La destinée

      Если бы Сириуса попросили охарактеризовать последние несколько недель одним словом, то он бы выбрал слово «скука». Его не радовало ничего: ни свобода от унылых школьных будней, ни собственный дом, в котором было всё, что душе угодно, а самое главное — не было криков матери и нудных нравоучений отца. Казалось бы, вот оно, счастье, которое он так долго ждал. Даже Марлин согласилась оставить родителей и их небольшой домик, чтобы переехать с ним в поместье Блэк. В какой-то момент Сириус искренне думал о том, что Марлин и есть его судьба. Он сделает ей предложение, и они будут жить очень долго и непременно счастливо. Где-то на краю сознания билась предательская мысль о том, что Маккиннон не вызывала в душе ту же бурю эмоций, что вызывал Джеймс тем жарким летом перед шестым курсом. Но юноша упорно гнал её от себя: Марлин и не Джеймс, ничего удивительного в том, что мозг выдавал разную реакцию, не было.       Сириус, казалось, учел всё, кроме одного: Марлин Маккиннон не была глупой и прекрасно понимала, куда катится их любовь. Они оба предпринимали искренние попытки спасти и без того обречённые на провал отношения, но ничего не вышло.       Марлин терпела, сколько могла, Сириус не мог её осуждать, но до сих пор помнил её последние слова перед уходом: «Извини, мне надоело быть на втором месте в твоей душе, я никогда не смогу сравниться с Джеймсом Поттером».       Это задело за живое и вскрыло застарелую, уродливо зашитую и плохо затянувшуюся рану. Марлин сказала то, в чём он сам боялся себе признаться: Джим всегда был для него на первом месте, даже сейчас, когда почти женился на Лили. Сириус просто обрёл ещё одного друга, о котором стоило заботиться и любить.       Затем последовали попытки сбежать от самого себя: Сириус пил любой алкоголь: от легкого сливочного пива до крепчайшего, настоянного огневиски с этикеткой, которую, словно издеваясь над ним, вензелем венчала витиеватая буква «Р». В пьяном дурмане он видел карие глаза Марлин и всполох её светлых волос в непроглядной тьме, слышал холодный голос Виктории Розье. Подсознание словно издевалось, смешивая два образа в один, и юноша списывал это на опьянение.       Затем последовала попытка загнать себя спортом, так, что даже Аластор обеспокоенно осведомился, не решил ли Сириус вдруг лишиться жизни прежде, чем вступит в первую схватку с Пожирателем смерти. Сириус бегал по несколько километров, а потом мечтал выплюнуть легкие, непривыкшие к такому экстремальному досугу.       Пока Джеймс и Лили не взяли ситуацию в свои руки, Сириуса мотало из стороны в сторону. Разговор происходил ещё в доме четы Поттеров. Лили и Юфимия Поттер хозяйничали на кухне, о чём-то весело переговариваясь, а они остались в комнате Джеймса.       — Бродяга, если ты решил умереть, для этого существуют менее болезненные способы, — Джеймс закурил и выдохнул дым в открытую форточку. Разумеется, миссис Поттер знала, что сын курит, но Джим по привычке всё равно прятался и дымил в окно.       — Я не собираюсь умирать, — заносчиво хмыкнул Сириус. — По крайней мере, не сейчас.       — А такое впечатление, что собираешься. Я не знаю, что тебе сказала Марлин, когда уходила, но ты наверняка знаешь, что она права.       Сириус сморщился и выхватил у Джеймса сигарету.       — В этом и проблема, я теперь чувствую себя абсолютным говном.       — Неожиданное для тебя чувство, не правда ли? — рассмеялся Джеймс. — Это ты ещё с девушкой полноценно не жил, Лили бы на раз два научила тебя ощущать себя самым ужасным человеком на свете, потому что ты спалил лимонные тарталетки в духовке.       — Может, оно и к лучшему, — хмыкнул Сириус. — Если мне захочется мазохизма, я обращусь к кузинам.       — О да, Беллатрикс с удовольствием покажет тебе новые стороны оргазма, — подмигнул Джеймс и расхохотался.       — Уверен, Белла с удовольствием при первой же возможности швырнёт мне в голову Круцио, а потом ещё и сломает, например, руки или ноги.       — Блэки все с ебанцой, — Джеймс пожал плечами, — просто ты находишься на той стороне, которую в приличном обществе называют «харизмой».       — Да ты мастер утешить, — съязвил Сириус, но в то же время почувствовал облегчение. Джим всё так же был готов его поддержать.       Сириус хотел было рассказать про свои пьяные сны, но Джеймс с большой вероятностью бы посмеялся и посоветовал меньше пить.       — Мальчики, спускайтесь. — Юфимия нежно позвала юношей и Сириус снова огляделся. Больше это место не было его домом, оплотом безопасности, теперь и здесь он был гостем. Интересно, найдёт ли он когда-нибудь своё пристанище? Будет ли у него уютный дом, где можно повесить на стену чехол с гитарой и плакаты с красотками на мотоциклах, сложить в шкафы журналы, книги, не выгребать из углов паутину? Дом, где будет светло, тепло, безопасно, где будет ждать тот самый человек, ради которого хотелось бы жить. Разумеется, Сириусу нравилась мысль путешествовать по стране, а может, и по миру, как магл на мотоцикле, чтобы за спиной дорога, в ушах свист ветра и полная свобода без всяких ограничений. Ради этого он готов был оставить даже Лили и Джеймса, Ремуса, Орден Феникса, лишь бы ощутить это прекрасное пьянящее чувство. Только долг, к сожалению, звал собраться с силами и идти, вышибать дух из Пожирателей смерти. Сириусу очень хотелось поймать кого-нибудь или вступить в схватку, но ни Тёмный Лорд, ни его приспешники пока не применяли слишком активных действий по отношению к магам. С маглами было сложнее: к родителям и семье сестры Лили Аластор и Дамблдор приставили охрану, пусть Сириус и не понимал, почему Цветочек так волновалась о сестре, учитывая их довольно натянутые отношения. Насколько он знал, Петуния Эванс была довольно своеобразным и эксцентричным человеком, но Лили её любила, и сказать ничего против Сириус не мог, потому что сам находился в таком же положении. Его младший брат не собирался с ним общаться, и если какие-то новости он ещё мог узнавать, пока был в школе, то теперь ни слуху ни духу от мелкого не было.       — Идём, мама и Лилс приготовили что-то вкусное, а если нас через тридцать секунд не будет за столом, мама начнёт ворчать, что мы не умеем следить за временем, — смешливо фыркнул Джеймс.       Едва они сели за стол, как Лили проворчала:       — Вас только за смертью посылать, и то вы её не найдёте, она уйдёт по делам.       — Ну, Цветочек, не ругай нас. — Сириус мягко улыбнулся. — Ты слишком милая для того, чтобы становиться ворчливой бабушкой.       Юфимия Поттер только улыбнулась, нежно потрепав юношу по тёмным, чуть вьющимся волосам.       — Дамский угодник, ни одна девушка не устоит перед твоим очарованием.       — Только если это не Розье, — не удержался от шпильки Джеймс, и Лили несильно пнула молодого человека под столом. — Что? Разве я не прав?       Лили, округлив глаза, попыталась что-то объяснить Джеймсу взглядом, но Сохатый понимал намеки так же плохо, как древние руны, поэтому, что именно не понравилось Лили, так и не понял.       — Розье? — осведомился Флимонт, переводя взгляд с жены на сына. — Тебе не нравится девочка Розье?       — Нравится, — с нажимом ответила Лили за всех. — Она — моя подруга, мы подружились на выпускном балу. Правда, Сириус?       Спорить с Лили было себе дороже, особенно в такой момент, как сейчас, когда зелёные глаза девушки метали молнии, сравнимые разве что с Авадой. Ещё немного и Цветочек испепелила бы юношу на месте.       — Ты совершенно права, Лилс, — примирительно улыбнулся Сириус. — Она очень хорошая девушка.       Джеймс не удержался от смешка и фыркнул в стакан с водой, но никто этого не заметил. Казалось, Юфимия Поттер искренне соскучилась по сплетням и новостям, а потому радостно принялась обсуждать с Лили, кто с кем дружил в школе, почему Джеймс и Лили не пригласили девушку в гости и почему не сказали раньше о том, что были знакомы.       — Она учится в академии при больнице Святого Мунго, — улыбнулась Лили, — хочет стать целителем.       — Похвальное стремление, — улыбнулся Флимонт, — но давайте уже приступим к обеду, скоро всё остынет.       Все присутствующие спохватились и принялись за еду: тыквенный суп с гренками, пирог с лимоном и классический чай с бергамотом. Сириусу безумно хотелось запечатлеть в памяти этот момент. Для полноты картины не хватало только смеющейся Марлин, но, увы, теперь она для него чужой человек, и это каждый раз словно резало по едва затянувшейся ране. Он бы не назвал их отношения идеальными, скорее, наоборот, они были иллюстрацией «как не нужно делать», но до недавнего времени Марлс всё устраивало. Она ревновала Сириуса к каждой симпатичной девушке, устраивала скандалы, он кричал на неё в ответ, а потом они жарко целовались и занимались сексом, где придётся.       Но однажды Марлин решила, что больше так не может, и это стало для Сириуса невероятным ударом. Сначала Регулус, теперь Марлин… Юноша чувствовал себя преданным, оставленным, выброшенным как ненужная игрушка. Спасали от уныния только воскресные обеды у Поттеров, где он всегда был желанным гостем, и вечера, которые он пару раз в неделю проводил у Ремуса. Во-первых, там был Ремус, который успокаивал одним своим присутствием, словно камин или тёплый плед, а во-вторых, там временно жила Розье, с которой можно было радостно пособачиться на любую тему.       Розье никогда не отказывала ему в удовольствии поспорить о чём бы то ни было: начиная от своего ухода из дома и заканчивая внутренней политикой Франции. А ещё иногда могла рассказать интересные факты о далёкой родине своей матери, и Япония казалась Сириусу загадочной, необычной и в чём-то волшебной, хотя, чтобы удивить волшебника, нужно очень сильно постараться. Сириус мысленно фыркнул, отгоняя непрошенные мысли о девушке. Почему она вообще возникла в его голове?       Уже после обеда, когда Сириус собрался уходить, он позвал Джеймса выйти на крыльцо под предлогом «проводить».       — Сохатый, когда ты в последний раз видел Пита? — Сириус выдохнул сизый дым и сощурился. На улице темнело, а фонари ещё не зажглись.       — Пару недель назад, он навещал нас с Лили. Выглядел, как ей показалось, задумчивым и расстроенным. А что?       — Ничего, давно не виделись с ним и Мэри, как они там, интересно?       — Нормально, вроде бы, — задумался Джеймс. — Можно собраться вчетвером, как раньше, завалиться в бар, чтобы никаких девушек. Пойдёшь к Лунатику — спроси, а я напишу Питу. Ты домой?       Сириус качнул головой, соглашаясь с Джеймсом.       — Сейчас — нет, у меня планы на вечер, — улыбнулся Сириус и, обняв друга на прощание, аппарировал.

***

      В баре было шумно, многолюдно и весело, даже несмотря на то, что завтра рабочий день. Молодёжи было явно всё равно, и Сириус их прекрасно понимал: когда ещё веселиться, как не сейчас? Жизнь всего одна и слишком скоротечна, чтобы сидеть дома и ложиться спать в десять часов вечера. Его самого тоже не смущало, что завтра тренировка и что Аластор снова будет гонять их не только по полям, но и по пересечённой местности, а потом орать, если они не уложатся вовремя. И ладно, если бы Аластор просто орал, он высказывал им, кто они, куда им следует пойти, откуда у них растут руки, чьи они дети и всё это в таких выражениях, значения которых не знали даже они с Джеймсом, а они по праву считали себя знатоками нецензурной лексики.       — Привет, Бобби, — Сириус дружелюбно кивнул бармену и улыбнулся. С Бобби они были знакомы с тех пор, как Сириус сбежал из дома и впервые решил заглянуть в магловский бар. Музыка здесь была хорошей, пиво вкусным, девушки красивыми, и, как тогда казалось, больше для счастья ничего не было нужно.       — Здорово! — Бобби, высокий широкоплечий мужчина средних лет с окладистой рыжей бородой и зелёными глазами под густыми бровями, весело подмигнул юноше. — Что-то давненько тебя не было, где пропадал?       — Учёба выматывала, сил ни на что не оставалось, — отозвался Блэк. — Налей мне кружку тёмного, будь добр.       Что Сириусу ещё нравилось, так это то, что Бобби не выспрашивал никаких подробностей, не лез в душу, отлично делал свою работу и мог поддержать лёгкую беседу на отвлечённые темы вроде «Как дела?», «Как учёба?», «Что нового на работе?».       Сириус лениво потягивал пиво, наблюдал за людьми, слушал музыку, и даже мысли расслабленно сменяли одна другую. Пожалуй, он даже не сразу заметил, как стул рядом с ним заняла девушка. Сириус на секунду даже прикрыл глаза от яркого всполоха света в длинных рыжих волосах.       — Джилл, — спустя несколько минут молчаливых и взаимных переглядываний представилась девушка.       — Сириус, — отозвался юноша, галантно улыбнувшись.       — Необычное имя, — если девушка и удивилась, то виду не подала.       — Родители были фанатами астрономии, — пожал плечами Сириус и даже не соврал.       Джилл рассмеялась, откинула назад тёмно-рыжие волосы и осведомилась:       — Часто здесь бываешь? Я тебя раньше, кажется, не видела.       — Когда как, если учёба не слишком напрягает, то пару раз в неделю бываю.       Сириус с интересом наблюдал за девушкой. Джилл не старалась специально произвести впечатление, вела себя свободно, расслабленно и невольно вызывала восхищение. Пожалуй, красоту Джилл можно было назвать яркой и изысканной, даже матушке было бы не к чему придраться. Пухлые губы, карие глаза, подведённые тенями, были словно окутаны дымкой, рыжие волосы струились по спине. Девушка явно знала, что красива и умело это подчеркивала.       Спустя несколько бокалов Джилл разговорилась, и Сириус узнал, что она художница, планирует открыть собственную галерею, живёт в Америке, а сюда приехала, чтобы освоить новую технику на курсах, которые в Штатах не преподают. Живет сейчас у друзей, а в баре появляется, чтобы расслабиться и отвлечься.       — Поедем ко мне? — без лишних предисловий осведомилась Джилл, и Сириус мысленно поставил девушке ещё один плюс.       — Лучше ко мне, у меня нет шансов, что ворвётся кто-то из друзей в самый неподходящий момент, — улыбнулся Блэк.       Он уже знал, что такое «такси», магловские деньги у него были, Лили научила его, где и как менять магические деньги, поэтому ударить в грязь лицом перед новой знакомой он не должен был. Домовиков у него не было, так что максимум, что могло напугать Джилл, это беспорядок. Но, как оказалось, беспорядок Джилл заботил в последнюю очередь.       Её поцелуи были жаркими, сама Джилл была чуткой и податливой, и Сириуса даже на секунду посетила мысль пригласить её остаться, сходить утром в кафе, выпить кофе, но едва их разгорячённые тела остыли, девушка выскользнула из постели.       — Ты не останешься до утра? — вкрадчиво осведомился Сириус, и Джилл покачала головой.       — Не люблю ночевать вне дома. Такси я вызову, не волнуйся, спасибо за чудесную ночь.       Едва девушка вышла из дома, Сириусу послышался характерный хлопок аппарации, но вставать и выяснять ему было лень. Возможно, это было некультурно с его стороны, но девушка не особо горела желанием продолжать с ним какое-то общение и, насколько он понял, могла сама о себе позаботиться. Сириуса снова накрыла какая-то апатия и нежелание что-либо делать. Один день сменял другой, повторялся вплоть до мельчайших моментов, и, как разорвать этот замкнутый круг, Сириус не знал. Ему хотелось выпустить пар, сойтись с кем-нибудь в бою, но Аластор не позволял, считая, что они для этого слишком юны и неопытны, бросать их в бой, «как будто у него есть ещё запасные стажёры», он не горел желанием, о чём высказался Сириусу на последнем собрании Ордена в очень категоричной и не слишком цензурной форме, пригрозив запереть его на полигоне до тех пор, пока вся дурь не выветрится. Сириус знал, что с Аластора это станется, поэтому лезть на рожон не стал, благоразумно замолчав.       Потом даже Ремус задумчиво на него смотрел, но ничего не сказал. Но что он мог сказать? Люпин подходил к обучению ответственно и серьёзно, и, судя по скупым похвалам старших авроров, делал успехи.       Впрочем, это же Лунатик, когда было иначе? Он всегда был старательным отличником, поэтому Сириуса не удивляли его успехи.       Больше удивляло то, что их не пускали принимать участие в пока ещё не слишком активных стычках с Пожирателями смерти. Сириус иногда невольно задумывался, чего же на самом деле хотел Волдеморт? Да, его последователи устраивали теракты в магловской части Лондона, но и это нельзя было назвать активной политикой. Складывалось впечатление, что Волдеморт постепенно наращивал силы, искал могущественных сторонников, чтобы в какой-то момент объявить во всеуслышание о том, что привычный мир теперь для них под запретом.       Постепенно, сам того не заметив, юноша погрузился в сон.

***

      Магический будильник, — подарок Лили на Рождество, — надрывался так, что мог бы разбудить мертвеца в могиле, население всей магической Британии, его можно было бы, при желании, услышать, в Букингемском дворце. Сириус недовольно фыркнул и попытался прихлопнуть назойливые часы, но те проворно увернулись от рук юноши, продолжая звонить.       — Замолчи сейчас же, — возмущённо прошипел Сириус, не пытаясь открыть глаза. — Я не встану.       — Пора просыпаться, Бродяга, — донёсся из часов мелодичный голос Лили. — Солнце проснулось и тебе пора.       Сириус простонал, но с постели поднялся. Лили словно специально его шантажировала, заставляя вставать каждое утро, принимать душ, завтракать чем попало и отправляться в Аврорат как на работу. Нужно было завести себе домовика, но Кричер, вечно ворчащее создание, скорее бы лишился ушей, чем оставил свою «дорогую госпожу» и «маленького хозяина». При мысли о матери и её холодном, как у него самого, взгляде серых глаз, у Сириуса свело челюсти.       «Это всё», — юноша словно наяву слышал спокойный голос матери.       Просто поразительно, как она могла быть спокойной, холодной и невозмутимой, а через десять минут обещать оторвать Кричеру голову, орать на отца, на него, проклинать всех на свете и кидать фамильный фарфор на пол. Если бы не Репаро, дома наверняка не осталось бы ни одной целой тарелки.       Когда Лили спросила, скучает ли он по матери, Сириус ответил, что нет. Но как знать, не врал ли он сам себе? Наспех прожевав сэндвич, юноша завёл мотоцикл и направился в сторону Аврората.       У входа на тренировочный полигон Сириуса ждали Джеймс, Ремус, Питер, братья Пруэтты и, конечно, Аластор. При виде него Сириусу ужасно захотелось вернуться домой. Без него тренировки проходили довольно спокойно, никто не швырял в них тренировочными заклинаниями, заставляя прыгать как зайцев, не отправлял для разминки бегать три круга вокруг полигона.       — Твоя дьявольская машина когда-нибудь оставит меня глухим, — недовольно проворчал мужчина. — Сделай что-нибудь, чтобы она не оповещала о твоём прибытии за пять минут до того, как ты появишься.       — На это и расчёт, — улыбнулся Питер, — иначе будет неинтересно, девушки не будут обращать внимание, и никто не станет завидовать.       Ремус и Джеймс синхронно переглянулись и фыркнули от смеха, и Сириус цокнул языком.       — Предатели. Чтобы производить впечатление, особенно на девушек, мне не нужен мотоцикл, — лениво произнёс Сириус, но конец фразы смазался зевком, и подошедшая Доркас несильно хлопнула юношу по плечу.       — Ночами нужно спать, тогда и утренние подъёмы будут казаться не такими страшными.       — Твоя подружка обещала навещать меня по утрам с кофе и пирожными и обманула, — сокрушался Сириус.       — Просто Викк предпочитает общество красивых девушек, да, Дора? — мягко осведомилась Марлин. Сириус даже не заметил, как она подошла. Где-то под ложечкой защемило, Сириус отвёл взгляд, оставив вопрос без ответа, и Аластор, словно почувствовав возникшее между молодыми людьми напряжение, выразительно посмотрел на часы.       Сириуса резануло по ушам произнесённое Марлин с такой лёгкостью имя Розье. Когда это они, интересно, успели сблизиться настолько, что Маккиннон называла его дражайшую сестрицу «Викк»? И даже то, что «Викк» было обычным сокращением, Сириуса всё равно раздражало. Казалось, Розье успели принять в компанию все, кроме него, и произошло это слишком незаметно, и юноша чувствовал, что ему будто бы немного обидно. Почему его лучшие друзья и девушка, пусть и бывшая, так легко и просто приняли её как свою?       — Восемь утра, дамы и господа. Начинаем как обычно с лёгкой пробежки, четыре круга, думаю, будет достаточно. Будете халтурить — добавлю ещё круг. Дальше тоже всё стандартно: отжимания, приседания, потом устроим спарринг, поделю вас на пары и на группы, посмотрим, что из вас получается.       — У нас? — робко осведомилась Марлин, завязывая светлые волосы в высокий хвост, чтобы не мешали.       — И у вас тоже, — мужчина, казалось, не был настроен на разговоры. Впрочем, возможно, именно поэтому он и был одним из лучших авроров.       — В прошлый раз было три круга, — заметил Сириус. — Пытаешься из нас спринтеров подготовить?       — Бег помогает развивать выносливость, укрепляет сердечно-сосудистую систему, а ещё лишает таких, как ты, возможности нести чушь, — отрезал Аластор. — Никто не знает, в каких условиях вам придётся сражаться, никто не может тебе пообещать, что ты не окажешься где-нибудь в долбаном дремучем лесу, где не будет завтрака в постель и красотки под боком. Зато будут очень злые враги, которым ты очень не нравишься, и тебе придётся убегать, потому что они будут предусмотрительны, и на местности будет стоять антиаппарационный барьер. Моя же задача заключается в том, чтобы ты не выплюнул лёгкие через три минуты и не вышел к врагу с поднятыми лапками. Ещё вопросы?       Сириус недовольно скривил губы, но возражать не стал.       — Отлично, тогда вперёд, четыре круга, Блэку пять.       — За что?! — возмутился молодой человек.       — За глупые вопросы. Время пошло.       После пятого круга Сириусу казалось, что он сейчас ляжет и умрет здесь, на этом самом полигоне, а бесчувственный Аластор Грюм даже не будет его хоронить, предоставив друзьям возможность унести его хладный труп куда-нибудь подальше, чтобы не вонял. Или воскресит и заставит бежать ещё три круга, потому что никто не разрешал умирать в его смену на тренировках. Джеймсу было проще всего, он, как капитан квиддичной команды, из всех присутствующих здесь был в лучшей форме. Ну, ещё, пожалуй, девчонки. Марлин играла в квиддич, а Доркас просто любила долгие прогулки, так что, к печали Сириуса, они с Питером умирали вдвоём.       До того, как начались тренировки, Сириус представлял себе, что они будут заниматься в просторном спортивном зале Аврората, вместе с ними будут красивые девушки и не слишком красивые юноши. Наверняка нашлась бы какая-нибудь красотка, которой Сириус бы улыбнулся, Марлин бы приревновала, устроила бы скандал, и они бы точно помирились. Но реальность оказалась куда более жестокой.       Во-первых, тренировки проходили на улице, под открытым небом, а это значило, что никаких футболок, соблазнительно обтягивающих спину и плечи, только удобная одежда и обувь, и это стало для Сириуса больной темой. Во-вторых, никто не собирался с ними веселиться, как это было на уроках в школе, на тренировках их постоянно гоняли, увеличивали нагрузку, за любое невыполнение или оспаривание приказа Аластор или накидывал дополнительных тренировок, или любезно напоминал, что они тупые беспозвоночные, и любой опытный маг размажет их по стене в первом же бою. Сириуса это не радовало, но та часть мозга, что отвечала за здравый смысл, говорила, что Аластор прав и его лучше бы послушать.       — Я сейчас умру, — страдальчески выдохнул Питер. — Как ты думаешь, мы уже перестали быть «тупыми беспозвоночными»?       — Наверняка. Теперь, по мнению Аластора, мы просто тупые.       Бежавшая рядом Доркас радостно фыркнула от смеха и сочувственно хлопнула Питера по плечу.       — Я в тебя верю. Уверена, Мэри тоже. — Доркас весело подмигнула юноше и, бросив на них ещё один весёлый взгляд, ускорилась.       Сириус невольно подумал, что в роду у Медоуз были гепарды, иначе как ещё, твою мать, объяснить то, что она даже не запыхалась, а они с Питером обливались потом. Доркас и Джеймс чувствовали себя, судя по всему, очень даже неплохо, Ремус, учитывая его особенности организма, тоже отличался выносливостью, не везло только им.       — Разминка окончена! — наконец громко объявил Аластор. — Идите сюда, потом будете ныть, у меня мало времени. Сегодня отрабатываем щиты. Предвосхищая ваши идиотские вопросы и замечания в духе «зачем нам это» и «мы не дети», сообщаю, что щитовые чары являются обязательным пунктом в списке умений любого аврора. И, если вы ещё не оставили светлую идею присоединиться к Ордену Феникса, предлагаю приступить.       Деление на команды, по мнению Сириуса, было очень странным, но спорить с Аластором значило выписать себе ещё час тренировок. Может, Блэки и были сумасшедшими, но самоубийцами не были точно. Сириуса поставили в пару с Доркас, и Блэк расслабленно улыбнулся, предчувствуя приятное времяпровождение в компании школьной подруги. Вот только зря он вообще на что-то надеялся, потому что его щит Доркас пробивала раз за разом, несмотря на все его усилия.       — Как это у тебя получается? — не выдержав, вспылил Сириус, и Доркас рассмеялась.       — Помнишь, я говорила, что профессор Флитвик называл меня самой талантливой его ученицей? Вот так и получается. В твоём распоряжении вся магия Блэков, а ты ей не пользуешься, потому что слишком самоуверенный. Нужно больше тренироваться, мой юный друг, — передразнила девушка.       В карих глазах Доркас сверкали золотистые искры веселья, и, казалось, даже её густые кудри подрагивали в такт смеху. Если бы Доркас можно было описать парой слов, то Сириус бы выбрал «тепло и сила». В отличие от Сириуса, Доркас обладала какой-то внутренней уверенностью и непоколебимостью. Она знала, чего хочет, ставила цели и добивалась их, спокойно двигаясь в нужном направлении. Возможно, ещё и поэтому у них не сложились романтические отношения. Доркас не собиралась становиться доброй волшебницей и помогать несчастному запутавшемуся Сириусу искать себя. Сириус помнил их разговор при расставании как сейчас, но обижаться на подругу не мог, потому что несмотря ни на что, Медоуз оставалась ему другом.       Кажется, это была середина седьмого курса, когда в один из тёплых солнечных дней Доркас спокойно сказала, что им нужно расстаться.       — То есть ты меня бросаешь? — уточнил Сириус, затягиваясь сигаретой, и посмотрел на девушку. Доркас была спокойна, расслаблена и, судя по всему, не переживала о том, что разрывает их отношения.       — То есть мы с тобой расстаёмся и идём каждый своей дорогой. — Доркас потянулась и посмотрела на часы. — Сириус, у меня нет ни малейшего желания становиться для тебя рамками или якорем, которые будут тебя держать. Извини, но пусть твою мятущуюся душу направляет кто-то другой, например, Марлс. Ты ей нравишься ещё с пятого курса. А у меня есть другие интересы помимо того, чтобы вечно помогать тебе решить, чего тебе хочется. Или кого. — Доркас красноречиво кивнула в сторону мужской спальни, намекая на Джеймса.       Тогда Сириус ужасно обиделся на Доркас и не разговаривал с ней несколько недель, пока не понял, что у каждого человека есть право быть с тем, с кем он хочет быть, а потом у них завязались отношения с Марлин.       — На сегодня всё, — громогласно объявил Аластор.       — Как наши успехи? — осведомилась Марлин, вытирая пот со лба и убирая палочку в кобуру.       — Маккиннон, ты ждёшь, что я поглажу тебя по головушке и скажу, какая ты умница? — ехидно спросил Аластор.       — Нет, — отрезала девушка, — я жду, что ты дашь нам чёткий ответ на конкретный вопрос. Мне интересно, что ты, как аврор с немаленьким стажем, думаешь о нас, о наших способностях, какие советы можешь дать.       Мужчина внезапно смягчился и посмотрел на Марлин.       — Маккиннон, ещё рано говорить об успехах, вы только начали обучение. Поговорим об этом через пару месяцев упорных тренировок, и тогда, я надеюсь, вы перестанете быть похожими на слизняков и станете похожими на приличную организацию. Одних громких слов мало, нужно что-то ещё помимо вашего рвения сражаться. Будьте предельно осторожны, старайтесь не доверять никому, кроме самых близких, не вступайте ни в какие споры и конфликты. И да, поменьше шатайтесь по разным местам, лучше посвятите каждую лишнюю минуту тому, чтобы отработать заклинания.       Уже у выхода с полигона Сириус поймал Марлин, кивнув друзьям уходить без него. Всё равно они встретятся в штабе Ордена, нужно было узнать, что выделило им Министерство и выпить за их новый статус. Но поговорить с Марлин сейчас было важнее.       — Марлс, — Сириус осторожно придержал девушку за локоть, и, к чести Маккиннон, она не стала закатывать истерики с криками «убери от меня свои руки» и бросаться в слёзы.       — Ты что-то хотел? — Марлин не выдернула руку, только вздохнула устало и посмотрела на Сириуса так, словно молодой человек надоел ей хуже, чем назойливый комар летним вечером.       — Давай поговорим. — Сириус ляпнул первое, что пришло в голову, и губ Марлин коснулась едва заметная улыбка.       — Мы уже разговариваем.       — Марлс, вернись, мне без тебя плохо, ты же знаешь. У меня все валится из рук, я не могу ничего нормально делать, я не могу нормально спать. Всё кажется унылым и пресным.       В глазах Марлин на секунду мелькнуло отчаяние, рука девушки поднялась, словно она хотела коснуться юноши, но наваждение исчезло так же быстро, как появилось. Марлин сделала шаг назад и покачала головой. Словно издеваясь, из-за туч выглянуло солнце, пронзая серую хмарь и играя бликами на светлых волосах девушки.       — Мы это уже обсуждали, милый, — мягко произнесла Марлин, высвобождая руку из чужих цепких пальцев. — Я не вернусь. Всё, мы закончили наши отношения. Я тебе объяснила всё по пунктам, нужно повторить ещё раз?       В голосе Марлин не было издевки, девушка говорила ровно и спокойно, словно объясняла неразумному ребенку, почему рыбка уплыла. Если бы Марлин кричала, била Сириуса в грудь кулаками, плакала, ещё был бы шанс все исправить, но это спокойствие окончательно убедило Блэка в том, что это точно конец.       — Пожалуйста, Сириус. Тебе пора научиться жить самостоятельно, никто не заслуживает участи всё время ждать тебя на крыльце, раздумывая, вернёшься ли ты, обратишь ли своё внимание. Если ты не готов отпустить кого-то из своего сердца, не нужно искать замену, не причиняй людям боль. Не причиняй её мне снова, пожалуйста.       Марлин покинула антиаппарационный барьер и исчезла с лёгким хлопком. Жизнь Сириуса Блэка снова развалилась на куски, и он снова не знал, что делать с этим конструктором. Не придумав ничего лучше, Сириус завёл мотоцикл и отправился к месту встречи с друзьями.       Увидев то, что Министерство гордо и напыщенно назвало «Штабом Ордена Феникса», Сириус едва не выругался вслух. Потому что за него это в один голос озвучили Джеймс и Лили.       — Блядь, ну и ужас!       — Отвратительно!       Зазвучали хлопки аппарации: прибывали остальные члены Ордена, и никто из них не оставался в восторге от увиденного. Даже Ремус, обычно самый вежливый и рациональный из них, высказался ёмко и неприлично:       — Это пиздец, друзья мои.       Дом стоял, и это уже было счастьем. Мало того, что он находился в самом бедном и криминальном районе, где ночью выходить на улицу было опасно для жизни, так он ещё и выглядел так, словно на нём долго и методично испытывали заклинания.       — Когда Аластор и профессор Дамблдор принимали меня в ряды Ордена, они как-то не уточнили, что штаб выглядит так… — появившаяся рядом с ним Виктория вскинула бровь. — То есть они предлагали мне обосноваться вот в этом, с позволения сказать, доме?       — Королевских покоев для вас не нашлось, мадемуазель, — ехидно фыркнул Сириус.       — И я рада тебя видеть. — Виктория цокнула языком, но спор продолжиться не успел: её тут же увлекли девушки.       Сириус только краем уха услышал что-то о переезде, новой квартире и девичнике узким кругом, как его отвлекли Питер и Ремус.       — Кто первый войдёт внутрь? — поинтересовался Питер, держа палочку наготове.       Сириусу ужасно хотелось сорваться на друге, но остатки совести не позволили. В конце концов, Пит не был ни в чем виноват. Да и не все же люди отличались храбростью, граничащей с безумием, как они с Джеймсом.       — Я пойду, — отозвалась Марлин, и Ремус с Питером, а затем и Джеймс с Доркас зашли в дом.       Спустя минуту томительного ожидания раздался чей-то отборный мат, чихание и скрип открываемых окон.       — Тут всё чисто, — крикнула Марлин, — если не считать того, что здесь, похоже, кто-то скончался, и о доме никто не вспоминал лет так сорок.       Но тут в дело вступила Лили Эванс. Иногда Сириусу казалось, что Лили обладает какой-то удивительной разновидностью магии: она как никто другой умела организовывать людей. Сириус даже не заметил, в какой из моментов Лили отправила их с Джеймсом наверх «проверить, на сколько этажей дом больше внутри и сколько там комнат».       Питера и Ремуса послали в левое крыло, Доркас и Фабиана в правое крыло, Гидеон осматривал придомовую территорию, а Марлин и Виктория спустились в подвал. Маккиннон словно специально избегала любых контактов с Сириусом и поэтому, увидев, что Розье осталась одна, попросила пойти с ней.       — Ты разговаривал с Марлс? — осведомился Джеймс у Сириуса, пинком открывая дверь в одну из комнат. Неизвестно, что они хотели там найти, но нашли разве что пыль, склад каких-то котлов, бутылочек с неизвестными зельями, которые изготовили, наверное, ещё во времена Мерлина, и пожелтевшие газеты.       — Говорил, — неохотно отозвался Сириус, освещая комнату Люмосом. — Только без толку. Маккиннон сбежала быстрее, чем я успел что-то сказать или предпринять.       — Что она вообще сказала? Просто так сбегать вроде бы не в её духе.       — Сказала, что наши отношения были ошибкой и что ей не нравится, к чему это всё пришло, — поморщился молодой человек. — Чудный выдался разговор.       От сочувственного взгляда Джеймса стало только хуже. Сириусу так и хотелось сказать: «Единственный человек, с которым я бы хотел остаться, это ты», но из уважения к Лили юноша промолчал и перевёл разговор на другую интересовавшую его тему.       — Ты слышал, что сказала Розье? Она теперь что, тоже член Ордена Феникса?       — Почему тебя это удивило? — Джеймс поправил очки и чихнул от взвившейся в воздух пыли, когда они перешли к следующей комнате. — Лилс говорила, что Рем ей предложил, а Дамблдор не отказал. Толковых зельеваров мало, а Нюнчика я бы на порог не пустил, подвесив у двери, едва бы он попытался переступить порог штаба.       Сириус расхохотался и толкнул друга в плечо.       — Не слишком красивое украшение.       — Ну, можно было бы обмотать его гирляндой, чтобы светился. Сразу стало бы празднично и оригинально.       Юноши переглянулись и синхронно фыркнули от смеха. Объединённые общими воспоминаниями и нелюбовью к одному и тому же человеку, в этот момент они были так близки, словно являлись частью одного целого.       — Лили бы оценила, как думаешь?       Джеймс внезапно посерьёзнел, улыбка сошла с его лица так же быстро, как скрывается солнце за грозовой тучей. Глаза за стеклами очков смотрели собранно, без какой-либо доли веселья. Сириус даже на секунду опешил: словно перед ним стоял не Джеймс, а кто-то другой, очень похожий на лучшего друга.       — Не говори ни слова о Нюниусе в присутствии Лили, Бродяга, пожалуйста.       — Лилс до сих пор переживает? — Сириус выудил из кармана сигареты. Курить хотелось нестерпимо. Каждый раз, когда Джеймс так волновался за Лили, Сириус испытывал что-то сродни зависти. Разумом он понимал, что не имеет на это права: и Джеймс, и Лили заботились о нём, переживали, окружали вниманием, но душе хотелось, чтобы кто-то так же, как Джеймс, был рядом. С тех пор, как Марлин ушла, одиночество в груди, казалось, разрасталось всё больше, грозясь однажды перерасти в чёрную дыру и сожрать его изнутри. Можно было бы завести новые отношения, но никто из девушек даже близко не стоял с Маккиннон. Все казались или бледной копией Джеймса, или тенью Марлин. И почему их в школе никогда не учили, как справляться с разбитым сердцем? Если бы существовало такое зелье, он бы с радостью отдал за него столько галеонов, сколько бы потребовалось.       — Лилс не говорила об этом мне, но говорила маме, а я случайно подслушал их разговор. Так что при Лили Нюнчик запретная тема. Договорились?       — Окей, — кивнул Сириус, — будем беречь наш Цветочек от негативного воздействия имени Нюниуса.       Джеймс расслабился и хлопнул друга по плечу.       — Возвращаемся, тут, вроде, безопасно, только очень грязно, — юноша сморщился, — и очень пыльно. Можно написать на полу «Филч — старый дурак», и я гарантирую, эту запись обнаружат только наши потомки.       Сириус с Джеймсом переглянулись, и, спустя несколько мгновений на полу действительно проявилась оскорбительная надпись. Дверь за молодыми людьми захлопнулась, и они, хитро посмеиваясь, спустились вниз.       — Что ж, по результатам осмотра, можно сказать, что дом реально починить. Осталось определиться, какие помещения нам будут нужны чаще всего.       Девушки приступили к бурному обсуждению, и Сириус заметил, что Марлин, будто случайно, всё время находится рядом с кем-то, лишая его возможности подойти к ней.       — Мне потребуются подвал и кухня, — Виктория кивнула Лили, что-то спешно записывающей на листе пергамента обычной шариковой ручкой.       — Чтобы варить зелья? — осведомилась Марлин, легонько ткнув Викторию в бок. — Будешь как ведьма из сказок?       — Не хватает только метлы и жабы, — подмигнула Виктория. — Не только за этим, кухня мне нужна будет ещё и для того, чтобы варить там литры кофе. Иначе я просто упаду где-нибудь и просплю трое суток.       — Так вот о чём мечтает наш новенький лекарь? — раздался рядом с Сириусом насмешливый и весёлый голос Гидеона Пруэтта. — Спать трое суток? А ты сможешь?       — Не советую сомневаться в моих способностях, мистер… — девушка замялась.       — Гидеон Пруэтт, к вашим услугам, мадемуазель, — молодой человек подмигнул и ловко поймал тонкую девичью руку, оставляя на тыльной стороне лёгкий поцелуй.       Сириус мог поставить любую голову эльфа из матушкиной коллекции на то, что Розье слегка зарделась и смущённо опустила глаза. Сириус кивнул Джеймсу: кажется, у него появился новый повод для шуток над кузиной.       — Виктория Розье, — Виктория улыбнулась, но руку не выдернула, как будто проверяя, насколько хватит наглости или храбрости у молодого человека и когда он вспомнит о приличиях.       Доркас громко цокнула языком и закатила глаза.       — Гид, отпусти девушку, не смущай куколку. Это позволено только мне, верно, моя дорогая? — Доркас нежно приобняла Викторию за талию, и Розье рассмеялась.       — Разумеется. Ни один юноша не сравнится с тобой, моя милая.       — Ничего, я всё-таки посоревнуюсь, — подмигнул девушкам Гидеон.       Лили, ещё раз сверившись со своим списком, вынесла вердикт:       — Так, ну за пару дней при помощи магии домовиков мы должны управиться и привести это, с позволения сказать, здание, в приличный вид.       И действительно, за несколько дней под неустанным контролем будущей миссис Поттер и нескольких домовиков семьи Поттеров и Маккиннонов штаб полностью преобразился, и теперь здесь постоянно сновало куча народа. Не знаешь, где найти Ремуса? В Штабе. Где найти братьев Пруэттов? В Штабе. Где теперь постоянно была Доркас? В Штабе. Насколько Блэк мог судить, Аластора это радовало. Один раз появился даже директор Хогвартса собственной персоной. Похвалил их за самоотверженность, поблагодарил за любовь к их общему делу и наконец-то официально представил их всех друг другу, как членов Ордена Феникса, и объяснил, что Виктория будет помогать их основному целителю и зельевару, приставленному к ним из больницы Святого Мунго.       — Что ты говорила про геройство, а, Розье? — шёпотом осведомился юноша у Виктории. — А сама спрятала голову в песок? Пока мы будем сражаться, ты будешь отсиживаться в тепле?       Голубые глаза Виктории полыхнули холодным огнём, и Сириус мог поклясться, что мысленно он уже получил Аваду в лоб.       — Когда тебя после стычки с каким-нибудь идиотом, вроде моего старшего брата, притащат в Штаб, лечить тебя придётся или Осборну, или мне. Так что попридержи язык, а то кто знает, вдруг у меня случайно дрогнет рука, и ты встретишься с дядюшкой Альфардом гораздо раньше, чем планировал.       После этой короткой стычки они перестали разговаривать совсем, ограничиваясь кивком головы при встрече. Виктория не шла на контакт и намеренно избегала его общества, предпочитая компанию Марлин, Лили или Доркас. Остальные, если и замечали между ними напряжение, то молчали, предпочитая не вмешиваться. Так прошла ещё одна неделя.

***

      В один из промозглых январских вечеров, когда Сириус, Джеймс и Лили с Доркас выходили из небольшого, но уютного и тёплого магловского паба, произошло неожиданное нападение Пожирателей смерти на этот же район.       — Какая приятная неожиданность, — протянул Сириус, доставая палочку и направляя её на одного из противников. — Джеймс!       Сириус хищно улыбнулся. В этот момент он будто вернулся в Хогвартс: его, словно глоток свежего воздуха, захлестывали адреналин, жажда сражения, безнаказанность и полная свобода действий.       — Лили, пожалуйста, держись за мной, а лучше вообще уходите с Доркас отсюда.       — Ещё чего, — фыркнули девушки в один голос, и тут началось что-то невообразимое.       Заклинания летели в разные стороны, никто даже не мог понять, от кого что срикошетило.       — Экспеллиармус! — Рыжие волосы Лили взметнулись огнём по правую руку от Сириуса. Девушка ринулась в бой практически не раздумывая. — Ступефай!       — Вариари Виргис! — Доркас бросила в кого-то заклинание, и Пожиратель взвыл от боли. Ну да, получить хлыстом по спине — мало приятного.       — Петрификус тоталус! — Джеймс плавно и осторожно переместился так, чтобы в случае чего успеть прикрыть Лили собой.       — Диффиндо, — холодно произнёс кто-то, и из-под маски сверкнул чей-то знакомый взгляд. Сириус не успел увернуться и заклинание прилетело ему в лицо, оставив на щеке неглубокий порез. — Уходим!       — Щит, скорее! — закричала Доркас, и одновременно с ней кто-то из Пожирателей произнёс:       — Бомбарда! Морсморде!       Проулок, где произошла первая стычка Пожирателей смерти и Ордена феникса, полыхнул огнём, и четвёрка друзей едва успела выставить защитные чары. Завыли сигнализации машин, в воздухе закружились обломки поврежденного здания, пыль, стёкла, и в небе проявилась Тёмная метка. На прекрасном ночном небосводе, усыпанном мириадами звезд, сиял уродливый зелёный череп с выползающей из него змеей.       — Началось, — промолвила Доркас перед тем, как они аппарировали в штаб Ордена.       Дом встретил их непривычной тишиной, словно все, кто обычно днем присутствовали, разошлись по домам или по этажам. Благо, обилие комнат позволяло выбрать себе любую. Не было слышно ни смеха братьев Пруэттов, ни бормотания на латыни, когда Виктория в очередной раз что-то повторяла или заучивала, ни возмущений Ремуса на очередную монографию выдающегося волшебника, которую ему порекомендовали прочесть.       Виктория сидела на кухне, в ушах у неё были наушники, перед ней стояла кружка с дымящимся кофе и лежал огромный, иначе его было не назвать, фолиант на половину стола. Сириус увидел на картинке мозг и стрелки с какими-то надписями, что шли от картинки. Девушка увлечённо водила по ним пальцем и что-то едва слышно шептала.       Доркас аккуратно тронула Викторию за плечо, и та, вздрогнув, направила на подругу палочку.       — Куколка, это мы, всё нормально, — Доркас усмехнулась. — Убери палочку, я планирую ещё пожить.       Виктория выключила плеер, вытащила наушники и уставилась на их компанию растерянным взглядом.       — Что случилось? Почему вы в таком виде? У тебя порез… — девушка машинально подняла руку, собираясь коснуться чужой щеки.       — Встретились с Пожирателями, — усмехнулся Джеймс. — Победа оказалась на нашей стороне.       — Если это можно назвать победой, — разозлилась Лили. — Мы действовали слишком импульсивно, особенно ты, — девушка ткнула в грудь Сириуса пальцем. — Это нам повезло, что Пожиратели тоже, наверное, такие же вчерашние выпускники, как мы, и не смогли предпринять ничего, кроме банальных заклинаний. Иначе сюда мы бы принесли тебя в лучшем случае без сознания, а в худшем — твой бездыханный труп!       Зелёные глаза Лили метали молнии, и даже рыжие волосы казались всполохами огня.       — Ну всё, не злись, Цветочек, — Сириус поднял руки и примирительно улыбнулся. — Обещаю быть осторожнее.       Виктория вымыла руки и, наложив на друзей диагностические чары, едва слышно выдохнула. Никаких серьёзных повреждений, кроме нескольких царапин и ушибов. Блэку досталось больше всех: порез на щеке неприятно зудел и кровоточил, но в целом ничего его жизни не угрожало.       — Приложи, — девушка протянула Сириусу ватный тампон, смоченный в каком-то зелье, — завтра и следа не останется.       Лили и Джеймс незаметно вышли с кухни, видимо, Джеймс пошёл замаливать перед девушкой грехи, а Доркас, зевая, аппарировала домой, сославшись на то, что нужно кормить кота, которого она пару дней назад подобрала на улице.       — Щиплет, — возмутился Сириус. — Ты задумала меня убить, а, Розье? — всё же шутливо осведомился юноша.       Виктория, снова вернувшаяся к чтению, вздохнув, ответила:       — Потерпи, так и должно быть, это заживляющее действие. А убивать тебя не целесообразно, ты ещё не отписал мне поместье и банковскую ячейку в Гринготтсе.       Виктория снова сунула наушники в уши, но не успела нажать на кнопку, Сириус её опередил.       — Спасибо, Розье.       — Это моя работа, — девушка дёрнула плечом, снова напомнив юноше недовольную кошку. — Сидеть в тепле и ждать, когда вы вернётесь, окутанные лучами славы.       Сириус колкость оценил, по лицу молодого человека скользнула тень улыбки.       — Извини, я не должен был так говорить.       Виктория, явно недовольная тем, что Сириус решил поговорить и сейчас отвлекал её от изучения книги, подняла на него глаза.       — Но сказал. Сириус, я прекрасно осведомлена, какого ты обо мне мнения, не нужно это так ярко демонстрировать каждый раз, когда мы оказываемся в одном помещении. Если тебе нужно услышать, что я тебя не виню за твои слова, то я тебя не виню. А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела вернуться к тому, от чего вы меня отвлекли.       Впервые Сириуса так откровенно отсылали куда-нибудь, чтобы не мешал. Не придумав ничего лучше, юноша сварил себе кофе и направился в комнату на втором этаже, которую они выбрали с Джеймсом. Конечно, тут не хватало каких-то мелочей, разбросанных инструментов, но снова оказываться в пустом поместье Сириусу не хотелось. Здесь были люди, здесь он не чувствовал такого холода, когда оставался один.       Уже глубокой ночью, когда Сириусу совершенно не хотелось спать, он спустился вниз, надеясь, что кто-то помимо него тоже не спит и с кем можно будет обсудить последний матч «Уимбурнских Ос» или просто поговорить ни о чём. Но, как назло, в доме стояла полная тишина, и только в гостиной мерцал тусклый свет ночника. Виктория Розье, свернувшись клубком, как маленькая кошка, спала на единственном, пусть и весьма потрёпанном, диване. Плед, который она наверняка из чего-то трансфигурировала, сбился и теперь лежал у девушки в ногах.       Сириус несколько секунд смотрел на Викторию, а затем, цокнув языком, встряхнул плед и накрыл им спящую кузину. Та что-то пробормотала во сне, но Сириус не стал вслушиваться.       На кухне лежал всё тот же раскрытый фолиант, и Сириус, склонившись над ним, понял, что все надписи были сделаны на латинском. Виктория Розье учила строение мозга на латинском языке, какой кошмар.       «Все медики — извращенцы», — мысленно резюмировал Сириус, закурил и, открыв окно, уставился в ночное небо. Какое-то мрачное предчувствие скреблось на душе и не давало нормально заснуть. Наверняка им завтра влетит от Аластора за самовольное вступление в бой, но у них не было другого выхода. Так всё обошлось всего лишь разрушенным складом и выбитыми стёклами в соседних домах. Если бы они трусливо сбежали, вряд ли удалось бы избежать жертв. Наверняка завтра в «Ежедневном пророке» была бы очередная статья с перечислением количества жертв. Волдеморт словно вёл какую-то свою игру, развлекаясь, как кот с мышами.       «К чёрту это всё», — Сириус выкинул окурок и, напоследок вдохнув сырой январский воздух, закрыл окно и отправился наверх.       Спать ему оставалось меньше трёх часов.