных ошибок.       — Мяу…       — А ты не слишком многословен, да? Как же я тебя ненавижу… Эти воспоминания… Этот сон… Снова и снова. Снова и снова… Почему ты меня мучаешь? Почему этот чертов сон повторяется снова и снова… Так мстишь? Но, пойми, я ведь не мог поступить иначе.       — Мяу.             — Знаешь, а для мстительного призрака ты какой-то уж слишком спокойный, дружелюбный и осязаемый. Ладно, пофиг… И что? Хочешь остаться со мной, или типа того?       — Мр-мяу…       — Сочту это за «да». Хм… Ну и что мне с тобой делать? Что ты вообще такое? Чем питаешься? Ты вообще питаешься? А другие тебя могут видеть? И как мне объяснить твой внешний вид? А, может, я уже просто свихнулся от горя и говорю сам с собой? Ха-ха-ха… Какая же глупость! Ладно, приятель, погрустили и хватит. Пора привести себя в порядок и заняться делами, да? Скоро наверняка явится «большой босс». Даже и не знаю, как к нему относиться. С одной стороны, я всей душой ненавижу этого выродка и желаю, чтобы он подыхал очень долго и мучительно! Но… С другой стороны, несмотря на всю жизнерадостность и болтливость, он кажется глубоко одиноким и несчастным человеком, попавшим однажды в страшную ловушку, из которой не смог выбраться. Все эти кокетства и заигрывания, весь этот образ идеала… Может, он просто пытается найти того, кто его поймет, защитит, согреет и спасет из личного ада, а жажда убийств – лишь защитный механизм в ответ на пережитую злобу и страх?       — Мяу…       — Как думаешь, может, удастся на него повлиять и остановить, если получится завладеть доверием? Быть может, его душу ещё возможно спасти? Он ведь ещё молод, а также весьма умен и талантлив… Да и проблем с женщинами у того наверняка нет. Чертовски привлекательный засранец. Только что-то его не отпускает из того ада, в котором он живет… Разве ему самому это не надоело? А может его просто вынуждает та чертова тень? Может он и сам боится ей перечить? Может, те шрамы её рук дело? Может, за этой легкой улыбкой прячутся ужасные страдания, которые он боится показать, чтобы вдруг не стало ещё больнее? Может, он не такое чудовище, каким кажется?       — Мр-р-ря! Мяу… — Зверь ловко спрыгнул с коленей и побежал куда-то в другую комнату, мяукая так, словно зовя куда-то за собой.       — Да-да… Уже иду. Только сначала покурю и выпью чего покрепче.       Хаск с тяжелым вздохом поднялся и двинулся в столовую. Сигары и самокрутки он нашел, а вот от выпивки и след простыл. Наверняка Алистер постарался, чтобы при обыске полиция ничего не нашла. Возможно, это было и к лучшему. В противном случае, простым допросом о «нападении» всё бы не закончилось. Только вот, Харпера факт пропажи выпивки всё равно сильно разочаровал. Пришлось довольствоваться лишь крепкой горькой сигарой и… поздним завтраком, собранным из остатков праздничного ужина в одиночестве. Ну как « в одиночестве»? На столе рядом сидело странное существо и тихо осуждающе следило за мужчиной. Раздражает? Безусловно, однако, всё равно лучше, чем поддаваться угрызениям совести в полном одиночестве.       В ход за первой сигарой вскоре пошла и одна из заготовленных ранее самокруток. Скотт отпил немного сока из стакана и тяжело выдохнул, глядя на цвет жидкости. Напоминает кровь, свежую и теплую. Напоминает глаза Алистера, стеклянные, ледяные и бездонные. Харпер опустил голову на стол и прикрыл глаза, вспоминая, как ещё совсем недавно этот дом был полон смеха, надежды и жизни, а теперь всюду царили лишь тишина, разруха и одиночество. Мужчина тихо фыркнул, ощутив, как о его голову потерся кот. «Раздражает…»,— мелькнула мысль в голове и растворилась в очередном потоке самобичеваний.       — Эй… Ты тут что, спать удумал? — внезапно послышался раздраженный голос Астори, и Скотт ощутил, как падает.       — Да не сплю я! Не… — Хаск осекся, увидев радиоведущего, стоящего рядом. Тот был чист и опрятно одет, что означало лишь то, что времени прошло гораздо больше, чем показалось на первый взгляд.       — Живо марш мыться и переодеваться. У тебя полчаса. — с угрожающей улыбкой склонился ведущий к сидящему на полу и прищурился.       — Но вода не успеет прогреться и набраться за полчаса! Что уж говорить о мытье?       — Мойся холодной. Кто же тебе мешал греть её эти четыре с половиной часа?       — Черт… Прошло так много времени? Погоди… Пробор? Ты сменил прическу?       — Ну разумеется. Под этот костюм не подходит повседневный образ, вот и пришлось сымпровизировать. Долго ещё собираешься тратить время?       — Да иду я, иду…       — О? А это кто тут у нас? — внезапно удивленно-потеплевшим голосом протянул Астори, переведя взгляд на стол.       — Ал, погоди, это…       — Ну здравствуй, котенок. Надо же… Не ожидал, что ты так скоро наберешься сил и выйдешь поздоровться. Как ты подрос… Что, случайно прицепился к этому любящему тратить время балбесу? Бедняжка… — Алистер поднял на руки кота и, приобняв, принялся того гладить. — Какой хороший… Ты уж пригляди тогда за этим недоразумением, ладно? Хаск, предупреждаю ещё раз. Твоё время уже давно идет.       — Ладно-ладно… — Скотт спешно поднялся и поторопился привести себя в порядок, решив не испытывать судьбу. Поскольку на полноценную ванну или душ времени не было, он просто намочил тряпку в мыльной воде и обтерся, смыв большую часть грязи, затем надел чистую рубашку, штаны с подтяжками, жилет, расчесался и практически влетел в столовую.       — О? Неужели успел? — Астори посмотрел время на карманных часах. — За тридцать секунд до конца. Можешь ведь, когда захочешь. Неплохо выглядишь, теперь и на люди не стыдно показаться. Хотя всё равно выглядит не слишком хорошо. Ладно, сойдет. Пойдем.       — Подожди немного.       — В чем дело?       — Можешь рассказать, что за хрень у тебя сейчас на руках?       — Как грубо! Не называй это редкое чудо хренью, особенно, когда он так великодушно решил тебя защищать вместо того, чтобы просто сожрать твою душу и отомстить за то, что так грубо его когда-то дематериализовал, ещё и любимую хозяйку прикончил.       — Ты знаешь кошачий?       — Разумеется, нет. Просто ваша связь ещё слишком слаба для общения.       — Тогда как ты его понимаешь? У вас ведь вообще нет связи. Или я ошибаюсь? Это что, одна из твоих зверушек?       — Пф-ха-ха-ха… Не сравнивай меня с собой. Я другой, Хаск. В отличие от тебя, я с рождения способен взаимодействовать с потусторонним миром и всеми его существами. Объясню всё вечером, если захочу. Сейчас некогда. Я уже связался с похоронным бюро, гробовщиком и копателями могил. Нас ждут. С юридическими вопросами обещал разобраться Ричард.       — Ты уже сделал так много?       — Зато ты потратил всё время впустую. В любом случае, я ведь обещал. Должен же хоть ко-то из нас быть ответственным. — ядовито усмехнулся Алистер, заставив по спине Харпера пробежать неприятный холодок, после чего мягко спустил животное на пол и поднялся. — Идем. Закончим всё сегодня. Нет желания растягивать всё на несколько дней.       — Но ведь это не по традициям. Да и родственники будут огорчены, что не вышло даже попрощаться. Да и со священником ещё нужно договориться.       — Ну так и займись этим, балбесина. — радиоведущий с тихим смешком подошел ближе и щелкнул по носу своего подчиненного. — Не мне же заниматься всеми организационными и финансовыми вопросами.       — Прости.       — Но-но-но! Никаких рук. — внезапно запротестовал Алистер, когда Скотт попытался разгладить на чужом плече раздражающую складку, которая слегка портила весь «идеальный» вид.       — Ты злишься за то, что произошло в участке?       — Об этом даже и вспоминать больше не смей. — милая улыбка внезапно сменилась ледяным хмурым выражением лица. — Ты. Ничего. Не. Видел.       — К…Как… с…скажешь… — растерянно пробормотал Харпер, спешно отведя взгляд в сторону.       — А ты быстро учишься. Может, с тебя и выйдет толк.       — Я… Постараюсь. — Хаск нервно закурил самокрутку, пытаясь справиться со сковывающим страхом. Астори в ответ на это лишь раздраженно фыркнул. — В участке всё прошло гладко?       — Нет нужды беспокоиться. Однако, за нами выставили слежку.       — Думаешь, они что-то подозревают?       — Скорее думают, что смогут на живца поймать «напавшего» на нас, рассчитывая на то, что он вернется закончить дело.       — Хуевые новости.       — Поэтому воздержись от работы в баре на некоторое время. Не хотелось бы потерять подобное местечко. Хоть там и вшивенько, но хотя бы можно выпить пару-тройку неплохих напитков.       — Как скажешь. — Скотт подошел ближе, заглядывая в чужие глаза, пытаясь понять, в каком сейчас настроении радиоведущий. — Так каков маршрут?       — Сперва к гробовщику. Выберем похоронные принадлежности, затем встретимся с копальщиками могил и обсудим место захоронения, потом заберем тела, а дальше со всем остальным ты уж как-нибудь сам. Я и без того уже сделал более, чем достаточно, хоть совсем и не обязан.       — Хорошо. Послушай, а у тебя… есть планы на вечер?       — Пф! Только не говори, что боишься ночевать под одной крышей с парочкой безобидных трупов.       — Н…Нет… Просто… Подумал, что мы могли бы выпить немного… И… Поговорить?..       — Ладно. Думаю, я бы мог заглянуть на часик-другой, когда со всем разберемся.       — Было бы… Неплохо, полагаю…       — Полагаешь?       — Не важно. Рука сильно болит?       — Рука? — мужчина глянул на свежую повязку на конечности и слегка нахмурил брови. — О… Не стоит об этом волноваться. От парочки потерянных коготков ещё никто не умирал.       — А это было не слишком?       — В самый раз. Отлично убило бдительность и скинуло подозрения. Где это видано, чтобы преступник ловил и калечил сам себя? Нигде. Это и сыграло нам на руку.       Алистер медленно двинулся прочь. Время до вечера в делах пролетело как-то слишком быстро. Скотт даже весьма ощутимо выдохся, поскольку мест пришлось оббежать прилично, хоть и казалось, что дел не так и много. Какие-то встречи, какие-то диалоги,— всё пролетело перед глазами непонятным ворохом, оставив после себя лишь небольшое ошеломление и туман в голове. И вот, наконец, возвращение домой. Обзвонив всех родных, Харпер устало вздохнул и бросил взгляд на Астори, который устроился в кресле у камина с бокалом в руках и читал какую-то книгу, взятую с полки неподалеку. Мужчина невольно засмотрелся, как языки пламени игриво плясали в отражении очков, как отблески света переливались на бледной с легким румянцем коже.       Астори медленно поднес стакан к припухшим после удара губам и отпил немного, после чего отставил выпивку и перелистнул страницу. Харпер на ватных ногах подошел ко второму креслу, взял бутылку и с тяжелым вздохом опустился, отпивая большой глоток прямо из горлышка, не совсем веря в то, что день, наконец, закончился. Слишком долгий, слишком насыщенный.       — Ты закончил? — спустя некоторое подал голос Алистер, оторвав взгляд от книги и посмотрев на собеседника.       — Да. — устало выдохнул Скотт, погладив запрыгнувшего на колени кота — Не думал, что с подобной хуйней так много возни… Спасибо.       — Спасибо в карман не положишь…       — Я отдам.       — Отработаешь.       — Как те оставшиеся полтора часа?       — Нет. Это за опоздание. Если не будешь успевать в отведенные рамки, будет добавляться время. Деньги отработаешь иначе.       — Как?       — Пока ещё не придумал. Может, продам пару-тройку твоих органов на опыты науке или голодным страждущим.       — Лучше я верну тебе деньги. К слову, что будем с хвостом делать?       — Найдем и скинем им в лапы каких-нибудь болванов. — Ал допил свой напиток и протянул стакан, словно молча требуя добавки.       — Где вторая бутылка?       — Уже есть открытая. Просто лей, что есть.       — Ну… Если ты не против... — Харпер наполнил стакан и с неким замиранием сердца проследил за тем, как мужчина медленно отпил, вновь отставил стакан и перелистнул страницу.       — Хаск, приятель, я, конечно, понимаю, что выгляжу не так хорошо, как обычно, однако, грубо так пялиться.       — Нет, ты выглядишь нормально. Прости.       — Хм… Ладно.       — Ал…       — М?       — Что случилось в участке? Ты вернулся дико взбешенным.       — В самом деле? Прости, что напрасно обеспокоил. Не бери в голову. В участке не произошло ничего. Просто… Хм… Скажем, мы немного повздорили с офицером Блэквингом, когда он отвез меня домой, чтобы я не позорился на улице в испорченной одежде. Хотя… «повздорили» — слишком громко сказано. Ничего серьезного.       — М? И что теперь? Устроишь на него охоту?       — Нет, не сейчас. — Астори захлопнул книгу, взял напиток и осушил, после чего тяжело вздохнул.       — Ещё?       — Да, пожалуй. — мужчина протянул стакан, глядя в огонь.       — Тебя что-то беспокоит?       — Нет. Просто голова немного закружилась. Кажется, выпил немного лишнего. Или все дело в жаре от пламени.       — Загасить?       — Нет, оставь. Тепло ведь. На улице сегодня особенно зябко и сыро.       — И правда... Принести одеяло?       — Не стоит. — Астори потеплее укутался в пиджак, после чего снял очки и прикрыл глаза, медленно потягивая алкоголь.       Харпер закурил, время от времени глотая выпивку прямо из бутылки и поглядывая на гостя. Зачем он вообще позвал его к себе? Неужели жизнь ничему не научила? Или он и в самом деле просто струсил ночевать в одиночку в доме с мертвецами, которые, собственно, сейчас лежали в гробах у них за спиной? В таком случае, было бы логичнее попросить приехать кого-нибудь из родных. Так почему Скотт позвал именно его? Почему сейчас он ощущает себя так… спокойно? Что ж… По крайней мере, бармен был уверен, что радиоведущий никого сегодня не прирежет, поддавшись каким-то своим порывам.       Харпер с тяжелым вздохом выпустил крупное серое облако горького дыма и ещё раз взглянул на отдыхающего Астори. Не слишком ли тот бледен? Неужели вновь простудился? Встревоженный неприятным предположением, отложил сигару, поднялся и тихо подошел к отдыхающему, после чего коснулся рукой лба. Температура показалась мужчине нормальной. Алистер в ответ лишь медленно открыл глаза и поднял взгляд на стоящего над ним собеседника.       — Что я тебе говорил про руки?       — Прости. Просто из-за света показалось, что тебе нездоровится. Вот и подумал, что лучше проверить, прежде чем предлагать лекарства.       — Да ты за кого меня вообще держишь?       — Ну… Ты ведь сильно заболел в прошлый раз, когда сильно замерз и промок.       — Пф-ха-ха-ха… А я думал, что ты будешь пытаться меня убить при любом удобном случае.       — Конечно, было бы символично отомстить здесь и сейчас. Только ведь все равно не выйдет. Да и… не охото пока. Не та атмосфера.       — Хм… Вот как? — весело фыркнул ведущий, протерев и надев очки.       — Тебя это смешит?       — Немного. Странный ты. Другой на твоём месте ненавидел бы меня, кричал, плакал, пытался бы меня убить и отомстить за близких, вставлял палки в колеса, иными словами, вел бы себя крайне раздражающе.       — К чему тратить время на то, что не принесет никакого результата?       — В самом деле…       — Так… Что за ситуация с легавым произошла? Что он сделал?       — Ничего. Неужели, ревнуешь?       — А если да?       — Тц-тц-тц… Какой изменник. Неверная женушка только-только отправилась в мир иной, а ты уже ищешь ей замену?       — Просто шучу. Меня беспокоит встреча с копами. В конце-концов, это слишком опасно.       — О? Неужели? — Алистер тихо рассмеялся, поднимаясь, после чего мягко обнял собеседника за шею, встав на цыпочки, и приставил к шее небольшой нож. — Тогда, может, мне прикончить тебя прямо сейчас?       — Успокойся. Ты пьян.       — Неужели не страшно? Я ведь могу убить тебя прямо сейчас.       — Ты этого не сделаешь. Это ведь совсем не весело. — Харпер мягким движением отодвинул лезвие и усмехнулся, от чего-то сейчас ощущая свое превосходство. —Ты ведь ненавидишь скучные вещи? Я прав?       — Терпеть не могу. — Астори отпустил собеседника и отодвинулся.       — Может, тогда скажешь своей штуке перестать воздействовать на меня?       — Что? О чем ты? — Ал поднял почти допитую бутылку и задумчиво потряс, глядя, как на дне плещутся остатки, пуская ворох отраженных огоньков на кожу и стены. — Нет жажды убийства — нет запугиваний. Всё просто. Умерь свой пыл, и он отстанет.       — Ха! Проще сказать, чем сделать, ты ведь прикончил мою семью!       — Да. И ты так забавно злился… Столько пыла, силы, страсти. Ха-ха-ха… Жду не дождусь дня, когда котенок вырастет и попытается свершить месть. Ах… Это будет просто великолепная игра, победителем из которой выйдет только один. Ты так не считаешь?       — Да ты в самом деле больной подонок...       — Как и ты, Хаски. Как и ты… — тихо посмеялся мужчина и, забыв о всяких нормах приличия, допил бутылку. — Только посмотри, как игриво загорелись твои глазки… Ха-ха-ха… Ты уже ждешь не дождешься момента? Глупый котенок.       — Когда-нибудь я непременно прикончу тебя. А до тех пор даже не думай завязать или же тупо слиться легавым. — Харпер поймал неуверенно стоящего на ногах радиоведущего, не позволяя тому упасть. — Я же защищу тебя до тех пор от всего остального, и выполню любую грязную работенку.       — Ха-ха-ха… Забавно. Почему ты даже не сопротивляешься? Почему даже не пытаешься сбежать? — Астори откинулся назад, повиснув на чужих руках.       — Потому что это бессмысленно. Выбор не велик. Либо я сделаю всё добровольно, либо ты силой заставишь меня подчиниться. Разве нет?       — Но ты мог бы хоть побрыкаться для приличия. Повеселил бы меня немного… — Ведущий вновь вернулся в обычное положение, а потом, как бы невзначай, прислонился к чужой груди, ища толи более надежную опору, толи что-то, помогающее уменьшить недомогание. — Так почему принял всё столь спокойно?       — Потому что это… сложно. Я ненавижу тебя за то, что ты совершил, за то, что вонзил нож мне в спину в ответ на доверие. Меня раздражает твоя не исчезающая улыбка, и я безумно хочу стереть её с твоего лица. — Скотт мягко положил ладонь на чужую щеку и огладил пальцем, внимательно глядя в пустые светлые карие глаза. — Но вместе со всем этим я не могу отринуть тот факт, что меня влечет к тебе с самой первой встречи. Ты так мил, изящен, элегантен. Каждое твое движение полно грации и стиля, что бы ты не делал. Ты любопытный, не похож на остальных. И я совсем не понимаю, как ты мыслишь. Да, ты отобрал мой покой, вырвал часть сердца, но, вместе с тем, подарил чувство свободы и адреналина, которых так мне не хватало. Я хочу отомстить и прикончить тебя, но моя ненависть глушится жаждой подчинить тебя.       — Так вот о каком воздействии шла речь? Но-но-но, приятель, это уже твои личные проблемы, нас это не касается. — Алистер щелкнул Харпера по носу и попытался было освободиться, но не смог. Его держали слишком крепко и явно не собирались отпускать.       — Тише... Когода-то ты говорил, что шлешь нахер всю романтику. Почему? Потому что тебе некогда причинили боль, и ты не хочешь повторения? Потому что тебе это кажется скучным? Потому что ничего не можешь чувствовать? Или потому, что просто боишься?       — Это лишь животные повадки. Глупые и мерзкие. Не хочу марать себя подобной грязью.       — Неужели? — тихо прошептал Скотт, склоняясь и касаясь носом щеки, вдыхая тонкий аромат, исходящий от собеседника. — Тогда почему ты так дрожишь сейчас? В каком деле ты оказался свидетелем? И, что более важно, откуда на тебе все эти ужасные шрамы? Кто и за что на тебе их оставил? Кто причинил эту огромную боль? Кто сломал и испоганил всё то нежное и чистое, что когда-то теплилось в твоей душе? Кто погасил свет, поселив в обломках лишь этот подсознательный ужас и ледяную тьму?       — Ты уже суешь нос, не в свое дело. Отпусти!       — Я хочу знать всё, раз уж собираюсь покорно плясать под твою дудочку.       — Слишком много хочешь. — Алистер вновь приставил к чужому горлу нож, не позволяя приблизиться слишком близко, после чего предупреждающе надавил, оставляя тонкий поверхностный порез. — Назад, или я прирежу тебя, глупый котик.       — Не прирежешь. — Харпер легким движением заставил дрожащую ладонь выронить лезвие, после чего склонился к нервно подрагивающему уголку губ и мягко дунул, почувствовав, как стремительно усилилось чужое волнение. — Прости, я задел тебя за что-то больное? Или напугал?       — Ха! Не дождешься. А теперь прочь! Не испытывай мое терпение!       — Тише. Я не собираюсь тебе вредить сегодня.       — Да что это вдруг на тебя нашло?       — Просто решил немного поиграть по твоим правилам. Ты ведь так соблазнял того офицера?       — Это уже домогательство.       — Разве? — с ядовитой ухмылкой протянул Скотт, ощущая, как ползут наружу старые привычки, которые он так упорно старался искоренить. Ощущение лидерства пьянило, а растерянный и встревоженный вид Астори, от чего-то, будоражил лишь больше, будя желание зайти дальше поддразниваний. И в какой момент игра вдруг так переменила свой ход? Когда Алистер успел потерять главенство и контроль над ситуацией?       — Так уж и быть. Расскажу всё, что захочешь знать, если перестанешь валять дурака и остановишься.       — По рукам.       — И… Кхм... Скажи, твои действия чуть ранее были лишь издевкой, чтобы подразнить?       — Разумеется. Разве можно полюбить чудовище подобное тебе? Хотя... Будь ты девушкой, я бы ещё мог подумать.       — М-м-м? Вот как? Отлично. В таком случае, мне придется наказать тебя лишь за дурной нрав, глупость и слишком длинный острый язык. Ты позволяешь себе слишком много.       — А если бы вдруг каким-то необъяснимым чудом, по злому умыслу Судьбы я начал испытывать к тебе… Ну… Скажем, к примеру, романтические чувства. Что тогда?       — Мне бы пришлось запытать тебя до смерти прямо здесь и сейчас.       — Готов на убийство только потому, что тебя кто-то любит?       — Это мерзко и унизительно слышать, в особенности, от мужчин. Меня коробит от одной только мысли обо всем этом. Меня тошнит, когда я только думаю о том, что тот или иной человек может оказаться слишком близко. Лишь одному существу на всей планете дозволено меня любить и открыто заявлять об этом. Моей матушке.       — Значит, тебе причинил когда-то боль какой-то мужчина?       — Не просто «какой-то». Но обо всем по порядку. Для начала, прекрати меня уже раздражать и отпусти! — Астори дал собеседнику звонкую пощечину, после чего, наконец освободившись, невольно отошел подальше и поправил одежду с прической в попытках унять волнение и дрожь.       — Прости… Моя шутка зашла слишком далеко.       — Твои слова наказания не изменят. Но оно будет в другой раз. Сегодня, так уж и быть, просто поговорим. Я умерю твое любопытство, чтобы оно в будущем не вышло нам боком. Но сначала поклянись, что мой рассказ останется исключительно между нами и в этих стенах. — Клянусь. Никто и никогда, даже под пытками не вытянет из меня эту информацию. —Скотт вернулся в кресло и мысленно закончил. — «Ведь однажды я использую её, чтобы заставить тебя страдать. Уничтожу все, что только осталось в твоей душе, чтобы ты познал самые настоящие глубины отчаяния, а потом выберу самый долгий и болезненный способ смерти. Ты будешь пресмыкаться, кричать, молить об избавлении, как это делали и твои жертвы. Но я лишь буду продолжать и продолжать. Твое тело умрет в муках, твоя душа сгинет в вечной агонии. И даже после смерти тебе не найдется покоя. Ты будешь вечность гореть в испепеляющем адском пламени. Правда, я сделаю это лишь при условии, если смогу преодолеть это странное наваждение, заставляющее меня видеть в тебе не чудовище, заслуживающее мести, а слабую беззащитную жертву, отчаянно нуждающуюся в спасении и заботе. Ты так сильно испугался, оказавшись в моих руках. Побелел будто полотно, задрожал, словно крохотный звереныш, загнанный в угол страшным хищником. Твои глаза покраснели и взмокли… И пусть первичный испуг прошел, ты дрожишь до сих пор. Возможно, мне не стоило так шутить над тобой. Кажется, я догадываюсь, что могло тебя так ранить и напугать. Сломленная душа… Сломанная жизнь. Стоит ли мне вообще тебе мстить? Или ты и без этого в вечной агонии пытаешься отомстить миру, истязавшему тебя, чтобы хоть немного облегчить боль и увидеть хоть крохотную искру света? Кто же ты такой, Ал? Жуткое чудовище, заслуживающее смерти? Или же кара небесная, порожденная злом и пороком этого мира? Дай мне прикоснуться к тьме, царящей в твоей душе. Прошу, окажись монстром, которого я смогу прикончить без зазрений совести.»